В особняк мы переместились при помощи телепорта в тот же день, вскоре после обеда. В комнате, где мы оказались, кроме нас, никого не было, и это позволило мне спокойно оглядеться. Богатое, я бы даже сказала, роскошное, убранство. До потолка я бы вряд ли дотянулась, даже если бы оказалась вдвое выше ростом. Три высоких окна, за которыми зеленеют многочисленные деревья. Преобладают среди них сосны. Видимо, тот самый парк, о котором упомянул Сэнд. На первый взгляд кажется, что это настоящий дикий лес, и только присмотревшись повнимательнее, можно по мелким штрихам определить, что место в действительности ухоженное.
Сэнд стоял у окна, сложив руки на груди, и спокойно ждал, пока я осмотрюсь и буду готова к разговору.
- Ну хорошо. И что теперь? - спросила я, прекращая процесс созерцания и поворачиваясь к нему.
- Теперь я бы хотел познакомить тебя с герцогом Настрийским.
- С кем?!
Я уставилась на Сэнда с отвисшей челюстью.
- С наследником престола, - спокойно ответил он.
- С принцем?
- Совершенно верно.
- Хочешь сказать, он меня примет? - скептически поморщилась я.
Муж и бровью не повёл.
- Это вообще очень вежливый молодой человек. Кстати, вот он.
И Сэнд указал куда-то за окно. Я подошла поближе. Внизу, по тропинке шагал худой мужчина. В данный момент мы видели его со спины, поэтому я не имела возможности рассмотреть лицо наследника престола. Но это было и не нужно. Спустя несколько секунд я громко расхохоталась, согнувшись в три погибели.
Сэнд мрачно смотрел на меня, совершенно не разделяя моего веселья.
- Так вам, светлым, и надо, - выдохнула я, отсмеявшись. - Всё-таки боги есть!
- Всё сказала? - по-прежнему мрачно осведомился Сэнд.
- Прости, не удержалась, - повинилась я, вытирая глаза.
И снова выглянула в окно. Наследник успел уйти достаточно далеко, но его всё ещё было видно. Очень молод - об этом каким-то неуловимым образом свидетельствует весь его облик. Получил аристократическое воспитание - такие вещи очень легко читаются и по осанке, и по движениям. И - темноволос.
- Да, - ответил Сэнд. - Тёмный ребёнок светлых родителей. Такой же, как ты.
Как я ни пыталась сохранить серьёзное выражение лица, губы против воли растянулись в улыбке. Такой же, как я. Всё это хорошо, но - в королевской семье?!
- Теперь понятно, почему его так тщательно прятали, - заметила я, всеми силами стараясь вернуть своему лицу более подобающее выражение.
Моё веселье явно коробило Сэнда, в глазах которого смешащая меня ситуация представляла огромную проблему государственного масштаба, каковую именно ему и приходилось решать.
- Да, - подтвердил он. - Когда ребёнок родился тёмным, его поспешили увезти из дворца и объяснили этот шаг как меру безопасности. Скрыть масть иным способом на том этапе было практически невозможно. Парики никуда не годились, да и какой младенцу парик? Иллюзорная магия тоже была менее развита. Впрочем, эти меры и на сегодняшний день недостаточно действенны. Конечно, в распоряжении принца будут лучшие специалисты, способные создавать долгосрочные иллюзии. Но дар некоторых светлых позволяет видеть истинный облик. Кроме того, похоже на то, что рыжеволосые и вовсе невосприимчивы к какому-либо виду магии.
- В самом деле? - заинтересовалась я.
- Да. Этот вопрос сейчас исследуется. Научно их иммунитет ещё не доказан, но существует очень много косвенных подтверждений этой теории. А раз так, значит, всё рыжеволосое население Настрии моментально увидит, что 'король-то голый'. Что же касается парика... Сама понимаешь: король (будущий король) - слишком видная фигура, чтобы тот факт, что он носит парик, долго сохранялся в секрете.
- Понимаю.
Тут я не могла с ним не согласиться. Конечно, в Оплоте власть имущие гораздо ближе к народу, чем здесь, но и в Настрии короля непременно окружает огромное число людей. Родственники, министры, слуги, стражники... В сущности, если вдуматься, то о короле Оплота люди знали значительно меньше, чем о настрийском монархе.
- А все эти слухи и расхождения во мнениях о том, сколько лет принцу... - Я вопросительно посмотрела на Сэнда.
- Разработаны приближёнными короля специально для того, чтобы сбить всех со следа, - подтвердил мою догадку он. - И можешь не сомневаться, каждый из них был предварительно подан королю на одобрение в трёх экземплярах.
- А сколько ему лет на самом деле? Я имею в виду - принцу?
Даже не ожидала, что меня охватит столь жадное любопытство.
- Шестнадцать.
Вот как. Стало быть, самая простая версия оказалась наиболее правдивой. Принц родился именно тогда, когда предполагалось изначально. Не было никаких подмен и никаких игр с возрастом.
И всё-таки важнее сейчас было другое.
- Стало быть, поэтому ты так стараешься объединить Настрию и Оплот! - наконец-то дошло до меня.
Сэнд прикрыл глаза в знак согласия.
- Король тяжело болен, Элайна, - сказал он затем. - В скором времени - по всей видимости, это вопрос нескольких недель - принцу настанет пора взойти на престол. Тёмному принцу - на престол светлого государства. Трудно предугадать, к каким последствиям это приведёт. Возможно, ни к каким. А возможно, к бунту и смуте. Поэтому необходимо срочно принять меры, чтобы укрепить его позиции. Это было поручено сделать нам - мне и Роберту. Одним из тех немногих, кто посвящён в тайну королевского семейства. Роберт занимается вопросами внутренней политики. Смута не возникает на пустом месте, она должна быть кем-то направлена. Соответственно, его задача проследить за потенциальными претендентами на престол. В мои же задачи входит позаботиться о том, чтобы народ Настрии оказался максимально готов к появлению в стране тёмного монарха.
- И ты считаешь, что объединение с Оплотом может в этом помочь?
- Темноволосая часть населения - это наиболее естественные сторонники тёмного короля. Но на данный момент тёмных в Настрии очень мало. Объединение с Оплотом означало бы сделать тёмных более многочисленной и более сильной группой населения. Их по-прежнему будет меньшинство, но всё же достаточно сильное меньшинство, с голосом которого необходимо считаться. Выигрывают все, Элайна. И тёмные, которые на данный момент живут в Оплоте практически впроголодь, и принц - а, следовательно, государство. Смута не принесёт добра никому. Кроме того, необходимо срочно работать над общественным мнением. Разрушать стереотипы. Это важно как для того, чтобы светлое население приняло светлого короля, так и для того, чтобы иммиграция тёмных их Оплота не привела к массовым конфликтам.
По мере того, как я слушала, мне и самой всё меньше хотелось смеяться.
- Что же король делал раньше? Ведь было понятно, что рано или поздно вопрос встанет ребром. Начинать заниматься общественным мнением надо было, когда ребёнок только-только родился. А сейчас... Как можно всерьёз повлиять на общественное мнение за несколько недель?!
Сэнд очень грустно усмехнулся. Я сразу поняла, что означает эта усмешка. Его, Сэнда, никто не спрашивал. Когда принц родился, он и сам был ещё, можно сказать, ребёнком. А сейчас ему просто поручили важное для королевства задание. Мы на тебя надеемся, ты - один из немногих, кому мы можем доверять... А дальше - выкручивайся, как хочешь.
- Когда ребёнок только-только родился, король рассчитывал, что у него появятся другие наследники, с мастью которых не возникнет проблем, - всё же объяснил логику монарха Сэнд. - Но так случилось, что этого не произошло: больше у короля детей не было. Ну, а теперь слишком поздно рассуждать о том, как следовало поступить шестнадцать лет назад. Всё, что остаётся, - это исправить прошлые ошибки, насколько это возможно. В частности, изыскивать способы ускорить общественные процессы, которые обычно занимают по меньшей мере десятилетия. Помогает то, что, на самом-то деле, предубеждения против тёмных на сегодняшний день не так уж распространены. Такие, как бывший мэр Тель-Мона, есть, но их меньшинство.
- Бывший?
Я вскинула голову, на миг позабыв о теме нашего разговора.
- Разумеется. Я ведь в твоём присутствии распорядился, чтобы его вызвали в Иллойу.
- Это я помню, - кивнула я. - Но я не думала, что речь пойдёт о смещении с должности. Предполагала, что будет просто какое-нибудь наказание...
- Было и то, и другое, - бесстрастно откликнулся Александр. - Сначала публичное наказание в виде плетей, потом - увольнение с пожизненным лишением права занимать какую-либо государственную должность.
Я уставилась в одну точку, осмысливая услышанное.
- Поэтому я расспрашивал тебя о способностях тёмных, которые не пугали бы светловолосых, а, наоборот, расценивались бы позитивно. - Александр как будто не хотел задерживаться на теме тель-монского градоначальника, и вернулся к прежнему разговору. - И буду рад, если ты ещё поможешь мне в этом вопросе, но это будет твоё решение. Как-никак я обещал не втягивать тебя в свои войны, а работу над общественным мнением можно таковой считать. Тем более что мне важно бороться с предубеждениями не только светлых, но и тёмных.
- И это будет совсем непросто, - проговорила я, после чего подняла на Сэнда заинтересованный взгляд. - Постой. Ты говорил, что зовёшь меня сюда как своего рода тёмного эксперта. Но, как я понимаю, не для того, чтобы помогать тебе в формировании общественного мнения. В таком случае, для чего?
Александр бросил взгляд за окно, на тропинку, по которой недавно прогуливался уже исчезнувший из виду принц. Снова повернулся ко мне.
- Я хочу, чтобы ты обучила наследника, - чётко произнёс он.
- Обучила.
Я скорее повторила это слово, чем задала вопрос, но моя мимика была достаточно выразительной, и Александр пояснил:
- Круг посвящённых в историю мальчика все эти годы был очень узок. Темноволосые в него не входили. Поэтому мальчик получил отличное образование во всех сферах, не считая тёмной магии. Мы до сих пор не уверены, в чём именно заключается его дар. Знаю, сейчас ты скажешь, что ты не учитель. Но ты обучалась в специализированной школе для тёмных. Ты жила в Оплоте. И одновременно хорошо знакома с настрийским образом жизни. Всё это делает тебя идеальным кандидатом.
Ветер снаружи усилился, и даже сквозь закрытое окно было слышно, как зашуршали подхваченные им листья.
- Ну, что ты скажешь? - спросил Сэнд, ни на секунду не перестававший следить за выражением моего лица.
Я пожала плечами.
- Можно попробовать.
С принцем нас познакомили в этот же день. Время поджимало, и теперь, как следует осознав ситуацию, я видела, насколько сложившаяся ситуация и нереальные сроки тревожат Сэнда. Это отражалось почти в каждом его жесте, не говоря уже о выражении лица и нескольких появившихся на лице морщинках.
И вот теперь я стояла в одной комнате не с кем-нибудь, а с наследником настрийского престола. Ещё по-мальчишески худой, среднего роста, с блестящими чёрными волосами. Приятное лицо с правильными чертами. Никаких признаков высокомерия или брезгливой снисходительности, какую инстинктивно ожидаешь встретить в человеке столь высокого статуса.
Этот же юноша взирал на меня скорее с осторожным интересом. Взгляд его то и дело возвращался к моим волосам, столь же тёмным, сколь и его собственные. Возможно, я была первой темноволосой, которую ему довелось повстречать.
Я вгляделась в серо-зелёные глаза. Что он чувствовал, этот мальчик, всю свою жизнь лишённый полноценного общения, отосланный из дворца, в котором обитали его родители, росший среди людей, ничего не знающих о его масти? Он ведь не мог не знать, что именно в масти дело, и не чувствовать, что с ним что-то не так, раз из-за этого он вынужден скрываться и даже родного отца видеть раз в... В какой период? Виделся ли он вообще со своим отцом? Относился ли к нему король как к бракованному товару, который срочно необходимо заменить? Или он всё-таки любил сына, как любили меня мои светлые родители, для которых масть дочери не имела ровным счётом никакого значения? Настолько, что я долгое время была уверена, что она не имеет значения и для остальных. Быть может, король страдал из-за необходимости отослать сына, но вынужден был так поступить, в том числе и ради личной безопасности последнего?
- Ваше высочество, - произнёс Сэнд предельно официальным тоном, - позвольте представить вам госпожу Элайну Кенборт. Госпожа Кенборт будет обучать вас основам применения тёмной магии.
Я ровным счётом ничего не понимала в реверансах, поэтому предпочла поклон. Принц тоже вежливо склонил голову.
- Рад знакомству, леди Кенборт.
Надо же, меня уже записали в леди. Юноша действительно настолько вежлив или просто не знает, что к людям, не являющимся слугами, возможно обращаться иначе? Додумать эту мысль я не успела, поскольку следующими своими словами принц удивил меня ещё сильнее.
- Лорд Уилфорт много мне о вас рассказывал.
Я перевела на Сэнда слегка ошалевший взгляд. Это, в свою очередь, впервые пробило броню официоза, в которую тот, казалось, запаковался на время этой встречи. Явно смутившись, Сэнд отвёл взгляд.
Но, снова собравшись, обратился к принцу.
- Ваше высочество, к занятиям необходимо приступить в самое ближайшее время.
Тон был не совсем такой, каким подобает разговаривать с членами королевской фамилии. Но, впрочем, и не приказной тоже. Скорее, Сэнд говорил как-то...по-свойски, что ли? Будто они с принцем были достаточно хорошо и близко знакомы, чтобы он мог позволить себе пренебречь некоторыми условностями. Наверное, именно так дело и обстояло. Раз Сэнд был одним из немногочисленных посвящённых в ситуацию наследника, да к тому же ещё и обладал способностью перемещаться с помощью порталов, видимо, он навещал принца чаще, чем другие.
- Хорошо, - согласился принц. И снова посмотрел на меня. - Если это подходит леди Кенборт, то я готов начать прямо сегодня.
Действительно очень вежливый молодой человек.
Дверь камеры отворилась с противным скрипом. Роберт поморщился. Он вообще почти не переставал морщиться с того момента, как спустился на тюремный этаж. К счастью, его личной тюрьмой последние годы пользоваться практически не приходилось, так что здесь было тихо, сравнительно чисто и вообще, можно сказать, пристойно. Но всё равно это было не то место, где по-настоящему хотелось находиться, и не то место, где ему хотелось видеть ту женщину, на свидание с которой он сейчас направлялся.
Тусклый свет, пробивавшийся в узкое окошко под потолком - скорее узкую зарешёченную полоску, чем настоящее окно, - позволил разглядеть заключённую. Иден сидела на полу, устланном толстым слоем свежей соломы. Изящные запястья были скованны железными браслетами. Короткие цепи крепились к стене, что заставляло девушку держать руки слегка приподнятыми. В данный момент они были согнуты в локтях.
- Доигралась? - мрачно спросил Роберт, входя в камеру.
Единственный стражник, отперевший дверь, остался дожидаться за порогом.
Иден подняла на Роберта почти весёлый взгляд. Озорной и пока ещё не потухший.
- Сама виновата, - констатировал Роберт, окидывая взглядом её нынешние 'апартаменты'. - Скажи на милость, кто тебя просил обкрадывать личного секретаря короля? Настолько уверилась в собственной неуязвимости, что полагала, такое сойдёт тебе с рук?
Иден ничего не ответила. Лишь, подняв голову повыше, смотрела на Роберта всё тем же озорным взглядом, чуть приподняв уголки губ. Всё-таки необыкновенная женщина. Удивительная выдержка.
- Уж прости, что условия теперь не такие, как в прошлый раз, - продолжал он. - Не надо было убегать, когда тебе ничего серьёзного не угрожало, и уж тем более - использовать для этого магию. Скажи ещё спасибо, что ты не тёмная. Иначе, во избежание применения магии, пришлось бы и вовсе держать тебя на сонных зельях. А так всего лишь руки зафиксировали.
В общем-то, оправдываться он был совершенно не обязан. И делал это сейчас не столько перед ней, сколько перед самим собой. Понимание сего факта злило. Но и удержаться Роберт тоже не мог.
- Тебе ещё повезло, что ты попала ко мне, - пробурчал он. - А не в обычную городскую тюрьму, где неизвестно, как бы с тобой обошлись.
- А ты что же, не собираешься обойтись со мной точно так же? - впервые заговорила Иден. - Разве ты не для этого сюда пришёл?
Взгляд Роберта стал ещё более мрачным, даже суровым. Нет, он пришёл не для этого. Собственно, он и сам не знал, с какой целью пришёл. И это тоже бесило.
- Ты ошиблась, - процедил он.
- Правда? - Иден склонила голову набок и поджала чувственные губы. - Жаль.
Роберт нахмурился. Такой поворот был несколько неожиданным.
А между тем Иден, не отводя от него глаз, медленно и со вкусом провела языком по губам. Сначала по нижней, потом по верхней. Роберт почувствовал, как злость потихоньку растворяется, уступая место другим чувствам...или ощущениям.
- Так ты уверен? - озорно, насмешливо, с вызовом спросила Иден.
Казалось, ни цепи, ни окружающая обстановка девушку ни капли не смущают. Будто она вообще не замечает никаких неудобств, или воспринимает цепи как очередную игру, вроде того, прошлого раза, когда её запястья оказались временно привязаны к спинке кровати шёлковыми лентами.
- Даже обидно, - напоказ вздохнула она. - Разве можно лишать осуждённую последних удовольствий?
Взгляд Роберта непроизвольно скользнул по её ключице и обнажённому наполовину плечу.
- До сих пор думаешь, что это игра? - хмуро бросил он. Голос прозвучал неожиданно хрипло. - Не понимаешь, насколько серьёзно влипла?
- Не привыкла унывать, - улыбнулась Иден. - Да и условия мне всякие приходилось видеть. Один раз я даже в Тёмный Оплот проникла. Было нелегко. Зато игра того стоила.
Она неспешно подняла одну ногу, затем другую, заставляя юбку основательно задраться, открывая взгляду соблазнительные чулки. Опустила ноги, затем так же медленно согнула их в коленях. Сначала одну, потом другую. Вопрос, возникший было у Роберта по поводу Оплота, моментально вытеснился ощущением, что брюки рискуют вот-вот порваться.
- Так ты...исполнишь последнее желание заключённой? - полюбопытствовала Иден, вновь дразняще облизнув губы. - Или, может быть, мне обратиться с этим вопросом вон к тому мальчику?
Её взгляд скользнул мимо Роберта, в направлении ожидающего возле камеры стражника. Действительно молодой мальчишка, к тому же вполне смазливый.
- Пошёл вон! - бросил ему, резко разворачиваясь, Роберт. - Вернёшься через полчаса.
Стражник послушно ретировался.
Иден победоносно улыбнулась. Победоносно и хищно. Потом, вновь не отрывая от Роберта глаз, медленно раздвинула согнутые в коленях ноги, демонстрируя на редкость короткие панталоны. И тут же снова сжала колени. И посмотрела на него исподлобья, прикусив белоснежными зубками нижнюю губу.
Роберт понял, что сопротивление бесполезно. Брюки были сняты и отброшены в сторону в кратчайшие сроки.
Одним движением Роберт раздвинул ноги заключённой. На сей раз он не разорвал панталоны, а всего лишь стянул их резким рывком и откинул к противоположной стене камеры. Иден со сладострастным стоном прогнулась под её руками. Не в силах на долгую прелюдию, он вошёл в неё почти сразу и принялся отчаянно доказывать свои права на эту необыкновенную женщину.
Она стонала, жарко дышала ему в ухо, проявляла необыкновенную чувствительность, отзываясь на каждое его прикосновение. А прикосновений было много. Он ласкал её всю, то нежно, то властно. Сжимал в ладонях грудь, отлично ощущающуюся сквозь тонкую ткань платья. Грудь, которую пленница не смогла бы спрятать от него при всём желании, поскольку отстраниться возможности не имела. И нечего, потому что сейчас он был её хозяином. Она сама на этом настояла.
В голове помутилось. Руки скользили по её бёдрам, по вытянутым к стене предплечьям, гладили кожу лица, сжимали плечи. Он проникал в её тело всё глубже и глубже, боясь оставить неохваченной хоть малейшую часть этой непокорённой, но доступной в данный момент территории. Обхватывал её за ягодицы, за спину, рывком приподнимал над полом, прижимая к своему телу, а она продолжала стонать, и закусывать губу, и время от времени даже кричала, заставляя его окончательно терять голову. Кровь стучала в висках. Ничего, кроме этой женщины, не существовало. Только быть рядом с ней, обладать её телом, снова и снова, проникая глубже...Ещё глубже...Ещё...
Зажмурившись, он запрокинул голову, застонал, с силой закусив губу, чувствуя такой невероятный финал, какого, казалось, ещё ни разу не испытывал в жизни.
Голова полностью отключилась, все прочие чувства отошли на второй план. Перед глазами плясали тёмные круги, и он далеко не сразу сообразил, что его левая рука лишена свободы движений, поскольку каким-то образом оказалась прикована к стене. Запястье обхватывал тот самый браслет, который недавно обхватывал левую руку Иден. Один резкий поворот - и он, ощутимо ударившись об пол, оказался лежащим на спине. Второй браслет сомкнулся на правом запястье. А совершенно свободная Иден поднялась на ноги и преспокойно прошла к противоположной стене, чтобы подхватить с пола свои панталоны.
Как ей это удалось?! Без помощи магии, это точно! Она умудрилась открыть замки, выскользнуть из браслетов, надеть кандалы на него самого - и всё это так, чтобы он не заметил! Впрочем, освободиться она могла и раньше, ещё до его прихода, а затем лишь сделать вид, будто по-прежнему прикована к стене.
- Немедленно отпусти меня! - рявкнул он.
Иден обернулась с чарующей улыбкой. Подошла, склонилась над ними медленно провела указательным пальцем с ярко-алым ногтем по его губам. Потом поцеловала в лоб и снова отошла, наглядно демонстрируя, что вовсе не собирается выполнять приказ.
- Немедленно! - снова велел Роберт. - Это в твоих интересах. Уж лучше ты решишь этот вопрос со мной. Если сейчас я закричу и вызову своих людей, точно не отвертишься.
- Дорогой, может быть ты забыл, но ведь уже отослал своего человека, - проворковала эта нахалка.
- Ничего, - заверил Роберт. - Если я позову как следует, меня и с другого этажа услышат.
- Ну, как знаешь, - с некоторым сомнением приняла его довод Иден.
После чего её панталоны оказались внезапно засунуты ему в рот в качестве кляпа.
- Прости, дорогой. Приходится принимать меры предосторожности.
Иден снова склонилась к нему, в результате чего грудь стала виднеться в широком вырезе платья, и нежно провела рукой по щеке, а затем погладила по голове. Роберт вновь возмущённо замычал.
- Жаль, что приходится расставаться с тобой при таких спорных обстоятельствах, - неискренне посетовала Иден. Жаль ей явно не было.
Роберт, округлив глаза, явно пытался протранслировать, что он сделает с ней, если она ему снова попадётся.
- Впрочем, - будто не замечая возмущения пленника, девушка плавно провела подушечкой пальца по его груди сверху вниз, забираясь под узкий вырез рубашки, - пожалуй, я попытаюсь немного сгладить свою вину. Чтобы оставить тебя с яркими воспоминаниями.
Отойдя к его бёдрам, она опустилась на колени и обхватила губами некую часть тела. Сперва в расширившихся глазах Роберта ещё просматривалось возмущение, но в скором времени оно сменилось совершенно другими чувствами. И он стонал, то расширяя глаза, то зажмуриваясь с перекошенным от сладкой пытки лицом, весь во власти чувственных алых губ и умелого языка, от медлительности которого, казалось, можно было порой умереть.
Нет, всё-таки самым ярким финалом в его жизни был этот, а не предыдущий.
Но когда Иден, поднявшись и утерев губы, весело помахала ему рукой на прощанье, он думал о том, что непременно придушит её, дайте только срок.