Я ходил по пустыне уже больше двух часов. Зачем я пришел сюда? Не помню. Жара постепенно пожирала мою память и истощала плоть. Вы не представляете, как я хотел вспомнить, но безжалостное солнце было сильнее моего желания. Наконец мне удалось вырвать из памяти клочок воспоминания.
Я пришел сюда с одной единственной целью - найти вдохновение, которое уже давно покинуло меня. Я так долго шел, что начал изнемогать от нехватки воды, а духовная жажда только ухудшала положение. Сейчас я хотел одного - покоя, но никак не мог получить его.
Прошел еще час, солнце стояло в зените, и я уже не шел, а плелся. Наконец всевышний услышал меня, и я окунулся в блаженное бессознание, как мне казалось навсегда.
Я стоял на перепутье, по бокам дорог росла зеленая трава. Она была столь свежа, что ее аромат распространялся повсюду. Нескошенная трава пахнет? Это трава, да. В центре пересечения всех дорог появилось странное сияние. Постепенно сияние начало обретать форму человека, за спиной которого были раскрыты белоснежные крылья. Архангел подошел ко мне. Поступь его была столь легкой и стремительной, что казалось он парит над землей. Хотя, возможно так и было. Он приблизился ко мне вплотную и объял руками мое лицо, его большие пальцы легли на мои глаза. Прикосновения были легкими и почти невесомыми, казалось, что ветер коснулся моего лица или на него упали легкие первые снежинки.
С его прикосновением мои глаза открылись, я снова был в пустыне, лежал на раскаленном песке. Но теперь мои глаза стали видеть четче, я смог увидеть такие оттенки песка, о существовании которых даже и не подозревал. В голову пришло сравнение с орлом, сейчас я видел так же, как он, я мог увидеть песчаную эфу, охотившеюся за мелкими грызунами, в нескольких километрах от меня.
Я так увлекся разглядыванием нового мира, что не сразу заметил архангела, стоящего за моей спиной. Как только я обернулся, он опустился на колени и дотронулся руками до моих ушей. Мне стало невыносимо больно, и я чуть не потерял сознание, но в последнюю минуту удержал его. И мне воздали за сдержанность. Архангел отпрянул, и я погрузился в мир звуков. Я сразу понял, что мой слух изменился. Голова начала болеть из-за шума и звона, которые я теперь мог слышать. Теперь я знал, что далеко на западе есть океан, я слышал шум прибоя. А на востоке зарождалась страшная гроза, готовая начаться в любую минуту. Мой слух смог уловить плач лозы, увядающей на солнце.
Когда я сполна насладился звуками, архангел уже стоял передо мной, я решил встать и оказался с ним лицом к лицу. Архангел резко схватил мое лицо и прильнул ко мне губами. Я от неожиданности раскрыл рот и пожалел об этом. Он впился зубами в мой язык и выдернул его. Я упал на землю, закрывая рукой рот, из которого текла кровь. Я давился кровью, задыхался ею. Моя боль была столь ужасна, что я не могу описать ее словами. Кровотечение продолжалось долго, очень долго, иногда мне казалось, что оно не закончиться никогда. Но оно закончилось. Меня лишили языка, а вместе с ним и голоса. Теперь я мог только хрипеть, кашлять и мычать.
Я исподлобья глянул на архангела, тот стоял и смотрел на меня таким безразличным взглядом, что во мне невольно начала просыпаться ненависть к этому существу. Вместо того, что бы спасать меня, он причиняет боль.
Своим новым взором я увидел, что в руке у него, что-то извивается. Тонкое змеиное жало. Я попытался уползти от архангела и сразу понял, что это бесполезно. Но надежда умирает последней. Я не ошибся, он без труда догнал меня, открыл мне рот и вложил туда жало змеи. Я ожидал, что теперь смогу только шипеть, но на этот раз я ошибся. Я попробовал произнести несколько слов, и у меня это отлично получилось. Хотя шипящие нотки иногда проступали. Мне вспомнилась змея, ползущая в свою нору, как она высовывала свое жало и благодаря этому чувствовала на многие расстояния вокруг. Я решил попробовать сделать также, и у меня получилось.
Ощущение были неописуемыми, скажу только, что я смог точно определить, где мышиная нора, а где ручей. Я смог почувствовать весь мир. И от меня не укрылась решимость архангела, его взгляд, пронизывающий меня насквозь.
Я в третий раз поднял на него свой взор. Теперь он держал в руках острый меч. Я почувствовал мурашки, пробежавшие по моей спине, и страх, сковавший мое сердце. Архангел приподнял меч, а я закрыл глаза, я знал, что будет больно. И, что я никогда не забуду безразличность во взгляде моего карателя. Меч взлетел в воздух и рубанул по моей груди, я потерял сознание...снова.
Архангел стоял над человеком, держа в руках окровавленный меч. Капли крови стекали по лезвию и падали на песок, окрашивая его в неестественно бурые тона. Человек лежал, раскинув руки, в обрывках одежды и с распоротой грудью. Архангел наклонился и убрал с раны обрывки ткани. Вот оно! Еще теплое, еще бьется, но уже слабее. С каждой минутой стук ослабевает. Надо действовать быстрее. Архангел аккуратно просунул руку меж ребер и также аккуратно достал сердце. Убрав сердце в карман, он сразу же вложил не его место уголек, еще не успевший потухнуть и потерять свой жар. Затем он соединил края раны и провел по ним ладонью. Края затянулись, и о существовании раны напоминал лишь тонкий шрам. Архангел сделал свое дело, и теперь только Бог поможет новому Пророку.
Я очнулся, когда на небе уже начали сгущаться сумерки. Грудь жгло адским огнем. Я пролежал в пустыне почти день, наверное, дома волнуются...какая мне разница?! Ну волнуются, ну и что? Они всего лишь жалкие люди. А кто же я? Я выше их, я их судьба, я стал их господином, их воплощением Бога на земле, но это не обязывает меня заботиться об их чувствах. Люди сотворили много зла, и я являюсь посланником Бога, что бы исправить или покарать их.
Мне вспомнились слова, прозвучавшие в моей голове перед тем как я очнулся. Мне было приказано Богом - восстать, хотя после того, что со мной случилось, это казалось невозможным. Мне приказано исполнить волю Всевышней силы. Я обойду все земли, и буду стараться исправить сердца неблагодарных людей. У меня есть для этого оружие.
Я орлиным взором задолго до встречи увижу нечестивца, великолепным слухом услышу неправедные речи людей. Змеиным жалом, наделенным мудростью и лукавством, внушать я буду правильные речи. А угольное сердце не даст мне сжалиться над непокорными, и поможет совершить божественную кару.