Аннотация: Обычный московский неудачник Ваня Селезнев получает от своего друга необычный подарок. Это не книга, не конверт с деньгами, а ... путешествие в параллельный мир. Начало истории.
1.
Пожалуй, это был худший День Рождения в моей жизни.
Пришли все, кому не лень: трое моих сослуживцев, начальница, две бывшие девушки и десяток случайных знакомых, которым не было до меня никакого дела, но которых прельщала перспектива выпить за чужой счет. Мы оккупировали огромный стол в дешевой кафешке поскольку на более приличное заведение у именинника, то есть меня, денег не хватило. Знаете, есть в Москве такие питейные заведения, которые явно произошли от средневековых кабаков, где пировали школяры и ваганты. Там в меру дешево, в меру сердито, там в любой момент может произойти незапланированная потасовка (потому что запланированные потасовки тем и отличаются, что происходят точно по расписанию), там так накурено, что дым щиплет глаза, а еще там ужасно темно, хоть глаз выколи. Пепельницы в таких кафешках меняют только по большим праздникам, поэтому к концу вечера столы украшают батареи ощетинившихся ежей из сигаретных окурков. В общем, если бы Данте побывал в двадцать первом веке, ад бы он описал примерно так. Но, повторяю, тащить эту ораву моих псевдодрузей в приличное заведение мне не хотелось.
Пьянка закончилась в два часа ночи. Девчонок мы посадили на такси, за начальником приехала жена, а судьба остальных меня не волновала никоим образом. Они как-то сами разбрелись.
Я же поплелся до дома пешком. Не могу сказать, что путь был близкий и безопасный. Но мне хотелось проветрить мозги. И хотя бы на час почувствовать себя одиноким и свободным. Фигово мне было, если честно.
Дул неприятный колючий ветер, да к тому же начал накрапывать противный мелкий дождик. Я поднял воротник своей дешевой куртки, нахохлился и засунул руки поглубже в карманы. У меня были деньги на такси, но я все равно упрямо потащился пешком. Меня даже не пугала перспектива встретить агрессивных гопников-полуночников, которые могли бы мне накостылять по первое число. По крайней мере, это был бы решительный ответ реальности на ту обиду, которую я на нее затаил.
Я уже и не мог вспомнить, когда в последний раз действительно радовался своему дню рождения. Наверно, в детстве, когда мне еще казалась, что меня будет ждать чудесная радостная жизнь, полная приключений, подвигов, веселья и смеха. Жизнь моя! Иль ты приснилась мне? Чудес на мою долю не выпало, с радостью тоже была напряженка, а уж про все остальное и говорить не хочется. В моем унылом существовании не нашлось места приключениям и подвигам. Зато нашлось место скучной работе, злобному начальнику, парочке просроченных кредитов и совершенно невразумительным перспективам на будущее.
Мне исполнилось двадцать восемь, я чувствовал себя неудачником, я плелся в три часа ночи по безлюдной дороге, наслаждаясь безлунной ночью и мерцающим светом городских фонарей!
И главное, все пришли на день рождения, даже те, кого я не звал и видеть не хотел!
А лучший друг даже не написал смску. И даже не позвонил, чтобы поздравить меня с этой знаменательной датой и пожелать счастья, удачи и еще какой-нибудь ерунды, которую желают в подобных случаях!
Сказать, что я обиделся - значит, ничего не сказать. Я дошел до такой степени обижания, что мне уже стало как бы все равно. Если бы я был маленьким мальчиком, я бы пришел домой, забился под одеяло и тихонько заплакал. Но я был взрослым, относительно большим двадцативосьмилетним охламоном, поэтому и нашел лучший способ для разгона моей тоски. То есть напился как самый настоящий поросенок. Вообще, я сказал абсолютно неполиткорректную вещь по отношению к поросятам. По сути, я назвал афроамериканца негром. Поросята не пьют. В отличие от людей.
У вас есть лучший друг? Такой друг, с которым вы и в разведку пойдете, и в чужой сад полезете яблоки воровать - нас потом тетя Таня метлой по спине огрела, - и трудовика в кабинете закроете, и машину купите одну на двоих, и вообще, такой друг, с которыми вы сделаете множество всяких интересных вещей, половина из которых не одобрена Уголовным Кодексом, половина - Госнаркоконтролем. Кстати, трудовика только на следующее утро нашла школьная техничка, когда пришла убирать кабинет. Это был первый раз за всю историю школы, когда трудовик не опоздал на урок.
Так вот, у вас есть такой друг? У меня вот был. И мы были с первого класса вместе, как в том сериале. Только нас было двое, а не четверо.
Судьба проявила свою иронию даже в мелочи. Я был Селезнев, а он Уткин. Особым цинизмом было то, что родились и выросли мы в районе с птичьим названием "Сокольники".
В общем, бы были как свет и тьма, как черное и белое, как инь и янь, как две равноправные составляющие мироздания. Ваня Селезнев и Миша Уткин.
В отличие от меня Уткин не был неудачником. Это я к своим двадцати восьми годам остался офисным планктоном, самым что ни на есть планктонистым, не сделав никакой мало-мальски стоящей карьеры, Уткин же преуспел во всех сферах своей бурной профессиональной деятельности. А чем он только не занимался! Он был брокером, маклером, консалтером, коучером, и какое бы сложное и заковыристое название ни носила его профессия, удача шла к нему в руки. В последнее время, насколько я знаю, Мишка играл на бирже. И зарабатывал хорошие деньги. Он и мне предлагал, но я предпочел отказаться. Мне однозначно нельзя играть на бирже. Я, со своей природной невезучестью, чего доброго, обрушу индекс Доу-Джонса.
Однако спешу заметить, что несмотря на разницу в социальном положении, Уткин был и оставался моим лучшим другом.
А на мой двадцать восьмой день рождения он даже не позвонил. А у меня было ощущение, что мою вселенную закрыли на замок, а ключ выбросили в реку.
Кстати, по поводу фамилии. Лет с шестнадцати, знакомясь с девчонками, я представлялся потомком знаменитой Алисы Селезневой. Некоторые находили эту шутку забавной, другие же недоумевали, кто это такая. Меня, помнится, это жутко обижало. Пока я не наткнулся на чересчур логичную девушку, которая возмутилась столь явным нарушением пространственно-временного континуума - Алиса-то жила в будущем! С тех пор я скромно именовал себя "дальним родственником" прославленной гостьи из будущего, и порядок в мироздании был восстановлен.
Я не люблю предаваться воспоминаниям, а еще меньше я люблю мечтать о том, что должно случиться. Но той ночью у меня не было собеседников, поэтому мысли без спроса лезли в мою непротрезвевшую голову.
...Когда я добрел до Красносельской, часы показывали без четверти четыре.
2.
На следующее утро меня разбудил Фредди Меркури. Он так громко заорал мне прямо в ухо ("Ай вонт ту брейк фри! Ай вонт ту брейк фриии!"), что я еще во сне подпрыгнул. Никогда, слышите, никогда не ставьте на будильник любимые песни! Иначе рано или поздно вы останетесь вообще без любимых песен.
Процесс просыпания занял пару секунд, потом еще секунд десять я пытался сообразить кто я, где я и какой идиот звонит мне в такую рань. В моей голове после вчерашнего гудел набат.
Я нашарил телефон, продолжавший заливаться голосом прославленного рок-певца, и с радостью обнаружил, что на дисплее высветился знакомый номер. Я погладил сенсорный экран и невнятно алекнул в трубку.
Только Уткин может додуматься звонить мне в четырнадцать часов утра!
- Значит так, слушай меня внимательно! - председательским голосом произнес Уткин. - Сейчас ты со-би-раешься, о-де-ваешься, садишься в метро и едешь до станции Аннино. Ты меня понял? Я тебя там жду.
В ответ я промычал нечто нечленораздельное, что вызвало у моего друга бурю протестов.
- Без разговоров, понятно? Как приедешь, наберешь!
И с этими словами он отключился.
Я еще пару минут в абсолютной растерянности сжимал телефон. Очевидно, мой друг что-то задумал. Но зачем ради этого тащиться на окраину Москвы, когда мы живем в соседних домах?
Тем не менее, я обрадовался, что Уткин про меня вспомнил, хотя бы с опозданием.
Последующие полчаса я суматошно носился по квартире, поминутно теряя тапочки, наступая на кота и ругаясь всеми доступными мне оборотами речи. При этом я искал чистые носки, джинсы, в которых не стыдно выйти в свет и хотя бы мало-мальски приличную, а точнее, чистую, рубашку, которая бы не производила впечатление Офисного Сотрудника Вышедшего В Обеденный Перерыв Выпить Чашечку Кофе. Признаться, в вопросах одежды я полнейший простофиля.
Описание моих дальнейших манипуляций не представляет ровным счетом никакого интереса. Важно только то, что спустя полтора часа я уже был в районе метро "Аннино".
Уткин уже ждал меня. Я издалека увидел его белоснежную "Шкоду-Октавию". Эта машина, хотя ей было уже три года, всегда выглядела так, как будто ее только что купили в автосалоне. Для меня было полнейшим секретом, как Уткин добивался такой первозданной чистоты своего автомобиля. Логическому объяснению сей факт не поддавался, и я предполагал, что машину охраняет какое-то древнее антигрязевое заклятие, не иначе.
Дверь передо мной распахнулась. Я залез в машину с очаровательной грацией молодого гиппопотама. У меня никогда не получалось сделать это изящно, при моих-то весьма скромных габаритах.
- Дружище! - торжественно произнес Уткин. - Поздравляю тебя с прошедшим днем рождения! Извини, что вчера не пришел. У меня для тебя скромный подарок. Подожди секундочку.
С этими словами он пошарил по карманам своего пиджака и вытащил на свет божий маленькую коробочку.
- Держи, друг!
Это была ручка "Паркер". Я недоуменно посмотрел на друга.
- И ради этого мне пришлось тащиться сюда?
Уткин вздохнул. Я увидел, как он повернул ключ зажигания.
- Не ради этого. Дружище, неужели ты думаешь, что я подарю тебе ручку? Мы же не школьники! Нет, мой подарок, он...не совсем материальный. Он скорее относится к области впечатлений. Зато ты вряд ли когда-нибудь его забудешь. Наберись терпения!
Мы уже покинули пределы Москвы и двигались по шоссе, удивительно свободному для этого времени суток. Я открыл окно, позволив ветру свободно хозяйничать в машине.
Мне вдруг захотелось высунуть голову наружу, как это делают собаки.
Есть в жизни определенные моменты, которые сложно описать словами. Не острые приступы счастья, доступные лишь детям и сумасшедшим влюбленным, а тихие мгновения гармонии, когда мир, как тебе кажется, настроен на одну с тобой волну. Не эти ли моменты, когда ты доволен окружающим миром, когда тебе ничего не хочется, являются первыми крошечными шагами на пути к просветлению, о котором так мечтают буддисты?
Кажется, я замечтался. Я помотал головой, чтобы отвязаться от прилипчивых мыслей и полностью вернуться в реальный мир. Но мысли - это не насекомые, от них так просто не отделаешься!
Где-то через полчаса мы остановились.
- Приехали! - провозгласил мой друг.
Я вылез из машины и огляделся. Вслед за мной вышел Уткин. Только сейчас я заметил, что Мишка был облачен в длинный черный плащ весьма элегантного покроя, стоивший, вероятно, кучу денег.
В нем он был похож на физрука, с какого-то перепугу решившего напялить плащ.
Впрочем, Уткин всегда был похож на физрука.
Места были незнакомые. С одной стороны вилась широкая лента шоссе, а с другой раскинулся обычный подмосковный лес. Одним словом, ничего особенного.
- Пойдем, пойдем! - поторопил меня Уткин.
- Куда, в лес, что ли? - удивился я.
- Да, в лес. Потерпи немного, сейчас все поймешь.
Я что-то недовольно буркнул, но тем не менее послушно поплелся за другом.
Страшно было представить, что за сюрприз приготовил мне Уткин.
Минут десять мы шли по лесу, продираясь через ветви деревьев, аппетитно шурша сухой листвой и вдыхая тот особенный лесной аромат, который невозможно разложить на отдельные составляющие.
Мы перешагнули через ручеек, наполовину заваленный буреломом.
- Мы пришли! - объявил Уткин.
- Куда пришли? - не понял я.
- Очень тебя прошу, не удивляйся и не задавай вопросов! - предупредил меня Уткин. - Многое из того, что ты сейчас увидишь, покажется тебе нереальным, придуманным и ненастоящим. Но запомни - это не розыгрыш. Это не инсценировка. Впрочем...сам увидишь.
Мы остановились около огромной кучи сухих листьев и веток. Эта куча была не просто огромной, она была где-то в два метра высотой и метра три шириной.
Такое ощущение, что под этой кучей что-то прятали.
Уткин засучил рукава и начал интенсивно разгребать эту кучу. Со стороны он был похож на кладоискателя, внезапно обнаружившего сундук с драгоценностями, на поиски которых он потратил двадцать лет своей жизни.
Надо ли говорить, что я слегка не понимал, что происходит? Думаю, не надо. А если по-честному, я ВООБЩЕ не понимал, что происходит.
Впрочем, сей факт Уткина абсолютно не волновал.
- Помогай!- оторвавшись на секунду от своего увлекательного занятия, приказал Уткин.
- Э...- промычал я, но повиновался.
И мы стали вдвоем расшвыривать сухие листья и почерневшие тонкие ветки. Куча была огромной, выше человеческого роста, и мне казалось, что мы никогда не закончим. Но нет такой работы, которая продолжалась бы вечно. Старина Сизиф был в этом неприятным исключением.
Удивлению моему не было предела, когда я увидел, ЧТО именно было скрыто под огромной кучей из листьев и веток.
Моему взору предстало небольшое сооружение, более всего напоминавшее заброшенный колодец. Эдакий куб из белого кирпича, накрытый железной крышкой. На крышке зачем-то висел амбарный замок.
Я задал вопрос, самый логичный из всех вопросов, что я мог задать.
- Что это?
- Это дверь, - спокойно ответил Мишка.
- Это не дверь! - возразил я. - Дверей, расположенных горизонтально к поверхности земли, не бывает!
- Друг мой, позволь мне посочувствовать тебе, - картинно вздохнул Уткин. - Что ж, если тебе угодно, продолжай оставаться в рамках привычного нам трехмерного измерения. Впрочем, я здесь, для того, чтобы твой мир перевернулся. И ты увидишь, что он перевернется!
С этими словами он достал из кармана большой ржавый ключ и победоносно помахал им перед моим носом.
- Этот ключ - вся моя жизнь! - абсолютно серьезно сказал Уткин. - Сейчас я делюсь с тобой самым сокровенным, самым важным, что у меня есть. Ты поймешь, что все твои прежние проблемы и заботы - это просто ерунда на постном масле, чепуха чепух и всяческая чепуха, и не стоят твоего внимания!
С этими словами он отцепил тяжелый замок и открыл крышку. Или дверь.
- Уткин, у тебя там что - склад ЛСД? - осторожно спросил я.
Уткин издал сдавленное рычание.
- Залезай, - сквозь зубы процедил он.
Кажется, я его разозлил.
- Туда? - задал я резонный вопрос. - Уткин, ты что, меня живьем закопать хочешь? Эй! Я туда не полезу!
За двадцать восемь лет моей жизнь у меня не сформировалось привычки лазить по заброшенным колодцам, и видит Бог, у меня не было никакого желания эту привычку приобретать!
Вот уже минут десять мы шли наощупь по темному тоннелю, безо всякого намека на свет, а тоннель упорно не заканчивался.
Не буду рассказывать, как сумел Уткин затащить меня в этот чертов колодец. Я и сам не понял. Произошло нечто, что выходило за рамки моих школьных представлений о физике. Короче говоря, вертикальное стало горизонтальным.
И вот по этому горизонтальному мы сейчас и шли.
Я чувствовал себя Алисой, попавшей в кроличью нору.
- А куда мы идем? - как бы между прочим спросил я. - В Страну Чудес?
- Да, - коротко ответил Уткин.
3.
Как приятно было снова увидеть солнечный свет после двадцати минут, проведенных в темноте!
Нашим взорам предстала удивительная картина: поляна, залитая солнцем, а чуть дальше, ближе к горизонту - зеленая громада леса. Воздух был настолько чистым, свежим и ароматным, что хотелось дышать про запас.
- Идем! - приказал мой чичероне.
Мой кто? Это слово как-то само всплыло в моем сознании, забыв спросить разрешения у мозга, и я усиленно пытался вспомнить, что оно означает. Сложно вспомнить то, чего я не знал!
- Где мы? - тупо спросил я, вовсе не ожидая, что Уткин пустится в пространные рассуждения.
- Мы Здесь, - коротко ответил Уткин.
- Надо же, как оригинально! - огрызнулся я. - Это я и без тебя знаю!
- Нет, ты не понял! - рассмеялся Уткин. - Мы и в самом деле Здесь. По-другому это место не называют.
Вскоре мы вышли из леса и снова оказались на полянке.
Вдали виднелись какие-то маленькие домики. Очевидно, это был какой-нибудь подмосковный дачный поселок. Вот только меня сильно смущал столь нестандартный путь к этому поселку.
И тут произошло нечто весьма странное. Нечто еще более странное, чем наше прохождение подземного туннеля с последующим возникновением на лесной поляне.
Уткин скинул свой плащ, и залихватски бросил его на землю. О Боги, но в чем же он был одет! Уж не знаю, в каком антикварном магазине он нашел все это тряпье, но выглядел он внушительно! На нем была белая рубаха с высоким воротником и широкими рукавами, брюки, которые более тяготели к понятию "портки". А поверх рубахи была накинута выцветшая, но бывшая когда-то черной, жилетка. И обувь! Я только сейчас заметил, во что Уткин был обут! Это были старинные туфли с узкими носами, загнутыми вверх.
- Ты чего? - изумился я. - На старости лет в ролевики заделался?
И тут - представьте себе! - он молниеносно вытащил шпагу из ножен (да, это была именно шпага!) и сделал решительный выпад в мою сторону.
- Защищайтесь, сударь! - озорно воскликнул он, размахивая шпагой перед самым моим носом.
- Ты лучше оставь свои шуточки, ладно? - испуганно попросил я. - Неровен час ты меня без головы оставишь!
Уткин вздохнул и засунул шпагу обратно в ножны.
- Прости, друг. В моем воображении эта сцена выглядела более эффектной. Что ж, режиссер из меня не вышел. Позволь угостить тебя стаканчиком хереса. Неподалеку есть отличный трактир, а его хозяин, славный дядюшка Гастон, мой вечный должник, ибо я в свое время спас его от кирасиров герцога - те еще головорезы, скажу я тебе! Теперь меня кормят и поят бесплатно. Что ж, думаю, что расположение дядюшки Гастона распространяется не только на меня, но и моих друзей. Пойдем, дружище!
Я покорно поплелся вслед за Уткиным. Я даже не находил слов, чтобы хоть как-то прокомментировать происходящее. Я понимал только одно - один из нас явно сошел с ума. Оставалось выяснить, кто именно.
Минут через двадцать мы уже были у стен этого трактирчика. Назывался он почему-то "Сизый Голубь ", но на вывеске была нарисована какая-то странная, сложно поддающаяся идентификации пичужка, более всего напоминавшая птичку-малиновку с эмблемы "Ашана". Создавалось впечатление, что вывеску рисовал человек, не имевший ни малейшего представления о том, как выглядят настоящие голуби.
Уткин открыл тяжелую чугунную дверь трактирчика. На нас тут же ухнуло влажным теплым воздухом, насквозь пропахшим винными парами. Подышите минуту таким воздухом - и все, за руль можете не садиться. Иначе рискуете остаться без прав.
Мы зашли в небольшое полутемное помещение, заставленное одинаковыми квадратными столами. В помещении было почти пусто, только за столиком в углу распивала пиво компания школяров.
Ну вот опять. Откуда я знаю, что они школяры?
Мы с Уткиным уселись за стол. Стол был липким и грязным, судя по всему, на него недавно пролили кувшин вина, а вытереть забыли.
Секунду спустя перед нами возник пожилой человечек, оказавшийся хозяином заведения, тем самым дядюшкой Гастоном.
- Чего изволите? - слащавым тоном осведомился человечек.
- Бутылку хереса и пожрать! - зычным голосом гаркнул Уткин, но тут же осекся. - Простите, дядюшка Гастон. Принесите нам бульон, салат из портулака, салат из капусты, жареного цыпленка, козленка в молоке, свиную ногу, яблок еще принесите, а в качестве дижестива, мой дорогой Гастон, принеси этих чудесных драже из пряного сахара!
- А гостю? - громко, очевидно удивленно прошептал дядюшка Гастон.
- Он не местный, - осклабился Уткин. - Он столько не съест. Это пока на двоих.
Гастон привстал на цыпочки и тихонечко отошел.
Я все еще относился к происходящему как к розыгрышу. Я не мог не признать, что розыгрыщ был спланирован с филигранной точностью, но все-таки это был розыгрыш.
Но эта обстановка, Боже мой! Да в павильонах Мосфильма не найдется декораций, хоть мало-мальски приближенных по своей точности к тому, что я видел сейчас! Эти дубовые столы, эти стены, эти подсвечники, развешанные по стенам (здесь не было электрического освещения!), эти старинные костюмы, явно найденные где-нибудь в костюмерной провинциального театра, все предметы в этом помещении были насквозь пропитаны стариною, они пахли ей, как пахнет нафталином крепдешиновое платье, оставшееся в бабушкином шкафу с пятидесятых годов!
У меня было ощущение, как будто я попал на съемки какого-то исторического фильма. Обманчивое ощущение.
Я по-прежнему не понимал, что происходит.
Уткин решил встряхнуть меня с помощью расспросов.
- Ну рассказывай, друг, как твоя жизнь? Доволен ты ею?
- Как жизнь? Обычная у меня жизнь. Как у всех.
- А если честно?
И вот тут я не выдержал. Я был взвинчен, я не понимал, что происходит, я был голоден, в конце концов, поэтому я разразился длинной и трескучей тирадой, целью которой было как можно эмоциональнее обрисовать мое сложившееся положение.
- Если честно? - вспискнул я. - Честно? Мне двадцать восемь лет, я работаю на дурацкой работе за смешную зарплату, моя начальница считает меня идиотом, даже мои родители надо мной посмеиваются, от меня уходит пятая девушка подряд - и это только за последний год, я купил машину в кредит и в первый же день разбил ее! Я в долгах по уши! Я набрал кредитов на три миллиона рублей, и в душе не чую как с ними расплатится! Честно? Я неудачник!
- Три миллиона? - ошарашенно переспросил Мишка. - Как ты так ухитрился? Ты что, хотел купить в ипотеку Болгарию?
- Не смешно, - вздохнул я, понимая, какими глупыми выглядят мои попытки оправдаться. - Все как обычно. Сначала я взял кредит. Потом я взял еще кредит, чтобы перекрыть первый. Потом я взял еще кредит, чтобы перекрыть им тот кредит, которым хотел перекрыть первый. Потом я взял еще кредит, чтобы перекрыть им кредит, которым я хотел перекрыть тот кредит, которым хотел перекрыть первый. И вот, как-то...завертелось.
Моя тирада осталась слегка незавершенной, поскольку к нашему столу в этот момент подошел дядюшка Гастон, держа в обеих руках по здоровенному подносу с едой. Гастон был не один, за ним семенил мальчишка лет пятнадцати, обнимая бутылку, в которой плескалась жидкость приятного медового цвета. Кажется, это был херес.
Ближайшие пять минут эти двое хлопотали вокруг нас, устраивая на нашем столе гастрономическое изобилие.
Такому ассортименту позавидовал бы любой московский ресторан! На нашем столе оказались три огромные тарелки с салатом, блюдо с цыпленком, который при жизни был размером со взрослую курицу, блюдо с козленком в молоке (этим козленком можно было смело накормить с десяток голодающих Лесото), блюдо со свиной ногой, и еще какие-то яства, чьих названий я не знал.
Я взглянул на эти блюда, отчего мне стало страшно. Мы что, должны будем все это съесть?
Пока мальчишка разливал по бокалам херес, дядюшка наклонился ко мне и заговорщическим шепотом произнес фразу, показавшуюся мне очень загадочной.
- Граф - очень уважаемый человек!
Я не видел себя со стороны, но мог себе представить, как выгляжу. Очевидно, мои глаза имели высшую степень вытаращенности, а мой рот ни закрывался ни на минуту. Я, наверно, очень глупо выглядел. Впрочем, как всегда.
Затем дядюшка Гастон обратился к Уткину.
- Пришлый? - осведомился он, очевидно имея в виду мою скромную персону.
- Да, - коротко ответил Мишка. - Он мой друг.
Вместо ответа дядюшка Гастон низко поклонился и молча ретировался.
Хересный мальчишка исчез еще раньше.
- Я не понял, - изумленно вопросил я, пока моя рука тянулась к бокалу. - Это кого он графом назвал?
- Меня, - тихо ответил Мишка.
- А с каких это пор ты у нас в графья заделался? Мы же вроде оба пролетарии в пятом поколении!
- Здесь это не так, - уклончиво ответил Уткин. - Здесь, в этом мире, я занимаю гораздо высшую ступень. И да, кстати, здесь меня зовут граф Лиахим Никту. Запомни это.
С этими словами он картинно выпил, осушив здоровенный бокал почти до дна.
Я смотрел на своего друга и не узнавал его. И дело было даже не в том, что он был странно одет. Он странно говорил, странно жестикулировал, как-то нарочито, как-то слишком экзальтированно. Он так сильно переигрывал, что его в этот момент хорошо бы сыграл Безруков.
- Уткин, ты мне когда-нибудь расскажешь, что вообще означает весь этот балаган? Куда ты меня притащил, а?
- Хорошо. Во-первых, мы сейчас находимся не в нашей реальности. Я понимаю, что это звучит глупо, и тебе кажется, что я спятил. Это не так. Я всегда был здравомыслящим человеком. И я не потерял своего здравомыслия, поверь мне.
- Что значит мы не в нашей реальности? Мы что, в параллельном мире?
Уткин налил себе еще хереса, сделал умное лицо, полминуты помолчал и снова продолжил свою лекцию.
- Этот мир называется Здесь. Я не знаю, почему именно так. Просто местные жители не очень-то утруждают себя придумыванием названий. Они этого не любят. Здесь есть один-единственный город. Он, разумеется, так и называется. Просто Город. За городом есть несколько деревень, таких же безымянных. Здесь не следят за временем. Здесь не знают, какой сейчас год. Здесь - извини за тавталогию - живут здесь и сейчас. Далее. Здесь - это не совсем параллельный мир.
- Ничего не понимаю, - признался я.
- А ты вспомни геометрию! - радостно предложил новоиспеченный граф, желая, видимо, оптимизировать процесс обучения.
- А не хочу! - не менее радостно отозвался я.
- Параллельные прямые не пересекаются, - медленно произнес знаток геометрии.
Алкоголь мне все-таки ударил в голову. Окружавшие меня предметы потеряли свои привычные очертания и как-то вольготно расплылись. Примерно тоже самое произошло и с моими мыслями. И как-то сразу стало легче.
- Отвечаю! - заверил меня Уткин. - Тоже самое и с параллельными мирами. Даже если и есть вероятность существования нескольких параллельных миров, никто еще пока не научился перемещаться из одного мира в другой. Если пользоваться все той же геометрической терминологией, Здесь - это скорее, перпендикулярный нашему миру мир, а если точнее, это та самая точка пересечения этих двух миров. В отличие от нашего, это не совсем полноценная реальность.
- В чем же заключается ее неполноценность? - подал голос я.
- Строго ограниченное географическое пространство. Весь этот мир по площади занимает места не больше, чем Московская область. А по населению и того меньше.
- Что же находится за пределами этого мира?
- Никто не знает. Как бы это ни странно звучало, ни у кого не возникало мысли выйти за пределы. У местных жителей, как я уже говорил, очень своеобразный менталитет. Впрочем, ты еще с ними познакомишься.