Зеркало прошлого

Привет всем, желаю вам не свихнуться, что я уже начал делать. Дабы остаться полноценным жителем нашей планеты, скажите "фу, дурость" и откиньте мою книгу в сторону. Если слово "благоразумность" вам сродни, то эта, пожалуй, книга тоже не для вас. Ибо в моём понимании слово "благо" и слово "разум" не могут быть слитыми в единое. И, наконец, попробуйте взглянуть на сей мир через моё зеркало...

Почти с детсва мы пользуемся блестящим стеклом. И неспособны найти различий между самими людьми и отражений в зеркальце. Еще мы привыкли к такому явлению, как эхо. Но тут мы уже чувствуем различие между своим собственным голосом и голосом эха. Да, эхо искажает звук, и мы не доверяем эхо. Но! Я нахожу, что весь мир, коий мы замечаем и коий со всеми горестями и радостями продолжает нас удивлять, замечать, что весь этот мир - тоже всего лишь отражение. Этот мир - отрожение настоящего, мира. Какой он? Знать не могу, покрайней мере до тех пор, пока не свихнусь окончательно. Ну а потом... А потом может быть и пойму, но этого уже вы и не узнаете. Если вы готовы принять на себя мою ношу, то вперед! Вперед за мной! В раскол двух реальностей.

Луна

Луна раскинула свои белые лапы. Она освещает путь всем ночным путникам. Луна - самый большой источник света ночью. Тысяча мифов и легенд было посвящено ночной царице. По некоторым из них в полнолуние встают оборотни, дабы свершить свои кровавые дела. Да, лунный свет - магический свет, хором поют на него собаки. Со страхом оглядываются времена и народы.

Но что такое лунный свет? Этот свет - всего лишь отражение солнца. Да, так оно и есть, отражение. Но зато вот наша планета, счетаем мы - это великая история, это великие творения человека, это промышленность да и богатство, в конце концов великие... Но! Предположим, что на некой далекой-далекой планете есть тоже ночная царица. Жители оной планеты поклоняются ей, как позднему спутнику. И, лишь позже, они узнают. Что свет от этого божества - всего лишь отражение. И называют её плодом личного своего достижения и назвали презрительно "Земля". Всем плевать на то, что происходит на этой самой земле! Да, все что мы видем - есть отрожение, которое преподнесла нам земля, приподнес весь мир. Это искаженный прообраз того, что есть на самом деле. А что есть на самом деле? А бог его знает!

Синдром Чернобыля

В украинском местечке Припять, близ белорусской границы. У великого озера. И, наконец, у черта на куличках, рос маленький хуторок. История сего хутора вволю славная. Но эта самая история - пожалуй всё, что осталось от хутора. Еще осталось две бабки на одного деда, да две черные, еще малорусские избы. Славилась Бечя тем, что годы гитлеровсой войны жители решились на крайний подвиг.

Еще тогда хутор состоял из десятка хат, в каждой из которых было по одной, по две коровы. Коровы регулярно паслись на тамошних лужайках, а в засуху, так даже на пролесках. Однако пастись коровы сами не решались, а им помогал один мужичек лет сорока, да рыжий. Просто страх какой был он рыжий человек. Но это даже не главный был его недостаток. Главный недостаток же, как считали все вокруг, что мужичек пил. И делал он это злодеяние столь же постоянно, сколько постоянно чуб на его башке был рыжим. Тобишь регулярно пил чудак. Жена у него была, Зоей звать, однако коров любил рыжечубый боле, чем жену. Вредная, крикливая, просто несносноя особа. Кинешь вот бывало бутлю от вотки в колодежь, а Зоя орет. Или начнешь по уткам со стрельбы стрелять, опять орет. Ну дурная какая-то тетка, честное слово дурная. Толи ей не понравилось, будто мужик из окна дому стрелял. Толи предралась за то, что мужик не заметил стекла на окне и стрелял так просто. Не понять просто этого чуда, вечно найдет за что уцепиться. А "рыжик" (так я его назову) ох уж не любил Зою. И решил, от греха подальше, провести коров на отдаленный луг, ближе к Припяти, но на том берегу. Нашед брод, перебрался, осушил пузырь и завалился отдыхать в теньке. Лежит, отдыхает. Жизнью мужичек радуется, аж сердце благословит его искреннюю радость. На что не глянешь, казалось, все такое прекрасное. Летнее небо...

Это было уже время, когда гитлеровцы объявили войну СССР. Тревога гуляла по хуторам, жители ждали своего часа. Но не ждали, как кары небесной, а просто, просто ожидали. Работали, пили самогон, что еще им делать?... Один Рыжик радовался. Один он смеялся. А боялся, пожалуй, только того, что на завтра самогону можно не добыть. Немцы придут и весь самогон выпьют, сволочи! От лежит мой Рыжик, лежит. Тенек перешел на другое место, а Рыжику солнышко чуб греет и греет. Коровы медленно начали превращаться в чернобелые пятна, а вконец слились.

А не за долго до этого по оной местности проходили русские солдатики. И, видать обранили стальное карытце, обтянутое брезентом. Рыжик видеть ничего не мог, ибо сон уж давно поглотил мужичка. Снилась ему наверное бутылка. А в общем-то черт знает, что там снилось этому алкоголику. Но коровы отыскали карыто и напились воды. Надо бы сказать, что коровы Игнатии были самыми наглыми да и любопытными из всего стада. И вот когда рыжик привел коров обратно в хутор, то первой налетела на него Зоя:

-Ты где, старый - говорит - пень пропал? Коровы то уже до ночи не доеные! Погубить нас решил?

Все бабульки отчаянно ринулись доить своих коров. И тут заревели злостно мотоциклы. Услыхал хутор, как радовались очереди автоматов. Люди застыли в ожидании...

Немцы ужасно правильной колонной пехотой и мотоциклами подъезжали прямо к деревне.

-Вывести всех на улицу - проботал на своём мужик с крестом на груди. Все жители вышли, а за ними три коровы. Какие-то ужасно наглые, Игнатии наверное. Немцы обрадовались добыче и тут же расстреляли скота, дабы утолить потребность своей ужасной плоти... Весь вечер пировали, девок местных гоняли, человек пятьдесят их было. А на утро в живых никого и не осталось! Никто ни в чем не разобрался. И толька Зоя смекнула, что все это сделал ее мужик. Отравил он с пьянки коров, а тут на счастье немцы пришли, да сожрали их. На счастье? А потому-то, что иначе бы Игнатия бы весь дух выбила за своих рогатых. Больно уж она наглой бабой была, как, впрочем, и ее коровы...

Так на Руси всегда бывало. Очень много подвигов носит эта земля, однако эти самые подвиги выходят почему-то совсем-таки не по доброй воле, а как рас наоборот. Случайно, с пьяни, я бы сказал. Водка - вот ресурс для всех русских подвигов.

Да, подвиг конечно подвигом. Все было бы вообще отлично, кабы за отравленным немецким отрядом сразу же не шел еще один такой же. Ничего конечно особенного, ихний начальник приказал всех вывести к реке и расстрелять, а деревню спалить, что было послушно и исполнено.

Вот этим подвигом и славился хутор Беча. Славился-славился, а потом и забылся. Только людей вот не вернешь, погибли все люди-то. Не вернуть людей. Вот вам и подвиг...

Однако вот сейчас там все-таки живет целых три человека. Целых - скажу - три человека. Это две старые бабки и дед. Жистянка? А какая там жистянка может-то быть? Так и живут от пенсии до пенсии, а в промежуток дедок с голодухи пойдет да карасей пару-другую словит. А то иногда и утку завалит. Че им там делать-то? А был уже год 83-ий. Жизнь как-будто бы и улучшаться у чиновников начала. Да, бюрократы в это время ликовали и писали дивераумбы тамошней власти. Хотя, по сути когда этим чиновникам плохо жилось?

И вот как-то старик Филипп решил съездить в соседнюю деревнюшку. Того сего купить решил Филипп, спичек на пол года вперед, а еще хлеба с шоколадом для бабки. Ну, чего тоить, и пузырек себе купил. И, естественно, выпил эту бутылку. При советской власти очень много пили, дрожала, казалось, русская земля. Хотя сейчас, в общем, не меньше. Вот осушил Филипп бутылку, потом еще одну купить решил, но уже яблочного вина под глупым названием "русалочка". Купил и встретил старого знакомого, он как-то давно этот самый Филипп еще и в школу ходил, может, три дня походил. А потом на рыбалку свалил на следующий день. А на следующий опять свалил, и подумал Филипп, что это хорошо. И начал, выражаясь современным языком, забивать на всех и всё и всяк. Тогда то он и познакомился с этим самым другом. Общего не было пожалуй ничего, а только то , что тот тоже умел забивать. Забивать на всё! Я вам скажу честно, что забивать - это величайшее достижение человечества. Особенно прекрасно усвоила этот урок мать-Россия. Именно поэтому, наверное, самая большая в мире страна до сих пор плывет в анализах. Дружки встретились и поздоровались, в результате чего пришлось купить еще две бутылки "русалочки". А потом поплыло все, даже поплыли четыре буханки хлеба, вместе с шокаладом. Куда поплыло? Старик думал, что потерял наверное, однако почтальон знала, что хлеб лежит у дяди Мотвея. Хотя Матвей и поддерживал теорию о том, что дед потерял свою ношу сам. И, кстати, куда-то пропала вся дедова пенсия, без коей ну ни как не прожить вообще.

-Что же делать - ныл Филипп. - Бабка ж меня с говном (пардон) смешает.

-Эх растеряша - сочувствовал Матвей. - Нельзя же - говорит - так. Надобно поосмотрительнее все-таки быть как-то...

-Может отдашь мне деньги - ворчал дед - отдай, а?

-Ты на меня Филипп не думай, я честный - говорит - дядя. Я - говорит - чужого не свисну.

Да, у дедка обстоятельства были совсем не из легких, совсем. Однако, шляясь по колхозу, набрел на какого-то молодого человека.

-Я живу месяц в твоей халупе, а ты получаешь деньги, моральный ущерб, как говорят...

-Годится.

Дед с молодым человеком уже поехали к ним в Бечу. Другого выхода просто не было. А чем плохо? Может еще и на бутылку водки перепадет? Да и рзнообразие некое в дикой нашей жизни. Пусть, решил дед, едет. Пусть. А бабке скажу, что это сын друга из Минска приехал, бабка поверит, она же дурная. Как, в общем, и все бабки.

Художник

Художник-самоучка. Так, кажется, называют таких шалопаев. Да, именно от незатейливого слова "худо", иначе просто не назовешь этого субъекта. Еще чуть раньше его называли Дима, однако потом (после трех лет) прозвался по кличкам. Был потриотом, но ненавидел свой родной город. Был прозвон философом, но о смысле жизни совсем не думал. Почему философом? А потому что думал только о бессмысленности этой самой жизни. Художник? Какое направление? Нету такого направления, его либо еще не придумали, либо уже забыли.

Этокий замудреный вопрос, от куда они вообще берутся эти самые художники? Писатели, танцоры и другие негодяи. Берутся они, ну берутся, скажу прямо - из грязи! Как грибы вылазят после дождя! И давай, срезай эти грибы! Еще боле вырастет! Человек, который свалился с высокого дуба, жалкий, бессильный человек - и именно этот человек становится художником.

Димка же жил в небогатой совсем семье. Средним закончил свои девять классов, а потом стал учиться на плотника-столяра. Однако, по мере взросления парня, тот замечал, что в этой жизни не способен ровным счетом ни на что. Стамеска становилась боком, описывая лишь по пальцам. А молоток, кстати, попадал по ним же. И Дима заметил, что если еще месяц поработает столяром, то от пальцев, пожалуй, не останется ничего. Пошел работать продавцом в неком ларьке, однако получать стал не по пальцам, а по голове. Напряженность работы убивала в Димке все живое. Было еще несколько неудачных попыток, но толку-то? Потом начал писать свои картины, это была самая черная полоса в жизни его родителей. Масляная краска - жуткая вонь! И картины Димы тоже не получались. И тут юноша запил (от отчаяния). Родители с такой бедой расправится не могли. Дали в районе трех сот долларов, сказав " в добрый час", тут больше не твой дом...

Дима принял деньги и ушел. Куда? Зачем? Никто не знает, и знать мало кто хочет. Темперамент Димки был как у занудливого скандалиста, а по сему маловато было у пацана друзей.

Мир

Так, а сейчас послушайте-ка вы меня хорошенечко. Поскольку я полный дурак, доверять мне несомненно можно, ибо дураки никогда не врут. "Не врут, а ошибаются". Хотите сказать мне вы? Так вот, ошибаются отнюдь не дураки, ошибаются совсем наоборот слишком умные.

Давно, я бы сказал, что хрен знает когда, родился мир, а вместе с ним и люди. Как? Адам ли? Ева ли? Может обезьяны этак деградировали? Бьез понятия! Родился мир с кучей людишек. Причем люди тогда были совсем другими, они были более совершенными (не я это сказал, до меня). Люди тогда разговаривали не языком, а разумом. Эти самые люди читали друг у друга мыслишки и никто их не скрывал. Золотое это, в общем, время было. Но так, невдруг этот самый мир сошел с ума. Этот мир изобрел зеркало и глянул туда. Что он увидел? Он увидел, что совершенствовать духовную природу, и развиваться совсем не обязательно. Что можно очень так просто есть, рождать детей. Мир усек то, что можно иметь богатства, что можно иметь власть, но главное, мир усек, что кроме всего этого дерьма можно не иметь ничего. Мир глянул в зеркало и заметил тот сказочный мир, где нет души, где нет чувства, но зато там (в этом самом мире) есть тело и ум. Мир замечтал, как беззаботно там, как там мало работы. Мир глазел в зеркало и грезил, грезил, короче, и глазел. Люди хотели, всей своей (тогда существовавшей) душой хотели воплотиться в эти тела. Хотели бессмысленно существовать, купаться в роскоши и ничего не знать, ничего не делать.

Обратно к Чернобылю

Вот Филипп, утомленный тяжелым днем ехал прямиком домой. В меру своей говорливости расспросил Димку от куда, да каким образом мол проник сюда. Димка, как правело, отвечал кратко "да", "нет". Димка не глядел в глаза своему собеседнику, Димка не смотрел на буяющую природу, а смотрел Дима "куда-то". Наверное это был взгляд на горизонт, может быть и на одинокое детство. Нет, Дима не смотрел в некое определенное место, он смотрел куда-то...

-Я с этого деревца в речку малым был, прыгал - говорил Филипп. В ответ молчание.

-А этому дубу больше трех веков. А это была усадьба помещика. - Дима не слышал. Дед отчаялся, и так просто, уже от тоски кивнул на одинокую потемневшую избу:

-Тут наша повитуха живет.

Дима проснулся. Он обсмотрел глаза Филиппу. Что он там нашел? Да, по моему ничего определенного. Может быть остатки похмелья, а может быть?.. Нет, этого не нашел.

Вот приехали, зафыркала кобыла, а аист заклокотал.

-Чаво шумишь? Чаму не рад, дружа?

Разговор с птицей? Это по вашему умно? Это по вашему логично? Нет, это, походу, дурь.

Аист глянул другим глазом и крикнул, несколько необычно уааутртртр.

-Чаво ты? Чего злишься, отец? Все хорошо будет, мы с тобой еще столько дел сделаем, успокойся, батька.

Димке выделили комнату, на восточной стороне хибары. Был уже темный вечер, а ночь (позже) уже сделала свое сонное дело. Сон-сон-сон, весь мир, вся жизнь - по-ходу все это тоже сон. Над Димой ночью кружилась огненная фигура, становясь в самых загадочных позах. Дима лежал и видел фигуру, не мог потрогать... Стала стрельцом, богатейшей фонтазии. Фигура вспыхивала и потухала вместе с пульсом Димы.

-Нет, нет, уйди, зараза. Тебя нету! - Стонал в бреду Дмитрий. - Ты мираж, ты обман, уйди.

-Нет? Нет тебя, нет и меня!

Фигура с разгона ударилась о потолок и погасла, возродившись снова.

_Смотри, как я красива, смотри, как я богата. - И показалась в наряде императрицы. Глянь, что я могу. Фигура вместе с Димой улетела в далекий космос. Смотри, друг, это планета птиц, а это планета рыб. Ты, смотри, какие они совершенные, ты гляди, какие они живые. Но вот планета людей... Любуйся! Люди забиты, не знают ничего.

Планета духов, планета царей, планета трав... Фонтан, вода, зеркало.

-АААААА - кричал Дима проснувшись, - сгинь, анафема, от куда ты? - Но рядом уж не оказалось никого. В комнату вбежала бабка, зачем? - Что? - Кричал в бреду Дима.

-Нет, нет, ничего... - О, Христове, дурной какой-то...

-Уйди, уйди, что тебе надо?

-Хорошо, хорошо, иду. - Тимофеевна отошла.

Филипп был на рыбалке, утро прекрасное, день красивый, однако дед не видел ничего прекрасного. Дед словил карася - вот это красота, вот это во-истину прекрасно! А почему прикрасно? Да потому что карася можно съесть. Да, именно так, зажарить и съесть.

Огненная фигура пришла на небо, ее видели все - видел Филипп, видела таже Темофевна. Фигура ярким шаром выплыла из далекого восточного горизонта. Она осветила хутор. Имя ему - солнце! Филипп видал тогда, как солнце отрожалось в воде. Да, глянь Филя, там правда, ты поверь...

Но Филя в очередной рас плюнул на кристалл водяной глади. Плюнул на отражение, плюнул на чуть-чуть не зародившиеся фантазии. Правильно, Филипп, плюй! Тебя природа за это очень щедро вознаградила карасем. А что природа могла сделать? Да все могла! Но не бесплатно, деньги? Мелочь для духа природы. Дай ей любовь и уважение, перестань плювать на нее...

Дима отчихался и пошел вперед. Со своим уловом навстречу Диме плелся Филиппка.

-Во, глянь - говорит - какая заразина большая...

-Да, хороший - кивал Дима. - Да, красавец.

-Глянь-ка, какий жирный, ух сейчас на сковородку его, лопатину такую.

-На сковородку?

-Ну а куда? Не обратно же в озеро!

Да, вот и вся вам красота, она закончилась, как и всегда голодным желудком.

-Да, красота красотой - говорил Филя - но питаться ить тоже чем-то надо...

Мы давно-давно решили, будто жрать и пить намного важнее чем чувствовать, "проживем и без красоты, проживем и без прекрасного" - говорим мы. Дайте нам только пожрать, дайте только нам уж набить рот с желудком всяческой провизией, и мы вас оставим в покое. Хоть вы там могилы предков копайте, хоть вы там наших детей насилуете. Пожалуйста, делайте там то, что только вам взбредет в ваши безумные головы, нам дайте только пожрать. Это неправильно, это неправильно. Эта и есть ошибка.

Дима художник захватил треножник, захватил краски и вышел на крыльцо. Увидел прекраснейшую природу, увидал композицию, коею нужно написать. Треножник был установлен прямо на крыльце. Дима поставил перед собою стул сел и коснулся кистью.

-Ишь какой... - ворчала Тимофеевна. - Все крыльцо занял, и пройти то никак... А ну марш от сель! - Что делать? Аргумент веский. Дмитрий ушел с крыльца, установил треножник, поставил стул, и... Ну не то, нету той картины, нету творчества! Верните художника на место художника!

-Ой яки малявун - шуршала бабка. - Тоже мне, добро нашел, красски размазывать. Иди лучше картошку покапай, польза будет...

-Иди, иди от меня - уже раздроженно шипел Дима - что прилипла? Уйди.

-Ну точно не нормальный некий.

Да, ненормальный, точно не нормальный. А где же она та нормальность? Между тем бабка Тимофеевна уже выползла на свои возлюбленные грядки. Случаем воспользовался горе-художник. Перекинул треножник на крыльцо. Полилась светлая картина. Художник жадновато работал кистью, но кисть - ни что! Работала меньше рука но больше воображение. В уголке рамки была металлическая прозрачная каёмка. Дима набросал на холст красок и посмотрел на каемку, увидел отражение. Увидел искаженное отражение. Что это? Яркое солнце превратилось в нечто злое, расплывчатое и изуродованное. Жолто-красные лучи будто поглощали воздух, зависши в неком сине-белом просторе. Чудный лес в отражении каемки оказался адом переплетений, деревья от ветра трясли скривленные морды. Что случилось? Где я? Дима ушел от реальности в бездну мрачности, в бездну смерти. Что это? Художник топал по скривленным кочкам и глазел на мир со страхом. Но нет, нет жизни в изуродованном. Когда увидел Тимофеевну, ее рожа была опухшая, зеленые щеки с красными глазами из орбит. Дима упал. Что за нечистая, а?

-Да что это с тобой? - Взялся за плечо Филипп. - Что это ты?

Дима пришел в себя. Он глянул на природу, красота была там, пели птицы и далеко журчала река со своими перекатами.

-Что со мной?

-Да, да, что с тобой - сказал Филипп - ты вообще нитакой какой-то...

-Какой это нитакой - говорит.

-Ненормальный...

Дима опустил голову и взглянул на каемку. Все нормально, слава богу, это все причудилось. Глаза художника моргнули, а когда открылись то перед ними снова стоял тот изуродованный мир.

-А-а-а. - рычал он.

Филипп ударил дму по щеке.

-Очнись ты, пойди-ка, искупайся. - Сказал тот и взглянул на картину. - О что это? - Филипп узнал свой двор, узнал свою бабку, но не узнал цвет, не узнал солнце и не узнал даже деревья. - Что же это за анафема такая? Что это?

Тут и дима посмотрел на картину, но не видел, как писал оную. Дима просто погрузился туда, в тот мир, от куда взялась картина даже и не знал. Рука сама работала, не ведая приград во времени.

-Что это такое? - повторил дед.

-Это? Это твой дом, дедушка. Это твой мир, это твоя бабка но не твоими глазами. А моими. Хотел узнать чего это я такой-то ненормальный? Так вот, знай. Я это вижу, в отражении, в отражении того, чего видешь ты.

Второй мир.

И вы знаете, это получилось. Не знаю, может была построена вавилонская башня, может так чего. Но весь смысл в том, что люди наконец избавились от собственного совершенства. Люди, наконец, окунулись в истрепанное зеркало. И вынырнули знаете где? Да в нашем потдерженом мире. Где есть мало ценностей, кроме материальных. В этом самом мирке забылись настоящие достижения. А непонятное открывалось лишь посредством материализации. Появилось такое явления как науки, они продвигают прогресс земли, техничность и другое. Но поможет ли наука для того, чтобы понять ветер - это свобода. Солнце - это тепло и свет, а свет - это знания. Тепло - это любовь. И пусть какая-либо наука попробует доказать, что любовь - это не жизнь. Все рождено любовью. Пестик и тычинка, ежиха и еж, мужчина и женьщина, небо и земля, закат и рассвет. А люди то что? Люди того и делают, что доказывают очевидное, колупаются в давно-давно открытом. Нет мотивов для созидания? Открыт мир? Да нет, мир замкнут за столькими калличествами загадок, замков и засовов. Очень врядли даже самое-самое новейшее оборудование могло бы открыть всю эту дрянь. Мы видим, но видим ничтожную часть реальности, все остальное уже давно забыто. Почему? Да просто из-за лени и жадности. Выход? Хорошенечко глянуть в зеркало, увидеть ту реальность, увидеть все способности и ценности рода людского и нырнуть, окунуться из этого зеркала. Все что мы видем - есть всего лишь отражение. Так будущее - есть отражение прошлого. Зло отражение добра, лед - огня, холод - тепла. Ненависть - любви. Метрвый - живого. Делая добро мы творим зло, ибо нарушаем естественный круговорот природы. Творя зло мы творим и добро, ибо закаляем людей. Но зло - есть зло. И, похоже, что бы ни творил человек - всё рано или поздно окажется злом...

Такова наша природа...

Блудный сын

Зачем людям нужен художник? "Да он нам не нужен" - Говорят люди. Не нужен писатель, не нужен киношник. Зачем, поймите, этот художник? Так вот ответ на вопрос. Бывают такие моменты, когда от скрипки начинает скрипеть в груди. Бывают моменты, когда от строк поэта, начинаешь потеть, да, бывают моменты. Эти моменты в нас - есть остаток жизни самого человека. Духовная страсть, воля к жизни! Цель художника - зажечь в человеке свечу. Дабы запалить свечу необходимо выбить искру, выбить искру из камня. Почему так приметивно? Да, так примитивен творческий мир. Свечу можно зажечь спичкой или зажигалкой, но это не будет свечей человеческой жизни. Это материал, атомы и молекулы. 20 минут - и свеча згорела. Цель же художника - зажечь свечу духовную, свечу сознания. Но именно для такой свечи зажигалка, увы, не придумана. Придумана искра, весь творческий мир бьет камень об камень, дабы только расплавить броню человеческих масс. Редко это выходит. Но свеча гореть будет только до тех пор пока её не задуют, либо пока она не сгорит полностью. В таком случае за свой жизненный путь свеча обязана перекинуть струйку своего пламя, своей энергии на ближнего своего. Оставить духовное наследие потомкам. А это тоже творчество. Может быть литература, и различные искусства с музыкой во главе устарели, но! Искать новое - взяла в свои руки наука, и она ищет... А лучшие творцы заняты не тем, материализация... Как направить мир в нужную реальность? Как исцелить его от всеобщей болезни? Об этом знает мой художник Дима. А вы хотите узнать?

Дима искал себя. Но где же искать, когда всё забито? Человеку было необходимо единение с природой, там же можно что-то найти, отыскать правду и свободу. Однако свобода - понятие настолько не однозначное, настолько не однозначное, что даже приблизительного верного значения ей нет. Приблытался мой друг на хутор, что там забыл? У хутара была славная и даже героическая история, но нет. Дима её не знал. Вот он приблытался в этакую дыру. Зачем? Да просто так, без цели... Много перед этим шатался друг Дима. Подрабатывал у одного чеченца на рынке. Хоть многие считают, будто это злой народ агрессивный и беспощадный, он убедился, что чеченцы - это люди высокие. Люди не такие мелочные, как славяне. Знают где честь живет, в каких жилах пульсирует. Это мудрый народ, который огнем и мечем охраняет свою культуру. Да, ведь именно она культура охраняет этот мужественный народ.

Еще с детства Дмитрия мучали образы пылающего воображения. Видел он эти самые огненные шары. Видел падающие самолеты. Много чего постыдного и злого он видел. Но не кто не верил в эту жуть. Мало, мало кто мог понять то, что творится в сердце пацана. Старый чеченец первым узрел некий загадочный путь юноши. Старец дал денег тому на дальнейшее путешествее. В детстве Дима пытался рисовать, ходил на кружок. Но, там не ценились именно эти взоры. Там нужно было нарисовать горшок с цветами и яблако...

И вот Дима попал в эту самую дыру, пацан узрел картину и начал ее писать. И что случилось? С ним приключилось видение. Он взглянул в зеркало, но вернулось совсем все в другом свете. И в сумасшедшем бреду рука донесла реальность до глаз людей - был написан оброз реальности. Замороченные огненные образы, изуродованный лес, огонь, дым, быльник. Филипп видел, глазел на эту картину совершенства, но не верил глазам своим.

-Это не правда, это же ложь - хрипел Филипп ошарашено. Ой, сгинь, сгинь нячистая...

Да поразила этого дедка картина маво художника. Поразился он, ошарашился.

-Что за черт, сгинь, сгинь нечистая! Ты ведьмака, анафема! Кыш с моего дому. - Филипп тут же побег в камору к Диме. И с визгом выбросил манатки художника. Что ж ты творишь, Филипп?

Дмитрий был выгнан на улицу. Там хорошая погода, до более или менее населенного пункта около двадцати километров. Так и заночевал на улице Дима.

Ночью колдовала колдунья. Ведьма запалила свечу... И схватила в руку глиняный жбан. Две минуты через окно снаружи можно было видеть неподвижный силуэт с кувшином. Но потом-то, потом из жбана повеял белый пар. Что за чудеса? Ведьма одета в черный халат. На ней коричневый фартук. Да, это была злая, злая ведьма.

Когда Дима открыл на рассвете свои очи, то узрел главу старухи. Разбросанные волосы, все черное и мрачное. Бабка взяла Диму за руку и повела к себе в избу. Молчание жутко утомляло и давило на психику. Изба была черная и мрачная. Обкопченные стены и большая русская печь. Баба яга какая-то одним словом. Все этак мрачно, все вроде бы угнетает. Дима сидел и молчал, бабка улыбнулось. Острый нос раздувал ноздри, а от туда приветливо выглядывала пара-другая седоватых волосинок. Бабка залезла на печку, а от туда достала чугунок. Поставила и пододвинула Диме. Дима заглянул, какой же это был запах... Какой вид... Дима явно бы съел колдовского отвара. Знаком Дима дал понять, что "да" съел бы этого... Да, искусство искусством, а желудок пустой... И доносится из чугунка воистину божественный аромат.

Ведьма покачала головой и поставила чугунок на печь обратно.

-Да что за... - не удержался Дима. Но договорить не успел, именно в это время бабка поставила перед Дмитрием жбан с водой. Дима заглянул и скривился

-Вода? - говорит.

-Да! Да! - это вода - наконец излечилась от немоты ведьма. - А вот тебе и хлеба - все что для жизни надо, ешь.

Голод - совсем не тетка и делать-то между тем нечего. Начал Дима поглощать воду с хлебом. А старуха живо подхватила тот самый чугунок. И вылила часть похлебки в миску, стоящую на черном полу. Подбежал пятнистый котенок и аппетитно начал поглощать содержимое миски.

-Х-хм-ха. - Сухо закашлялся Дима. - Что за ерунда, старуха? - Имел ввиду он.

-Ешь, кушай. - говорила колдунья. - Скоро все поймешь.

Так и зажил Дима на старом хуторе в избе с ведьмой. Написал одну картину и спалил её. Нет, не то это, не такое искусство. Бабка же на самом деле оказалась необычайно добрая и начитанная. У той под кроватью хранилась целая библиотека - тома Толстого, Пушкина и другого из классики. Множество различных журналов и другое. Дима питался исключительно водой, чаем и хлебом. В воскресенье сей рацион, восполняла ржаная каша.

-Старуха, от чего у тебя вся изба такая черная - говорит как-то Дима.

-От чего, от чего? Закоптилась - сказала бабаня. Одежда почему черная? Другой нету.

-А это правда, что ты ведьма?

-Я ведьма? Нет, скорее волшебница. Филиппа однажды от воспаления легких изличила. Мне в этом мои книги помогли. Старые они, от мамы еще...

-А почему тебя Филипп тогда так не любит?

-Да дурной потому что. Он решил что я ему колдовала и утек спасибо не сказав даже. А я-то ему всего-то примочки поделала. Темная личность...

Ложное, ложное заблуждение, что там, где добро - белый цвет. И что где зло, там черный цвет. Не знаем мы ничего про наши цвета. И достаточно ли мы знаем этот мир, чтобы судить о его законах. Не то добро, где белый цвет. Добро то, где есть добрые поступки, все остальное - тени. Ишь, придумали белая магия, черная магия... Дима же помогал бабке в чисто мужских работах. Поменять пару винков в избе (срубе). Он же столяр все-таки...

Возвращение.

Даже в этот хутор, забытое богом и страной место, иногда доходят отрывки цивилизации. Ничтожная часть той огромной машины. Да, ничтожная, но она все-таки доходит до наших ушей и делает своё "светлое" дело...

Рас в месяц на хутор Беча приходит старенький "газон" с почтой. Два письма для Филиппа, письмо для моей любезной ведьмы и вроде бы всё. Так-так, можно что-нибудь отписать домой. Открылась дверь к цивилизации. Написал домой письмо примерно такого содержания: "привет мама, папа. Я живу на краю земли, выбраться уже не имею возможности. Если вы, любезные, меня не совсем забыли и прокляли, пришлите мне сумму около 200$, иначе я к вам ни как не добирусь". Вот такого примерно содержание было письмецо. Дима рассказывал, сам этак ломанно, давно же это все было. Ужас как давно...

Почта уехала. Дмитрий остался жить как и жил, нечаянных приступов и видений больше не было. Попивали время от времени бражку вместе с бабкой. Дмитрий написал еще одну картину - даже реалистичный пейзаж. Но руки дрожали, не делали своего истинного дела. Пейзаж был подарен бабке на память, но он небыл натуральным! В конец Дмитрий изнемогал от отсутствия птицы творчества. Уже было новое стремление погрузится в страстное путешествие. Однако не сбылось. Та картина была завернута и спрятана от посторонних глаз. Автор просто боялся своего творения.

Даже однажды Дима вместе с Филиппом выехали на карасей. На озерцо. Там клокотали утки и плескалась рыба. Там блистела вода, там горела и дрожала жизнь вместе с мелкой рябью, но и там не было вдохновения. В тот момент, как Дима вытаскивал очередного карася чувствовал в своих руках усмеренную силу природы. К несчастью усмиренную... Рыбалка удалась явно на славу. Карась, что дурной брался за согнутый гвоздь, привязанный толстенной старой леской к орешниковой удочке. Уже около шести карасей лежало в сумке у молодого рыбака. Поплавок при поклевке медленно покачивался, согинался, ложился и шел под воду, будто камень... А вот сейчас поплавок чутку приподнялся, чутку опустился, выровнялся и новь, вновь ушуршал под воду. Потсечка! Да это же сазан. Килограммов этак шесть. Гвоздь, тот что был за крючок разагнулся и рыбина с шумом и раздвигая тростник ушуршала в озеро. Вот тебе и укратил природу... Еще бы и окунька споймал со словами "я укратил природу". Да чтобы природу укратить, для этого вообще вся сила природы не поможет. Природа сама подарила этого несчастного карася, но это не значит, что дала победить себя. И, дабы отбить ложную мысль в голове дмитрия, природа послала сазана. Тот порвал все возможные планы и леску вместе с ними. И вы, люди, никогда не замахивайтесь на свою мать. Ибо у нее всегда найдется оружие, чтобы усмирить непокорных детей.

Филипп, как и всегда словил только одного карася.

-Это новечкам, новечкам везет. - оправдывается.

-Не, дядя, я не новичок. - Говорит. - Это ты скорее новичок...

Горд своим уловом я пришел домой. Обрадывалась и ведьма. Она, к сожелению, обрадовалась уловом только в интересах своего подросшего кота.

-Ох какой ты молодец, Васька рад будет - оживленно просипела она.

-Что? Какой Васька? Да я сам, я сам его...

Но бабака не сказав не слова выдернула сумку с карасями и одного (самого толстенького) отдала Ваське. Остальных же определила в погриб со льдом, так, на потом. Сей печальный инцидент отбил во мне всякую охоту ходить на рыбалку. Всякую охоту! Потому как я явно поссорился с наглым Васькой. На вопрос "какого черта?" бабка ответила, будто не знает ничего, но котенку нужно есть. И еще она говорила, что мне совсем есть не обязательно, тем более рыбу! Все бы то еще ничего, но под конец, когда кот Васька приобрел привычку спать со мною на одних (самодельных) нарах, и после того, как я не имел права згонять назойливого животного, после этого всего, в общем... После этого меня вполне серьёзно начала посещать мысля о бегстве. И под конец я уже ждал, пока придет ответ на письмо родителям.

-Приди скорее, письмо - уже в слух настаивал я при очередной выходке Васьки. Но письма не было, как впрочем и того "газона", который развозил ежемесячно тутошнюю почту. Бабка меня постоянно пыталась загрузить работай по-тяжелее. А в том случее, если я отказывался, то просто был обязан идти ловить карасей с последующим скармливанием растолстевшему Ваське. В противном случее в избе открывались все окна, что позволяло свободно влетать комарам. Бакбка? Бабка то привыкшая, ей это так, между прочим. Но меня гудячие твари кусали, причом иногда за самые интимные места.

И вот, в очередное утро Дима прется вместе с Филппом на эту несчастную рыбалку. Пропал там на три часа, а словил всего-то двух несчастных карасей. Да это уже, в прочем, и не важно. Весь смысл в том, что когда он уже возвращался, то заметил следы от "газона". Весь взъирошенный прибежал в логово ведьмы, дабы расспросить о почте.

-Дима ничо не чула - кивала будто лошадь ведьма.

-Тоисть как не чула? - спрашивает. Как не чула, приезжал жешь.

-Не - говорит - не мог газон приехать. Почему карасей так мало? Что завтра еще пройти хочешь?

-Ай, иди ты бабка...

Дима одиноко вышел на улицу. Там громко мяукал сукин сын Васька. Художник нервничал, плодом чего стало громко эхо, котрое исходило прямиком от котика. Мимо плелся Филипп, по глазам было видно, будто тот не слабо потпил.

-Ну как там твои? - Спрашивает. - Соскучились жешь наверное.

-А я по чем знаю - спросил Дима.

-Так твои приезжади. Тимофевна говорила, будто такой толстенный конверт твоя бабка приняла. - Ухмылялся Филип.

Тут Дмитрий пустился в бег! Отворил дверь, о боже мой, что делает эта сумасшедшая бабка. Конверт с деньгами был засунут в печь и бумага снаружи была уже обьята пламем. Бабка приспокойно сидела у топки и кочерыжкой "подгартывала" жар к упрямому конверту.

-А-а-а. - Закричал Дима. Закричал, а потом голыми руками вместе с жаром выкинул палыхающий уже конверт. Руки покрылись страшнейшими ожогами. Но эти самые руки продолжли расбрасывать угли, вываленные на деревянный пол. Конверт наконец был потушен, а верне все, что от него осталась.

Бабка же приспокойно глядела на эту всю "шуру-муру". И не одна мускулка лица её, казалось бы и не дернула морщинистой кожи.

-Чаво тут распрыгался - лишь про себя ворчала она. - Зара подмитать будешь!

-Да, да, бабка, обязательно - нервно станал от боли и от досады Дмитрий. Бабка безцеремонно подмела на совок уже подостывшие угли и запустила их обратно в топку.

Из уцелевших вещей выдилялись восновном три целые купюры американских бонкнот.

Было уже понятно, вполне понятно, что Дима покидает эту местность.

-Няужо уедешь? - печально скребла ведьмака. - Няужо?..

Дмитрий бережно перекладывал бумажки и молчал в ответ, который, впрочем, уже был ясен.

-Ты уйдешь, любый, да?

-Нет, бабка, пока нет.

Но ночь наступила, потом утро, а Димы уже на рассвете не осталось на месте. Не лежало за углом той старой картины, которая была написана давно. Была уже осень. Ушел Дима так безмолвно, по английски. Пращатся тяжело с близкими. Лучше не прощаясь. Он шел к себе домой, скорее-скорее. Да, до дома порядка пяти сот км. Вырвался из Бечи, идти до деревни 20 км, пошел. Старинная дорога, вытоптаная только "газоном", да тяжело, но уже прохладно. Мог бы конечно подвести его и Филипп на своей кобылице, однако тот бы наотрез отказался. Даже ему, безпринципному субъекту было жалко терять спутника по рыбалке - Диму. Художник внес вклад. Он оживил безмолвную деревню. Привес молодую энергию, которую теперь увозит вместе с собой.

Когда бабка проснулась, она тут же заприметила тоскующего и нервно дергающего мордой кота Ваську. Да, тот тоже потерял друга. Теперь никто не принесет "усатому" свежего карася... Может быть неразумная тварь думала только об потеряных карасях. Да, а возможно, что животное в этот момент думала о потерянном друге.

В сентябре осення пыльца несколько тяжело давит на глаза. Ведь поздние цветы такие неприхотливые к холоду. И у шагающего Димы на щеках возникло несколько свежих капель. Эти капли капали на траву, и та становилась ярче. Солнце спрятолось за облоко, превратившееся позже в тучу и пошел дождь, который прибил пыльцу. Но этот дождь все равно смочил собою лицо димы...

Художник приблытался к речке, выпил воды. Увидел стаю гуляющих карасей. Те глатали насикомых и блистели от веселья. Но Диме обратно стало грустно, стало грустно по своему заклятму врагу. "Эх, как там Васька?"

К вечеру приблытался Дима к большоватой деревне. От туда уже совались кое-какие автобусы, кое-какие машины. И там, наконец уже была кое какая еда.

Через трое суток, с горем пополам, но Дима уже дома.

Тут дом, тут родина, но тут еще и что-то не то...

Вернулся домой Дима, вернулись и старые заботы. Художник бродил как неприкаенный и небыло, казалось, ему места в этой "каменной дыре". Настольгия утихла только с грозным сипом отца "иди, щенок, работать". И тут все равно не было того, чего искала душа.

Но все-таки был, был у Димы один старый друг. Это Витя, тот, что ходил вместе с Дмитрием на тот самый художественный кружок. Еще тогда, так давно. Надо сказать, что Витя очень хорошо самоутвердился как художник. Будучи молод, он уже имел некие государственные премии. И вот коллеги встретились. Встреча была в мастерской Виктора, там и осмотрели его картины.

-Ну а ты как, как твоё творчество? - спросил хозяин "музея".

-Да можно сказать никак... - Кривил своё лицо Дима. - У меня только одно так скзть творение. Одна - говорит - картина.

И тут Виктор мгновенно пожелал увидеть сею картину. Как не отперался Дима, как он не пытался присеч любопытство друга.

-Поедем и все - шипел тот...

И вот картина стоит у стенки, окрученная льняной тканью. Дима небрежно сдернул тряпку и пред ними востало кровавое зрелище. Это переливы злово солнце, и это огненный оброз земли. Оброз, который не виден реально. Этот образ спрятан от простых глаз - но он отражение реальности. Зло, страх, уродство - вот она, наша скудная реальность. А от неё мы, увы, никуда не денемся. Взору ошарашенного Виктора была представлена величайшее творение пера. Нет, не творение, а всего лишь отражение. Так вот кто он художник, он - зеркало! То, которое доносит до глаз "крестьян" доносит до этих глаз то, что видет сам. Посредник между двумя реальностями материальной и иной... Материальное само по себе слабо, потому что имеет свой конец, оно подвластно всего лишь времени. Так наше тело - оно тоже подвластно времени. Остоется только дух, и те его ценности, которые вечные.

Виктор смотрел на это злосчастное творение.

-Что это? - наконец нарушил уже тяжелое молчание он. - Что это такое? - спросил.

Потом Дима все попорядку рассказл об истории написания этой картины. Поведал о том, как воспринял сее безобразие абариген Филипп. И, наконец, о том, как картина чуть не была брошена в костер (им же).

Картина мгновенно была исследована и сфотографированна, потом была передана аперация по сохрнению и утверждению авторских прав, и только потом была повешана на одной из городских выставках современных исскуств.

Писали

В этот вечер, в этот день и в это, наконец, утро - всё горело. Несносная жара. Почему? Около 35-ти градусов в тени. Солнце будто выедает всю скудную жизнь из растительности близ хутора беча. Филипп сегодня перся в деревушку, ну ту, что побольше. Вылакал там бутылочку пива, закупился хлебом, и другой утварью для хозяйства. И даже подонка Матвея, того самого ворюги Филя не сыскал. Что ж за ерунда? Деревня, лето... Тут сено не вороченное, и коров на пасте нет. Только одна, уже ослабшая и безжизненная. На сей рас дед не нарушил данное бабке обещание. Он не прокутил денег.

Тимофеевна же не удержалась так долго на своей грядке, она заперлась в погребок, где похолоднее и отсижевала там жару.

Но только ведьма воистину бесновалась. Она тревожно листала ту самую книгу, что от бабушки досталась. Никому (и себе) не показывала этих древних писаний уже около двенадцати лет. Взад-вперед ходил и вымяукивал свой плач Васька. Чего же ты коток, что случилось?

Бабка стала нервно листать древние страницы одну за другой

"... И сольются небо с землей и сотворят огненную воду". Что же это такое? Было написано, и маленькая элюстрация начерчена углем, должно быть. Две изогнутые черты, шар, напоминающий лицо. И несколько поставленных вертикально палок. Что же это за чудо, что же это написано? Внизу прочла бабка древними знаками Руси "когда увидешь этот знак, то спустится на землю смерть".

Охрана

Мы совершенно отчетливо знаем то, что в городе Чернобыль была ядерная электростанция. Увы, но это так. И последствия были и есть не самые приятные, например, если бы взорвалась груша, упав о землю - то последствием могли бы стать многочисленные пчелиные укусы. А вот при взрыве Чернобыльской АЭС последствия были еще более многочисленны. И мера исчисления - не человеческая жизнь, а сотня человеческих жизней. Вот такая-то вот вышла загогулина. Причина - говорят, будто неудачное было место с геологической точки зрения. Что, мол, летасферные плиты там не так сошлись, в целом много их, этих самых причин. Однако это не черта не причины, а скорее всего, всего лишь оправдания. Причина одна - добыча никому не нужного... Электричество? Технологии? Если это так дорого, порадуйтесь-ка вы результатом.

Однако все не то... Пятнадцатого апреля вечером. Тогда в пожарной будке сидел охранник, часовой возле своего телефона. Сидел... Вот он услышал что-то вроде несильного удара, выскочил на крыльцо. Тревожно блеют овцы.

-Заткнитесь, замолчите, твари - возмущался бедолага. - Над головой охранника карчет и злиться ворон. - Да замолчите вы все, я ж не слышу. - Но природа продолжала орать, ругаться: "беда, беда, спаси, спаси". Неистовый охранник достал ружьё и пальнул прямо в небо, небо замолчало. Охранник снова прислушался: "что же это было? Что за звук?" Но человек с ружьём ничего так и не расслышел. Тревожно выл в небе ветер, его то, его то ружьем не заткнешь...

-Ай, да... - Вскипел охранник и уполз назад в свою норку. - Глупый человек! Глупейший! Что он пытаеться заткнуть? Человек еще не достиг того уровня, на котором можно общаться с природой, слышать, то что она говорит. Природа, четко понимает то, что знает и говорит человек. А человек не понимает ничего... "Беда, беда" - твердит природа. А в ответ слышит ответ из ружья "заткнись". И вот она, беда... Виновата разве земля, виноваты плиты и рельеф? Нет, человек, человек виноват целиком и полностью. Даже и не пытаясь услышать, понять, всегда следует выстрел. Что, охранник, укратил? Эх, человуек-человек... Стыдно как-то за тебя!

Голубь принес

Ведьмака изучала, листала в своей темной избе старинные книги. Их цена, что картины Леонардо Де Винчи. Там самые сокровенные, самые ценные знания. Без них, увы, мир не выдержит напора, космос своим давлением раздавит и разорвет несчастную земельку. Самое главное - это знания! Книга открыта, что же там? Там картины - вода, ветер, воздух, огонь и все в том духе... Да, это и есть самое великое и бесценное, наше мировозрение! Зачем же книга? Мы это и так видим, чувствуем. Да, но мы ничего этого не понимаем. Исследуем, изучаем, но главное, главное понять.

Так вот, бабанька, значит, листала свои книги. Раздался сигнал. О, это же газон с почтой пришел. Бабка не хотела идти смотреть.

-Мяу, мурлык. -сказал Васька.

-Что ты говоришь? Ах, да...

Старушка вскочила, побежала. Семен, почтальон на "гозоне" плюнул в ее сторону:

-Да что тебе надо, ведьмака?

-Мне, мне что-нибудь есть? - Семен с бабкой был явно не в лутших отношениях. Да, она совсем дурноватая бабка.

-Нет, тебе, корга, ничаво не пришло. И не имей такой привычки кричать так уж из далека. Не культурно - говорит - как-то. Чаво кричать?..

Но бабка не унималась.

-Не, мне что -то, да прислали, отдай Сеня, не будем жешь ссориться.

-А чаму и не посориться, ну чаму жешь? Ить, да мы уже три гады как ссоримся...

-Отдай письмо.

-Няма.

-Отдай! Калесо вилами проколю, Семен!

-Эх, ну ладно, от кудава ты знаешь про письмо? - говорил Семен, подаая бабке конверт с маркой.

-А мне кот сказал, Васька. - Бабка хватанула конверт и медленно почесала в избу.

-Да, уж так и кот казал. - усмехнулся Семен. Но тут из избы вышел черный, как смоль, кот. Важно подошел к бабке.

-Мяу - крикнул он, глядя на Семена.

-Да, гад, письмо дать не хотел. - Ответила коту бабка.

Семен стал остолбенело.

-Мурлык, пуфф. - спросил снова Васька.

-Да, да это Дима написал. Пойдем коток.

Ведьма с Васей торопливо распаковали конверт, что же здесь? Письма нет. Только есть фотографическая карточка. А на ней написано. Написано, что это за снимок. Бабка беглым взглядом прочла каракули... "Это тот, ужас, который я узрел и написал в Бече, посмотрите, что это? Дима". Бабка развернула карточку, дабы взглянуть на фото, что-то знакомое... Кровавый шар лица, две изогнутые руки, и край забора. Картина поражала своей кровавостью, своей желчью. Бурый гной лился из глаз, позже ведьма в лице узнала свою соседку Тимофеевну, которая своими кривыми руками полола гряду. Да, это тот самый рисунок из книги, под которым было написано: "когда увидишь этот знак, то спустится на землю смерть".

Отче наш, ежеси на небеси,

Да Святиться имя твоё,

Да будет воля твоя,

Да придет царствее твой...

Когда для спасение мира приходит неизбежность, то только и остается, что молиться. А когда верить в себя не хватает сил, то уже приходиться верить в нечто высшее. Сверхъестественное, более сильное чем человек. То, которое выручит из беды! Но это обман! Человека создала природа, она мать, воспитатель и храм. Сильнее человека только природа! Она - богиня! Ей одной молиться! Темнейший лес с глухими чащами. Прозрачный воздух, вода, огонь! Это наш храм!!! Он не выдуман! Он не сверхъестествен! Природа - колыбель! МАТЬ земля, ОТЕЦ небо. Мы здесь родились!А все остальное мы сами выдумали. Благополучно надули себя и других. Религии, философии - грошь им цена!

Что же такое творчество? Это тьма! Придлогаю два варианта: Либо творческий человек попадает на узенькую освященную стежечку. Идет по ней, пытаясь расширить и сделать несколько заметней, вскорости эта стежка обрываеться и творец проподает во тьме. И второй вариант. Творец изначально, нырнув в мир творчества, ныряет и в мир тьмы. Не будь он творцом, создалась бы иллюзия знаний. И убеждения, что он царь природы. Но творчество, это осознание, что знаний никаких нет. И что человек от рождения до распятия обитает в тумане, выхода из которого нет! Люди, не делайте шаг в сторону творчества. Творчество - это болото! Увязнешь и не вернешься!

В то время

В то время, как старушка молилась, где-то в далеком кремле кучка людишек решала судьбу державы. Гарбачов с птичьим пометом на лбу, он и еще несколько клоунов решали мировыми дебатами историю.

- И так, Володя, что нам делать с Алтаем?

- А что нам с ним можно делать? Так и оставим Алтаем. Чем плохое название?

-Ты Володя меня за дурака я гляжу держешь... А что с зарплатами людей будем делать? Им уже два месяца не плочено...

-Что делать, что делать... Себе возьмем! Подумаешь, зарплата...

-Нет, Володенька, так дела не делаються. Мы на благо своей страны и народа с тобой работаем. Как мы можем взять и удержать чью-то там зарплату? А ведь люди за нее...

-Николай, ты что-то хочешь предложить конкретное?

- Нет, но...

- А может желаешь деньги людям отдать, их зарплаты?

- Нет, не-е-е-т, да что ж ты, господи?..

- А чего кривляешься, Коля?

- Этого нельзя так называть.

- Как?

- Возьмём себе, а назвать, например, используем с государственной целью.

- С какой, к черту, целью? Коленька!

- С государственной! Ты чикист не лезь в наши дела. Нам надо грамотно назвать, люди не так подумают. Учись решать экономические вопросы.

- Подожди-ка, какие вопросы? Это экономический вопрос? Как назвать самое простое воровство?

- Если не экономический, то рекламный!

- Ах вот чем занимаються призеденты, рекламой!

- Эх-хе-хе, Володя! Не будь ты моим другом юности, то смог бы я про тебя подумать нечто не то... Да ты ж по сути, аппозиционером стал! Знаешь, что сейчас с ними делают в союзе?

- Друг Коля а не будь ты президентом, так дал бы я тебе сейчас подзатыльничка хорошенького...

- Ну не надо воспитывать меня. Мы уже подросли. И вообще иди ка ты домой, Володя.

Вот на этом и разошлись наши доблестные политики. Тот, что Коля - он же человек с пометом на лысене - это Горбачев. А Володя - никому не известный чекист этих смутных времен.

-Ой красиво говорят, аж заслушаешься. Политики ё-моё. - Сказала медсестра Катя. - Собирайтесь на ужин, по уколу и спать, товарищи шизофреники.

Два верных друга Коля и Володя пошли умываться перед ужином.

-У тебя, друг, бородавка выскачила на носу.

-Где - зло рычал Коля.

-Где, где? Я ж говорю, что на носу.

-Я знаю в чем тут дело! Это американцы, они сново подкидывают нам боктерии. Подлые американцы!

Тут же сразу проснулся и агроном из второй полаты:

-Да, они же мне и калорадского жука на картошку накидали! Я сам видел! Под мальчишек переоделись и под девченок. А те, что под девченок, так они ж еще и помимо всего себе хвостов понапривязывали. Я вышел тогда с кочергой, чтобы американцев с огорода прогнать. А они, как оказалось и русский знают. Давай мне втерать что-то по поводу того, что это бригада биологов на своей гнуссной экседиции. Ну с чем черт не шутит, перехватил я постарательнее кочергу замахнулся и давай по гнуссным амриканцам мохать. Что вы думаете, через два часа приходит ко мне наш участковый (это американцы в него переоделись). "И пойдем со мною" говорит. "Ах жешь ты американская сволочь" говорю "на тебе" добавил я невзначай и шандарахнул по горбу американца-участкового, да хорошенечко, со старанием... Еще через пару часов я почувствовал на себе десяток-другой дубинок. "Русские так просто не сдаються, американские сволочи" кричал я. Но в ответ ощущал только град дубинок. И потом меня привели в ментуру (это американцы свой штаб так переодели), дали там еще штуки два десятка дубинок и закинули в обезьянник. А обезьянник, ну точно как наш, русский. Все грязное, все в какой-то гнуссной блювотне... Как такое можно потделать?.. Нет, думаю, дела плохи. Это ЦРУ!

Начались некие следствия, допросы. Все хотели узнать, за что пионеров я мол озадачил. "Да за то, что они страну через меня каларадскими жуками заразили" ответил им. "Ах вы гнуссные американцы" добавил я на всякий случай.

Тут мне начали всяческие экспертизы назначать и решил я тогда прикинуться слабоумным. Начал говорить всем, будто товарищь надзератель отростил себе рога, бороду, одел черный плащ. А сейчас наровит меня съесть. Но во все эти бредни не верил ни кто. "Нормальный" говорили врачи. Ну и тогда я расслабился и сказал все, как есть "вам меня не одалеть, американские сволочи". И тут-то все резко зашевелились и начали мне в бумашку всяческие штампы ставить. "Я сдоровый!" арал я! И вот попал я , братки, сюда. Тут-то я вижу, что все свои, русские.

-Да уж, дур-дом - это теперь единственное место, где можно русским людям собраться в этой непонятно кому пренадлеащей стране.

-Идете вы есть? - Уже взвопила Катя!

-Да идем, идем, дорогая - сказл Коля. - Катю обижать нельзя - добавил он.

-Точччно - одобрил Володя.

-Ой, идите вы уж, потхолимы...

Поциенты больницы поели и примерно под такие же разговоры благополучно заснули. А Катя сегодня дежурила в ночную. Телевизор вещал программу "время" в вечерних новостях. В начале было нечто на подобии какого-то яркого криминального дела , ну а потом в телевизоре показались наши палитики. Катя бдительно, как сыщик наблюдала за ходом новостей, но глазки ее медленно замкнулись а серое вещество расслабилось и погрузилось в другой сонный мир.

-А что с зарплатами людей будем делать? Им уже два месяца не плочено... - Бешенно встрепенулась Катя. Опять эти сумасшедшие глагольствует. Ух, я ж им, шизофреники...

Гордая и высокая медсестра бысто встала и направилась в палату, где живут два веселых друга Коля и Володя.

-Вставайте, негодяи! Нечего прятаться! Кто после отбоя посмел кричать? Ух я вас, сборище идиотов. - Катя включила свет в палате, но тут же узрела скверное зрелище. Все, в том числе два веселых друга как дети спали. И более того даже не обратили внимание на вскрики нервной сестры. Была немая тишина. Только один субъект ворочаясь в постели ворчал:

-Ух, американские сволочи! Коларадский жук... Я вас...

Катя вышла в свой, с открытой дверью кабинет и узрела висящую в углу морду Горбачова, она злосно торчала из телевизора и продолжала:

-Не дам страну разграбить! Ух... и т.д.

И тут до Катеньки дошло, в чем тут дело. И сейчас, проработов порядка шести лет среди идиотов и шизофреников, только сейчас почувствовала катя себя настоящим идиотом. Таким дураком, каковых мало страна изобрела. Всю ночь не могла катя заснуть, то на одном бочку поварочееться, то на другом. Снилась ей камиссия. Ее собственная камиссия, возле требуны сидели Володя с Колей.

-Она украла зарплаты рабочих!

-Она изменила родине! - поочередно говорили два друга.

-Накозание, дур-дом! - подитожил Коля

-Да - одобрил Володя.

-С коларадскими жуками - крикнул огроном. И кузнец Иван-Сусанин тут же стукнул своим молотом.

-А-а-а. - Без малейшего восторга произнесла Катя. - Сгинь, сгинь, нечистая!

Но, как оказалось, что это всего лишь наполеон бил мухобойкой назойливых мух.

-Хлобысь - сказала мухобойка вновь. Но катя все еще думала, что это нечто куёт герой Иван Сусанин.

-А -а-а-а!.. - Повторила она на всякий случай. И тут же сумела трезво распахнуть очи.

-Больной, ты что здесь делаешь? - четко сказала она. - Кышь с моего кабинета.

-Я не больной, я Император Наполеон первый. Вы, мадудмазель, зазнаетесь... Я велю вас повесить. - просипел наполеон и начал хватать катю за ноги. Катя, в свою очередь, с помощью каблука задержала Наполеона в кабинете и выскочила на ружу.

-Где моя треуголка? - завопил тот. - И схватив бумажную шляпу понесся за Катей. Катя выскочила в длинноватый коридор и замерла в надежде спрятаться.

-Ты американская шпионка - взвопил агроном, который тоже прятался, и взял Катю за шею. Медсестра трепыхалась как бабочка в сильных руках потриота своей страны.

-Отпусти её - невдруг сказал высокий и здоровый мужчина.

-А ты кто такой?

-Я Робин Гуд, благородный разбойник...

После этого сумасшедшего дня (в буквальном смысле) Катя отрапортовала, что больные вели себя вызывающе, угрожающе. Девица рассказала вподробностях о том, как ее жизнь была в опасности, как ее приговорил к повешанию император Наполеон первый, и как спас благородный разбойник Робин. Доктор долго, и тщательно вслушевался в эти исповеди и в конец заключил о том, что первые три дня Кате необходимо отдохнуть от работы. А по поводу того, что Катя решила, будто это Иван-Сусанин, а на самом деле оказался Наполеон. Так по этому поводу Кате необходимо предти в среду, так как следует узнать откуда он взялся, этот самый Иван Сусанин.

Катя все добросовестно выполнила и пришла в среду на прием. Зайдя в просторный кабинет доктора, Катюша удивилась, от куда это у доктора столько врачей и мед сестер. Её пару рас тестировали, всякие машинки приставляли, ну а потом поставили диагноз некой почти неизлечимой болезни.

Так и поолнилась Республиканская клиника новым постоянным поциентом.

Познакомилась Катя и с этим самым Наполеоном. Как потом оказалось, что этот человек имеет ученую степень, и всю свою жизнь с детства посветил Наполеонистике. Сам откапывал останки, сам делал выводы. И всю жизнь служил на благо истории.

-Почему ты на меня тогда напал - спросила у Напоеона Катя.

-Я не знаю, модумазель. Мне показалась, что там, во внешнем мире тебе делать больше нечего. Знаешь, помойму я почувствовал, будто ты для нас уже своя. А прости, за то, что испугал, я никогда таким не бываю. Черт меня дернул, модумазель... Кстати, скажу по секрету, сюда одного черта привезли. Он молодой и заявляет, что он - это сотона спустившейся на землю, чтобы погубить ее к чертям собачьим.

-А где Иван Сусанин?- нетерпеливо перебила его Катя.

-Он умер, еще давно, при царе. А вы его знаете?

И катя расказала свой жуткий сон.

-Они определенно правильно поступили, что привели тебя сюда. Здесь тебе самое место, рядом с нами.

Долго, долго ходила Катя по старой больнице, знакомилась с новыми и новыми людьми. Кроме иных сдесь оказался еще и Вильям Шекспир. Им былсоракалетний мужчина-библиограф. А Робином Гудом был человек, которого судили за грабежь. Он со словами "золото бедным" прыгнул на партийного лидера одного из районов и вытрес всю имеющуюся наличность. После этого Робин этот Гуд с высокой площади скинул на людей денежный дождик. Так-то.

Чем больше изучала катя "больных", тем более убеждалась в том, что эти люди просто переигрывают. Они слишком добросовестны, слишком пафосные. А все то что слишком, уже имеет свой определенный диагноз. Только, быть может, его пока что не поставили, не нашлось умного человека.

-А, это ты, шпионка - воскрикнул агроном и начал быстрыми шагами преближаться к Катерине. Но тут снова вступился Робин Гуд. С помощью большого кулака Робин уговорил горе-потриота подступать на безопасную дистанцию., не ближе.

Дождались.

Вот и настал этот скверный день, настал день двадцать шестого апреля. Я не стану говорить о последствиях этого дня. Я даже, на редкость, не стану никого ругать. Потому как невольно сам стал частью этой машины, из-за которой сей непокорный день стал столь траурным. Да, именно я! Ерунда, что я был далеко, ерунда, что меня тогда вообще не было на свете. А родился я по дикой случайности только через несколько лет после этой гнусной трагедии. Все это ерунда! Но я виновен! И все мы просто генетически виновны в собственной гибели. Виновны потому, как мы все потребляли энергию, для нас была построена машина смерти. И мы позволили ей воздвигнуться. И расплатились тоже мы! Все славяне, да и любая другая группа связана. Т.е. нас славян всех родила одна и та же мама, и мы теперь все двоюродные, троюродные, ***юродные братья и сестры. И когда погибли наши родственники, то погибли частично и мы. Процент обще родовой энергии выплеснулся как из разбитого сосуда. И еще более досадно, когда мы не чувтвуем этой нашей родственности.

После этой гнусной аварии на Чернобыльской АЭС погибло сразу пол миллиона славян. И еще около трех миллионов в последующие годы.

Дима к этому времени уже был охвачен художнецкой славой. Тысячи поклонников его единственного творения создавали обособленные клубы. А репродукции той самой картины распродавались с бешенной скоростью.

Отец Димы благодарно вздыхал. Потому как вместе со славой привалило и сытенькое богатство. Из горла и рта полного папы извергались такие реплики, как "я знал, что мой мальчик достоин большего", "это мой мальчик", и наконец "это я нашел наконец своего мальчика". Но на самого Диму эти все незаурядные реплики не производили ровным счетом никакого впечатления. Угрюмый ходил, бродил он по дому, как, в прочем, и ранее.