Аннотация: - Высокомерный кретин! - слова сорвались с языка неожиданно для самой меня и прозвучали весьма громко. Почти что все услышали это и повернулись ко мне. В том числе и Джеймс.
- Что нужно для того, чтобы стать президентом школы? - находясь в центре внимания, он держался ровно, а речь его была чёткой и уверенной. Вокруг выстроилась толпа, которая с благоговением вслушивалась в каждое его слово и восхищалась им.
Это был обычный день в школе. Как всегда каждый год избирается новый президент, на этот раз по голосованию выиграет скорее всего Джеймс, однако, всё может измениться.
- Я вам отвечу, - продолжил он, - для этой роли достаточно иметь уверенность и мотивацию, которыми я обладаю, - Джеймс невольно хмыкнул, а восторженные люди из толпы принялись громко хлопать и выкрикивать его имя.
Парень был неплох собой: брюнет с тёмно-голубыми глазами - обычно девушки говорят про такие, что "в них можно утонуть". Нет, я не разговаривала с ним настолько близко, чтобы рассмотреть - просто смотрела фотки, и на это сложно было не обратить внимание. Изящный нос и вытянутое лицо с ярко выраженными скулами - всего лишь набор генов, но, очевидно, этого достаточно, чтобы считать себя центром мира.
Я давно поняла: внешность неважна. За всё время, которое я здесь провела, хуже человека я ещё не видела. Если он и казался красивым снаружи, то в душе был уродливее мистера Гринберга, нашего математика, который... Впрочем, не стоит об этом.
Каждая девчонка мечтала хотя бы дотронуться до Джеймса, а встречаться с ним или же вообще просто разговаривать, что было недоступно большей части "смертного" общества - это огроменный плюс к твоей школьной "популярности". Насколько я знала, Джеймс предпочитал общение только с давними друзьями и не был любителем новых знакомств, так что большинству его фанаток пришлось остепениться.
Но всё это не так уж важно. Меня зовут Дэя и я обычная - ну, если судить по меркам этой школы. Поступила сюда год назад и с тех пор сама по себе. Это даже к лучшему, потому что люди, которые окружают меня в классе ничего не видят помимо гламура, блёсток и шика. Впрочем, учиться еще всего полгода, так что невелика потеря.
- Если меня изберут, - продолжал Джеймс откуда-то со сцены, - то я наведу порядок: сильные не будут обижать слабых, в школьных стенах воцарит справедливость и, - он сделал паузу, - больше никаких издевательств среди подростков!
Боже, сколько можно это слушать? Побыстрее бы речь закончилась и можно было уйти домой, а тут ещё и усадили за первый ряд!
Скрестив руки на груди, я смотрела в другую сторону, в сторону окна, и пыталась игнорировать гремящие в зале слова этого самовлюблённого идиота.
Уверенность, мотивация, целеустремлённость, обаяние, все эти качества, о которых он так распинался, наверное в нём всё таки присутствовали. Возможно, он даже достоин звания президента, но в моих глазах он все равно будет не лучше мистера Гринберга. Вышеупомянутого.
На улице было солнечно, а все люди куда-то запропастились - пустое пространство площадки перед школой с зеленеющей на ней травой так и манило на свободу.
- А у тебя есть девушка? - писклявым голосом спросила блондинистая Кейси, накручивая локон на палец.
"О-ох", - закатив глаза, я продолжила смотреть в окно.
- Нет, девушки у меня нет, - Джеймс ответил незамедлительно и ухмыльнулся своей привычной ухмылкой.
Может наушники достать? Однако, когда я встретилась с суровым взглядом нашего классного руководителя - миссис Маккирси, - эта мысль отпала сама собой, и я просто продолжила смотреть в окно.
- Наверное, вы хотите узнать побольше о моей личной жизни.
Все эти разгорячённые девицы замолкли, вслушиваясь в каждое его слово. О его личной жизни знали совсем мало: несмотря на популярность, он был закрытым человеком и, даже, немного замкнутым.
- Я...
- Высокомерный кретин! - слова сорвались с языка неожиданно для самой меня и прозвучали весьма громко.
Почти что все услышали это и повернулись ко мне.
В том числе и Джеймс.
И вот, вот он этот момент, когда ты просто подумал об этом и сам не понял, как вообще можно было произнести это вслух.
Вообще-то, я думала, что уже переросла это. Но, как выяснилось, нет.
"Чёрт".
На этот раз я выругалась про себя, заметив неодобрительные и злобные взгляды. Не то чтобы мне было очень стыдно, но находиться в центре внимания - это совсем нездорово.
- Я свободен, - только это меня и спасло. После того, как Джеймс закончил перебитое мной предложение, все переключились на него, а некоторые даже приподнялись с мест, аплодируя.
- Спасибо за внимание, - парень поклонился, однако я, схватив сумку, побежала прочь из зала.
Дура, дура, дура. Теперь тебя заметили и запомнили!
Первый день уже был практически позади и всё, что осталось вытерпеть - последний урок.
В кабинет я зашла самая первая; спускаясь с четвёртого этажа на второй, я чуть не бежала - хорошо, что никого не встретила по дороге, наверное, большинство было в актовом зале, а остальные предпочитали ошиваться где-то неподалёку. Учительница английского немного удивилась, когда увидела меня всю красную. Сев на привычное место в углу класса, я достала учебник и начала повторять домашнее задание, чтобы не думать о случившемся.
- Дэя, я выйду на минуту, а ты не покидай кабинет, - сказала учительница и, дождавшись моего кивка, вышла. Я проводила её взглядом и неожиданно для меня самой, мои глаза наткнулись на того, кого я сейчас хотела видеть меньше всех.
Увидев меня Джеймс, улыбнулся - на нём всё так же был чёрный пиджак, белая рубашка, застегнутая не до конца, волосы уже растрепались, а по уставшим глазам можно понять, что он немного вымотан.
Присев на предпоследнюю парту, он повернулся ко мне.
- Я бы мог обойтись и без твоих комментариев, - сказал он, глядя на меня. Я же не разобрала: то ли он зол, то ли шутит - поэтому просто промолчала и продолжила читать, надеясь избежать беседы.
- Я ведь мог пожаловаться на тебя за публичное оскорбление, - неторопливо продолжил он и, на этот раз, я взглянула на него - глаза оживлённо блестели, а усталость вмиг пропала.
Будто бы мерзкий ублюдок что-то знает.
- Ведь тебя могут за это исключить и ты знаешь, куда дальше поедешь.
Чёрт, я была в курсе, что в мире богатеньких всё покупается, но не ожидала встретиться с этим напрямую. Он или играет, или вправду знает про мою ситуацию. Если меня исключат, то отправят к отцу, а этого я хотела меньше всего - с бабушкой мне живётся гораздо лучше, чем с ним.
- И-и... Это такое завуалированное начало для шантажа? - я недоумевающе вскинула бровь.
Он хмыкнул, взял мою ручку с парты и начал вращать в руке.
- Нет, - Джеймс пожал плечами, играя с ручкой. - Про тебя так легко узнать, я даже в курсе того, что с тобой делал отец, - он перестал крутить ручку в руках и зажал её в своём кулаке.
Чёртов... ублюдок. Откуда?.. Как? Как
В глазах подозрительно защипало, но я не собиралась давать эмоциям взять верх над собой. Отец.. Он знает, но откуда?
"Это мир богатеньких, детка", - услужливо подсказало самосознание.
Каждое воспоминание приносило только боль, перед глазами всё стало расплываться и я вскинула голову - нет-нет-нет, только не слёзы.
Тёплая ладонь прикоснулась к моей щеке, то ли поглаживая, то ли вытирая слёзы, которые, как я надеялась, всё же не показали себя миру.
Издевается.
Убрав его руку, я сжала кулаки, заставила себя быть сильной и посмотрела на него.
- Чего ты хочешь?
Парень довольно улыбнулся и пододвинулся ближе, перегнувшись через парту - я почувствовала запах мелиссы, который исходил от него.
- На протяжении этой недели ты будешь делать всё, что я захочу. Будешь послушной - оставлю в покое.
- А если... - я подняла подбородок и помедлила, приоткрыв рот, - я скажу "нет"?
Неделя, целая чертова неделя, вытерпеть его неделю -это лучше чем насмешки оставшиеся полгода.
Он наклонил голову вбок и мило улыбнулся.
- Тогда все узнают о тебе и твоём папаше.
Вокруг всё закружилось, мне показалось, что сейчас я упаду и больше не встану. Даже не хотелось представлять, что будет со мной, если все узнают.
Позор, чёртов позор и постоянные насмешки.
И почему в классе до сих пор никого нет? Ни учеников, ни учительницы, хоть кого-нибудь, ну пожалуйста.
Он выжидающе посмотрел на меня и мне пришлось кивнуть, после чего он удовлетворённо развернулся к себе, а я продолжила смотреть в книгу. Только навряд ли я смогла бы читать, я думала о том, что приписала себе этим соглашающимся кивком.
Может, это такая шутка? Вообще, разве правильно всё это?
Я не замечала, как класс постепенно стал заполняться: приходили одноклассники начали постепенно приходить, вернулась учительница. Когда начался урок, я стала писать карандашом - просить вернуть ручку мне не хотелось.
Не хотелось видеть это лицо, разговаривать с этим человеком. Каждая клетка моего тела ненавидела его в эти так-долго-тянущиеся-минуты. Даже если я выполню эти желания, то сдержит ли он свое слово? Не расскажет ли кому-нибудь о моём прошлом?
Как вообще можно доверять такому подлому типу, как Джеймс Кеннет?