Из подвала одного из московских домов, уже несколько суток, как доносились завывания. Все местные жители решили, что это кошки орут, послушали, плюнули и пошли дальше, своих дел хватает. А вот бодрая пенсионерка Лидия Ивановна, живущая, аж на пятом этаже, особых дел на сегодня не имела, в пенсионный фонд сходила, с продавщицей в ларке поскандалила, местных барышень с подругами обсудила. И даже о политике успела все последние новости узнать. График на сегодня был выполнен, и других дел, как посидеть в одиночестве перед подъездом у старушке не было. Все старались побыстрее проходить мимо, зная склочный характер пенсионерки. И от нечего делать, Лидия Ивановна решила пройтись вокруг дома. Подниматься в квартиру она не хотела, там скучно и одиноко, и лифт сегодня барахлил с утра, а застрять в лифте было бы крайне неудобно для пожилой женщины. Вот и бродила она до вечера, примечая различные мелочи. Услышав стоны из подвала, женщина бодро подскочила к маленькой выемке в стене. Почуяв развлечения, из старой сумочки мигом был извлечен мобильный. Через час к дому приехали пожарные, МЧС и полиция. Под причитания старой, но крайне бодрой старушки, была взломана дверь в подвал. Толпа зевак снимала все на камеры. Молодежь хохотала, дети носились меж машин, донимая пожарных. А Виктор Петрович, старший их дома, устало доказывал полиции, что престарелая мадам является сумасшедшей. Что только на его памяти, старушка вызывала такой переполох, уже в шестой раз. И что в подвале, который день орут кошки, а вовсе не притон шлюх и центр работорговли. Что все жильцы их дома, приличные люди, семейные, работающие. Алкоголиков и бомжей нет, наркоманов тем более. Что пенсионерке нужно внимание к себе привлечь, что ей скучно, и таким образом она развлекается. И наряд полиции был с ним полностью согласен. Этот адрес был помечен в их базе, как "нехороший". В том плане, что ложные вызовы поступают от сюда регулярно. Но вот дверь до ломали и к полиции быстрым шагом вышел МЧСник. Вызов на этот раз был не ложным. В подвал, тут же ломанулись полицейские и медики. Через полчаса из подвала вынесли стонущее тело, загрузили в скорую и рванули в реанимацию. А Лидия Ивановна крайне яростно доказывала прибывшему следователю Вареникову Георгию Викторовичу, что старший их дома является натуральным маньяком, водящий к себе домой девок и прикапывая их останки в подвале. Это был ее звездный час. Она была счастлива, как никогда. Сам Виктор Петрович стоял рядом и обливался потом, маньяком он не был, а вот женщин к себе домой водил. Его жена косо на него посматривала, а остальные соседи припоминали случаи, когда видели его с кем-то входящим в подъезд.
Алиса Волкина страдала, отчаянно матерясь уже который день. Вся ее жизнь была одной сплошной неудачей. Она росла в провинциальном городке, лишь в десятом классе ее маме удалось переехать в Химки, в старую комнатушку в хрущевке, доставшийся в наследство от бабки. Познав прелести столичной жизни, Алиса возненавидела свою мать. За бедность, за отсутствие амбиций, за жизнь в деревне. Девушка очень переживала свое "не столичное" родство, и через пару лет неплохо научилась маскировать это. Упорно и с блеском отыгрывая романтическую и нежную девушку благородного, но увы не богатого происхождения, ухаживающей за больной матерью, переехавшей к дочери из деревни. Работать и учиться она не любила. А любила погулять с друзьями в ресторанах, веселиться в клубе за чужой счет. Оправдываясь отсутствием денег, заботой о матери и дорогих лекарствах на лечение. Алиса была красива, и пользовалась этим. Но все ее ухажеры, были как бы это сказать, тоже из провинции, и искали себе столичных невест с пропиской и приданным. И бросали хорошенькую, но бедную, как церковная мышь девушку. Из института ее едва не выгнали, за неуспеваемость и прогулы, даже на прямое предложение "за переспать", преподаватели лишь по фыркали. С работы тоже было не все гладко, трудиться за мизерную зарплату девушка не желала. В модели пойти не получилось, ее банально сожрали конкурентки. Столь же красивые, но с папиками или же с деньгами. Алиса была там одной из, а не самой самой. И ее турнули. Прибежав в слезах домой , она с яростью высказала матери все. Все обиды, все несправедливости в ее жизни она винила мать, что та упустила свой шанс пробиться в жизни, что вышла замуж за ее отца. Что он бросил их давно, и ушел к другой. Что мать осталась в деревне, а не переехала к бабушке в Москву. Что не может себе позволить, как остальные, поехать на Мальдивы. Мать же, Светлана Волкина была тоже обижена на дочь. Разочаровавшись в ней сразу, по приезду в город. Мать всю жизнь делала все для нее, работала там где другие в деревне брезговали, мыла полы, собирала бутылки, все чтобы прокормить свою кровиночку. Чтобы вырастить свою единственную радость в жизни. И переехав в Москву, она поняла, что ее солнышко вовсе не лапочка, а неблагодарная стерва. Только и делающая, что попрекает ее бедностью и жизнью в клоповнике. Гуляющую непонятно с кем, нередко не появляющийся на ночь дома. Три года она терпела все выходки и скандалы дочери и надеялась, что все наладиться. Терпение Светланы лопнуло, и она выгнала дочь из дома. Потом посидела за обеденным столом, посмотрела в зеркало, окинула взглядом "клоповник" и решила что хватит. Что-то в словах Алисы, все же зацепило ее.
Через месяц, вернувшийся домой Алиса, решила простить недальновидную и глупую мать. А может все дело было в том, что перекантовать у подружек, уже за просто так, не получалось. И каково же было удивление Алисы, когда дверь открыли чужие люди. Скандал вышел знатный. Ее мать просто устала жить для дочери, и решила пожить наконец для себя. Продала квартиру, сходила в салон красоты, где из, еще не старой женщины, сделали вполне симпатичную столичную леди. Дорогая одежда и косметика дополнили образ вполне успешной бизнес леди. Красотой Алиса пошла в мать, и сейчас, ухоженная Светлана Волкина оценила все заслуженные упреки дочери о ее былой внешности. И пожалела, что не сделала этого раньше. Через неделю Светлана уже загорала на таких желанных дочерью Малидивах, общаясь с приятным вдовцом из Франции. В Россию она уже не вернулась, приняв предложение руки и сердца. И как мелочь, еще и состояние своего будущего супруга. Впервые в жизни Светлана была счастлива, а Алиса выла на скамейке и проклинала мать, что осуществила мечту своей неблагодарной дочери.
Часть 25
Местный житель - это не тупой варвар, это умный выживальщик при наступлении апокалипсиса.
Бакки моё имя, я второй сын местного старейшины Болотной деревни. Болотной, это потому что рядом болото. Потому и назвали, логично ведь. На свою беду я отправился на дальние рубежи нашего королевства, там есть просто отличнийшие места обитания ядовитых лягушек. Редкие заразы, но очень востребованы чародеями для зелий и элексиров. Оплата соответствующая, за риск, за поиск, за доставку. Это место ещё мой прадед нашёл, потому старейшеной деревни и стал, как и дед мой, как и отец. Я тоже стану старейшеной, если конечно смогу и дальше доставлять лягушек в срок. И если сохраню это место в тайне, а то многие хотят стать старейшеной, а место с лягухами, во всем крае лишь одно такое. Ох, сколько я намучился, пока научился скрываться от соглядателей. И следы путал и в болото по тропам в глубь уходил. В общем каждый поход превращался в игры кто кого выследит. И вот набрав целый мешок квакух, я вполне довольный собой отправился обратно в нашу протухщию тиной деревеньку. Но вот беда, на небе предупреждающе начело мигать Око, то одним глазом, то другим. Ох как я испугался, дурное поветрие вновь пришло в наш мир. Это же надо так неудачно попасть. Я слишком далеко ушёл от обжитых мест. О, боги, не дайте мне сгинуть в этих болотах, дайти проснуться и не стать кворком.
По болоту нужно идти неспеша, степенно, выверяя каждый шаг, чуть оступишся и провалишься в трясину, или тебя из кустов местные гады и крокодилы прихватят на ужин. Я же прыгал с кочки на кочку, как те же лягухи. И с каждым прыжком, за спиной мне квакали недовольные жабы. Мешок с моим сокровищем я не бросил. Свежие лягушки - это гарант высокого положения моей семьи. По срокам едва успеваю вернуться в деревню и сдать деду на продажу. Чародеи наверно уже заждались их, если ещё не ушли в убежеще в монастыре. О как я спешил, как молился, как благодарил богов, что проснулся утром. И удача улыбалась мне все эти дни и ночи, даря лёгкую обратную дорогу. Улыбалась до этого момента. Только пристроился за кустом по вполне простой нужде, как услышал шум рядом. Затаившись за соседней кочкой с кустарником я лицезрел охринительную картину. На полянку из приболотного леса, стали выходить странные существа. Все какие то обшарпаные и несуразные. Стачала вроде люди, в страных чёрных доспехах, но без мечей, потом вроде орки, но тоже какие то не такие, в шлемах с рогами и кучей черепков на шеи. Дикие наверно, из дремучего клана, да и маленькие ростом, может дети? Да и зелёная кожа смущала, вроде не слыхал о таких орках. Но мир наш велик на чудеса и расы. Может где и водятся такие мелкие орки. А потом я увидел эльфов, и чуть не отписался от страха, если бы было чем. Фиолетовые эльфийки, страшные и задрипаные! Присмотревшись внимательней, я обалдел. Их розовая кожа была вся сплож покрыта фиолетовым пятнами. Перворожденые так не выглядят. Это точно. Мутанты какие-то, ей богу! Да ещё один из эльфов был явно знатный, в балахоне расшитом звездами, чародей небось, да ещё и девчонка рядом, явно человек, бежала к нему в белом грязном платье. Колыхая подолом своего одеяния. Симпотная к слову, но явно гулящая, только такие смеют оголять коленки, смущая достопочтимых мужчин. И тут я почуял запах. От всех воняло отвратительной тухлятиной. Смрад шёл просто убийственный! Мертвецы! Это поднявшиеся мертвецы! Аааааа! Жуть какая! Я не смел и пикнуть сжавшись в комок, про себя молясь всем богам и духам, что бы эти твари прошли мимо. Но как назло они остановились рядом со мной и стали разговаривать. Их речь была груба, и чужда миру. Я едва не обделался от страха повторно, поняв что это не просто безмозглые мертвецы, а поднятые некромантом уметвеня. Разумные и страшные твари из легенд. Беседующие о чем то своем рядом со мной.
И тут сверху, прям на меня с небес, прилетела жаба. Я помнил, что жабы не летают, но эта летала, ей богу. И смачно, со злорадством, приземлилась мне на голову. Нервы не выдержали и я йокнул. Миг на понимание, что меня теперь найдут. И я зайцем скаканул вбок, прямо на мертвеца в балахоне с топором. Как я орал, как отбивался, как я кусался. Страх захватил меня и смерть моя была близка. Я чуял это. Меня сожрут, растерзают на кусочки. Лишь жабы в мешке орали со мной в унисон.
Меня поймали, меня связали, мне дали по морде. Я прикусил язык и с ужасом взирал на мертвецов. Страшные эльфийки смотрели на меня и тыкали пальцами, небось выбирали кому какие кусочки по аппетитьнее достанутся. А зелёные орки меня крепко держали на весу по бокам. Не такие уж они и мелкие оказывается. В их стальной хватке я едва доставал ногами до земли. Рыцарь в чёрном меня что-то спрашивал, а девчонка в белом яростно спорила с эльфийским чародеем. И я понял, осознал, что меня принесут в жертву. И сделают одним из них. Поднимут мой труп или сожрут на этом богами забытом болоте. Вот не зря это место проклятым считается. Ох не зря! Истерика от случившегося волнами накатывала на меня, но я все ещё был жив почему-то. Рыцарь громко что-то орал мне в лицо, а эльфийки со смехом на меня газели. А дальше, одна из этих фиолетовых страшилищ просто и без затей, оторвала кончик уха у соседки. Раз дернула, посмотрела и в кормашик положила, видимо топом съест. Сознание наконец покинуло меня, с мыслей, что карма настигла меня. И жабы мне отомстили за своих пойманых товарок.