Пятнадцать минут прошло с момента как потихоньку стал раскручиваться маховик рабочего дня. Технари уже наверняка на работе, с сизыми от холода носами, наслаждаются кофейком и сигареткой на морозе. Опаздываю, как большая часть нашего рабочего коллектива, с задерживающимся директором во главе. Демократичный подход руководства к опозданиям на работу, подавляет излишнее волнение, но, на всякий случай, имеются заготовки о перманентном несвоевременном уходе с рабочего места и объективным обстоятельством, в лице постоянно опаздывающей на работу воспитательницы, что вынуждает меня коротать время с дочкой в пустой детсадовской группе, в окружении пробуждающей энергетики детских забав.
Преодолеваю последние сто метров до остановки. Вот - свет в конце извилистого, темного туннеля, при выходе из которого создается ощущение, будто ты вырвался из плена гравитации черной дыры. Там, за виднеющимися вдали кубиками киосков прячется последняя отправная точка моего ежедневного путешествия: троллейбусо-маршруто-автобусная остановка. Теплится слабый огонек надежды, что на вершине часа-пик проехал троллейбус с автобусом в придачу, и на остановке свободно. Напрасно надеюсь. Запорошенные снегом дороги и дефицит общественного транспорта разметали мои иллюзии и, по мере приближения к первому ларьку, вижу, как из-за него появляется левый фланг озабоченных граждан: "О, Боже ты мой. Да еще и в три ряда!" Тревога, недовольство, отчужденность от ближнего своего читается в глазах. Негодующие посматривают то на мерцающее табло, с чередующимся отображением информации о маршрутах и времени, то с надеждой прищуриваются в дорожный поворот, из-за которого вот-вот должен появиться фас общественного транспорта. Увидев эти мрачные силуэты, будто отлитые из одной формы и готовые прорваться через распахнутые двери подходящего автобуса, ни на что, и ни на кого не взирая, я погрузился в уныние и безнадежность. Ищу глазами хоть одного мечтательного романтика и не нахожу. Взор остановился на пожилой женщине в первом ряду. Она увидела приближающийся автобус и по-старчески, не спеша, наклоняется, чтобы поднять с тротуара свою ветхую сумку. "Нет, старушка, Вам не успеть на этот автобус. Вы только начали наклоняться, а два бравых парня, с ассоциативными европейскими ленточками на груди уже выскочили у Вас из-за спины и штурмуют автобус, словно это последний рейс в долгожданную, "сладкую" Европу. Быстрее! Быстрее! Еще быстрее! За этим современным темпом, бабушка, Вам не угнаться, ведь тут нельзя останавливаться и нет места для сантиментов. Хочется крикнуть: раз, два, три, морская фигура замри! И наблюдать, как время остановилось и размытые в нем от быстрого бега фигуры застыли с мрачными эмоциями. Как старушка недоумевая, с интересом рассматривает застывших, словно фигуры мадам Тюссо и не вздрагивает от прикосновения молодого человека, который уже поднял ее потертую сумку и, придерживая под руку, приговаривает: "Не обращайте внимания, проходите в автобус, пожалуйста". Нет, все не так! Она снова, все теми же дискретными движениями, ставит сумку назад, так как автобус уже трещит по швам от одержимой толпы и сильные мужчины на последней ступеньке еще пытаются протолкнуть пассажиров вглубь салона. "Неужели это знак свыше? - морщась от страшных мыслей, подумал я, - неужели - начало приближающегося конца". Стало жутко: представил, что начался обратный отсчет деградации нашего общества и воспитанная минувшими десятилетиями нравственность незаметно падет прахом. Вот уж и следующий автобус подъезжает к остановке, и пожилая женщина в который раз повторяет прежний алгоритм, а я вижу это и чувствую как совесть и прагматизм перетягивают канат внутри меня при взгляде на ветхую сумку и табло с часами. Не могу найти решение и с сожалением понимаю, что выход из данной ситуации только один: старушке придется подождать, когда пройдет час-пик.
Забавно наблюдать крадущийся к остановке испуганный автобус, готовый к атаке выбегающей на проезжую часть неистовой толпы, с намерением его окружить, как загнанного зверя. "Возможно, что это проявляется первобытный навык с тех времен, когда мы всем племенем охотились на мамонта", - подумал я и тоже последовал за пионерами.
"Навалииись!" - витало в воздухе.
Непоколебимый водитель с шикарными казацкими усами и в засаленной, клетчатой рубахе, не из трусливого десятка, настойчиво пытается припарковаться поближе к тротуару. Его немая брань за ветровым стеклом и подкручивание пальцем у виска не было замечено женщиной в темно-бардовой шубе, лоснящейся на свету, которая бросилась под колеса с намерением первой войти в салон. "От же ж корова дурна! Куди ж ти прешся пiд колеса", - возмущается рядом стоящая женщина. Напуганный агрессивной толпой автобус протянул еще пяток лишних метров вперед, куда, изменив направление движения, бросился рой недовольных граждан. Такие непредвиденные маневры транспорта выводят вперед задних, в числе коих я оказался у передних дверей. Я только недавно осознал, насколько порою трудно поломать воспитанные с детства ценности, и вот сейчас они опять победили, побуждая меня быть джентльменом и пропустить пару женщин, а памятка из советских времен о порядке прохода через передние двери только инвалидов, пенсионеров и слабого пола, укрепили меня в моем намерении. Воинственные амазонки напомнили мне, что вопрос о том, кто сейчас слабый пол, стоит ребром и активными движениями вытолкнули меня на задворки, и отрезвленный, я понял, что хватит джентльменничать и пора прорывать сужающиеся возле двери фланги.
"Ну еще чуть-чуть!", - умоляют те, кто остался за бортом.
Еще чуть-чуть получилось у крепкого мужчины на последней ступеньке, и он не только продвинул всех вглубь салона, но добавил мне немного конфуза. По чистой случайности и под его натиском произошла удивительная рокировка пассажиров, в результате которой моя рука оказалась плотно прижатой к стеклу кабины водителя, а в ладони оказался бюст рядом стоящей девушки, также поджатой с разных сторон. Мои аккуратные, чтобы не впасть в подозрение или смешное положение, попытки вытянуть руку оказались тщетными. Немного смущенный сложившейся ситуацией, мозг активно подбирает варианты ответа на вопрос: "Что ж сказать, если вдруг она выразит недовольство? А скажу, чтобы оторвала, и передала на компостер". Молчит. Подозреваю, что пульсирующая в моей руке кровь выбрызгивает феромоны, они смешиваются с ароматом туалетной воды надушенных запястий и преобразуются в волнующий, пьянящий запах, не предусматривающий возмущения. Борьба продолжалась, и те, кто уже устроился поудобнее в салоне, противостоят пытающимся захватить их жизненное пространство. Они с презрением смотрят на атакующую автобус толпу, и как утверждают психологи, испытывают нормальное желание бросить в них гранату. Слышны агрессивные крики: "Ты что одна хочешь ехать, что так уперлась? Мужчина, может вам еще одеяло дать, улеглись на меня!". Одолевает навязчивая мысль, которую хочется изгнать, удалить, вытравить из головы: "Может Черчилль был прав, когда говорил, что славяне варвары с недоразвитой цивилизованностью". По ассоциативной цепочке вспомнился Гитлер с его расстрелами за безбилетный проезд и недавний знак свыше, который я с глубоким убеждением для себя, считал расшифрованным. Это событие произошло все по тому же маршруту и в том же заполненном салоне автобуса. Оправдывая себя неудобной обстановкой: сплющенный со всех сторон и обязательно с чьим-то роскошным воротниковым или капюшонным мехом в носу, терпеливо морщась, сдувая его и ворочая головой, я начал неоднократно проезжать без билета две необходимые остановки и выходил на удивление довольный собой. Я уже начал планировать, что сэкономленные деньги потрачу детишкам на конфеты и не подозревал, что запустил механизм удивительной красоты сложившихся совпадений, которые волей Провидения были выстроены в одну линию, как планеты на парад. После двух недель безбилетного проезда, в субботний, вечерний день, мой автомобиль был остановлен инспектором ГАИ. "Ах, черт, опять габариты вместо ближнего включил!", - корил я себя. Сидя в патрульной машине, я краем уха слушал вызубренную инспектором статью, за которую полагался штраф от 425 до 510 грн. и вспоминал какие купюры у меня в кошельке. Сошлись на превышении скорости свыше 20 км/ч за 255 грн. и 50 грн. на конфеты его детишкам. Внимая инструкциям инспектора, вызубренную не хуже статьи по нарушениям ПДД, что денежку нужно аккуратно положить на подлокотник, я с ужасом вспоминаю, что у меня в кошельке не 50 грн., а 45. Недостающие 5 грн. были потрачены на бутылку воды. Краснея и смущаясь, я с извинениями положил деньги на оговоренное место. "Ну, ты плут. На вот, распишись", - ухмыльнулся инспектор, протянул мне зажатый в пластмассовой подложке протокол и словно искусный фокусник, незаметно для меня, оставил пустое место на подлокотнике. Вроде бы ничего особенного, но не проходящий с детства азарт к поиску счастливого билета в транспорте, зафиксировал мой взгляд на дате протокола: 10.12.2013. Был 10 день декабря. Сумма всех цифр даты составляла число 10. Я посмотрел на номер протокола и мелкая испарина выступила у меня на лбу. В правом верхнем углу было выбито: 316334. Вот так счастливый билетик. Словно кто-то нашептал мне на ушко: "Платить за все надо!". Я вспомнил мои безбилетные поездки в транспорте и все сильнее приходил в замешательство, по мере раскручивания этой магической цепочки цифр. Безбилетный проезд в течение двух рабочих недель, итого: 10 дней! Сумма неоплаченного проезда, с учетом двух поездок в день, составила: 30 грн. Итогом насмешек Провидения был возврат в казну государства 255 грн., согласно протокола о нарушении правил дорожного движения и 45 грн. в карман государственному служащему. Я заплатил за посланную мне свыше арифметику 300 гривен и получил разъяснения по восьмой божественной заповеди: "Не хитри! Все равно оплатишь, но в 10 раз больше!"
"Передаем за проезд, пассажиры",- пронизывающий своей неестественной интонацией голос, похожий на кривляние и также характерный для зазывал на междугородние автобусные рейсы, вернул меня в настоящее. Я узнал всегдашнюю ворчунью данного рейса - кондукторшу, с противным ультразвуком и по всей видимости вредным характером. С нарастающим недовольством, она, как ледокол, ломала щит из плотно стоящих пассажиров, пробираясь вперед по салону: "Предупреждаю, что я на работе, поэтому буду толкаться. Передавайте за проезд на передней площадке, в конце концов! У меня два контроллера едут в автобусе, так что потом не жалуйтесь", - методично запугивает она. Нет, я не озлобленный мизантроп, ведь не только я кривлюсь и хмурюсь, когда она расталкивает всех локтями и пробивается из одного конца автобуса в другой. Более того, понимаю ее и даже немного сочувствую, наблюдая как приходится выклянчивать необходимый дневной сбор у граждан, которые демонстративно делают вид, будто они на бесплатном ковре-самолете летят к рабочим местам. Работа у нее такая: толкаться, но голос... Это просто выше моего терпения. "Как же мне Вам заплатить? Мой мозг выключил правую руку, по причине ее пикантного расположения и опасения быть уличенным в домогательстве, а в левой рюкзак".
По утверждению ученых, человеческий мозг всячески оберегает себя от излишних перегрузок и, чтобы не мучиться выходом из сложившейся ситуации, память опять унесла меня в прошлое, в девяностые.
Разруха. В заполненном автобусе, с тяжелым рюкзаком дешевых продуктов, приобретенных на ярмарке, я еду домой, в окружении все тех же простых граждан. Их печальные глаза отражают покореженные, побитые жизнью души, словно выброшенные на произвол судьбы, на свой индивидуальный необитаемый остров, после крушения бывалого в боях флагмана под названием СССР. Они молчали и апатично смотрели вдаль через грязные окна скрипящего автобуса, безвольно пошатываясь из стороны в сторону. И вот в этом, затянутом паутиной, царстве уныния, в начале салона слышен светлый, пышущий жизнью голос: "А что у Вас? Благодарю. Может, желаете еще на завтра". Таких кондукторов я больше не встречал. Бархатный голос, красивая речь, невозмутимая, как аристократка и в то же время добродушная и открытая женщина пятидесяти лет, покоряла своей интеллигентностью и человеколюбием. С легкостью она пробиралась сквозь непроходимую толщу пассажиров, аккуратно, чтобы меньше создавать неприятностей изгибала свой стан под узкие, фигурные спинные проемы и, после короткого разговора с людьми, разгоняла хандру, оставляя улыбки на лицах и надежду в лучшее. Конечно же, это была не ее работа, не смотря на то, что торговля шла хорошо: одна женщина махнула рукой и скупила пять билетов на гривну, вместо запланированного одного. И меня порадовала, когда не надорвала купленный талон, а ласково, по матерински сказала: "Положи в карман, завтра проедешь". Это был, скорее всего, работник культуры, выброшенный за борт новой эпохой и вынужденный продавать билеты. Меня, романтичного парня пятнадцати лет, так впечатлило это событие, что я был не в силах сдерживать этот вулкан кипящих эмоций и решил излить впечатления на бумагу. Та первая попытка и первые колебания между страхом перед чистым листом и переполняющими душу эмоциями, рвущимися на свободу, была названа: "Богиня радости". И вот сейчас имеет место схожесть в декорациях: есть кондуктор, да не тот, есть автобус ЛАЗ вместо ИКАРУСА и я: более тертый и черствым калач.
- Передаем за проезд! Сами компостируйте, у меня нет компостера! - жестко отрезала кондуктор просьбе пассажира и снова вернула меня в настоящее. Бескомпромиссный билетер добавил кислоты на лица пассажиров и наверняка для многих из них день прошел бы в скучной, обыденной рутине, если бы не группка провинциалов в автобусе.
-Людка! - послышался мужской голос в конце салона.
-Овв! - растягивая каждую букву, отозвалась краснолицая, дородная женщина в пестром платке и фуфайке.
- Ти зайшла?
- Нєє, - опять затянула Людка. Послышался хохот рядом стоящих женщин, одна из которых очень была похожа на Людку - сестра, наверное. Этот краткий диалог вызвал улыбки на лицах пассажиров, они подобрели, некоторые даже усмехнулись и, как цепная реакция, - эта волна начала распространяться по салону. Признание пассажирами удачной шутки, подпитало Людкино самомнение и она продолжила куражиться, заигрывая с упитанным, интеллигентным мужчиной пенсионного возраста, в потертой дубленке, с вырванными клочками шерсти на воротнике и в ретро-шапке "пирожок". После неудачной попытки усадить его на освободившееся место, она вальяжно опустилась на сиденье и с облегчением выдохнула. Автобус неспешно тронулся с очередной остановки, пыхтя, как ломовая лошадь под тяжестью не одной бабы на возе. Суровый казак-водитель - бывалый на этом маршруте, и знает, сколько лошадка может потянуть пассажиров. Он потянул вожжи на себя и охающие пассажиры, ведомые силой инерции побежали в голову салона, хватаясь на ходу кто за что горазд и плотнее заполняя остатки пространства. Свободного места оказалось не так много и беспомощные пассажиры усадили и так смущенного флиртом Людки мужчину к ней на руки. Ошеломленный интригующей ситуацией, он бойко вскочил на ноги, но под натиском граждан не удержал равновесие и снова свалился на мощные колени. "Ти ба! - недоумевала женщина, - Так сiдати не хтiли, а на руки аж бiгом". Второму валу хохота и шуток уже не могли противостоять даже самые унылые граждане. Они скромно косились на авансцену с легким налетом улыбки на лице.
"Сiдайте, мужчина, Люда у нас жiночка крєпка, витримає", - продолжали язвить над смущенным и молчаливым мужчиной ядреные Людкины подружки.
- Девочки, не стесняйте мужчину, он уже и так не знает куда спрятаться от Вас, - пробираясь бочком к передней двери, сказала женщина предпенсионного возраста и тем самым еще сильнее взволновав краснеющего интеллигента.
- Вы меня выпустите? - обратилась она ко мне.
-Да, - ответил я.
- Бесплатно? - заискивающе и кокетничая, уточнила она.
- Конечно! - сурово ответил я, догадываясь, что она тоже хочет попробовать себя в Людкином амплуа, а потом смягчился и вежливо добавил, - Не все в этой жизни за деньги.
-Спасибо большое Вам, - сказала она и это было сказано так искренне и проникновенно, с улыбкой, где на дне карих глаз я рассмотрел тоску по дремлющей, загнанной и спрятанной на долгие годы в темные лабиринты души, главной славянской добродетели: бескорыстной помощи ближнему своему, видимо по которой эта милая женщина давно соскучилась, и которая кратковременно проснулась от моих слов. Мне стало светлее на душе, ведь я узнал знакомые мне добрые и радушные лица простых наших людей, по воле случая расколдованных, которые еще десять минут назад мне были такими чужими, с холодными и безразличными глазами. "Ну, что опять знак свыше?" - подумал я. "Для меня, сомневающегося в завтрашнем светлом будущем нашего народа и страны. Таки все хорошо, все прекрасно и спасибо Проведению за посланный знак, он разгадан мною", - радовался я и вспомнил своего приятеля голландца, который сказал мне, что украинцы более дружелюбные, чем голландцы. А я в тот вечер подумал: "Да собственно это черта любого славянина и никакие искусственно привитые ценности не вытравят этот сильный ген из нашей цепочки", как этот укоренившийся навык бесстрашно окружать, будто мамонта, подходящий к остановке автобус. Вот уже виднеется вдали моя остановка, с толпящимися на краю тротуара и готовыми к штурму людьми. На душе весело и задорно. Хочется крикнуть: "Эй, водитель! Прибавь-ка ходу". С хорошим настроением да женской грудью в ладони, для полноты ощущений не хватает еще и быстрой езды.
"Э-гэ-гэ-й, славяне!"
Декабрь 2013
Ты смотри! (украинский)
Так садиться не хотели, а на руки аж бегом (украинский)
Садитесь, мужчина, Людка у нас женщина крепкая, выдержит (украинский)