Глаза я раскрыл от собственного кашля. Когда ночую в сыром или пыльном помещении, гадская астма ни за что не даст нормально выспаться. Причем, у этой дряни понятия "сырое" и "пыльное" совсем не совпадают с представлении окружающих о сырости и пыли. Вовсе не обязательно спать в помещении, покрытом сантиметровыми слоями серой муки, усыпанном валенками, скатавшимися по естественным причинам из лежащих годами пыльных волокон, и стенами, заросшими кустами черной плесени от постоянной влажности. Достаточно легкого флера сырости и незаметных пыльных эскизов на поверхностях, чтобы эта зараза во мне проснулась и начала пакостить, засоряя легкие слизью и сужая дыхательный просвет.
Вначале мой сон из абстрактного превратился в беспокойный и некомфортный. Потом удушье стало усиливаться, спровоцировав сдавленный кашель, который отдавался загадочной болью в голове. В итоге, все эти бесчинства и вырвали меня из объятий Морфея.
Очнувшись, я несколько секунд пытался понять, где нахожусь. Было довольно душно, и я весь вспотел. Плотность и температуру воздуха усиливал смачный перегар, которым мы с братом заполнили комнату. Спали прямо в одежде на старой широкой кровати, застеленной толстенным мягким матрасом и устланной ворохом какой-то дачной одежды. Вещей на кровати было столько, что в нее можно было нарядить небольшую бригаду рабочих и отправить их копать картошку.
Попытки повернуться со спины на бок только ухудшили мое состояние. Голова и без того шла кругом, так я еще и разогнал горячий воздух, скопившийся под одеждой. Надрывно прокашлявшись, я заработал очередной приступ мигрени. Стало ясно, что если я сейчас же не встану, то или заживо зажарюсь, или задохнусь. Алкоголь, двуличная ты сволочь...
Нужно было подняться с кровати, не разбудив брата. Да, совесть просыпается во мне даже раньше всех остальных функций организма. Я перевернулся, уткнувшись лицом в ароматную подушку, подполз руками под живот и выпрямил их, вставая на четвереньки. Да. Качает.
Я простоял так пару минут, уравнивая непонятный внутренний маятник, качавший мое туловище влево и вправо, и наблюдая странную рябь перед глазами, вспыхивающую синхронно с болезненным пульсом где-то под крышкой черепа. Сосредоточившись на странных звуках, я понял, что издаю их я. Стою и мычу, не разжимая рта. Видимо, это позволяло стабилизировать непрошеную качку моей кормы.
Чрезмерная мягкость кровати не позволила продемонстрировать, какой я опытный эквилибрист, поэтому через бессознательное туловище брата я переползал с грацией ленивца с нарушенной координацией. Оказавшись на полу, я услышал кряхтенье и шорохи.
- Скоавремии... - раздался глухой невнятный голос с кровати.
- Что? - буркнул я.
- Сколько... времени? - прокашлявшись спросил брат, мощными усилиями век и мышц лица раскрывая глаза.
- А... - я похлопал по карманам. Где телефон?
Оглянувшись вокруг и потеряв на секунду равновесие от такого необдуманного проявления собственной ловкости, я вспомнил, что клал его под кровать. Аргументом для такого решения перед сном была мысль "а вдруг раздавят?". На столе у окна оставлять побоялся из-за опять же возникшей в пьяной голове мысли - а вдруг кто-то ночью будет ходить по участку, заглянет в окно, увидит на столе телефон и, конечно же, скомуниздит его?
Не опуская головы, я плавно присел на корточки и принялся шарить руками под кроватью. "Надеюсь, мышеловки не стоят?" - промелькнуло в голове. Сразу после этого пальцы ткнулись во что-то твердое и сердце ёкнуло. Нет, железная мышеловка бы громыхнула. Звук мягкий, поэтому это определенно мой телефон в чехле. Я аккуратно взял его и еще более аккуратно поднялся с корточек. Дисплей показал неразумное, решительно не вписывающееся в текущую картину мира время - 05:40.
Без двадцати шесть утра. За что?! Почему ж я на работу так вовремя не просыпаюсь?!
Туловище брата тем временем оживило моторику и стало грузно подниматься с кровати. У него это вышло гораздо лучше, чем у меня. Мы двинулись на улицу по траектории ракеты с барахлящей системой самонаведения.
Петли входной (почему не выходной?) двери душераздирающе заскулили, отворяя ее и открывая перед нам живописную дачную природу, озаренную просыпающимся солнцем. Дул приятный утренний ветерок, божественной прохладой проникая под мою одежду и унося оттуда изнуряющую жару. Перед глазами летали несуществующие похмельные мошки. Мы доковыляли до столика под навесом, открыли пятилитровую бутыль воды и принялись жадно пить. Во рту вода казалась невероятно вкусной и желанной, но по пищеводу почему-то стекала тяжелой маслянистой жижей.
Допив свою порцию, брат молча ушел обратно в комнату и плюхнулся на кровать, продолжив спать. Но я, дойдя до туда понял, что не усну. Сон уже отступил на задворки сознания, да и тяжесть при вдохах, плотно сдавливавшая ребра тисками, намекала, что отдохнуть у меня не получится. Однажды подобный приступ астмы длился больше суток, а каждый вдох я производил благодаря усилиям всего корпуса, отчего на следующий день у меня заболели мышцы спины. Иногда это настолько сильно раздражает, что кашлять я начинаю специально со всей силы, со злостью, матерясь и обрывая кашлем горло, стараясь выкашлять из себя эту болезнь. Но потом включается испуг - вдруг я таким образом травмирую лёгкие? Эта мысль немного отрезвляет, и я перестаю заниматься ерундой.
Я уселся в старое потертое кресло на деревянных ножках, открыл свою кожаную сумку, запустил руку в брикет утрамбованных вещей (зарядка с кабелем, запасные носки, дезодорант, ключи от дома, флакон духов, паспорт, кошелек, зубная щетка, шариковая ручка, наушники, плеер, еще один комплект ключей, зажигалка, упаковка жвачки, пропуск на работу) и извлек с самого дна Г-образный флакон ингалятора. Энергично потряс его, взбалтывая лекарство, снял темно-синий колпачок и посмотрел, не сильно ли забито сопло. Оно было покрыто приличным слоем белого налета от лекарства, которое, конечно, нужно было смывать после каждого использования, но мне, честно, лень. Просвет есть - и хорошо. Направив ингалятор в сторону, я нажал на торчащее дно баллончика, проверяя, идет ли струя. Затем проделал то же самое, обхватив мундштук губами и сделав глубокий вдох, с усилием растягивая грудную клетку. Через секунду легкие раздвинулись чуть свободнее. Я задержал дыхание, давая лекарственному туману подействовать, выдохнул и еще раз вдохнул воздух, наслаждаясь появившейся в груди свободой. Появилась небольшая слабость (побочное действие лекарства) и даже легкий дурман от наступившего облегчения. Как будто сбросил со спины полный мешок картошки. Раньше, видимо, лекарство было немного другим, и от него, вдобавок ко всему, начинали трястись руки. Из-за этого у меня однажды состоялся напряженный разговор с сотрудником ДПС.
Получив заряд хорошего настроения, я все-таки решил еще покемарить. Выкопав из сумки плеер и законопатив уши белыми капельками наушников, я включил альбом старой-доброй рок-группы. Семь песен спустя мне пришлось смириться с фактом полного отсутствия сна. Вообще ни в одном глазу (из двух, остальные не проверял). Проведя блиц-диагностику состояния своего организма, я пришел к выводу, что оно вполне себе удовлетворительное, и я даже осилю длительный поход от двери до калитки. А там, глядишь, и за забор выйду, чем черт не шутит.
Вылазка оправдала мои эстетические ожидания. Красивое небо на светлеющем горизонте напоминало слоеный коктейль: в самом низу оно было мягко-розовым, переходящее в персиковый цвет, потом в нежно-кремовый, белый, светло-голубой и далее - в синий. Не совладав с животными инстинктами, я сфотографировал его. Полюбовавшись получившимся фото, я захотел продолжения фотосессии, но с новыми ракурсами. Стало интересно, насколько все красиво за пределами дачных домиков.
Пройдя между заборами по влажной от росы травянистой дорожке с двумя лысыми линиями от колес машин, я вышел из тени домов на открытый участок земли, и солнце щедро залило мне лицо золотым дождем теплого света. На радостях я даже сделал еще одно фото.
Прямо, налево и направо от меня тянулось огромное золотисто-зеленое поле из травы и разнообразных полевых цветов, упирающееся в густой зеленый лес, где-то ближе ко мне, а где-то - у самого горизонта. В голове всплыло воспоминание о довольно красивом пруде возле леса. Он находился где-то здесь неподалеку, но вот где он именно - я вспомнить не смог. Выбор невелик: на поиски можно было отправиться или налево, или направо. Ну, была - не была! Включив на плеере душевную песню "Пьянка", я повернул налево и пошел по тропинке, тянущейся вдоль высокой травы, которая доставала до плеча. Переборов приступ стыдливости, я принялся подпевать басом, на манер вокалиста. А как хорошо пошло-то! С бодунища голос низкий, бархатистый, и даже в ноты попадаю. Шел, пошатываясь, дышал свежайшим луговым воздухом и сам от себя тащился. Красота!
Внимание привлек блеск на одном из цветков. Это оказалась паутина, покрытая сотнями мелких бусинок росы. Телефон охотно запечатлел эту красоту на фоне мягкого света солнца. Кажется, я его об этом даже не просил. Но не факт. Через два шага я снова увидел цветок, между соцветием и листьями которого растянулась паутина с новым узором, по-своему красивая. Я принялся корячиться, вымеряя идеальный ракурс для еще одной фотографии.
Сделав несколько снимков, я оглядел поле перед собой и увидел десятки и десятки растений, покрытых такими же блестящими узорами и мешочками из паутины. Мешочки получались на верхушках вытянутых растений, которые оканчивались несколькими торчащими вверх стеблями, и все они были соединены друг с другом не отдельными ниточками, а сплошным паутинным полотном. Каждый из таких мешочков и просто круглые узоры отличались красотой от остальных и выделялись, блистая в рассветных лучах на фоне многообразия цвета. Жаль, что это зрелище фотография передать не смогла.
По ходу прогулки мое состояние ощутимо улучшилось. Хоть усталость сохранялось, но боль покинула голову, легкие впускали в себя воздух на полную мощь, да и настроение поднялось, достигнув планки настоящей радости от жизни.
На этот раз мое внимание привлекло движение слева. Я успел заметить, как с раскидистой паутины что-то относительно крупное свалилось в траву. Глаз успел запечатлеть желтый цвет. Желтый паук? Интересно... Я осторожно подошел к паутине и раздвинул пальцами стебельки травы под ней. Но никаких признаков жизни так обнаружить и не смог. На самой паутине, помимо классических колец, дужек и радиальных полос, красовались два длинных зигзага плотной паутины: вниз и вверх от центрального кольца. Меня разобрала настоящая досада от того, что я не смог найти автора этого необычного творения.
Посмотрев вдаль на петляющую и теряющуюся где-то в полях тропинку, я понял, что там искомый пруд я не найду. Пришлось развернуться и искать его в противоположной стороне. По дороге я внимательно разглядывал встречающиеся паутины, мечтая увидеть на одной из них такого же паука. Увы, все они или были пустыми, или были обжиты совсем маленькими коричневыми паучками.
Проходя мимо очередного паутинного мешочка, я увидел как он стал переливаться цветами радуги. Я остановился, поморгал и включил заднюю. Так и есть, мне не показалось. Оказывается, если смотреть на влажную паутину, стоя спиной к солнцу, то под определенным углом она становится цветной. А двигая головой из стороны в сторону, можно увидеть, как она переливается всеми цветами радуги, как нежно-белое бензиновое пятно.
Пройдя вперед несколько минут, я уткнулся в развилку. Вправо, в дачный поселок, уходила обкатанная земляная дорога. Прямо между заборами и травой тянулась колея с мохнатой зеленой полосой посередине. Еще одна колея уходила влево и вниз, в тень деревьев, соблазнительно скрываясь на повороте за густой травой. Я включил на плеере новую, недавно услышанную песню, и пошел в такт музыке, внутренне наполняясь экстазом с каждым сделанным шагом.
На тот момент я был близок к самому настоящему непорочному оргазму. Музыка всегда оказывала на меня мощнейшее воздействие. Наслаждаясь полным одиночеством, я пританцовывал, бил по воздушным барабанам и тарелкам, подпрыгивал и кружился от радости. Хотелось кричать от нахлынувшего восторга, но побоялся разбудить тех, кто еще мирно спал в своих дачных домиках.
Повернув и немного спустившись вниз, я увидел в низине долгожданный пруд. Бинго! Я тебя нашел. И тут же приметил стоящую у берега белую "Ниву". Вот мать-перемать! Этого еще не хватало. Прекратив шаманские пляски, я приблизился к машине. Издали присматривался - не запотели ли стекла? А то еще засмущаю уединившийся на лоне природы народ. Но нет, машина оказалось пустой, стекла приоткрыты. А на противоположном берегу сидел мужичок с удочкой. Туда на машине не подъедешь, холм от самой вершины круто спускается прямо в воду. Только посередине есть узкая тропинка для пешего передвижения. Я присмотрелся к мужичку. Увидел, что мужичок присматривается ко мне. Оно и понятно, все-таки возле его тачки трусь. Прикинувшись шлангом, я как ни в чем не бывало пошел дальше и спустился по скользкому глинистому берегу к деревянному помосту. О том, что берег скользкий, я узнал, поскользнувшись и нелепо плюхнувшись на пятую точку.
Отряхнув (точнее, размазав по всем ягодицам) грязь на джинсах, я подошел к узкому деревянному помосту, освободил уши от наушников и присел на корточки. Солнечный жар уже набирал обороты, но пруд был защищен от его лучей высоким зеленым холмом и сохранял прохладу. Над темной водой местами еще парила дымка тумана. Бутылок и прочего мусора вдоль береговой линии видно не было, что очень радовало. В тишине были слышны редкие всплески - рыба завтракала насекомыми. Значит, у мужичка точно есть шансы уйти домой с уловом. Правую часть моего периферического зрения привлекло что-то оранжевое. Оказалось, в нескольких метрах от меня, на мели возле берега, лежало подобие тыквы, около восьмидесяти сантиметров в диаметре. Я так и не смог понять, что это было - то ли природное явление, то ли какая-то зараза все-таки сбросила мусор (или что это за НЛО вообще?) в воду.
Вернув капельки наушников на законное место и включив музыку, я обогнул пруд по мокрой траве и вскарабкался на холм, с которого открылся захватывающий мою поэтическую душу вид. Окаймленный зеленью пруд, украшенный сгустком деревьев с одного бока и подпираемый холмом с другого. Бескрайние, раскинувшиеся до самого горизонта поля зеленой травы и пестрых цветов. Густой лес, мерно шумящий от мягких наплывов волн ветра. Кристально-чистое яркое голубое небо. Вкуснейший свежий воздух. Я ощутил острую нехватку органов дыхания - рта и носа оказалось просто недостаточно. Хотелось разинуть каждую пору и поглощать этот воздух всем телом. А еще заполучить глаза на ушах и затылке для панорамного зрения, чтобы окончательно сбрендить от восторга, впитывая визуальную красоту происходящего.
Закончив любование, я стал спускаться с холма, стараясь не повторить свой прибрежный кульбит. Задачу усложняла моя обувь - шлепки, надетые поверх цветных носков (а что? я на даче!), которые уже окончательно промокли, постоянно вбирая в себя росу. Спустившись, я обнаружил незамеченную ранее в траве лужу. Мелкая, но широкая. Что должен делать взрослый мужчина в таком случае? Правильно. Я прыгнул в нее и стал бултыхать там ногами. И пошли все нафиг со своими стереотипами. Женя, двадцать семь годиков.
Хлюпая и чавкая носками в шлепках, я побрел в сторону своего участка. Крутившаяся по кругу песня плеере не просто не надоедала, а с каждым новым воспроизведением открывала все новые грани получаемого удовольствия от музыки. Тело переполняли истома и драйв, по спине и конечностям струились мурашки (по ногам, слава Богу, ничего не струилось), поэтому спокойно идти я решительно не мог и продолжил свою локальную дискотеку.
Не дойдя несколько метров до нужного поворота, я увидел, как от основной тропинки ответвляется еще одна и уползает в сияющее от яркого солнечного света поле в сторону далекого леса. Ну как тут устоять? Сделав музыку на пару делений громче, я побежал по этой тропинке, растянув улыбку вокруг головы. Удовольствие и восторг входили в меня с каждым вдохом, взрывались радостью внутри с каждым шагом. Нечеловеческий накал эмоций достиг своего апогея. Вытащив наушники я остановился и стал смеяться. Сначала неловко издал пару смешков, просто потому что они сами из меня вылетели. А потом захохотал, закрыв глаза.
Давно я так искренне не смеялся. Этот сладкий, заливистый смех приносил настоящее наслаждение душе и телу, грудь переполняло практически забытое чувства настолько сильной радости. На задворках сознания, конечно, маячила мысль, что если меня сейчас кто-нибудь увидит, то решит, что я отбитый намертво, потому что нормальные и адекватные люди себя так якобы не ведут.
Продолжив сеанс безумного восторга, я упал на колени, а затем еще и уткнулся руками в землю. Стоять было уже не в кайф. Ладони упирались в приятную, теплую на поверхности и прохладную внутри землю. Так я простоял несколько минут, ловя ощущения и наслаждаясь постепенно утихающей бурей чувств внутри.
До дома я дошел опять-таки не сразу. По пути меня осенила мысль - а вдруг тот непонятный паук вернулся в паутину? Так и оказалось. Добежав до того места, я увидел в нужном паутинном кольце четырехсантиметрового паука (по диаметру расставленных лап). Его спинка была пчелиной расцветки - желтый, переходящий в белый фон, исчерченный черными горизонтальными полосками. Впервые увидел такую красивую членистоногую живность. Я сделал несколько фотографий, аккуратно приблизив к нему телефон. На этот раз он был совсем не против моего присутствия и попыток к бегству не предпринимал. Даже лапы пошире расставил, чтобы лучше в кадре смотреться (по приезду домой я проверил, что это за паук такой - Аргиопа зовут).
Вернувшись, наконец, на участок, я обнаружил там проснувшегося брата, который с хмурым после сна видом сидел под навесом в компании полупустой пятилитровой бутылки воды. Я развалился на лавке напротив и тоже присосался к этой пластиковой спасительнице. Предстояли скорые сборы и трехчасовая поездка домой. Но этот факт несильно омрачал еще живые отголоски испытанного мной недавно поистине неземного удовольствия.