Аннотация: Эрос и Танатос в одном флаконе. Но не Фрейд. Все гораздо серьезней)))
Игорь Куншенко
Закон жизни
Для Deirdre
Шел дождь.
Дождь.
Она шла по блестящей в туманном свете фонарей мостовой. Мимо скользили призрачные фигуры идущих с работы под блестящими зонтами прохожих. Они были слишком заняты своими невеселыми мыслями, слишком спешили домой, чтобы заметить прекрасную, словно восходящий из-за горизонта лик солнца, в длинном белом платье, с сухими золотыми волосами женщину, которая, казалось, парила в каскаде дождевых капель на встречу с мужчиной, любящим ее до последнего удара своего человеческого сердца. Она безумно хотела увидеть его вновь. Обнять. Почувствовать вкус пропитавшихся табаком губ. И чтобы его рука обнимала ее за талию, и пальцы касались кожи спины. А глаза смотрели ей в глаза. И он говорил, говорил, говорил.... А она слушала, слушала, слушала....
Он тоже хотел этого. Все его мысли вертелись вокруг желания снова обладать своей возлюбленной. Он желал этого до последнего удара своего человеческого сердца. Но нужно было ждать. Ждать, когда жена уснет над своим вечным вязанием, пока дети уйдут в свою комнату, чтобы поиграть в любимую компьютерную игру, а потом уйдут спать. Он ждал. И это отнимало у него последние силы. Голова кружилась в предвкушении скорой встречи. Перед глазами стояла она с распущенными длинными волосами и улыбкой, за которую не стыдно продать душу, если она, конечно, у него есть. Он часто подходил к окну и смотрел, как капли сливаются вместе, и струйкой стекают вниз. За окном была темень. За окном его ждала любовь, несущая с собой короткие минуты безысходного счастья. Он всем сердцем хотел за окно. Но надо было ждать. И он ждал, не обращая внимания на глупые вопросы жены. А та даже не замечала, что ее вопросы остаются без ответа. Сидела, вязала и разговаривала сама с собой. А он ждал.
И вот жена уснула, и дети, пожелав спокойной ночи, ушли к себе. Сегодня они не будут играть в компьютерную игру, сегодня они решили собирать мозаику. И когда за ними захлопнулась дверь, он подождал несколько тягостно долгих минут, уверился, что супруга заснула надолго, и выскочил на улицу.
Шел дождь.
Дождь.
Потоки воды текут по тротуару, сливаются в единый, подобный могучему мускулу, поток и водоворотом затягиваются в водосточную решетку. А он бежит в этих невероятных брызгах. На ногах домашние тапочки. Свитер прилип к телу. Сам он промок необычайно. Но нельзя обращать внимания на глубокие лужи и мокрые волосы, когда впереди тебя ждет любимая. Надо бежать. Надо забыть обо всем. Надо любить до умопомрачения. Только так можно отвоевать у сытой будничной жизни, у беспросветного существования редкие, но такие пленительные минуты радости наслаждения. Он отвоюет их. Что ему какой-то злосчастный насморк?
Она ждала его под тускло светящим фонарем. Как всегда он опаздывал. Он она никогда не укоряет и не выговаривает его за это. Она улыбается. Она протягивает руку. Он кидается в ее объятия. Целует пахнущие малиной губы. И чувствует, что душа уже продана.он кто его знает, была ли у него когда-либо душа?
Все мысли исчезают в водовороте поцелуев. Его руки ласкают ее тело. Он чувствует своими дрожащими от холода пальцами жар ее кожи. Она прижимается к нему. Что-то шепчет. Сладкие минуты наслаждения.
Их никто не видит. Пелена дождя скрыла от нескромных тупых взглядов обывателей симфонию настоящего чувства. Прохожие низко опустили головы. Им не до своих ближних. Для прохожих сейчас важны только мысли о сухом и теплом доме, о мягком диване, о горячем ужине и о скучной и глупой телевикторине. Это их тихое и скучное счастье. И они не подойдут к окну, не посмотрят вдаль. Зачем? Там сыро, там холодно. Там дождь. И они ненавидят его за то, что он сырой и холодный. Сквозь эту вуаль никто и никогда не различит двух любовников, которые ищут наслаждения под дождем. Дождь их друг. Дождь их покровитель. Он дарит им самое дорогое - прибежище от нудных соседей, глупой жены и прочих радостей сытой спокойной и скучной жизни.
В брызгах водяной пыли она вдруг спросила:
- Альфред, почему ты никогда не называл ее по имени?
- Я его не знаю.
- Меня зовут Моргана.
- Спасибо. Спасибо за эти слова.
Она обняла его, прижала к себе и поцеловала. А потом он упал к ее ногам и застыл навеки.
Подняла руки, казавшиеся прозрачными, и прошептала:
--
Спасибо. Спасибо за все, Альфред.
А затем растворилась в сиянии звезд.
Впереди у нее века безмятежного покоя. И уже потом, в далеком будущем, она вновь спустится с небес и полюбит какого-нибудь мужчину. Полюбит до скрипа зубов. Ибо только настоящая любовь способна на настоящее чудо. Таков закон жизни.