Каждым летом на юге твориться одно и тоже безобразие: как только начинается лето - тут же начинается страшная жара.
Можно всегда смело с абсолютной уверенностью в собственной правоте и со стопроцентной точностью говорить: раз началась жара, или как говорят в тех краях - от нас весьма далёких и очень южных - настала спека неможлива - значит наступило лето.
Совершенно справедливо и полностью правдиво будет и обратное утверждение: раз наступило лето - значит наступила жара, бо бачишь - куры хекають, бо нема ж им чим дыхати.
Это опять по - южному, это они так там по-своему говорят, прикольно так, видимо от этой самой жары. Кто не сразу, как говорит наша продвинутая, то есть весьма современная молодёжь, - врубается - понимает то есть, поясняю на нашем всем понятном не южном языке: видишь, куры задыхаются, потому, что им нечем дышать - от жары разумеется.
Иногда начиная с самого раннего июня, иногда несколько позже, но всегда ошалевающее от собственной важной значимости светило устраивает летом жуткий аттракцион под рабочим названием - турецкую баню в каждый дом. Почему турецкую? - Объясняю, тем кто не знает: да потому, что в турецкой бане как раз температура в парной и составляет эти самые сорок градусов по шкале господина Цельсия, которые, эти самые градусы, нежное и ласковое, горячо любимое солнышко устраивает там, на далёком и солнечном юге всем без исключения, да при том в тени. А на солнцепёке температура ещё больше. А эти сорок градусов временами длятся круглосуточно.
Причём абсолютно безвозмездно, то бишь совершенно даром, и естественным путём от неё - от жары или этой температуры, кому как нравиться, никак ни спрятаться, ни скрыться. Хотя скрыться то, конечно, можно, только надо от неё уехать километров этак... ну в общем много и всё строго на север. Назад, откуда и приехали.
Но самое интересное во всём этом происходящем - это то, что поголовно все приезжающие на юга в это время граждане и совсем не граждане совершенно незалежной - поясняю: независимой - желающие покупаться в тёплом море и совсем недолго, всего-то пару недель, поваляться в счастливом, сладостном и безмятежном ничегонеделании на тёпленьком, местами слегка загаженном многочисленными предшественниками песочке, ругают и проклинают жару. Кто во что горазд и у кого на сколько хватает фантазии и словарного запаса.
Но на следующий год все они опять туда едут и стараются совершить это действо именно в это время - летом, в самую жару.
Это лето было точно таким, каким оно и должно быть на юге. Оченно южным, невыносимо жутко жарким и сухим.
К середине лета небо было совершенно пыльное и сухое. В этом пыльном и сухом небе солнца уже не было.
Солнце от своего собственного жара расползлось подобно сливочному маслу на сковородке в какую-то пронзительно яркую удушливо-знойную тягучую массу и теперь медленно и не торопливо истекало и сочилось этой массой вниз, на уже раскалённую иссушенную землю, обволакивая и покрывая всё на своём пути густым липким знойным маревом.
В этом мареве все предметы совсем иссохшего окружающего мира постепенно теряют свои очертания и к полудню можно видеть только их дрожащие призрачные контуры, которые, кажется, вот-вот в следующий миг, полыхнув напоследок белёсым вонючим дымком, совсем растают в раскалённом душном воздухе.
Даже ветер, всегда такой замечательно свежий и вкусный морской ветер, всегда так задорно и весело гоняющий по бескрайним морским просторам свои бесконечные стада белоснежных барашек - и тот совсем сник, превратившись в вялое и лениво-расслабленное своё подобие.
Его вялые и слабые дрожащие вздохи, не принося совершенно никакого облегчения, теперь источают вместо бодрящей свежести сухой духовочно-печной жар, чем только усугубляют всепоглощающий зной и пот, и, вдобавок, покрывают всё сущее мерзкой мельчайшей серой пылью. Как говаривал наш преподаватель по химии - это не пыль, это мерзкодисперсная взвесь. Или мелкодисперсная? - Давно это было, не помню уже, как правильно.
Так вот, эта отвратительная пыль оседает на всём, на чём и где только можно, оставляя на вспотевших или мокрых местах гадкие противные разводы, забивает нос и так мерзко скрипит на зубах.
Всё оставшееся в живых живое прячется и срывается в любую тень и не высовывается оттуда до тех пор, пока уставшее - наконец-то!, накуражившееся за долгий день светило огромным распаренным малиновым пузырём, отфыркиваясь и отдуваясь удушливыми ветряными порывами, медленно и неторопливо не скроется где-то там далеко в море, которое, бывает, вскипает там при этом белым паром облачков, медленно и неспешно затем рассеивающихся в быстро звездеющем небе.
В такую изнуряющую жару море ещё было. Да и что ему сделается, куда оно денется - оно ведь вечное. Только теперь оно пучилось и слегка колыхалось под пыльным и сухим небом дрожащей, старчески шагреневой и блёклой серо-голубой своей шкурой, растеряв в бессмысленной и потому бесплодной борьбе с солнцем свою любимую боевую тёмно-фиолетовую окраску и вместе с ней все свои бесчисленные шеренги яростно-холодных, в белых кружевных воротничках солдат.
Море теперь было рыхлым, ватным и влажно-тёплым, как нечаянно описанное в детстве одеяло. Водные процедуры, то есть купание, в таком море не приносят совершенно никакого облегчения, освежения и удовольствия. Даже весьма длительные купания, неумеренные по своей продолжительности. Вот не охлаждается организм при водных процедурах, да и всё тут. Ощущение воды есть, а прохлады от неё нет. Да и откуда ей взяться, прохладе этой желанной при температуре воды в двадцать восемь градусов по вышеупомянутой шкале, а то и больше?
А возле этого несчастного, жалкого, просто мокрого моря на пляже в это время всегда шумно и весело.
Множество людей, молодых и старых, толстых, худых, и в разных стадиях промежуточного состояния между этими двумя пограничными состояниями - ожирения и дистрофии - очень настойчиво и бурно занимаются активным и в особенности пассивным отдыхом.
Кто, мужественно истекая потом и стараясь напрячь всю наличествующую мускулатуру под выбирающее-оценивающими взглядами знойных мясисисьтых красавиц, усиленно загоревших до классического состояния Мулатка - шоколадка от длительного многодневного равномерного вяления своих упитанных телес на раскаленном песке под жгучем солнце при соблюдении строжайшей фруктово-овощной постно-мясной диеты во время этого важного и ответственного процесса в бесплодных стараниях по увеличению стройности собственной фигуры, из последних сил перемешивает песок в борьбе за полунадутый - потому, что ртом, из-за отсутствия насоса, - драный волейбольный мячик, имитируя игру в волейбол. Сопровождая все свои замысловатые телодвижения дикими азартными воплями, если кто не знаком с этим забавным пляжным времяпрепровождением, то издали может подумать, что на пляже большой кучей кого-то бьют. Ну прямо мачо, что с них возьмёшь.
Что это такое, фруктово-овощная постно-мясная диета? Ну что вы, это же очень просто, поясняю: это пару раз бессистемный приём во внутрь во время принятия лечебно-лежачих песчано-воздушно-солнечных ванн шашлычка из постной украинской свинины с фруктово-овощным салатиком из пляжной, открытой всем пылям, кафешки. Приятного аппетита.
Кто полностью сосредоточился, уже ничего и никого вокруг не замечая, на развивающих мозговую мускулатуру активных спортивных играх в домино, шашки, Чапаева и подкидного дурака, запивая проигрыш, как, впрочем и выигрыш, усиленными порциями пива из той же кафешки.
Шахматы к этой категории не относятся, шахматы, как и преферанс, - это пляжные азартные игры. На деньги, разумеется, что строжайше запрещено законом и потому нелегально усиленно процветает.
Бесстыжие девки, одетые только в тонюсенькие тесёмочки от неведомо куда подевавшихся остальных деталей купальников с визгом и хохотом, подымая тучи брызг и взбивая пышную белую пену, распарено плещутся сиренами морскими в такой же распаренной воде, сочно и матово мерцая сквозь взбитую пену загорелыми персиками, сливками и абрикосками своих тылов, привлекая к себе как восхищённые мечтательные взгляды, так и гневно-завистливые.
Некоторые заняты нудной, унылой и тяжёлой, весьма неблагодарной работой по освобождению методом непрерывного самоедства сдуру или по чьему-то злому умыслу припёртых на пляж транспортных челночных сумок с помятой и перемешанной в переполненном общественном транспорте провизией. Провизия бывает очень разнообразной и скоропортящейся, и только по прибытии на пляж становится понятно, что назад она уже не доедет.
Но не пропадать же добру? Вот и сидят, как на работе, уныло пережевывая свою снедь и разбрызгивая вокруг себя в песок корки, семечки, косточки, огрызки, пробки...всего и не перечислить, а вокруг отдых в разгаре.
Отдельные высокоинтеллектуальные тощие граждане бледно-зелёного цвета не только лица, но и кожи, сбившись в кучу под пляжными грибками и завистливо косясь на ближайших самоедов, бодро травят друг другу бородатые анекдоты типа:
Приходит дородная, очень брюнетистая дама со слегка пробивающимися усиками на спасательную станцию. Немного картавя и пристально, не моргая, глядя круглыми влажными выпуклыми коровьими глазами на опознанного ею по повязке старшего, нежным хрипловатым баритоном спрашивает у него:
- Это здесь люди моего Симочку вчера спасали?
- Здесь, - гордо, орлом глядя на неё, отвечает старший.
- А кто именно? - настырно и уже с прищуром глядя на него дальше вопрошает дама.
- Мы! - хором гордо отвечают два спасателя - водолаз и матрос, - вчера на катере за ним летали! - в сладостном предвкушении не имеющей границ сейчас грядущей на них благодарности.
- А панамочка его где?!! - резво поворачиваясь к ним, гневно заканчивает опрос дама.
Бурный долгий здоровый смех.
Кто, просто приехав на пляж и уютно расположившись на песке, тут же мужественно засыпает, пришлёпнув кусок бумажки на нос и демонстрируя всем окружающим своё здоровье и крепость нервов. Да-да, именно своё здоровье, потому, что спать весь день на раскалённом песке на солнцепёке, не переворачиваясь при этом, может только очень здоровый человек. Причём с крепкими нервами, ибо только это их качество придает их обладателю такой сон.
В общем, пляжная жизнь кипит, бурлит и плавиться. Все усиленно заняты ничегонеделанием и даже дети предоставлены сами себе. То есть вынуждены сами заниматься собственным развлечением, потому, что их родители на второй день по прибытии на место проведения заслуженного летнего отдыха расслабляются на столько, что им становится, как всегда, некогда заниматься своими детьми. Хорошо что они всё-таки почти всегда забирают их с собой с пляжа на место своей ночёвки. Хотя бывают случаи забытия своих детей на пляже.
Что поделать, такова селяви. Ну забыли, но ведь мы же вернулись? - На такси в девять часов вечера.
Маленькая Девочка большой розовой панамке, лет так пяти-шести, потихонечку шла у кромки воды, высматривая дары моря - красивые раковинки, отшлифованные волнами разнообразные камешки, любых форм и размеров.
Она шла и собирала в свой маленький кулачок всё интересное, что ей понравилось. Но, подняв что-нибудь, она тут же видела недалеко ещё что-то интересное и шла его подбирать. Но маленький кулачок не мог вместить все такие замечательные морские чудеса, а больше класть их было некуда, поэтому чтобы взять новое чудо, её приходилось бросать уже найденное.
Сначала она делала это нехотя, с сожалением, подолгу рассматривая свои находки и выбирая из них что лучше. Но интересного было так много, что вскоре она уже без всякого сожаления бросала старое и поднимала новое, так что её кулачок был всё время занят.
На её пути ей встретилась преграда: длинный причал спасательной станции тянулся далеко в море от самого берега.
Привязанный в конце причала спасательный катер едва заметно покачивался, изредка натягивая швартовы. Под навесом на середине причала стояла возле пустого стула на треноге одинокая подзорная труба. Лето. Жарко. Ни души.
Девочка обошла вытащенную на берег и брошенную там пустую спасательную шлюпку с большим пенопластовым красным спасательным кругом на дне и неторопливо пошла по деревянному настилу причала, держась за изъеденные морем поручни.
Она часто останавливалась и с интересом посматривала с высоты причала в воду: а что там видно с высоты на дне? На песчаном дне были видны камешки, крупные ракушки, поросшие зелёными
водорослями сваи причала, между которыми неспешно проплывали по своим рыбьим делам какие-то рыбёшки.
Всё это она долго рассматривала, а потом шла дальше. Скоро из-за возрастающей глубины дно стало уже не видно но зато рыбок стало больше, так что смотреть вниз было всё равно интересно.
Так потихоньку девочка дошла до конца причала и села на его краю на тёплую шершавую вкусно пахнущую доску, свесив босые ножки вниз и болтая ими в воздухе.
В воде уже было ничего интересного не видно и Девочка совсем собралась уже уходить назад, как вдруг в воде мелькнула тёмной искоркой небольшая тень и через мгновение перед ней из воды выставилась улыбающаяся зубастая мордочка, глядя на неё круглыми глазами.
- Ты кто? - немного испугавшись от такого неожиданного появления удивилась Девочка.
- Я? - услышала звонкий голос у себя в голове Девочка, мордочка исчезла и тут же выставилась из воды вновь и голос гордо добавил:
- Я дельфин!
- Какой же ты дельфин, - засмеялась Девочка, - дельфины - они большие. Папа говорил, что дельфины больше его, а ты вон какой маленький! Значит, ты не дельфин, а дельфинчик. Вот как я. А почему ты так странно разговариваешь, тебя слышно только у меня в голове?
- Ну и что, что я ещё маленький, - упрямо сказал дельфинчик. - Раз я буду дельфином когда вырасту, то я и сейчас дельфин. Ведь все дельфины растут из дельфинов, а не из селёдки какой-нибудь. Разве не так? Или у вас по-другому? А разговариваю я так потому, что не могу, как ты. Зато могу сделать так, чтобы слышать тебя у себя в голове, а ты могла слышать меня у себя в голове. А ты кто?
- Я? Я - Девочка. Я тоже ещё пока маленькая, но обязательно вырасту. И пусть ты будешь дельфин, ты на меня не обижайся, ладно? Я не хотела тебя обидеть.
- Да я не обижаюсь. А что, когда ты вырастешь, то будешь называться по-другому?
Дельфинчик нырнул и снова вынырнул, выпустив в небо небольшой фонтанчик воды.
- Здорово! - засмеялась Девочка и ненадолго задумалась.
- А знаешь, ты наверное прав. Я когда ещё вырасту, то стану девушкой, а когда совсем вырасту, то стану мамой. У нас все мамы вырастают из девочек. Да, - добавила Девочка, - а потом из мамы я стану бабушкой.
- Вот это да! - удивился дельфинчик. - Как у вас всё странно устроено. Слушай, а давай поиграем?
- Давай! - согласилась девочка. - А как?
- Иди сюда ко мне, - дельфинчик сделал круг по воде и снова пустил фонтанчик, - и мы с тобой поплывём, я тут недалеко знаю одно место, мне папа показывал, там водятся такие большие глупые рыбины! За ними так здорово гоняться! А ещё их можно есть, когда поймаешь! Они вкусные! Ты любишь есть рыбу?
- Есть рыбу? - Девочка с опаской посмотрела на воду. - Только жареную. Она жареная? - с надеждой спросила Девочка.
- Что значит - жареная? - дельфинчик перестал кружиться в воде и снова выставил свою зубастую физиономию напротив Девочки. - Обычная крупная рыба, не знаю как она по-вашему называется. Шустрая, жирненькая, может быть и жареная. Давай, пошли.
- Значит, она сырая, - грустно вздохнув, поняла Девочка. Ты знаешь, я не ем сырую рыбу.
- Ну раз так, ты можешь её пожарить, когда поймаешь! Пошли!
Дельфинчик развернулся и медленно поплыл в море.
- Как же я её пожарю в воде? - Девочка грустно смотрела в след уплывающему дельфинчику. Вот он нырнул и тут же исчез в воде. - Чтобы что-то пожарить нужен огонь. А какой огонь в воде? Огонь в воде не горит. И ещё, я не умею плавать, - тихо добавила Девочка, - меня папа учил, но я ещё плохо научилась.
- А что такое - огонь? - дельфинчик снова неожиданно вынырнул из-под причала, на это раз обдав Девочку водой из своего фонтана. - И как так, ты не умеешь плавать?
- Ты не уплыл! - обрадовалась Девочка, вытирая мокрое лицо своей панамкой. - Огонь - это... он горячий... и дым... - Девочка никак не могла подобрать слов, - в общем, я не могу тебе объяснить, что такое огонь. И в воде он не горит. А плавать... Вот ты же не умеешь ходить как я? - Девочка встала и прошлась по краю причала. - Вот так?
- Так - не умею, - согласился дельфинчик. - Да и не чем мне так ходить.
Он изогнулся и посмотрел на свой хвост, выставив его из воды и хлопнув им по воде, снова обрызгал Девочку.
- А как же нам поиграть? - он весь выпрыгнул из воды и, подняв тучу брызг, шумно плюхнулся в неё, снова обрызгав Девочку.
- Перестань! - засмеялась Девочка. - Я уже вся мокрая! Давай лучше я схожу к маме и возьму свой мячик. Ты подплывёшь к берегу и мы им поиграем.
- Мячик? - спросил дельфинчик, - а что такое мячик?
- Ты не знаешь, что такое мячик? - Девочка озабоченно поджала губки и наморщила свой конопатый обгорелый носик. - Мячик - он такой, круглый, резиновый и не тонет в воде.
- А что такое - круглый?
- Ну такой, круглый, - попыталась руками показать мячик Девочка, - как воздушный шарик, только меньше и не так лопается.
- А что такое воздушный шарик? - опять спросил дельфинчик.
- Ой, ну какой же ты непонятливый, - вздохнула девочка, - воздушный шарик, это такая резиновая штучка, которую на праздник надувают и она становится воздушным шариком. Понял?
- Не-а, - грустно сказал дельфинчик, - я не знаю, что такое резиновая штучка, что такое праздник, что такое - надувают. Я не понимаю, о чём ты говоришь.
- Какой ты непонятливый, - снова вздохнула Девочка, - ты совсем ничего не знаешь, бедненький дельфин. Как же вы там живёте, в своём море. У вас, наверное, страшно скучно жить. У вас там ничего, видать, нет, ни телевизоров, ни мультиков, ни мороженого. Одна сырая рыба и холодная вода. А школы у вас есть? У нас все дети, кроме совсем маленьких, ходят в школу. Я тоже скоро пойду в школу, - похвасталась Девочка. - Только не сейчас, а в следующем году. Мне мама уже портфель купила.
- Школы? - переспросил дельфинчик, - а что такое школы? Зачем туда ходить?
- Ну вот, я права. Ты не знаешь, что такое школа, значит у вас их нет. В школу дети ходят, чтобы учиться читать и писать. Ещё там учат считать, рисовать. Папа говорил, что там очень интересно. А где у вас учат маленьких дельфинов читать?
- А что такое читать? И что так...
Дельфинчик замолчал на полуслове и исчез в воде.
- Так - так, - Девочка услышала позади себя строгий голос. - Маленькая проказница, ты кто и как ты сюда попала? Здесь нельзя находиться посторонним.
Девочка обернулась на голос и увидела пожилого дядечку в шортах и летней майке с синей повязкой на рукаве. Он стоял недалеко от неё и внимательно смотрел на неё добрыми голубыми глазами. Дядечка только говорил строгим голосом, а сам улыбался.
- Я не посторонняя, - улыбнулась в ответ Девочка.
- Да? - удивленно восхитился дядечка. - А кто же ты?
- Я - Девочка. Я шла-шла, и пришла сюда. А тут никого не было, вот. И ещё, я тут с дельфином разговаривала, вот. А ты... вы, - Девочка вдруг вспомнила, что мама учила, что к незнакомым людям надо обращаться на вы, - кто?
- Да ну?! - ещё больше удивился дядечка. - Какая воспитанная Девочка. Я здешний начальник, самый Главный Спасатель. Вот, у меня и повязка есть. Видишь? - Он показал пальцем на свою повязку.
- Вижу, - ответила девочка.
- Значит, говоришь, с дельфином разговаривала? С настоящим?
- С самым настоящим, только маленьким. Но он сказал, что он хоть и маленький, но всё равно, он не дельфинчик, а дельфин.
- Да ну? - прищурив глаз, недоверчиво спросил Главный Спасатель. - И как же ты с ним разговаривала? Что-то я такого не слышал, чтоб дельфины по-человечески разговаривали.
- А он и не разговаривал, я его слышала у себя в голове, а он меня - у себя.
- Здорово! - восхитился Главный Спасатель. - И о чём ты с ним разговаривала?
- Да так, - Девочка обернулась и посмотрела на море. Блёклая вода матово мерцала на солнце. Дельфина не было. - Он меня звал ловить и есть сырую рыбу, а я его звала поиграть со мной. А то скучно одной.
- И как? - с интересом спросил Главный Спасатель, - договорились?
- Не - а, - Девочка опять посмотрела на море, - не договорились. Он такой непонятливый и ничего не знает. Он не знает про мячик, не знает даже, что такое школа...
- Значит, вы друг друга не поняли. Это бывает. Ладно, выдумщица, не расстраивайся. В следующий раз - обязательно договоришься. Только чем объяснять, что такое мячик, бери его и кидай дельфину в море. Вот увидишь, он сразу поймёт, что это.
- Значит вы мне не поверили, - обиделась Девочка. - Я не выдумщица. А это всё правда.
- Почему не поверил? - Очень даже поверил, - весело рассмеялся Главный Спасатель. - А сейчас, если ты не потерялась, давай руку, я отведу тебя к маме. Ты знаешь, где сейчас твоя мама?
- Знаю, - Девочка показала пальцем на пляж, - вон она, под зелёным грибком загорает. Такая красивая, в голубом купальнике. Видите?
- Вижу. Тут совсем недалеко, если ты не заблудишься, то, может быть, сама дойдёшь?
- Конечно, я сама дойду, не нужно меня отводить, я уже большая.
- Отлично, - довольно сказал Главный Спасатель, - раз так - то пошли, но на берег с причала я всё-таки тебя провожу. Давай руку.
- Мама, а я сейчас была на причале!
- Где?!! - мама приподняла свои тёмные очки и удивлённо посмотрела на Девочку.
- На причале, вон там, - девочка показала рукой на причал.
- И кто тебя туда пустил?
- А никто. Я шла-шла, а там никого не было. Я сама и пришла.
- И что ты там делала?
- Да так, - загадочно ответила Девочка. - С дельфином разговаривала, хотела поиграть с ним...
- Ну и что, - улыбнулась мама, - получилось?
- Нет... - грустно вздохнула Девочка. - Мы с ним не поняли друг друга...
- Да... - согласно вздохнула мама и посмотрела поверх очков на доморощенных волейболистов, среди которых уже который час их папа мужественно перемешивал песок напрочь забыв про них. - В этом мире очень часто не хватает взаимопонимания... Такова проза жизни...Хочешь персик?
Солнце по-прежнему занималось выжиганием по живому и не живому, пляжная жизнь продолжала свой вялотекущий процесс. Мама загорала, закрыв глаза чёрными очками, а Девочка сидела рядом на своём махровом полотенце с лошадками и, положив подбородок на колени, смотрела на искрящееся море и думала о том, как порой бывает грустно жить в мире, в котором так не хватает взаимопонимания и что же это такое, проза жизни?