Жара в этот день стояла необыкновенная, пыльный воздух казался раскалённым.
Солнце тяжело висело в небе, косясь жёлтым недобрым глазом на растрескавшуюся бурую землю.
Порыжевшее маисовое поле, выжженное жарой, выглядело плачевно и сулило голодный год.
- Если так будет продолжаться дальше, пропадёт весь урожай, - мрачно сказал Тепеу, молодой охотник.
- Боги солнца, должно быть, разгневаны на нас за что-то, - вздохнула его жена Сейба, откидывая с покрытого испариной лба прядь взмокших волос.
Несмотря на поздний срок беременности, она продолжала трудиться в поле, пытаясь вместе с остальными женщинами ухаживать за теми початками кукурузы, которые ещё не успели погибнуть.
- Вечером шаманы опять собираются провести ритуал заклинания дождя, - сказала она. - В этот раз ты собираешься прийти?
- Я отправляюсь в лес, - напомнил Тепеу, - животные гибнут от жажды и голода, их становится всё меньше. Скоро останутся одни зловонные падальщики. Нужно успеть наловить хорошей дичи, чтобы сделать запасы вяленого мяса.
- Своим поступком ты оскорбишь богов, - нахмурилась она. - Если уж они и без того так злятся...
- Если я не приду, это ничего не изменит, - оборвал её муж. - У меня есть дела поважнее плясок у костра. Мне предстоит дальний путь, я не вернусь до третьего дня.
Эти слова вызвали у неё серьёзное беспокойство.
- Своим неуважением к богам и шаману ты добьёшься того, что в следующий раз тебя принесут в жертву вместо пленника! Ты хочешь сделать меня вдовой и оставить нашего ещё не рожденного ребенка без отца?
Поддавшись на уговоры и смягчившись её просьбами, Тепеу с неохотой согласился остаться в селении и вечером отправился к месту жертвоприношения вместе со всеми, чтобы принять участие в ритуале.
Ряды соплеменников успели поредеть за долгие месяцы изнурительной жары. Слабые детские тела не выдерживали мощи палящих лучей, женщины иногда падали замертво на полях, где нельзя было укрыться от безжалостного солнца под сенью деревьев. Многие мужчины не вернулись с охоты, забредая так далеко в леса в поисках добычи, что часто сами становились ею - кого-то растерзали дикие звери, кому-то повезло ещё меньше, и враги захватили их в плен. С пойманными противниками везде поступали одинаково, отдавая их жизни, чтобы умилостивить богов, испепеляющих своим гневом земли.
Вот и сейчас связанный пленник, тощий перепуганный юноша, почти мальчишка, дожидался своей страшной участи, пока главный шаман в ритуальном уборе из ярких перьев затачивал острый нож. Каждый из взрослых членов племени должен был нанести удар и выпустить из жертвы кровь, в которой заключена жизненная сила человеческого существа.
Насытившиеся ею боги проявят снисхождение к людям, послав на землю, окропленную алым, благословенный дождь.
Много крови было пролито за последнее время людьми из племени Тепеу.
"Скольких мы уже скормили небесам, а всё без пользы, словно в вышине и не слышат наши мольбы, - размышлял охотник. - Действительно ли нужны эти жертвы? Отчего боги так кровожадны? Быть может, шаманы заблуждаются..."
Вопросы терзали его, заставляя испытывать смятение.
Иногда он ловил себя на кощунственных мыслях, что никаких богов вовсе не существует, слишком уж упорно они хранят молчание, но неизменно пугался святотатства и запрещал себе так думать. В самом деле, кто-то же управляет миром, приводит колесо жизни в непрерывное движение? Реки текли, ветра дули, светила блестели на небе, а затем исчезали с него или появлялись то здесь, то там, как разлетающиеся огненные искры или порхающие бабочки. Кто-то стоял за этим, иначе мир бы застыл на месте.
Жертвоприношение началось.
Шаман и его помощники затянули молитвенные песнопения, истово застучали в гулко грохочущие барабаны и начали пляску, в которую влились остальные, танцуя вокруг извивающихся желто-красных языков разожжённого костра, лижущих ночную темень. Огонь ещё больше горячил так и не успевший остыть к вечеру воздух и распалял кровь, заставляя сильнее биться сердца, быстрее бежать кровь.
Размеренный грохот тамтамов, исступлённый молитвенный танец и вводящие в транс песнопения сделали своё дело, и вскоре Тепеу, отринув всякие мысли и сомнения, ритмично топтал ногами землю, поднимая клубы пыли, отсвечивающие в пламени красным, и простирал к небу руки, упрашивая богов о ниспослании живительного дождя.
Сейчас присутствие высших сил казалось ему таким явным, что он приветствовал их со счастливой улыбкой: вот купается в густой ночной синеве прекрасный, сияющий серебром, округлый лик богини радуги и лунного света Ишь-Чель. Вот слабо дотрагивается до разгоряченного лица тёплое дыхание повелителя ветра Кукулькана. А где-то там, в непроглядной черноте лесов скалит в пастях сотен хищных зверей свои острые зубы и ярко блестит глазами владыка мертвых Ах-Пуч, покрытый трупными пятнами повелитель худшего из миров.
Лишь несущий сосуды с водой Чаак, божество дождя и молний, не кажет четырех разноцветных ликов, не улыбается, выпуская из уголков своих ртов змей, а продолжает сердиться на людей. Но, быть может, сейчас, когда сухая земля впитает новую кровь, бог окажет милость?
Кровь - чтобы початки маиса желтели, как солнце, а зверьё в лесах было изобильным и жирным!
Кровь - чтобы жизнь восторжествовала, даже если она покупается за смерть...
Зловещие алые пятна мелькали перед глазами.
"Кровь - вода, кровь - вода", - вертелось хороводом в голове Тепеу в тот миг, когда он, танцуя, приблизился к связанному пленнику, которому уже готовился нанести удар шаман, и увидел на дне глаз мальчишки лютый ужас, вдруг пронзивший сердце острой жалостью к тому, кто был обречен на мучительную смерть от множества ран.
- Стойте! - закричал Тепеу раньше, чем успел остановить вырвавшееся изо рта восклицание, и загородил собой пленника. - Люди, стойте!
Ошарашенный шаман и его помощники в изумлении уставились на молодого мужчину, и постепенно барабанный бой стих, и танец остановился. На охотника устремились сотни острых взглядов, выражавших недоумение, непонимание и даже ужас. Краем глаза Тепеу заметил лицо своей жены, исказившееся от сильнейшего страха. Её испуганный взгляд царапнул сильнее всего, как зазубренное острие ритуального кинжала.
"Безумец! - словно восклицала Сейба. - Теперь они убьют тебя!"
Сообразив, наконец, что оказался в центре пристального внимания, которое может плохо для него кончиться, и, успев пожалеть, что выступил столь неосмотрительно, Тепеу сник и понурил голову, приготовившись к скорой и неминуемой каре за то, что посмел вмешаться в проведение священного обряда.
Между тем Чилам, главный шаман, впал в ярость от такого неслыханного проступка.
- Как осмелился ты, Тепеу, сын Кавила, прервать церемонию?! - сурово воскликнул жрец. - Да отсохнет твой поганый язык, да покроют гнойные нарывы, язвы и струпья члены твоего тела! Проклятье тебе за подобное кощунство!
Люди зашумели, поддерживая возмущение шамана, и Тепеу понял, что пришел час его погибели. В следующий миг его схватят, свяжут и принесут в жертву вместе с пленником, который вызвал в нём предательскую жалость, и никто, кроме жены, не прольёт по нему слез.
Часть его смиренно ждала наказания, которое и должно следовать за богохульство и вызов.
Но он был молод, смел и уже не раз смотрел в лицо опасности, охотясь в диких лесах на свирепых тварей. Ему уже удавалось обхитрить смерть, и в сознании, будто яркая звезда в безлунную ночь, вдруг вспыхнула мысль: быть может, есть шанс и на этот раз, если действовать умно? Следует направить возмущение толпы в другую сторону...
Терять было нечего, значит, стоило попытаться.
Чилам продолжал разгневанно его упрекать:
- В это тяжёлое время, когда боги иссушают землю, ты, Тепеу, вмешиваешься в угодное небесам жертвоприношение! Слышал ли кто-то о такой дерзости?!
- Нет, никто не слышал! - загудела толпа растревоженным ульем. - Смерть ему, смерть! Умилостивим богов, принеся святотатца в жертву!
- Пусть же его кровь прольётся нынче ночью! - провозгласил шаман торжественно. - Пусть боги увидят, что мы готовы отдать им собственного соплеменника, лишь бы не нарушить их волю и порядок, принятый в мире под солнцем, луной и звёздами. Пусть кровопускание окрасит землю, обагрит траву и камни! Пусть милость богов вернется к нам и...
"Сейчас или никогда", - подумал Тепеу, набрал в грудь воздуха, как перед прыжком с обрыва в реку, и прервал жреца, стараясь кричать как можно громче, чтобы заглушить людской гомон, звучавший подобно бурной реке.
- Боги пресытились жертвами!
Отчаяние придало Тепеу силы, голос его прогремел раскатом, и толпа умолкла от неожиданности.
Ловя момент, охотник продолжил, поддаваясь какому-то вдохновению, которого не знал раньше:
- Сколько месяцев мы приносим богам людские жизни, а жара становится только хуже? Засуха всё злее. Может, боги уже напились кровью? Может, они карают нас не потому, что мы принесли им мало жизней, а потому, что принесли слишком много? Что, если холодные чертоги Шибалба переполнены, и жители подземного царства разгневаны на нас за то, что мы продолжаем присылать им всё новых людей?
На короткое время воцарилась тишина, прерываемая лишь треском цикад, засевших в сухой траве, но вот из толпы собравшихся донесся первый голос:
- Так поступали наши отцы испокон веков, жертвуя богам жизни наших врагов! Не хочешь ли ты сказать, Тепеу, что они ошибались?
- Уж, скорее, ошибаешься ты, дерзкий! - поддержал его надтреснутый старческий голос. - Глупый мальчишка потерял рассудок.
Тепеу был одним из самых сильных и ловких молодых мужчин и удачливых охотников племени, и все относились к нему благожелательно, но сейчас не стоило рассчитывать на симпатии людей, свято чтивших обычаи и традиции.
- Он не ошибается и не сошел с ума, а несет опасную ересь! - вмешался шаман. - Не слушайте его, люди! Через него говорят злые демоны. Кровавый пир следует продолжить к удовольствию богов!
- Но скажи, о премудрый, если жертвы приносят богам удовольствие, отчего они продолжает карать назад? - неожиданно зазвучал голос Сейбы, и Тепеу, повернув голову к жене, увидел в её взгляде поддержку, от которой тесные кольца страха, сдавившие горло, немного ослабили хватку.
- Боги редко объясняют нам свою волю, - отвечал Чилам высокомерно, - лишь в магическом трансе посвященным жрецам открываются их намерения. До того, как твой одержимый муж, Сейба, прервал нас, мне было открыто, что богам угодна новая жертва.
Несмотря на его надменный тон, Тепеу вдруг понял, что шаман лжёт.
- Докажи нам! - воскликнул охотник. - Вдруг ты ошибочно толкуешь волю богов, и мы делаем то, чего они совсем не хотят?
- Как ты смеешь чего-то требовать от меня?! - зарычал жрец и сделал знак своим людям, чтобы они схватили Тепеу. - Столько лет я толковал их волю верно, и наше племя процветало, и сейчас, с наступлением Эры Пятого Солнца...
- Столько лет ты толковал их волю верно, но сейчас наше племя гибнет! - Тепеу медленно отступал назад, пятясь от приближавшихся к нему помощников жреца. - Может быть, с наступлением новой Эры пришло время новых обычаев? Всё имеет своё начало и свой конец в этом мире.
Люди заволновались, и охотник с радостью услышал, как в толпе зазвучали голоса сомневавшихся, и кто-то стал говорить, что, возможно, в его словах есть какая-то правда.
- Докажи нам! - поддержала Сейба. - Ты уже стар и глух, Чилам, вдруг ты больше не слышишь голоса богов, или толкуешь их неверно?
- Замолчи, женщина, - процедил жрец с ледяной яростью, - иначе станешь следующей после своего мужа и сама пойдешь за ним в холодное царство мертвых.
- Слыханное ли это дело - приносить в жертву женщину на сносях, губя сразу мать и дитя? - Неожиданно от толпы отделилась величественная фигура Яш, врачевательницы, всегда принимавшей роды. - Такая жестокость отвратит богов. Похоже, Чилам, твой разум помутился от гнева.
Авторитет Яш был велик, поэтому её поддержали многие, особенно женщины.
Целительница высоко вскинула руку, останавливая поднявшийся людской гомон, и спокойно обратилась к жрецу:
- Докажи людям свою правоту. Молодой Тепеу говорит верно: мы проливаем кровь, но долгожданный дождь не приходит на землю. Открой, что поведали тебе боги, Чилам. Сколько ещё людей мы должны умертвить? Как долго продлится жара? Дадут ли нам свыше какой-то знак?
Ободренный её выступлением, Тепеу обрадовался ещё сильнее, увидев, что шаман растерялся. Никто раньше не оспаривал слов священнослужителя, принимая на веру любые его толкования.
- Боги не велят мне раскрывать свою волю непосвящённым, - попробовал он снисходительный прежний тон, встав в горделивую позу, но людям оказалось этого недостаточно.
Шум поднялся такой, какой обычно бывает в лесу во время грозы, когда мощный ветер ломает ветки и валит стволы деревьев. Кто-то продолжал поминать кощунство и покушение на древний порядок, но многие заметили, что слова Тепеу правдивы: жертвенная кровь льется, а засуха продолжает лютовать. Не пора ли изменить древние обычаи с приходом новой Эры?
Так ничего и не решив, люди стали расходиться.
Пленника уволокли обратно в яму, где держали захваченных в бою, горящий злобой взгляд шамана посулил Тепеу скорую смерть, а единственное, на чем все сошлись: следует провести совет старейшин, чтобы решить, как поступать дальше.
Понимая, что теперь жизни и его самого, и жены с будущим ребенком находятся в опасности, Тепеу подготовил всё для побега в леса. Решение это было отчаянное и безнадёжное, ведь в джунглях они почти наверняка погибнут, но при бегстве у них была хотя бы тень надежды, а если остаться, Тепеу знал, что шаман и его прислужники не оставят его в покое.
Тайком до наступления рассвета они отправились в чащу, и охотник возблагодарил богов, в которых готов был вновь поверить за то, что они послали ему такое сокровище, как Сейба. Жена ни на что не жаловалась и не упрекнула его ни единым словом. Тепеу поклялся защищать её и своего ребенка, пока в нём теплится жизнь.
Они шли долго, пробираясь в густых зарослях, путь был труден, да и вел, по большому счёту, в никуда - у них больше не было дома. Но в лесу, под сводами могучих деревьев, жара не ощущалась так сильно, и, когда они сделали первый привал, отдыхая в тени на мягкой траве вблизи нежно журчащего ручья, от которого веяло прохладой и свежестью, Тепеу ощутил вдруг мир и покой, а Сейба наградила его ласковой улыбкой.
- Давай останемся тут, - предложил охотник, - здесь есть вода, и жара переносится легче.
- Мне бы хотелось этого, - вздохнула она, - но мы ушли недостаточно далеко, здесь они с легкостью нас отыщут. Нужно двигаться дальше.
Отдохнув и подкрепившись кукурузными лепешками и вяленым мясом из захваченных припасов, они отправились в самое сердце леса и шли до заката, остановившись, чтобы развести костер на небольшой зелёной полянке, так кстати появившейся у них на пути.
Оставив жену, Тепеу отправился набрать сухих веток, чтобы скормить их огню. Он блуждал довольно долго, когда заметил в просвете между деревьями странный блеск, словно заходящее солнце отразилось от поверхности воды. Только что-то блестело в вышине, на уровне верхних веток крон огромных деревьев.
Поддавшись любопытству, охотник направился вперёд, к источнику блеска, и тогда свет замерцал снова, а потом ещё и ещё, и Тепеу показалось, что он различает очертания сооружения, сделанного из серебристого металла.
Словно невидимые сети тащили Тепеу всё дальше, им двигал неодолимый порыв, всегда живший в человеке со времен древности, заставляющий бросаться вперёд, невзирая на опасность, чтобы увидеть новое, ступить в неизведанное, открыть небывалое, ринуться в бездну в поисках её дна...
Перед охотником возвышалась металлическая пирамида, сверкающая в лучах умирающего солнца.
Быть может, то была вовсе и не пирамида, но это единственное сравнение пришло человеку на ум. Гигантская постройка поднималась выше деревьев, и была в обхвате больше, чем дюжина толстых сосновых стволов. Её поверхность казалась совершенно гладкой, хотя острый взгляд Тепеу отметил округлые прозрачные проемы и нечто, похожее на утопленную в металле дверь.
- Это жилище богов, - прошептал он. - Я сомневался в том, что они существуют, и вот они передо мной, спустились на землю, сойдя с каан, Небесной Змеи...
Его охватил ужас и возвышенный восторг, и он пал на колени.
Когда первое оцепенение прошло, он сумел открыть рот, чтобы вознести хвалу богам, и затянул было молитвенное песнопение, которое знал с раннего детства, рассказ о безмерной мощи и силе небес, о создании этого причудливого мира и о сотворении человека.
- Мир был создан из ничего волей богов, - пел охваченный экстазом охотник, забыв обо всем, и не замечая, как громко звучит его голос, способный привлечь внимание хищных животных.
Песня звучала, и ей вторили звуки леса - шум ветра в деревьях, треск сучьев и шорох опавшей листвы под лапами зверей, шелест скользящих в траве змей и вой стаи хохочущих гиен.
Тепеу тянул мелодию, молитвенно простирая руки к железной пирамиде, не замечая приближение ягуара, осторожно кравшегося к нему на мягких лапах.
Инстинкты взметнулись в последний миг, и Тепеу молнией обернулся, выставив вперед остро отточенное копье, но рычащий зверь мчался со страшной скоростью, готовясь вцепиться клыками в глотку и разодрать когтями слабую человеческую плоть.
Так бы и случилось, если бы не распахнулся проход металлической пирамиды, и из неё не выступило бы божество, во мгновение ока сразившее животное волшебным сияющим лучом.
Ярко-алый свет вспыхнул, слепя глаза Тепеу, и ягуар упал замертво, едва не придавив человека тяжелой тушей.
Ослабев от переживаний, охотник рухнул оземь, надрывно дыша. От страха сердце колотилось в ушах, а зрение мутилось, размывая все вокруг, словно пелена дождя. Краем глаза он заметил присутствие божества рядом, и это лишило его последних сил, затуманив рассудок и заставив почувствовать себя крошечным беспомощным ребенком. Кем он был в сравнении с богом? Меньше пылинки...
Он крепко зажмурился, из горла вырвался жалобный всхлип, и Тепеу успел подумать, что, пожелай божество покарать его сейчас, как сделало со зверем, Сейба останется совершенно одна и погибнет в лесу. Эта мысль напугала его сильнее, чем близость смерти и мучительная вечность в подземном царстве.
"Не бойся, - услышал вдруг он, - я не причиню тебе вреда".
Голос прозвучал мягко, будто бог погладил его по голове.
Подбодренный его словами и доброжелательным тоном, человек открыл глаза и осмелился посмотреть на заговорившего с ним бога.
Тот бы не похож ни на одно из изображений высших сил, которые доводилось встречать Тепеу, и всё то же жгучее любопытство заставило его задать сорвавшийся с языка вопрос:
- Кто ты, божественный? Я не узнаю твоего лика.
"Ты и не можешь его узнать", - раздался ответ, и Тепеу охватила новая волна страха, когда он понял, что бог не раскрывает того, что было отдаленно похоже на человеческий рот. Его слова, минуя уши, сразу же входили в голову.
Он разговаривал с Тепеу в его мыслях!
"Не бойся, - повторило существо. - Я наблюдал за тем, как ты вступился за пленника, рискуя собственной жизнью. Ты добр и отважен, Тепеу, сын Кавила, а мы ценим отвагу".
- "Мы"? - прошептал человек, едва ворочая от потрясения языком. - Так значит, вас здесь много?
Трясущейся рукой он указал в сторону металлической пирамиды, и существо согласно кивнуло.
"Встань, - произнесло оно, - тебе нечего бояться, и ты больше не должен скитаться в лесах. Ты был прав, жертвоприношения не угодны нам, и я помогу тебе доказать это людям из твоего племени".
Медленно поднявшийся с земли Тепеу заметил, что в одной из рук - если то были руки - бог сжимал странного вида металлическое оружие, выпустившее сразивший ягуара красный световой луч. В другой конечности он держал небольшой шар, сделанный из тусклого полупрозрачного камня.
"Возьми это, - велело существо, - здесь наши голоса, твои люди услышат их. Мы скажем, что кровь нам претит. Ваш шаман заблуждался, а тебе открылась истинная воля богов. Люди превознесут тебя, и ты сможешь спокойно жить вместе со своей семьёй среди соплеменников".
Трепеща, охотник протянул руку, опасаясь коснуться бога, но тут полупрозрачный шарик поднялся в воздух и плавно опустился в раскрытую ладонь Тепеу.
Странно было слышать тишину, но человеку показалось, что именно это он сейчас и услышал, и что в тишине сознания бога прозвучало то, чего Тепеу распознать не смог.
Шар был прохладным на ощупь, что-то клубилось в нём, как дым над потухшим костром, должно быть, мысли и голоса богов.
"Ступай, - приказало существо, - и не страшись ничего, я буду наблюдать за тобой и охранять твой путь".
Охотник хотел спросить о чем-то ещё, но, подчиняясь приказу, развернулся, чувствуя, как ноги сами уносят его прочь. Такова была сила божества, которое словно невидимой рукой направляло человека, подчиняя себе его разум.
Но в Тепеу была смелость и сила, поэтому, преодолевая сопротивление тела, он остановился и с колотящимся сердцем обернулся, задав тревоживший его вопрос:
- Прекратится ли страшная засуха? После того, как кровь перестанет проливаться, закончится ли жара, о, милосердный?
Но существо промолчало, и последнее, что увидел Тепеу, как его силуэт исчезает в распахнувшемся проходе блестящей пирамиды, словно входит в пасть огромного металлического зверя.
Человек шел прочь, крепко сжимая в руке магический шар, хранящий в себе голоса богов, и, несмотря на чудесное спасение и избавление от всех напастей, которыми грозило изгнание из племени, на сердце было тяжко, словно смутная угроза поселилась на дне сознания, угроза того, о чём Тепеу не знал, опасность столь страшная, что...
В космическом корабле, обитатели которого общались между собой и с представителями других видов, не озвучивая своих мыслей вслух, стояла тишина, нарушаемая лишь негромким гулом приборов.
"Зачем было устанавливать контакт?" - поинтересовался один из пришельцев на Землю у того, кого Тепеу принял за бога.
"Мы собираемся погубить их планету, мне хотелось спасти хотя бы одного из землян от мести соплеменников и по возможности предотвратить ненужное кровопролитие", - ответил тот.
"Успокаиваешь свою совесть?" - даже заданный телепатическим путем вопрос может прозвучать с саркастической интонацией.
"А что, тебя она никогда не мучает? Мы болтаемся по галактикам, превращая места обитания других видов в заправочные станции, используя ресурсы их планет. Не самое достойное занятие, ты не находишь?"
"Да, было бы намного достойнее плавать где-нибудь в азотном облаке и рассуждать об этике! Ресурсы нашего мира ограничены, мы помогаем выживать своему виду, остальные нас не должны интересовать. А твои мысли, - в интонации скользнуло предупреждение, граничащее с угрозой, - могут не понравиться Военному Совету. Думай, о чем думаешь".
"Мы разрушим цивилизацию! Всё погибнет - многовековая история, культура, природа, живые существа... Тебя это совсем не смущает?"
"Я просто делаю свою работу. Рекомендую тебе заниматься тем же самым, очень настоятельно рекомендую, ясно, коллега?"
Экран, на котором мелькали бегущие строчки вычислений, ярко вспыхнул, и раздался сигнал, который не расслышало бы человеческое ухо.
Пришелец приблизился к монитору.
"Отлично, расчет окончен, я немедленно отправлю информацию Совету, и мы сможем отправиться домой после утверждения даты и финальной проверки установленного на Земле оборудования".
"Когда всё произойдет?" - спросило фальшивое божество у своего соплеменника.
"В 2021 году новой эры по счету этого мира. Кстати, сильно не переживай. Инверсия магнитного поля Земли всё равно убьет большую часть человечества, которое к тому моменту так всё загадит, что... В общем, хоть какая-то польза будет от планеты. Ну, что, коллега, подкрутим температурные регуляторы в геосфере?"
Боги сказали свое слово.
Ядро голубой планеты, вошедшей в Эру Пятого Солнца, дохнуло жаром, как огненный дракон.