Вечернюю тишину нарушали запоздалые птахи и громкое чавканье, доносящееся прямо с садовой скамейки. Которую безраздельно занял Порфирий. Он снова нашел «пожевать», справедливо полагая, что политика дело темное – пусть её староста вместе с Перцем ублажают, на голодный желудок. Внимательно осмотрев исполинских размеров бутерброд, Порфирий уже приготовился кровожадно вонзить в него зубы. Не тут то было. Входные двери рывком распахнулись и на площадь перед училищем вывалилась изрядно разогретая речами, бурлящая толпа.
Из толпы походкой «винтового» наркомана выпрыгнул староста и бодро поскакал к Порфирию. Впрочем, если бы Порфирий видел в своей жизни беременного кенгуру, он определенно заметил бы его сходство со старостой деревни.
Не совсем понимая призошедшие со старостой изменения, Порфирий даже забыл откусить бутерброд. Чего раньше за ним тоже ни разу не замечалось.
Староста попросил устроить ему как нибудь срочно экскурсию на ТЭС.
На следующий день Порфирий понял: он не сумасшедший.
А дело было так...
Вытащенный на сцену староста смутно поблагодарил за помощь в обустройстве деревни. После чего был усажен с краю извечного президиумного стола. На беду Вова-Аусвайс страдал близорукостью и поэтому, для удобства чтения принёс настольную лампу. Лампа изрядно интриговала старосту. Ровно до тех пор, пока мимо стола, в ораторском запале не прошёл Сильвер. По извечной своей хромоте задевая удлинитель. Лампа погасла, что подстегнуло дурное техническое любопытство старосты до невиданных высот. Воровато оглядевшись, он попробовал выдернуть лампу из патрона. Не вышло, но видимо какой-то черт подсказал старосте попробовать покрутить.
Технически «подкованный» народ в зале затаил дыхание, наблюдая импровизированный спектакль. Наконец староста вывернул лампу и любопытствуя сунул в патрон палец. Ничего бы не произошло, но витийствующий Сильвер снова зацепил, таки удлинитель. И закон ома на время поменялся местами с законом подлости. Староста улетел за кулисы вместе со стулом, спиной вперед. Где на него немедленно обрушился флаг СССР, стоявший там наверное со времен последней демонстрации коммунистов.
Пока люди пытались подняться на сцену для оказания помощи пораженному, он появился сам вылезая из-за кулисы задним ходом. Потому как обзор вперед закрывал флаг. «Товарищи! Ни слова о репрессиях кровавого режима» – эта фраза Сильвера уложила на пол от смеха всех присутствующих выходцев из двадцать первого века, кроме самого Сильвера, который не упал только от того, что держался за трость.
Важное собрание было скомкано и все отправились на улицу.
Глава седьмая
По ту сторону.
Решение разместить обитель наблюдательниц принималось довольно давно. Одной из причин перенести её за разлом была огромная территория за разломом.
Теократических правителей «Святого Рема» не волновала удаленность обители от людских поселений. Это даже было удобно. Ссылать женщин обвиненных в колдовстве для пополнения контингента. Обитель находилась по большей части на самообеспечении. Контингент в сотню человек, на девяносто процентов женский, требовал не настолько много припасов. Ухитряясь даже рассылать периодически разведывательные экспедиции. Впрочем, не надолго и не далеко, так для отчета.
Хроноклазм свалился на голову тихому форпосту совершенно неожиданно. Разом запутав и перемешав все планы. Разная скорость течения времени и последующая синхронизация зашвырнула монастырь на двадцать лет назад. В это время никто еще не помышлял об экспансии за разлом. А орден наблюдателей только задумывался.
* * *
Нежаркое осеннее утро заглядывало в окошко, побуждая побыстрее вскочить с жестковатой постели и отправиться по делам. Тем более осень, время заготовок на зиму.
Настоятельница Идель была даже рада проснутся так рано, можно было не бежать сломя голову на службу единому, а выпить еще чашечку травяного чая и поразмышлять.
Сегодня нужно было посетить огородников, у них снова не ладился сбор урожая. Не хватало соли для капусты. Однако караван для монастыря придет недели через две. Доставив и соль в числе прочего.
Идель, выпив чаю, велела закладывать двуколку. Похоже без нее сами огородники разбираться не хотели, ждали начальственного решения.
«Вчера тут этого не было» – доказывала сестра Жанна подъехавшей настоятельнице, указывая на неожиданную неприятность посреди капустного поля. Заменяя собой грядки, посреди поля вальяжно развалилась железнодорожная насыпь с путями поверху. Две стальные полосы тянулись на запад, к разлому, и скрывались за горизонтом на востоке. Идель смотрела на них, поминутно проглатывая свой страх, комками подступивший к самому горлу. Ситуация требовала разрешения. Вынув маленькую серебряную бутылочку она капнула несколько капель на рельс. Морок рассеиваться не пожелал. Вполне материально пересекая равнину, и нагло блестя головками рельс.
* * *
Пять вагонов, четыре ходки, вот и все, что понадобилось для вывоза жителей деревни. Оставив вопрос размещения людей на Вову- Аусвайса. Перец Сильвер и Женя решили проверить пути и в другую сторону.
* * *
Однако предполагаемые планы злобно зачеркнул начавшийся мелкий,
пакостный дорждь. Срочно выдав всем наряды на осмотр возможно
протекающих крыш.
Две фигуры, упакованные в армейские плащ-палатки, мелкими перебежками
направлялись через двор к единственному обесточеному зданию. Училище
нагло блестело мокрыми окнами. Его исследовать руки не дошли.
Запрыгнув под козырек входа, Перец, нагло ухмыльнулся и принялся
шуровать проволочкой в замке.
-- Даже не смешно -- подошедший Сильвер угрюмо вгляделся в табичку
около двери.
-- О чем ты? -- Перец не переставал бодаться с замком.
-- Опять неродное! -- Сильвер указал на табличку -- Какой такой
совнархоз?
Замок сдался и обреченно щелкнул. Отряхивая плащи Сильвер и перец прошли
внутрь.
По неизменной милицейской привычке Перец учинил обыск в каморке вахтера,
попутно сгребая в карманы все найденные ключи.
Попутно замеченный на стене календарь за 1961 год только добавил