Сегодня мало кто помнит этот первый роман Агаты Кристи, "Таинственное происшествие в Стайлз". Я думаю, его вообще мало кто читал. Разве что дотошные любители и ценители ее творчества. Обычный читатель помнит и ценит только признанные временем шедевры, такие как "Десять негритят" или "Азбука убийства", "Убивать легко". А этот роман трудно сравнить с подобными вершинами, потому что в нем еще много неладно скроенного, как оно и должно было быть в первой пробе пера. Но не будем забывать, что это было перо великого мастера! Я обращаюсь к этому роману, как к хорошей возможности поговорить о детективе вообще и о Агате Кристи в частности.
Сначала несколько слов об обстоятельствах появления первого романа Агаты Кристи "Таинственное происшествие в Стайлз".
24 декабря 1914 года майор Арчибальд Кристи и Агата Миллер становятся мужем и женой. Почти сразу после церемонии Арчи был вынужден уехать воевать во Францию, а Агата возвращается в свой госпиталь, где ее переводят в аптечное отделение. Новые обязанности отнимали у нее гораздо меньше времени. Тогда-то подброшенная старшей сестрой Мэдж мысль - написать детективный роман - пускает корни. Новоприобретенные знания подсказывают идею романа, а знакомство с бельгийскими беженцами, жившими неподалеку, - "ключевой" образ. Прочие персонажи, как это часто бывало у Агаты Кристи, возникают благодаря случайно увиденным и совсем незнакомым людям. Чтобы ничто не отвлекало ее от работы, она берет отпуск и отправляется в Дартмур. Так появилось "Таинственное происшествие в Стайлз".
Роман, сочиненный как бы играючи в 1915 году, около пяти лет путешествовал по издательствам. Уже успела кончиться война, а у Арчи и Агаты - родиться дочь, когда в 1920-м, совершенно неожиданно для автора, издательство "Бодли Хед" принимает книгу к публикации. Впрочем, рождение будущей "королевы детектива" прошло практически незамеченным: было продано около двух тысяч экземпляров, а гонорар составил... 25 фунтов.
Давайте неспешно и неторопливо поговорим об этом романе, который интересен тем, что он - первый роман великой писательницы. Многое в нем еще шито белыми нитками... И сам роман напоминает плохо сшитый костюм, который трещит на плечах у зашедшего его примерить заказчика. Но много в нем уже схвачено верно, и в этом костюме уже есть тот стиль, который позволяет называть его костюмом "от Агаты".
Этот роман особенно интересен тем, что это роман пока неискушенного автора. Это потом Агата станет искусно прятать свои петельки в изнанку, оставляя читателю безупречную лицевую ткань... А в этом романе еще можно подсмотреть ее настоящие мысли, которые едва прикрыты прозрачным покрывалом повествования.
И дополнительно этот роман интересен всякому начинающему автору. Вы только представьте себе: вот перед вами лежит первый роман Агаты Кристи. Она еще не знаменита, в романе много ошибок и заимствований. Но ведь при написании этого романа Агата находилась в том же состоянии, что и всякий начинающий автор! Сравните ее роман со своими опусами, оцените ее произведение и свое. И вы сразу поймете, что почем.
А ведь ей было всего 25 лет! Молодая, красивая, скучающая женщина...
2.Основы теории детективного романа
В критической литературе первый роман Агаты Кристи обычно характеризуют как книгу, зависимую с первой до последней страницы. Влияние Конан Дойла на раннюю Кристи очевидно, говорится в этой литературе. Первые же строки вызывают в памяти записки доктора Ватсона. Читателю не может не броситься в глаза, сколь старательно автор спешит изложить ситуацию и подробно охарактеризовать каждое действующее лицо.
Это и верно и неверно. Давайте пристальнее посмотрим, так ли это?
Да, конечно, влияние Конан Дойла чувствуется. Оно проявляется даже в том, как рассказчик (капитан Гастингс) появляется в поле зрения читателя. Этот эпизод скопирован из повести Конан Дойла "Этюд в багровых тонах" практически один в один. Именно так, из госпиталя после ранения, там появляется доктор Ватсон. Это кричаще бросается в глаза. Но главное, что мимовольно позаимствовала (только лишь на время!) Агата Кристи - это метод расследования Шерлока Холмса, который заключается в преимущественном использовании физических фактов и улик и построении вокруг них безупречной логической цепочки, однозначно уличающей преступника. Эти пятна на ковре, многочисленные чашки с кофе и какао, остатки несгоревшего в камине завещания и так далее, и так далее, вплоть до так называемого "недостающего звена" той цепи, которая окончательно заключает преступника в наручники.
Но при этом различий между Агатой Кристи и Конан Дойлом гораздо больше, чем подобия. И главное отличие заключается в том, что Дойл никогда не писал детективных романов. А не писал он их потому, что он не умел их писать.
В самом деле, давайте посмотрим. Не считая рассказов, Конан Дойл написал всего четыре (я говорю всего, потому что у Агаты Кристи одних романов далеко за 60!) повести с участием Шерлока Холмса: "Этюд в багровых тонах", "Долина Ужаса", "Знак четырех" и бессмертная "Собака Баскервилей". Первые две повести представляют собой привычные дойловские рассказы, утяжеленные пространными дополнениями на тему старых приключений главных персонажей в стране Дикого Запада. Без этих дополнений вполне можно было бы обойтись, сообщив читателю только их краткое содержание, но сэр Артур захотел попробовать себя в приключенческом жанре. Чем отнюдь не улучшил хорошо прописанные первые части своих повестей. В повести "Знак четырех" приключенческая часть похождений главных героев в Индии встроена гораздо более органично, чем это было сделано в первых двух повестях, но, тем не менее, к детективному повествованию это не имеет никакого отношения. Это была лишь более удачная попытка Дойла объединить два различных жанра.
Единственной безупречной повестью Конана Дойла является "Собака Баскервилей", которая по размеру с успехом может тянуть и на роман, но и с ней не все так гладко. Оказывается, захватывающую историю о сэре Ричарде Кейбелле, который продал душу дьяволу, и которого уволокли в ад светящиеся гончие псы, Конан Дойлу поведал его приятель, редактор Daily Express Бертран Флетчер Робинсон. Робинсон, умерший в 1907 году при весьма странных обстоятельствах, также не был автором этой истории, а всего лишь пересказал сэру Артуру народную легенду, издревле витающую над мрачными болотами Дартмура. Впрочем, Конан Дойл и сам не отрицал, что Робинсона фактически можно считать соавтором его знаменитой повести. Даже фамилию главного героя для повести Дойл позаимствовал от Робинсона, Баскервиль - это фамилия его конюха.
Поэтому научиться у Конан Дойла писать детективные романы было решительно невозможно, и Агате Кристи пришлось изобретать технику написания детективного романа самостоятельно. Мало того! Методы Шерлока Холмса, так успешно применяемые Конана Дойлом в рассказах, оказались абсолютно неприемлемыми для романа, и чуть было не погубили ее первую попытку.
Основное различие рассказа и романа - это объем, который надо заполнить. Причем не просто заполнить, а заполнить занимательно. И желательно не отвлеченными описаниями приключений главных персонажей на Диком Западе или в Индии, а детективным материалом. А это дьявольски сложно.
Если для хорошего рассказа достаточно одной изюминки, вокруг которой можно выстроить занимательный сюжет, то для романа этого мало, объем романа поглотит эту изюминку неощутимо, бесследно. Несколько изюминок достаточно для маленькой вкусной булочки, но этого будет мало для огромного свадебного каравая или рождественского пудинга.
В романе обязательно нужно придумать несколько поворотных моментов, которые резко изменят спокойное течение повествования. Не знаю, как было дело в далеком 1915 году, когда писался роман, но сейчас для этого есть определенные приемы, наработанные несколькими поколениями писателей. Чаще всего для этого используют череду последующих убийств, после которых возникает новый узор мозаики фактов. Если в романе убийство одно (а в этом романе это так!), то редкому писателю удается преодолеть набегающую у читателя скуку расследования, когда детектив вынужден ходить кругами вокруг одних и тех же фактов. Но Агата справилась с этим. Пусть не блестяще, но справилась.
Великий ход, который она нашла для данного романа, и который затем она с успехом применяла неоднократно и далее, - это создание множества равноправных ложных линий, на которых попеременно акцентируется внимание читателя. Спрятать подобное в подобном - вот основная мысль такого хода. Давайте я кратко перечислю те линии, которые Агата выстроила в первом своем романе:
ОСНОВНАЯ ЛИНИЯ: Преступники - муж отравленной хозяйки поместья Стайлз Альфред Инглторп и его родственница Эвелин Ховард, жившая здесь компаньонкой хозяйки. Эвелин Ховард разыгрывает сцену ссоры с хозяйкой и устраивается в госпитале в 15 милях от Стайлз. Это ей нужно для алиби. Альфред также исчезает из поместья в момент предполагаемого убийства. И все оно шло хорошо, но вмешалась случайность: хозяйка в этот вечер не выпила отравленное лекарство. Альфред нервничает, и пишет срочное письмо сообщнице, в котором он хотел спросить ее, как ему быть? Очевидно, мозгом операции была Эвелин. Неожиданный приход хозяйки нарушает его писание, и он прячет недописанную записку в бюро, которое стоит почему-то в комнате жены. Жене, как на грех, очень понадобились конверты, она полезла в бюро и обнаружила там недописанную записку мужа...
ЛОЖНАЯ ЛИНИЯ N1: подозреваемый Альфред Инглторп.
Славная парочка Альфред-Эвелин сама себе организовывает эту ложную линию, рассчитывая на незыблемость английского закона, по которому за одно преступление дважды не судят. А по этой линии они собираются легко оправдаться, потому что они ее специально скроили таким образом, чтобы эта линия быстро уперлась в твердое алиби Альфреда.
1) Якобы именно он покупал стрихнин в аптеке - это легко опровергается.
2) Он специально отмалчивается на дознании, чтобы его судили, и вынуждены признать невиновным.
ЛОЖНАЯ ЛИНИЯ N2: подозреваемый доктор Бауэрстайн.
1) Гастингс с самого начала называет его лицо зловещим... Поскольку повествование ведется от лица Гастингса, он всякий раз при появлении доктора отпускает подобные замечания, которые толкают мнение читателя к тому, что доктор - личность весьма подозрительная.
2) Он известный специалист по ядам. Следовательно, мог соорудить нечто необычное.
3) Именно он делал анализы содержимого кофейных чашек на стрихнин, следовательно, мог намеренно исказить результаты анализа.
Очевидный минус этой линии: полная неясность с мотивами у доктора. Но, тем не менее, вопреки всем скептикам, доктора арестовывает Скотленд Ярд. Правда, как потом оказывается, не за убийство, а за шпионаж в пользу Германии (1915 год, тема, как вы сами понимаете, актуальная). Это слабая, очень искусная ложная линия, нагнетаемая впечатлительным рассказчиком, а не логикой фактов.
ЛОЖНАЯ ЛИНИЯ N3: подозреваемый - старший пасынок жертвы Джон Кавендиш.
1) Он говорит Гастингсу, что выбился из сил в поисках денег, что завещание отца несправедливо, что он ждет не дождется наследства. Это МОТИВ. Это хорошая ложная линия.
2) Почерк человека, расписавшегося в аптечном журнале за купленный стрихнин, похож на почерк Джона Кавендиша. Эту ловушку ему устроила парочка Альфред-Эвелин.
3) Мисс Ховард подкидывает купленный в аптеке стрихнин и пенсне Альфреда в комнату Джона, а черную бороду на дно сундука, справедливо полагая, что их скоро найдут...
4) Плюс кокетливая связь с легкомысленной миссис Райкес, трата на нее денег...
И вырисовывается картина: аморальный разложившийся тип и потаскун убил свою приемную мать. И Джон Кавендиш так увяз в неопровержимых уликах, что быть бы ему на виселице, если бы славный Пуаро не нашел последнее, недостающее звено для своей безупречной цепочки рассуждений. Только поимка настоящего убийцы могла спасти Джона Кавендиша.
ЛОЖНАЯ ЛИНИЯ N4: подозреваемая Мери Кавендиш, жена Джона.
1) из выступления Мери на дознании выяснилось, что она что-то скрывает: она говорила, что слышала, как в комнате покойной упал столик, но эксперимент с Гастингсом показал, что это невозможно.
2) Мери подслушала разговор свекрови и мужа и решила, что свекровь угрожала предъявить ей свидетельства неверности ее мужа, Джона.
Мотив: ревность. Она хотела доказательств.
Минус этой версии: это хорошая ложная линия, ее нужно было вести тоньше.
ЛОЖНАЯ ЛИНИЯ N5: воспитанница и содержанка хозяйки молодая Цинтия.
1) Главный факт возможного обвинения Цинтии состоит в том, что ее комната расположена рядом с комнатой убитой, и поэтому ей, как никому другому, было сделать это проше всего.
2) Она фармацевт при госпитале, у нее полный доступ к ядам и прекрасные знания по их использованию.
Но мотив неясен: какой резон убивать курицу, несущую золотые яйца?
ЛОЖНАЯ ЛИНИЯ N6: младший пасынок убитой хозяйки Лоуренс Кавендиш.
1) Отпечатки его пальцев найдены на баночке с ядом в шкафчике Цинтии.
Он вполне мог отлить яд для его дальнейшего зловещего использования.
Минус этого факта: во что он стал бы отливать себе яд? В руку?
2) А мотивы?
С мотивами неясно, но ведь и роман не закончен, что-то может открыться!
Итак, уважаемые читатели - вы сами видите: семь (!) линий расследования, каждая со своим сонмом фактов, фактиков и соображений, которые, переплетаясь, образуют совершенно непроходимую логическую трясину. В пространстве повествования появляются и исчезают, как кочки, десятки чашек кофе, которые кто-то носил наверх, ковшики с какао, просыпанная на подносе крупная соль, восковые пятна, наклоняющиеся столики, розовая папка с документами, закрываемая на ключик, и так далее, и так далее, без конца...
Роман читается тяжело. Читателю нужно буквально продираться через дебри сложных логических умопостроений. И я так думаю - это мое личное, но твердое мнение, что мало кто из читателей успешно проделал это. "Как все начинающие писатели, я старалась предельно усложнить сюжет", - впоследствии пишет об этом сама Агата Кристи.
Действительно, сюжетец она скроила еще тот! Вот обратимся для примера к центральной сцене романа. Это то место, где говорится о том, кто наследник. Место очень запутанное, и я его процитирую:
........
Пуаро:
- Мистер Уэллс, я хотел бы задать вам один вопрос, конечно, если это позволительно с точки зрения профессиональной этики. Словом, кто является наследником миссис Инглторп?
Немного помедлив, мистер Уэллс произнес:
- Это все равно будет скоро официально объявлено, поэтому, если мистер Кавендиш не возражает...
- Нет, нет, я не против.
- ... то я не вижу причин скрывать имя наследника. Согласно последнему завещанию миссис Кавендиш, датированному августом прошлого года, все состояние, за вычетом небольшой суммы в пользу прислуги, наследуется ее приемным сыном мистером Джоном Кавендишем.
- Не считаете ли вы, - простите мой бестактный вопрос, мистер Кавендиш, - что это несправедливо по отношению к ее другому приемному сыну, мистеру Лоуренсу Кавендишу?
- Не думаю. Видите ли, согласно завещанию их отца, в случае смерти миссис Инглторп Джон наследует всю недвижимость, в то время как Лоуренс получает весьма крупную сумму денег. Зная, что мистер Джон Кавендиш должен будет содержать поместье, миссис Инглторп оставила свое состояние ему. На мой взгляд, это справедливое и мудрое решение.
Пуаро задумчиво кивнул.
- Согласен, но мне кажется, что по вашим английским законам это завещание было автоматически аннулировано, когда миссис Кавендиш вторично вышла замуж и стала зваться миссис Инглторп.
- Да, я как раз собирался сказать, что оно теперь не имеет силы.
- Вот так! - Пуаро на мгновение задумался и спросил:
- А миссис Инглторп знала об этом?
- Точно утверждать не могу.
- Зато я могу точно утверждать, что она знала. Только вчера мы обсуждали с ней условия завещания, аннулированного замужеством, - неожиданно произнес Джон.
- Еще один вопрос, мистер Уэллс. Вы говорили о ее "последнем завещании". Означает ли это, что до него миссис Инглторп составила еще несколько?
- В среднем каждый год она составляла по крайней мере одно новое завещание, - спокойно ответил мистер Уэллс. - Она часто меняла свои пристрастия и составляла завещания попеременно то в пользу одного, то в пользу другого члена семьи.
- Предположим, что, не ставя вас в известность, она составила завещание в пользу лица, вообще не являющегося членом этой семьи, ну, например, в пользу мисс Ховард. Вас бы это удивило?
- Нисколько.
- Так, так. - Кажется, у Пуаро больше не было вопросов.
.......
Прочитав роман до конца, мы узнаем, что истинными преступниками была любовная парочка Альфред Ингторп и его дальняя кузина Эвелин Ховард. Они специально искали такую богатую старушенцию, как миссис Кавендиш. Альфред должен был на ней жениться, далее они собирались ее убить, завладеть ее капиталами и затем благополучно тратить их в Южной Европе на свои любовные утехи.
Большинство российских читателей, выросших в беспечное советское время, при первом прочтении вообще ничего не понимает в этой путанице. Советский читатель привык, что "муж и жена - одна сатана", а, следовательно, и деньги у них общие. Истинного положения вещей сразу не понимает даже Пуаро. Узнав о том, что "все состояние миссис Кавендиш наследуется ее приемным сыном мистером Джоном Кавендишем", он задает вопрос, который задал бы и всякий российский читатель: это несправедливо по отношению к ее другому приемному сыну, мистеру Лоуренсу Кавендишу.
"Не думаю", - объясняет нотариус, - "Видите ли, согласно завещанию их отца, в случае смерти миссис Инглторп Джон наследует всю недвижимость, в то время как Лоуренс получает весьма крупную сумму денег. Зная, что мистер Джон Кавендиш должен будет содержать поместье, миссис Инглторп оставила свое состояние ему. На мой взгляд, это справедливое и мудрое решение".
Российскому читателю еще трудно отделить одну супружескую сатану от другой, и он пропускает это объяснение мимо ушей. Мало того. Это потом Агате станет известен закон, по которому все, сказанное в начале романа, помнится лучше всего остального. Поэтому читатель прекрасно помнит, как в начале романа было сказано, что "Усадьбу Стайлз Корт мистер Кавендиш приобрел еще в самом начале их совместной с Эмили жизни. Находясь полностью под влиянием жены, он перед смертью завещал ей поместье и большую часть состояния, что было весьма несправедливо по отношению к двум его сыновьям".
Далее следует рассуждение о том, что завещание все оставить приемному сыну Джону, возможно, утратило силу в свете превращения миссис Кавендиш в миссис Инглторп. Но неизвестно, знала ли об этом миссис Инглторп. Знала, говорит Джон, только вчера мы с ней об этом говорили. Но это говорит Джон, которого затем самого начинают подозревать в совершении преступления, поэтому он может говорить неправду.
В сознании читателя все плывет и качается. В романе нет ни одной твердой точки опоры. Кто же наследник? Кажется, Джон Кавендиш, неуверенно вспоминает читатель. Но ведь завещание, вероятно, утратило силу? Тогда наследник новый муж, Альфред? Верно! Ведь он потом проявляется, как убийца. Но тогда зачем миссис Инглторп вечером в день перед убийством писала завещание именно на мужа, а потом уничтожила его? Зачем она писала это завещание, если завещание на Джона утратило силу и Альфред автоматически и так становился наследником?
Читатель нервничает. Он возвращается в начало романа. Это ему ничего не разъясняет. Он начинает читать все повторно, пока не доходит до того места, которое я выписал, и начинает его читать по слогам. И здесь со второго раза до него доходит, что завещаний то, собственно, два! Первое завещание дал старый Кавендиш относительно своего поместья и своих капиталов. Он передал их любимой жене, наказав после ее смерти усадьбу оставить старшему Джону, а деньги разделить пополам между братьями. Второе завещание касается денег миссис Кавендиш, "которая сама обладала довольно большим личным состоянием", и вольна была распоряжаться им по собственному усмотрению. Именно все свои деньги она сначала хотела отдать Джону, потому что ему придется содержать большое фамильное поместье. Но потом передумала.
Уф! Наконец то мы отделили одну сатану от другой. Муж и жена - это, конечно, нечто единое целое, называемое семьей, но священное право собственности превыше всего. Собственность у них разная, даже если они прожили долгую совместную жизнь, причем прожили не ссорясь, а в любви и согласии. Нет, какая, все-таки, извращенная логика у этих англичан!
А ведь это место - центральное место романа. Не разобравшись в нем досконально, невозможно ничего понять. В самом деле, - если наследник Джон, то тогда почему муж Альфред убил свою жену? Если наследник Альфред Инглторп, то это как-то странно жестоко по отношению к двум пасынкам погибшей.
Согласитесь, путано написано, очень путано!
Разобраться в этой мешанине очень сложно. Более того, разобраться здесь абсолютно невозможно, если не взять в руки карандаш, и не начать дотошно выписывать и анализировать все происходящее в романе...
И здесь читателя посещает интересная мысль: а ведь, наверное, этот роман был написан именно для неторопливого чтения! Не для того, чтобы читать его в электричке метро, а сначала устроившись в гамаке между деревьями своего загородного сада. Читать его надо неторопливо и вдумчиво, и тогда эффект от прочтения будет совсем, совсем другой.
Тем не менее, роман явно перегружен многочисленными линиями расследования и фактическим материалом. Довольно часто такое обилие перипетий приводит к ослаблению читательского интереса, но Агате удается избежать этого. Она уже умеет держать читателя в постоянном напряжении, то заставляя его выслушивать, казалось бы, совершенно пустую болтовню Пуаро о бегониях, то неожиданно уведомляя об аресте одного из подозреваемых. Следует помнить, что в те времена всякий уважающий себя любитель детектива стремился сам докопаться до истины. Агата Кристи ориентируется именно на такого пытливого читателя, стремящегося разгадать роман до развязки. Именно такому читателю ее романы доставляют наибольшее удовольствие.
Вы знаете, я сам несколько раз попадался на ее удочку, пока вникал в хитросплетения романа. Вот один из примеров, когда она меня обманула.
....
Гастингс подсел к Цинтии и сказал, что Пуаро хотел бы побывать у нее в госпитале.
- Буду очень рада. Надо договориться, чтобы он приехал в то время, когда мы устраиваем наши замечательные чаепития. Мне очень нравится ваш друг, он такой забавный! Представляете, на днях заставил меня снять брошку и затем сам ее приколол, утверждая, что она висела чуть-чуть неровно.
Гастингс рассмеялся. - Это на него похоже!
- Да, человек он своеобразный.
....
Когда я прочел этот диалог, я вздрогнул. Так! - сказал я себе, уже совершенно забыв о том, кто такой Пуаро и какая у него любовь к порядку. Пуаро не зря снимал брошку Цинтии! Очевидно, что-то в ней было! И я был даже слегка разочарован, когда понял, что это был просто небольшой штрих к характеру пока неизвестного публике сыщика.
Но, что самое интересное, все стыкуется, если все-таки разобраться. В романе нет ни одного "провисшего" факта. Во всем этом есть определенная система, которую писательница сама излагает устами сыщика Пуаро.
Вначале писатель должен четко определить Группу Начальных Фактов. В самом деле - произошло преступление, и какие-то факты имеются уже в самом начале.
Далее в процессе расследования появляются многочисленные Дополнительные Факты, из которых детектив пытается выстроить логическую цепочку для уличения и поимки преступника.
Завершает эту цепочку, как правило, Недостающее Звено, - то самое, которое абсолютно верно уличит преступника. Появляться это недостающее звено должно в самый последний момент, ибо, как сказала сама Агата Кристи, "козырный туз следует выкладывать в последнюю очередь!"
Конечно, эта система изложения весьма условна, и для ее реализации возможна масса вариантов. В данном романе Агата Кристи утопила читателя в фактах. Лучше так не делать, и она быстро исправилась в своих последующих романах. Что касается Недостающего Звена, то здесь также имеются другие возможности. Недостающее Звено необходимо только тогда, когда возможно добыть Железную Улику, полностью обличающую преступника. Но это далеко не всегда возможно, особенно в реальной жизни. Так писал Конан Дойл. Вернее, так мог писать только он один. Чаще всего детектив знает, кто преступник, но уличить явно его не может. Вот тогда-то и пригодятся другие методы поимки преступника, например Ловля На Живца. Неувядаемая мисс Марпл довольно успешно это проделывала, как, например, в романе "Тело в библиотеке".
Говоря об Агате Кристи, я хотел бы особо подчеркнуть и выделить слово СТИЛЬ. В своем первом же романе Агата Кристи продемонстрировала свой истинный стиль. Она сразу заявила о себе, как о мастере крупных форм. Сама Кристи невысоко ставила "малый жанр", считая, что в детективном рассказе невозможно как следует развернуть интригу, и, однако же, это не мешало ей на протяжении всей жизни нередко к нему обращаться.
Но главное, что резко отличает Агату Кристи от других писателей этого популярного жанра, это то, что в каждом своем произведении она решает определенную задачу, которую она сама себе ставит. Практически каждый ее роман - это ответ на вызов, это решение чего-то такого, что доселе считалось невозможным. Королева детектива получала большое удовольствие от того, как она с этим расправлялась.
Этот роман Кристи - своеобразный вызов стандартным и довольно примитивным детективам любимцев тогдашней публики - Флетчера или Уоллеса. Те старались отвести подозрение как можно дальше от убийцы. А я, говорит Агата, возьму и сразу предъявлю ему обвинение! Английские законы, запрещающие дважды судить человека за одно и то же преступление, дают ей возможность очень остроумно построить интригу: навести следствие на ложный след и, усыпив бдительность полиции и читателей, надежно упрятать преступника в тень.
И это только начало!
В романе "Убийство Роджера Экройда" она делает преступником рассказчика, что до нее считалось невозможным.
В романе "Десять негритят" она помещает убийцу среди его девяти жертв на крошечном острове, где все, как на ладони. Мало того, через короткое время благодаря забавной считалочке о десяти негритятах жертвы знают даже то, как именно уйдет из жизни очередная жертва! И Агата проделывает это настолько филигранно, что у читателя не возникает ощущения искусственности сюжета.
В романе "Восточный экспресс" убийц оказывается двенадцать, по числу присяжных этого незаконного, но справедливого суда. До ее романа считалось, что преступник в романе должен был один, что несколько убийц в романе - это некорректный прием, который запутывает читателя.
И так далее, почти по всему списку романов...
Ну, и для того, чтобы подвести некоторые итоги этой главы, озаглавленной как "Основы теории детективного романа", я приведу слова самой Агаты Кристи, которые она написала уже в гораздо более зрелом возрасте. Вот как она рассуждала об этом в романе "Азбука убийства" устами великого сыщика Пуаро и его друга Гастингса, которые фантазировали, какое преступление можно было бы выбрать, если бы его можно было заказать "на ужин" по собственному усмотрению.
Гастингс:
- Позвольте поразмыслить. Поглядим в меню:
- Ограбление?
- Дело фальшивомонетчиков?
Пожалуй, нет. Слишком пресно. Я выбираю убийство, кровавое убийство..., разумеется, с подобающим гарниром.
Кто будет жертвой - мужчина или женщина?
Мужчина лучше. Какая-нибудь большая шишка. Американский миллионер. Премьер-министр. Владелец газетного концерна.
Место преступления...
Почему бы по традиции не выбрать библиотеку? Она создает великолепную атмосферу.
Да, орудие убийства!
Согласен на экзотический изогнутый кинжал..., а можно и какое-нибудь тупое орудие..., резной каменный божок... Наконец, существуют яды..., но это всегда так сложно. Или револьвер - эхо выстрела раздается в ночи.
К этому нужно добавить одну-другую красивую девушку...
На одну из девушек, разумеется, падает несправедливое подозрение..., она к тому же поссорится со своим молодым человеком.
Кроме нее, конечно, будут и другие подозреваемые..., пожилая женщина..., роковая брюнетка..., какие-нибудь друзья или соперники убитого..., тихая секретарша - темная лошадка... и добродушный грубоватый мужчина..., и еще пара слуг, получивших недавно расчет, или лесник, или еще кто-то в этом роде..., и болван-детектив вроде нашего Джеппа и еще ... вроде бы все.
Пуаро:
- Вы сделали отличную выжимку из всех детективов, которые когда-либо были написаны.
Гастингс:
- Ну, хорошо. А что заказали бы вы?
Пуаро закрыл глаза и откинулся в кресле. Из его уст полилось тихое мурлыканье:
- Простое преступление. Преступление без осложнений. Спокойное домашнее преступление... Хладнокровное и очень интимное. Четверо садятся за бридж, а пятый, лишний, усаживается в кресло у камина. Вечер кончается, и человека у камина находят мертвым. Один из четверых, объявив "пас", подошел и убил его, а остальные, сосредоточившись на игре, этого не заметили. Вот это убийство! Кто из четверых виновен?
Гастингс:
- Нет, мне это вовсе не кажется интересным.
Пуаро:
- Не кажется, потому что там нет ни экзотических кинжалов, ни изумруда, служившего глазом идолу, ни восточных ядов, от которых не остается следов. Вы склонны к мелодраме, Гастингс. Вам подавай не убийство, а целую серию убийств!
Гастингс:
- Признаться, второе убийство в романе часто оживляет события. Если преступление совершено в первой главе и приходится вникать в алиби героев до предпоследней страницы книги, это может надоесть.
Кстати, о птичках, насчет мечты Пуаро о тихом и уютном преступлении за карточным столом. Когда "четверо садятся за бридж...". Ведь Агата написала его, этот роман, который она проанонсировала эдаким хитроумным способом! Называется он "Карты на столе". Это я снова о ее стиле, о ее стремлении преодолевать вызовы.
3.Личность детектива
После определения линий расследования и раскладывания по ним фактов, далее всегда следует определиться с действующими лицами романа, и начать нужно с главного: личности детектива. И здесь, в первом же своем романе, Агата Кристи делает еще один гениальный ход - она придумывает Пуаро.
В "Автобиографии" миссис Кристи рассказывает о том, как появился на свет этот персонаж. Размышляя, каким должен быть сыщик, она подумала: по соседству с госпиталем живет много бельгийских беженцев... Почему бы ему не быть одним из них? "...Среди беженцев кого только не было. Может, взять полицейского? Отставной полицейский. Не первой молодости. Тут я здорово промахнулась, ибо теперь моему герою должно перевалить далеко за сотню. Итак, я остановилась на сыщике-бельгийце и дала образу прорасти. Он будет отставным инспектором, чтобы кое-что знать о преступном мире. И очень пунктуальным и аккуратным, думала я, разбирая бедлам в своей спальне. Я уже видела его - аккуратного человечка, маниакально любящего порядок и предпочитающего квадратные предметы круглым. У него отлично должна работать голова - эти серые клеточки в мозгу. О, какая удачная деталь - эти серые клеточки! И имя у него пусть будет довольно пышное, вроде родовых имен семьи Холмс. Как там звали его брата? Да, Майкрофт Холмс. А не назвать ли моего человечка Геркулесом? Маленький - и Геркулес. Совсем неплохо. Фамилия далась мне не без труда. Почему именно Пуаро, не помню - то ли я придумала эту фамилию, то ли вычитала в газете или где-то еще... Не важно. В общем - Пуаро. Лучше не Геркулес, а на французский манер - Эркюль. Эркюль Пуаро. Ну, с этим, слава Богу, все уладилось".
Конечно, Пуаро в этом первом романе еще совсем не тот Пуаро, которого мы все теперь хорошо знаем. В нем еще нет того блеска чопорности, который нам станет известен, он еще позволяет себе суетиться. Он иногда еще ведет себя не как прожженный всеми детективными ветрами сыщик, и допускает грубые ошибки, впрочем малозаметные неискушенному читателю. Вот, например, сценка:
...
На комоде стоял поднос со спиртовкой и ковшиком, в котором виднелись остатки коричневой жидкости.
Поразительно, как я не заметил их раньше! Это ведь настоящая улика! Пуаро обмакнул кончик пальца в коричневую жидкость и осторожно лизнул
его. Поморщившись, он сказал:
- Какао... смешанное с ромом.
...
Какая грубая ошибка детектива! Да разве ж можно пробовать на язык неизвестные жидкости? А если там цианид? Сейчас это знает каждый школьник!
Но здесь, в этом Пуаро, уже есть практически все черты, которые останутся с ним навсегда на протяжении всех сорока романов. И холеные напомаженные усы, и французские словечки, и пресловутая аккуратность, доведенная писательницей до карикатурной маниакальной грани... И, - главная находка! - та удобная позиция иностранца, с которой можно легко и с юмором судить об английском быте.
Когда я думаю о том, каким бы был Пуаро, если бы его перенести на русскую почву, то перед моими глазами тотчас предстает меланхоличный прибалт. Высокий, немного нескладной, с заметным мягким прибалтийским акцентом. Ему можно было бы приписать все свойства Пуаро, за исключением внешнего вида и привычки употреблять французские словечки. Это можно было бы сделать. Но в последнее время прибалты настолько достали меня своей дремучей русофобией, что я не стал бы этого делать из принципа.
Я утверждаю, что придумать своего сыщика даже более важно, чем написать один роман. Потому что именно сыщик определяет главное - атмосферу повествования.
Обратимся к ящику с картотекой действующих и возможных детективов. Что у нас тут имеется, в нашей славной картотеке? Открыв общую картотеку детективов всех времен и народов, мы тотчас заметим, что она разбита на четыре крупных раздела:
1) Сыщики - любители
2) Детективы - консультанты
3) Агенты (часто они же и владельцы) сыскного бюро.
4) Полицейские-профессионалы
5) Непрофессионалы
С проявлением Зла нужно бороться адекватными методами. С мафиозным засильем не справится интеллектуал-одиночка, здесь нужен ОМОН. Уделом одиночки могут быть только специфические преступления, которые требуют не организации дела поиска, а интеллектуальных способностей детектива.
И это нужно понимать, поручая своему сыщику преступление или, наоборот, подыскивая для имеющегося преступления того, кто будет его расследовать.
Для сыщика - любителя расследование преступлений - это просто хобби, которым он не зарабатывает себе на жизнь. Это просто умный от природы человек с необходимыми для сыска склонностями. Он наблюдателен и обладает острым аналитическим умом. В расследование ввязывается случайно, или его, уже имеющего громкую славу в полицейских кругах, иногда просят проконсультировать в расследовании. Такова, например, мисс Марпл.
Для детектива - консультанта расследование преступлений - это уже, в некотором роде, профессия. Этим он зарабатывает на свое существование, или подрабатывает этим. И хорошо, если у него есть альтернативные доходы. Таков, например, Шерлок Шолмс. Насколько я помню, у него было скромное наследство (небольшой альтернативный доход), но основным его заработком были именно вознаграждения за успешные расследования.
Агенты частного сыска - это уже профессионалы, на которых полностью распространяется "Закон о частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации" от 1992 года. Если почитать этот закон, то становится совершенно понятно, что, во-первых, речь в основном об охране, а, во-вторых, даже "детективная деятельность" - это просто частная кормушка для отставных милиционеров. Нормального частного сыска в России нет. Другое дело в Америке, где они узаконены очень прочно. Таковы, в частности, герои Хэммета, которые действуют как агенты Континентального сыскного агентства.
Однако следует здесь заметить, что в России нет и не может быть нормального института сыска. Почему? Объясняю. Для того, чтобы открыть контору частного сыска и иметь клиентов, нужно иметь известность, а это значит, что при нашем нынешнем бандитизме, она, контора, будет неминуемо разгромлена, если ее деятельность будет мешать известным личностям вести свой грязный бизнес. Влияние преступности в России еще слишком велико. Поэтому герои Хэммета выглядят в переложении на русскую прозу неубедительными, и я советовал бы их пока не трогать.
В наше время в России популярность детектива не только является излишней роскошью, но и категорически вредна для его здоровья. Канули в Лету те времена, когда Пуаро наслаждался тем, что его узнавали и в столичном театре, и просто в приличном, даже деревенском, обществе. В наше время детектива тотчас отстрелят, если он кому-то перейдет дорогу.
Среди полицейских-профессионалов также бывают люди, искушенные в методе дедукции и хорошо владеющие логикой расследования преступлений. Однако у них одно значительное ограничение, о котором нужно помнить - они могут вести только официальное расследование, им нельзя применять недозволенные методы - незаконную прослушку, обыски без ордера и тому подобное.
Просмотреть всю картотеку действовавших в литературе детективов представляется мало возможным. Да и есть ли в этом смысл? Рассмотрим кратко некоторых из них, наиболее удачливых. Тех, кому удалось зацепиться в прихотливой читательской памяти.
1) Шерлок Холмс
Самый знаменитый сыщик все времен и народов. Его знают и стар и млад. Он любим и обожаем. Ему до сих пор на вымышленный писателем адрес пишут сотни писем с просьбой оказать помощь в расследовании. Самый удачный литературный герой. Когда автор пытался покончить с ним в одном из своих рассказов, по Лондону прошли многочисленные демонстрации с лозунгами "Конан Дойл - убийца!" Таким образом Шерлок Холмс жив до сих пор, ибо нигде не написано о его смерти.
Детектив-консультант. Обнаружил свои способности к сыску еще в студенчестве, затем на нескольких любительских делах развил их, потом самостоятельно образовался уже целенаправленно, и начал работу сыщика - консультанта. Весьма известен успешностью ведения дел. Дела попадали к нему либо через инспекторов полиции, просящих его помощи (Лестрейд, Грегсон и проч.), либо посредством личных обращений граждан, наслышанных о всемогущем Холмсе. Зарабатывает именно этим. Как правило, суммы вознаграждений неизвестны, но в нескольких делах есть упоминания о том, что оно было. Так, например, у банкира из "Берилловой диадемы" он просит "тысячу фунтов на расходы по делу и вознаграждение", не считая стоимости трех обломанных зубцов. Затем, наследный принц Богемии передает ему увесистый кошелек "на расходы".
Интересно, что Конан Дойл сам себе противоречит. То он говорит, что у Холмса это наследственное, и что его брат Майкрофт наделен этими качествами даже в большей степени, чем сам Шерлок. То он говорит, что Холмс развил свой метод годами упорных тренировок и систематическими упражнениями. Так наследственность или годы систематических тренировок?
Русского аналога Шерлока Холмса я не припоминаю. Разве что мой в шутку написанный Александр Васильевич Холмский.
2) Упомянутый Эркюль Пуаро
Отставной полицейский. Для тех, кто не знает, Эркюль Пуаро - бывший шеф бельгийской криминальной полиции, в романах Агаты Кристи уже в отставке. Впервые появился в обсуждаемом романе. Имеет собственное бюро расследования, о котором, впрочем, говорится сквозь зубы: с одной стороны - есть секретарь, мисс Лемон, есть апартаменты офиса, снимаемые обыкновенно в хорошей гостинице. С другой стороны, нет вывесок, нет бланков, нет делопроизводства, обязательного для официального бюро расследований. В общем, не поймешь.
Каким же образом Пуаро получает тогда своих клиентов, спросите вы? Большинство дел ему сообщает незадачливый инспектор Джепп, который просит у него помощи. Остальные дела приходят к нему по почте, когда у него просит помощи конкретное лицо. Подразумевается, что у Эркюля Пуаро широкая известность, и каждый желающий его помощи легко может найти его адрес и телефон с любом справочнике, стоит только протянуть руку.
Самый неясный здесь для меня момент - на какие, собственно, шиши существует господин Пуаро, который живет при этом весьма нескудно - проживает в приличных апартаментах, одевается весьма щегольски, да и питается отменно. Не говоря уже о том, что он должен платить зарплату мисс Лемон. Возможно, у него хорошая пенсия от бельгийского правительства, но автор об этом почему-то не упоминает. Хотя, может быть, где-то вскользь она и упомянула об этом. Лень рыться и искать конкретное подтверждение этому.
Пуаро - джентльмен, в лучшем смысле этого слова. Он галантен и корректен. Он необыкновенный чистюля. Гурман. Он элегантен. Он любит эффектные сцены. Внешний вид: комичный, почти нелепый вид, яйцевидная голова и чудовищные усы; забавный человечек; низкорослый бельгиец.
У него есть несколько пунктиков:
- он - бельгиец, всю жизнь проживший на чужбине и очень болезненно воспринимает любые нападки на его национальность; у нас примерно так же шутили бы над хохлом.
- любит подчеркивать значимость своих серых клеточек;
- он холит и лелеет свои усы, которые являются такой же его сущностью, как и национальность;
- Пуаро страдает морской болезнью, и поэтому с большой неохотой отправляется в морские путешествия и круизы;
- Пуаро чертовски самовлюблен; у него явно комплекс Наполеона - он маленького роста.
- Пуаро все время вставляет в речь французские словечки;
Очень важным моментом является тот факт, что Пуаро - иностранец. Это акцент, куча изящных французских слов и некоторая отстраненность от местного английского быта, на который ему глазами автора позволено смотреть со стороны, а потому и критиковать.
3) Мисс Марпл
Типичный бескорыстный любитель. Божий одуванчик с глазами "цвета блеклого голубого фарфора" и "острым, как бритва умом". В дела ввязывается по случаю, своему старушечьему любопытству от безделья или по просьбе высших полицейских чинов, которые советуют своим инспекторам, расследующим конкретное дело, не пренебрегать помощью мисс Марпл. Те сначала высокомерны и снисходительны, но потом все встает на свои законные места, и они рассыпаются в изумленных и восторженных благодарностях.
Появление мисс Марпл в сюжетной линии обычно выглядит очень естественным. Например, в романе "Спящее убийство" племянник мисс Марпл Раймонд Уэст - дальний родственник мужа главной героини романа, поэтому героиня посещает родственников, там, естественно, оказывается мисс Марпл.
Некоторым аналогом этого образа есть персонаж Алисы Фрейндлих из телевизионного сериала "Женская логика" по роману Виктора Пронина.
Вообще говоря, на месте автора нужно обладать определенной смелостью, делая своего детектива женщиной. Очевидно, что женщина - не мужчина, поэтому ряд определенных действий для нее заказаны. Например, представляется сомнительным, что женщина-детектив бросится на преступника и скрутит его. Или двинет ему правой в челюсть. Но, с другой стороны, она может взять иным - женским коварством, притворством, артистичностью. Тем не менее, кроме мисс Марпл мало кого можно назвать из знаменитых детективов женского пола.
4) Инспектор Баттл (Батл) или его аналог (скажем, Мегрэ)
Весьма неплохой полицейский детектив, довольно успешно действующий в нескольких романах Агаты Кристи. В разных романах назывался немного по разному (Баттл, Батл). Появился в романе "Тайна замка Чимниз", который я лично очень люблю, далее он был еще в романах "Убивать легко", "Тайна семи циферблатов". О нем мало что известно, Агата описала его весьма скупо. Он молчалив, краток и основателен, как и его фамилия. Он знает все, а что не знает, до того догадывается. Читателю импонирует его загадочная невозмутимость. В нужный момент возникает ниоткуда и делает свое дело. До славы Холмса и Пауро ему, конечно, далеко хотя бы потому, что он появился всего в трех романах великой писательницы.
Вот как описывает его Агата в "Семи циферблатах":
Баттл был мужчиной огромного телосложения, широкоплечий, с непроницаемым лицом. Выглядел он простовато и совсем не был похож на сыщика. Так, обыкновенный полицейский.
Некоторым его аналогом может быть также инспектор Креддок, действующий в нескольких романах Агаты Кристи (например, "Объявленное убийство").
Русский аналог инспектора Баттла также должен носить фамилию твердую и краткую, например, Нилин. Просто Нилин, без имени и отчества. Или Грушин. Вот какой должна быть фамилия солидного детектива: Волгин, Корнеев, Шилов, Чемоданов, Нилин, Максимов, Хромов, Снегов, Вьюгин, Воронцов, Глебов...
5) Непрофессионал
Приходский священник из Чикаго отец Даулинг имеет особый талант: он прирожденный криминалист. Отец Даулинг видит все, слышит все, и замечает все, мимо чего другие проходят не останавливаясь. Вместе со своей верной помощницей сестрой Стив отец Даулинг раскрывает серию загадочных убийств, которыми наполнены закоулки огромного города.
В принципе любой человек с определенными талантами может быть сыщиком. Продавщица магазина или официанточка кафе, замечающая изменения в поведении своих клиентов и имеющая желание с ними поговорить; колоритный таксист, бабулька у дома на лавочке, дачная интеллигентная женщина.
Несколько советов относительно выбора детектива
Детектив - это расследование преступления.
Расследования нет без личности следователя.
Поэтому первое, что я советовал бы начинающему писателю - это создание своего детектива. Его нужно вообразить себе со всеми мелочами и во всех подробностях. Как говорится, со всеми потрохами. Нужно представить себе этого человека внешне и как личность. Чем занимается, где работает, почему и каким образом он оказался причастен к расследованию преступлений? Если это сыщик- любитель, то каким именно образом он добывает себе средства к существованию. Если у него частное сыскное агентство, то каковы его, так сказать, тарифы? Каков его обычный распорядок дня? Во что он одевается летом, зимой и вне сезонов? Женат ли он и вообще его отношение к женскому полу (к мужскому, если детектив окажется женщиной). Каковы его привычки, хобби, слабости? Если он, как и Пуаро, иностранец в России (например, прибалт), то каков именно его акцент, необычные привычки, которые он приобрел на своей первой родине. Своему детективу нужно придумать удачное имя. Назвав его неплохой, но безликой фамилией Васильев или Борисов, мы рискуем обречь его на полную безвестность. Нужно, чтобы имя запоминалось. Его нужно придумать таким, чтобы вы сами могли с ним общаться. Вы должны знать, что он ответит на предложение сходить на футбол и каким именно узлом он завязывает свой галстук - левым виндзорским или обычным толстым, без затей. Или что при слове "галстук" его рука тянется к пистолету.
У сериального сыщика (то есть такого, которого писатель собирается использовать неоднократно) обязательно должны быть две отличительные особенности:
1) Свой собственный метод расследования. Уникальный, оригинальный и неповторимый. У него должно быть несколько фирменных фраз, которые он повторяет из романа в роман. У Шерлока Холмса это "Это же элементарно, Ватсон!", у Пуаро это рассуждение о серых клеточках.
Примечание насчет пункта N1:
Методов ведения следствия всего два: или глубоко потупя очи в землю, или вознося взор в небо. И неизвестно, какой метод лучше. Холмс кропотлив, но мелочен. Пуаро верхогляден, но дотошен. Холмс пляшет от мелких фактов, с помощью которых он опутывает и вычисляет преступника. Пуаро сначала ищет МОТИВ. Холмс собирает по ниточке, и через некоторое время может сказать, в каком костюме преступник. Пуаро пытается сказать, в каком он должен быть костюме, исходя из образа мыслей преступника.
Все остальное - от лукавого. Например, "деревенские" аналогии мисс Марпл, своеобразная женская интуиция - это не строгий метод ведения следствия, следовательно, он не корректен с точки зрения чистой дедукции.
2) Нечто особенное и неповторимое в облике, которое писатель будет эксплуатировать из романа в роман. У Шерлока Холмса это были знаменитая кепи, курительная трубка и скрипка, на которой он время от времени пиликал. У Пуаро его яйцеобразная голова, знаменитые холеные усы, аккуратность и неистребимый акцент иностранца.
Примечание насчет пункта N2:
Особенность детектива может быть не столько во внешнем облике (хотя это чрезвычайно важно, потому что очень киногенично), но и в характере. Здесь нельзя давать будущему автору определенных советов. Важно подчеркнуть в его характере нечто особенное, что резко выделяет его из разряда себе подобных. Более того, некоторая особенность характера детектива может быть изюминкой всего сериала о детективе.
Для примера приведу подобный штрих в характере детектива Джека Фроста из одноименного английского сериала по мотивам произведений Вингфилда (R.D.Wingfield). Джек - ничем внешне не выделяется, но зритель тотчас заметит у него оригинальный юмор, с которым он относится к жизни. Его юмор афористичен. И в очередной серии зритель уже ждет его высказываний. Вот, например, несколько реплик Джека:
- Я ни в чем не виноват! Я чист! - кричит подозреваемый.
Джек Фрост спокойно, с английской меланхоличностью:
- Ваша любовь к умыванию не интересует меня, сэр!
Арестованный:
- Вы не имеете права! Сейчас 21 век!
Джек Фрост, немного вяло и чуть язвительно:
- Спасибо, сынок, за подсказку. Но календарь у меня есть.
Джек Фрост:
- Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби кроме плюшевого мишки?
Напарник Джеку: - Бред!
Джек Фрост: - Я рад, что ты меня понял.
Напарник: - Что соседи?
Джек Фрост: - Как всегда, глухие и слепые.
Напарник: - Опять твое знаменитое чутье?
Джек Фрост: - Это у кого что. У тебя всегда язва, у меня чутье.
В телепередаче, посвященной его 60-летию, кинорежиссер Сергей Соловьев пространно говорил о том, что такое режиссура. Для него главное в фильме - создать обстановку, чтобы все остальное вытекало из нее естественным образом. Режиссер должен очень четко представлять ее. Он должен твердо знать, что сейчас у героя в левом кармане и что во втором ящике письменного стола, хотя содержимого ни того, ни другого не видно, и оно не используется в фильме! Он должен представлять себе все мелочи, включая то, какие на стенах старые обои под новыми, и когда и по какому случаю на косяке сделаны зарубки.
Разве это не то же самое, что я написал?
Личность детектива - это очень важно. Попробуйте поручить расследование в рассказах Конан Дойла не Шерлоку Холмсу, а Пуаро или наоборот. Это будут совсем другие рассказы! Скорее всего, это будет эклектика, абракадабра. Это все равно, как смешать водку и пиво.
Удачно придумав своего сыщика и его амплуа, вы решите половину проблем написания своих детективных романов. Его придумать даже более важно, чем придумать само дело и его расследование. Ибо, как говаривал покойный Лаврентий Палыч Берия, был бы человек, а дело найдется.
Не обязательно придумывать своего сыщика в единственном экземпляре и на все времена, как это сделал Конан Дойл. У Агаты Кристи детективов намного больше. Главное в том, что сыщика нужно придумать в первую очередь, максимум во вторую, после того, как у вас сложится краткая формула самого дела. Но ни в коем случае нельзя начинать писать роман или даже рассказ, не представив себе человека, который ведет расследование, так коротко, как если бы это был ваш хороший знакомый.
Если вы возьметесь описывать работу следователя, то учтите вот эти мои замечания, которые получены в результате обработки интервью нескольких опытных следователей:
1) У него всегда сложные семейные отношения. Работы много, а денег мало. Работа опасная, а денег мало...
2) Вместо благодарности от начальства он получает угрозы от преступников.
3) Особое предпочтение он всегда отдает убийствам.
Это венец преступлений. Все эти кражи, взломы и изнасилования - дела для него мелкие. Вот убийство - другое дело. Это по-взрослому.
4) Следователям нравятся дела сложные, продуманные. Ими и заниматься интереснее. А сейчас что? Да почти все дела, проходящие через его отдел - убийства на бытовой почве. Интересного мало. Сюжет прост: выпил - убил, приревновал - убил. Все преступления происходят из - за того, что люди ожесточены из -за отсутствия денег, вот и пьют. А потом убивают. Люди сейчас другие. Умные все стали, законы знают, но не уважают.
5) Несмотря на пессимизм п.4 каждый следователь мечтает на пенсии написать книгу, потому что у него все-таки было некоторое количество интересных дел.
Для того, чтобы читатель поверил, что детектив великий, другие персонажи
обязательно должны называть его таковым и верить в это. Лучше всего, если у детектива есть напарник, свой доктор Ватсон, или капитан Гастингс. Который постоянно восхищается и оттеняет детектива.
4.Правила игры
Всякий писатель, пишущий детективную прозу, устанавливает свои правила игры с читателем.
Согласно краткого и сбалансированного определения С.Моэма, "теория детективного романа, повествующего о раскрытии преступления дедуктивным методом, весьма проста. Убит человек, производится расследование, подозрение падает на целый ряд лиц, преступника изобличают и заставляют ответить за свое преступление".
Почему уголовная хроника не может быть качественной детективной прозой? Там есть интрига - убийство или другое преступление, там есть расследование, там есть поимка преступника. Там есть все то, о чем сказано в определении Моэма. Но там нет и не может быть игры с читателем. И поэтому это не детективная проза. Почему так? Давайте попробуем в этом разобраться.
Давайте попробуем ответить себе на вопрос - почему люди читают детективы?
Что в них такого особенного по сравнению с другой литературой?