Машина медленно покачивалась, и только по покачиваниям можно было определить, что мы куда-то едем. Да, не привык я к таким тяжелым транспортам: ничего в них не чувствуешь, никаких ощущений. Будто на месте стоишь. "Эсперанса" тоже мягкая машина, но скорость, с которой на ней гоняет Катарина, убивает любой комфорт. Кому как, но нормальным людям это вряд ли должно нравиться.
Нам некуда было спешить, и скорость устраивала всех, сидящих в машине. Впереди нас, в частности меня, ждали месяцы, если не годы, однотипной жизни, и лишний час не играл никакой роли. В салоне, внутри "Мустанга", я ехал первый раз, и ощущения были здоровские. Говорят, "Либертадор" еще больше и еще уютнее, но и "Мустанг" привел меня в трепет: на таком не стыдно перевозить саму королеву. И, наверное, перевозят. Иногда. Во всяком случае, аристократы эту модель эксплуатируют очень даже, взять к примеру хоть мою старую знакомую, севшую в почти такой же...
...И мысли вновь, невольно, вернулись к девочке с белыми волосами. За все время я так и не смог выкинуть ее из головы, как ни старался.
- О ней подумал? - усмехнулась сидящая напротив Паула. Вот гадина, она что, по лицу все мои мысли читает? Остальные девчонки противненько захихикали.
- Не бери в голову, - ктнула меня локтем в бок вроде-как-Мия, сидящая слева.
- Огонек не со зла, - повторила ее жест сидящая справа вроде-как-Роза (пока буду называть их так, хотя кто из них кто - не поручусь). - Просто у тебя все мысли на лице написаны. А мы не смеемся, правда. Просто интересно.
- Интересно... - Я недовольно хмыкнул.
- Ты вообще новости знаешь? Про себя? Насчет того, что ты рассказывал тогда у нас? - лукаво усмехнулась Мия. Я обреченно вздохнул:
- Откуда? Я у вас с того дня не был ни разу. Вру, был, вчера, но меня быстро-быстро "ушли", - вспомнил я вчерашнюю церемонию и общение с хранителями. Повисло молчание.
- Ну, говори! - фыркнула Роза на сестру.
- Лучше ты скажи, - стушевалась та. - У тебя лучше получается.
- Нет, ты. Ты же начала!.. - парировала Роза.
Сестренка, что слева, вздохнула и поведала следующее:
- Девчонки, после твоего ухода, собрались все вместе и обсудили твое поведение. И пришли к выводу, что ты - трепло.
Касандра и Паула вновь засмеялись, теперь во весь голос - видно, такая у меня была рожа. Сестренки тоже улыбнулись.
"Дожился, Шимановский, - уколол мой личный бестелесный собеседник, - уже и треплом величают!"
- Все решили, что ты заливал насчет своей девушки, - продолжила Мия. - Что она аристократка и у вас все серьезно.
- Вот даже как?.. - завертел я головой. А вот об этом стоило задуматься. И о версии, преподнесенной мной сеньоре Гарсия, ответной реакции той на нее. - Что, совсем-совсем заливал?
Сестренки переглянулись вначале между собой, потом с Кассандрой и Паулой.
- Нет. Девушка есть, - констатировала Роза. Ну, хоть на этом спасибо. - Этого никто отрицать не посмел. А кто посмел бы, той твоя знакомая богиня по имени Камилла выцарапала бы глаза. На полном серьезе.
Вновь раздался смех, но на сей раз просто подначка.
- Чем ты ее пронял, Хуан? - закатила глаза соседка справа.
Я не знал, что ей ответить. Ничем же не пронимал. Просто так получилось.
- И что решили в итоге, насчет девушки? - Я перевел красноречивый взгляд на Кассандру, как на главную. Та смутилась, но ответила:
- У тебя есть девушка, которая тебе нравится и ради которой ты пошел на безумство. Но она совсем даже не аристократка, и вы не встречаетесь. Она просто... Есть.
- Не встречаемся... - зачем-то потянул я.
- Женщин трудно обмануть, Хуан, - хмыкнула Паула. - Особенно, если это касается других женщин. Добро пожаловать в корпус, мальчик!
Она не зло улыбнулась, остальные последовали ее примеру.
- Надеюсь, вы не рассказали им правды? - выдавил я, немного придя в себя. - Той, самой, настоящей?
- А мы тебя тогда совсем почти не знали, - скривилась Кассандра. - Мы же приехали - а тебя нет. Откуда б нам что знать? Но то, что узнали вчера, в торговом центре - нет, не сказали, - понизила она голос.
- И на этом спасибо. - Я мысленно с облегчением вздохнул.
- Кстати, Хуан, мы тут решили по поводу этой девочки... - Замялась Мия и толкнула в спину Розу, протянув руку за моей спиной. - Теперь давай ты, твоя была идея.
Роза скривилась, оглядела сидящих напротив Паулу и Кассандру, затем, сбиваясь, начала:
- Мы посовещались и решили... В общем...
- Мы тебе поможем, - пришла ей на помощь невозмутимая Паула. - Поможем с нею.
- В смысле? - не понял я, переводя взгляд с одной на другую.
- В смысле найти ее, - объяснила Роза. - И все-все ей рассказать, что сочтешь нужным.
Поскольку я все еще не понимал, она пояснила:
- Ты будешь заперт на базе несколько месяцев - никакой связи с внешним миром. У нас же есть право выхода в город, свободного выхода. Мы найдем ее, и объясним, где ты и что с тобой. Ну, или расскажем легенду, которую сам придумаешь. И у вас будет связь.
- Сам подумай, - продолжила Паула, и тон ее был предельно серьезный, - даже если ты ее найдешь, не факт, что ее охрана тебя к ней подпустит. Ты не сможешь с нею увидеться, Хуан. Мы же сможем. - Она выдавила лучезарную улыбку.
От ее улыбки, искренней и честной, и от такого же искреннего желания помочь, мне стало не по себе. Я поерзал, но решил быть откровенным до конца. Хотя бы с самим собой. И осадить их, пока они не наделали глупостей.
- Мне не нравится эта идея, - покачал я головой. - Не надо помогать мне.
Это заявление вызвало недоумение. Девчонки переглянулись.
- Понимаете, я долго думал, почему не делаю этого, не ищу ее. И пришел к выводу, что знал всё, что ты сказала мне вчера в торговом центре - посмотрел я Пауле в глаза. Та отвернулась. - Знал, но не понимал - это было на уровне интуиции. Вчера же, взвесив твои слова, понял все свои действия, начиная с той злополучной субботы после Королевской галереи.
Я сделал вынужденный вздох - собраться с мыслями, да и просто вздохнуть воздуха, которого перестало хватать. Кажется, мне давно стоило поговорить с кем-нибудь на эту тему, выговориться: только начал - и сразу стало легче. Слова сами сложились на языке.
- Я не знал, но чувствовал, что не смогу потянуть аристократку. Что в том формате, в каком они могли быть, наши отношения обречены. И боялся этого. Оттого постоянно метался между желанием ее искать и нежеланием находить. Знаете, она сама сказала мне фразу, которой меня охарактеризовала: мне нужно всё или ничего. Видно, интуиция склонила чашу весов там, где разум спасовал.
Я оглядел их лица. Девчонки пытались меня понять, вникнуть, но получалось только у Паулы, которая отрицательно качала головой.
- Был один момент, я искал ее, - возбужденно продолжил я, уходя в воспоминания. - Энергично взялся, перерыл половину "золотой сотни", включая двоюродных и троюродных членов семей. Это было в тот памятный день, когда меня встретил киллер. Помните его?
Они помнили.
- Сразу после нашей с ним встречи, там же, на улице, на лотке, я купил обзорную книгу об аристократии и начал ее штудировать. А перед этим позвонил Катарине и послал ее далеко-далеко, и с ее корпусом, и перспективами. Вы не поверите, девчонки, это было классное время! Я верил в себя, верил в свои силы, считал, что смогу перевернуть горы. И на какой-то миг, жалкий миг, ко мне пришла уверенность, что я смогу построить взаимоотношения даже с такой, как она. Я был уверен в себе, кипел жизнью, но...
Из моей груди вырвался вздох, а вместе с ним все отчаяние, которое навалилось вслед за последовавшими за тем днем событиями.
- ...Но на следующий день тебя чуть не повязали бандиты сеньора Кампоса, - продолжила вновь все понявшая по моему виду Паула.
Я кивнул.
- Бандиты Кампоса. Продажные подонки гвардии. Обмен. Предательство. Кровь. Я понял, что я - никто. И моя самооценка, девчонки, на какой-то момент поднятая до невероятной отметки, упала еще ниже, чем была до этого. И загнанная на время в угол интуиция вновь запретила мне ее искать.
Я ее недостоин. Я ничего не смогу сделать, найдя ее. Стану игрушкой.
- ...Я бедный родственник, теряющийся в дорогом магазине, который не знает, как вести себя за пределами своего маленького мирка! - с отчаянием закричал я, теряя контроль. - Я слабый! И такая, как она, привыкшая повелевать, не сможет не задавить такого, как я!
Я опал. Девчонки молчали.
- Во всяком случае, пока, - закончил я на оптимистической ноте. - И я очень надеюсь, что с вашей помощью это будет твердое устойчивое "пока", которое пройдет через время. Для этого я и пошел в корпус - стать сильным. - Я вымученно улыбнулся.
Они поняли, все, даже Сестренки, которые не присутствовали во время нашего вчерашнего разговора. Сама Паула, кстати, подала голос, но вяло, неуверенно, озвучивая совсем не то, что я хотел бы услышать от такой, как она:
- А я хотела сегодня извиниться. Сказать, что вчера была на нервах, лишнего наговорила. Тут эта церемония, гибель девчонок, там... мои разногласия с некоторыми представителями аристократии... Помощь хотела предложить, во искупление... А ты вон как...
Я кивнул. Да, а я "вон как".
- Ты не прав. Мне кажется, что не прав. Но я не смогу переубедить тебя.
Правильно, девочка. Такого, как я, переубедить очень сложно. Я покачал головой.
- Это мое право. Я просто прошу вас об одолжении. Как будущих сестер и напарниц.
- А если она тебя разлюбит? - подала голос Мия, смотря в пол. На мое замечание про сестер и напарниц они отреагировали бурно, в основном покраснели и поспешили отвернуть глаза в стороны. - Если полюбит другого? Или ее насильно выдадут замуж?
Я отрицательно покачал головой.
- Судьба. Если разлюбит - так тому и быть. А замуж... - Я скривился, вспомнив свою взбалмошную аристократку. - Не думаю, что она мечтает об этом в ближайшее время. И вообще она не похоже на девушку, которую кто-то сможет заставить выйти замуж насильно. Не спрашивайте, личное впечатление.
Если же этого не случится... - Я сделал эффектную паузу. - ...Я буду бороться за нее. Но бороться будет не мальчик-Хуанито, а сеньор Хуан, вассал королевы, ангел, сильный мужчина, могущий одолеть врагов и смотрящий знати в глаза на равных. И до марсианского Олимпа ему будет, выйдет она к тому моменту замуж, или не выйдет. Всё получает только победитель. И прошу, не надо искать ее за моей спиной: если узнаю, что вы владеете информацией и можете с ней связаться... Я не выдержу и сорвусь. И всё испорчу.
- Ничего себе! - покачала головой Кассандра.
- Только так, - ответил я. - Пожалуйста, девчонки, дайте время. Хотя бы несколько месяцев.
- Не много?
Я не ответил, лишь отвалился назад, на спинку дивана. Вместо меня, неслышимый для них, съязвил внутренний голос, точно охарактеризовав ситуацию:
"А там, Шимановский, глядишь, или калиф умрет, или ишак сдохнет!"
* * *
Что-то шло не так. Вокруг меня образовалась пустота, вакуум, имеющий искусственное происхождение.
Меня вели по коридору, очищенному ото всех обитателей здешних пенатов, под конвоем из двух "морпехов". "Чертова дюжина" плелась следом на расстоянии, и тоже в сопровождении. Я догадывался, куда мы идем, но не имел понятия, почему. Зачем им это, если вроде бы всё, решение принято, королева дала добро?
Минут через пять мы подошли к большому гермозатвору, охраняемому еще парой "морпехов". Створка поднялась вверх, горизонтальные внутренние двери разъехались, и меня ввели внутрь. Сопровождение тут же сделало шаг назад, створки закрылись, и я остался наедине с теми, кто сидел в этом помещении. Ну, вот и они, эти таинственные личности, выстроившие вокруг себя не одно дно дезинформации. Я поймал себя на мысли, что никакого пиетета, дрожи и трепета не испытываю.
Это был большой зал, размерами напоминающий помещение для конференций или небольших собраний. В центре его полукругом располагался длинный стол, за которым сидели разномастные сеньоры. Очень много сеньор, почти полтора десятка, и все очень разномастные. Белокожая златоволосая Мишель, смоляно-черная Гарсия, огненно-рыжая принцесса Алисия, сестра королевы. Кстати, это именно она "навещала" меня, когда я проходил тестирования в корпусе в первый раз. Девчонки подсказали, кто она и как легко ее опознать по волосам. И другие, самых разных расцветок и цветов кожи. Но было среди них и нечто общее. Что, я понял, когда скользнув по сидящим более внимательно, увидел сеньору министра образования. Это общее - власть. Она исходила от них в невидимом глазу диапазоне, и ощущалась даже рецепторами кожи.
Была здесь и Катарина. Но сидела далеко, с краю, и производила впечатление бедной родственницы, случайно попавшей на бал. "Я одна из них, но я там ничего не решаю" - вспомнились мне ее слова. Да уж, в точку!
Кстати, майоров я насчитал всего троих, в основном присутствовали подполковники и полковники. Быть может, если бы потолком для их подразделения являлись генеральские звездочки, было бы иначе, но как мне объяснили вчера девчонки, полковник для корпуса - предел. Кроме принцессы Алисии, возглавляющей совсем иное ведомство, имеющей четыре генерал-лейтенантские звезды. Однако, последняя сидела в гражданском, в строгом, но стильном деловом костюме, не бросаясь званием в глаза.
Во главе стола восседала сеньора с темно-каштановыми волосами, явная полукровка, в черной форме дворцовой стражи. Тоже полковник. От нее отдавало хищником, подсознательно я чувствовал, что переходить ей дорогу опасно. Справа от нее сидела незнакомая мне женщина, после же одно и из кресел пустовало. Единственное за всем этим немаленьким столом. Догадаться, кому оно принадлежало, было не сложно, если достроить логическую цепочку. Однако, я был удивлен, что ее место третье от центра, а не во главе стола. Хотя, с другой стороны логика в этом есть - не может сеньор сидеть во главе стола совета своих вассалов. Еще из знакомых персонажей я мог назвать Норму-Августу, и одну из виденных ранее, в мое первое сюда пришествие, тренеров - "Первую". Кто остальные - понятия не имел.
Перед самим столом, как бы в центре окружности, по которой он располагался, находилось подсвеченное место, не оставляющее места фантазии относительно предназначения. "Точка". Как у командора Ривейро, нашего преподавателя военной теории. Место отчетности, на котором стоящий человек должен потеть и нервничать.
Но нервничать я не собирался. Сеньоры офицеры задумали очередную пакость, очередной тест, а я с недавних пор в любой момент времени был готов к любым тестам - прошел хорошую школу. В конце концов, я понимал их - они не имеют право на ошибку, и не злился. Вокруг меня, незримо, коршунами вьются как минимум две группировки офицеров, навешавшие лапши остальным, "бедным родственницам". А вдруг задуманное ими не выгорит? Им же нужно отыгрывать вложенное, нужно ломать комедию перед остальными, а как начинать это делать, не проверив, действительно ли я подхожу им, как они планируют?
С чего я взял, что офицерам навешали лапши? Это элементарно! Но к сожалению, два и два я сложил лишь после общения с ее величеством. Какой монарх позволит создать у себя под боком структуру, могущую в перспективе диктовать свои условия и влиять на ее собственную политику? Только очень, очень-очень глупый монарх! А королева Лея при всех недостатках клинической идиоткой не кажется. Да и в конце концов, если бы дело стояло только за аргументом "красота есть, нужна сила", они давно бы, в качестве эксперимента, взяли бы к себе кого-нибудь и проверили на практике. Эти сеньоры не остановятся перед кровью, им плевать, сколько кого будет утилизировано, если в результате достигнут своей цели, вопреки голословным пацифистским высказываниям. Однако, таких попыток не предпринималось, никогда.
Тогда сразу же всплывает вопрос: почему же Совет офицеров, зная все это, проголосовал за мое принятие? Неужели здесь сидят дуры?
Хм... Ответ на него еще проще, чем на предыдущий. Если коротко, то официально в Совет входит... Пятнадцать человек, включая королеву - посчитал я сидящих за столом. - Однако "бедных родственниц" здесь гораздо больше, чем можно было предположить изначально. Всё решают не тринадцать, и не двенадцать, и даже не десять человек. А максимум пять. Да, ровно пять, включая отсутствующую королеву - сделал я дополнительный вывод, еще раз осмотрев лица присутствующих. Все же остальные - "кивалы", принимающие то решение, которое необходимо верхушке клана. Недооценивать их не стоит, наверняка это достаточно информированные люди, понимающие, что к чему и знающие много скелетов, запрятанных по шкафам Большой и Малой политики. Но решения по ключевым вопросам все же не за ними, и в этом они так же отдают себе отчет. Тех же, кто решает, можно выделить из массы глазеющих на меня по заинтересованным лицам, в отличие от остальных, явно пришедших просто посмотреть шоу.
Просчитав примерный политический расклад среди собравшихся, я успокоился окончательно и демонстративно встал на точку, показывая готовность играть по их правилам. Улыбнулся. Ответом мне стала всеобщая наигранная невозмутимость. Я молчал. Молчали и сеньоры офицеры. Но все по-разному.
Мишель сидела взволнованная. Она знала что будет, и была не уверена, что ситуация решится в ее пользу. Принцесса же Алисия была самой невозмутимостью искренне. Она ждала развлечения, шоу, нисколько не переживая по поводу его результатов. Сеньора Гарсия так же была самой невозмутимостью, но в отличие от принцессы, ей было не все равно, что будет происходить "на сцене" - она этого не одобряла. За результаты не сомневалась, но была против методов. Последняя же сеньора, та самая хищник, председатель Совета, была непрошибаема. Я видел в ней интерес, интерес неподдельный, но больше по ней прочитать не мог ничего - она умела закрываться и держать эмоции.
Искоса бросил взгляд на Катарину, подсознательно ища то ли поддержки, то ли ответы, на вопрос, что происходит. Но та под моим взглядом отвернулась. М-да!
Пауза затянулась. Я вновь перевел взгляд на сеньору-председателя, единственного загадочного персонажа среди присутствующих. Это была красивая женщина. Со строгими чертами лица, цепким и властным взглядом. На ее лице так же можно было прочесть усталость, как на лице королевы, но в гораздо меньшей степени. Она устала, ей надоело многое, чем занимается, и она так же не могла это бросить. Но она была хозяйкой своей судьбы, сама подстраивала окружающий мир под себя, и сама решала, как и чему в этом мире быть. Еще даже не зная ее имени, я невольно зауважал ее.
Меня не отпускал вопрос: почему она? До этого я считал, что главная здесь Мишель. Это ее территория, ее корпус, ее офицеры. Королева - сеньор, она не может быть председателем; ее же сестра занимает слишком важный и ответственный пост, чтобы решать еще и текучку Совета офицеров. А вот Мишель подходит как нельзя более.
Чистокровная венерианка, дочь героя-космопроходца. Учитывая, что сама - мод, имеет аристократические корни, пусть и неофициальные. Обладает заслуженным авторитетом на планете и влиянием во флоте (а флот в колониях не стоит недооценивать, это не Земля). В свое время закрыла телом ее величество при покушении, входит в круг особо доверенных лиц, возглавляет боевой орден ее вассалов...
...И не она!
В крайнем случае мог понять, увидев на месте председателя сеньору Гарсия, хотя и коню понятно, что никто не станет сажать палача в кресло председателя. Место же это занимает полукровка с блестящими стальными глазами, о которой я доселе ничего не слышал, и изображений которой никогда не видел. И она тут явно командует - слишком вольготно себя чувствует. Как такое понять?
- Мне долго так стоять? - не выдержал я и нарушил молчание. Что ж, пора начинать шоу. Сеньора председатель бегло пожала плечами.
- Сколько потребуется.
- А в часах это сколько? Или в сутках?
Вопрос мой остался без ответа.
- Может мне тогда стихи продекламировать? Раз уж вы меня так рассматриваете? Чтоб не вхолостую?
- Продекламируй, - разрешила она, скупо кивнув. Из-под равнодушных масок сеньор офицеров показались улыбки, но саму сеньору в черном я прочесть все так же не мог.
- Можно на русском? - Меня несло, и я не знал, хорошо это или плохо. Это не кабинет королевы, здесь могут быть совсем иные критерии оценки, но с собой поделать ничего не мог.
- Можно. - Вновь кивок.
- Духовной жаждою томим, - начал я, картинно взмахнув рукой, - В пустыне мрачной я влачился. И шестикрылый серафим на перепутье мне явился... (z)
Почему это? Каюсь, это первое, что пришло в голову. Вот так вот, ни с того ни с сего, озвучка мысли. Я наткнулся как-то на это произведение, когда пытался быть "не как все", оно мне понравилось, и я его выучил. А теперь выстрелило.
...И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный, и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул...
Я сбился. Забыл, что дальше. Меня сбил новый эмоциональный настрой, эмоциональная волна, которая поднялась среди сеньор-"решающих" по мере того, как я рассказывал. Особенно со стороны сеньоры Гарсия.
- Ну, что же ты? - довольно усмехнулась сеньора председатель. - Заканчивай!
Я молчал. Тогда продолжила она, на очень чистом, невероятно чистом русском, однако с акцентом, отличным от акцента обратной стороны Венеры:
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
"Востань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей."
Она знает классику? Причем русскую? Я зауважал ее еще больше. Неимоверно, можно сказать, зауважал. Катарина тоже много знает, но против нее играют ее понты, желание выделиться, поставить другого человека на место. Эта же сеньора такая, какая есть. Будто истинная аристократка, в энном поколении, причем самая что ни есть официальная.
- Почему ты выбрал это стихотворение? Считаешь себя пророком? - сощурились ее глаза.
Я покраснел.
- Нет, сеньора. Просто с языка слетело. Какой с меня пророк?
По ее глазам я понял, что она слишком напряжена. Ее поразила эта ситуация, но это не положительная эмоция.
- Ты знаешь, кто мы?
Я еще раз оглядел всех присутствующих.
- Да.
- Молодец. - Пауза. - А можешь сказать, ради чего мы все здесь собрались?
Гулять так гулять. Я решил идти до конца по узкой дорожке балансирования и начал откровенно дурачиться:
- Так точно, сеньора! Чтоб посмотреть на меня. Хотите, я вам сплясать могу? Да-да, я еще плясать умею!
Удивленное молчание. Такого они от меня не ждали. Явный перебор. Я же пер напролом, понимая, что менять линию поведения поздно.
- Самба? Мамба-румба? Сальса? - Я сделал несколько движений, обозначающих, что танцую. - Не хотите, нет? Жаль! А я хорошо танцую. Несколько лет учился!
О, а может вы просто хотите фото со мной на память? Чтоб потом вставить в рамку, и детям, и внукам показывать? "Кому фото с обезьянкой! Фото с обезьянкой Шимановским на память! Подходите! Скорее!" - заголосил я слащавым голосом, как делают это полупрофессиональные фотографы в Центральном парке, в районе Копакабаны.
- Не паясничай! - рявкнула вдруг ее рыжее высочество. Не выдержала. Хотя Мишель так же была на грани. Глазки сеньоры Гарсия недобро сузились, но она держалась. Сеньора же председатель явно получала от общения удовольствие, и не скрывала этого.
- Почему ты считаешь, что нам должно быть интересно "фото с обезьянкой"? - вновь прищурилась она, но за смеющимися глазами я снова разглядел напряжение.
- Потому, что решение принято, сеньора, - ответил я, вкладывая в голос насмешку. - Принято вами, - очертил я круг. - Всеми вами. И утверждено. - Указал пальцем вверх, в потолок. - Не понимаю смысла этого сбора. Его просто нет! Разве что "сфотографироваться" на память...
Повисло молчание. Сеньоры начали переглядываться - я их озадачил.
- Ты прав, решение принято, - откинулась назад все так же непробиваемая сеньора-председатель. - Однако, обговорив детали твоего поступления, - косой взгляд на Мишель, опустившую при этих словах глаза, - некоторые из нас задались вопросом: "Что будет?"
- Что будет, Хуан, если тебе у нас не понравится?! - повысила она голос после паузы. - Что будет, если ты решишь, что эта стезя все-таки не для тебя? - Вновь пауза, видимо, для театрального эффекта. - Ты обманут. Признаюсь честно, ты очень-очень обманут. Ты считаешь, что твоя жизнь имеет ценность, что с тебя будут сдувать пылинки. А это не так.
Да, ты талантливый. Но не настолько, чтобы рушить ради тебя вековые устои. И если ты захочешь вернуться домой, нам придется тебя ликвидировать так, как мы это делаем с любым дезертиром.
- Обратной дороги нет, Хуан! - закричала она, выплескивая из себя эмоции. Я непроизвольно вжал голову в плечи. - Вот за этим мы сегодня и собрались. Решить, стоит ли нам брать тебя, или же проще отправить домой сейчас, чтобы не брать грех на душу потом. Несмотря на все принятые и утвержденные ранее решения.
Я молчал.
- Ты знаешь, куда идешь? - Сеньора встала и медленно начала обходить длинный стол. - Знаешь, что будет происходить здесь?
- Д-да...С-сеньора... - ответил я, но как-то неуверенно.
- Ничего ты не знаешь! - Она подошла вплотную. - Здесь ты будешь никем, Хуан!
И со всей силы заехала мне кулаком в солнечное сплетение. Я лишь успел отметить факт замаха и факт результата удара. Согнулся.
- Здесь ты будешь лишен всех прав. Автоматически, всех-всех, включая право на жизнь.
Она приподняла мой подбородок и заехала снова. Мне хватило - я вхолостую захватал ртом воздух. Кажется, из глаз покатились непрошеные слезы. Вот это у нее удар! А скорость какова!
- Мы можем наказывать тебя, когда посчитаем нужным, за что посчитаем нужным. Со стороны это может выглядеть произволом, но это будет наше право тебя наказывать. И поверь, мы будем им пользоваться достаточно часто!
Ехидная улыбочка.
- Это НАШ произвол, - подхватила она меня за грудки, видя, что я задышал, и встряхнула. - Мы можем творить с тобой всё. ВСЁ, Хуан!
И с силой толкнула меня, швырнула на пол, я упал.
- Готов ли ты отдать себя нам? В наше полное владение? В наше полное распоряжение? На таких условиях? Повторюсь, у тебя не будет НИКАКИХ прав, только обязанности.
- Я...
Она потянула мне руку, помогла подняться, а когда я сделал это... Съездила мне по скуле.
Меня повело в сторону, но на сей раз я удержался. Лицо запылало. Были мысли плюнуть на все и попытаться достать ее в ответ, но это были мысли глупого мальчика, все еще сидящего где-то глубоко во мне, несмотря на все произошедшее за последнюю пару месяцев. Это тест. Вот это - и есть тест. И его нужно пройти. Какие же они все-таки сволочи!
- Встать! Смир-рно! - отчеканила она громовым голосом.
Я пересилил себя, но встал и вытянулся.
- Правильно. Исполнение приказов - первая и главная из обязанностей.
И вновь удар по лицу. Не сильный, но хлесткий.
- Больно?
Я промолчал.
- Я могу бить тебя. Могу искалечить. И даже убить, если на то будет решение Совета. - Она оглянулась на все так же молча наблюдающих за действом своих. - Ты же не можешь ничего - только слушаться.
Разворот, и вновь удар. Ногой. Под дых. Я вновь согнулся. Сука! Стерва! Мразь! Высокомерная мразь!
- Готов ли ты выдержать все это? Пройти через бесправие и унижение?
Я смотрел на нее... Волком. Готов был убить взглядом. Но взглядом, к сожалению, убивать не мог - нет такого в моих модифицированных талантах. Но было и еще кое-что. Сейчас она бьет меня. Но это ОНА, член совета офицеров. А кто скажет, что будет ждать меня ТАМ, за этими дверями и этим шлюзом. Вполне возможно, это действительно, цветочки.
Она вновь напала. Била серией, по лицу, в живот, снова по лицу. Я отступал, пятился, пытаясь не упасть, она же молча наступала, ехидно ухмыляясь.
- Чувствуешь? Чувствуешь! И как тебе это унижение? Как тебе беспомощность? Бесправие? Нравится? Готов ли ты все бросить и идти через все это?
Я потерял-таки равновесие. Но она не дала упасть, перехватив меня сзади и сдавив локтем горло.
- Отказывайся сейчас, Хуан. Сейчас или никогда. Потому, как если ты решишь отказаться потом, ты превратишься в дезертира. А мы беспощадны к дезертирам.
Ее локоть начал медленно сдавливать мне шею. Я вцепился в ее руку, но сам держался навесу - она держала меня в неудобной позе, в специальном захвате - и сделать из этого положения ничего не мог.
- Думай, Хуан. Думай. Стоит ли игра таких свеч?
Я пытался хрипеть, но воздух в легкие поступить не мог. В голове поплыло. А она все давила и давила, словно получая от этого удовольствие.
- Пророк хренов!
- Достаточно! Он все понял! - вновь прозвучал голос ее высочества. Резкий, звонкий, злой. Повелевающий.
Хватка сразу ослабла, воздух ворвался в легкие, а сам я чуть не брякнулся на пол - она меня все-таки выпустила.
- Понял?
Напрасно я подумал, что на этом всё, она остановится. "Убедительная просьба" самой ее высочества для этой женщины не значили ничего. Эта... штандартенфюрер, - к месту вспомнилось мне ее звание и организация древности, занимавшаяся истязанием людей (z), - вновь схватила меня и придала ускорения в направлении своего стола, в который я с силой врезался, расквасив губу. Язык ощутил соленый привкус.
- Ничего он не понял. И отчасти благодаря тебе. - Насмешка. Над ее высочеством, которая подобное отношение молча проглотила.
Сеньора вновь подняла меня, развернула и бросила на стол на спину. После чего опять сдавила горло руками, навалившись всем телом.
Я вцепился в ее руки, чтобы разжать, но у меня не получалось. Она смотрела мне прямо в глаза и давила. Давила морально. Так, что воля к борьбе, воля к сопротивлению, дисциплинированно сидели в сторонке, слушаясь и этого взгляда, и этого тона.
Я снова начал хрипеть, и в момент, когда почти дошел до точки, когда был готов несмотря ни на что наброситься на нее, хватка ослабла. Я, держась за горло, сполз на пол рядом со столом, жадно вдыхая и выдыхая полной грудью.
- Держи. - "Штандартенфюрер" протянула вынутый из кармана из пачки ароматизированный одноразовый платок. - Вытрись.
Я последовал совету и приложил его к разбитой губе.
- Вот теперь он понял. Надеюсь. Понял, юноша? - Это уже мне.
- Так точно, сеньора. - Прошепелявил я.
- И каков будет твой ответ?
- А какой был вопрос? - Теперь усмехнулся я. Чем вызвал на ее лице довольную улыбку.
- Готов ли ты взвалить на себя все это, зная, что будет ОЧЕНЬ несладко. - Смешок. - Это правда. Все, что я с тобой делала, будет вправе делать с тобой любая из нас. И не только нас.
- Готов.
Она улыбнулась.
- Торопишься. Не спеши, подумай. Далее. Понимаешь ли ты, что отказаться и порвать с корпусом ты не сможешь? Только вперед ногами? Да погоди, не отвечай! - подняла она руку.
Села на стол, закинула ногу на ногу. Лицо ее приобрело задумчивое выражение древнего мыслителя.
- В летной теории есть такое понятие, "точка невозврата". Древние флайеры летали на малоэффективном органическом топливе, которого для полета требовалось очень много. И момент, когда его оставалось половина, назывался этой точкой. Из нее флайер мог либо вернуться на базу, либо лететь дальше и выполнить задание, но без возможности вернуться.
Пауза.
- Это точка невозврата, малыш. Твоя точка. И если ты решишь дезертировать, если поймешь, что всё это не твое, то это будет твоя и только твоя вина. Что не встал сейчас и не ушел своими ногами. Не Мишель, не моя, не королевы. Ничья другая. Только твоя.
И глядя на мое задумчивое лицо, продолжила:
- И еще вопрос. От меня лично. Ради чего тебе это все? Ради чего ты подписываешься умереть за чужого незнакомого человека? Что ты увидел в ней такого, что готов все бросить и служить?
Это не праздный вопрос. Я знаю ее дольше и лучше тебя. И у меня не раз появлялось подобное желание - бросить все и удрать.
А теперь думай. Мы подождем. Только не ври, прошу - в первую очередь себе. Перекур! Пятнадцать минут!
Она скрестила руки, обращаясь уже не ко мне. Тетки начали облегченно вздыхать и небольшими группами, скупо о чем-то переговариваясь, выходить наружу. Я остался один. Всего на четверть часа, но это очень, очень сложные четверть часа!
* * *
Лифт остановился на отметке, показывающей цифру "6". Видимо, это и был этаж, с которого мы отправлялись, поскольку перед нами простирался зеленый коридор. Хранители начали покидать кабину, однако, после того, как все четверо вышли, и я собрался идти следом, меня мягко придержали за плечо.
- А ты останься, - сказала сеньора Гарсия, но больше подошло бы "приказала". После чего обернулась, бросила загадочный для меня взгляд на королеву и вышла следом за остальными.
Огромная кабина лифта сразу опустела. Ее величество неспешно подошла к табло и набрала комбинацию из трех цифр. Трех, что насторожило - даже в подземелье цифра этажей была двузначной. Створки начали плавно закрываться: вначале внешняя, затем обе внутренние. Лифт тронулся. Ехали мы вверх.
- Страшно? - обернулась королева.
Я отрицательно замотал головой.
- Вижу же, страшно, - довольно усмехнулась она. - Не бойся, я ничего тебе не сделаю.
- Кто из нас кого по логике в этой ситуации должен бояться? - не мог не заметить я
Она рассмеялась, затем нахмурилась.
- Хуан, я могу постоять за себя, поверь. Я прошла корпус, два долгих и тяжелых года до присяги, включая Полигон. И если ты думаешь, что можешь причинить мне вред, то ты зря так думаешь.
- Нет, конечно, не думаю!.. Даже в мыслях!.. - Мне стало не по себе: угрожать монарху, даже намеками... - Просто не кажется вам, что по протоколу ваша охрана...
- ...Не должна оставлять меня? - Королева усмехнулась. - Мальчик, я - монарх, правительница этой страны. И я сама решаю, что будет идти по протоколу, а что нет. А в данный момент я приняла решение показать тебе кое-что наедине, без охраны, и даже без вездесущей Елены. Кстати, как она тебе? - Брови ее величества вопросительно выгнулись.
Я чуть не закашлялся от такого вопроса. Но он был задан, и надо отвечать.
- Грозная, - выдавил я, прислушиваясь к ощущениям. - И страшная. В смысле, как возможный противник. Не дай бог переходить ей дорогу! А еще ее все боятся.
- А ты? Ты боишься?
Я неохотно кивнул.
- Не стоит. Ужас и страх - ее имидж, она должна таковой выглядеть. Но в душе она хорошая. Просто исполнительная. Работа у нее такая... - Королева грустно вздохнула.
- Я знаю ее работу, - согласно кивнул я. - Я бы не смог так, ваше величество.
Она снисходительно пожала плечами.
- Каждому свое.
Затем лифт так же плавно, как и ехал, остановился. Створки начали разъезжаться.
Это было небольшое пустое помещение. Насколько небольшое и насколько пустое я не понимал, пока нога королевы не ступила на пол вне кабины. В этот момент вокруг нас пробежали искорки - встроенные под потолком лампы рассеянного света начали волнообразно включаться, набирая яркость, образуя концентрические световые окружности, которые расходились, расходились...
...И явили глазам большое круглое помещение, метров двадцати в диаметре, центром которого был мигающий в дежурном режиме терминал виртуальной станции управления. Низкий свод, нависающий и давящий на психику, держался на шести толстенных колоннах, расположенных правильным шестиугольником - казалось, еще чуть-чуть, и потолок раздавит тебя. И колонны, и пол, и потолок, были покрыты зеркальной плиткой, что создавало ощущение стерильной объемной пустоты.
Я вышел следом за королевой, и пока она вальяжно шагала к терминалу, пытался понять, куда же это нас занесло. Ехали мы вверх, и не долго - гораздо меньше, чем в подземелье. Но учитывая скорость лифта, а также высоту дворца, несравнимую с многосотметровыми подземельями, то...
- Мы в шпиле, внутри, - ответила она на мой невысказанный вопрос. Мысленно я присвистнул - ого! - Выше только технические помещения радиоэлектронщиков. Ниже - тоже, - усмехнулась она и завихрила панель главного меню, выводя терминал из спячки.
Прикосновение пальцем - и стены вокруг нас начали терять очертания, зал же резко залило ярким светом, ни капельки не похожим на рассеянные лучи стандартных встроенных ламп освещения. Этот свет отражался от потолка и пола и на мгновение даже ослепил. Я испуганно заозирался, пытаясь понять, что происходит...
И понял. Щиты, огромные крепкие покрытые золотом пластины обшивки, из которых состояла внешняя часть стены, поднимались вверх и опускались вниз соответственно, оставляя вместо себя лишь стену внутреннюю - прозрачную горизонтальную круговую бойницу-окно. Единую и монолитную, по всему периметру.
Раскрыв рот, я подошел к "краю", к ставшей прозрачной стене, и с восторгом смотрел на то, что предстало перед глазами: везде, со всех сторон, на меня взирал грустный облачный зеленоватый венерианский вечер. Вдалеке на востоке, справа от меня, виднелись пики Сьерра де Реал, Королевского хребта - я первый раз видел их целиком, да еще с такого ракурса. Внизу, уходя вдаль до самого горизонта, во все стороны тянулись купола - разнообразные конструкции, под которыми жило или ютилось население Альфа-Аделлины. Огромные сооружения, просто циклопические, с высоты они казались почти игрушечными. И над всем этим, даруя ощущение волшебства, царило вечно грозное небо Венеры, словно смеясь над бытием людей-букашек внизу, давя их своей первозданной мощью.
- Нравится? - Королева неслышно подошла сзади. У меня не хватило дыхания ответить, я лишь кивнул. - Это называется смотровой площадкой. Мы находимся на высоте около шестисот метров. Не много, но строить дворец выше неразумно. Шпиль тянется еще метров на двести, но там нечего делать.
Шестьсот метров. Не много в масштабах цивилизации, умеющей строить полуторакилометровые башни даже в условиях адской Венеры, но и немало. От высоты, что лежала у меня под ногами, на мгновение сделалось дурно: я представил, сколько придется падать, если оказаться снаружи. Ни один скафандр от такого падения не спасет.
- Обойди, осмотрись, не стесняйся, - усмехнулась она. - Восторг - нормальная реакция для пещерной крысы, каковыми все мы, без исключений, являемся, ослепленной светом неба.
Мне не понравилось сравнение с крысами, но оно выражало гораздо больше истины, чем хотелось бы. Я подавил в себе протест и принялся неспешно обходить периметр.
- А район космонавтов отсюда видно? Тот, где монумент пионерам космоса? - остановился я с северо-западной стороны, ориентируясь по месторасположению гор. Мой район должен находиться где-то здесь, но точной ориентировки я не знал.
Ее величество подошла и указала рукой вдаль.
- Да, вон там. Но не зная точно, что это он, ты его не найдешь.
Я усмехнулся: да уж, оказывается, нужный купол сложно найти, даже зная особые приметы. Слишком велико нагромождение бетонопластиковых конструкций, каждая из которых неповторимо отличается от другой, но вместе с тем похоже одна на другую. Вместе же все они составляли пестрый ковер с уникальным рисунком, который... Который... Господи, как же красиво!
Действительно, как мелки мы, букашки, забравшиеся под землю и под купола, думая, что спрятались от сурового внешнего мира. Крысы - хорошее определение, точное. А планете, большой и невозмутимой, просто плевать на нас: она жила без людей миллионы лет, ей нет дела до трепыханий пришлых козявок и сейчас.
- Я люблю сюда подниматься, - продолжила королева, голос ее дрогнул. - Именно это я и чувствую, когда открываю все щиты сразу. То же, что и ты.
- Красоту?
Она покачала головой.
- Мощь. Великолепие и мощь первозданной силы. И слабость человека. Этот вид говорит о том, что выжить здесь, на этой планете, можно только вместе, только копошась, вот так же, как они, - кивок на купола под ногами, - отстраивая норку за норкой, купол за куполом. Вместе, Хуан, - выделила она это слово. - Лишь организовавшись в огромную единую структуру с единым центром управления. Структуру, подавляющую тех, кто не хочет жить, как остальные, кто может разрушить жизнь муравейника изнутри, нарушив отлаженные механизмы его существования. Я говорю о государстве, Хуан. - В голосе королевы зазвенели стальные нотки. - Только создав его, мощное и сильное, мы можем выжить. Государство - та машина, что управляет полчищами людей-муравьев, организует их жизнь, контролирует действия.
Государство может быть суровым, грозным, несправедливым, но оно не может быть плохим. Потому, что главный критерий "хорошего" государства - его существование, а не строй и не жизненный уровень составляющих его муравьев. Только выживание в целом! Ставшее "плохим" государство тут же рушится, а на его месте появляются "хорошие". Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я кивнул, осознавая, как она меня загрузила. Такого резкого перехода от красоты к сути не ждал. Ай-да ее величество!
Я учил социологию и политологию, не полный нуб в этом вопросе, но здесь, сейчас, разговаривая с ЭТОЙ женщиной, смотря на город ОТСЮДА, я осознал многое из того, что учил тогда, но что прошло мимо. Наглядный пример - великая вещь.
- Больше скажу, - продолжала королева, - государство должно быть жестоким и несправедливым. Справедливость - расплывчатый критерий, оно не может быть единым для всех. Государством же управляют не безгрешные боги, а составляют его не они тем более.
Вот так и я, каждый раз стою здесь, и понимаю, что от меня ничего не зависит. Ничего кардинального, Хуан. Я не могу позволить себе быть доброй, я не могу позволить себе быть справедливой, и я не могу быть вездесущей, чтобы лично отделять добро от зла, в каждом звене цепи управления. Мне приходится играть лишь ту роль, которую уготовила судьба, зная, что если захочу что-то изменить, я нарушу баланс, нарушу что-то в муравейнике, и как знать, не обернется ли это для него большими последствиями?
Вздох.
- Это называется власть, мальчик. Бремя власти. Ты должен быть таким, какого от тебя ждут. Ты должен быть способным выполнить те обязанности, что лежат на тебе. И поверь, доброму человеку невозможно исполнить их. Потому не суди.
- Я не сужу, ваше ве... - попытался перебить я, но она отрезала:
- Значит, будешь судить! Ты не сможешь принять присягу у человека, которого самостоятельно не осудишь и не оправдаешь!
Я заткнулся, и это лучшее, что я мог сделать.
- Хочешь, я покажу тебе, что такое власть? - Она подошла к терминалу. Голос ее отразился эхом от зеркального пола и стен. Пальцы ее величества лихорадочно заработали, активируя один вихрь за другим, набирая что-то в контурах управления и схлопывая их. Делала она это с такой скоростью и с такой грацией, что я испытал невольное уважение - не каждый геймер так сможет. - Хочешь, покажу, на что способен монарх в этой стране?
- Да.
- Смотри.
Она обернулась ко мне, развела руки в стороны и чуть приподняла их, активируя экстра-режим. В тот же момент вокруг нас поднялась электромагнитная стена, единый кольцевой вихрь, заполненный различными схемами.
Это были карты. Карты и схемы планеты. А так же схемы Солнечной системы, карты Луны, Меркурия, Марса, различных спутников и астероидов. Везде, на каждой из них мелькали точки - зеленые, синие, красные, белые, желтые. Тысячи, десятки тысяч точек, если учесть масштаб завихренной голограммы, лишь немного уступающей в радиусе смотровой площадке. Стекла самой же площадки автоматически потемнели, замутнились, чтобы уменьшить поток света и увеличить четкость изображения.
- Это - военная машина Космического Альянса, Хуан, - пояснила королева. - Естественно, в основном силы Венеры, так как Марс... - часть карты и несколько схем, отображающие Красную планету, увеличились и подсветились изнутри - ...способен выставить лишь несколько пехотных дивизий. Даже сейчас, спустя столько лет после войны.