Машина медленно покачивалась, и только по покачиваниям можно было определить, что мы куда-то едем. Да, не привык я к таким тяжелым транспортам: ничего в них не чувствуешь, никаких ощущений. Будто на месте стоишь. 'Эсперанса' тоже мягкая машина, но скорость, с которой на ней гоняет Катарина, убивает любой комфорт. Кому как, но нормальным людям это вряд ли должно нравиться всегда.
Нам некуда было спешить, и скорость устраивала всех, сидящих в машине. Впереди нас, в частности меня, ждали месяцы, если не годы, однотипной жизни, и лишний час не играл никакой роли. В салоне, внутри 'Мустанга', я ехал первый раз, и ощущения были здоровские. Говорят, 'Либертадор' еще больше и еще уютнее, но и этот тарантас привел меня в трепет: на таком не стыдно перевозить саму королеву. И, наверное, перевозят. Иногда. Во всяком случае, аристократы эту модель эксплуатируют очень даже, взять к примеру хоть мою старую знакомую, севшую в почти такой же...
...И мысли вновь, невольно, вернулись к девочке с белыми волосами. За все время я так и не смог выкинуть ее из головы, как ни старался.
- О ней подумал? - усмехнулась сидящая напротив Паула. Вот гадина, он что, по лицу все мои мысли читает? Сидящие вокруг девчонки противненько захихикали.
- Не бери в голову, - ктнула меня локтем в бок вроде-как-Мия, сидящая слева.
- Огонек не со зла, - повторила ее жест сидящая справа вроде-как-Роза (пока буду называть их так, хотя кто из них кто - не поручусь). - Просто у тебя все мысли на лице написаны. А мы не смеемся, правда. Просто интересно.
- Интересно... - Я недовольно хмыкнул.
- Ты вообще новости знаешь? Про себя? Насчет того, что ты рассказывал тогда у нас? - лукаво усмехнулась Мия. Я обреченно вздохнул:
- Откуда? Я у вас с того дня не был ни разу. Был, вру, вчера, но меня быстро-быстро 'ушли', - вспомнил я вчерашнюю церемонию и общение с хранителями. Повисло молчание.
- Ну, говори! - фыркнула Роза на сестру.
- Лучше ты скажи, - стушевалась та. - У тебя лучше получается.
- Нет, ты. Ты же начала!.. - парировала Роза.
Сестренка, что слева, вздохнула и поведала следующее:
- Девчонки, после твоего ухода, собрались все вместе и обсудили твое поведение. И пришли к выводу, что ты - трепло.
Касандра и Паула вновь засмеялись, теперь во весь голос - видно, такая у меня была рожа. Сестренки тоже улыбнулись, но вели себя сдержанней.
'Дожился, Шимановский, - уколол мой личный бестелесный собеседник, - уже и треплом величают!'
- Все решили, что ты заливал насчет своей девушки, - продолжила Мия. - Что она аристократка и у вас все серьезно.
- Вот даже как?.. - я ошарашено покачал головой. А вот об этом стоило задуматься. И о версии, преподнесенной мной сеньоре Гарсия, и ответной реакции той на нее. - Что, совсем-совсем заливал?
Сестренки переглянулись вначале между собой, потом с Кассандрой и Паулой.
- Нет. Девушка есть, - констатировала Роза. Ну, хоть на этом спасибо. - Этого никто отрицать не посмел. А кто посмел бы, той твоя знакомая богиня по имени Камилла выцарапала бы глаза. На полном серьезе.
Вновь раздался смех, но на сей раз просто подначка.
- Чем ты ее пронял, Хуан? - закатила глаза соседка справа.
Я не знал, что ей ответить. Ничем же не пронимал. Просто так получилось.
- И что решили в итоге, насчет девушки? - Я перевел красноречивый взгляд на Кассандру, как на главную. Та смутилась, но ответила:
- У тебя есть девушка, которая тебе нравится и ради которой ты пошел на безумство. Но она совсем даже не аристократка, и вы не встречаетесь. Она просто... Есть.
- Не встречаемся... - зачем-то потянул я.
- Женщин трудно обмануть, Хуан, - хмыкнула Паула. - Особенно, если это касается других женщин. Добро пожаловать в корпус, мальчик!
Она не зло улыбнулась, остальные последовали ее примеру.
- Надеюсь, вы не рассказали им правды? - выдавил я, немного придя в себя. - Той, самой, настоящей?
- А мы тебя тогда совсем почти не знали, - скривилась Кассандра. - Мы же приехали - а тебя нет. Откуда б нам что знать? Но то, что узнали вчера, в торговом центре - нет, не сказали, - понизила она голос.
- И на этом спасибо. - Я мысленно с облегчением вздохнул.
- Кстати, Хуан, мы тут решили по поводу этой девочки... - Замялась Мия и толкнула в спину Розу, протянув руку за моей спиной. - Теперь давай ты, твоя была идея.
Роза скривилась, оглядела сидящих напротив Паулу и Кассандру, затем, сбиваясь, начала:
- Мы посовещались и решили... В общем...
- Мы тебе поможем, - пришла ей на помощь невозмутимая Паула. - Поможем с нею.
- В смысле? - не понял я, переводя взгляд с одной на другую.
- В смысле найти ее, - объяснила Роза. - И все-все ей рассказать, что сочтешь нужным.
Поскольку я все еще не понимал, она пояснила:
- Ты будешь заперт на базе несколько месяцев - никакой связи с внешним миром. У нас же есть право выхода в город, свободного выхода. Мы найдем ее, и объясним, где ты и что с тобой. Ну, или расскажем легенду, которую сам придумаешь. И у вас будет связь.
- Сам подумай, - продолжила Паула, и тон ее был предельно серьезный, - даже если ты ее найдешь, не факт, что ее охрана тебя к ней подпустит. Ты не сможешь с нею увидеться, Хуан. Мы же сможем. - Она выдавила лучезарную улыбку.
От ее улыбки, искренней и честной, и от такого же искреннего желания помочь, мне стало не по себе. Я поерзал, но решил быть откровенным до конца. Хотя бы с самим собой. И осадить их, пока они не наделали глупостей.
- Мне не нравится эта идея, - покачал я головой. - Не надо помогать мне.
Это заявление вызвало недоумение. Девчонки переглянулись.
- Понимаете, я долго думал, почему не делаю этого, не ищу ее. И пришел к выводу, что знал всё, что ты сказала мне вчера в торговом центре - посмотрел я Пауле в глаза. Та отвернулась. - Знал, но не понимал - это было на уровне интуиции. Вчера же, взвесив твои слова, понял все свои действия, начиная с той злополучной субботы после Королевской галереи.
Я сделал вынужденный вздох - собраться с мыслями, да и просто вздохнуть воздуха, которого перестало хватать. Кажется, мне давно стоило поговорить с кем-нибудь на эту тему, выговориться: только начал - и сразу стало легче. Слова сами сложились на языке.
- Я не знал, но чувствовал, что не смогу потянуть аристократку. Что в том формате, в каком они могли быть, наши отношения обречены. И боялся этого. Оттого постоянно метался между желанием ее искать и нежеланием находить. Знаете, она сама сказала мне фразу, которой меня охарактеризовала: мне нужно всё или ничего. Видно, интуиция склонила чашу весов там, где разум спасовал.
Я оглядел их лица. Девчонки пытались меня понять, вникнуть, но получалось только у Паулы, которая отрицательно качала головой.
- Был один момент, я искал ее, - возбужденно продолжил я, уходя в воспоминания. - Энергично взялся, перерыл половину 'золотой сотни', включая двоюродных и троюродных членов семей. Это было в тот памятный день, когда меня встретил киллер. Помните его?
Они помнили.
- Сразу после нашей с ним встречи, там же, на улице, на лотке, я купил обзорную книгу об аристократии и начал ее штудировать. А перед этим позвонил Катарине и послал ее далеко-далеко, и с ее корпусом, и перспективами. Вы не поверите, девчонки, это было классное время: я верил в себя, верил в свои силы, считал, что смогу перевернуть горы. И на какой-то миг, жалкий миг, ко мне пришла уверенность, что я смогу построить взаимоотношения даже с такой, как она. Я был уверен в себе, кипел жизнью, но...
Из моей груди вырвался вздох, а вместе с ним все отчаяние, которое навалилось вслед за последовавшими за тем днем событиями.
- Но на следующий день тебя чуть не повязали бандиты сеньора Кампоса, - продолжила вновь все понявшая по моему виду Паула.
Я кивнул.
- Бандиты Кампоса. Продажные подонки гвардии. Обмен. Предательство. Кровь. Я понял, что я - никто. И моя самооценка, девчонки, на какой-то момент поднятая до невероятной отметки, упала еще ниже, чем была до этого. И загнанная на время в угол интуиция вновь запретила мне искать ее.
Я ее недостоин. Я ничего не смогу сделать, найдя ее. Стану игрушкой...
- ...Я бедный родственник, теряющийся в дорогом магазине, который не знает, как вести себя за пределами своего маленького мирка! - с отчаянием закричал я, теряя контроль. - Я слабый! И такая, как она, привыкшая повелевать, не сможет не задавить такого, как я!
Я опал. Девчонки молчали.
- Во всяком случае, пока, - закончил я на оптимистической ноте. - И я очень надеюсь, что с вашей помощью это будет твердое устойчивое 'пока', которое пройдет через время. Для этого я и пошел в корпус - стать сильным. - Я вымученно улыбнулся.
Они поняли, все, даже Сестренки, которые не присутствовали во время нашего вчерашнего разговора. Сама Паула, кстати, подала голос, но вяло, неуверенно, озвучивая совсем не то, что я хотел бы услышать от такой, как она:
- А я хотела сегодня извиниться. Сказать, что на нервах вчера была, лишнего наговорила. Тут эта церемония, гибель девчонок, там мои... разногласия с некоторыми представителями аристократии дома... Помощь хотела предложить, во искупление... А ты вон как...
Я кивнул - да, я 'вон как'.
- Ты не прав. Мне кажется, что не прав. Но я не смогу переубедить тебя.
Правильно, девочка. Такого, как я, переубедить очень сложно.
- Это мое право. Я просто прошу вас об одолжении. Как будущих сестер и напарниц.
- А если она тебя разлюбит? - подала голос Мия, смотря в пол. На мое замечание про сестер и напарниц они отреагировали бурно, в основном покраснели и поспешили отвернуть глаза в стороны. - Если полюбит другого? Или ее насильно выдадут замуж?
Я отрицательно покачал головой.
- Судьба. Если разлюбит - так тому и быть. А замуж... - Я скривился, вспомнив свою взбалмошную аристократку. - Не думаю, что она мечтает об этом в ближайшее время. И вообще она не похоже на девушку, которую кто-то сможет заставить выйти замуж насильно. Не спрашивайте, личное впечатление.
Если же этого не случится... - Я сделал эффектную паузу. - ...Я буду бороться за нее. Но бороться будет не мальчик-Хуанито, а сеньор Хуан, вассал королевы, ангел, сильный мужчина, могущий одолеть врагов и смотрящий знати в глаза на равных. И до марсианского Олимпа ему будет, выйдет она к тому моменту замуж, или не выйдет. Всё получает только победитель. И прошу, не надо искать ее за моей спиной: если узнаю, что вы владеете информацией и можете с ней связаться... Я не выдержу и сорвусь. И всё испорчу.
- Ничего себе! - покачала головой Кассандра.
- Только так, - ответил я. - Пожалуйста, девчонки, дайте время. Хотя бы несколько месяцев.
- Не много? - усмехнулась Кассандра.
Я не ответил, лишь отвалился назад, на спинку дивана. Вместо меня, неслышимый для них, съязвил внутренний голос, точно охарактеризовав ситуацию:
'А там, Шимановский, глядишь, или калиф умрет, или ишак сдохнет!'
* * *
Кажется, я выдохся. И вовремя - машина останавливалась. Смотровые окна люков были затемнены, потому я не мог видеть того, что происходит снаружи, но мы однозначно сбросили скорость и куда-то сворачивали.
- Это уже дворец?
Кассандра отрицательно покачала головой и активировала козырек над глазами. Остальные из сопровождающей меня четверки отвернулись. Я почувствовал неладное, в душе начало подниматься беспокойство, но сказать или спросить что-либо не успел - люк поднялся.
- Пошли. - Кассандра поднялась первая и взяла меня за руку. - Без вещей, добавила она, когда я инстинктивно потянулся к сумке со своими наспех собранными шмотками.
Мы оказались на стройке, чем-то отдаленно напомнившей мне ту, где проводили обмен моей персоны на Бенито Кампоса, что-то было в них схожим. А именно большой дом-колодец, со всех сторон отгораживающий происходящее внутри него от внешнего мира, и пространство вокруг нас, заставленное разномастными машинами. Правда, на этом сходство заканчивалось - здесь не было бойцов с оружием какой-то противоборствующей стороны, все, кого я мог здесь видеть, были 'свои'.
Три машины располагались ближе всех, особняком, перед ними стояло несколько человек, от которых разило важностью. Среди них выделялась хорошо знакомая мне Катарина, Мишель, со своими золотыми волосами и белой кожей, на сей раз облаченная в просторные 'домашние' штаны и безликую закрытую блузку, и ее полная антипод сеньора Гарсия, черная, как смоль, очень-очень смуглая, одетая по форме. А так же женщина, которую я видел раньше, когда проходил тесты: невысокая, с недлинными волосами рыжего цвета, одетая в дорогой костюм деловой и очень занятой сеньоры.
- Принцесса Алисия, - услышал я сзади шепот одной из Сестренок. - Глава ДБ.
Вот значит как?
- Она тоже ангел, - объяснил шепот.
- Прости, Хуан, - донесся голос Кассандры с другой стороны. - Мы не могли тебе сказать. Это надо пройти. Офицеры так решили сегодня ночью. Но ты пройдешь, мы уверены...
Я уже и так понял, что ожидается очередной и очень важный тест, что-то совсем нехорошее. Однако теперь, видя в лицо его организаторов, мною овладело спокойствие.
Мишель, стоявшая вполоборота, поманила пальцем. Тут же кто-то из девчонок толкнул меня в спину, и я неохотно побрел к группе офицеров, отмечая, сколько людей вокруг нас собралось. Человек пятьдесят, не меньше. В основном взрослые, одетые по гражданке - ветераны, но не только они: много было и юных созданий, причем как тех, что в форме, так и без оной.
Я приблизился, не подходя вплотную. Все три разноцветные женщины, влияющие на политику государства, смотрели на меня сквозь прищуренные веки, изучая. Наконец, шаг вперед сделала сеньора Гарсия:
- Хуан, сегодня ночью мы снова собрали совет по твоему вопросу. - Она сделала паузу. Молчал и я, ожидая разъяснений. - Вчера королева одобрила твою кандидатуру, однако у многих из нас все еще остались к тебе вопросы.
Она чувствовала неуверенность, - понял я. Ей было не по себе от предстоящего. Но лишь я об этом подумал, передо мной тут же возник безжалостный робот, убийца, карающая длань королевы. А роботы не чувствуют неуверенность.
- Некоторым из нас, да и мне вчера в том числе, - продолжила она ставшим вдруг ледяным голосом, от которого застыла кровь, - показалось, что ты не хочешь к нам. Что мы должны уговорить тебя идти в нашу организацию. Так?
Я проглотил ком и интуитивно сделал шаг назад. Ее глаза, пронзающие насквозь, торжественно вспыхнули.
- Еще раз, Хуан. МЫ. Должны. Уговорить. Тебя. Идти к нам. Чувствуешь абсурдность этой фразы?
Я чувствовал. Но, к большому сожалению, до вчерашнего дня относился к ней, как к норме вещей.
- То, что сеньора Тьерри провела целую операцию для твоего привлечения - отдельный разговор, - презрительно бросила она, и я почувствовал, как Мишель за ее спиной зло скривилась. - И очень долгий. Но не с тобой. Что же касается тебя, то это МЫ. Берем. Тебя. Потому, что ТЫ хочешь этого. И ПРОСИШЬСЯ к нам.
Пауза.
- Мы никогда никого не уговариваем. Мы никогда никого не упрашиваем. И мы сурово караем тех, кто пытается что-то доказать или поставить под сомнение наши порядки.
Я опустил голову и отступил еще на шаг, потому, как она сделала шаг вперед.
- Ты не прав, Хуан. Не прав своим отношением к нашему заведению. Ты нам не нужен - мы существовали без мальчиков больше ста лет, и даст бог, просуществуем не один раз по столько. СТОЯТЬ!!! - закричала она, и я встал, как вкопанный, задрав голову, в постойке 'смирно'.
Она медленно, делая из каждого своего жеста шоу, обошла меня кругом. Я не сомневался, все присутствующие прекрасно слышали нас.
- У меня и некоторых других офицеров сложилось обманчивое впечатление, что мы ДОЛЖНЫ доказать тебе, что достойны того, чтобы ты работал с нами. Нужно объяснить тебе, один раз и навсегда, это не так. Мы будем работать с тобой, если посчитаем нужным. Если посчитаем, что ТЫ достоин. Я понятно выражаюсь?
Я бегло кивнул - внутри меня трусило. Схема моей дальнейшей жизни, вырисовавшаяся вчера вечером, утвержденная сегодня в обед, когда за мной заехали девчонки, дала трещину и шла ко дну бешеными темпами. М-да, в корпусе работают люди, способные воистину удивлять!
Сеньора Гарсия подошла сзади совсем близко и зашептала прямо в ухо:
- Малыш, это наша вина, твое привлечение, некоторых из нас. Потому мы готовы забыть про все те расходы и хлопоты, потраченные на работу с тобой, и просто отпустить тебя. Без претензий и обид. Корпус - не то место, куда тебе нужно. Иди домой, и никто не попеняет тебе в вину то, что было. Разворачивайся и уходи.
Она отошла. Я же стоял и смотрел в одну точку перед собой, не видя ни Мишель, старательно изучающую землю, ни ее высочество, деловито смотрящую на меня сквозь линзу визора, ни ломающую пальцы в нервном порыве Катарину чуть в стороне от них.
Я понял. Понял суть происходящего. Это последний тест, крайний, и решается им очень многое. Потому, как этот тест можно назвать и первым - первым для моей ломки внутри корпуса. Вчера был не тест, скорее демонстрация возможностей: 'Вот так, Хуанито, мы поступаем с предателями'; сейчас же и здесь мне предлагали пройти именно тест, причем безапелляционно.
- Что молчишь? - оживилась сеньора Гарсия, отсчитав положенное мне время для того, чтоб прийти в себя. - Я не права? Ты думал иначе?
Я отрицательно мотнул головой.
- Нет, сеньора. Вы правы. Полностью. Именно так я и думал.
Зрители, собравшиеся возле машин вокруг нас, загудели, начали возмущенно переговариваться. Оживилась и группа офицеров. Но дальше ропота дело не пошло - спектакль только начинался.
- Я так и считал: корпус должен показать мне свои положительные стороны, чтобы я решил остаться, - уверенно продолжил я. - О том, что должно быть наоборот, я не думал, сеньора.
- Тогда иди, ты свободен.
- Нет, сеньора. - Я осмелел и развернулся, посмотрев ей в глаза. - Не пойду.
- Потому, что мы убедили тебя, что достаточно хороши для твоей персоны и для твоих планов на будущее?
- Нет. Потому, что я достаточно хорош для ваших планов насчет меня.
Ответом мне стал ее веселый смех.
- А если я скажу, что у нас нет насчет тебя никаких планов?
- А если я скажу, что смогу убедить, что я - тот, кто вам нужен, а не наоборот? Что ситуация имеет решения в обе стороны?
Она задумалась, пытаясь понять, к чему я клоню. Ей казалось, что я задумал тонкую игру, и относилась к ней с опаской. Однако меня внутри трясло - никакой игры я не задумывал, просто тянул время. Стоял и пытался заставить мозги заработать, лихорадочно придумать что-то на ходу. Пока получалось не очень.
- Что ты подходишь нам так же, как мы - тебе? - уточнила сеньора Гарсия.
Я кивнул.
- Допустим. Но ты понимаешь, что ТЕПЕРЬ сделать это будет не так просто?
- Конечно, сеньора. Понимаю.
Она снова обошла меня кругом в полном молчании, нагнетая атмосферу. Наконец остановилась.
- Хорошо. Я предоставлю тебе право доказать, что твое желание обучаться у нас ничуть не меньше, чем наше желание тебя взять. А гораздо, гораздо больше! Ты же, как я сказала выше, в любой момент можешь уйти, остановив испытание, произнеся слово 'Хватит'. 'Es suficiente'. Никаких преследований, насмешек или разговоров за спиной не последует.
- 'Es suficiente', Хуан, - прищурилась она. После чего молнией метнулась ко мне, нанеся удар в живот. Я согнулся в три погибели и плавно опустился на землю - дышать было нечем.
Из глаз потекли слезы. Я справился, унял боль, сумев втолкнуть в раскаленные легкие несколько порций живительного воздуха, но ангел смерти, а в этот момент сеньора Гарсия казалась мне таковой, вновь метнулась и нанесла удар по лицу.
Я опрокинулся, держась одной рукой за место под глазом, куда вчера она же засадила мне, 'чтоб привести в чувство'. Обновила синяк, так сказать. Попытался подняться, но получил в бок тяжелым доспешным сапогом.
...На этот раз я пришел в себя быстро, но дальше последовал новый этап драмы - сеньора схватила меня за волосы, выгибая назад, затем резко перехватилась и потащила куда-то прочь, игнорируя мои робкие попытки освободиться.
Бум! Она толкнула меня вперед, и я приземлился на переднем капоте одной из машин. Офицеры вокруг нас, естественно, расступились, образовав пустое пространство. Привстал, развернулся, но вновь был атакован. На сей раз почувствовал, что не могу дышать, а рот мой заливает нечто теплое и соленое. Удар, еще удар. Сеньора била не сильно, скорее обрабатывая психологически, и получалось у нее очень даже неплохо.
Наконец, серия ударов подошла к концу, но лучше б уж она продолжалась! Оказывается, есть такие вещи, как болевые приемы, и сеньора Гарсия в них настоящая дока...
- ...'Es suficiente', малыш. Только скажи, - шептала она, меняя один болевой захват на другой. - Это не твой мир, не то, что тебе надо. Здесь МЫ решаем, что и как должно быть, и мальчику с твоими амбициями у нас делать нечего.
Вновь боль, одуряющая, сводящая с ума. И вновь шепот:
- Ты погибнешь у нас. Сгинешь. Не сможешь принять этот мир. Тебя не будут щадить, пойми, ты - лишь игрушка, эксперимент. И твои далеко идущие планы никому не интересны. 'Es suficiente', Хуан! И ты выживешь, останешься на этом бренном свете!
Я заорал. Как орал каждый раз, когда она делала со мной что-нибудь эдакое.
- Ради чего ты будешь это делать, мальчик? - продолжала она. - Каков смысл? Стать сильным? Крутым? Иди в армию! Там ты получишь то, что для этого нужно! Богатым, обеспеченным? Ты станешь им ВНЕ корпуса, с твоей головой и способностями. И грантами на обучение. Что у нас такого что стоит ТАКОЙ службы и ТАКОЙ цели? Что у нас такого, что ты соглашаешься умереть за чужих тебе людей при первой необходимости? Отвечай, Хуан!
И снова боль...
- ...Достойны? - сквозь туман я услышал ее смех. - Мы достойны твоей смерти? Или ты достоин умереть? Объясни мне, я не понимаю. Давай, Хуан, кто чего достоин? Признавайся?
Затем вновь град ударов, не столько больных, сколько обидных.
- Щенок! Забывшийся щенок, потерявший всякий страх и остатки совести! - вспылила она, прорывая ледяную маску. - Возомнивший о себе бог весть что! Вот кто ты! - Она с презрением спихнула меня на землю, засадив сапогом под зад. - И я буду бить тебя до тех пор, пока ты не сдохнешь, потому, что нам не нужны такие, как ты!
- Знаешь, ради чего эти девочки пришли сюда? - показала она вокруг, на цепочку машин. - За тем же, зачем и ты. За силой. Властью. Это было, но было давно, когда они были глупые, и им было по тринадцать лет. Это нормально для того возраста. Но знаешь, ради чего они служат ТЕПЕРЬ?
Молчание.
- Ради ЛЮБВИ, Хуан. Любви к своей стране. И своей королеве.
- Они любят свою королеву, сукин сын! - заорала Гарсия и двинула мне так, что на мгновение мир померк. - И только ради этого каждый день ходят сюда, зная, что могут не вернуться! Они готовы умереть, но не ЗА ДЕНЬГИ, щенок, и не ради абстрактной власти! А потому, что так надо! Потому, что это тоже любовь! Это самопожертвование, понимаешь? Ради будущего, ради народа, ради Венеры! А зачем идешь ты? Чтоб трахать девочек? Или одну какую-то определенную девочку, которую просрал раньше? Ах, да! Чтобы стать крутым и всемогущим! Чтобы рулить этой планетой и государством на ней! - Удар. - Вот только нам не нужен такой рулевой, который пришел сюда ради самого себя! Нам не нужен эгоист, на которого мы не сможем рассчитывать в будущем! Нам нужен или один из нас, такой же, как мы, желающий того же самого, или никто!
Она склонилась, и, схватив меня за волосы, задрала мою голову вверх, процедив сквозь зубы:
- Потому я буду тебя бить, сукин сын! Бить, пока ты не скажешь 'хватит'! И чем раньше ты это скажешь, тем более здоровым будешь доживать оставшуюся жизнь! Ты меня понял?
...Я валялся на грязной строительной площадке, в пыли. Из глаз моих текли и текли слезы. Рядом прохаживалась мой палач, давшая на какой-то миг передышку - ее задача не убить, а лишь додавить морально. Она говорила правильные вещи, эта женщина, и была по-своему права, я понимал ее... И не судил. Но сказать пресловутое 'es suficiente' не мог. Еще вчера утром в подобной ситуации сделал бы это, но теперь...
Теперь - нет.
* * *
Лифт остановился на отметке, показывающей цифру '6'. Видимо, это и был этаж, с которого мы отправлялись, поскольку перед нами простирался зеленый коридор. Хранители начали покидать кабину, однако, после того, как все четверо вышли, и я собрался идти следом, меня мягко придержали за плечо.
- А ты останься, - сказала сеньора Гарсия, но больше подошло бы 'приказала'. После чего обернулась, бросила загадочный для меня взгляд на королеву и вышла следом за остальными.
Огромная кабина лифта сразу опустела. Ее величество неспешно подошла к табло и набрала комбинацию из трех цифр. Трех, что насторожило - даже в подземелье цифра этажей была двузначной. Створки начали плавно закрываться: вначале внешняя, затем обе внутренние. Лифт тронулся. Ехали мы вверх.
- Страшно? - обернулась королева.
Я отрицательно замотал головой.
- Вижу же, страшно, - довольно усмехнулась она. - Не бойся, я ничего тебе не сделаю.
- Кто из нас кого по логике в этой ситуации должен бояться? - не мог не заметить я
Она рассмеялась, затем нахмурилась.
- Хуан, я могу постоять за себя, поверь. Я прошла корпус, два долгих и тяжелых года до присяги, включая Полигон. И если ты думаешь, что можешь причинить мне вред, то ты зря так думаешь.
- Нет, конечно, не думаю!.. Даже в мыслях!.. - Мне стало не по себе: угрожать монарху, даже намеками... - Просто не кажется вам, что по протоколу ваша охрана...
- ...Не должна оставлять меня? - Королева усмехнулась. - Мальчик, я - монарх, правительница этой страны. И я сама решаю, что будет идти по протоколу, а что нет. А в данный момент я приняла решение показать тебе кое-что наедине, без охраны, и даже без вездесущей Елены. Кстати, как она тебе? - Брови ее величества вопросительно выгнулись.
Я чуть не закашлялся от такого вопроса. Но он был задан, и надо отвечать.
- Грозная, - выдавил я, прислушиваясь к ощущениям. - И страшная. В смысле, как возможный противник. Не дай бог переходить ей дорогу! А еще ее все боятся.
- А ты? Ты боишься?
Я неохотно кивнул.
- Не стоит. Ужас и страх - ее имидж, она должна таковой выглядеть, - покачала головой королева. - Но в душе она хорошая. Просто исполнительная. Работа у нее такая... - Ее величество грустно вздохнула.
- Я знаю ее работу, - согласно кивнул я. - Я бы не смог так, ваше величество.
Она снисходительно пожала плечами.
- Каждому свое.
Затем лифт так же плавно, как и ехал, остановился. Створки начали разъезжаться.
Это было небольшое пустое помещение. Насколько небольшое и насколько пустое я не понимал, пока нога королевы не ступила на пол вне кабины. В этот момент вокруг нас пробежали искорки - встроенные под потолком лампы рассеянного света начали волнообразно включаться, набирая яркость, образуя концентрические световые окружности, которые расходились, расходились...
...И явили глазам большое круглое помещение, метров двадцати в диаметре, центром которого был мигающий в дежурном режиме терминал виртуальной станции управления. Низкий свод, нависающий и давящий на психику, держался на шести толстенных колоннах, расположенных правильным шестиугольником - казалось, еще чуть-чуть, и потолок раздавит тебя. И колонны, и пол, и потолок, были покрыты зеркальной плиткой, что создавало ощущение стерильной объемной пустоты.
Я вышел следом за королевой, и пока она вальяжно шагала к терминалу, пытался понять, куда же это нас занесло. Ехали мы вверх, и не долго - гораздо меньше, чем в подземелье, но учитывая скорость лифта, а также высоту дворца, несравнимую с многосотметровыми подземельями, то...
- Мы в шпиле, внутри, - ответила она на мой невысказанный вопрос. Мысленно я присвистнул - ого! - Выше только технические помещения радиоэлектронщиков. Ниже - тоже, - усмехнулась она и завихрила панель главного меню, выводя терминал из спячки.
Прикосновение пальцем - и стены вокруг нас начали терять очертания, зал же резко залило ярким светом, ни капельки не похожим на рассеянные лучи стандартных встроенных ламп. Этот свет отражался от потолка и пола и на мгновение даже ослепил. Я испуганно заозирался, пытаясь понять, что происходит... И понял. Щиты, огромные крепкие покрытые золотом пластины обшивки, из которых состояла внешняя часть стены, поднимались вверх и опускались вниз соответственно, оставляя вместо себя лишь стену внутреннюю - прозрачную горизонтальную круговую бойницу-окно. Единую и монолитную, по всему периметру.
Раскрыв рот, я подошел к 'краю', к ставшей прозрачной стене, и с восторгом смотрел на то, что предстало перед глазами: везде, со всех сторон, на меня взирал грустный облачный венерианский вечер. Вдалеке на востоке, справа от меня, виднелись пики Сьерра де Реал, Королевского хребта - я первый раз видел их целиком, да еще с такого ракурса. Внизу, уходя вдаль до самого горизонта, во все стороны тянулись купола - разнообразные конструкции, под которыми жило или ютилось население Альфа-Аделлины. Огромные сооружения, просто циклопические, с высоты они казались почти игрушечными. И над всем этим, даруя ощущение волшебства, царило вечно грозное небо Венеры, словно смеясь над бытием людей-букашек внизу, давя их своей первозданной мощью.
- Нравится? - Королева неслышно подошла сзади. У меня не хватило дыхания ответить, я лишь кивнул. - Это называется смотровой площадкой. Мы находимся на высоте около четырехсот метров. Не много, но строить дворец выше неразумно. Шпиль тянется еще метров на двести, но там нечего делать.
Четыреста метров. Не много в масштабах цивилизации, умеющей строить более чем километровые башни даже в условиях адской Венеры, но и немало. От высоты, что лежала у меня под ногами, на мгновение сделалось дурно: я представил, сколько придется падать, если оказаться снаружи. Ни один скафандр от такого падения не спасет.
- Обойди, осмотрись, не стесняйся, - усмехнулась она. - Восторг - нормальная реакция для пещерной крысы, каковыми все мы, без исключений, являемся, ослепленной светом неба.
Мне не понравилось сравнение с крысами, но оно выражало гораздо больше истины, чем хотелось бы. Я подавил в себе протест и принялся неспешно обходить периметр.
- А район космонавтов отсюда видно? Тот, где монумент пионерам космоса? - остановился я с северо-западной стороны, ориентируясь по месторасположению гор. Мой район должен находиться где-то здесь, но точной ориентировки я не знал.
Ее величество подошла и указала рукой вдаль.
- Да, вон там. Но не зная точно, что это он, ты его не найдешь.
Я усмехнулся: да уж, оказывается, нужный купол сложно найти, даже зная особые приметы. Слишком велико нагромождение бетонопластиковых конструкций, каждая из которых неповторимо отличается от другой, но вместе с тем похоже одна на другую. Вместе же все они составляют пестрый ковер с уникальным рисунком, который... Который... Господи, как же красиво!
Действительно, как мелки мы, букашки, забравшиеся под землю, под купола и экраны, думая, что спрятались от сурового внешнего мира. Крысы - хорошее определение, точное. А планете, большой и невозмутимой, просто плевать на нас: она жила без людей миллионы лет, ей нет дела до трепыханий пришлых козявок и сейчас.
- Я люблю сюда подниматься, - продолжила королева, голос ее дрогнул. - Именно это я и чувствую, когда открываю все щиты сразу. То же, что и ты.
- Красоту?
Она замотала головой.
- Мощь. Великолепие и мощь первозданной силы. И слабость человека. Этот вид говорит о том, что выжить здесь, на этой планете, можно только вместе, только копошась, вот так же, как они, - кивок на купола под ногами, - отстраивая норку за норкой, купол за куполом. Вместе, Хуан, - выделила она это слово. - Лишь организовавшись в огромную единую структуру с единым центром управления. Структуру, подавляющую тех, кто не хочет жить, как остальные, кто может разрушить жизнь муравейника изнутри, нарушив отлаженные механизмы его существования. Я говорю о государстве, Хуан. - В голосе королевы зазвенели стальные нотки. - Только создав его, мощное и сильное, мы можем выжить. Государство - та машина, что управляет полчищами людей-муравьев, организует их жизнь, контролирует действия.
Государство может быть суровым, грозным, несправедливым, но оно не может быть плохим. Потому, что главный критерий 'хорошего' государства - его существование, а не строй и не жизненный уровень составляющих его муравьев. Только выживание в целом! Ставшее 'плохим' государство тут же рушится, а на его месте появляются 'хорошие'. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я кивнул, чувствуя, что она меня загрузила. Такого резкого перехода от красоты к сути не ждал. Ай-да ее величество!
Я учил социологию и политологию, не полный нуб в этом вопросе, но здесь, сейчас, разговаривая с ЭТОЙ женщиной, смотря на город ОТСЮДА, я осознал многое из того, что учил тогда, но что прошло мимо. Наглядный пример - великая вещь.
- Больше скажу, - продолжала королева, - государство должно быть жестоким и несправедливым. Справедливость - расплывчатый критерий, оно не может быть единым для всех. Государством же управляют не безгрешные боги, а составляют его не они тем более.
Вот так и я, каждый раз стою здесь, и понимаю, что от меня ничего не зависит. Ничего кардинального, Хуан. Я не могу позволить себе быть доброй, я не могу позволить себе быть справедливой, и я не могу быть вездесущей, чтобы лично отделять добро от зла, в каждом звене цепи управления. Мне приходится играть лишь ту роль, которую уготовила судьба, зная, что если захочу что-то изменить, я нарушу баланс, нарушу что-то в муравейнике, и как знать, не обернется ли это для него большими последствиями?
Вздох.
- Это называется власть, мальчик. Бремя власти. Ты должен быть таким, какого от тебя ждут. Ты должен быть способным выполнить те обязанности, что лежат на тебе. И поверь, доброму человеку невозможно исполнить их. Потому не суди.
- Я не сужу, ваше ве... - попытался перебить я, но она отрезала:
- Значит, будешь судить! Ты не сможешь принять присягу у человека, которого самостоятельно не осудишь и не оправдаешь!
Я заткнулся, и это лучшее, что я мог сделать.
Она помолчала немного, затем обернулась и направилась к терминалу.
- Хочешь, я покажу тебе, что такое власть? - голос ее отразился эхом от зеркального пола и стен. Отвечать не требовалось. Пальцы ее величества лихорадочно заработали, активируя один вихрь за другим, набирая что-то в контурах управления и схлопывая их. Делала она это с такой скоростью и с такой грацией, что я испытал невольное уважение - не каждый геймер так сможет. - Хочешь, покажу на что способен монарх в этой стране?
- Да.
- Смотри.
Она обернулась ко мне, развела руки в стороны и чуть приподняла их, активируя экстра-режим. В тот же момент вокруг нас поднялась электромагнитная стена, единый кольцевой вихрь, заполненный различными схемами.
Это были карты. Карты и схемы планеты. А так же схемы Солнечной системы, карты Луны, Меркурия, Марса, различных спутников и астероидов. Везде, на каждой из них мелькали точки - зеленые, синие, красные, белые, желтые. Тысячи, десятки тысяч точек, если учесть масштаб завихренной голограммы, лишь немного уступающей в радиусе смотровой площадке. Стекла самой же площадки автоматически потемнели, замутнились, чтобы уменьшить поток света и увеличить четкость изображения.
- Это - военная машина Космического Альянса, Хуан, - пояснила королева. - Естественно, в основном силы Венеры, так как Марс... - часть карты и несколько схем, отображающие Красную планету, увеличились и подсветились изнутри - ...способен выставить лишь несколько пехотных дивизий. Даже сейчас, спустя столько лет после войны.
А вот здесь флот. - На первый план вышли схемы всех уголков Солнечной системы в целом. - Десяток авиаматриц. Полтора десятка тяжелых линкоров. Сотня крейсеров. Сотня корветов. Три сотни легких миноносцев. Это империя, малыш, наша космическая империя. И кто бы что ни говорил, вся она подчиняется мне, лично мне. Я могу отдать приказ, и любой корабль тут же помчится выполнять его, лишь после спросив: 'А для чего это надо было делать, ваше величество?'. Аристократия - верхушка армии, верхушка флота, да, но не надо переоценивать ее влияние. И пока простые солдаты и космонавты - рядовые граждане Венеры, я спокойна за вооруженные силы.
А это пехотные части, армия. - Картинки забегали вновь. - Наши базы. Деструкоры. Ракетницы. Истребители. Авиакрылья космического базирования. Штурмовая авиация. Авиация поддержки. Танковые корпуса. Это десант, элита элит, как они сами себя считают, - она усмехнулась. - На самом деле мясо, но это между нами. Десант, зенитчики, тяжелая пехота, танки. Какова, думаешь, их общая численность?
Я не знал ответа, даже приблизительно.
- Миллиона два?
- Три с половиной. - Усмешка. - И миллион вспомогательного персонала - механики, медики, повара, снабженцы. И еще пять миллионов, минимум пять - рабочие оборонного сектора. Той его части, которую контролирую лично я, как глава государства, а не предприятия кланов. Мощно?
Я кивнул.
- Да.
- Все эти люди, все, Хуан, в любой момент исполнят любой мой приказ. И ни аристократия, ни сенат, ни правительство не смогут помешать мне отдать его. Как и им - выполнить. Этот шпиль, эта антенна - указала она пальцем вверх, - самое мощное устройство связи в мире, ни одна система подавления не сможет заглушить мой сигнал, я прорвусь сквозь любую блокаду. И миллионы людей исполнят мою волю. Закономерный вопрос: а что я могу им приказать?
Она улыбнулась и сделала паузу, как бы предлагая мне самому догадаться, что она скажет дальше. Я догадывался лишь приблизительно, поскольку слишком смутно представлял, что она хочет от разговора в итоге.
Ее пальцы вновь забегали по пустоте, и вместе с ними забегали картинки вдоль затемненных стен смотровой площадки. Теперь в ряд выстроились портреты людей - как правило, в возрасте, почти все - мужчины, все солидно одеты, с надменностью в глазах. Я примерно прикинул - около сотни человек, то есть все. Догадаться, кто это, не составило бы труда даже для ребенка.
- Я могу приказать убить их. Всех сразу, в один миг, - зло усмехнулась королева. - Или кого-то конкретного из них. Или конкретных человек двадцать, например. И через сутки они будут мертвы, невзирая ни на собственную охрану, ни на политическую обстановку. Даже такие, как этот. Как, например, ты относишься к Фернандо Ортега?
Пальцы ее величества сложились в 'пистолет', она как бы вытянула его и 'выстрелила' в один из портретов:
- Тыдыщ!
Портрет потемнел, во лбу мужчины появилась отверстие, смахивающее на пулевое, а само изображение начало медленно закрашиваться красной краской.
- А вот еще один, Валерио Батиста. Тыдыщ!
Второе изображение начало 'истекать кровью'.
- Или Херберто Арреола.
Картинки закрутились, словно барабан в револьвере, и она принялась садить навскидку, выбирая в ленте портретов наиболее понравившиеся.
- Тыдыщ! Тыдыщ! Тыдыщ! А вот главный мой 'доброжелатель', Октавио Феррейра. - Лента остановилась, показывая мне лицо человека, смутно знакомого - виденного где-то в программе новостей, которого называют самым богатым в Солнечной системе. Отца Сильвии и 'сына Аполлона', ближайших друзей ее высочества инфанты. - Тыдыщ! - И его изображение 'заплыло' краской.
- Я могу устроить бойню, Хуан, в любой момент. - Королева Лея обернулась ко мне, подводя итог представлению. Портреты исчезли, огромный кольцевой визор завихрился прозрачной пленкой. - И решить этим многие проблемы нашего государства. Повоевать за свои права, вырвать из их загребущих лап все, что они прибрали. Вопрос сводится лишь к тому, станет ли от этого легче Венере?
Я пленница, Хуан. - Тяжелый вздох. - Я могу одержать победу, но это будет победа в битве. Последующая же за этим война уничтожит и меня, и государство, каким его привыкли видеть мы все. Власть это рабство, мальчик....
...Но если б ты знал, как иногда хочется послать все к дьяволу и сделать этот самоубийственный шаг!
Она нервно рассмеялась.
Я молчал, впитывая в себя, как в губку, все, что увидел. У меня уже были мысли относительно того, что представляет собой эта женщина, и что она не так проста, как хочет казаться, но окончательные выводы я сделаю потом, позже, когда разложу все по полочкам.
- Ты знаешь, какова численность моих подданных? - задала она новый вопрос.
- Около ста миллионов? - неуверенно спросил я.
- Сто семь. Примерно, - кивнула она. - Только подданных, без марсиан и мигрантов. Вот.
Она взмахнула рукой, выписав ею какой-то жест, и огромный визор вновь ожил. Но теперь вместо изображения он выдавал имена - длинные списки имен, идущих в столбики друг за другом, уплывающие куда-то снизу вверх. Столбик за столбиком, по огромному пятидесятиметровому в диаметре кругу.
- Здесь имена всех моих подданных, их дела, личные карточки. Все данные, со всех служб, от налоговой и пенсионной до гвардии и безопасности. - Она подняла ладони, и растопырив пальцы, потянула руки вверх. При этом скорость мелькания на визоре увеличивалась, увеличивалась, пока не дошла до того, что вместо букв стали мелькать одни неясные тени.
- Вот, так быстрее. Теперь выбери кого-нибудь.
Я подошел к голограмме и начал обходить ее по периметру, пытаясь понять, что хочет мне показать эта женщина. И сейчас конкретно, в данную минуту, и вообще, устроив мне вначале показательную казнь, затем экскурсию на крышу мира. Не придя ни к какому выводу, просто ткнул пальцем в первом же попавшемся месте.
Как и ожидалось, проносящееся на огромной скорости изображение моментально встало в одной точке, и от масштабов этой остановки у меня даже на момент закружилась голова. Через секунду все имена, кроме того, в который я уперся пальцем, исчезли, а выбранный мною файл раскрылся в несколько подряд идущих изображений, и целый ряд листов с текстовой информацией.
Я отошел назад, чтобы было четче видно, к самому терминалу. Перед нами открылись изображения человека в летах, явной латинской внешности с большой примесью индейской крови - потомок переселенцев из горного Перу или другого похожего места. Красавцем этот человек не был, видимо, даже в юности, но и страшным назвать его язык не поворачивался - кажется, я попал туда, куда надо, в 'среднестатистического венерианина'.
- Мигель Джузеппе Эрнандо Рамос, - прочитала вслух королева. - Санта-Мария-полис, 2389 года рождения. Разнорабчий, монтажник куполов, проходчик. Ныне на пенсии. Трижды привлекался за драку и нарушение общественного порядка, два предупреждения за неправильное вождение транспортного средства, судебная тяжба за наследство. Католик. Вдовец. Отец троих детей. Дети... Достаточно, - заключила королева и вышла из-за терминала. Подошла поближе к главному изображению, размещенному на лицевой части досье. Внимательно всмотрелась в глаза мужчины.
- Как думаешь, Хуан, сколько времени пройдет прежде, чем я отдам приказ его убить и до того, как этот приказ будет исполнен? Я не собираюсь никого убивать, это просто вопрос.