Аврам посмотрел на небо, прикрываясь ладонью от солнца.
Сегодня ветер опять дует из степи. Дышать почти невозможно - раскалённый воздух обжигает лёгкие. Нет, его семья привыкла к жаре, к пеклу, к лишениям. Уже много лет они странствуют по свету, преодолевая множество трудностей, в поисках своего места. Много лет у них нет своего пристанища, того места, которое можно назвать домом. Его род - последнее, что осталось от некогда великого народа. Сколько их? Сто? Сотня человек, еще помнящих своих великих предков? А может ещё меньше? И это число так и будет снижаться, пока не останется никого.
Он обернулся. По улице носились, догоняя друг друга, неугомонные дети. Этим всё равно где они, сколько им еще предстоит вынести. Для них главное "здесь" и "сейчас". Эти дети родились уже после того, как они бежали из Ура. Тамошний правитель стал слишком жесток к чужакам. Или ты становишься его подданным, забывая свои корни, предавая память о предках, вливаясь в ряды лояльных, подконтрольных владыке племён, или уходишь. Его дядья остались. А отец ушёл. Потому, что его отцу, единственному среди потомков гордого племени, было не плевать на величие предков. Лишь отец и сотня человек его рода - вот и всё, что осталось от народа Юду.
А эти дети... Смогут ли они пронести память о предках и передать собственным детям? И есть ли в этом смысл?
Его дядья остались, забыв истоки, но они сильны. Их роды многочисленны и дадут отпор любым чужакам! А что могут две сотни оборванцев под его началом, среди которых больше половины женщин и стариков?
Пока им везло, крупные племена и государства не замечали их. Им нечего опасаться маленького блуждающего рода. Более слабые и хищные же нападать опасаются, пока. Потому что почти сотня копий и луков - это всё же сила, с которой нужно считаться. Но в том и дело, что с каждым днём их становится всё меньше и меньше.
Позавчера умер отец. Этот великий человек, ведущий свой род через степи и пустыни, словно звезда на небе. Теперь вождем стал он, Аврам, и бремя ответственности давит, прижимая к земле. Фара был великим человеком, раз мог с такой легкостью нести его. Он не был уверен, что сможет так же.
Аврам сел на скамейку возле дома. Сегодня он соберет всех глав колен, всех мужчин. И они будут решать, что делать дальше. Оставаться ли в Харране, или идти искать свое счастье дальше? И глядя на веселящихся детей, Аврам был уверен, что многие не захотят идти с ним. Захотят остаться, слиться с местными, взять сыновьям в жёны их женщин и выдать дочерей за их сыновей. Приобрести самое ценное, что есть в этой жизни - родственные связи. Оставшиеся станут частью ЭТОГО народа, напрочь позабыв про свой. Конечно, не сразу. Дети, играющие сейчас на улице, ещё будут помнить кто они, хотя смутно. В их воспоминаниях свой народ будет связан с тяжестями и лишениями детства. А уже их дети знать этого не будут. Нет, им скажут, что они Юду и прочее, но для детей этих детей это название будет пустым звуком, сотрясающим воздух. Они твёрдо будут считать себя местными, а сказки о предках... Не более, чем сказки.
Через сорок - пятьдесят лет память о величии юду сотрётся в пыль, уйдет в небытие. Впрочем, и более великие народы исчезают, они просто ничем не лучше.
...И их можно понять, тех, кто захочет остаться. Его дядья основали новый народ, новое племя. Те, кто останется, получит достаток, сытость и уверенность в завтрашнем дне, так же став частью сильного племени. Отец, незадолго до смерти, разговаривал с местными старейшинами - те приглашали их род остаться в Харране, недавно у них погибло много людей после мора, и город слаб. Их встретили радостно (а чего бояться целому городу маленького рода?), помогли устроиться, предлагают замуж дочерей... Да, многие воины вечером не захотят уходить. Жизнь в Харране не сладкая, рядом жаркая степь, полная дикарей и разбойников, но это лучше бесперспективного блуждания с одной лишь целью - сохранить память далеких предков, никак не могущих помочь своим потомкам.
Стоит ли ради простой памяти отказываться от такого щедрого предложения? Ведь далеко не везде люди так радостно встречают чужаков, предлагая остаться. В основном, все смотрят с недоверием, враждой. Не лучше ли променять отчуждение на простую нормальную жизнь, но без мифических предков?
Он не знал. Нет, сегодня здесь останется много воинов. И ему нечего им сказать. А значит те, кто решит уйти, будут подвергаться куда большей опасности в дороге, копей и луков станет ещё меньше. Маленький род для работорговцев - слишком хорошая добыча. А значит, он не имеет права подвергать людей риску. Он будет вынужден остаться, хочет этого, или не хочет.
Аврам вздохнул. Что ж, надо принять неизбежное.
- Сынок! Подойди ко мне... - прохрипел умирающий.
- Да, отец! - Аврам подошел к отцу и поменял повязку на его горящей жаром голове.
- Сынок, я скоро умру, - произнёс отец. - Ты станешь вождём...
- Не говори так, отец! Ты поправишься! Великий Дух не допустит этого!
- Допустит, сын... - Старик захрипел, заметался в лихорадке, но через время снова пришёл в себя. - Я хочу, чтобы ты знал, почему мы ушли... Почему убежали от владыки Ура... Мы ведь могли этого не делать!
- Отец, что ты говоришь! - пытался успокоить он Фара, но тот считал, что должен сказать нечто слишком важное, чтобы беречь себя ради этого.
- Я встретил Белого Колдуна, сын. Он сказал, что если мы сохраним веру предков, если останемся верны своим корням, то он поможет, спасёт наш народ... - Старик повернулся на бок. Его лоб пылал от жара.
- Сара! Быстро, воды! Отцу нужно сменить повязку! - крикнул мужчина жене, что-то делающей во дворе.
- Это не поможет, сынок, - покачал головой Фар. - Я всё равно сегодня умру. Так сказал Белый Колдун.
- Кто это, отец? Я никогда не слышал о Белом Колдуне.
Старик из последних сил пожал плечами.
- Это человек с белыми волосами, сын. Он придёт к тебе, как приходил ко мне. Он обещал.
- Но почему ко мне? Почему я? - вскричал Аврам.
- Потому, что я не справлюсь. Потому, что я слишком стар для этого.
- Для чего, этого?
- Для того... Хххх... Чтобы спасти наш народ...
- Отец, что ты такое говоришь?!
- Да, сын! Я не справлюсь! Я сделал главное - увёл на север тех, кто остался верен предкам. Теперь твоя задача - сохранить то, что я начал. Ты должен спасти наш народ, сынок! Должен!
- Но зачем?! Зачем ты это сделал, отец?! - вскричал Аврам и заплакал.
- Потому, что я люблю его, свой народ. И завещаю свою любовь тебе. Люби его, Аврам, как любил его я. Пожертвуй всем, но спаси...
- Отец!
Молодой мужчина склонился над стариком, но дыхания не услышал. Приложил пальцы к жилке на шее. Сердце не билось.
- Вот, вода!.. - вбежала в дом женщина с кувшином.
- Отец! Неееет!!!..
Это было два дня назад. И Аврам не мог предать память отца. Но сделать ничего так же он не мог, это было выше его сил. Бессмысленно губить себя и тех, кто всё же, вопреки здравому смыслу, пойдет за ним... Это будет не любовь. Такая любовь хуже любой ненависти.
- Нет! Я так не могу, отец! - встал и закричал он, поднимая лицо к небу. - Зачем ты это сделал? Зачем послушал какого-то белого колдуна?
Небо молчало.
- Эй, колдун! Где ты? - мужчина оборачивался взад и вперед, как будто ища кого-то. Люди на улице смотрели косо, но ему было всё равно. - Ты обманул моего отца, привел мой народ к гибели! И теперь я спрашиваю: "Где ты?" Появись! Ответь за свою ложь и свой обман!
- Ты обманул моего отца, но не обманешь меня! - продолжал он изливать свою ярость. - Слышишь, я никуда не пойду! Я останусь здесь! Я дам своим людям мир и надежду на счастье! И меня ты не заставишь предать их, не заставишь идти куда-то, сломя голову, навстречу опасностям ради глупой памяти о давно мёртвых людях!
- Хорошо, я тебя понял, - неожиданно раздался голос сзади. Мягкий и звонкий, но с каменной твердостью. - Но, может, сначала всё же выслушаешь?
Глава 1. О трудностях общения с просыпающимися Спящими Красавицами.
Настя открыла глаза. Потолок. Белый, в трещинках штукатурки. Повела глазами влево. Стена. Отштукатуренная и побеленная, на которой вальяжно разместился полувыгоревший старый ковёр. По определению раем это быть не может. Впрочем, адом тоже, слишком "пахнет" уютом вокруг. Невидимый и неуловимый, проявляемый в казалось бы незначительных, нестоящих внимания мелочах: тиканье часов, щебету птиц за окном, лёгким сквознячком, колышущем занавеску... Запахом жареной курочки с чесноком...
...Пациент скорее жив, чем мёртв! Это кроме того, что дико хочется есть.
Но еда подождёт. Не до неё сейчас, не сразу. Перед её глазами пронеслись последние минуты, бой с "наследниками", финт брюнетика в тёмных очках.. И боль в боку. Черная густая кровь и последняя молитва.
И она жива.
Нет, не так, ЖИВА! ЖИВА-ЖИВА, не умерла!!!
Захваченная эмоциями, Настя подскочила на кровати. Да, она не ушла в иной мир, но прежде чем радоваться, надо сначала обдумать ПОЧЕМУ. И ответ на этот вопрос, она чувствовала, может сильно омрачить радость от факта нахождения среди живых. В теле никакой усталости, будто проспала не одни сутки. Ничего не болело, раны не ныли. Сколько же она провалялась?
Если много, достаточно, чтобы раны зажили, то вставать ей было бы тяжело. Мышцы без нагрузки ведут себя с непривычки очень плохо, она помнит, каково это подниматься после ранения. Был прецедент недельного валяния в горизонтальном положении - месяц после этого восстанавливала форму. Но нет, она бегает так, будто проспала не более суток - мышцы не просто в норме, они в тонусе.
...Но за сутки раны не могут затянуться, особенно те, что нанесли ей. Что же произошло?
Изнутри к горлу начала подступать тихая паника. Нет, она радовалась, что жива. Но она боялась понять, какой ценой.
Впереди на стене ударили боем часы. Старые, деревянные, с маятником и кукушкой. Удивительно, ещё работают? Часы вернули к действительности. Да, она жива, и это главное. С остальным разберёмся.
Для начала неплохо осмотреться и определить где она находится и в каком статусе. Под ней деревянная кровать, натурального дерева, каких давно не делают. В углу старая кирпичная печка, над ней иконы семистрельны и троицы. Уже кое-что. Перед небольшим, но светлым окошком стол, на котором заботливо стоит ваза с цветами. Судя по запаху - свежесрезанными. Судя по "аромату", невидимому обычным глазом, ощутимым только в "колдовском" пространстве, срезанные специально для неё, с тёплыми чувствами. Это вызвало у неё улыбку, но лишь на краткий миг. В обстановке ничего экстраординарного, обычная комнатка в старом частном доме. За окном мычат коровы и кудахчут куры - она в деревне. Укрыта белоснежной простынёю, рядом на стуле вещи, чистые и постиранные. И аккуратно прислоненный к стенке клинок охотников на нечисть. Это явно не плен.
Кажется, перед отключкой она слышала голос Михаила. Ей могло и показаться? Как он мог рядом с ней очутиться? Или мог? Но тогда куда делись "островитяне", и почему её не добили? Вообще, как она умудрилась остаться жива? С такими ранами это просто невозможно!
Вновь вспомнила обманный финт черноволосого. Его довольную улыбку, когда клинок впился в её бок. Собственный крик и боль... Нет, она не должна была остаться в этом мире!
...Но осталась. Лежит на белоснежных простынях в старом уютном доме в комнатке с вазой и цветами, а ароматы еды приятно щекочут ноздри. На боку ни царапины, хотя шрам должен был остаться! Даже Назаренко, какими бы способностями ни обладал, не мог втащить с того света!
Её спина похолодела, по коже замаршировали полчища мурашек. Она до последнего оттягивала этот вопрос, но рано или поздно его нужно себе задать.
"Правильно. А кто мог?"
"Всё, подруга, просыпайся. Включай мозги!" - Настя соскочила на пол и в волнении стала ходить взад-вперёд, не обращая внимания на своё неглиже. Мысли были одна пасмурнее другой. Да, он не мог. Человек не мог. Но то, что в мире существуют не только люди, но и гораздо более могущественные существа, она вчера убедилась воочию (если, конечно, это было вчера). В это трудно поверить, проще списать произошедшее на гон, на колдовские спецэффекты, мало ли чего в жизни бывает, но сердце упрямо подсказывало, что это так.
Да, они есть, сверхсущества, боги. А значит, есть и бог, создавший их мир. И есть ангелы и демоны, с которыми периодически общается Назаренко (хоть она их ни разу их не видела, и если честно, поверила не до конца). Но всё это есть. И теоретически кто-нибудь из них мог ее спасти. Но практически никто из них НМКОГДА этого не делает. Потому, что нельзя, запрещено. "Правила для всех!" - забил набатом в голове голос. И есть на свете ещё одно существо, мысли о котором она так же старательно отгоняла. Гораздо более опасное. Которому плевать на правила, и она уже это доказала. Та, которая кровно заинтересована в их альянсе. Светочка. Она же Лилит, древняя богиня...
Насте стало плохо от одного только воспоминания о её светящихся золотым светом глазах. От воспоминаний о пережитом тогда ужасе. Нет, она не боялась как воин; честно сражалась, используя умения. Но где-то внутри неё обычная девочка старательно гнала от себя осознание, что на самом деле происходит. Если бы она задумалась об этом там, в кафешке, она не смогла бы драться. Но теперь, без спасительной волны адреналина, ей стало по настоящему страшно.
Она вновь попыталась придумать иную версию. Зацепиться за соломинку, включив логику. Но у неё упорно не получалась, как ни старалась.
"Итак, бог, создавший наш мир, должен уметь спасать и воскрешать - это же его мир. Но только пока она ни разу о подобном не слышала. Библейские сказочки не в счёт - это те ещё источники. Значит, Он не любит тратить волшебную силу попусту, разбазаривая на простых людей? А она не пророк, не мессия, не посланник высшей силы на Земле, чтобы стать исключением. На её место всегда можно найти другую, более способную и морально устойчивую, насчет себя Настя иллюзий не питала. Кто остается?
Преисподняя? Этим-то зачем ей помогать? Тоже нет. Только богиня, больше некому..."
Настя помнила их разговор. От корки до корки. И шестым чувством понимала, ВСЁ, что та говорила в тот момент, правда. Она могла перенести в безопасное место и защитить. Но только тех, кто согласится сотрудничать на её условиях. Например, на условиях спасения её, Насти, жизни...
Змеюка! Белобрысая тварь! Всё-таки добилась своего! Настя расшагивала по комнате, ничего не видя, не слыша и не ощущая. Она пыталась душить свою ярость, сдерживать эмоции, но это было выше её сил. Надо же, столько лет Литвину знает, и даже не догадывалась о её истинной сущности! Да что там, никто не догадывался! Меланхоличная стерва (что само по себе адское сочетание), интуит... Но при этом хоть и жёсткая, но честная баба. Добрая и справедливая к своим. Толковый командир...
...Дрянь, подлая дрянь, развалившая орден! И ведь получила своё, всё что хотела! И в ордене раскол, и Мишка её с потрохами. Ведь раз она жива, значит её жизнь куплена? Может ли быть иначе?
Зная Мишку, она понимала, что нет. Победить её (а она отдавала отчёт о возможностях Литвиной даже без божественных способностей), вернуться, и... Вытащить её тушку с того света? В ситуации, когда даже лучшие орденские медики вряд ли бы справились? Да что там, гарантированно не справились бы! Нет, он не мог, это невозможно. Значит, всё-таки богиня.
...А этот-то, тоже хорош! Жизнь симпатичной девчонки в обмен на судьбу какой-то там голубой планеты? Почему бы и нет, планета ничего ему не должна, а вот девочка нравится. Всё логично, в его стиле! Головой же мы не думаем, думаем пятой точкой! Или еще одной, что с противоположной стороны от пятой.
Потому что мы чрезвычайно импульсивные и считаем, что все нам должны. Потому что на нас свет клином сошёлся, а планета без нас вообще вращаться не будет. Мы центр вселенной, а остальные в этой вселенной так, декорации. Тоже мне, избранный! Невидимка, блин!..
...Глупый влюбленный дурачок!..
В изнеможении Настя упала на кровать, захотелось плакать. Да, он мог это сделать, влюблённые и не на такое способны. И она хороша! Как допустила? Почему не остановила, не отшила вовремя, пока была возможность? Ведь знала же, чем может кончиться, пыталась...
Плохо пыталась! Что, приятно, подруга, что тебя кто-то любит? Вот и получай теперь результат! Паладин, хренов! Позволила слабостям верх одержать! Ведь знала же, что теряет неуязвимость, что становится заложницей чужих чувств, почему допустила?
И что теперь делать? Ведь по логике, от неё больше ничего не зависит, совсем другие силы вступили в схватку за мир. Вопрос в том, ЧТО он дал богине взамен? На ЧТО согласился?
Охотница заплакала от бессилия. Да какая разница! Она в любом случае вне игры. Светочка больше не допустит ее активного вмешательства в свои планы. И противопоставить этой стерве больше нечего.
Взгляд невольно упал на сиротливо стоящий в углу клинок, такой родной и привычный, почти живой. Только в нём она могла быть уверена на все сто процентов. Только он не подведёт, никогда не предаст, не променяет на что-то ценное, даже из лучших побуждений. А может покончить со всем к ядрёной бабушке? Зачем нужна жизнь, купленная ТАКОЙ ценой?
Она взяла клинок в руки. Легкий, невесомый. Огляделась. Посмотрела на дверь, из-за которой доносились приглушенные голоса. Представила, как сюда войдут и увидят её бездыханное тело... А что, пусть будет ему уроком! Власти захотел, из объятий смерти вытащил? Для себя ведь вытащил! Чтобы развлекала, грела в постели. Не мог не знать, как она относится к таким вещам. Что готова умереть за этот мир, за веру в людей, всё хорошее, что в них есть. Знал, но всё равно воскресил...
- Господи, какая я дура!
Настя принялась неторопливо одеваться. На тот свет нужно уходить победительницей, а не трусливой шавкой. А этот... пусть остаётся и наслаждается купленной вечностью без неё.
Снова захотелось расплакаться, но она сдержалась. Не дело воину нюни распускать! Готова, оделась, обулась. Теперь пояс. Меч... Нежно взяла в руки клинок и последний раз внимательно осмотрела, как бы прощаясь. Затем, держа перед глазами, величественно поклонилась, в лучших самурайских традициях. Да, самураи знали толк в том, как уходить из жизни. Истинные воины!
Как лучше сделать? По их примеру, харакири, в живот, а затем вверх под углом? Или упереть об пол и упасть? А может резко перерезать сонную артерию? Одним рывком, чтобы рука не дрогнула?..
- Да, ты и правда дура! От кого-кого, но от тебя такого не ожидала!
Настя обернулась, рефлекторно перетекая в боевую стойку. На подоконнике, весело мотыля ногами сидела... Молодая девчушка с рыжей шевелюрой в лёгком цветастом топике и чересчур вульгарном жёстком мини.
- Ты кто? - она перехватила меч поудобнее, тело само перешло в защитную позицию. Девчонка усмехнулась.
- Что, драться собралась? А как же твоё харакири? Кстати, самоубийство - грех, а я могу помочь тебе его избежать. Хочешь? - незнакомка невинно подмигнула и провела пальцем по горлу, давая понять, как именно будет помогать.
- Ты кто такая? Как тут оказалась? - Страха Настя не чувствовала, но было интересно. В конце концов, ЭТО всегда можно успеть. А вот выяснить, что у неё за гостья, не помешает.
- В окно влезла, пока твое вашество к харакири примерялось.
- Подсматривать нехорошо! - выпалила Настя, поражаясь идиотизму происходящего. А действительно, что на неё нашло? Она ведь явно не в себе! И мысли... Это её мысли, да. Но вот поступки... Глупее самоубийства ничего придумать не могла? Нет, вот ЭТО точно не было её мыслью. ЭТО было внушением. И спасибо девочке, она только что это поняла.
- Кому сейчас легко! - философски пожала плечами вульгарная девчонка. - А я гляжу, спящая красавица проснулась. Дай, думаю, посмотрю, что делать будет? А ты вон оно как! Не, ну что ты за дура? Он ради тебя в лепёшку, а ты...
- Кто ты? - задумчиво потянула Настя, пытаясь разобраться в ощущениях. От рыжеволосой исходила какая-то сила, опасность, и не маленькая. Но не угроза. Скорее угроза потенциальная, на будущее. И взгляд цепкий, пронзительный. Она была готова поклясться, этой девчушке далеко не пятнадцать-шестнадцать, на которые та выглядит... Огненно-рыжие волосы... Стоп, огненно-рыжие волосы!
- Ты демон?
Девчушка величественно кивнула.
- Эльвира?
Вновь усмешка, на сей раз доброжелательная.
- Он тебе рассказывал. - Это была констатация.
- Да. - Настя опустила клинок. Биться с демоном, не имеющим плоти - бессмысленно. Да и ей по идее та ничего не сделает. Теоретически...
- А перед смертью у тебя не возникало мысли спросить у него самого, а что, в общем-то, произошло?
- Зачем? И так всё ясно. А так пусть мучается... - Настя густо покраснела. Ну, не признавать же перед демоном, что сама только что дошла до этой мысли?
- Хм. То есть, после разговора ты думаешь, что уже не сможешь убить себя. Вот и спешишь. М-да!
Охотница почувствовала, как грудь давит от возмущения, но возразить вновь было нечего. Назаренко оказался прав, что-то в этом демоне есть. Способности говорить правду в лицо так, чтобы уколоть больнее. Демон продолжала бить:
- А не задумывалась, что за твою поганую жизнь было отдано слишком многое, чтобы просто так брать её и пресекать? Не появлялось мысли что-нибудь исправить? Хотя бы то, что можно?
- А разве можно что-то исправить? Что вообще произошло? На что он согласился? - закричала она, срываясь. Бурное, слишком бурное пробуждение. Еще немного - и глупо, по-девичьи разревётся. Прямо перед демоном.
Рыжеволосая рассмеялась.
- Наконец правильный вопрос! Умного человека, а не закомплексованной малолетки, которую неожиданно бросил хахаль, а значит, жить незачем.
- Ладно, ладно, успокойся. Сама виновата - сама расхлебаешь, - включила демон заднюю, чувствуя, что Настя вот-вот сорвётся, что достаточно. - Лучше ЭТО убери. Тогда и поговорим.
Настя сунула клинок в ножны и закинула за спину, привычно погружая в невидимость.
- Итак, как ты уже поняла, он теперь шестёрка Лилит, - начала девочка-демон. - Мальчик на побегушках. И сейчас занят в одной важной побегушке, но ты не переживай. Тобой займётся позже, как освободится. Сама понимаешь, у них теперь проблем выше крыши, ближайшие лет тридцать расписаны чуть ли не по минутам. Представляешь сколько всего надо сделать, чтобы мир захватить, всю власть к рукам прибрать? И при этом ещё колдовать научиться на уровне бога; он же теперь типа бог, один из их расы, просто слегка "кастрированный"...
...Так что твой благоверный теперь очень занятой человек, - продолжала она с самым серьёзным видом. - Домой от усталости приползать будет. Не забудь делать ему перед сном эротический массаж, расслабляет. Могу ещё подсказать, как маслом тело смазывать, чтоб усталость не ощущалась... Ну, само собой, дети, хозяйство - всё на тебе, не обессудь. - Она пожала плечами. - Да, не то, о чём ты всю жизнь мечтала, но тут ничего не попишешь. Если что, всегда вспоминай, что бывает доля и похуже. По сравнению с тем, что могло быть, ты просто в шоколаде!..
Демон мило трепалась, но по уголкам глаз было видно, что цель трёпа - посильнее разозлить. И, кажется, у неё это получилось. Настя вновь отчаянно покраснела, а ещё поняла, с каким бы удовольствием смотрела, как голова рыжеволосой отделяется от тела вместе с шевелюрой. Впрочем, голова Назаренко - тоже. Зажмурилась и представила себе эту картину в красках...
- Я говорю, остынь, не кипи! - повысила голос демон. - Сама в постель к нему прыгала - теперь сама и расхлёбывай. А на меня пенять нечего. Да, я демон, но я всего лишь демон, понимаешь?
Настя бессильно опустилась на кровать. Да, сама виновата. Но от этого не легче. А рыжую всё равно прибила бы!
- А нервишки, гражданочка ведьма, тебе ещё понадобятся, - продолжила издеваться гостья из преисподней. Затем, видимо, решила сменить гнев на милость и довольно хихикнула. - Ладно, получила своё, теперь давай о деле. Есть у тебя шанс всё исправить, есть. - И улыбнулась улыбкой Клеопатры, облагодетельствующей единым жестом всю римскую республику. Настя с надеждой подняла глаза, впрочем, не особо на что-то рассчитывая.
- Что можно сделать?
- Твоя душа. Зачем убивать себя, отдай её нам? Тебе всё равно, а нам приятно! - демон соскочила на пол, подошла и присела перед девушкой, панибратски подмигнув. - Пойми, дурище, мы сейчас единственная сила, кто хоть как-то им противостоит! ПОКА противостоит, заметь, но без тебя это лишь дело времени. Присоединяйся, становись рядом, а? Представляешь, какой эффект на своего кобеля произведёшь? Он ведь блондинку на дух не переносит, к тебе тянется!..
- А что я... - Настя запнулась, не ожидая от жизни такой подлянки. Стать продавшейся? Чернокнижницей? После стольких лет борьбы с этими самыми чернокнижниками?
- Да ты не спеши, обдумай все, время пока есть, - похлопала девочка по плечу - вполне реально, надо сказать, похлопала. - Потом ответишь, я зайду как-нибудь. Кстати, а вот и благоверный твой вернулся... Суженый-ряженый!.. - Она засмеялась, вскочила на ноги и исчезла.
Дверь распахнулась, и на пороге появился довольный Михаил, рот до ушей.
Ядовито-огненная волна ненависти подкатила к горлу. Он еще довольно скалится? Вот сволочь!..
- Настюха! Очнулась! - я раскинул руки и радостно кинулся к своей ведьмочке с вполне предсказуемым намерением обнять и закружить по комнате, но вдруг... Тело само ушло в боевой режим, но всё равно не успевало. Слишком быстрая у неё реакция, слишком медленная у меня скорость. Оставалось лишь со стороны наблюдать, как ее лицо исказила гримаса ненависти, взгляд недобро полыхнул, а затем я плавно полетел назад, затылком в стенку.
Повезло, за спиной висел ковёр. Хоть и старый, обветшалый, а удар смягчил. Я тут же вскочил на ноги, но такая хорошая Настюша, столько дней лежавшая без сознания милой девочкой, была уже в двух метрах от меня. В руках у нее сверкал клинок, отражая блики солнца, а в глазах горела моя смерть. Да, лучше бы она и дальше валялась без сознания!
Глава 2. Пока не знаю, как называется, потом придумаю.
- Ну, прости, Миш! Ну, дура я! Третий раз дура, за какие-то пять минут! Ну не знаю я, что на меня нашло!
Не знает она... А кто должен знать? Пушкин? Гоголь? А может Некрасов? А, понял, Белинский с Герценом!
Я сидел на полу, прислонившись к кровати. Надо мной колдовала в прямом смысле слова Настя. Кровь уже остановила, но перелом так просто не залечишь. Она его обезболила, но всё равно это ненадолго. По лицу железной леди текли слёзы, которые та старательно размазывала рукавом блузки. Кажется, это первые её слезы, которые я лицезрю. Я имею ввиду настоящие, полноценные, а не скупые капельки по пустякам.
М-да-а. Я, понимаешь, вошел радостный, в лучших чувствах... Хотел передать свою радость, свое настроение, думал, теперь все плохое позади... А на меня набросились, отметелили, порвали, как Тузик фуфайку, проткнули в нескольких жизненно не опасных местах, а я еще сижу и успокаиваю её, чтобы ОНА не плакала!
Я ведь даже не сопротивлялся. Не успел. Да и если честно, не мог. Снежинки, сидящие внутри, отозвались по первому зову, но бить ими ЕЁ...
- Это всё демон. Твой демон. - Настя отстранилась, переводя дух от возмущения. - Она явилась, гадостей про тебя наговорила. И про меня тоже, но про меня только правду. И мне так обидно стало! А тут ты, под руку... Ну прости меня, миленький! - и она снова заплакала.
Но глаза плакали, а руки, не останавливаясь, делали пассы над моей многострадальной ключицей. От них шло тепло, забивающее боль и все остальные ощущения. Внутри кости защекотало. Профессионал за работой, сразу видно. Простить её что ли?
Ладно, прощу, не выношу женских слез. Но, не так быстро, пусть немного помучается, посамобичует себя...
- Про демона давай поподробнее... - перебил я, пытаясь остановить слёзный поток. - Ладно, все мы люди, чего уж убиваться. А с этой паршивкой я еще поговорю. В самом аду достану! - Я почувствовал, как непроизвольно сжались кулаки. Что-то случилось, произошло. Из ряда вон. Но разговаривать с демоном будем чуть позже, когда наслажусь общением с Настей. Не каждый день можно увидеть, как эта Баффи причитает и казнится. Стервой она бывает на несколько порядков чаще.
- Ты б, mon cheri, лучше спросил бы её, чем она тут заниматься собралась, когда тебя не было, - материализовалась в окне довольная Эльвирина мордашка. Я обернулся в поисках чего бы в нее запустить. Настя же плакать прекратила, и. кажется, покраснела от стыда, вперив глаза в пол. Это Настя-то?
- Так, что здесь было? - я недовольно поднял голову к ведьмочке, повысив интонацию до "слегка командирской". Ну, пока есть возможность покомандовать "супердевочкой", надо пользоваться.
Настя подняла смущенный взгляд.
- Я... Это... Того...
- Чего "того"? - я добавил в голос ещё строгости. Что же могло заставить покраснеть девочку-рэмбо?
- Я себя хотела... Мечом...
Я мысленно представил вначале основную картину, затем альтернативную. Первая была грустнее, меня аж передернуло, вторая - эффектнее. А я не люблю грустить и люблю... Скажем так, смелые эксперименты.
- Ну ты и извращенка! - воскликнул я, стараясь, чтобы голос звучал как можно серьёзнее. Первый вариант обмозгуем чуть позже. - И что, именно мечом? Ничего другого рядом не было? Нормальная вроде девчонка, а такие фантазии!..
Кажется, она покраснела еще больше, хотя куда уж больше.
...Нет, есть куда! Вспыхнула. Ай да, зацепило, сейчас что-то будет!..
- Ты о чем подумал, идиот озабоченный! - заорала Настя на всю комнату, крикам выгоняя всю накопившуюся отрицательную энергию. - Вот уж извращенец на мою голову!
У меня, как бы это сказать... В общем, она слишком резко прекратила лечение, убрала обезболивающее воздействие. Плечо взорвалось единым мощным фонтаном боли. Я скривился, пытаясь побороть боль и обратить на неё Настино внимание, но та продолжала разоряться:
- Я ему о серьёзном, а ему все шуточки шутить? Я себя убить хотела, понял, идиот! Думала, что ты меня сдал, предал, продал! Дурак!
Рана раскрылась. Ой, как нехорошо, как больно!... Еще чуть-чуть, и я снова бухнусь в обморок. Я в этом уже мастер, спец, оно у меня на потоке...
- Лучше б ты это сделала! - зло прохрипел я.
- Чего? - ведьмочка, наконец, отвлеклась и округлила глаза.
- Я говорю, ты и впрямь дура трехкратная, - стараясь быть предельно спокойным пояснил я. - Да нет, уже четырехкратная А может и пяти...
- Ой, извини! Я не специально!
И она с виноватым выражением кинулась ко мне, резко обезболивая, что, кстати, тоже не комильфо, вливая в рану мегаватты энергии.
- Да, правда, четырехкратная... - дальше следовала очередная извиняющаяся лабуда, которую я уже не слушал, отвалив голову на кровать. М-да-а-а!...
* * *
- Ну вот, и на пять минут вас оставить нельзя. Только увиделись, и сразу подрались. Что за люди?.. - В комнату неожиданно вошла Консуэла в белом цветастом переднике. Тоже мне, кулинар. Они там что, на небесах, не все рецепты знают? Или ей просто в кайф земные привычки вспомнить, пожить ещё немного человеческой жизнью? Это ведь тоже своего рода лафа, стечение обстоятельств, почему нет? А готовит она вкусно (правда получилось не с первого раза, ангельскими способностями при готовке явно не пользуется). Не знал, что испанская кухня такая... Разносторонняя! Или это не испанская? Не говорит ведь, вредина!
Я приподнял голову с Настиных коленок, на которых честно отдыхал после муторного процесса долечивания.
- Вообще-то, кто-то из нас двоих ангел, в обязанности которого входит меня защищать. Или хотя бы предупреждать об опасности. И это точно не я. Что, процесс приготовления очередной подгоревшей гадости важнее, чем моё здоровье?
Она окинула меня взглядом профессионального доктора.
- А мне кажется, у тебя всё в порядке. Даже ключица заживёт быстро и без последствий. Так залечить можно только от большой нервной встряски, я рядом с твоим доктором нервно курю в сторонке.
- Этот доктор меня сама же и... Того! Чтоб было, что потом лечить! - воскликнул я. - Почему ты не защитила?
- Зачем? - равнодушно пожала плечами Консуэла, снимая передник. - Она бы тебя и так не убила, а хорошая встряска вам обоим не повредит.
Я мельком посмотрел на полностью обалдевшее лицо Насти с отвисшей челюстью, пытающееся понять, что происходит.
- С чего ты это взяла?
- Так, знаю... - снова пожимание плеч. - Я же не слепая, вижу, как она к тебе относится. Тут никаких сверхспособностей не надо. А встряски сближают.
М-да, психолог высочайшей квалификации, что есть - то есть. Правда с отсутствием моральных ограничений, имеющих целью оградить от физических страданий одну особь мужского пола. Но в том и изюминка - а Консуэлой тоже нескучно.
- Кто это? - Настя удивленно осматривала вошедшую гостью. А посмотреть было на что. Серая домашняя футболка не скрывающая неплохие в общем формы, длинные смоляные волосы (которые она наотрез отказалась заплетать в косу, как я предлагал, и даже просто собирать в хвост), короткая юбка (правда, по моему убедительному настоянию - почти до колен, хватит Василия совращать) длинные загорелые ноги, и всё это в сочетании со смуглым лицом и внешностью типично пиренейского типа. Такую на улицах наших городов просто так не встретишь!
- Знакомься, Консуэла. Ангел.
- Та самая? - челюсть Настюши отвисла больше.
- Угу. Кажется, вы найдёте общий язык. А по поводу встрясок мы еще поговорим кое с кем... - Мои глаза мстительно сверкнули. Консуэла лишь тяжело вздохнула.
- Миша, опять ты не хочешь включать мозги!
- В смысле? - не понял я.
- В прямом. Эльвира не имеет над Настей власти. Да, она прорвалась под её защиту пользуясь слабостью после пробуждения и нервным истощением. Вот только довести дело до финала, дать ей на самом деле убить себя, она не имеет права. Её за это не просто по головке не погладят, а сильно накажут.
- А.... - Теперь рот от удивления распахнул я. - Значит, это всё-таки была наша паршивка? В смысле, это она внушала суицидальные мысли? Зачем?
- Это же Эльвира. - Консуэла равнодушно пожала плечами. - Что ты хочешь от инфантильного демона? Не это важно. Важно то, что она Настю на этот шаг толкнула - она же и перехватила, не дала свою же установку осуществить. Спасла.
- Ага, спасла. Натравив ее при этом на меня. А если ты ошибаешься, и Настя б меня всё-таки убила? - Яд и желчь так из меня и лились, несмотря на обалдение от слов "пробралась сквозь защиту". Эльвира? Залезла в голову к Насте? А куда её ангел смотрел? - А если бы у неё рука сорвалась? Или силы колдовские с психу не рассчитала бы?
- Всяко бывает... - многозначительно кивнула Консуэла, и мой запал сразу потух. Кому и что я собираюсь объяснять и доказывать?
- Мишань, тебе ж сказали, - объект нашего диалога тем временем материализовалась на столе, телепая ногами, - эмоции сближают. И чем сильнее бы твоя ведьмочка... - Игриво подмигнула моей спутнице, - ...тебя жахнула, тем романтичнее бы были ваши отношения. Так что с тебя бутылка, и ничего не знаю!
И исчезла.
- Всё, проснулись-подлатались? Лечебные процедуры закончили? - "хозяйственно" нахмурила ангел брови. - А теперь за стол! Мы с Клавдией Сергеевной такой пирог испекли, пальчики оближете!..
- Да, Миш, она умерла, - кивнула Консуэла на мою спутницу, уписывающую за обе щёки. Эльвира сидела с нами, видимая, но не осязаемая, сложив руки перед собой на столе, по-прежнему телепая ногами. Молчала, в разговор не лезла, но создавалось ощущение эдакого общего военного совета. - Во всех наших отчётах записана её смерть. А раз так, то ни ангел, ни демон ей больше не положены. Ты теперь свободная душа, - обратилась она к ведьмочке.
- Это хорошо или плохо? - Перегруженная информацией Настя уже не реагировала. В ней не было страха, только интерес. И мне такой прагматичный подход нравится.
- В общем, неплохо, если ты обладаешь хорошими навыками самоконтроля. Детям выжить в такой ситуации сложно, но ты... - Она нахмурилась, но я видел, за Насть Элла спокойна.
- Как же тогда Эльвира забралась ей в голову?
Тут слово взяла виновница.
- Мишань, кто спас её? - Кивок на ведьму. - Ты.
- Этьен, - произнёс я одновременно с ней. Она покачала головой.
- Он - средство. Желание было твоё. Значит, ты. А значит, через тебя теперь и мы с курицей можем... Нет, не влиять на неё, - она страдальчески скривилась. - Но по минимуму контролировать. Влиять сможем только в моменты мысленного истощения или сильной слабости, как сегодня, или если она сама разрешит. Но она очень сильная и как ведьма, и как человек, потому вряд ли такой финт мне ещё когда-то удастся. - Грустный вздох. - Курица, кстати, тоже не сможет, - кивок и на визави.
- А я и не буду пытаться, - пожала Элла плечами.
- Скучные вы! - вынесла вердикт Эльвира, картинно вздохнула и исчезла. Лишь под потолком раздался её томный голосок:
- Насть, это было великолепно! Так легко я на смертный грех ещё никогда никого не уламывала. Повторим?
- Не дождёшься! - уверенно ответила та. Ведьмочка сначала побледнела, но моментально успокоилась. Восприняла мою тёмную спутницу как стихийное бедствие (а как ещё её иначе воспринимать?) Главной эмоцией на её лице было облегчение. Знать, что мысли о суициде, который чуть было не совершила, не её... В общем, как говорится, камень с плеч. И пока не надо ей говорить, что демоны не навязывают нам своих "внешних" мыслей. Они лишь усиливают наши собственные.
- Ну что, наелись? - По-хозяйски поднялась Консуэла, принявшись убирать пустые тарелки. - Ладно, идите, разговаривайте. Вам ещё многое надо друг другу сказать. А я пока делами займусь.
Я перевёл взгляд на как раз доевшую Настю. Видеть хозяйничающую по кухне ангела для неё было гораздо большим шоком, чем лицезрение покушавшегося на её жизнь бесплотного демона. Это несмотря на общую адаптацию от происходящего - голоса под потолком и прочие спецэффекты. Нет, определённо мне никогда её не понять.