Расположились мы в Волькиной беседке под щелканье соловья на фоне майских сумерек. Как-то так получилось, что Волька приняла живое участие в судьбе Самюэлевой семьи. То ли сочувствовала, то ли эксперимент по созданию вампиров из крыс требовал количественной наработки. Словом, активности змейке было не занимать.
Вульф смирился с расширением отряда по спасению Дина. И тщательно изучал карту пещер, воссозданную Самюэлем и Илларионом по памяти.
Да, второго крыса звали Илларион. И оказался он... рубахой - парнем. Если Самюэль вызывал во мне некоторую оторопь после осознания, что лет ему почти как Вульфу. То Илларион...
Я его сократила до Илл. И ему понравилось.
Так как разница в возрасте у нас была не большая, то неловкости в общении я не испытывала. Сразу почувствовала, что мы - родственные души. Его забавляло то, что забавляло меня. Он искренне смеялся над шутками, которые мне были смешны, а у старших товарищей вызывали скепсис. Но самое главное! Илл оказался авантюристом, каких свет не видывал. Было в нем что-то от безбашенного хакера, который незаметно пролезет на самый защищенный сервер, просчитает компьютерные ходы, на зависть самому компьютеру. Если бы компьютер умел завидовать.
Что далеко ходить. Сделал Илл защитный амулет своей крыске. О крыске отдельный разговор. Но потом.
А что такое защитный амулет в крысиной магии?
Как мне объяснил Илл, это очередной подконтрольный маячок с дополнительными функциями. Клепали их, как у нас клепают дешевые смартфоны, именуя шестизначными цифрами, занесенными в базу. Но, если в магии Себастьян, как говорится, собаку съел, то в цифровых технологиях был полный профан.
Тогда как в компьютерной отрасли после изобретения первого вируса худо бедно научились создавать лечебные программы, в области тотального магического контроля, созданного Себастьяном, ни о каких вирусах и речи быть не могло. Просто не существовало смертников для подрывной деятельности среди забитых подданных. Не существовало. Пока Себастьян не решил нести магию в крысиные массы.
Сам того не ведая, Великий пещерный Вождь заложил мину замедленного действия под главную заповедь своего народа: табу на свободу. Не зря крысиные боги отказались от магии. Ведь магия и свобода - понятия неразделимые!
Разве мог Себастьян подумать, что какой-то крысенок, пробегая мимо места казни обращенного, перехватит магический импульс, предназначенный проверенному пасюку. Разве мог представить, что этот крысенок окажется способным артефактором и компьютерным гением, сотворившим уникальный маговирус?
Направляя Иллариона на работу в гильдию артефакторов, Себастьян подписал смертельный приговор своему тотальному контролю.
Осторожно, под прикрытием работы в цеху, Илл перетасовывал магические потоки и в конце концов нашел лазейку в их непрерывности. Маговирус присосался к потоку, как оголодавшая пиявка к голой... пятке купающегося. И начал свои враждебные действия. Пока незначительные. Чтобы не быть обнаруженным до поры, до времени.
С тех пор защитный амулет Иллариона посылал на 'магический сервер', искаженный сигнал о своем местонахождении.
Тая, возлюбленная Илла, задействованная в артефакторском цеху прежде чем получить путевку во взрослую жизнь: рожать и ублажать, - тоже не сидела, сложа лапки. Ее идеи, некогда покорившие Илла, и ставшие главной причиной его влюбленности, продолжали совершенствовать так называемый защитный амулет, внося в его опции изысканные... агрессивные наклонности. Ну, это как: зенитный комплекс, часть ракет которого, неожиданно для противника, превращается в сверхзвуковые бомбардировщики. Почему не все? Защиту же никто не отменял.
Я спросила Илла, как ему удалось стать вторым вампиром. Ведь Самюэль исчез из поля зрения крыс окончательно и бесповоротно. А больше некому было поведать о возможности такого выхода из под власти Себастьяна.
Илл не стал лукавить. Как-то мы с ним сошлись на базе искренности. Получилось, что доставшаяся ему магия несла в себе не только силу, но и кусочек души казненного, оказавшегося сыном Самюэля. Звали его Каллистрат. Он не предал отца. Мало того, что чудом выстоял, но, умирая, сумел передать свою силу пробегающему мимо крысенку, вопреки ритуалу.
Позже я не поленилась заглянуть в словарь имен. Наших, земных. Как выяснилось, имена у крыс оттуда и брались. Самые заковыристые, почти забытые. Так вот, Каллистрат с древнегреческого означает: 'воин'. Воином он и был. До последнего вздоха.
Себастьян не стал убивать случайно осчастливленного. Решил понаблюдать за развитием необычного своеволия магии. Потерял бдительность за семисотлетнее правление, безмерно доверяя своему контролю.
Получив в наследство с магией знания, доведя до совершенства свой амулет, Илл выждал некоторое время, и, как некогда Самюэль, попался на пути златочешуйчатого. На этот раз преднамеренно. Надо сказать, поверили ему не сразу. Коварство крыс было известно змеюкам не понаслышке. Но в конце концов решили рискнуть. И в очередную ночную вылазку отряд под командованием Илла был подвергнут нападению со стороны анаконды. Откуда только взялась в лесу златочешуйчатых? Отвлекая на себя голодное чудовище, храбрый командир был проглочен.
Снимок гибели Иллариона доставили Себастьяну. И тот посчитал оную более достоверной, чем гибель Самюэля. Относительно последнего, Себастьян так и не был уверен. Все ходы, известные Самюэлю, замаскировал ловушками. Поэтому пробраться в подземелья можно было только через Пещеры Отшельников.
Пока мы с Иллом обсуждали стратегию спасения родственниц Самюэля, Вульф рассматривал возможности обретения союзников для более серьезных действий. И одной из самых одиозных фигур на этом поприще, намечался Шаман.
Стоит сказать, что Шаман являлся единственным представителем крысиного народа, с которого метки подчинения сползали, как... яичница с покрытия супер крутых сковородок. Видимо, потому, что назначен он был божественными сущностями. Правда, в конце концов расплачивался за покровительство жизнью. Но пока жил, был не доступен и свят. Как Бог. И придерживался консервативных взглядов на жизнь, где скверне-магии места не было.
В ритуале Единения, как выяснилось, могли принимать участие только обычные крысы. Храм не пропускал в свои недра оскверненных.
После проведения ритуала Единения Себастьяну приходилось обновлять метки подчинения, так как Единение очищало народ от магического воздействия, словно давало возможность вырваться из рабства. Но Великий Вождь научился восстанавливать преданность подданных по средством клятвы, которую произносил каждый, выходящий из храма после ритуала. Тот, кто отказывался давать клятву, уничтожался.
Шаман не мог повлиять на творящееся безбожие. Но, поговаривали, что пару-тройку отказников просто не выпустил из храма, оставляя в качестве служителей для своего приемника. Изменить это Себастьян не мог. Доступ в храм для него был закрыт. И никакая магия не способна была проникнуть на территорию богов. Обойти защиту таинства предсказания от магического воздействия, Великому Вождю так и не удалось. Боги, якобы защищали.
Вот только Себастьян в богов не верил. А потому на протяжении своего правления не оставлял попыток надеть ярмо на те силы, которые этим богам подчинялись. По истечении семисот лет так ничего и не придумал. А очень старался. Видимо, боги или им подобные, все-таки существовали.
В этом магическом мире все может быть. Как, впрочем, и в верхнем, не магическом. Иные события, ничем, кроме как божьими помыслами, не объяснить.
Пока старшие товарищи ломали головы над тем, как подобраться к Шаману, мы с Иллом разрабатывали свой план. И особая роль в нашем плане отводилась прирученному хищнику. Ни много, ни мало: самом'у горному червю.
О своем питомце Илл рассказал только мне. И то только потому, что я загорелась идеей спасения Таи. В отличие от Вульфа, который не собирался отвлекаться на пустяки. И пусть не отвлекается, мы сделаем все сами. Втихаря. У нас такая зверюга на подхвате.
При всей неприглядности своего названия, горный червь выглядел очень мило. Илл создал иллюзию в масштабе один к одному, и я впечатлилась.
Представьте себе серебристую сороконожку с мягкой густой шерсткой и глазками, запрятанными под шерстяными челками. Как у болонки. Глазки располагаются с двух сторон: с головы и с хвоста. На голове - две пары, на хвосте - только одна. Невольно пришел на ум еще один червь. На которого я так ни одной рыбки и не поймала. И тоже двуглазый с двух сторон. Только горный не удваивался при разрубании пополам, а погибал окончательно и бесповоротно. Правда, отыскать секиру, способную пробить его панцирь, да... секироносца, способного на такой удар, практически невозможно.
В случае опасности или при необходимости расширять проход в подземных тоннелях мягкая шерстка горного червя превращалась в колючую броню. Если быть точной, шерстка оставалась, но в виде подшерстка. А колючая броня прорастала сквозь шкуру. Колючек своих червь не жалел. По пещерам их набросано было немерено. Отрастали они, как обычная шерсть, скажем, у собак.
Помимо глаз и сорока ножек, у этого зверя имелась пасть. Слава богу, только одна. На голове. Тыл был защищен хвостом с жалом. Последнее, как и колючки, вылезало в случае опасности.
Размером это чудо природы было с козу, вытянутую метра на два - три. А еще отличался червь сообразительностью. И добродушием, когда был сыт. То есть, пробегай мимо кто-нибудь съедобный во время переваривания пищи, даже глазами не поведет. Но близко подходить к сытому зверю не рекомендуется. Может рассердиться.
При всех своих способностях являлся горный червь самым страшным хищником пещер. Потому как, если наметил себе добычу, выслеживал ее до превращения в еду.
И вот такое чудовище удалось Иллу приручить.
Как?
Да очень просто. Подобрал почти мертвого детеныша в разоренной кладке.
Надо сказать, врагов у червей не было, кроме их самих. В борьбе за территорию, дрались они до смерти. А если набредал чужак на кладку, сражался с мамашей. Если побеждал, кладку уничтожал. Детенышей убивал. Но не ел. Находились падальщики по их... тела.
В общем, суровые законы пещерных джунглей - на лицо.
На вопрос, когда он в последний раз общался со своим... питомцем, Илл ответил: 'Три года назад, когда Тая с матерью ушла в Пещеры'.
Подумал немного и добавил.
- Я успел сообщить им, где территория Склаза. И проследил через маячок, чтобы они добрались без проблем.
А я не просто так задала вопрос. Сдается мне, превращение в вампира может отрицательно сказаться на взаимоотношении Илла с червём. Ведь, если подумать, что такое вампир? Ходячий законсервированный трупп бессрочного хранения. Знакомого запаха, по которому звери определяют своих хозяев, на нем быть не может.
- Склаз, надо полагать, и есть твой зверюга, - проявила чудеса догадливости.
- Не зверюга он, - обиделся Илл.
- Да, хищник. Но разумный и не жестокий. До сих пор не пойму, почему наши не пытались приручить горгов.
- Горгов?
- Ну, мы их так называем.
- Думаю, тебе повезло, что он был маленьким. А что касается приручения... Вряд ли кому еще из вашей братии пришло бы в голову выхаживать дикого звереныша.
- Да, пожалуй, убили бы. И дело с концом, - согласился Илл.
- А как Склаз отнесся к твоему... преображению? - решила деликатно подтолкнуть товарища к своей догадке.
- Никак, - машинально ответил Илл, - мы после этого еще не виделись.
И ошеломленно повернулся ко мне. Дошло, наконец.
- Хочешь сказать, что он меня не узнает? Подожди. Но мы же с ним разговаривали недавно. Он сообщил, что у Таи все в порядке...
- То есть как 'сообщил'? - опешила я.
В голове нарисовалась забавная картинка, как неведомая зверушка расположилась в кресле, закинув друг на дуга несколько ножек, а одной из оставшихся придерживает мобильный телефон.
- Ну, мы общаемся. Ментально. Я же привязал его к себе магически, чтобы понять, как его кормить. Понимаешь, он же умирал, - взволнованно заговорил Илл
Словно вновь окунулся в те тревожные дни, когда разрывался между работой в цеху и вылазками в Пещеры. Благо, модифицированный защитный амулет не позволял отследить его перемещения, да Тая прикрывала. Оказывается, Склаз знал и ее. Потому позволил разместиться на своей территории. Даже приносил иногда придушенных пещерных кроликов.
Как им удалось не попасться? Особенно потом, когда Тая жила в пещерах. Ведь за ними следили.
- Да не следили особо, - просветил Илл.
- Понаставили ловушек, защитные амулеты выдали. И на этом успокоились. Но Тая давно научилась искажать сигналы.
Илл тяжело вздохнул и продолжил.
- Надо вытаскивать их скорее. Тае скоро восемнадцать. Себастьян не станет долго выжидать.
- Но ведь мать ее... отвоевала, - напомнила я.
- Не будь Тая магичкой, оставили бы в покое. А так...
- Тогда почему позволили матери победить? Не нашлось сильного противника?
Действительно. Что может забитая женщина против даже слабого воина?
Но некоторые исконные правила крысиного общества Себастьян оставил без изменения. Тем более, что благодаря этим правилам когда-то выжил.
Мать испокон веков имеет право защищать свое дитя от захватчика.
В обновленном обществе, где войны между стаями сошли на нет, это правило вылилось в: 'Мать отвоевывает свое дитя от уготовленной участи'. Выиграет - ее дитя спасено. Проиграет - сама пойдет на показательную казнь тут же на ристалище. Дабы другим не повадно было. И, как положено, сражение ведется в облике крыс. Якобы это исключает заведомый проигрыш: безоружная женщина - против меченосца. А жаждущим зрелищ и ставок дает возможность насладиться боями без правил.
Редко кто, ставил в этих боях на инстинкт материнства. А инстинкт материнства порой творит чудеса.
Я читала, как мать остановила вагон, катящийся под горку на ее ребенка. Думала, враки. Пока не попала на сеанс гипнотизёра, где зрителям продемонстрировали, как хрупкая девушка из зала лежала, опираясь головой и ногами на стулья, и гипнотизёр, довольно упитанный товарищ, сделал на ее животе несколько отжиманий. И девушка даже не прогнулась. Словно окаменела.
- Просто никто и не думал, что так получится, - развеял Илл мои воспоминания.
- Да и Себастьяну стало любопытно. Но ему в любой момент может надоесть.
- Илл, - а почему ты не заявил на Таю права? Ведь ты - маг, и у тебя должен быть гарем.
Илл горько усмехнулся.
- Гарем мне полагается после тридцати. Да и не отдали бы мне Таю. Магинь сразу определяют в потенциальные роженицы, если кто-нибудь из элиты не пожелает ее в гарем. Я к элите и близко не стоял. Так, забавный эксперимент.
- Как у вас все... ужасно.
- Но почему? Если женщина попадает в гарем, ей неплохо живется. Таких извергов, как Константин, немного. У нас не принято издеваться над женщинами. Силой брать, берут. Когда, не считаясь с желанием женщины, отдают в гарем или предлагают жену гостю. Но это опять-таки случается редко. Наши женщины не строптивы и воспитаны так, что главное для них ублажать мужа и воспитывать детей.
- Какое счастье!
- Зато у нас нет борделей и насилия над чужими женщинами.
- А как же те, у кого еще нет гарема?
- Ну, - замялся Илл.
- Мы ходим... в гости к отцу или старшим братьям.
- Понятно, - съязвила я, - все жены семьи - общие.
- Не все, - воспротивился Илл, - только наложницы.
- И чем это отличается от борделя?
- Да ну тебя, - отмахнулся Илл.
- У нас вообще к этому относятся проще. И давай сменим тему.
А я вспомнила свой жуткий сон с насилием, когда вокруг алтаря совокуплялись сотни пар. Такое бывает? Или Константин внушил мне одну из своих бредовых фантазий?
- С него станется, - отозвался Илл.
Пора завязывать размышлять вслух. Впрочем, иногда это приводит к получению дополнительной информации, которой Илл решил поделиться.
- Он любил устраивать оргии в своем гареме. И женщины у него долго не жили.
Тот дальний предсмертный крик! Сволочь он, этот Константин. Правильно я ему башку снесла. Вернее, не я. Но все равно правильно.
- Думается мне, прежде чем идти в Пещеры, тебе следует пообщаться со Склазом насчет твоего преображения.
Действительно, пора сменить тему и перейти к делу.
- Сам уже понял, - прилетело в ответ.
Когда Илл ушел общаться со своей зверушкой, я отправилась на поиски Вольки. Неожиданное гостеприимство змейки, позволившей нам пожить на ее острове, отнюдь не являлось бескорыстным. Задумала эта экспериментаторша получить еще одного добровольца на превращение в вампира. Вернее, в вампиршу. За неимением других желающих. Почему-то никто, кроме крыс, не соглашался на сомнительную жизнь после смерти. Была, правда, одна попытка вытащить безнадежного раненного из лис - оборотней. Но то ли смертельные раны, то ли отсутствие магии у пациента сказались. Попытка оказалась неудачной. А тут сразу две подопытных крысы: маг и не маг. Если с Таей все было оговорено, то ее мать сомневалась. Она вообще не хотела уходить из Пещер, надеясь дожить там остаток лет. Тем более, имея под боком такого охранника, как Склаз. Вот только оставит ли ее в покое Себастьян, когда узнает об исчезновении дочери. Следовало достоверно изобразить гибель возлюбленной крыски Илла.
Волька нашлась в своей ажурной беседке за столом с разносортной нарезкой и пузырьками лимонада перед релакс картинками в телевизоре. Любопытно, где она эту нарезку берет? Сомневаюсь, что в экологической пищевой... промышленности змеиного общества производятся такие канцерогенные вкусняшки.
- Я тут подумала...
Плюхнулась рядом и прихватила пару колбасных кусочков. Без хлеба. Как советовал Винни Пух.
- Если у Илла не получится договориться со своим червяком, ты сможешь проникнуть в пещеры?
Спросила, и сама себе чуть язык не откусила. Ведь Илл просил никому о Склазе не говорить. Оказалось, Волька была в курсе. Только фыркнула в ответ: мол, я эти Пещеры еще в детстве облазила.
- А Самюэль говорил, что никто не возвращается оттуда.
- Не возвращаются, - согласилась змейка.
- Если полезут на территорию крыс. А Пещеры Отшельников - нейтральная зона.
То есть начинать поход за Дином следует оттуда? И так красноречиво отразилась на моей физиономии эта мысль, что никаких слов не надо.
- Заходить, конечно, следует в Пещеры, - согласилась Волька.
- Только Динагуэля мы там не найдем. Он где-то глубоко в крысином тылу.
Кто бы сомневался.
Илл вернулся к вечеру. Весь в грязи, растрепанный, в порванной одежде. Заявился к нам в беседку, не переодеваясь. Да, знатно Склаз повалял приятеля. Отмутузил от всей души. Хорошо, что не съел.
- Не едят горги мертвечину, - пояснила Волька, намекая на вампирское состояние результата удачного эксперимента.
Илл ее комментарий проигнорировал.
- Договорились хоть, - поинтересовалась я.
Вместо ответа нам предоставили иллюзию в 3-D. Жаль без звука. Но и так было достаточно. Чарли Чаплин со своими тортиками отдыхает.
Мы с Волькой со смеху чуть не умерли. Илл присоединился. Тогда, в роли неваляшки было не до смеха, а когда все закончилось благополучно...
Выдвинулись мы с рассветом, пока старшие товарищи занимались серьезными делами. Илл понавесил на нас амулеты, изготовленные в Волькиной лаборатории. Амулеты он усовершенствовал, разделил на защитный и боевой. Пояснил, что универсал удобнее, конечно, но по силе с узкопрофильными не сравнится. А мне что. Пусть болтаются две подвески. Шею не тянут.
В Пещерах было на что посмотреть. Поначалу они напоминали привычные: темные, сырые с разной мелкой живностью, что обитает на грани света и мрака. Потом над нами зажегся светлячок, созданный Иллом. Вовремя, кстати. Заклинание ночного видения мало помогало в дебрях сталактито-сталагмитового царства. Мелкий каменистый мусор, местами перемолотый в песок, местами в щебень, устилал пол, маскируя неровности. Ноги то и дело проваливались в ямки, соскальзывали с зарождающихся сталагмитов. Я мысленно благодарила Вольку, настоявшую на смене обуви. Кондовые ботинки, напоминающие армейские, несколько раз спасали от серьезных травм. Особенно потом, когда стали появляться светящиеся мхи, и пещеры превратились в... сумрачную феерию. Я то и дело спотыкалась, забывая смотреть под ноги от восхищения перед сказочными пейзажами.
Многоярусные переходы, убегающие в темноту тоннели, ручейки, струящиеся меж поросших мхами булыжников. Мхи - это отдельная песня. Каких только расцветок и форм не наблюдалось. Правда цвета приглушенные, мрачноватые. На фоне которых яркими вспышками различались... соцветия? А вокруг всего этого великолепия мельтешили разного рода летающие да ползучие насекомые, птицы, зверушки. Крупных хищников пока не наблюдалось. Но где-то на грани слышимости эхом разносилась их перекличка.
И совсем не похоже было это на кошмар, где затерялась Динка.
Воспоминание о Динке отрезвило.
- Илл, как ты здесь ориентируешься?
Произнесла шёпотом. Почему-то в слух опасалась.
Илл указал на едва различимый световой лучик, что несся впереди по извилистой траектории.
А потом из уходящего во тьму бокового ответвления донесся странный шум. Странный для замкнутого пещерного пространства. Потому что так шуметь могло только море. И пусть в живую я никогда его не видела, но телевизор никто не отменял.
Ритмичный шорох набегающих волн и... топоток перекатывающейся гальки. Нет, это нельзя было назвать привычным прибоем. Да и откуда взяться прибою там, где нет простора ветрам. Я на мгновение закрыла глаза, потянула носом, как оголодавший зверь. И пряный воздух, насыщенный солями и водорослями, опьянил покруче сорокоградусной. Я рванула к тоннелю, хотя световой лучик указывал совсем в другую сторону.
- Стой!!!
Летело мне во след. Летело, словно подстегивало.
И за очередным поворотом я вывалилась на маленький пляж, словно карниз, прилепившийся к стене необозримой пещеры. Сзади, рваным пятном маячил конец тоннеля. Вокруг царил полумрак, сгущающийся по мере удаления в беспросветную бездну, и из этой беспросветной бездны неотвратимо накатывались на берег искрящиеся волны.
В насыщенном влагой воздухе носились разнокалиберные светляки, словно фантастическое конфетти. По волнам бегали водомерки, оставляя на поверхности расходящиеся круги. Из воды выскакивали рыбешки. То ли играли, то ли охотились. Казалось, я попала на островок посреди космоса.
И островок этот... уменьшался?
Чья-то рука схватила за шиворот и потащила вверх по тоннелю. Да. Тоннель имел существенный уклон к морю. Потому я играючи скатилась по нему, а теперь тяжело передвигала ногами вслед Вольке. Едва мы выбрались в сталактито-сталагмитовое царство, и поднялись на тропу, как из тоннеля и расщелин хлынула вода. Зачем, спрашивается, бежала. Подождала бы чуток, и море само бы пришло. Вот только не сверкающим космосом, а зажатым стенами заливом.
Вода прибывала. Вскоре тоннель скрылся под ее поверхностью. Судя по тому, что товарищи не сильно переживали, наша тропа находилась на достаточном возвышении. И горизонтальные отметины на сталагмитах, характерные для берегов океана, были тому подтверждением.
- Никогда не была приверженцем рукоприкладства, - заявила Волька, пока Илл пыхтел от едва сдерживаемого шквала ругательств.
- Но сейчас руки так и чешутся.
Я же смотрела на подбирающееся к нам море. Оно было соленое. Настоящее подземное море, несомненно связанное с тем, что за горами.
- А когда будет отлив, мы сможем заглянуть туда снова?
- Все, держите меня. Я ее сейчас убью.
- Сама убьется, - неожиданно спокойно прозвучало за нашими спинами.
Ну, да. Кто бы сомневался, что Верховный Маг каргов останется в неведении относительно нашего плана. И Самюэль притесался. Интересно, как отреагирует горный червь на такую компанию?
Дальше мы шли молча. Я чувствовала за спиной напряженный взгляд трех пар глаз. Четвертая пара принадлежала Иллу. И шагал он впереди, прокладывая дорогу. И скорее всего сожалел, что у него, как у горного червя, нет глаз на затылке. Словом, следили за мной, как за пленником, готовым в любой момент дать дёру. А я решила расслабиться и продолжить созерцание красочных пещерных пейзажей. Попутно разглядывала непуганых мелких зверушек, что сновали по своим делам. Разве что под ноги не бросались.
Неожиданно Илл остановился и, сделав знак не шуметь, сотворил вокруг нас сферу, напоминающую мыльный пузырь. Старшие товарищи перестали сверлить взглядом мою спину и переключились на обзор окрестности. Минут через пять из-за сталагмито-сталактитового монолита вышли пять воинов дроу. За спиной одного из них болтался вещевой мешок. И судя по тому, как вытянулось лицо Илла, содержимое мешка, было ему хорошо знакомо. Мало того, желанно настолько, что он собирался наделать глупостей.
- Мы можем здесь потанцевать? - мысленно спросила у Вульфа.
- А надо? - отозвался тот.
- Кажется, у них в мешке крысы. И одна из них - Тая.
Однако первой отреагировала Волька. Выскользнув из мыльного пузыря, обратилась анакондой и рванула наперерез дроу. Никогда бы не подумала, что огромная змея может быть так молниеносна. За пару секунд в живых остались трое.
Только не даром дроу славятся боевым искусством. Отложив мешок, они окружили змеюку и слаженно запустили в нее парализующим заклинанием. Добить ее им не удалось. На сцену вышли мы с Вульфом. Правда, нам не пришлось сделать ни одного 'па'. Оценив противника, один из дроу примирительно поднял руки.
И в тот момент, когда мы собрались расстаться миром, из боковых тоннелей выскочили крысы.
- Если отдадите из этих еще пару магов, - незаметно кинул в сторону голохвостых недавний противник, - Мы на вашей стороне.
О погибших товарищах даже не заикнулся. Видимо, справедливы байки о хладнокровии чернокожих. Павших в бою они бросают, как ненужный хлам.
У крыс было численное преимущество. И дрались они отчаянно. Но против нас с Вульфом, да еще при поддержке дроу, у них не было шансов. Наученная горьким опытом убиения Константина, я завернулась в заклинание, названное мной 'антитошниловка'. Не зря терзала Вульфа после своего... отходняка. Потом все равно будет откат. Но до этого потом еще дожить надо.
Однако все разрешилось почти без кровопролития. Мощный рык растекся под сводами пещеры. Дроу и крысы среагировали мгновенно. Разбежались кто куда. А из очередного тоннеля вылезло чудовище. Горный червь называется. И, хорошо бы, по имени Склаз. Потому как в противном случае...
Выглядел зверь совсем не так безобидно, как в иллюзии Илла. Мы застыли, парализованные взглядом двух пар глаз. Зверюга остановился, разглядывая нашу компанию. Потом скосил один глаз на Илла. И часть боевых иголок втянулась в тело сантиметров на десять.
- Склаз! - подался Илл в его сторону.
Разве что не распахнул объятья. В ответ ему вопросительно рыкнули. Не то, что бы совсем доброжелательно, однако нотки миролюбия прослеживались. И пока Илл мысленно общался со своей зверушкой, мы разбирались с потерями.
Волька потихоньку приходила в себя, но еще выглядела заторможенной. Меня в очередной раз занимал вопрос, как ей удается перекидываться, без потери костюмчика. Вульф, на что - Верховный Маг, но одежду снимал, изрядно меня тем смущая. Потом припомнилось знаменательное появление Ядвиги, когда Барс попал под стрелу заклинания. Да и сам Барс обратился у меня на руках... Это что же получается? Один несносный волчара надо мной издевался. А я только сейчас это поняла?
Между тем Вульф, не догадываясь о моем прозрении, деловито магичил над телами убитых дроу и крыс. Вскоре на их месте образовались кучки пепла. Ладно, потом отыграюсь на шутнике.
В свою очередь Самюэль пытался привести в чувства пять крыс из вещевого мешка. Но безуспешно. Видимо, дроу их сильно приложили.
- Кто из них Тая, - решила обратиться к Иллу.
Тот отвлекся от разговора с грогом, взял на руки одну из крыс. Еще раз глянул на остальных.
- Здесь нет ее матери.
И как он их различает?
- Пойдем за ней?
- Нет. Я пойду один.
И пояснил
- Когда отряд доберется до Себастьяна, нам всем не уйти. А один я проберусь незаметно.
Между тем из бокового тоннеля выглянул дроу.
- Значит, уходим, - подытожил Вульф и, кивнув дроу, добавил.
- Этих можешь забирать.
- А что вы с ними будете делать? - полюбопытствовала я.
- Я же не спрашиваю, что вы собираетесь делать с этой? - отозвался чернокожий, указывая на Таю. С сожалением. Подружка Илла была ему необходима. Видимо, омагичивание крысиного общества не оставило дроу равнодушными. А крыска-магиня - добыча уникальная. Вот только спорить с сильнейшим противником смысла не было.
- Уходим, - повторил Вульф.
Илл передал свою крыску Самюэлю, сменил ипостась, не заморачиваясь по поводу одежды, и побежал вслед Склазу. Дроу проводил парочку задумчивым взглядом, закинул мешок на плечо и растворился, словно его и не было.
А мы двинулись обратно.
Проходя мимо моря, я задержалась. Оно плескалось, не доходя нескольких метров до тропы, явно собиралось заняться отливом, и почему-то напоминало мне зверя. Дикого, любопытного зверя. Достаточно сильного, что бы не отказывать себе в любопытстве, даже когда все инстинкты вопят: 'Ловушка'.
- Идем, - подтолкнула меня Волька.
- Вернемся домой, перенесу тебя на море. Настоящее.
Как там в сказке: 'Снесу я вам яичко, да не золотое, а простое' ...
Вот только мне это 'золотое' запало в душу. Как западает первое увиденное чудо.
Волька сдержала слово. И после того, как мы отмылись и отъелись, утянула через портал на бесконечный галечный пляж, с хаотично разбросанными огромными валунами, некогда скатившимися с прибрежных скал. Эдакий одичавший японский сад камней. Большинство валунов имело округлые формы. Некоторые только подвергались обработке прибоем.
Об один из таких каменюк я поранилась, заходя в воду. Не придала значения ерундовой ранке. Бултыхалась на мелководье в щенячьем восторге, окруженная стайками непуганых рыбешек.
Волька возникла, как джин из подводной бутылки. Выволокла на берег, оттащила подальше от воды. И пока я пыталась подобрать слова к ее неадекватной выходке, мелководье заполонили разноцветные медузообразные существа.
- Как ты дожила до своих лет с такой способностью притягивать... убийц?
Задалась вопросом змеюка. Риторическим. Потому как отвечать на него я не собиралась. Поднялась и медленно подошла к воде.
Волька следила за мной, как мамаша, готовая в любое мгновение прихватить за шкирку нерадивое дитя.
- Это - что? - указала на разноцветный бульон.
- Морские кровососы, - прилетело в ответ
И, не дожидаясь дальнейших расспросов, Волька пояснила.
- Облепляют раненное животное и пожирают за несколько минут.
- Так вот ты какой, цветочек аленький! - невольно сорвалось с языка.
Думается мне, что люди, не лишенные детства и не отравленные завистью, в определенном возрасте 'подсаживаются' на романтику. У многих она связана с морем. Как символом свободы духа.
Пираты!
Капитан Блад!!!
Каюсь, сама пала жертвой благородного рыцаря под белыми парусами. Пока не попалась мне в руки книга о реальных пиратах. Но романтика моря не рассосалась. Я понимаю, что жить по закону моря - это тяжелый и неблагодарный труд. Оно никогда тебе не ответит по справедливости. Никогда не спасет. Оно просто существует в безбрежных просторах. И эти просторы завораживают. Словно вырываешься из паутины обыденности. Словно можешь летать. Ведь по сути плавание - тот же полет, только в воде.
Да. Я никогда не была на море. Но за свою короткую жизнь, едва сводя концы с концами, находила средства ходить в бассейн и учиться плавать. Летать под водой. Пусть эта вода не была живой, пусть пропахла хлоркой. Но в ней не таилась... подлянка типа разноцветных кровососов.
- При чем здесь... цветочек? - вернула меня в реальность Волька.
- Присказка такая, - пояснила я, - типа: нет в мире совершенства.
И вздохнула.
Но!
Все равно оно - Море!
Все равно верится, что сумею до него достучаться. Наверное, так безнадежно влюбленный в стерву, остается слепым.
- И много у вас тут подобных зверушек?
- Пойдем отсюда. Поплавать уже не дадут, - Волька в сердцах махнула рукой.
- Подожди. Это что же получается. Если кто-то случайно поранится в море. Даже незначительно. Он обречен?
- Не кто-то. Только носитель темной крови. Эти существа очищают море от темных. Своего рода санитары.
- А в том пещерном море они водятся?
Мое 'Золотое яичко'. Безбрежье, растворяющееся во тьме. То, пещерное море, не может быть такой бездушной скотиной. Да, выплюнуло при первом знакомстве. Но... предупреждало же о приливе. И ни его вина, что сообразить я не успела. Опять вмешалась Волька.
На этот раз она решила развернуто ответить неугомонной ведьме.
- Не водятся. Темная кровь - довольно редкий продукт. В основном они питаются солнечным светом. Без солнца им не выжить.
Милые такие солнечные... зайчики.
Неужели не смогу теперь без опаски плавать в поднебесном море? От незначительной царапины никто не застрахован. А так хочется не просто плескаться на мелководье, а уплыть далеко за буйки скал, скажем, по лунной дорожке. Ведь ночью эти заразы солнечные спят?
- Ночью другие хищники просыпаются, - обрадовала Волька.
- Так что без меня пока не рискуй.
Да. Море - это не безопасный бассейн. Но тем оно и притягательнее.
А к вечеру вернулся Илл. Один. Мать Таи отказалась уходить из Пещер.
- И как же она там будет одна?
Задала вопрос и сама же на него ответила. На этот раз не вслух...
Кто из нас, замороченный суетой жизни, не мечтал о необитаемом острове? Я мечтала и довольно часто. Только остров должен быть исключительно человеко-необитаемым. А блага цивилизации, как то: еда, вода, тепло и... интернет, - к необитаемости должны быть приурочены. Ну, и зверушки разные. Безопасные.
Не реально?
Да. Не реально. Но если мечтать, то ни в чем себе не отказывать.
- Думаю, она там не одна, - предположил Илл.
- Ну, да. Была не одна. С дочкой, - согласилась я.
- Помимо Таи...
Илл помолчал пару минут и пояснил.
- У нас есть несколько обрядов изгнания из стаи. Теперь их стало меньше. Себастьян предпочитает убивать изгоев. Но если они не опасны... Типа юродивых или покалеченных на службе... Им дозволяется уйти в Пещеры без возможности возвращения. Маячки с них снимаются. Как правило.
- Здорово придумано, - восхитилась я.
- Потерял здоровье на благо Родины, получай свободу на благо голодных хищников.
- Не надо ёрничать, - возмутился Илл.
- Те, кто выбирают Пещеры, знают, на что идут. У кого нет сил выживать в дикой природе, остаются в... специальных учреждениях...
- И долго не живут, - окончила я затянувшуюся паузу.
- Как будто у вас там по другому.
Действительно. Немного по другому. Пещер с голодными хищниками нет. Зато есть стаи бомжей, в роли хищников на которых выступают те, кто не лишился средства к приемлемому существованию. Почти в каждом теледетективе поставленный на счетчик гражданин, прикрывается смертью сожженного бомжа. И воспринимается это спокойно. Словно не человека сожгли, а манекен.
Что-то я опять не туда зарулила.
- Ты хочешь сказать, что у матери Таи есть... сожитель?
Илл проигнорировал мой вопрос. Посчитал тему исчерпанной. И переключился на другую.
- Как там Тая? - обратился к Вольке.
- Еще не пришла в себя, - ответила та.
И поразмыслив, добавила.
- Наши разбираются. Больно мудрёное заклинание дроу.
- Странно, - призадумалась я, - тебя ведь тоже они приложили. А... расколдовалась почти без проблем.
- Меня приложили на убой. Короткой заморозкой, - пояснила змеюка, - Таю же усыпили бережно. На долгий срок.
- Зачем?
- Что бы не проснулась, пока не надо. А, когда надо, проснулась бы без побочных проявлений. Обычно для этого используют ключевое слово. Чтобы его найти, надо покопаться в мозгах усыпленного.
И снова вернулась к матери Таи.
- Эх. Жаль, что мать Таи не согласилась. Мне срочно нужна немагическая крыса...
И неожиданно воодушевилась.
- Слушай, Илларион, может быть, этот ее сожитель согласится. Ведь, если он... не совсем здоров, преображение вернет ему здоровье.
- И лишит жизни, - скептически заметил Илл.
Видимо, он не воспринимал свое преображение как манну небесную.
- Ну, а в чем разница, Илл, - уточнила я, добавив циничное от Вульфа, - кроме анализов.
- Мы не можем иметь детей.
- Я над этим работаю, - вступилась Волька за свой проект.