Георгий Сатаров, задержанный в День Конституции 12 декабря, стоял в одиночном пикете на Пушкинской площади с плакатом: "Избавление от путинского режима - условие выживания нации". 8 декабря в статье "Приговор Дадину - приговор стране" Сергей Шаров-Делоне констатировал гибель российского общества: "страна молчит - значит, это приговор и ей".
Есть некоторые иллюзии насчёт нации и страны. Дело в том, что страны и нации давно нет - той страны и той нации, к судьбе которых неравнодушны Г. Сатаров и С. Шаров-Делоне и которую хорошо помнят все, кто горячо поддерживал перестройку. Мы до сих пор пребываем в иллюзии, что россияне и советский народ конца 1980-х - это исторически одна нация и страна. Увы, нет! Между ними есть большая разница - и не в 25 годах новейшей истории, уровне жизни и производственных отношениях.
Локомотивом перестройки была не только и не столько Москва, сколько национальные "окраины" Советского Союза - страны Балтии, Западная и Южная Украина, Грузия в Закавказье, которые и "ушли" в европейском направлении, чего добивались на референдуме о сохранении (или упразднении) СССР ещё в марте 1991-го. После декабря 1991-го университетские и культурные центры России оказались с другим народом и в другой стране - оказались в численном, идеологическом и культурном меньшинстве, несоразмерном со 140-миллионным масштабом архаики, в стране, которая и географически, и мировоззренчески осталась той же феодальной Советской Россией.
Описывает Светлана Неретина:
"Весь вечер на телеканале "Звезда" фильм про комсомол, комсомольскую работу, коммунизм. В доме - родственница подруги из Дмитрова, сидела в ожидании её, поезда и ночи и смотрела. Было даже интересно. Забытая лексика, сюжеты, народ и партия едины. Не нынешнее единство народа и вождя - патриархальное, деревенское, пахнущее забытым молоком от забытой коровы. Родственница - не старая женщина - смотрела молча, не отрываясь. Переключить и выйти было неудобно, хотя ни фильм, ни я ей были неинтересны. Судя по всему она была рада просто тому, что было где в тепле переждать. О Дне Конституции и о самой Конституции она, судя по всему, прочно забыла: молча подняла на меня едва удивившиеся глаза. В ответ на сообщение о задержаниях каких-то защитников безынтонационно проговорила: "Пусть их".
А ещё день смерти Володи Бибихина - и не оглянулась на меня.
Что-то преподаёт в каком-то училище".
Оставим иллюзии: нет никакой нации. И стороны той российской, в которой кипела перестроечная деятельность, тоже нет. Отделились, уехали, умерли - так или иначе, нация перебралась в поту- или посюсторонний, но лучший мир. Осталось то, что воспитано 16 годами реформ 'а ля ВВП' и 110 годами жизни по понятиям под аккомпанемент речей о принятой Конституции. Всё это достаточно разнородно по национальным, конфессиональным, региональным, экономическим традициям и интересам и при первой же 'перестройке' не избежит раскола. Всё это вполне годится для крепостного права и крепкого петровского кулака в зубы.