Не знаю, насколько правильно было бы рассказывать вам свою историю. Наверное, она понравится вам так же, как и разговор психически больных людей. По крайней мере, таковым меня называет мой врач, доктор Пальма. Интересно, откуда пошла эта глупая фамилия? Я заранее, прошу у вас прощения, за возможные орфографические и грамматические ошибки, ведь я даже не вижу клавиатуры собственной печатной машинки, а поскольку со шрифтом Бройля я еще не полностью освоился-приходится печатать на обычной, по памяти нажимая клавиши. Ее мне выдал доктор. Он сказал, что с ней я смогу проявлять свое творчество, что является особенно важным аспектом в лечении моей болезни. Какой именно? Должно быть, он сам еще толком не определился с диагнозом. Какое же это странное чувство, когда тебя лечат, сами не зная от чего. Таблетками и уколами они пытаются бороться с симптомами, не найдя корень проблемы, но все безрезультатно. Мне постоянно приходится привставать. Немного побаливают ягодицы в местах иньекций. Я необычный пациент. Я знаю, задача врачей и санитаров убеждать больных в обратном. Каждый из пацментов всегда должен думать, что его проблема не уникальна и каждый из них должен верить в возможность своего выздоровления. Вы можете сейчас подумать о плацебо, но на нас, психически больных, это не распространяется. Мы - отдельная категория в медицине. И если нам дадут пилюлю-пустышку, говоря при этом, что она одним разом сделает нас нормальными, мы уже заранее знаем, что ничего не произойдет. В этом, профессия врачей и профессия родителе очень похожи: и в первом, и во втором случае, им приходится врать (в этом и суть их работы). А может быть, они лишь удовлетворяют спрос? Ведь мы стараемся получить то, что хотим. А иногда так хочется быть обманутыми... Но мне кажется, я отклонился от сути. Так вот, я необычный пациент, как уже сказал. Об этом между собой говорят врачи. Они думают, что я ничего не слышу и не замечаю, но это не так. Они часто обсуждают меня, безрузультативность моего лечения. А все потому, что я здоровее всех здоровых. Что я здесь тогда делаю, спросите вы? Очень просто: общество посчитао, что человек имеющий какие-то особые способности, дар или что-то в этом роде, не попадает под категорию нормы. А любое нарушение этой самой нормы, не должно приносить дискомфорт нормальным людям. Потому что нормальных больше и лучше пожертвовать интересом меньшинства в этом случае. Наверное, я уже наделал много ошибок, простите. Дело в том, что я в некотором роде слепой. Но слепой в фигуральном и буквальном смысле одновременно. Неожиданно, правда? Тогда вы, наверняка спросите, в чем состоит моя болезнь? Официально, у меня галлюцинации. Но беда в том, что они не эпизодические, а постоянные. Еще более странно (особенно для врачей), что они бывают только в случае присутствия людей рядом со мной. Даже когда я не знаю о их присутствии. Чтобы убедиться в этом, надо мной провели очень интересный опыт: меня поместили в звукоизолированную камеру, с матовым светонепроницаемым стеклом. А к голове прикрепили датчики для отслеживания электрической активности мозга. Когда помещение с моей камерой было пусто-ничего необычного не происходило. Но когда в комнату заходил человек-показания ЭЭГ теряло всякий смысл. Я сказал уже о том, что галлюцинации-это оффициальный симптом. А если говорить о фактах, то я вижу мысли людей. Я не телепат, это совсем другое. Телепаты, если они и вправду, существуют-могут слышать людей. У нас у всех есть внутренняя речь, продукт эволюции нашей нервной системы и "второй сигнальной системы", - Не удивляйтесь, психи тоже бывают начитанными - и телепаты могут ее слышать. Я же, вижу эти образы, как часть окружающего мира. Иными словами, могу видеть все то, о чем другие могут мечтать. Особенно часто, я вижу нашего санитара, активно занимающегося сексом с медсестрой-практиканткой в пустой больничной палате, с мягкими стенами (сразу скажу, что у нас таких палат нет). То, о чем все думают, я могу видеть наяву, и это не всегда бывает приятно, но деваться все равно, некуда. Что ж, по крайней мере, на порнографию здесь не надо тратиться. А теперь, я расскажу вам то, что вы не вычитаете в моем анамнезе. Это моя краткая история вполне здоровой болезни. Мы сразу упустим период моего детства, юношества, моих взлетов и падений, они скучны и могут уместиться на один лист а4. И вот, мы переходим к 24 августа, ровно за месяц до того, как мне должно было исполниться 29 лет. Впервые, это случилось именно в тот день, в парке. В это место я приезжал часто. Тут тихо и сидеть под ивами на лавочке, что на берегу искусственного озерца, наблюдая лишь за молодыми мужчинами и женщинами, совершающими пробежку - это большое удовольствие. Люди часто боятся одиночества, но и преодолевать его тоже редко стремятся. Но здесь все совершенно иначе. Здесь одиночеством и единением с самим собой, наоборот, наслаждаются. Я сидел на лавке, мыслями отдавшись роману Жюля Верна, а телом, отдавшись блаженству от теплых порывов ветра этого яясного солнечного дня. И вот, отвлекшись от книги, я стал разглядывать прохожих, которые в не менее блаженном бессмыслии, блуждали вдоль