На вторую неделю после выхода на работу в моих отношениях с Эрталбеком наступил конфетно-цветочный период. Зам демонстрировал полную преданность. Каждое утро заходил и выкладывал последние сплетни, собранные им накануне в коридорах власти. Просил совета по безобидным вопросам. Приносил на подпись бумаги. Рассказывал о космических планах Джанибека по организации монументальных совещаний, призванных непременно сдвинуть пограничную мысль в направлении евросоюзных ориентиров. Продолжал, правда, сволочь, попытки курить в моем кабинете, но я их грубо пресекал, получая от этого огромное удовольствие.
С Эрталбеком все было ясно. Наезд держать не может, а туда же. Давилка картонная. Меня гораздо больше беспокоила манера поведения Джанибека. Во время совещания он держал себя предельно корректно. Но без его поддержки Эрталбек никогда не отважился бы на открытый конфликт. И заявлений три. Чем я мог ему помешать уже в первый рабочий день? Ничем, конечно. Кроме самого факта моего присутствия. Чего тут гадать, когда можно спросить. На поимку Джанибека ушло два дня. Он оказался практически неуловим. В конце концов я предупредил охрану, как появится, сразу под конвоем ко мне. Расположения Джанибека я вызвать таким образом не рассчитывал. Мне с ним детей не крестить. Джанибек попал в расставленные мной сети к вечеру среды. Он появился на пороге моего кабинета пунцовый, как вареный рак. За его спиной маячил силуэт охранника. Я молча показал ему большой палец.
- Алексей Борисович, что это за методы? Стыд на весь офис. Есть тема для беседы, сообщите моим помощникам. Они мне передадут. Я Вам позвоню, как только выдастся свободная минута...
Господи твоя воля, час от часу не легче. Эрталбек в квадрате. Нет, с таким контингентом надо по-американски.
- Смиррно! - сказал я негромко, но вполне отчетливо.
Джанибек запнулся на полуслове и выпучил глаза. Чисто машинально, следуя въевшейся за десятилетия службы в каждую его пору привычке, и вопреки собственной воле, он откинул голову, упер глаза в потолок, втянул живот, раздвинул плечи и поймал между согнутыми указательным и средним пальцами боковой шов на брюках.
- Вольно! - скомандовал я.
Джанибек выдохнул и открыл рот для гневной тирады.
- Разговорчики в строю! - прикрикнул я. И выдержал паузу. Наступила тишина. Она длилась минуту. Две. Сдулся, подумал я мстительно: - Запомните, Джанибек, когда Вы мне нужны, бросаете все и пулей ко мне. Если у Вас в руке ложка, то с ложкой. Если Вы отливаете, то прямо с членом в руке. Если штаны спустили посрать, без штанов. Если я днем или ночью не смогу Вас найти, по любому поводу, например, чтобы спросить который час, это будет приравнено к дезертирству. Первый раз, выговор с занесением. Второй раз, предупреждение перед строем. Третий раз, увольнение по статье. Шаг влево, шаг вправо... Я доходчиво излагаю?
- Да... - протянул Джанибек сдавленным голосом.
- Да? - удивился я: - И всё?
- Так точно, да! - вырвалось у Джанибека против его воли.
- Другое дело, - я перешел на вполне миролюбивый тон: - Присаживайтесь, пожалуйста. Извольте дать мне объяснения по поводу галиматьи с заявлениями. Вы здесь служите, или только делаете вид? История с заявлениями вполне потянет на организованный саботаж. В чем дело?
Джанибек потупил глаза и заерзал на стуле.
- Вам же Эрталбек объяснил, устали мы от некомпетентных менеджеров.
- Вы, Джанибек, прекратите оскорблять мой интеллект. Моему терпению тоже есть предел. В последний раз спрашиваю, почему вы на меня ополчились, хотя никакого повода у вас нет?
- Погорячились. - просто ответил Джанибек: - Подумали, есть редкая возможность провернуть офисный переворот. Мы уже привыкли сами рулить. А тут вдруг Вас к нашему берегу прибило. Вот не было печали. Подумали и решили, закатить Вас в угол. Чтобы Вы оттуда могли руководить, сколько влезет. Хоть полетами на Марс, хоть посевной конопли в Марокко. А коли решили, сделали. И никаких колебаний. Один раз подумали, вполне достаточно. Такой у нас, кыргызов, менталитет. Но дело требовалось провернуть, пока Вы не освоились. Никак не думал, что Вы станете упираться. Ведь Вам так тоже удобно. Командир спит, служба идет.
Джанибек замолчал. Похоже, на этот раз не кривил душой. Я тоже задумался. Не так всё просто, как я думал.
- Работать будем так, Джанибек. Про план свой забудьте. Пусть идея неплохая, но не вышло. Переворот отменяется. Командовать парадом буду я. Вы мне докладываете вопрос, предлагаете с вашей точки зрения оптимальный вариант. Мы его вместе обсуждаем. Я принимаю решение. Оно не обсуждается и не обжалуется, а выполняется. За вашей тройкой остается право совещательного голоса. Устраивает?
- Устраивает. Но текущие вопросы мы по-прежнему решаем сами. Если наши партнеры в погранслужбе и других ведомствах почувствуют, что мы ничего не решаем, нашему авторитету конец. Но и для Вас дело кончится катастрофой. За решением всех вопросов они пойдут к Вам. Нам все их хитрости известны, а Вам нет. Вас постоянно будут стараться обвести вокруг пальца. От нас Вы ни полслова не добьетесь. И обязательно попадетесь в ловушку, и раз, и другой, и третий.
- Согласен. Но за самостоятельно принятые решения вы сами отвечаете. Попадете впросак, выручать не стану.
- Договорились, - Джанибек грузно поднялся со стула и взглянул на меня исподлобья: - Худой мир всё же лучше хорошей войны.
- Почему худой? Нормальный мир. Самолюбию своему дайте пинка. В угол. Пусть оно там хоть лопнет от гордости за себя. И всё сразу встанет на свои места. Утро, вечер, Вы, я, у каждого свое место. Порядок должен быть. И будет. Что ж в этом худого?
Джанибек засопел и вышел. Поколебался и повернул в сторону кабинета Эрталбека. Встреча прошла в жесткой борьбе и завершилась боевой ничьей. У меня такой результат разочарования не вызвал. Это не Эрталбек, который вертится как флюгер. Джанибека свернуть с выбранного им курса так же трудно, как авианосец. С этими двумя всё понятно. Остается Чолпон. Её кабинет находился почти напротив моего, и она из него на протяжении рабочего дня почти не выходила. Было бы вежливо позвонить ей по внутреннему, но я предпочел рявкнуть погромче:
- Чолпон, зайдите!
Она появилась на пороге через полминуты. Её лицо не выражало никаких эмоций.
- Вы не удивлены?
- От Вас только что вышел Джанибек. Вы разговаривали при открытой двери, и Вас - она подчеркнула это голосом - было прекрасно слышно на всем этаже. Понятно, что следующая очередь моя.
- Какие объяснения Вы можете дать по существу вопроса?
- Кадрами у нас в офисе давно ведает Эрталбек байке. От имени Джанибека байке он решает, кого принимать на работу. Ваши предшественники в эту тему не вмешивались. Здесь хорошие условия работы, прекрасная зарплата. У меня на иждивении больная мама, и тетка-инвалид, которую я очень люблю. Я очень благодарна Эрталбеку за то что он взял меня. Он и Джанибек байке очень уважаемые и достойные люди, я очень дорожу их доверием. Одна из наших традиций требует проявлять абсолютную лояльность по отношению к руководству. Раз они решили поставить Вас на место, значит так надо. Я не могу обсуждать их решение, но обязана его выполнить.
- Вы слышали, чем закончился мой разговор с Джанибеком. Он отменил свое решение. Вы свободны вести себя без оглядки на его авторитет. Ваш единственный прямой начальник я. Традиция, о которой Вы мне только что рассказали, обязывает Вас быть лояльной мне.
- Не Вы меня брали на работу. Эрталбек объяснит, как мне следует себя вести.
- Пусть не я брал Вас на работу. Но теперь только от меня зависит, сохраните ли Вы свое место.
- Это Ваше право.
Чолпон мышкой юркнула в свой кабинет. Никак не предполагал, что в офисе международного проекта натолкнусь на откровенный сговор "своих" против "чужого". В моей практике такого ещё ни разу не случалось. И как себя в такой ситуации вести, я не знал.
Утром в пятницу я встретил Эрталбека на офисной кухне.
- Чем собираетесь заняться в выходные? - невинно поинтересовался зам.
- Не знаю, - честно ответил я.
- Погода хорошая, давайте в горы съездим?
Идея мне понравилась. Люблю походы. А ещё больше, привалы:
- Куда?
- В Аламудунское ущелье. Там, где "12 каминов".
Приятные для прогулок окрестности я знал неплохо. "12 каминов" находились довольно глубоко в ущелье. Правый склон вообще отвесный. Левый, насколько я помнил, крутой, но проходимый. Зато в самих "каминах" вполне приличная кухня. Дорого, но мило. Эрталбек явно не был фанатом горного туризма. Раз позвал, значит с целью. Пару часиков походим. Потом сядем в "каминах", глядишь, узнаю что-нибудь интересное.
В субботу Эрталбек заехал за мной в девять утра. День выдался солнечный и жаркий. По дороге зам курил и задумчиво молчал, сосредоточенно лавируя в бурном движении. Он оказался хорошим водителем. Энергичным, но не агрессивным. Не пытался гудком раздвигать шедшие впереди машины. Уважал светофоры. Один раз проскочил на желтый. Из кустов тут же выпрыгнул гаишник. Эрталбек спокойно развернул перед ним скрытое в ладони удостоверение. Глаза гаишника потухли, и он поплелся назад в засаду.
Направо тянулся одичавший Ботанический сад. По проспекту Шабдан-Батыра выбрались, наконец, из города. Проскочили пригородные поселки. Кок-Жар, Беш-Кунгей, Кой-Таш. Холмы по обе стороны шоссе начали прирастать высотой и сдвигаться. Дорога шла сквозь зеленые ещё рощи тополей и платанов. Но после летней сухой жары холмы уже приобрели желто-коричневую окраску с мазками охры. Поселения закончились. Предгорья покрылись складками и заострились скалами. Дорога вилась по дну ущелья бок о бок с речкой. В это время года не очень бурная, она тем не менее пенилась у валунов и прыгала по обточенным ее течением камням. Далеко впереди то и дело открывался вид на покрытые снегами скалистые пики.
Километров через десять по левую сторону показалось крепко сложенное из бревен здание. Сбоку два ряда "боксов". Задняя стена каменная, внутри вместо перегородок бамбуковые занавески. Над ближним к реке рядом частокол сложенных из камня труб, там у каждого "бокса" свой камин. Отсюда и название. Через реку перекинут арочный мост из железных балок. Покрытие из мореного дубового бруса. Прямо над потоком столики, окруженные креслами и диванчиками светлой кожи. Такой лаундж. На другом берегу пять коттеджей для ночевки, с разноцветными крышами. Мост для удобства их постояльцев. Чуть выше по течению сохранился ветхий ничейный мостик, висевший над самой водой. У входа на него Эрталбек замялся и нерешительно спросил:
- А может, по сто грамм? Для разминки...
- Ты как хочешь, а мне рано, - отмел я провокацию зама: - Потом ноги станут ватные, как полезем?
- А полезем? - без признаков восторга поинтересовался Эрталбек.
- Конечно, - я решил его подразнить: - Ты меня куда пригласил? На прогулку!
Первый этап прогулки оказался очень крутым. Пришлось идти зигзагом наискосок склона, лавируя между поросшими травой кочками, камнями, и отдельными деревьями. Мои горные ботинки держали отлично, а вот зам в паркетных туфлях пробуксовывал. Смысл "прогулки" мы, очевидно, понимали по-разному. Добрались до "полочки" в склоне. Оказалось, поднялись метров на тридцать над шоссе и рестораном. Пересекли лужок отцветающего зверобоя и снова полезли в гору. Небольшая теперь крутизна позволила идти "в лоб". Деревья закончились, зато камней прибавилось. Приходилось внимательно смотреть под ноги. То тут то там на пути попадались змеи. Вялые от прохладного утреннего воздуха, они при нашем приближении не проявляли никакого намерения спрятаться или хотя бы отползти в сторону. Одна, толщиной в руку, даже не пошевелилась, зараза.
Минут через двадцать травянистые кочки закончились. Пропали и змеи. Я остановился перевести дух и оглядеться. Ресторанные постройки выглядели игрушечными. Ленточка дороги терялась в глубине ущелья. Вдали, за опускающимися волнами холмов уже показалась равнина с поселками. Эрталбек, пыхтя, поравнялся со мной. Прогулка не доставляла ему удовольствия, это ясно. Для заядлого курильщика лезть в гору чистая мука. Что подтверждал землистый цвет его лица и тяжелое дыхание.
- Я, пожалуй, уже нагулялся, - буркнул он, доставая дрожащей рукой сигарету из помятой пачки: - Есть хочется.
Я чуть переместился по склону, чтобы не глотать вонючий табачный дым:
- Так ступай вниз и займи нам беседку. Я только залезу вон до туда, - я показал на вершину нашего холма, находившуюся метрах в ста вверх по склону, - и прискачу к тебе.
Избавившись от тормозившего меня Эрталбека, прибавил ходу. Горный поход, это когда час смотришь под ноги, чтобы пять минут полюбоваться видом, открывающимся с новой высоты. Карабкаясь вверх, думал над тем, как построить отношения с замом. То, что он так быстро сменил конфликт на любезность с оттенком подобострастия, означало только одно, так же легко снова пойдет на конфликт. Я положительно не ощущал к Эрталбеку никакой симпатии. Мутный он. Но это ведь не повод держаться с ним подчеркнуто холодно. Такое мое отношение его безусловно заденет, а возможно и обидит. Хоть и не долго мне предстоит здесь работать, конфликтовать с сотрудниками, а тем более, со своим замом, мне без необходимости не хотелось.
Противники у меня появятся сами собой. И очень скоро. Для того, чтобы с ними справиться, нужны союзники. Чем больше, тем лучше. Но союзник вовсе не значит любимчик или дружбан. Тут я предпочитал решительно провести четкую черту, которую переступать не собирался. Как это поймут в офисе? У них здесь свои представления о взаимоотношениях начальства и подчиненных. Для меня пока непонятные. Ещё товарищ Сухов учил, что Восток - дело тонкое. Имел он, правда, в виду конкретно Туркмению. Но и в Киргизии хватает нюансов. Взять хоть клубок родо-племенных отношений. Надо будет разузнать, кто чьих будет в офисе. В первую очередь про тройку.
Перепрыгивая с мысли на мысль, словно реку по камешкам, лез в гору. Вершина, на которую я показал Эрталбеку, оказалась никакой не вершиной. За ней находился почти плоский участок, потом опять начался подъем. Он становился все круче, и в конце концов я уперся в каменную стену, почти вертикально уходившую в небо. Если принять её за положение "двенадцать" на циферблате воображаемых часов, то в направлении "на два часа" виднелся заснеженный скальный хребет. Впечатляет. На участке от "двух" до "пяти" взгляд упирался в середину соседнего хребта. Не впечатляет. Медленно повернулся против часовой стрелки. Стена, у подножия которой, я стоял, занимала сектор от "часа" до "одиннадцати". Между "одиннадцатью" и "восьмью" находились три расположенные друг за другом гряды каменистых холмов нарастающей высоты. За последней синело небо. Не шибко волнующее зрелище. Последний сектор обзора располагался между "восемью" и "пятью" часами.
В эту сторону холмы постепенно понижались. Солнце освещало обширную и совершенно плоскую равнину с миниатюрными поселками и разноцветными прямоугольниками полей. Картина имела удивительную четкость и яркость красок. Дальше, на горизонте, лежал Бишкек. Точнее сказать, размытые силуэты его кварталов, серые и призрачные, парили над землей в сизом облаке смога. Угасшие заводские трубы торчали иглами. Мне вспомнился "Властелин Колец". Так мог выглядеть издалека Барад-дур, главная крепость злого мага Саурона. Средоточие черной силы. Лежавший передо мной реальный ландшафт не очень совпадал с пейзажами Толкиена. Но зато совпало ощущение угрозы, налетевшей с равнины холодным ветром. И щемящее предчувствие жестокой хватки. По спине пробежала волна противных мурашек. Я сел на каменистый склон. Достал из кармана куртки припасенное яблоко и подставил лицо теплому солнцу. Ветер стих. Пахло снегом, хвоей и терпкой травой. Может, зверобоем. Голова очистилась от мыслей и предчувствий. Доев яблоко, посмотрел на время. С момента, когда я расстался с Эрталбеком, прошло больше двух часов. Пора возвращаться. Небось волнуется, места себе не находит. Как же, начальник пропал...
Спуск, как обычно, оказался труднее подъема. Но зато гораздо быстрее. Змеи, прогревшись на солнце, уже не путались под ногами. Я взял правее и меньше, чем за полчаса вышел к новому мосту. Половина четвертого вечера. Кресла и диванчики мост-лаунджа были заняты приодевшимися по случаю выходных бишкекцами. Или бишкекчанами? В Бишкеке принято красиво и модно одеваться. Я в своем походном гардеробе и горных ботинках выглядел на общем фоне диковато. Прочесав в поисках Эрталбека "боксы", обнаружил его в шумной компании киргизов крепкой комплекции и значительно более молодых, но отнюдь не щуплых киргизок. Мужчины, включая зама, уже находились в приподнятом настроении. Девушки хихикали и стреляли глазами.
- О-о-о, Алексей Борисович, присаживайтесь к нам, - задорно и душевно приветствовал меня Эрталбек: - Не ждал, что Вы так быстро все наши вершины покорите. Вы у нас прямо горный баран. В смысле архар. Рад вас познакомить, - обратился он к сидевшим за столом, широким жестом указав на меня: - Мой шеф.
Из-за стола раздался уважительный гул приветствия. Я поймал несколько брошенных на меня взглядов. Мне показалось, оценивающих. Все потеснились, я присел на краешек лавки, огибавшей стол с трех сторон. Эрталбек поставил передо мной рюмку, налил водки. К незнакомым компаниям отношусь с осторожностью, но выглядеть букой мне не хотелось. Поднял руку с рюмкой:
- За встречу!
Против и воздержавшихся не было. Я взял подвернувшуюся под руку вилку, подцепил с блюда кусочек осетрины холодного копчения. Задремавший во время похода аппетит беспокойно заворочался. Но я шепнул на ухо заму, что пойду умоюсь, и выбрался из-за стола. Спустился к пенящейся реке. Снял ботинки, носки, засучил брюки и зашел по щиколотку в воду. Речка питалась тающими снежниками, и вода в ней оказалась предсказуемо ледяной. Разделся до пояса, поплескал на спину и грудь. Ух, хорошо! Течением откуда-то принесло змейку толщиной в палец, которая зацепилась за мою ногу. Я успел схватить её за хвост и отправить в дальнейшее плавание. Не люблю змей. Отряхнулся, оделся и пошел в здание, где помещались кухня, банкетный зал и барная стойка.
- Коттедж найдется переночевать? - спросил у бармена.
- На сколько человек?
- На одного.
- Нет, все занято.
- Я за четверых заплачу.
- Говорю же, занято.
Взял пиво, вышел наружу. Светило солнце. Шумела река. Тянуло древесным дымком. С детской площадки доносились радостные вопли. После прогулки хотелось пить. Ещё сильнее захотелось есть. Но компания, к которой прибило моего зама, мне не понравилась. Где выход? Показавшуюся перспективной идею я обнаружил на дне пивной кружки. Если живешь в Риме, поступай как римляне. Вернувшись к "боксам" с каминами, вытащил Эрталбека из-за стола и поставил перед ним задачу. Тот внимательно выслушал и, ничего не ответив, отправился её выполнять. У меня не осталось выхода, как присесть за стол. За время моего отсутствие компания сильно продвинулась на пути к жестокому утреннему похмелью. Но участники застолья о неизбежности такой драматической перспективы не задумывались, и смотрели на мир глазами хозяев жизни. Сосед справа налил мне водки и строго спросил:
- Ты откуда?
- Оттуда.
- Выпьем, - потребовал он тоном, не допускавшим возражений.
- Выпьем, - согласился я. И успел подцепить последний кусочек пользовавшейся спросом осетрины. Сосед закусывать не стал. Налил опять и продолжил допрос:
- Ты что, шпион?
- Разведчик.
- Вот и я тоже... вздохнул мой новоявленный коллега и обнял меня за плечи: - Выпьем? - спросил он, теперь уже с затаенной надеждой.
- Выпьем, - я решил его не расстраивать. В конце концов, от трех рюмок ещё никто не умирал.
Очень кстати появился Эрталбек. Протянул мне ключи от коттеджа.
- Здорово, - искренне восхитился я.
- Нормально. Вы сказали, я сделал, - зам удивился моему восторгу, как чему-то в данных обстоятельствах совершенно неуместному: - Отдохните, а потом спускайтесь к нам.
Мне достался дальний от моста домик. Веранда, гостиная с телевизором, диваном и креслами. По обеим сторонам коридора комнаты с двуспальными кроватями. На окошках веселенькие занавесочки. Хороший матрас. В конце коридорчика туалет, раковина и душевая кабинка с водогрейкой. Стены отделаны светлой вагонкой. Все вместе похоже на сауну. Я открыл окно и, не раздеваясь, прилег на кровать. На душе было легко и спокойно. Прогулка унесла осадок недавних конфликтов. В местной обстановке с её тайными альянсами, борьбой интересов, подсиживанием и предательством я чувствовал себя вполне комфортно. Я её понимал. Вокруг меня шла повседневная будничная жизнь. Негодяи, конечно. А кто нынче невинен? Когда стоишь на берегу бурной реки, то невольно думаешь, как же тут выплыть? Бросился в воду, понесло течением, и оказывается можно очень даже сносно рулить. И на другой берег выбраться можно. Надо только целиться гораздо ниже по течению. Если попасть в правильную стремнину, поток сам вынесет, куда нужно. Главное, не барахтаться и по воде зря руками не бить. От такого поведения кроме брызг никакого толку. Если вдруг накрыло, набрал воздуха, затаил дыхание, расслабился, как пробку на поверхность выкинет. Знакомое дело. А коли обстановка привычная, то и настроение беззаботное. Легкий ветерок играл занавеской. Солнце играло в прятки с безобидными тучками. Монотонно шумела река...
Когда проснулся, солнце уже спряталось за горы. В ущелье опустился сумрак. От воды веяло холодом. На другой стороне реки культурный отдых перешел в гудёж. Зажглись фонарики и цветные гирлянды. Сновали официанты. Я не ощущал ни малейшего желания влиться в массы пирующих. Позвонил на кухню и заказал порцию запеченного барашка и бутылку грузинского "саперави". Официант примчался на всех парах через пятнадцать минут. Моментально сервировал столик на веранде. Мясо оказалось ароматным и сочным, вино не слишком кислым. По мере наполнения желудка градус настроения начал повышаться. Мне захотелось общения. В самом деле, чего это я тут один как сыч кукую? Какая-никакая, но компания имеется. А что мало знакомая, так это дело поправимое. Не чужие ведь. Да и зама пора проведать. От ночной свежести накинул свитерок и около восьми вечера пошёл в народ.
В боксе у Эрталбека догорал камин. Веселье, судя по застывшим взглядам, тоже требовало свежих поленьев. Моё появление не вызвало эмоций. Один Эрталбек поднял на меня глаза, напрягся. Его лицо озарилось вспышкой узнавания:
- Алексей Борисович, какой сюрприз! А Вы здесь откуда?
Сперва я подумал, что он издевается. Оказалось, искренне пьян. Я подозвал официанта, попросил его убрать гастрономические руины и принести фрукты, местный коньяк и местное игристое. Тут я вас всех и прикончу, подумал с неожиданным азартом. Мною руководило исключительно чувство милосердия. Мужики явно мучались. Пытались отключиться, но по какой-то причине у них это не получалось. Девушки держались молодцом и заслуживали уважения. Поэтому сначала я налил всем игристого за встречу. А потом сразу мужчинам коньяка, за дам. В фужеры. Веселье вспыхнуло фейерверком матерных шуток и конкретных предложений, и минут через десять потухло. Мгновенно. Как будто сработал предохранитель. Я удовлетворенно окинул взглядом поле битвы. Сражение завершилось безоговорочной победой спиртного. В сознании остался только Эрталбек, потрясенный зрелищем бездыханных бойцов. Да мой давешний сосед, коллега по разведке. Он разглядывал меня с интересом.
- Здорово ты их, - одобрил он мой мужской поступок: - Девчонки, по домам!
На его условный свист из темноты появилось четверо крепких молодых людей. Совершенно трезвых. Они ловко подхватили бездыханные тела и поволокли их в направлении парковки. За ними, шаркая шпильками по неровным камням, потянулись девушки. Эрталбек ухватил одну из них за талию, что-то пошептал в ухо. Та хихикнула. Другой рукой зам прихватил со стола бутылку игристого, и они исчезли за порогом тьмы. Беседка опустела. От каминных камней ещё шло тепло.
- Бакирдин, - протянул мне руку последний из могикан.
- Алексей, - рукопожатие оказалось мягким, но за ним ощущалась немалая сила.
- Не торопишься? - спросил Бакирдин и откусил арбуза.