С Эрталбеком я пересёкся только через неделю. Чем он всё это время был занят, понятия не имею. Я же откровенно скучал. Печатать на компьютере я с забинтованными пальцами не мог. Листать бумаги тоже давалось с трудом. В результате мой поиск финансовых нарушений продвигался черепашьим темпом. И не давал никаких практических результатов. И то и другое меня злило. Стояла прекрасная погода, проспекты покачивались на уже нежарких золотистых волнах послелетнего солнца. Но меня эта красота только раздражала. Заживающие ссадины сильно мешали работать и мыться, и к тому же ещё и постоянно ныли.
Зам возник на пороге моего кабинета по обыкновению внезапно. Окинув взглядом моя побитую рожу и забинтованные руки с пальцами-сосисками, согнулся в поясе и начал безудержно хохотать. Я поначалу не поддавался, но Эрталбек заливался смехом так самозабвенно и заразительно, что в конце концов я перестал сопротивляться. Ну, честно, смешно. Когда нам удалось, наконец, прекратить групповую истерику, Эрталбек вытер слезы, и покрутив головой, выдавил из себя:
- Ну, Алексей Борисович, и задали Вы нам жару! Я это зрелище, когда мимо меня просвистела Ваша кобыла, на всю жизнь запомню. Да за таким начальником, который чтобы победить, лошадь вперёд себя послал, я в огонь и воду готов. Сотрудники Вас очень зауважали. Так что примите наш коллективный респект!
Что-то Каныбек перемудрил, подумал я, это с ним случается. В поведении Эрталбека я не почувствовал никакого притворства. День клонился к обеду. Кто побогаче, отправились в кафе. Кто предпочитал домашнюю пищу, собрались на кухне. Мне есть не особенно хотелось, и поэтому я решил прогуляться до квартиры, что-нибудь перекусить, а потом почитать в парке, на солнышке. Моего присутствия у рычагов управления в ближайшие часы не требовалось. Главная привилегия начальника, делегировать. Если доверить каждому выполнять свою работу по способностям, общий результат чаще всего оказывается вполне приемлемым. Можно, конечно, и лучше, да зачем? Спустившись на первый этаж, невольно услышал разговор на очень повышенных тонах, доносившийся из переговорной комнаты.
- ...мы же уже в третий раз...сколько можно жаловаться...просто беспредел...контора жулья...все вы тут заодно, как бы своровать побольше, - трубил незнакомый мне мужской голос.
- ...я же вам объясняла...таковы правила...нарушения в оформлении заявки...когда вы наконец поймете, что мы не будем нарушать правила... - с обидой в голосе отбивалась наша девушка Акбермет из финансового отдела.
Мне её стало жаль. Все разошлись, значит, обедать, а её оставили крайней держать оборону против чьего-то наезда. Вообще-то правильная тактика. Акбермет ничего не решает и что бы не пообещала, никаких обязательств это на офис не накладывает и никаких последствий повлечь за собой не может. Но повинуясь своему жалостливому настроению, я изменил траекторию движения и открыл дверь переговорной:
- Здравствуйте, господа, добрый день Акбермет. Я могу помочь?
По одну сторону стола сидели трое киргизов в недешевых костюмах. Двое крепышей со стрижеными головами и худощавый пожилой мужчина высокого роста. Седые волосы аккуратно уложены. Он раздраженно протирал очки в тонкой золотой оправе. Акбермет втянула голову в плечи и неуверенно посмотрела в моя сторону:
- Да вот, никак не могу объяснить...
- А мне не надо ничего объяснять, - завелся седой с пол-оборота. На его впалых щеках проступил румянец: - Моя фамилия Муканбетов, я директор компании "Бишкеккурул".
- Менеджер программы, - представился я: - И в чем проблема?
- В коррупции Ваших сотрудников, - отрезал Муканбетов: - Моя компания, одна из крупнейших и самых надежных в Киргизии, участвовала в тендере. Наше коммерческое предложение вне всяких сомнений оказалось самым выгодным. Но Ваш офис заключил контракт с другой фирмой, хотя ее заявка была на треть дороже. К тому же у нее нет ни мощностей, ни опыта, чтобы выполнить описанное в тендерном досье техническое задание. Поэтому она предоставила фальшивые отзывы от несуществующих клиентов.
- А откуда у Вас такая уверенность? И такая точная информация? Может, у Вас есть в офисе, как бы это помягче выразиться... источники? - пришлось мне поинтересоваться для порядка. Хотя вопрос риторический, и так ясно, офис тут не при чем.
- У меня есть источники в конкурирующих компаниях. А как же без них? - подтвердил Муканбетов: - У нас маленькая страна, в отрасли все знают друг друга и друг о друге. Но вот объясните, почему Ваши сотрудники не удосужились навести самые элементарные справки.
- Это давно было? - спросил я Акбермет: - Кто сидел в комиссии по рассмотрению заявок?
- Месяца через полтора после отъезда генерала Лигети, - пролепетала побледневшая от такого энергичного наезда девушка: - Председателем был Эрталбек, по должности, как и.о., еще Чолпон, Джанибек байке, Сыймык и я, секретарем.
- А как Вам объяснили причину, по которой Вашей фирме не был присужден контракт? - поинтересовался я у Муканбетова.
- Дело в том... - начала Акбермет, но я жестом остановил её.
- Вот письмо, которое мы получили, - Муканбетов вынул из лежащей перед ним толстой папки листок бумаги и пустил его мне по столу.
На письме стояла подпись Эрталбека. Так... в связи с нарушением сроков подачи заявки на участие в тендере...ваша заявка в нарушение пункта (в) параграфа 16 Единых Правил не содержит... Ваше предложение признано не соответствующим...и дисквалифицировано.
- Обычное дело, - пожал я плечами: - Сочувствую. В следующий раз пособраннее. У вас тут дисциплина бумагооборота слабенькая, но мы ни для кого исключений не делаем.
- Сроков подачи мы не нарушили, у нас есть подтверждение, - парировал Муканбетов, раздраженно поправив на переносице очки: - Повторяю, в Вашем офисе процветает коррупция. Это у вас наш пакет зарегистрировали только через два дня после крайнего срока подачи. Потому что вскрыли и поняли, что мы выиграли. А контракт хотели присудить другим...
- Да это наш охранник по ошибке вскрыл, не разобравшись. Потом сразу опять заклеил, - встряла было Акбермет, но я опять её остановил.
- ... и справка, которую мы якобы забыли приложить, была на месте. Вот зашитая и нотариально заверенная копия направленной заявки, - Муканбетов размахнулся и с силой пустил мне по столу стопку бумаг толщиной с кирпич.
- Может, когда охранник конверт вскрыл, она случайно выпала. А он не заметил, - неуверенно произнесла Акбермет, не поднимая глаз, и замолчала. Сама.
Муканбетов досадливо отмахнулся от неё:
- Это ещё полдела. Мы в установленный Едиными Правилами срок и по всей форме подали апелляцию, - в мою сторону заскользили по столу новые листки. - Раз есть жалоба, согласно Единым Правилам контракт не присуждается до завершения арбитража. А нам говорят, что в Вашем офисе нашей апелляции не получали. Вдобавок контракт был присужден и подписан в нарушение Единых Правил уже на следующий день после отправки уведомительных писем, а не по истечении трёх рабочих дней, как того требуют Единые Правила. Ваши коллеги вероятно и предположить не могли, что я смогу получить эту информацию.
- Допустим, все обстоит именно так, - ничего не скажешь, Муканбетов подготовился к атаке. Даже среди сотрудников офиса лишь едининцы знали Единые Правила в таких подробностях. Но исход стычки все равно был предрешен. На всякого мудреца довольно простоты: - Но при разбирательстве Вам предложат предоставить документальные доказательства Ваших заявлений. Контракт является конфиденциальным документом. Значит, узнать о его содержании Вы могли только незаконным способом. Во-первых, доказательства, добытые незаконным путем, во внимание не принимаются. Во-вторых, Ваш конкурент получит все основания подать на Вас в суд. По обвинению в промышленном шпионаже.
Я взглянул на Акбермет. Она упорно смотрела в стол и молчала. Муканбетов шептался со своей делегацией. Дотоптать его мне не составляло труда, в запасе имелись аргументы и куда большей убойной силы, но хотя бы самому себе я вынужден был признаться - дело ясное, что дело тёмное. Занесло Эрталбека. От стремления сделать лучше или по умыслу, отдельная тема. Если Муканбетов не уймется, придется комиссию создавать. Свидетелей опрашивать. Протоколы писать. Брюссель непременно встрянет. Одна головная боль. Надо договариваться.
- Господин Муканбетов, Вы человек деловой, так давайте и к нашему вопросу подойдем по-деловому. Вам обидно потерять контракт. Это я могу понять. Но Вы его потеряли, и назад его не вернуть. Обычные обстоятельства сложились в необычную цепочку. Вам кажется, что в этом есть вина сотрудников офиса. Вы даже намекнули на возможное наличие умысла. Должен Вас предупредить, такими предположениями стрелять в воздух опасно. Может срикошетить. Для аннулирования результатов тендера Вам потребуется доказать наличие злого умысла. Во что я лично не верю. Но дело не в этом. Аннулирован-то будет не просто контракт, а весь тендер. Объявят новый. Согласно правилам, все, кто подал заявки в первый раз, будут дисквалифицированы.
И чего Вы добьетесь? Ну, лишите дохода конкурента. Как Карандышев из "Бесприданницы" - раз не моя, так ничья. И меня сильно расстроите. Потому что организация нового тендера и задержка с началом выполнения контракта вызовет у меня обширный геморрой. Хотя лично я совершенно не при чем. Не было меня тут. Вы думаете, я стану Вас за это сильнее уважать? Отсюда мое предложение. Вы мне передаете бумаги. Я постараюсь разобраться. Но без огласки. Неофициально. Если умысел был, виновных уволю. Терпеть жулье среди подчиненных мне невыгодно. Даже опасно. А Вам могу предложить контроль за качеством выполнения какого-нибудь из других строительных контрактов. Сумма вознаграждения небольшая. Но в любом случае оно материальное, а не моральное. Если Ваша работа меня устроит, попадете в пул контролеров. Контрактов у нас много, сложностей с ними хватает. Услуги контролеров нам нужны постоянно.
Муканбетов и двое молчаливых крепышей сдвинули головы в кружок и опять зашептались. Совещание завершилось через пару минут победой здравого смысла. Посетители поднялись и направились к выходу. Папка осталась лежать на столе.
- А на какой род работает ваша фирма? - спросил я с невинным выражением лица, когда мы на прощание жали друг другу руки. Муканбетов посмотрел на меня с удивлением. Один из его коренастых спутников, до этого безразлично глядевший по сторонам, остановил ставший вдруг цепким взгляд на мне:
- Наш хозяин из Оша, принадлежит к племени кыпчак ветви ичкилик. А почему Вы интересуетесь?
- Так здесь, в Киргизии, это иногда многое объясняет. А с племенем кушчу таласского клана какие у его рода отношения?
- Да ничего, нормальные. Хотя мы им не доверяем.
Проводив посетителей, я поднялся с папкой Муканбетова в кабинет. Аппетит пропал окончательно. Мне хотелось побыстрее разобраться в ситуации, на которую я наткнулся совершенно случайно. Последнее обстоятельство меня встревожило. Неожиданные события в моём офисе могут произойти только в результате моего же недосмотра. Значит, плохо отладил каналы поступления информации. Или что-то не так в моих отношениях с сотрудниками, которые предпочитают не доводить до меня всю информацию о происходящем. Больше всего мне испортила настроение не проблема с Муканбетовым, а то, как я о ней узнал. Почему Эрталбек предпочел её скрыть? Теперь придется самому докапываться до причин такого его поведения. Для начала напрямую спросить, хотя что толку? Оно же не случайно. Значит, будет хитрить и дальше. И не в нем одном дело. Сбой получился системный. В курсе были и Акбермет, и Чолпон, и Джанибек, и Сыймык. И все молчали. Круговая порука?
Обеденное время закончилось, в офисе стояла чуткая тишина. Сработала "шептосвязь". При возниковении любой конфликтной ситуации сотрудники шепотком немедленно передавали новость друг другу и словно растворялись во внутриофисном пространстве. Вроде все в целом оставались на своих местах, но никого конкретно я не видел и не слышал. Этим критическим навыком офисного выживания мои подчиненные владели в совершенстве.
Я взялся за бумаги. Не знаю, какой Муканбетов был бизнесмен, но как администратора я его зауважал. В папке, которую он мне передал, я нашел ответы на все очевидные вопросы. Все же я не вчера родился и основные способы манипуляции тендерами знал неплохо. Поэтому обратил внимание на даты. Срок подачи заявок кончался четвертого мая. Уведомительное письмо участникам тендера с объявлением победителя датировано шестым. Контракт восьмым. Жалоба Муканбетова одиннадцатым. Получалось, что Эрталбек сумел организовать работу комиссии так, что прием заявок прекратился в 18:00 четверга, а контракт с победителем был подписан около десяти утра в понедельник. Респект.
Обычно Комиссия по рассмотрению заявок собирается дня через три после крайнего срока, установленного для их подачи. На проверку заявок и определение победителя уходит ещё три. Так что решение оформляется в самом лучшем случае через неделю. Обычно позже. Уведомительные письма датируются двумя-тремя днями позже даты рассылки, чтобы избежать претензий по срокам подачи жалоб. На подготовку контракта к подписанию уходит минимум пара недель, нередко месяц. Мы используем типовой контракт Евросоюза, и для фирмы, победившей впервые, он неизбежно требует согласования ряда непривычных юридических вопросов. Вслепую не подписывает никто и никогда.
А тут вместо полутора месяцев по нормативу, предусмотренному Едиными Правилами, три дня. То, что Комиссия приняла решение рассматривать и полученное после крайнего срока да еще вскрытое предложение фирмы Муканбетова, тоже скорее ей в похвалу, чем в укор. С какой стороны не взгляни, Эрталбеку за образцовую организацию работы полагалось объявить благодарность. И выдать денежную премию. Очевидные нарушения наблюдались в действиях принимавшего заявки охранника. Вскрыл конверт, это факт. Некомпетентность? Или просто безалаберность? Как посмотреть... Вдруг конверт показался ему чем-то подозрительным? Очень толстым, или очень плотным, или слишком тяжелым? Тогда он действовал, точно следуя должностной инструкции. Возможно, даже с риском для жизни. Выходит, и ему положена благодарность. А лучше премия. Поощрять надо людей за самоотверженность.
Можно, конечно, предположить, что Комиссия поставила задачу зарубить заявку компании Муканбетова в пользу другой. При таком раскладе самое сложное исключить даже возможность арбитражного спора. Поэтому уведомительное письмо и было отправлено задним числом. Но это доказать крайне трудно. То, что оно вроде шло по Бишкеку неделю вместо обычных пары дней, так все претензии к почте. И контракт мог быть подписан тоже задним числом. На третий календарный день после фиктивной даты отправки уведомления, возможно даже еще до того, как оно было отправлено в действительности. Тут есть очевидное нарушение, по правилам все сроки указываются в рабочих днях, а не в календарных. Но оно вряд ли потянет на основание для аннулирования результатов тендера.
Последняя нестыковка - история с жалобой. Муканбетов утверждает, что отправил её с курьером. Расписка в получении есть, но подпись мне неизвестна. Кто-то случайный оказался крайним. Доказать умысел будет очень сложно. Придется делать очную ставку курьера со всеми сотрудниками офиса, а он никого не узнает. Можно провести экспертизу почерка, но это опять ничего не даст. Потом старший охраны вспомнит, что как раз в этот день кто-то кого-то подменял, может садовника, может уборщицу, и больше никогда в офисе не появлялся. Найти его в принципе можно, но куда проще определить в козлы отпущения курьера, за то что не спросил, кому отдал конверт. Офис тогда вообще не при чем. Так что Муканбетову я всё правильно объяснил. Теперь надо будет попристальнее взглянуть на победителя того скандального тендера. Какого он рода-племени?..
На ночь глядя, когда я уже собирался домой, заглянул Эрталбек.
- Мне Акбермет доложила, Муканбетов опять приходил права качать, - сказал он без обиняков.
Я пожал плечами:
- Приходил. Больше, думаю, не появится. Я его отшил. Объяснил, что никакой пользы ему от склоки не будет. Только вред. Ты ему по какому-нибудь другому строительному контракту дай услуги контроллинга.
- Балуете Вы его...
- Мне важно ему рот заткнуть, и быстро. А то из-за ерунды такой сыр-бор может подняться, не обрадуемся. Кстати, а чего мне не сказал-то? Я ведь спрашивал.
- Вы-то тут при чем? - невозмутимо ответил зам: - Это же всё до Вашего приезда случилось.
Логично.
Спал я неважно. Проснулся около четырех утра, сна ни в одном глазу. Со мной такое случается. Это вовсе не значит, что я свеж и бодр. Просто не спится. С четверть часа повертелся, хотя знаю по опыту, безнадежно.Со скрипом поднялся. За окнами глухая ночь. Тихо. Только изредка по Манасу прошуршит шинами одинокое авто. Над площадью за Белым домом в лучах прожекторов медленно шевелится Главмый Флаг. Из переулков донёсся яростный лай. Сцепились за территорию две своры бродячих собак. На краю небес среди облаков болтался серпик новой Луны.
Вымыл основательно загаженную моей готовкой плиту. Всё руки на доходили. Протер мокрой тряпкой пол в коридоре. Смахнул пыль со стенки в столовой. Постелил свежее белье на матрас. Полшестого. Небо на горизонте против кухни начало светлеть. Гул машин усилился. Освещавшие флаг прожекторы погасли, и флаг потемнел и набух, отяжелел. Собачий лай стих. Посмотрел почту, ничего срочного или интересного. Выпил чаю. Чтобы скоротать время, решил побриться. "Хозяин, возьми трубку! Тебе говорят, трубку бери!" Вопль мобильника застал меня врасплох. Рука дрогнула, и у моего отражения в зеркале мыльная пена на горле зарозовела. В полный голос послав звонившего далеко за горизонт, отложил бритву, мокрым пальцем нажал кнопку громкой связи, после чего добавил на порез пены.
- Доброе утро, Алексей Борисович! Не разбудил? - баритон Эрталбека уверенно раскатился по ванной.
- Отнюдь, - вот зараза, подумал я, времени-то едва шесть. Настроение у меня по-прежнему было неважное, и оснований сдерживаться я не видел: - Эрталбек, ты давай ближе к делу. Я как раз брился, от твоего звонка рука дрогнула, горло себе перерезал. Сейчас кровь с пола тряпкой собираю. Надо идти нитки искать...
- А нитки зачем? - после паузы спросил Эрталбек уже сдавленным голосом.
- Горло зашивать, - ответил я мстительно. Пауза затянулась, и я на всякий случай добавил: - Шутка. Так чего звонишь в такую рань? Тоже бессонница?
- Ну, и шутки у Вас... Эрталбек перешел на деловой тон: - Мы с Вами через два часа в Ош летим. Сегодня протокольные встречи, а завтра утром на машине в Бордобó поедем. Увидите результаты нашего строительства.
Настал мой черед взять паузу. Контрольно-пропускной пункт Бордобо на границе с Таджикистаном находился на Памирском тракте, что идет из афганского Мазари-Шарифа через узбекский Термез, долго петляет вдоль Пянджа на таджикской стороне и от Хорога через перевалы Горного Бадахшана приходит в Ош. Более стратегической дороги чем М 41 в этом регионе нет. Хотя бы потому, что она одна-единственная. Отсюда и значение таджикско-киргизского пограничного перехода в Бордобо. Если верить финансовым отчетам, на тамошнее строительство ушло больше половины всех средств, отведенных на развитие пограничной инфраструктуры.
Сколько раз просил уже Эрталбека свозить меня туда, но сначала там по его словам шли проливные дожди, потом сменилось местное погранначальство. Первым делом оно ввело в приграничной полосе режим повышенной угрозы. Для посещения границы мне требовался спецпропуск, и даже мой зам, при всем его влиянии уже нсеколько недель безрезультатно боролся с бюрократами и перестраховщиками в командовании погранвойск. И вот, нате, кто-то вдруг разогнал грозовые тучи, отменил режим и выкатил красный ковер. Чтобы эти хитрости понимать, надо здесь родиться. Мне оставалось только быть оппортунистом. Дают, бери.
- Отлично, Эрталбек, отлично. Через полчаса присылай транспорт.
Отключив звонок, добрился. Заклеил порез кусочком салфетки. Бросил в сумку камуфляжные кепку, штаны и куртку, толстый свитер для высокогорья, белья побольше, ботинки-вездеходы. Фотоаппарат, запасной аккумулятор, фонарь, диктофон, зарядку для мобильника, зубную щетку, походную фляжку с коньяком. Присел на кухне. Налил стопарик, принял. Подождал, когда пойдет тепло, бросил сверху копченой колбаски. Свинцовая туча, давившая на затылок, нехотя поднялась под потолок и растаяла. Машина уже дожидалась у подъезда. Внутри зевали Эрталбек и Сыймык. Не самим же нам, руководителям, сумки таскать. А может, Джанибек уши подослал. У него с Эрталбеком были многослойные отношения.
Ехали молча. Какие разговоры в такую рань. Погода испортилась, вершины гор затянули облака. Осенний нудный дождик сначала накрапывал, потом разошелся. По мере приближения к аэропорту над Эрталбеком сгустилась черная воронка. Он стал мрачнеть на глазах. Почувствовав мой недоуменный взгляд, хмуро признался: