- Я тебе говорю, что так происходит у меня в Бишкеке. У вас может применяться другая схема. Например, обычный откат "крышам". Только завышенный. Но мне надо не фантазировать, а знать. Поэтому тебе и звоню. Ты поройся в бумагах под этим углом. С людьми поговори. У тебе же есть источники в разных местах. И в киргизской диаспоре тоже, верно? А я послезавтра прилечу, перетрем. Небольшой крюк надо сделать. У меня на этой трубке международного роуминга нет, так что давай сразу договоримся о встрече...
Теперь надо было пустить по ложному следу Эртала. Важно отвлечь его от Ашхабада. Ключик к заветной двери в каморке под лестницей, где жили мыши, вполне может оказаться именно там. Дело выходит тонкое и серьезное. В Москве он мне тоже нафиг не нужен, но там всё просто, сдал-принял. Да и вряд ли он за мной туда сам потащится. Зачем лишний раз светиться? Скорее, доложит своему олигарху, чтобы тот хвост поставил. Но Москва не Бишкек, там у меня есть Коля. А у Коли есть... в общем, понятно. Да и сам он на таких делах собаку съел. А командировку я и задним числом могу себе подписать, по возвращении. Нарушение, но по правилам только дураки играют. И святые.
Я заглянул к Эрталу в кабинет. Пусто. Спустился на кухню. И тут его нет. Поднялся к Джанибеку. Вот они где, мои голубки, воркуют. Сладкая парочка.
- Джанибек, Эрталбек, очень рад, что Вас обоих застал. Мне срочно в Москву надо смотаться.
- Поздновато для грибов, - ухмыльнулся Эртал.
- Друга с кичи вынимать надо, - попробовал я отшутиться. Подождал реакции. Никакой. Не сработало. Надо быть проще: - Друг в переплет попал. Просит помочь. К понедельнику вернусь.
Зря я их так строго сужу. Если попросить по-хорошему, вон какие отзывчивые. Я ни на минуту не сомневался, прикроют. В нашеем противоборстве не было ничего личного. В других обстоятельствах могли бы стать хорошими приятелями. Возможно, даже друзьями. Чисто по-человечески я не испытывал к ним никакой антипатии. Волевые, целеустремленные мужики.
- Спасибо, - сказал я совершенно искренне.
Дальше всё, как обычно. Подъем в три утра, Кубатбек, ночная трасса. Подморозило, тополя в ажурном инее, сверкающем в свете фар. На регистрацию опять толпа. Купил билет в экономкласс. Обратный. Эртал вполне мог проявить бдительность. Потыкал в кнопки, самообслуживание сработало отлично. Я так устал, что даже выпить не хотелось. И поспать не удалось. В соседях оказалась толстая баба, и нам с ней вдвоем на двух креслах было очень тесно. Она сначала отвоевала подлокотник, потом начала операцию по захвату жизненного пространства в районе коленок. Я разозлился и в качестве ответного хода расправил плечи. Сели затемно. Взял полуофициальное такси. Предупредил водилу, чтобы тот не вздумал дурить. Позвонил со служебной трубки Коле, доложил, что еду и передал данные водилы и машины. Мы ехали до Сокольников больше трех часов. Буднее утро. После серенького рассвета наступил серенький день. В машине воняло псиной. Ноябрь в Москве. Тоска.
- Неважно выглядишь, - приветствовал меня Коля с присущим ему жизненным оптимизмом.
- Всю ночь с толстухой пихался. Глаз не дала сомкнуть, - я заметил удивление на Колиной физиономии и мрачно добавил: - В самолете.
- Такие уж наши годы, - заметил Коля философски: - Давай-ка, дружок, приступим к курсу омоложения на клеточном уровне. Начнем с пятидесяти капель.
Меня передернуло.
- Ну-ну, не надо так волноваться, больной. Сейчас Вам станет легче, - Коля ободряюще потрепал меня по плечу и с натугой достал из стенного шкафа бутыль, заткнутую пробкой из скрученной бумаги. Плеснул в стаканы мутноватую жидкость темно-коричневого цвета: - Как это ты говоришь, Быть Добру!
Была-не была, хуже не станет. Проглотил... Какая гадость! Во рту жжет, вкус толченой хвои с пережженным сахаром. Но тут вокруг неожиданно стало как-то светлее, в голове прояснилось, даже заложенный до этого нос задышал.
- Вот-вот, - удовлетворенно заметил Коля, с интересом наблюдавший за метаморфозой моего выражения: - Настой кедровой елки и незрелых кедровых же орехов, плюс тутовые ягоды и барсучья желчь. Не волнуйся, о встрече я на завтра договорился.
- Где?
- Прямо в конторе, в Ясеневском лесу.
- Не годится, Коль. Ты не забывай, какой у меня паспорт. Мне туда нельзя.
- Ах ты, черт, это я маху дал, - Коля в задумчивости поскреб пятерней затылок: - Забыл им сообщить о твоей неправильной ориентации. Тогда...
- Тогда договорись с ними вот так...
Коля меня выслушал и выразительно покрутил пальцем и виска. Мол, совсем вы там в Евросоюзе опупели. Но возражать не стал. и вышел с трубкой на балкон. Я с интересом наблюдал за его жестикуляцией.
- В Ясенево долго ржали над твоей извращенной европейской психикой, - поделился Коля со мной впечатлениями от разговора, вернувшись на кухню и разлив по стаканам барсучий жир с орешками; - С тобой не соскучишься. Из простого дела такой театр устроить, по их мнению можно только с бодуна. Но подумали, и решили, что свежо. Эксцентрично, да, но неглупо, совсем даже неглупо. Обещали вставить в сценарий следующих межведомственных учений.
Время до обеда я потратил на то, чтобы посмотреть почту (ничего срочного), полистать московские газеты (оторопь берет от столичных новостей), и рассказать Коле о последних событиях. Он слушал молча. Посмотрел с замиранием сердца дневной выпуск новостей. Вдруг покажут мою фотографию и попросят помощи населения в поимке особо опасного преступника. Когда я объяснил Коле мои опасения, он опять покрутил пальцем у виска. На этот раз с жалостью. Пообедали обыденно. Котлетами с гречкой и квашеной капустой. Меня уже не первый день беспокоил один вопрос, и теперь я решился его задать:
- Коля, ты как считаешь, они реально могут меня убрать?
- Могут. Наверное.., - обнадежил меня приятель: - Но не бишкекская контрразведка. Им куда выгоднее использовать тебя как живца. Дразнить серьезную рыбу. По поводу Алмазбека тоже можешь особенно не волноваться. Он прекрасно понимает, что ты ему просто не успеешь помешать. Даже, если захочешь. Но я сомневаюсь, что дело зайдет так далеко. Он ведь тебе симпатичен. И Джанибек. И даже Эртал. Если не кривить душой, их планы не вызывают у тебя никакого внутреннего протеста. Это их страна. Пусть сами и разбираются. И они видят тебя насквозь. Им даже не нужно тебя купить. Достаточно развлекать, отвлекать, поить, подкладывать баб. Абдымалик тоже не очень страшный. То есть он тебя конечно порежет на ремешки, не моргнув глазом. Но только по просьбе Алмаза. Сам он инициативы проявлять не станет. Среди твоих противников существует вертикаль власти, внутри нее есть строгая дисциплина. От тебя мертвого будет несравненно больше осложнений, чем от живого. ОЛАФ немедленно заподозрит неладное, начнет перекрывать кислород. Тебе реально угрожает только одна сила. Но против нее ты беззащитен.
Понятно без перевода. Колин разумный взгляд на намерения моих вероятных противников успокаивал. Что касается "темной силы", то после памятного полета с Иссык-Куля она себя никак не проявляла. На третье Коля налил ещё по порции таежной настойки. Вместо компота:
- Пока все тихо, особенно не беспокойся. Но как только услышишь про вихри враждебные и роковой бой с врагами, уноси ноги. Тут под влиянием момента может спонтанно родиться непреодолимое желание тебя в суматохе замочить. В гашеной извести.
- Алмаз или "темная сила"?
- Алмазу ты нужен живой. И бодрый. Если он тебя о чем-нибудь посильном попросит, ты ведь не откажешься. Верно? Он это прекрасно знает. И его предложение возглавить сеть агентов влияния, по-моему, вполне серьезное. Кстати, хорошее предложение. Интересная работа. И бабки что надо. Если до этого дойдет, соглашайся. Я тебе помогу.
- В Евросоюзе?
- В Евросоюзе. Отказалась контора отпустить меня на вольные хлеба по-хорошему. Не разрешили написать реальный послужной список. Ладно, проехали. Выживание пенсионеров забота самих пенсионеров. У нас, у консулов, существует своя тайная ложа. Союз меча и орала. Общак. Кто где служил, сохраняет свою сеть. Контора забыла про нас, мы забыли про контору. Работаем на того, кто платит. Кроме исламских фанатиков. Они наше отношение знают, и не обращаются. Так что если Алмаз свистнет, соглашайся. Мы тебя возьмем на поруки. Примем кандидатом с испытательным сроком. Не прогадаешь.
Когда подошло время, спустились на лифте прямо в подземный гараж. На всякий случай я накрылся пледом на заднем сиденье. Но никаких признаков хвоста Коля не увидел. Он довёз меня до "Комсомольской" кольцевой. Мы попрощались взглядами через зеркало. Я спустился на платформу и влился в толпу. На "Комсомольской" всегда толпа. Три вокзала. Плывя по людскому течению, перешел на радиальную станцию. В вагоне же народу оказалось немного, что тоже вышло мне на руку. Не было, короче, хвоста. Вроде пустячок, а приятно. "Станция Охотный ряд..." Поезд остановился. Несколько человек вышли. Несколько зашли. Я сидел у самой двери. "Осторожно, двери закрываются..." Я поднялся с оборотом и успел проскользнуть сквозь сдвигающиеся створки на перрон. Никто в вагоне не попытался выпрыгнуть за мной. Никто не выпрыгнул из соседних вагонов. Всё чисто.
По коридорам подземных переходов на автопилоте - ноги помнят... - бодрым московским шагом направился к выходу у новостроя гостиницы "Москва - Фор Сизонс". По спуску вышел на Красную площадь. Народу на её просторах оказалось совсем мало. Жиденькая цепочка туристов тянулась на экскурсию вдоль Кремлевской стены. Несколько кучек фоткались на фоне мавзолея. Сделал кружок. Пока я ехал в метро, распогодилось. Серая мгла уползла в переулки. Солнце стояло низко над Кремлем. Его жиденький свет рассеянно падал на площадь, отражаясь от бледно-голубого неба, по которому плыли прозрачные облачка. Встал напротив Мавзолея, вынул из кармана куртки чекушку водки. Свернул ей крышку, отхлебнул. Теплая, зараза, встала поперек горла. Из другого кармана достал горсть рябины, которой меня снабдил Коля. Запихнул в рот, пожевал. Ух, терпкая, рот вяжет. Мировой закусон.
Пароль я придумал. Оригинально, достоверно и надёжно. Вы когда-нибудь такое у Мавзолея видели? Вот и я нет. Для двух высоких плечистых мужчин с квадратными подбородками в полном расцвете физических сил это тоже оказалось в новинку. Они изменили курс своего бесцельного фланирования и неспеша направились в мою сторону. Расчетное время прибытия - минута, от силы полторы. Хорошо бы, связной СВР оказался где-нибудь поблизости. Прошло секунд пятнадцать. Меня потянули за рукав. Мужичок лет сорока, невзрачный такой, в очках. Протянул горсть рябины:
- Дай глотнуть, папаша. Моя не так рот вяжет. Ясеневская.
Последнее уточнение в согласованный отзыв не входило. Шутник, значит. Вероятность случайно встретить у Мавзолея человека с горстью рябины в кармане мне неизвестна. Но я решил рискнуть. До встречи с патрулем ФСБ оставалось секунд сорок. Бездна времени. Я сделал еще один большой глоток. Левой рукой взял у него кисточку рябины, вместе с мини-флешкой, которую сжал ладонью, как кость домино. Поднес ко рту, отщипнул губами пяток ягод. Собрался выбросить остаток, но сыграл, что вовремя одумался и положил в карман вместе с флешкой. Не очень гладко, но главное не уронил. Протянул мужичку правую руку с чекушкой, прижав свою флэшку к стеклу. Связной ловко принял передачу и непринужденно поднес чекушку к губам. Десять секунд.
- Быть Добру! - не удержался я. Засунул в карман правую руку тоже и, ссутулив плечи, сделал шаг в направлении спуска. Мужичок проглотил водку, развернулся и оказался лицом к лицу с патрулем, блокируя его продвижение. Я услышал тихий, но властный приказ:
- Управление Ы. Не мешать...
По дороге к метро выплюнул ясеневскую рябину в первую же урну. Жуткая горечь. Чистый стрихнин. Такую найти, это надо было постараться. На автопилоте сел в поезд зеленой линии и спустя пять минут и две остановки вышел на Белорусской. Тут мне крупно повезло. Очередной аэроэкспресс в Шереметьево отходил через четыре минуты. Успел. Двери захлопнулись, прищемив мне куртку. Пока экспресс пробирался через московские кварталы к окраине, достал планшетник. Красота, вообще-то - аэроэкспресс, вай-фай, все возможности работать на опережение. Это мой главный принцип работы. Опережать. Все думают, что я еще здесь, а меня тут уже давно нет. Или наоборот, думают, что я еще там, а я вот он, уже тут.
Я знал, что прямых рейсов "Аэрофлота" в Ашхабад нет. Но зато есть вечерний рейс в Стамбул, который меня вполне устраивал. Прокладочку такую сделать. Москва-Стамбул вылет 18:05, прилет 20:45. Взглянул на часы - 16:18, в аэропорту я через двадцать три минуты. Успеваю легко. Турецкие авиалинии Стамбул-Ашхабад вылет 21:10, прилет 03:45. То, что нужно. Стыковка короткая, но я досконально знал стамбульский аэропорт. И маленький секрет турецких авиалиний. Предыдущий контракт был в Турции, и через Стамбул я летал туда-сюда не реже раза в неделю. Два года. Потому бонусная карточка "Турецких авиалиний" у меня золотая. Турки к таким клиентам относятся с уважением. А на уважении вся Турецкая Чумхуриет построена.
Аэроэкспресс причалил в "Шереметьево". В кассе купил билет до Стамбула. Повезло, нашлось местечко в экономклассе. В кассе потому, что за наличные. Прошел пограничников и контроль безопасности. Международная зона в Шереметьево наполовину пустая. Пара магазинов, а вот выпить-закусить особенно негде. Но ждать посадки мне оставалось недолго. Да и аппетита как-то не ощущалось. Сел около нужного выхода. Закрыл глаза. Пощупал в кармане мини-флешку. Расслабился. Объявили посадку. Выкинул в урну остатки рябины. Без сожаления. Через интернет купил билет Стамбул-Ашхабад, сразу прошел он-лайн регистрацию и получил на трубку посадочный талон.
Теперь только бы задержки с вылетом из Москвы не случилось. Но опять повезло. Такой день удачный выпал. Вылетели по расписанию, а приземлились даже с опережением на восемь минут. Бегом по коридорам, к стойке транзита. Тут как всегда толпа, но я с криком "бизнес класс, бизнес-класс" прошел ее сходу. Никто не возмущался, в Турции уважают тех, кто сильнее. Показал на телефоне посадочный, предъявил карточку и...получил место в бизнес-классе. М-да.
До вылета оставалось семь минут, но теперь я был уверен, что без меня не улетят. Поэтому дальше двигался быстрым шагом, но не бежал. Несолидно. Все пассажиры уже в самолете, на контроле безопасности ждут меня одного. Ничего не звенит. И вдруг один из полицейских заслонил мне дорогу.
- А где Ваша ручная кладь?
- Вот, - я взял с ленты свой планшетник: - Больше нету.
- То есть как нету?
- Нету, и все. Ёк, - добавил я для убедительности по-турецки.
- А багаж?
- И багаж ёк.
Подошли еще два полицейских и взяли меня в плотное кольцо.
- Откуда летите?
- Из Москвы.
- Паспорт, пожалуйста.
Очень внимательно изучили штемпеля и визы, туркменская у меня дипломатическая. Может, это развеяло их подозрения. Может, что-то еще. Но расступились.
От Стамбула до Ашхабада лету всего три с половиной часа. По мере набора высоты настроение начало улучшаться. Дела мои представлялись куда менее безнадежными, чем позавчера. А тут ещё стюардесса прикатила тележку с выпивкой. Чифт ракы, ики буз, су ёк, произнес я привычное заклинание. Двоийной ракы, два кубика льда, без воды. С прохладным стаканом в руке я находился вне досягаемости противников. Флешка СВР грела душу через карман. Чего-то особенного я от нее не ожидал. Махнулись не глядя. Но я немногого и просил. По направлению к Ашхабаду я двигался согласно графику. И с неожиданным комфортом. Коллег в ОЛАФ будет теперь, чем порадовать. Может, предложат мне долгосрочный контракт? По мере убывания ракы, возможным становилось положительно все. Я неожиданно ощутил просто волчий аппетит. К счастью, в бизнес-классе "Турецких авиалиний" кормили отменно. Холодные мезе, салатик из баклажан, острый перчик с белым сыром, мини-пиде, на горячее тушеная баранина на рисе, сваренном с кумьёном и кизилом.
От приторной баклавы на десерт я отказался, ограничился чаем. Тут я дал маху. Лучше бы потягивал дальше ракы. После двух тюльпанчиков чая меня вновь начали терзать уже ставшие привычными сомнения. Меня зачем послали? Проверить сигнал о хищениях. Никто мне не поручал заниматься международным расследованием. ОЛАФу мотивы тех, кто ворует деньги Еврокомиссии, неинтересны. Его компетенция ограничена установлением факта, и только. В мотивах разбираются следственные органы. Если понадобится. Так что превышение полномочий в моих действиях было очевидным. С другой стороны, срок командировки мне определили в полгода. За досрочный рапорт об исполнении никто мне отдельное спасибо не скажет. Дали полгода, вот и работай полгода. А вот за то, что я за эти полгода помимо самого факта еще и мотивы, и каналы, и весь круг фигурантов установил и и задокументировал, могут благодарность объявить. Я получил реальный шанс проявить себя не только компетентным, но и предприимчивым, инициативным, думающим и энергично действующим профессионалом. Такой результат вполне мог придать ускорение моей увядающей карьере.
Едва я успел прийти к этим ободряющим выводам, гул турбин изменил тональность. Начали снижаться. Когда я вышел из здания аэропорта в прохладную ашхабадскую ночь, по местному времени было уже полпятого утра. Площадь аэропорта была освещена ярче, чем днём. Но со всех сторон её окружала почти осязаемой стеной чернильная южная тьма. Ко мне подскочили бессонные "бомбилы". Офисной машиной я не хотел пользоваться по соображениям конспирации. О моем визите должен был знать только Бекдурды. По крайней мере, до поры до времени.
- В Бахарден еду, - объявил я. Энтузиазм бомбил завял. Это сто с лишним километров от Ашхабада на юго-запад. По шоссе, которое не везде гладкое. Бензин, пробег, время. Неинтересно. Наконец, осталось всего два претендента. Один на несвежей "тойоте". Другой на еще более усталой "семерке".
- Сколько платишь? - нагло спросил хозяин "тойоты".
- Сколько просишь?
- Пятьсот баксов!
- Двести.
- Четыреста!
- Двести.
- Поехали, - встрял хозяин "семерки". Хозяин "тойоты" бросил на непритязательного конкурента злобный взгляд, сплюнул и отошел.
Шоссе на Бахарден идет по южному краю Каракумов. По правую руку тянутся каменистые холмы, покрытые жидким кустарником. Настоящая пустыня с песчаными дюнами начинается километрах в десяти севернее. По левую - тоже холмы, за которыми высится зубастая скальная гряда, соединяющая Туркменистан с Ираном. Сто километров мы покрыли за полтора часа. Навстречу попались две машины. Обогнали три. Забрезжил рассвет. В небе проснулись краски. Показался указатель "озеро Ков-Ата".
- Туда.
- А говорил, в Бахарден, - укорил меня водитель.
- Тебе что за разница? - искренне удивился я.
По сухому проселку, посыпанному местами щебенкой, проехали километров пятнадцать. Посередине плоской степи торчал каменистый холм. У подножия рощица пирамидальных тополей. Перед приземистым зданием чайханы деревянные настилы, закрытые потертыми коврами и засаленными подушками. По металлическим аркам над настилами вился виноград. Сейчас, понятно, нигде ни листика. Зато летом, наверное, красиво и уютно. Чайханщик разжигал дрова в ржавом мангале. Его помощник пыхтел над самоваром размером с небольшой паровоз. В расцветающее красками небо поднимался ароматный дымок.
В ожидании Бекдурды мне предстояло решить, где именно нам лучше разговаривать. Осторожности никто не отменял. Для начал полез на холм. Тропа оказалась каменистой и узкой. С одной стороны груды валунов, с другой обрыв. Не отвесный, но вполне крутой. Склон усеян здоровенными острыми камнями. Добравшись до вершины, отдышался и огляделся. Передо мной во все стороны на километры простиралась плоская степь. У холма сходились три проселка. По одному из них вились, постепенно приближаясь, два клуба пыли. "Семерка" все еще стояла у чайханы. Солнце поднялось и бодро сияло в синем небе с высокими перистыми облаками. Воздух быстро нагревался.
Это место мне не понравилось. Конечно, здесь мы были бы в полном уединении, и смогли бы заранее заметить любые контрмеры вероятного противника. Заметили бы, и что? Надели крылья и улетели? Посидев на солнышке еще с полчасика, просто так, для удовольствия, начал спускаться. На полдороге путь преградили два мужичка с глазами-щелками. Они доброжелательно приветствовали меня улыбкой:
- Эртириниз хайир, бакшиш давай!
Дал им пять долларов на двоих. Что-то в их внешности мне показалось странным. Но это мимолетное ощущение прогнала более конкретная мысль. Обойти их никак нельзя. Можно только пройти через них. Будь это противник, достаточно одного толчка, и я бы покатился вниз с обрыва. Такой несчастный случай, оступился турист. Правильно я думал, холм для встречи не годится. А как насчет пещеры, которая находится внутри холма? Бахарденская пещера - большая достопримечательность. Размеров она внушительных, почти три четверти километра длиной и высотой с пятиэтажный дом. У задней стенки сероводородное озеро площадью почти две тысячи квадратов и глубиной больше пятнадцати метров. Сюда и туристов возят, и местные с удовольствием купаются. По выходным довольно людно.
Вода считается целебной. Во всяком случае, очень мягкая, прямо шелковистая, и очень горячая. Я там был один раз. Поплавал почти час, вылез. Вдруг голова закружилась, едва кондратий не хватил. Оказалось, плавать можно минут пятнадцать, от силы полчаса, поскольку воздух над поверхностью озера ядовитый. Но дело даже не в этом. Та же история, что и с холмом. Там узкая тропинка. Здесь узкая и скользкая деревянная лестница с хилыми перилами. По обе стороны острые камни. Чем-нибудь тебя по темечку тюк, поскользнулся, упал... Освещение в пещере слабенькое, такой интимный полумрак. И не заметишь, кто тебя по башке огрел. Не годится. Самым надежным выглядел самый простой вариант. Бекдурды подъедет на машине. Сяду к нему. По дороге назад поговорим. Заселюсь в гостиницу, посплю. Ночь-то у меня вовсе выпала. После обеда объявлюсь в офисе. Можно начинать командировку.
Сел на подушки у чайханы, попросил чаю. Бекдурды появился в условленное время. Точнее сказать, материализовался. Секунду назад его не было. А секунду спустя он уже тут. Откуда он мог взяться? Не от шоссе же пешком шел. Может, сюда ведет подземная узкоколейка? Местная безопасность была и не на такое способна. Бекдурды имел неприметную внешность. Небольшого роста. Лицо в оспинах. Необычными у него были только глаза. Тигриные, почти желтые. От его взгляда по телу бежали противные мурашки. Но в то утро он находился в прекрасном расположении духа. Глаза его были скорее кошачьими, чем тигриными.
- Доброе утро, Алексей Борисович! Как хорошо, как раз к чаю успел! Так рад встрече! Всё удачно сложилось, да? Вы, наверное, через Ташкент летели?
- Через Стамбул. - это было, по крайней мере, полуправдой.
- Да-а-а, неблизкий путь. Но я Вам обещаю, не напрасный.
Подъехал первый автобус с туристами.
- Уж коли я сюда приехал, обязательно надо в озере окунуться. Такое у нас поверье, - Бекдурды допил пиалу с чаем. - Я сейчас быстренько, а то потом туристы спустятся. Вы пока посмотрите, вот это, - он вынул из-за пазухи прозрачный кармашек, в котором лежала тоненькая пачка бумаг, десятка полтора листиков: - Вы только читайте не очень на виду. Потом поговорим, я Вам объясню все детали.
- А если тезисно?
- Вы не ошиблись. В Мары, Келифе, других поселках вдоль Амударьи действует сеть коммерческих фирм, обеспечивающих прикрытие киргизских криминальных структур. Они заточены в основном на контрабанду опия из Афганистана. Фасадные фирмы им нужны для легализации присутствия в приграничных районах. Ситуация там очень текучая. Из Шебергана, Балха и Мазари-Шарифа с афганской стороны идут несколько магистральных каналов трафика опия и героина. В пограничной полосе они превращаются в душик на лейке. Сотни капиллярных ниточек, переправляющих наркотики независимо друг от друга. На нашей стороне такая же схема. Сотни мелких сборщиков получают по несколько килограммов в месяц и сдают смотрящим. Те формируют поставки по полсотни упаковок и отправляют или южным каналом через Карпово на Талашкан, или северным, через Туркменабат на Бухару. О присутствии киргизов вдоль южной границы нам известно давно. А вот то, что они участвуют в строительном бизнесе, новость. На том участке нашим проектом предусмотрено инженерно-техническое оборудование границы. Его, разумеется, ведет стройуправление Министерства. Безо всяких тендеров. Тут вопросов быть не может. А вот сооружение вспомогательной инфраструктуры шоссейного перехода отдано коммерческим фирмам. Здесь мне придется разбираться. Так что Вы правы. Но, - Бекдурды посмотрел на меня с хитринкой - и я оказался прав. В нашем офисе никаких нарушений нет.
Бекдурды сделал ударение на слове "нашем". Ясное дело, рад, что на него ничего не удастся повесить. Я бы тоже обрадовался.
- А где есть?
- То-то и дело, что как бы нигде. Технические задания присылали из Бишкека за подписью генерала Лигети. На самом деле, подписывал Эрталбек, с палочкой. Случайно или нарочно составлены они были так, что могли привлечь только мелкие фирмы. У нас сейчас огромное строительство. Сметы космические. Строительный бизнес разросся и стал привередливым. Никакого нет интереса строить мелочевку у черта на рогах, когда в крупных городах сотни миллионов долларов лежат на поверхности. Чтобы подобрать, надо только нагнуться. Поэтому за наши контракты боролись только мальки. Все, кто подавал предложения, контролировались киргизами. Прочим популярно объясняли, чтобы не беспокоились. У нас предприниматели понятливые, так что осложнений не возникало. Я до вчерашнего дня таких нюансов не знал. Тендерная комиссия и подавно. Присуждала контракты с соблюдением всех правил. Никому и в голову не могло прийти, что у всех без исключения участников один хозяин. Криминал. Ошский.
Бекдурды заерзал и, немного смутившись, протянул мне свой бумажник и удостоверение сотрудника Министерства нацбезопасности:
- На озере карманников много. С документами же плавать не станешь... Алексей Борисович, я обряд совершу и продолжим. Вон туристы уже с холма спускаются.