Деревня Невеличка расположена в живописном месте у леса, на берегу небольшой речки. В честь этой речушки она и получила своё название. Одна часть Невелички состоит, из разбросанных как попало, старых, бревенчатых изб, а другая - из кирпичных аккуратных, будто игрушечных домиков образующих две ровные широкие улицы, появившиеся здесь совсем недавно.
Некоторые жители этой деревни любят посидеть на берегу с удочкой. Большинство же предпочитает бродить по лесу, наслаждаться его красотами, слушать пение птиц, собирать грибы и ягоды.
С противоположной от речки стороны деревню огибает глубокий овраг. За ним когда-то был монастырь. Он существовал так давно, что никто из жителей, даже самых старых, не видел его, но все точно знают, что там, где теперь каменные развалины, заросшие густой травой и кустарником, находился именно монастырь. Эти развалины стали любимым местом для игр деревенской детворы. Всё свободное время ребятня проводит среди руин некогда каменных строений и огораживающих их стен. Иногда мальчишки постарше находят между ними какие-то черепки и фрагменты непонятных предметов. Однажды Федька Потапов случайно откопал две старинные монеты. Началась охота за кладами. Перерыли всё, но ничего стоящего обнаружить больше не удалось. Поиск сокровищ детворе быстро надоел, и они вернулись к своим обычным занятиям. Лучшего места для "пряток", "войнушек" и прочих игр было не найти.
Этот тихий солнечный летний день ничем не отличался от остальных, если не считать одного обстоятельства: он повлиял, вернее, круто изменил всю дальнейшую жизнь двенадцатилетнего мальчугана Стёпки Стремянкина.
Вместе с друзьями паренёк весело проводил время в развалинах монастыря, когда нечаянно оступился и полетел вниз, увлекая за собой кучу старых камней. Стёпка упал удачно, кроме оцарапанного колена других повреждений у него не было. Мальчик поднялся и начал отряхиваться от пыли, но вдруг странный предмет, торчащий из-под груды камней, привлёк его внимание. Стёпка осторожно освободил и поднял находку. Это был скрученный в трубочку мягкий пожелтевший кусок то ли ткани, то ли чего-то ещё, но точно не бумага.
Мальчуган секунду подумал и сунул странную вещицу под рубаху. Он не хотел показывать находку ребятам. Заберут ещё, а то ещё хуже, на смех поднимут. "Дома посмотрю", - решил Стёпка и, сославшись на то, что обещал матери натаскать воды в баню, покинул компанию.
По дощатому, с перильцами из тоненьких жердочек мосту, проложенному через овраг, Стёпка, насвистывая, побежал к деревне. Семья Стремянкиных жила в большом старом бревенчатом доме на другом краю села. Мальчик торопливо пересёк улицу и свернул к своему дому. Он то и дело ощупывал спрятанную под рубашкой находку. Хотелось поскорее хорошенько рассмотреть её. Сразу, как только Стёпка увидел мягкий потрёпанный от времени рулончик, то понял, что это что-то необыкновенное. Он вбежал в избу. Дома никого не оказалось. Усевшись за стол, где обычно делал уроки, Стёпка медленно развернул вещицу. Ровные рядки неизвестных ему букв или знаков покрывали всю внутреннюю часть. Стёпка попытался читать. Ничего не выходило, наверное, оттого, что строчки не делились на слова и предложения. Никаких пробелов. Он даже начал сомневаться, может и не буквы это вовсе, а символы или ещё что-то, ему неизвестное. Но, когда отыскалась "А", потом "К" и другая, похожая на "У" буква, подумал: "Скорее всего, здесь написано, где клад зарыт. Тогда получается, лучше про эту штуку никому не рассказывать. Надо обязательно её самому прочитать".
Тут он услышал, как загремела на кухне посудой мать, бережно свернул старинные письмена и положил в тумбочку, прикрыв сверху своими учебниками.
Стёпке удалось прочитать древнюю летопись, но далеко не сразу. Прошли годы. Ему пришлось долго и упорно учиться. Он вырос, повзрослел, узнал, что его вещица называется пергамент, и возраст его составляет не менее пятисот лет.
Вот примерное содержание той рукописи: "Земля ходит вокруг Солнца. Она делает один оборот за один год. Солнце ходит вокруг другого Небесного тела, и делает один оборот за двадцать четыре тысячи земных лет. На Земле один год походит на другой. Зима, весна, лето и осень сменяют друг друга, образуя замкнутый круг.
И когда Земля вместе с Солнцем делает большой круг в двадцать четыре тысячи земных лет, то каждый такой круг подобен предыдущему. Каждый раз на Земле происходят одни и те же процессы, как с природой, так и с людьми, ибо частью её они являются. Но двадцать четыре тысячи лет - слишком большой срок относительно длительности их жизни и человек может лишь догадываться о своём прошлом, чаще всего сильно заблуждаясь.
Существует так называемый каменный дневник, в котором подробно, год за годом отображена информация обо всём, что происходит за один большой оборот. Этот дневник находится неподалёку от монастыря. Тот, у кого окажется каменный дневник, узнает историю Земли за двадцать четыре тысячи лет. Его обладатель сможет разгадать многие тайны истории, будет иметь возможность влиять на ход событий, предсказывать будущее и, возможно, спасёт человечество от очередной катастрофы.
Один слепой старец поведал, приютившему его в лютую стужу, монаху Офимию, то есть мне всё описанное выше. Он представил доказательство существования дневника и....... Сам я изучить дневник не успею, так как почувствовал первые признаки смертельной болезни. В монастыре мор. Поэтому оставляю после себя эту рукопись".
Степан Стремянкин был счастлив, когда закончил работу над письменами. Ему пришлось изучить не только алфавит, но и слова, которые давно вышли из употребления. К тому же в нескольких местах рукопись была сильно потёрта. С огромным трудом её удалось восстановить. Лишь две строки, в которых говорится о доказательстве существования каменного дневника, так и остались непрочитанными.
За это время Степан окончил институт и аспирантуру. "Мои старания оказались не напрасными!" - торжествовал молодой учёный. У него не было и тени сомнений, что всё сказанное в рукописи, чистая правда. Он занялся поисками дневника, каждое лето стал приезжать из города, где приобрёл хорошую квартиру, в Невеличку. Останавливался в опустевшем родительском доме. Часами тщательно обследовал местность вокруг монастыря, разыскивая каменный дневник. Воображение рисовало картины будущей жизни, когда дневник отыщется. Степан видел себя знаменитым на весь мир учёным, к мнению которого прислушивается вся научная элита. Да что учёные! Крупные политики выстроятся в очередь, чтобы заполучить его совет или предсказание! Весь мир будет у его ног!!!
Он не завёл семью, почти не общался с младшей сестрой Натальей, не имел никаких других увлечений и друзей. Всё свободное от работы время думал только о дневнике, был одержим его поисками. Иногда Степана охватывало отчаяние. Взяв в руки пергамент, в который раз перечитав его, он снова обретал надежду и начинал бродить вокруг монастыря, не оставляя без внимания ни один камень.
Быстро летело время. Профессор Степан Николаевич Стремянкин состарился, но каменный дневник ему найти так и не удалось. Он больше не хотел быть известным на весь мир человеком, однако желание узнать историю Земли оставалось таким же жгучим, как в молодости. Преклонный возраст не позволял проделывать длинные изнурительные походы в поисках дневника и Степан Николаевич задумался.
ГЛАВА 2
Павел Загибин попал в широкую чёрную полосу неудач. Сначала начались проблемы на работе, и дело дошло до увольнения. Не сработался с начальством, так сказать. А сегодня утром он поссорился с женой Катериной. Началось всё с мелочи, с взаимных придирок. Но когда Катерина обозвала его "ослом", Павел не стерпел, хлопнул дверью съёмной квартиры. Впервые Катя назвала его так несколько месяцев назад. Он очень обиделся и предупредил, чтобы этого впредь не повторялось, и она согласилась. А сегодня Катя нарушила своё обещание. Павел ушёл.
Они были женаты всего полтора года. И ведь как красиво всё начиналось...
Павел сел в свою старенькую машину и поехал к матери. Людмила Валерьевна, не смотря на свои пятьдесят лет, была довольно привлекательной. Красота её молодости не увяла, а лишь немного потеряла свою яркость и стала более сдержанной. Людмила Валерьевна всегда притягивала взоры мужчин и часто завязывала новые отношения. Поэтому, когда Павел был ещё ребёнком, отец оставил их.
Павел позвонил в дверь квартиры матери. Ему открыл незнакомый лысоватый мужчина. Без всяких объяснений было ясно, что это новый ухажёр. Из-за его спины выглянула Людмила Валерьевна.
- Павлуша! Сынок! Как хорошо, что ты зашёл, - расплылась в улыбке она, - проходи. Сейчас чай пить будем.
Мать суетливо расставляла на столе чашки, тарелки с вкусностями, без умолку тараторила:
- Как у тебя дела? Не помню уж, когда виделись в последний раз. Я и сама собиралась проведать вас с Катенькой. Да всё работа, работа...
- Люда! Мы опаздываем! - заглянул на кухню и строго посмотрел на неё мужчина.
- Успеем Толюся, я сейчас, - проворковала Людмила Валерьевна.
Павел понял, что как всегда мешает матери.
- Мне пора, - сказал он, торопливо отхлебнув несколько глотков обжигающе горячего чая.
- Ну что же ты, ничего даже не попробовал, - слабо запротестовала мать.
- Пойду, - отмахнулся Павел.
"Куда теперь?" - думал он, спускаясь по лестнице. Сел за руль и поехал. Какое то время бесцельно катался по городу. Друзей беспокоить не хотелось. У них своих забот хватает. "А что, если к отцу махнуть?" - мелькнуло в голове, когда Павел случайно выехал на трассу, ведущую к районному центру, где жил отец. У него была другая семья. Из-за этого или по каким-то другим причинам виделись они редко, но отец, кажется, был рад каждому приезду сына.
Павел представлял себе встречу с отцом, прикидывал, о чём можно с ним поговорить и вдруг спохватился. С пустыми руками явиться как-то неловко.
В этот момент впереди замаячил указатель: "Невеличка", и Павел свернул вправо. "Какая разница, где я куплю подарки. Во всех магазинах одно и то же продаётся. Лучше уж сделать это побыстрее", - решил он.
Был конец февраля. Солнце поднималось уже достаточно высоко. От его яркого света блестел снег, до рези слепил глаза. Через несколько километров ровные белые просторы сменились одетым в снежные шубы сосновым бором. Забыв о своих горестях, Павел залюбовался необыкновенно загадочным и волшебным лесом. Неожиданно грейдер резко повернул вправо, и вывел к засыпанной снегом по самые крыши деревеньке. Избы в пушистых белых шапках грустно взирали на мир небольшими оконцами. Тишина. Кругом ни души. И только кое-где поднимающийся от печных труб дымок, говорил о присутствии людей. Павел даже не догадывался, что существуют ещё на свете такие места. А ведь всего двенадцать километров от трассы отъехал.
Где же тут магазин искать? Он притормозил, чтобы сориентироваться, и медленно поехал по единственной расчищенной от снега улице. Не было никаких сомнений, что именно она ведёт в центр этого маленького населённого пункта.
Павел удивлённо глазел по сторонам. Появилось ощущение, что попал в далёкое прошлое. Слишком резким был контраст между привычными для него грязными от дорожной соли, кишащими машинами улицами города и укрытой белоснежным покрывалом, погруженной в дремоту деревенькой.
Вдруг внимание Павла привлекла выделяющаяся на фоне белого снега надпись. Ярко-голубой краской на доске, приделанной к почти полностью скрытому в сугробах забору, крупными буквами было выведено: ТРЕБУЕТСЯ РАБОТНИК.
Павел проехал мимо, но надпись почему-то застряла в мозгу. "Требуется работник, требуется работник", - вертелось в голове.
Он замедлился, хотел развернуться, но побоялся, что упрётся машиной в снег, сдал назад и остановился напротив надписи. Тот дом, где требовался работник, стоял в стороне от расчищенной улицы. Пришлось пробираться к нему по узкой, плохо натоптанной через толстый снежный покров тропинке. Несколько раз он оступался, и нога тут же проваливалась почти по колено. Наконец Павел прошёл мимо надписи, остановился у двери и робко постучался. В доме как будто только этого и ждали. Сразу же послышались шаркающие шаги и, громко скрипнув, дверь распахнулась.
- Вам чего, молодой человек? - спросил пожилой, интеллигентного вида, седовласый мужчина глядя поверх сидевших на кончике носа очков.
- Я это, - замялся Павел, - по объявлению. Вам требуется работник?
- А-а-а-а-а, так это же замечательно, - заулыбался хозяин дома и взмахом руки пригласил. - Прошу!
Они прошли в чисто прибранную комнату, большую часть которой занимала русская печь. От неё исходило приятное тепло. Несколько старинных стульев, стол и такой же старинный шкаф у двери. Вот и вся мебель.
- Ну-с, давайте знакомиться, - протянул руку хозяин. - Степан Николаевич Стремянкин, профессор. А вас как величают?
Павел назвался.
Они сели за стол. Профессор задал ещё несколько вопросов. Потом они вместе ели печёную на печи картошку с ржаным хлебом и деревенским молоком.
Павлу было хорошо и совсем не хотелось уходить.
- Что ж, молодой человек, если Вас устраивают мои условия, оставайтесь, - наконец проговорил Степан Николаевич.
- Меня всё устраивает. Только что с машиной делать? Я бросил её на улице.
- Да что с ней будет. У нас тут одни старики живут и то немного осталось. Все, кто помоложе, в город перебрались. Летом приезжают, конечно. Огороды у них здесь.
И Павел остался. Его обязанности были просты. Топил печь, чистил снег у дома и делал другую мелкую работу. Для машины он выкопал в сугробе карман у дороги, чтобы она никому не мешала, и всегда была под рукой.
Длинные зимние вечера проводили вдвоём. Играли в шахматы, читали книги, беседовали. Профессор захватывающе рассказывал о разных странах, известных людях и исторических событиях. Павел с его помощью открыл для себя много нового, того, о чём раньше никогда не задумывался. Время от времени хозяин дома бросал на Павла пронзительные взгляды, от которых тому становилось неловко.
Зима приближалась к концу. С каждым днём поведение профессора менялось. Он стал рассеянным, часто уставившись в одну точку, о чём-то сосредоточенно думал. Теперь его странный взгляд преследовал Павла почти постоянно. И вот, одним обычным вечером, отбросив все сомнения, Стремянкин поведал Павлу о том, что его беспокоило на протяжении всей жизни, о каменном дневнике. А для пущей убедительности показал пергамент.
- Ты единственный, кому я открыл эту тайну, - сказал профессор в заключении. - Прошу, помоги найти дневник. Я в долгу не останусь.
- Не нужно мне ничего, - смутился Павел, - так помогу. Мне и самому интересно.
- Значит, я в тебе не ошибся, - воспрянул духом Степан Николаевич.
- А как выглядит дневник? Наверное, это большая каменная гора, исписанная текстом наподобие того, что на пергаменте.
- Сомневаюсь. Здесь поблизости нет ни одной горы. Это я знаю точно.
- Как же мы будем искать?
- Я уже много лет размышляю над тем, что представляет собой дневник и пришёл к выводу, что это, скорее всего, ровная площадка, выложенная из каменных квадратов. Каждый квадрат является страницей дневника, - поделился профессор.
- Почему же вы не нашли его до сих пор?
- Несомненно, дневник покрыт толстым слоем почвы и травяным покровом, и его не просто обнаружить.
- Значит, надо перекопать все имеющиеся поблизости поляны?
- Не все. Многие ровные места я уже обследовал. Даже карту составил.
- Ну, тогда не о чем беспокоиться. Найдём мы ваш дневник. Вот увидите, найдём, - повеселел Павел.
Профессор лишь пожал плечами.
Наступила весна. Сугробы превратились в потоки талой воды, пробудился ото сна лес и неистовый щебет пернатых разносился оттуда на всю округу.
Как только земля просохла, Степан Николаевич повёл Павла к монастырю. Они ежедневно бродили по его окрестностям. Профессор быстро уставал и, освоившись, Павел стал ходить на поиски каменного дневника один. Вооружившись прочной лопатой и рюкзаком с самым необходимым, он каждое утро отправлялся в лес и пропадал там до позднего вечера. Степан Николаевич с нетерпением ждал его возвращения.
Павел старательно искал, копал везде, где только можно было воткнуть лопату. Приближалась середина лета. Карта профессора сплошь покрылась отметками и надписями. Каменный дневник по-прежнему обнаружить не удавалось.
Стоял июльский жаркий день. Степан Николаевич возвращался домой от соседки с полным лукошком, купленных у неё домашних яиц, когда увидел Павла. "Чего это он вернулся так рано? Наверное, устал. Да и не мудрено, жара-то какая", - подумал профессор. А Павел уже бежал ему навстречу.
- Нашёл! Я нашёл его! - выпалил он.
У профессора подкосились ноги. Он стал рукой хвататься за воздух, ища опору. Хорошо, что Павел успел подхватить и его и лукошко, которое выпало из другой руки. Лицо Степана Николаевича от сильного волнения побледнело, нижняя губа тряслась, на глаза навернулись слёзы.
- К-к-как? Г-г-где? - пролепетал он.
- На речке. И это вовсе не площадка, а каменные пластины, сложенные одна на другую, - объяснил сияющий от радости Павел. - Да что говорить, поехали, сами увидите.
Он быстро отнёс лукошко в дом, посадил профессора на заднее сидение своей машины и повёз к реке. Невеличка встретила их громким весёлым журчанием. Весной она наполнялась и разливалась достаточно широко, а теперь была похожа на неутомимый быстрый ручей.
- Вон! - махнул рукой в сторону противоположного берега Павел.
Профессор устремил взгляд на каменный выступ. Он действительно походил на толстую закрытую книгу. Бледно-жёлтые каменные пластины плотно сжатые между собой образовывали прямоугольный утёс. Сверху и в середине пластины были бурыми отчего "книга" издали напоминала слоёный пирог.
Степан Николаевич смотрел долго, иногда издавая нечленораздельные звуки.
Павлу надоело бездействие, и он спросил:
- Что скажете?
- Выглядит, конечно, впечатляюще, но...
- Да он это, он. Надо отковырять пластину и сами увидите.
- Что ж давай попытаемся, - согласился профессор.
Они взяли из багажника инструмент, спустились к воде и перешли обмелевшую реку вброд. Никаких проблем с этим не возникло, в самом глубоком месте вода доходила до колен. Затем по пологому берегу с правой стороны от выступа поднялись наверх и взялись за дело.
Павел аккуратно очистил каменный прямоугольник от земли. Профессор смёл её остатки кистью. Получилась площадка примерно три метра длинной и полтора шириной.
- Я всё-таки очень сомневаюсь, что это дневник. Здесь нет ни то, что ни одной надписи, а даже буквы, - изучив её поверхность, вздохнул Степан Николаевич.
- Это понятно, - засмеялся Павел, - текст на другой стороне, сейчас увидите.
Он уверенно поддел лопатой пластину. Она тут же раскрошилась на мелкие кусочки.
- Чёрт! - выругался Павел. - От времени камень стал хрупким. Как же быть?
- Не знаю, - ответил Степан Николаевич и обессиленный от жары и неудачи опустился на кучу грунта.
Павел не сдавался. Он снова и снова пробовал поднимать каменные "страницы". Они рассыпались, слишком мягкой была порода. Он работал, пока не выбился из сил, но не раскис, как профессор, а стал думать. Ничего путного в голову не приходило.
- Пора возвращаться, - еле слышно проговорил профессор.
Павел отвёл его к машине, вернулся и набрал полный рюкзак каменных обломков. Дома они принялись усердно, миллиметр за миллиметром, их исследовать. Чтобы не пропустить чего-нибудь важного, ополаскивали камни в воде. Иногда то одному, то другому чудилось, что он видит буквы. Но при более тщательном осмотре это не подтверждалось.
Павел не сомневался в том, что нашёл каменный дневник. Он ещё несколько раз ездил на реку, пытался отковырять хотя бы часть пластины, использовал для этого несколько ножей, шпатели и другие предметы и инструменты. Но как он не ухищрялся, камень крошился, будто засохшая спрессованная глина или халва. Выбрав самые крупные осколки, Павел возвращался в дом профессора. Стремянкин полностью разочаровался и больше не помогал осматривать каменное крошево. Несколько раз он пытался уговорить Павла продолжить поиски. Молодой человек по-прежнему был убеждён, что выступающий берег реки - это каменный дневник, время и воздействие окружающей среды разрушили его. Перекапывание леса казалось ему теперь бессмысленным.
Вскоре Павел загрустил, начал скучать по людям и прошлой жизни. А когда листья деревьев тронула желтизна, нахмурившись, сказал:
- Степан Николаевич, Я завтра в город уеду... насовсем.
- Я уже давно жду этого момента, - ничуть не удивился профессор. - Отговаривать не стану. Не хочу, чтобы ты повторил мою ошибку и всю свою жизнь потратил на достижение несбыточной мечты. Теперь, когда мои дни почти сочтены, я понимаю, что никакого дневника нет и, возможно, никогда не было.
Последний вечер вместе они почти не разговаривали. Павлу почему-то было неловко оставлять профессора одного, но и продолжать жить здесь он не мог. Всё его существо противилось этому.
Утром Степан Николаевич пошёл проводить его до машины. На полдороге профессор остановился, всплеснул руками и громко воскликнул:
- Вот старый дурень! Совсем забыл! Погоди, не уезжай, у меня для тебя подарок есть!
Павел дождался, пока Степан Николаевич сходил в дом и вернулся с синей папкой в руках.
- Держи! - он торжественно протянул её Павлу.
- Что это?
- Документ, заверенный нотариусом. Я тебе свою городскую квартиру отписал. Можешь хоть сегодня туда заселяться. Вещи и мебель себе оставь. Только вот что. Там в папке листок лежит, список книг. Если у тебя будет возможность, привези их мне. Книжки найдёшь в шкафу в кабинете. Это моя последняя просьба.
- А не поторопились Вы с квартирой? Может, она ещё Вам самому пригодится?
- Квартира с этого момента твоя. Мне городская суета не по душе. Здесь доживать буду.
- Тогда до встречи, - ободряюще улыбнулся Павел, сел в машину и поехал, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида, чтобы не видеть одинокую щуплую фигурку старого профессора.
ГЛАВА 3
Каменный дневник так и остался не найденным. Однако это не означает, что его не существовало. Это большой серый в коричневую крапинку камень. Когда-то он лежал в овраге близ монастыря. Надо было встать на колени и прижаться к нему щекой, чтобы в сознании стали появляться одна за другой картины прошлого.
Во время войны бомба угодила в этот камень. Мощный взрыв расколол его на множество мелких частей. Одни из них оказались зарытыми в землю, другие упали на дно оврага в воду, которая стекала из бьющего из-под земли родника в речку Невеличку. Постепенно вода отшлифовала эти обломки. Они стали гладкими и приятными на ощупь. Если подобрать такой камешек, крепко зажать его в ладони и закрыть глаза, через несколько секунд увидишь обрывок далёкого прошлого, а может, будущего. Ведь всё движется по кругу.