Впереди было пламя. Оно яростно бушевало, грозило жёлтыми языками и обдавало смертельным жаром. Витольд замер в ужасе. Он хотел отступить, но какая-то неумолимая сила толкала вперёд. А впереди была смерть. Даже сейчас, в последние мгновения перед неизбежным, в мозгу проскочила крамольная мысль: "Как это - впереди? Ведь смерть осталась позади. Или это ещё не смерть? В любом случае, хуже быть уже ничего не может!.."
Из ниоткуда появились два типа, похожие на огромных обезьян в алых плащах, небрежно накинутых на мохнатые плечи. Один, со свёрнутым набок носом, дыхнул в лицо смрадом и схватил за руки. Другой подмигнул красным глазом и ухватил под коленки. Витольд сморщился от боли. "Боль?! Какая может быть боль - я же умер! Или нет?!"
Типы, оскалившись и не обращая внимания на протесты своего пленника, начали раскачивать его за руки и за ноги из стороны в сторону всё сильнее и сильнее. У Витольда закружилась голова, и, когда его, раскачав, отпустили, он не сразу понял, что находится уже в полёте. Приземлившись прямо в центр пламени, где его языки были белыми, Витольд с каким-то садистским чувством удовлетворения успел подумать: "Ну, теперь-то я умру быстро и почти без мучений!"
Витольд загорелся, словно свечка. Боль была нестерпимой. Дышать было нечем. Кожа с противным чмоканьем лопалась, запахло горелым мясом и волосами. Открыв рот, он пытался кричать, но не мог. Зато пламя проникло в лёгкие, в кишки, в самое нутро. Теперь оно было и снаружи и внутри. Обычно человек в такой ситуации моментально умирает - мозг предупредительно отключает сознание. Но не тут-то было! Витольд продолжал существовать - он чувствовал боль каждой клеточкой, это было невыносимо, он выпучивал глаза, они лопались, но продолжали видеть его обугленное тело.
Витольд отдал бы сейчас всё на свете, чтобы прекратить мучения, но они были нескончаемы. Однако самое страшное было впереди, когда он, наконец, осознал, что страдания будут длиться бесконечно. Потому что это ад. Жуткий приступ депрессии, от которого некуда было спрятаться, охватил измученный мозг. Даже безумие казалось бы сейчас благом.
Тот, кто действительно с этим сталкивался, знает, что к боли и физической, и моральной невозможно привыкнуть. Её нельзя обмануть, перехитрить, она не только сама всегда играет честно, по правилам, но ещё и не даст облапошить себя.
Витольд пытался молиться, но не знал ни одной молитвы. Он лишь повторял про себя как заведённый: "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста..." От этого легче не становилось, но ведь надо было занять себя хоть чем-то.
Есть расхожая фраза: "время остановилось". Однако для Витольда оно не останавливалось ни на мгновение. Время тянулось, ползло, тащилось, плелось... Ему, времени, торопиться было некуда.
И это длилось вечность.
Когда вечности надоело, пламя выплюнуло свою жертву. Обугленные кости, чудом не растерявшиеся после этого плевка, снова превратились в Витольда. Он воспрянул духом и даже перестал повторять свои "пожалуйста". Вместо этого из него вырвалось восклицание: "Ну, наконец, все муки прекратились, теперь-то я..." Закончить он не успел, так как нарисовались уже знакомые два типа, похожие на гигантских приматов, нисколько не изменившиеся за прошедшую вечность. Они снова начали использовать Витольда в качестве спортивного снаряда, и на этот раз закинули его ещё дальше.
Здесь было холодно. Нет, не просто морозно или студёно. Это был ноль. Абсолютный ноль, когда замерзает всё. Витольд незамедлительно превратился в большую глыбу льда. Среднестатический человек, замерзая, погибает, но Витольду была уготована другая участь. Все молекулы, из которых состояло его естество, возопили о тепле, ведь они не могли существовать в таком жутком холоде.
Витольд замерзал, но не умирал. Это был настоящий кошмар! Временами - о, небеса! - он мечтал вернуться в огонь, там хотя бы не было этого ледяного безумия! И снова фраза "пожалуйста!" стала единственным изыском в его словарном запасе. Витольд изо всех сил пытался шевелиться, чтобы хоть как-то согреться, но одно неловкое движение привело к тому, что от большой глыбы льда, которую он представлял, отвалился маленький кусочек. Витольд силился скосить глаза, чтобы разглядеть этот предмет. Лучше бы он этого не делал!
Замерзание тянулось вечность. Окоченевшими клетками мозга Витольд силился представить, что он возле камина, по телу разливается благословенное тепло. Однако возврат к реальности приводил его в исступление.
Иногда Витольд задумывался: "Какие же прегрешения в земной жизни могли привести к такому страшному наказанию в аду? Ведь я не делал ничего предосудительного! Лишь зарабатывал деньги. А всем известно, что для этого все средства хороши. Возможно, что те многие, кто не выдержал конкуренции, и остался позади, закончили свой век в нищете и погибли. Однако никто не будет спорить с тем, что бедность - это порок и смертный грех. Все знают, что бедные, те, кто остался у подножия карьерной лестницы, естественно, спустятся в ад, тем более что до него не так уж и далеко. И наоборот, богатых и успешных, кто поднялся высоко, после смерти непременно ждут райские кущи. Даже мистер Дарвин отмечал, что вся эволюция держится на естественном отборе! Где-то произошла ужасная ошибка, ведь он, Витольд, должен был бы сейчас... Ох, как же хо-о-олодно..."
Вскоре, по прошествии вечности, заморозка закончилась. Витольд снова обрёл свой прежний вид, но не успел порадоваться, так как появился один из знакомых типов, тот, что подмигивал красным глазом. Он с нетерпением помахивал хвостом и бил стоптанным копытом, а в волосатых лапах его были зажаты вилы.
Вилы примат не замедлил вонзить в Витольдов живот. Боль электрическим током сотрясла всё тело и заставила согнуться пополам. Но вилы не унимались. На зубья начали наматываться кишки. Витольд верещал изо всех сил, пытаясь выдернуть из себя вилы, но они были неумолимы. И это продолжалось вечность.
Затем вилы сменились ярким светом, который заливал всё вокруг, проникая через открытые глаза в самое нутро, и от которого невозможно было спрятаться, потому что тени нигде не было.
После уничтожающей яркости ворвалась какофония звуков, от которой лопались барабанные перепонки и вибрировали остатки внутренностей.
А потом вдруг наступила кромешная тьма и гнетущая тишина. В темноте постоянно чудились чьи-то неясные тени, которых на самом деле не было. От давящей тишины шумело в ушах. Этот несуществующий шум сводил с ума.
Но ад - не то место, где можно легко избежать кары, просто лишив себя жизни или потеряв рассудок. Здесь этот номер не проходит. Нужна вечность, чтобы понять эту нехитрую истину.
В тёмной тишине Витольд долго шарил руками и вдруг нащупал странный предмет, напоминающий огромную кнопку. Эта кнопка явно что-то включала или выключала. Не задумываясь, обитатель ада изо всех сил нажал на неё обеими руками.
* * * * *
- Ну, как? - спросил с иронией скрипучий голос и захохотал, будто посыпались в жестяную банку металлические шарики. - Впечатляет?
Вместо ответа Витольд сорвал с головы пучок проводов и швырнул на пол. С трудом выбрался из глубокого кресла с подлокотниками и в первую очередь расстегнул брюки и посмотрел вниз. Всё было на месте. Выдохнув с облегчением, взглянул на доктора Волчека.
- Сколько времени всё это длилось?
- Минут десять, не больше, мистер Ротшард. Вам понравился "ад"?
Витольд не смог подобрать слова для ответа и обессиленно махнул рукой.
Доктор Ковальский плюхнулся в крутящееся рабочее кресло и закинул ноги на стол. Блестящие новенькие ботинки с почти нестёртыми подошвами ткнулись друг в друга носами. Снова посыпались металлические шарики:
- Это изобретение перевернёт весь мир! Не сомневаюсь, каждый вложенный вами доллар превратится в два, а то и в три.
Мистер Ротшард схватил со стола пульт и включил кондиционер на полную мощность, подставляя под струи воздуха потное лицо.
- Вы ошибаетесь, доктор, - разлепил он пересохшие губы. - Это принесёт мне и всему глубинному правительству как минимум пятьдесят триллионов! В первые же несколько лет!
Ботинки Ковальского подпрыгнули на столе.
- Зачем вам столько?! - невольно вырвалось у доктора.
В комнате повисла тишина. Слышно было лишь, как гудит кондиционер и жужжат какие-то приборы, а с высокого потолка попискивает, подмигивая красным глазом, датчик пожарной системы.
Витольд с недоумением взглянул на Ковальского и поджал губы.
Ботинки спрятались под стол:
- Прошу прощения, мистер Ротшард, я позволил себе излишнюю вольность.
Витольд прошёлся по небольшой лаборатории, обставленной по последнему слову науки и техники, разминая ноги. Сорок второе по счёту сердце, установленное в его древний организм, начало биться ровно и спокойно. Тон старика снова стал деловым и не терпящим возражений:
- Думаю, в ближайшее время можно начинать компанию по подготовке населения. Эту функцию мы возложим на наши доблестные СМД - средства массовой дезинформации. После того, как оцифровано уже девяносто процентов жителей, это будет делом техники. Вы обещали мне, пан Ковальский, организовать всё в наилучшем виде.
Доктор крутанулся на рабочем кресле и выскочил из-за стола, словно на пружинах. Замерев перед Ротшардом в позе "чего изволите", он зачастил, второпях проглатывая гласные:
- Кнечно, сделам всё как надо. Вы уже неоднкратно пльзовались услгами нашей крпорации. Пставьте любую задачу - и мы её вполним!
- Да-да, помню, - поморщился Витольд, отворачиваясь от блеска очков Ковальского. - Вы помогли нам начать несколько войн, спровоцировать пандемии, природные катаклизмы. Вы сместили неисчислимое количество членов правительств, купили всю элиту и даже некоторых президентов на корню. Вы успешно заражали безумием целые народы...
- А когда была пставлена задача уменьшить количство жителей планеты в пять раз, - подхватил доктор, - мы саданули по самому главному злу, которое долго укрывалось от нас - по семье. Теперь-то они у нас не будут плодиться как раньше!
- Да, здесь вы прыгнули выше головы, - согласился мистер Ротшард. - Теми, кто остался, управлять намного легче. Итак...
- Итак, что мы имеем, - словно фокусник, доктор выставил перед собеседником огромный интерактивный экран. - Смотрите: веками на Земле исповедовались разные религии. Сейчас оставшийся нам контингент, в основном, неверующий. Сами понимаете, одно с другим никак не совмещается. Возможно, они и верят, но только в рогатого и с копытами. А мы изобрели отличную замену религии - наглядную и действенную. Всех оцифрованных особей мы объединим в единую нейросеть. Вот так - видите? Для каждого индивидуума ведётся учёт - хорошие дела-поступки на одной чаше весов, плохие, соответственно, на другой. Присядьте, мистер Ротшард, в это кресло, вам будет удобнее. Да, так вот, хорошие дела - это честная и почти бескорыстная работа на благо ваших корпораций, уплата всех налогов, поддержка наших начинаний, ну, и так далее. Плохие дела - бунты, свободолюбие, желание отклониться от главных течений, которые мы запустили, недовольство поставленными нами правительствами... Разрешите, я выключу кондиционер, вам уже прохладно... Результат каждая особь может наблюдать с помощью международной сети в любое время. В случае если число добрых дел превышает девяносто процентов, есть вероятность, что наш человечек попадёт в рай. Во всех остальных случаях...
- Это понятно, - нетерпеливо махнул рукой Витольд. - Что ты мне какие-то мультики на этом экране впариваешь? Лучше скажи, каким образом вы планируете показывать этим дармоедам ваши сны с адом и раем? Как вдолбить в бараньи головы, что всё это ждёт их непременно? И самое главное - сколько эта кампания будет стоить мне и остальному глубинному правительству?
- Начну с последнего вопроса - требуется всего пара триллиончиков, - засуетился пан Ковальский. Заметив, что собеседник утробно зарычал, он тут же всплеснул руками, - Возможно, даже немножко меньше. Зато какая это будет красота, только послушайте...
Витольд удобно расположился в кресле, ещё раз порадовавшись, что загробной жизни, конечно, не существует, и вся эта возня с религиями его не касается.
- Мы вживляем в каждую особь чип и одновременно изымаем мизерный участок мозга так, что человек ничего не замечает. Эта частица, по старому, душа, будет навечно законсервирована и подключена к нашей системе. После физической смерти особи частица активизируется, и сам homo sapiens, и его мысли, и чувства снова оживают там, в системе. И мы можем забросить его в "рай" или в "ад" - по нашему усмотрению. А что происходит дальше, вы уже увидели и почувствовали, мистер Ротшард.
Витольд поёжился:
- Да уж, пан Ковальский, насмотрелся и прочувствовал.
- В каждый чип, вживлённый в "дармоеда", закладывается необходимая информация, с помощью которой идёт подсчёт баллов, полученных за "плохие" и "хорошие" дела. В любом терминале человечишко сможет увидеть свой рейтинг. Он уже заранее будет знать, куда выводит его кривая - вверх или вниз. И, поверьте, будет делать всё для того, чтобы избежать преисподней. В принципе, возможна даже покупка у корпорации определённого количества баллов для повышения рейтинга - ведь на том свете человеку деньги не нужны.
- Ну-ну, - подбодрил Ротшард. - Дальше!
- Наши "рай" и "ад" не какие-то эфемерные, как было во многих религиях мира. Мы сделаем так, что кое-кто будет возвращаться "с того света" и заявлять во всеуслышание, что там творится. Отъявленным атеистам мы можем демонстрировать кусочки их будущей загробной жизни. Будьте спокойны, после этого все наши овечки собьются в послушное стадо, а нам останется только стричь их. Думаю, отбиваться от гурта уже никому не захочется. Это и будет апофеоз всех наших усилий - прирученное человечество, с радостью работающее на наше благо и поголовно истинно "верующее"!
Переводя дух после этой тирады, Ковальский закурил сигарету. Огонёк системы пожаротушения на потолке возмущённо замигал. С каким удовольствием он обрушил бы сейчас на этих "властителей мира" целые тонны воды, чтобы охладить их имперский пыл!
- А что же "рай"? - вспомнил вдруг Витольд.
- Можете не беспокоиться, мистер Ротшард. Туда будут "попадать" лишь единицы. Ведь на формирование образов в нашем "раю" будет оказывать сильное влияние ещё и представление избранных об этом самом эдеме. А души простолюдинов, у которых и фантазии-то нет, конечно, не предназначены для "рая"...
- Само собой! - воскликнул недавно выбравшийся из "ада". - Но я не о том. Как выглядит этот твой рай?
- Желаете посмотреть?
- Неплохо бы. Одним глазком.
- О, мистер Ротшард, всё в наших силах!
- Но-но! Только не зарывайся! Я смотрю, ты уже вообразил себя господом богом! Здесь, в этом мире, я господь бог, потому что у меня огромные деньги!
Металлические шарики опять посыпались в жестяную банку. Отхохотавшись, доктор бросил окурок в колбу, которую использовал в качестве пепельницы, и самодовольно заявил:
- Через каких-нибудь полчаса вы будете в "раю"!
* * * * *
Воздух благоухал ароматами неведомых растений. Здесь царил приглушённый свет и стерильная чистота. Вокруг цвели дивные деревья, неподалёку плескалось синее море, а над ним парили пушистые облака. Лёгкий ветерок иногда приносил издалека звуки волшебной музыки.
Витольд оглянулся. Позади оказались увитые цветами ворота, через которые, очевидно, он только что попал в это чудесное место. Сделав несколько шагов вперёд, Витольд с удивлением обнаружил, что тело его легкое и полное сил. Хотелось побежать вперёд, как мальчишка, и окунуться в море, поплавать, порезвиться, а потом лежать, отдыхая, на белопесочном пляже.
Зрение у мистера Ротшарда сделалось острым, как у юноши. Мир вокруг стал казаться наполненным яркими красками, слух улавливал малейшие оттенки звуков. Вот сейчас над головой зашевелился огромный лист пальмы, а вот по нему пробежала ящерка с блестящими глазами, а вот с пляжа, похоже, донеслись чьи-то весёлые голоса.
Витольд замер, прислушиваясь. Да, это были нежные девичьи голоса. Сердце дрогнуло и сладко забилось. Приложив к глазам ладонь козырьком, свежеиспечённый обитатель райских кущ пригляделся. Всё верно: на пляже играли в волейбол самые красивые и соблазнительные девушки, каких он когда-либо видел в своей очень длинной жизни. Оранжевый мяч летал через сетку, словно птичка, волейболистки отбивали его, грациозно изгибаясь и сопровождая каждый удар азартными вскриками.
Мистер Ротшард испытал ощущения, которые не испытывал уже несколько десятков лет, несмотря на все ухищрения врачей соответствующего профиля. Его неудержимо влекло на пляж, тянуло поближе к волейболисткам. Он желал увидеть поближе разгорячённые лица девушек, жаждал почувствовать запах пота, ощутить их энергию. Витольд осмотрелся - соперников у него не было. Нужно действовать!
Вот одна из девушек с золотыми волосами, собранными на затылке в пучок, приметила его и призывно помахала рукой. Похоже, женским волейбольным командам в их игре требовался судья. Возможно, тренер? А может, им просто необходим милый приятель? Или?..
Витольд замахал обеими руками: я, мол, иду, бегу, спешу! Волейболистки бросили играть и теперь глазели на него. Они ждали. Особенно девушка с золотыми волосами. Она поглаживала оранжевый мяч, и Ротшард уже представил себя на месте этого спортивного снаряда.
Витольду определённо нравилось это место. Однако он вовсе не спешил к ожидающим его волейболисткам. Ему хотелось растянуть подольше эти чудесные мгновения. Ротшарда возбуждало само ожидание встречи с девушками. Он с достоинством двинулся вперёд, не спуская глаз с золотовласой красавицы. Она ловко крутила на пальце волейбольный мяч и искоса посматривала на новенького. Остальные собрались рядом с ней и беззаботно переговаривались между собой.
Витольд чувствовал себя главной фигурой на этом празднике жизни. Он возвёл глаза к небу. Правда, он и так был, что называется, на седьмом небе. Там, наверху, среди колоритных облаков вместо жёлтого земного солнца расположился большой источник белого света. Этот источник был ярче обычного светила, и глазам было нестерпимо больно смотреть на него. В какой-то момент счастливчику показалось, что за ним из самого центра источника света наблюдают чьи-то внимательные глаза. Однако через минуту он забыл об этом, так же, как и о голубом море, и о белом пляже, и о златовласой девушке в окружении таких же, как она, красавиц. Откуда-то из-за облаков вынырнул ангел в просторной белой одежде с огромными белоснежными крыльями. Он сделал круг над головой мистера Ротшарда, вздымая остатки волос на его облысевшем черепе.
Витольд вскинул руки к ангелу, и было непонятно - то ли он просит о чём-то, то ли тоже хочет взлететь ввысь. Однако ноги утонули в пляжном песке, и новенький обитатель эдема не смог сдвинуться с места. Ангел улыбнулся и понимающе кивнул. Раскинув руки, он встряхнул ими, и из широких рукавов свободных одежд на плешивую голову мистера Ротшарда посыпалась, словно манна небесная, целая охапка цветных бумажек. Он проворно поймал одну и онемел от изумления. Со стодолларовой купюры на Витольда ласково смотрел сам отец-основатель - Бенджи Франклин!
Вот это поворот! Райский уголок всё больше нравился мистеру Ротшарду. Там, на грешной земле, ему вместе с другими членами глубинного правительства приходилось в поте лица добывать эти бумажки! Войны, эпидемии, уничтожение целых народов, тотальная ложь, повсеместное переписывание истории, насаждение "демократии" по всему миру, превращение целых государств в стадо пресмыкающихся рабов, выжимание соков из колоний, разрушение семейных ценностей, - вот только верхняя часть списка таких нелегких способов добывания этих самых купюр. Порой даже внутри глубинного правительства их приходилось просто выгрызать у других. А здесь они просто так сыплются на голову!
Витольд поцеловал мистера Франклина в крутой лоб и только сейчас заметил, что у Бенджамина здесь целая компания знаменитых личностей, которые украшают мало-мальски значимые денежные знаки. Среди прочих были Улисс Грант, Елизавета II и даже Джордж Вашингтон. Все они смотрели на мистера Ротшарда, как бы говоря: "Мы здесь, мы с тобой, мы любим тебя!"
Денежные знаки надо было срочно собирать, ведь они могли улететь от дуновения ветерка в море и пропасть попусту! И потом, не будут же они сыпаться вечно!
Витольд, пыхтя, стащил вместе несколько деревянных пляжных лежаков и ринулся подбирать ассигнации. Он с неимоверной быстротой распределял их по номиналам и складывал в аккуратные стопки на лежаках. Это продолжалось целую вечность. Самую настоящую райскую вечность! И нисколько не наскучивало мистеру Ротшарду, а, наоборот, приносило истинное наслаждение. Ох, несколько лежаков уже заполнено! Витольд метался по бесконечному пляжу и стаскивал в кучу все лежаки, которые находил. Горы купюр росли как на дрожжах. Вот так когда-то в молодости он пересчитывал в коммерческом банке свой первый миллион наличными. Это было приятное занятие, чёрт возьми! Доллары к долларам. Вот та-ак!
И вообще, он, Ротшард, и его немногочисленные единомышленники жили в самые светлые и весёлые времена! Как было забавно назначать клоунов и актёров на высокие должности, а потом наблюдать за ними и за теми, кем они "руководили"! А как сладко щемило сердце, когда стравливали братские народы, чтобы они уничтожали друг друга, а их богатства и территории потом прибирали к рукам! Фу-унты - к фунта-ам.
Но самая знатная потеха пошла, когда придумали чехарду со сменой пола и прочими прелестями. Это глупое человечество достаточно было ударить, что называется, ниже пояса. С каким вдохновением стройные ряды homo sexualis ринулись под радужные знамёна! Вот где можно было отличиться! И отличились! Правда, всё это веселье уже быльём поросло. Зато население вонючей планетки сократилось в несколько раз. Юани - к юа-аням.
Что ещё? Религию превращали в фарс. Нынче у нас будет своя религия, которую придумал пан Ковальский со своей корпорацией. Потоптались на учёных людях - нечего задаваться! Сожгли уйму старых учебников истории и прочих вредных наук. Теперь после колледжа умеют считать, а к окончанию университета - ещё и читать! Тупыми легче управлять. Ха-ха-ха! Рубли - к рубля-ям. Зачем? А вдруг пригодятся!
Ангел всё ещё кружил над головой мистера Ротшарда, и горы денежных знаков росли и росли на пляжных лежаках. Собиратель купюр испытывал настоящий азарт, и, когда со стороны берега прилетел оранжевый мяч, он посмотрел на него, недоумевая, и отшвырнул в сторону. А в другой раз ангел случайно опустился слишком низко, так, что поток воздуха от белых крыльев разметал часть выстроенных денежных пирамид. Витольд задрал голову и сердито посмотрел в ангельские глаза. Ангел заулыбался, кивнул, как бы извиняясь, и снова тряхнул широченными рукавами.
На этот раз сверху со звоном посыпался дождь из монет, барабаня по старческой лысине и сутулым плечам. Мистер Ротшард бросился в сторону, закрываясь от непрошеных осадков руками, однако ангел неизменно махал крыльями прямо над посетителем рая. Тогда Витольд нырнул под один из деревянных лежаков.
Груды монет всё росли, грозя похоронить заживо. В последний момент Ротшард вспомнил полузабытую сказку про глупого раджу и не своим голосом заорал: "Хва-атит! Хва-а-атит!!!" Звон монет прекратился, однако они не превратились, как в сказке, в черепки, и Витольду пришлось долго откапывать своё измученное от тяжести денег тело.
* * * * *
"Да, в раю нужно быть осторожнее с желаниями!" - убедился мистер Ротшард, направив на этот раз взор в сторону волейбольной площадки.
Площадка была пуста, сетка повисла в унынии. Ангел тоже улетел по своим делам. Витольд вздохнул и начал бесцельно бродить по песку. Он старался держаться неподалёку от своего нового капитала, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не позарился.
Ласковые волны моря плескались неподалёку, и под их убаюкивающие звуки обитателя рая начало клонить в сон. Расположившись на песочке возле своего импровизированного банка, мистер Ротшард прикрыл глаза. Вскоре к симфонии морских волн добавились ещё какие-то звуки. Человеческий голос. Он показался очень знакомым.
"Витольд, Види, мальчик мой!" - ласково шептал голос. Види - так называл его только один человек во всём мире - мама!
Витольд распахнул глаза. Стопки денег были на месте, лишь слегка покосились от лёгкого морского бриза. Оглядевшись, он не увидел никого - ни ангелов, ни девушек-волейболисток. Лишь внимательные глаза не отрываясь смотрели на него из источника яркого света на недосягаемой высоте. Но к этому взгляду он уже привык и не обращал на него внимания.
- Види, поговори со мной! Я здесь так давно. И всё жду тебя, - продолжал уже громче говорить голос. Он звучал прямо в голове Ротшарда. - Как хорошо, что ты сейчас здесь!
Види провёл ладонью по лицу.
- Мама! Это ты?
- Ну, а кто же ещё, сынок! Теперь мы вместе, и ты расскажешь мне о своей земной жизни и о том, за какие добрые дела попал сюда, в этот райский уголок.
- Конечно, ма. Только я не вижу тебя.
- Извини, сынок, от меня остался только голос. Но и этого достаточно, ведь правда?
- Узнаю моего милого Види. Ты всегда был самым ласковым из моих сыновей. Итак, ты попал в рай...
- Это естественно. Ты же знаешь, мама, мы, миллиардеры, - хозяева жизни. Мы избранные. Сколько добрых дел мы сотворили там, на земле, - не сосчитать. Мы создавали рабочие места для бедолаг-рабочих. Платили им зарплату, чтобы они могли позволить себе тарелку супа. Иногда они даже имели возможность оплачивать кредиты и ипотеку. Они могли получить образование: ничего лишнего, его хватало, чтобы можно было посчитать, сколько должны, и расписаться в финансовых документах. Работники могли размножаться, чтобы удовлетворить древние инстинкты. Они даже могли...
- Да, сынок, я знаю, ты беспокоился о них, как о родных. Ты и обо мне хорошо позаботился. Тот хоспис для бедных, куда ты меня устроил, Види, оказался одним из лучших мест на земле. У них там было здоровое питание - просроченные продукты, которые привозили нам вместо того, чтобы утилизировать. И ещё в нашем хосписе "Последняя Надежда" всегда было наготове лекарство от всех болезней - аспирин.
- Но, мама, - запротестовал мистер Ротшард, - я платил немалые суммы за твоё содержание.
- Конечно, Види, я знаю - видела счета. Наша администрация тратила на кошку Леди, которая жила при кухне, в два раза больше. Но ты не подумай, я вовсе не жалуюсь. Мне было хорошо при жизни, славно и сейчас. А теперь, когда ты рядом, я спокойна за свою вечную жизнь. Жаль только, что ты так редко навещал меня в "Последней Надежде". И когда я отдавала Богу душу, тебя рядом не оказалось.
- Я был очень занят. У меня всегда так много работы!
- Да, я знаю, сынок. Ты у меня такой деловой. Всё работаешь, не бережёшь себя. Ты всегда старался осчастливить всё человечество. Я ужасно горжусь тобой, Види!
Непрошеная слеза поползла по щеке примерного сына - он был не в меру сентиментален.
- Спасибо, ма.
- Ты и сейчас, наверное, очень занят, сынок. Не буду отвлекать тебя от важных дел.
Голос матери растворился в лёгком ветерке. Райская птица с пышным хвостом снялась с дерева и улетела. Ветка пальмы ещё долго раскачивалась над головой. Но её некогда было рассматривать, и Види со вздохом вернулся к своей работе.
* * * * *
Здесь очень не хватало компьютера. Или хотя бы калькулятора. Трудно было держать в памяти большие суммы. Мистер Ротшард уже почти привёл в порядок весь свой "банк", который зиждился на пляжных лежаках. Теперь он посматривал наверх: не прилетит ли снова крылатый спонсор?
Витольд слабо представлял себе, что будет делать здесь дальше, когда пересчитает и разложит все денежные знаки. Может быть, попытаться найти тех симпатичных девушек с оранжевым мячом и предложить им ссуды? Возможно, тот, чьи глаза неотрывно смотрят на него сверху из лучей сияющего света, захочет взять выгодный кредит под небольшие проценты? И ещё неплохо было бы продумать, как рассорить одну команду волейболисток с другой, а потом получить с этого выгоду. Да и ангелы летают здесь просто так, - а что, если брать с них плату за пролёт над его головой?
Эти мысли, одна заманчивее другой, роились в голове эдемского коммерсанта. Укладывая в стопки последние купюры и монеты, упавшие на голову, он и не заметил, как кто-то настойчиво зовёт его по имени.
- Витольд, Витольди, братишка, ты что, не слышишь меня?
- Кто это ещё? - недовольно отозвался Ротшард.
- Твой старший братец - Джон.
Райский счетовод вздрогнул. Из ладони высыпались монеты.
- А-а! Джонни, и ты здесь?
- Да, братишка, моя вечность проходит в раю.
На пальмовой ветке раскачивался белый голубь с чёрными обводами вокруг внимательных глаз. Такие же были у Джонни, когда он выпал из окна небоскрёба и умирал, распластавшись на асфальте. Витольд подавил желание запустить в голубя чем-нибудь тяжёлым и процедил:
- Не знал, что мы встретимся вот так запросто. Да ещё и здесь. Ведь ты был не таким, как все мы...
- Да, я вовсе не мечтал быть богачом. Зато я играл на органе в соборе и пел в церковном хоре. Это было настоящее волшебство!
- Это волшебство не приносило ни тебе, ни нашим концернам ни цента! - вспылил вдруг мистер Ротшард. - Ты никогда не умел считать деньги и был самым настоящим изгоем в семье!
Голубь с трудом удержался на раскачавшейся ветке.
- Вся моя вина заключалась лишь в том, что я был твоим братом, Витольди. Но я не держу на тебя зла. В вечности это не имеет значения. Я давно простил.
- Ты... - вспыхнул Витольд. - Я не нуждаюсь в твоём прощении! Я никогда - слышишь? - никогда не был ни в чём виноват! Я непогрешим! Поэтому я попал сюда. И очень удивлен, что встретил тебя, никчёмного братца, здесь, в эдеме!
Память услужливо напомнила мистеру Ротшарду о тех событиях, которые происходили много лет назад. Хотя Джонни и родился в один день со своим знаменитым тёзкой Джоном Рукфаллером, но абсолютно не имел коммерческой хватки. Однако он стоял между Витольдом и наследством Ротшардов - по праву старшего, и его просто необходимо было убрать с дороги. Джонни несказанно раздражал младшего братца своим ангелоподобным поведением, совершенно не вяжущимся с образом честного делового человека. И тогда Витольди придумал хитроумную схему.
Раньше это было неприятно вспоминать, но теперь всё уже быльём поросло. "Джонни, посмотри, какой красивый вид из последнего окна небоскрёба! Видишь - в той стороне сверкают купола твоего любимого собора? Да-да, там, надо ещё немного высунуться!" Оставалось лишь чуть-чуть подтолкнуть... Когда Джон летел вниз, у его делового братца успела промелькнуть шальная мысль: а не вырастут ли у того крылья? Крылья не выросли...
Мистер Ротшард выбрал монету потяжелее и посмотрел на неё с сожалением. Затем тщательно прицелился и запустил в голубя. Птица вначале камнем полетела вниз, но в последний момент расправила крылья и взмыла ввысь.
Витольд хотел было вернуться к вечному блаженству пересчёта ассигнаций, но в раю внезапно потемнело. Источник яркого света закрыли чёрные тучи, и внимательных глаз уже не было видно. Поднялся ветер, и со стороны моря погнал высоченную волну. У Ротшарда внутри всё замерло: эта волна грозила смыть все его сокровища, а заодно и их обладателя. По мере приближения волна превращалась в настоящее цунами. Витольд открыл рот в беззвучном крике. Пытаясь закрыть собой богатства, широко раскинул руки. В последний момент он нащупал пальцем кнопку и изо всех сил нажал её.
* * * * *
- Вы пробыли в "раю" целых пятнадцать минут, мистер Ротшард! - весело кудахтал пан Ковальский, снимая с плешивой головы Витольда провода датчиков. - Поздравляю! Теперь-то вы знаете, что такое эдем для избранных! Поделитесь впечатлениями. Расскажите, сколько девушек вы там осчастли... Что это с вами? Вы бледны, как мел!
Возвращённый из "рая" лишь беззвучно открывал рот, словно рыба, выброшенная на сушу.
- Сильно же на вас подействовал наш "рай"! Вы видели обнажённых женщин? Младенцев-ангелочков? Архангелов? А Его видели? Да что с вами такое?
- Там... Там остались...
- Что там могло остаться? - захохотал доктор Волчек. - Девочки? Они вам так понравились?
- Деньги... - хрипел Витольд, хватаясь за место, где у него должно было быть сердце. - Там осталась огромная куча денег! Верни меня туда! Я заберу их! Де-е-еньги!
- Из нашего "рая" нельзя ничего взять! Он ненастоящий! Эй, мистер Ротшард, у вас стекленеют глаза, не пугайте меня. Эй-эй, не умирайте! Нет! Не-ет! Кто же мне теперь заплатит?!
Витольд сполз с кресла. Сорок второе сердце остановилось.
* * * * *
Мистер Ротшард стоял перед колоссальными дубовыми воротами, в которые вошла бы даже любимая "Валюта" - самая большая яхта из небольшой флотилии миллиардера. Только что пан Ковальский безуспешно старался вернуть его к жизни - и вот он уже здесь. Но это вовсе не похоже на рай доктора Волчека!
Витольд оглядел себя - он был абсолютно гол. Толстый живот колыхался, будто огромное желе. Это было неприятно.
"Я умер? Я действительно умер? Где же я тогда? Неужели это?.. Не может быть! Ведь загробной жизни не существует!" По старческой коже побежали мурашки. Мистеру Ротшарду стало по-настоящему страшно.
Внезапно раздался жуткий скрежет. Ворота растворились. За ними была пустота. Витольд сделал несколько шагов вперёд, неся перед собой всё, что осталось от прежней жизни - большой тяжёлый живот.
Здесь не было голубого неба и ласкового моря.
Здесь не было ангелов, райских птиц и голубей.
Здесь не было соблазнительных волейболисток.
Здесь не сыпались на голову купюры.
Здесь даже не было жаркого пламени и лютого холода.
Здесь не было боли, яркого света и кромешной тьмы.
Неожиданно ворота за спиной с грохотом захлопнулись. Этот звук словно бы отрезал Витольда от всей его прежней жизни. Мистер Ротшард внезапно прозрел. Истина открылась ему во всей своей безобразной наготе.
Кто он? Что натворил в своей жизни? Перед его взором бесконечным парадом начали проноситься загубленные души миллионов и миллионов людей, которых погубили он и остальное мировое правительство. Вереница душ была нескончаемой: мужчины, женщины, дети. Они молча смотрели в его глаза. Витольд пытался отвести взгляд, но не мог. Это было невыносимо. Каждый будто спрашивал, но ответов у него не было.
Откуда-то изнутри у мистера Ротшарда поднялось гигантское чувство, которое поглотило его, точно бурная река щепку, и понесло вдаль. И как-то сразу пришло осознание, что это суд. Страшный суд над ним.
Витольд так и не вспомнил ни одной молитвы и лишь повторял: "Пожалуйста... Пожалуйста... Пожалуйста..."