Стоял безветренный августовский день. Было довольно жарко.
Двое стояли и смотрели на почти готовое огромное здание, пока ещё строящееся.
- Ну и зачем так громадно сделали? - спросил один.
- Посмотри на техпаспорт. Там написано, что здесь будет академия космонавтов, - ответил другой.
- А-а. Тогда понятно, зачем тут пять этажей общей площадью с Москву! - сказал первый.
Оба засмеялись и отошли, переключаясь на другие темы для разговора.
А между тем академия готовилась к открытию. Заканчивались строительные и монтажные работы. Заключались контракты с преподавателями и инструкторами. Налаживалось финансирование.
Двадцать четвёртого августа строители сдали здание.
До открытия учебного заведения оставались считанные дни.
Двадцать шестого числа весь необходимый персонал был завербован, а подготовительные работы - окончены.
Открытие академии было назначено на двадцать седьмое августа две тысячи двадцать третьего года, понедельник.
Ещё с раннего утра на улице собралась куча народу. Все были в нетерпении или в предвкушении, особенно те, кто хотел поступить в Академию Космических Наук. Несмотря на то что перед парадным входом в гигантское здание столпилось порядка пяти тысяч человек, стояла тишина, нарушаемая лишь лёгким шуршанием одежды.
Наконец, ровно в десять часов по местному времени, объехав толпу, к зданию подкатила машина мэра. Из неё вылез глава города и, запрыгнув на парадное крыльцо, сказал, поправляя галстук и приводя в порядок костюм, а потом - лишь слабо шевеля пальцами:
- Здравствуйте, товарищи! Я рад видеть всех вас в этот знаменательный день. Сегодня начнётся новая эра в космонавтике. В открывающемся учебном заведении достойные представители рода человеческого в возрасте восемнадцати - двадцати лет получат знания и навыки, необходимые для работы в космосе, на Луне и даже на Марсе! Но полетят не все, а только лучшие из лучших. Кто же не полетит, пусть пеняет на себя. Так, приём заявлений начинается сегодня в одиннадцать и продолжается до пяти вечера двадцать девятого августа. Совет обучающего персонала рассмотрит их тридцатого числа, а тридцать первого и первого пройдут экзамены на поступление. Предупреждаю: отбор будет очень строгий. Сейчас я зачитаю список требований к поступающим. - Мэр достал из-за пазухи лист бумаги и продолжил: - Итак, требования к поступающим: рост - сто семьдесят пять - сто восемьдесят пять сантиметров, вес - от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти килограммов (индекс веса - восемнадцать - двадцать единиц), хорошее физическое развитие, аттестат средней школы максимум с одной четвёркой (не по физкультуре), золотая или серебряная медаль за окончание школы с отличием... Нет-нет, сейчас я пошутил. А теперь серьёзно: плюс ко всему - абсолютная психологическая адекватность, несудимость и (самое главное) положительные психометрические характеристики. Сейчас ко мне пусть подойдут те, кто хочет поступить в Академию, и я раздам всем образец заявления на приём. Предупреждаю: в заведении всего пятнадцать мест, а полетит от трёх до пяти выпускников... Так, сколько вас? Ого: целых восемьдесят семь! Так, берите заявления и слушайте меня внимательно: кроме как учиться, в этом здании вы будете есть и спать, а видеться с родственниками или ещё с кем-нибудь можно будет только по воскресеньям. Сразу говорю: сбегать из училища нельзя; мигом исключат без права поступления. Не сбежите? Вот и славно. А теперь... - Мэр, раздав бумажки, достал ножнички. - А теперь... объявляю Академию Космоса открытой! - И он перерезал неприметную красную ленточку, соединяющую стеклянные двери с датчиком движения.
Все зааплодировали и разошлись. А восемьдесят семь молодых людей побежали к себе домой - писать заявления.
Все восемьдесят семь подали свои прошения о зачислении только за первые два часа приёма, так что совет, рассматривавший эти бумажки, сделал это ещё двадцать восьмого числа.
Как и было сказано, заявления рассмотрели.
И в пятницу, тридцать первого августа, ровно в девять часов утра перед зданием Академии появились три шеренги по двадцать девять человек в каждой.
Стеклянные двери сами открылись, а будущие космонавты и не космонавты, перестроившись, зашли в них колонной по три.
Экзамены для них готовили всё лето специальные люди из городского Совета по образованию. Вступительные испытания были разделены на физические и умственные. На первых надо было показать свою физподготовку, а на вторых - знание необходимых гражданину сведений, например, сколько звёзд в Галактике, или откуда берётся ветер. Вопросов, естественно, было очень много, и все были сложные.
Сначала прошла физическая часть. Абитуриенты должны были пробежать пять километров, потом - подтянуться на турнике пятнадцать раз, сделать пятьдесят отжиманий на кулаках, прыгнуть в длину и в высоту и, наконец, попасть из игрушечного пистолетика в центр мишени на расстоянии пятидесяти метров. На бег было отведено двадцать минут, прыжки в длину были рассчитаны на отметку три с половиной метра, а в высоту - метр шестьдесят; попасть же в мишень надо было трижды с четырёх попыток или четырежды, но обязательно - набрать тридцать очков (центр мишени - десятка). Не все справились с этим, но кое-какая часть всё же прошла, а именно - тридцать семь человек.
Умственные экзамены были назначены на первое сентября. Их прошло немного больше людей. Каждый находился за своей партой, без средств связи и калькуляторов. Тест включал четыреста вопросов по самым разным предметам: русскому языку, математике, литературе, истории, биологии, астрономии, физике, информатике, химии и географии, - и длился пять часов - с девяти до двух. После небольшого отдыха началась психологическая проверка: оценка годности к полётам и тест интеллекта. Вся эта тягомотина кончилась к пяти часам вечера и ужасно всех утомила.
А третьего сентября пришли результаты экзаменов.
И в восемь перед Академией встали три такие же, как и в предыдущие дни, шеренги. Теперь вышел директор нового ВУЗа и объявил:
- Мы выбрали пятнадцать кандидатов на полёты! Их имена: Геннадий и Георгий Ананасовы, Василий Бананов, Валерий Гагарин, Андрей Клубникин, Максим Козлов, Илья Леваков, Пётр Макаров, Дмитрий Рябинин, Николай Синицын, Олег Сухомлин, Ярослав Сырников, Юрий Титов, Николай Хрущёв и Иван Черникин! Лучше всех сдал физические экзамены Клубникин, умственные - Макаров! Кстати, у последнего самые высокие общие баллы, - тихо добавил директор.
Все стояли в молчании.
- Итак, названные - в здание, остальные - куда хотите. До свидания, - сказал директор напоследок и ушёл сквозь стеклянные двери.
Глава 2
Когда поступившие в Академию зашли в здание, директор им сказал:
- Предметов у вас будет не очень много: математика (высшая, естественно), физика, химия, астрономия, информатика и астробиология. В неделю будет четыре урока по каждому предмету, вернее, четыре пары. Столько же занятий будет, в общем, каждый день. Распорядок дня: семь утра - подъём, десять минут - дела (ну вы знаете - какие), с семи пятнадцати до половины восьмого - зарядка, далее, до восьми - завтрак, с восьми до двух - уроки, потом обед, с половины третьего до четырёх - физические упражнения, с четырёх до шести - самоподготовка, то есть выполнение домашних заданий, с шести до половины седьмого - ужин, потом - свободное время. В девять вечера - спать! Так, сейчас восемь часов, значит: а) идите получать учебники; б) расписание занятий висит в холле; в) первый урок - информатика. Поняли?
Космонавты кивнули.
- Ну вот и славно, - сказал директор и удалился в неизвестном направлении.
Библиотека располагалась в центре первого этажа и представляла собой большое, круглое и очень светлое помещение, полностью заставленное шкафами с книгами. Заведовал этим царством предмет в виде дамы средних лет с отталкивающей внешностью и отсутствием вкуса в одежде. Эта дама, не произнеся ни слова, выдала пятнадцать комплектов по шесть учебников и после этого стрельнула в студентов взглядом, означавшим: "Ну уходите же! Не видите, что ли, что ваше присутствие меня бесит?!"
Учителя тоже были со своими причудами. Например, информатик, Селезнёв Дмитрий Антонович, когда задумывался, открывал рот и начинал ворочать языком. Это его увлечение студенты отметили, когда пришли к нему на урок. После знакомства он "в честь первого урока" рассадил всех за компьютеры и предложил написать какую-нибудь программу и проверить, как она работает. Хрущёв сразу стал бешено стучать по кнопкам, в то время как другие только начали придумывать, о чём будут их программы. Через пять минут Никита первым поднял руку. Дмитрий Антонович в удивлении вскинул брови:
- Что? Уже всё?
- Да, - сдержанно ответил Никита.
Селезнёв подошёл к его компьютеру и посмотрел на текст программы. Потом открыл рот и начал двигать языком, как будто перекатывая конфету. Затем закрыл рот, пошёл обратно к своему столу, сел за него и написал что-то в журнале.
- Дмитрий Антонович? - окликнул Хрущёв.
- Ваша версия сайта Академии, конечно же, неплоха, но я вроде бы попросил написать обычную программу, например, умеющую складывать числа от одного до ста, или какую-нибудь простейшую игру, например, примитивнейший вариант "Тетриса". Так что Вы, Никита Хрущёв, получаете сегодня... три.
- Так нечестно!
- Да, нечестно, - сказал Селезнёв. - Я Вам ставлю не три, а три с минусом. Вопросы ещё есть?
Никита покачал головой и стал строчить что-то на компьютере... кажется, это был трёхмерный "Тетрис".
Второй парой была высшая математика. Её вёл некий Ляпунов Пётр Алексеевич, тративший много времени на произнесение многозначительной фразы: "Ээээээээ..." Он предложил студентам составить пять сложных уравнений разных типов и решить их. Теперь бешено писать принялся Максим Козлов. Ляпунов это заметил, подошёл к нему и заглянул через плечо. Открыл рот от изумления. Максим закончил писать, заметил учителя и изобразил на лице подобие глуповатой улыбки. Пётр Алексеевич растянул своё дальнейшее "э-э-э" на полминуты, взял листик, унёс к себе за стол, потом принёс обратно Максиму и сказал:
- Ваше знание интегралов и дифференциалов не может меня не радовать, но, по-моему, я попросил составить пять уравнений разных типов.
- Ну, тут и есть разные типы: логарифмическое, иррациональное, линейное, квадратное и биквадратное, - только все - с дифференциалами, производными и интегралами, - ответил Макс.
- На первый раз прощаю и ставлю пятёрку, но впредь, пожалуйста, получше слушайтесь моих указаний, - сказал Ляпунов и ушёл к себе за стол.
Кроме математика и информатика, студенты в этот день познакомились ещё с преподавателем физики и химии - не похожим ни на кого мужчиной с высоким интеллектом и без чувства юмора. У всех пятнадцати об Академии уже сложилось довольно неоднозначное впечатление...
Потом был обед.
Если все аудитории имели форму круга диаметром десять метров, с гигантским столом в виде подковы, закруглением обращённой к двери, за которым сидели ученики, и учительским столом нормального размера между концами подковы, то столовая представляла собой эллипс с большой осью пятнадцать метров и малой - втрое меньше. Но не это удивило будущих космонавтов.
Им подали... лимонный суп с рисом, перловку и какао!
После обеда студенты пошли на спортплощадку. На ней главным был инструктор Баранов Владимир Ильич, майор в отставке. Сначала он устроил пятикилометровый кросс, как на вступительных экзаменах, но на этот раз - на специальной дорожке. Она не имела форму кольца, как та, на которой проходил вступительный кросс: она, скорее всего, представляла собой проекцию какой-нибудь неалгебраической замкнутой пространственной кривой линии, изобилующей поворотами и зигзагами. Трасса была потруднее, чем в прошлую пятницу, но пройти её оказалось возможным.
Первым прибежал Козлов - за девятнадцать минут двенадцать целых и две десятых секунды. За ним пришли все остальные. Хрущёв прибежал последним, как на экзамене, почти на сорок четыре секунды отстав от Козлова.
Баранов всех построил и заявил:
- Не так плохо, как я думал, но всё же плохо. Запомните раз и навсегда: от девятнадцати до двадцати минут на такой кросс - это тройка с натяжкой, я бы даже сказал, с минусом, но, так как я сегодня добрый, вы все получаете за кросс "три". Оценку за сегодня могут изменить ваши результаты в других видах спорта.
- Каких ещё? - полюбопытствовал Юра Титов.
- Разговорчики. Минус балл. Виды спорта, которые я имел в виду: подтягивания, отжимания, прыжки, метание гранаты, стрельба и футбол. Понятно? К турнику!
В этот день студенты подтянулись по семнадцать раз каждый, отжались восемьдесят раз, четырежды выстрелили в мишень, но уже из настоящего пистолета, кинули тяжёлый шарик на другой конец площадки, прыгнули кто во что горазд и либо забили , либо не дали забить другим хотя бы по одному голу. Так что Баранов поставил всем по твёрдой четвёрке без минуса, даже микроскопического.
Наконец, этот сумасшедший день закончился.
Усталые, чистые и немного раздражённые студенты проследовали в спальню пунктуально к девяти.
Эта комната имела форму шестнадцатиугольника с длиной стороны два с половиной метра. У пятнадцати сторон стояли кровати и тумбочки, а в шестнадцатой была дверь.
Космонавты легли и в ту ночь больше не встали.
А они даже ещё как следует не познакомились...
И несмотря на это, им снились сны, в которых они действовали командой из семи человек (у каждого - своих): переводили бабушек через дорогу, сидели в кафе и болтали, высаживались на Марс...
Студенты узнали друг друга получше лишь на второй день учёбы, в свободное время. Сидя на кроватях в шестнадцатиугольной спальне, они расспрашивали друг друга о недостатках, преимуществах и личной жизни.
Макс Козлов был брюнетом среднего роста, с немного скрипучим голосом. Он был довольно умным, но знал лучше других лишь два предмета: математику и химию. У него была одна мечта: стать первым человеком, ступившим на Марс. И он знал, что обязательно её выполнит.
Андрей Клубникин был немного ниже Макса, примерно с таким же, как и у последнего, уровнем умственного развития. Он знал довольно много, но не был специалистом ни в какой области. По части спорта он тоже не выделялся из коллектива, но всё равно был в неплохой форме. Он любил клубнику и ощущал себя творцом своей жизни.
Ваня Черникин был умнее Макса и Андрея, но не сильнее их. Он тоже относился к середнячкам: неплохое знание всех предметов спасало его от придирок учителей и насмешек друзей. Он обожал чернику и научную фантастику.
Близнецы Ананасовы - Гена и Жора - были схожи только на первый взгляд. Несмотря на то что они, в отличие от других близнецов, не ссорились, между ними кипело некое телепатическое соперничество, естественно, скрываемое от посторонних людей. Они были одинаково умными (чуть умнее Клубникина), но всё же Жора любил спорт сильнее, чем Гена. Они любили ананасы и совместную игру в приставку.
Дима Рябинин был замкнутым человеком, но охотно рассказал о себе. Ум его соответствовал Гениному и Жориному, а спортивное развитие было чуть похуже. Дима любил рябину и одиночество.
О Васе Бананове можно было сказать очень немногое: он обожал бананы и являлся, пожалуй, самым средним из студентов. Вот и всё.
Валера Гагарин был чуточку умнее Рябинина, но немного слабее. Он мечтал полететь в космос.
Юра Титов почти во всём походил на Валеру, но в чём-то (непонятно - в чём) отличался от него.
Илья Леваков был слабее всех вышеперечисленных, умнее Юры Титова, но глупее Черникина.
Ярик Сырников хорошо знал географию и имел зрение минус один.
Олег Сухомлин был титаном в истории и физике.
Коля Синицын преуспевал в гуманитарных науках и биологии.
Петя Макаров был самым умным среди студентов, самым зорким и знающим филологию и астрономию.
Никита Хрущёв был личностью неординарной. Угрюмый, нелюдимый, он заключал в себе огромную психическую энергию. Он был самым слабым в группе, но знал всё про компьютеры.
Когда студенты узнали друг друга получше, они переключились на безобидное высмеивание преподавателей. Причуды Селезнёва и Ляпунова получили всего три минуты обсуждения, странности Валерия Викторовича Васильева, учителя физики и химии, обсмеивались пять минут; больше вышеназванных досталось Баранову - "слишком военному человеку", как выразился Черникин; пятнадцать минут обговаривали привычки Лапеко Арсения Валентиновича, учителя астрономии, который любил, откинувшись на спинку кресла, изображать, будто сейчас умрёт, чем вызвал общий смешок ещё в аудитории - комнате с белыми стенами и мощными светодиодными лампами; но первое место в хит-параде заняла учительница астробиологии или, как ещё студенты назвали эту науку, "инопланетной медицины". Преподавала ту науку Василиса Васильевна Светланова, "железная леди-вампир". Несмотря на свою строгость, она всё же поставила на уроке три пятёрки и девять четвёрок. Тройки достались лишь Клубникину, Гене Ананасову и Титову.
Студенты долго смеялись над учителями, пока в полдесятого не пришёл директор, Изотов Виталий Валентинович (толстый мужчина в коричневом костюме, с лысиной, окружённой чёрными курчавыми волосами), и не велел всем немедленно лечь спать.
Когда директор ушёл, студенты исполнили его требование, но всё же успели всласть наговориться шёпотом...
В этот день студентам разрешалось выйти из Академии и вернуться до семи часов вечера. Но отпускали не всех, а большинство.
После завтрака студенты собрались в холле, построившись, как военные, и оживлённо, но тихо переговариваясь, стараясь угадать, кто пойдёт, а кто - нет.
Но вот вышел директор и объявил, держа в руках раскрытую синюю папку:
- На этот раз вы идёте все, потому что учились нормально, хотя некоторые товарищи, - директор косо взглянул на Синицына и Хрущёва, - немного подкачали. У всех есть часы?
Студенты синхронно кивнули.
- Ну и хорошо. Чтоб к семи все были здесь! - директор указал пальцем на пол и удалился, выполнив свою миссию.
А будущие космонавты дружной гурьбой побежали к выходу.
Они сначала решили посидеть в каком-нибудь однозвёздочном кафе, но, чтобы избежать подозрений, решили заходить туда парами с интервалом минуты в три. Хрущёв должен был зайти один.
Быстро разбились на пары и блестяще провели свою операцию. Никто из посетителей кафе не заметил, что между всеми вошедшими есть какая-то связь.
В заведении не так уж хорошо готовили, как представлялось студентам, но чай был довольно вкусным и с одной ложкой сахара.
В общем, студенты наелись, напились, но не слишком, и теперь решили пойти к родственникам и друзьям обоих полов...
А уже там...
Макс культурно беседовал с родителями она достаточно философские темы: про учёбу и планы на будущее...
Андрей с очень интересным выражением лица дремал, делая вид, что слушает отцовские разглагольствования о деньгах и богатстве как наиглавнейшем элементе жизни...
Ваня сидел в кресле и читал новый фантастический роман своего любимого писателя...
Гена и Жора, стоя в прихожей, вырывали друг у друга доисторический скейтборд и ругались молниеносными и острыми, как лазерный луч, взглядами...
Дима, сидя на лавочке в сквере... решал дифференциальные уравнения!..
Вася прогуливался по тому же скверу кое с каким человеком...
Валера сидел дома и смотрел научно-познавательную передачу про космос...
Юра тоже сидел перед телевизором, но его интересовал не вакуум, а чемпионат мира по автогонкам...
Илья в сорок четвёртый раз подряд катался на скоростной карусели в парке аттракционов...
Ярослав проводил себе лазерную коррекцию зрения в одной хорошей клинике...
Олег дома ставил разнообразные опыты: проверял законы Ньютона и термодинамики и всячески пытался их опровергнуть, изобретая вечные двигатели обоих родов и невесомые материалы...
Коля, погрузившись в сон, делал вид, что слушает нудные мамины лекции непонятно о чём...
Петя и Никита сидели за компьютером в квартире Рябинина и пытались записать свой разум на флешку...
Но на этот раз ни у кого ничего не получилось.
Настала пора возвращаться.
Студенты условились встретиться у Академии без пяти семь, но встретились пораньше, в других местах, парами и тройками, и весело зашагали к огромному зданию.
Пришли, как оказалось, в шесть пятьдесят семь. Зашли в холл.
Директор их пересчитал и заявил:
- Тринадцать! Где Сырников и Сухомлин? У них осталось три минуты! Ждём, друзья!
Через минуту прибежал Олег.
- Где был? - спросил директор.
- Автобус задержался.
- Ну ладно, ты ещё как-то успел. А вот у Сырникова есть ещё полторы минуты.
Прошло ещё восемьдесят секунд. Послышались чьи-то шаги и шумное дыхание. Вошёл Ярослав.
- Космонавт должен иметь превосходное зрение, как они! - директор указал в сторону остальных студентов. - И коррекция тут не поможет! Ну, зрение станет лучше, но это мероприятие может осложнить полёты. Так что ты исключаешься из Академии. Иди домой. Завтра по почте пришлю документы, и ты пойдёшь в военкомат или в другой ВУЗ. До свидания.
Сырников надул губы, повернулся на пятках и ушёл, сильно хлопнув дверью.
- А у вас, господа, свободное время! - сказал директор и удалился непонятно куда.
Студенты, заметно погрустнев, отправились в комнату досуга. Как обычно, достали шашки, шахматы, карты. Но радости от игр уже не было. Настроение омрачало неожиданное исключение Сырникова.
- Парни, ну это совсем несправедливо! - сказал Макс.
- Надо идти к Изотову и обжаловать его решение! - провозгласил Пётр.
- Вот завтра и пойдём, - сказал Макс.
- Нет, мы пойдём прямо сейчас, пока есть время до сна! - возразил Макаров. - Вы со мной? - спросил он остальных.
Они молча кивнули и встали. Макс понял, что Петра ему не переспорить, и подчинился.
- Вы не можете его исключить! Во-первых, это антигуманно, во-вторых, аморально, в-третьих, антидемократично, в-четвёртых, аполитично, в-пятых, нецелесообразно, в-шестых, несправедливо!!! - орал Макаров, глядя прямо в глаза директору и стуча по его столу, разбивая мелкие вещи.
- Ребята, вы, часом, ничего не попутали? - с неопределённой интонацией спросил Изотов.
- Нет, мы не попутали! Это Вы попутали!!! Его нельзя было исключать только из-за того, что он улучшил себе зрение! Вы садист и деспот!!! - не унимался Макаров.
- А Вы кто? - осведомился Виталий Валентинович.
- Я студент Космической Академии Красноярска, а Вы первостатейный дурак и подлец!!! Беспредел тут устроили!
Это восклицание явно выбило директора из колеи. Но всё же он собрался с собой и сказал:
- Ты тоже исключён.
- Так, ребята... - сказал Макаров, обращаясь к тринадцати юношам в оранжевых комбинезонах, толпившимся в кабинете.
Они, не говоря ни слова, принялись крушить всё, что было у директора в кабинете. Компьютер полетел с третьего этажа на асфальтовую дорожку, мобильник разбился о стену, городской телефон был разломан на части, все бумаги - помяты и порваны, все предметы мебели - свалены на пол и раздолбаны до непригодности. И директор никак не мог этому помешать.
Когда всё было сделано, студенты остановились, а Макаров спросил у Виталия Валентиновича, сидевшего на подоконнике и прикрывавшегося сдёрнутой занавеской в цветочек:
- Ну и славно. - Макаров достал из кармана свой телефон, набрал номер Ярослава и позвонил: - Алё, привет, Ярик! Слушай, мы тут с директором потолковали и сошлись на том, что он тебя не исключит. Да, приезжай назад. Пока.
- И если Вы ещё кого-нибудь исключите, мы сделаем Вам нечто похуже, чем сейчас, - добавил Пётр, обращаясь к беспомощному директору. - Пойдём, парни. Мы своё дело сделали.
Сырников прибыл через полчаса и был радушно встречен.
Глава 4
Прошёл сентябрь, а потом - октябрь. Четверть заканчивалась, и приближались каникулы.
Согласно Уставу Академии, на каникулы следовало отпустить тех студентов, у которых за четверть выходили оценки от четырёх с минусом до пяти включительно. Но так было у всех, поэтому Совет преподавателей Академии решил устроить студентам поблажку и "ввиду не то чтобы хорошей, но хотя бы неплохой" (по выражению преподавательницы астробиологии) учёбы отпустить их всех и - досрочно.
После середины октября в холле висела бумажка, на которой было написано, что двадцать седьмое число - последний день учёбы. А внизу ещё добавляли, сколько дней осталось. Студенты ежедневно ходили посмотреть на ту бумажку и с замиранием сердца отмечали, что до каникул осталось десять, восемь, шесть дней...
И вот наступил последний день четверти.
Начало ничем не отличалось от всех остальных: подъём, зарядка, завтрак... А вот пар было всего три: физика, астрономия и астробиология. Валерий Викторович рассказывал о поведении веществ в вакууме, Арсений Валентинович говорил о возможности существования инопланетян в Солнечной системе, а Василиса Васильевна распространялась о том, что в Солнечной системе не может быть иного разума, кроме как на Земле, и приводила очень веские аргументы.
На обед студенты пришли не в два, как обычно, а в полпервого, и ели они не суп и кашу, а пюре, рис и... торт!
С часу до двух Баранов грузил всех последним зачётом по всем упражнениям. Выяснилось, что спортивная подготовка студентов за два месяца сильно выросла. Майор был доволен.
Затем студенты не меньше часа складывали свои вещи и уходили из стен Академии Космоса не на несколько часов, как по воскресеньям, а на целую неделю, ожидая получить от последней кое-что приятное...
Они планировали семь дней отдыхать, а в последний - созвониться и напоследок посидеть в кафе за стаканом сока и проникновенной беседой, что им почти удалось, но всё же не полностью.
Сначала всё было хорошо. Первый день прошёл нормально, второй - тоже. А вот на третий...
Бананов, как обычно бывало в свободные дни, кое с кем гулял по скверу. Стояла ясная, хоть и не слишком тёплая погода. Листьев на деревьях почти совсем не осталось. Лужи находились между твёрдым и жидким состоянием: как бы лёд, но мягкий, как вода. Тишина. Супер...
Вдруг Бананов увидел, как один молодой человек немного старше его пытается поджечь растительность, но каждый раз терпит поражение и ничего не поджигает. Тем не менее, Василию показалось, что у незнакомца однажды получится устроить пожар, и студент Академии Космоса, оставив человека, с которым гулял, направился прямо к злоумышленнику.
Тот как раз пробовал последнюю спичку в коробке. Но Бананов успел вовремя: выбил ногой спичку из руки хулигана и дал ему в лицо. Злоумышленник вскочил и хотел было ответить на удар, но Бананов вырубил его своевременно. Собрал сгоревшие спички в коробок...
Раздался вой сирены. Очевидно, кто-то уже успел вызвать полицию. Из машины повалили люди в форме и обступили место происшествия.
- Что случилось? - спросил один из них - с наибольшим количеством звёздочек на погонах.
- Вот этот... тип, - ответил Бананов, - пытался поджечь траву. Вот доказательство, - Василий протянул полицейскому коробок с использованными спичками. - А есть ещё камера видеонаблюдения, - Бананов указал рукой на столб. - Это тоже доказательство.
- Сейчас проверим, - ответил старший полицейский и достал смартфон, желая посмотреть запись с указанной камеры.
Через минуту он сказал:
- Ну что ж... Вам благодарность, - он пожал руку Бананову, - а Вам, - обратился он к злоумышленнику, - административная или даже уголовная ответственность. В машину его.
А Василий продолжил кое с кем прогуливаться по скверу.
Три первых ноябрьских дня прошли без особых происшествий. Клубникин наконец нашёл в себе силы послать куда подальше надоедливого папашу. Черникин безвылазно сидел за ноутбуком, читая новейшие фантастические произведения. Ананасовы сломали скейт пополам. Рябинин решил все задачи из учебника высшей математики. Гагарин и Титов играли в космонавтов. Леваков решил поставить мировой рекорд по сну, но потерпел неудачу. Сырников выкинул все свои пары очков. Сухомлин почти изобрёл вечный двигатель. Синицын всё-таки послал свою маму. Макаров и Хрущёв осуществили запись своих мозгов на диск и проверили на IQ-тесте своё детище... оно получило 163 балла. А Макс... хорошо себя вёл.
Как видно, каникулы прошли не зря.
Настал последний день каникул - четвёртое ноября. Студенты отмели вариант с кафе и решили встретиться у Макарова, чьи родители улетели в Таиланд. Время Пётр назначил сам - десять часов десять минут утра, ведь к семи вечера надо было быть с вещами в Академии. Макаров дал слово позаботиться обо всём. И он это сделал.
Первый звонок в дверь раздался в десять ноль девять. Это был Никита - друг Макарова. Он принёс шоколадное печенье. За ним через каждые пять минут приходило по одному студенту. Все собрались лишь к четверти двенадцатого, заставив по меньшей мере два квадратных метра принесённой едой. Макарову пришлось сдвинуть вместе все столы в квартире, чтобы разместить четырнадцать своих друзей и товарищей, конечно же, не без помощи последних.
Финальная каникулярная трапеза началась в полдвенадцатого в самой большой из трёх комнат в квартире Петра. Естественно, не обошлось без шумных бесед. Но начал "болтологию" сам хозяин помещения - Макаров. Он произнёс не слишком большую, но и не слишком короткую речь о роли дружбы в космосе и на земле.
- Товарищи! - говорил он. - Мы претенденты на величайшее пока что событие в мировой космической истории. Некоторым из нас предстоит в двести раз переплюнуть американцев, летавших к Луне, так как Марс в самой ближней точке в двести раз дальше нашего естественного спутника. А парада планет, к сожалению, в ближайшее время не будет. - Смешок прокатился по аудитории. - Я хочу, чтобы к Красной планете полетели самые достойные из нас. Да будет так!
После такого оптимистичного и патриотического выступления все уселись за столы и начали поглощать то, что принесли, сначала молча, а потом - за разговором.
Первым оживлённую беседу начал Макс:
- У меня неделю назад пропал кот. Но четыре дня назад я нашёл его и принёс домой.
- И что в этом интересного? - спросил Черникин.
- Сейчас узнаешь. Дело в том, что вчера мой кот вернулся. Теперь их у меня два. Представляете потрясение моего кота? Он вернулся домой и увидел, что он уже дома!
Все засмеялись.
- Тогда зачем нужны коты? - сказал Никита.
- Загадка природы, - ответил Клубникин, и все опять засмеялись.
- А зачем нужны загадки природы? - спросил Сухомлин.
- Чтобы некоторые очень умные люди их разгадывали, объявляли законами науки и называли их своими именами, - угрюмо ответил Рябинин, притащивший на дружеские посиделки... том "Уравнений математической физики"!
- Дима, что с тобой, а? Реально, таким тоном говорить уже тысячу лет как не модно! - сказал Макс, и все опять поддались смеху, в том числе и Рябинин.
- Я знаю очень хороший анекдот, - произнёс Ярослав. - Вот, слушайте... Один человек говорит: "Вы не представляете, как трудно приготовить сыр в домашних условиях!" Другой спрашивает: "Почему?" А первый отвечает: "Да потому что для этого нужно сначала купить дом..." Правда, смешно?
Все очень ярко отметили, что анекдот действительно смешной.
Юра Титов вспомнил ещё одну шутку, вызвавшую такой же взрыв веселья: "Человек с точки зрения обезьяны - это то, до чего может довести труд!"
Но гвоздём программы стали заявления Валеры Гагарина: ""Генно-модифицированные продукты безвредны для людей!" - сказала журналистам свёкла, доедающая лошадь", - и классическое: "Если лошадь говорит тебе, что ты сумасшедший, значит, это так: лошадь обманывать не станет!"
После десятка анекдотов пошла светская беседа. Её инициатором стал Коля Синицын.
- Как вы думаете, а небо приближается или удаляется?
- По-моему, всё же удаляется, - ответил Сухомлин. - Атмосфера загрязняется, и вот пожалуйста!..
Посиделки продолжались аж до шести вечера, когда кто-то из студентов удосужился взглянуть на наручные часы и оповестить всю компанию.
Полтора десятка человек (точнее, четырнадцать, так как Макаров был у себя) бросились по домам - собирать вещи.
Но никто не опоздал к назначенному времени, и Академия приняла всех.
Глава 5
Утром первого дня второй учебной четверти директор произнёс следующую речь:
- Кто-то из вас, уважаемые студенты, полетит к другим мирам, но это будет нескоро. Задача Академии - всесторонне вас подготовить к этому великому делу. Вы поучитесь здесь один учебный год, а потом некоторую часть вас переведут в Центр подготовки космонавтов, который также будет при Академии, а те из вас, кто не пойдёт в Центр, смогут попытать счастья через год при условии записи на второй курс Академии. И если опять не получится, можно будет ещё раз повторить. Но учтите: если вы проучились у нас шесть лет и так и не полетели, извините, значит, вы негодны к космическим полётам. Так что старайтесь как можно лучше, чтобы оправдать миллиардные траты правительства на эти вот затеи. Будьте достойными представителями человечества и не опозорьтесь перед ним, когда будете в полёте. Спасибо за внимание.
Расписание не изменилось, и теперь, как и раньше, студенты ходили по гигантским светлым аудиториям, добросовестно посещая занятия по шесть часов в день. Меню осталось таким же, как в прошлой четверти: завтрак - каша и чай; обед - суп, каша и какао; ужин - что-нибудь лёгкое и сок. А за дисциплиной, казалось, стали следить ещё более тщательно, чем в предыдущие месяцы. Жизнь немного осложнилась, тем более что студентам уже порядком надоели их удобные эластичные оранжевые резиновые комбинезоны.
Программа занятий усложнилась. Ляпунов нещадно грузил всех интегральными уравнениями, Васильев досаждал со своими законами термодинамики и уравнениями аналитической химии, Селезнёв надоедал с языками программирования, Лапеко вызывал скуку теоретическим обоснованием законов Кеплера, а Светланова объясняла, почему невозможна жизнь в системе Альфа Центавра. Скукотища... Целых тридцать шесть часов в неделю пропадают зря. Обидно, но что поделаешь...
Баранов удвоил нагрузки на физкультуре, которой занимались уже в спортзале Академии - помещении, по площади равном половине третьего этажа. Теперь у студентов почти не оставалось сил, чтобы делать уроки, но надежда на полёт к Марсу поднимала их дух, и они всегда в срок выполняли задания.
В общем, всё вернулось на круги своя и должно было слететь с них лишь к Новому году...
Всё шло как обычно: занятия, еда, выходные...
Теперь критерии отпуска по воскресеньям ужесточились: не пускали уже тех, у кого были незакрытые тройки. Кто, например, трояк получил в среду, а в пятницу получил четвёрку или пятёрку по тому же предмету, ещё мог рассчитывать на отдых в воскресенье. Поэтому все старались учиться как можно лучше.
Но время отпуска сократилось с одиннадцати часов до шести; теперь выходной начинался в одиннадцать утра и заканчивался в пять часов в Академии. И это было самым отвратительным моментом во всей истории...
Стоял второй выходной четверти - восемнадцатое ноября. Был полдень, но солнце до зенита всё не добиралось. Студенты разошлись кто куда: по кафе, скверам, паркам и квартирам. Было холодно, поэтому будущие космонавты предпочли в большинстве своём погреться в тёплых забегаловках и жилищах.
Макс сидел в одном очень привлекательном кафе, пил чай с лимоном и писал что-то на клочке бумаги припасённой ручкой, каждую минуту зачёркивая какую-нибудь часть написанного.
В кафе зашёл его друг - Клубникин; заметив Макса, направился к столику. После взаимных приветствий Андрей заказал и себе чаю с лимоном и спросил у Макса:
- А это что у нас за манускрипт?
- Да так, не бери в голову, - ответил Максим.
Но Клубникин уже успел рассмотреть бумажку.
- Стихи? Как интересно! Я и не знал, что ты поэт!
- Да ну, балуюсь помаленьку, когда вдохновение есть, - отмахнулся Макс.
- Прочитай! - потребовал Андрей.
- Не хочу! - отказался Макс.
- А я тогда всем расскажу, что у тебя под кроватью...