После просмотра одного из фильмов, посвящённых памяти Владимира Высоцкого (по-моему, это был "Живой Высоцкий") мне припомнились три давние абсолютно мистические истории, связанные с ним. Относятся они приблизительно к 1988-89 годам. Я сильно увлекался его творчеством, собирал записи, материалы в прессе о нём, книги, плакаты - в общем, всё связанное с ним. В это же время в нашей институтской компании ребят и девчонок была пора увлечения спиритическими сеансами. Как-то вечером по телевизору показывали "Маленькие трагедии". После фильма девчонки предложили "погонять блюдце". Все согласились. И уж не помню, кого вызывали в начале, только где-то ближе к концу сеанса я предложил вызвать дух Высоцкого. Девчонки запротестовали: дескать, кто-то уже пытался его вызывать, но дух на вопросы не отвечал и сильно ругался матом. Я отвечал им в том смысле, что с ним, видимо, просто непочтительно разговаривали и, в конечном итоге, уговорил их.
Сначала были какие-то дежурные вопросы, на которые дух отвечал вполне корректно, безо всякого мата. И вот мы задаём ему вопрос: "Владимир Семёнович, а какая песня или стихотворение Ваше самое любимое?"
Он отвечает: "Незаписанное".
У меня как-то вырвалось: "А что, есть такое?"
Он отвечает: "Да".
Я спрашиваю: "А Вы могли бы процитировать хотя бы куплет?"
И вот, блюдце выводит следующие строки:
А где-то кони лижут мокрую траву.
Клубится одиноко белый дым...
А дальше дух свернул разговор. Устал.
И вот я задаю себе вопрос: кто из пяти человек в течении нескольких секунд смог придумать эти совершенно очевидные поэтические строчки и абсолютно в духе Высоцкого?
Дальше - больше.
Моему старшему брату, который тоже большой любитель песен Высоцкого, снится сон, будто заходит он в какой-то многоэтажный дом и слышит, как где-то крутят записи Высоцкого, но песни ему незнакомые. Тут из лифта выходит шумная компания молодых людей с магнитофоном, из которого как раз и доносятся песни.
Когда он проснулся, он вспомнил только две строки:
И я иду, куда несёт меня толпа
И выхожу к театру на Таганке.
Я не знаю такой песни у Высоцкого. Я опросил всех своих друзей, которые увлекаются Высоцким - может это строчки из какого-нибудь посвящения Высоцкому, вроде той шуточной дворовой песенки про Фантомаса, что звучала в начале 70-х:
Как-то раз к Марине Влади
Подошёл огромный дядя.
Он сказал: я - Фантомас,
Я давно влюблённый в Вас.
Но Марина отвечала:
Я таких в гробу видала.
Мне не нужен Фантомас.
Мне б Высоцкого сейчас.
Ни никто ничего так мне и не прояснил.
И последняя история. Теперь сон уже снится мне.
Я собираюсь куда-то ехать на поезде. Со мной какая-то корзинка с едой: жареная курица, огурцы, помидоры и т.п. Я захожу в купе поезда, а там сидит... Высоцкий. Я просто оторопел. А он сидит так скромно на правой скамейке у окна. И тут, я замечаю за ним у окна костыли. Точно я не помню, но у меня осталось ощущение, что у него что-то с правой ногой. Помню, я ему представился, и когда поезд тронулся, мы ели домашнюю еду и пили вино. Я начал ему рассказывать - как мне нравятся его песни, а он меня прерывает, мол, ты особенно не усердствуй, я и так про тебя всё знаю. Потом он говорит: "Коль ты такой большой любитель и знаток, то спою я тебе песню, которую ты ещё не слышал". Я ещё переспросил: "Из позднего?" Он говорит: "Из позднего". И вот поёт он песню. А я едва не обмираю. Чувствую - шедевр!
Так мы и ехали белым днём. Помню, даже пейзаж за окном мелькал, и занавески на окне колыхались.
А проснулся - ни строчки вспомнить не могу. Но однажды, при подготовке к какому-то концерту,
нам потребовалось сделать композицию на военную тему. И я говорю ребятам: "У Высоцкого есть замечательная песня, очень трагическая. Там говорится об одном инвалиде войны без рук, без ног, который после Победы сидит дома у раскрытого окна где-то на четвёртом этаже и смотрит вниз на улицу. А там - Весна, всё оживает, люди убирают мусор, разбирают завалы. Улица хорошеет. Женщины ходят в лёгких шифоновых платьицах. И он понимает, что всё это - и эта жизнь, и эти женщины - уже не для него. А другая жизнь ему не нужна. И он выбрасывается из окна".
Я несколько раз перебрал все свои записи Высоцкого, все диски с военными песнями - нет такой песни. И вдруг мелькнула мысль - а не эту ли песню он мне пел тогда в вагоне?
В жизни у нас ещё много непознанного. Говорят, что во время сна мы иногда совершаем астральные или "внетелесные" путешествия. Может быть, и я вот таким необычным образом пообщался с человеком, чьё творчество я чрезвычайно ценю, и которого никогда не видел вживую.