- Изверги! Изверги! - пищал Харитонов, переливаясь из красного цвета в бордово-коричневый. - Ненавижу, говно! - отливался он перламутровым. - Садисты, Предатели, Расхитители! - стал вдруг прозрачным, но лишь на секунду. От резкого порыва ветра его плоть снова приобрела знакомые полутона и грани.
- Все они такие... - Смирнов закурил, глубоко затянулся, успокоил темные редкие волосы на макушке.
- Директора бывшие, гонору много, я бы таких стрелял! - Еремеев сплюнул желтой слюной на потертый паркетный пол, и взялся за бумаги.
- Говори, скотина, где твоя совесть? - Смирнов уставился твердым жестким взглядом в посиневший взор Харитонова.
- Изверги... - проскулил Харитонов. - Она одна у меня была, одна, я ее берег, как летний снег, как зимний дождь, как ...
- Ты нам мозги не еби, говори как есть, а мы уж сами решим как оно было. - Еремеев вытянул затекшие ноги. Пахнуло приторно сладкими носками.
- Я ведь говорю, изверги, на седьмой неделе ее выкрал у начальника лесхоза, отоварился после горьким, ну до утра спал себе спокойно, утром надо было подлечиться, сходил к бригадиру, ему половину отсыпал, половину на следующее утро себе оставил...
- Падло, а куда еще треть дел? - Смирнов стукнул кулаком по столу, на котором в такт удару задребезжали чайные чашки.
- Так треть дома у жены осталась, я ей всю треть отдал, на сохранение. Бабы ведь порядок любят и расчетливость. - Харитонов грустно улыбнулся.
- А жена то твоя тогда где, мудило? - Еремеев затушил папиросу о разноцветную клеенку на столе.
- Жена с детьми, на северном, у нее там хозяйство свое ведь, я к ней в четверг нынче ездил, говорят все спокойно там, война уже никого не затрагивает, партизаны только изредка на базу приходят и детей ебут, но это по сравнению с тем что было - пустяки.
- Все ему пустяки, гондон штопанный! - вспыхнул Смирнов, поднялся из за стола, подошел к Харитонову и со всего маха поцеловал его в лоб кованным, тщательно начищенным сапогом.
- А... бля... изверги... гадье... - Харитонов заплакал. Его лоб расплылся сине-желтым, потом побагровел и из левого глаза потянулась густая кровь.
- Ладно Сереж... Хватит с него... А то нам его еще везти в управу на разбор... Тяжело будет... - Еремеев по товарищески похлопал Смирнова по плечу и направился к выходу.
- А этого кто потащит? - Смирнов с отвращением посмотрел на оранжево-красного Харитонова.
- Сейчас ребят позовем, пускай они его тащат... - Еремеев толкнул дверь и они вышли.
Харитонов сидел на влажном от пота стуле, и жалко всхлипывал. В мыслях проявлялся:
--
Портрет бабушки в саду, на даче.
--
Пыльное окошко личного кабинета в Отрадном.
--
Коричневые штаны Алешки, милого мальчика из рыбнадзора.
--
Пересоленный суп Маши, с разварившимися пельменями.
--
Свой мягкий и добрый голос на позапрошлом собрании.
- Изверги... - всхлипнул Харитонов, достал свежий платок из внутреннего кармана кожаного пиджака, прижал его к брови. - Садисты, твари, неучи... - поднялся со стула, подошел к окну. Где-то глубоко внизу лежал мокрый снег. Во дворике стояла черная страшная машина. Из нее выходили трое молодых ребят. - За мной... - прошептал Харитонов на секунду отпустив платок от лица. - Ненавижу... Хуй вам...Изверги... - Он со скрипом открыл окно, забрался на подоконник и сильным низким голосом запел:
- Я рвал из горла язычок,
Томил его в печушке,
Тушил в духовке,
Гноил в парадной,
Сушил на кухне,
На подокооооонниииикеееее...!!!
В последний раз вытер капающую из глаза кровь и ринулся вниз. Его полное тело пролетело 2 этажа, потом опять стало прозрачным и зависло в воздухе.
- Ну и что теперь? - Еремеев некоторое время еще смотрел на исчезающие грани тела Харитонова.
- Глумить придется... - Смирнов глубоко вздохнул и уселся на переднее сидение рядом с водительским.
- Эх... Сколько лишней работы вот из таких мудаков, бля... - Еремеев постучал сапогами о бампер машины, сбил с них снег, и уселся на водительское сидение рядом со Смирновым. - В управление теперь? - он заскрипел стартером.
- Нет, поехали сначала пообедаем ко мне. Машка супчик с утра варила, вкуснятина, настоящий русский борщ с чесночком, ну как? - Смирнов заманчиво улыбнулся.
Они махнули рукой молодым парням, которые курили возле подъезда, ожидая дальнейших распоряжений. Те серьезно кивнули и разошлись в разные стороны.
Заревел мотор, и машина сорвалась с места, унося два тела в обеденный перерыв.
Четкие грани плоти Харитонова еще некоторое время висели в воздухе и стали невидимыми лишь на следующее утро, когда город погрузился в густой снегопад. Наступал Новый Год...