В доме Романеро нет дверей - здесь выпускают птиц, и птицы, хлопая крыльями и крылышками, вмешиваются в закатные облака.
В доме Романеро нет дна - беcсчетные камни вокруг и вода, а подвал налит звездами и просочился туманом. Волокна и нити ползут по ночам и лугам, взбираясь на черную податливую сферу, потому что в доме семьи Романеро есть не только розовые кусты и плед одуванчиков, но и небо, твердеющее днем. В мягкую стену врастают туманные нити и расползаются с чуть уловимым звоном - так Романеро смеются. Звон укрепляет небо. Гаснут сквозные проколы в нем и протекает серебряный свет, грунтуя холст перед утром.
Вскоре уже нарисуется яркое небо. Небо слепой бирюзы в золоте солнц, встающих на смену павшим.
Каждый раз, наблюдая кровавую жертву заката, Романеро поют. Их песня беззвучна, но ощутима в полете крыльев и крылышек, в листьях гигантских фикусов и в осторожности волн. В них - вечерний плеск песка, в них - голубые слезы гор, ограненные наподобие зерен пылкого граната, в них нет печали и конца.