Аннотация: НФ. Рассказ попал в финал БД-9 из списка рассказов жюри.
ЗВЕЗДНЫЙ ЩЕНОК
"Каникула" вздрогнула при переходе на субсветовую. По куполу саркофага поползли языки тумана - так пробуждался воздух, медленно нагреваясь, превращаясь из инея в прозрачный газ. Замерцали индикаторы, загудели компрессоры, выравнивая давление, и легкая вибрация возвестила о переходе в режим орбитального торможения. Мертвая, вымороженная тьма осталась в прошлом. Световой барьер ослепительно вспыхнул и погас, выпустив из пространственной воронки сверкающее зерно.
Поверхность капсулы почти не нагревалась лучами звезды. С расстояния в десятую долю парсека Сириус А казался крупным бриллиантом, уложенным в поблескивающий искрами черный бархат космической пустоты. Теперь сияющий камень будет расти, неуклонно превращаясь в увитый протуберанцами шар. Плазма водорода и гелия, переизлучая выделенные в недрах звезды фотоны, окрашивала фотосферу в цвета спектрального класса А1.
Ускорение при торможении не должно превышать норму; расчетное время - сто земных суток. И столько же - на развертывание исследовательской миссии. К моменту погашения скорости до второй космической и выхода на устойчивую эллиптическую орбиту процесс должен быть завершен. И тогда внутри металлического зерна пробудится настоящая жизнь.
Закончив рутинную проверку систем, Питер облетел рубку по периметру. Следует еще раз - наверное, тысячный! - проглядеть расчеты. Может быть, в них все-таки ошибка, и тогда незачем будет переходить в аварийный режим, отпадет необходимость принимать решение. И решение это уйдет в разряд сбоев, останется в бортовой памяти как непредвиденный казус, случайность.
Но и тысячная, и тысяча первая, и тысяча сто десятая проверки выдавали одно и то же. А времени оставалось все меньше. Это задание не будет выполнено. То, к чему Питера готовили с самого детства, внезапно утратило смысл, оказалось пустячным и даже... ненужным? О нет, само по себе его открытие бесценно. Хотя и было описано еще двадцать лет назад. Но ведь одно дело - теории и догадки, и другое - работа в поле, практическое исследование, раз и навсегда утверждающее истину: видимый компонент двойной системы Сириуса пульсирует. Когда-то считавшийся рядовым представителем главной последовательности, когда-то вызвавший фурор вначале малозаметным доплеровским смещением линий спектра, а затем и колебанием яркости, совпадающим по фазе со сдвигом линий водорода, Сириус А действительно превратится в красный гигант.
Миллионы земных лет он светился чужим, украденным светом, поглотив кровь своего умирающего брата, жадно втянув остывающую газовую пелену, едва та вышла за границы полости Роша. Но перетекший из Сириуса Б водород не пошел ему впрок, не смог проникнуть в захлебывающееся гелием ядро, осел на поверхности, заставив отяжелевшую звезду испускать желтое, оранжевое, красное, снова желтое, а потом и знакомое голубовато-белое сияние.
Та же болезнь поразит теперь Сириус А. Сила светового давления не сможет больше препятствовать гравитации, и сердце небесного тела начнет сжиматься. Расширится остывающая оболочка, раздуется оранжево-красным шаром. Но вращающееся в огненном мареве ядро продолжит гореть. Под водородным одеялом, внутри гелиевого ядра, на котором отбушевали реакции синтеза гелия, в самом центре разбухшей звезды, начнется перерождение гелия в углерод и кислород. И именно это горение станет причиной надвигающейся катастрофы.
Как обрадовался бы профессор Хук, узнав, что его теория о превращении Сириуса А в красный гигант подтвердилась. И как огорчился бы, что не сумел предвидеть главного: внутри новорожденной газовой сферы - не мертвое коллапсирующее ядро, а активная, полная жизни гелиевая звезда. Она вспыхнула благодаря накопленной массе и теперь сбросит оболочку куда быстрее, чем положено растущему гиганту. Недостаточно быстро для взрыва новой. Недостаточно медленно, чтобы задание "Каникулы" не потеряло значение. Казалось, даже во время краткого отдыха, когда из пола всплывал заполненный питательной субстанцией саркофаг, мозг Питера продолжал обдумывать проблему. Всего пять земных лет отвели ему на работу. Он - первый посланец земной цивилизации, прорвавшийся сквозь тьму световых лет к альфе Большого Пса. Единственный человек, знающий причину нестабильности Сириуса А.
Никогда еще живая материя не пересекала световой барьер, никогда человек не выходил невредимым из пространственного канала. Питер обязан выполнить задание. Пять лет, и еще больше года на возвращение: сорок земных суток на разгон, по сорок - на каждый световой год в канале, еще сорок - на торможение у Солнечной системы, и бесценная информация окажется на Земле. С какой гордостью профессор Хук докажет, наконец, свою правоту. С какой важностью продемонстрирует собранные героем доказательства. Как будет радоваться за Питера милая Венди. Как станут хвастаться отцовским подвигом Нибс и Слайти...
Но именно за эти годы Сириус А обернется красным гигантом с активно действующим ядром. И с раздутой газовой оболочки, перехлестывая через эквипотенциальную поверхность полости Роша, потоками хлынет присвоенный когда-то водород. Ринется, заворачиваясь в спираль, к прежнему хозяину, труп которого продолжает обращаться нейтронной звездой вокруг центра масс, стремительно кружась при этом вокруг собственной оси. Оси, направленной на Солнечную систему. И падающее с аккреционного диска вещество с чудовищной скоростью заскользит по магнитным линиям Сириуса Б на полюса, где почти наполовину перейдет в энергию. И бьющие с полюсов, словно испускаемые прожекторами, лучи устремятся вперед, в открытый космос. В невидимом человеческому глазу рентгеновском диапазоне. Смертельные в своей мощности для всего живого. Для Венди.
Значит, другого выхода нет? Оставить задание и вернуться на Землю прямо сейчас. Принеся с собой весть об опасности.
- У нас будет на пять лет больше, - говорит себе Питер, - чтобы подготовиться. Нужно перейти на ручное управление. Изменить дату возвращения. Составить подробный отчет. Два отчета. Второй - о невыполнении задания.
Питер сам отказался от блокировки воспоминаний о доме. Что значат семь-восемь лет, когда впереди - почти целая жизнь. Венди выглядела как живая - Питер соорудил простенькую программу, вызывающую трехмерное изображение прямо из памяти. Голограмма неторопливо переворачивалась, следуя за его пальцами. Нужно определиться с окружением: камни, трава, деревья, дом, на заднем плане - горы, снег. Как же это расположить? Отчего-то Венди не желала вписываться ни в одну из картинок. Выглядело очень странно. А ведь он еще собирался создать детей.
Как ее повернуть?.. Внезапно его охватило раздражение. Хватит оттягивать. Это становится похожим на нерешительность. Он человек, а не бездушная машина. Потому и примет человеческое решение. Кому нужны сведения о Сириусе А, когда Сириус Б вот-вот превратится в галактическое оружие узконаправленного действия?
Очень по-человечески, именно эти условные сутки не складывались. Консоль ручного управления, которую он вызвал, тоже не захотела работать. Она развернулась в стереопроекцию, кнопки и тумблеры выглядели активными и отвечали прикосновениям, поступали отчеты о выполнении команд, но Питер напрасно ждал, когда по "Каникуле" пробежит мелкая дрожь, сигнализирующая о переходе двигателей в субсветовой режим. Раз за разом повторял он последовательность операций: вернуться в автоматический режим, переключиться на ручной, активировать подготовку к разгону, дождаться загорания полупрозрачной зеленой клавиши, нажать... И - ничего.
Капсула по-прежнему летела по орбите. В этом режиме все работало исправно. Трижды продублированная сверхнадежная система дала сбой в самый критический момент. Разве может такое случиться? Питер забеспокоился. Только что в его силах было дать Земле на пять лет сверх того, что подарят ей корчащиеся в конвульсиях звездные братья и естественное ограничение скорости света. А теперь выходило, что двигатели повреждены, и эти годы могут уйти на банальное исправление поломки.
Сквозь светофильтр на него смотрел Сириус А. Питеру показалось, что по контуру слепящего шара пробежала красноватая змейка. Конечно, показалось. Еще нескоро. Да и не будет никаких змеек. Он вернулся к своим консолям и погрузился в невеселые мысли. Системы двигателя функционируют нормально, он постоянно их проверял. Значит, это сбой в программе. Невероятно. Почему команда не доходит до места выполнения? Возможно, какие-то параметры имеют недопустимые значения. Как это произошло? Неполное тестирование? Кривая обработка ошибки? Но кто мог предвидеть столь уникальные обстоятельства - изменение времени обратного старта... Профессор Хук называл такие вещи багами. И на случаи нештатных ситуаций существовал доступ к панели отладчика. Можно проследить весь путь выполнения команды - от посылки первого сообщения до самого старта.
Много раз пришлось Питеру опускаться в саркофаг, прежде чем обнаружилась ошибка. И не там, где он ее ожидал. Асимметричность модели торможения. Снижение скорости после выхода из пространственной воронки заняло сто дней. Почему же на аналогичное действие в Солнечной системе отводилось сорок? Эта ошибка может стоить ему жизни: никакой человек не может столько времени выдержать вес, в десять раз превышающий его собственный. Особенно после пяти лет в невесомости.
Но все-таки... Разве параметры основного цикла не проходили тщательные проверки? Он методично прогнал под отладкой все программные модели, связанные с этапами разгона и торможения: саркофаг, консервация, выход. Все выглядело верным. Все, кроме десятикратной перегрузки. Питер перешел к просмотру торможения в системе Сириуса. И сразу увидел другую модель. Но ведь процессы ничем не отличаются. Однако каждая декомпилированная команда, каждое значение переменных и констант говорили: вплоть до выхода из пространственной воронки на "Каникуле" не было ничего живого. Было другое: строго отмерянная каша из аминокислот, белков, рибосом и двойных левосторонних спиралей ДНК, строго пронумерованные ячейки памяти, органическая болванка, выращенная под куполом саркофага, поддерживаемая заботливым питательным субстратом, бездушный кусок организованных углеводородов, манипулируемый гениальными расчетами и не менее гениальной расчетливостью профессора Хука. Питер Пэн, астронавт высшей категории, появился на свет здесь, в крошечной капсуле, под материнским оком "Собачьей Звезды".
Через шесть лет там, на Земле, они будут ждать потускневшую "Каникулу", что должна принести историю прошлого и будущего одноименной звездной системы. Из саркофага вынут обрывки клеточного материала, растекшегося по искореженным зептосхемам. И, подпрыгивая от нетерпения, растащат по пробиркам и фемтоскопам. Жаль, что материал обо всем догадается еще там, и стертую его пальцами память бортовых систем восстановить не удастся. Но ничего, сразу начнется планирование следующего полета.
С какой гордостью профессор Хук докажет, наконец, свою правоту: ни одна живая клетка не способна пройти световой барьер, но миллионы таких клеток можно вырастить по ту сторону! Закачать в них йоттабайты ассоциативных сцепок с любыми областями знаний, придать любое обличье, вложить в мозг любые воспоминания, сконструировать любое сознание. Как будут радоваться за профессора Хука его ученики, жена, дети, внуки. И как удивятся они через несколько лет, когда небо над всей планетой расцветет вдруг яркими переливами красок.
И захлебнутся орбитальные датчики, и продавленная ионосфера не выдержит потока жесткого излучения, и начнется ионизация стратосферы, и распадутся молекулы азота, кислорода и воды на атомы. И небеса засияют так, что ослепнет все, имеющее глаза. И на тех, кто осмелится вылезти на поверхность из подвалов и нор, будет вспыхивать одежда и шкура. Через несколько недель Солнечная система выйдет из-под посланного Сириусом Б луча. На обожженную планету прольются дожди концентрированной азотной кислоты. И закись азота, не успевшая раствориться в тропосферных парах, просочится в самые глубокие дыры. И вдохнут те, кто выжил, веселящего газа, и наполнит он их последние минуты необузданной радостью.
Несомненно, гениальный профессор Хук будет жить в лучшем в мире убежище и спать в лучшем в мире противогазе. И когда через месяц он выползет под звезды, его встретит то же самое Солнце, тот же самый Сириус. И обугленная Земля. Он умрет от голода и одиночества и никогда не узнает, что первое выращенное за световым барьером существо - мягкий бесформенный комок, несколько пар глаз и бесчисленные щупальца, обросшие гроздьями тонких человеческих пальцев, - не смогло оценить его шутку: никто не позаботился вложить в ячейки формируемой памяти историю о Питере Пэне - мальчике, который никогда не вырос.