Нормаер Константин : другие произведения.

Бд-16: Пути неисповедимы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   По инструкции брать попутчиков строго-настрого запрещалось, но я пренебрег этим правилом. Грузовик неохотно заскрипел колесами и замер посреди ночной трассы. Незнакомец ничего не ответил - только низко поклонился и быстро забрался в кабину.
   Выглядел он необычно: пыльного цвета рубаха и штаны, за плечом скромная котомка на веревке, а в руке деревянный посох. Но главной особенностью его внешнего вида являлись ботинки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять - он протопал в них ни одну сотню километров. Верхняя часть еще как-то сохранила свой изначальный вид потеряв лишь былую форму и окраску, а вот с подошвой дела обстояли совсем плохо. Она исхудала до такой степени, что трудно было понять осталось ли от нее хоть что-то или путник шагает по земле босиком.
  - Андрей, - я протянул попутчику руку.
   В ответ тот еще раз поклонился и осторожно произнес:
  - Яков, - и немного подумав, добавил, - с Осоковки.
  Я рассеяно кивнул, включая первую передачу.
  - Куда путь держишь, Яков?
   Вопрос оказался для него не таким простым. Задумчиво опустив голову, он уперся в навершие посоха и затих.
   Возможно мне просто показалось, но его испещренное морщинами лицо внезапно вздрогнуло, словно пришедший в голову ответ поразил его самого.
  - Трудно сказать, - только и вымолвил Яков.
  - Тогда докину тебя до большого города, а там сам решишь, - предложил я.
   Он не стал возражать. Только почесал свою длинную, местами седую бороду, и равнодушно уставился вперед.
   Фары мягко стелились по трассе то и дело выхватывая из темноты широкие ветви елей.
  - Хорошая дорога, добротная, - внезапно произнес попутчик. - В мои времена такие не строили.
  - Да, - согласился я, но сразу же добавил: - Но это только здесь, а в глубинке все по-старому. Там асфальта как не было, так и не будет еще лет сто, а то и больше.
  - Ничего не поменялось в нашем человеке, - сказал он. - О себе думает, не о других.
  - А как же иначе, - кивнул я. - Такова жизнь. Чтобы начать о других переживать, к этому ведь прийти надо. А для кого-то этот путь всю жизнь непреодолимым остается.
   Продолжать разговор Яков не стал. В очередной раз покосился на свою стоптанную обувь и тяжело вздохнул.
   В кабине немного трясло, с перебоями работало радио, а я напряженно подбирал новую тему для моего попутчика.
  - А дома давно не был? - слетел с языка вполне безобидный вопрос.
  - Дома? -встревоженно переспросил Яков.
   Его лицо удивленно вытянулось и тут же опало, будто он мгновенно забыл о чем спрашивали.
   Я покосился в его сторону и едва заметно улыбнулся. Спонтанные действия порой творят чудеса. Подбирать ключик к израненной душе попутчика можно было еще очень долго, а я просто взял и спросил напрямую. Большинство таких как он отнекиваются или впадают в забытье. Но Яков поступил иначе: он повторил заветное слово и в его взгляде возникла призрачная надежда.
  - Да куда мне возвращаться-то, - вдруг прохрипел он.
   Я ощутил с каким трудом дались ему эти слова. И продолжил расспрос более осторожно.
  - Неужто не ждет никто?
  - А может и не ждет, - почти шепотом сказал Яков.
  - А если наоборот? Надеются и с порога не сходят. Что тогда? - продолжил стоять я на своем.
  Взгляд попутчика стал не столько задумчивым, сколько туманным.
  - Ну что, может взглянем одним глазком? Здесь же недалеко совсем, - осторожно предложил я.
  - Боязно что-то...
  - А ты набери побольше воздуха в грудь и выдохни, - подмигнул я.
   И не став дожидаться согласия перешел на третью и вдавил педаль газа. Грузовик взревел и подпрыгнув на очередной кочке, поспешил к намеченной цели.
  
  ***
  
   Лунный свет оплел яркой паутиной широкие деревенские улочки: покосившийся забор, вросший в землю колодец и утопающие в бурьяне дома. Притаившаяся в сумраке деревенька теперь, словно скинув с себя пелену забвенья, заметно преобразилась. Я бывал здесь много раз, и в каждый визит отмечал для себя что-то новое.
   Сейчас мы стояли напротив старой, разрушенной часовни. Колокол валялся неподалеку, но углядеть его среди высокой травы и бурелома было не так-то просто.
  - Знакомое место? - с надеждой поинтересовался я.
   Яков тяжело вздохнул и опустил взгляд.
  - Здесь нас благословили на смерть.
  - На смерть? Так ты солдат?
   Мне приходилось возвращать многих: унесенных болезнью, попавших под колеса паровоза или умерших от банального голода, - но с людьми привыкшими держать в руках оружие я сталкивался впервые.
   Яков вышел чуть вперед, заставив меня немного иначе взглянуть на его потрепанное облачение. И почему я сразу не заметил очевидного: пыльная гимнастерка, портянки поверх штанов и даже парусиновый вещевой мешок из которого выглядывала рваная фуражка.
  - Здесь нас окропили святой водой и отправили прямиком в окопы, - угрюмо произнес Яков. - Дальше я мало что помню. Война застала нас врасплох. Не прошли и пары километров... Вон там, возле цыганских хуторов, - он указала на пологий холм, - нас накрыло снарядами. А потом пулеметная чехарда и все...
  - Лишь бесконечная темнота, - закончил я за него.
   Яков кивнул:
  - Очнулся я где-то посреди болот. В наших местах такой глухомани отродясь не было. Кругом топь и пузыри вонючие, словно в аду.
  - Долго плутал-то?
  - А черт его знает, - пожал плечами Яков. - Вроде как долго, а вроде и нет. Вместо сна забытье какое-то, а из воспоминаний - одни клочки. Много чего видел, но захочешь рассказать, так и нечего.
  - Пойдем, нас с тобой уже заждались, - позвал я его и устремился вверх по улице.
   Где-то вдалеке испуганно завыли собаки, одна за другой, словно по команде. В эти заунывные звуки вплелось недовольное гарканье уток и пронзительный крик петуха. Деревня оживала на глазах, хотя никакой живности так и не показалось.
  - Я хорошо помню свое детство, - начал рассказывать Яков. - Учил нас местный поп Аристарх, прямо здесь, при церкви. Правда недолго, год или два. А потом наступил голод. Тогда уж не до чертулек стало, батька меня за шкирку взял и в поле потащил, старшим братьям на помощь.
   Пока мы медленно продвигались вперед, он продолжал. Говорил скоро, словно пьет и никак не может утолить жажду.
  - А здесь, - Яков остановился напротив дома с прохудившейся крышей, - жила Авдотья.
  Он немного помолчал, собрался с мыслями.
  - Мы с ней очень дружили. Бывало на санках ее прокатишь или бублик с ярмарки принесешь. А она спасибо скажет, улыбнется. Добрая была. А когда выросла, так и красотой пыхать стала.
  - Любил ее? - догадался я.
  - Да мы уж и свадьбу загадали, - быстро откликнулся Яков, - если бы не злые языки. Разнесли по всей деревне, что она семьей другому обещана.
  Он резко отвернулся, и я заметил как задрожали его плечи.
  - Все пошло не так, понимаешь ты, все! - резко рявкнул он. - Что хотели, о чем мечтали, в один миг перечеркнулось. - Потом немного помолчал и тихо-тихо произнес: - Впрочем, и я виноват. Авдотья ведь клялась в вечной любви, бежать предлагала. А я упрямый был, гордый. Отмахнулся и отдал ее на откуп отцовскому слову. Все хотел правду найти, а сыскал только кривду, будь она неладна.
  - Пойдем, пора нам, - напомнил я о себе.
   Мы зашли в крайний дом. Вокруг запустение, да кресты деревянные среди сухих лопухов и репейника. Вступили на скрипучий порог, пригнули головы.
   Ну вот вернулись туда, откуда все началось. Первый вздох, первые шаги. Яков сразу все понял: родной дом даже среди мха и паутины узнаешь. Прошелся вдоль стен и остановился возле почерневшей иконы в радужном окладе, перекрестился. Потом обернулся, посмотрел на меня. Тяжело вздохнул. Но все-таки решился и приблизился к старой люльке над которой на самодельной жерди болтались почерневшие щепки. Устало сказал. Не мне, а самому себе:
  - Стало быть, погиб я тогда у Кривого холма.
  - Погиб, - подтвердил я.
  - А Авдотья?
  - И она тоже...
  Его голос дрогнул:
  - Но ведь могло сложиться как-то иначе?
  - Да какая теперь разница, - вздохнул я.
  - Прав ты, во всем прав.
   Подняв голову он уставился на дыру в крыше, где виднелась яркая россыпь звезд.
  - Скажи, может свижусь с моей ненаглядной когда-нибудь?..
  - Кто знает, - растеряно произнес я, но сразу же исправился: - Знаешь, ты главное верь. Святые пути, они ведь неисповедимы...
  
  ***
  
   Привязав лодку, я натужно вздохнул, распрямил затекшую спину и уставился на гору - до скита оставалось совсем немного.
   Восхождение далось довольно легко, откуда только силы взялись.
   Постучав в дверь, я дождался позволения и зайдя, низко поклонился.
   Старец Николай принял меня в объятья и пригласил к столу. Хотелось многое рассказать: о человеческих судьбах и о заблудших душах, но он резко остановил меня. Для начала душистый чай, а все остальное потом.
   Разговор сам собой коснулся погоды, местных красот и конечно же природы. Насколько она все гармонично по своим местам расставила и каждому свой клочок под солнцем определила.
   Только вдоволь наговорившись о всяких мелочах, старец наконец спросил:
  - Значится выполнил ты мое послушание хитроумное?
  - Выполнил, отче, - спокойно ответил я.
  - Сколько же их сыскать удалось?
  - Семьдесят семь - всех без остатка.
  - Молодцом, - похвалил меня затворник. - Получается и впрямь доброе дело сделал, раз господь тебе дорогу открыл да провел до самого конца.
   Я облегченно вздохнул. И верно - все как по нотам прошло. Никогда такого не было, даже когда за линию фронта не единожды хаживал.
  - И что ж теперь?.. - нетерпеливо спросил я.
  - А что теперь? - переспросил меня старец.
  - Что со мной будет? Ведь почитай как полвека землю топчу почем зря. Душе без тела ведь здесь не место.
   Николай задумчиво уставился на столешницу.
  - Вот как! Не место говоришь? А где ж тогда тебе место, а?
  - Я думал вы мне скажите, отче, - как-то разочаровано буркнул я себе под нос.
   Николай встал, крякнул по-стариковски, подошел ближе и ткнул пальцем мне в грудь.
  - Ты на меня чужого не перекладывай. Лучше ответь: ты когда заплутавших то собирал, понял чего али так, дело сделал и ладно?
   Хотел я сразу ответить, да только не смог. Раскрыл было рот, но так и остался нем.
   - Ну вот видишь, солдат. Светлая ведь голова, а все других вопросами мучаешь.
   Распахнув дверь, Николай поднял перст и указал на маленькую купель, прямо напротив каменной тропки, что на святую гору ведет.
  - Иди-ка лучше, искупнись на дорожку.
   Шаг за шагом я погрузился в холодную воду, немного постоял борясь с дрожью в теле и окунулся с головой. А когда вынырнул, то не было вокруг ни гор, ни старой землянки-скита. Зато оказалось нечто невероятно родное.
   Семья ждала меня возле высокого бревенчатого дома: жена и двое ребятишек, все как в тот далекий день, когда я уходил на фронт.
   Я улыбнулся и быстрым шагом пошел им на встречу.
  
  ***
  
   Вахта памяти подошла к концу. Останки уложили в гробы, произнесли слова благодарности и отправили погибших в последний путь. Удивительная вышла история: жители той деревеньки так и не узнали своего спасителя. А ведь он, в одиночку, двое суток сдерживал наступление противника, позволив селянам бежать в тыл. И ведь что удивительно, поговаривали, будто образ одинокого солдата не раз являлся местным жителям и после войны. А потом вдруг взял и исчез, словно и не было ничего. Видимо, даже героям требуется немного покоя.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"