Аннотация: Рассказ опубликован в журнале "Полдень, XXI век". С благодарностью Джи Майку за небольшой, но очень ценный совет.
Мария Гинзбург
ОСТРОВ, КОТОРОГО НЕТ
Каждое зло, достигнувшее апогея своего
развития - стремится к добру.
Теорема Бене Тлайлеску (пока недоказанная)
Пролог
Владимир лениво скользнул взглядом по заголовкам первой полосы. Промышленный гигант IBM поставил в Намибийский эмират несколько сотен компьютеров для медресе. В столице Нигерии перестрелка между Али Аббасом и Кадыром Мамедом, двумя наследниками недавно скончавшегося шейха. В Новом Хабаровске, бывший Пекин, пущен первый блок НЭС. На Островах Восходящего Солнца траур, скончался архиепископ Игнатий, паства скорбит.
Никитский опустил газету. Читать не хотелось. Хотелось вытянуться в шезлонге и выпить сока со льдом. Взгляд русского ученого уперся в Дитриха. Обнаженный по пояс Таугер вытянулся в шезлонге и, отхлебывая сок из стакана, смотрел на море, блестящее под солнцем и необычно спокойное.
- О чем вы думаете, Дитрих? - спросил Влад, взял свой стакан со столика и отпил.
Таугер усмехнулся:
- На одном из тех островов, куда мы идем, жил Кулау-прокаженный. Будем надеяться, что за это время сгнил не только его палец, но и его ствол...
Грубость каламбура покоробила Влада, а эрудиция собеседника неприятно удивила ученого. Огромный Таугер действительно напоминал героев-первопроходцев Джека Лондона. Никитский кое-что слышал о методах современного ведения войны, и не раз уже задумывался о т ом, какуюдолю массы тела десантника занимают имплантанты - не такие безобидные, как оранжевая звездочка под левой ключицей. Такие ордена давали не за спасение при пожаре, а скорее наоборот. Владимир считал войну за марсианские колонии грязной и несправедливой. Но в одном он был уверен до этого высказывания космического десантника - что большая часть имплантантов размещена в полости, пустовавшей до операции.
В черепе Таугера.
- Дитрих, а вы умеете что-нибудь кроме того, как убивать людей? - осведомился ученый.
Таугер перевел взгляд на Никитского. У космического десантника были синие глаза, блестящие под солнцем и очень спокойные.
- Ну, - сказал Дитрих. - Еще я умею их делать.
Влад прикусил язык.
Десантник сказал правду.
Прошлым вечером для развлечения пассажиров на прогулочной шхуне "Капитан Кук" устроили вечеринку. Влад видел, как Лора Скай, самая красивая женщина на корабле, восходящая звезда новозеландского киноконцерна "Stunt Crick Cinema", прогуливалась вместе с Дитрихом около бассейна на верхней палубе. Сам ученый забрел туда, чтобы смыть с костюма светящуюся разноцветную пену, которой щедро мазали всех участников дискотеки. Это делалось для того, чтобы во всех смыслах не потерять купальщиков в ночном море - Влад знал, что в состав пены включен сильный репеллент.
Дитрих держал Лору под руку, а актриса что-то увлеченно рассказывала ему. Таугер слушал, улыбался и кивал. А когда актриса положила руку ему на грудь, на то самое место, где под цветастой футболкой скрывалась оранжевая звезда, Дитрих ловким и элегантным движением уронил себя и актрису в бассейн. Влад поспешно ретировался - несмотря на то, что парадное платье Лоры, черное с блестками, наверняка пострадало при этом маневре, вряд ли актриса собиралась предъявлять Таугеру какие-то претензии.
А у Никитского с Лорой дело так и не зашло дальше обмена визитками на первой вечеринке, когда пассажиры знакомились друг с другом.
Влад мрачно отхлебнул из своего стакана. К ним подошел Кэн - радист "Капитана Кука". Вид у Кэна был измученный.
Дитрих протянул ему вскрытый пакет с соком. Радист жадно припал к нему и долго пил.
- Я волну потерял, - пожаловался Кэн, возвращая пакет. - Кэп лается. А я что? Передатчик отсырел, климат-то адский...
- Не нервничай, во время Великой Чистки здесь дивизию потеряли, - заметил Дитрих.
Кэн хмыкнул и двинулся к борту.
- Вот это да! - воскликнул он. - Смотрите, катер!
Влад поднялся и тоже увидел - сверкающую точку, за которой оставался изогнутый пенный след.
- Откуда здесь взяться катеру? - пробормотал ученый. - До ближайшего острова еще ведь миль четыреста?
Никитский обернулся, неосознанно адресуя вопрос Таугеру.
Но в шезлонге никого не было.
I
Дверь за Вонг Чу закрылась, чуть скрипнув. Или это была Сяо Ли? Влад никак не мог запомнить их по именам. У Никитского были дела поважней. "А в идее Су Вонга что-то есть", подумал Влад. Растянувшись на жесткой кровати, он бездумно считал полосы лунного света на полу камеры, слушал, как кричат в джунглях птицы, и вспоминал тот разговор с Мао Бэем.
- Что вы с нами сделаете потом? Когда мы оплодотворим всех девушек, годных к оплодотворению?
Старейшина чуть прикрыл глаза веками. И без того узкие, они почти пропали на бесстрастном, как маска древнего идола, лице.
- Отпустим.
Влад покачал головой.
- Вы нас убьете.
Мао Бэй открыл глаза и пристально посмотрел на Никитского.
- Да.
- Прошу вас, не надо, - сказал Влад. - Я ученый, я могу быть полезен и не как производитель. Я готов учить ваших детей, ведь вы пользуетесь награбленными вещами, не понимая их смысла.
Мао Бэй сморщился, в который раз напомнив Никитскому старую мышь из какого-то мультфильма.
- Да, конечно, - ровным голосом сказал старейшина изгнанников. - А потом ты прорвешься к передатчику...
Мао Бэй поднялся, собираясь уходить. Влад схватил его за руку. Тихо зазвенели ракушки в ожерелье на шее охранника, стоявшего у дверей камеры - мужчина схватился за висевший у него на поясе электрошокер. Старейшина сделал в сторону охранника успокаивающий жест.
- Нет, - горячо произнес Никитский. - Я ненавижу тот мир, скучный, серый мир денег и корысти. Я знаю, что это звучит слишком пафосно, но я никогда не умел подбирать слова. Поверьте мне, я вовсе не хочу туда вернуться! И не хочу губить вас...
- Хорошо, - сказал Мао Бэй. - Попробуй, начни учить прямо сейчас. Тебя отведут.
Прошлепав босиком по каменному полу камеры, Влад сел за стол и включил лампу. Детей на острове, к его удивлению, учили высшей математике - по интегралы и логарифмы включительно. Не всех, конечно. Кто-то должен был сидеть и на том самом злополучном передатчике, а так же водить абордажный катер. Познания же большинства детишек не простирались дальше ухода за дынями и таро, а так же четырех способов кормления акул. Влад поморщился, отгоняя непрошеное воспоминание.
...Голая Лора, которую подталкивают к борту штыком старинной энергетической винтовки. Женщина кричит и извивается. На коже остается алая полоса. Кэна, который стоит рядом, несмотря на жару, бьет дрожь. Мелькает белые пятки Лоры, и тут же, едва тело касается алой воды, вспененной черными плавниками, раздается немыслимый вой человека, которого жрут заживо.
Свою последнюю роль новозеландская актриса сыграла более чем искренне.
Ученый вытащил листок, густо исписанный формулами, из ящика стола. "Зачем Су Вонг берет здесь производную?", размышлял Влад. - "Никто никогда не берет здесь производную, это же бессмысленно...Ну, а если...".
Он так увлекся, что не слышал резких криков ночных птиц и шагов часового под окном.. Лампа на столе мигнула и погасла. Недовольный ученый поднял голову и вдруг ощутил нереальный, невозможный здесь запах сварки. Никитский увидел синие искры, брызжущие по периметру окна - кто-то срезал решетку. Решетка с грохотом и звоном ударилась об пол, а в следующий миг черная фигура заслонила окно. В камере стало темно, как в бочке. Влад вскочил, сжимая в руках ручку. Ночной визитер спрыгнул, мягко приземлился. В лунном свете, снова затопившем камеру, Никитский узнал посетителя.
- Ты с ума сошел, Дитрих, - растерянно сказал Влад. - И зачем тебе только сварочный аппарат вмонтировали?
- Как раз затем. Я за тобой, - ответил Таугер, выпрямляясь. - Собирай манатки, быстро, и пошли.
- Я никуда не пойду, - рассердился Влад.
Таугер, придвигавший кровать к стене с окном, обернулся, бросив начатое на полпути.
- Как это? - переспросил десантник.
Влад сел.
- А так, - ответил он. - Я тебя понимаю, тебе ловить нечего, как только ты всех оплодотворишь, тебя убьют. А меня они взяли учителем, я останусь... Да и ты мог бы остаться! Тебе никогда не хотелось искупить нашу вину перед их народом, нашу чудовищную, огромную вину? Ты же профессиональный боец, ты мог бы их научить тому, что знаешь сам.
- Нет, - перебил его Таугер. - Этого я делать не буду.
Влад пожал плечами.
- Возвращайся к себе в камеру, завтра утром я за тебя попрошу.
- Мне сложно вернуться в камеру, там три трупа - ответил Дитрих, и Влад второй раз за все время знакомства услышал в его голосе иронию. - Собирайся. Как только эти желтолицые мартышки их обнаружат, они убьют и тебя.
Влад понял, что ему придется идти. Идти в ночь, где кричат птицы - а в мангровых зарослях водятся и создания покрупнее птиц. Идти, вместе с этой машиной для убийства.
Никитский, бормоча проклятия, поднялся и стал одеваться. Дитрих придвинул кровать к стене.
- Ничего не забыл? - осведомился Таугер.
Влад поспешно распихал по карманам листочки со своими записями и уравнением Су Вонга.
- Вперед, - сказал Дитрих.
Бетонную стену уродовали черные буквы, оплывшие от сырости и времени, но еще вполне различимые в свете старинной V- образной лампы, висевшей под потолком.
NICHTS BLEIBT FUR IHNNEN
FUR IMMER
Немецкого Влад не знал, но на противоположной стене обнаружилась надпись на языке, знакомом с детства.
УМРЕМ, НО НЕ СДАДИМСЯ!
- Это же блиндаж, - сказал Никитский с неподдельным изумлением.
- Проходи, не отсвечивай на пороге, - буркнул Дитрих. - А это, вообще-то, дот. Полуавтоматический, модель...
Он замолчал.
- Да, не стоит дорогим гостям мяться у дверей, - поддержал десантника мелодичный голосок.
Влад изумленно уставился на миниатюрную девушку, хорошенькую, как куколка. Она сидела около электрической плитки, которую Никитский тоже сначала не заметил, и срезала кожуру с плода хлебного дерева. Судя по аромату из булькавшей на плитке кастрюли, это был далеко не первый плод, который девушка уже очистила, да и на разделочной доске высилась гора семечек. Девушка улыбнулась. На ней было парадное платье Лоры - то самое, черное, с блестками, и синтетический фартук из дрянного материала с алым штампом "Капитан Кук". На фартуке блестела чешуя. У Никитского на миг подступило к горлу.
- Это Тран Ле Чин, - хмуро сказал Дитрих.
- Я вас знаю, вы Влад Никитский, наш новый учитель, - улыбнулась девушка. - Брат много рассказывал о вас... Садитесь.
Ошеломленный Влад опустился на табуретку. Десантник присел на корточки и стал рыться в ящиках, стоявших у входа. Никитский заметил голубой штамп "UN Forces" на одном из ящиков.
- Сейчас атое сварится, семечек на десерт нажарим и ужинать будем, - весело сказала Тран Ле Чин. - Дитрих, достань банку тушенки. Там еще оставалась одна.
Десантник выпрямился, положил банку на стол.
- Я пойду раздобуду что-нибудь на завтрак, - сказал Таугер. Влад подумал, что это крайне неосмотрительно - лес сейчас должен был кишеть островитянами, разыскивающими беглецов. Да и охота в темноте вряд ли оказалась бы результативной. Но Никитский промолчал. - Если что, ужинайте без меня. Да, и сидите тихо, не высовывайтесь.
- Конечно, Дитрих, - кивнула девушка.
Таугер бесшумно прикрыл за собой тяжелую кованую дверь.
- Вы не откроете? - спросила Тран Ле Чин, кивая на тушенку.
- Да, конечно, - пробормотал Влад и взял со стола нож. Это оказался тяжелый, широкий клинок, которым обычно пользовались десантники. "Как же Дитрих собирается охотиться, если он даже оружия с собой не взял", подумал Никитский. - "Хотя да, к чему Таугеру нож? Он кого хочешь голыми руками порвет".
Влад замахнулся. Кровь брызнула во все стороны. Он тупо посмотрел на собственный палец, от которого он отхватил почти половину верхней фаланги, когда промазал мимо банки.
- Какие у вас острые ножи, - пробормотал он.
- Нельзя же быть таким неловким, - сочувственно сказала Тран Ле Чин, которая уже оказалась рядом с ученым. В руках у нее были йодный карандаш и бинт.
Девушка перевязала палец Никитского, стерла кровь со стола и банки и открыла ее. Тран Ле Чин нарубила тушенку прямо в банке и высыпала ее в кастрюлю. Влад задумчиво смотрел на надпись на дальней стене дота, которую только сейчас заметил.
278 гвардейская десантная дивизия
Игорь Печкин ??? 2094 - 15.06.2120.
Марк Эренбург ?? 2090 - 17.06.2120
Fritz Schneider ?? 2099 -
Рустам Аллахаев ? 2097 - 02.06.2120
Он перевел взгляд на Тран Ле Чин, колдующую над плиткой. Девушка поставила на нее сковородку и наливала масло из бутыли. Масло зашипело. Тран Ле Чин высыпала семечки на сковородку, достала с полки пластиковую банку с чем-то белым - соль, догадался Влад - и щедро посолила. Помешав семечки деревянной лопаткой, девушка обернулась к Никитскому.
- Тран Ле Чин, - сказал он. - А что это за место? Все эти надписи на стенах.... Или вы не знаете?
- Можно Транни, - ответила девушка. - Знаю. И с радостью расскажу вам.
Она стряхнула чешую с фартука в ведро.
- Только знаете, - колеблясь, сказала Транни. - Я думаю, что в ваших песнях об этом поется по-другому.
- Мне как раз хочется услышать ваши песни, - ответил Влад.
Тран Ле Чин наморщила носик, кого-то до безумия напомнив Никитскому.
- Много-много лет назад наши предки жили не здесь, а на другом, очень большом острове. Он назывался Ау Стра Ли, а селение, в котором они жили, называлось Сид Няо. Это было очень большое поселение, дома в нем были высотой с гору. Кроме наших предков, там жили и ваши. И ваши предки задумали извести наших, но не в честном бою, нет. Наши предки покупали у ваших одежду, обувь, кокосовые орехи, плоды хлебного дерева и много других замечательных и красивых вещей, от которых теперь остались одни названия, но никто не уже знает, что они значат.
Транни помешала семечки, заглянула в кастрюлю и помешала там тоже.
- А я хочу узнать, - доверительно сообщила она Владу. - Я хочу увидеть книги, компьютеры, телевизор, автомобили... И не только увидеть. Я хочу научиться обращаться с ними.
- А вы очень хорошо говорите на нашем языке, Транни. Не ожидал... - заметил Никитский. - Компьютер есть у вас на острове. Должен быть. С его помощью вы засекаете сигналы с проходящих мимо кораблей и глушите их передатчики.
- Он уже очень стар и почти ничего не может. Да и управлять им допускают только мужчин, - отмахнулась Тран Ле Чин. - А что до вашего языка - у нас сохранились пособия, звукозаписи ваших детских сказок и еще много чего. Женщине это, конечно, совсем ни к чему знать, но мой отец разрешал мне слушать их.
- А кто ваш отец? - спросил Влад.
- Мао Бэй, - ответила девушка.
- Вернемся к вашей сказке, - предложил Никитский, уже ничему не удивляясь.
- И тогда ваши предки постановили, чтобы наши предки и еще одни люди, кожа которых была черной, закупались только в специальных магазинах. Это было странно, но цены были такими же, как везде, и никто не заподозрил подвоха. Кто мог подумать, что все вещи, которые там продаются - отравленные? Это был хитрый яд...
- О, это был очень хитрый яд, - прошептал Никитский.
- ...Он медленно впитывался в тела наших предков. И женщины перестали рожать детей - они стали пустыми, и семя наших мужчин стало мертвым. Сначала этого никто не заметил. А когда наши предки поняли, что вы сделали с нами и с черными людьми, началась война. Но Тзцин Ляо, тот, кто спас нас и привел сюда, сказал, что воевать не надо. Не надо убивать белых людей. Эта война уже почти проиграна, сказал он, но еще есть один шанс. Дети, сказал он - это наше будущее. Их тела еще не пропитаны ядом, и если мы уйдем отсюда и не будем больше есть проклятую пищу и носить заколдованную одежду, наши дети смогут продолжать наш род. Тзцин Ляо был врачом, и он знал, что говорил. Он собрал своих друзей. Тзцин Ляо взял лекарства - эти лекарства уже не могли помочь взрослым, но могли спасти детей. И мужчины взяли оружие, а женщины - своих детей, последних детей ханна в Сид Няо, и они все вместе сели на большую лодку и поплыли. Они плыли очень долго, и наконец, когда у них кончилась еда и вода и больше нельзя было идти дальше, они нашли этот остров.
Тран Ле Чин сняла кастрюлю с огня, поставила на стол и сняла со стену круглую колотушку.
- Этот остров был пустым и не был пустым, когда мы пришли, - сказала девушка, разминая готовые плоды. - Здесь было нечто вроде гнезда, да только жили здесь не райские птицы. Ваши воины отдыхали здесь в перерывах между битвами - война уже полыхала во всем мире. Но в тот день, когда мы пришли сюда, в гнезде не было хищника. Была только горстка солдат, оставленных для охраны гнезда. Мои предки убили их.
- Всех сразу? - спросил Влад, снова посмотрев на надпись на дальней стене.
И на пустое место после дефиса около третьей фамилии.
Транни облизала колотушку.
- Нет, - сказала девушка. - Это были могучие воины, храбрые и умные. Очень жаль, сенсей Влад, что среди вас не все такие, а есть и подлецы, которые кормят маленьких детей ядом.
Влад скривился.
- Рука еще болит? - участливо спросила Тран Ле Чин.
Влад отрицательно покачал головой, и девушка продолжала:
- Так вот, несколько воинов успели убежать в горы и долго отсиживались вот здесь, в доте, как его называет Дитрих. Они бы продержались еще дольше, если бы мы не пустили сюда ядовитый газ... Воины не успели ни позвать на помощь, ни предупредить, что здесь засада. Компьютер, о котором вы говорите, в те времена был гораздо моложе и сильнее. Он заманил сюда всех птенцов из этого гнезда, и мы убили их тоже - подло, как вы пытались убить людей ханна. Мы попросили компьютер, и он заставил железные птицы с вашими воинами разбиться или упасть в море, а корабли потопил - у вертолетов и корабля были души, и наш компьютер подчинил души вертолетов и корабля себе. А затем компьютер стер этот остров со всех карт мира, чтобы нас никто не нашел. И мы стали жить здесь. Все дети пили лекарства Тзцин Ляо, и ели кокосы и плоды хлебного дерева вместо вашей проклятой еды. И вскоре на острове появились еще дети. Мы не знаем, как остров назывался до того, как мы пришли сюда, но мы зовем его островом Надежды.
- Это правильно, - сказал Влад. - Пока есть жизнь, есть надежда.
Транни сняла сковородку с семечками с огня, выключила плитку.
- Невыносимая жара от нее, - пожаловалась девушка. - Дитрих рассказывал, что есть такая машина, кондиционер, которая остужает воздух. Как жаль, что у нас ее нет!
- Кондиционеры были на корабле, - сказал Влад. - Только вы не знали, как они выглядят. Но я расскажу вашим воинам, научу вас...
- Поздно, завтра мы с вами уплываем, - вздохнула Тран Ле Чин. Пока Влад переваривал эту новость, она добавила: - Давайте есть.
Девушка вынула из шкафчика пару алюминиевых мисок, разложила в них коричнево-белую массу и поставила на стол.
- Я бы помыл посуду, но рука... - сказал Влад, когда миски опустели.
- Перестаньте, - отмахнулась Транни, загрузила посуду в бочонок и залила водой.
- Вы знаете такие замечательные сказки, и вы такая ловкая, - сказал Никитский. - И красивая... Жаль, что вам назначили Дитриха.
Он смутился и замолчал.
- Мне его никто не назначал, - сказала девушка. - Я его выбрала сама.
- Но я думал...
- Я не из тех девушек, которых между вами распределили старейшины.
Тран Ле Чин ясно улыбнулась.
- Я выбрала Дитриха за то, что он подарил мне звезду. Вот эту.
Девушка приподняла цепочку на шее, которую Влад сначала не заметил.
Тран Ле Чин ударила ногой по двери каюты и нажала на спуск парализатора. Оружие было чертовски удобным. Поле, которое генерировалось в нем, не оказывало никакого влияния на неодушевленные объекты, но лишало способности мыслить и передвигаться любое живое существо от червяка до юя - надо было только выставить соответствующую мощность заряда. Сейчас парализатор стоял на максимуме.
Но в каюте никого не оказалось. Увидев черное платье с блестками, валявшийся на сбитой кровати, Тран Ле Чин расслабилась. Белая женщина не могла быть ей серьезным соперником в драке, ей, владевшей тайным боевым искусством ханна наравне с мужчинами своего племени.
- Я знаю, что ты здесь, - сказала она на чужом языке, который так долго и старательно учила. - Мы ничего не сделаем тебе.
Это было ложью. Всех женщин с захваченного корабля предстояло уничтожить, как и всех мужчин.
Ну, почти всех.
Однако никто не отозвался - похоже, в каюте никого не было. Поморщившись оттого, что зря израсходовала заряд, Тран Ле Чин шагнула через порог. Платье понравилось ей, хотя вряд ли пришлось бы впору. Однако девушка умела обращаться с иголкой и ниткой ничуть не хуже, чем с парализатором. В этот момент, когда Тран Ле Чин подумала, что обрезков хватит на шаль, она увидела несущуюся на нее дверь. Девушку сильно ударило по руке и выбросило обратно в коридор. Тран Ле Чин приложилась спиной об пол так, что у нее в глазах потемнело от боли. Вдобавок она лишилась парализатора. Оружие, крутясь на досках палубы, отлетело метра на три в сторону и теперь лежало, сияя белым пластиком захватанной ручки.
Девушка увидела мужчину в дверях каюты. Нет, не так. Сначала она увидела оранжевую звезду на обнаженном мощном торсе, а потом уже человека, который носил эту звезду. Тран Ле Чин уже успела заметить, что все белые люди намного выше ханна, но этот был просто огромен. На миг ей показалось, что он не пройдет в дверь - и мужчина действительно чуть наклонил голову, чтобы не удариться лбом о притолоку.
Тран Ле Чин чуть не застонала от собственной глупости. Конечно, он стоял за дверью. Все же, излучение парализатора не до конца нейтрализовалось пластиковой панелью - мужчина с трудом наклонился, правая рука его висела как плеть. Однако Тран Ле Чин ничуть не сомневалась, что он сможет затащить ее в каюту при помощи одной руки. Девушка ударила его ногой в лицо. Белый человек осел назад. Транни вскочила и сделала шаг в сторону парализатора и с ужасом увидела, что мужчина уже поднимается. Поднимается, хотя она рассчитывала вырубить его по крайней мере на полчаса. По разбитому лицу текла кровь. Тран Ле Чин снова ударила его ногой - тем коронным приемом, после которого Ли Тянг всегда красиво падал на мат.
Но в этот раз все получилось иначе.
Уклониться от ее удара белый не мог - правая половина тела почти не повиновалась ему. Он просто схватил девушку за лодыжку и ударил Тран Ле Чин ногой по корпусу. Девушка второй раз за тридцать секунд грохнулась затылком о палубу и скрючилась от боли. Мужчина стоял, смотрел на нее сверху вниз и улыбался разбитым ртом - скорее восхищенно, чем издевательски. Она заметила, что глаза у него неестественно огромные и синие, как небо.
- Неплохая работа, детка, - сказал он. Из-за опухшей губы у него получилось несколько шепеляво, но Тран Ле Чин поняла его.
Девушка увидела у него на лбу белый крестик и с трудом улыбнулась, превозмогая боль. Мужчина краем глаза тоже уловил какое-то движение и присел. Часть заряда ушла в притолоку, но оставшейся части все же хватило, чтобы успокоить белого.
Мужчина пробормотал какое-то короткое слово и тяжело рухнул на пол.
Подошел Ли Тянг, поигрывая парализатором.
- Ничего вам, бабам, доверить нельзя, - сказал он и сплюнул. - Сидела бы дома и не лезла в мужское дело...
- Проверь его коэффициент, - перебила Тран Ле Чин.
Девушка встала. Ли Тянг приложил прибор к шее мужчины. Прибор тихонько пискнул.
- Сто двадцать коэффициент у этого ублюдка, - сообщил Ли Тянг.
- У того ублюдка, что стал твоим отцом, коэффициент был шестьдесят восемь с половиной, - издевательски протянув "с половиной", спросила девушка. - Или я ошибаюсь?
Ли Тянг скривился от ярости и пнул бесчувственное тело ногой под ребра.
- Свяжи ему руки, - сказала Тран Ле Чин.
Когда Ли Тянг почти закончил, пленный застонал и открыл глаза.
- Встать, урод, - сказал Ли Тянг.
Когда белый с трудом поднялся, кровь стекла с его лица на шею. Алый язык наполз на один из лучей звезды. Тран Ле Чин нахмурилась и протерла украшение.
- Ой-ей, какая трогательная забота! - скривившись, заметил Ли Тянг. - Тебе его не назначат, и не мечтай. Мао Бэй побережет свою родную кровиночку...
Он гнусно захихикал, но осекся под холодным взглядом девушки. Она пожала плечами.
- Что с того? - сказала Тран Ле Чин. - Люди с коэффициентом ниже восьмидесяти не могут войти в наш клан, так что тебя мне не назначат тоже.
Из кают-компании доносились пьяные голоса. Вкус настойки из кореньев ти не выдерживал никакого сравнения со вкусом коньяка из запасов командира "Капитана Кука". Да и в баре корабля белых, когда он шел ко дну, не оставалось ни одной бутылки. Катер, который ханна использовали для абордажа, можно было перевести на автоматическое управление. Но юный капитан, Су Вонг, отказался от выпивки, за что Ли Тянг обозвал его сосунком. После чего Су Вонг выбросил Ли Тянга из капитанской рубки и забаррикадировал дверь.
С самого детства Су Вонгу лучше удавалось находить общий язык с машинами, чем с людьми.
Но кроме Су Вонга и двух пленных, на катере, возвращавшемся на остров Надежды, был еще один трезвый человек.
Тран Ле Чин сидела на корточках за трофейной бочкой с машинным маслом, проклинала неудобную юбку и целилась в лоб пленному из гипноизлучателя. Рядом послышались чьи-то шаги. Девушка замерла. Пьяные почти не забредали на корму, но этот дошел. Раздались характерные звуки - кто-то блевал с борта. Транни видела, как черный плавник, вспорол воду и пошел в сторону, где с равномерными шлепками падала непереваренная масса. Сегодня хозяева акул поднесли им обильное угощение, но, как гласила народная мудрость, акула сытой не бывает.
Девушка дождалась, пока не рассчитавший сил гуляка вернется в кают-компанию, и снова прицелилась. К вечеру море разыгралось, и абордажный катер бросало на волнах, так что удалось ей это с трудом. Тран Ле Чин нажала спуск. Фонарь, висевший на корме над грудой тюков, слегка качнулся. Свет упал на пленного, перетянутого ремнями как колбаса, отразился от оранжевой звезды на его груди.
И от широко раскрытых глаз.
"Похоже, батарейка села", подумала девушка. - "Ей же в обед сто лет... Пойти, у Су Вонга попросить, что ли?".
Но, как брат и как капитан, он очень заинтересовался бы, зачем Тран Ле Чин понадобился гипноизлучатель.
"Ну, пожалуйста, в последний раз", подумала девушка и погладила оружие. Но гипноизлучатель остался глух к ее мольбам. Девушка пробормотала себе под нос короткое словечко, которое сказал белый перед тем, как упасть.
Пленник расхохотался. Захваченная врасплох Тран Ле Чин застыла на месте.
- Подойди, возьми ее, раз она так тебе нравится, - тихо сказал он на языке ханна. - Я ведь связан, тебе нечего бояться. Меня, кстати, зовут Дитрих. А тебя как?
Девушка поборола удивление. "Великий Мао, ну и имечко", подумала Тран Ле Чин. - "Язык сломаешь". Она выпрямилась во весь рост и одернула юбку.
- Меня зовут Тран Ле Чин. А такие воины, как ты, опасны и связанные.
Дитрих улыбнулся, в свете фонаря блеснули ровные белые зубы. Ни у кого на острове Надежды не было таких хороших зубов. Мао Бэй говорил, что зубы чернеют от плохой воды. Но источник питьевой воды был один на весь остров, так что выбирать не приходилось.
- Не глупи, Транни, - сказал пленный, чудно переделав ее имя. - Допустим, я возьму тебя в заложницы и захвачу катер. Так ведь у вас в движке топлива только на дорогу туда - обратно, я же слышал. А тут вокруг на четыреста миль только океан. Я бы сам отдал тебе эту игрушку, но я же связан.
- Эта звезда не нужна тебе? - уточнила Тран Ле Чин.
- Я хотел бы с ней расстаться, но она останется со мной, даже если ты ее возьмешь.
- Я не понимаю тебя, - растерянно пробормотала девушка.
Дитрих помолчал.
- Эта звезда означает, Транни, что я убил много-много людей, - сказал он наконец.
- Это мне подходит, - улыбнулась Тран Ле Чин.
Она обошла бочку, подошла к пленному и присела на корточки. Тран Ле Чин потрогала мускулистый бок и вдруг испытала смутное сожаление оттого, что придется изуродовать столь совершенное тело.
- Лучше бы гипноизлучатель сработал, - заметила она со вздохом и потянула наборную рукоятку, торчавшую из висевших на поясе ножен. - Не кричи, пожалуйста.
- Не буду, - сказал Дитрих. - Подставь ладонь.
Озадаченная Тран Ле Чин выполнила просьбу. Раздался тихий щелчок, и звезда упала ей в ладонь. Девушка тихо ахнула от восхищения. Звезда оказалась легкой, почти невесомой. Девушка спрятала звезду в карман блузки и перевела взгляд. На месте сорванной звезды торчал крохотный штырек и сочилась сукровица. Тран Ле Чин наклонила голову. Когда девушка коснулась раны языком, Дитрих глубоко вздохнул. Тран Ле Чин медленно слизывала сукровицу, чувствуя, как напрягается лежащее перед ней огромное тело.
- Встань надо мной, - чуть задыхаясь, сказал пленный. - И сними...
Дитрих произнес слово, значения которого она не знала, но догадалась. Тран Ле Чин поднялась, перешагнула одной ногой через Дитриха. Девушка взялась за край юбки и заколебалась.
- Не бойся, - сказал пленный. - Не укушу я тебя, глупая...
Ей пришлось упереться руками в балку, к которой был прикреплен фонарь. Балка закачалась перед глазами Тран Ле Чин, становясь то больше, то меньше. Исчезли вопли пьяной команды катера и плеск волн за бортом. Трещины на старом дереве, приблизившись, превратились в борозды марсианских каналов. Она укусила себя за руку, чтобы не закричать от мучительно-острого наслаждения.
Транни покачнулась и опустилась на пленного. Отдышавшись, она потянулась к его губам, но Дитрих отвернулся.
- Я же тебя сейчас ел, - хрипло произнес он.
Тран Ле Чин усмехнулась. Она взяла его голову обеими руками, повернула лицом к себе и склонилась над Дитрихом.
III
- А вот и он! - радостно воскликнула Транни. - Тебе погреть или ты холодное будешь?
Влад обернулся. Сначала он увидел массивный излучатель за поясом Дитриха, которого не было у Таугера, когда он уходил, а лишь затем - чешуйчатый хвост, торчавший над плечом десантника.
- Не надо, детка, не грей, - ответил Дитрих и бросил ношу на пол - картинным жестом охотника, притащившего в свою пещеру убитого мамонта, мелькнуло у Влада. Но это оказался не мамонт, а ящерица размером с коммодского варана. В оскаленной пасти Никитский насчитал три ряда острых зубов. В груди у монстра зияло сквозное отверстие с опаленными краями, в которое свободно прошла бы рука Тран Ле Чин. Влад покачал головой, оценивая размеры ящера, и сказал:
- На одном из соседних атоллов явно был ядерный полигон.
Но Дитрих его не слушал. Он стоял, смотрел на Транни и улыбался. Никитский вдруг осознал - и это было потрясением, большим, чем когда ученый понял, как доказывается Вторая теорема Тлайлеску - что Таугер не играл в "сурового охотника, добывшего пищу". Дитрих им был. Каменный топор в руках охотника сменился излучателем, в голову, помимо вдолбленных шаманом табу, вложили творчество классиков и приемы рукопашного боя, да и место для нескольких компьютерных чипов тоже там нашлось. Но сам мозг - и ведомый им охотник - не изменились за миллиарды лет с того момента, как Ева подарила Адаму первый смайлик. Первая женщина тогда еще не знала, что изобрела универсальную валюту, которой платит своему мужчине за то, что он был хорошим парнем - но парень повелся и стал хорошим.
Парень таким и остался.
А вот понятия добра и зла за прошедшее время успели неоднократно поменяться местами.
- Это же юй, - смеясь, сказала Транни. - Их нельзя есть.
- Запомни, - тоже улыбаясь, ответил Таугер. - Есть можно все, детка. Ты просто не умеешь их готовить. А я - умею. Вот сейчас поем, и примемся за дело. Найди пока кусок целлофана побольше.
Дитрих сел за стол. Тран Ле Чин придвинула ему котелок и принялась шуршать в стоявших у входа ящиках. Таугер принялся за еду, перебрасываясь с девушкой фразами на китайском. Транни отвечала ему.
- Мы здесь не больше месяца, - с интересом прислушиваясь, заметил Влад. - А ты уже выучил их язык...
- Я не учил, - ответил Дитрих. - Я скачал разговорник из архива Генштаба Великой Чистки. Тех фраз, которыми они обменивались при абордаже, хватило для идентификации. А что у тебя с рукой? Транни, ты его пытала, что ли? Твои соплеменники когда-то знали толк в таких вещах...
Девушка засмеялась, а Никитский сказал:
- Нет. Это производственная травма.
- Смотри, подойдет? - спросила Транни, вытаскивая из ящика длинный кусок пятнистого мягкого пластика. Судя по форме, это был чехол от гранатомета.
- Вполне, - сказал Таугер.
Он доел и со стуком отодвинул миску.
- Спасибо, - сказал Дитрих и чмокнул Транни в щеку.
Таугер взял нож и разрезал швы на чехле.
- На чем ты собираешься уплыть отсюда? - спросил Влад, наблюдая за его действиями.
- На каноэ, лодок у причала болтается до фига, - ответил Дитрих, не глядя на ученого. - Припасы позаимствуем...
- Я бы не рискнул переправиться на их каноэ даже через лужу, а до ближайшего берега миль пятьсот, - очень тихо сказал Никитский. - Хотя тебе, безусловно, виднее. Но как ты собираешься позаимствовать припасы и лодку? Островитяне же сейчас охраняют как зеницу ока, да и поисковые группы должны рыскать по всему острову... Им известно про наш дот, и я удивляюсь, почему здесь никого нет до сих пор?
Дитрих вспорол брюхо ящеру. Желто-черные внутренности вывались на пластик. Влад с трудом сдержал позыв к рвоте.
- Никто не помнит, где находится дот, - сказала Транни. - А с карт острова я его стерла, Дитрих научил меня, как сделать это и как пробраться к компьютеру... Так что не беспокойтесь, сюда никто не придет.
- Транни, посмотри, что у нас есть из специй, - попросил Дитрих. - И найди пустой бочонок.
Девушка задумчиво нахмурилась. Таугер распорол ножом шкуру от груди до самой шеи юя. Никитский вскочил, не в силах больше смотреть, как Дитрих свежует ящерицу.
- Я пойду, подышу свежим воздухом перед сном, - пробормотал Влад. - Посижу на полянке перед дотом, раз уж это безопасно...
Таугер поднял голову и тяжело посмотрел на Никитского.
- Дыши, - сказал Дитрих и прокрутил нож в пальцах. - Это и впрямь безопасно - я вокруг полянки силовое поле поставил, генератор тут был... Змея не проползет, крылан не пролетит.
Влад поморщился.
- Ты что, думаешь, что я хотел сбежать?
Таугер пожал плечами и вернулся к разделке добычи.
Никитский выбрался из дота, прислонился спиной к двери дота и некоторое время стоял так, унимая дрожь. В свете луны джунгли, обступавшие полянку, казались черными. Яростно благоухали цветы, названий которых Влад не знал, тоскливо кричали ночные птицы. Кусты дикого имбиря закачались - в зарослях двигался кто-то очень большой, скорее всего, родственник разделываемого юя. Никитский прошел по поляне, топча цветы мальвы. Полянка была небольшой и заканчивалась обрывом. В двух шагах от края в лицо Влада впились ледяные иголочки - граница колпака, охваченного силовым полем, проходила именно здесь. Никитский криво усмехнулся, отошел назад и сел на траву. Внизу была видна деревня островитян - в ней метались огненные точки факелов.
Влад вытащил из кармана скомканный листок с записями.
- Уксус и перец... Детка, а больше ничего нет? Что-нибудь, чтобы выгнать из мяса горечь.
- Я принесла с собой настойку из кореньев ти, но не знаю, подойдет ли она.
- Вот это будет в самый раз.
"Ну хорошо, допустим. Но что делать дальше? Взять разве это подмножество и..."
- Вот, а теперь руби филе на равные кусочки....
"Если размерность пространства многочленов от одной переменной степени не выше w равна w + 1, и тогда размерность пространства однородных многочленов степени 2 от трех переменных x, y, z равна 6. Это все уже давно известно, но вот вещественная размерность этого комплексного многообразия пространства, которую он тут берет...."
- А запасная циновка для Влада у нас найдется?
Влад потер глаза рукой и посмотрел на другую сторону обрыва. В темноте бесшумно двигалась цепочка факелов, но Никитский этого даже не заметил.
![[Deathwisher]](/img/k/kuznecowa_m_a/aisland/61l9wrc.jpg)