Гинзбург Мария : другие произведения.

Песнь первая. Яблоки Идуны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Великан Локи, прославленный своей проницательностью, хитроумием и изворотливостью, прощен богами Асгарда и освобожден ими для борьбы со страшной опасностью, надвигающейся на северные земли.

Мария Гинзбург.

Яблоки Идун.

   И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.
   И так же Локи по приказу богов поступил со своим братом Бюлейстом. Локи не был человеком; но в глубине своей нечеловеческой души он страдал и мучился так же, как мы, люди.
   Если не больше.
   (Первый список Библии на старонорвежском языке, датируемый приблизительно началом XI века, обнаружен в 1896 г. в Осло, Бытие 5:8)
  
  
   В том году осень была ранней. И очень холодной. Штормы неистово терзали побережье. Старики качали головами и говорили, что это свирепствует Ёрмунганд, великий змей, сын Локи, опоясывающий всю землю. Да и солнце гаснет. А значит, и Рагнаради недалеко. Слухи эти не оправдались, но жуткий шторм, что случился в день осеннего равноденствия, перевернул не только с десяток торговых и пиратских судов, но и всю жизнь Свена Ильвинга.
   Очередной набег ярла Хальвдана начинался вполне заурядно, и ничто не предвещало, что их родственники так никогда и не смогут найти тела викингов. Особенно это огорчило младшего брата ярла, у которого был уже заготовлен на случай неожиданной гибели Хальвдана достойный могильный камень. Но братьев у Хальвдана было много, и украшенная рунами и изображением мирового змея стелла не долго пылилась в подвале. Следующей весной она уже стояла на кургане того самого брата, который оплатил работу резчика.
   Единственным человеком, который вернулся домой из того рейда, оказался молодой викинг Свен Ильвинг, и о нем и пойдет речь. До своего чудесного спасения Свен не мог пожаловаться на излишнюю благосклонность судьбы к своей скромной особе. Молодой викинг был не из датских, а из норвежских Ильвингов, многочисленного рода, известного своей смекалкой и храбростью так же, как и бедностью. Густые пепельно-серые волосы викинга, и хищный взгляд серых, как сталь клинка, глаз и впрямь наводили на мысли о волке.
   Прошлый год был неудачным для ярла Хальвдана и его викингов. Он потерял в набеге на земли русов два из трех своих драккаров. В фиорде с трудом пережили зиму. Речь о том, чтобы повезти на юг соболиные или песцовые меха, идти не могла. Хальвдану просто не на что было купить шкурки. Разве что продать носовую фигуру с последнего драккара, изображавшую уродливую голову акулы с распахнутой пастью. Почерневшую от времени фигуру кое-где ее покрывали остатки красной краски, что позволяло ярлу называть свой драккар "Красной акулой". Но вряд ли бы за нее много дали, и ярл решил свои трудности гораздо проще. Рабы всегда были хорошим товаром, и в последние годы спрос на них только повышался. А для того, чтобы приобрести сотню-другую рабов, деньги вовсе не требовались. Требовалась дерзость в сочетании с расчетливостью да умелая дружина. В перевозке же люди менее капризны, чем шкурки соболя и песца или шерсть, которые легко портились от соленой морской воды.
   Англы из прибрежной деревушки, все сто пятьдесят человек, проданные Хальвданом на невольничьем рынке в Миклагарде, видели черную голову акулы еще годы спустя в своих кошмарных снах. На выручку от продажи рабов Хальвдан накупил Миклагарде роскошных тонких тканей, вина, пряностей и много других полезных вещей. Свен с другими викингами побродил по огромному городу, изумляясь и прикидывая, сколько же надо человек, чтобы взять такую крепость. Довелось ему послушать и проповедь маленького человечка в черном платье, который с пеной у рта утверждал и доказывал, что нет ни валькирий, ни Одина, ни прочих богов, а есть лишь единственный бог Христос, смиренный и кроткий. Монах пугал скорым концом света, призывал всех принять свет истинной веры и стать рабами Божьими. Интереса у викингов он не вызвал. Про то, что людям и богам предстоит погибнуть в схватке с ётунами, норвежцам было известно с малых лет. Что же до предложения принять христианство, то смешно предполагать, что работорговец захочет по своей воле стать рабом, хотя бы и Божьим. Кормчий Эрик, гулявший вместе с викингами, сказал тогда, что Улав, конунг Норвегии, пленился россказнями проповедников и хочет отринуть старых богов. Свена это удивило больше, чем все роскошные дворцы Миклагарда.
   На обратном пути викинги без особых сложностей прошли весь путь по северным рекам, а в родном море попали в жестокий шторм. Ладью занесло к неизвестным берегам, где драккар напоролся на риф. Свену и многим его товарищам удалось спастись. Викинги смогли так же вытащить на берег большую часть груза до того, как прилив погубил драккар окончательно, хотя работать пришлось по пояс в ледяной воде. Но никому из них не было суждено умереть от воспаления легких. Едва драккар исчез под водой, из-за прибрежных скал показались ужасные существа. На людей эти косматые свирепые чудовища походили только тем, что передвигались на двух ногах. Часть из них восседала верхом на резвых лошадях. Больше всего хозяева берега напоминали троллей из сказок. Суковатые дубины, которыми существа энергично размахивали, не позволяли двояко истолковать их намерения. Но викинги никому не намеревались уступать свою добычу, ни людям, ни троллям, ни самим богам. В начавшейся схватке очень быстро выяснилось, что нападающие не носят доспехов исключительно потому, что разрубить их тело практически невозможно. А длинные руки давали троллям еще одно преимущество. Норвежцы, стоя плечом к плечу, бились методично, хотя и отчаянно. В первые мгновения боя стало ясно, что эта битва будет для викингов последней. Но северянам и в голову не пришло обменять жизнь на свободу.
   Свен быстро понял, что бить троллей по телу - только меч тупить, и сменил тактику. Ильвинг крутился на месте, как детский волчок, стараясь кольнуть неуклюжих противников в пах, подмышку, разрубить лицо. Когда ему удалось перевести дух, молодой викинг вдруг понял, что бьется уже один. Все остальные его товарищи лежали, кто с пробитой головой, кто с раздавленной грудной клеткой. Огромный тролль, урча от наслаждения, как раз отрывал зубами руку мертвому Хальвдану. Кольчуга трещала, а чудовище выплевывало стальные колечки, словно рыбью чешую. В этот момент Свена со страшной силой ударили по голове. Мир взорвался белым светом и болью, а затем викинг вдруг почувствовал странную легкость во всем теле. Свена потянуло вверх, словно он был воздушным змеем, а запускающий его мальчишка все разматывал и разматывал веревку, запустив его в поток восходящего воздуха. Викинг услышал громкое ржание невидимой лошади. Боль не исчезла совсем, но словно отошла на задний план. Свен осторожно открыл глаза.
   Викинг обнаружил себя сидящим на мощной белой лошади лицом к хвосту. Свена заворожил вид огромных белых крыльев, размеренно опускавшихся и поднимавшихся прямо перед ним. Викинг закрутил головой, ища валькирию, и неожиданно понял, что все это время упирался носом ей в крутое плечо, а руками обнимал за талию. Дочь Одина одной рукой прижимала раненного к себе, а второй держала поводья. Лица ее Свен не видел. Кольчуга воинственной девы и высокий шлем с гребнем были украшены серебряной насечкой. Доспехи сияли в солнечных лучах так, что глазам было больно. Белокурая коса валькирии толщиной с руку воина была закинута за спину. Дочь Одина защелкала языком, посылая лошадь в галоп. Викинга качнуло. Свен вовсе не горел желанием выяснить, сколько времени займет падение обратно, на головы обрадованным троллям. Он крепко сжал талию валькирии. Та повернула голову, и они с викингом столкнулись буквально нос к носу. Свен видел только высокую скулу, полуулыбку рта и насмешливый синий глаз. Валькирия увидела, что он очнулся, и улыбнулась Свену. По спине у викинга прошел холодок. Это было совершенно новое ощущение, пронзительно-приятное и в тоже время болезненное.
   - Извини, поторопилась я немного, - очень мягко сказала валькирия. - Тебе ведь еще больно, наверное. Ну да ничего, сейчас я тебя поцелую, и все пройдет...
   У Свена от этих слов закружилась голова. Викинг облизал пересохшие губы. Валькирия усмехнулась и чуть наклонилась вперед, но коснуться губ Свена своими не успела. От оглушительного, крайне заунывного звука у Свена свело челюсти. Валькирия с досадой посмотрела вверх, затем с виноватой гримасой развела руками. Викинг догадался, что ему довелось услышать рог Одина.
   - Я очень сильно поторопилась, - сказала валькирия с сожалением, и резким движением столкнула ошеломленного викинга со своей лошади. Свен в ужасе задергался, пытаясь вцепиться хоть в стремя небесного коня, но только разодрал себе ладонь. Воздух засвистел у него в ушах.
   - Не грусти! - звонко крикнула валькирия. - Мы с тобой скоро свидимся!
   Свен падал, падал и падал, и от предчувствия неминуемой встречи с землей у него сжимались кишки. А затем от невыносимого ужаса он потерял сознание.
   Викинга привело в чувство громкое ржание лошади. [К. Васильев]
   Убитый всадник запутался в стременах. Лошадь металась среди трупов и тюков с товарами, возмущенно ржала, но освободиться от тела не могла. Кроме них двоих, как убедился Свен, живых на берегу не осталось никого. Это убедило викинга в истинности видения гораздо больше, чем собственная разодранная до мяса ладонь. Голова Свена горела, словно под отрубленную часть кожи напихали раскаленных углей, мысли викинга путались. Ослабевший от потери крови, ошеломленный видением, Свен долго не мог заставить себя подняться. Наконец он, шатаясь, встал на ноги. Не вполне понимая, что делает, викинг подобрал пару небольших тюков и свистом подозвал лошадь. Освободив ее от трупа, Свен приторочил тюки к седлу и взгромоздился сам, дрожа от озноба. Пронизывающий холод становился все сильнее, в глазах у него все поплыло, а когда Свен снова пришел в себя, то чуть не застонал от отчаяния. Лошадь стояла рядом с ним и грустно смотрела на викинга. Всадник по-прежнему волочился за ней, а солнце тем временем уже коснулось краем воды залива. Свен понял, что если не встанет сейчас, то восхода уже не увидит. Сжав зубы, викинг вцепился в висевший до самой земли повод и поднялся на ноги, молясь про себя, чтобы это было наяву.
   Уже совсем стемнело, когда викинг увидел впереди огонек. Живой огонек человеческого жилья. Вскоре Свен оказался около дома, сложенного из крепких бревен и окруженного хозяйственными постройками. Подъехав к воротам, он постучался в них. Хотя на этой земле Свена и его товарищей встретили так, что прибрежная галька почернела от крови, у молодого викинга не было выбора. Ему нужна была помощь. Верховая езда вообще не была сильной стороной викингов, а Свен был еще и ранен. Свен чувствовал, что свалится с лошади, если ему придется проехать еще хоть половину лиги. А другого жилья в округе могло вообще не оказаться. Викинг с тупым удивлением уставился на россыпь кровавых брызг, украсивших ворота. От энергичного движения рана на ладони раскрылась.
   Как ему открыли, Свен уже не помнил. Не помнил, как снимали с лошади, как переносили в дом.
   Он снова видел насмешливое лицо валькирии, удаляющееся в высоте, слышал ее звонкий голос, и тянул к ней руки.
  
  
   Скульд Ганградссон сидел в главной зале своего дома около камина, сложенного из грубо отесанных камней. Массивное кресло с высокой спинкой и резными подлокотниками было самым любимым местом отдыха Скульда. Сейчас камин был уже набит дровами для вечерней топки, но огня в нем Скульд еще не разводил. На каминную полку был пристроен трехдюймовый огарок толстой сальной свечи. Она сильно коптила и воняла, но и света давала вполне достаточно. Ноги хозяин дома положил на сундук рядом с камином. По полу сильно тянуло холодом от дверей. На вид Ганградссону не давали больше тридцати лет, а добродушное лицо Скульда располагало к себе с первого взгляда. Но в этом случае первое впечатление было ошибочным. Это про таких, как Ганградссон, говорят: "мягко стелет, да жестко спать".
   Сейчас хозяин дома тихонько наигрывал на гуслях. Для Скульда гусли были тем же, чем для воина - его меч. Источником дохода. И хотя свои роскошные кудри Скульд перехватывал надо лбом скромной льняной лентой, на шее он носил толстой золотой ошейник. А перстней с драгоценными камнями из потайной шкатулки Скульда хватило бы на пальцы обеих рук, если бы Ганградссон вдруг захотел бы надеть их все сразу. Но Скульд не любил отягощать руки. Руки, принесшие их хозяину все эти драгоценности и не только. Свой крепкий дом и землю вокруг Скульд приобрел в обмен на золотую фибулу, которой конунг Дании одарил его всего за одну лишь песню. Вспомнив, что своему случайному гостю он представился зажиточным пожилым бондэром, Скульд хмыкнул. Но вряд ли стоило всерьез опасаться, что викинг обратит внимание на несообразность манер Скульда роли, на которую тот претендовал. Свену сейчас было очень "жестко спать", хотя на этот раз это не было виной Скульда.
   Три дня назад, в день осеннего равноденствия, Скульд ожидал возвращения жены, а вместо Идун в ворота дома Ганградссона окровавленной рукой постучал раненный викинг. К слову сказать, Ганградссон впервые за все то время, что жил здесь, встретил живого человека, хотя Свен был уже скорее мертв, чем жив. Скульд промыл и зашил раны на голове Свена и на руке, но викинг был еще очень слаб. Половина кожи на голове Свена была оторвана от черепа, и Скульд про себя удивлялся, как с такой раной Свен вообще смог добраться до его дома. Ганрадссон думал, что знает, как Свен ее заработал. В тот день утром на море была такая буря, какой не мог припомнить даже Скульд. А тролли, жившие на берегу, относились к потерпевшим кораблекрушение весьма потребительски. Возражения живых обедов отсекались, иногда вместе с головами, а иногда только с частью скальпа. Вчера вечером его гость метался в бреду, кричал и порывался встать. Скульд знал, что горячка бьет викинга оттого, что в рану попала грязь. В доме Ганградссона было полным -полно сушеных трав. Скульд знал лекарственное применение только некоторых, но и этого оказалось вполне достаточно. Весь вечер Скульд провел у постели Свена, прикладывая теплые влажные примочки на шов, подавая целебное питье. Молодой викинг отталкивал его руки, а Скульд тосковал по Идун, которая могла уговорить самого неуступчивого больного принять самое отвратительное на вкус лекарство. Целебный настой был ужасно горьким. И бесполезным. Свен знал, что на этот раз хозяин ошибается, и никакие примочки и настои не помогут. Викинг не рассказал Скульду о своей встрече с валькирией, но подозревал, что хозяин уже все знает из его бреда. Кричать и метаться Свена заставлял зов всадницы, ее образ, манящий и недостижимый. Скульду все же удалось уговорить его сделать пару глотков. Свен застучал зубами по кружке так, что половину настоя расплескал. Чуть позже викинг попросил его спеть, и отказать раненному, а возможно, умирающему Скульд не смог. Однако Скульда скорее радовало, что гость его сейчас находится в таком состоянии. Иначе Свен бы обратил внимание на отсутствие хозяйки, а объясняться Скульду не хотелось. Ухаживать за раненными было обязанностью женщин, но за все три дня ни одной женщины Свен в доме не видел. Да и уют в доме Скульда не мог быть создан мужскими руками. Сегодня Свену немного полегчало, и почти весь день молодой викинг проспал.
   Скульд решил разжечь огонь в камине. Ганградссон надеялся, что это отвлечет его от мрачных раздумий о судьбе жены. Идун уже должна была вернуться, но до сих пор о жене не было ни слуху, ни духу. Ржание коня у ворот дома заставило Ганградссона встрепенуться. "Ну наконец-то!" обрадовано подумал Скульд. Он поспешно накинул свой кожаный жилет и решительно направился к дверям, но на полдороге вспомнил о чем-то и передумал. Обойдя сколоченный из добротных дубовых досок длинный стол, Скульд заглянул в небольшой закуток, куда он и поместил раненного викинга. Скульду Свен даже нравился, но Ганградссон не мог допустить, чтобы случайный человек оказался замешан в его дела или хотя бы понял, под чьей крышей нашел себе пристанище. Убедившись, что Свен спит, разметавшись в жару и беспокойно шевеля губами, Скульд наконец открыл дверь. Не пожалев чудесные домашние туфли из дубленой кожи и новые коричневые шерстяные штаны, он вышел во двор, представлявший собой в тот вечер грязную кашу из снега и раскисшей глины. Несмотря на некоторую полноту, Ганградссон умел двигаться очень быстро, когда этого хотел. В следующий миг он уже поднимал тяжелую щеколду засова на воротах.
   - Где же твоя храбрая всадница? - изумленно спросил Скульд у огромного белого крылатого коня с серебряной гривой. Липкая осенняя грязь по колено облепляла его ноги, словно конь носил невиданные сапоги. Богато отделанное седло с высокой передней лукой пустовало. Конь печально заржал и мотнул головой.
   - Ну что ж, пойдем, ты заслужил отдых, - пробормотал Скульд.
   Ганградссон отвел его в свою конюшню, осмотрел коня и убедился, что тот нуждается только в мешке овса и ведре воды. Обеспечив все необходимое, он вернулся в дом. Погода за этот короткий промежуток времени испортилась совсем. Вдобавок к сырому пронизывающему ветру хлопьями пошел мокрый снег.
   Спустя недолгое в дверь постучали, но так слабо, словно это стучался трехлетний ребенок. Скульд вспомнил, что забыл запереть ворота. Но в данной ситуации это оказалось даже к лучшему, за воем ветра он бы не услышал тихого стука. Ганградссон поспешно отворил дверь.
   Бесчувственное тело медленно сползло к его ногам. Хозяин ловко схватил его подмышки и перенес на покрытую резьбой высокую скамью около стола. Железные набивки на каблуках сапог нового гостя загремели по полу. Над его роскошным пурпурным плащом с неярко блеснувшей золотой фибулой метель потрудилась от души, превратив в жалкую мокрую тряпку. Это был невысокий мужчина изящного, даже хрупкого телосложения, весь залепленный снегом и грязью. Будучи извлеченными на свет из-под маски льда и грязи, черты его лица удивили редкостной красотой. Ни меч, ни кулак, ни время, ни пороки еще не оставили своего неизбежного отпечатка на этой светлой коже. Золотом и серебром сверкнули шея и запястья. Но для настоящего воина они были слишком тонкими. По всему пришельца можно было принять за юного принца, который еще ни разу не бывал в настоящей сече. Хозяин влил в него полпинты эля, в ответ мужчина слабо застонал.
   - Браги... - придя в себя, тихо произнес гость. От эля ему явно стало лучше, на щеках заиграл румянец.
   - Бальдр, что случилось? - откликнулся тот, покосившись на закуток с викингом. - Где Идун и Гейр? Ее конь только что прибрел к моему дому с пустым седлом!
   - Неподалеку от Бильреста, в пограничной долине.... знаешь, той, заросшей маками, на нас напал ётун, - начал рассказывать Бальдр. Браги меж тем достал из сундука, стоявшего около камина, чистую сухую одежду и протянул Бальдру. Без лишних церемоний Бальдр скинул мокрую одежду и с видимым наслаждением стал переодеваться в сухое. Браги взял кремень и огниво. Одежду брата вполне можно было высушить на горячей каминной решетке, но для этого нужно было затопить камин.
   - Этот ётун забросал выход из долины камнями, - продолжал Бальдр. - Гейр вступила в схватку, и я их потерял. Пыль до неба столбом стояла... Я сбился с пути и брел наудачу.
   Браги выронил огниво.
   - Так значит, она... - голос Браги дрогнул.
   - Как ни ужасно так думать, я полагаю, да, - отвечал Бальдр с сочувствием. - Скорее всего, великан взял их обоих в плен. Наверное, из-за молодильных яблок. Ларец ведь был при Идун?
   - Ларец всегда при Идун... Ладно, дела потом, - сказал Браги. На лице его отражалось мучительное раздумье. Ас красноречия хлопнул в ладоши. На столе появилось жареное и вареное, печеное и настоянное, гуси и утки с болот, щуки и миноги из речек, и все с пылу с жару.
   - А ты силен, брат, - сказал Бальдр чуть насмешливо. Он уже вполне пришел в себя. - Я уже забыл про такие штучки.
   Он имел в виду магию, при помощи которой Браги развернул на столе скатерть-самобранку. Но брат не преминул воспользоваться случаем. Бальдр забыл еще кое-что важное, а именно, что Браги называли асом с самым острым языком. После проклятого ётуна Локи, конечно
   - Ничего удивительного, брат, - сказал Браги, тоже улыбаясь. - Несколько тысяч лет пить пыль и заедать прахом... Я надеюсь, ласки Хель искупали недостатки кушаний?
   Бальдра перекосило. Не давая брату ответить, Браги вполне гостеприимно улыбнулся и сделал широкий приглашающий жест. Бальдр проглотил обиду, закусил ее с миской жареных угрей. Кушанье было поперчено на славу. Бальдр протянул руку к высокому кувшину с элем. Браги, решив подогреть для брата эль с пряностями да и наконец затопить камин, взял другой. Подойдя к камину, Браги поставил кувшин рядом и наклонился, чтобы разжечь дрова.
   В этот момент в дверь распахнули без единого стука. Свеча на камине от порыва ветра затрещала и вспыхнула очень ярко. Так ярко, как никогда не горят свечи из прогорклого сала. Браги выпрямился, вскинул руки перед собой. В пляшущем пламени свечи он узнал вошедшего, и лицо Браги исказила самая настоящая ненависть. Бальдр издал яростный вопль и швырнул кувшин с элем, целясь в рыжие кудри путника. Тот повернул голову лишь на те три дюйма, которые были необходимы для того, чтобы кувшин угодил в стену, и выражение его бледного лица при этом не изменилось. Браги подскочил к пришельцу, схватил за грудки и прижал к стене.
   - Будь проклят тот день, когда мы решили отпустить тебя! - прорычал Браги, встряхивая противника, как мешок с соломой. Тот, хотя был на голову выше его и шире в плечах, не сопротивлялся. Возможно, от неожиданности. - Опять взялся за старое? Пришел поглумиться и поторговаться?
   - Отпусти его, Браги! - раздался голос, который Свен сразу бы узнал. Именно он и вырвал викинга из горячечного беспамятства. Свен с трудом сел на лавке, служившей ему кроватью, и так и замер.
   Валькирия вошла в залу вслед за странником. Сейчас вид у нее был совсем замученный. Роскошный плащ, подбитый горностаем, побурел и набух от влаги, шлем она где-то потеряла. Кольчуга воинственной девы, похожая на кокетливое короткое платье из стальных колечек, была грубо разорвана на плече. Кожаные штаны выше колен забрызганы грязью. Длинный меч в роскошных ножнах уныло волочился за ней по земле. Свен решил, что все это - продолжение бреда, нещадно терзавшего его все эти три дня, но продолжал наблюдать с интересом.
   Браги же не обратил на ее слова никакого внимания и снова встряхнул гостя. Валькирия, привыкшая в бою действовать решительно, выступила вперед, оторвала хозяина от своего спутника и закатила такую оплеуху, что Браги присел. Несколько мгновений ас тупо рассматривал высокие черные в красную полоску гетры гостя, торчавшие из тяжелых деревянных башмаков. Башмаки изобличали бывалого пешехода, экономного и рачительного. Деревянную заготовку заботливый хозяин обтянул кожей и подбил каблуки железом.
   - Если бы не он, я бы отдала концы в той проклятой пограничной долине! - воскликнула валькирия. - Вас никто не назовет друзьями, но Локи твой гость и спаситель твоей сестры!
   "Локи?!", изумленно подумал Свен. Тут он заметил свечу, пылающую, словно звезда. - "Локи!!". Голова викинга немедленно заболела от вихря мыслей. "Как он вырвался? А, Скульд... Браги... сказал, что асы отпустили его... Зачем? Что же случилось? И почему ётун пришел вместе с Гейр?"
   Браги отвел взгляд от прилипшего к башмаку Локи цветка мака и выпрямился во весь рост.
   - А моя жена? - воскликнул Браги, но уже более спокойно. - Что он сделал с моей женой?
   Валькирия открыла рот, чтобы ответить, но тут из носа у нее хлынула кровь, глаза закатились, и она упала прямо на брата.
   - Гейр! - воскликнул Бальдр и, оставив ужин, вместе с братом засуетился вокруг валькирии.
   По хлопку Браги часть кушаний исчезла со стола, и на освободившееся место они с Бальдром положили Гейр. Вдвоем они быстро стащили с бесчувственной валькирии кольчугу и разорвали исподнюю рубашку, чтобы добраться до раны. Бальдр небрежно отбросил лоскуты на пол. В тот самый момент, когда Свен увидел эти полотняные полосы, посеревшие от пота, в бурых пятнах засохшей крови, он отчетливо понял, что все это происходит на самом деле.
   Браги как-то странно вздохнул. Свен с трудом оторвал глаза от остатков рубашки, но из своего закутка он мог видеть только спины асов и небольшой кусочек крепкого мускулистого бока Гейр. Асы смотрели на тело валькирии, и молчали. Свен почувствовал, как все внутри у него сжимается.
   - Как же ты так, сестренка... - дрожащим голосом произнес Браги. - И Идун нет...
   - Но я же здесь, - сказал Бальдр, и Свена покоробило от самодовольства в его тоне. Бальдр положил руки на тело Гейр. Ас не произнес ни звука, но Свен просто физически ощутил, как пространство вокруг начинает дрожать, насыщаясь его магией.
   Браги не предложил ётуну сухой одежды, как брату, хотя видел, что с промокшей насквозь войлочной безрукавки Локи вода стекает просто ручьями. Но ётун не растерялся. Пока асы хлопотали вокруг раненной валькирии, Локи разделся и повесил безрукавку на каминную решетку. Кожаную рубаху, изрезанную на рукавах и в талии так, чтобы подчеркивалась статность его фигуры, Локи тоже снял и закинул ее сохнуть на спинку кресла. Когда Свен посмотрел на него, Локи остался уже в одних шерстяных шароварах. Они были зеленого цвета и выгодно подчеркивали цвет волос ётуна. Викинга удивило мужское тщеславие Локи. Обнаженный торс ётуна, хоть и не поражал своей мощью, казался старательно и гладко вытесанным из плотного камня. На запястье Локи тускло блестел массивный серебряный браслет, сделанный в форме свернувшейся в кольцо змеи с аметистовыми глазками. Кожаный пояс был богато и ярко расшит, но оружия у ётуна не было, к недоумению Свена. Локи поставил кувшин с элем на решетку рядом с безрукавкой, видимо, решив приготовить грог, про который сам хозяин начисто позабыл. Закончив приготовления, Локи сел в кресло. В жесте, которым он откинул голову на спинку, была огромная, нечеловеческая усталость. Ётун полуприкрыл глаза тяжелыми веками, и Свен с удивлением заметил, что ресницы у Локи не рыжие, а черные, густые и очень длинные, словно у девушки. На бледном лице ётуна эти два черных полукруга смотрелись, как траурное опахало над каменной гробницей.
   - Вот и все, - гордо сказал Бальдр, отнимая руки от тела Гейр.
   Локи словно именно этого и ждал. Он наклонился вперед, к сложенным шалашиком дровам, коснулся их рукой и произнес несколько ласковых слов. Веселый треск вспыхнувшего огонька был ему ответом. Холодный пот пробил Свена. "Ну, а чего ты ждал от бога огня?", пытаясь успокоить себя, подумал викинг.
   - Это просто чудо, - сказал Браги. Огня в камине он еще не заметил, и имел в виду исцеление Гейр.
   - Ты, я смотрю, тоже многое позабыл, братец, - с нескрываемым наслаждением сказал Бальдр. - Это не чудо, а так, обычная работенка.
   - Благодарю тебя, Бальдр, - слабым голосом сказала валькирия. Тот кивнул и уселся за стол.
   - Браги, - сказала Гейр. - Воды дай...
   - Да и я бы чего-нибудь выпил, - сказал Бальдр утомленно. - Горячего эля, например...
   - Подожди, не до тебя сейчас, - сказал ему Браги. Достав из сундука шерстяной плед, ас укутал сестру, помог сесть за стол и подвинул к валькирии кувшин, миски с жареной птицей и лепешками. Гейр жадно напилась прямо из кувшина, обмакнула в масло свежую и мягкую лепешку с хрустящей корочкой и с наслаждением запустила в нее зубы. Второй рукой она, чтобы не терять времени, отломала мясистую ногу у жареной курицы. Браги терпеливо ждал, пока валькирия насытится, и не начинал расспросов.
   - Можно мне грога, Локи? - спросила Гейр, когда блюдо с лепешками опустело, а от курицы остался один скелетик.
   - Можно ей грог? - спросил Браги у Бальдра. Тот кивнул.
   - Локи, подай кувшин с элем, - сказал Браги.
   Ётун молча подал кувшин Браги, не вставая с кресла. Бальдр мигом подвинул кружку, чтобы брат, наливая Гейр, плеснул грога и ему. Свен подумал, что на месте Локи он тоже не отказался бы от горячего эля. Но ётун не просил, а асы не предлагали.
   - За встречу! - сказал Браги, поднимая чашу. Он тоже решил выпить, за компанию с братом и валькирией. Бальдр чокнулся с Браги, но Гейр даже руки не протянула к своей. Браги осушил чашу почти до половины, когда заметил, что Гейр не пьет.
   - Ты чего? - спросил хозяин удивленно. - Грог же стынет...
   Гейр с крайне неприятным выражением лица посмотрела на брата. Тот вздохнул, поставил недопитую чашу на стол. Повернувшись к ётуну, Браги сухо спросил:
   - Не желаешь ли выпить с нами, Локи?
   Тот кивнул. Браги долил свою чашу до верха, чтобы ётун не думал, что его хотят отравить, и подал Локи.
   - Я не буду с ним пить! - рассердился Бальдр. - Он отправил меня в Нильфхель!
   Локи выпил, со стуком поставил пустую кружку на пол и вытер губы.
   - Благодарю, Браги, - сказал он. Это было первое слово, которое Локи произнес с тех пор, как вошел в дом Браги. У него оказался глуховатый, но приятный голос. Почему-то Свен подумал в этот момент, что Локи мог бы петь ничуть не хуже хозяина дома. - А тебе, Бальдр, я хочу сказать, что тоже не очень-то веселился, пока Хель ублажала тебя.
   Бальдр покраснел и вскочил, сжимая в руке кружку.
   - Сядь! - сурово сказал Бальдр.
   - Я не позволю проклятому ётуну оскорблять меня! - закричал Бальдр. - Меня никто не ублажал!
   - Ты остался с Хель по своей доброй воле, - сказал Браги. - Сказать правду не значит оскорбить. Сядь и успокойся.
   Бальдр переменился в лице и сел.
   - Что же случилось в той долине, Гейр? - спросил хозяин дома.
   - Ты ведь знаешь, что после того, как Один отпустил Локи, ётуны заключили с нами перемирие, - охотно начала рассказывать Гейр. Валькирии тоже хотелось уйти от неприятной темы. Хотя в глубине души ей очень понравилось, как Браги осадил брата. Бальдр до тошноты надоел Гейр своим самолюбованием и занудством еще в пути. - И сопровождать Идун и Бальдром через Ётунхейм послали только меня одну.
   - Ты одна всего эйхеньяра стоишь, - заметил Браги.
   - Ой, не подлизывайся, - усмехнулась Гейр. - Бюлейст все же смог отбить у меня Идун...
   - Бюлейст? - воскликнули асы хором. Бюлейст был старшим братом Локи.
   Гейр пожала плечами:
   - Уж эту рыжую морду я ни с кем не перепутаю, поверь мне!
   Браги покосился на молчаливую фигуру у огня.
   - Мы уже почти дошли до Бильреста, - продолжала Гейр. - Идун сидела на Сильвринтоп, я вела его под уздцы, а Бальдр шел рядом. Бюлейст выскочил словно из-под земли, и стал швырять в нас камнями. Сильвринтоп вырвался, скинул Идун и убежал. Бальдр тоже куда-то скрылся.
   Гейр покосилась на брата, но тот промолчал.
   - Твой конь здесь, - сказал Браги.
   - И то хорошо, - вздохнула валькирия. - Я сразилась с Бюлейстом, но неудачно. Я валялась там, среди маков, когда Локи нашел меня. Эти ядовитые цветочки кита усыпят за то время, что понадобится викингу при побудке, чтобы схватить свой меч. Я так и не проснулась бы, если бы не Локи. Он разбудил меня и проводил сюда, одна бы я не дошла.
   - Что же нам теперь делать? - сказал Браги. Все примолкли, задумавшись. Даже Свен понимал, что без молодильных яблок Идун богам долго не протянуть, а особенно если великаны этим воспользуются и нападут на Асгард. - Надо спасти Идун, но как? Ни я, ни ты, Бальдр - мы не воины, а Гейр, даже если бы не была ранена, не справилась бы с полчищем ётунов.
   - Может, ты что скажешь? - обратился он к гостю.
   - Я бы поел, - нехотя, словно с трудом разлепив губы, ответил тот.
   - Прислуживать тебе - долг твоей жены! - кряхтя, Браги поднялся, переставил на сундук рядом с ним блюдо с маслом, лепешками и кровяной колбасой. - Где ты оставил Сигун?
   - Она осталась дома, в Ётунхейме, - безразлично ответил Локи и принялся за еду.
   - Только ты мог бросить женщину, так преданную тебе, после всего того, что она для тебя сделала! - презрительно заметил Бальдр. Ётун поднял веки, взмахнув черными ресницами. Они казались единственным живым предметом на его застывшем лице.
   - Да, только я... - бесцветным голосом сказал он, и, снова опустив глаза, склонился над миской так, что лица его окончательно стало не видно.
   Свен, как завороженный, следил за ним. Неожиданно Локи вскинул взгляд и в упор посмотрел на притаившегося в своем закутке Свена. Головокружительное чувство падения в бездонную пропасть охватило викинга. Он падал, и падал, предчувствуя мучительный и отвратительный конец, не в силах ни вскрикнуть, ни сдержать подступающую к горлу тошноту. Локи отвел глаза. Свен глубоко вздохнул.
   - Да что его спрашивать! - кривя губы, заметил Бальдр. - Я не знаю, почему его освободили, но за эту глупость он уже отплатил нам сполна. Пусть Гейр отдохнет и скачет к Тору, за помощью. Это единственный выход.
   - Я уже сказала тебе, что к похищению он непричастен! - возмутилась Гейр.
   Браги успокаивающе поднял руки:
   - Не горячитесь. Замешан наш названый брат в этом гнусном деле или нет, он должен помочь нам освободить Идун. Таким образом Локи докажет свою верность нам, асам. Кто еще может сделать это, кроме него? Кто может тягаться с Бюлейстом в злобном хитроумии, кроме его родного брата?
   Гейр кивнула, соглашаясь; но Бальдр не был убежден.
   - Я давно здесь не был и могу чего-то не понимать, - сказал он. - Но я не верю в то, что он поможет нам. Пусть поклянется, что освободит Идун, тогда, может быть, поверю.
   - Тебе придется поклясться, чтобы мы поверили, что ты сам не подстроил похищение Идун, - обратился к гостю Браги. - И тебе придется спасти ее из лап Бюлейста. Иначе же тебя вернут на ту скалу, где ты провел столько мучительных дней. Если ты нарушишь слово, то я, бог, карающий клятвопреступников, лично прослежу за тем, как Нидхегг будет терзать твои внутренности.
   Их взгляды встретились. Браги первым отвел глаза.
   Локи подкатил к себе один из приготовленных к растопке березовых чурбачков, лежавших рядом с камином. Затем поставил на него ногу, как этого требовал обряд принесения клятвы и спросил с убийственной иронией:
   - Чем же ты хочешь, чтобы я поклялся?
   "Да уж", подумал Свен. Обычно клялись презрением собственных предков, но оно обрушилось бы на ётуна именно в том случае, если бы он свою клятву сдержал. Иногда в формуле использовали гнев асов. Но и этим можно было напугать Локи меньше всего.
   - Клянись свои именем, - подумав, сказал Браги. Свен содрогнулся. Если от соблюдения клятвы, принесенной во имя кого - либо из богов этот же бог мог и освободить в исключительном случае, то человек, поклявшийся собственным именем, и не сдержавший клятву, в любом случае становился клятвопреступником. В придачу клятвопреступник больше уже не мог носить свое имя.
   - Клянусь освободить богиню плодородия Идун, мою названную сестру, похищенную моим братом Бюлейстом, и вернуть ее асам вместе с ее волшебным ларцом и молодильными яблоками, - откликнулся Локи. - Если же я отступлю от своего слова, пусть будет проклято мое имя вовеки веков и пусть исчезнет из мира.
   - И все равно надо послать за Тором! - не унимался Бальдр. - Проклятый ётун всегда дурачил нас.
   Скривившись, Локи встал и начал натягивать непросохшую безрукавку, направляясь к выходу.
   - Куда ты? - хором воскликнули боги.
   - С Тором мы пойдем вместе только разве в Нильфхель, - оборачиваясь, процедил ётун сквозь зубы. - Он, кажется, до сих пор думает, что его козел захромал по моей вине!
   - Одного ётуна отпускать нельзя, - дергая лицом, сказал Бальдр.
   - Возьми меня с собой, - сказал Браги неожиданно.
   Локи пристально посмотрел на него и сказал:
   - Нет, ни одного из вас не возьму. Но и один не пойду.
   - Опять начались твои знаменитые загадки? Не с нами, но и не один? Так с кем же ты пойдешь? - спросила Гейр.
   - Вот с ним, - ответил ётун. Повернувшись к закутку Свена, Локи поманил его рукой. - Иди сюда, волчонок...
   Свен поднялся и на неверных ногах вышел в залу. Гейр улыбнулась.
   - Я же обещала тебе, что мы еще встретимся, - сказала она. - Правда, не думала, что это будет так скоро...
   Браги досадливо сморщился и спросил:
   - Ты, конечно, все слышал?
   - Все - не все, но мне хватило, - ответил Свен.
   - Это еще кто? - неприязненно спросил Бальдр.
   - Это еще один мой гость, Свен Ильвинг. Викинг, которого последним штормом занесло в Ванахейм, - пояснил Браги.
   Свен остановился как вкопанный.
   - Волной сорвало с драккара, что ли? - спросил Бальдр, бесцеремонно рассматривая шрам викинга. - Так почему он не в Асгарде? Куда смотрят твои сестры, Гейр?
   Браги не дал разгореться ссоре.
   - Валькирии здесь ни при чем, - поспешно сказал он. - Драккар закинуло сюда целиком, а Ванахейм Гейр и ее сестры не патрулируют.
   - Ты говоришь, что в окрестностях бродит еще целая банда его дружков? - изумился Бальдр.
   Браги отрицательно покачал головой.
   - Я вчера ездил на берег, проверил. Всех остальных его товарищей сожрали тролли. Я думаю, что люди прошли Бильрест очень быстро, и даже не заметили, что вокруг их драккара уже совсем другие берега.
   - Так это Ванахейм? - медленно переспросил Свен. Хотя, действительно, что тут было спрашивать. Идун была ваной, а муж богини стоял перед ним.
   - Ты, я смотрю, туповат, - усмехнулся Бальдр. - Ты видишь перед собой двух асов, валькирию и ётуна. Ты слышал почти весь наш разговор. И ты до сих думаешь, что мы находимся в Дании, что ли? А, прости, в Норвегии?
   - Не ори на него, с такой дыркой в голове быстро соображать не будешь, - заступился за викинга Браги.
   Свен молча посмотрел на Гейр.
   - Ты жив, нечего так смотреть, - сказала валькирия. - Я как раз летела за Бальдром и Идун, когда заметила тебя там, на берегу. Я подумала, что ты сбежал из эйхеньяра и заблудился. Эйхенрии все немного... того. Я решила отнести тебя обратно. Я очень удивилась, когда поняла, что ты еще жив. А потом Один приказал бросить тебя и лететь дальше.
   - Ты, я думаю, первый человек, который попал сюда живым, - поддержал сестру Браги. - Я так с тобой намучился, пока выходил, что мне будет очень обидно, если после всего этого ты все-таки помрешь. Да и к боевым действиям ты будешь пригоден не раньше, чем через месяц. Так что, Локи, идти в Ётунхейм за Идун тебе все-таки придется со мной.
   - Пусть Бальдр излечит викинга так же, как сестру, - спокойно сказал Локи. - Или я пойду один.
   Бальдр скривился.
   - Я очень устал сегодня, - сказал он. - И вообще, уже поздно. Завтра, может быть.
   - Тогда и за Идун мы пойдем завтра, - сказал Локи, и добавил таким тоном, что все, кроме Бальдра, почувствовали сарказм: - Я тоже немного устал...
   - Я свободный человек, - сказал Свен, обращаясь к ётуну. - Ты можешь убить меня, Локи, но приказать мне ты не можешь.
   Бальдр даже рот открыл от таких его слов, а в глазах Браги промелькнуло что-то очень опасное. Ётун же тихо засмеялся. Слушая этот смех, Свен испытал ни с чем не сравнимый ужас.
   - Так я прошу тебя, Свен Ильвинг! - отсмеявшись, воскликнул Локи. - Составь мне компанию в этой рискованной затее!
   - Каков здесь мой интерес? - хладнокровно спросил Свен.
   Асы презрительно нахмурились. Локи в первый раз посмотрел на викинга, и тот увидел, что глаза у ётуна серо-зеленые. И холодные, как зимнее море.
   -Ты, как я понимаю, очень хочешь вернуться домой, Свен Ильвинг, - сказал Локи. - Но здесь я тебе ничем помочь не могу. Об этом договаривайся с асами.
   Гейр чуть шевельнулась, и Свен понял, что с возвращением в Митгард у него сложностей не возникнет.
   - Бюлейст погибнет, - продолжал Локи.- Его сокровища достанутся тебе, Свен Ильвинг. Согласен ты теперь?
   Ётун и викинг молча ударили по рукам.
   - Смотрите, асы! - насмешливо обратился к богам Локи. - Конец всему этому миру придет не тогда, когда ётуны захватят вашу твердыню. Конец этому миру придет тогда, когда за деньги люди будут согласны на все.
  
  
   Ётун так и остался в кресле у камина, когда викинг улегся в своем закутке. Огненные блики от прогоравших дров освещали неподвижное лицо Локи с закрытыми глазами. Если бы движения губ, могло показаться, что он заснул. Ётун бормотал себе под нос старинную считалку. Мальчишкой он тоже играл в бабки.
   Уже знают звезды, где им сиять,
   Знает и месяц, когда ему вставать;
   А вот нас всех клонит в сон.
   Альврёдуль, Альврёдуль, нашел ты свой дом?
  
   Но скрипа двери из внутренних покоев и осторожных босых шагов Локи уже не услышал.
   Гейр села на широкий подлокотник кресла, в котором спал ётун. Коротко треснула сорочка, которой она зацепилась за острый угол. Гейр посмотрела на свежую дырку с мрачной радостью. Браги заставил ее одеть кружева, которые ничего не скрывали и вообще не грели. Валькирию, привыкшую к полотняным рубахам и кольчуге, этот наряд приводил просто в бешенство. Если бы сорочка не порвалась случайно, Гейр сделала бы это сама. Валькирия покосилась на Локи, вздохнула и смачно сплюнула в камин. Угли зашипели. Затем Гейр решительно склонилась к лицу ётуна и мягко поцеловала его в губы. Локи ответил так, что у Гейр ослабели колени. Валькирия обрадовалась тому, что и так сидит... нет, уже лежит на коленях ётуна. Локи, целуя грудь Гейр, положил руку на живот валькирии. Чувствуя, как ползет вниз его тяжелая горячая рука, Гейр закрыла глаза и стиснула зубы. "Ну погоди, Браги, я тебе еще это припомню", подумала она.
   Локи почувствовал, как напряглось тело женщины, открыл глаза и остановился. Затем он встал, держа Гейр на руках. Валькирии открыла глаза посмотреть, куда это ее несут, и к своему крайнему удивлению она обнаружила себя сидящей в кресле. Когда удивление и облегчение валькирии дошли до высшей точки, Локи вернулся с пледом. Гейр благодарно кивнула и закуталась в плед. Локи подбросил дров, дунул на угли и сел рядом с валькирией на сундук. Сняв браслет, ётун все так же молча протянул его Гейр.
   - Знаешь что... - начала валькирия, краснея.
   - Покажешь Браги, - сказал Локи спокойно. Гейр молча приняла браслет.
   - Мне показалось, что ты больше имеешь в виду этого мальчика, - сказал ётун, глядя на угли. - И ты смогла бы со мной?
   - Я решила думать, что ты - это он, - сказала Гейр после некоторой паузы.
   - Можешь разбудить его, - сказал Локи. - Мне как раз надо во двор.
   - Он слишком слаб для этого сейчас, - сказала валькирия. - Но все равно, благодарю тебя. Я еще немного с тобой посижу, хорошо?
   - Посиди, что же.
   - А нельзя ли и мне посидеть с вами? - спросил Свен, появляясь из своего закутка. Гейр смутилась и ничего не ответила. Локи подвинулся на сундуке, чтобы Свен смог сесть рядом с ним.
   - Я могу дать тебе свою силу, - сказал ётун. - Ненадолго.
   Гейр толкнула Свена ногой.
   - А что взамен? - спросил викинг осторожно.
   Локи усмехнулся.
   - Ты перестанешь думать, что доломаю твою голову и брошу тебя в придорожных кустах, едва дом Браги скроется из виду.
  
   Голова Гейр лежала на груди викинга.
   - Послушай, у меня так все перемешалось в голове, - сказал Свен. - Эта ранняя осень... Да и Бальдр с Локи тоже здесь. Это Фимбул-зима? Значит, близок Рагнарек? Гибель нашего мира?
   - Вам ничего не грозит, - проворчала валькирия.
   Вдруг тело Гейр напряглось. Она приподнялась на локте и спросила с неподдельным ужасом:
   - Ты не христианин?
   - Нет, я чту наших богов, - успокоил ее Свен.
   Он считал недостойным человека изменять богам своих предков. Но и в значительной степени, конечно, на верность викинга богам Асгарда повлияла необходимость платить десятину христианским священникам.
   Гейр села на постели рядом с ним. Ее серебряные волосы рассыпались по плечам, скрыв тело, словно плащ.
   - Мой отец в своем волшебном зеркале показал мне будущее этого мира, - сказала она, и голос ее дрогнул. - Будущее, которое наступит, если Христос воцарится во всем мире. Это было отвратительно и ужасно! Там, где водружается крест - символ этого бога - люди превращаются в жалких, дрожащих червяков. Я видела, как на кострах горели люди - мужчины и женщины, те, кто сохранил в своих жилах хоть каплю крови героев и богов. Те, кто не хотел служить Христу. Люди превратятся в рабов - его рабов. Женщин лишат радости быть женщиной. Величайшее наслаждение нашей жизни объявят мерзостью и грехом. Мужчины будут сочетаться с дочерьми Гулльвейг, род человеческий измельчает и выродится.
   Дразня валькирию, Свен провел рукой по груди Гейр. Ётун оказался щедр. Гейр уже увидела звезды самого дальнего неба, но Свен охотно полетал бы еще.
   Гейр мягким шлепком отбросила его руку и продолжала:
   - Люди забудут, что они свободны по праву рождения и, как боги и великаны, свободны в выборе своей судьбы - забудут, потому что Христос утверждает, что он один владеет истиной. И его истина - рабское служение...
   - Владеть истиной... - словно пробуя на вкус, повторил Свен, играя ее волосами. - Даже если истина действительно одна - по-моему, владеть ею безнравственно.
   - Возможно, - согласилась Гейр. - Но везде, куда он приходит, люди забывают своих богов ради унылого служению Христу. А боги слабеют и постепенно умирают, когда люди забывают о них. Боги далекой южной страны Греции погибли первыми от руки ужасных крылатых людей, посланников Христа - они зовутся ангелами. Перед лицом столь грозной опасности мы все, асы, ётуны и ваны, помирились. Правда, великаны стали тише воды и ниже травы только после того, как Один пообещал отпустить Локи. Отец хочет воспользоваться мудростью ётуна в предстоящей схватке с Христом. Его проповедники уже пришли и в ваши земли. Да и к тому же - все блекнет, даже солнце, а Локи, как-никак, бог огня. Хель согласилась отпустить Бальдра, чтобы они вместе с Идун попытались вернуть этому миру всю чистоту и яркость. Меня послали сопровождать их, а остальное ты знаешь.
   Закончив рассказ, Гейр уютно угнездилась под рукой Свена и натянула на себя одеяло.
   - Удивительно, почему Локи оказался так близко от места вашей стычки с великаном, - задумчиво сказал Свен.
   - Он шел из Ётунхейма в Асгард, - пожала плечами валькирия. - Повидаться с Одином, узнать последние новости. Локи ведь предстоит отправиться на Олимп, где жили греческие боги, и разузнать все на месте. По крайней мере, Локи так сказал мне, и я ему верю.
   - Ему можно верить? - с интересом спросил Свен.
   Гейр провела рукой по его груди.
   - В свете вашей предстоящей затеи... - сказала Гейр задумчиво. - Видишь ли, Локи лучше, чем хочет казаться. Помыслы и поступки его подобны черной грозовой туче, которая несет живительный дождь, а, рассеиваясь, являет миру яркое солнце. Но глубина его мыслей и знаний и причины его поступков неведомы никому, кроме самого Локи. Ты ему нравишься.
   - Да? - ухмыльнулся Свен, не зная, радоваться ему или печалиться. - Чем же?
   Гейр усмехнулась.
   - Тем же, чем и мне, и за что христианские священники убьют тебя первым. Ты не боишься богов, и это видно. Так что вряд ли Локи убьет тебя. Но такая вероятность все же есть. У старого Фарбаути было много детей. Но в живых до настоящего времени остались только Бюлейст и Локи. Они очень дружны. Бюлейст - настоящий ётун, он ненавидит богов и сделает все, чтобы уничтожить Асгард. Бюлейст никогда не отдаст Идун по доброй воле. Даже если предположить, что это не сам Локи уговорил брата похитить ее. Ты слышал, как он сказал: "Бюлейст погибнет"? Если бы речь шла о ком-то другом, можно было бы считать, что названный уже мертв. Но здесь... Не знаю, не знаю. Будь осторожен, Свен.
   Гейр нежно поцеловала его.
   - В любом случае, знай, - продолжала она, когда ее губы освободились. - Завтра, как только вы уйдете, мы втроем вернемся в Асгард. Один почти наверняка прислушается к Бальдру и пошлет Тора на выручку Идун. Скорее всего, я думаю, он направит Тора к твоим родичам - сообщить, что ты захвачен великанами. Тор поведет их спасать тебя. А за ним люди пойдут куда угодно. Если понадобится, я сама пойду за тобой в Ётунхейм.Так что продолжай в том же духе и ничего не бойся... Ладно, пойду я.
   Гейр выскользнула из объятий Свена. Викинг сердито заворчал.
   - Братья будут волноваться, - сказала она мягко.
   Свен сел и подал ей сорочку. Викинг обхватил бедра валькирии и прижался лицом к ее животу. Гейр оделась и ласково погладила его по голове.
   - Пора, - сказала она.
   - Гейр... - мягко спросил Свен. - Ты говоришь о Локи с таким восхищением. Почему же ты не...?
   Валькирия усмехнулась, взъерошила волосы викинга и ответила:
   - Мудрость Локи вызывает восхищение, это верно. Но это не бесхитростная, лукавая и практическая мудрость асов. Это - холодная и жестокая мудрость ётунов. Жестоких, как правило, уважают и даже восхищаются ими; но любят таких редко.
   - Но, говорят, его жена Сигун нежно любит его? Она ведь была с Локи все это время, держала над его лицом чашу с ядом?
   - Да, но это совсем другое, - пожала плечами Гейр. - Сигун сама ётун.
   "Так, значит, Локи все-таки можно любить...", - подумал Свен. Сила, которую ему дал ётун, понемногу оставляла викинга. Свен почувствовал, как голова снова начинает болеть. А завтра предстоял целый день скачки. Викинг заснул как убитый.
   Впрочем, ему не суждено было выспаться той ночью.
  
   Браги заглянул в дверной проем.
   Ас не верил Локи. Браги сам хотел пойти в Ётунхейм. Ему было даже немного жаль викинга. Браги потратил немало сил, чтобы выходить Свена. Но остаться дома Браги не мог.
   Увидев отблеск огня на мече, который Локи как раз занес над головой Свена, ас отпрянул назад. На лице его мелькнула удовлетворенная улыбка. Локи решил убить викинга сам. Несомненно, для того, чтобы сбежать, несмотря на данную клятву. Но сейчас это было Браги только на руку. После смерти викинга у ётуна не останется другого выбора, как взять с собой одного из асов.
   - Ты видел, как я плакал, - сказал Локи. В его голосе Браги услышал холодную ярость и злобу такой силы, что невольно вздрогнул. Он только раз слышал, чтобы Локи говорил таким голосом, но это было очень давно. Тогда Локи обвинили в том, что он прикинулся великаншей Текк, чтобы Бальдр не смог вернуться из Нильфхеля.
   - Но почему? - задыхаясь, спросил Свен. - Что заставило плакать тебя, самого хладнокровного из ётунов?
   Локи ответил, но голос его так изменился, что Браги в первый миг не поверил, что это говорит именно ётун.
   - За те века, что я был прикован, я пропитался ядом и не могу больше расти. А Сигун выросла. Она выбросила меня из дома, когда поняла, что не сможет жить со мной вместе.
   - Да, верно говорят - жен хвали на костре, - сказал Свен. - Пощади меня, Локи Я никому не скажу о том, что видел. Клянусь.
   - Это не имеет значения, скажешь ты кому-нибудь или нет, - сказал Локи. - Я не могу оставить в живых человека, который посмеялся надо мной.
   - Но я не смеялся! - воскликнул Свен отчаянно. - Я хотел помочь тебе! Я услышал, как ты стонешь во сне, и подумал, что тебя убивают! Воин не должен плакать, это верно, но, как поют у нас дома: "Никто за любовь никогда осуждать другого не должен; часто мудрец опутан любовью, глупцу непонятной".
   Локи усмехнулся.
   - Ты хотел спасти меня? Почему? Разве люди не ненавидят меня так же, как асы?
   - Нет, - сказал Свен. - Тебя боятся, это верно. Но в конце концов, именно ты принес нам огонь.
   - Ладно, поживи еще, - сказал ётун. Браги услышал, как викинг перевел дух. Затем раздались поспешные шаги - Свен ушел в свой закуток.
   Ас красноречия надеялся, что Локи тоже ляжет спать. Браги не мог отойти от двери, пока ётун не заснет - Локи услышал бы его. Но Локи поворошил угли в камине и подбросил пару чурок. Ётун опять уселся в кресло и стал смотреть на огонь. Судя по всему, спать он не собирался. Браги боялся даже пошевелиться.
   Когда у аса начало неприятно покалывать в ногах от неподвижности, Локи сказал негромко:
   - Отчего бы тебе не присесть рядом со мной, Браги? Выпьем эля.
   Ас вздрогнул и неохотно вышел из укрытия.
   - Давно ты понял, что я здесь? - спросил Браги, останавливаясь на порядочном расстоянии от ётуна.
   - Когда Свен вспомнил ту старую песню, - сказал Локи. - В твоем присутствии каждому хочется петь.
   Ас молча подошел к камину и сел на сундук. Локи покосился на меч на боку Браги и сказал:
   - А Свен, оказывается, провидец.
   Браги некрасиво оскалился.
   - Я еще не потерял рассудок, - сказал он. - Я знаю, что убить тебя мне не под силу.
   - Значит, ты пришел за его жизнью?
   Ас красноречия на этот раз ограничился только кивком. Локи тоже молчал. Наконец Браги сказал:
   - Возьми нас обоих, если он зачем-то тебе нужен. Но я не могу сидеть здесь и просто ждать ее!
   Локи тряхнул головой.
   - А придется, - сказал ётун, не глядя на аса.
   - Локи, прошу тебя! Все, что ты хочешь, я дам тебе, только возьми меня с собой в Ётунхейм!
   Ётун отрицательно покачал головой.
   - Но почему? - в отчаянии воскликнул Браги. - Чем этот человечек лучше меня?
   Локи в упор посмотрел на аса. Губы ётуна искривила горькая ухмылка.
   - Он не предавал меня, - сказал Локи.
   Браги захлебнулся воздухом. Ётун наблюдал, как ярость на лице аса сменяется испугом.
   - Ты знал, что я невиновен, - сказал Локи. - Что я тогда плакал вместе со всеми. Но ты промолчал. Позволь спросить, кстати, почему? Что я тебе сделал?
   Браги долго молчал.
   - Когда Сурт приезжал в Асгард, я спросил его, горюет ли все еще Скади о смерти Тьяцци, сво-его отца, - сказал он наконец. - И Сурт очень удивился и сказал, что никогда не слышал о ледяном ве-ликане по имени Тьяцци, а отец Скади, Фарбаути, умер так давно, что вряд ли дочь все еще печалится о нем... Если бы не яблоки, Идун не вернулась бы ко мне и тогда.
   - Но ларец ведь при ней, - сказал Локи спокойно.
   Браги посмотрел на ётуна с ненавистью.
   - Я не могу даже думать о том, каким способом ты будешь уговаривать ее вернуться, - сказал он, и голос его дрожал от ярости. - Тем более, что Сигун, оказывается, оставила тебя.
   Локи сказал:
   - Не можешь - не думай. А теперь иди, ложись спать.
   Браги поднялся и побрел к выходу из зала, шатаясь, словно пьяный.
   - И еще одно, - сказал Локи.
   Браги обернулся.
   - Больше никогда не поворачивайся ко мне спиной, - сказал ётун.
   Браги попятился. И пятился, не сводя глаз с Локи, до самой двери.
  
  
   Бальдр зашел в закуток викинга.
   - Я готов, - сказал Свен. - Можешь начинать колдовать.
   Викинг уже уложил все свои нехитрые пожитки теперь лежал на лавке, ожидая, когда ас весны исцелит его рану.
   Бальдр поднял руки, но оборвал движение на полпути.
   - Ты ведь можешь не ходить, - сказал ас, чуть наклонив голову и глядя на Свена исподлобья. Бальдру так совершенно не шло, становился виден второй подбородок. Свен подумал, что у Хель ас не голодал.
   - Гейр отнесет тебя в Митгард, а с Локи пойдет мой брат, - сказал Бальдр.
   Через проем закутка был виден Браги, сидевший за столом рядом с Гейр. Валькирия завтракала. Но Браги уже поел. Разговор викинга и аса был отлично слышен и в зале.
   Свен перевел глаза на Бальдра.
   - Это твое условие? - сказал викинг. - Иначе ты не будешь лечить меня?
   Бальдр помрачнел. Сплюнув, он поднял руки.
   На викинга обрушилась волна теплого света. Когда Свен пришел в себя, Бальдра в закутке уже не было. Викинг ощущал себя полностью здоровым. Свен провел рукой по голове. Шрам исчез.
   Гейр заглянула к нему, когда викинг уже натягивал кольчугу. Свен поцеловал ее на прощанье. Когда викинг и валькирия шли через зал к выходу, Браги сказал негромко, но отчетливо:
   - Не верь ётуну. Жди Тора рядом с Бильрестом. Если ты ступишь на родную землю Локи, в Ётунхейм, - ты погиб!
   Нельзя сказать, чтобы это предупреждение сильно подняло настроение Свена.
   Хмурый викинг вышел во двор. Солнце только-только выглянуло из-за края неба. День обещал быть морозным и солнечным.
   Локи поджидал его на нетерпеливо гарцующем жеребце. Свен посмотрел на него с легкой завистью. Ётун восседал на лошади с непринужденной грацией и изяществом, словно родился в седле. Гейр посмотрела на угрюмо сгорбившегося в седле Свена. В своем поношенном черном плаще викинг казался потрепанным в недавней драке вороном.
   Гейр помахала им рукой, и викинг с ётуном выехали за ворота.
   - Прости меня, - почтительно сказал Свен. - Но в моем мире каждый взрослый мужчина носит меч, и мне странно видеть тебя безоружным.
   Локи иронически покосился на него и спросил:
   - Неужели ты хочешь отдать мне свой?
   - Нет, - сказал Свен. - Но я мог бы отвести тебя на берег, туда, где разбился наш драккар. Если, конечно, это не слишком удлинит наш путь. Вряд ли тролли едят железо...
   - А что, можно, - согласился ётун.
   Вскоре они оказались на месте крушения драккара. Свен скользнул угрюмым взглядам по скрюченным и покрытым инеем трупам, и отвернулся. Локи спешился, забросил поводья на луку седла и стал разбирать груду искореженного железа.
   - Знатный меч! - воскликнул Локи. "Да, у него губа не дура!", подумал Свен, увидев, какой меч выбрал себе ётун. Серебряное навершие меча колючей звездочкой то и дело вспыхивало в слабых лучах восходящего солнца. Свен незаметно накинул полу плаща на свои старые кожаные ножны, из которых виднелась простая костяная рукоятка его меча.
   - На лезвии змей окровавленный лег, другой обвивает хвостом рукоять, - нараспев произнес Локи, очевидно, имея в виду украшения, выгравированные на клинке. - Э, да тут еще и руны...
   - Грам... - тихо позвал он, и Свен увидел, что меч затрепетал в его руках, как живой.
   - Жаль, что вам не попался дракон. Да, знал бы Сигурд, где окажется его меч! - усмехнулся Локи, прочтя заклинание и загоняя меч в ножны. Свену очень хотелось спросить, что за чары несет на себе клинок - руны, выгравированные на нем, приводили в изумление всех викингов ярла Хальвдана, но прочесть их никто не мог, и даже сам владелец меча, смуглый темноволосый молчаливый парень откуда-то с юга, не знал, что они значат, - но он переборол себя. Тем более, что он почти догадался. Трагическая история воина Сигурда еще не стерлась в памяти людей.
   - Ну что же, мы с тобой рассчитались, - сказал Локи. - Мой браслет стоил даже немного дешевле...
   Свен побагровел от ярости.
   - Не смей говорить так! Только дочери Хейд спят с мужчинами за деньги, а браслет ты ей отдал, чтобы братья не сердились на нее! - воскликнул викинг, и добавил, смягчаясь и устремляя взгляд на что-то невидимое, но явно очень приятное: - Я люблю Гейр...
   Локи цинично хмыкнул.
   - Я женюсь на ней! - с вызовом воскликнул Свен. Ётун от смеха согнулся пополам.
   Не помня себя от гнева, викинг ударил лошадь пятками и послал ее прямо на Локи. Глаза ётуна сузились на миг, но он даже меча не поднял. Локи схватил лошадь под уздцы, и она остановилась как вкопанная. Свена не смог удержаться в седле. Викинг перелетел через голову лошади и рухнул прямо на разорванный тюк с шелком.
   - Ты больше так не шути, - сказал Локи, спокойно глядя на викинга. - Так недолго и шею сломать...
   Слова ётуна относились вроде бы к неудачному приземлению Свена, но он прекрасно понял намек. Викинг подобрал небольшой мешочек с финиками, приторочил его к седлу. На Локи он даже не посмотрел.
   - Ну не дуйся, волчонок, - сказал ётун мягко. Свен удивился так, что вся его злость прошла. Он исподлобья взглянул на Локи.
   - Валькирии не живут с людьми, Свен, и ты сам это знаешь, - сказал ётун. Он уже сидел на лошади, но удивительное дело, Свену не казалось, что ётун смотрит на него сверху вниз. - Дочери Одина не выходят замуж... Единственное место, где вы теперь можете встретиться - это Вальгалла. Зачем мечтать о несбыточном?
   Свен вздохнул и сказал:
   - Этим мы, люди, и отличаемся от вас, богов.
   - Достойный ответ, - одобрительно сказал Локи.
   Викинг с трудом взгромоздился на лошадь - при падении он подвернул ногу.
   - Нам пора ехать, - сказал Свен. - Показывай дорогу.
   Около полудня солнышко, наконец, разогрело застывшую землю. Локи решил сделать привал на берегу узкой бурной речушки, извивавшейся в горном ущелье, рядом с легким деревянным мостиком, перекинутым через нее.
   - В Ётунхейме нам лучше не останавливаться, пока мы не доедем до дома моего брата, - пояснил он, спешиваясь. Они перекусили на скорую руку - краюха ржаного хлеба, копченая телятина, да пара глотков пива из кожаного сосуда. Локи растянулся на первой травке, небрежно прикрытой брошенной сверху лошадиной попоной, и подскочил от неожиданности. Он наткнулся на какой-то маленький кожаный мешочек.
   - Смотри, что это?
   - Там финики, сушеные плоды из южных стран, - ответил Свен. - Все, что уцелело из нашего груза... Попробуй, только осторожно - там косточки есть.
   Финики пришлись по вкусу Локи. Свен, усмехнувшись, посмотрел на млеющего от удовольствия бога. Локи явно не спешил трогаться в дальнейший путь.
   - Послушай, вот все хочу тебя спросить, - начал Свен. Обстановка привала располагала к непринужденности. - Как ты узнал мое имя?
   Локи на секунду оторвался от фиников и нежно дунул на начавший затухать костер. Огонь вспыхнул с удвоенной силой и весело затрещал, выбросив сноп желтых искр.
   - Понимаешь, в каждом человеке есть его истинная суть, искорка... - Локи повел рукой в сторону костра. "Эх, Нарви, сынок...", подумал он. - "Сколько сменилось поколений, двадцать, тридцать? Но кровь все равно всегда берет свое". - Нужно только уметь ее увидеть - и эта суть, как правило, так или иначе отражается в имени человека.
   - А сейчас ты скажешь, что для того, чтобы разглядеть эту искорку, нужно быть богом... - подхватил Свен.
   - Нет, - сказал Локи. - Многие мудрые люди тоже видят это. Ведь узнал же ты мое имя - хотя после горячего и дружелюбного приема, оказанного мне Бальдром, ошибиться было сложно...
   - Да нет, - признался Свен. - Возможно, это огорчит тебя, но этих старых сказок уже почти никто не помнит.
   - Меня это, наоборот, радует, - заметил Локи. - Но как же ты тогда узнал меня?
   - Вот это выдает тебя, мой милый бог, - усмехнувшись, Свен повторил его жест над костром. Локи сначала удивленно посмотрел на него, потом понял. - "Огонь", правда, сейчас произносится как logi, но все равно...
   - Далеко еще до Бильреста? - спросил Свен, собирая остатки еды. Локи усмехнулся и мотнул головой в сторону мостика:
   - Так вот же он.
   - Я не знаю, как выглядят места в Ётунхейме, - сказал озадаченный Свен, навьючивая мешок с припасами на свою лошадь. - Но по-моему, то, что я вижу на другом берегу, на них не похоже. И разве Бильрест не должен... я не знаю... хотя бы светиться?
   - Светиться ему ни к чему, - терпеливо пояснил Локи. - Так бы и шмыгали тогда туда - обратно все, кому не лень. А так, даже если бы кто-нибудь наткнется на этот мосточек, он спокойно переберется через реку и ничего даже не заметит. Для того, чтобы по этому мосту попасть в Ётунхейм, нужно иметь знание и веру.
   - Послушай, Локи, - сказал Свен осторожно. - Может, ты пойдешь себе в Ётунхейм, а я тебя на мосту подожду?
   Все утро Свен размышлял о словах Бальдра и пришел к выводу, что ас прав. Локи прикончит навязанного попутчика, едва они окажутся в Ётунхейме. Викинг не был трусом, но до сих пор оставался в живых только потому, что никогда не геройствовал.
   Локи молчал.
   - Никто не узнает, - продолжал Свен. - Я дождусь Тора - он с моими родичами скоро будет там, они пойдут освобождать меня от великана, скажу своим, что сбежал, а Тору - что ты стукнул меня по голове и смылся. Он поверит этому.
   - Но ведь тогда асы погибнут, - с интересом глядя на викинга, сказал Локи. - А как же твои матримониальные планы?
   - Ни один человек не убьет собственного брата из-за клятвы, данной по принуждению, - тихо ответил Свен.
   Ётун пожал плечами.
   - Это верно, - каким-то странным голосом сказал он. - Но я - не человек.
   Локи посмотрел в глаза Свену. На викинга обрушилась холодная зеленая волна и захлестнула с головой. Свена закрутило, завертело, и мир на исчез. Это длилось всего какое-то мгновение, а потом Свен увидел перед своим носом мохнатую волчью лапу. Викинг, еще ничего не понимая, отшатнулся назад и больно наступил на свой собственный хвост.
   Свен повернулся к ётуну, открыл рот и крикнул:
   - Ну знаешь ли, это уже слишком!
   - Врау-рррр -ваф! - вырвалось из его пасти.
   Однако Локи его понял.
   - Успокойся, - сказал ётун. - Человека в Ётунхейм не пропустят. Когда мы пройдем мимо часовых, я превращу тебя обратно.
   Он взял лошадь Свена за повод и хлестнул свою. Локи въехал на мост, громко выкрикивая заклинание. Викингу ничего не оставалось, как последовать за ним. В следующую секунду яркая беззвучная вспышка озарила мост, и оба всадника исчезли. Свен снова испытал головокружительное чувство падения в бездонную пропасть, а когда открыл глаза, то обнаружил себя на каменном мосту такой ширины, что по нему можно спокойно было протащить боевую ладью. Внизу яростно ревел холодный горный поток. Местность на другом берегу то же изменилась. Суровые горы, выше всех, что когда - либо приходилось видеть Свену, были грубо разрублены здесь седым бурным потоком, спускаясь к нему крутыми уступами с изломами.
   Свен высоко задрал голову, пытаясь определить высоту сторожевой башни, сложенную из грубо тесаного камня, но испытал лишь легкий приступ дурноты и оставил эту бессмысленную затею. Ему стало вдруг холодно и неуютно - он ощутил себя жалким карликом. За башней виднелась горная долина, сплошь покрытая кроваво-бурыми маками, и вымощенная камнем дорога, терявшаяся ее в глубине. Лето не собиралось покидать владения великанов, здесь было значительно теплее, чем в Ванахейме, однако у Свена по коже мелкими пупырышами побежали мурашки.
   Он сел на задние лапы и горько завыл. Локи перегнулся с седла и потрепал его по шее.
   - А я здесь жил, - сказал ётун.
   Часовой в черных доспехах, легко державший в руке копьем размером с мачту, выглянув в бойницу, в которую свободно бы прошла стогаллонная бочка эля.
   - Кто такие? - спросил он, и Свену показалось, что от его голоса задрожали красно-черные скалы.
   - Лофт Фарбаутссон со своим зверем, - ответил ётун.
   - Приветствую тебя, Лофт, - почтительно сказал воин. - Твой брат Бюлейст просил тебя, чтобы ты сразу заехал к нему, когда вернешься. Он ждет тебя в Хейметене.
   У Свена упало сердце. Хотя это послание могло ничего и не значить. Братья давно не виделись, возможно, Локи еще не заезжал к нему после своего возвращения.
   - Благодарю тебя, - сказал ётун. - Я туда и направлюсь.
   Часовой намотанную на ворот тяжелую цепь, державшую ворота. С натугой заскрипели на ржавых петлях чудовищных размеров ворота. Локи послал своего коня в галоп, викинг уныло потрусил сзади. Голова Свена закружилась от одуряющего запаха многочисленных маков. Они углубились в долину. Стали видны следы недавнего боя - чернела истоптанная земля, дорогу преграждали огромные валуны. Локи спешился, подошел к Свену и заглянул ему в глаза. Викинг снова увидел седую волну, холодную, огромную. Она неслась на него. Свен вскинул передние лапы, защищаясь.
   - Ну-ну, полегче, - пробормотал Локи, отводя руки викинга от своего лица. - Посиди пока, приди в чувство.
   Ётун стал собирать маки, а Свен взобрался на свою лошадь, которая испуганно косилась на него. "Бюлейст ведь не женщина, чтобы плести ему венки", с тоской подумал викинг, но не рискнул спрашивать, зачем Локи понадобились цветы. Впрочем, ётун срезал только маки с черными головками, в которых уже созрели новые семена. Ловко растерев их в руках, Локи пересыпал получившийся влажный порошок в небольшой кошелек и туго завязал его. Снова сев на лошадь, он достал мешочек с финиками, закинул поводья на луку седла и послал коня вперед, удерживая его лишь пятками да коленями.
   "Наездник он, конечно, первоклассный", снова невольно подумал Свен, глядя на Локи, невозмутимо сплевывающего косточки на землю и сидевшего так уверенно, словно под ним был не горячий скакун, а завалинка собственного дома. Они наконец выбрались из долины и оказались в начале крутого спуска - дорога, петляя и идя по крутому склону, но нигде не сужаясь меньше пяти локтей, выводила на бескрайнюю равнину, покрытую высокой зеленой травой, в которой кое - где пестрели желтые и синие цветочки. По краям дороги уступы почти отвесно обрывались вниз в угрюмые черные овраги, казавшиеся из-за своих красных глинистых стен ножевыми ранами в цветущем теле земли. Из одного из них на равнину вытекала мутная речка, пересекавшая дорогу и скрывавшаяся на юге среди гряды покрытых густым лесом холмов. На юго-востоке, лигах в двадцати от путешественников, был виден огромный замок.
   - Это Хейметен? - указывая рукой, спросил Свен. Локи сплюнул косточку и улыбнулся, но словно через силу.
   - Хейметен - это маленький домишко, наша детская, - пояснил ётун. - В детстве ётуны по размерам ничем не отличаются от людей, но вы после тридцати лет расти перестаете, а мы не останавливаемся никогда...
   Он помрачнел и закончил с усилием:
   - Но тот замок, на который ты показываешь, тоже принадлежит моему брату. Туда мы и держим путь.
   - А в Ётунхейме больше никто не живет, кроме великанов? - спросил Свен, когда они начали спускаться на равнину.
   - Почему, живут... В горах есть тролли и гномы, да и драконы иногда забредают - полакомиться великанами - малолетками, - ответил Локи. Свен как раз прикидывал, как бы половчее объехать желто-бурую песчаную насыпь - след недавнего оползня, перегородившую полдороги, но услышав о драконах, недоверчиво хмыкнул и покосился на спутника. С тех пор, как Сигурд убил Фафнира, люди больше не встречали живых драконов в своем мире.
   - А вот и один из них, - будничным тоном сказал Локи и перестал сплевывать косточки. Свен повернулся в седле. То, что он принял за насыпь, оказалось головой дремавшего дракона. Его чешуйчатое тело необычного грязно - песочного цвета, небрежно свитое кольцами, заполняло собой проходивший рядом овраг.
   Дракон, услышав голоса, приоткрыл свои огромные золотистые глаза и теперь увидел их.
   - Не вздумай смотреть ему в глаза, - так же спокойно сказал Локи, отправляя в рот очередной финик. - А когда я скажу "червяк", скачи и не оглядывайся.
   Свен с тупым удивлением уставился на медленно поднимавшуюся над дорогой чудовищную голову на мощной узловатой шее толщиной с вековой дуб.
   - Кто вы такие? - низким, словно железным голосом спросил дракон. Волна сухого горячего дыхания окатила Свена, и он чуть не задохнулся от смрада, только в этот момент окончательно поверив в происходящее. Локи молчал, машинально отправляя в рот один финик за другим.
   - Мирные путники, а ты кто? - видя, что Локи не собирается отвечать, воскликнул Свен.
   - Я Свафнир, хозяин здешних мест! - гордо прорычал в ответ дракон. - И все, проходящие по моей дороге, платят за возможность пройти золотом!
   - Ты лжец. Эти земли принадлежат ётунам испокон веков. Ты не хозяин этого места, а трусливый червяк, - сказал дракону на это Локи.
   Свену не нужно было повторять дважды. Он круто развернул лошадь, и, взбадривая ее бешеными шенкелями, бросился назад, к маковой долине. Он уже не видел, как, возмущенно выпуская дым, Свафнир начал поворачивать голову в сторону наглеца. Локи бросил опустевший мешочек из-под фиников на землю и вскочил ногами на седло. Конь Локи, и так дрожавший от испуга, от неожиданного маневра седока присел на передние ноги, но от короткого гневного окрика хозяина замер, как вкопанный, и лишь прял от напряжения ушами. Ётун выхватил меч, надул щеки, и выпустил длинную очередь косточек прямо в глаз дракону. Полуослепший Свафнир взревел от бешенства, а Локи подпрыгнул и схватился за язык дракона чуть выше того места, где он раздваивался. Ётун повис на языке дракона. Конь Локи с радостным ржанием резвым галопом последовал за своей подругой ко входу в маковую долину.
   Последнее, что успел сделать после этого дракон - выпустить короткий огненный плевок, опаливший Локи левую сторону головы и плечо. Отточенным движением жнеца, срезающего сноп, Локи перерубил шею Свафниру и упал на дорогу вместе с отрубленной головой дракона. Свен, услышав за спиной громкий свист и бульканье, как будто из-под земли вырвался гейзер, нашел в себе смелость обернуться. Некоторое время он изумленно смотрел на огромный обрубок шеи дракона, из которого ярко-алым фонтаном в небо локтей на пять била кровь, а затем решил подъехать поближе. Поймав коня Локи и ведя его под уздцы, он вернулся к месту стычки. Викинг обнаружил Локи сидящим в огромной луже крови рядом с мертвой головой Свафнира.
   Увидев выражение лица Свена, Локи расхохотался.
   - Не стоит так смотреть на меня, волчонок, - сказал он. - Помню, в детстве бывали деньки, когда мы с братишкой еще до завтрака разбирались с двумя - тремя такими же червями-переростками. Их тогда было больше, заходили к нам в Ётунхейм они чаще, и всегда были безумно голодны. А великаны, как говорят, вкуснее людей.
   - Лучше скидывай свою кольчугу и присоединяйся ко мне, - добавил он, набрав ладонью крови и плеснув ее в Свена.
   - Так значит, правду говорят, что те, кто искупается в крови дракона, становятся неуязвимы? - спросил Свен, послушно слезая с коня и снимая доспехи.
   - Для железа - да, - кивнул Локи. - Но не для кости. Впрочем, даже стрел с костяным наконечником я давненько не видел, а ты?
   - Да, их сейчас почти не делают, - подтвердил Свен, забираясь в горячую лужу.
   Искупавшись в крови, путники спустились на равнину, к речке, и смыли с себя засохшую бурую корку. Увидев абсолютно голую левую сторону черепа спутника, с натянувшейся от волдырей сухой кожей, Свен испугался:
   - Он не обжег тебе ничего?
   Локи лишь пренебрежительно мотнул головой в ответ и сказал:
   - Ну, вот и все. Доспехи тебе больше не нужны. Можешь бросить их прямо здесь.
   Свен все же не решился бросить кольчугу прямо в придорожную канаву.
   - Как хочешь, - заметив его колебания, сказал Локи.
   Они двинулись дальше. Над горами медленно зрела черная туча. Закрыв собой всю западную часть небосклона, она проглотила солнце и поползла на восток. Земля под ней погружалась в глубокую тьму. Путники подъехали к небольшому, добротному строению. За ним был виден огромный сруб, похожий на перевернутую ладью, а дальше и вокруг - беспорядочное нагромождение навесов, воротов, жилых бараков рабов, кузниц, складов, длинных рядов сараев и загонов для скота. Постройки чем дальше, тем заметнее увеличивались в размерах и пропорциях, в конце концов примыкая к глухой серой стене, уходившей в небо, и, казалось, смыкавшейся с ним, как стены дома смыкаются с потолком. Свен догадался , что это и есть собственно замок Бюлейста. Локи постучал в ворота.
   Услышав их приближение, многочисленные слуги, суетившиеся во дворе - молодые великаны, решил Свен, - скрылись. Встретить гостей к воротам вышел высокий мужчина с огненными волосами, горделиво, как грива, раскинутыми по его плечам, и казавшимися нестерпимо яркими на фоне его ярко-голубой, как небо, шерстяной рубахи. Несмотря на то, что на нем были простые коричневые штаны из мягкой шерсти и грубый кожаный жилет, Свен сразу понял, что это и есть хозяин дома. Слишком много тяжелых золотых и серебряных браслетов украшало его массивные бицепсы для того, чтобы он был простым привратником.
   Бюлейст проявил несвойственную великанам тактичность, представ перед гостями не в своем истинном облике, что существенно затруднило бы беседу, а в человеческом образе. "Значит, он уже тоже знает, что Локи не будет больше расти", подумал Свен, спешиваясь. "Здесь, в детской, одни малолетки - глупыши, не видавшие еще человеческой крови, и оказать сопротивление Тору никто толком не сможет", грустно подумал Локи, легко спрыгивая с коня и оказываясь в объятиях брата. - "Он порубит их всех с легкостью крестьянки, шинкующей капусту для засолки".
   - Как добрались? - спросил Бюлейст. - А то, говорят, там к нам какой-дракон приблудился...
   Тут он увидел опаленную голову Локи и захохотал.
   - Вижу, вижу, - прогудел Бюлейст, отпуская Локи. - Узнаю тебя, братец. Проходи в дом!
   Свен с любопытством смотрел на Бюлейста. Они были похожи с братом, но Бюлейст был выше Локи на голову, более крепкий и широкий в плечах, и еще больше походил на вырезанную из плотного камня статую, правда, грубо и небрежно вырезанную, что лишь подчеркивало его мощь. Здоровый румянец играл на его щеках, и Свен только тут пронял, что бледное лицо Локи и изящное сложение его тела - это не естественные черты великанов, а следы вековых пыток, которым тот подвергался. Жалость кольнула его сердце.
   - А это кто с тобой? - заметив Свена, спросил Бюлейст.
   - Мой друг, Свен Ильвинг, - представил его Локи.
   - Долго живу я на свете, но ни разу не слыхал, чтобы у ётунов были друзья среди людей, - глядя на Свена своими зелеными и цепкими, как у брата, глазами, заметил Бюлейст. - Что ж, друзья моего брата - мои друзья! Входи, Свен Ильвинг!
   Кинув поводья подбежавшим слугам, гости последовали за Бюлейстом в большую залу, где стоял стол, ломившийся от яств. Миски с посоленной жаренной отбивной из свинины горделиво возвышались в окружении толстых ломтей хлеба, пропитанных салом, рядом дымились котелки с ржаной кашей и ароматными похлебками.
   - Я как раз собирался ужинать, - сделав приглашающий жест, сказал Бюлейст. - Присоединяйтесь.
   Локи сел на скамью напротив брата, а Свен примостился с угла, не решаясь сесть между двумя ётунами. Придвинув себе блюдо с тушеной в овощах говядиной, Свен выбрал себе пару кусков. Кушанье было сочное и горячее, но у него кусок не лез в горло. Гости ели молча. Но когда вслед за мясной похлебкой с чесноком, соленой свининой и капустой появился бочонок с пивом, Бюлейст счел, что первый голод уже утолен и можно приступать к серьезной беседе.
   - Я перехватил Идун, как ты и просил, правда, уже почти перед самым Бильрестом, - сказал он. Сердце Свена гулко стукнуло в груди и оборвалось, но непроницаемое выражение лица ему удалось сохранить. Тщательно следя за собой, он взял со стола кружку с пивом и отпил из нее. "Бедное мое сердце", мелькнуло у Свена. - "Сколько ударов тебе осталось отсчитать? Тридцать? Десять?" - Вовремя мне передал твою просьбу твой еще один странный друг - человек с огромными пушистыми крыльями. Где ты только их находишь?
   - Тебе ангел сообщил, что Идун и Бальдр будут проходить через наши земли? - переспросил Локи, придвигая к себе котелок с остро пахнущей горячей чесночной похлебкой, от которой валил ароматный пар.
   - Откуда я знаю, как его зовут! - отмахнулся Бюлейст. - Он не представлялся.
   - Ну и как тебе Идун? Все еще непокладиста, как все бабы поначалу? - хмыкнув, спросил Локи. - Готов поспорить, ты запрятал ее в змеиной пещере - сбить пока что спесь!
   - В ней самой! - подтвердил Бюлейст. - Ей оттуда никогда не выбраться, а уж асам и подавно не вытащить ее. Да, так что мы будем делать дальше? Я ведь только тебя и ждал. Хоть Сигун и сказала мне, что ты ушел в Асгард, я почему-то подумал, что ты вернешься. Почем я знаю, может, ты сразу пошел к ним назначить выкуп. Ты был в Асгарде?
   - Нет, я так, бродил... - отведя глаза, ответил Локи. В глазах его брата под веселой наглостью мелькнуло сочувствие, и он подвинул Локи кружку с пивом. Локи протянул за ней руку, и сидевший сбоку от него Свен увидел, как он высыпал в похлебку весь собранный им мак. Свен понял, что задумал Локи, и что удары его собственного сердца еще не сосчитаны норнами. Братья выпили, и Бюлейст сказал:
   - Женушка твоя решила пока к родичам своим перебраться, и вчера, по-моему, уехала туда к ним, на побережье.
   - Спасибо, Бюлейст, - сказал Локи. - Что же касается Идун... Вы же поклялись в вечном мире и сотрудничестве с асами, если они отпустят меня. Клятвы нарушать негоже. А они все равно придут за ней, так что нам нужно подготовить богам достойную встречу.
   - Это ты хорошо придумал - ведь тогда получится, что клятву нарушат они, а не мы, - понимающе усмехнулся Бюлейст. - А уж встречу мы им подготовим, не сомневайся! Такую, что им даже воздух будет здесь горек!
   - Ты больше не хочешь чесночной похлебки, Локи? - спросил Бюлейст, видя, что брат вяло ковыряет ложкой в почти полном котелке. - Так давай я доем.
   - Да, пожалуй, - сказал Локи, подвигая котелок брату. Свен, затаив дыхание, смотрел, как Бюлейст с аппетитом врубился в похлебку. Локи молчал, глядя на брата, и глаза его в косых лучах садящегося солнца неестественно блестели и казались почти прозрачными.
   - Надо повара будет выдрать - по-моему, переперчил, - сказал Бюлейст, поднимая глаза на брата. - Что такой невеселый, Локи?
   В эту секунду лицо его посинело, и Бюлейста вырвало кровью прямо на стол.
   - Что ты сделал! - еще не в силах поверить, прохрипел Бюлейст. Он завалился на бок, на рубахе расплылись алые пятна. - Ты... ты убил меня!
   Локи встал, перегнулся через стол, и вытащил массивную связку ключей из кармана шаровар Бюлейста. Выбрав нужный, он протянул его Свену.
   - Иди, волчонок, - сказал он отрешенно. Свену совсем не улыбалось болтаться одному по коридорам вражеского замка, но он понимал, что другого выхода нет. - Я посторожу, чтобы он не позвал на помощь... Вниз по лестнице на сорок ступеней, направо, второй поворот налево - сокровищница Бюлейста, а третий поворот налево, и там в тупике только одна дверь - темница Идун. Вот ключ от нее, а этот, с витой головкой откроет тебе двери сокровищницы. Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты все-таки сначала зашел за богиней.
   Увидев возмущенное лицо викинга, Локи хмыкнул и потрепал его по плечу:
   - Поторопись.
   Бюлейст свалился на пол и катался по нему, извиваясь в судорогах от боли и харкая кровью, перемешанной с кусками разорвавшихся от яда внутренностей. Свен быстро покинул зал. Викинг уже не слышал, как трубный голос, который оба брата тут же узнали - это был Тор, - осведомился у дверей:
   - Локи и Бюлейст, вы здесь?
   Послышался хруст дерева и грохот железа, и другие привычные звуки боя - пришельцы ломали ворота. Навстречу им выскакивали слуги и воины Бюлейста, оправившиеся от первой неожиданности и с явной намерением дорого продать свои жизни. Не услышал Свен и того, что его явно обрадовало бы - грозного пения валькирий, в хоре которых отчетливо выделялся голос Гейр. Она сдержала слово.
   - Ты привел асов на хвосте! - задыхаясь, простонал Бюлейст. - Мне сразу не понравилась туча, в которой и прятались эти настырные девки! А в тени под ними пробрались асы! Предатель!
   - Прости меня, брат, - Локи обошел стол и сел на скамью так, чтобы видеть Бюлейста. Ответом ему был кровавый плевок. - Я не мог поступить иначе...
   - Но почему ты сделал это? - почти жалобно спросил Бюлейст, силы которого начали угасать. Он привалился к стене и попытался отдышаться в краткой передышке между спазмами.
   - Бюлейст, послушай... - с трудом подбирая слова и не в силах отвести взгляд от искаженного мукой лица брата, начал Локи. - Я никого не посылал к тебе. Я сам не знал, что Идун будет здесь! Крылатых гонцов посылает только один бог - бог, надвигающийся на нас с запада, который хочет уничтожить ётунов, и асов, и ванов... Всех. Один и освободил меня затем, чтобы я помог асам в предстоящей схватке. А про крылатых посланцев мне рассказала Гейр. Понимаешь, если асы придут в Ётунхейм, половина из них останется мертвыми на поле боя, но много наших тоже погибнет. Неважно, кто выиграет эту битву, потому что потрепанных победителей тут же, на месте, прикончат эти ужасные крылатые существа. Видишь ли, этот бог пообещал своему народу, что именно они будут править всем миром. А потом он послал своего сына, чтобы тот превратил всех людей в рабов - сначала лишь по состоянию души, а затем и по статусу - ибо господа для них давно уже есть.
   - Вот как, - прохрипел Бюлейст. - Что же ты не сказал сразу? Все было бы иначе...
   - Брось, Бюлейст, - с горькой нежностью перебил его Локи. - Ты же ведь со мной разговариваешь... Ты никогда не отпустил бы Идун по доброй воле.
   - Да, это верно, - признался тот. - Обними меня, брат... Я хочу с тобой попрощаться.
   Локи поднялся и подошел к нему.
   - Ты хочешь убить меня, - сказал он, улыбаясь, но улыбка эта больше походила на гримасу боли. Бюлейст разочарованно всхлипнул, с досадой дернул щекой и отвернулся. Локи опустился рядом с ним на колени и осторожно обнял брата. Могучие руки Бюлейста, как тиски, тут же обхватили его, и сжимали все крепче. Локи не сопротивлялся. Умирающий отдавал все свои силы, и удовлетворенно улыбнулся, когда услышал тихий хруст первой лопнувшей кости.
   - Уже знают звезды, где им сиять, - тихо прошептал Локи. - Знает и месяц, когда ему вставать;
   - А вот нас всех клонит в сон, - вымученно улыбнувшись, подхватил Бюлейст и закрыл глаза, и они продолжали вдвоем: - Альврёдуль, Альврёдуль, нашел ты свой дом?
   В этот момент в зал ворвался Свен. Увидев Бюлейста, сжимающего Локи, викинг отрубил Бюлейсту руку у самого плеча. Бюлейст со стоном опрокинулся на спину и испустил дух, а Локи отбросило к противоположной стене.
   - Он передавил тебе все кости! - с отчаянием воскликнул Свен, присев рядом с Локи на корточки. Викинг увидел струйку крови, вытекающую из угла рта ётуна. С ужасом смотрел он на молочно-белое, почти прозрачное, как лунный камень, лицо Локи, со зловещими полукружиями черных чуть дрожащих ресниц.
   - Сделай так, чтобы он открыл глаза! - с яростью и отчаянием воззвал Свен, вскинув голову. - Слышишь, Один? Я ведь тебя никогда ни о чем не просил!
   Прошел бесконечно долгий миг, в течение которого викинг окончательно уверился, что эти глаза больше никогда не откроются.
   - Будь проклят ты, Бельверк, Отец висельников и Предатель воинов! - надломленным голосом воскликнул Свен, склоняясь к раненому и прижимаясь к его щеке, в надежде уловить дыхание. - Ты убил единственного бога, которого можно было любить! Локи, отныне и навеки - ты мой бог!
   Веки Локи затрепетали, как парус под дыханием легкого ветерка, и он медленно приподнял их. Свен с радостью смотрел на него, хотя это было и жутковатое зрелище. Сумасшедший, во весь глаз, зрачок застыл на фоне кровавой радужки - у Локи полопались сосуды. Из-за плеча викинга выглянула высокая светловолосая женщина с добрым лицом. Ее тяжелые косы были уложены в корзиночку вокруг головы. Если судить по ее простому черному платью и шали с бронзовой застежкой, ее можно было принять за крестьянку. Но это была Идун, богиня плодородия, о чем говорил ее пояс, богато расшитый золотом и жемчугом. К нему тонкой золотой цепочкой был пристегнут хрустальный, переливающийся изнутри медовым светом ларец.
  - Не понимаю, как он мог добраться до него! - воскликнул Свен в отчаянии. - Ведь Локи был на другой стороне стола!
  Идун окинула Локи оценивающим взглядом и помрачнела.
  - Судя по всему, он подошел к брату сам, - сказала вана.
  Локи улыбнулся.
  - Привет, Идун, - сказал он. - Поцелуй меня, и я умру счастливым.
   Идун сказала холодно:
   - Как говорят у нас в Ванахейме, кто девушку ворует, тот ее и целует.
   Свен покосился на них и отвернулся, сделав вид, что проверяет тело Бюлейста. Брат Локи уже начал остывать. Идун опустилась на колени рядом с ётуном, развязывая сумку с травами, висевшую на поясе.
   - А трусы всегда несчастливы, даже если живут долго... - закончила Идун.
   Локи вдруг обхватил ее рукой за плечи, прижал к себе и поцеловал. Вана пыталась вырваться, но чтобы удержать ее, сил у ётуна еще хватило. Викинг отошел к самым дверям зала.
   - Все не так, как ты думаешь, - сказал Локи, отпуская Идун. Но вана не спешила отодвинуться от него. - Я не прошу тебя об исцелении. За твои ласки я заплатил веками мучений у водопада Франангр, но они стоят и самой моей жизни. Да, и имей в виду - Браги знает. Сурт проговорился ему...
   - Ах вот как, - изменившимся голосом сказала Идун.
   - Да. Видишь ли, эти твои яблоки... Если бы ты только могла расстаться с ларцом, все было бы иначе.
   - Пропади они пропадом, эти яблоки! - воскликнула Идун. - Ты еще скажи, что поэтому искал смерти!
   - Ну, не совсем... Почему-то на ткань моей судьбы норны всегда пускают чьи-то кровавые киш-ки, а мне перестало нравиться это полотно.
   Викинг почувствовал странное дрожание воздуха, как тогда, когда Бальдр исцелял Гейр.
   - Мне не справиться одной, - сказала Идун с отчаянием. - Тебя нужно нести в Асгард, к Бальдру...
   Свен услышал характерный лязг и крики - где-то совсем рядом бились на мечах.
   - А это еще кто? - пробормотал он.
   - Это свои, - повеселевшим голосом сказала Идун. - Я узнаю голос Тора. И братец как всегда вовремя.
   Свен тоже услышал знакомый голос - вместе с Тором бился его дядя - и безумно обрадовался. Входная дверь в зал с треском упала. Увидев в руках ворвавшегося могучего бойца огромный молот, Свен понял, кто это. Для того, чтобы оценить ситуацию, Тору хватило беглого взгляда.
  - Я вижу, ты все-таки сделал это! - обратился он к Локи. - Не ожидал, не ожидал! Да, Бюлейст тебя на славу обработал. В Асгард, скорей!
  И добавил, сурово глядя на Свена:
  - Мы сделаем все, чтобы Локи выжил - никто не смеет упрекнуть асов в неблагодарности!
   - А мы? - воскликнул Свен. - Нас вы оставите здесь с разъяренными ётунами?
   - После того, что ты сказал, я не смог бы помочь тебе, если бы даже очень хотел, - сухо ответил Тор. Ас неожиданно подмигнул Свену и ударил молотом в пол. Раздался страшный грохот, сверкнула молния, и боги исчезли. Когда в глазах у Свена перестали плыть огненные круги, он открыл их и увидел Гейр при всех своих блистательных доспехах. Валькирия входила в зал во главе своих могучих сестер. Небесные воительницы с любопытством расматривали на Свена и перешептывались с тихим смешком.
   - Мы проводим тебя и твоих родичей до Бильрёста и переведем через него, - улыбаясь Свену, сказала Гейр. Валькирия замешательстве посмотрела на дрожащие губы викинга. Подойдя к нему, Гейр обняла его, чтобы остальные валькирии не смогли увидеть позорного для воина проявления чувств.
   - Что с тобой, Свен?
   - Локи... - прошептал викинг, пряча лицо на груди валькирии. - Он... он чуть не...
   - Не гневи богов, грустя о предначертанном, - мягко ответила Гейр. - А насчет Одина... Он вспыльчив, но отходчив. Не бери в голову.
   Свен глубоко вздохнул, словно пробуждаясь от тяжелого кошмара, и огляделся вокруг. Викинг встретился глазами со своим дядей, который во главе воинов Ильвингов как раз ворвался в опустевший зал.
   Ильвингам всем удалось вернуться в свой мир не только без потерь, но и унести с собой большую часть драгоценностей погибшего Бюлейста.
   История спасения Идун стала известна людям, но о ней не слагали саг и не пели песен. Десять лет спустя конунг Норвегии Улав Святой принял христианство, и с тех пор на севере больше не пели старых языческих песен и не слагали новых. Следует ли считать простым совпадением, что после этого мощь и влияние норманнов в Европе стало ослабевать? Через сто лет многочисленные острова, находившиеся под властью Норвегии, начали откалываться от суверена, а меньше ста лет после этого звезда норвежцев - завоевателей, державших в страхе всю Европу, закатилась окончательно. Норвегия потеряла независимость и стала вассалом Дании. В тех же песнях, что Святая Церковь сочла возможным донести до последующих поколений, из всех героев этой истории лишь пару раз упоминается о Гейр. О Локи нет ни единого доброго слова. Даже культ Локи в Скандинавии не сохранился, только в исландских сагах есть упоминания о нем. Образ южного собрата Локи, Прометея, значительно светлее, несмотря на большую схожесть их судеб. Единственное, что сохранилось после жестокой борьбы Церкви в умах людей с погаными языческими идолищами - та странная приписка в первом экземпляре норвежской Библии. Да и уцелела она лишь потому, что была сделана почти на самом обрезе листа и соскоблить ее можно было, лишь рискуя повредить страницу.
  
  
   Ильвинг - волчонок (др. норв)
  
   "Говорящее" имя: Скульд (Скальд) - певец, поэт; Гангнрад -"повелитель победы", одно из имен Одина (в т. ч. например, Бельверк - сеятель зла), верховного божества германских народов, под которым он был известен в землях великанов; Гангнрадссон - сын Гангнрада. Вообще в германской мифологии все сверхъестественные существа подразделяются на богов - асов, к которым относится Один и другие упоминаемые здесь боги, ванов- духов, живших вместе с асами в Асгарде, и ётунов -великанов, живших в Ётунхейме и бывших врагами асам, а людям - не всегда.
   Бог поэзии, вдохновения и искусства, по совместительству следивший за соблюдением людьми своих клятв.
   Самый мягкий и светлый из норвежских богов, погибший по вине великана Локи (Лофта).
   Богиня плодородия, жена Браги.
   Еще одно "говорящее" имя - "гейр" - копье; валькирия, любимая дочь Одина, символом которого копье и было.
   "Радужный мост", мост, соединяющий все миры.
   "С серебристой холкой", имя коня валькирии.
   "Черный дракон", живущий в Нильхеле - подземном царстве мертвых.
   Так великаны называли солнце. Прообразом этой считалки является белая северная ночь, когда солнце катится вдоль края неба, как бы не зная, где ему сесть.
   Женщина, посланная ванами к асам, букв. - "сила золота". Один пытался ее уничтожить, но она возрождалась вновь и под именем Хейд творила все больше зла. Была причиной войны между асами и ванами, в которой асы проиграли.
   "Речи Высокого", строфа 93. Перед этим Свен цитирует строфу оттуда же - "жен хвали на костре", строфа 81.
   См. "Старшая Эдда", "Речи Фафнира".
   Вообще у Локи и Сигун было двое сыновей: Нари и Нарви, но кишками Нари боги привязали Локи к скале в наказание за смерть Бальдра, а Нарви превратился в волка-оборотня и благополучно избежал гнева богов.
   Букв. :"детская комната".
  

Мария Гинзбург. Яблоки Идуны

  
  
  
  
  
   24
   http://zhurnal.lib.ru/k/kuznecowa_m_a
  
  
  
  
   http://zhurnal.lib.ru/k/kuznecowa_m_a
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"