Гляжу иногда в электронно- деревянный ящик и злюсь, если на экране его что-то мне нужное, а эти чёртовы рекламщики влазят в самый ненужный момент!
Но вдруг вижу -- Ивар Калныньш с коробкой кофе!...О! Так он что, голодает и решил на рекламе подкормиться? Но ведь он же мне сам в июле 1991г. говорил, что не боится никаких перемен ни в погоде, ни в природе, ни в системе власти, потому что он непотопляемый, он умеет всё делать своими руками и умом. Тогда мы с ним сидели в кабачке за круглым столиком и уплетали столовыми ложками огромный торт!
Да, была у меня неожиданная встреча с этим талантливым, всеми киношниками и зрителями любимым актёром. В типографском варианте журнала "Надежда", созданным мною в 1989г., есть его интервью! Надо найти этот номер, распечатать материал, авось, он кому -то интересен сегодня.
Нашла! И вот читайте, завидуйте, я -- журналист Советского Союза...
***
ч.1-я "20 дней в семье де Граншан".
(Латвия, курортный городок "Кемери", июль 1991г.).
Автор: olg-y@yandex.ru
Сегодня трудно сказать, что это было - командировка в связи с юбилеем моего журнала "Надежда" - Дневник редактора, отпуск или счастливая случайность, породившая столько интересной информации. Итак, доверяю моим читателям-писателям очередную запись в моём Дневнике.
***
Встреча нежданная
Он сидел на ступеньках парадного входа пятиэтажного белоснежного особняка в позе его хозяина. Словно вышел на минутку, оглядеть своё имение с позиции капитанского мостика. А мостик на здании был. Оно архитектором задумано в форме корабля "Титаник" . И на фронтоне этого помпезного дворца чётко выведено "Санаторий Кемери. Архитектор Лаубе. 1936г.".
Я ахнула: -- О! Ведь это же Ивар Калныньш! Это же "Зимняя вишня", это же "Театр", "Малиновое вино", "С новым счастьем!", это же...Что же ещё? Где же ещё, в каком фильме он, как всегда, великолепно кого-то сыграл?
И, будучи дотошным журналистом, забыв, что у меня санаторная путёвка, что вдобавок к ней у меня неоконченные отношения с цепляющейся к моему организму пневмонией, я несказанно обрадовалась --- вот случай , мне удастся взять у него интервью! Вот те и реклама! Впервые я рада этой раздражающей пустопорожности.
И, чтоб не упустить удачного момента для знакомства со знаменитостью, я подаю ему свою визитку: - Ивар, добрый день! Если вы не против...
-- Журнал "Надежда"? Это имя женщины или?
-- Это, пардон, как раз то самое "или"...
-- А! Хоуп! Состояние души - надежда! Да?
-- Именно так, Ивар. И вы поддержите это состояние моё и моих читателей? Дело в том. что журнал для людей, очень нуждающихся в моральной поддержке...
-- Непременно поговорим! Но попозже. Расставим всё и всех по местам, выберу свободную минутку и где-нибудь в тиши, за чашкой кофе побеседуем.
Только теперь я увидела, что уж слишком много тут народа, не похожего на счастливых обладателей санаторных путёвок, то есть нуждающихся в лечении. И заняты они непонятно чем. А перед дворцом расставлены предметы явно бутафорского назначения. О! Так это декорации! Так они готовятся к съёмкам!
Фильм! Фильм! Фильм!
Да, именно здесь, в причудливых интерьерах дворца старинной архитектуры и начались съёмки нового 2-серийного цветного телефильма с рабочим названием "Мачеха".
Ивар встал, улыбнувшись, подал руку рядом стоявшей женщине с ворохом необычной одежды : камзолы времён 19 века, шляпа с пером, туфли большого размера на "дамском" каблуке. О! Это, похоже, 18 -- й век? Закутанные в кружева и ленты женщины, в шляпках чепчиках, в платьях пышных до пола, женщины словно конфетки!
Вот уж есть чему поучиться сегодняшним девчонкам, полуголыми шастающим по улицам...Но это мои мысли.
А между тем, рдом стоящая дама, как бы виновато, перекинула всё это снаряжение на плечо: -- Labi...Paldies...И, мягко улыбнувшись, быстро зашагала в сторону парка.
Так начался первый мой... рабочий день в отпуске. И я, войдя в круговорот перипетий съёмочной труппы, обрекла себя на скоростной репортажный стиль подготовки
материала, который мне подарила судьба. И замелькали передо мною предметы быта французских буржуа времён Наполеона Бонапарта.
Дворец этот по сценарию фильма принадлежал графу де Граншан, как его назвал автор знаменитой пьесы не менее знаменитый француз Оноре де Бальзак.
А так как у меня по расписанию знакомство не с актёрами, а с врчами, долго ждать интервью мне нельзя, и я, улучив момент между его репликами Ивара с актёрами, хватаю инициативу: -- Итак, Ивар...Вы здесь кто?
-- О! Я по сценарию и ...
Но тут пухленький черноглазый мальчик лет восьми подскочил к нам: -- А он -- мой отец! Да! Нет! Он отец по сценарию! А моя мама мне
мама и по фильму, и по правде. Я -- Кирилл. Я внук Кирилла Симонова!
-- Позвольте, юноша, но я знаю Симонова Константина...
-- А! Это мой дед. Он картавый, букву "Р" не выговаривал, и назвал себя без неё! А мой папа - его сын, Алексей Симонов! Он тоже...Мальчишка не договорив, сорвался и убежал к лошадям, которых подвели двое рабочих труппы.
Ах, какие это были лошадки! Стройные, высокие, с длинными блестящими гривами, они как-то особо высоко держали свои гордые головки. Чудное зрелище! Я вся рдела от восторга, глядя на них, вспоминая свои опыты неудачного жокея на тренировочном поле конно-спортивного клуба под Минском в июле 1978г.Ах,. кони, чудо кони!
А мимо нас уже катили...инвалидную коляску. О! Антураж! Это в одно мгновение вернуло меня в мою редакцию, к моим авторам, вынужденным жить в таких же креслах...Вот везёт мне...
Но работа есть работа, и я уже рядом с изящной, стройной, молодой дамой, печальным взглядом озирающей всё происходящее тут.
-- Позвольте с вами познакомиться? - надеясь на её благосклонность, протягиваю я свою визитку.
-- Да, мне Кирилл, сын мой уже рассказал о вас. Обязательно поговорим! Немного погодя. Мне пора одеваться. А вот это кресло как раз для меня, увы. Да, по сценарию придётся в нём посидеть. Извините!
И дама, изящно прихватив подол кружевных с длинным шлейфом юбок, как-то вдруг постарев лицом и походкой, ушла в сторону инвалидной коляски.
Я спешу. Моя очередь к врачу...О! Кого же теперь схватить, чтоб войти в курс дела, вернее сценария, чтоб уже начать записи? А, вот, похоже, человек, имеющий прямое отношение к этому! И, собрав
воедино всю свою сообразительность для знакомства с хозяйкой съёмок, я выцеживаю:
-- Лудзу...
-- Не напрягайтесь, я отлично понимаю русский. Да, я режиссёр. Моя фамилия Неретниеце, Ада Мартиновна. Родилась в Ленинграде, училась в Москве, годы войны провела в эвакуации в Кирове.(Теперь он снова - Вятка). Итак, я в душе латышка. Советская...
По всему видно, что режиссёр не очень-то довольна этим...Как и все латыши тех, ещё доперестроечных времён и событий. Но, как говорится, каждому - своё. Я - журналист. Мне нужна информация, и я буду добывать её любыми способами. А они оказались довольно интересными, потому как время наступило новое...1991 год.
***
Продолжение этой истории обещаю, потому что текст её опубликован в типографском варианте 17-летнего международного журнала"Надежда".