Кузнецова Вероника Николаевна : другие произведения.

Карта Филина. Части 3-4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Оглавление

Часть третья

Неприятный капитан

   Глава 1. На место новой службы
   Глава 2. Взгляд со стороны
   Глава 3. Разочарование
   Глава 4. Первые впечатления
   Глава 5. Дальнейшие впечатления
   Глава 6. Впечатления Тигра
   Глава 7. Тайное совещание
   Глава 8. У кого-то хорошее настроение, у кого-то - нет
   Глава 9. Утро кока Линча
   Глава 10. Неприятный капитан
   Глава 11. Старшая леди и молодые мисс
   Глава 12. Хьюго Линч признаёт поражение
   Глава 13. Неплохой совет
   Глава 14. Подслушанный разговор
   Глава 15. Сомнения
   Глава 16. Открытие истины
   Глава 17. Мисс Фэрфакс беседует
   Глава 18. Угнетённые заботами и беззаботные
   Глава 19. Неужели это он?
   Глава 20. Капитан Линч принимает решение, и возражать бесполезно
   Глава 21. Любимая женщина капитана Линча
   Глава 22. Одной заботой меньше
   Глава 23. Три повода для уныния
   Глава 24. Влияние мисс Фэрфакс
   Глава 25. Ничто не может перечеркнуть давней дружбы
   Глава 26. Ветер меняется
   Глава 27. Недоумение Тигра и радость капитана Линча
   Глава 28. Происхождения не скроешь
   Глава 29. Пока от кока мечтают избавиться, он наслаждается последствиями своей шутки
   Глава 30. Мисс Фэрфакс тоже забавляется
   Глава 31. Шутка, от которой все отказались
   Глава 32. Всем сегодня невесело
   Глава 33. На стоянке
   Глава 34. Четырёхчасовая прогулка
   Глава 35. Какой покой! Какое наслаждение!
   Глава 36. Неожиданное явление
   Глава 37. Беда не приходит одна
   Глава 38. Неясная тревога
   Глава 39. Радости и огорчения одноглазого моряка
   Глава 40. Мелочи, оставшиеся незамеченными, и умные наблюдения, бесполезные в данный момент
   Глава 41. К каким последствиям привели стоптанные задники
   Глава 42. В чём же дело?

Часть четвёртая

Карта Филина

   Глава 1. Ты же мой старый друг. Неужели ты не поможешь?
   Глава 2. Иногда и побои помогают, если совершаются от чистого сердца
   Глава 3. Нелепая догадка
   Глава 4. Страшное обязательство
   Глава 5. Долгожданное событие, которое произошло не вовремя
   Глава 6. Сплошная импровизация
   Глава 7. Выгодная невеста
   Глава 8. Знакомый покойничек с героическим именем
   Глава 9. И Аксель цел, и Тигрёнок в безопасности
   Глава 10. Даже самый долгий день имеет конец
   Глава 11. О победе единоначалия над триумвиратом
   Глава 12. Много ли пинков до целого башмака, или Украденные иллюзии
   Глава 13. Любовь
   Глава 14. Сомнения, домыслы, догадки и замыслы
   Глава 15. Перед штормом
   Глава 16. Ещё от одной смерти мир стал бы чище
   Глава 17. Шторм
   Глава 18. Буриданов осёл
   Глава 19. Умение обращаться с людьми
   Глава 20. Товар лицом
   Глава 21. Почти удачные переговоры
   Глава 22. Печальный конец любви
   Глава 23. Плавание продолжается
   Глава 24. Кок "Александрии" ведёт хитрые разговоры
   Глава 25. Прибытие на место
   Глава 26. У каждого своя задача
   Глава 27. Стрельба в цель
   Глава 28. Друг Один
   Глава 29. Друг капитана Линча выполняет взятое обязательство
   Глава 30. Тигр тоже выполняет свой долг
   Глава 31. Ещё одно знакомство среди акул
   Глава 32. Какую услугу могут оказать детские игры
   Глава 33. Преследователи, они же преследуемые
   Глава 34. Кто-то не хочет умирать, кто-то просит, чтобы его пристрелили
   Глава 35. Кок проявляет чуткость
   Глава 36. Похороны
   Глава 37. Дела сердечные
   Глава 38. И вновь сердечные дела
   Глава 39. Блудный сын
   Глава 40. Воскресение из мёртвых
   Глава 41. Возвращение домой.
   Глава 42. Новый поворот в судьбе
  
  

Часть третья

Неприятный капитан

Глава 1

На место новой службы

   - Пора прощаться, - со вздохом сказал капитан Линч.
   В эту минуту ему очень, больше чем когда-либо, не хотелось покидать любимого "Француза". Он окинул любовным взглядом уютную кают-компанию и зашёл к себе за заранее приготовленным мешком с вещами. Он полагал, что из-за одного короткого рейса не стоит обременять себя сундуком, но считал, что Дику иметь крепкий матросский сундук необходимо. Однако молодой человек решительно воспротивился его уговорам.
   - Пойми, Тигрёнок, что это удобно. Я не знаю, что делается на "Александрии", но в кубриках часто бывает сыро, туда захлёстывают волны...
   - Я не потащу чёртов ящик, - упрямился Дик.
   - Зато вещи там будут сухими, - присоединился к обсуждению Дед.
   - Всё, что ты уже имеешь и заимеешь в будущем, тебе надо где-то хранить, - обстоятельно объяснял Мистер Диксон. - Сейчас вы с Дедом живёте в каюте, а на той шхуне ты будешь иметь койку в тесном кубрике. Где ты будешь держать свои вещи? Раскидывать по полу? Складывать на чужие сундуки? Подстилать под себя, вместо матраса?
   Матросы тоже уговаривали Дика не отказываться от такой удобной вещи.
   - У нас у всех есть сундуки, - выдвинул веский аргумент Коротышка.
   - На них удобно сидеть, курить и разговаривать, - вторил ему Обезьяна.
   Но, несмотря на все увещевания, молодой матрос упёрся и переубедить его было невозможно.
   - Потом ты пожалеешь, что не послушался нас, - предупредил Хьюго.
   Но у Дика было стойкое предубеждение против сундука. Ему казалось, что стоит его взять, и путь назад будет отрезан, а отправление на шхуну с безобидным мешком выглядело временной отлучкой.
   Сейчас, перед самым уходом, капитан Линч подумал, не настоять ли на своём и против воли Дика взять для него сундук, но решил не портить прощание лишними спорами. Когда глупый мальчишка поймёт свою ошибку, он сам купит себе сундук на деньги, которые ему будут оставлены, когда в конце рейса Хьюго покинет "Александрию".
   Он взял мешок, с сожалением оглядел каюту и поднялся на палубу. Там Дед и Мистер Диксон давали Дику последние наставления. Матросы, каждый на свой лад, выражали молодому человеку своё участие, а капитану желали поскорее возвратиться.
   - Не знаю, откуда во мне это чувство, - сказал старик, - но мне кажется, что вы вернётесь сюда оба.
   - Не надейся, Дед, - сразу предупредил Хьюго. - Тигру надо устраиваться в жизни по-новому. Если бы в своё время кто-нибудь позаботился о моей судьбе, как я сейчас изменяю судьбу нашего парня, мне не пришлось бы скрываться от собственной дочери.
   Херувимчик долго переводил мечтательный взгляд красивых глаз с Дика на капитана, а потом подошёл к последнему и выпалил ему в лицо три десятка грязных ругательств. Первым порывом рассеянно слушавшего Хьюго было ответить физической расправой, но потом он сообразил, что матрос хочет ему что-то втолковать, и попросил повторить, вызвав общий смех.
   - Теперь понял, - кивнул он. - Нет, твоя помощь не понадобится ни мне, ни Тигру. Мы там не собираемся драться. Капитан этой шхуны - очень строгий и требовательный человек и не допустит у себя на судне никаких стычек.
   Дик попрощался с матросами, в последний раз обнял Деда и Мистера Диксона, и капитан Линч вместе со своим матросом покинули люггер "Француз", чтобы превратиться в кока и матроса на шхуне "Александрия".
   - Зайдём попрощаться с Джо? - спросил Хьюго.
   - Конечно, - согласился Дик. - Он будет очень рад.
   Им открыла миссис Сноу.
   - Очень хорошо, что вы зашли, - сказала она просто и негромко, потому что её знакомых, да и просто прохожих, поблизости не наблюдалось. - Муж вернулся только утром. Благодаря вам, капитан, он только и делает, что ездит к капитану Гамильтону и обратно. Дик, проходите в гостиную.
   Молодой человек вошёл к Джо, а хозяйка придержала старшего гостя за рукав.
   - Очень вас прошу, капитан, пока вы будете там... коком, посмотрите, что творится с Акселем. Джо места себе не находит от огорчения, а я... Я же помню Акселя ещё юношей, почти мальчиком. Джо часто приводил его сюда. Очень был вежливый и милый. Что с ним стряслось? Почему он так переменился?
   Хьюго мог бы ответить одним словом: "Деньги". Но он не стал высказывать своё мнение.
   - Я присмотрюсь к нему, миссис Сноу, - пообещал он.
   Женщина пожала ему локоть и кивнула в сторону гостиной.
   - Муж так и думал, что вы придёте попрощаться, - сказала она с благодарной улыбкой. - Идите к нему, капитан-кок.
   Джо лишь пристально взглянул на Хьюго, но не стал спрашивать, почему он задержался в прихожей и о чём говорил с его женой. Похоже, он и без расспросов догадался о её просьбе.
   - Агнесса очень огорчена из-за перемены в капитане Йенсене, - заметил он. - Она убеждена, что за этим что-то кроется.
   - Не кроется, а вылезло наружу, - возразил Хьюго. - Наследство, будь оно проклято. Прежде он был беден, а теперь богат и независим.
   - Всё это так, но... - Джо задумался и покачал головой.
   Дик ощутил, как его переполняет ненависть к Акселю Йенсену.
   - А как там насчёт пассажиров? - спросил Хьюго.
   - Понимаю, что для тебя это сейчас самое главное, - рассмеялся старик. - Не беспокойся, пассажиры прибыли вчера вечером. Я их не видел, но капитан Гамильтон подробно их описал. Он просто в восторге от твоей дочери, Хьюго! Говорит, что никогда ещё не видел такой красавицы. Вторая девушка довольно миленькая, но рядом с ней выглядит дурнушкой. Ты всегда был красивым парнем, чего не скажешь обо мне, но твоя Джейн пошла не в тебя, а, должно быть, в мать: белокурая голубоглазая фея. Капитан Гамильтон выразился так: точь-в-точь кукла.
   - Не в мать, а, возможно, в бабку или в деда, - возразил Хьюго, польщённый похвалами его дочери. - Мать у неё чёрненькая вроде меня. А как Аксель воспринял появление таких пассажиров, а особенно пассажирок? Обрадовался? Всё-таки он молод, и ему должно быть приятно перевозить красивых девушек.
   - Вот то-то и удивительно, что нет, - возразил Джо и, помолчав, предположил. - Может, он заболел?
   Хьюго понял, что его друг пытается объяснить перемену в Акселе наиболее безобидным образом.
   - Не знаю, заболел он или сошёл с ума, - ответил он. - Ты лучше рассказывай во всех деталях.
   - Капитан Гамильтон пришёл к нему с тяжёлым сердцем, сам понимаешь. Но, чтобы избежать окончательно разрыва, он делал вид, что всё в порядке.
   - Что ещё ему остаётся делать, если имеешь такого партнёра? - согласился Хьюго.
   - А капитан Йенсен, едва услышал, что старик заполучил пассажиров до Египта, так сразу же упёрся и стал отказываться их брать. Я-то при этом не присутствовал, но потом мне всё подробно рассказали. Возражал так, словно его жизнь зависела от того, повезёт он их или нет. Говорил, что это первый рейс и сперва надо приноровиться к шхуне, что команда ещё не опробована, что... Не буду повторять всей глупости, которую он намолол, иначе можно продолжать ещё час. Только он всё это твердит, а сам от капитана Гамильтона глаза прячет. Смотрит куда угодно, только не на него. По-хорошему с ним договориться не удалось, потому что он даже стал повышать на старика голос. Тут уж тот не выдержал и так на него гаркнул, что малый весь съёжился. Потом мой старик объявил ему прямо, что ему надоело слушать бред, который несёт наш молодчик, и он уже боится доверить судно глупцу и самодуру. Наверное, Акселю стало стыдно за такое определение, потому что невдалеке возился какой-то парень и, конечно, слышал весь разговор. Он весь побелел, но взять пассажиров согласился.
   - Наверное, увидел девушек и растаял, - предположил Хьюго.
   Дик, который всё это время молча слушал разговор, при этом замечании уловил, как подмигнул ему Джо, и не смог сдержать улыбку. Он-то слишком хорошо знал, как ценит капитан свою дочь.
   - Он их ещё не видел, - ответил Джо. - Знает только, что едет профессор с сестрой и двумя девицами. Но я уверен, что равнодушным к твоей дочери он не останется. Завтра пассажиры поднимутся на борт, и он с ними познакомится. Вы, ребята, тоже не тяните, а поскорее отправляйтесь. В дороге может произойти какая-нибудь задержка, поэтому лучше иметь запас времени. Если к отплытию опоздает матрос, это ещё полбеды, но если не явится кок, да ещё при наличии на борту пассажиров, это будет катастрофа.
   - Мы уже едем, - успокоил его Хьюго. - Зашли к тебе попрощаться уже по дороге.
   Он встал и сделал Дику знак, что пора идти.
   - Счастливого плавания, - пожелал Джо и долго глядел в глаза своему другу, желая, но не решаясь повторить свою просьбу.
   - Не волнуйся, Джо, - проговорил Хьюго. - Я пригляжусь к этому парню.
   Старик кивнул.
   - Я тоже присмотрюсь, - пообещал Дик, причём у него это вышло зловеще.
   Джо покачал головой.
   - Постарайтесь не думать о нём плохо, - убеждал он своих гостей. - На него нашло что-то непонятное, и он обидел меня. Но может быть, с него это сойдёт и он вам даже понравится. Хьюго, у тебя большой опыт. Если что, помоги ему, а то мне за него тревожно.
   Хьюго обнял друга и хлопнул его по спине, отчего тот охнул.
   - До встречи, Джо, - сказал будущий кок и вышел.
   Дик успел полюбить умного доброго старика, поэтому особенно тепло с ним попрощался и побежал догонять отца.
   - Как Джо может заботиться о человеке, который его оскорбил? - с негодованием спросил он.
   - А ты откуда об этом знаешь? - удивился капитан Линч. - Я же тогда отослал тебя к миссис Сноу.
   - Нетрудно догадаться, капитан.
   - Пожалуй. Но раз ты такой догадливый, то постарайся представить себя на месте Джо. Он знал Акселя ещё малышом, привык, что мальчик радостно бросался к нему навстречу, едва завидит его, потом взял на судно, где служил боцманом, заботился о нём, приучал к морю. И до недавнего времени они были наилучшими друзьями. А после получения этого поганого наследства Аксель вдруг резко переменился. Джо до сих пор не может освоиться с мыслью, что прежнего Акселя уже не существует, а появился совсем другой человек. Да и можно ли так быстро вырвать из сердца парня, который был ему как сын?
   - Я его уже ненавижу, - признался молодой человек.
   - А вот это неправильно, - осудил его капитан Линч. - Ты не знаешь его лично, а составил о нём мнение по рассказам. Джо знал его прежним, поэтому так расстроен. Возможно, если бы ты познакомился с Акселем, ничего плохого о нём не слыша, он бы не показался тебе таким уж ужасным. Постарайся отбросить свою неприязнь к нему, иначе ты не сможешь составить о нём собственного мнения. Вот я, например, намерен помнить прежде всего о том, что Джо говорил об этом паршивце хорошего, потому что дурное само бросится в глаза. И ты делай то же самое.
   - Постараюсь, капитан.
   Они помолчали. Дик сосредоточенно пытался последовать совету отца, но у него ничего не получалось.
   - А ведь Джо хотелось бы проводить этого Акселя, - сказал он.
   - Он очень обижен, Тигр, - объяснил Хьюго. - Но гораздо больше он боится услышать от Акселя эту гадость ещё раз. Джо хорошо сделал, что остался дома. Сейчас он в таком состоянии, что его ранит любая мелочь.
   Они опять замолчали, погружённые в свои мысли.
   - Да, Тигрёнок, я не прогадал, выхлопотав себе местечко кока, - вдруг заявил Хьюго. - Кок на судне - первый человек.
   Он засмеялся, и его молодой спутник заподозрил, что он что-то замышляет. Пожалуй, Дед был прав, когда говорил, что капитан не воспринимает свою временную службу всерьёз, а намерен развлечься. Однако он не знал, какую шутку решил сыграть Хьюго с капитаном Йенсеном.
   Они прибыли к месту назначения, имея в запасе больше двенадцати часов.
   - Хорошо доехали, - сказал Хьюго. - Теперь можно взглянуть на шхуну.
   По мере приближения к порту, Дику становилось всё более не по себе, и он представлял, как бы он перетрусил, если бы был сейчас один. Аксель казался ему чем-то вроде ядовитой змеи или донной акулы, принявшей человеческий облик.
   - Мы ему сразу представимся? - спросил взволнованный молодой человек.
   - Вот это, пожалуй, будет лишним, - ответил Хьюго, поблёскивая весёлыми чёрными глазами. - Он сейчас слишком занят, чтобы отнимать у него драгоценное время. А на шхуну мы поглядим так, чтобы нас не заметили.
   Они отыскали место, где была пришвартована "Александрия", и долго к ней присматривались.
   - На первый взгляд, хорошее судно, - вынужден был признать капитан Линч. - Не знаю, чьими стараниями она в таком образцовом порядке, старого или молодого совладельца, но придраться не к чему.
   - "Француз" лучше, - возразил Дик.
   - Тебе надо забыть о "Французе", Тигрёнок. Ты начинаешь новую жизнь, и он для тебя остался в прошлом. Кстати, не сболтни как-нибудь невзначай, что мы перевозим контрабанду. И не пей, если кто-нибудь будет тебя усиленно угощать. Для капитана и его помощника ты человек новый, поэтому сперва должен доказать, что ты хороший матрос и надёжный человек, а стоит хотя бы раз выпить - и впечатление о тебе будет испорчено.
   - Я не буду пить, капитан, - заверил его Дик. - Я буду осторожен и осмотрителен.
   - Это лучше всего, - согласился Хьюго.
   - А что мы будем делать сейчас?
   - Пойдем, поедим, а потом вернёмся сюда, выберем себе наблюдательный пункт и будем ждать. Возможно, нам повезёт и мы познакомимся с этим парнем до того, как объявимся. Мне бы хотелось взглянуть со стороны, каков он, как держится, как разговаривает с людьми. При личном общении многое ускользает от внимания.
   - Посмотрим со стороны, - согласился Дик. - Только я всё равно не жду от него ничего хорошего.
   - С таким настроем ты многого не заметишь.
   Молодой человек не стал спорить, но не смог побороть неприязненные чувства к своему будущему командиру. Чтобы не показывать этого, он перевёл разговор на другую тему.
   - Капитан, а ведь я был прав, когда отказался брать чёртов сундук, - сказал он. - Как бы мы сейчас таскались с этим громоздким ящиком? А прятаться с ним вообще немыслимо.
   - Да, пожалуй, это единственный его недостаток, - согласился Хьюго. - Но я уверен, что ты захочешь его купить, когда немного обживёшься на новом месте.
  

Глава 2

Взгляд со стороны

   После вкусной еды и небольшой прогулки наблюдатели нашли удобное место, где могли скрыться от посторонних глаз, но при этом всё видеть.
   - Посмотрим, что будет, - сказал капитан Линч.
   - А что будет? - спросил его верный спутник.
   - Вот это мы и увидим. Должны же они там шевелиться.
   Дик с сомнением взглянул на шхуну. Там на палубе вяло копошились матросы, но молодой человек решил последовать совету отца и быть объективным. Пока он не мог сказать, плохи ли эти люди, как считали старший компаньон и Джо, или не совсем. Он поставит им оценку потом, познакомившись с ними поближе и понаблюдав за их работой.
   Сидеть в засаде, а Дик именно так называл их занятие, и ничего не делать было очень скучно, но пришлось запастись терпением.
   - А вот и пассажиры! - объявил Хьюго, сразу оживившись. - Ты, Дик, оставайся здесь, а я подберусь поближе и послушаю, как наш парень их встретит.
   Он достал шапку, убрал под неё длинные волосы, надвинул её на глаза и ушёл, а молодой матрос с интересом наблюдал, как он неторопливо прохаживается по пристани, изображая сильно подвыпившего моряка.
   Хьюго успел подойти к шхуне вовремя. Для правдоподобия он сильно пошатнулся и уселся в сторонке, словно его уже не держали ноги. Теперь можно было наблюдать.
   Капитан Гамильтон, чьи нервы Аксель уже сильно потрепал, лично проводил пассажиров до судна. Профессор выглядел совершенно растерянным. Хьюго понял, что этот несчастный человек никак не может опомниться от мощного напора сестры, вынудившей его внезапно, без всякой моральной подготовки собраться в путешествие. Зато мисс Фэрфакс довольно улыбалась, празднуя победу и ожидая от плавания на шхуне волнующих открытий. Обе девушки сияли очарованием юности, а Джейн являла собой чудо красоты. Гордый отец с удовольствием подметил, сколько восхищённых взоров устремились на неё, пока она шла к "Александрии".
   К приблизившейся группе торопливо спустился улыбающийся человек лет тридцати пяти, неяркой наружности, но с приятным приветливым лицом.
   "Если это Аксель, то за сутки он резко переменился в обхождении, - подумал капитан Линч. - Жаль, что от Одина в нём ничего нет. Не красавец".
   - Щеглёнок! - обрадовано воскликнул старый капитан Гамильтон, человек внешне строгий и непреклонный, но, по-видимому, добрый и отзывчивый.
   "Щеглёнок, - повторил про себя Хьюго. - Значит, это не капитан Йенсен, а его помощник. Симпатичный парень".
   Старик горячо пожал руку своему бывшему матросу и спохватился, что назвал его прозвищем, с незапамятных времён прилипшем к нему за мастерское умение свистеть.
   - Помощник капитана мистер Дональд Митчелл, - представил он Щеглёнка. - Наши пассажиры: профессор Фэрфакс, его сестра мисс Фэрфакс, дочь мисс Роза Фэрфакс и подруга дочери мисс Джейн Лич.
   "Сейчас взглянет на мою дочь и сразу влюбится", - подумал Хьюго с наслаждением.
   - Очень приятно, - любезно сказал мистер Митчелл, к удивлению капитана Линча, не проявляя восхищения красотой Джейн. - Прошу вас следовать за мной.
   Пассажиры поднялись на борт, а капитан Гамильтон помедлил и повернулся, словно хотел уйти или хотя бы отойти от шхуны. Хьюго решил, что больше ничего интересного не увидит и не услышит. Он встал, намереваясь вернуться к Дику, и пошатался для порядка, словно примериваясь, как ему лучше идти, чтобы не заваливаться в сторону.
   "Не так-то просто быть пьяным, - подумал он. - А ведь когда-то я был способен так шататься без всякого притворства. Мерзкое, наверное, было зрелище".
   - Капитан Гамильтон, я вас очень прошу, убедите пассажиров перейти на другое судно, - услышал он страстный, почти умоляющий голос. - Я узнал, что завтра в Египет отправляется..."
   - Вы мне надоели со своими несуразными требованиями, капитан Йенсен, - раздражённо ответил старик. - Когда я пригласил вас в долю, я не ожидал, что с вами так трудно иметь дело. Вы очень изменились и, к сожалению, не в лучшую сторону. Может быть, мне удастся привлечь других компаньонов, и я верну вам ваши деньги. Тогда мы с вами расстанемся и, надеюсь, навсегда".
   Хьюго не решился оглянуться и показать, что слышит этот неприятный разговор.
   - Пусть так, - сказал Аксель. - Но предоставьте мне возможность этот рейс сделать без пассажиров.
   - Нет, и не будем об этом говорить. Прощайте, ПОКА ЕЩЁ мой компаньон. Надеюсь, что во второй рейс "Александрию" поведёт другой капитан. Мне противно здесь оставаться. Провожать вас я не буду.
   - А где кок и матрос, которых вы мне навязали? - угрюмо спросил Аксель.
   - Не волнуйтесь, придут. А вам здесь что понадобилось? Почему вы крутитесь возле нас?
   Хьюго подумал, что обращаются к нему, и собрался было изобразить бессвязную пьяную речь, но услышал незнакомый голос.
   - Простите, сэр, но мне нужно обратиться к капитану.
   - Ну и обращайтесь к вашему капитану, - в сердцах бросил старик и тяжело пошёл прочь.
   - Сердится, - проговорил подошедший. - Что же делать? Пусть пассажиры плывут с нами, это ничего. А какая среди них красавица!
   Он не договорил, но было очевидно, что его восхищение вызвала Джейн. Хьюго не испытал от этого гордости, более того, он был близок к желанию дать новоявленному поклоннику в зубы. Он не знал, кто это сказал, не видел его, но полагал, что если это кто-то из экипажа, то ему не следует говорить о пассажирах в таких выражениях.
   По удаляющимся шагам он определил, что остался один и продолжения странной сцены не будет. Он покачался и побрёл к Дику.
   - Есть новости, капитан? - спросил молодой человек.
   Хьюго решил не посвящать его в подробности беседы двух компаньонов.
   - Нет. Странный парень этот Аксель. Я не мог повернуться, чтобы на него взглянуть. А ты его разглядел?
   - Почти нет.
   - Мне бы хотелось, чтобы ты к нему присмотрелся и рассказал мне о своём впечатлении, Тигрёнок. Ты умный и наблюдательный, поэтому можешь многое заметить. Рассказывай мне обо всём, что узнаешь, что подметишь. Одно могу тебе сказать: этот парень почему-то очень не хочет везти пассажиров и брать с собой нас с тобой.
   - Мы сейчас пойдём туда, капитан? - спросил Дик.
   - Нет. Сейчас мы погуляем, потом пообедаем, а уж после, перед самым отплытием "Александрии", явимся к капитану Йенсену. Он не хочет нас видеть? Отлично! Пойдём ему навстречу и предоставим ему возможность не видеть нас ещё часа три-четыре.
   - Он будет беспокоиться, - неуверенно сказал Дик.
   - Как всякий капитан на его месте, - с удовольствием подтвердил Хьюго. - Скорее всего, он был бы рад, если бы мы так и не пришли, но неизвестность - вещь крайне неприятная. Пусть поволнуется. Он так грубо обошёлся с Джо, что надо ему отплатить хотя бы этой мелочью.
   Дик засмеялся. От новой выходки капитана Линча веяло таким мальчишеством, что можно было лишь догадываться, что он ещё выдумает во время плавания. Ясно, что он имел намерение основательно повеселиться на своей временной службе.
   - Да, пока не забыл! - спохватился Хьюго. - Я же теперь кок, поэтому не говори мне "капитан".
   - А как говорить? - спросил молодой матрос.
   - Конечно, называть меня просто по имени тебе тоже не пристало... - задумался Хьюго. - Придётся тебе обращаться ко мне со всем почтением "мистер Линч". Джо бы не потерпел, чтобы его именовали "мистером", а по мне так ничего.
   - Ясно, капитан.
   - Опять?
   - Ясно, мистер Линч. Знаете, капитан, как-то непривычно вас так называть.
   - Вот этого-то я и боюсь, - признался Хьюго. - Ведь обязательно ляпнешь "капитана", где не нужно. Очень уж ты привык к этому слову. Из тебя "капитан" выскакивает непроизвольно. Прекрати смеяться, Тигрёнок, это не будет так весело, как ты воображаешь. Давай условимся вот о чём: если ты всё-таки обратишься ко мне "капитан", то поясни своим новым товарищам, что такое прозвище мне дали на прежнем судне в знак уважения к опыту в морском деле, а на "Александрии" я просил так меня не называть, чтобы... чтобы капитан Йенсен не чувствовал ревность.
   Оба захохотали. Хьюго видел в плавании на шхуне лишь славную шутку, а Дика поддерживала мысль, что отец будет рядом.
   Капитан Линч в точности выполнил своё намерение явиться на борт к самому отплытию. На всякий случай, чтобы шхуна не ушла без него, он с Диком ждал в укрытии, следя за тем, что на ней делается.
   - О! Капитан Гамильтон всё-таки появился! - воскликнул Хьюго. - А не хотел приходить к отплытию. Не выдержала душа. Но будь уверен, что на борт он не поднимется... Так и есть. А этот молодой чёрт не желает к нему спускаться. Зато помощник капитана не спесив. Вон как резво подбежал к старику. Молодец парень... Даже обнял его на прощание...
   - Капитан... то есть, мистер Линч, - позвал Дик.
   - Что, Тигрёнок?
   - Посмотрите вон туда.
   - Куда?
   - Вон за теми ящиками...
   Хьюго заметил Джо, наблюдавшего за шхуной из-за груды ящиков.
   - Бедняга, - пожалел он своего друга. - Всё-таки не удержался.
   - Подойдём к нему? - спросил молодой матрос, которому очень хотелось ещё раз попрощаться со славным стариком.
   - Нет. Раз он сказал нам, что не придёт провожать Акселя, то ему будет неприятно, что мы его видели. Да, Дик, трудно разбить прежние чувства, а он очень любил этого неблагодарного парня.
   Дик задумался, смог ли бы капитан продолжать относиться к нему по-прежнему, если бы он стал таким же грубым и высокомерным, как этот Аксель. Эта мысль засела в нём и причиняла страдания, потому что ему казалось, что, окажись он на месте Акселя, а отец - на месте Джо - за штабелями ящиков никто бы не прятался, с тоской и беспокойством следя за готовящейся к отплытию шхуной.
   - Капитан, а вы бы пришли меня проводить, если бы я превратился в такого вот Акселя? - спросил он.
   - Нет, не пришёл бы, - спокойно и без раздумий ответил Хьюго.
   У Дика упало сердце.
   - Незачем было бы приходить, - пояснил Хьюго. - Я бы тебя сразу убил. Конечно, я бы об тут же и пожалел, но потом, поразмыслив, понял бы, что поступил разумно, ведь не стоит рассчитывать на твоё исправление в будущем, а надо жить настоящим.
   У молодого человека вытянулось лицо, и Хьюго хлопнул его по плечу и взъерошил ему волосы.
   - Поверь мне, Тигрёнок, мне не придётся прятаться от тебя за ящиками, потому что ты не способен превратиться во второго Акселя.
   В этот миг Дик испытал самое настоящее счастье.
   - Теперь пойдём, парень, а то опоздаем, - распорядился капитан Линч. - Представляю, как удивится Джо, увидев, что мы только сейчас идём на шхуну. Не оглядывайся на него.
   - Он решит, что мы задержались в дороге, - предположил Дик.
   - Нет, он сразу поймёт, что это сделано нарочно.
   Хьюго с самым независимым видом подошёл к трапу и любезно приветствовал оторопевшего капитана Гамильтона. После этого он спокойно взошёл на шхуну. Дик смущённо поздоровался со стариком и последовал за отцом. Никто из них не заметил, что высокий мужчина, одетый как матрос, но не похожий на матроса, увидев вновьприбывших, отпрянул от борта и что-то торопливо сказал двум своим товарищам, после чего они поспешили скрыться. Высокий озирался, выискивая кого-то ещё, но, видно, тот или был далеко, или выполнял какую-то работу, от которой его нельзя было оторвать.
  

Глава 3

Разочарование

   За годы своей работы в чужих семьях мисс Фэрфакс научилась тщательно скрывать свои чувства, поэтому и сейчас никто не смог бы догадаться, что она охвачена беспокойством, близким к разочарованию. До сих пор ей не приходило в голову расспросить о капитане "Александрии". Любезный старый капитан Гамильтон о нём не распространялся, а сама она считала, что командует здесь, разумеется, капитан Линч. Каково же было её горькое изумление, когда симпатичный мистер Митчелл представил пассажирам нервного, издёрганного, молодого человека и сообщил, что это капитан Йенсен. Она была так ошеломлена, что не успела даже как следует его рассмотреть. Спросить о капитане Линче она не могла, но незаметно осматривалась, надеясь его увидеть, так как слышала, что на судах бывает и по два, и даже по три капитана, хотя и не знала, на каких именно. Однако "её моряк" не показывался. А стоило ли торопиться и убеждать брата немедленно отправляться в Египет, если для этого не окажется причины? Неужели её волнующие догадки о личности капитана Линча и его связи с Джейн - всего лишь фантазии? Путешествие очень приятно само по себе, но когда оно затевается с определённой целью, а эта цель внезапно исчезает, оно теряет всю свою привлекательность. Только непонятно, для чего же мистер Брэдли так настоятельно рекомендовал плыть на этой шхуне, если его таинственного клиента здесь нет.
   Она подавила желание вновь и вновь вглядываться в лица находившихся на палубе людей и собиралась сказать капитану Йенсену несколько тёплых слов, приличествующих первому знакомству, но тот скользнул взглядом по ней, профессору, остановил его на девушках, вдруг смертельно побледнел, торопливо поздоровался и почти побежал по трапу вниз на пристань. Мисс Фэрфакс не могла понять, что с ним приключилось, но была заинтригована его поведением.
   "Он или груб и неотёсан, или слишком утомлён хлопотами по подготовке к плаванию, - решила она наконец. - Очевидно, он забыл переговорить о чём-то с милым стариком".
   И она подумала, что капитан Гамильтон хоть и стар, но очень приятен, и он совсем не случайно был так обходителен со своими пассажирами. "Какое всё-таки счастье быть привлекательной женщиной!" - решила она, продолжая любимую игру. Она с лёгким сожалением подумала, что капитан Йенсен слишком молод, да и его помощник тоже, но ведь ей и не надо, чтобы с ней любезничали. Только вот брат может не поверить, что они в неё влюблены. По-настоящему же ей нужен был только капитан Линч, если она верно угадала, что он и "её моряк" - одно и то же лицо, но его здесь или нет, или он не показывается. Нет, она не должна ошибиться. Не может быть, что он через мистера Брэдли затащил их на эту шхуну, а сам так и не объявится. Наверное, он руководит сейчас своими матросами, а сам думает о... тут мечтательная женщина запнулась в своих мыслях, потому что она уже представила, что возможно, это поспешное путешествие было затеяно не только ради Джейн, но и ради неё. Любой из вариантов был по-своему романтичен. Обиднее всего будет, если она ошибается, капитана Линча здесь нет, а мистер Брэдли совершенно искренне советовал выбрать это судно только из-за его надёжности. Тогда придётся примириться с тем, что она путешествует только ради самого путешествия, отбросить все сожаления и постараться в полной мере получить от него удовольствие. Если же...
   Мисс Фэрфакс стряхнула с себя одолевавшие её тревоги и сомнения и с любопытством оглядела палубу. Ей казалось, что ей будет сложно привыкнуть к путанице снастей, непонятной суете и таинственным командам, которые отдавал мистер Митчелл и которые, по-видимому, прекрасно понимали матросы.
   Она подошла к борту и посмотрела вниз. Капитан Йенсен только что закончил разговор с капитаном Гамильтоном, и тот уже уходил. Мисс Фэрфакс не видела его лица, но по походке и резким движениям заподозрила, что старик рассержен. Уж не поссорились ли старый и молодой капитаны? На лице капитана Йенсена не было злости или досады, а лишь озабоченность и странная горечь. Бывший там же матрос заговорил с ним, и они оба пошли к трапу. Какой-то пьяный моряк, слишком, по её мнению, долго раскачивавшийся, чтобы удержать равновесие, обрёл над ним власть и медленно пошёл прочь.
   - Простите, что оставил вас, - извинился оторвавшийся от дел и вернувшийся к пассажирам мистер Митчелл. - Мне надо было отдать распоряжения. Миссис Барлоу, горничная, покажет вам ваши каюты.
   Немолодая, грубоватая, но очень любезная и даже кокетливая женщина поздоровалась и пригласила своих подопечных следовать за собой, а несколько матросов по указанию помощника капитана вознамерились взяться за их багаж.
   - Одну минуту! - остановил их капитан Йенсен.
   От внимательного, всё подмечающего взгляда мисс Фэрфакс не укрылось, что он полон странной и даже какой-то отчаянной решимости, но отнюдь не смущён, хоть для капитана грузопассажирской шхуны его последующие слова были необычны.
   - Прошу меня извинить, но я не уверен, что вам будет здесь удобно, тем более что с вами юные девушки. Это наш первый рейс, и мы больше заботились о грузе, не предполагая, что появятся пассажиры...
   Он оглянулся и запнулся, но тут же почти с отчаянием, словно преодолевая тайную силу, продолжил свою мысль:
   - Завтра в Египет отходит пассажирское судно, где предусмотрено всё для удобства...
   Он вновь замолчал, а мистер Митчелл с изумлением взирал на него.
   - Я не знаю... - замялся профессор.
   - О, не беспокойтесь, капитан, - перебила брата мисс Фэрфакс. - Мы не требовательны и не доставим вам хлопот.
   Ей показалось, что этот молодой моряк не так уж беспокоится об их удобствах, а, как это ни неправдоподобно, просто не хочет везти пассажиров, поэтому в ней были затронуты сразу два могущественных чувства: любопытство и желание противоречить. Потом она заметила, что Роза бросает на капитана робкие взгляды, а тот со странным выражением посматривает на Джейн.
   "Боюсь, моя девочка, что в присутствии твоей подруги на тебя никто не обратит внимания", - с лёгкой грустью подумала женщина. Впрочем, она не была огорчена тем, что капитан Йенсен не заинтересовался её племянницей, потому что этот молодой человек, хоть и был несомненно красив, казался ей странным и не то скованным, не то нелюбезным, а вероятнее всего просто диким. Вот мистер Митчелл - совсем другое дело. Внешность у него более чем скромная, зато сразу чувствуется доброта и благожелательность. Однако ей не хотелось, чтобы капитан уделял внимание Джейн.
   - Но... - предпринял было новую попытку капитан, однако тотчас же умолк, не то устыдившись удивления, которого не смог скрыть его помощник, не то по другой причине.
   Джейн растерянно смотрела на непонятную сцену. Она заметила, что красивый капитан выделил её среди других пассажиров, но инстинктивно чувствовала, что он не очарован ею, а это ей не нравилось и настораживало. А Роза была в полнейшем смятении и не замечала в происходящем никаких странностей. Она не могла не о чём думать и жила сейчас только взбудораженными чувствами. Она видела только капитана, была в отчаянии, что он не замечает её, но знала, что умерла бы от смущения, если бы он остановил на ней своё внимание.
   - Пойдёмте, я вас сейчас чудесно устрою, - заговорила бойкая горничная, кладя конец непонятным колебаниям капитана. - Берите вещи, ребята. Мисс, прошу вас! Господин профессор! Юные мисс!
   Мисс Фэрфакс не понравилась её бесцеремонная деловитость. Ещё менее ей понравился взгляд, каким она одарила её брата. К счастью, профессор ничего не замечал. Он до сих пор не мог понять, каким образом смог так поддаться влиянию сестры, что в считанные часы сорвался с места, бросив свои коллекции и библиотеку, и очутился на борту шхуны. На него словно нашло затмение, от которого он только-только начал освобождаться.
   - Повторяю, капитан, что мы не доставим вам хлопот, - сказала мисс Фэрфакс молодому человеку, с мрачной безнадёжностью уставившемуся на удаляющихся пассажиров, и поспешила за своими спутниками, недоумевая, чем вызвано недовольство угрюмого моряка, и остерегаясь сразу же поставить этому человеку напрашивающуюся оценку.
   Миссис Барлоу сноровисто развела пассажиров по каютам, но мисс Фэрфакс не понравилась даже ловкость, с какой это было сделано. Горничная сразу не вызвала в ней симпатии, поэтому она решительно отказалась от её услуг, сама распаковала свои чемоданы и поторопилась в каюту к брату, ожидая застать там неприятную женщину, однако ему помогал устроиться на новом месте лысый матрос, один из тех, которые принесли громоздкий багаж пассажира.
   - Эстер... - промямлил профессор. - О, Великий Себек! Я не могу собраться с мыслями...
   - О, Изида! - ответила сестра, почувствовав к нему сострадание. - Наконец-то ты плывёшь в Египет, Дэвид! Сбылась твоя мечта. Я уверена, что ты обнаружишь там что-нибудь очень полезное для твоей работы.
   - Ты полагаешь?
   - Ты сможешь принять участие в раскопках, которые там сейчас ведутся.
   Она приводила этот довод всю дорогу, но он дошёл до сознания её брата только теперь.
   - О, Хранитель мудрости! Я буду счастлив повидаться с начальником экспедиции, Эстер, ведь это мой старинный оппонент, но... О, Зелёный Крокодил Солнца! Мои записи, документы, книги!
   - Я упаковала всё, что тебе понадобится для твоей работы. Ты можешь приступать к ней прямо... после того, как я разложу твои бумаги в нужном порядке. Сам этого не делай, иначе я запутаюсь. А потом Великий Себек поможет тебе почувствовать себя здесь не хуже, чем в твоём кабинете, а я призову на подмогу не только покровителя писцов, благословенного Тота, но и его милостивую ко мне спутницу Сешат и продолжу вычитку твоей рукописи...
   Она заметила, что матрос почти с ужасом смотрит на ящики, загромождающие каюту, и явно не знает, как к ним подступиться.
   - Нет-нет, эти вещи не трогайте! - обратилась она к нему. - Потом, когда я их распакую, сами ящики придётся куда-нибудь убрать...
   - Не беспокойтесь, мисс, - отозвался матрос, с сомнением прислушиваясь к разговору пассажиров и с не меньшим сомнением разглядывая ящики. - Когда понадобится всё это вынести, скажите миссис Барлоу, и она всё устроит.
   - Спасибо... Не задерживайся, Дэви, если хочешь посмотреть, как мы будем отплывать. А я сейчас пойду к девочкам.
   Она подметила, что матрос несколько раз бросал на неё быстрые взгляды, когда она говорила с братом, поэтому вышла из каюты с душой, преисполненной гордостью. Разумеется, этот лысый человек её совсем не заинтересовал, но ей было приятно сознавать, что он не остался к ней равнодушным и брат должен был это заметить. Единственно, что она не учла, было то незначительное обстоятельство, что матрос стал проявлять признаки повышенного внимания, когда среди общепринятых слов замелькали упоминания Себека, Тота, Сешат, какого-то зелёного крокодила, имеющего непонятное отношение к солнцу.
   Мисс Фэрфакс обнаружила, что любезная сама по себе, но нелюбезная её сердцу женщина весело болтает с Розой и Джейн, и её поразило, до чего неловко она справляется со своими прямыми обязанностями.
   - Вы никогда прежде не служили горничной? - спросила она.
   Миссис Барлоу на короткий миг оторопела, но почти тотчас пришла в себя.
   - Вы совершенно правы, мисс, - призналась она. - До сих пор мне не приходилось заниматься этой работой. Мой муж не был богат, но всё-таки обеспечивал наше существование настолько, что мне не нужно было думать даже о домашнем хозяйстве. Но когда он умер, выяснилось, что денег нет, и мне пришлось нелегко. Не знаю, что бы меня ожидало в недалёком будущем, но, к счастью, внезапно подвернулось это место, и я решила попробовать.
   Обезоруживающая откровенность женщины смягчила сердце мисс Фэрфакс, и она уже без неприязни следила за её неумелыми действиями, помогая ей то советом, то делом. По-видимому, нехватку опыта эта женщина пыталась скрыть под излишней бойкостью, а это, как сочла Эстер, прекратится, когда новоявленная горничная освоится со своей работой. Впрочем, в отличие от профессора, которого сестра из сострадания сверх меры обеспечила книгами и бумагами, девушки, по её же совету, не были обременены слишком большим багажом. Эстер рассудила, что удобнее будет ограничиться разумным минимумом необходимого и докупать понравившиеся вещи на месте, чем метаться среди обилия чемоданов и саквояжей, в итоге придя к выводу, что большая часть захваченного в дорогу оказалась ненужной.
   До отплытия оставалось время, и мисс Фэрфакс, освободившись от первой суеты, убедившись, что у девочек и у неё самой всё приведено в относительный порядок, и уже наметив систему, в которой скоро будут разложены бумаги и книги брата, вновь обратилась мыслями к человеку, из-за которого и была затеяна поездка. Окажутся ли капитан Линч и "её моряк" одним и тем же человеком, и узнает ли она об этом? Где сейчас тот и другой или оба сразу? Неужели фантазия завела её слишком далеко и её подозрения и выводы ничего не стоят?
   - Ну что, девочки? - бодро спросила она, когда миссис Барлоу удалилась. - Какие первые впечатления?
   - Всё так необычно! - откликнулась Роза.
   - Тётя Эстер, вам не показалось, что капитан Йенсен какой-то... странный? - неуверенно спросила Джейн.
   - Он вовсе не странный, - вступилась за него Роза и вспыхнула от смущения. - Он... усталый. Он настоящий морской волк и к тому же скандинав. Они и должны быть такими. Мне так кажется.
   Мисс Фэрфакс не придала значения последнему аргументу, а подумала, что и её саму посещала мысль, что угрюмый молодой человек попросту издёрган из-за ответственности и хлопот, связанных с первым рейсом шхуны. Возможно, разногласия с милым капитаном Гамильтоном тоже играют здесь не последнюю роль.
   - Наверное, когда он отдохнёт, он будет любезнее, - согласилась она.
   По лицу Розы было заметно, что она и сейчас не считает его нелюбезным, но девушка промолчала, боясь выдать свои чувства, а Эстер вновь с грустью подумала, что рядом с красавицей-подругой её невзрачная племянница сильно проигрывает. "Я тоже не бог весть какое совершенство, - возразила она самой себе, - однако очень многие мужчины обращают на меня внимание. Надеюсь, что обращают. Нет, конечно, обращают! Розе не хватает уверенности в себе, а когда она появится, девочка будет очень мила". Эта мысль её взбодрила, но она тут же пожалела о том, что к ней самой эта уверенность пришла слишком поздно, лишь когда её брат стал зарабатывать достаточно для содержания их троих и она смогла оставить работу.
   - Девочки, не задерживайтесь, а то мы пропустим отплытие, - спохватилась она.
   - Не беспокойтесь, мисс, время ещё есть, - успокоила её вошедшая миссис Барлоу.
   Эстер с лёгкой неприязнью подумала, что этой женщине надо научиться стучать в дверь, прежде чем её открывать, но она не решилась сделать замечание.
   - Не хотите ли выпить чаю? - спросила горничная, оглядывая пассажирок.
   - Это было бы неплохо, миссис Барлоу, - согласилась Эстер.
   - Подать сюда или пройдёте в салон?
   Розе хотелось предложить посетить салон, он она не осмелилась подать голос.
   - Наверное, сейчас нам лучше будет выпить чай здесь, - решила Эстер.
   Розу посетила утешительная мысль, что занятый делами капитан Йенсен едва ли присоединился бы к ним, если бы они даже пошли в салон.
   - Я сейчас принесу, - проговорила горничная, одарившая их всех по очереди любезным взглядом. - А где будет пить чай ваш братец, мисс? Придёт сюда или останется у себя в каюте?
   - Придёт сюда, - решила за него мисс Фэрфакс.
   Профессор никак не мог побороть растерянность. Он сидел на койке, бессмысленно уставившись на ящики и не зная, что предпринять. Впервые он провёл два дня, связанный мыслями с этим миром, а не витая в древнем, и это сильно выбило его из колеи.
   - Пойдём, Дэви, к девочкам, - ласково позвала его сестра. - Сейчас нам подадут чай. И, во имя всех богов Древнего Египта, не переживай так. Я сегодня же распакую все ящики, в полном порядке разложу бумаги и документы, расставлю книги, и ты сможешь работать.
   - Я совсем растерял прежнюю сноровку, Эстер, - пожаловался он. - Ведь в молодости я выезжал в экспедиции, и это не казалось мне чем-то особенным или трудным.
   - Ты слишком засиделся в своём кабинете. Я уверена, что ты здесь быстро освоишься, а уж в Египте почувствуешь себя...
   - Обескураженным, - закончил за неё брат. - Там всё слишком современно. Вот когда мы приедем на раскопки и влезем в гробницу...
   - Тогда ты будешь как дома, - подхватила Эстер и засмеялась.
   Профессор оценил шутку и долго ещё фыркал и улыбался.
   Подав чай, миссис Барлоу тактично удалилась, пообещав предупредить их, когда будет приближаться отплытие.
   - Как у вас здесь свободно! - удивился профессор, принимая чашку из рук дочери. - А у меня самая большая каюта, но я в ней не могу повернуться, чтобы не споткнуться о ящик. Я и не предполагал, что материалы, которые необходимы мне для небольшой книги, которую я сейчас пишу, занимают столько места.
   Он в рассеянности устремил взгляд туда, где дома его услаждал вид фрагментов человеческой мумии, и, не утешившись даже созерцанием мумии кошки, почувствовал себя глубоко несчастным.
   Миссис Барлоу сдержала слово и позвала их наверх. Поднявшись на палубу, мисс Фэрфакс огляделась в надежде увидеть "своего моряка", но его не было, и она вновь ощутила разочарование. По-видимому, ей придётся смириться с мыслью, что их поездка будет целиком познавательной, и отбросить всякие романтические надежды.
   Капитан Йенсен, ещё более хмурый, чем прежде, бросил на пассажиров мрачный взгляд, но ничего им не сказал, зато его помощник подошёл к ним и спросил, удобно ли они устроились, после чего вновь занялся своими делами. Наблюдавшая за ним мисс Фэрфакс увидела, как он вдруг радостно заулыбался и поспешил на пристань. Оказывается, появился капитан Гамильтон. Она сейчас же взглянула на капитана Йенсена, но он не спустился попрощаться со стариком и делал вид, что не замечает сцены внизу.
   Мистер Митчелл обнял капитана Гамильтона, взбежал на палубу и, помедлив, подошёл к молодому капитану.
   - Ты не хочешь попрощаться с ним, Аксель? - расслышала Эстер.
   Но тот лишь покачал головой, устремив вдаль невидящий взгляд. Его помощник отошёл, явно опечаленный, а взгляд капитана Йенсена сразу утратил неподвижность и стал метаться по набережной, словно кого-то разыскивая. Иногда он останавливался на одинокой фигуре старика, и тогда словно судорога пробегала по лицу моряка.
   Эстер тоже поглядывала вниз, поэтому заметила неизвестно откуда появившегося человека, столько времени занимавшего её мысли. Его сопровождал молодой матрос. "Её моряк" учтиво поздоровался с капитаном Гамильтоном и уверенно поднялся по трапу. Молодой человек выглядел смущённым, но тоже не задержался внизу. Оба моряка поглядели на пассажиров. Затрепетавшее сердце мисс Фэрфакс не успело успокоиться, а к прибывшим уже поспешил капитан Йенсен.
   - Кто вы? Что вам здесь понадобилось? - строго спросил он.
   - Капитан Йенсен? - спросил старший, принимая почтительный вид, в котором было что-то театральное.
   - Это я, - раздражённо подтвердил Аксель.
   - Хьюго Линч, - представился пришедший. - Ваш кок. А это Ричард Брайтон, ваш матрос.
   Эстер ощутила не просто разочарование, а нечто гораздо большее, словно на неё обрушился воздвигнутый ею же величественный монумент. Она ничего не имела против профессии кока или матроса, но ей стало горько из-за того, что "её моряк" скрывал своё занятие, словно стыдился его, и представился своему поверенному как капитан. В этом было что-то унизительное.
  

Глава 4

Первые впечатления

   Дик не подозревал, с какой ответственностью его отец с самого начала принял на себя обязательство присмотреться к Акселю. А Хьюго решил быть внимательным вдвойне, потому что испытывал острую жалость к старому другу, пришедшему проводить своего бывшего любимца и не смевшему показаться ему на глаза. Сильные чувства, будь то гнев или счастье, никогда не способствовали трезвому суждению, поэтому капитан Линч подавил в себе невольно вспыхнувшую неприязнь к виновнику горя Джо и постарался ощутить себя беспристрастным судьёй. Но пока он заметил лишь, что у направившегося к нему молодого человека очень усталое, даже измождённое лицо, и тут же его вниманием завладела дочь, стоявшая среди прочих пассажиров, как случайно занесённая на палубу юная богиня или фея.
   - Кто вы? Что вам здесь понадобилось? - спросил Аксель, возвращая капитана Линча на землю.
   В его голосе Хьюго уловил нервозность.
   - Капитан Йенсен? - поинтересовался он, вовремя вспомнив, чему его обучал Мистер Диксон, и приняв почтительный вид.
   - Это я, - ответил молодой моряк.
   В его напряжённом голосе было что-то болезненное.
   - Хьюго Линч, ваш кок. А это Ричард Брайтон, ваш матрос.
   Он с сожалением подумал, что в памяти Джейн он останется (если останется) всего лишь коком и что гораздо эффектнее было бы представиться как капитан Линч, а уж капитан чего, люггера или большого корабля, пусть останется тайной. Однако он пришёл сюда в качестве кока, поэтому пришлось подавить в себе сожаления. Но миг он подумал, что всё-таки неплохо было бы плыть на "Александрии" пассажиром, но тут же отверг эту мысль, представив, каким дикарём он выглядел бы в глазах его утончённой дочери. Пусть уж он будет простым коком, незаметным для неё, но всё замечающим. Ясно, что Джейн не обратит на него внимания за весь рейс. Не такой он прекрасный повар, чтобы его стряпня вызвала любопытство пассажиров и желание познакомиться с мастером.
   Аксель оглядел пристань, кинул быстрый взгляд вниз, на одинокую фигуру капитана Гамильтона, и с неприязнью обратил его на стоявшего перед ним человека.
   - Вы не похожи на кока, - мрачно сообщил он.
   - Когда я служил у сэра Роберта Бингли, - внушительно заговорил Хьюго, - он не говорил мне этого, потому что судил обо мне по моему умению готовить.
   Дик с напряжением воспринял это неожиданное заявление, а капитан Йенсен не нашёл, что возразить, и попытался отделаться от нового кока по-другому.
   - Но как вы собираетесь работать, Линч? Вы же старик.
   Хьюго был здоров и силён, но выглядел на свои пятьдесят семь лет, а порой казался значительно старше, и он это знал, поэтому не удивился подобному замечанию.
   - Вот об этом, капитан, вы не беспокойтесь, - сказал он со всей возможной скромностью. - У меня хватит сил, чтобы поднять кастрюлю.
   Дик подумал, что его отец не позволил бы разговаривать с собой в таком тоне ни одному своему матросу, но капитан Йенсен, по-видимому, обладал громадным терпением, потому что не поставил распоясавшегося кока на подобающее ему место. В его глазах промелькнула непонятная безнадёжность, а может быть, это была безмерная усталость.
   Хьюго не мучился опасениями, что он позволяет себе больше, чем положено коку, а попытался понять, что собой представляет стоявший перед ним человек. Высокий, внешне симпатичный. Он был бы даже очень красив, если бы не нервозность, утомление и не покидающее его напряжение. Пожалуй, довольно силён, но не сильнее, чем он сам, даже нынешний, не говоря уже о том, каким он был в расцвете лет. А с Одином ему, тем более, не сравниться. В Акселе не было заметно ничего отталкивающего, что хоть отчасти объясняло бы его странное поведение с Джо и своим компаньоном, но Хьюго не стал надеяться на лучшее и приготовился терпеть его дурной нрав, потому что сейчас молодой моряк смотрел на него так, словно ему было нестерпимо видеть на своей шхуне и нового кока и нового матроса.
   - Предупреждаю вас, Линч: если вы мне не подойдёте, я высажу вас в первом же порту, - сухо сказал капитан Йенсен.
   - Есть, сэр, - ответил Хьюго по всей форме, что в его устах прозвучало несколько насмешливо, потому, что это обращение было не в чести на бриге, на котором он когда-то плавал, а Джо так просто не выносил этого слова.
   "Да, Дед не зря беспокоился", - подумал Дик.
   Аксель вновь оглядел набережную, бросив украдкой взгляд на капитана Гамильтона, а затем резко повернулся к Дику. Кажется, он был загипнотизирован взглядом ясных, чистых, серых глаз, потому что заговорил не сразу.
   - Тебе тоже придётся проявить свою сноровку, Брайтон, - сказал он, стряхивая наваждение. - Я не потерплю у себя ленивых или неловких матросов.
   - Есть, капитан! - откликнулся Дик, покосившись на невозмутимого отца.
   Он не мог определить своё отношение к Акселю, но помнил, какую обиду тот нанёс славному Джо, поэтому придерживался мнения, что ничего хорошего от него ожидать нельзя.
   - Вам придётся немедленно приступить к своим обязанностям, Линч, - резко бросил Аксель. - Вы слишком задержались на берегу. Мистер Митчелл, отчаливаем.
   Он посмотрел вниз, где всё ещё стоял капитан Гамильтон, и вновь торопливо оглядел набережную, словно кого-то искал. Хьюго многое бы отдал, если бы этот странный молодой человек высматривал, не придёт ли попрощаться Джо, которого он жестоко обидел. Он так на это надеялся, что почувствовал в себе готовность отбросить уже накопившуюся за короткое общение неприязнь и заново с ним познакомиться.
   "Может, всё дело именно в молодости? - предположил он, ощущая себя старым и мудрым. - Хочет показать себя полновластным капитаном, но не знает, как это сделать?"
   Он не был удовлетворён этим предположением, но пока не мог придумать ничего лучшего.
   Для капитана Линча начинался новый, очень короткий и, как ему казалось, смешной и трогательный период жизни. Шхуна "Александрия" пустилась в плавание, унося с собой его, Дика и, что было самым важным, его дочь. Только ради неё он на время покинул любимого "Француза".
   Он огляделся в поисках пассажиров. Как им и полагалось, они стояли у борта и смотрели на удаляющуюся землю. Джейн тихо разговаривала с подругой, профессор, немного успокоившийся и, кажется, начавший примиряться с внезапным путешествием, чуть улыбался, думая о чём-то своём, а его сестра казалась чем-то очень огорчённой, что удивило Хьюго. Она то смотрела на покинутую землю, то переводила взгляд на людей, находившихся в пределах поля зрения. Случайно их взгляды встретились, и она торопливо отвернулась, чем озадачила нового кока.
   "Смущается", - снисходительно решил он.
   - Почему вы до сих пор здесь? - раздражённо спросил капитан Йенсен, повернувшись к Хьюго.
   Тому было неприятно, что юнец-капитан разговаривает с ним, как с напроказившим мальчишкой, а ещё досаднее, что всё это происходит в присутствии пассажиров, среди которых его Джейн. И как назло, старшая мисс Фэрфакс поглядывает на него со странным выражением, словно осуждает его или в чём-то разочарована. Он откровенно оглядел Акселя сначала с ног до головы, а затем с головы до ног и вновь отметил его нервозность, раздражительность и бесконечную усталость в глазах.
   "Внешне ты паренёк ничего, - сделал он вывод, стараясь соблюдать объективность, - но по сравнению с твоим дядей ты хлипок, совсем цыплёнок. Даже я без особого труда могу свернуть тебе шею. И, кажется, без особого сожаления. Ну с чего ты со мной такой нетерпимый? Чем я тебе не угодил?"
   - Виноват, капитан! Исправлюсь! - ответил он, усмехаясь чуть заметно, чтобы не нарушить приличий, но достаточно явно.
   Молодой человек посмотрел на него с негодованием.
   - Нам бы положить вещи, капитан, - решился напомнить Хьюго. - Где моя каюта? А Дику бы заглянуть в кубрик. Он парень неприхотливый, но всё-таки не привык лазить по мачтам с мешком.
   Последние слова смутили его самого, потому что очень походили на дерзость. Очевидно, и Аксель так решил, так как его глаза вспыхнули.
   - У вас не будет каюты, Линч, - объявил он со странным выражением, в котором было больше смущения, чем вызова.
   - Я не привередлив, капитан, и с удовольствием займу койку в кубрике.
   Дик, скромно стоявший в сторонке, обрадовался тому, что отец будет рядом.
   - В кубрике нет места ни для вас, ни для Брайтона, - возразил Аксель. - Там и без вас слишком тесно.
   Такого капитан Линч не ожидал. Похоже, этот заносчивый юнец так раздражён тем, что ему против его воли навязали кока и матроса, что теперь собирается выместить на них свою досаду. Не хочет ли он оставить их с Диком спать на палубе? И у него зародилась мысль, что все внезапно появившиеся странности Акселя объясняются тем, что он попросту сошёл с ума. Если бы это оказалось правдой, то обида Джо рассеялась бы, как дым, и уступила место состраданию.
   - Да, капитан, у нас совсем нет места, - внезапно вступил в разговор высокий матрос, которого Хьюго уже видел на набережной и который стоял возле них, словно ему нечем было заняться, и озирался, словно впервые попал на судно. - У нас все койки заняты. Им сейчас нельзя оставить там даже свои вещи хотя бы на время, потому что двое заболели и их лучше не тревожить.
   "Сейчас тебя так одёрнут, чтобы знал своё место и не высовывался, - подумал Хьюго с долей злорадства, - что в следующий раз не осмелишься заговорить, если тебя не спрашивают. Сразу видно, что ты не привык к морской дисциплине. Это на моём "Французе" ребята чувствуют себя свободно, а здесь командует не капитан Линч, а совсем наоборот".
   Аксель побледнел и стремительно повернулся к развязному матросу, но, против ожидания, резкой отповеди не последовало.
   - Двое больны? Кто? - почти выкрикнул он.
   Высокий матрос поморщился и слегка развёл руками.
   - Что это значит? - возмущённо спросил подошедший к ним помощник капитана. - Как это...
   Аксель как будто чему-то обрадовался, но это выражение лишь на миг мелькнуло на его лице.
   - Будьте добры не вмешиваться, мистер Митчелл, - остановил он своего помощника неприятным тоном. - Займитесь своими делами.
   Симпатичный помощник капитана вспыхнул, но ничего не ответил и ушёл. Хьюго, вознамерившийся быть готовым ко всяким неожиданностям, был удивлён. Краем глаза он заметил, что сестра профессора в замешательстве делает вид, что ничего не слышала. К счастью, остальные пассажиры не обратили внимания на необычную сцену.
   - Я отыщу для вас с Брайтоном помещение, Линч, - пообещал молодой капитан неожиданно бесстрастным голосом.
   - Я провожу Линча на камбуз, капитан, - предложил развязный матрос, дружески кому-то кивнув. - А Брайтона отведу к мистеру Митчеллу.
   - Да-да, проводите их, Френк, - согласился Аксель.
   Хьюго был удивлён такой покладистости. По-видимому, юнец был нетерпим лишь к избранным, то есть к тем, кого его заставили принять на шхуну.
   Напоследок любящий отец бросил взгляд на пассажиров и с удовольствием убедился, что его дочь по-прежнему не обращает на него внимания. Ему было бы крайне неприятно, если бы она слышала, как разговаривает с ним молокосос-капитан. Зато он не сомневался, что любопытная сестра профессора не пропустила ни единой подробности. Он знал, что Аксель будет огорчён появлением их с Диком в последнюю минуту, но не мог представить, что их ожидает такой приём.
   - Меня зовут Френк, - представился бойкий матрос. - А тебя, приятель?
   - Хьюго.
   - А тебя, парень?
   - Дик, - отозвался молодой человек, скромно державшийся сзади. - Часто меня называют Тигром. Я не против.
   - За что ж тебе дали такое грозное прозвище? - поинтересовался Френк.
   - Так... - замялся Дик. - Было за что. Случай один вышел.
   - Да, - согласился Хьюго, усмехаясь. - Такой вышел случай, что лучше не рассказывать. Я и не подозревал, какая у него, оказывается, хищная натура. После этого он и получил такую... зверскую кличку. И ведь это только половина, а если бы ты узнал, как его окрестили вначале, то был бы поражён. Это уж я попросил оставить только Тигра, чтобы не пугать людей.
   "Свирепый Тигр, Лютый Тигр, Кровожадный Тигр, Страшный Тигр, Тигр-Убийца... - перечислял про себя Френк. - Одним словом, зверь, с которым лучше не ссориться и, тем более, не драться. Но мне бы успеть к Мулату".
   Френк оценивающе оглядел опасного парня, который изо всех сил скрывал смущение, а потом повернулся к коку.
   - Постойте здесь, ребята, и подождите меня. Я сейчас.
   Но он не успел сделать и двух шагов, как появился мистер Митчелл.
   - Что здесь за разговоры, ребята? - спросил он. - Кок, пассажиры и команда нуждаются в ваших услугах, а вы теряете время зря. Френк, я не понимаю, что вы делаете на судне.
   "Я тоже этого не понимаю", - согласился Хьюго.
   - Если вы не можете отличить грот-мачту от палубной настилки, - продолжал помощник капитана, - то вам в ваши годы предстоит выполнять обязанности юнги.
   - Я выполняю распоряжение капитана, мистер Митчелл, - ответил Френк, не показывая, как он отнёсся к резкой отповеди. - Провожаю кока на камбуз.
   Симпатичный, несмотря на язвительную речь, помощник капитана окинул быстрым взглядом нового кока, потом внимательно поглядел на Дика и, как показалось Хьюго, был удовлетворён видом молодого человека. Возможно, он сразу понял, что перед ним хороший моряк.
   - Куда вы направились, Френк? - повернулся он к развязному матросу, и тот остановился с видимой досадой. - Проводите Линча на камбуз. - Он повернулся к Дику. - Отдай свои вещи Френку, Брайтон, и он отнесёт их к камбузу. Потом капитан отведёт вам с Линчем помещение. А сейчас пойдём со мной. Френк, вы опять куда-то пошли? Возьмите у Брайтона мешок и проводите кока на камбуз. А вы, Линч, приступайте к своим обязанностям.
   "Приятный парень, - подумал Хьюго. - Странно, что Аксель был недоволен его назначением на шхуну, ведь Джо говорил, что прежде они дружили. Уж не боится ли молокосос, что на фоне своего помощника сам будет выглядеть жалким?"
   Он не видел, с каким отчаянием поглядел вслед мистеру Митчеллу и Дику Френк, а тот быстро овладел своими чувствами и заговорил с Хьюго так, словно его ничто не тревожит.
   - Не удивляйся, что с жильём для тебя и Брайтона вышло затруднение, Хьюго. Капитан не думал, что ему сразу же придётся перевозить пассажиров, поэтому и вышла такая неразбериха с каютами. А в кубрике у нас очень тесно, совсем нет свободным мест, да ещё два матроса заболели так внезапно.
   "Внезапно заболели, - недоумевал Хьюго. - Не успели выйти в море, а уже двое больны. Чудеса продолжаются. А на грузопассажирском судне, оказывается, нет достаточного числа кают для четырёх пассажиров".
   - Твою каюту отдали женщине, которую капитану пришлось нанять, когда ему сказали, что он повезёт дам, - объяснил Френк.
   - Понятно. А двое больных матросов, вероятно, выздоровеют, когда протрезвеют? - понимающе осведомился Хьюго.
   - Вроде, они не были пьяны. Что-то с ними приключилось другое. Может, подхватили лихорадку? Бывает ведь такое. Не знаю, что и сказать, ведь я не судовой врач.
   Хьюго мельком взглянул на него и подумал, что, если бы его переодеть, то он мог бы сойти и за врача, только не судового.
   - Давно плаваешь коком? - спросил Френк.
   - Наверное, столько же, сколько ты - матросом.
   Новый знакомый в свою очередь кинул на него быстрый взгляд.
   - Как это понимать? - спросил он.
   - Ты ведь не моряк, Френк, это сразу заметно. Наверное, никогда и не был на море.
   - Да, - согласился тот, с интересом и теперь уже совершенно открыто разглядывая Хьюго.
   Появление капитана Линча было таким неожиданным, что Френк не заготовил свою историю заранее, но он подумал, что намёк на нелады с законом заставит этого человека (тоже державшегося вдалеке от его представителей), почувствовать к нему род симпатии, как к собрату по ремеслу.
   - Видишь ли... - начал он как бы в нерешительности, а на самом деле второпях сочиняя нечто правдоподобное. - Как бы это сказать?.. Ну уж ладно, признаюсь честно, потому что ты об этом всё равно догадаешься. Я... совершенно случайно, не подумай чего-то плохого!.. попал в затруднительное положение, поэтому и нанялся матросом, чтобы на время покинуть Англию.
   Хьюго не мог с первого взгляда определить, что за человек был перед ним. Ясно, что он неглуп, раз сразу признался, что в море впервые. По глазам видно, что не домосед и привык ко всяким жизненным обстоятельствам. Вряд ли разногласия с законом возникли у него впервые, но, возможно, только сейчас припекло по-настоящему. Странно только, что он сразу же сообщил совершенно незнакомому человеку о своём затруднительном положении. Неужели новоявленный кок вызвал у него такое доверие? Или по Хьюго сразу видно, что они одного поля ягода?
   - Вот оно что! - отозвался он. - То-то я и гляжу, что ты совсем не знаешь порядков на судне.
   "Каким же образом Аксель ухитрился заполучить этого молодца к себе в команду? - недоумевал он. - А раз приобрёл такое сокровище, то почему не осадит его с самого начала, чтобы знал своё место? Неужели юнец совсем глупенький? Не может этого быть, ведь Джо знает его с детства. Но странно, что Аксель так терпим с этим парнем. Уж не были ли они знакомы прежде? Если Френк сказал правду, что ему нужно было спешно покинуть Англию, то Аксель по старой дружбе мог согласиться ему помочь. Лично я так бы и сделал, если бы мой друг попал в беду. Тогда было бы понятно, почему у юнца такая снисходительность к Френку. Может, именно этим объясняется, почему Аксель не хотел брать в команду людей, нанятых капитаном Гамильтоном. Но за что же он так обидел Джо?"
   Хьюго почувствовал, что путается в догадках, и решил повременить с ними.
   - Из твоих слов выходит, что и ты устроился коком в первый раз, - сказал Френк. - Что ты моряк, это даже я заметил. Почему же ты решил сделаться коком?
   - Стеснённые жизненные обстоятельства, - ответил Хьюго, усердно вздыхая. - Внезапно остался без средств к существованию, а матросом меня уже никто не возьмёт. Стар я, и сил почти не осталось.
   "Скажи это Салли, которому ты сломал челюсть, - подумал Френк. - Ты здоров, как бык. Правда, об этом знаем лишь мы с ребятами, а не капитан Йенсен. По виду, ты, конечно, для матроса стар, хотя... Но что же это за жизненные обстоятельства? Как ты смог за несколько дней остаться без средств к существованию? Март ведь только что тебя покинул. И Тигра почему-то ты взял с собой".
   - Приступай поскорее к делу, а я скроюсь, - неожиданно проговорил Френк и оставил нового знакомого одного.
   Хьюго сразу понял, что произошло: в опасной близости показался мистер Митчелл и, конечно, заинтересовался бы, почему кок с недотёпой-матросом до сих пор разговаривают возле камбуза и не работают. Чтобы у симпатичного помощника капитана не сложилось о нём неправильное мнение, он поторопился войти в камбуз.
  

Глава 5

Дальнейшие впечатления

   Капитан Линч отбросил на время размышления о нервном юнце-капитане, Френке, слишком любознательной мисс Фэрфакс и даже своей дочери. Сейчас он входил в камбуз не как капитан, наблюдающий за порядком или желающий просто ободрить Питера дружеским приветствием, а как кок, полновластный хозяин этой каморки. Пока он плывёт на "Александрии", это помещение становится постоянным местом его пребывания. Сюда же начнут заходить свободные от работы матросы, чтобы поболтать или получить лишнюю кружку кофе. Он не сомневался, что его плавание на шхуне превратится в весёлое развлечение, потому что на придирки Акселя он решил попросту не обращать внимания. Ему предстоит лишь приготовление еды, сопутствуемое разговорами с матросами, наблюдением за неблагодарным любимцем Джо, гордость за умного, умелого, трудолюбивого и, что важно, образованного Дика и любование дочерью, когда она будет гулять по палубе в сопровождении подруги, профессора и его сестры или когда он будет подавать на стол в кают-компании. Это же будет не плавание, а сказка! Разумеется, если бы ему предстояло всю оставшуюся жизнь провести в камбузе, это не показалось бы ему пределом желаний, ведь тогда Джейн не будет его сопровождать, но он-то знает, что после этого рейса вернётся к себе на люггер.
   С такими приятными мыслями он вступил в свои владения. Матрос, временно исполнявший обязанности кока, встретил его появление мрачным кивком.
   - Принимай свои кастрюли, приятель, - пробурчал он. - Мне такая работа не по душе.
   - Хьюго, - представился капитан Линч.
   Он принялся гадать, сколько лет этот человек не менял одежду и не расчёсывал волосы, приобретшие сходство с паклей, и свалявшуюся бороду, вообще ни на что не похожую. Почему-то коки часто отличаются крайней нечистоплотностью, но ведь и от капитана в этом отношении многое зависит. Лично он не позволил бы своему Танцору появиться на камбузе в таком виде, если бы у того возникло это желание.
   - Бочка Роджер, - ответил матрос.
   - Бочка?
   Хьюго пригляделся к нему. Он не был толстым, поэтому прозвище ему дали не за внешность.
   - Никто не способен за один присест выпить столько, сколько я, - с гордостью объяснил матрос.
   - Хорошее качество на берегу, - заметил капитан Линч. - Но на судне, наверное, с такими привычками приходится трудновато.
   - Справляюсь, - буркнул Бочка, поворачиваясь к выходу. - Я и здесь не упущу своего.
   Хьюго окинул взглядом его удаляющуюся фигуру, а потом - трёх матросов, бывших в пределах видимости, и они ему не понравились. У него на люггере собрались люди разного сорта и с богатым прошлым, но не бездельники, и, что очень важно, он сумел их сплотить, поэтому хлопот у него с ними не было и нового человека можно было брать без опасения, что он нарушит созданный им мир. А этих трёх он не взял бы ни за что, потому что у них на лицах было написано, что они подвержены самым разным порокам, а в движениях сквозила непреходящая лень. Было очевидно, что они - не новички и плавают давно, но ясно было и то, что они не задерживались на судне больше, чем на один рейс. "Ленивы, драчливы и любят выпить. Иными словами, самый настоящий сброд", - дал им оценку капитан Линч. Недаром Джо говорил, что капитан Гамильтон был очень недоволен набранной командой. Было необъяснимой загадкой, как Аксель ухитрился собрать у себя всех этих людей. Зато на их фоне ловкий, умелый, умный и исполнительный Дик будет особенно выгодно выделяться.
   Хьюго перестал развлекать себя критическими мыслями и направил всё внимание на свои новые владения. Камбуз ему понравился гораздо больше, чем он хотел в этом признаться. На "Французе" он не мог позволить себе пристройку такой величины, но зато Танцор содержал свою каморку в идеальном порядке, а Бочка не утруждал себя уборкой и за короткий срок ухитрился предоставить сменившему его коку большую непредвиденную работу по мытью и чистке. Однако прежде всего надо было заняться ужином, который Бочка начал готовить и, против ожидания, очень неплохо.
   - Вы уже приняли хозяйство, Линч? - осведомился мистер Митчелл, заглядывая на камбуз.
   - Да, сэр, - откликнулся Хьюго.
   Взгляд, которым окинул его помощник капитана, ясно выразил, что он остался доволен опрятностью нового кока, которая разительно отличала его от старого.
   "А что ж ты не велел Бочке переодеться?" - недоумевал Хьюго.
   Он видел, что мистер Митчелл, как Аксель и Френк, тоже находит, что вид обосновавшегося на камбузе человека не соответствует роду его нынешних занятий, поэтому, чтобы предупредить вопрос, поспешил спросить сам:
   - Когда накрывать на стол, сэр?
   Если бы Дик видел его сейчас, он бы признал, что в его поведении не было и следа той насмешливости, с какой он говорил с заносчивым капитаном. Даже Мистер Диксон был бы доволен тем, как Хьюго усвоил его уроки.
   - Вам не нужно будет делать это самому, - ответил мистер Митчелл.
   - Понимаю, сэр. В моём распоряжении будет юнга.
   Он нарочно произнёс эти слова, чтобы услышать ответ помощника капитана. Почему-то ему казалось, что Френка, годного лишь для работы юнгой, и то с оговоркой, не заставят быть в подчинении у кока.
   - Капитан нанял женщину для обслуживания пассажиров, - объяснил мистер Митчелл после еле заметного колебания. - Вероятно, именно она вам поможет.
   "С этим молодым чёртом ты еле ладишь, но не хочешь с ним рассориться окончательно, что умно", - подумал Хьюго и почувствовал к нему ещё большую симпатию.
   Он так красочно воображал, как будет подавать пассажирам еду, что почувствовал досаду. С одной стороны, это, конечно, освобождало его от части работы, но с другой - лишало возможности видеть Джейн вблизи, ощущать её присутствие, присматриваться к её манере поведения, прислушиваться к её речам. Теперь ему предстояло видеть её лишь издали, когда она будет прогуливаться по палубе. Ему надо быть догадливее и заранее понять, что это не его маленький люггер, а достаточно крупная шхуна, везущая пассажиров, и здесь не предусмотрено, чтобы кок носился из камбуза в кают-компанию с кастрюлями или тарелками.
   Когда помощник капитана вышел, пожелав удачного начала работы, Хьюго выглянул наружу и пригляделся к работающим матросам. Его искушённый взор оскорбляли их ленивые движения. Дика он не приметил, как ни искал, но, оторвавшись от работы ещё раз, увидел его и с удовольствием убедился, что он оправдал его ожидания. Лихо работал ещё один матрос, своей сноровкой напомнивший ему не то Акулу, не то Обезьяну, не то кого-то ещё. Жаль, что он не мог рассмотреть этого парня или хотя бы подольше полюбоваться его отточенными действиями. Пассажиров видно не было, и Хьюго решил, что они обживаются в своих каютах. Это было вполне естественно и не удивляло его. Зато поражало другое: ни один матрос не зашёл к нему на камбуз, чтобы познакомиться. Никогда у него не было проблем в общении с людьми, никогда его не сторонились, не выказывали враждебности или недоброжелательности, охотно заговаривали. Почему же здесь его как будто не замечают? Уж не Аксель ли завёл такие порядки, что даже свободным от работы матросам нельзя поболтать с коком?
   За Дика он уже не волновался, а Джейн увидеть не ожидал, поэтому больше не выходил из камбуза, занятый своим новым делом и всё больше удивляясь, как Питер ухитрялся пританцовывать во время работы. У него самого всё внимание занимали кастрюли.
   Когда время приблизилось к ужину, на камбуз пришла женщина, грубоватая, но, по-видимому, уверенная в своей привлекательности, потому что заговорила с Хьюго с долей кокетливости.
   - Здравствуйте. Меня зовут миссис Барлоу. Я горничная. А вы наш кок? Как к вам обращаться?
   - Мистер Линч, - степенно ответил Хьюго.
   Женщина ему не понравилась, хотя она всеми силами пыталась вызвать его расположение, бросая на него томные взгляды. Возможно, именно это его и отпугивало.
   - Вы такой мужчина! - многозначительно протянула она.
   - Да, я такой, - скромно согласился Хьюго. - И притом мужчина.
   Миссис Барлоу рассмеялась, и капитан Линч решил ей подыграть.
   - А вы такая женщина! - с чувством заметил он.
   Горничная наградила его очередным влекущим взглядом и многозначительно сказала:
   - Сейчас придётся поработать, но потом, я надеюсь, мы сможем с вами побеседовать.
   После этого она принялась сновать из камбуза в салон, где накрывала стол для пассажиров.
   Хьюго принялся выдавать ужин команде, пытаясь присмотреться к малоприятным лицам. Лысый матрос, явный новичок на море, пришёл второй раз, чтобы получить порцию для своего товарища.
   - А он сам без ног? - спросил кок.
   - Я всегда беру для него еду, - ответил матрос.
   - Это правда, не сомневайся, поварёшка, - подтвердил какой-то верзила с тупым выражением лица.
   - Ещё раз так ко мне обратишься - останешься без глаза, - миролюбиво предупредил Хьюго и построил такую затейливую цепочку из слов, что грубый матрос притих, запутавшись в самом начале его речи.
   Лысый настороженно взглянул на кока, получил еду для друга и поспешил уйти, предупредив, что сейчас у него заберут еду для двух больных матросов.
   Дик подождал, когда очередь у камбуза исчезнет, и только тогда пришёл за своей порцией.
   - Капитан! - взволнованно позвал он.
   - Мистер Линч, - поправил тот. - Как у тебя дела, Тигрёнок?
   - Что здесь за собрание? - раздался голос Акселя.
   Он подобрался совершенно незаметно и оглядел их тревожными глазами. Хьюго хотел было спросить, с каких это пор матросу во время отдыха нельзя перекинуться словечком с коком, но решил промолчать.
   - Разве ты уже поел, Брайтон? - резко спросил капитан Йенсен. - Советую не тянуть хотя бы с этим, раз в работе ты так медлителен.
   Дик выразительно посмотрел на поражённого отца, получил еду и ушёл.
   - Не отвлекайте людей разговорами, Линч, - бросил капитан и удалился.
   Такого Хьюго не ожидал. Это как же надо невзлюбить навязанного компаньоном матроса, причём превосходного матроса, чтобы придираться к нему по несуществующим причинам! И он от всего сердца пожалел Дика.
   У него появилась возможность передохнуть, но неприятности его воспитанника так его огорчили, что удовольствия от короткой передышки он не получил.
   - Ну, кок, ты и мастер! - сообщил ему лысый матрос, возвращая посуду, свою и своего товарища.
   После посещения капитана у Хьюго остался очень неприятный осадок, поэтому похвала матроса вызвала ответное тёплое чувство. Он воспрянул духом и с сочувствием посмотрел, как неловко этот человек держится на покачивающейся палубе.
   "Что же с ним будет в качку? - продумал он. - Зачем этот взбесившийся юнец взял его на шхуну?"
   - Понравилось? - удовлетворённо спросил он.
   - Ещё раз такое подашь, и я тебе все кости пересчитаю, - разъяснил смысл своих слов лысый.
   Этого Хьюго не ожидал, но не растерялся.
   - А если ты скажешь что-нибудь подобное ещё раз, сухопутная крыса, лишённая ума и увечная на всю голову, то я вышибу из тебя мозги и разотру их по палубе, потому что они тебе всё равно без надобности, но перед этим я вспорю тебе брюхо и помещу туда всю жратву, о которой ты скажешь что-нибудь нелестное.
   И он дополнил свою речь такими сложными словесными фейерверками, что лысый оторопел и попятился, но Хьюго показалось, что его больше всего ошеломила "сухопутная крыса".
   - Я тебе не враг, кок, но все ребята недовольны, - сообщил посетитель, меняя тон на дружелюбный. Тебя ведь Хьюго зовут? А меня можешь называть Рыжим. Я привык к своей кличке с тех пор, когда ещё имел на голове густые волосы. Вот ты свои сохранил. Отчего одни лысеют, а другие - нет?
   - Я считаю, что беды нет в потере того, что на голове, если сохранил то, что в ней, - утешил его Хьюго и добавил для ясности. - А ещё лучше не растерять и то, и другое. Самое же ужасное - лишиться всего.
   Рыжий похлопал глазами, повертел головой и сообщил:
   - Я вижу, что ты не дашь себя в обиду, Хьюго. А какого чёрта ты сюда пришёл? Я, как ты правильно сказал, человек сухопутный, но что же поделаешь, если не мог найти другой работы? Думал, что не так уж трудно будет освоиться с новым делом, ведь другие осваиваются, а я сохранил и даже преумножил то, что в голове. Но сейчас я жалею, что не остался на берегу.
   - В твои годы поздновато начинать осваиваться, - заметил Хьюго, вновь удивляясь, для чего капитан нанял Рыжего матросом, если по нему сразу видно, что морского опыта он не имеет и уже немолод, чтобы его быстро приобрести. С Френком, возможно, Аксель был прежде знаком и помог ему по старой дружбе, но этот-то парень, если верить его словам, появился здесь по другой причине.
   - Теперь сам это понимаю, а прежде заблуждался, - согласился Рыжий. - А ты-то зачем устроился коком? Готовить, только не обижайся, ты не умеешь.
   - А кто меня в мои годы возьмёт матросом? - спросил Хьюго, решив пока не доискиваться до такой нехорошей оценки своих стараний. - Вот и приходится идти туда, где возраст не имеет особого значения.
   - И то правда, - согласился Рыжий. - До встречи. Буду к тебе заглядывать.
   "Если капитан это позволит, - подумал Хьюго. - Как бы тебе не досталось за разговорчивость".
   Несмотря на неудачное начало беседы, он не мог сказать, что новый знакомый ему не понравился, но было странно, как человек в его годы мог считать возможным быстро научиться ставить паруса и выполнять прочую матросскую работу.
   Хьюго не придал значения недовольству Рыжего его стряпнёй. Бывают люди, которые таким способом желают дать понять окружающим, что знавали лучшие времена, и тем самым возвыситься в их глазах, а скорее, в своих собственных. Каково же было его изумление, когда появился капитан, весь вид которого излучал недоброжелательность, и объявил:
   - Не могу сказать, что вы хороший кок, Линч.
   Хьюго понадобилась вся выдержка, чтобы сохранить спокойствие. Мало того, что ему уже в который раз выговаривает мальчишка, так он ещё придирается без всякого на то основания. Начал готовить ужин Бочка, а он продолжил и докончил, лично попробовал, чтобы убедиться, что всё в порядке, и пришёл к выводу, что справился с новым делом вполне успешно.
   Он был близок к тому, чтобы ответить очень обстоятельно, однако вовремя напомнил себе, что он здесь временно и исключительно ради дочери.
   - Вы полагаете, СЭР? - спросил он.
   Ему доставляло удовольствие при разговоре с юнцом подчёркивать это обращение, потому что при этом он вспоминал, как ненавистно оно было Джо, приравнивающего слово "сэр" чуть ли не к ругательным. При этом он заметил, что молокосос догадывается, почему он так выделяет эти три буквы.
   - Ваш предшественник был лучшим коком, - сообщил капитан.
   - Тогда в основном этот ужин - заслуга моего предшественника, - ответил Хьюго. - Я лишь довершил начатое.
   - Вот именно, что довершили, - ядовито согласился Аксель. - Прежде на кормёжку никто не жаловался.
   - Кто же такой привередливый, СЭР? - спросил Хьюго сквозь зубы.
   Но капитан не удостоил его ответом и, резко повернувшись, ушёл.
   "Интересные дела, - думал Хьюго. - Бочкой все были довольны, а мной, значит, недовольны, хоть я лишь доварил то, что он настряпал. Готов поклясться, что я всё сделал, как надо. Но допустим, что пока я только приноравливаюсь к новому делу и что-то не учёл... А что я мог не учесть? Какой моряк не сумеет приготовить обед? Я не утверждаю, что я могу потягаться с таким непревзойдённым коком, каким был сэр Чарли, даже с Танцором не могу, но еда получилась вкусная. Посмотрим, что этот парень скажет завтра, когда я приступлю к делу по-настоящему. Я докажу, что Питер был хорошим учителем, а я - ещё лучшим учеником. Но обо мне разговор особый, ведь я ещё новичок в этом ремесле. Я не понимаю, почему он недоволен моим Диком. Я сам видел, что мальчик не растерялся в новой обстановке и работал очень хорошо, а по сравнению с командой - прекрасно. Пока, кроме Дика, мне понравился только один матрос... Нет, ничего не понимаю. Одно ясно: мы с Диком сильно раздражаем Акселя, и он это ясно показывает. Даже слишком ясно. Ну и удружил нам Один своим племянником! Сам-то был вежливым, добрым, даже застенчивым. Как он ухитрился воспитать такую отраву?.."
   Размышляя, он не сидел без дела, потому что работа на камбузе не переводилась, да ещё матросы стали возвращать посуду, выражая своё мнение об ужине кислыми рожами, гримасами, а порой и парой режущих слух словечек. У него мелькнула мысль, что он много лет не ругался так много усердно, но, оказывается, не потерял сноровки.
   "Не понимаю", - твердил себе Хьюго, отвечая на эти знаки внимания достаточно весело, хотя не без едкости. Оставалось ждать, как воспримут ужин пассажиры, для которых было приготовлено несколько дополнительных несложных блюд.
   Когда появилась миссис Барлоу, он внутренне напрягся, готовый ко всяким неожиданностям.
   Прежде чем заговорить, бойкая женщина буквально обволокла его влекущим взглядом, от которого он попятился, и засмеялась.
   - Ох, мистер Линч, чувствую, что намучаемся мы с вами с пассажирами! - объявила она. - Не повезло нам с ними. Уж такие попались привередливые, что просто ужас! Старшая мисс, едва поднялась на шхуну, сразу начала придираться по пустякам. Всё ей нехорошо, всё не так. Младшие леди берут с неё пример и тоже не оставляют меня в покое. Уж как я стараюсь, а ни разу не услышала ни единого доброго слова. Надеялась, что хоть профессор будет любезнее, но он полностью под каблуком у сестрицы и говорит с её подсказки.
   Хьюго был неприятно удивлён. Мисс Фэрфакс он представлял совсем иначе, а Джейн и Роза казались ему добрыми и вежливыми девочками, правда, он наблюдал за ними при особых обстоятельствах, лишь за личными беседами, да ещё прячась в кустах, поэтому имел о них одностороннее представление. Вот профессора он так и представлял в полном подчинении у сестры.
   - А на вид девочки скромненькие, - сказал он. - Даже чуть застенчивые, особенно рыженькая.
   - Ангелы, - подхватила миссис Барлоу, заливаясь смехом. - Сущие ангелы! А уж какая красавица эта мисс Лич! Только ведь внешность - одно, а нрав - совсем другое. Очень уж избаловали их. Богатство, оно не всем на пользу. Если бы пришлось им с ранних лет самим зарабатывать на жизнь, может, не так бы придирались к другим. А сейчас мне от них житья нет.
   Хьюго ощутил невольное расположение к горничной как к товарищу по несчастью.
   - Я к тому веду, мистер Линч, - продолжала та, - чтобы вы не удивлялись их замечаниям о вашей стряпне. Она им не понравилась, бесстыдницы они после этого. Ваше счастье, что вы не видели их гримас, когда они ели. А старшая мисс так прямо и сказала, что если и впредь их будут так кормить, ей придётся потребовать, чтобы сменили кока.
   Хьюго не выдал, какие чувства вызвали в нём эти слова, но сестра профессора стала для него почти ненавистна. Ему очень хотелось спросить, что сама говорливая женщина думает о его стряпне, но он не решился.
   - Зачем вы устроились коком, мистер Линч? - сочувственно спросила миссис Барлоу. - Такая трудная и неблагодарная работа! Ведь по вашему виду решишь, что вы капитан или, самое меньшее, помощник капитана, но никак не кок и не простой матрос. Что вас вынудило устроиться на эту шхуну коком?
   - Удар судьбы, - ответил Хьюго. - Такой удар может подстеречь каждого, вот и я не уберёгся.
   Он и чувствовал, что получил полновесный удар, но уже на шхуне. Рушились его представления о людях, особенно о Джейн, ради которой он и пришёл сюда. Неужели его дочь - капризная избалованная девочка, по мелочам придирающаяся к пожилой горничной? А уж её тихую скромную подругу он и вовсе не мог представить в таком неприглядном виде. Правда, дурной пример, как известно, заразителен, и наивные молодые девушки могли, как несмышлёные мартышки, перенять манеры мисс Фэрфакс, считая, что так и следует вести себя в путешествии. Это соображение помогло ему воспрянуть духом.
   Любопытная женщина попыталась выспросить подробности несчастья, обрушившегося на мистера Линча, но тот лишь отшучивался.
   - Какой вы скрытный! - досадовала миссис Барлоу. - Вы заставляете меня думать о вас больше, чем это прилично даме. Наверное, вы делаете это нарочно.
   - О, я очень коварен, дорогая! - предупредил Хьюго, не отрываясь от мытья посуды.
   Случайно посмотрев через открытую дверь на палубу, он заметил капитана, который остановился неподалёку и глядел на камбуз.
   "Сейчас он прогонит эту разбитную бабёнку, а мне начнёт долго и нудно выговаривать", - решил Хьюго, призывая на помощь всё свой терпение, запасы которого, как он чувствовал, уже иссякали.
   Однако к Акселю подошёл Френк, что-то ему сказал, и тот куда-то отошёл, скрывшись из поля зрения.
   "Не понимаю, - в который уже раз повторил капитан Линч. - Дика он от меня прогнал, а горничной разрешает со мной болтать, сколько ей вздумается. Ничего не понимаю".
   Миссис Барлоу всё не уходила, и это начало его раздражать.
   - Прошу прощения, леди, - с изысканной вежливостью обратился он к своей докучливой посетительнице, - но капитан не будет доволен тем, что ко мне ходят гости. Он уже сделал мне замечание по этому поводу.
   - Извините, дорогой мистер Линч. Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности. Но ведь мы ещё поболтаем с вами, правда? Я так счастлива, что здесь появился такой мужчина! Я вам очень, очень, очень сочувствую, мистер Линч, но и вы посочувствуйте мне, ведь мне приходится выслушивать недовольство и моей работой, и вашей.
   Она кокетливо рассмеялась и ушла, оставив Хьюго в мрачном расположении духа.
   "Скажите на милость! - удивлялся он. - Пассажирам не понравился ужин! Что им могло не понравиться? И что могло не понравиться ребятам?"
   Но его больше занимали пассажиры. Он перестал вспоминать, с какими гримасами и репликами ему отдавали посуду матросы, а принялся гадать, почему ужин показался плох мисс Фэрфакс, которую он считал много умнее, молодым леди и профессору. Конечно, они привыкли ко всяким сухопутным разносолам... Тут он вспомнил давний разговор Джейн и Розы и ядовито подумал: "Наверное, для поднятия аппетита им не хватает двух мумий, которые они могли бы обозревать за едой".
   И неожиданно для себя самого он весело засмеялся.
  

Глава 6

Впечатления Тигра

   Дик тоже был переполнен разнообразными впечатлениями, но всё затмевалось одним, самым важным, о котором ему непременно надо было рассказать отцу и которое должно было точно так же его взволновать. Ему никак не удавалось это сделать до ужина, а когда он зашёл в камбуз, чтобы взять еду, его оттуда грубо выгнали. Но он всё-таки выбрал момент, когда был свободен от работы, а надоедливый, постоянно цепляющийся к нему капитан разговаривал со странным матросом по имени Френк, неуверенно державшимся на ногах даже при слабом волнении. Он воспользовался этим и поспешил к камбузу.
   - Капитан!.. - начал он, торопясь сообщить главное.
   - Мистер Линч, - поправил Хьюго.
   Он был рад, что молодой человек пришёл именно сейчас, когда он в таком тяжком недоумении. Если Дик прямо скажет, что ужин был вкусным или хотя бы сносным, то он утвердится в мысли, что ещё не сошёл с ума, а если парень будет мяться или прятать глаза, то это будет означать, что новый кок не только не умеет готовить, но даже не может отличить хорошую пищу от плохой.
   - Мистер Линч, - повторил Дик торопливо, удивляясь, что отца занимают мелочи, когда сам он не может думать ни о чём, кроме своего поразительного открытия. - Здесь...
   - Погоди, Дик. Как тебе понравился ужин? - перебил его Хьюго.
   - Хороший ужин, капитан, но я хочу сказать...
   - Опять ты здесь, Брайтон? - прервал его голос капитана Йенсена. - Сколько можно отлынивать от работы?! Быстро ступай к мистеру Митчеллу!
   - Но я... - попытался возразить Дик.
   - Прочь отсюда! - рявкнул Аксель, и провинившийся неизвестно за что матрос исчез.
   Хьюго от всей души пожалел своего воспитанника и твёрдо решил, что они вместе покинут эту чёртову шхуну. Потом для Дика подыщется другое, более подходящее судно.
   - Зачем вы отрываете его от работы, Линч? - хмуро спросил капитан. - Он и без того рад побездельничать. А вам бы следовало всё внимание уделять своим обязанностям, а не пустой болтовне. Посмотрим, как у вас пойдёт дело в дальнейшем, но я боюсь, что вскоре нам придётся расстаться.
   У Хьюго вертелся на языке вопрос, уж не собирается ли юнец покинуть своё судно, но он понимал, что сказать такое в самом начале плавания было бы неразумно. Вот потом, когда они будут подходить к Египту...
   - Не думаю, СЭР, - возразил он, особо упирая на последнее слово и вспоминая Джо.
   Аксель мельком глянул на него и ушёл.
   - И найдётся же чёрт, который и самого дьявола выведет из терпения! - в сердцах пробормотал Хьюго, начисто позабыв о своём намерении не подчиняться эмоциям и объективно оценивать личность капитана Йенсена. Сейчас он испытывал к юнцу лишь острую неприязнь.
   Он чувствовал, что его положение здесь, по меньшей мере, странное. Капитан утверждает, что он плохо готовит, миссис Барлоу доложила, что пассажиры недовольны ужином, матросы откровенно и очень неприятно высказались о его стряпне. Допустим, начал готовить ужин Бочка, а он лишь продолжил, но еда была хорошая и вкусная, он сам её ел. Почему же остальные сочли её плохой?
   - Этот паренёк к тебе сильно привязан, сразу видно, - сказал Френк, войдя. - Я с ним ещё не совсем познакомился, но он мне понравился.
   - Он хороший матрос и надёжный товарищ.
   - Зато из меня матрос никудышный, - честно признался Френк. - Но товарищ я тоже надёжный.
   "А это выясняется только на деле, - подумал Хьюго. - Я не доверяю людям, которые сами себя расхваливают".
   - Тяжело осваиваться с морской наукой? - спросил он с сочувствием.
   - Если честно, то да.
   - Устал, наверное, и был голоден, как долго постившаяся акула?
   - Не без этого, Хьюго. Тебе, наверное, тоже придётся осваиваться с новым делом так же долго, как мне - с матросской работой. Сегодня у тебя получился не очень хороший ужин. Может, завтра будет лучше.
   "Ещё один недовольный, - удручённо подумал Хьюго. - Похоже, моя идея устроиться сюда коком была не совсем удачной. Плыл бы я сейчас пассажиром и горя не знал".
   - Вот завтра и увидим, - откликнулся он.
   Когда посетитель вышел, Хьюго рассеянно посмотрел ему вслед и заметил капитана, возле которого стоял Рыжий. Сначала ему показалось странным, что Аксель прогнал из камбуза Дика, а Френку позволил болтаться здесь без дела. Потом он подумал, что неприятный племянничек Одина просто придирается к ним с Диком из-за того, что их навязал ему компаньон, с которым он в ссоре.
   Френк свободно подошёл к капитану, и Хьюго укрепился во мнении, что этот парень не случайно устроился матросом именно на "Александрию", а что его связывают с Акселем дружеские отношения.
   "Должен тебя огорчить, молокосос, но нравится это тебе или нет, а мы с Диком не сойдём со шхуны до Египта, а уж там расстанемся с тобой к обоюдному удовольствию, и скорее ты пожалеешь об этом, чем я", - подумал он с долей злорадства.
   Но сейчас же на него с новой силой нахлынули думы об ужине, который ему казался вкусным, а всем остальным - неудачным, и они не покидали его до позднего вечера. Приведение камбуза в порядок, то есть работа монотонная и не занимавшая всё его внимание, не была способна отвлечь его от переживаний. Зато когда она подходила к концу, новая мысль вытеснила все прежние: он вспомнил, что каюты у него не будет, а в кубрик его с Диком пускать не хотят. Где же они будут ночевать?
   От этой новой заботы его отвлёк капитан.
   - Как удачно, что в кубрике для вас не нашлось места, Линч! - язвительно сказал он. - Вы сегодня так отличились, что могли бы пострадать, если бы оказались наедине с матросами. Пожалуй, теперь вам вообще надо быть настороже.
   Хьюго осознал, что начинает ненавидеть этого молодого человека.
   - Не беспокойтесь, СЭР, - преувеличенно смиренно отозвался он. - Если в кубрике места мало, то палуба достаточно велика.
   Аксель закусил губу.
   - Разумеется, вы не останетесь под открытым небом, Линч, - сказал он чуть мягче, но, словно спохватившись, сейчас же продолжил крайне неприятным тоном. - Это было бы опасно для вас: вахтенные тоже ели вашу стряпню. Я нашёл для вас место.
   - Премного благодарен, СЭР! - напыщенно проговорил Хьюго.
   Он удивлялся, как Джо мог любить этого противного юнца.
   Капитан только хмуро глянул на него.
   - Захватите и вещи Брайтона, Линч, - велел он.
   Хьюго молча повиновался, и они вышли на палубу, где прогуливался (а иного слова подобрать было трудно) Френк, который приветливо кивнул коку.
   - Боюсь, сэр, что этот парень слишком загружен работой, - почтительно заметил Хьюго.
   - Не ваше дело, Линч, - резко ответил Аксель. - Для всех было бы лучше, если бы сегодня вы тоже не были загружены работой.
   "Да, они приятели", - сказал себе Хьюго.
   Каморка, а точнее, кладовка, в которую капитан привёл кока, оказалась свободной лишь частично, но расчищенного от тюков места было достаточно для двух человек.
   - Повесьте гамак для себя и Брайтона, - распорядился Аксель и оглянулся. - И позаботьтесь о своей безопасности, Линч, потому что команда просто растерзает вас, если вы ещё раз подадите что-нибудь подобное. И приглядите за вашим молодым другом. Все знают, что вы пришли вместе, поэтому за ваши кулинарные подвиги достаться может ему.
   - Не будьте несправедливы к ребятам, капитан, - вмешался Френк, который, должно быть, прислушивался к разговору и сейчас появился в дверях. - Они не такие уж страшные и могут простить чужую ошибку. Надо только, чтобы она не повторилась. А Хьюго завтра постарается угодить матросам... и пассажирам, конечно. Нехорошо, если пострадают юные леди, почтенная сестра профессора, да и сам профессор в придачу.
   - Уверен, что так и будет, Френк, - ответил Аксель без всякого выражения. - Располагайтесь, Линч, а я сейчас пришлю сюда Брайтона.
   Он вышел, оставив кока в полнейшем недоумении. Френк дружески кивнул ему, улыбнулся и тоже вышел. Совсем не так представлял Хьюго плавание на "Александрии". Оставалось утешиться лишь тем, что он здесь временно.
   Дик появился скоро, и, увидев его ясные глаза, Хьюго понял, что очень по нему соскучился. Он бы и хотел, чтобы парень поскорее освоился среди новых товарищей (а отселение от них могло этому помешать), но было приятно сознавать, что рядом с ним будет родная душа.
   - Капитан!..
   - Опять?
   - Мистер Линч, я так рад, что мы будем вместе! Знаете, капитан...
   - Я тоже рад, Тигрёнок. Что, капитан сильно к тебе придирается?
   - Капитан ругает, а мистер Митчелл хвалит, но я не об этом...
   - Но почему он ругает? За что? Ты что-нибудь делаешь не так, как он хочет, или...
   - Всё делаю правильно и очень стараюсь, но он всё равно говорит, что я лентяй и ничего не умею делать. Да чёрт с ним совсем, с этим Акселем. Дело в другом...
   Дику хотелось поскорее рассказать отцу о том, что его поразило и взволновало и о чём ему не удавалось переговорить с ним днём, но Хьюго был полон собственными впечатлениями и хотел предостеречь своего воспитанника от необдуманных поступков.
   - Не знаю, хорошо ли или плохо, что ты будешь жить здесь, а не в кубрике, - рассуждал он. - Не скажешь, что тут уютно, однако и кубрик кубрику рознь. И соседи бывают разные. Но всё равно тебе придётся знакомиться с новыми товарищами, а меня они настораживают. Будь осмотрителен. Это случайные люди, между ними нет дружбы и единства. Это у нас на "Французе" ребята сейчас же успокоят парня, которому вздумается начать ссору, а здесь такого ожидать не приходится.
   Дик еле сдерживал нетерпение, но не решался перебить отца.
   - Понятно, капитан, я буду осторожен, но послушайте...
   Хьюго вспомнился мрачный совет Акселя приглядеть за молодым человеком. Он понимал, что юнец-капитан просто запугивал его воображаемой расправой, потому что матросы, проплававшие на судах не один год, привыкли к любой пище, даже к той, от которой отвернулось бы большинство сухопутных людей, но своей цели паршивец добился: теперь Хьюго посетила тревога.
   - Постарайся держаться на виду, чтобы тебя не поколотили где-нибудь в укромном местечке, - посоветовал он.
   - Почему меня должны поколотить, капитан? Кому я сделал плохо? Но вы послушайте. Я сейчас такое...
   Хьюго понимал, что его беспокойство ничем не обосновано и он всего лишь поддался на уловку Акселя, желающего запугать его, чтобы от него на ближайшей стоянке.
   - А всё-таки поберегись, Тигр.
   - Хорошо, капитан. Только...
   - Ты никак не запомнишь, что здесь я не капитан, а мистер Линч.
   - Мистер Линч! Да выслушайте же вы меня, капитан! - Дик был уже в отчаянии.
   - Да что с тобой, Тигрёнок? - удивился и встревожился Хьюго, заметив наконец его возбуждение. - Что произошло?
   - Здесь есть матрос, очень похожий... Это невероятно, капитан, вы мне не поверите, но это вылитый Мулат.
   Он ожидал, что отец будет так же потрясён, как он сам, но тот только печально покачал головой.
   - Это бывает, Тигрёнок. Кто-то похож на знакомого нам человека, которого уже нет в живых, а нам кажется, что это его точная копия.
   - Вот именно, что точная! Даже нет одного глаза.
   - Из-за того, что он одноглазый, тебе и привиделось большое сходство.
   - Это, конечно, возможно, но... Я с ним не говорил, почему-то не удавалось к нему подойти, но завтра...
   - Не болтай глупости, Дик. Даже если этот матрос очень похож на Мулата, это не Мулат, и ты должен это помнить. Если ты заговоришь с ним, как заговорил бы с Мулатом, он может тебя неправильно понять. Это чужой человек, и он тебя не знает, а ты не знаешь его.
   Хьюго понимал, что Дик привязан к его старому другу, но не ожидал, что до такой степени.
   Молодой человек задумался.
   Может, вы и правы, капитан, но... Да, наверное, он так похож на Мулата, потому что он одноглазый, с очень светлой кожей и белыми волосами. Только... Не знаю... Завтра я рассмотрю его получше и попробую познакомиться. Я буду очень осторожен, - заверил он отца, заметив, что тот предостерегающе поднял руку.
   "Это знакомство всё равно неизбежно, - решил Хьюго. - Он не может работать в команде, не зная ребят".
   - А как зовут этого парня? - спросил он.
   - Мистер Митчелл называет Сандерсом, а матросы - Одноглазым.
   - Вот видишь, он не Бартен, а Сандерс. Ладно, оставим этого одноглазого до завтра, а сейчас расскажи о своих впечатлениях вообще.
   - Мне здесь очень не нравится, капитан. Как хорошо было у нас на "Французе"!
   Хьюго мог бы сказать, что он испытывает те же чувства, но не стал этого делать и заговорил примирительно:
   - Подождём немного, Дик, и присмотримся. Может, здесь не так плохо, как кажется на первый взгляд.
   - Мистер Митчелл - хороший человек и опытный моряк, - продолжал Дик. - А капитан очень противный и... странный. Вроде, он знает своё делоЈ судя по его замечаниям, но предоставляет работать своему помощнику, а его поступки... Он словно нарочно надо мной издевается. А может, он нездоров? У него бывают такие глаза, словно у него что-то сильно болит.
   - Всё возможно.
   - Я его почти ненавижу. Вот вы говорили, что не надо сразу же думать о нём плохо, а сначала следует присмотреться к нему, словно мы о нём ничего не знаем.
   Хьюго спохватился, что сам он постоянно забывал об этом и негодование мешало ему присмотреться к нему так, как о том просил Джо. Хорошо, что Дик напомнил ему об этом. Завтра он не будет обращать внимания даже на явные издевательства Акселя, а начнёт доискиваться до причины, заставляющей любимца Джо вести себя таким образом. Но внутренний, тщательно заглушаемый голос шептал: "До каких ещё причин доискиваться? И без того ясно, что возомнивший о себе молокосос хочет досадить компаньону и избавиться от людей, навязанных ему против воли".
   - Я пытался забыть о том, как он обошёлся с Джо, но он так ко мне цеплялся, что опротивел мне. Так бы и проломил ему башку.
   - Тигрёнок!
   - Я, конечно, этого не сделаю, но думать о нём хорошо не смогу. А вы заметили, что здесь два матроса вообще ничего не знают о море и судах? Они и ходить-то не могут нормально, всё их качает.
   - Заметил, - откликнулся Хьюго, с интересом слушавший наблюдения молодого человека.
   - Зачем Аксель их взял? Недаром капитан Гамильтон был недоволен. Почти всё команда никуда не годится, всего двое или трое знают своё дело хорошо, а уж эти двое, по-моему, не способны даже драить палубу. Щеглёнок...
   - Будь осторожен, Дик. Как бы тебя не услышали, - засмеялся Хьюго.
   - Так вот он попытался дать им работу, даже ругал их, а этот... Аксель за них заступался, так что мистер Митчелл решил делать вид, что не замечает их вовсе. Зато Аксель постоянно с ними разговаривает... Или нет... - Дик задумался. - Скорее, это они с ним разговаривают, а он отвечает.
   Хьюго не вдумался в эту оговорку, занятый другими соображениями. Дик тоже заметил особые отношения между Акселем и Френком, а теперь выяснилось, что и Рыжим. Похоже, лысый матрос не был с ним искренним и выдумал причину своего появления на шхуне. Если он так же свободно общается с капитаном, как Френк, то, возможно, он тоже спешил убраться на время из страны и по тому же поводу, что и Френк. Наверное, они были вместе, но здесь, на "Александрии", делают вид, что прежде не были знакомы и пришли сюда по разным причинам. Наверное, это разумно. Во всяком случае, смысл в этом есть.
   - А эти два матроса часто разговаривают друг с другом? - спросил он.
   - Я особо за ними не следил, но несколько раз видел, что они о чём-то говорят.
   Хьюго кивнул своим догадкам.
   - Но всё-таки нехорошо, что Аксель ко мне так цепляется. Хоть бы для приличия сделал замечание тем двум матросам, которые не моряки.
   - Он не к твоей работе придирается, Тигр, а к тебе. Его бесит, что нас с тобой ему навязали.
   - Значит, поэтому он так нелюбезен, даже иногда груб со своим помощником, ведь Щеглёнка ему тоже навязали. Как это всё странно! Ведь Джо говорил, что Аксель и Щеглёнок плавали вместе и дружили, а сейчас Аксель с ним почти не разговаривает, а Щеглёнок, я это ясно вижу, не понимает, что с ним такое стряслось. Впрочем, и Джо тоже этого не понимает. И, наверное, капитан Гамильтон.
   - Всё-таки ты очень беспечен, Дик, - укоризненно проговорил Хьюго. - Выйдет очень неловко, если ты при ком-нибудь скажешь о капитане "Аксель", а прозвище "Щеглёнок" тебе лучше вообще забыть. Если его услышит капитан или его помощник, то сразу станет ясно, что мы знаем о них больше, чем они думают.
   - Я буду осторожен, капитан, - пообещал Дик.
   - Не капитан, дурья башка, а мистер Линч.
   - Так я же именно это и имею в виду, капитан.
   - Всё, Дик, ложись спать, - велел Хьюго, смеясь. - Ты уже заговариваешься. Если Аксель и завтра будет к тебе придираться, то тебе предстоит тяжёлый день. Спи спокойно и наберись сил и терпения.
   - Хорошо, ка... мистер Линч.
   Молодой матрос поднялся с пола, на котором они сидели, и занял свой гамак. Хьюго забрался в свой.
   - Дома спать было удобнее, - вздохнул Дик.
   - Да, Тигрёнок, гамаки - не слишком удобная вещь на море. В них очень качает. Я знал привычных к морю ребят, у которых начиналась морская болезнь, когда они в бурную погоду спали в гамаках. Но здесь у нас хоть свободно, а когда гамаки висят вплотную, то иногда тебя так сдавливают соседи, что мечтаешь растянуться на голых досках. Но зато и качаться нам ничто не помешает.
   - Как там Дед? - с сожалением проговорил Дик.
   Хьюго был уверен, что на "Французе" в его отсутствие ничего не случится, но всё равно задумался о своём люггере. Кажется, что он покинул его давным-давно.
   - Только бы Мистер Диксон не напился, - сказал Дик.
   - За ним проследят, - успокоил Хьюго сам себя. - Ты всё-таки скажи честно, Тигрёнок, ужин был очень плох? Я ведь в этом деле не мастер.
   - Нормальный ужин. Вкусный.
   - Не ври. Говори прямо.
   Молодой человек поглядел на него ясными серыми глазами.
   - Если говорить прямо, капитан, то Питер готовит лучше. Но ужин был хорошим, и я ел с удовольствием. Ребята тоже подчистили свои миски до дна, и никто не поморщился. Наверное, к концу плавания вы будете лучшим коком, чем сам Танцор.
   Хьюго не стал рассказывать о недовольстве, которое все дружно высказывали по поводу его стряпни, и приказал:
   - А теперь спим.
   Наступило молчание.
   - Капитан, а может так случиться, что произошла ошибка и Мулат жив? - раздался голос Дика.
   - Нет, дружок. Ты ведь видел мистера Пирсона. Он очень опытный юрист. Он не мог передать наследство Одину, если не убедился, что его клиент мёртв. Поверь мне, что он всё тщательно проверил.
   - Но и он мог ошибиться.
   - Мог, - согласился Хьюго. - Только сам подумай, зачем Мулату от него скрываться?
   - А вдруг он... как бы это сказать... попал в какую-нибудь историю? - не унимался Дик.
   - Тогда он пришёл бы к нам. Нет, Тигрёнок, больше мы его уже не увидим.
   Молодой человек помолчал.
   - А вдруг... - начал он опять.
   - Тот парень тебя видел? - спросил Хьюго.
   - Да, видел. Мы не разговаривали, но работали неподалёку друг от друга, так что он меня видел.
   - Узнал?
   - Нет. Такое впечатление, что он встретился со мной впервые.
   - Вот видишь. Если бы это был Мулат, разве бы он так себя вёл?
   Этот довод окончательно убедил Дика, и он только вздохнул. Он молчал долго, а потом позвал:
   - Капитан!
   - Что, Тигр?
   - Я хотел спросить... Кстати, вы никому не расскажете, почему меня так прозвали?
   - Конечно, нет. О чём ты хотел спросить?
   - Неужели мне придётся остаться здесь, когда вы вернётесь к нам на люггер?
   - Не думай об этом раньше времени. Может, через несколько дней ты здесь освоишься, Аксель к тебе привыкнет и тебе так понравится с ним плавать, что ты сам решишь остаться.
   Дик издал что-то вроде воя и замолчал, но преисполнился решимости нарушить приказ отца, если тому вздумается оставить его здесь, и тайно проследовать за ним до "Француза", а уж там неожиданно объявиться.
   Хьюго думал, что его воспитанник давно уже спит, когда Дик сказал:
   - Капитан, вы обязательно должны завтра же посмотреть на этого Одноглазого.
   Хьюго как раз очень не хотелось на него смотреть. Понятно, что он слишком хорошо знал Мулата, поэтому сразу определит, что сходство между его погибшим другом и этим незнакомым человеком очень небольшое, но всё равно ему слишком ясно припомнится всё, что было связано с Мулатом, а это огромный кусок его жизни. С годами он становился всё более чувствительным к таким вещам. Ему даже слушать горько, что какой-то матрос похож на его товарища.
   - Конечно, дружок, - согласился он, чтобы Дик успокоился и не приставал к нему со своим Одноглазым. - Спи.
   Молодой человек был слишком возбуждён, чтобы сразу уснуть. Он то проваливался в полузабытье, наполненное новыми впечатлениями, граничащими с бредом, то просыпался, но больше не подавал голоса, думая, что отец спит.
   Хьюго тоже не смыкал глаз. Он с отвращением думал о капитане Йенсене, о Френке, Рыжем, миссис Барлоу, матросах, о своём опрометчивом решении наняться на "Александрию" коком и с тоской вспоминал свою уютную каюту на "Французе" и милых его сердцу людей, которых там оставил.
  

Глава 7

Тайное совещание

   Тщательно продуманный план казался идеальным и неуязвимым для случайностей, поэтому Френк, обычно быстро приспосабливающийся к неожиданным ударам судьбы, был сейчас в замешательстве и вынужден на ходу примеряться к обстоятельствам.
   Он заранее знал, что присутствие на "Александрии" мистера Митчелла будет сильно ему мешать, но если не удастся избавиться от него в ближайшем порту (а именно это клятвенно обещал ему совсем потерявший волю и здоровье капитан Йенсен), то не представится труда отправить его за борт, предварительно стукнув по голове. Матрос и кок, от которых Акселю не удалось отказаться, как он ни старался, по предварительному плану Френка, должны были разделить один из вариантов судьбы помощника капитана, поэтому не сильно волновали главаря и его товарищей. Гораздо хуже было неожиданное известие о пассажирах и невозможность не пустить их на судно, но, к счастью для заговорщиков, ими оказались совершенно безобидные люди, которых и было всего-то четыре человека: профессор, его сестра, дочь и подруга дочери. Поразмыслив, Френк пришёл к выводу, что затруднений они не доставят, ведь уставшие от моря путешественники непременно захотят пройтись по твёрдой земле, а, пока они будут наслаждаться прогулкой по чужому городу, шхуна покинет пристань и отправится предписанным ей путём за сокровищами. Так что ни появление мистера Митчелла, ни известие о новом матросе, коке и пассажирах не могло помешать блестящему плану. Френк сразу и без особого труда заставил своего пленника рассориться со своим опытным компаньоном и старым, умным, наблюдательным моряком Джо, которые могли бы заподозрить неладное. Он боялся лишь одного: как бы самолюбивый капитан Гамильтон, почувствовавший глубокое отвращение к Акселю, назло своему компаньону не пополнил команду своими людьми. Только это заставляло его считать даже не дни, а часы до отплытия, поэтому Френк вздохнул с облегчением лишь в последний день, когда стало ясно, что очередных неприятных сюрпризов можно не опасаться. Но тут-то на него обрушились сразу два удара, один из которых угодил ему в сердце или то, что его заменяло, а другой поставил под угрозу его замечательный план.
   Началось с пассажиров, которых сопровождал капитан Гамильтон. Едва Френк увидел прелестное, белокурое, голубоглазое видение, похожее на ожившую и повзрослевшую куклу, он решил, что эта юная девушка, почти девочка, будет принадлежать только ему. Необходимо было придумать, как оставить её на шхуне лично для себя, не вызвав этим разногласий с его друзьями. Нельзя было допустить, чтобы женщина, даже прекрасная женщина, встала между ними. Но от остальных пассажиров он хотел избавиться. Он принялся потихоньку обдумывать различные способы осуществления своей цели, чтобы затем выбрать самый надёжный.
   Матрос и кок, которые должны были прибыть на судно, так и не появились, и он уже надеялся, что эта маленькая неприятность его минует, но внезапно, перед самым поднятием якоря, они возникли словно ниоткуда. Френк почувствовал не просто смятение, а самую настоящую панику. Когда Салли, которого послали за Мартом, вернулся вместе с ним, как всегда блестяще выполнив поручение, Френк думал, что теперь о капитане Линче можно забыть. Каково же было его состояние, когда в старшем из пришедших он узнал именно его, а в младшем - того самого Тигра, о котором Мартин предупреждал как об опасном противнике. Он едва успел предупредить Марта и Морехода, чтобы они спрятались, но Мулата отослать не смог, потому что тот работал на другом конце судна под присмотром помощника капитана. Он бы не посчитался с мистером Митчеллом и лично позвал Мулата, но у него попросту не было ни времени, ни возможности это сделать: капитан Линч поднялся на борт, не задерживаясь, а Рыжий стоял далеко и не понял бы его знаков, оставить же Акселя одного с людьми, которых он мог попросить о помощи, было бы непростительной ошибкой. Он ещё надеялся успеть спрятать Мулата, пока его не увидели капитан Линч или Тигр, более того, он бы не остановился даже перед крайним средством, жестоким и нежелательным для их планов, и попросту проводил бы Мулата за борт, но сначала некому было это поручить, а потом стало уже поздно, потому что его увидел Тигр. Теперь оставалось гадать, что произойдёт, когда друг друга увидят два старых друга, и тогда действовать по обстоятельствам.
   Френк был в отчаянии. Он должен был постоянно находиться возле капитана, чтобы тому не пришло в голову дать понять своему помощнику, коку, Тигру или пассажирам, что не всё ладно на судне, но делать это не так приметно для других; давать распоряжения Салли и Рыжему, следить за Мулатом, чтобы помешать их встрече с Хьюго; не допустить к нему Тигра, который буквально оторопел, увидев погибшего моряка; осторожно расспросить капитана Линча о причине его странного появления здесь в неожиданном качестве и направить для этой цели Салли и Рыжего; настраивать матросов против кока, что, впрочем, было намечено с самого начала... Он буквально разрывался между решением массы обрушившихся на него проблем и давал своим помощникам и капитану указание за указанием. Лишь потом, совершенно измучившись, чуть успокоившись и начав трезво обдумывать создавшееся положение, он пришёл к выводу, что кое-какие из принятых им мер были лишними.
   Поздним вечером, когда кок Линч и Тигр удалились в свою каморку, а мистер Митчелл, по распоряжению капитана, отправился к себе в каюту отдохнуть перед ранней утренней вахтой, Френк собрал тайное совещание, в котором должны были принимать участие он сам, Салли, Мартин и Мореход.
   - А где Рыжий? - спросил Мартин.
   - Сторожит нашего красавчика, - объяснил Френк. - Потом я с ним переговорю отдельно.
   - Послушай, Френк, объясни, что происходит, - попросил Мореход. - Ты нам с Мартом сделал знак скрыться, и мы спрятались в кубрик, ничего не поняв. Мистер Митчелл приходил за нами, но мы сказались больными и отказались выходить. Что случилось? Хоть бы кто-нибудь пришёл и объяснил, в чём там у вас дело.
   - На всякий случай, мы даже не выглядывали на палубу, - подхватил Мартин. - Может, полиция? Всё-таки напали на наш след? Нас разыскивают?
   - Извините, ребята, мы с Рыжим совсем измотались. Но ведь вам принесли поесть?
   - Вот это нас немного и успокоило, - признался Мартин. - Раз шхуна вышла в море, а нам прислали жратву, то дело не так плохо. Но что же всё-таки стряслось? Почему нам нельзя появляться на палубе?
   - Здесь капитан Линч со своим Тигром.
   У Морехода и Мартина вытянулись лица, и Салли не смог удержаться от смеха.
   - Представляете, кок - это капитан Линч, а тот матрос, который должен был придти, но всё не приходил, - это и есть Тигр.
   - Почему они здесь? Они что-то знают? - насторожился Мартин. - Откуда? Я до последнего был на его "Французе".
   Мореход нахмурился, не ожидая от их появления ничего хорошего ни для себя, ни для своих товарищей.
   - Нет, о нас они ничего не знают, - ответил Френк.
   - Это точно, - подтвердил Салли. - Капитан Линч ни о чём не догадывается.
   - И Тигр тоже, - добавил Френк. - Но зачем они здесь - неясно. Март, ты хорошо знаешь капитана и был на его корабле...
   Мореход невольно улыбнулся этому обозначению маленького судёнышка капитана Линча, и его главарь-приятель вопросительно на него взглянул.
   - Это не корабль, а люггер.
   - Люггер, да, - согласился Мартин.
   - Какая разница? - отмахнулся Френк, у которого голова была занята совсем другими проблемами. - Я хочу, Март, чтобы ты припомнил, не упоминал ли капитан, что собирается куда-то отлучиться.
   - Нет, - решительно ответил Мартин. - Он никуда не собирался, иначе я бы это узнал. В прошлый раз, когда он покидал люггер, чтобы поехать вместе с Мулатом в Лондон, он волновался, и это сразу было видно. А ты не попытался с ним познакомиться?
   - Конечно, познакомился сразу же.
   - И что? - настороженно спросил Мореход.
   - Он с первого взгляда определил, что я не моряк и что Рыжий тоже никогда не был на море, удивился, почему мы в наши годы решились стать матросами. Пришлось второпях придумывать объяснение. Если бы знать заранее, то можно было бы подготовить истории получше, а так они вышли корявенькие. Но разве можно было предвидеть, что они с Тигром появятся на борту? Я намекнул, что совершил нечто такое, что заставило меня срочно покинуть Англию, и он, кажется, мне поверил. Я, в свою очередь, сказал, что он не похож на кока, и спросил, что его вынудило приняться за такую работу.
   - А он? - почти одновременно воскликнули Мартин и Мореход.
   - Он? Он ответил, что внезапно остался без средств к существованию.
   - Как это? - спросил Мартин.
   - Понимай, как можешь. Ты его знаешь лучше.
   - Я тоже с ним познакомился, - сообщил Салли и вдруг принялся кокетливо одёргивать своё платье. - Я с ним даже немного пофлиртовала. Ох, он такой мужчина!
   И Салли испустил томный вздох.
   - Сильный мужчина, - подтвердил Френк, похлопывая себя по челюсти.
   - Может, я с ним ещё поквитаюсь, - многообещающе проговорил Салли. - Когда придёт время от него избавиться, я лично проломлю ему голову.
   - Не отвлекайтесь, друзья, - остановил его Френк. - Может быть, нам удастся удалить его тихо и без кровопролития. Я сторонник мира. Так что же тебе сказал капитан Линч, Салли?
   - О, этот коварный мужчина был очень скрытен, - кокетливо проговорил тот. - Наверное, он хочет обольстить меня, напуская на себя таинственность. Он сказал, что его подстерёг удар судьбы.
   - Всё-таки веди себя приличнее, Салли, - попросил Френк. - Здесь не бордель. Ты горничная, а не девка из таверны.
   - Фу, бесстыдник! - возмутился Салли, жеманясь. - Если хочешь знать, я почти подцепила дорогого профессора. Он пока об этом не догадывается, а его сестрица уже почувствовала во мне опасную женщину.
   Несмотря на серьёзность положения все засмеялись.
   - Я не запрещаю тебе развлекаться, Салли, но всё-таки будь осторожнее, - попросил Френк.
   - Раз уж мне пришлось на время стать женщиной, то я воспользуюсь своим положением. Думаете, мне легко? Я ведь ничего не смыслю в хозяйстве, и эта полоумная сестрица моего душки-профессора сразу обратила на это внимание. Пришлось сказать, что мой муж умер и оставил меня без средств и что мне никогда не доводилось быть прислугой. Хорошо ещё, что она не спесива и не придирается по каждому поводу. И знаете, мне кажется, что я её уже где-то видел. Мог я её встречать раньше?
   - Вряд ли, - возразил Френк. - Разве только совсем уж случайно. В ней нет ничего особенного, поэтому её можно с кем-то спутать.
   - А девушки обе очень аппетитны, но, конечно, светленькая просто красавица, - мечтательно проговорил Салли.
   - Я бы от такой не отказался, - плотоядно признался Мартин.
   - Надо же! А я её даже не видел, - огорчённо сказал Мореход. - Рыженькую разглядел, а светленькая стояла ко мне спиной.
   Френк поспешил увести внимание друзей от опасной темы.
   - Нам надо обдумать, что делать дальше. Если бы точно выяснить, почему Линч устроился сюда коком, нам было бы проще.
   - Послушайте, а может, капитан попался на контрабанде? - предположил Мартин.
   - Почему же он на свободе? - осведомился Мореход.
   - Наверное, ему удалось скрыться.
   - И Тигру?
   - Кстати, это неплохая мысль, - подхватил Френк. - Линч ведь часто сходит на берег вместе с Тигром. И вот, пока они гуляли, его корабль захватили. Вот им и пришлось скрыться и спешно наняться на "Александрию"... Правда, матроса Акселю навязали заранее...
   - Капитан давно хотел устроить Тигра на другое судно, - пояснил Мартин. - Только я не думал, что это будет наша шхуна.
   - Выходит, капитан Линч и капитан Гамильтон знакомы? Это ведь Гамильтон устроил Тигра, а потом и Линча сюда, - сказал Салли.
   Френк помотал головой.
   - Линч не с Гамильтоном знаком, а с Джо. Они старинные приятели. - И он принялся рассуждать вслух. - Выходит, этот пролазливый старик, от которого я заставил Акселя отделаться, устроил Тигра на "Александрию" с помощью капитана Гамильтона, а потом помог и своему другу. Это похоже на истину.
   -Значит, капитан Линч потерял свой люггер, - задумчиво проговорил Мореход. - А он так его любил!
   - И гордился им, - подхватил Мартин. - И команду он собрал отличную. Они все стояли друг за друга, как братья.
   - Да уж, мы в этом убедились, - согласился Салли и потрогал челюсть. - Мне пришлось хуже, чем вам всем. Нет, если удастся отомстить капитану Линчу, то я это сделаю, но прежде я его в себя влюблю. Это будет нетрудно, ведь, кроме меня и пассажирок, здесь нет других женщин. С ними ему не удастся познакомиться, а я буду его часто навещать. Я сумею его обольстить.
   - Помолчи, Салли, - остановил его Френк с лёгкой досадой. - Ты развлекаешься, а нам надо придумать, что предпринять. Пока у нас нет другого объяснения, примем к сведению, что капитан Линч потерял свой корабль... то есть люггер. Аксель клянётся, что высадит его, Тигра и своего помощника на ближайшей стоянке, и он не посмеет нас обмануть. Но до того времени вам двоим придётся не высовываться их кубрика. Что Линч подумает, если встретит здесь Марта, который ушёл от него, чтобы позаботиться о своём ребёнке? А тебя, Мореход, он тоже может узнать. Он думает, что ты утонул, и пусть продолжает так думать. Зато тебе не придётся придумывать объяснений, почему ты жив и что ты сделал с бриллиантами. Если он понял, что это ты их стащил и если до сих пор думает, что они были настоящими, то тебе не поздоровится.
   Мореход поморщился от такой перспективы и решил, что другого выхода, кроме как затаиться, у него нет. Сидеть в тесном тёмном кубрике, не выходя наружу несколько дней подряд, было мучительно даже представить.
   - Конечно, думает, - сказал он. - Если бы он нашёл те два-три камня, которые я не успел выковырнуть из последней дырочки, то кока Питера уже не было бы на его "Французе", потому что тот ящик стоял в камбузе.
   - А Питер-Танцор был жив, здоров и весел, - подхватил Мартин. - Но если люггер захватили, то он уже не весел.
   - Итак, вы вдвоём сидите в кубрике и притворяетесь больными. Не выходите на палубу даже ночью, потому что наши друзья могут выйти из своей кладовки, ведь она не запирается, а Тигра могут поставить на ночную вахту, и я не всегда смогу вас об этом предупредить. Днём не подходите даже к выходу, потому что Тигр может вас случайно заметить.
   Мартин и Мореход понимающе переглянулись, но выбора не было.
   - Я не понял, Френк, почему ты допустил, что капитана Линча и Тигра поместили вместе, - признался Салли. - Ты же собирался их разъединить, чтобы они не смогли делиться наблюдениями.
   - Не наблюдениями, а впечатлениями. Это совсем разные вещи. Сначала я этого опасался и хотел рассовать их в разные концы корабля, но, во-первых, наш больной капитан начал так сильно волноваться, что я даже испугался, что ему станет совсем плохо, а, во-вторых, я вовремя сообразил, что, если им не будут давать увидеться, это вызовет недоумение и очень большие подозрения и побудит их присматриваться ко всему, что здесь делается. И всё равно Тигр сумеет ускользнуть от нашего внимания и что-нибудь рассказать Линчу, а ему любая мелочь покажется гораздо значительнее именно потому, что она передана второпях и вопреки желанию капитана. А теперь они будут делиться впечатлениями спокойно и обстоятельно, но при помощи Акселя мы доставим их столько, что у них голова пойдёт кругом. Тигр будет возмущаться из-за того, что к нему несправедливо придираются, а Линч уже сейчас не понимает, почему его стряпня вызывает такое недовольство, и впредь будет думать только об этом. Уж мы позаботимся, чтобы ни на что другое они не успевали обратить внимания. У кого что болит, тот о том и говорит, а иных забот у них здесь нет и быть не может. Пусть до стоянки живут спокойно, а потом мы от них избавимся.
   - А не проще было бы избавиться от них сразу? - мрачно спросил Мореход, которому не давала покоя мысль, что Хьюго его всё-таки заметит. - Хотя бы от капитана.
   - Аксель очень за них боится, - объяснил Френк. - Он с самого начала настоял на том, что кок и матрос будут жить отдельно от команды. Наверное, думает, что ночью их прирежут. Он не спускает с них глаз. Ни с них, ни со своего драгоценного помощника.
   - А какое нам до этого дело? - спросил Мартин. - Он у нас в руках. Ради своей сестры он пойдёт на всё.
   - Не успокаивайтесь на этом, - предупредил Френк озабоченным тоном. - Он у нас в руках, но...
   - Но что? - с любопытством спросил Салли.
   - Вам никогда не приходило в голову, что человек подобен очень хорошим и надёжным часам?
   У всех трёх слушателей на лицах появилось одинаковое выражение.
   - Ты не переутомился, Френк? - откровенно спросил Салли.
   - Конечно, устал, но не сошёл с ума, - ответил тот. - К надёжным часам так привыкаешь, что начинаешь обращаться с ними без должной осторожности, а в какой-то миг, когда небрежно заводишь пружину, она вдруг лопается. А этого бы не произошло, если бы к часам проявляли больше внимания. Так и человек. Он способен многое вынести, но, если на него надавить слишком сильно, он ломается. Нервы Акселя уже на пределе, и ещё он чем-то болен. Ещё немного, и он может попросту сойти с ума, а тогда неизвестно, что он натворит. Я это так ясно вижу, что обращаюсь с ним по возможности мягко, хотя и не ослабляю хватки. Сегодня вечером мне пришлось намекнуть ему, что от его благоразумия зависит не только жизнь его сестры, но и двух других девушек, а также старшей мисс и самого профессора, потому что мне показалось, что он попытался предупредить Линча поостеречься самому и приглядеть за Тигром.
   - Вот как?! - насторожился Мартин. - Тебе надо хорошенько...
   - Но тогда пружина лопнет, и мы же останемся в дураках, - возразил Френк. - У него уже полубезумный взгляд и иногда он словно задыхается. Что мы будем делать с этой шхуной, если лишимся капитана? Кто её поведёт?
   - Теперь у нас есть капитан Линч, - напомнил Мартин. - Он не подозревает, что его жизнь у нас в руках, но мы-то об этом знаем.
   - Я об этом уже подумал, но у нас нет способа заставить его что-то сделать против воли, а он может заупрямиться. Если бы у него была жена, дочь, сын, старики-родители, сестра или брат...
   - У него есть дочь, - сообщил Мартин.
   - Что??? - У Френка перехватило дыхание.
   - У него есть дочь. Где-то воспитывается. О жене ничего не знаю.
   - И ты молчал?!
   - Откуда я знал, что это важно? - оправдывался Мартин, испугавшись страшного взгляда своего товарища. - Что с того, что у него есть дочь?
   Френк заставил себя сдержаться. Нельзя было допускать ссоры, а своими укорами он мог вызвать нежелательную реакцию допустившего такой промах приятеля. Он напомнил себе, что Мартин был далеко от них и узнал об их планах всего несколько дней назад, когда уже покинул люггер.
   - Да, Март, извини мою вспышку. Ты не виноват, потому что мы не имели возможности посвятить тебя в наши замыслы. Ты очень много для нас сделал, но если бы мы узнали, что у капитана есть дочь, то нам было бы легче воспользоваться его услугами и его "Французом", потому что у Акселя есть компаньон, который нам много напортил, а Линч ни от кого не зависел. Он бы доставил нас до места, отвёз назад и не посмел ничего возразить. Мы думали, что он для нас неуязвим, поэтому и захватили "Александрию".
   Мореход был восхищён и устрашён выдержкой Френка. Сам бы он наговорил дураку Мартину кучу неприятных вещей, да и остальные в такой ситуации повели бы себя не умнее. А если рассудить, то Март, действительно, не виноват.
   - А где воспитывается его дочь? - поинтересовался Салли.
   - Откуда же мне знать? - пожал плечами пристыженный Мартин.
   - А может, это к ней он ходил в тот пансион? - догадался Мореход.
   Френк покачал головой.
   - Капитан Линч - человек необычный, с этим не поспоришь, и по его речи не скажешь, что он неотёсан, даже ругается он так, что заслушаешься, но вы же должны понимать, что он необразован и привык к обществу грубых людей. Неужели вы думаете, что он поместит свою дочь в такой пансион? И ему это не придёт в голову, и его дочь туда не примут. Кроме того, если бы каким-то чудом его дочь там воспитывалась, хоть это и невозможно, он бы не полез в сад, как вор, а вошёл бы, как все родители, в парадную дверь, но вошёл бы не в таком виде, в каком он обычно сходит на берег, а в парадном платье.
   - У него там была интрижка, - с удовольствием проговорил Салли. - Какая-нибудь смазливенькая горничная или нянька. У него и здесь будет интрижка, только он не имеет представления, с кем.
   - Салли, прекрати, - не выдержал Мореход, почувствовал досаду, почти обиду. - Нам с Мартом сидеть в поганом кубрике, не вылезая, а ты веселишься.
   - Да, вернёмся к нашим делам, - сказал Френк. - Жаль, конечно, что Линча мы не подцепили, но раз сделанного уже не воротишь, то приходится заботиться об Акселе. Я поговорил с ним очень спокойно, почти нежно, и заверил его, что если он будет выполнять все наши указания, то мы не причиним вреда ни его дорогому помощнику, за которым он следит, как нянька за ребёнком, ни матросу с коком, а дадим им возможность спокойно сойти на берег, ни о чём не подозревая, а в конце плавания вернём ему сестру, не причинив ей вреда, но если он попытается воспротивиться нашей воле, то эти трое будут незамедлительно выброшены за борт с проломленными головами. А его сестра и пассажиры - основные наши козыри. Я не забыл напомнить ему, что их жизнь, женская честь и прочее висят на волоске и зависят от его поведения. И поверьте мне, что он немного успокоился.
   - Слушай, Френк, а куда ты спрятал Мулата? - осторожно спросил Мореход, подозревая, что они уже никогда не увидят друга капитана Линча.
   Об их скромном спутнике, потерявшем память и благодарным им за то, что его не бросили на произвол судьбы, все как-то забыли, увлечённые волнующим разговором, но теперь встрепенулись. Мартин подумал то же, что и Мореход, а Салли, более просвещённый на этот счёт, хотел узнать о мнении своего мудрого друга.
   - Странно, что вы вспомнили о нём только сейчас, - хмуро усмехнулся Френк.
   - Очень уж всё неожиданно... - замялся Мартин.
   - Я его не успел предупредить, чтобы скрылся, а теперь уже поздно: Тигр его увидел.
   - И что? - жадно спросил Мартин.
   - Ничего. Оторопел, но, кажется, не поверил своим глазам.
   - Кто оторопел? - не понял Мореход.
   - Тигр, конечно. Мулат его не вспомнил. Мы с Рыжим не допустили, чтобы они оказались рядом и парень мог с ним заговорить. Но завтра этого не избежать.
   - И что тогда? - поинтересовался Салли.
   - Тогда Тигр заговорит.
   - Но ведь это... - нерешительно начал Мореход.
   - Это ничего. Не думаю, что при виде Тигра память к нему вернётся. Меня больше беспокоит их встреча с капитаном Линчем, а она обязательно произойдёт. Рыжий не сможет постоянно брать для него обед, да и проходить мимо камбуза Мулату не запретишь. Сейчас, пока он никак не освоится со своим состоянием, его не тянет к разговорам, но в любой момент он может заглянуть к коку, чтобы познакомиться. И Линч может выглянуть из камбуза и увидеть его. По возможности, мы постараемся не допустить их встречи, но наверняка Тигр уже рассказал о нём Линчу.
   Тишина не нарушалась, и, видя настороженные лица, Френк продолжал:
   - Мне бы тоже не хотелось, чтобы эта встреча состоялась, но что поделаешь, если так получится? Конечно, капитан сразу узнает своего друга и поймёт, что известие о его смерти было ложным. Что из этого? Человек потерял память, поэтому не мог объявиться и сказать, что произошла ошибка. А теперь Мулат, не помня, ни кто он такой, ни что он богатый наследник, нанялся на корабль. Если он не узнает капитана, то можно ни о чём не волноваться. Для Мулата его друг будет таким же чужим человеком, как и прочие матросы.
   - Но не для капитана Линча, - возразил Мореход.
   - Это неважно. Сколько бы капитан с ним не заговаривал, он ничего не узнает, потому что Мулат не расскажет ему ту сказку, которую мы для него придумали. Для него это посторонний. А мы предупредим Мулата, чтобы держал язык за зубами.
   - А если при виде капитана к нему вернётся память? - спросил Мореход с тревогой.
   - Это будет очень опасно. Конечно, он ничего не знает о наших истинных делах, ведь мы держали его в стороне. Что он может рассказать, вернулась ли к нему память или нет? Что ему на помощь пришли друзья, позаботились о нём и продолжают заботиться и теперь. Линч сразу сообразит, что его легкомысленного приятеля втянули в какую-то нехорошую историю и взяли сюда, чтобы он не попался. Всё это было бы прекрасно, если бы на том всё и закончилось, но, если память к нему вернётся, Мулат поймёт, что мы ему не друзья, и обязательно передаст своему другу сказку, которую мы для него сочинили, а это наведёт капитана на нежелательные мысли, а может быть, и догадки. Во всяком случае, он поймёт, что шхуна в наших руках. Не забудьте, что Аксель для него не просто неприятный незнакомец, а племянник его старинного приятеля Одина. Тогда нам придётся быть готовыми к тому, чтобы сразу же избавиться и от Линча, и от Тигра, и от самого Мулата, и от мистера Митчелла. Это было бы опасно и нежелательно. Резня, кровь, паника среди пассажиров и... неизвестно, что станет с Акселем.
   - Тогда не лучше ли вызвать сюда Мулата и тихонько его укокошить? - предложил Салли, оправляя складки на платье. - Тогда он уже не сможет встретиться с капитаном Линчем, и всем сразу станет спокойнее.
   - Это невозможно, потому что его видел Тигр и, конечно, рассказал о нём Линчу. Если Мулат исчезнет, Тигр будет его разыскивать, расспрашивать о нём, а Линч сразу же сообразит, что дело неладно. Вы бы и сами на его месте встревожились, если бы вдруг бесследно исчез человек, похожий на вашего близкого друга. Тогда резня состоится совершенно точно и в самом скором времени, и это может оказаться для Акселя последним поворотом ключа, при котором лопается пружина. Положимся на провидение и будем ко всему готовы. Когда Мулат и капитан Линч встретятся, а это произойдёт завтра, то кто-нибудь, я или Рыжий, будет рядом и в случае нужды даст знак начинать побоище. Матросы подчинятся любому моему приказанию, поэтому вам, Мореход и Март, можно не прислушиваться к каждому звуку, чтобы придти на помощь. Но я очень надеюсь, что память к нашему приятелю не вернётся. Нам бы дотянуть до ближайшего порта и избавиться хоть от кого-нибудь, если от всех сразу не удастся. С оставшимися, если такие будут, справиться будет легче, и сделать это можно будет незаметно. Меня очень беспокоит Линч, но я уверен, что он уволится со шхуны по своему желанию. А уж Тигр, разумеется, последует за своим капитаном.
   - Почему ты так уверен, что капитан Линч уйдёт? - спросил Мореход.
   - Потому что самое страшное для человека - унижение, а мы общими усилиями будем стараться ранить его самолюбие. Если ему нужно всего лишь сбежать из страны, то ему незачем будет и дальше подвергаться этой пытке. Он спокойно сойдёт на берег и будет пребывать в уверенности, что племянник его старого друга Аксель - крайне неприятный человек, с которым лучше не иметь дела. Мы уже говорим и будем говорить впредь, что его готовка никуда не годится. Это сильно его озадачивает, а скоро будет оскорблять. Аксель ему внушает, что команда им не довольна, а пассажиры скоро попросят заменить кока.
   - А пассажиры не удивятся, что они так говорят? - спросил Мореход.
   - Пассажиры не удивятся, - со смехом ответил Салли. - Они об этом не узнают. От их лица будем говорить мы с капитаном. Пусть они живут спокойно, я ведь очень добрый, но вот мистера Митчелла я беру на себя. Уж я обеспечу ему такую еду, что он живо выложит коку всё, что накипит у него на сердце, а точнее, в желудке. Я уже приступил к этому за ужином... Ха-ха-ха!.. Вы бы видели, с каким недоумением он смотрел, как пассажиры уписывают еду, когда он не может её в рот взять от обилия перца.
   Все рассмеялись.
   - И ещё одно. Нам, ребята, надо быть осторожными. На всякий случай, уговоримся даже в беседе между собой не упоминать, что Линч был капитаном. Кто-нибудь может услышать "капитан Линч", заинтересоваться, почему мы кока называем капитаном, начать расспрашивать, а это как-нибудь дойдёт до Тигра или самого Линча. Они заинтересуются, откуда нам известно, что он капитан, а это вызовет совершенно ненужные осложнения, которых так легко избежать. Условимся, что отныне его надо называть или Линчем, или просто Хьюго, как он всем и представляется. Только я надеюсь, что скоро у него появится кличка, которая ему не понравится.
   На этом совещание закончилось.
   Френк ни словом не обмолвился о том, что хочет задержать Джейн на шхуне, когда остальные пассажиры выйдут на прогулку, но для себя уже пытался хотя бы вчерне наметить, как этого добьётся. Не стоило раньше времени ставить перед друзьями новую проблему, убеждать их, может быть, уговаривать, когда накопилось так много других важных дел.
  

Глава 8

У кого-то хорошее настроение, у кого-то - нет

   Френк полночи провёл на палубе, присматривая за капитаном Йенсеном, а потом вызвал из кубрика Рыжего и передал надзор ему.
   - Неужели этот парень так и не будет спать? - спросил тот, зевая.
   - Он нам не доверяет. Боится, что в его отсутствие мы освободим корабль от милого его сердцу Митчелла и Линча с Тигром.
   - Но так он, и в самом деле, сойдёт с ума.
   Френк ощущал, что у него мутится в голове от бессонницы и непредвиденных забот.
   - Боюсь, что первым сойду с ума я, - ответил он. - Не спускай с него глаз, дружище, а я хоть немного вздремну.
   Однако, как ни рассчитывал он на короткий отдых, сон бежал от него, вытесненный тревожными размышлениями. Сейчас он боялся только встречи Хьюго и Мулата. Он уже наметил план действий и разъяснил его товарищам, но чувствовал гнетущую неудовлетворённость. Он вновь и вновь представлял разные варианты развития событий, и каждый из них в его воображении оканчивался плачевно. Выходило, что обретёт ли Мулат память или не обретёт, а всё равно Хьюго заподозрит неладное. Оставался единственный выход - подстроить коку несчастный случай. Тигр, конечно, переполошится, но ничего не сможет сделать, даже если заподозрит, что дело нечисто. Беда была с капитаном. Френк боялся, что этот измученный душой и телом человек не выдержит обрушившегося на него удара. Никто, ни Салли, но Рыжий, ни Мореход, ни Мартин, не понимал Акселя так, как понимал его Френк. Хьюго был для молодого капитана совершенно незнакомым человеком, но он чувствовал ответственность за его жизнь и, если она оборвётся, будет считать себя убийцей. Выдержит ли его рассудок такое потрясение? Но Френк не видел другого выхода. Лучше от Линча избавиться по-тихому, чем он всех перебаламутит и дело всё равно закончится резнёй, только массовой. С кем Линч может поделиться своими догадками? С Тигром и мистером Митчеллом. Допустим, он привлечёт к этому и профессора. Что ожидать от Мулата, неизвестно. Если придётся их перебить, то полубезумный Аксель окончательно свихнётся. Чтобы избежать большой крови, необходимо прикончить Линча.
   С этим решением Френк наконец задремал.
   Как ни был краток и тревожен этот сон, но он принёс пользу, потому что, проснувшись, Френк увидел очень простой способ заставить Мулата молчать. Он был применим лишь в том случае, если к бедняге так и не вернётся память, но сейчас, глядя на светлеющее небо, Френк преисполнился уверенности, что с этим должно повезти и Мулат так и останется ни о чём не ведающим дурачком, благодарным своим заботливым друзьям. Френк улыбнулся первым лучам солнца и почувствовал, что на сердце у него стало легко, а настроение улучшилось.
   - Мулат, вставай и иди за мной, - позвал он. - Только тихо.
   Одноглазый моряк безропотно последовал за другом.
   - Что случилось, Френк? - озабоченно спросил он.
   - Я боюсь за тебя, Мулат. Ты мой друг, и мне бы не хотелось, чтобы с тобой произошло что-нибудь плохое.
   - Боишься? А что со мной может приключиться?
   - Я ведь не знаю, что с тобой было в то время, когда мы не виделись, и с кем ты имел дело.
   Мулат горько усмехнулся.
   - Я и сам этого не знаю, - уныло сказал он.
   - Здесь есть один матрос, парень с серыми глазами, Брайтон, ещё его зовут Тигр.
   - С серыми глазами? Да-да, я видел его. Отличный матрос. А глаза у него особенные. Что с ним неладно?
   - Я заметил, что он как-то странно на тебя смотрит, словно знает тебя.
   - Но я его не помню, - тоскливо ответил Мулат. - Совсем не помню. Кто он? Где я с ним встречался?
   - Этого я не знаю, - мягко, почти ласково заговорил Френк. - Мы ведь с тобой расставались, я рассказывал тебе. Я не имею ни малейшего представления, где ты всё это время был и что делал. Именно поэтому этот парень меня тревожит. Кто он для тебя, когда и при каких обстоятельствах тебя узнал? Работали вы с ним вместе? Дружили? Были врагами? На всякий случай, ничего ему не рассказывай ни о себе, ни о нас.
   - А что я могу о себе рассказать, если я, считай, заново начал жить?
   Френк был очень терпелив.
   - Но ведь мы объяснили тебе, чем ты занимался, когда был с нами. Ты знаешь, куда и зачем мы плывём. Обо всём этом ты должен помалкивать, даже если кто-то скажет тебе, что он твой ближайший друг. Дело в том, Мулат, что мы кое-что от тебя скрыли. Я не хотел тебе об этом рассказывать, раз уж ты потерял память, но теперь придётся, иначе, боюсь, ты всё-таки будешь неосторожен и сболтнёшь лишнее.
   Мулат почувствовал себя тем, кем он и был, то есть беспомощным человеком, вынужденным принимать на веру всё, что ему скажут, очень несчастным человеком.
   - Что же вы от меня скрыли? - с беспокойством спросил он.
   - Ты только не волнуйся. Ничего страшного не произойдёт, если ты никому ни о чём не будешь болтать и постараешься держаться подальше от людей, в которых мы не уверены. Мы ведь тоже можем пострадать, потому что скрываем тебя от твоих врагов.
   - Что же случилось? - со страхом спросил Мулат. - Говори, раз это важно.
   - Ты убийца, Мулат, и тебя разыскивают и полиция, и товарищи убитого.
   Несчастный оцепенел и в отчаянии глядел на друга.
   - Я не знаю, кого ты убил и за что. Тебя ударил второй человек, а когда увидел нас, то сбежал, но я слышал, как он поклялся тебе отомстить, если ты останешься жив. Мы унесли тебя вовремя, до появления полиции, но потом я видел объявления, где описывалась твоя внешность. Мы хотели скрыть это от тебя, ведь тебе итак тяжело, но из-за того, что тот парень тебя как будто узнал, я подумал, что лучше тебя предостеречь. Я не знаю, друг он тебе или враг, но лучше поостеречься. Может случиться, что это один из товарищей убитого и узнал тебя по описанию. Я полагаю так потому, что иначе он бы сразу к тебе подошёл. Если я прав, то он начнёт тебя расспрашивать, чтобы убедиться, что ты тот человек, который им нужен, а для этого прикинется твоим лучшим другом.
   - Но этот парень сразу поймёт, кто я, когда услышит моё имя. Наверное, он уже его слышал.
   Френк не ожидал, что Мулату придёт в голову такой довод, но не растерялся.
   - Возможно, он уже слышал, что тебя зовут Мулат. Тогда, по-видимому, это прозвище ни о чём ему не говорит, но ты можешь быть известен ему под другим именем. Или он не относится к числу твоих врагов, а просто где-нибудь встречался с тобой. Может, вы плавали на одном корабле. Я могу лишь гадать. Но есть надежда, что он не слышал твоего имени. Мулатом зовём тебя мы, а матросы сразу окрестили тебя Одноглазым и иначе к тебе не обращаются, а мистеру Митчеллу ты известен как Сандерс. Чтобы не пострадать, поберегись и не распускай язык. Если Тигр не знает, что тебя зовут Мулат, не говори ему об этом. Ещё мне подозрителен кок. Его прислали сюда против воли капитана, а это наводит на нехорошие размышления.
   - О, Боже! - простонал Мулат.
   - Если, на твоё счастье, выяснится, что Тигр не слышал твоего имени, отрицай, что ты Мулат, но в случае, если он его слышал, придётся честно признаться, что ты ничего не знаешь, потому что потерял память и начал жить заново. Только ни под каким предлогом не рассказывай о том, что мы тебе рассказывали, иначе подведёшь нас и не только тебе, но и всем нам не поздоровится.
   Видя, как серьёзно и трагично воспринял Мулат сообщение, Френк приободрился, и настроение его стало лучезарным.
   "Всё обстоит замечательно, - сказал он себе. - Этот дурень будет дрожать от страха и помалкивать, а память к нему, я в этом убеждён, так и не вернётся, разве только его кто-нибудь шарахнет дубиной по голове, говорят, это иногда помогает. Мы с Рыжим проследим за их встречей с Линчем, а потом сможем быть спокойны".
   - Френк, а что с Мореходом и Мартином? Почему они не выходят из кубрика? - спросил Мулат.
   - Боятся твоих дружков. Их видел тот человек, который убежал. Так что для всех они заболели.
   - Тогда мне тоже было бы лучше скрываться в кубрике.
   "Ещё бы, - подумал Френк. - Тогда у меня бы с плеч свалился тяжеленный груз".
   - К сожалению, ты далеко работал, когда пришли незнакомые нам люди, Тигр и кок, и мы не могли тебя предупредить.
   У Мулата настроение было чернее чёрного, и душу точила тревога. Прежде он считал единственным своим несчастьем потерю памяти, но теперь он вдруг оказался убийцей, за которым охотится не только полиция, но и дружки убитого, что было неизмеримо хуже, ведь сам он их не знает, а они его знают. Он может мирно разговаривать с одним из них, не подозревая в нём смертельного врага, а тот лишь ищет удобный случай, чтобы незаметно для всех зарезать его или размозжить голову. Очень страшно жить, подозревая всех, и не быть уверенным ни в ком, кроме людей, уже показавших себя его испытанными друзьями. Теперь стало понятно, почему они не подпускали его к камбузу и отстраняли он него парня с серыми глазами.
  
   Не только Френк проснулся с изменившимся к лучшему настроением. Мисс Фэрфакс испытала подобную же перемену. Ещё вечером она терзалась от разочарования в своём моряке, досадовала на его недостойное желание казаться в глазах мистера Брэдли значительнее, чем он был в действительности, испытывала к нему то негодование, то презрение и своими не до конца скрытыми переживаниями даже вызвала участливый вопрос брата, не лучше ли было ей отказаться от второго куска пирога, а то жизнь на море таит в себе много непредвиденных опасностей.
   "Жалкий человек! - горевала Эстер. - Зачем он так себя унизил?!"
   Она и заснуть не могла почти полночи, причем, чем дольше лежала, не смыкая глаз, тем мрачнее становились её мысли и тем больше она жалела себя, почему-то воображая себя обманутой. Потом к ней пришёл поистине спасительный сон, потому что, проснувшись, она обнаружила, что жизнь прекрасна, а то, что вечером казалось безысходным горем, утром развеялось без остатка. Что особенного в том, что кок представился своему поверенному капитаном? Кем же ещё ему представиться, если он отдал дочь в дорогой пансион? Как мог он сказать мистеру Брэдли, что он обычный кок? Последовали бы неизбежные расспросы, по какой причине человек столь невысокого звания хочет даль девочке прекрасное образование и воспитать как леди. А ей, бывшей гувернантке, как раз нравится такой поступок. Этому моряку, наверное, приходится из сил выбиваться, экономить каждый грош, чтобы оплачивать содержание Джейн, но он идёт на лишения ради её будущего. И теперь понятно, почему он навещал её украдкой, не показываясь ей на глаза. Он не хотел, чтобы девочка узнала, что он не капитан, а тем более не американский предприниматель (в этом они с мистером Брэдли перемудрили, вполне хватило бы звания капитана). И, конечно, он не хотел, чтобы об этом узнали в пансионе, боясь, как бы это не отразилось на отношении к девочке.
   Обдумав всё это, мисс Фэрфакс преисполнилась к коку Линчу расположением, сочувствием и почти восхищением.
   - Я вижу, что тебе сегодня лучше, Эстер, - сказал профессор, когда сестра зашла к нему в каюту. - А то вчера ты выглядела неважно.
   - И ты, конечно, вспомнил о Сокаре, - засмеялась мисс Фэрфакс.
   - О, Великий Себек! - испугался брат. - Неужели тебе было так плохо? Это всё пирог. Куски были такие большие. Я и сам переусердствовал...
   - Ты ошибаешься, Дэви. Мне не было плохо, и, между нами, я бы съела и третий кусок. Что за странная манера у миссис Барлоу выдавать нам даже куски пирога, словно на корабле голод и она распределяет еду между всеми поровну. Или так принято на море? Ты всё-таки не в первый раз плывёшь. Скажи, это такой морской обычай?
   - Не думаю, Эстер. Это, наверное, она считает, что так принято.
   - Но я не понимаю этого. Если её муж до того отстранял её от домашних хлопот, что она ничего не умеет делать, то ей следовало хотя бы понаблюдать за прислугой. Разве в её доме она должна была говорить служанке, что хочет ещё кусок пирога?
   Профессор подумал и миролюбиво сказал:
   - У каждого свой уклад, Эстер. Среди некоторых диких народов существует обычай кормить уважаемых людей прямо из рук, а в знак особого уважения разжёвывать для них пищу и вкладывать эту массу им в рот.
   - О, Исида! Зачем ты говорить такие гадости прямо перед завтраком?
   - Для того чтобы ты была благодарна этой женщине за то, что своё расположение она оказывает менее... м-м-м... навязчивым способом.
   Оба неудержимо рассмеялись, а потом мисс Фэрфакс продолжила:
   - Вот из-за неё мне и пришлось воздержаться, а то было неудобно при девочках, а особенно при мистере Митчелле, ведь он уделяет мне так много внимания... Не смотри на меня так, словно, кроме своих мумий, ты ничего в жизни не видишь. Если ты заметил, что я съела два куска пирога, хотя это моё личное дело, то не мог не понять, что этот милый помощник капитана слишком часто смотрел на меня за ужином, порой просто глаз не сводил. Сам-то он, в отличие от тебя, ел совсем мало, можно сказать, почти не ел, вот мне и не хотелось потерять ореол женственности и показаться ненасытной обжорой.
   - О, Исида, Великая мать! Что...
   - Успокойся, Дэви, этот человек мне совершенно безразличен, к тому же он слишком молод для меня.
   - Вот именно, что молод. Видно, это Птах, воплощение разума, тебя вразумил.
   - Хотя молодые люди часто влюбляются в женщин много старше их, но у меня другие заботы.
   - Что, во имя Осириса, ещё за заботы, Эстер? - насторожился брат.
   Мисс Фэрфакс таинственно улыбнулась своим мыслям, а вслух сказала:
   - Благодаря светозарному Харахти, благословенному богу утреннего солнца, у меня чудесное настроение, Дэви, и я сейчас же продолжу обустройство твоего временного рабочего кабинета и постараюсь закончить до завтрака. И да уделит мне каждый из глубоко мной почитаемых богов Древнего Египта толику своей мудрости и терпения.
   Профессор, настроение которого ухудшилось настолько же, насколько оно поднялось у его сестры, подумал, что это ему понадобится дополнительное терпение из-за новых фантазий Эстер. Впрочем, его мысли вскоре перенеслись в места, далёкие от шхуны "Александрия", и в эпоху, отстоящую от нынешней на несколько тысячелетий.
  
   Роза засыпала с ощущением счастья от того, что на свете существует капитан Йенсен и она будет видеть его ежедневно до самого Египта, а проснулась в тревоге. Она мечтала поскорее его увидеть, очень боялась, что этот необыкновенный человек заметит её чувства, но ещё больше боялась, что он не обратит на неё внимания.
   - Джейн, мы ведь выйдем на палубу после завтрака? - робко спросила она.
   Её подруга сразу поняла, ради кого Роза туда спешит. Возможно, и даже наверное, при других обстоятельствах она с большим сочувствием и участием отнеслась бы к её робкой любви, но она плохо спала ночью из-за непривычного поскрипывания переборок и неприятного плавного покачивания судна, ощущала не то что дурноту, а совсем лёгкое, вполне терпимое посасывание под ложечкой, а потому настроение у неё было плохое.
   - Да, конечно, мы пойдём гулять, - согласилась она. - Непременно. Не скажу, что наш капитан мне очень нравится, но мне приятно знать, что ему нравлюсь я. Ты заметила, как он вчера на меня смотрел? Интересно, что будет сегодня?
   Роза почувствовала, что ощущение счастья и радостного ожидания чего-то неведомого и прекрасного сразу исчезли, сменившись грустью и почти отчаянием. К сожалению, она понимала, что не наделена особо привлекательной внешностью, считала себя хуже, чем была, а уж рядом с красавицей Джейн капитан, конечно, и не взглянет на неё. Что ж, она удовлетворится тем, что станет украдкой смотреть на своего героя, а если Джейн ответит на его чувства взаимностью, то она будет счастлива от того, что счастливы они. Но настроение у неё упало.
   Зато Джейн, чутко уловив огорчение подруги, ощутила приток новых сил. Кажется, у неё даже прошло неприятное ощущение в желудке, а утро показалось намного радостнее, чем вначале.
  

Глава 9

Утро кока Линча

   Капитан Линч открыл глаза, улыбнулся и подумал, что мог бы ещё полежать в гамаке, плавно покачиваясь в такт движениям судна, однако не утерпел и стал выбираться наружу, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Дика. Насколько отвратительным было у него настроение вечером, настолько прекрасным сейчас. Он засыпал с чувством великого отвращения к шхуне, камбузу, команде, а особенно к капитану, а проснулся бодрым, весёлым и полным энергии. У него не было веской причины так огорчаться вчера. Аксель? Паршивый щенок, о котором не перестаёт беспокоиться Джо. Вчера Хьюго был слишком ошеломлён свалившимися на него новыми впечатлениями, на которые он не рассчитывал, но теперь-то он знает, на что способен любимец его друга, и не будет так остро реагировать на его слова. Он обещал Джо присмотреться к парню. Сегодня он будет спокойно, беспристрастно, без всякого раздражения и по возможности доброжелательно к нему присматриваться. Джо сказал, что Аксель очень сильно изменился, это часто случается с внезапно разбогатевшими людьми, но хоть что-то должно в нём остаться от прежнего парня, ведь и миссис Сноу говорила, что он был скромным, добрым и вежливым. С сегодняшнего дня кок Линч будет постоянно напоминать себе о его хороших качествах и пытаться их разглядеть. Он прожил сложную жизнь, вырастил двух детей, перевидал множество самых разных людей и мог бы проявить бСльшую мудрость, а вчера поддался чувствам, словно мальчишка, только что оторвавшийся от маминой юбки. Никому не понравился ужин? Что ж, бывает и такое, хотя самому ему показалось, что всё было вкусно. Сегодня он будет готовить сам, без участия Бочки или кого-то ещё, поэтому сможет быть уверен в том, что нигде не допустил досадной ошибки.
   Он тихо вышел на палубу и огляделся. Ему показалось, что Аксель стоит у борта в полном одиночестве и, по-видимому, не замечает его. Сейчас Хьюго был преисполнен к нему дружеского, даже снисходительного интереса, как к подопечному Джо и племяннику Одина, но не сумел заглушить в себе удовольствия от того, что общение с ним откладывалось. До чего же странное было у него положение! Подумать только, он, капитан чудесного люггера "Француз", работает коком у юнца, за которым обязался проследить. Но это внесёт в его нынешнее положение пикантность. Джейн не будет с утра до вечера находиться на палубе, поэтому ему даже хорошо иметь ещё один объект для наблюдений. Зато потом будет что рассказать Деду, Мистеру Диксону и Джо. А преподнести всё это можно так, что они будут валяться от смеха. Неплохо было бы ещё повидаться с Одином и поделиться впечатлениями о его племяннике. Замечательный был парень этот Один! Хорошо, что пророчество Яна не сбылось, он не казнил сам себя за тот случайный выстрел, а обрёл наконец счастье. Наверное, сейчас он превратился в настоящего богатыря. Так что Хьюго не только ради Джо, но и ради Одина будет терпелив в своих наблюдениях и терпим к Акселю.
   Он с удовольствием вошёл в камбуз. Сегодня все увидят, на что способен Хьюго Линч! Питер позавидует его успеху! Да что Питер? Сам сэр Чарли, непревзойдённый кок на их старом "Эдеме", стушевался бы перед ним!
   Мысленно Хьюго уже составил список блюд, которыми удивит и порадует пассажиров и команду, но, принявшись за дело, стал сокращать его, отказываясь от грандиозных планов и решив удовольствоваться минимумом, однако минимумом наивкуснейшим. Он с удовольствием и увлечением занимался новым делом, удивляясь, как много труда и времени требует готовка, и чувствуя растущее уважение к Питеру, ухитрявшемуся работать не только старательно, а даже весело, пританцовывая, едва удавалась возможность. Хьюго было не до танцев. Он едва успевал резать, замешивать, следить за кастрюлями и духовкой. Хорошо, что Танцор научил его готовить очень вкусное тесто, не отнимающее ни времени, ни сил, а начинку в пироги можно было класть любую, и от этого они не приедались. Когда такие пироги выпекались на "Французе", успех был гарантирован, и никто не мог предположить, насколько легко их печь.
   Пассажиры сильно занимали кока Линча, и он представлял, с каким удовольствием будет завтракать его Джейн, не подозревая, что для неё старался отец. Однако нельзя было обойти вниманием команду. Пробуя, как получается завтрак для неё, он удовлетворённо думал, что не часто на судах подают такой вкусный, доваренный до конца гороховый суп с солониной, овощами и кое-какими добавками.
   - Вы давно здесь, Линч? - спросил Аксель, заглянув на камбуз.
   В его голосе слышалась растерянность.
   - Да, капитан, - ответил Хьюго бодро и жизнерадостно. - Отличное сегодня утро, не правда ли? Денёк обещает быть славным.
   Аксель поперхнулся.
   - Вы находите, Линч? - оторопело пробормотал он.
   "Как его ошеломило моё хорошее настроение! - подумал Хьюго. - Ещё немного, и беднягу хватит удар, а ведь Джо просил всего лишь присмотреться к нему, но ни в коем случае не убивать. Жаль, что он стоит спиной к свету, и я не вижу его лица".
   - Конечно, капитан.
   - Я рад за вас, Линч, - сухо проговорил Аксель. - Это подаёт надежду, что сегодня вы справитесь со своим делом лучше, чем вчера.
   Он через плечо глянул назад, и Хьюго успел заметить, как он бледен и измучен.
   "Не болен ли ты, дружок? - озабочено подумал он. - Ты и вчера выглядел неважно".
   - В ваших интересах, Линч, работать добросовестно - неожиданно резко продолжил Аксель. - Пока что у меня есть все основания жалеть, что вы появились на шхуне".
   Он вышел, не дожидаясь ответа.
   Капитан Линч решил не допускать, чтобы это грубое замечание испортило ему настроение, и даже принялся весело насвистывать, хотя это не было в его привычках, но прежнее удовольствие, с каким он заботился о вкусном завтраке, исчезло.
   - Привет, Хьюго, - поздоровался с ним Френк, с удивлением присматриваясь к коку. По всем правилам, он должен был скрежетать зубами от злости, а не насвистывать легкомысленные мелодии.
   - Доброе утро, приятель, - откликнулся Хьюго, решив вести себя так, словно треклятый щенок не сказал ему гадости. - Утро просто чудесное!
   Френк не знал, что и подумать, и хотел было задержаться здесь подольше, чтобы попытаться выведать у Линча какие-нибудь сведения, но заметил, что капитан Йенсен направляется к своему помощнику, и поспешил за ним.
   - Всё хорошо, - проговорил Хьюго вслух. - Всё просто великолепно.
   Он хотел слегка подбодрить себя, но почувствовал, что его уловка принесла неожиданный успех. Он старался лишь вести себя так, словно на душе у него праздник, но у него и в самом деле поднялось настроение.
   "После завтрака Джейн наверняка выйдет погулять с подружкой и тёткой подружки, - предвкушал он. - Как же хорошо она вчера смотрелась на палубе! А какая плавная у неё походка, горделивая осанка! Вот бы Элизабет порадовалась, что у нас такая красивая, умная и воспитанная дочь! Жаль, что мне нельзя открыться, но это не так важно, главное, чтобы было хорошо моей девочке".
   И вдруг его обожгла мысль, что Джейн может оказаться подвержена морской болезни, и тогда он вряд ли увидит её за всё время плавания. Ему стало жутко, и он поспешил отогнать от себя это опасение, чтобы не накликать несчастья.
   Потом его стало тяготить одиночество. Ему казалось, что он достаточно общительный человек, поэтому матросам следовало бы заглядывать на камбуз, чтобы перекинуться парой слов или перехватить сухарь. Но никто к нему не заходил, и это угнетало, как ни старался он сохранять бодрость.
   - Вы всё в делах, мистер Линч! - приветствовала его горничная, когда время приближалось к завтраку.
   Намучившийся без общения Хьюго был рад даже ей.
   - Доброе утро, миссис Барлоу. Хорошая сегодня погода.
   - Вы меня просто поражаете! - воскликнула та. - Как вы успеваете следить, какая стоит погода? Я, например, уже с ног сбилась. Я так устала от наших пассажиров, а вернее, пассажирок, что не замечу даже дождь. Что за капризы! Мисс Фэрфакс встала сегодня не с той ноги, если у неё не обе ноги неправильные, а иначе не объяснить, почему она так раздражена. Уж я ли не стараюсь?! Нет, ей всё не по вкусу!
   "А если бы я не устроился сюда коком, то оставался бы в уверенности, что она добра. Впрочем, она может быть добра со своими домочадцами, но нетерпима с прислугой, - думал Хьюго. - Неприятная оказалась женщина".
   - Может, после завтрака она подобреет, - утешил он бедную горничную.
   Та не стала развивать опасную тему о завтраке и перешла на личность кока.
   - А ведь я уверена, мистер Линч, что вы человек холостой, - кокетливо сказала она.
   - Может, холостой, а может, женатый, - неопределённо ответил Хьюго. - Иногда это не разберёшь.
   - А я женщина свободная, - многозначительно проговорила миссис Барлоу, не сводя с него зовущего взгляда. - С тех пор как мой бедный Адам меня покинул, я до вчерашнего дня не могла утешиться. А вчера... Вчера я словно начала жить заново. Надеюсь, вы понимаете меня.
   Странное дело: в другое время Хьюго прекратил бы подобные разговоры, а сейчас готов был шутливо подыгрывать ей, и ни разу тень Элизабет не встала перед ним. Он забавлялся, не воспринимая эту женщину всерьёз, и почему-то у него сложилось убеждение, что и кокетливая миссис Барлоу тоже только изображает влюблённость.
   - Вчера и я понял, что не женат, - сообщил он, возвращая ей страстный взгляд. - А если бы вчера ещё был женат, то сегодня уж обязательно ощутил бы себя холостяком.
   - Вы опасный мужчина, мистер Линч, - потупилась миссис Барлоу. - С вами надо быть осторожной.
   Хьюго надоела эта игра, и он решил расспросить горничную о том, что его тревожило, но не осмелился прямо спросить о дочери, поэтому начал исподволь.
   - Я вот подумал о старшей леди, - сказал он. - Может, причина её плохого настроения в непривычке к морю? Море спокойное, но судно покачивает.
   - Вы имеете в виду морскую болезнь? - догадалась миссис Барлоу. - Нет, я не приметила, что ей нехорошо.
   - Тогда, возможно, она беспокоится о молодых леди. Они здоровы?
   - Вполне. Но какая же красавица мисс Лич! Будь я мужчиной...
   Она не договорила, а Хьюго почему-то стало не по себе, словно похвала красоте его дочери в устах этой женщины могла чем-то повредить Джейн.
   - Надо бы мне на неё взглянуть, - сказал он, отгоняя наваждение. - Надеюсь, они с подружкой выйдут прогуляться после завтрака.
   Миссис Барлоу жеманно повернула голову направо, потом налево, повела плечами и ответила словно бы в смущении:
   - А это уж зависит от вас, мой дорогой. Если завтрак вам удался лучше, чем ужин, то можете на это надеяться.
   Она засмеялась, подхватила кастрюлю и оставила кока осознавать горький намёк. Если бы она поторопилась вернуться за следующим блюдом, то была бы крайне озадачена, обнаружив, что капитан Линч то хохочет, то одобрительно ругается, но ни в малейшей мере не удручён её словами. К её счастью, она не застала этой сцены.
   Прежде чем начать раздавать завтрак команде, Хьюго ещё раз попробовал горохово-овощную похлёбку и нашёл, что она ещё лучше, чем он думал прежде. Он с удовольствием наполнял жестяные миски и передавал матросам Те забирали их с постными лицами, всячески выражая сомнения в съедобности варева, а в ответ на его приветствия в лучшем случае ограничивались кивками или что-то бурчали себе под нос.
   "Ничего, - говорил себе Хьюго. - Сейчас попробуете и сразу подобреете".
   Рыжий попросил выдать ему завтрак для друга, который "сидит вон там". Хьюго не стал смотреть, где сидит этот друг, и без возражений выдал ему две миски. Ему нравилось, что матросы ели здесь не из общих бачков, а более-менее по-человечески. У него на люггере было так же.
   Дик подошёл к камбузу последним.
   - Капитан, выйдите на палубу. Посмотрите на него, - позвал он.
   - Ты про Одноглазого? - спросил Хьюго. - Он сюда не подходил. Наверное, это для него Рыжий брал завтрак.
   - Так посмотрите на него сами. Он сидит неудачно, отсюда плохо видно. Так вы сделайте вид, что вам надо что-то выбросить за борт.
   - В другой раз, Тигрёнок, - отказался Хьюго. - Когда он будет сидеть ко мне лицом. Мне сейчас некогда. Возьми быстрее свою миску.
   Дик был удивлён. Ему казалось немыслимым, что капитан не спешит посмотреть на точную копию своего друга, но он не привык возражать.
   - У тебя всё в порядке? - спросил Хьюго.
   - Надоел! - дрожащим от ненависти голосом протянул Дик. - Я стараюсь держаться от него подальше, но он от меня не отстаёт. Он только и бродит от камбуза ко мне, прямо глаз с нас не спускает. К вам он тоже цепляется?
   - Нет. Только утром заходил.
   - Странно. То есть вам повезло, потому что он часто подходит к самому входу. А Френк с Рыжим, похоже, с ним в приятельских отношениях, особенно Френк... Ой, вон он стоит! Сейчас привяжется. Я побегу, капитан!
   "Подходит к камбузу, но внутрь не входит, - подумал Хьюго. - И чего же ему тогда надо? Шпионит, что ли, за мной? Следит, как я работаю? Неужели он слышал, как мы с миссис Барлоу любезничали?"
   Не один Дик удивлялся, почему капитан Линч не стремится посмотреть на одноглазого моряка. Френк и Рыжий, караулившие момент их встречи и ожидавшие, что она состоится ещё утром, тоже недоумевали. Тигр непременно должен был рассказать о Мулате, но Хьюго почему-то не заинтересовался таким необыкновенным явлением. Было от чего ломать голову.
   Дик первым вернул посуду.
   - Капитан, получилось очень вкусно, - сообщил он.
   Хьюго самодовольно усмехнулся.
   - Мистер Линч, - поправил он.
   - Щеглёнок...
   - Дик, прекрати так его называть!
   - Мистер Митчелл считает, что женщина, которая обслуживает пассажиров, очень странная, - торопливо продолжал молодой человек, кивнув в ответ на замечание. - Она, правда, странная?
   - Есть немного.
   - Он сказал об этом Акселю... ну, то есть капитану, а тот ответил, что это не его забота. Главное, чтобы пассажиры были довольны. А ещё...
   - Лучше бы ты поменьше здесь бывал, Тигр, - посоветовал Френк, войдя. - Капитан этого не любит. Иди, пока он тебя не прогнал.
   Дик бросил на отца прощальный взгляд и ушёл.
   - Как завтрак? - спросил кок, ожидая заслуженный похвалы.
   - Как тебе сказать...
   - Прямо.
   - Так ведь надо изловчиться сказать так прямо, чтобы не обидеть. Может, потом ты научишься готовить, Хьюго, даже убеждён, что научишься, но пока... не совсем. Но и из меня моряк пока совсем не получается. Только и гожусь на то, чтобы драить палубу и выслушивать ворчание капитана. Он всем недоволен.
   Хьюго не подал виду, как его поразили слова Френка о завтраке. Он ведь сам пробовал похлёбку, прежде чем подать её матросам, и нашёл её вкусной. И Дику понравилось. К каким таким деликатесам привыкла эта сухопутная крыса, что ей не по вкусу сегодняшний завтрак? Может, Френку не нравится вкус солонины?
   - Прости, приятель, рябчиков подать не могу, - ответил он.
   Каково же было его удивление, когда каждый матрос, возвращая миску, говорил, что еда была отвратительной.
   - Ну и помои! - грубо прорычал похожий на гориллу детина, последним возвративший миску. - Был голоден, потому и съел, а теперь уж не знаю, не напрасно ли.
   Он сделал вид, что его вот-вот вырвет, и поспешил прочь.
   Хьюго ничего не понимал. После того, как он, можно сказать, отдал душу приготовлению еды, было особенно обидно услышать такие отзывы о его стараниях.
   В дверях появился капитан Йенсен и хмуро оглядел кока.
   - Вы безобразно готовите, Линч! - объявил он. - Пассажиры возмущены.
   Хьюго ощутил, как улетучивается его желание видеть в этом неприятном человеке, прежде всего, любимца Джо и племянника Одина.
   - Неужели, СЭР? - принял он нарочито удивлённый вид.
   - Вы говорили, что работали у сэра... Я не помню, у кого вы работали, но я не понимаю, как он мог быть доволен вашей стряпнёй.
   Хьюго испытывал острую неприязнь к этому юнцу с измождённым лицом.
   - Он был мной очень доволен, СЭР. Он каждый раз меня благодарил, поверьте мне. Так и говорил: "Спасибо, Линч, за то, что хотя бы не отравили". Очень воспитанный был человек.
   Аксель дико на него глянул, побледнел и поторопился уйти, а Хьюго засмеялся, ободрённый собственной шуткой.
  

Глава 10

Неприятный капитан

   Френк, стоявший у входа и слышавший ответ кока, едва сдержал смех, но одновременно подумал, что Линча, способного шутить и веселиться в том странном положении, в каком он оказался, будет не так просто выжить со шхуны. Он не мог понять, как капитан, лишившийся своего судна, устроившийся на чужую шхуну коком и слышавший одну ругань, мог вести себя подобным образом. Пытаясь его поймать и следуя за ним повсюду, он убедился, что Хьюго - человек весёлый и общительный, но даже самому бесшабашному весельчаку после обрушившейся на него беды невозможно продолжать как ни в чём ни бывало радоваться жизни. Что-то здесь было не так. Ясно одно: его неожиданная и совершенно естественная кончина будет для них большим благом. Тогда не надо будет гадать, почему он здесь, бегать за полоумным Акселем, бросающимся к камбузу, едва к его входу кто-то приблизится, а главное, не придётся волноваться из-за того, что к Мулату вернётся память. Только надо всё сделать как можно быстрее. Как сказал Хьюго? Спасибо, что не отравил?..
   Капитан Йенсен вышел от кока, не ответив ему, и отошёл от двери камбуза в сторону. Френк прервал свои размышления и поспешил к нему.
   - Что с вами, капитан? - встревожился он.
   Молодой моряк был бледнее обычного, и взгляд у него стал дико блуждать, словно ища и не находя, на чём остановиться. Уставший от заботы о нём Френк с удовольствием свернул бы ему шею, но вместо этого заговорил почти ласково.
   - Всё в порядке, капитан. Вам не о чем тревожиться. Если вы, как обещали, высадите всех этих людей на берег и выполните остальные наши распоряжения, то мы вернём вам вашу милую сестру. Пока что она жива, здорова, ни в чём не нуждается, и её благополучие зависит только от вас. Я бы на вашем месте ни о чём не тревожился.
   - Но вы также обещали вернуть свободу моему дяде, - взволнованно напомнил Аксель.
   - Обещал. Он получит свободу, - с лёгкостью подтвердил Френк.
   "Он её уже получил, - подумал он. - Он свободнее, чем ты, потому что сбросил с себя бремя земной жизни и суетных забот".
   Аксель закрыл глаза и тяжело задышал.
   - Вам плохо? - не на шутку перепугался Френк. - Пойдёмте, я отведу вас в вашу каюту.
   - Я не уйду с палубы! - хрипло воскликнул, почти выдохнул капитан.
   - Тогда сядьте, иначе вы упадёте.
   Но Аксель покачал головой.
   - Френк, мне кажется, что я скоро умру или сойду с ума, - проговорил он, отдышавшись. - На мне лежит ответственность за жизнь этих людей. Они ничего не подозревают! Ничего! Если хоть один из них погибнет, неважно, от какой причины, я буду думать, что это я его убил. Вы умный человек и, может быть, способны меня понять.
   - Что с ними может случиться до стоянки, капитан? - успокаивал его страж. - Мы сдержим слово, если вы не дадите повода его нарушить. Но они должны будут покинуть корабль, иначе... Вы знаете, что с ними произойдёт, если они останутся здесь. Но пока вам не надо за них бояться. Они в безопасности.
   - Я не знаю. Я перестаю владеть своим рассудком. Мне так и видится, что этот несчастный молодой матрос срывается с мачты, мистера Митчелла смывает волной, а кок лежит на полу в камбузе, погибший из-за собственной небрежности.
   - Но это несчастные случаи, которых ни вы, ни я предупредить не в силах, - возразил Френк. - И меня может смыть за борт, да и вас тоже.
   Он почувствовал, как у него холодок пробежал по спине от таких несчастных случаев. И самому не хотелось быть смытым, а если смоет капитана, то всем им придёт конец.
   - Но эти видения посещают меня всё чаще и мучают... Ох, как же они меня мучают! Если это произойдёт наяву, я не выдержу... я...
   И он запрокинул голову, борясь с удушьем.
   - С ними ничего не произойдёт! - заверял Френк. - Абсолютно ничего! Я ручаюсь вам, что они благополучно доживут до стоянки. Но для этого вы должны заставить их уйти. Пусть кок слышит только неблагоприятные отзывы о своей стряпне. Чем больше он будет стараться, тем злее будет критика. Придирайтесь к Тигру Брайтону по поводу и без повода, чтобы он стал мечтать вырваться отсюда. А с вашим помощником будьте грубы и нетерпимы.
   - Я сумею от них избавиться, не сомневайтесь.
   Френк подметил, что Акселю как будто стало лучше, поэтому заговорил свободнее.
   - Когда вы станете говорить со своим помощником особенно резко, пусть он думает, будто рядом никого нет, но вы-то должны понимать, что кто-то, я или Рыжий, за вами обязательно следит. От того, что вы скажете, будет зависеть жизнь вашего собеседника. Не рассчитывайте нас перехитрить.
   - Я целиком в вашей власти, Френк, и вы это прекрасно понимаете.
   - Но вы уже пытались предупредить Линча.
   - Это неправда.
   - Я остановил вас, когда вы говорили об опасности, которая угрожает ему и Тигру.
   - Я не предупреждал его, а пытался запугать, - объяснил Аксель, глядя на своего мучителя широко раскрытыми застывшими глазами. - Я внушал ему, что его еда отвратительна, поэтому матросы могут выместить свою злобу не только на нём, но и на его молодом друге. Зачем мне внушать ему какие-то подозрения? Что он может сделать, кроме как погубить и себя и всех остальных? Мне важно лишь убедить его уйти.
   Пока он говорил, Френк пристально за ним наблюдал и не подметил ни одной фальшивой ноты.
   - Пусть так, капитан, но вы же понимаете, что лишнее предупреждение не помешает. А теперь хорошенько подумайте и скажите, были ли вы знакомы с Хьюго Линчем прежде?
   - Я уже говорил вам, что нет. Я никогда его не видел.
   - Может, ваш дядя о нём рассказывал?
   - Нет. Мой дядя рассказывал об охоте на диких зверей в джунглях, но ничего не говорил о людях. Спросите его сами.
   - Пока мы лишены такой возможности, потому что это слишком сильный мужчина, чтобы везти его с собой. Он может быть опасен. Но он в надёжном месте, и можете быть уверены, что оттуда ему не вырваться. Так, значит, вы ничего о нём не слышали?
   Аксель устало привалился к борту.
   - Нет. Вероятно, он служил когда-то у капитана Гамильтона, но, если так, то это было очень давно, потому что сам я с ним не встречался. Ни с ним, ни с Брайтоном.
   - В таком случае, вам легче будет заставить их уйти. А теперь приободритесь, капитан, и пусть вас не мучают пустые страхи.
   "Придётся потерпеть, - думал Френк. - Этот малый свихнётся, если с кем-то произойдёт даже обычное на море несчастье. Только бы мне самому не свихнуться! Вот уж не думал, что капитаны могут быть такими слабонервными. Всегда читал, что это мужественные люди с железной волей. А у этого, кажется, и сердце не в порядке. Я, конечно, не доктор, но уж слишком тяжело он дышит, когда начинает волноваться. Такое впечатление, что ему не хватает воздуха или что-то душит. А может, ему грозит удар? Вот уж не повезло заполучить такого хлюпика! Только бы дотянуть до стоянки. Когда мы вытряхнем с корабля всё лишнее, он успокоится, а я смогу передохнуть. А уж с мисс Лич я дельце обделаю в лучшем виде... Лишь бы к чёртову Мулату не вернулась память! И зачем я взял его с собой? Но кто же знал?!"
   Хьюго не видел этой сцены. Он быстро перестал смеяться, потому что ничего смешного в его положении не было. На завтрак было затрачено столько сил! Пока он его готовил, он воображал удовольствие и даже восторг, с каким его будут поедать пассажиры и команда, но почему-то все, кроме Дика, нашли, что еда почти несъедобна. О пассажирах разговор особый, но матросы - люди неизбалованные. Неужели у него на "Французе" такие грубые вкусы, что он считает лакомством то, что другие называют помоями? Жаль, что в кабаках, которые они с Диком обходили, они не заказывали обеды, чтобы сохранять представление о том, как готовят пищу в других местах. Но разве он мог предположить, что это ему понадобится? Он никогда не задумывался о еде, потому что, по его мнению и мнению всех его ребят, Танцор готовит прекрасно. И Джо, когда был у них, был очень доволен обедом. Впрочем, в этом вопросе на мнение Джо полагаться нельзя, ведь его аппетит известен. Интересно, как справляется миссис Сноу с его привычками? Ходит её муж немыслимо чистеньким и опрятным, в этом она преуспела. Может, она победила и его обыкновение неумеренно есть? Да, пожалуй, в вопросе еды на слова Джо полагаться нельзя. Когда-то очень давно на люггер приходил Червяк и, вроде, тоже ел с аппетитом. Но очень уж давно это было, и к тому же, никто не смог бы сказать, думал ли этот чёрт, который хуже дьявола, то, что говорил.
   Хьюго не знал, как быть. Терять время он не мог, иначе обед не поспеет к сроку, но и выслушивать после всех стараний, что готовит помои, было обидно. Впрочем, ему ничего не оставалось, как приступить к работе.
   "Бедная моя девочка, - подумал он. - Матросы съедят любую бурду, но она и её подружка привыкли к деликатной пище. Как же они дотерпят до Египта? А может, обед у меня получится удачнее?"
   До профессора ему дела не было, потому что, по его мнению, даже избалованному мужчине или, вернее, именно избалованному мужчине полезно иногда претерпеть относительные лишения. А вот его сестра... Хьюго вспомнил, как жаловалась на неё миссис Барлоу, и со злорадством представил, как она морщится, пробуя непривычную еду. Пусть себе морщится.
   Ему было бы гораздо тяжелее воспринимать свои неудачи, если бы он был прикован к этой шхуне и мог променять её лишь на другое судно, не исключено, что ещё хуже. Но он знал, что его работа здесь временная и он уйдёт отсюда в Египте, не дожидаясь конца рейса, а на "Французе" его ждут почти родные люди и привычный ритм жизни.
   - Что же вы настряпали, дорогой мистер Линч?! - простонала миссис Барлоу, ставя на стол посуду. - Я думала, что жива не останусь. Мисс Фэрфакс уж так ворчала, так вас ругала, что мне было невмоготу терпеть. Мне и вас жаль, и самой тяжело всё это выслушивать. Мало того, что она мне не даёт вздохнуть, так ещё из-за вас страдать! Жаль, что капитан не хочет, чтобы вы сами прислуживали в салоне, а то бы вы мне посочувствовали.
   Хьюго было тошно всё это выслушивать, но он улыбнулся своей привлекательной широкой улыбкой, в искренности которой никто бы не усомнился даже сейчас, и энергично тряхнул длинными волосами, связанными в хвост.
   - Всё это ерунда, дорогая. Не обращайте внимания. А сами-то вы успели поесть?
   - Где уж мне, - махнула рукой бедная женщина, от пережитого волнения, казалось, порастерявшая всё своё кокетство.
   Хьюго было важно узнать, что она скажет о его стряпне, поэтому он торопливо поставил для неё на стол завтрак и радушным жестом пригласил к нему приступить.
   - Мистер Линч, дорогой, как же вы напомнили мне моего Адама! - растроганно проговорила миссис Барлоу. - Он был так же добр и заботлив. Не может быть, что вы прожили жизнь без женской любви и ласки. Признайтесь, что у вас есть жена, но вы это скрываете. И жена есть, и дети, но вы нарочно притворяетесь одиноким. Наверное, вы, этакий красавец, разбили не одно женское сердце.
   - Дорогая, как же вы проницательны! - с чувством проговорил Хьюго. - Для вас не существует тайн.
   "А для меня всё-таки остаётся тайной, почему завтрак не просто не понравился, а вызвал отвращение", - подумал он.
   Миссис Барлоу, видимо, решила переменить поведение при общении с коком, потому что её манеры стали не столь вызывающими. Она томно вздохнула, окинула Хьюго обожающим взглядом и села за стол.
   - И правда, надо отдохнуть, - решила она. - У меня ведь во рту со вчерашнего дня крошки не было. Я только сейчас поняла, что умираю с голоду.
   Хьюго жадно следил, как она, блаженно улыбаясь, поднесла ко рту ложку. Но вдруг лицо её одеревенело, она резко положила ложку и торопливо встала.
   - Извините меня, дорогой. Мне надо бежать... Дела...
   Она прижала руку к губам и выскочила из камбуза.
   - Это как понимать? - спросил капитан Линч вслух. - Неужели от этой еды её тошнит?
   Он почти с опаской сам попробовал отвергнутое блюдо, подержал во рту, чтобы лучше ощутить вкус, и в недоумении проглотил. Никаких недостатков он не нашёл.
   - Кап... мистер Линч! - позвал Дик, опасливо оглядываясь. - До чего же груб этот Ак... капитан Йенсен!
   - Груб с тобой? - нахмурился Хьюго.
   - И со мной тоже, конечно, но не так. Мне он всё время делает замечания, причём таким тоном, словно я для него главный враг. А своему помощнику он прямо хамит. Ще... мистер Митчелл заботливо так сказал ему, чтобы он шёл отдохнуть, потому что всю ночь не спал, а тот резко заявил, что сам знает, что ему делать. Я понял по лицу мистера Митчелла, что ему обидно это слышать, но он всё-таки попытался объясниться с ним по-хорошему. "Не зря существуют вахты, - говорит. - Мы должны сменять друг друга. Ты совершенно измучен. На тебя глядеть страшно". И это правда: капитан выглядел совсем больным. Тут Аксель зло так процедил, что в поучениях не нуждается и мистеру Митчеллу лучше не лезть со своими советами, а с таким помощником, какого ему навязали, ему не до отдыха.
   - И всё это происходило при тебе? - удивился Хьюго.
   - Нет, меня они не видели, но зато возле был лысый матрос, которого зовут Рыжий, и Аксель его не постеснялся. Он и всегда-то разговаривает со своим помощником грубо, но на этот раз совсем разошёлся.
   У Хьюго и без того настроение было испорчено, а тут ещё эта выходка капитана Йенсена, который стал ему теперь откровенно противен. Но надо было сдерживаться.
   - Ты привык к "Французу", Тигрёнок. Для тебя это, считай, родной дом. Ты не плавал на других судах. А капитаны бывают разные, и, поверь, Аксель не худший. Вздорный, грубый, но и только. Работай старательно, чтобы у него не было повода к тебе придраться.
   - Да он придирается без всякого повода! Вы же сами вчера сказали, что он придирается не к работе, а ко мне.
   Хьюго решил ободрить своего воспитанника.
   - Потерпи, Дик, это не так долго. В Египте мы с тобой отсюда уберёмся.
   Молодой человек вспыхнул от радости, и Хьюго добродушно улыбнулся.
   - Спасибо, капитан! Когда знаешь, что скоро уйдёшь, всё воспринимается совсем по-другому, гораздо легче. А вы уже видели того...
   - Ты опять здесь, Брайтон? - хмуро спросил капитан Йенсен, с неудовольствием отмечая, что кок и матрос не склонны унывать. - Мне начинает надоедать твоя манера скрываться от работы.
   - Мистер Митчелл сказал, что я могу отдыхать, капитан, - храбро возразил Дик.
   - Ты уже достаточно отдыхал, парень. И не думай, что сможешь пользоваться расположением моего помощника. Я не потерплю, чтобы на шхуне были любимчики. Тебе пора распрощаться со своей ленью. Живо за дело! Немедленно начинай драить палубу, а я сейчас проверю, как ты шевелишься.
   Этот выговор поубавил радость Дика, но он напомнил себе, что расстанется с противным капитаном в Египте, и приободрился.
   - Есть, капитан, - браво откликнулся он, выбегая.
   - А вы всё веселитесь, Линч? - мрачно осведомился Аксель. - Принимайтесь за дело всерьёз, а то вы переморите мне всю команду. Стыдно перед пассажирами за такого кока. Вам бы работать в камере пыток.
   Хьюго ощутил самую настоящую ненависть к этому самодовольному щенку. У него руки чесались от желания врезать ему в ухо, но он недаром гордился тем, что преодолел "Бешеного".
   - Есть, СЭР! Спасибо за идею, - ответил он. - Только ведь там наверняка спросят, если ли у меня опыт работы. Надо бы его заиметь, набить, так сказать, руку.
   - Придержите язык, Линч! - прорычал Аксель и покинул камбуз.
   Хьюго понимал, что перешёл границы дозволенного, и в глубине души одобрил выдержку молодого капитана, но был слишком сильно раздражён выговором, поэтому откровенно ухмылялся, глядя ему вслед. Он не заметил Рыжего, караулившего за дверью и наслаждавшегося неожиданным спектаклем.
  

Глава 11

Старшая леди и молодые мисс

   Мисс Фэрфакс проверила, всё ли в порядке у её брата, разложила перед ним книги и документы, о которых он спрашивал, убедилась, что в ближайшие два часа великий египтолог не вспомнит о её существовании, и вышла из его каюты, тихо прикрыв за собой дверь. Теперь она поведёт девочек на палубу, а после прогулки займётся приведением в порядок рукописи. Она чувствовала перед Дэвидом вину: мало того, что она вырвала его из удобного кабинета, без которого он не мыслил своё существование, заставила проделать путь до порта и сесть на шхуну, так ещё несколько дней пренебрегала своей работой. Но зато теперь всё пришло в норму, и профессор занят любимым делом, разгадывая тайны прошлого. А она за два дня выправит такой объём текста, что наверстает упущенное время. Пока же у неё есть другая забота. Её бедный моряк должен быть вознаграждён за все лишения, на которые пошёл ради дочери, и теперь будет видеть Джейн ежедневно.
   В комнате девушек она обнаружила горничную, которая сейчас же перестала оживлённо болтать и обратилась к ней.
   - Молодые мисс сказали, что собираются прогуляться. Это очень хорошо. Погода чудесная, так что не пропустите погожий денёк. Море коварно: сейчас оно спокойно, а к вечеру, глядь, уже расходилось. В качку не очень-то легко удержаться на ногах. Не представляю, что буду тогда делать? Сумею ли донести кастрюлю из камбуза в салон?
   Эстер вновь поймала себя на мысли, что эта женщина ей не нравится, но, что было ещё более странным, особенно ей не нравится, что миссис Барлоу полюбила разговаривать с Розой и Джейн. Однако упоминание камбуза благоприятствовало её планам. Теперь ей легко будет заговорить о его хозяине.
   - По-моему, невозможно носить посуду в таких условиях, - сказала Роза. - Я бы не сумела.
   - Неловкий шаг - и весь суп на палубе, - засмеялась Джейн.
   - Хорошо, если он будет на палубе, а не на мне, - возразила горничная жалобным тоном.
   - И какой суп! - подхватила Эстер. - Вкусный суп. Мне нравится, как готовит ваш кок. Как его зовут?
   - Мистер Линч, мисс.
   - Мне бы хотелось его поблагодарить. Я думаю, что это будет ему приятно. Каждому мастеру хотелось бы, чтобы его старания были оценены.
   Салли оторопел. Такого даже Френк не мог предвидеть. Если проклятая баба скажет Линчу, что он хорошо готовит, то все старания убедить его в обратном будут тщетны. Но изворотливый негодяй сейчас же нашёл выход.
   - Боюсь вас огорчить, мисс, но это не по правилам. Кок не должен разговаривать с пассажирами. Если желаете, я сама передам ему, что вы им довольны.
   Эстер была удивлена и разочарована. Она не предполагала, что на море такая жёсткая дисциплина, но возразить не могла.
   - Будьте так любезны, миссис Барлоу.
   - Даже не подходите к камбузу, чтобы у мистера Линча не было неприятностей.
   "Хорошо, что она предупредила, а то я бы его подвела", - подумала Эстер. Она попыталась сообразить, как показать Джейн её предполагаемому отцу, чтобы никто этого не заметил, но ничего не приходило в голову, и она решила действовать по обстоятельствам.
   - Какие же строгие здесь порядки! - вздохнула она.
   - А такие строгости на всех кораблях или только здесь? - спросила Роза, думая о капитане.
   "На что она намекает? - испугался Салли, чувствуя, что его бросает то в жар, то в холод. - Уж не заподозрила ли она чего?"
   - Бывают, конечно, исключения, но у нас капитан суровый, с ним не поспоришь.
   "Суровый, как викинг. Смелый, решительный и красивый", - дополнила Роза список его совершенств.
   - А этот кок давно плавает с капитаном Йенсеном? - спросила Эстер, хотя наблюдала сцену их первой встречи и знала истину.
   - Нет, мисс. Мистер Линч никогда прежде не видел капитана, не думал, что он так строг, а потому ему здесь не по вкусу. Боюсь, как бы он не решил уйти на ближайшей стоянке.
   Этого мисс Фэрфакс не ожидала. Если её моряк уйдёт, то, значит, он здесь не из-за Джейн. Но она не может, не должна ошибиться. Наверное, горничная не поняла его намерений.
   - А где он служил до этого? Он и прежде был коком?
   "И что она всё о нём выспрашивает? - недоумевал обеспокоенный Салли. - Какая ей разница, где и кем он служил?"
   - Не знаю, мисс.
   - Что ж, воспользуемся спокойным морем и погуляем, - сказала мисс Фэрфакс. - Вы готовы, девочки?
   - Да, тётя Эстер, - почти хором ответили те.
   Роза давно уже дожидалась этого момента, мечтая поскорее увидеть капитана Йенсена. Во время завтрака его не было в салоне. Может, по строгим морским правилам, он не должен есть за одним столом с пассажирами? Но тогда она сможет наблюдать за ним только на палубе. Какое будет счастье, если он с ней заговорит! Она заранее покраснела от смущения.
   Джейн тоже думала о капитане. Ей он не нравился, но он нравился её подруге, поэтому она предвкушала, как с лёгкостью отвлечёт его внимание на себя. Было бы обидно, глупо, противоестественно, если бы капитан предпочёл простенькую Розу, обойдя красавицу Джейн. А потом она будет утешать подругу.
   - Идите, дорогие мисс, - сказала горничная. - А я пока приберу. И у братца вашего, мисс Фэрфакс, приберу.
   В душе Эстер вспыхнул протест. Она не желала, чтобы эта женщина оставалась с Дэвидом наедине. Он витает мыслями в Древнем Египте и далёк от настоящей жизни, поэтому может стать лёгкой добычей кокетливой миссис Барлоу.
   - Не надо его тревожить. Он работает.
   - Он меня и не заметит, мисс. Я буду тиха, как мышка.
   "Это Дэвид будет похож на мышку в твоих когтях", - решила Эстер.
   - Даже не думайте к нему входить. Он сейчас не здесь, а в Египте.
   - Да как же он там оказался раньше нас?! - воскликнула горничная.
   Роза и Джейн еле удерживали смех.
   - В Древнем Египте, миссис Барлоу, - внесла ясность Эстер. - Мой брат - учёный сухарь, интересующийся только древней историей, и не обращает внимания на то, что делается у него под носом.
   - Значит, я ему не помешаю, - обрадовалась горничная. - Поскребусь немножко, как мышка.
   - Он боится мышей, и вы можете сбить его с мысли. Я сама позову вас, когда он освободится.
   Миссис Барлоу не стала продолжать бесполезный спор, и Эстер в сопровождении девушек вышла за дверь. Проходя мимо каюты брата, она пропустила Розу и Джейн вперёд, а сама тихо приоткрыла дверь, больше всего опасаясь, что брат заметит её и задержит, но он что-то усердно писал. Тогда она осторожно вытащила ключ из замка, притворила дверь, заперла снаружи и опустила ключ в карман. Теперь она была спокойна.
   Салли, кляня свою судьбу, принялся убирать у девушек. Единственное, что ему доставляло удовольствие в вынужденной работе, так это прикасаться к одежде. Закрыв глаза, он представлял, что она облекает тело Джейн, Розы или хотя бы мисс Фэрфакс. Приведя каюту в приличное, по его мнению, состояние, он направился к профессору. Салли желал развлечься, влюбив в себя этого учёного придурка. Приняв соблазнительный для всякого мужчины кокетливый вид, он толкнул дверь и обнаружил, что она заперта.
   "Ревнивая ведьма!" - выругался он про себя, прибавив ещё кое-какие нелестные эпитеты, и пошёл рассказать Френку о её интересе к коку и получить указания.
   Мисс Фэрфакс вывела своих подопечных на палубу, огляделась и сразу же увидела молодого капитана. Он стоял совсем рядом, но, похоже, не видел их. Лысый матрос топтался возле него, очевидно, ожидая приказаний. Эстер отметила смущение племянницы и пожалела её.
   - Добрый день, капитан Йенсен, - обратилась она к Акселю. - Мы с вами сегодня ещё не виделись.
   Тот словно очнулся, ошеломлённо посмотрел на неё дикими глазами, тревожно огляделся и, словно только-только сообразив, что перед ним леди и надо проявить хотя бы элементарную вежливость, сказал:
   - Боюсь, что вам и вашим спутницам неудобно на шхуне. Я предупреждал, что мы не думали брать пассажиров в первый же рейс.
   - Нет, капитан, - решилась подать голос Роза, - нам очень удобно. У вас прекрасная шхуна.
   Аксель скользнул по ней взглядом и чуть ли не со страхом задержал его на Джейн, которая была сейчас особенно хороша.
   - Простите, мне надо идти, - пробормотал он и поспешил прочь.
   Лысый матрос, исподтишка разглядывавший девушек, не отставал от него.
   - Какой странный! - сердито сказала Джейн.
   Она так старалась его очаровать, но в его долгом взгляде она не прочла восхищения.
   - Да, - задумчиво подтвердила Эстер. - Очень странный.
   Роза была в отчаянии от его невнимания к ней, но сейчас же встала на его защиту.
   - Он не странный. Я же вам ещё вчера говорила, что у него совсем измученный вид. Разве вы не заметили, что, когда мы подошли, он спал. Вы его разбудили, тётя.
   - Спал? Но мистер Митчелл здесь. Я его вижу. Почему же капитан не пойдёт отдохнуть в свою каюту? Я совершенно не разбираюсь в морских порядках, но мне кажется, что у капитана должно быть время, чтобы выспаться и не пугать нас, засыпая на ходу.
   Мисс Фэрфакс была раздосадована нелюбезностью капитана к ней, а особенно - откровенным пренебрежением к её племяннице, ведь он ей даже не ответил. А красавицу Джейн он, похоже, боится. Может, этот молодой человек попросту не привык к женскому обществу, и в этом разгадка его поведения?
   - Решили прогуляться, мисс? - спросил мистер Митчелл, подходя и улыбаясь всем леди одновременно и по очереди.
   "До чего он приятный! - подумала Эстер. - Даже сравнивать невозможно с капитаном".
   - Да, мистер Митчелл, - ответила она за всех. - Миссис Барлоу советует пользоваться всяким случаем, когда море спокойно.
   Она не могла ручаться, что помощник капитана как-то озадаченно сдвинул брови при упоминании о горничной, но ей так показалось.
   - Вас устраивает, как она справляется с делом? - спросил он.
   Эстер не хотела подводить неумелую женщину, поэтому с улыбкой ответила:
   - Да, вполне.
   - А в остальном вам на "Александрии" удобно?
   - Нам здесь очень нравится. Правда, девочки?
   - Здесь чудесно! - воскликнула Роза, думая о капитане.
   - Да, очень любопытно, - подтвердила Джейн, размышляя о нём же.
   - А еда? Устраивает вас еда?
   Теперь уж Эстер могла поклясться, что в голосе мистера Митчелла слышалось напряжение и даже беспокойство.
   - Замечательная еда! Вам очень повезло с коком. Я не предполагала, что на корабле будет такой вкусный стол. Я прежде не бывала на море и, если честно, готовилась до самого Египта есть одну солонину.
   - Вы плывёте в Египет, мисс, - с запинкой проговорил помощник капитана. - А в Индии вы не бывали? Не жили там?
   - Нет, я никогда не покидала Англию.
   Мистер Митчелл галантно поклонился дамам и отошёл, едва скрывая недоумение.
   "Мне и он кажется странным, - подумала мисс Фэрфакс. - Может, все моряки такие?"
   Она увлекла девушек за собой, делая вид, что определённой цели у неё нет, но на самом деле стараясь приблизиться к запретному камбузу. Что бы ни говорила миссис Барлоу, а кок не может пострадать из-за того, что мимо его каморки пройдут пассажиры.
   - Осторожнее, девочки, - предупредила она, увидев молодого матроса, старательно орудовавшего шваброй.
   Дик невольно поднял голову и оглядел прогуливающихся дам. Когда-то давно он уже видел Розу, но тогда она была некрасивым ребёнком, а теперь немного похорошела, однако рядом с подругой выглядела совершеннейшей дурнушкой. О мисс Фэрфакс он знал по рассказам отца и заранее считал её очень умной, но с небольшими странностями. А больше всего его интересовала Джейн. Как же она была хороша! Недаром отец всегда расхваливал её красоту. И ведь она приходится ему сестрой. Ему казалось, что стоит ей посмотреть на него, как в ней сразу же заговорит голос крови и она неосознанно почувствует в нём родного ей человека.
   Но Джейн не было дела до какого-то матроса, занимающегося грязной работой. Она на него даже не взглянула.
   - Добрый день, - поздоровался Дик, желая привлечь её внимание.
   Красавица с негодованием отвернулась и поторопилась пройти мимо, а Дик с обидой посмотрел ей вслед.
   "Ну и сестрица у меня!" - возмущённо сказал он себе, однако продолжить раздумья не успел.
   - Что ты стоишь, Брайтон! - раздался у него над ухом опостылевший голос капитана. - Сколько можно отлынивать от работы?! Я с раннего утра не могу заставить тебя заняться делом!
   И как на грех Аксель отчитывает его при дамах, при сестре! Его можно возненавидеть уже из-за одного этого!
   Услышав резкий голос капитана, обе девушки обернулись. На лице Джейн отразилось высокомерное презрение, а Роза взглянула на провинившегося с испугом и сочувствием. Старшая леди сказала им что-то, не поворачивая головы, и её подопечные больше не проявляли интереса к неприятной сцене.
   Хьюго услышал, как капитан Йенсен ругает несчастного парня, встал в дверях, чтобы посмотреть, чем его воспитанник ему не угодил, и встретился глазами с мисс Фэрфакс. Вчера он помнил её чем-то очень недовольной, а сейчас она казалась воплощением доброжелательности. Смотреть друг на друга, даже если это произошло случайно, и при этом делать вид, что не замечаешь того, на кого уставился, было настолько глупо, что и Эстер и Хьюго еле заметно учтиво наклонили головы, словно здороваясь. И сейчас же всё внимание счастливого отца перешло на Джейн.
   Мисс Фэрфакс перевидала столько отцов и матерей, и безумно любящих своих чад, и равнодушных к ним, что по лицу кока сразу определила, что её догадка блестяще подтвердилась и отец Джейн, то есть таинственный американский заводчик, сейчас перед ней. Так пусть же он будет спокоен, потому что она свято сохранит его тайну.
   - А вы что стоите, словно вам нечего делать? - почти закричал Аксель. - Простите, мисс, я понимаю, что лучше бы вам этого не слышать, но мне нужно следить за порядком на моём судне.
   "Словно нарочно выжидал, когда к камбузу подойдут пассажиры, чтобы меня при них унизить, - подумал Линч. - При моей девочке! Что она обо мне подумает?!"
   - Вас можно понять, капитан, - откликнулась Эстер. - Мы не будет мешать.
   Она быстро взглянула на своего моряка, и тому показалось, что она чуть улыбнулась ему.
   "Хорошо, что догадалась увести девочек, - подумал Хьюго. - Умная женщина. Очень умная и деликатная".
   - Как капитан Гамильтон мог прислать мне такого кока?! - не унимался Аксель, но уже не в полный голос. - Вы хоть сами пробуете свою стряпню?
   У Хьюго даже зубы заныли от ненависти к этому молодчику.
   - Да, СЭР. Поэтому я нахожу, что профессия кока - одна из самых опасных.
   - Боитесь, что пострадаете раньше, чем остальные? - ехидно спросил Аксель.
   - Именно, СЭР. Я знал парня, которого поставили на камбуз заменить кока ("И твой дядя его знал", - подумал он). Так он перепутал банки и вместо соли приправил пищу крысиным ядом. Ясно, что тот парень сам не пробовал то, что готовил, а вот капитан пострадал. А я честно всё испытываю на себе.
   Хьюго не ожидал от своей речи такого эффекта: Аксель будто помертвел.
   "Уж не испугался ли ты, поганый щенок?" - подумал Хьюго.
   - Не болтайте чепуху, Линч, - сказал Аксель уже без прежнего пыла, с ужасом думая, что Рыжий слышал про отраву, и ни о чём не подозревающий человек может пострадать по собственной дурости. - И работайте. Учтите, что мистер Митчелл почти ничего не мог съесть ни вчера за ужином, ни сегодня за завтраком. О себе я уже не говорю.
   "Нам с Диком надо продержаться только до Египта, - думал капитан Линч. - Но боюсь, что этот путь нам покажется длиннее, чем кругосветное плавание".
  

Глава 12

Хьюго Линч признаёт поражение

   Хьюго с мрачной безнадёжностью ожидал, с какими замечаниями матросы будут возвращать ему посуду. Сначала выскажутся они, потом своё слово скажет капитан, а может, его опередит миссис Барлоу. Он несколько раз пробовал каждое блюдо и не находил недостатков. Очевидно, за годы плавания на "Французе" Танцор до того приучил его к своей стряпне, что он забыл вкус привычной для остальных людей пищи. Пока что он уныло сидел в камбузе, отдыхая и не желая выглядывать за дверь, чтобы не видеть опостылевших лиц, и его мысли перенеслись к мистеру Митчеллу. Почему-то этот симпатичный человек ни разу не заглянул к нему и, казалось, даже избегал приближаться. Это до того не вязалось с его прежним поведением, что кок встревожился. Он чувствовал своё полное поражение, и нежелание помощника капитана говорить с ним подтверждало крушение его горделивых надежд.
   "Сам виноват, - подумал Хьюго. - Надо было плыть пассажиром. Чего я испугался? Что не смогу вести себя за столом, как джентльмен? Но Мистер Диксон подучил бы меня, а уж я бы постарался не выглядеть совершеннейшим дикарём. Правда, Мистер Диксон сам мог подзабыть хорошие манеры. И моя речь. Говорю-то я хорошо, многие этому даже удивляются. Знали бы, в каком обществе я плавал на "Эдеме", так перестали бы удивляться. Там даже неотёсанный дуралей научился бы правильной речи. Моя беда в том, что очень уж я привык к красивым выражениям, которые неуместны в обществе дам. Элизабет почти удалось отучить меня от них, а без неё мне не для кого было следить за собой, и я опять распустил язык. И что бы мне стоило вести себя так, словно она всё ещё со мной?! Я и Дику много раз говорил, чтобы он не ругался, а глупому мальчишке нравилось во всём мне подражать. Настоящей руганью это, конечно, не назовёшь, но выражаться так для него всё равно плохо. Хотя бы ради моего мальчика мне надо было обрести хорошие манеры. Так что, если бы я плыл пассажиром, мне пришлось бы всё время молчать, а я этого не умею, да, вроде, в обществе это прилично только для немого. Да что говорить? Сделанного уже не поправить, и надо думать не о том, как научиться выглядеть джентльменом, а о том, как научиться сносно готовить".
   Он услышал, что к камбузу подходят, и сейчас же преобразился. Сейчас это был жизнерадостный, уверенный в себе и всем довольный человек, готовый любое замечание парировать едко, но с юмором.
   Пришёл всего лишь Дик, но Хьюго не хотел, чтобы даже он заметил его подавленность.
   - Как обед?
   - Вкусно. Мне понравилось. Капитан, эта зараза ни за что ни про что наорала на меня при пассажирах, при Джейн! - Молодой человек боялся, что кто-нибудь помешает ему поделиться с отцом своим возмущением, как это было при выдаче обеда, а потому говорил очень быстро. - Я его НЕНАВИЖУ!
   - Капитана здесь нет, Тигр.
   - Мистер Линч.
   - А вот этот парень здесь присутствует, - согласился Хьюго. - Успокойся, Дик.
   - Но он выставил меня бездельником! Теперь эти дамы, и Джейн тоже, думают, что я скрываюсь от работы и что эта скотина только и делает, что пытается заставить меня хоть что-нибудь сделать.
   - Я тебя понимаю, дружок, но успокойся. Что тебе до этих дам и даже до Джейн? Поверь, они не обратили на тебя внимания. Капитан ругал какого-то матроса, только и всего. Когда ты случайно попадёшься им на глаза, они тебя не узнают. А потом, когда мы расстанемся с ними в Египте, вы больше уже не встретитесь. Разве только ты увидишь Джейн тайком, и то если будешь меня сопровождать, когда я пойду её навестить. А скоро она закончит обучение, мистер Бредли поселит её вместе с дамой, которая введёт её в общество, и мне придётся делать вид, что я случайный прохожий, чтобы посмотреть, как она выходит из дома и садится в кэб.
   - Она вас узнает.
   - Не узнает. Я всего лишь кок. Она на меня никогда и не взглянет.
   - Но до Египта мне будет стыдно с ними встретиться, капитан. Они меня непременно узнают. Когда этот чёрт, который хуже любого дьявола, на меня орал, Джейн и Роза оглянулись и посмотрели прямо на меня. Я чуть от стыда не сгорел. Хорошо, что мисс Фэрфакс их увела.
   - Да, она славная женщина, - подтвердил Хьюго.
   "Что бы ни говорила миссис Барлоу, мне сестра профессора нравится", - сказал он себе.
   - Пристукнуть бы эту гадину, когда он стоит и ничего не видит. Да-да, капитан, он иногда такой странный: стоит неподвижно, глаза, вроде, открыты, а такое чувство, что на какое-то время он перестаёт замечать, что происходит прямо перед ним. Потом будто очнётся, вздрогнет и начнёт очумело озираться, а потом принимается ходить по палубе, словно ему больше делать нечего, а за ним идут Френк или Рыжий. Рыжему, кажется, не очень хорошо даже при таком ровном ветре, поэтому он просто бредёт невдалеке, а Френк порой так заботливо к этой сволочи обращается, что-то говорит, словно успокаивает или утешает. Может, Аксель сошёл с ума, а Френк - его врач или эта... как это?.. сиделка? Ну и отправлялся бы прямиком в сумасшедший дом, а не то он скоро доведёт до безумия меня.
   Дик весь дрожал от ярости, и Хьюго задумчиво за ним наблюдал.
   - Если хочешь, Тигрёнок, уходи со шхуны на первой же стоянке и возвращайся к нам на люггер. Подождёшь меня там.
   У молодого человека мгновенно остыл гнев.
   - Нет, капитан, я без вас не уйду. Если бы вы меня послали сюда, а сами оставались на "Французе", то я, клянусь, обязательно бы сбежал, но, пока вы здесь, я буду плыть с вами, а этот скот пусть ругает меня, как ему вздумается. Я вытерплю.
   - Тигрёнок, я тебе дело говорю. Я здесь из-за дочери, а тебе подвергаться унижениям не из-за чего.
   "А я здесь из-за отца", - сказал про себя Дик.
   - Я тоже буду здесь из-за Джейн, - проговорил он вслух. - Мне тоже хочется наблюдать, как она гуляет по палубе.
   Хьюго улыбнулся.
   - Уж не влюбился ли ты в неё?- спросил он.
   Молодой человек мог бы ответить, что это невозможно, поскольку она его сестра, но лишь покачал головой.
   "Я бы в его годы непременно влюбился бы в такую красавицу", - подумал Хьюго, удивлённый и даже чуть задетый пренебрежением Дика.
   - А раз она тебе безразлична, то и незачем тебе терпеть выходки капитана Йенсена, - сказал он. - Человек очень неприятный, всеми силами старается тебя унизить. К чему тебе трястись от ненависти и желания проломить ему голову? Он тебя с удовольствием отпустит с судна. А я прекрасно обойдусь без тебя. Ты ведь видишь, что я совершенно спокоен. Я настолько старше его, что могу позволить ответить ему так, как мне хочется. Мне здесь даже нравится.
   - Едва ли, капитан, - усомнился молодой матрос.
   - Возможно, - согласился Хьюго. - У себя на "Французе" я такого безобразия не потерплю. Скажем так: меня забавляют здешние порядки. У меня прекрасное настроение, поэтому я и не замечу, как доплыву до Египта, а оттуда вернусь к нам. Так что не бойся оставить меня на съедение капитану. Думаю, что это именно ему не поздоровится, а не мне.
   - Нет, я не уйду.
   - Тигрёнок, я не могу видеть, как ты бесишься от обиды.
   - А я не обижаюсь. Мне очень нравится мистер Митчелл, и до Египта я не хочу с ним расставаться. И капитана, если подумать хорошенько, можно вытерпеть, можно даже с лёгкостью вытерпеть. Его и терпеть не надо, а лучше просто не обращать внимания на его замечания. Нет, я отсюда не уйду.
   Дик испугался, что сам же вызвал у отца желание отправить его с "Александрии" и плыть одному.
   - Если уж говорить откровенно, то капитан не так уж груб, - рассуждал он. - Наши ребята рассказывали про таких капитанов, по сравнению с которыми Аксель - просто сама вежливость.
   Несмотря на все неприятности, Хьюго не мог сдержать смех.
   - Прекрати, Тигрёнок, иначе сейчас ты изобразишь его ангелом.
   - Нет, я серьёзно. Да и Мулат рассказывал про жестоких... Ох, капитан, этот Одноглазый... Ну почему вы не хотите на него посмотреть? Он же вылитый Мулат! Только он какой-то странный. Я всё ловлю момент, чтобы с ним поговорить, а он бегает от меня, словно боится. Почему?
   - Видно, он заметил, что ты им слишком сильно интересуешься, и заподозрил неладное. Наверное, у него есть причины не желать, чтобы его замечали.
   - Посмотрим, что вы скажете, когда его увидите.
   - Скажу, что этот человек очень похож на моего бедного друга. Ты вбил себе в голову непонятно что, Дик, и заставляешь этого Одноглазого от тебя шарахаться.
   - А ещё...
   - Тихо! - остановил его Хьюго. - Наше сокровище.
   Хмурый Аксель оглядел кока и матроса.
   - Если ты поел, Брайтон, то отдохни немного, а потом иди к мистеру Митчеллу, потому что я устал тебя подгонять. Почему-то тебе дали кличку Тигр, но вернее было бы прозвать тебя Ленивая Медуза. Убирайся отсюда и не отвлекай кока.
   Подождав, пока молодой человек отойдёт от камбуза, Аксель заговорил:
   - Вроде, в отличие от этого парня, вы не бездельничаете, Линч, но то, что вы подаёте людям, нельзя назвать едой. Их терпение уже на исходе. И моё тоже. Я подожду ещё немного, но, если вы не научитесь готовить, я буду вынужден заменить вас кем-нибудь другим. Учтите это.
   И он вышел. То, что на этот раз капитан Йенсен говорил не грубо, очень серьёзно, вдумчиво и спокойным тоном, оказалось для Хьюго во сто раз хуже язвительных реплик.
   "Хорошо хоть, что он сказал это не при Дике, - подумал несостоявшийся кок. - Мне повезло, что все выговоры были без него. Мальчик и без того терпеть его не может, а услышав, что и как он выговаривает мне, возненавидит его ещё больше".
   Он лукавил сам с собой, не желая признаваться, что ему просто было бы стыдно перед своим воспитанником.
   - Опять неудача, Хьюго, - сказал Френк, бодрый после трёхчасового сна в кубрике и плотного обеда. - Прости, но я не сумел съесть и половины - выплеснул за борт. Знаешь, мне нравится твой характер. Ты не огорчаешься, что бы тебе ни говорили. Приготовься: сейчас ребята будут высказываться. Ох, и злы же они! Наберись мужества. Я тебя предупредил, а сам пойду, потому что слушать всё это по второму разу невмоготу. А ты хорошо делаешь, что не выходишь из камбуза. Выслушивать то, что они будут говорить поодиночке, легче, чем то, что бы они наговорили всем скопом. Тебе безопаснее прятаться здесь. Но зато и досталось твоему Тигру! Все упрёки посыпались на него. От такой бани долго не отмоешься... Всё, убегаю! Идут!
   Хьюго не мог пожаловаться, что матросы ему особо сильно грубили, но каждый по-своему выражал отвращение.
   - Послушай, Хьюго, ты уморишь больных, - озабоченно сказал Рыжий. - У них и без того аппетита нет, а то, что им принесли, заставило их отвернуться. Ты бы постарался хотя бы ради них.
   - Хорошо, - согласился кок. - Я зайду к ним и спрошу, чего бы они хотели поесть.
   Рыжий растерянно кивнул и выкатился из камбуза. Хьюго перемыл посуду и решил, что ему, и в самом деле, не помешает наведаться в кубрик и расспросить больных об их нуждах. Он призвал на помощь всю свою выдержку, предвидя, что разговор будет тяжёлым и она ему пригодится, принял независимый вид и уверенно двинулся к выходу.
   - Куда вы направились, Линч? - осведомился Аксель, преграждая ему путь.
   - В кубрик, СЭР. Хочу навестить больных и выслушать их пожелания.
   - Ничего, кроме ругани, вы не услышите, - холодно проговорил капитан Йенсен. - Оставайтесь здесь и поберегите себя. При ваших талантах не стоит лишний раз появляться на людях. Больные съедят то же самое, что и здоровые, если это окажется съедобным. Не вздумайте мучить их своим видом. И принимайтесь за дело, хотя я заранее предвижу результаты.
   Хьюго обнаружил, что стоит, крепко стиснув кулаки, и осторожно разжал их.
   - Если, по-вашему, СЭР, я такой никудышный кок, то я могу перейти в матросы.
   - В вашем возрасте?
   - Увидите, СЭР, что мой возраст мне не помешает.
   - Зато он помешает мне, Линч, - мрачно возразил Аксель. - Я не хочу, чтобы меня сочли убийцей. Оставайтесь в камбузе и сделайте что-нибудь самое простое, лишь бы это можно было есть. Вот удружил мне капитан Гамильтон!
   И он отошёл со скорбным видом.
   "Это я, похоже, удружил моему другу Джо, - удручённо подумал Хьюго. - Стыдно. Вот не думал, что я совсем не гожусь в коки. Что ж, попробуем ещё раз".
   Он занялся ужином.
   - Мистер Линч, вы такой... - начала и запнулась миссис Барлоу, входя и ставя на стол кастрюлю.
   - Какой? - спросил Хьюго, приятно улыбаясь.
   По этой улыбке Салли сразу понял, что Френк был прав, когда утверждал, что для человека нет ничего страшнее растоптанного самолюбия, поэтому с удовольствием внёс в это великое дело свой вклад.
   - Вы ТАКОЙ мужчина. Едва я увидела вас, как сразу поняла, что только вы могли бы заменить мне моего бедного Адама. Вы с ним очень похожи. Кстати, Адам был похож на вас во всех отношениях. Как-то я заболела, у кухарки был выходной, и он решил сам побаловать меня праздничным обедом. И что же?
   - Что? - спросил Хьюго, принимая заинтересованный вид.
   - А то, что после этого обеда всю мою хворь как рукой сняло. Я сейчас же встала с постели, только чтобы не допустить его на кухню готовить ужин. Но это не мешало ему быть безупречным джентльменом во всех других отношениях. Прямо как вы.
   "Спасибо, утешила, - желчно поблагодарил Хьюго мысленно. - И что за гадкий язык у баб?"
   - Я счастлив, что напоминаю вам вашего супруга, дорогая, и близок к тому, чтобы его заменить.
   - Ах! - И женщина кокетливо отвернулась.
   "Он уже боится спрашивать, понравился ли обед пассажирам, - подумал Салли. - Это хороший знак".
   - Устала, - сказала миссис Барлоу. - Вот не ожидала, что работа горничной так тяжела. Здесь ведь надо и услужить, и угодить, и не показать, что капризы пассажиров могут сильно обидеть. У старшей мисс такой вздорный характер! От неё невозможно добиться и слова благодарности. Только упрёки.
   "А этому я уже не верю, - решил Хьюго. - Ты, голубушка, хочешь притвориться несчастненькой, но я-то эту леди знаю лучше, чем ты воображаешь".
   - Что же делать, раз так не повезло, - философски ответил он.
   - Они так и кривились, когда пробовали ваш обед, а мисс Фэрфакс про вас говорила очень нехорошо, дорогой мистер Линч. Не о вас как мужчине, потому что она вас не видела, а если бы взглянула, то... Ах!.. а о вас как поваре. Но я не хочу, чтобы она на вас смотрела, ведь я очень ревнива.
   Хьюго еле дотерпел до её ухода, а оставшись один, в раздумье попробовал суп и понял, что страшно голоден. Что бы ни говорили о его готовке и что бы ни сказали впредь, он налил себе в миску никем неоцененный суп и принялся с наслаждением есть, но в конце трапезы чуть не поперхнулся, потому что в дверях стоял мистер Митчелл и с таким недоумением на него смотрел, что коку стало неловко.
   - Вы жили в Индии, Линч? - задал неожиданный вопрос помощник капитана.
   - Нет, мистер Митчелл, не приходилось.
   Недоумение не сходило с лица гостя, но он не разъяснил, что его заботит и чем вызван столь странный интерес к Индии, а лишь кивнул и удалился.
   У Хьюго пропал лишь наполовину утолённый аппетит. Он резко встал, осторожно выглянул на палубу, отпрянул, увидев, что мистер Митчелл остановил капитана, и стал прислушиваться. Собеседники стояли довольно далеко, но Хьюго разобрал многое, а то, что не расслышал, домыслил и восстановил в подробностях.
   - Что вам угодно? - холодно осведомился Аксель.
   - Я хотел... Перейдите в другое место, Френк, я должен поговорить с капитаном.
   - Он мне нужен, - неприятным голосом возразил Аксель. - А нам с вами не о чем говорить. Вы знаете, что я не желал вашего присутствия на шхуне, но всё-таки настояли на своём. А мне всегда были неприятны такие навязчивые люди.
   - Что с тобой, Аксель? Простите, капитан, я не должен был это говорить, ведь мы с вами почему-то стали врагами.
   - Что вы хотели?
   - Во-первых, я не понимаю, чем больны два матроса и почему они заболели так неожиданно, - заговорил мистер Митчелл официальным тоном.
   - Вы стали врачом? Почему вас так интересуют болезни? - неприязненно спросил капитан.
   - Я должен знать, что с ними. Команда распущена, работает кое-как, а те двое мне показались неплохими матросами, и мне без них трудно.
   - Команда распущена? - изобразил удивление Аксель. - А почему вы распустили команду? Это ваше дело работать с людьми, а если вы не справляетесь со своими обязанностями, то лучше покиньте судно и не расшатывайте дисциплину. После вашего так называемого командования мне будет трудно наладить нормальную работу.
   - Что вы говорите?! - оскорблённо воскликнул мистер Митчелл.
   - Надеюсь, у вас всё?
   - Нет, не всё! Пока я здесь помощник капитана, я должен знать, что с теми двумя матросами.
   - Они больны.
   - Чем больны?
   - Больны. Просто больны. Я не врач, чтобы ставить диагноз.
   - А если они опасно больны? Если они перезаразят всю шхуну?
   - Это не заразная болезнь, поэтому не волнуйтесь. Им нужен покой, и тогда они пойдут на поправку. Теперь наконец разговор окончен?
   - Нет. Ещё я хотел поговорить о коке.
   - Что с ним такое?
   - Я не понимаю... Куда вы, капитан?
   - Что вам ещё?
   Грубый вопрос капитана прозвучал возле самого камбуза.
   - Отойдём отсюда, - тактично предложил мистер Митчелл.
   - Что вам ещё от меня надо? Не нравится кок? Да, мне уже доложили, что вы не можете есть его стряпню.
   - Я не могу, но меня удивляет...
   - А меня ничего не удивляет. Скажите ему сами, чем вы недовольны, а я уже устал с ним разговаривать. Матросы жалуются! - Голос Акселя загремел на всю шхуну. - Вы жалуетесь! Пассажиры жалуются! Я как чувствовал, что этот кок, которого мне навязал капитан Гамильтон, принесёт мне одни неприятности.
   - Я не понимаю, почему пассажиры... - начал мистер Митчелл, но капитан не дал ему договорить.
   - А тут и понимать нечего! Хватит! Я от вас устал! Принимайтесь за дело и не лезьте ко мне со своими недовольствами!
   - Я ничего не понимаю, - растерянно проговорил мистер Митчелл.
   "Я тоже ничего не понимаю, - подумал Хьюго, с отвращением глядя на остатки супа, который он только что с наслаждением ел. - Одно я понимаю ясно, что кок из меня не получился. Щеглёнку я верю, и, если он тоже говорит, что не может есть то, что я приготовил, значит, я должен вычеркнуть эту профессию из списка возможных на случай нищей старости. Теперь остаётся достойно признать поражение и подумать, как продержаться до Египта".
  

Глава13

Неплохой совет

   Салли был разочарован. Он уже придумал, как потешить свою пакостную натуру, предложил это Френку, но тот запретил, поэтому ему оставалось только в мыслях представлять, как бы всё славно получилось. А разговор вышел таким.
   Френк обдумал сообщение Салли о том, что мисс Фэрфакс хотела лично поблагодарить кока, и одобрил находчивость друга.
   - Ты хорошо придумал, что коку здесь запрещено разговаривать с пассажирами. Думаю, теперь эта баба будет держаться подальше от камбуза. Что ей за дело до какого-то кока? Наверное, просто хотела показать, какая она ко всем доброжелательная. Но отныне она ни к кому, кроме капитана и его помощника, не посмеет обратиться.
   - Она и не посмела. - Салли засмеялся совсем по-бабьи, что очень подходило к его обличью горничной. - Жаль, что ты продрых самое интересное. Когда эта баба прогуливала своих девок, капитан прямо при них облаял Тигра, а потом напустился на Линча. Я наблюдал издали, поэтому мог хохотать в своё удовольствие, а бедняга Рыжий вынужден был слушать всё это с постной рожей. Тигру было так стыдно, что он готов был, кажется, убить Акселя, а Линч держался молодцом, за словом в карман не лез. Кажется, наш капитан скоро будет бояться его языка.
   - Он хорохорится, но уже на пределе. Вот увидишь, что на ближайшей стоянке он с превеликим удовольствием уйдёт с корабля вместе со своим Тигром, тем более что сегодня он услышит свою новую кличку. Я долго раздумывал, как окрестить его пообиднее, и решил, что для такого человека самое простое и будет самым обидным.
   И он шепнул приятелю новое прозвище. Салли пожал плечами.
   - Вот увидишь, что его это очень заденет, - заверил Френк.
   Заметив, что мистер Митчелл на них поглядывает, Салли стал, не прекращая разговора, кокетливо охорашиваться.
   - Но всё-таки эта баба слишком любопытствовала насчёт кока. Всё-то ей было интересно. Кто он? Плавал ли с капитаном прежде? Где служил до сих пор?
   - На всякий случай, Салли, приглядывай за всеми пассажирами, ничего не упускай, следи, чтобы они не разговаривали с Линчем и Тигром. Но я не думаю, что с этой стороны есть опасность. Ты правильно сказал про неё, что она любопытна. Сегодня она хотела разузнать о коке, потому что ей понравилось, как он готовит, но, услышав, что разговаривать с ним нельзя, она и не вспомнит, что хотела его поблагодарить.
   - А может, проявить осторожность? - спросил Салли, кровожадно посмеиваясь.
   Его друг посмотрел на него с подозрением.
   - Каким образом?
   - Мистер Митчелл скоро будет лапу сосать от голода, как медведь в берлоге. Он живёт на одних только сухарях. К сожалению, их я не могу обсыпать перцем. Он почти с ужасом смотрит, с каким аппетитом пассажиры едят, и думает, наверное, что их желудки сделаны из железа. К счастью, он стесняется спросить их, как они выдерживают такую отраву.
   - Этого он не спросит, ты уж поверь, - подтвердил Френк. - Не такой у него характер. А иначе наша хитрость не удалась бы. Впрочем, если бы и спросил, то подумал бы, что они привыкли к острым блюдам. Говорят, те, кто долго жил в Индии, уже не могут обходиться без перца.
   - От такого количества перца, которое я ему подсыпаю, окочурится даже настоящий индус. Хорошо, что я могу проделывать такие фокусы у всех на глазах, а Мореход или Март сразу бы попались. Но я хочу сказать о безопасности. Может, мне сыпать перец или соль сразу в кастрюли?
   - Даже не вздумай! - испугался Френк. - Ты не сможешь каждый раз выплёскивать остатки за борт, это заметят, да и Линч удивится, что его гадость стали подъедать подчистую, а если ты вернёшь наперчённую еду, он сразу всё поймёт.
   - Тогда давай я буду приправлять пищу в тарелках всем. Это сложнее, но я постараюсь.
   Салли представлял, с какими гримасами пассажиры будут пробовать еду, и заранее веселился. Особенно ему хотелось поиздеваться над мисс Фэрфакс. Он наговорил Линчу слишком много плохого про эту женщину, поэтому, чем терпимее и вежливее она была, тем больше он её ненавидел.
   Френк задумался, по привычке представляя возможные последствия этой неплохой идеи. Но ведь Салли пришлось бы проявлять ловкость рук при наполнении каждой тарелки, и это было очень опасно. А ещё у пассажиров могут возникнуть вопросы, почему прежде всё было нормально, но вдруг во всех блюдах появился перец. А главной причиной для отказа от предложения Салли была необыкновенной красоты юная девушка, которой тоже пришлось бы мучиться от обилия перца. Френк не мог допустить, чтобы его Джейн разделила участь многострадального помощника капитана.
   - Нет, не стоит этого делать, - решил он, приведя все аргументы, кроме последнего.
   Салли был очень огорчён, но смирился, положившись на мнение друга.
   - Странно, что не интересуются Мулатом, - сказал он.
   Френк усмехнулся.
   - Тигр интересуется, но нам с Рыжим уже не приходится следить, чтобы они не оказались рядом.
   - Почему? - поинтересовался Салли.
   Во время разговора он не упускал из вида помощника капитана, чтобы успеть уйти вовремя, если тому вздумается приблизиться.
   - Мулат сам от него бегает. И к камбузу его не затащишь.
   - Всё-таки не выдержал и идёт сюда, - сообщил Салли. - Я пойду, а то сейчас начнёт спрашивать, что мы здесь делаем. - И он громко попрощался. - До встречи, Френк. Было приятно отдохнуть за разговором с очаровательным мужчиной, но, к сожалению, у меня много дел.
   Увидев, что кокетливая горничная ушла, мистер Митчелл повернул назад. Обращаться к Френку ему не хотелось, потому что заставить его работать он не мог: едва он поручал какое-то дело этому человеку, пришедшему сюда в качестве матроса, как сейчас же вмешивался Аксель, а его грубость была нестерпима.
   Френк дал точное определение действиям Мулата: он, действительно, весь день бегал от Тигра. Несчастный человек, не помнивший прошлого, был совершенно запуган. За ним, убийцей, охотились, и его друзьям казались опасными два человека на этой шхуне: молодой матрос с ясными серыми глазами и кок. Мулат не видел кока, но странность его поведения уже была подозрительной. Почему он не выходит из камбуза? Почему ни он не стремится поболтать с ребятами из команды, ни те не заглядывают к нему? Может, этот таинственный кок - переодетый полицейский, и все нутром это чуют? Недаром матросы дружно ругают вкусную еду, которую им подают. Мулату казалось, что это делается ради него, и он был благодарен за поддержку. Камбуз в его представлении стал олицетворением опасности, и он старался не приближаться к этому сооружению, а если ему доводилось проходить рядом, то он молниеносно проносился мимо, так и чувствуя на себе сверлящий взгляд того, кто затаился внутри.
   Убежать от Тигра у него возможности не было, потому что молодой человек был, как и он, матросом. К счастью, их не ставили на вахту вместе, а работая почти рядом на мачте или на палубе, можно было делать вид, что у него нет возможности перекинуться и словечком. Когда Мулат был в стороне от камбуза, Тигр казался ему опаснее кока, потому что всё время следил за ним и пытался подобраться поближе. Хорошо, что его выручали друзья. Когда настойчивый парень совсем загонял его в угол, Френк или Рыжий принимались болтать с преследователем и давали преследуемому возможность ускользнуть. Жить в таком напряжении было мучительно, и Мулат не представлял, как долго ещё продлится эта пытка. Он боялся, что всё кончится его разоблачением. Но кто такой этот Тигр? Тоже переодетый полицейский? Не похоже. Друг убитого? Почему он не оставляет его в покое?
   Дик был не меньше встревожен этой погоней, только, в отличие от Мулата, он желал, чтобы их встреча наконец состоялась. Он недоумевал, почему одноглазый человек, так похожий на погибшего друга его отца, как будто боится его и упорно пытается от него ускользнуть?
   Вечером он и капитан Линч сидели на полу своей каморки, наслаждаясь курением трубок перед тем, как улечься в гамаки. Только, к сожалению, и это удовольствие было омрачено тяжёлыми думами. Кок помалкивал о своих неприятностях, но тем крепче они завладевали его мыслями, а молодой человек радовался, что может рассказать о накопившихся впечатлениях. Пока он описывал, как шарахался от него Одноглазый, ему в голову пришла гениальная догадка.
   - Капитан, а может, у Мулата есть брат-близнец?
   - И тоже одноглазый, - заметил Хьюго. - Оставь бедного малого в покое, Тигрёнок. Представь, что бы ты сам чувствовал, если бы тебя так же усердно преследовал совершенно незнакомый тебе человек. Ты бы прятался от него, едва завидев его тень. Мне его даже жалко.
   - Я не понимаю, почему вы не хотите на него посмотреть? - допытывался Дик.
   - Мне некогда, - отговорился Хьюго. - У кока очень напряжённая работа. Пожалуй, надо будет выделять Танцору помощников.
   Несмотря на свои тревоги, Дик не мог удержаться от смеха.
   - Питер сразу поймёт, что вы основательно ознакомились с его профессией, - сказал он.
   Хьюго было совсем не до смеха, но он сделал вид, что ему тоже весело.
   - Что-то ты перестал говорить о капитане Йенсене, - заметил он.
   - А что с ним такое? - будто бы не понял Дик. - Капитан как капитан. Может быть, получше многих.
   Он проговорил это равнодушно, скрывая накопившуюся за время их короткого знакомства ненависть, а также свежее негодование на последние слова этого противного человека. Когда молодой матрос уже уходил на отдых, надеясь избавиться от него, Аксель объявил при нескольких ребятах из команды и при неизменном Френке, что лично проследит, как он будет нести ночную вахту, и пусть он не рассчитывает вздремнуть, потому что и без того весь день двигался словно во сне. А Дик, наоборот, не имел ни минуты отдыха, потому что едва мистер Митчелл отпускал его, похвалив за усердие, как Аксель не хуже коршуна набрасывался на уставшего матроса, загружал работой на палубе и изводил придирками. После всего этого Дику было вдвойне обидно слышать про свою лень. Но жаловаться отцу он не хотел, чтобы тот не отослал его со шхуны на ближайшей стоянке.
   У Хьюго впервые за весь вечер загорелись в глазах весёлые огоньки.
   - Неужели ты успел к нему притерпеться?
   - Да, капитан, - подтвердил Дик. - Успел. Во-первых, я знакомлюсь с новыми людьми, а люди везде очень разные. Это идёт мне на пользу.
   - Рад за тебя, Тигрёнок, - улыбаясь, поощрил его Хьюго. - А что, во-вторых?
   - Во-вторых, я давно хотел пережить какие-нибудь приключения и испытания, а здесь я их найду в избытке. Это закалит мой характер. И всё-таки это лучше, чем те зверства, через которые прошёл Мулат. Капитан, посмотрите завтра на этого...
   - А третье есть? - перебил его Хьюго, не желая говорить об Одноглазом.
   - Третье? - призадумался Дик. - Наверное, есть. Третье - это Джо. Он мне очень нравится, капитан. Я успел его полюбить.
   Хьюго кивнул.
   - Я его, конечно, мало видел, - продолжал молодой человек, - но мне кажется, что я знаю его всю жизнь. Он добрый и вместе с тем очень умный. Даже я заметил, что он отлично разбирается в людях.
   - Да, Джо видит человека насквозь, - подтвердил Хьюго.
   - Значит, раз он говорит, что Аксель был совсем другим, то так и есть. Вот я и решил положиться на Джо и поверить, что в капитане есть что-то хорошее.
   Он мысленно содрогнулся от злости и возмущения, потому что вспомнил, как унижал его Аксель при пассажирах.
   "Да, Джо говорил, что Аксель был совсем другим человеком, - подумал Хьюго. - Как хорошо, что ты об этом напомнил, Тигрёнок, а то я совсем забыл, что собирался выискивать в нём прежние черты. Хотя как их разыщешь, если их уже нет? Но что заставило его так измениться? Неужели всё дело в этом проклЯтом наследстве? Это какое-то прОклятое наследство. Ян оставил его с добрыми намерениями, но Мулат, едва его получил, погиб, а Аксель перестал быть хорошим парнем, которого все любили, и превратился в злобного и, кажется, больного человека. Надеюсь, деньги, которые после моей смерти достанутся Джейн и Дику, не принесут горя. А к Акселю я всё-таки попробую ещё раз присмотреться. Теперь я убедился, что кок из меня не получился, знаю, что кроме ругани, мне ждать нечего, поэтому не надо будет тратить время на удивление и я смогу использовать его с большей пользой, наблюдая за этим поганым щенком".
   Под конец размышлений он снова подумал о своих невзгодах и не заметил, как назвал любимца Джо поганым щенком. А неприятности всё нарастали. Симпатичный мистер Митчелл упорно его избегал, Аксель, к сожалению, вдался в другую крайность и во второй половине дня несколько раз заглядывал на камбуз, ободряя кока то язвительными замечаниями, то резкой критикой. Но и это ещё ничего. Худшее ждало его, когда он принялся выдавать ужин.
   - Не обижайся, Хьюго, - сказал Френк, - но я хочу предупредить, что матросы дали тебе прозвище.
   - Какое? - жизнерадостно спросил кок, предчувствуя очередную неприятность.
   - Они назвали тебя Перчик-с-Солью. Глупо, правда?
   Хьюго подумал, что даже обычные прозвища, такие как Поварёшка, Камбузный жеребец, Отбивной адмирал, намного лучше этого почти ласкового имени. Лучше потому, что были привычны. Перчик. Что это за имя для капитана хотя бы и маленького судёнышка. Да ещё не просто Перчик, а Перчик-с-Солью.
   Он хотел по привычке тряхнуть своими длинными волосами, но забыл, что стянул их сзади в толстый хвост.
   - Перчик, - повторил он, улыбаясь Френку. - Это неплохо, но почему именно Перчик? Я им почти и не пользуюсь. Что ж, пусть будет Перчик. Я уж было заподозрил что-то похуже.
   Френк был разочарован. Он так рассчитывал уязвить капитана Линча, а тому, похоже, кличка пришлась по душе. Ушёл он из камбуза с уверенностью, что на этот раз потерпел неудачу. Он сразу бы приободрился, узнай, как бесновался в душе Хьюго, когда слышал от матросов это прозвище.
   "Только бы пассажиры не услышали, как меня нарекли, - думал кок. - А Дик, конечно, всё знает, однако молчит, боится меня расстроить".
   - Дик, не знаешь, какой из этих болванов выдумал мне гадкую кличку? - спросил он, выбивая трубку.
   - Не знаю, но, по-моему, это ещё ничего. Чем лучше Бочка или Задник?
   - Как? - переспросил Хьюго. - Задник? В каком смысле?
   Дик почти задохнулся от смеха.
   - Я это узнал. То есть, про смысл. Тот парень долго не мог вспомнить, почему его так назвали, а потом объяснил, что у него были новые ботинки, а кто-то наступил ему на пятку и сильно ободрал кожу одного из них. Владелец обнаружил это, когда хотел продать их, чтобы было на что опохмелиться. Он долго возмущался, что ему попортили задник и, наверное, так всем надоел, что его и прозвали Задник. Только он ведь не объясняет это новым знакомым, поэтому каждый понимает по-своему.
   - Да, - согласился Хьюго, - Перчик-с-Солью намного лучше. Но всё-таки это безобразие. Ты, Дик, у нас на "Французе" никому об этом не сболтни.
   - Конечно, нет, капитан.
   - Ведь у меня, как и у всех, тоже когда-то было прозвище. Те, кто знал меня прежде, помнят его до сих пор. Ты даже не поверишь, как меня называли. Так и быть, удивлю тебя, но никому не рассказывай. Когда я был молод, меня называли Бешеным. Никто этому не поверит, сейчас мне и самому не верится, но меня звали именно...
   Он замолчал, наблюдая, как давится от смеха молодой человек.
   - Что с тобой?
   - Капитан, об этом на "Французе" известно всем.
   - Неужели? - смутился Хьюго. - Как странно. Всё-таки такие сведения каким-то непостижимым образом всегда доходят до тех, кому об этом не надо знать.
   Дик расслабился в дружественной обстановке и доверительной беседе, злость и обида на время улеглись, и он радовался возможности быть рядом с отцом.
   - Признайся, дружок, тебе сегодня сильно досталось от ребят? - спросил Хьюго, тоже чувствуя умиротворение.
   - О чём вы, капитан?
   - Мистер Линч. Никак не запомнишь. И не притворяйся, пожалуйста. Они ведь говорили тебе, что обед никуда не годится, и ужин тоже.
   - Как я мог им поверить, если я ел то же, что и они. Было очень вкусно.
   - Мы с тобой привыкли к тому, что подают у нас на "Французе", и считаем это вкусным, а другим может не понравиться.
   - Тогда они бы не наворачивали так, что едва не вышибали дно у мисок.
   - Возможно, - неопределённо ответил Хьюго, но чувствовалось, что он не удовлетворён этим доводом.
   - А я убеждён, что дело в этом поганом Акселе, - горячо заговорил Дик, от обиды за отца позабывший о своём намерении скрывать ненависть к капитану. - Это наверняка он подговорил ребят делать вид, что еда им не нравится. Он злится на капитана Гамильтона, а отыгрывается на нас. Вы ведь сами это говорили. А завтра обязательно посмотрите, с какой жадностью едят ребята. Вы сразу поймёте, что им всё очень нравится.
   Совет был неплохим, хотя Хьюго не надеялся, что он даст результат. В любом случае надо бы присмотреться не только к Акселю, но и к жизни на шхуне, а то он слишком поддался своим переживаниям. И ещё он с доброй усмешкой подумал, что достиг того солидного возраста, когда не он утешает своего воспитанника, а воспитанник - его. Это было непривычно, но приятно и создавало между ними новые, ещё более близкие отношения.
  

Глава 14

Подслушанный разговор

   Хьюго приступил к приготовлению завтрака старательно, но без прежнего увлечения, уверенный, что всё равно его труды не оценят и ругань не уменьшится. Готовить по-другому он не умеет, научиться здесь не у кого, а если бы и был знаток кулинарного искусства, то, обратившись к нему за советом, он публично признал бы своё поражение. Была слабая надежда, что матросы и пассажиры постепенно свыкнутся с непривычной для них пищей и перестанут жаловаться. Но это случится не сегодня.
   Он надеялся, что Аксель не заметит, что кок уже приступил к делу, и даст ему возможность работать, не слыша неприятных высказываний, но ошибся.
   - Вы не лежебока, Линч, - объявил молодой капитан.
   Начало неплохое. Но расслабляться было опасно.
   - Да, сэр, - сдержанно ответил Хьюго.
   - И вы не лентяй, - продолжал Аксель.
   Хьюго напрягся, готовый к неприятностям.
   - Нет, сэр.
   - Это хорошие качества, Линч, - печально признал капитан.
   "Сегодня ты выглядишь свежее, чем вчера, - подумал кок. - Может, оттого и настроение у тебя мирное".
   - Очень хорошие качества, - ещё печальнее повторил Аксель. - Но, возможно, для всех было бы лучше, если бы вы не были так трудолюбивы. Вы так стараетесь, Линч, и так много внимания уделяете работе, что при вашем неумении готовить это особенно ощущают желудки тех, кого вы кормите. Интересно, если бы вы готовили наспех, вы бы всё равно успевали портить продукты?
   Если бы поганый юнец сейчас же ушёл, Хьюго разбил бы себе кулак, нанеся удар в стену (раз он не мог позволить себе сокрушить любимца Джо), но Аксель продолжал стоять в камбузе с прежним грустным лицом, и коку пришлось сдержаться.
   - Нет, СЭР, тогда продукты сохранили бы свой вкус, - ответил он неестественно ровным голосом. - Некоторые коки так и поступают. Я знал такого и на всю жизнь запомнил вкус почти сырого гороха, который он готовил с плохо проваренной солониной. Плохо пришлось тем парням, у которых зубы были не в порядке. Зато его никто бы не смог упрекнуть в том, что он портил продукты. Он попросту не успевал этого делать, и продукты оставались в своём естественном виде. Если прикажете, СЭР, я последую его примеру.
   - Да, это проблема, - согласился Аксель, помолчав. - Не знаешь, что лучше. Посмотрим, что у вас получится сегодня, но если бы вчера мне предложили выбирать между вами и тем коком, я бы предпочёл его.
   Он сейчас же ушёл, а Хьюго не стал крушить кулаком стену камбуза или сам кулак и стоял неподвижно, чувствуя, как напряжены мускулы и как стучит в висках кровь.
   "Проклятье! - думал он. - И я должен терпеть всё это до Египта?!"
   Он представил свою уютную каюту и то, как они мирно сидят с Дедом и Мистером Диксоном и пьют кофе из красивых тонких чашек, а потом он выходит на палубу "Француза", весело болтает с ребятами и знает, что его любят и уважают. Они все, от Коротышки до Херувимчика, прошли перед его мысленным взором, и ни в ком он не нашёл недостатков. После этого он с особым отвращением оглядел удобный камбуз и почувствовал к нему ненависть. Он в сердцах схватил кастрюлю с водой, затратив на это излишнее усилие, и сразу опомнился.
   - Вот ведь говорят, что на сердитых воду возят, - не без юмора вспомнил он. - Только в моём случае правильнее было бы сказать "носят". Не знаю, сколько пролилось на пол, но, по-моему, больше удержалось на мне. Хорошо, что не кипяток. Пусть это послужит мне уроком: как только разозлюсь, сразу вспомню, как стоял мокрый с ног до головы. Пойду, переоденусь".
   Он выглянул из камбуза и осмотрел палубу, проверяя, где ненавистный юнец, и, воспользовавшись тем, что он что-то выговаривал бедному Дику, поспешил в свою каморку.
   "Жаль мне тебя расстраивать, Джо, но ничего хорошего про твоего любимца я сказать не смогу. Вредный, мелочный, несправедливый. О себе молчу, но как он цепляется к Дику! Порядочный человек не станет издеваться над людьми только из-за того, что компаньон заставил взять их на судно. Но я не сбегу отсюда до Египта. Ради моей девочки не сбегу и всё вытерплю.
   В его воображении встало чудесное видение: он колотит Акселя перед тем, как навсегда его покинуть. Он опомнился и поторопился настроиться на мирный лад, ведь до Египта было ещё далеко. А чтобы совсем придти в себя, он набил трубку и закурил.
   - Послушай, Аксель, давай поговорим, пока нам никто не мешает, - раздался голос мистера Митчелла.
   Хьюго насторожился.
   - Нам с вами не о чем говорить, - отозвался капитан очень неприятным напряжённым голосом.
   - Нам есть о чём говорить, и я не успокоюсь, пока ты не объяснишь мне, что всё это значит.
   - Почему я должен перед вами отчитываться? - высокомерно осведомился Аксель.
   Хьюго пересел поближе к двери и стал внимательно слушать.
   - Тебя словно подменили. Что произошло?
   - А вам какое дело? - отрезал капитан.
   - Кто эти люди, с которыми ты всё время разговариваешь? Твои друзья? Я никогда прежде их не видел.
   - Почему вы должны были их видеть? Я не обязан знакомить вас со всеми моими друзьями.
   - Они не моряки, а пришли сюда матросами.
   - Они мои друзья, и это главное. Им хочется изучить жизнь на море, но к морскому делу они непригодны. Оставьте их в покое.
   - Да я и без того всех оставил в покое. Скоро мне некому будет приказать взять рифы.
   - Значит, вы не умеете руководить людьми.
   - Аксель, ты знаешь, почему я терплю все твои выходки.
   - Мы с вами уже не друзья.
   - Почему? Чем я перед тобой провинился? Может, я не заметил, что оскорбил тебя?
   - Не будем об этом говорить.
   - Нет, мы будем об этом говорить. Ты всё скажешь мне в лицо. Почему ты прячешь глаза?
   - Мне неприятно глядеть на тебя. Ты надоел мне, Щеглёнок. Давно надоел. Я надеялся, что навсегда от тебя избавился, но ты не хочешь оставить меня в покое и навязался мне в помощники. Зачем ты сюда пришёл?
   - Я не понимаю, - дрожащим голосом проговорил мистер Митчелл. - Я давно тебе надоел? И наш добрый капитан Гамильтон? И даже Джо надоел? Да кто же ты после этого?
   - Человек, который хочет избавиться от неприятных ему людей.
   Наступило молчание.
   - Нет, Аксель, не уходи! - вновь раздался голос мистера Митчелла. - Я... не верю тебе. Я слышу, но не верю. Это не ты. Ты не можешь так говорить.
   Резкий нарочитый смех капитана Йенсена был очень противен.
   - Тебя словно подменили. Ты, точно, Аксель? Может, у тебя есть двойник?
   - Перестань молоть вздор!
   "А может, у него, действительно, есть двойник? - подумал Хьюго. - Сам-то я этого парня не видел прежде, но вот и Щеглёнок сомневается. И Джо удивляется перемене. Говорят, бывают двойники, которых невозможно отличить от тех, на кого они похожи. Настоящего Акселя подменил его двойник. Для чего? Может, чтобы завладеть деньгами, может, - шхуной. Последнее вернее. Захватит судно и будет себе пиратствовать. Людей, правда, набрал себе не самых для этого подходящих, уж слишком они ленивы и неумелы, но уж каких смог. Тогда понятно, почему он не хотел брать пассажиров и нас с Диком".
   Хьюго почувствовал, что его охватила дрожь при мысли о пассажирах.
   - Конечно, вздор, - согласился Щеглёнок. - Ты Аксель, ты мой друг...
   - Бывший друг, - холодно напомнил тот. - Да и были ли мы когда-нибудь друзьями?
   - Мне кажется, что ты заставляешь себя говорить то, чего не думаешь, - тихо сказал мистер Митчелл. - Доверься мне, Аксель. Что с тобой?
   - Опять одно и то же! - в изнеможении воскликнул капитан. - Как же ты мне надоел! Ты, как кусок смолы, прилип и тебя никакими силами не отчистишь. Тебе говорят, чтобы отвязался, а ты не желаешь оставить меня в покое. Наверное, скоро я тебя возненавижу.
   - Если бы... - Мистеру Митчеллу пришлось сделать паузу, чтобы сдержаться. - Если бы не твоя сестра, с этой минуты ты бы перестал для меня существовать. Только ради неё я постараюсь... постараюсь...
   - Забудь про неё, - проговорил Аксель голосом, сразу ставшим безжизненным.
   - Забыть? Это невозможно! Я люблю её и любил всю жизнь. Это глупо, но мне кажется, что я влюбился в неё сразу же, едва услышал рассказ Джо, как она смеялась, лёжа малюткой в корзине. Я взрослел, а она подрастала, но я не переставал о ней думать. Я видел её счастливым ребёнком, девочкой, а потом она превратилась в весёлую девушку. Как я могу забыть её смех? А когда я перешёл на эту шхуну, мне так и кажется, что она здесь и зовёт меня... Что с тобой, Аксель?
   - Говорю тебе: забудь её! Она не для тебя! - резко сказал, почти выкрикнул тот.
   - Почему? Ты никогда не был против...
   - Против чего? Неужели ты надеешься стать её мужем?
   - Но прежде...
   - Забудь то, что было прежде. Говорю тебе, что теперь она не для тебя.
   - Я не могу...
   - Хорошо, поговорим откровенно. Кто ты и кто она? У тебя есть только твоё жалованье, а она хорошо обеспечена. Если ты заболеешь или почему-либо не сможешь выходить в море, ты превратишься в нищего и хорошо это знаешь. Рассчитываешь присосаться к богатой жене? Я хочу для своей сестры другого будущего. Ей нужен муж с собственным капиталом и со связями. Пора нам с ней выбиваться наверх, а не прозябать в среде рыбаков и нищих моряков. Что молчишь? Удивлён? Я не хотел этого говорить, ты меня вынудил.
   - Что бы сказал твой дядя, если бы тебя услышал?
   - Если бы меня услышал, - повторил Аксель. - Хотелось бы мне, чтобы он сейчас был здесь... и слышал меня. Он бы гордился моей твёрдостью.
   "Один? - усомнился Хьюго. - Чтобы он гордился тобой, щенок?! Да он же ни о чём не подозревает. Если бы он тебя услышал, тебе бы не поздоровилось".
   - Так что забудь о моей сестре и не пытайся с ней увидеться.
   - Она тоже так решила, или это только твоё решение? - убитым голосом спросил мистер Митчелл.
   - Она согласи... Она уверена, что так надо. Теперь она не для тебя, Щеглёнок. Тебе лучше её забыть. Не унижайся, пытаясь получить то, что твоим быть не может.
   - Я тебя понял, - хрипло проговорил мистер Митчелл. - Не волнуйся, больше я об этом не заговорю. Желаю твоей сестре счастья, и пусть она будет уверена, что я не буду докучать ей своей любовью. Но всё-таки передай ей, что я навсегда останусь ей другом. В жизни бывает всё. Счастье может улыбнуться человеку, а потом отвернуться от него. Если ей когда-нибудь понадобится помощь, пусть вспомнит, что у неё есть надёжный друг. Я жизнь отдам, если это поможет ей стать счастливее. Ты отвернулся от меня, Аксель? Я надоел тебе? Но всё-таки передай ей мои слова, чтобы... ей было спокойнее жить на свете. Теперь я всего лишь твой помощник, но лишь пока мы плывём на этой шхуне. А потом я уйду, и ты навсегда от меня избавишься.
   - Ты можешь уйти раньше, - холодно сказал капитан Йенсен. - Этим ты доставил бы мне удовольствие. Подумай над моим предложением, пока мы не подошли к стоянке. И тебе тоже было бы лучше. После нашего разговора тебе будет мучительно продолжать плавать под моим командованием.
   Раздался звук удаляющихся медленных шагов.
   Хьюго не пошевелился. Он сидел, устремив глаза в пространство, и казался себе постаревшим лет на десять. Он каждым нервом реагировал на жестокие слова Акселя, представляя, что чувствует Щеглёнок. Он сам пережил разлуку с любимой. Она тоже сделала свой выбор и контрабандисту предпочла блестящее положение в свете. Но она любила только его и страдала, прощаясь навеки. А сестра Акселя предпочла, чтобы за неё объяснился брат... Но её ли это решение? Она ли хочет порвать с любящим её славным человеком, или это воля Акселя? Как-то очень уж неопределённо он выразился. Была какая-то настораживающая оговорка. Если бы Дик был сейчас рядом с ним, он бы напомнил точные слова поганца, ведь он очень наблюдателен. Щеглёнку обязательно надо самому объясниться с девушкой. Пусть его не останавливает опасение, что его могут принять за охотника за приданым. Элизабет была богата, но он с радостью отдал бы это богатство её мужу с тем, чтобы он отпустил жену. Жаль, что он не может вмешаться в дела бедного парня. Надо будет поговорить с Джо, всё ему рассказать. Джо сумеет принять правильное решение.
   Услышав вздох, похожий на стон, Хьюго вздрогнул. Он думал, что Щеглёнок тоже ушёл, а он остался и теперь переживает горе в полном одиночестве. Но он ещё слишком молод и не понимает, что настоящее горе не такое. Хьюго очень страдал из-за разлуки с любимой женщиной, но утешался сознанием, что она живёт так, как считает для себя лучшим, а сломило его известие о её смерти.
   - Ничего-ничего, - очень тихо, почти шёпотом сказал кто-то. - Всё хорошо. Пойдёмте отсюда.
   Капитан Линч понял, что на этот раз все, действительно, ушли. Он не определил, кто утешал страдающего мистера Митчелла, но, видно, на шхуне есть добрый друг, сочувствующий ему. Хьюго тоже поговорил бы с ним и нашёл нужные слова, если бы не оказался в положении человека, подслушивающего чужой разговор. Он ничего не имел против этого способа узнавать интересующие его вещи, но не хотел, чтобы об этом стало известно.
   Вдруг дверь резко отворилась, и на пороге возник взъерошенный Дик.
   - Капитан, вы здесь! Как я испугался!
   - Чего ты испугался, Тигрёнок? - спросил Хьюго, всё ещё находившийся под впечатлением пережитого. - Я здесь курю.
   И он показал погасшую трубку.
   - В камбузе вас не было, все залито водой. Я искал вас, искал по всей шхуне, потом опять заглянул на камбуз, а вас там всё ещё нет и пахнет горелым.
   Хьюго перевёл на него отрешённый взгляд, а потом словно очнулся.
   - Горит? О, чёрт!
   Он сунул Дику в руки свою трубку и выскочил на палубу.
   "Бедный мой пирог! - горевал он. - Придётся моей девочке обойтись без него. Хотя, учитывая, какой из меня получился повар, это, может быть, к лучшему. Перчик-с-Солью! Какая гадость! Но лучше уж быть Перчиком, чем Задником".
   Он слишком спешил и не заметил, что капитан стоит у борта, глядя на волны, а Френк говорит с ним ласково, словно успокаивает. Зато Френк видел и то, как Хьюго вошёл к себе, и то, как он вышел. Он был очень доволен тем, что Линч слышал разговор и убедился, насколько неприятный человек Аксель, а также рад был, что вовремя этого самого Акселя увёл, чтобы он своими переживаниями не перечеркнул достигнутого. Всё складывалось просто великолепно.
  

Глава 15

Сомнения

   Жизнь есть жизнь, и каждый человек озабочен, прежде всего, собственными бедами. Сначала переживания из-за неудачной еды показались Хьюго ничтожными по сравнению со страданиями мистера Митчелла и совершенно не заслуживающими внимания. Было бы просто стыдно им поддаваться. Но потом его развлекла жеманная болтовня миссис Барлоу и её жалобы на старшую мисс. Хьюго вновь решил, что горничная нарочно принимает вид страдалицы, желая вызвать сочувствие, а невзначай оброненные очень колкие намёки на его неумение готовить он вообще пропустил мимо ушей. Но впечатление от подслушанного разговора всё же чуть ослабло.
   - Вы, дорогая, наверное, хотели бы видеть старшую мисс страдающей от морской болезни, - мягко приступил он к выяснению самочувствия своей дочери.
   - Вот уж чего бы я не хотела! - горячо запротестовала женщина. - Это же будет мучением для всех, а меня она попросту изведёт.
   - Тогда пожелаем ей здоровья.
   - Можете не желать, мистер Линч: она и без ваших пожеланий здорова, как холёная лошадь в цвете лет. Её не изведёт никакая качка. Я боюсь не за неё, а за себя. Мой бедный Адам всегда утверждал, что у меня хрупкое здоровье и мне надо беречь себя. А как убережёшься от таких напастей, как волнение на море и мисс Фэрфакс?
   Миссис Барлоу не забыла наградить его горячим взглядом.
   - Да, она производит впечатление выносливой леди. - Хьюго упорно не давал посетительнице сбиться с нужной темы.
   Салли насторожился.
   - И когда же вы успели её разглядеть?
   - Мельком, моя дорогая. Мне не до наблюдений за пассажирами. У меня другая забота - испортить положенное для завтрака или обеда количество продуктов.
   Эта шутка не понравилась Салли, но его успокоило то, что капитан Линч не стремится встретиться с пассажирами. А уж после выговора, который учинил ему Аксель, опозоренный кок будет при их приближении прятаться. Френк очень умён и хорошо следит за каждым человеком, представляющим опасность.
   - Признаюсь вам, дорогой, что я начинаю всё сильнее ревновать вас. - И миссис Барлоу лукаво потупилась. - Молодые мисс так прелестны! Вы, наверное, обратили внимание на мисс Джейн?
   "Глаз не свожу", - подумал Хьюго.
   - Я уже стар для таких девочек, - возразил он. - Меня привлекают дамы постарше.
   Он хотел сделать тонкий комплимент заигрывающей с ним горничной, но Салли этого не понял и решил, что речь идёт о мисс Фэрфакс. Только бы не допустить их случайной встречи, а то капитан Линч способен с ней заговорить.
   - Побегу, мой дорогой, - сказала миссис Барлоу. - Уверена, что меня уже ищут.
   Хьюго так и не успел выспросить его о здоровье дочери.
   Салли поискал глазами Френка и сделал ему незаметный знак.
   - Что случилось? Я предупреждал, чтобы ты звал меня лишь в крайнем случае.
   - А что такого? - беспечно ответил Салли. - Матрос беседует с горничной. Может, у нас зарождается любовь.
   - Поменьше о любви, - поморщился Френк. - Ты ведёшь себя безобразно. С кем ты только не кокетничаешь! Даже мистеру Митчеллу строишь глазки. Хорошо, что теперь ему не до этого, а то он уже спрашивал Акселя, что за странную горничную он нанял.
   - Нахал! Так говорить о даме! - ужаснулась миссис Барлоу.
   - Прекрати, Салли. Что ты хотел?
   - Френк, мне кажется, что Линч интересуется этой бабой.
   - Какой?
   - Сестрой профессора.
   - Ты спятил, Салли! Она не появляется на палубе одна, а кто обратит на неё внимание, если рядом красавица мисс Лич? Этот чёрт нарочно тебя дразнит. Он думает, что ты готов, точнее, готова броситься ему на шею.
   - Думаешь, что это уловка?
   - Несомненно. Он нормальный мужчина и ещё очень привлекателен для женщин. Неужели он удовлетворится этой старой клячей, когда рядом молодая козочка?
   - Наверное. Я бы, конечно, выбрал красавицу или хотя бы вторую девку. Да, пожалуй, он меня разыгрывает.
   - Продолжай своё дело, но, на всякий случай, приглядывай за всеми, и за Линчем с мисс Фэрфакс в том числе. Я убеждён, что они не интересуют друг друга, но лучше перестраховаться. Пойду, а то как бы мой красавчик не воспользовался моей отлучкой. Если бы ты только знал, как мне надоело с ним возиться!
   - А мне - с этими бабами. Вот если бы я имел с ними дело в своём настоящем виде...
   - Об этом забудь! Сначала главное, а всё остальное - потом.
   Френку страстно хотелось сразу посмотреть, какое впечатление произвёл на капитана Линча подслушанный разговор, но Рыжий отдыхал в кубрике и некому было поручить присмотр за полоумным капитаном, совсем было свихнувшимся после разговора со своим дорогим помощником. Великих трудов стоило успокоить его и привести в надлежащий вид, чтобы он не привлекал к себе внимания, и Френк чувствовал безмерную усталость.
   Когда настало время завтрака и к камбузу потянулись матросы, заранее корча рожи, мысли Хьюго завертелись почти исключительно вокруг еды и всеобщего недовольства её качеством. Как он ни подготавливал себя, что и на этот раз ему не удастся приготовить что-нибудь сносное, однако трудно было совладать с обидой, когда тебя ругают, ещё не попробовав твою стряпню.
   - Давай свою отраву, Перчик-с-Солью, - сказал Бочка. - У меня-то выходило лучше, хотя я никогда не называл себя коком.
   - Да уж, кок у нас удивительный, - согласился другой матрос, ждущий своей очереди.
   - Не повезло с коком, - заключил третий, крепко выругавшись. - Одним словом, Перчик-с-Солью.
   Хьюго задорно поправил речь грубияна изящными высказываниями на общие темы, заставив слушателей почтительно замолкнуть, а потом сообщил:
   - Мне понравилось это прозвище, ребята. Перчик-с-Солью. Звучит ласково и со смыслом. Только я люблю, когда смысл соответствует действительности. Все меня поняли?
   Никто не ответил, и, судя по растерянным переглядываниям, пространная речь кока не дошла до сознания матросов.
   - Я имею в виду, ребята, что Перчик-с-Солью означает перец и соль. Много ли я кладу того и другого, чтобы носить такое имя? Совсем мало. Теперь мне придётся добавлять всё это в таких количествах, чтобы меня называли так по праву.
   После долгой паузы, когда смысл сказанного уяснился, а особенно когда кок показал матросам те самые внушительные банки с перцем и солью и поднёс их к котлу, послышался взволнованный ропот.
   - Брось, Хьюго, - встревожился Бочка. - Ты и без того нас травишь.
   - Хьюго? - переспросил кок. - Хьюго и сам не жалует пересолённой и слишком острой пищи. А вот Перчик-с-Солью...
   Бочка ухмыльнулся и заметил:
   - Ловко подвёл. Ладно уж, давай свою тараканью морилку в том виде, какая она сейчас.
   - А не жаль отказываться от перчика и соли? - ещё раз намекнул хитрый кок.
   Он был уверен, что уловка удалась, а если бы угроза не подействовала, он готов был на деле заставить матросов отказаться от смешной клички. Его беспокоил только "Задник", но он надеялся, что ничего подобного для него не выдумают, а если кому-нибудь всё-таки придёт в голову подобная мерзость, придётся вновь прибегнуть к угрозе. Однако беспокоился он зря. Прозвище, выдуманное Френком, как и все искусственные, ничем не оправданные прозвища, не прижилось бы и само по себе, без вмешательства Хьюго, а его создатель, разочарованный в его действии, не напомнил бы о нём.
   Дик, как обычно, пришёл на камбуз последним.
   - Я не успел у тебя спросить, Тигрёнок, как прошла вахта, - сразу же обратился к нему Хьюго. - Капитан совсем тебя замучил?
   - Нет, ка... мистер Линч, он ко мне не придирался.
   - Дик, я уже сказал тебе, что ты можешь уйти, а можешь остаться. Это твоё дело. Поэтому не выгораживай его. Я видел, как он тебя отчитывал утром.
   Молодой матрос широко улыбнулся, на этот раз не стараясь копировать отца, а потому искренне и очень похоже.
   - Я правду говорю. Я сам удивился, но он сидел совершенно неподвижно и, по-моему, спал. Это и неудивительно, ведь он ни разу не ушёл к себе в каюту отдохнуть.
   Хьюго вспомнил, что Аксель выглядел утром не таким больным, как прежде, и понял причину. Однако теперь любимец его друга Джо был ему отвратителен, хотя и приходилось это скрывать.
   - А уже потом, когда он проснулся, он принялся меня изводить. Только не сразу. Было так смешно смотреть, как он встал. Сначала он вздрогнул, весь как-то встрепенулся, стал озираться, а потом взглянул на меня и куда-то помчался, совсем как вы, капитан, когда я сказал, что у вас что-то горит. Горело?
   - Сгорело, - подтвердил Хьюго. - Мой пирог. Туда ему и дорога.
   Дик огорчился.
   - Напрасно вы так говорите, капитан. Не сидите в камбузе. Выйдите и посмотрите, с каким удовольствием все едят. Поверьте мне, что это Аксель всех мутит.
   "Щеглёнок бы не стал наговаривать того, чего нет, - подумал Хьюго. - Он даже мне не пожаловался. Это он проклятому щенку сказал, что не может есть. Какой же Аксель подлец, если решает за свою сестру, отказывая славному парню. Любая женщина была бы с ним счастлива".
   - Хорошо, Тигр, полюбуюсь на ребят.
   - И на Одноглазого посмотрите. Обязательно посмотрите! Это же...
   Он не договорил, взял свой завтрак и ушёл, но Аксель не стал входить и заговаривать с коком, а лишь мельком на него взглянул.
   "Джо будет очень огорчён", - сказал себе Хьюго, неприязненно проследив за ним.
   Он постоял в нерешительности. На душе было сумрачно, и ему очень не хотелось выходить на палубу, но решительная натура победила, и он встал у открытой двери. Увидел он немного: борт и Дика, уплетавшего похлёбку. Потом он заметил капитана, в одиночестве стоявшего в стороне. Окажись Хьюго на своём люггере, ему бы не дали скучать, а обязательно хоть кто-нибудь присоединился бы к нему. Да, этого молодчика на шхуне не очень жалуют. Он и ведёт себя так, что каждый готов его возненавидеть, а вдобавок люди, не сознавая этого, наверное, чувствуют его низкую душу.
   Аксель, словно ощутив, что на него смотрят, поднял голову, и Хьюго поразился происшедшей в нём перемене: нервное осунувшееся лицо, запавшие глаза с выражением боли, горькая складка у рта.
   "Он болен, серьёзно болен", - подумал капитан Линч.
   Аксель переменил позу и быстро осмотрелся. Теперь его вид отражал жёсткость и непреклонность. Шевельнувшийся было в душе Хьюго интерес к нему, мгновенно пропал, сменившись отвращением пополам с ненавистью.
   Дик оторвался от еды и кому-то что-то ответил, тряхнув длинными волосами.
   "Как мартышка, - подумал Хьюго, узнав свою манеру. - Уши бы тебе надрать за это".
   Он сел, чтобы быть менее заметным и чуть выдвинулся вперёд. Оказалось, что с Диком разговаривает Рыжий. Чуть дальше расположились четыре матроса, олицетворявших законченных пьяниц, лишённых спиртного.
   "Нелегко вам, братцы", - лицемерно посочувствовал Хьюго, чуть усмехнувшись.
   Страдальцы работали ложками очень усердно, и гримас отвращения на их одутловатых физиономиях не наблюдалось. Но, наверное, в своей полной лишений жизни они едали всякое, так что их было бы трудно чем-либо смутить.
   Остальные матросы расположились на баке, и Хьюго не мог их детально рассмотреть, но, судя по движениям, они не ленились подчищать миски. Это было естественно, потому что тяжёлая физическая работа на свежем воздухе нагоняет зверский аппетит. Нет, наблюдение за матросами не могло уверить Хьюго, что его еда им нравится. Он помнил, с каким наслаждением все они ели крысятину, когда на "Эдеме" был голод.
   Ему страшно не хотелось видеть одноглазого моряка, который казался Дику очень похожим на Мулата, но он всё-таки поискал его глазами. Этот парень или не напомнил ему погибшего друга, поэтому он не различил его среди других ребят, или был скрыт от его глаз. Возможно, вон тот сухопарый матрос, сидящий к нему спиной, и есть Одноглазый, но спина лица не имеет и определить человека по спине - задача не из лёгких.
   Хьюго вновь посмотрел на хмурого капитана и еле подавил в себе вспыхнувшую ненависть. Так он и просидел на полу, пока матросы не стали возвращать ему посуду.
   - Погибели моей хочешь? - спросил один из мятущихся пьяниц. - Такие помои только свиньям давать.
   Френк, вошедший следом, с удовольствием прислушивался к унизительным замечаниям.
   - Ты, парень, или совсем дурак или не подумал над своими словами, - отрезал Хьюго с жизнерадостным видом. - Где ты найдёшь свинью, которая согласилась бы есть помои, которыми не брезгуешь ты?
   Френк оценил ответ и захохотал.
   - Завидую тебе, Хьюго, - сказал он, когда матрос, так и не понявший сложных оборотов, ушёл. - Что бы ни случилось, ты всегда весел.
   - А разве есть причина для уныния? - осведомился кок.
   "Не знаю, как Акселю удастся убрать его от нас, - подумал Френк. - Похоже, его можно облить нечистотами, а он всё будет радоваться. Но все-таки, почему он здесь? Каким бы весельчаком он ни был, но не может же он так себя вести, только что потеряв свой любимый корабль. Что-то здесь другое. Но что?"
   По заранее установленному Френком порядку, матросы отдавали посуду неспешно, высказывая недовольство в меру своих умственных возможностей. Хьюго непринуждённо отшучивался, скрывая, что каждое замечание царапает его самолюбие, как он ни пытается примириться со своей неудачей. Он вновь выглянул на палубу, и вид Акселя ещё больше испортил ему настроение. Вдруг капитан резко отвернулся, и Хьюго, не успев удивиться, сразу понял, в чём дело: на палубе появился мистер Митчелл. Он был спокоен, словно между ним и его бывшим другом ничего не произошло, пожалуй, слишком спокоен. Хьюго почувствовал к нему ещё большее сострадание. Он бы встревожился, если бы Щеглёнок изображал весёлость, потому что это было бы признаком полного отчаяния, но он держался хорошо.
   "Джо разберётся, - ещё раз напомнил себе Хьюго. - Он знает и его, и сестру Акселя, поэтому сделает всё лучше меня. Я могу только напортить. Вот только Акселя мой друг Джо, оказывается, совсем не знает. Странно это. Неужели Джо мог так в нём ошибиться? И ещё одного я не возьму в толк. Куда смотрит мой друг Один? Уж не поссорился ли поганый щенок со своим дядей? Как-то он очень странно выразился про него. Вроде, ему бы хотелось, чтобы его дядя его слышал. Не разберёшь, что это означает. Всё расскажу Джо, а он пускай решает, как тут быть".
   Мысленно переложив на плечи мудрого друга заботу о мистере Митчелле, он перестал заниматься этой проблемой и принялся мыть посуду.
   - Капитан, я ведь говорил вам, что ребята лопают, словно месяц не ели! - с торжеством напомнил Дик. - Теперь вы в этом убедились?
   - Капитана здесь нет, - напомнил Хьюго. - Он торчит... да, всё ещё торчит... вон там. А здесь только мистер Линч.
   - Так я и сказал "мистер Линч", капитан. Но вы видели, как они трескают?
   - Усталые голодные люди. Не надо делать вид, что из меня получился хороший кок. Я неплохо командую на "Французе", но готовить не умею.
   - Но ведь вкусно!
   - Я рад, что тебе понравилось, Тигрёнок. А почему ты так задержался?
   - Болтал с Рыжим. Он свою посуду сунул Жерди, и я тоже мог это сделать, но мне хотелось зайти сюда. Вы всё-таки время от времени выходите посмотреть, что делается на палубе. Может, поймаете Одноглазого. Для меня он просто неуловим. Он скрывается, едва меня завидит.
   - Много работы, Дик. Некогда отвлекаться. Я вижу, что ты сошёлся с ребятами.
   Молодой человек нахмурился.
   - Вроде, сошёлся, а вроде, не совсем. Я не пойму, в чём дело, но я чувствую себя в стороне. Кажется, разговариваю с ними свободно, никто, кроме Одноглазого, меня не избегает, но такое ощущение, что я - это одно, а они все вместе - другое. Не могу выразиться яснее, сам не разберусь.
   - Во-первых, ты знаешь их всего третий день, а они здесь уже давно, а во-вторых, ты живёшь не с ними в кубрике, а отдельно.
   - Возможно, капитан, - в раздумье согласился Дик, - но мне кажется, что всё дело в этом противном Акселе.
   - Будь осторожен, Тигрёнок. Ты вбил себе в голову, что капитан виноват во всём, что происходит на шхуне, поэтому, что бы ты ни увидел, будешь объяснять это его происками.
   Дик был в восторге от этого определения.
   - Я понял, капитан. Иными словами, я потеряю объективность.
   "Не напрасно Мистер Диксон с ним занимался, - с восхищением думал Хьюго после его ухода. - Как он сказал? "Потеряю объективность". Мистер Диксон часто выражается по-учёному, но я не предполагал, что Дик это делает не хуже".
   У него сейчас же все нервы напряглись от необходимости сдерживать свои чувства, потому что вошёл Аксель.
   "Ну что ты повадился сюда ходить, гадёныш?" - спросил он мысленно.
   - Какие будут распоряжения, СЭР? - спросил он вслух.
   - К обеду приготовьте что-нибудь самое простое, Линч, - мрачно велел Аксель. - Что-нибудь такое, что почти не потребует вашего вмешательства, иначе скоро все перейдут на одни сухари.
   - А что не в порядке на этот раз, СЭР? - спросил Хьюго. - Вы уже позавтракали? Чем именно вы недовольны?
   Аксель ответил не сразу.
   - Нет, я не захотел рисковать, Линч. У меня есть кое-какие запасы в каюте, так что я перебьюсь ими. Но мистер Митчелл ест вместе с пассажирами, и я очень за него боюсь, потому что не могу обойтись без его помощи.
   Хьюго пришлось напрячься, чтобы не показать своих чувств.
   - Разве он уже встал из-за стола, СЭР?
   - Безусловно, Линч. За таким завтраком задерживаться не захочется. Мистер Митчелл поспешил его прервать. Мне очень жаль пассажиров, но сейчас меня главным образом заботит здоровье моего помощника.
   - Он жаловался вам, СЭР? - допытывался Хьюго.
   - Конечно, Линч. Только что.
   "Врёшь, щенок. Я видел, как ты отвернулся, когда он проходил мимо. И он ни за что не стал бы говорить с тобой о завтраке после того, что ты ему высказал. Он обратится к тебе, только если произойдёт что-то особенное, что грозит судну и людям. Лживый ты поганец!"
   - Есть, СЭР! Постараюсь оставить мистера Митчелла живым.
   Аксель покинул камбуз, не отреагировав на это обещание, а Хьюго хмуро раздумывал. Было очевидно, что гадёныш сочинил про жалобу своего помощника, но ведь вчера мистер Митчелл сам говорил, что не может есть, поэтому ложь паршивца не утешила кока.
   "Значит, моя девочка тоже ходит голодная, - думал он. - И остальные пассажиры. Удивительно, как у них хватает терпения и они не устраивают скандал, а лишь кротко жалуются капитану".
   Он вспомнил, как мисс Фэрфакс и девочки прогуливались вчера по палубе. Разве такой вид бывает у голодных людей? Конечно, это леди, и они ведут себя не так, как обычные женщины, готовые тут же выложить своё недовольство, но всё же...
   Хьюго запутался в рассуждениях, потому что, по его наблюдениям выходило, что пассажирки не испытывают лишений, а вчерашние слова Щеглёнка это опровергали.
   - Ужас, мистер Линч! - взволнованно сообщила миссис Барлоу, врываясь в камбуз. - Просто беда! Закрывайте дверь, чтобы вас не увидели пассажиры. Не высовывайтесь на палубу, когда они будут там. Иначе вам плохо придётся. Старшая мисс решила, что её хотят отравить. Я еле её успокоила. Поберегите себя, дорогой. Я не переживу, если они налетят на вас всем скопом.
   Хьюго был лучшего мнения о мисс Фэрфакс, девушках и профессоре, но предупреждение горничной вызвало у него намерение не просто любоваться дочерью, а присмотреться ко всем прогуливающимся леди. На такой эффект Салли, конечно, не рассчитывал.
  

Глава 16

Открытие истины

   Салли имел основания для беспокойства, потому что мисс Фэрфакс за завтраком вновь объявила, что на "Александрии" прекрасный кок. Не то чтобы она на самом деле считала своего моряка выдающимся поваром (служа гувернанткой в разных домах, она имела возможность познакомиться с разными видами кухонь и, несмотря на собственные скромные потребности, поневоле превратилась в знатока), но готовил он недурно, а отдельные блюда, например, пироги, у него получались превосходно. Если бы кок не был ей знаком и она не принимала в нём такого участия, она бы воздержалась от чрезмерных восхвалений, но отца Джейн она хотела поддержать, а что может быть благоприятнее для кока, как не благодарность пассажиров.
   - Мистер Митчелл, вы обязательно должны передать вашему повару, что он прекрасно готовит, - с приятной улыбкой обратилась она к помощнику капитана.
   После разговора с Акселем у мистера Митчелла исчез мучивший его голод, но, чтобы не привлекать к себе внимания, он всё-таки попытался съесть кусочек бифштекса и не знал, как избавиться от огня во рту. Теперь у него была двойная забота: скрыть не только душевные страдания, но и физические. Он мужественно поднял на мисс Фэрфакс глаза, постаравшись придать им выражение спокойствия и доброжелательности.
   "Как он на меня смотрит! - с удовольствием подумала Эстер, развлекаясь любимой игрой во влюблённость. - Это можно расценить по-разному, но лучше так: со вниманием, чуть удивлённо и даже с болью. Он умный человек и должен понимать, что я намного его старше. Да, любовь очень жестока и чаще приносит не радость, а горе. Надо будет поговорить об этом с Дэвидом".
   Салли, щедро посыпавший пищу в тарелке помощника капитана мелким перцем и понимавший, почему тот не может есть, едва удержался от смеха.
   - Вам так нравится? - выдавил из себя мистер Митчелл, с ужасом наблюдая, как она и остальные пассажиры с аппетитом расправляются с содержимым своих тарелок.
   - Очень, - проникновенно подтвердила Эстер, подцепляя вилкой очередной кусок и отправляя в рот.
   "Неужели он передаст Линчу её слова? - забеспокоился Салли. - Френк умён, но здесь он сглупил. Надо было послушать меня и обеспечить всем бабам и учёной селёдке такую жратву, чтобы они подняли самый настоящий бунт. А что делать теперь?"
   - Очень хороший завтрак, - подтвердил профессор, едва удержавшийся, чтобы по привычке не призвать в свидетели Зелёного Крокодила Солнца.
   - А почему вы почти не едите, мистер Митчелл? - спросила Джейн.
   Моряк растерялся. Как он мог сказать этим с удовольствием завтракающим людям, что считает еду отвратительной?
   - Я уже ел, - объяснил он с запинкой. - Когда снимал пробу.
   - Что вы снимали, мистер Митчелл? - удивилась Роза.
   - На многих судах заведён такой порядок, - принялся объяснять помощник капитана, еле ворочая обожжённым языком. - Перед тем как разрешить коку выдачу еды команде, капитан или его помощник её пробует. Это называется "снять пробу".
   "Я ничего не понимаю, - думал он. - Может, я заболел и теперь любая пища кажется мне ужасной? Я вообще перестал что-либо соображать. Как изменился Аксель! Я до конца жизни не смогу забыть его слов. Он сомневался, были ли мы вообще друзьями. Ему надоели я, капитан Гамильтон, даже Джо. Мне казалось, что он любил Джо чуть ли не больше, чем Одина. А Берта считает, что я её недостоин. Я не могу представить, чтобы она так думала. Эта добрая, милая, весёлая девушка! Как бы я хотел умереть!"
   - Какой правильный порядок! - одобрила Эстер. - Командование всегда знает, какую пищу получают матросы. У вас вообще строгие правила. Мне сказали, что коку нельзя...
   - Простите, мисс, - поторопилась вмешаться горничная. - К сожалению, пирог сегодня сгорел, но на такие случаи у нас есть запас сухих бисквитов.
   Мистеру Митчеллу в его теперешнем состоянии было трудно вникать в смысл ничего для него не значащей болтовни пассажиров, и он пропустил мимо ушей странное заявление, что у них строгие порядки и что коку что-то запрещается, а на развязность горничной он уже перестал обращать внимания.
   Эстер с неудовольствием подумала, что миссис Барлоу не мешало бы поучиться себя вести, но сама не решилась объяснить ей её обязанности.
   Салли было важно не дать ей закончить фразу про кока, и, поскольку мысли мисс Фэрфакс перескочили на другой предмет, а мистер Митчелл не заинтересовался её словами, задача была выполнена.
   "Я не понимаю, - твердил про себя помощник капитана, не замечая, в который по счёту раз это повторяет. - Это Аксель, но это не Аксель. Я думал, что хорошо его знаю, но... Не понимаю. А Берту я обязательно повидаю. Не буду говорить ей о своей любви, а просто посмотрю на неё и пожелаю ей счастья... Он такое сказал, что я должен его возненавидеть, презирать его, вычеркнуть его из памяти, а я продолжаю о нём думать. Но как не думать, если я не могу понять. Это не он... Я словно попал в страшную сказку, где хорошего парня подменяет злой чародей. И ещё непонятно, что произошло между Акселем и Одином. Ясно, что Один не может одобрять странной перемены в Акселе. Но такое впечатление, что он ни во что не вмешивается, устранился, исчез..."
   - Мистер Митчелл, вчера я обратила внимание на матроса с удивительными глазами... - начала мисс Фэрфакс. - Мистер Митчелл!
   "Да он совсем одурел... - подумала Эстер и не удержалась, чтобы не пофантазировать, - ...от любви. Надо пореже с ним разговаривать, а то он окончательно сойдёт с ума. Смотрит на меня, просто глаз не сводит, и молчит".
   - Простите, что вы сказали, мисс? - спросил помощник капитана.
   - Я спросила у вас о матросе.
   - Каком матросе, мисс?
   В растерянности он неосторожно взял в рот кусок бифштекса и сразу пришёл в себя. Теперь все его мысли были направлены на то, чтобы сдержать невольную гримасу и слёзы.
   - У него удивительные глаза.
   - А! - сразу догадался мистер Митчелл, с трудом проглатывая жгучий кусок, хотя всё его существо кричало, что эту гадость надо выплюнуть. - Брайтон. Да, глаза у него удивительные.
   Если бы кто знал, какое мужество он проявил сейчас, не дав заподозрить, что подвергся самой настоящей пытке.
   - Брайтон? - переспросила мисс Фэрфакс.
   - Дик Брайтон по прозвищу Тигр.
   - Тигр? - удивилась Эстер. - А с виду скромный молодой человек. Почему Тигр? Он вспыльчив? Себя не помнит от гнева?
   - Не знаю, мисс. Я ни разу не видел, чтобы он рассердился. Очень сдержан. Прекрасный матрос.
   - Он не ленив?
   - Брайтон? Конечно, нет. Ему можно поручить любое дело и не проверять, как он его выполняет.
   Эстер во всех подробностях припомнила, как капитан Йенсен накричал на бедного молодого человека, а тот не знал, куда глаза спрятать от стыда. Потом капитан стал выговаривать коку, не зная, конечно, что делает это при его дочери. Очень странный и крайне неприятный человек этот капитан, но расспросить о нём у мистера Митчелла нельзя.
   Салли еле дождался конца завтрака. Разговор о коке не возобновлялся, но он опасался, что помощник капитана выполнит просьбу проклятой старой девы и передаст её похвалы. По здравому разумению, он не должен этого делать, ведь сам не может есть почти ничего из того, что ему подают. Надо было срочно посоветоваться с Френком.
   Выбрав удобный момент, он сделал своему приятелю знак подойти.
   - Салли, ты сошёл с ума, - сообщил тот. - Скоро нам придётся изображать влюблённую пару. Что случилось?
   Выслушав отчёт, он снисходительно усмехнулся.
   - О Митчелле можешь не беспокоиться, у него свои заботы. Наш капитан наговорил ему такое, что этот парень долго не опомнится. Да и как он будет выражать благодарность коку, если по его милости ходит голодным?
   - Проклятая стерва упорно заговаривает о Линче.
   - Пусть заговаривает. Ей нравится еда, она всем довольна, делать ей здесь совсем нечего, поэтому она изображает из себя благовоспитанную даму. Может, она такая и есть, я ведь её не знаю.
   - А не занять ли её чем-нибудь? - осведомился Салли, охорашиваясь, словно жеманная женщина, слушающая комплименты.
   - Чем? - насторожился Френк.
   - Братцем. Её Дэви хоть и какой-то там известный учёный, но может заболеть, как любой человек, и тогда у сестрицы не останется времени на кока.
   - Я подумаю, Салли. Если понадобится, мы так и поступим. Продолжай за ними следить.
   - А ведь ты не ожидал, что с пассажирами будет столько хлопот, - насмешливо напомнил Салли.
   - С ними и не было бы хлопот, если бы не Линч. Почему он здесь? Не верю я, что он потерял свой корабль. Но тогда почему он устроился сюда коком?
   - Может, он что-нибудь разнюхал про карту? - высказал догадку Салли.
   - Я тоже об этом подумал, но такого не может быть. Откуда он мог о ней узнать? От кого?
   - С ним плавал Март, - подсказал Салли.
   Оба друга обменялись понимающими взглядами.
   - Не знаю, - задумался Френк. - Как-то не верится, что Март - предатель. Он нам здорово помогал... А как он мог узнать, что мы достали карту? Ты ведь рассказал ему об этом уже потом, когда вёз его сюда... А он не мог повидаться с Линчем без твоего ведома?
   - Нет, мы всё время были вместе. Он сам отказался возвращаться на корабль. Правда, он попрощался с негром и мог передать нужные сведения через него. А мог послать письмо, как посылал нам. Что будем делать, Френк?
   - Ждать. Если капитану удастся избавиться от Линча, то проблема исчезнет сама по себе, а если нет, то её придётся решать нам. Я поговорю с Рыжим и Мореходом, и мы проследим за Мартом и Линчем.
   - Есть ещё Тигр.
   - Он в подчинении у Линча. То я, то Рыжий часто с ним по-дружески разговариваем, но пока ничего не разузнали и вряд ли разузнаем. Этот малый не болтает лишнего. С виду открыт и простодушен, но из него ничего не вытянешь. А теперь иди, Салли. Твоё дело - пассажиры и Линч. О Марте не беспокойся: им займётся Мореход. Очень жаль, если он окажется предателем. Я такого не прощаю.
   - Не забудь, что он скрыл от нас, что у Линча есть дочь.
   - Может, скрыл, а может, в самом деле, не подозревал, что это важно. Он ведь был в стороне от наших забот. Не хочу допустить ошибку.
   - А почему Линч не спешит к Мулату?
   - Не знаю. Сам не понимаю. Но мы за этим следим. Мулата я напугал, и он сам бегает от парня, а кое-кто из матросов, кому я могу доверить это дело, помогает их разъединить. Я думал, что Тигр слышал, как мы называли его Мулатом, но ошибся. Для него он Сандерс, как мы его окрестили, приведя сюда. Наверное, Тигра сбивает с толку это имя. А матросы зовут его Одноглазым, так им проще. Я предупредил Мулата, чтобы он не называл своего привычного прозвища. Но Линч всё равно когда-нибудь его увидит и сразу узнает. Вот тогда будет напряжённый момент... Всё, Салли, иди!
   В это самое время Мореход, в душу которого ещё не проник червь сомнения, и ни о чём не подозревающий Мартин играли в уже порядком опостылевшие карты; Хьюго, все мысли которого были сосредоточены на проблеме еды, но никак не на карте, выколотой на груди Одина, хмуро крошил мясо; Аксель с новыми силами изводил Дика своими придирками, и тот терпел, скрежеща зубами от злости; мистер Митчелл, оскорблённый, сомневающийся в истинности происходящего, в тысячный раз пришёл к выводу, что ничего не понимает; мысли матросов были заняты у кого вожделенной выпивкой, у кого женщинами, а у кого мыслей вообще не находилось; а мисс Фэрфакс, заперев брата в каюте, вывела девочек на прогулку.
   Эстер сразу окинула взглядом палубу и заметила, что капитан Йенсен ругает молодого матроса с чудесными глазами. После того как его помощник расхвалил этого самого Тигра, странно было наблюдать такую безобразную сцену. По мнению чуткой женщины, мнение мистера Митчелла заслуживало доверия, а капитан в её глазах всё больше превращался в злого несправедливого человека. Она с неудовольствием подметила полный восхищения взгляд племянницы, устремлённый на столь недостойный объект, сразу вспомнила, что вчера капитан даже не соизволил ответить на вопрос девушки, и закипела от негодования. Этот молодой человек имел право не замечать влюблённости Розы и, тем более, не отвечать на неё, мог влюбиться в Джейн, что не было удивительным, несмотря на её юный возраст, но не должен был так явно показывать своё пренебрежение.
   Аксель замолчал, отвернулся от Дика и вежливо поздоровался с пассажирками.
   - Простите, но этот ленивый матрос не понимает, когда с ним говорят спокойно, - громко объяснил он своё поведение.
   Эстер видела, как вспыхнул от обиды и возмущения Тигр.
   "Не очень подходящее прозвище, - подумала она. - Будь он тигром, он не стоял бы сейчас, как обиженный ягнёнок. До чего же неприятный капитан!"
   - А мне показалось, что это очень умелый матрос, - возразила она, желая подбодрить униженного парня.
   - Ступай, Брайтон, и принимайся за работу. Чтобы все медные части были вычищены.
   Эстер подумала о мистере Митчелле, поискала его глазами и обнаружила в противоположном конце шхуны. Ей показалось, что он удалился так далеко, чтобы не вмешиваться в действия капитана.
   - Вы правы, мисс, - согласился Аксель, понизив голос, - это умелый матрос. Умелый, но крайне ленивый. На него приходится кричать, иначе он не способен заставить себя приняться за дело.
   "Какой противный! - думала Эстер. - И ещё эта неприятная привычка озираться, словно он боится чего-то недоглядеть. Не удивительно, что милый мистер Митчелл предпочитает не вмешиваться, ведь иначе между капитаном и его помощником начнётся самая настоящая вражда. Чтобы была хоть видимость мира, кто-то должен уступать. Обычно это делает тот, кто умнее".
   Она заметила своего моряка, стоявшего в дверях камбуза.
   - Я хотела вам сказать, капитан, - начала она, как бы ненароком увлекая его в ту сторону, - что кок у вас особенный.
   Хьюго не знал, о чём идёт разговор, но разобрал слово "кок" и стал напряжённо прислушиваться.
   - Неужели, мисс? - отозвался Аксель, не представляя, как заставить её замолчать. - Я очень рад, что вам понравилась наша шхуна. Если бы вы разбирались в оснастке, вы бы заметили...
   У Эстер голова пошла кругом от трескучих морских терминов.
   - Капитан, требуется ваше указание, - подскочил к ним высокий матрос.
   Аксель быстро взглянул на Джейн и, еле скрывая волнение, торопливо извинился перед дамами:
   - Простите: дела. Что такое?
   Френк попытался воспроизвести услышанное описание возникшей утром проблемы, но позабыл ничего не говорившие ему названия и использовал те, которые пришли на память.
   - Там грот-фок-рею заело, а марс зашёл за бушприт и притянул бизань штаг.
   По напряжённому лицу Акселя он понял, что сказал какую-то вопиющую глупость, но это было неважно, потому что дамы разбирались в морской терминологии не лучше него, а главное было увести капитана от камбуза, чтобы мисс Фэрфакс перестала говорить о совершенствах кока. К тому же, он видел, что его краткая речь вызвала у девушек почтительное удивление. Если бы не красавица мисс Лич, он бы разрешил Салли подсыпать перец или соль в тарелки вездесущих, всюду сующих свой нос любопытных женщин. Но его возлюбленная не должна страдать.
   - Какие мудрёные слова! - сказала мисс Фэрфакс. - Как всё это можно запомнить?
   - И запомнить, и разобраться в проблеме, и разрешить её, - подхватила Роза. - Сколько же у капитана дел!
   "Сегодня же с ней поговорю, - решила Эстер. - Ей нельзя даже думать об этом человеке! Джейн гораздо разумнее её, но и её надо предостеречь, ведь молоденьким девушкам бывает так лестно внимание мужчин, что они могут потерять голову".
   - Почему ты молчишь, Джейн? - спросила Роза.
   Она видела, что капитан Йенсен вновь смотрел на её подругу, но давно смирилась с победой Джейн и отвела себе роль тайно влюблённой пособницей их счастья.
   Девушка вздрогнула.
   - Не знаю. Мне вдруг стало очень не по себе. Я не понимаю, что со мной случилось, но я почувствовала почти страх. Глупо, конечно. Наверное, это из-за непривычки к морю. Я его боюсь. Мне неприятно смотреть на волны.
   - Как странно! А меня они завораживают, - сказала Роза. - Я готова любоваться ими часами.
   Джейн передёрнула плечами.
   - Нет, мне становится жутко. Я почти физически ощущаю, что они тянут меня вниз, потом куда-то швыряют...
   - Постарайся не думать о неприятном, Джейн, - вмешалась Эстер.
   Она знала, что иногда девочку во сне мучают кошмары, и поспешила прекратить разговор о страхах.
   - Погуляем немного, - предложила она. - А потом мне надо работать.
   Она увлекла своих подопечных за собой и заставила несколько раз пройти перед открытой дверью камбуза, с удовольствием убедившись, что кок Линч неизменно смотрит на них. Она заметила, что какой-то лысый матрос всё это время тёр шваброй только одно место возле камбуза, но не придала этому значения, решив, что там что-то разлили.
   Хьюго с досадой понял, что так и не узнает, что же такое мисс Фэрфакс сказала о коке. По её виду и по виду девочек не было похоже, что они встали из-за стола голодными. Так ли они недовольны его готовкой, как говорили поганый щенок и горничная? Но честный мистер Митчелл убивал его робкую надежду.
   Хьюго работал у самого выхода, то и дело поглядывая через дверной проём наружу и с удовольствием убедился, что мисс Фэрфакс выбрала местом для прогулки ту часть палубы, которая прилегала к камбузу. Это было величайшей удачей. Каждый раз, когда пассажирки приближались, у него сердце замирало от удовольствия. Он боялся лишь того, что кто-нибудь из них заметит его интерес к Джейн, но мисс Фэрфакс ни разу не взглянула на камбуз, а девушки были слишком заняты разговорами и новизной обстановки, чтобы обращать внимание на кока.
   Когда пассажирки ушли, чувствующий себя неважно Рыжий покинул свой пост, решив, что теперь опасность миновала и настырная баба не полезет к Линчу с благодарностями. А Френк надзирал над Акселем, иногда находясь рядом, чаще же отходя в сторону, однако так, чтобы капитан всё время чувствовал его присутствие и не вздумал что-нибудь предпринять. Поручив Салли Линча и мисс Фэрфакс, он уже не заботился о них. В этот-то благословенный момент мимо камбуза медленно прошёл мистер Митчелл. Он всё ещё был очень растерян и не заметил, что у самого входа стоит кок и пристально смотрит на него.
   "Бедняга никак не опомнится", - с сочувствием подумал Хьюго.
   Но у него было непреодолимое желание узнать, что скажет этот человек о его готовке и чем именно он недоволен.
   - Добрый день, мистер Митчелл, - почтительно, как и подобает коку, поздоровался он.
   Помощник капитана вздрогнул от неожиданности и растерянности. Он старательно избегал Линча, боясь, что тот спросит, нравится ли ему пища. А он не знал, что ответить, потому что сам не мог её есть, а пассажиры хвалили. Сегодня мисс Фэрфакс даже просила передать коку свою благодарность.
   - Добрый день, Линч, - пробормотал он и захотел поскорее уйти, но был вынужден остановиться.
   - Одну минуту, мистер Митчелл, я вас не задержу. Я хочу выяснить, нравится ли вам, как я готовлю, нет ли каких пожеланий.
   Хьюго не знал, какую неловкость испытывает сейчас несчастный голодный помощник капитана, а мистер Митчелл не подозревал, что для кока его слова могут быть или спасением, или окончательным приговором.
   - Я... - замялся Щеглёнок. - Мне... Мне кажется, Линч, что вы слегка злоупотребляете перцем.
   - Перцем? - недоумённо переспросил Хьюго.
   - Но это моё личное мнение, а пассажирам нравится. Мисс Фэрфакс просила передать вам, что вы очень хороший кок.
   - А вам, значит, не нравится перец, - задумчиво повторил Хьюго.
   - Да. Мне показалось, что сегодня его было особенно много. Но, возможно, я просто его не переношу.
   - Я это учту, мистер Митчелл, - пообещал Хьюго.
   Когда помощник капитана ушёл, он улыбнулся со счастливым видом.
   "Подлый щенок! - подумал он об Акселе. - Значит, Дик прав: это ты подговорил матросов ругать мою готовку. Я чуть с ума не сошёл, чуть было не решил, что перестал разбираться в том, что съедобно, а что нет, а ты забавлялся. Дика изводишь придирками, а меня решил донимать по-хитрому. Но уж теперь-то я узнал правду. Значит, Щеглёнок не переносит перца, только поэтому и не может есть. А матросы прекрасно переносят, недаром едят с аппетитом. Но отныне ради мистера Митчелла я перестану пользоваться перцем. Только почему он сразу не сказал мне о своей проблеме?"
   Он рассмеялся, чувствуя, что к нему возвращается прекрасное настроение.
   "Ну, я вам всем задам урок, - весело решил он. - Вы, ребята, пожалеете, что вздумали надо мной издеваться. Я ведь кок, владыка ваших желудков. И ты, гадёныш, станешь почтительнее. Как удачно, что Щеглёнок проходил мимо, когда рядом не было Акселя!"
   Покидая вслед за пассажирками своё место у камбуза, Рыжий не мог заподозрить, что случится такое несчастье, как разговор кока и помощника капитана. Он издали кивнул Френку, давая понять, что всё в порядке, и тот еле заметным жестом отпустил его в кубрик поспать, зная, что из-за грубой отповеди Акселя мистер Митчелл зарёкся обращать внимание на двух бесполезных на шхуне матросов.
  

Глава 17

Мисс Фэрфакс беседует.

   Мисс Фэрфакс не стала терять время. Едва они вернулись в каюту девочек, она отметила про себя, что горничная или не желает утруждать себя основательной уборкой, или попросту не умеет доводить дело до конца, но решила не обострять отношений с женщиной, которую и без того недолюбливала. Не так уж трудно самой проделать работу, на которую уйдёт всего несколько минут, но после которой чистая комната становится по-настоящему прибранной и уютной.
   - Роза, помоги мне разобрать вещи в моей каюте, - сразу же попросила она. - А ты, Джейн, как следует расправь покрывала на кроватях, или, кажется, правильнее, койках. Разгладь их руками, чтобы не было неровностей.
   Обе девушки поняли, что она собирается о чём-то поговорить с племянницей наедине, поэтому переглянулись, но задавать вопросы не стали.
   - Хорошо, тётя, - покорно сказала Роза.
   - Всё сделаю, тётя Эстер, - послушно согласилась Джейн.
   Уведя племянницу к себе, мисс Фэрфакс посадила её рядом с собой и заговорила мягко и задушевно.
   - Я заметила, девочка, что тебе нравится наш капитан.
   Роза вспыхнула.
   - Я тебя хорошо понимаю. В твоём возрасте я бы сама в него влюбилась.
   Девушка неуверенно улыбнулась, сразу почувствовав доверие и желание поделиться с сочувствующей женщиной своими переживаниями.
   - Тётя Эстер, как хорошо, что вы меня понимаете! Джейн тоже меня понимает, но не так... Я хочу сказать, что... не так, как вы. Он часто смотрит на неё как-то... по-особенному, и она это видит. Я знаю, что он в неё влюблён, и она это тоже знает, и, кажется, ей это нравится. Поэтому я не могу говорить с ней так, как с вами.
   - Что тебя в нём привлекает, Роза? - заинтересовалась Эстер. - Ты восхищена его внешностью? Он, конечно, красивый молодой человек.
   - Да, он красивый, - подтвердила девочка.
   - А ты не находишь, что он болен?
   - Нет, тётя. Мне кажется, что он очень устал.
   - Интересно, в чём причина его усталости? У него очень хороший помощник.
   - Я сама не понимаю, но я чувствую, что он заставляет себя держаться естественно, не хочет, чтобы кто-то увидел, что он измучен. Мне иногда даже становится не по себе, так мне его жалко.
   Эстер удивилась. У неё этот неприятный человек жалости не вызывал.
   - Вчера он очень грубо кричал на матроса и сегодня тоже, - напомнила она.
   Внезапно она сообразила, что капитан оба раза ругал Тигра, а на остальных матросов не обращал внимания. Уж не испытывает ли он личной неприязни к этому молодому человеку с удивительными глазами. Если это окажется правдой, то поведение капитана будет просто недостойным.
   - Я не знаю, тётя. Наверное, есть какая-то причина. Капитан Йенсен не будет ругать человека просто так. Я его, конечно, не знаю, но, по-моему, он благородный и великодушный.
   "Liebe macht blind, - вспомнила мисс Фэрфакс известную истину. - Любовь слепа. Надеюсь, что Джейн окажется умнее этой романтичной дурочки".
   - Роза, как бы ты ни была влюблена в этого человека, но ты не можешь не заметить...
   Она вовремя поняла, что было бы неразумно высказывать своё отношение к неприятному капитану. Этим она лишь заставит племянницу замкнуться.
   - Что заметить, тётя? - насторожилась Роза.
   - Бедная девочка! Он ведь тебя не замечает.
   Это было совсем не то, что она собиралась сказать вначале, но лучше выразить сочувствие, чем оттолкнуть нападками на любимого.
   - Я знаю, тётя. Ему нравится Джейн. Не подумайте, что я ревную. Если он любит другую, то невозможно заставить его полюбить меня. А как можно не влюбиться в Джейн, если она такая красивая? Если ему будет хорошо с ней, то я этому только порадуюсь. Нет ничего лучше, чем знать, что человек, которого любишь, счастлив.
   "Милый ребёнок, - с нежностью подумала Эстер. - Ты страдаешь, но отступаешь. Твоё счастье, что этот человек тебя не замечает. Влюблённость проходит быстро, потом начинаешь замечать недостатки, и вдруг выясняется, что рядом с тобой не выдуманный тобой герой, а опостылевший муж с дурным характером. Только бы этот дурной характер не испортил жизнь Джейн".
   - Я рада, что мы поговорили, Роза, и теперь успокоилась. Знаешь, я очень боялась, что тебе больно, оттого что капитан предпочёл твою подругу. Нет смысла бороться за мужчину, как это описывается в книгах, потому что победа эта будет условной. Всё равно сердцем он будет с той, кого по-настоящему любит. Предоставь ему самому выбирать. И, кроме того, учти, что он может любоваться Джейн, но не влюбиться в неё. Ты не думаешь, что у него уже есть любимая девушка где-нибудь на берегу?
   - Может, это из-за неё он так страдает? - высказала предположение Роза.
   "Страдающий грубиян", - саркастически усмехнулась про себя Эстер.
   - Теперь я поговорю с Джейн, - сказала она. - Я взяла на себя ответственность за неё, поэтому должна знать, как она относится к капитану. Оставайся здесь, а я побеседую с ней в вашей комнате.
   - Спасибо, тётя Эстер, - тихо сказала Роза. - Я вам всё рассказала, и мне кажется, что мне стало легче.
   "Хорошо бы, - подумала та. - И надолго ли?"
   Когда мисс Фэрфакс ушла, Роза сначала испытывала на душе лёгкость, словно сочувствие тёти уменьшило её волнение, страдание, радость, горе, счастье, ожидание, разочарование, надежду и горечь, словом, путаницу тех чувств, которые вызывает неразделённая любовь, но постепенно она успокоилась и засомневалась, надо ли было открывать даже этому близкому человеку, какие муки переживает. Но кому же тогда довериться, как не женщине, заменившей ей мать?
   Джейн не испытывала ни смятения при виде капитана, ни даже лёгкого волнения, а лишь удовольствие, что она в очередной раз затмила подругу и этот человек смотрит почти только на неё, хотя и без малейшей влюблённости. Поэтому неожиданный разговор, который начала мисс Фэрфакс, не вызвал краски на её лице.
   - Джейн, ты очень умная девочка и наблюдательнее, чем Роза, - хитро начала Эстер. - Я хотела поговорить с тобой о нашем капитане.
   Девушка хорошо относилась к тёте своей подруги, но не чувствовала к ней ни любви, ни признательности за заботу. Она ни к кому не питала таких чувств. Однако эта добрая женщина была ей необходима, потому что даже самый чёрствый человек в юные годы нуждается в опеке старшего мудрого друга, всегда готового выслушать, дать совет и придти на помощь. Она бы даже всплакнула, случись что-то с тётей Эстер, но не была способна её полюбить и людей расценивала с точки зрения пользы, которую они могли ей принести. Мисс Фэрфакс была ей очень полезна. Иногда Эстер хорошо сознавала холодную натуру девочки, но чаще надеялась, что та по-настоящему к ней привязана. Она отдала ей слишком много душевных сил, чтобы иметь мужество сознаться, что ей удалось лишь кое-что подправить в её характере, а не изменить его полностью.
   - О капитане? А что о нём можно сказать? Я его совсем не знаю, - откликнулась Джейн, принимая удивлённый вид и широко раскрывая глаза.
   Она сразу сообразила, что мисс Фэрфакс беседовала с племянницей на ту же тему, и, наверное, Роза призналась в своей любви. Не хочет ли тётя Эстер, чтобы Джейн от него отказалась? Знала бы она, что этот человек её совершенно не интересует! Что ж, она выслушает, со всем согласится, а сама будет продолжать забавляться, отвлекая его внимание от подруги.
   - Но ведь ты его не раз видела.
   - Если бы он завтракал, обедал или ужинал вместе с нами, то я бы его лучше рассмотрела. Вот о мистере Митчелле я могу смело сказать, что он очень приятный.
   Она считала, что он некрасивый, неинтересный и скучный, но знала, что мисс Фэрфакс он нравится, поэтому и похвалила его. Она тут же приняла встревоженный вид и с испугом спросила:
   - А что с ним такое, тётя Эстер?
   - Не знаю, просто хотела с тобой посоветоваться. Ты находила его странным.
   Девушка стала воплощением недоумения и тревоги, и мисс Фэрфакс решила действовать напрямую.
   - Меня этот человек тоже настораживает, Джейн. К несчастью, Розе он нравится, ведь молоденькие девушки часто награждают случайного человека воображаемыми добродетелями. Надеюсь, что эта первая влюблённость скоро пройдёт, когда она увидит, как он бывает груб и несправедлив. Я рада, что она ему неинтересна, потому что не хотела бы ей такого мужа, но меня тревожишь ты.
   Джейн поняла, что ошиблась в своих предположениях.
   - Но почему я вас тревожу, тётя Эстер? - искренне удивилась она.
   - Потому что капитан смотрит на тебя слишком часто, а неопытной девушке такое внимание может показаться лестным. К сожалению, у тебя нет матери, Джейн, и, кроме меня, тебе некому дать совет. Будь осмотрительна и не поддавайся на ухаживания человека, которого ты совсем не знаешь. Сначала надо выяснить, что он из себя представляет. Мне хочется, чтобы ты была счастлива, а не испортила себе жизнь.
   Мисс Фэрфакс подумала об отце девочки. Наверное, он был бы ей благодарен за заботу о его дочери.
   - Тётя Эстер, вы ошибаетесь, - засмеялась Джейн. - Он в меня не влюблён, я это очень хорошо вижу. Наоборот, он смотрит на меня так, словно ему не нравится, что я на его шхуне, словно он хотел бы, чтобы я перенеслась отсюда куда-нибудь подальше. Он странный и нелюбезный. Иногда мне кажется, что он... будто он чего-то боится. Может, боится влюбиться?
   И она залилась красивым переливчатым смехом.
   Мисс Фэрфакс поняла, что за Джейн можно не волноваться.
   - Пожалуй, надо к нему присмотреться, - подумав, сказала девушка, в голове которой созрел план. - Только не пугайтесь, тётя Эстер. Я в него не влюблюсь.
   Женщине не понравилось намерение Джейн, но возразить она не могла и решила воспользоваться случаем, что они одни, и кое-что спросить. Начала она издалека.
   - Мне было так жаль матроса, которого ругал капитан, - сообщила она. - Мистер Митчелл хвалил этого... Тигра.
   - Тигр! - подхватила Джейн. - Смешно, правда?
   - Ему-то смешно не было. На него капитан и вчера накричал, да ещё при нас. Бедный молодой человек готов был провалиться сквозь землю.
   - Дерзкий молодой человек, - поправила красавица. - Он вчера заговорил со мной! Разве могут матросы заговаривать с пассажирами?
   - Он всего лишь поздоровался, и я в этом не вижу ничего страшного.
   - Да он осматривал меня, словно я картина на выставке... Только не подумайте, что и он в меня влюблён, - с долей досады предупредила Джейн.
   - А ты рада, что поехала с нами?
   - Да, тётя Эстер! Очень!
   - Тебе нравится обслуживание?
   - Да. Только миссис Барлоу очень неуклюжая, но зато она весёлая и часто нас с Розой смешит. Она почти ничего не умела делать. Мы ей подсказывали, а она благодарила и жаловалась, что её муж Адам совсем её избаловал, а раз избаловал, то должен был бы позаботиться о её будущем, а не умереть, разорившись. И ещё она ведёт себя, как одна служанка в нашем пансионе, когда тайком встречается со своим женихом. Мы с Розой видели однажды и чуть не умерли от смеха.
   - Да, это смешно и глупо, - согласилась мисс Фэрфакс. - Я бы не взяла такую горничную в свой дом. А нравится тебе, как готовит здешний повар?
   - Лучше, чем у нас в пансионе. Там всё слишком пресное и однообразное.
   - И мне нравится.
   - Ваша кухарка готовит лучше, - возразила Джейн.
   - Она готовит только на двоих, а когда вы с Розой живёте у нас, то на четверых, а этот кок готовит на нас и отдельно на всю команду, - заступилась Эстер за своего моряка. - А ты видела его, когда мы проходили мимо камбуза?
   - Какой-то человек там был, но я не обратила на него внимания.
   Эстер решила, что пока этого достаточно. После разговора о коке Джейн обязательно на него посмотрит во время следующей прогулки.
   - Он очень старается, - заметила она как бы между прочим. - Мне всегда жаль людей, которые работают с усердием, но не слышат ни слова благодарности. - Капитан вчера неизвестно за что сделал ему выговор. Если будем проходить мимо камбуза и этот кок окажется у входа, сделай любезный вид и можешь даже слегка кивнуть вместо приветствия.
   "Если будем проходить мимо камбуза, - повторила Джейн про себя. - А было ли хоть раз, чтобы мы там не прошли?"
   И тут у неё зародилась мысль, что тётя Эстер влюбилась в кока. Она чуть не захохотала от своей догадки и решила присмотреться и к коку и к самой мисс Фэрфакс. Вот умора, если сестра знаменитого профессора, действительно, влюбилась в кока! Ещё недавно девочка думала, что скоро будет скучать на этой шхуне, а неожиданно появилось столько развлечений. И ещё надо будет заставить капитана обратить внимание на Розу.
   Эстер не подозревала, что подала Джейн столько идей. Она зашла к себе в каюту, разрешила Розе идти к подруге, но не объяснила, о чём беседовала с Джейн. Если девочки захотят, они обо всём расскажут друг другу сами, но ей бы не хотелось, чтобы племянница узнала, что путь к сердцу неприятного капитана для неё открыт. Думая, что его мысли заняты только Джейн, Роза быстрее заглушит в себе первые девичьи чувства. Но всё-таки Эстер решила поделиться своими тревогами с братом.
   Выйдя из каюты, она заметила, что миссис Барлоу прошла к девушкам, и нахмурилась. Поразмыслив, она решила прежде поговорить с Дэвидом, а уж потом мягко выпроводить горничную. Решительно подойдя к двери каюты, она постучала.
   - Эстер, я не могу открыть, - раздался голос профессора. - Ключ у тебя.
   Мисс Фэрфакс смутилась. Из-за волнений она совсем забыла, что заперла брата.
   - Удивительно, что ты это заметил, - сказала она, испытывая неловкость, а потому сухо.
   - Я бы не заметил, но щёлканье замка очень некстати ворвалось в тишину моих мыслей, а я чувствовал себя жрецом в храме Амона-Ра, воображая, как иду в одиночестве по тайным проходам. Щелчок замка оказался для меня болезненнее, чем выстрел над ухом спящего.
   - Я хорошо тебя понимаю, Дэви, но остерегись так рассуждать при посторонних. Тебя могут счесть за сумасшедшего.
   Профессор улыбнулся.
   - Иные сумасшедшие живут интереснее и богаче, чем большинство нормальных людей. Человек воображает себя великим полководцем или королём и мысленно проживает их жизнь, только гораздо более яркую, потому что это всё-таки игра воображения, и воображение отбрасывает скучную бытовую шелуху. А люди нормальные заняты именно бытом, и в их существовании мало поэзии. Что интересного представляет моё существование? Работа, еда, сон. Если бы я не отдавался своему делу с таким увлечением, что иногда перестаю сознавать, где я и что со мной происходит, я бы умер от скуки.
   - Дэви, твоё имя уже вошло в историю науки, признаёшь ты это или нет. Твои книги и статьи читают с увлечением, на них ссылаются...
   - Мне не нравятся эти незаслуженные восхваления, - поморщился брат. - Я слишком мало сделал. Я больше думаю, чем пищу, а мысли не издашь в печатном виде. Мой главный труд ещё впереди. Это будет такая книга, да поможет мне Великий Себек, Хранитель мудрости, что...
   Он умолк, не зная, что сказать о ещё ненаписанном и даже не начатом творении.
   - Но всё равно твоё имя широко известно, - возразила Эстер. - Я так и представляю себе сумасшедшего, который будет воображать, что он великий египтолог Дэвид Фэрфакс.
   Профессор не смог удержаться от смеха.
   - От всей души сочувствую этому бедняге. Что же он представит? Что сидит за столом, пишет, потом идёт есть или спать?
   - От таких видений любой сумасшедший поспешит выздороветь, - возразила сестра. - Он будет жить твоей воображаемой жизнью, яркой, отделённой от быта. Ты ведь тоже представлял своего жреца в торжественной или таинственной обстановке и, наверное, тебе ни разу не преставилось, что он простудился, расчихался, что у него заболел живот. Так и воображаемый Дэвид Фэрфакс будет совершать свои открытия не в тиши кабинета или в этой каюте на прозаической шхуне во время ничем не примечательного рейса, а в ярком оформлении, созданным больным воображением.
   - О, Изида! - смеялся профессор. - Спасибо тебе, сестра, за отповедь. Одно утешение, что от сумасшедшего меня отличает то, что я воображаю разных людей и в разные эпохи. А тому несчастному, которому взбредёт в больную голову охота воображать меня, боюсь, врачи не смогут помочь, потому что это будет уже крайняя степень безумия. Но я всё-таки посоветовал бы ему вообразить себя хотя бы Тутанхамоном.
   - Фу! Жить с мыслью, что умрёшь в таком раннем возрасте! Хорош совет, Дэви!
   - А знаешь, Эстер, моё воображение мне очень помогает. Когда я представляю себя кем-то их тех, о ком пишу, ко мне потом приходят неожиданные догадки. Ведь я воссоздаю и быт, хотя и не с таким размахом, чтобы чувствовать заложенный нос или расстройство желудка, а порой представление именно бытовых мелочей помогает понять причины некоторых крупных, можно сказать, судьбоносных явлений... Кстати, Эстер, почему ты меня заперла?
   Мисс Фэрфакс раздумала посвящать своего увлечённого брата в свои заботы о чувствах Розы и Джейн к капитану. Сейчас он вряд ли проникся бы её тревогами.
   - Я не хотела, чтобы тебе мешали, Дэви. Эта горничная довольно навязчива.
   - Согласен. Она даже пытается со мной флиртовать, - в его голосе послышалось самодовольство.
   - Неужели ты это заметил? О, боги Древнего Египта! Чтобы мой брат заметил!
   - О, Себек! Да что я, по-твоему, слепой? Она заигрывает со мной самым безобразным образом, но я ей всё равно очень признателен.
   Эстер насторожилась.
   - Почему ты ей признателен, Дэвид? Она чем-то тебе помогла?
   - Да ещё как! Благодаря ей, я очутился в гробнице Рахотепа.
   Сестра привыкла к самым неожиданным заявлениям великого учёного, но сейчас растерялась, а он захохотал.
   - Эстер, успокойся. Я же тебе говорил, что именно отличает меня от сумасшедшего. Я нормален. Просто я долго не мог сосредоточиться и представить себя там так, словно я туда перенёсся и могу потрогать всё, что там есть, своими руками. Я, конечно, знаю план ходов и камер, могу сказать, что где находится, но всё это как бы взгляд со стороны, а перенестись туда я не мог. И вдруг эта женщина начинает со мной заигрывать. Веришь ли, я на неё смотрю и вижу слугу, растирающего зерно! Эстер, не умирай. Вспомни альбом зарисовок, которые я привёз оттуда. Я специально срисовал эту статуэтку, потому что, в отличие от подобных ритуальных статуэток, у этого слуги было очень выразительное лицо. Ясно, что миссис Барлоу, совершенно не похожа на этого бедолагу, но едва я на неё взглянул, как сейчас же его вспомнил. Моментально все проблемы исчезли, и я перенёсся в гробницу. Только, к сожалению, теперь наша горничная упорно напоминает мне этого раба, и я не знаю, как избавиться от наваждения. Надеюсь, это всё-таки пройдёт.
   Эстер долго смеялась, а потом сказала:
   - Может, она и мне напомнила тот рисунок? Я его не помню, но, наверное, где-то в подсознании он остался. Порой мне чудилось, что я где-то её видела, только я не могла понять, где и при каких обстоятельствах. Сам знаешь, какое это мучительное чувство, когда что-то крутится в голове, а вспомнить не можешь. Вроде, это совсем неважно и не нужно об этом думать, а всё равно мучаешься от невозможности вспомнить. Теперь я буду считать, что встречалась с ней в гробнице Рахотепа. Представляю реакцию бедной женщины, узнай она, кого она нам напоминает. А у тебя уже готова следующая часть? Не ожидала, что мне здесь будет так легко работать. Ну же, почитатель Зелёного Крокодила, не уходи в свою гробницу, а сначала дай мне рукопись.
   - О, Себек! - воззвал профессор к древнему божеству. - Я, оказывается, ухожу в свою гробницу! Возьми моё творение, Эстер, и да не оставит тебя своим покровительством благосклонная к тебе Сешат!
   Мисс Фэрфакс послала брату воздушный поцелуй и хотела выйти, но профессор встрепенулся, вспомнив недавний намёк горничной.
   - Подожди, Эстер! Пока я ещё здесь, а не у себя в гробнице, хочу спросить, почему ты так заинтересовалась здешним коком? Ты так часто о нём говоришь, что мне становится тревожно. Он тоже влюблён в тебя?
   - Нет, Дэви, я не думаю, что он в меня влюблён. И я тоже в него не влюблена, хоть он красивый мужчина. Полагаю, у него совсем другие интересы. У меня, кстати, тоже. А вот милого мистера Митчелла я теперь буду избегать. Мне приятно, когда на меня смотрит симпатичный и ещё молодой человек, но нельзя же смотреть так пристально и так часто.
   - О, Изида!..
   Эстер не стала ждать продолжения и с затаённой улыбкой прикрыла за собой дверь.
   "А интересно, - задумалась она, как ко мне относится кок? Он меня замечает, это сразу видно, и смотрит на меня с симпатией. Уж не заинтересовался ли он мной? Мне это совсем не нужно, однако было бы приятно".
  

Глава 18

Угнетённые заботами и беззаботные

   Капитану Линчу следовало бы разделять с мисс Фэрфакс беспокойство о Джейн, но он не подозревал о возникшей проблеме. Полюбовавшись на свою дочь и мысленно простившись с ней до следующей прогулки пассажирок, он перешёл к собственным заботам. Убедившись, что он неплохой кок и вкус у него не испорчен, а все его беды исходят от поганого щенка, невзлюбившего его ещё до его появления на шхуне, он решил разыграть весёлую шутку, хотя капитану она такой, конечно, не покажется. А потом он по-хорошему объяснит Акселю, что его игра раскрыта и теперь, чтобы уязвить кока, он должен придумать что-нибудь новенькое. Пусть юнец выкручивается, как может, придумывая ответ. Пассажиры довольны и передают ему благодарность, а матросы лопают за обе щёки, только ложки мелькают. Что до Щеглёнка, то теперь этот парень может быть спокоен: раз он не переносит перец, то кок не будет применять никаких острых приправ даже в небольшом количестве. Вот кто мог бы называть его Перчиком, правда, без Соли, а не матросы. Перчик-с-Солью. Конечно, это лучше, чем Задник, но не может сравниться с Бешеным. Перчик!
   Он помешал похлёбку огромным черпаком, полюбовался ею, зачерпнул ложкой и оценивающе попробовал. Вкусно и уже готово. Посмеиваясь, он снял котёл с плиты и убрал подальше от посторонних глаз. То же он проделал с едой для пассажиров. Вместо всего этого он водрузил на плиту другой котёл, который взял в кладовке, налил воды, всыпал горох и опустил туда несколько больших кусков солонины. После этого он разлёгся на полу, изображая человека, которому совершенно нечего делать. Теперь надо было ждать прихода Акселя, а Хьюго не сомневался, что тот явится сюда в ближайшее время, но оно, как назло, тянулось очень долго.
   К счастью или к несчастью, но вместо капитана пришла миссис Барлоу.
   - Что с вами, мистер Линч? - испугалась она. - Вам плохо?
   - Нет, дорогая, мне очень хорошо. Капитан был так добр, что запретил мне надрываться, готовя сложные блюда, и приказал ограничиться только теми, где я не смогу проявить свой искусство. Иными словами, отныне мне придётся готовить только то, что не требует моего вмешательства. А если говорить ещё проще, то я должен готовить только то, что не смогу испортить и что поэтому сохранит свой естественный вкус.
   Горничная позабыла про своё кокетство и стояла в полной растерянности, теребя передник.
   - Что же вы готовите, мистер Линч? - поинтересовалась она.
   Вдруг Хьюго резко сел, ошеломлённый внезапной мыслью. Щеглёнок говорил, что сегодня вообще не мог есть из-за обилия перца, но как раз сегодня перца не было ни в одном блюде, даже в бифштексе. Хьюго попросту забыл его туда добавить. Как же перец мог попасть в пищу для мистера Митчелла? Аксель не уходил с палубы, пассажиры этого, конечно, сделать не могли. Остаётся горничная. У неё самой для этого, вроде, причин нет. Чем ей мог не угодить вежливый Щеглёнок? Или всё-таки не угодил? Может, он сделал ей замечание, а она решила отомстить таким способом? Опасным для неё способом, ведь её могли разоблачить.
   Хьюго почувствовал неудовлетворённость. Если бы недоволен едой был только мистер Митчелл, то такое объяснение можно было бы кое-как принять, однако капитан, не переставая, твердит о жалобах пассажиров, а матросы сами высказываются о плохом качестве еды, хотя их аппетит свидетельствует об обратном. Ясно, что руководит всем этим гадёныш. Пассажиры ни о чём не подозревают, а миссис Барлоу, матросы и сам Аксель изощряются, как только могут.
   Хьюго почувствовал, что у него руки чешутся от желания отучить щенка от таких недостойных поступков. Жаль, что он не может себе этого позволить. Но уж выскажется он от души. А любезная миссис Барлоу сейчас услышит кое-что такое, что ей не понравится.
   - Что с вами, мой дорогой? - встревожено спросила горничная.
   Хьюго вновь лёг, принимая удобное положение, словно его ничто не беспокоило.
   - А то, дорогая, что надо бы мне исхитриться и как-нибудь подвесить здесь гамак, а то жёстко. Делать мне теперь особо нечего, знай себе засыпай горох, клади солонину, время от времени помешивай, а в основном лежи и отдыхай.
   Он принял решение не подавать виду, что узнал правду, и посмотреть, как поведёт себя Аксель, если решит, что кок признал своё неумение готовить. Пусть уж Щеглёнок простит его и потерпит ещё немного.
   - А как вы думаете, миссис Барлоу, - обратился он к ней, широко улыбаясь, - смогу я испортить горох с солониной, или даже мне это не под силу?
   "Что он затеял? - недоумевал Салли. - Надо срочно посоветоваться с Френком".
   - Ах, какой вы шутник, мистер Линч! - воскликнула горничная, подарив ему страстный взгляд. - Совсем как мой бедный Адам! Мне кажется, что я не переживу разлуки с вами.
   - О, дорогая, до этого ещё далеко, - отозвался Хьюго, закрывая глаза. - А знаете, довольно скучно лежать без дела. Но что поделать: приказ капитана.
   - А что вы готовите для пассажиров?
   Не открывая глаз, кок ткнул пальцем в сторону плиты.
   - Уж не знаю, что делать, дорогой мистер Линч. Вас и без того все ругают, а теперь...
   Хьюго понял, что остался один, и открыл глаза.
   "Что-то мне не нравится, а что именно, не могу понять, - рассуждал он. - Хорошо, что я не высказал этой вертихвостке всё, что думаю о её фокусах. Не будем раскрывать свои карты. Если поганцу хочется, то я поиграю с ним в затеянную им игру. Пусть считается, что я никуда не годный кок. Но урок я тебе всё-таки задам".
   - Что такое вы надумали, Линч? - мрачно осведомился капитан, войдя.
   Хьюго вскочил на ноги и вытянулся.
   - Выполняю ваш приказ, СЭР!
   Вид у Акселя был больным, глаза блуждали.
   - Какой приказ?
   - Вы приказали, СЭР, готовить только то, что не требует моего вмешательства. Меньше всего я способен испортить горох и солонину. Вода, горох и солонина, больше ничего. Так что повару остаётся лишь ждать, когда всё это сварится настолько, чтобы можно было прожевать.
   Аксель поднёс руку ко лбу и стоял, пошатываясь.
   - Вам плохо, капитан? - спросил Хьюго.
   - Я от вас скоро заболею, Линч. Меня со всех сторон одолевают жалобами на вас, а теперь вы решили всех уморить! Что будут есть пассажиры?
   - По их выбору, СЭР.
   - Какой у них будет выбор?
   - Горох с солониной, например. А если они пожелают побольше мясного, то подадим им солонину с горохом, СЭР. Думаю, теперь жалоб не будет.
   Аксель растерянно молчал, но вдруг взорвался:
   - Не болтайте чепуху, Линч! Пассажиры не должны жаловаться на то, что их морят голодом. Пусть жалуются на качество блюд, я с этим почти примирился, но не говорят, что им давали только горох и солонину.
   - Понимаю, СЭР! - с готовностью закивал Хьюго. - Будет сделано, СЭР!
   - Вы безобразно готовите, Линч! Вы совершенно не умеете этого делать! - раздражённо кричал Аксель. - За что бы вы ни принимались, вы всё ухитряетесь испортить! Но пассажиры не должны из-за вас страдать. Пусть из того, что вы делаете, они могут выбрать немногое, но они должны выбирать, а не довольствоваться горохом с солониной. Немедленно принимайтесь за работу, иначе... я ссажу вас с судна, не дожидаясь, пока мы подойдём к берегу!
   "Прямо как на "Эдеме"! - с удовольствием отметил Хьюго. - Мы часто развлекались, выдумывая такие шутки. Ты, щенок, перенял это от Джо или от Одина, не иначе. Ещё бы ты пригрозил, что назначишь мне килевание, притом протащишь под килем не два раза, а полтора. Помню, когда Филин предложил смягчить таким образом наказание, твой дядя долго над этим смеялся".
   - Будет исполнено, СЭР! Через пятнадцать минут обед будет готов.
   Аксель посмотрел в его смеющиеся глаза, оглянулся на распахнутую дверь, вновь диким взглядом обозрел кока и торопливо вышел.
   "Он совсем плох, - смущённо подумал Хьюго, уже не радуясь эффекту от своей шутки. - С ума сходит? Может, уже давно свихнулся? Но что бы с ним ни творилось, а он запоздал. Что бы ему стоило придти вместо этой развесёлой вдовушки? А теперь придётся всё разогревать".
   Капитан нетвёрдыми шагами отошёл так, чтобы никто, кроме караулящего его Френка, не видел, что он еле держится на ногах, и прислонился к стенке камбуза, запрокинув голову.
   - Что с вами? - испугался Френк.
   Аксель сделал над собой усилие и прошёл к тому участку борта, где его не мог видеть ни мистер Митчелл, ни кок, и в изнеможении вцепился в планширь. На его сведённое судорогой лицо было страшно смотреть.
   - Капитан?! - Френк не знал, что предпринять.
   - Что мне делать?! Я этого не вынесу! Я схожу с ума!
   "Если уже не сошёл, - подумал Френк с отчаянием. - Слабонервный псих!"
   - Успокойтесь, всё в порядке. Ваша сестра ни в чём не нуждается. С ней надёжная женщина. Настоящая женщина, не миссис Барлоу. Ей хорошо и будет хорошо до тех пор, пока вы ведёте себя разумно. И ваш драгоценный друг в полной безопасности до прихода на стоянку. Перестаньте изводить себя без всякой причины, а то вы, действительно, сойдёте с ума.
   - Мне кажется, что я уже сошёл с ума, - прошептал Аксель, расширенными глазами глядя куда-то мимо утешителя. - Этот несчастный человек. Он думает только о своей еде и не подозревает, что близок к гибели. Я ему пригрозил... сказал чушь... и вдруг увидел...
   - Что? - спросил Френк, чувствуя, что сам близок к помешательству.
   - Увидел так же ясно, как вижу вас... его.
   - Это нормально, раз он стоял перед вами, - заверил его Френк.
   - Но его, этого несчастного человека, не в камбузе, а в воде. Мёртвого! И это произошло по моей вине! Из-за сестры я допустил, что его убили... Как мне жить дальше? Я покончу с собой... Он мёртв!
   - Он жив и здоров, - ласково внушал Френк, испытывая нестерпимое желание выбросить за борт вместе с коком и самого полоумного капитана. - Он жив и весел. Он ещё и потешается над нами. Похоже, ему безразлично, довольны его стряпнёй или ругают её.
   - Но я видел его мёртвым, - прошептал Аксель, и глаза его остекленели.
   - Он жив. Он будет жив до стоянки. И его чёртов Тигр тоже. С ними ничего не случится. Их жизнь в ваших руках. Если вы сумеете удалить их с корабля, то они будут жить ещё очень долго. Продолжайте изводить их, чтобы им самим захотелось уйти... Что опять с вами?
   - Тигр. Ещё Тигр. Он так молод. Я не выдержу! Не выдержу!
   "Прирезать бы тебя! - мысленно стонал Френк. - Взять бы на абордаж какой-нибудь корабль и захватить нормального капитана, у которого крепкая голова. Только я не знаю, как берут на абордаж и как заставить этого капитана выполнить наши требования, не обманув нас".
   - Бедный Брайтон, - погасшим голосом повторил Аксель и вдруг принялся хватать ртом воздух, борясь с удушьем.
   Перепуганный Френк решил, что он умирает, и вдруг с отчаянием увидел, что к Мулату подошёл Тигр, а проклятых Бочки и Задника, которым поручено было отвлекать парня и не давать приблизиться к Одноглазому, нет поблизости. Что ему было делать? Перед ним корчился в припадке, а может быть, умирал, капитан, Рыжий спокойно дрых в кубрике, Салли был при пассажирах, и некому было не только помочь Мулату сбежать от молодого матроса, но хотя бы подслушать их разговор.
   Усилием воли Френк заставил себя сосредоточиться. Главное было - успокоить Акселя и не дать ему умереть, оставив их на корабле, которым некому управлять. Столько усилий, столько изобретательности, столько бессонных ночей могут оказаться напрасными. Придётся заново искать человека, которого можно полностью подчинить своей воле... О чём он думает! О каких поисках нужного моряка может идти речь, если им предстоит потонуть на этой проклятой шхуне!
   - Спокойно, капитан. Всё хорошо. Все живы. Мы отпустим их всех. И ваша сестра будет счастлива, когда вы с ней уедете домой. Я ведь показывал вам, как удобно она устроена. Опасно приводить вас туда опять, ведь это могут заметить. Но я всё-таки готов ещё раз устроить вашу встречу, чтобы вы убедились, что ей хорошо. Успокоились? Вам лучше?..
   Он смирился с разговором между Тигром и Мулатом, рассудив, что он всё равно был неизбежен. Лишь бы Мулат выполнил все его указания. Френк хлопотал возле медленно приходившего в себя Акселя, посматривая на двух интересующих его людей, но не мог ни слышать, о чём они говорят, ни догадаться об этом по выражениям их лиц.
   - Пойдёмте, капитан, я отведу вас в каюту...
   - Нет! - с ужасом отказался тот, и Френк испугался, что припадок повторится.
   - Не надо в каюту, - торопливо согласился он. - Оставайтесь на палубе. Давайте отойдём вон туда, я вас посажу, вы спокойно посидите, отдохнёте...
   "Ненавижу эту дохлятину!" - изнывал он.
   Аксель сел, совершенно обессиленный. Френк перевёл дух и посмотрел на Мулата и Тигра, но увидел только молодого матроса. Чем же закончилась их беседа? Впрочем, Мулат обязательно всё ему расскажет.
   Как водится, когда их услуги уже не были нужны, показались Бочка и Задник. Френк оставил Акселя и пошёл им навстречу.
   - Дьявол вас побери, чёртовы недотёпы! - обратился он к ним, отводя душу.
   - Ты что это на нас пасть разеваешь, Френк? - добродушно осведомился Бочка, и Френк порадовался, что капитан не слышит этих слов.
   - Почему вы отпустили Одноглазого? Я же сказал вам оберегать его от Тигра!
   - Да такое дело вышло, - принялся объяснять тощий юркий Задник. - Одноглазый показывал свои шулерские трюки. Ох, и мастак же он! Я многое повидал, но такое... Потом мы с Мартом и Мореходом решили попробовать кое-что повторить. Для этого начали игру...
   - И они все попались, а я - нет, - в восторге перебил Бочка.
   - А Одноглазый? - спросил Френк.
   - Да его мистер Митчелл вызвал через Линька. Он сейчас же ушёл.
   - И вы отпустили его одного? Я же вам сказал...
   - Потише, Френк, - прервал его Задник. - Мы ведь не твои дружки, и ты нам не указ. Ты нанял нас разыскивать типа, который вас обманул, а бегать за Одноглазым мы не договаривались. Мы его сторожили, считай, что по доброй воле, из одного только расположения к тебе. Ну, а сейчас упустили его, потому что было дело поважнее. Да что из того? Умер он от этого?
   - А если тебе что-то не по вкусу, то мы можем сойти на первой же стоянке, - пригрозил Бочка. - Правда, Задник?
   Френк подумал, что в довершение всех бед ему не хватает лишь бунта среди этого отребья.
   - Всё в порядке, ребята. Не случилось ничего страшного, - миролюбиво сказал он.
   - Вот это другое дело! - обрадовался Задник. - А то растявкался тут! Нам и самим неохота уходить, ты не волнуйся. Нам нигде ещё не было так хорошо. Капитан смирный, ни во что не вмешивается, а помощник и рад бы, да боится капитана. Мы играли в карты совершенно спокойно, не опасаясь, что это увидят.
   - Мы могли бы играть в карты прямо перед носом капитана! - добавил Бочка.
   - Не делайте этого, ребята, - посоветовал Френк. - Надо пользоваться благоприятными обстоятельствами, но не надо ими злоупотреблять. Если будете меня слушаться, то увидите, что потом вам будет ещё вольготнее. Это плавание вы никогда не забудете.
   Матросы разразились хохотом, бросая косые взгляды на неподвижного капитана.
   - О, кок выглянул! - сообщил Бочка.
   - Сейчас мы ему кое-что скажем, - пообещал Задник, заранее наслаждаясь.
   - Ребята, обедать! - во всю силу лёгких закричал Хьюго. - Подходите за помоями!
   На лицах Бочки и Задника появились довольные ухмылки, а Френк болезненно сморщился. Похоже, этого чёртового Линча ничем нельзя было пронять. У несчастного уже голова шла кругом от навалившихся забот.
  

Глава 19

Неужели это он?

   В кубрике тоскующие Мартин и Мореход лениво играли в карты, когда туда вошли Мулат, которого отпустил помощник капитана, и Бочка с Задником, которые отпустили себя сами, памятуя о просьбе Френка оберегать одноглазого матроса от назойливости Тигра. Мулата словно что-то притягивало к картам, и он сейчас же стал следить за партией, отмечая ошибки игроков сперва про себя, а потом вслух. Кончилось тем, что Март рассердился и чуть не швырнул свои карты ему в лицо.
   - Погоди, - остановил его более сдержанный Мореход. - Давай доиграем.
   У него оказалась такая комбинация карт на руках, что было обидно прекращать игру.
   - И чтобы мне то и дело говорили, что я не умею играть? - не соглашался Мартин, которому карта не шла и который в глубине души был доволен, что у него есть предлог не доводить дела до своего поражения.
   - А ты его не слушай.
   - Да он зудит мне над ухом, а я из-за этого ошибаюсь. Пусть тогда сам доигрывает.
   Мулат сел на его место, и от Морехода сразу же отвернулась удача.
   - Что за чёрт! - выругался он. - Я не мог проиграть! Это было невозможно! Как ты это сделал, Одноглазый?
   Называть так Мулата ему было непривычно, и иногда он сбивался, но Френк велел им не упоминать прежнего прозвища на случай, если Тигр его всё-таки не слышал.
   - Не знаю, - ответил Мулат. - Просто играю, предвижу все ходы, выбираю лучший. Но я не жульничал.
   Все разразились хохотом.
   - А как бы ты передёргивал, если мы следим за каждым твоим движением? - спросил Бочка.
   - Если бы я захотел, вы бы не уследили, - заявил Мулат, не зная, откуда в нём такая уверенность.
   Разумеется, дело кончилось тем, что он сыграл партию на спор, обязуясь обмануть партнёра. Партию он выиграл, но никто не поверил, что он смухлевал. Тогда Мулат стал показывать некоторые шулерские приёмы, недоумевая, почему он ими в совершенстве владеет. Странно было открывать в себе скрытые умения, ничего о себе не помня. Оказывается, он превосходный моряк, правда, и друзья говорили, что он плавал. Потом обнаружилось, что он мастерски играет в карты и даже умеет жульничать, а сейчас как-то само собой открылось, что он мог бы стать ловким шулером. Может, в своей прошлой жизни он был и шулером? И шулером, и моряком, а оказывается, и убийцей, за которым охотятся.
   Воодушевлённые матросы решили опробовать хоть самое малое из раскрытой перед ними сокровищницы новых знаний и не помышляли ни о чём, кроме карт. В это время в кубрик просунулась лохматая голова и крикнула, что Одноглазого и Задника вызывает мистер Митчелл. Задник, вовсю пользовавшийся последствиями странных отношений между капитаном и его помощником, только отмахнулся, а привычный к дисциплине Мулат сейчас же помчался наверх.
   Выполнив все указания, он задумался, вернуться ли ему в душный вонючий кубрик или остаться на палубе, как вдруг прямо перед собой увидел приятного молодого человека с ясными серыми глазами, иными словами, того самого опасного Тигра, который может оказаться его лютым врагом и который проявлял к нему слишком большой интерес. Мулат рванулся прочь, но, оказывается, единственный путь отступления был отрезан преследователем, и он буквально был загнан в угол.
   - Погоди, Одноглазый, мне надо с тобой поговорить,- сказал Тигр.
   Мулат измерил взглядом расстояние и решил сделать попытку добраться до вантов и влезть наверх. Дик уловил его взгляд и ухватил его за рукав. Бедняга помертвел, решив, что пришёл его конец. Хуже всего, что он не знал, прав ли он. Если Тигр точно был послан отомстить за убитого им человека, то Мулат мог бы напасть первым и кулаком расчистить себе путь к отступлению. Но он этого не знал, а было бы жестоко и несправедливо ударить парня, повинного лишь в желании поговорить.
   - Что тебе от меня надо? - спросил он, следя за каждым движением Тигра, чтобы успеть отразить удар или хотя бы увернуться от него.
   Дик во все глаза смотрел на этого человека, в точности похожего на погибшего Мулата. Почему-то Одноглазый избегал его и как будто боялся.
   - Твоя фамилия Сандерс? - неуверенно спросил Дик.
   - Сандерс, - подтвердил Мулат, оглядываясь в надежде на помощь. - Можешь не сомневаться.
   И голос был голосом Мулата, только очень напряжённый.
   - Ты меня не помнишь?
   Молодой матрос понимал, что этот вопрос глуп. Как неизвестный ему Сандерс мог его помнить, если они никогда не встречались?
   Мулат покачал головой. В его взгляде была тревога.
   - Я Дик Брайтон.
   Глаза этого парня успокаивали, но расслабляться было нельзя.
   - Я тебя не знаю. Я не помню, - отозвался Мулат.
   В его голосе прозвучала мучительная неуверенность, и Дик обратил на это внимание. И весь облик этого сильного поджарого человека отражал неуверенность.
   - Ты очень похож на одного моего знакомого, - сказал Дик.
   Мулат понял, что Френк был прав и этот приятный на вид парень ищет его, чтобы отомстить за смерть товарища. А ведь он даже не знает, кого он убил и за что.
   - Бывает, - ответил он, тоскливо озираясь.
   - Такого полного сходства не может быть. У тебя нет даже того глаза. Где ты его потерял?
   Сейчас было самое время избавиться от настигшего его врага, но почему-то рука не поднималась нанести удар.
   - Я... да, я потерял его.
   - Каким образом?
   Надо было что-то выдумать, но ничего не лезло в голову.
   - Потерял, и всё тут. Какое тебе дело до моего глаза? Свои глаза береги. Я тебя не знаю, и вряд ли мы когда-нибудь встречались.
   - Извини, я обознался, - растерялся Дик, чувствуя, как странно выглядит со своими расспросами, раз это, к сожалению, не оживший друг его отца.
   - Значит, я свободен? - спросил Мулат с чувством облегчения.
   Дик пожал плечами.
   - Разве я тебя задерживал? А почему ты не приходишь на камбуз за своей едой сам?
   - Что тебе от меня надо, Тигр? - осведомился Мулат, затрудняясь с ответом. - Отвяжись. И не бегай за мной, раз я не тот, кто тебе нужен.
   Он обошёл молодого матроса и уже сделал несколько шагов прочь, когда его неожиданно позвали:
   - Мулат!
   Дик, сам не ожидавший, что произнесёт это имя, увидел, как вздрогнул Одноглазый.
   - Мулат? - уже увереннее спросил он. - Подожди, ведь ты Мулат?
   Он уже стоял возле моряка.
   - Почему я Мулат? - попробовал отговориться тот. - Какой я мулат? Разве я чёрный или очень смуглый?
   Тут ему в голову пришла догадка, что, как предупреждал Френк, Тигр мог слышать это прозвище, когда к нему так обращались не подозревавшие о грозящей ему опасности друзья. Но тогда отпираться бесполезно.
   - Предположим, Мулат, - сказал он. - И что из того? Я всё равно не тот, кто тебе нужен. Я тебя не знаю.
   - Но если ты Мулат, - растерянно бормотал Дик, - то как же ты меня не знаешь? Не могут два разных человека быть так похожи и носить одно и то же имя.
   - По-видимому, могут, - твердил страдающий матрос.
   Если бы молодой человек не смотрел на него своими необыкновенными глазами, перепуганный Мулат, чтобы спасти свою жизнь, ударил бы его кулаком в голову, но заворожённый его взглядом, стоял, совершенно потерянный.
   - Ты Мулат, а смотришь на меня так, словно видишь впервые. Я Дик Брайтон. Ты же сам дал мне эту фамилию, когда я был ребёнком. И ты привел меня к капитану Линчу.
   - К капитану Линчу? - повторил Мулат. - Я слышал... - Он ужаснулся, что чуть было не признался в том, что слышал это имя. - Нет, кажется, не слышал. Здесь есть пассажирка по фамилии Лич.
   "Оказывается, я знал этого парня ребёнком, дал ему фамилию Брайтон, отвёл к капитану Линчу, о котором меня расспрашивали друзья, - недоумевал он, чувствуя себя очень несчастным. - Друг мне этот Дик Брайтон или враг? Кто для меня этот капитан Линч?"
   И его бросило в жар от мысли, что здешнего кока, которого Френк считал очень подозрительным, тоже, кажется, зовут Линч. Но если Линч - кок, то почему же он капитан?
   - Мулат... Ты ведь Мулат... - растерянно говорил Дик. - Как же ты можешь не знать капитана Линча? Это же твой друг. Он спас тебе жизнь.
   - Спас мне жизнь?
   Дик видел, что Одноглазый не притворяется, что он, в самом деле, не знает ни его, ни его отца. Но как же он может не знать? Неужели это всё-таки не тот Мулат?
   - Когда ты умирал после болезни, капитан принёс тебя на наш люггер, выходил тебя... Ухаживали за тобой, конечно, больше Дед и Коротышка...
   - Какой дед? - убитым голосом спросил Мулат. - У меня нет никакого деда. И коротышки я не знаю.
   "Это не наш Мулат? - спрашивал себя Дик. - У него сильно изменилось поведение, вид какой-то странный. Но как возможно такое внешнее сходство?"
   А Мулата вновь пронизала дрожь, когда он подумал, что этот симпатичный парень может проявить коварство, заставив его раскрыться. Френк предупреждал, что Тигр может не знать его лично, а потому должен убедиться в том, что он именно тот человек, которому надо отомстить.
   - Я пойду, Тигр, - сказал он. - Прости, но, видимо, ты ошибся. Я не знаю никого из тех, кого ты мне назвал.
   Он быстрыми шагами прошёл до бака и нырнул в кубрик. Там уже не было Бочки и Задника, а Март и Мореход увлечённо пытались друг друга обмануть. Несчастный человек лёг на свою койку и попытался вспомнить хоть что-нибудь из своего прошлого, но, как и прежде, результатом были лишь тоска и отчаяние. Он ничего не помнил. Ничего!
   Дик не мог испытывать таких страшных чувств, но тоже пребывал в смятении. Ему хотелось сейчас же всё рассказать отцу, и он заглянул на камбуз.
   - Капитан!
   - Здесь нет капитана, Тигрёнок, - поправил его Хьюго, не отрываясь от работы. - Никак ты этого не поймёшь. Здесь есть кок Линч, между прочим, очень хороший кок. Никому об этом не говори, чтобы не расстраивать капитана, но пассажиры передали мне свою благодарность.
   - А я вам что говорил? И ребята едят с жадностью. Это всё пакостит Аксель.
   - Да, это он, - согласился Хьюго. - Но пусть все считают, что провели меня.
   - Зачем это? - удивился Дик.
   - Честно говоря, не знаю, но мне так хочется. Чтобы лучше понять действия противника, надо притвориться, что ничего не знаешь.
   Его позабавило собственное рассуждение, и он с улыбкой повернулся к Дику. Но едва он взглянул на молодого человека, как сейчас же понял, что тот чем-то взволнован. Хорошее настроение тут же сменилось тревогой.
   - Что с тобой, Тигрёнок? Что-нибудь случилось? Тебя опять донимал капитан?
   - Нет, я его даже не видел. Я о Мулате. Об Одноглазом.
   - О Сандерсе, - уточнил Хьюго. - Что с ним?
   Дик подумал, что сейчас будет обед, сюда подойдут матросы и помешают ему рассказать о только что произошедшей встрече.
   - Это очень странно, - сказал он. - Но лучше поговорим вечером, когда мы будем у себя одни.
   Хьюго подумал, что молодой человек вновь будет говорить о сходстве Одноглазого и Мулата, поэтому не стал расспрашивать. Надо бы и ему взглянуть на этого парня и с полным основанием сказать Дику, чтобы не забивал себе голову чудесами. Завтра и взглянет, а сейчас ему некогда. Миссис Барлоу уже была поражена непонятно каким образом появившимся обедом для пассажиров и унесла его, а теперь ему надо раздавать еду матросам. То бездарное варево, которое он поставил на плиту, будет улучшено завтра, а сейчас он подаст им густую овощную похлёбку с мелко нарезанным мясом. Только не надо ждать, пока они столпятся у двери, как галчата в ожидании червячка, а опередить их заранее придуманным призывом.
   - Ребята, обедать! - весело заорал он, высовываясь из камбуза. - Подходите за помоями!
   Дик понял, что был прав и лучше подождать с волнующим рассказом до вечера.
   Зато придя в свою подсобку с двумя гамаками, он сразу же заговорил и не мог остановиться, пока не высказался до конца. Хьюго слушал внимательно, не перебивая.
   - Значит, вначале тебе показалось, что он слышал моё имя, но он тут же отказался от своих слов, - повторил он то, что посчитал самым важным.
   - Он сказал, что подумал о мисс Лич. Фамилии похожи, - напомнил Дик.
   - Но его зовут Мулат. Нашего Мулата так прозвали из-за того, что он был совершенно светлый. Это как нашего Француза прозвали Французом именно потому, что он не француз, а испанец. Но ничего странного не будет, если и другого светлого парня по той же причине назовут Мулатом. Но мне хочется взглянуть на этого Мулата.
   - Он меня боялся. Он всё время меня боялся, - твердил Дик то, что казалось важным ему.
   - Наш Мулат не стал бы тебя бояться, даже если бы натворил что-то нехорошее, - решительно заявил Хьюго. - И не стал бы говорить тебе, что не знает меня.
   - Может, это всё-таки его двойник? - спросил Дик. - Он какой-то странный. Внешне очень похож на нашего Мулата, а по поведению не похож.
   - Одноглазый двойник по прозвищу Мулат, - проговорил Хьюго.
   "Что-то слишком много здесь развелось двойников, - подумал он. - Подменённый капитан, точная копия Мулата с той же кличкой. Я скоро от всего этого рехнусь".
   - Тогда, может, это всё-таки наш Мулат? Вдруг мистер Пиркс ошибся? - предположил молодой человек.
   - А зачем нашему Мулату скрываться от своего наследства? Конечно, если бы он попал в какую-нибудь нехорошую историю, он мог прятаться. Но не от меня же. Он знал, как меня найти, и пришёл бы ко мне. И он не стал бы притворяться перед тобой, что он не Мулат, а потом, что он Мулат, но не тот, которого ты имеешь в виду. Это же глупо. Если бы ты вдруг принялся уверять меня, что ты не тот Дик, которого я знаю много лет, было бы просто смешно. С Мулатом могло случиться всё, что угодно, но он не такой дурак, чтобы притворяться перед тобой. И у него нет причины избегать меня. Он мой друг и знает, что я всегда его выручу. Нет, Тигрёнок, здесь какое-то недоразумение. Завтра всё выяснится.
   - А если он не подойдёт к камбузу? Может, не давать для него еду? Пусть сам за ней придёт.
   - Нет, Дик, так не годится. Мы только ещё сильнее напугаем этого малого, если он, как ты заметил, боится тебя. Я сам постараюсь его подловить. Только... Не знаю...
   Хьюго не стал рассказывать молодому человеку о подслушанном разговоре между Акселем и Щеглёнком, полагая, что раз Дик и без того ненавидит капитана, то незачем эту ненависть усиливать. О том, что мистеру Митчеллу подсыпают в пищу перец, он решил не говорить по той же причине. А о своей идее не показывать виду, что разгадал уловки Акселя, он повторил, но вновь не объяснил, зачем это ему нужно. Он сам этого не знал. Где-то в глубинах сознания, а скорее, подсознания, тлело еле уловимое чувство неудовлетворённости и беспокойства, и он слепо подчинял ему свои поступки.
   - Пора спать, Тигрёнок, - сказал он. - Завтра всё выясним.
   - А жаль, что вы не угостили пассажиров той бурдой из полусырого гороха и солонины, - вдруг сказал Дик.
   - Откуда такая кровожадность, Тигр? - осведомился Хьюго. - Чем тебе не угодили пассажиры?
   Дик мог бы ответить, что ему не угодила всего одна пассажирка, смотревшая на него презрительно и не догадывавшаяся об их близком родстве, но лишь промямлил:
   - Да так... То есть... Конечно, лучше бы матросов...
   "Я не буду думать об этой странной истории с двумя Мулатами, - принял твёрдое решение капитан Линч. - В ней не разберётся и тот чёрт, который хуже дьявола. Вот завтра я всё выясню".
   И он до самого утра не мог сомкнуть глаз, выдвигая и отвергая предположения одно нелепее другого.
  

Глава 20

Капитан Линч принимает решение, и возражать бесполезно

   За всю ночь Хьюго так и не смог уснуть хоть ненадолго. Для него было необычно так отдаться во власть чувств. Он всегда умел загонять сильные переживания внутрь и отбрасывать мелкие, чтобы они не омрачали жизнь, но известие о таинственном двойнике его погибшего друга вызвало столько воспоминаний, что их хватило до утра. Как всегда бывает в полубредовых ночных бдениях, эти видения принимали чудовищные размеры и переплетались в невероятных сочетаниях. Здесь были "Эдем" и таверна "Весёлая лошадь", Один с пистолетом в руке, который в отчаянии, не веря глазам, смотрит на медленно оседавшего капитана Тенча, Мулат, провожающий их с Диком до дилижанса в Лондоне, а всё это перекрывало горькое и ничего не понимающее лицо старого Джо Сноу, рассказывающего о своём любимце Акселе, так его оскорбившем. И эта шхуна с распущенной командой неумелых матросов, больной или безумный капитан, его постоянные спутники, не то друзья, не то сиделки, несчастный Щеглёнок, пытающийся сохранить хоть какой-то порядок и фактически в одиночестве управляющий судном. А он, Хьюго Линч, притащил в это странное место профессора с семьёй и свою собственную дочь. Лишь бы гадёныш совсем не рехнулся и не выкинул какую-нибудь штуку! Надежда только на благоразумного мистера Митчелла. Не так уж долго плыть до Египта, но Хьюго предпочёл бы, чтобы пассажиры пересели на какое-нибудь другое судно, пусть это и разлучит его с Джейн.
   Утром его смутные опасения чего-то непонятного, не имеющего ни названия, ни облика, померкли, а когда он встал, чтобы приступить к работе, исчезли совсем. Осталась только загадка второго Мулата, но её он разрешит сегодня же.
   Капитан бездеятельно торчал на палубе, хотя его помощник был здесь же.
   "Да спит ли когда-нибудь этот проклятый щенок? - спросил себя Хьюго. - Никогда не видел, чтобы он ушёл к себе".
   - Как вы рано встаёте, Линч! - обратился к нему Аксель. - Наверное, обидно проявлять такое рвение и не получать результатов.
   - Меня не покидает надежда, что мои труды оценят, СЭР, - возразил Хьюго. - Мне кажется, что с каждым разом я готовлю чуточку лучше. Наверное, к концу плавания вы сможете поздравить себя с тем, что сделали из меня хорошего кока.
   "Как этот малохольный цыплёнок терпит от меня такие ответы?" - подумал он.
   - Боюсь, что это вы сможете поздравить себя с тем, что уморили всю команду и пассажиров в придачу, а уж мой несчастный помощник уже почти падает от голода.
   "Да, действительно, несчастный, - согласился Хьюго. - Как же надо его ненавидеть, чтобы не давать есть. Ведь не из-за одного же меня поганец так старается".
   - Мечта каждого кока - иметь поменьше едоков, СЭР, - сказал он. - Меньше едоков - меньше работы. Но я - счастливое исключение. Никто не умрёт от голода до прибытия в конечный порт, все останутся живы.
   Он смутился от гримасы боли, прошедшей по лицу молодого капитана, но она мгновенно исчезла, а язвительная улыбка Акселя возродила негодование на его гадкие поступки.
   - Идите и постарайтесь хоть сегодня сделать что-то съедобное, а то скоро пассажиры тоже перейдут на одни сухари.
   - На всё воля Божья, - с издевательским смирением вздохнул кок.
   Перед тем как скрыться в камбузе, он огляделся, но не нашёл никого, кто напомнил бы ему Мулата или хотя бы не имел одного глаза. Решив время от времени выходить и высматривать Одноглазого, он занялся приготовлением завтрака и скоро целиком погрузился в это тонкое дело.
   - Капитан! - взволнованно позвал Дик.
   - Не называй меня так, - ответил Хьюго, бросая на стол нож и направляясь к выходу. - Появился Одноглазый?
   - Нет, мистер Линч, другое. Один матрос пробрался в трюм, упал там и проломил себе голову. Его вынесли уже мёртвого.
   - На море смерти нередки, - отозвался Хьюго, возвращаясь к работе. - Срываются с мачт, смывает волной. У нас на "Французе" спокойно, потому что мы плаваем вблизи берегов и редко встречаем шторм в открытом море. А бывает и поножовщина. Не у нас на люггере, конечно. Этот малый, наверное, хотел подобраться к вину или уже напился. Постарайся об этом не думать, Тигрёнок.
   - Мистер Митчелл распорядился пока отнести его вниз, чтобы не видели пассажиры, а завтра рано утром будут похороны.
   - А капитан? - поинтересовался Хьюго, проверяя пальцем остроту ножа.
   - С ним было что-то непонятное. Он как-то весь напрягся, и его поскорее увёл Френк. Ласково так увёл. По-моему, этот Аксель - псих, а Френка приставили к нему, чтобы он чего-то не натворил.
   "Ласковый" Френк вновь заботливо хлопотал над припадочным капитаном, мечтая, как прирежет его, когда надобность в нём отпадёт.
   - Никто его пальцем не тронул, - объяснял он. - Он упал сам. Мы не подозревали, что он пойдёт в трюм. Это был наш человек.
   Вероятно, его слова убедили Акселя, потому что удушье скоро его отпустило.
   - Я скоро умру, - сообщил он. - Если случится ещё одна смерть, то мне конец. Я это чувствую.
   "И умрёт, чёрт бы его побрал", - согласился Френк.
   Он радовался хотя бы тому, что у капитана хватает силы воли отойти туда, где его не могут видеть ни его помощник, ни Линч, ни Тигр, а уж тогда поддаваться болезни.
   - Я вижу смерть, - медленно проговорил Аксель, безумными глазами глядя в пространство. - Смерть! Смерть!
   - Успокойтесь. Не будет ни одной смерти, если они останутся на берегу. Думайте, как их отсюда выгнать.
   - Да, выгнать, - повторил больной. - Выгнать их всех! Высадить пассажиров! Выгнать смерть... Что со мной? Сейчас я приду в себя. Всё нормально. Только эта смерть...
   - Он случайно погиб. По собственной дурости. Он был с нами. Он был нам нужен... - вновь принялся внушать надзиратель.
   Когда капитан окончательно успокоился и встал, Френк был весь мокрый от изнеможения, а нервы были взвинчены до предела. Передав Акселя Рыжему, он налетел на очень кстати подвернувшуюся миссис Барлоу.
   - Зачем ты это сделал, Салли? - прорычал он.
   Со стороны казалось, что он любезничает с кокетливой горничной.
   - А что мне ещё оставалось? - оправдывался тот, поправляя складки на юбке, словно в смущении от комплиментов. - Этот скот незаметно пошёл за мной, когда я нёс еду для Китти с девкой. Вчера вечером я не мог этого сделать, потому что помощник капитана торчал на палубе. Я же не баба, чтобы визжать и звать на помощь, вот и шарахнул его кастетом.
   - А ты не мог его только оглушить? Наш полоумный припадочный чуть богу душу не отдал, когда узнал, что у матроса проломлена голова. Он-то сначала думал, что мёртв Тигр, но всё равно решил, что мы нарочно убрали Шнурка.
   - Мне некогда было рассуждать. Да не бесись ты. Всё случилось к лучшему. Он понял, что я не миссис, а мистер, да ещё видел, что я кому-то несу еду. Каким бы идиотом он ни был, но всё-таки сообразил бы, что я не сам решил там позавтракать.
   - Это верно, - подтвердил Френк. - Ты молодец, Салли. Правильно поступил. Но теперь будь вдвойне осторожен и сначала убедись, что тебя никто не видит, а уж потом пробирайся в трюм. Ждать уже недолго. Аксель так напуган, что приложит все силы к тому, чтобы избавиться от своего помощника, Линча и Тигра.
   - Пожелаем ему удачи, дорогой, - сказала миссис Барлоу, на прощание послала своему собеседнику воздушный поцелуй и удалилась.
   Мистер Митчелл издали наблюдал за неприличным поведением этой пары, негодовал в душе, но не решался разогнать их из опасения, что вмешается Аксель.
   Хьюго ничего этого не видел. Он следил за приготовлением сразу трёх блюд, и ему некогда было отвлекаться.
   - Дорогой мистер Линч, вы уже слышали о несчастье? - простонала горничная, придя за завтраком для пассажиров.
   - Слышал. Что поделаешь? Жизнь есть жизнь, хотя речь скорее идёт о смерти.
   - Вы всё шутите. Легко вам, мужчинам, живётся на свете! Вас ничто не может расстроить. А мы, женщины, такие чувствительные. Я так и представляю этого несчастного...
   - Вам не надо было на него смотреть, дорогая, - ответил Хьюго. - Это не для ваших нервов.
   Но почему-то ему казалось, что эта женщина не так уж сильно переживает.
   - Да я его и в глаза не видела! Но как представлю, что он лежит сейчас неподвижный, холодный, ну совсем как мой бедный Адам, а потом его зароют в землю...
   - Опустят в море, - поправил Хьюго.
   - В море?! Я этого не вынесу! Без могилы, без цветов! И его родным некуда будет придти, чтобы его оплакать! Как же вы бездушны, мистер Линч! Но вы хоть не гогочете, как те нечестивые матросы, которые собрались сейчас там... как это называется... словом, там, где они живут. А каково мне делать вид перед пассажирами, что ничего не произошло!
   Миссис Барлоу была так расстроена, что не стала продолжать разговор, а поторопилась унести то, что смогла ухватить за один раз.
   Хьюго ждал, какие ещё бранные слова приготовят насытившиеся матросы на этот раз, и слушал эти высказывания с довольной улыбкой.
   - Ничего, ребята, - отвечал он. - Это ещё не конец. Скоро я вас совсем доконаю.
   Матросы похохатывали в ответ. Для них травля кока оказалась весёлым развлечением.
   Приближалось время выхода пассажирок на прогулку, и Хьюго пропустил мимо ушей очередную порцию язвительных замечаний Акселя, рассеянно отвечая в своей почтительно-издевательской манере. Всё же он заметил, что гадёныш стал грубее и ещё противнее, чем прежде, а глаза у него так и пронзали ненавистного кока.
   "Бесись-бесись, цыплёнок, меня этим не проймёшь, - приговаривал про себя Хьюго. - Скоро ты доведёшь себя до помешательства. С каким же наслаждением я покину в Египте твоё чёртово корыто! А Дик будет ещё более рад".
   Он уже не помышлял, что сможет уговорить молодого человека вернуться на люггер раньше него и не подвергаться унижениям, но не предполагал, что совсем скоро события вынудят его изменить это мнение.
   Мисс Фэрфакс повела девушек по излюбленному маршруту.
   - А может, нам погулять вон там? - коварно спросила Джейн, приняв вид невинного ребёнка, и стала ожидать реакции женщины.
   - Там мы будем мешать, - возразила Эстер. - Что тебе не нравится здесь?
   "Не хочет уходить от камбуза", - подумала девочка.
   Проходя мимо открытой двери, она с любопытством посмотрела на кока, о котором мисс Фэрфакс говорила слишком часто, и обнаружила, что и он наблюдает не то за ней, не то за ними всеми. Это ей совсем не понравилось.
   "И что тётя Эстер в нём нашла? - сердилась она про себя. - Грубый, волосы длинные, наполовину седые, связаны сзади в хвост, а глаза чёрные и такое чувство, что видят всё, что мы делаем. Неужели он ей нравится? Её брат пришёл бы в ужас, если бы узнал".
   Возможно, если бы она не заметила взгляда кока, она бы с большим юмором отнеслась к забавному интересу к нему мисс Фэрфакс. Благосклонно наклонить голову, как предлагала Эстер, она не собиралась, а наоборот, презрительно отвернулась.
   Хьюго заметил реакцию дочери на его взгляд и огорчился. Не надо было так открыто глазеть на молодую леди, словно жаждущий развлечений негодяй, пристающий к женщинам на улице. Он поспешил сделать вид, что сосредоточен на своей работе, и уже исподтишка следил за пассажирками.
   За ними следил не он один. Френк чувствовал, что весь горит, когда мисс Лич проходит мимо, а капитан Йенсен поджидал удобного момента, чтобы использовать присутствие пассажиров в своих целях.
   Хьюго проследил, как мисс Фэрфакс и девочки дошли до конца излюбленной для прогулки площадки, повернули и любезно поздоровались с Акселем.
   - Брайтон! - вдруг так взревел капитан, что даже кок вздрогнул. - Простите меня, - извинился он перед дамами и отошёл от них на несколько шагов. - Брайтон, поди сюда!
   - Что ему понадобилось от Дика? - удивился Хьюго.
   Молодой матрос не заставил себя ждать, а мистер Митчелл озадаченно смотрел на разгневанного капитана.
   "А хорошо смотрится мой парень, - мельком отметил Хьюго. - С Джейн сравниться по красоте не может, но очень хорош. Только, боюсь, что ему сейчас за что-то влетит, а скорее, ни за что. Терпения тебе, мальчик".
   - Опять за своё, ленивая скотина?! - заорал Аксель.
   Эстер схватила девушек за руки и поспешила прочь.
   "Молодец, - мысленно похвалил её Хьюго. - И Роза делает вид, что ничего не видит. Умная девочка. Зря Джейн оглянулась. Зачем? Да ещё такой взгляд..."
   Дик тоже заметил этот взгляд и весь дрожал от ненависти к капитану, оскорблявшему его на глазах у сестры.
   - Как вы смеете так со мной говорить?! - вырвалось у него.
   - Молчать, подонок! - гаркнул Аксель.
   - Гнусная тварь! - крикнул Дик и, кажется, сам оторопел от собственных слов.
   "Тигрёнок, что ты делаешь? - страдал за него Хьюго. - Это недопустимо, какой бы сволочью ни был капитан. Если он сейчас тебе врежет, я не буду его осуждать. Я и сам бы так сделал. Только ведь выйдет ещё хуже. Он разведёт такую возню, что чертям тошно станет. Посадит тебя в трюм, может, закуёт, с него станется, а мне будет тебя жаль. Но не смогу же я кормить тебя, как та древняя леди своего отца, о которой рассказывал капитан Тенч. А тарелку с супом мне не пронести..."
   Аксель спокойно стоял перед беснующимся матросом и чуть улыбался, а Дик из-за этой улыбки совсем потерял рассудок.
   - Гадина! Мерзкий ублюдок! - кричал он. - Как я тебя ненавижу!
   Хьюго вовремя подскочил к нему, схватил за плечи и утащил в камбуз, иначе Дик в исступлении бросился бы на капитана с кулаками.
   - Я его убью! Убью гадину! Убью! - почти в истерике повторял Дик, постепенно затихая в крепких объятиях отца.
   Хьюго ждал, что сейчас за взбунтовавшимся матросом придут, но никто не появлялся.
   - Успокоился? - спросил он, почувствовав, что Дик перестал вздрагивать. - Сядь здесь в углу и приди в себя.
   - Что я наделал! - проговорил Дик, окончательно опомнившись. - Со мной никогда такого не было. Я готов был его убить. А он только улыбался, словно... словно ему нравилось, что я бешусь. Как это было ужасно! Так он меня ещё никогда не оскорблял...
   Хьюго не прерывал его, давая возможность высказаться, а потом заговорил:
   - Я бы на месте капитана выбил тебе все зубы, Тигрёнок, - и, вспомнив, что у него самого не хватает пары зубов, а это можно неправильно истолковать, пояснил. - Вот мне вышибли зубы в честных матросских драках, да за одну из них я ещё поплатился прекрасной татуировкой на спине. А ты мог бы лишиться зубов от заслуженной зуботычины капитана. Ты не знаешь, что такое капитан-зверь. Мулат тебе об этом рассказывал, но ты, видно, плохо слушал. Наш груб и несправедлив, но он хоть не распускает руки, а ты... Ты сойдёшь с этой проклятой шхуны, как только мы встанем на якорь, вернёшься на "Француза" и будешь ждать меня там.
   Дик медленно соображал, каким бедствием для него обернулась его вспышка.
   - Я не уйду, капитан, - отказался он. - До Египта я не уйду. Я не хочу уходить.
   - Я не спрашиваю о твоём желании. Я приказываю.
   - Я не уйду.
   - Пока твой капитан я, и ты будешь выполнять мои приказы, - жёстко проговорил Хьюго. - Выполнять без рассуждений. Если тебе, матрос, это не по вкусу и ты решишь остаться здесь, то отныне твоим капитаном будет Аксель, а обо мне и "Французе" забудь.
   Хьюго хорошо понимал, что делает: молодой человек сразу затих, с отчаянием глядя на него. Тогда он заговорил мягче.
   - Тигрёнок, тебе незачем каждый раз трястись от злости, слушая, как тебя оскорбляет этот... капитан. Поверь, что это только начало, а дальше будет всё хуже. Ему доставляет удовольствие видеть твоё бессилие перед ним.
   - А он не боится, что сам поплатится за это своими зубами? - угрюмо спросил Дик.
   - По-видимому, нет. Его дядя был очень силён даже в более молодые годы. По виду он не в него, но мы не знаем его возможностей. Ян был самым сильным человеком среди нас, но этого никто бы не заподозрил. Не испытывай судьбу, дружок. И мне без тебя будет спокойнее. Не придётся гадать, разнимать ли уже вас с капитаном или можно подождать, и при этом я буду знать, что на "Французе" ты поможешь Деду следить за порядком и... Мистером Диксоном. А меня Аксель побоится тронуть, и ты это понимаешь. Скорее я его доведу, чем он меня.
   - Можно мне остаться, капитан? - тихо спросил совершенно уничтоженный Дик.
   - Нет, Тигрёнок. Решение принято, и возражать бесполезно.
   Молодой человек мог ругать себя за несдержанность сколько угодно, но понимал, что умолять бесполезно и отец останется непреклонен.
   - Пошёл вон, щенок! - велел Аксель, войдя.
   Дик не только не огрызнулся, но вышел, даже не взглянув на него.
   - Я размышляю, что мне сделать с этим спесивым матросом, Линч, - заговорил капитан Йенсен. - Вы принимаете в нём большое участие, поэтому я предупреждаю вас, что оставить его поступок без наказания не могу. Конечно, если он покинет моё судно, я в состоянии потерпеть несколько дней...
   "Вот чего ты добивался, - подумал Хьюго. - Что ж, ты это получишь".
   - Мне очень не хочется вас огорчать, СЭР, - проникновенно заговорил он, наблюдая, как напряглось лицо "гадёныша". - Да, не хочется огорчать. Конечно, вас понять можно, ведь терять такого хорошего матроса для любого капитана мучительно. И я вас понимаю, СЭР".
   Аксель чувствовал, что наглый кок попросту над ним издевается, но ждал, что же он всё-таки скажет, а тот, словно нарочно, замолчал.
   - И что? - не выдержал капитан.
   - Мой молодой друг решил покинуть вас, СЭР. Он хочет сойти со шхуны на ближайшей стоянке. Только он боится, что вы его не отпустите, а смыться по-тихому было бы непорядочно.
   Акселя сразу отпустило напряжение. Он не смог скрыть, какое облегчение испытал при этих словах.
   - Отлично, - сказал он. - Я не буду его задерживать, пусть он не беспокоится об этом. Я рад его решению, потому что мне было бы тяжело его наказывать. Мне бы пришлось это сделать, но я был бы огорчён. Так что пусть он уходит. А вы?
   Хьюго будто не понял, что имеет в виду капитан, и ответил:
   - Да, СЭР, я тоже был бы огорчён. Дик мне как сын.
   - Прекратите кривляться, Линч! - взорвался Аксель. - Вы тоже уйдёте? Я вас отпущу.
   - Нет, СЭР, я остаюсь. Я ещё не приобрёл необходимого навыка в приготовлении пищи. Боюсь, что пока меня не примет коком ни один капитан. Я умру от голода, не имея работы.
   - Линч, вы мне надоели, - сообщил Аксель, и Хьюго понял, что сказано это от всего сердца. - Я заплачу вам за полный рейс, только уйдите вместе с Брайтоном.
   Хьюго лукаво взглянул на него и скорбно ответил:
   - Не могу, СЭР.
   - Я заплачу вам в двойном размере.
   - Не могу, СЭР.
   - Почему? Что вас здесь держит? Вы мне не нужны. Вы осточертели мне со своими выходками.
   - И рад бы вам угодить, СЭР, но, к сожалению, это не в моей власти, - стоял на своём Хьюго.
   - Почему?
   - Я не могу признаться даже вам, СЭР, но у меня здесь личный интерес.
   - Какой?
   - Хочу научиться готовить, чтобы предложить свои услуги родственникам лорда Бингли, а здесь такая благожелательная команда, такие нетребовательные пассажиры и такое доброе и снисходительное командование, что лучшей школы мне не найти.
   - Что вы болтаете, Линч?!
   - Поверьте мне, СЭР.
   Аксель дико посмотрел на него и стремительно вышел, а Хьюго засмеялся.
  

Глава 21

Любимая женщина капитана Линча

   Случившееся было крайне неприятно, и Хьюго не переставал думать о своём воспитаннике. Бедняга, конечно, сейчас переживает, жалеет о том, что не сдержался и вспышкой ярости навлёк на себя несчастье. Разумеется, он воспринимает своё досрочное возвращение на "Француза" как величайшую беду. А вот Хьюго и жалел, что вынужден расстаться с Диком, но и испытывал странное облегчение. Ему будет тоскливо без его мальчика, но своё решение он не изменит. Парень уйдёт отсюда на люггер, милый, надёжный, безопасный.
   Хьюго вздрогнул, осознав, что употребил слово "безопасный". Почему он подумал о безопасности? Разве может полубольной, полубезумный, грубый и несправедливый Аксель представлять реальную опасность? Конечно, нет. Но всё-таки Хьюго очень хотелось, чтобы Дик поскорее ушёл, а дочь вместе с семьёй профессора оказалась бы на другом судне. Впрочем, именно этого желал и сам Аксель. Но почему? Неужели дело лишь в упрямстве, в желании досадить компаньону, навязавшему молодому паршивцу помощника, кока, матроса и пассажиров?
   Чтобы развеяться, Хьюго вышел из камбуза и постоял у входа, оглядывая палубу. Где же этот странный человек, принявший облик и прозвище его погибшего друга? Но взгляд натолкнулся на Дика, и кок скрылся у себя, опасаясь, что, увидев его, парень подойдёт и примется просить оставить его на судне.
   - Ка... Мистер Линч! - начал молодой матрос.
   Хьюго напустил на себя неприступный вид.
   - Как дела, Тигрёнок? - спросил он.
   - Нормально. То есть капитан делает вид, что ничего не произошло, и продолжает ко мне цепляться, мистер Митчелл тоже делает вид, что ничего не произошло, и хвалит, и я, по их примеру, делаю вид, что ничего не произошло, и молча слушаю того и другого.
   Дик был неожиданно спокоен и даже весел, и это насторожило Хьюго.
   - Но учти, что никто не забыл твою выходку, - предупредил он, с подозрением поглядывая на своего воспитанника.
   - Такое не забудешь, - согласился тот, смеясь. - Я не помню, что именно я говорил капитану, но, кажется, это были нехорошие слова.
   - К счастью, он удовлетворится тем, что ты уйдёшь, - сказал Хьюго.
   Возражений не последовало, и он озадаченно нахмурился.
   - Ты согласен, что так будет лучше?
   - Да, капитан.
   - Дик, ты меня не обманываешь?
   - Если честно...
   - Именно.
   - Ну, если честно, то я не считаю, что это будет для меня лучше, но это будет разумно. Теперь я боюсь, что не сдержусь и в следующий раз, так что, когда он будет вновь унижать меня при всех, я его просто убью.
   "Умно", - подумал Хьюго, не ожидавший от него такой рассудительности.
   - Зато как будет рад Дед! - продолжал Дик. - Я по нему сильно соскучился.
   Хьюго улыбнулся.
   - А ведь он предрекал, что мы оба вернёмся на люггер, - вспомнил он. - А я ещё посоветовал ему не тешить себя несбыточными надеждами.
   - И знаете, капитан... то есть, мистер Линч... теперь, когда я знаю, что уйду, мне легче переносить эту сволочь.
   - Дик, ты пока ещё не ушёл отсюда. Очень скоро, когда ты покинешь шхуну, ты сможешь называть его, как тебе вздумается, но не сейчас. Только не говори так при Джо! И ещё, пока не забыл, прошу тебя не заходить к нему. Он будет тебе очень рад, и ты успел его полюбить, но он непременно будет тебя расспрашивать про Акселя, а рассказать о нём... сложно. Я сумею сделать это лучше.
   - Я не буду заходить к нему, капитан, - пообещал Дик с весёлой улыбкой.
   Хьюго стало обидно. Он-то думал, что парень не захочет его покидать и придётся действовать уговорами или силой, а он, оказывается, уже освоился с этой мыслью и радуется возвращению к Деду.
   - А странно, почему сначала капитан не хотел, чтобы я заходил на камбуз, а теперь ему это безразлично? - спросил Дик.
   Хьюго мог бы сказать, что Аксель весь состоит из странностей, но решил промолчать. Вместо этого он поинтересовался:
   - Что-то я не вижу Одноглазого. Он появлялся сегодня?
   - Да, но я не мог к нему подойти. Он по-прежнему от меня бегает. Увидит - и сразу уходит, а ребята словно пытаются защитить его от меня, отгородить. Хочу идти за ним, а кто-нибудь со мной заговаривает, и он скрывается. А я не решаюсь заглянуть в кубрик.
   - И не надо. Раз ты там не живёшь, то и не надо заходить. Тебя не приглашают, значит, не хотят тебя там видеть. Это место опасное. Бывало, что и нелюбимых капитанов и их помощников там поколачивали, погасив фонарь, чтобы нельзя было определить, кто принимал участие в расправе. Туда не каждый сунется.
   - К нам можно, - сказал Дик.
   - Так то к нам. На бриге, на котором я плавал вместе с Джо и Мулатом, капитан заходил к нам свободно и иногда покуривал вместе с нами, согнав с койки Чер... мистера Паркера. А уж какие разговоры велись! Одним словом, римские собрания.
   - Как?
   - Старик один назвал так наши посиделки, а мы подхватили.
   Он с грустью вспомнил кубрик на "Эдеме". "Римские собрания! - повторил он про себя. - И ведь остались в живых только мы с Джо и Один. Может быть, ещё Лягушка и Дождливый, но о них ничего не известно. И всё".
   Хьюго вздохнул и вернулся к теме разговора.
   - Так что туда не ходи, Тигрёнок.
   - Понятно, капитан. Я пойду, а то сейчас эта... этот... он будет обзывать меня лентяем.
   - Иди и больше не позволяй себе распускаться. Умей сдерживаться.
   "Тигр, - подумал Хьюго. - Хоть он и был сначала Пьяным Тигром, но тигр он и есть тигр, трезв он или пьян. Пожалуй, это первый случай, когда он так разъярился. Но прежде не было повода. Оказывается, правильная у него кличка".
   - Я буду следить за Мулатом, - пообещал Дик.
   Хьюго стало не по себе от этого имени. Он не был суеверен, но его воображение тревожил странный человек, похожий на его друга, с тем же именем да ещё скрывающийся от Дика и избегающий показаться на глаза коку. Но приходилось положиться на будущее и ждать встречи с таинственным Одноглазым.
   "Почему мы никак не увидимся?" - спросил он самого себя.
  
   - Почему он не стремится его увидеть? - в это самое время спрашивал Френк у Рыжего. - Тигр наверняка так расписал разговор с Мулатом, что Линч должен бежать, мчаться, лететь к своему дружку.
   - А что Мулат рассказал тебе о встрече с Тигром? - спросил тот. - Когда я его спрашивал, он отвечал как-то уклончиво. Тебе он больше доверяет.
   - Он говорит не уклончиво, а бессвязно. У него такая каша в голове, что он теряется. Я его напугал до смерти, и, даже поговорив с Тигром, он продолжает подозревать, что этот парень его выслеживает.
   - Хорошо, что он такой дурак, - поощрительно сказал Рыжий. - Умный давно бы смекнул, что мы его обманываем.
   - Трудно определить, насколько он глуп, ведь мы не знаем, что чувствует человек, потерявший память. Ему не позавидуешь, но нам он в таком состоянии не может быть полезен. Однако будет гораздо хуже, если память к нему вернётся именно сейчас. Развязаться бы поскорее с Линчем и Тигром, чтобы нам можно было жить спокойно. Вот не ожидал, что они здесь объявятся! Без них плавание прошло бы, как увеселительная прогулка.
   - Но он не хочет уходить вместе с Тигром. Как ты думаешь, Френк, почему?
   - Я своими ушами слышал, как он говорил о личном интересе. Наш припадочный пытался выяснить, в чём этот интерес заключается, но тот понёс всякую чушь про желание научиться готовить. Мне его выходки уже надоели. Если Аксель не свихнётся от страха за людей, которых его заставили взять, то его сведёт с ума этот весёлый кок. Я попробую выведать у него, что это за обстоятельства, а Салли поручу одну штуку.
   - Какую?
   - Пусть подкинет одну вещь в суп для пассажиров.
   - Какую вещь? - живо спросил Рыжий, от любопытства отвлёкшийся даже от своего недомогания.
   - Поищу в кубрике. Кок, конечно, выудит лишнее, и пассажиры об этом не узнают, но сам Линч поймёт, что его решили изводить. Если у него нет на этом корабле серьёзных дел, то он не захочет продолжать плавание. Линч умеет извлекать удовольствие из таких вещей, которые всякого другого заставили бы мучиться, но даже он не устоит перед откровенными издевательствами, если у него нет личного интереса.
   - Карта, - напомнил Рыжий. - Салли молодец, что подумал об этом. Ты же сам признал, что такое возможно. Другой причины не может быть.
   - Я это допускал, пока Линч не сказал о личном интересе. Он любит позабавиться и, чёрт бы его побрал, полюбил издеваться над капитаном, но он очень неглуп. Если у него настолько серьёзная причина, он не будет так шутить. Едва он объявил о личном интересе, как я сразу же отбросил все подозрения. Здесь дело в другом. Только в чём?
   - В Мулате? - спросил Рыжий.
   - Тогда бы Тигр не остолбенел, увидев его, а Линч не прятался в кубрике.
   - Вот ты сказал "прятался", и я сейчас же подумал, что он мог что-то этакое сделать своим напарникам и устроиться сюда, чтобы от них скрыться.
   - И бросить свой корабль? - усомнился Френк. - И при этом веселиться, издеваясь над полоумным капитаном, а это значит, что и над нами? Не верю в это. Я просто теряюсь в догадках.
   Рыжий в них не терялся, потому что догадки не приходили ему в голову.
   - Беги к нашему красавчику, - велел Френк, заметив, что капитан оторвался от борта и собирается куда-то идти.
   Сам он отправился в кубрик, приказал двум матросам, курившим и болтавшим, сидя на сундуках, выйти и поделился своими заботами с Мартом и Мореходом.
   - Я сейчас найду подходящую вещь, - вызвался Мартин.
   Он почувствовал, что отношение к нему переменилось, и от этого ему было очень неуютно, а сейчас, вроде, всё вновь наладилось. Пока он рыскал по кубрику, Френк сделал знак Мореходу, что подозрение не оправдалось. Тот и не воспринимал его всерьёз, а потому довольно равнодушно кивнул. Его губы были растянуты в привычной бессмысленной улыбке, но он этого не замечал.
   - Вот это подойдёт, - объявил Мартин, расправляя не первой свежести штаны с оборванными штанинами.
   Френк сморщился.
   - Чьи они? - спросил он.
   Мартин оглянулся на место, откуда их взял, подумал, ещё раз придирчиво их осмотрел и покачал головой.
   - Трудно сказать, но не Бушприта, хоть они и лежали возле его сундука.
   - Великоваты для такой затеи, - возразил Мореход.
   - Укоротим, - согласился загоревшийся идеей Мартин и ножом обрезал штанины выше колен.
   - Помоги им Бог, - пошутил Френк и брезгливо свернул этот предмет в тугой свёрток. - Надеюсь, это не отобьёт у них аппетита.
   - Жаль, что нам нельзя выйти, - огорчился Мартин. - Расскажи, как всё пройдёт.
   - Если узнаю, - ответил Френк. - Думаю, что Линч никому не расскажет о своей находке. Но пусть он решит, что ребята его ненавидят.
   - Разве он считает иначе? - спросил Мореход.
   - Этим дуракам лишь бы набить себе брюхо и позубоскалить, если есть повод. Они соревнуются с ним в ругани и смеются вместе с ним.
   Улучив момент, Френк сделал знак Салли, что есть разговор.
   - Что вам угодно, мой дорогой? - спросила миссис Барлоу, пожирая его влюблёнными глазами.
   - Прекрати кривляться, Салли. Сейчас мы проделаем одну вещь. Я отвлеку Линча, а ты кое-что бросишь в кастрюлю с жратвой для пассажиров. Лучше - в суп.
   - Перец? Соль?
   - Кое-что другое. Но надо, чтобы Линч успел это вытащить, причём, вытащить сам. А пассажиры ничего знать не должны.
   - А что надо бросить? - заинтересовался Салли, забыв про кокетство.
   - Вот. Чьё, не знаю. Не разворачивай, а сунь прямо так.
   - От меня потом пахнуть не будет? - опасливо спросил Салли. - Я всё-таки женщина чистоплотная.
   - Не так уж они грязны. Я иду к Линчу, а ты приготовься.
   Френк направился прямо к камбузу.
   - Ну и натворил дел твой Тигр! - сказал он, войдя.
   - А что? - спросил кок. - Он же Тигр, понимать надо. Его обругали, вот в нём и проснулся зверь.
   - Это правда, что он уходит?
   - Чистая правда. Не хочу, чтобы здесь пролилась кровь.
   - Линч, только между нами... Отойдём от двери...
   Хьюго удивился такой таинственности, но послушно отошёл.
   - Скажи честно, что тебя здесь держит? Ты никуда не годный кок, ты это и сам хорошо понимаешь. Капитан так хочет взять на твоё место другого, что готов выплатить тебе двойное жалованье за весь рейс, а ты отказываешься. Мне это странно. Я бы на твоём месте ухватился за такое предложение, сошёл на берег с хорошими деньгами, а там нанялся бы или не нанялся на другой корабль.
   "Тебя подослал Аксель, друг мой, - подумал капитан Линч. - Иначе откуда тебе известно про двойное жалованье?"
   - Ты мне нравишься, Хьюго, - продолжал Френк. - Но я тебя не понимаю.
   - Дело у меня здесь, - ответил кок и, сделав таинственный знак, прошептал. - Такое дело, что мне уже не уйти отсюда, предлагай хоть тройное жалованье.
   - Что за дело? - также тихо спросил Френк.
   Хьюго поманил его пальцем и, нагнувшись к самому его уху, шепнул:
   - Любовь.
   В это время Салли проскользнул за его спиной к плите, приподнял крышку, опустил отталкивающий свёрток в кастрюлю с супом и ушмыгнул. Помедлив возле камбуза, он решил не подслушивать, а вернуться к исполнению своих обязанностей.
   - Любовь? - оторопел Френк. - Кого ты любишь?
   Он сейчас же вообразил, что и этот человек без ума от красавицы мисс Лич.
   - Неужели её? - вырвалось у влюблённого негодяя.
   - Кого? - спросил Хьюго.
   - Юную красавицу. Больше, кажется, влюбиться не в кого.
   "Чтобы я влюбился в собственную дочь?! - подумал Хьюго с негодованием. - Да такое не принято даже у дикарей".
   - Нет, что ты! Она же совсем ребёнок. Я не любитель детей. У меня другие вкусы. Моя дама солиднее.
   - Неужели мисс Фэрфакс? - удивился Френк.
   "А уж её не надо впутывать", - подумал Хьюго.
   - Она леди. Разве мне, коку, подобает о ней думать?
   - Так кто же это? - растерялся Френк.
   - Обворожительная, обольстительная, чарующая миссис Барлоу. Едва она входит, как моё сердце тает... Что с тобой, дружище?
   Френк был здоровым сильным мужчиной, но тут он чуть не упал.
   - Миссис Барлоу?! - повторил он. - Боже!
   - Говорю тебе, что просто умираю от неё, - страстно шептал Хьюго. - Это такая женщина... Есть в ней что-то особое, притягательное. Я на второй же день понял, что мы просто созданы друг для друга. И ты только подумай, Френк: ведь это судьба. Её муж умер, оставив её без средств к существованию. Ты думаешь, это случайно? Нет! Это рука судьбы заставила её устроиться сюда горничной. И та же заботливая рука не сокрушила меня, как я вначале подумал, а просто таким способом привела меня сюда коком, чтобы устроить нашу с вдовой встречу. Только никому не говори о моей тайне.
   Он отстранился от Френка, грустно покачал головой и пояснил:
   - Из-за неё я и не могу уйти вместе с Тигром.
   - Не думал, что ты на такое способен, - запинаясь, проговорил Френк.
   - Я и сам не думал, - признался Хьюго.
   "В молодости я часто выдумывал всякие шутки, - продолжал он мысленно. - Но не ожидал, что позволю себе это под старость. Вот что значит на время перестать быть капитаном. На "Французе" я вновь превращусь в серьёзного, строгого и сурового командира".
   - А я бы на твоём месте не стал поддаваться её чарам, - попытался Френк урезонить кока. - Она заигрывает со всеми, даже с профессором. И со мной тоже.
   - Для отвода глаз. Уверяю тебя, что она влюблена в меня по уши. И впредь советую не говорить о моей женщине в таком духе. Она святая.
   - Кажется, меня зовут, - пробормотал Френк. - Я зайду позже.
   "И что будет дальше?" - спросил себя Хьюго, посмеиваясь.
   Он помешал в котле для команды, проверил духовку и снял крышку с кастрюли.
   - А это что такое? - удивился он, тыкая ложкой в бурый ком. - Крыса попала в суп? Вроде, не крыса.
   Он поддел предмет поварёшкой, положил на большое блюдо и опасливо развернул.
   - Н-да, - протянул он. - Любопытно.
   Сначала он подумал, что это сделал Френк, но тот и близко не подходил к плите. Значит, кто-то другой входил, пока шла занимательная беседа. Не нарочно ли отвлекал его Френк, чтобы дать своему дружку возможность напакостить? Несомненно, всё это делалось с ведома Акселя. Значит, этот гадёныш хочет любыми способами выжить его со шхуны.
   "Ничего, моя девочка, - подумал он. - Твой отец едал и не такое, а тебе легче, ведь ты и знать не будешь, какая приправа была в супе. Но ты не беспокойся, я его хорошенько прокипячу".
   Он задумался, и вскоре его глаза засверкали озорным блеском.
   Салли пришёл за обедом для пассажиров, сгорая от любопытства, но Хьюго и виду не подал, что произошло что-то необычное.
   - Вы столько всего варите, тушите, печёте, дорогой мистер Линч! - сочувственно сказала миссис Барлоу, в душе опасаясь, что кок не заглянул в кастрюлю и не видел подарок. - Вы скоро избалуете пассажиров. Они-то думают, что готовить легко, и придираются к каждой мелочи. Всё им не по вкусу, всё не нравится. А попробовали бы они сами готовить в таких условиях и на столько человек. Вот это что?
   - Рагу.
   - Пахнет... Да, пахнет. А ведь они будут утверждать, что есть нельзя. А это что? Суп?
   Салли поднял крышку и убедился, что штаны исчезли.
   - Я его приготовил раньше, чем ожидал, - пояснил Хьюго. - Боюсь, не остыл ли. Совсем замотался и забыл проверить. Вы уж, голубушка, попробуйте его. Достаточно ли горяч? Не много ли соли?
   - Я и так вижу, что всё в порядке, - торопливо ответила горничная и унесла кастрюлю.
   "А не ты ли это постаралась?" - подумал Хьюго.
   Когда всё, что он приготовил для пассажиров, было унесено, он расправил штаны и вышел на палубу.
   - Ребята! За помоями! - крикнул он и, подождав, когда матросы приблизятся, стал аккуратно развешивать мокрые, облепленные едой штаны возле двери.
   - Что это, Хьюго? - спросил проголодавшийся Задник.
   - Нашёл в котле с вашим обедом, - объяснил кок. - Прикинул на себя и понял, что мне они коротковаты, поэтому хочу вернуть владельцу. Вы уж сами разберитесь, чьи они.
   У матросов вытянулись лица, и они принялись осторожно изучать находку. Френк, стоявший тут же, понял, что его затея получила неожиданное продолжение и, похоже, провалилась. А Дик понял, что ему придётся поститься.
   - Ребята, так это же мои штаны! - завопил какой-то несчастный, у которого не хватило ума промолчать. - Кто их обрезал?
   Хьюго предпочёл уйти на камбуз, но слышал удаляющиеся вопли ярости мстителей и протестующие крики жертвы, которую волокли в кубрик.
   За едой всё-таки пришли, и несчастный обладатель штанов, бледный, помятый, с замедленными движениями, заявился последним. Френк, Рыжий и Дик решили пропустить трапезу, но молодой человек зашёл на камбуз, чтобы просто поговорить с отцом.
   - Что случилось, ка... мистер Линч? - спросил он.
   - Заставляешь себя ждать, матрос? - осведомился Хьюго, наполняя миску.
   - Я не буду, - отказался Дик и для убедительности помотал головой. - Я не голоден.
   - Не бойся, это розыгрыш, - шепнул Хьюго. - Ешь смело.
  
   Когда миссис Барлоу, кокетливо стреляя глазками, приблизилась к поджидавшему её голодному Френку, только опасение, что его поступок заметят, помешало ему дать очаровательнице пинка.
   - Ты что натворил, скотина? - прошипел он сквозь зубы.
   - А что такое? - удивился Салли.
   - Ты куда бросил эту дрянь?
   - В кастрюлю, как ты велел. Что с тобой, Френк?
   - А Линч вытащил эти штаны из матросского котла. Мы с Рыжим голодные, как черти. Мулат тоже решил не есть.
   - Но подожди... Я же точно бросил их в большую кастрюлю... Ты меня совсем запутал... Ну да, в кастрюлю... И Март с Мореходом не ели? И остальные тоже?
   - Эти парни всё сожрут, а Марту и Мореходу мы отнесли еду, не сказав, что в ней плавало. Тебя бы этим накормить.
   - Но я точно бросил их в кастрюлю с супом для пассажиров. Постой! А Тигр ел?
   - Сначала не хотел, а потом всё-таки вышел из камбуза с миской.
   - Значит, и вы могли бы смело есть.
   - Думаешь, Линч нас провёл? - спросил Френк, чувствуя к находчивому коку уважение.
   - Конечно, он. Больше некому, - согласился Салли, радуясь, что его друг перестал злиться. - И не надо со мной так разговаривать. Мы никогда с тобой не ссорились, Френк.
   - Прости, - извинился тот, великодушно признавая свою ошибку. - Но ты знаешь, вертлявая кокетка, что ты ещё натворил?
   - Что я ещё сделал, скажи на милость? Уж я ли не стараюсь?
   - Ты заигрывал с чёртовым Линчем и доигрался до того, что он в тебя влюбился. Он сам признался, что здесь его держит любовь к тебе.
   - О-о-о! - протянул поражённый Салли. - А я-то думал, что мои манеры ему не по вкусу. Дорогой мой, я очень хорошо знаю, как воздействовать на мужское сердце. Это же... Вот это да!..
   - Что теперь делать, Салли?
   - Не волнуйся, мой ягнёночек. Я скажу ему, что у меня есть жених и я собираюсь замуж.
   - Только подожди до завтра, а то он сразу поймёт, что это я тебя послал.
   - Как скажешь, любовь моя, - согласился Салли и томно вздохнул.
   Френк прошёл в кубрик. Там, кроме Марта и Морехода, были пять матросов и ещё Мулат.
   - Ребята, погуляйте на палубе, - попросил Френк, и те безропотно подчинились.
   - А Тигр так и следит за тобой, - сказал Френк Мулату. - Настоящий тигр.
   Одноглазый моряк не знал, что ему остаётся делать.
   - Может, мне тоже притвориться больным? - с надеждой спросил он.
   - Это бессмысленно, - возразил Френк.
   - А как быть?
   - Тигр уйдёт через несколько дней. И мы всё делаем для того, чтобы и кок ушёл. Не приближайся к камбузу, а если кок тебя увидит и позовёт, уходи. А если он всё-таки с тобой заговорит, отвечай, что не знаешь его.
   - Я и не знаю. Я не представляю, кто это и где мы виделись. Я вообще ничего не знаю.
   - В этом и будет твоё спасение, - сказал Френк.
   - Кока зовут Линч, - задумчиво проговорил Мулат. - Вы меня часто спрашивали, помню ли я капитана Линча. Это он?
   Положение было не из лёгких, но Френк нашёл выход.
   - Мы не знаем, друг. Можем только гадать. Если это тот человек, о котором мы спрашивали, то бойся его.
   - Вы не хотите мне рассказать, кто он? - настороженно спросил Мулат.
   Март и Мореход молча смотрели на Френка, надеясь на его мудрость.
   - Ты наш близкий друг, Мулат, поэтому мы стараемся оградить тебя от несчастья, - заговорил тот так проникновенно, что не поверить ему было невозможно. - Если бы к тебе вернулась память, мы обсудили бы с тобой, что нам делать, но сейчас ты ни о чём не ведаешь, как наивный доверчивый ребёнок. И тебе, как и ему, невозможно всё объяснить. Тебя легко обведут вокруг пальца, а ты и не заподозришь, что навредил и себе и нам. Вот если бы ты вспомнил хоть часть из того, что с тобой произошло, тогда мы вместе приняли бы решение, а, ничего не зная, ты наделаешь глупостей. Доверься нам, Мулат, и ни о чём не беспокойся. От тебя требуется только избегать встреч с коком и разговоров с Тигром.
   - Я тебя понял, Френк, - ответил ничего не понимающий Мулат. - Спасибо вам, ребята.
   - А теперь оставь нас одних, чтобы мы ещё раз подумали о твоём спасении, - мягко попросил Френк.
   - Хорошо.
   Матрос покорно вышел, а Мартин и Мореход обменялись восхищёнными взглядами.
   - Я бы так не сумел, - признался Март.
   - Ребята, у нас очередная неожиданность, - сообщил Френк. - Скоро у меня будет такой же безумный взгляд, как у нашего капитана.
   - Которого? - спросил Мореход.
   - Йенсена, разумеется. И всё из-за второго, из-за Линча. Он, оказывается, влюблён.
   Мартин фыркнул.
   - В кого? - поинтересовался Мореход.
   - В кого? Вы не поверите в кого. В нашего Салли. В несравненную миссис Барлоу, чтоб чёрт побрал её кокетство.
   Молчание затягивалось, но округлившиеся глаза и раскрытые рты были красноречивы.
   Первым заговорил Мореход:
   - Вот не ожидал! Я думал, у него вкус лучше.
   Френк закашлялся.
   - Хорошо, что тебя не слышит Салли, - сказал он.
   - Странно, - проговорил Мартин. - А он так хорошо рассуждал о своей леди! Все расчувствовались.
   - О какой леди? - насторожился Френк.
   - О той, в которую влюблён.
   - Когда он это говорил?
   По тону Френка было понятно, что он сердит. Мартину стало неуютно.
   - Но я же не знал, что и это важно. Думал, что всё это чепуха, которая к нам не относится. Он и говорил о ней перед самым моим уходом.
   Френк подавил раздражение.
   - Да, Март, ты прав. Не думай, что я тебя укоряю. Что же он говорил?
   - Что влюблён в леди. Она не молода, а в возрасте, но умна и... как он сказал?.. знает толк в воспитании девиц. Кажется так. Мы у него, конечно, спросили, красива ли она. А он ответил, что для влюблённого мужчины его возлюбленная всегда лучше всех. Не такими словами, но в этом роде. Я понял так, что она не очень красива.
   - Значит, это её он посещал в том пансионе, - догадался Мореход.
   - Может быть... - начал Френк и замолчал, задумавшись. - Послушайте... Салли говорит, что старшая леди, сестра профессора, всё время расспрашивает о Линче, и тот тоже, вроде, интересуется ею... Его дама знает толк в воспитании, а на мисс Фэрфакс так и написано, что она бывшая гувернантка или учительница. И недаром она всё время вертится возле камбуза. Так вот в кого он влюблён! А мне-то и было странно, что он втюрился в нашего вертлявого Салли! Но теперь нам будет труднее от него избавиться. Они, значит, договорились плыть на этой шхуне, а устроил всё Линч через своего дружка... Так вот почему она и слышать не хотела о переходе на более удобный корабль! А ведь это нам осложняет дело...
   - Я могу сейчас же пойти на камбуз, - заговорил Мартин. - Пока Линч будет приходить в себя от моего внезапного появления, я всажу ему между рёбер нож, а тело мы выбросим за борт.
   - Разве ты так его ненавидишь, Март? - спросил Френк, в душе которого вновь зашевелились посеянные Салли подозрения. - Разве тебе было так плохо на его корабле?
   - У меня нет к нему ненависти, - ответил Мартин совершенно искренне. - Если бы мы с вами не были связаны общим делом и мне некуда было бы податься, я бы остался с ним. У него очень сплочённая команда, и он замечательный капитан. Он... друг своим матросам. Но я не такой человек, чтобы бросать друзей. Раз я с вами, то теперь капитан Линч - мой враг. Он нам мешает, а я устал здесь сидеть. Лучше поскорее с этим покончить. Убьём его и избавимся от хлопот.
   - Нельзя, - возразил Френк. - Из-за припадочного нельзя. Я уже говорил об этом.
   - Да что ты с ним возишься? - чуть раздражённо спросил Март. - Если ему только намекнуть, что мы отдадим его сестру матросам, он сразу забудет все свои припадки и станет шёлковым.
   - Он сразу же окочурится, и вы никак этого не поймёте, - проговорил Френк, а потом задушевно спросил. - Знаете, ребята, о чём я мечтаю?
   - О золоте, которое скоро станет нашим, - с удовольствием ответил Мартин.
   Мореход чувствовал, что имеется в виду нечто другое, и промолчал.
   - Нет! Не о золоте! Я мечтаю придушить этого проклятого доходягу. Каждый раз, когда я ласково его успокаиваю, я так и представляю, как мои пальцы сжимают его горло. Вы думаете, мне легко? Я уже изнемогаю. Но мне приходится изображать из себя сестру милосердия, и ни одна сестра милосердия не возится так со своими больными, как я с полудохлым капитаном. Едва он хоть чуть-чуть испугается за навязанных нам на шею людей, как у него начинается припадок. У меня душа уходит в пятки, когда он задыхается и его всего колотит, потому что я боюсь, что он вот-вот умрёт. Что мы будем делать здесь одни? Я верю, что вы хорошие матросы, но ведь управлять этим кораблём вы не сумеете.
   - Только ты не горячись, Френк, - попросил Мореход.
   - Я совершенно спокоен. Если я позволю себе сорваться, то попросту стану буйным помешанным.
   Бессознательная улыбка Морехода бесила Френка, и он отвёл глаза.
   - Давайте задержим здесь помощника капитана, - предложил Мартин. - Ты же говорил, что он влюблён в сестру Йенсена. Зная, что она у нас, он будет послушен, как и её брат, только дело обойдётся без припадков.
   Френк покачал головой.
   - Это не такой человек. Знаешь, что он сделает? Он согласится со всеми нашими требованиями, и мы будем уверены, что он кротко везёт нас туда, куда мы ему велели. А опомнимся мы лишь тогда, когда выяснится, что он привёл корабль совсем в другое место и мы в ловушке. Он сильный и мужественный человек с твёрдым характером, а не припадочный слабак. Чем мы можем его припугнуть? Всего лишь некрасивой девушкой, которую он любит. Любовь остывает быстро. Аксель ему такого наговорил, что, наверное, он уже отказался от его сестры. Возможно, он чувствует к ней теперь не любовь, а отвращение. А для Акселя это родная кровь, и он не рискнёт её жизнью или честью. И не забывайте, что он убеждён в том, что где-то в надёжном месте мы держим его дядю, так что, предай он нас, ему до Одина не добраться. Два дорогих ему человека в заложниках делают его беспомощным и безвольным. Так что мы должны беречь его жизнь и рассудок. Лучше, ребята, думайте, как нам заставить Линча уйти вместе с его Тигром.
   - Если он здесь из-за этой бабы, то по доброй воле он не уйдёт, - сказал Мореход. - Мы уже придумали, как избавиться от пассажиров, но он-то не знает, что она покинет судно.
   "Вряд ли она покинет судно", - подумал Френк, ещё не знавший способа избавиться от прочих пассажиров, а мисс Лич задержать, но убеждённый, что девушка от него не ускользнёт.
   - Линч любит пройтись по кабакам, - сказал Мартин. - Можно отпустить его на берег часа на три-четыре, а ребят, которые сойдут вместе с ним, предупредить, чтобы они тотчас же вернулись. Пока он будет гулять, мы отчалим. Ведь и с пассажирами мы собираемся проделать такую штуку.
   - Хороший план, - одобрил Мореход, вопросительно глядя на Френка.
   - И, пожалуй, единственно возможный, - согласился тот.
  

Глава 22

Одной заботой меньше

   Большинство людей, окажись они на месте капитана Линча, потеряли бы покой или, наоборот, приобрели бы его, едва выяснилось, какую игру ведёт Аксель. Легко мириться с такими явлениями, как старые матросские штаны в супе для пассажиров, если у тебя есть надёжный тыл в виде любимого "Француза" и верных людей, поэтому вместе с этими штанами, извлечёнными из супа, Хьюго извлёк и возможность подшутить над матросами, слишком усердно выполняющими приказ капитана изводить кока. Возможно, до Египта ему представится немало сходных случаев повеселиться, и он был к этому готов. Зато он совершенно не был готов к потрясению, которое должен был вскоре перенести.
   Хьюго всё ещё посмеивался, вспоминая случай со штанами, и обдумывал, каким блюдом загладить вину перед пассажирами, которую чувствовал и о которой они не подозревали, когда вышел из камбуза, чтобы высыпать за борт золу из плиты. Он привычно оглядел горизонт, проверил направление ветра, взглянул на паруса и повернулся, чтобы вернуться к себе, но тут его взгляд упёрся в человека, бодро шагающего навстречу. Тот тоже увидел кока и резко остановился, намереваясь повернуть назад.
   - Стой!
   Хьюго приблизился, не веря своим глазам.
   - Мулат?!
   Несчастный понял, что не уберёгся и что ему сейчас может придти конец. Он-то радовался, что быстро проскользнул мимо камбуза, и не ожидал, что коку вздумается расхаживать по палубе. Он огляделся и заметил, что Рыжий, дежуривший возле капитана Йенсена, издали смотрит на них. Это его несколько приободрило.
   - Мулат! - повторил кок, но в его голосе уже не было вопросительных ноток. - Я глазам не верю. Дик говорил мне, что это должен быть ты, но я был убеждён, что ты погиб.
   Мулат видел, что стоявший перед ним человек совершенно ошеломлён, подумал, что сумеет отойти от него на безопасное расстояние, стал продвигаться назад и уже поздравил было себя со спасением, но тут почувствовал сильный удар в плечо и решил, что пришёл его конец.
   Рыжий, наблюдавший эту сцену со стороны, содрогнулся, когда не помнящий себя от радости Хьюго дал выход своему восторгу, дружески хлопнув по плечу чудесным образом обретённого друга.
   "От такого тычка он или окочурится, или обретёт память",- подумал он и повернулся к Акселю.
   - Вам придётся стоять здесь, капитан, и ждать меня, - сказал он. - А я подберусь поближе к этим дружкам. Не вздумайте подойти к своему помощнику или к Тигру!.. Да успокойтесь, я не причиню им вреда. Все хорошо, капитан. Я только послушаю, о чём они будут говорить. А ваш кок спокойно доберётся до стоянки. Ну? Лучше вам? Стойте здесь и ждите меня. Но помните, что я за вами наблюдаю.
   Рыжий опасливо пригляделся к больному капитану, убедился, что он перестал порывисто дышать, и встал за углом камбуза, поглядывая то на Акселя, то на Линча с Мулатом.
   - Да ты что? Не узнаёшь меня? Совсем сдурел?
   Мулат, болезненно охнувший и уже готовый дать сдачи, увидел, что чёрные глаза кока сияют от неподдельного счастья.
   - Разве мы встречались прежде? - спросил он.
   У Хьюго вытянулось лицо, но он ни на миг не усомнился, что перед ним настоящий Мулат, хотя и выглядевший странно.
   - Да что ты такое говоришь? Ты ослеп? У тебя один глаз, но он видел прекрасно. Я же Хьюго Линч. Бешеный.
   Именно про Линча говорили Мулату друзья, заклиная его быть осторожным и ничего не рассказывать. Несчастный внимательно смотрел на кока, думая подловить скрытое коварство, но ничего, кроме радости от встречи, не видел, и радость эта казалась искренней.
   - Прости, но я не помню тебя, Хьюго, - сказал он.
   - Мулат, что с тобой произошло?
   Теперь в голосе кока звучали недоумение и тревога.
   - Я пойду, - сказал матрос.
   - Нет, подожди, - остановил его кок, хватая за плечи и заглядывая в лицо. - Ты как будто не притворяешься. Ты, в самом деле, меня не узнаёшь? Я же твой друг Бешеный Хьюго.
   Лицо Мулата стало очень несчастным, но он только покачал головой.
   - Ты и Дика не узнал, - упавшим голосом сказал Хьюго.
   - Дика Брайтона? Тигра? Да, он говорил, что мы были знакомы.
   - Да, вы знакомы. Давно знакомы. Да что с тобой, Мулат? Мне не надо было оставлять тебя в Лондоне одного. Я как чувствовал, что с тобой что-то произойдёт.
   - В Лондоне? - беспомощно спросил Мулат.
   - Что случилось, когда мы с Диком уехали?
   - Я не знаю, - пробормотал Мулат.
   - Ты был у нотариуса?
   - Какого нотариуса? Разве я должен был составить завещание? По-моему, у меня нет денег. Впрочем, не знаю.
   - Ты получил большое наследство.
   Мулат был поражён.
   - Значит, я богат? - спросил он.
   Хьюго был в затруднении.
   - Разве ты ничего не помнишь?
   Его несчастный одноглазый друг покачал головой. Он чувствовал себя растерянным, не представлявшим, что делать, что говорить, но печаль и тревога в глазах кока внушали доверие. Никто из его друзей никогда не смотрел на него с такой жалостью.
   - Я потерял память, - признался Мулат. - Мне сказали, что меня ударили по голове. Но я этого не помню. Ты был моим другом?
   - Был? - переспросил Хьюго. - Это ты потерял память, а не я. Я никогда не перестану быть твоим другом, помнишь ты меня или нет. Мы столько пережили вместе! Ты совсем не помнишь "Эдем"?
   - Эдем - это, вроде, рай? - медленно проговорил Мулат. - Так я где-то слышал. Но при чём здесь рай? Разве мы умирали, а потом воскресли?
   - Это название нашего брига, - ответил Хьюго, еле сдержав смешок.
   - Мне говорили, что я был моряком, - согласился Мулат.
   - А может, вспомнишь наших ребят? Француза, например.
   - Француз? А кто я? Вроде, англичанин? Я хорошо говорю по-английски.
   - Ты англичанин. А Француз был испанцем.
   - Француз был испанцем? Как это понимать? То есть, у него кто-то из родителей испанец, а кто-то француз?
   - Это прозвище. Ведь мы и тебя прозвали Мулатом именно потому, что ты такой светлый.
   Рыжий забеспокоился, что имена людей, о которых не имели понятия они с Френком, вызовут у Мулата какие-то воспоминания. Если это случится и к нему вернётся память, он сразу же поймёт, что ему лгали, и расскажет своему другу обо всём, что с ним произошло и что ему известно о делах охотников за кладом, а тогда сразу надо будет прикончить из обоих, пока их не поддержали Тигр, мистер Митчелл и, возможно, больной капитан, если у него остались силы. Френк очень умён, но при подборе людей для команды он перемудрил. Ни на кого из этих тупых скотов нельзя положиться, и в случае открытого столкновения они не вмешаются и не поддержат своих нанимателей, а будут со стороны наблюдать, как пятеро будут драться с пятерыми.
   Рыжий нащупал в кармане пистолет, вытащил его, заткнул за пояс, прикрыв полой куртки, а рукоятку ножа сжал в ладони. Если бы удалось выскочить внезапно и успеть прирезать их обоих, не поднимая шума! И надо же этой встрече случиться именно теперь, когда Френк в кубрике и некого за ним послать!
   - Я назвал свой люггер по имени нашего погибшего друга, - говорил Хьюго.
   - У тебя есть люггер? - удивился Мулат.
   - Есть, и ты на нём плавал перед отъездом в Лондон. И почему ты не вернулся на него вместе с нами?
   - А почему я не вернулся?
   - Потому что тебе захотелось иметь свой дом и пожить жизнью богатого человека.
   - Значит, у меня есть дом? Я богат? - недоумённо спрашивал Мулат.
   - Был богат. Нашли тело человека с изуродованным лицом и думали, что это ты, ведь ты исчез. По твоему завещанию, деньги перешли к твоему наследнику.
   - У меня есть родные?
   - Кажется, уже нет. Ты завещал их Одину. Ты помнишь Одина?
   - Нет.
   Друзья спрашивали Мулата об Одине, Филине, капитане Линче, мистере Паркере, но он не стал говорить об этом незнакомому коку, называвшему себя его другом.
   - А Филина помнишь?
   - Нет.
   - Капитана Тенча?
   - Не помню.
   Хьюго улыбнулся с победоносным видом.
   - Сейчас кое-кого вспомнишь. Этого человека ты вспомнишь точно.
   Рыжий украдкой от Акселя вытащил нож и приготовился к нападению.
   - Ян! - выпалил кок.
   - Нет, мне неизвестно это имя.
   Хьюго помрачнел.
   - Он был твоим самым близким другом. Я ушёл, звал тебя с собой, но ты предпочёл остаться с ним.
   - А где он теперь? - спросил Мулат, у которого всё мешалось в голове от отрывочных сведений из его прошлого, о котором он ничего не помнил.
   - Умер. Это он оставил тебе наследство, которое потом перешло к Одину, а он разделил деньги между племянниками.
   Мулат сжал руками виски.
   - Я ничего не помню. Мне неизвестны эти люди, - прошептал он.
   - А Дика Брайтона помнишь? - спросил Хьюго.
   - Тигра?
   - Нет, того Дика Брайтона, который был с нами на "Эдеме", а потом в Бразилии, когда мы надрывались на полях.
   - Мы работали на полях? - потерянным голосом спросил Мулат. - А зачем? Разве мы не моряки?
   - Нас захватили и держали в рабстве. Мы работали больше, чем чёрные, ведь их берегли для перепродажи. Ты помнишь сэра Чарли?
   - Не мучай меня, Хьюго. Я верю, что ты был моим другом, но я ничего не помню из того, что ты мне рассказываешь. Когда я очнулся, я ничего не помнил из своего прошлого. Я даже не знал, кто я и как меня зовут, чем я занимался. Я родился заново вот таким, какой я есть сейчас, уже взрослым. Как меня зовут? Мулат - мой прозвище, это ясно. Но кто я на самом деле? Ты это знаешь?
   - Тебя зовут Сэмюэл Бартен.
   - Сэмюэл Бартен, - в раздумье повторил Мулат. - Для меня это такое же незнакомое имя, как и все остальные. А кто я? Моряк? Грабитель?
   - Я не знаю подробно, чем вы занимались с Яном, - увернулся от прямого ответа Хьюго, - но с морем ты не расставался. Потом Ян умер, а ты должен был получить его наследство.
   - И меня ударили по голове, - печально сказал Мулат.
   - Нет, друг мой, в то время это ты ударил по голове Червяка и сбежал.
   Мулату закралось в голову подозрение, что кок не в своём уме. Зачем ему бить по голове червяка? Да и определит ли он, где у него начинается, а где кончается голова, и с какого конца эту голову искать?
   - Ты не помнишь Червяка? - догадался Хьюго. - Потом он стал называться своим настоящим именем и очень не любил, когда ему напоминали о его прозвище.
   У Мулата отлегло от сердца. Оказывается, Червяк был не червяком, а всего лишь человеком.
   - Мистер Паркер из таверны "Весёлая лошадь". Тебе это ни о чём не говорит?
   Это кое о чём говорило Мулату. Даже о многом говорило. О мистере Паркере и о таверне "Весёлая лошадь" его усердно расспрашивали друзья. Но почему эти друзья настроены против кока, который тоже называет себя его другом?
   - Я ничего этого не помню.
   - Про Деда, Мистера Диксона, Танцора и моих ребят тебя, наверное, бесполезно расспрашивать, ведь ты знал их недолго, - рассуждал Хьюго.
   - А почему я ударил по голове этого Червяка? - спросил Мулат. - Он был моим врагом?
   - Позже выяснилось, что он был врагом не только тебе, но и мне. Подозреваю, что это он подстроил тебе ловушку в своей таверне, но ты сшиб с ног и его и парня, который хотел тебя поймать, и сбежал.
   - И получил наследство, - пытался восстановить своё прошлое Мулат.
   - Нет. Чтобы убежать от погони, ты устроился на какое-то судно и уплыл на нём. Это было неудачное судно. Там тебе и вышибли глаз.
   Мулат дотронулся до пустой глазницы и отдёрнул руку.
   - Вот как это было. А что потом?
   - Ты очень долго странствовал.
   - Зачем?
   - Трудно объяснить. Просто тебя преследовали неудачи. Ты даже сопровождал горе-путешественника в Индии.
   - Я был рабом в Бразилии, путешествовал по Индии.
   - Ты и в Индии ухитрился попасть в рабство к каким-то разбойникам.
   - И это всё я? Сколько же я прожил жизней? - удивился Мулат.
   - С тобой столько всего приключилось, что я не буду тебя пугать, раз ты этого не помнишь. Потом, когда ты возвращался на родину, ты опасно заболел и чуть не умер. Хорошо, что как раз в это время мы с тобой встретились вновь. Ты плавал со мной на люггере, а потом, к своему несчастью, решил всё-таки получить наследство Яна. Вот после этого с тобой что-то и произошло.
   - На меня напали грабители?
   - Не знаю. У погибшего нашли деньги и твои документы. Может, он тебя ограбил и ударил по голове, а ты, уже ничего не сознавая, убил этого человека?
   Мулат побледнел. Кок заговорил об убитом. Он не знает, что его убил Мулат, и пытается это выяснить. Наверное, все чудеса, которые он наплёл о его прошлом, служили целью задурить ему голову, заставить потерять бдительность, поверить в дружеские чувства и узнать правду, а узнав её, отомстить.
   - Я ничего не помню, - повторил матрос. - Но я очень долго болел. Вряд ли я мог убить этого человека. У меня бы не хватило сил. Прости, Хьюго, я должен уйти.
   Хьюго заметил, как неожиданно переменился его друг. Только что он с интересом расспрашивал о своём прошлом, но вдруг замкнулся и как будто чего-то испугался.
   - Приходи ко мне на камбуз, Мулат. Может быть, постепенно ты начнёшь вспоминать, что с тобой было.
   Одноглазый неуверенно кивнул, явно обрадованный тем, что может уйти.
   - Мулат, - сказал Хьюго, - ты ничего не помнишь, но знай, что я твой друг.
   Этому утверждению можно было равно, как верить так и не верить. Мулата испугало упоминание об убитом им человеке, и он был настроен не верить в искренность этой дружбы, хотя черноглазый кок ему почему-то всё равно нравился. Он уже сделал несколько шагов, но остановился и обернулся. Кок стоял на прежнем месте и печально глядел ему вслед. Увидев, что Мулат остановился, он улыбнулся широкой, удивительно приятной улыбкой.
   - Я никак не приду в себя, Мулат, - сообщил он. - Ты жив! Меня словно оглушили. Как же я рад тебя видеть!
   Одноглазый матрос кивнул и на этот раз окончательно ушёл.
   - Боже мой! - вслух проговорил Хьюго. - Мулат! Мой друг Мулат!
   Он засмеялся и прошёл в камбуз.
   "Пронесло! - подумал Рыжий. У него по лицу катились струйки пота, но он этого не замечал. - Наверное, нам можно не беспокоиться, что к Мулату вернётся память".
   Когда на палубе появился Френк, он пересказал весь разговор между двумя друзьями.
   - Мне почему-то так и казалось, что эта встреча пройдёт без вреда для нас, - признался Френк. - А я дополнительно припугну Мулата, чтобы он держался от Линча подальше. Хоть одной заботой стало меньше. Будем за ними наблюдать, но я уверен, что Мулат безнадёжен.
   Не теряя времени, он подошёл к печальному одноглазому моряку.
   - Линч не пытался тебя запугать или вытянуть из тебя какие-то сведения?
   - Он рассказывал мне о моей прошлой жизни, но это не может быть правдой, - ответил Мулат. - Сначала я ему почти поверил, хотя сейчас удивляюсь, как можно поверить, что один человек столько всего испытал. Но потом он заговорил об убитом мной человеке, и я сразу понял, что он пытается выяснить, я ли его убил.
   Мулат поднял на своего предполагаемого друга единственный страдальческий глаз.
   - Он сказал, что у него есть люггер.
   - Есть, - подтвердил Френк, вспомнив, что говорил об этом.
   - Но раз у него есть свой люггер, почему же он работает здесь коком?
   - Не знаю. Поэтому мы тебя и предупреждали, чтобы ты был с ним очень осторожен, - ухватился Френк за возможность запугать Мулата. - Мы его плохо знаем. Почти не знаем. Но это очень опасный человек. Он умеет входить в доверие. Обаятельный, весёлый, наверняка называет тебя другом...
   - Да, он говорит, что он мой друг, - подтвердил Мулат.
   - Я этого не знаю, - сказал Френк. - Но меня предупреждали, что его надо бояться. Почему он здесь? Никто этого не понимает. У него прекрасный корабль...
   - Он сказал, что у него люггер, - робко напомнил матрос.
   - А разве это не корабль?
   - Это, конечно, в каком-то роде корабль, но маленький и...
   - Это неважно, - прервал его Френк. - Я видел этот самый люггер. Он его любит и гордится им. Почему же он оставил его и пришёл сюда коком?
   - Почему?
   - Не знаю, почему, но думаю, что из-за тебя. "Дорогой Мулат, ты мой друг! Как я счастлив, что ты жив!" Думаю, он рассчитывает, что ты расслабишься и доверишься ему, выболтаешь свои секреты. Ты и сам пострадаешь, и нас подведёшь, потому что он решит, что и мы приняли участие в убийстве того парня.
   - Я буду очень осторожен, - сказал Мулат. - Если он или Тигр заговорят со мной, я буду помнить, что надо обо всём молчать.
   - Правильно, - согласился Френк. - Пусть говорят они.
   Тут он заметил, что ему делает знаки Салли, решил, что случилось что-то важное, сбился с мысли и второпях допустил ошибку, подумав, что Линч может сообщить своему другу что-то важное, касающееся карты, а от Мулата и они об этом узнают, но он не подобрал нужных слов, а добавил только:
   - Мы с тобой расставались, многого о тебе не знаем. Вдруг они расскажут тебе что-то важное.
   "И помогут вспомнить", - сейчас же решил Мулат.
   Такого вывода Френк не ожидал и, если бы узнал о нём, убедил бы Мулата вообще избегать кока и Тигра. Но он ни о чём не подозревал и был поглощён новыми заботами, которые ему сейчас доставит Салли.
   - Эта баба вновь спрашивала про кока, - сообщила миссис Барлоу, бросая томные взгляды то на помощника капитана, строго смотревшего на неё со шкафута, то на Френка. - Как бы она не решилась с ним заговорить. На прогулке всё время проходит мимо камбуза. Случай завести разговор может легко представиться. Он очень её интересует, это ясно. Вдруг, огорчившись, что я его не люблю, он переметнётся к ней? Хоть она и леди, а всё-таки баба.
   - Мы выяснили, что они любовники, - сказал Френк и сообщил о последних событиях.
   - Вот досада! А я-то думал, что пленил его. Твёрдый орешек. Но если бы меня не опередила старая дева, он бы мне покорился.
   -Прекрати, Салли. Не время. На нас смотрит мистер Митчелл.
   - Пусть смотрит. С ним мало считаются, видят, что у него почти нет власти.
   - Мой русский знакомый говорил в таких случаях, что не надо лезть на рожон. Ему доставляют много неприятностей матросы, как я ни убеждаю их быть осмотрительными, но это такие глупые и ленивые твари, что говорить с ними бесполезно. Хоть ты не мозоль ему глаза своим кривлянием.
   - Нет в тебе тонкости, Френк. Ты не умеешь говорить с дамами учтиво. Пока что я женщина, вот и изволь быть вежлив. Всё, что ты сказал, прекрасно, однако до стоянки надо ещё дотянуть. Я ещё раз намекну чокнутому профессору, что его сестрица слишком интересуется коком. Пусть он её придержит.
   - Попробуй, может, на какое-то время это подействует, - согласился Френк.
  
   Вечером, когда мисс Фэрфакс раскладывала бумаги брата для завтрашней работы, тот решился затронуть деликатную тему.
   - Эстер, по-моему, ты уделяешь слишком много внимания здешнему коку.
   - О, Исида, богиня терпения! Почему ты решил, что я интересуюсь коком?
   - Ты не отходишь от камбуза.
   - А ты откуда знаешь, где мы с девочками гуляем? Ты сидишь в своей каюте и носа никуда не высовываешь, кроме гробницы Рахотепа и подобных притягательных мест.
   - Мне... скажем так... донесли.
   - Ах, донесли! Я начинаю опасаться, Дэви, что ты подпал под чары миссис Барлоу. Кто ещё мог сказать тебе такую нелепость?
   Профессор слегка покраснел.
   - Но ты, правда, часто подходишь к камбузу, Эстер? - спросил он.
   - Разумеется, Дэви. Если ты будешь выходить на палубу с нами, то ты тоже будешь проходить мимо камбуза. Кстати, я убедилась, что этот кок, действительно, слишком часто на меня посматривает.
   - О, Себек!
   - О, Исида! Мне его внимание приятно, Дэви, но меня-то этот человек не интересует.
   - Тогда не лучше ли выбрать для прогулок другое место?
   - У меня там есть свой интерес, Дэви.
   - Какой? - насторожился брат.
   - Запахи. Я пытаюсь по запахам определить, что он готовит, а потом проверяю, сильно ли я ошиблась.
   - Ты всё шутишь, Эстер, а мне не по себе. Не наделай глупостей. Это всего лишь кок.
   - Во имя Баета, Дэви, скажи, какие глупости я могу наделать в присутствии девочек и в моём возрасте?
   - Глупости можно наделать в любом возрасте, - печально возразил профессор. - Я вчера совершил жуткую глупость. Пришлось разорвать больше тридцати страниц.
   - О, Осирис, Голос Света! Какую, Дэви? Неужели ты вообразил себя Эхнатоном, но по рассеянности влюбился в Хатшепсут?
   Профессор долго смеялся.
   - С тобой невозможно говорить серьёзно, сестра.
   - А вот я, брат, теперь очень серьёзно настроена оградить тебя от общения с миссис Барлоу. Как бы не наделал глупостей ты. Что-то я слишком часто узнаю, что вы с ней ведёте задушевные беседы.
   - О, Себек! Крокодил Солнца! Что ты говоришь?! - испугался знаменитый египтолог, решив, как и рассчитывала сестра, впредь не мешать её невинной фантазии гулять с девочками мимо камбуза.
  

Глава 23

Три повода для уныния

   У капитана Линча голова шла кругом от всего, что с ним происходило. Странная шхуна, ненормальный Аксель и затеянная им травля их с Диком, страдающий помощник капитана, едва справляющийся с совершенно распущенной командой, а в довершение всего - воскресший Мулат. Если бы не ради дочери, то ради этой встречи с другом стоило поработать коком. Однако, когда вечером он шёл к себе, его мысли были заняты в основном Диком. Ведь, едва они останутся одни, парень начнёт упрашивать его переменить решение.
   "Нет, Тигрёнок, - мысленно готовил он ответ, - ты вернёшься к нам. Здесь ты будешь только страдать от несправедливости поганого щенка, то есть капитана. Он не успокоится, пока не избавится от тебя, а ты или вышибешь из него мозги, а это, кажется, не представляет труда, или будешь терпеть, подавляя в себе ярость, и к концу плавания сойдёшь с ума..."
   Он произносил про себя целые речи, красочные и убедительные, и, когда пришёл Дик, был готов к серьёзному разговору.
   - Капитан, вы уже видели Одноглазого? - спросил молодой человек. - Мне показалось, что он стоял у камбуза.
   - Видел и говорил с ним.
   - Это... Мулат?
   Хьюго пересказал весь разговор.
   - Тяжело чувствовать себя чужим для близкого друга, но я всё равно счастлив. Может, он что-то вспомнит, когда будет приходить ко мне поболтать. Я надеялся, что поможет имя Яна, но он и его не помнит.
   - Мистер Диксон как-то говорил про такой случай, - сказал Дик. - Только это было очень давно. Девушка потеряла память, а потом, когда каталась на лошади, упала, стукнулась обо что-то головой и сразу всё вспомнила.
   - Опасный способ возвращать память, - заметил Хьюго. - Конечно, голова у Мулата выдерживала всякие невзгоды, но я не решусь врезать ему, чтобы у него всё там внутри встало на место, потому что он может не понять, что его бьют для его же блага.
   Успокоившись и вытирая слёзы, Дик подумал, что никогда ещё не смеялся так много, как на этой чёртовой шхуне. Отец словно сбросил два десятка лет и кажется сейчас молодым, задорным, позволяет себе дурачиться, зная, что об этом никогда не узнают его матросы.
   - Ничего страшного, если даже к Мулату память так и не вернётся, - сказал Хьюго. - Постепенно он ко мне привыкнет, поймёт, что я желаю ему только добра, а потом я заберу его с собой на "Француза", и он почувствует себя там в полной безопасности.
   - Вы тоже заметили, что он чего-то боится? - спросил Дик.
   - Конечно. Он очень насторожен.
   - Но почему? Он же видит, что мы ему рады, называем его своим другом. Почему он нас боится? Почему так долго нас избегал?
   - Я не могу ответить на такой вопрос, Тигрёнок, потому что никогда не оказывался в его положении. Представляешь, что он пережил? Очнулся внезапно и не знает, ни кто он, ни как его зовут. Смотрит в зеркало - пожилой человек. Есть ли у него дом и семья? Что он умеет делать? Чем занимался прежде? Вокруг ни одного знакомого лица, никого, кто мог бы ему рассказать о нём самом. Куда идти? Денег нет, обратиться за помощью не к кому. Хорошо, кто-то подсказал ему, что он моряк.
   - А кто ему мог это подсказать? - задумался Дик.
   - Доброжелатель, - объяснил Хьюго. - В хорошем смысле доброжелатель.
   - Но как? Значит, этот человек его знал?
   - По походке, Тигрёнок. Стоит увидеть, как он идёт, любой дурак скажет, что он моряк. Это голова у него всё забыла, а тело помнит, как держаться на палубе, чтобы не упасть.
   - Ему повезло. Если бы он был каким-нибудь... профессором, как мистер Фэрфакс, то никто не смог бы догадаться, кто он.
   - Уж это точно.
   Дик так и не заговорил о своём желании остаться на шхуне, и, ложась спать, Хьюго почувствовал лёгкую досаду. Он думал, что парень больше к нему привязан, а, оказывается, он с радостью бросает его, чтобы мчаться к Деду. Возможно, это было естественно, ведь старик проводил с ним больше времени, но обида от этого не проходила.
   Дик и в последующие дни не попросил отца оставить его на шхуне, и тот, когда его ничто не отвлекало, чувствовал уже не просто обиду, а горечь и даже боль. Похоже, он оказался одинок. Парень от него с удовольствием уходит, а Мулат, вместо того чтобы при первой же возможности спешить на камбуз, по-прежнему избегает встречаться с ним и с Диком.
   Аксель, видно, не мог придумать, как досадить коку, но уже не решался посылать своих приспешников, чтобы те подкинули что-нибудь в кастрюлю. Он продолжал заходить и высказывать желчные замечания о неумении Линча готовить, но как-то вяло, без прежнего пыла. Лишь Дика он продолжал изводить, но уже не осмеливался обзывать его при пассажирках.
   В течение двух скучных дней только дочь доставляла Хьюго немного радости. Мисс Фэрфакс, словно повинуясь чьему-то внушению, неизменно по многу раз проводила своих подопечных мимо камбуза, и отец исподтишка наблюдал за Джейн и прислушивался к тому, что она говорила своей подруге и её тётке. Он ожидал от своей затеи не этого. Он мечтал, что Джейн будет всё время у него на глазах, а он станет наблюдать за ней, лучше поймёт её характер, может быть, узнает её желания и мечты, на деле же оказалось, что общение с ней ограничивается лишь мимолётными взглядами на неё во время её прогулки. Пока его отвлекали козни Акселя, он этого так остро не чувствовал. Но прогулка заканчивалась, и коку уже ничто не могло доставить удовольствие. После случая со штанами матросы преисполнились к нему почтительности и лишь хохотали, когда он говорил, что сегодня обед будет ещё хуже, чем обычно. А ведь скоро его покинет Дик, и он совсем затоскует.
   Однако Хьюго недолго оставался в меланхолии, потому что вскоре события последовали одно за другим. Сначала ему нанесла ошеломляющий удар дочь.
   Джейн уверилась, что мисс Фэрфакс притягивает пожилой черноглазый кок, имевший дерзость наблюдать за пассажирками, но ей оставалось лишь потешаться в душе над странным пристрастием сестры профессора и наблюдать, что из всего этого выйдет. Однако у неё было другое дело, требующее от неё известной доли изобретательности: привлечь внимание неприятного капитана к её невзрачной подруге. При тёте Эстер невозможно было ничего предпринять, ведь она ясно сказала, что не хочет, чтобы девочки видели в нём человека, достойного их любви. Незаметные попытки в виде нескольких вежливых слов при встречах с капитаном и обращения к Розе, чтобы она поддержала её мнение, не имели успеха: капитан с тайным испугом смотрел на Джейн, но на вторую девушку почти не глядел. Необходимо было избавиться от мисс Фэрфакс и выйти на прогулку вдвоём с Розой.
   - Тётя Эстер, мы с Розой устали сидеть в каюте. Нам скучно. Пойдёмте на палубу, - сказала она, выбрав момент, когда женщина разрывалась между переписыванием труда профессора и розысками каких-то листков, которые брат куда-то сунул и не мог найти.
   Мисс Фэрфакс с трудом собралась с мыслями.
   - Гулять? Но мы ведь уже гуляли, Джейн.
   - Это было давно, - возразила девушка, принимая вид обиженного ребёнка. - Мы с Розой скоро с ума сойдём от болтовни миссис Барлоу.
   Это был ловкий ход. Джейн знала, что мисс Фэрфакс не нравятся частые визиты горничной к девушкам, поэтому лишнее напоминание об этом должно было помочь затее.
   - Я так сейчас занята... - растерялась Эстер.
   - Мы можем погулять и одни, - подсказала Джейн. - Что с нами случится? Матросы к нам не подойдут, а сейчас на палубе мистер Митчелл. Под его присмотром нам ничего не страшно.
   Это был второй ловкий ход. Девочка знала, как доверяет мисс Фэрфакс помощнику капитана.
   "А, в самом деле, что с ними может случиться? - подумала Эстер. - Море спокойное, мистер Митчелл приглядывает за командой, и к девочкам никто не осмелится подойти, а этот противный капитан Йенсен рад был бы вообще не разговаривать с пассажирами, если бы это было возможно. И уж Роза его точно не интересует. Он и от Джейн стремится поскорее отделаться, а та, глупенькая, пытается с ним заговаривать".
   Это соображение чуть было не заставило её отказать девочке, но та, даже не заметив этого, помогла сама себе, когда сказала:
   - Только вы меня извините, тётя Эстер, но мне бы не хотелось видеть этого неприятного капитана. Можно мы не будем к нему подходить? Мы же с ним уже здоровались утром. Это не будет невежливым?
   У мисс Фэрфакс отлегло от души.
   - И не надо к нему подходить, - подхватила она. - Это очень нелюдимый молодой человек. Ему не понравится, если вы будете приставать к нему с разговорами. Если он сочтёт нужным, он сам у вас о чём-нибудь спросит, но не думаю, что это произойдёт. Хорошо, Джейн, я рискну отпустить вас одних. Но не подходите к носу корабля, потому что там всегда много матросов. Они живут там в этом... помещении для них. В кубрике. Держитесь ближе к этой... корме.
   - Конечно, тётя Эстер, - с готовностью согласилась Джейн. - Мы бы не решились подойти к носу. Как можно! Там эти люди собираются всей гурьбой и так безобразно и грубо горланят. Извините, что употребила это слово, но иначе не скажешь. Фу! Мы, наверное, не решимся отойти от кормы.
   Мисс Фэрфакс вернулась к брату, а Джейн потащила Розу на прогулку.
   - Знаешь, а я понимаю тебя, - зашептала она. - Мне капитан не нравился, но я к нему присматриваюсь и убеждаюсь, что он очень симпатичный.
   Роза не подала виду, как её огорчило это признание. Прежде Джейн говорила, что капитан в неё влюблён, а ей самой это лишь смешно, а теперь, оказывается, и она поняла, насколько он хорош. Роза напомнила себе, что она давно смирилась с тем, что он никогда не обратит на неё внимания. Но почему же ей так грустно?
   - Если бы ты не была моей самой близкой подругой, то я бы, наверное, не устояла и влюбилась бы в него, - щебетала Джейн, - но раз его любишь ты, то для меня он как бы под запретом. Теперь нам надо, чтобы он заметил, что ты очень симпатичная, а то он смотрит только на меня.
   Она с удовольствием убедилась, что колкость не прошла мимо цели, и глаза Розы стали очень печальными.
   - Но мы это исправим, - ободрила она подругу.
   - Я на это не надеюсь, - ответила Роза. - Ни один мужчина не заметит меня, когда ты рядом. А если заметит, то решит, что я уродина.
   - Напрасно ты так говоришь. Умный мужчина тебя заметит и оценит. Надеюсь, что наш капитан - умный человек. Тёте Эстер не понравится, если мы будем приставать к нему с разговорами, но ещё больше ей не понравится, если мы проявим невежливость и покажем ему, что мы его избегаем, поэтому мы подойдём к нему так, словно просто проходим мимо, прогуливаясь, и скажем ему несколько ничего не значащих слов о погоде. Это будет началом. Постепенно мы его так приручим, что он сам будет бежать к нам при нашем появлении.
   Обе девушки засмеялись, испытывая волнение и лёгкий страх. Затеянное ими обращение к капитану с несколькими вежливыми словами казалось им настоящим приключением.
   Хьюго, выглянув из камбуза в надежде увидеть Мулата, заметил их и удивился, что мисс Фэрфакс нет рядом. Да и время для прогулки было необычным. Впрочем, он не усмотрел в этом ничего особенного. Девочки соскучились и решили пройтись, а леди занята и не может их сопровождать. Только он предпочёл бы, чтобы без неё они не спускались на палубу.
   Однако капитан Йенсен был как раз на палубе и следил за ему лишь ведомым порядком, поэтому и девушки неторопливо спустились и направились в ту же сторону. Мистера Митчелла не было видно. По-видимому, он отдыхал.
   - Он всё поймёт, - испуганно шептала Роза. - Как стыдно!
   Если бы Джейн испытывала к капитану хоть малую долю любви, которой была охвачена её подруга, она тоже была бы в смятении и страхе, но для неё это была лишь игра и не более того.
   - Веди себя так, словно он тебя совсем не интересует, - посоветовала она с видом опытной покорительницы мужских сердец.
   - Не могу. Я вся горю от смущения. Может, повернём обратно?
   - Глупости. Не будь трусихой. Если любишь, терпи.
   Аксель стоял у борта, устремив бессмысленный взгляд в пространство.
   "Он становится всё хуже, - думал карауливший его Френк. - Раньше это находило на него лишь временами, от сильных переживаний, а сейчас он застывает, едва остановится где-нибудь, чтобы передохнуть. Словно цепенеет. Соображает он что-нибудь в это время? Но как он выдерживает? Почти не спит, только иногда задремлет на несколько минут. Всё время на ногах. Он сидит только ночью, когда его могут видеть лишь вахтенные. А если бы я не заставлял его хоть что-то поесть, он бы и не ел. Довезём мы его до стоянки живым? Там трое его подопечных сойдут, но пассажиры... Если бы можно было задержать только красотку! Но как это сделать?"
   Он с удивлением заметил, что та, которая занимала его мысли, медленно идёт в его сторону, имея спутницей лишь подругу. Как она хороша! Френк знал, что этого не следует делать, но пожирал её разгоревшимися глазами, не в силах отвернуться.
   Джейн заметила этот взгляд, и ей стало не по себе. Она привыкла к всеобщему восхищению, видела, как на неё тайком поглядывают матросы, потешаясь над этим и возмущаясь одновременно, но это её совершенно не заботило. А этот высокий человек в грубой одежде смотрел на неё, не отрываясь, и было в его взгляде что-то нехорошее, отчего её начинала бить нервная дрожь и становилось жутко и стыдно.
   Френк заставил себя перевести глаза на Акселя, и к Джейн вернулась прежняя решимость.
   - Какая хорошая погода, капитан! - сказала она.
   "И как Розе нравится этот человек? - думала она. - Он же больной".
   Аксель пришёл в себя и взглянул сначала на Френка, а уже потом на неё.
   Джейн вновь почувствовала, что он чего-то боится. Вроде, внешне он не проявлял признаков волнения или беспокойства, но она ощущала, что он переполнен страхом.
   "Может, он ненормальный?" - думала она.
   - Вам повезло, мисс, - согласился Аксель. - Ветер очень ровный, и на море нет волнения.
   - Мы так волновались, что будут волны, и нам придётся сидеть в каютах, потому что мы совсем не сможем ходить, - продолжала Джейн. - Правда, Роза?
   Хьюго, пользуясь тем, что собеседники стояли недалеко от камбуза, был внимательным зрителем и слушателем, но невидимым для участников разговора. Он решил, что его дочери понравился капитан, и забеспокоился. Если бы не болезненный и отрешённый вид, Акселя можно было бы считать красивым молодым человеком, поэтому не было бы ничего удивительного, если бы юная неопытная девушка в него влюбилась. Откуда ей знать, какой это гадёныш? Как бы не пришлось вмешаться и вовремя погасить опасное чувство. Но как это сделать? Только через мисс Фэрфакс. Сказать ей, что он кое-что заметил, что обеспокоен, как бы не пострадала девочка. Леди умна, поэтому не сочтёт, что он вмешивается не в своё дело. Теперь надо внимательно следить за событиями, чтобы не упустить момент и не дать влюблённости перерасти в любовь.
   Аксель почти не взглянул на вторую девочку, а лишь вежливо наклонил голову. Джейн знала, что будет чрезвычайно трудно, если не невозможно, заставить его заметить бедную невзрачную Розу, поэтому запаслась терпением.
   - Ещё мы очень боимся этой ужасной морской болезни, - сообщила она, округляя глаза. - Ею заболевают все неморяки?
   Она вновь почувствовала на себе нехороший взгляд высокого матроса и еле сдержала дрожь. Ей хотелось поскорее уйти, но трудно было отказаться от благоприятного случая поговорить с капитаном.
   - Нет, мисс. Всё зависит от того, как человек переносит качку, - ответил Аксель, с ужасом видевший, что Френк с каждым днём всё больше увлекается красивой девушкой. Ему хотелось уйти и прервать этот разговор, но он боялся, что его сторож задержится здесь.
   Джейн с трудом подавляла страх и отвращение, какие внушал ей высокий матрос. Её нервы были напряжены. А глупый капитан не желал глядеть на Розу и как будто тоже был во власти страха.
   - Мне кажется, что я выдержу любую качку, - мужественно продолжала Джейн. - Меня беспокоит моя подруга. Она такая хрупкая. Как вы думаете, капитан, ей грозит эта болезнь?
   "Нет, пожалуй, моя девочка старается не для себя, а для подружки, - подумал Хьюго. - Но и ей не следует засматриваться на поганого щенка".
   Акселю поневоле пришлось внимательнее посмотреть на вторую девушку. Он увидел смущённое юное существо, совсем девочку, слабую, беззащитную. Роза подняла на него глаза, покраснела и сейчас же их опустила. По сравнению со смелой, решительной, знающей себе цену мисс Лич она казалась очень трогательной. Неужели и этому ребёнку грозит опасность? Ему стало жутко.
   - Капитан, кажется, у этого матроса что-то произошло, - сказал Френк, указывая на Рыжего. - Что-то с грот-шкот-брамселем.
   - Он сам справится, - отозвался Аксель.
   - Капитан, вы же знаете, какой он неопытный, - настаивал Френк, в мягком голосе которого прозвучала жесть. - Здесь вам не о чем беспокоиться, а там ваша помощь необходима.
   Он очень боялся, что припадочный больной разволнуется и начнёт задыхаться, но ради красавицы мисс Лич он пошёл на риск.
   Аксель медленно побрёл к Рыжему, краем глаза следя за своим мучителем.
   Хьюго не видел и не слышал, как отослали капитана, потому что в это самое время торопливо вытаскивал из духового шкафа чудо-пирог, грозящий сгореть, а иначе фантастический термин, употреблённый Френком, и покорность капитана заставили бы его призадуматься. Когда он вернулся к наблюдению, Аксель уже стоял невдалеке от Рыжего и смотрел на Френка и девушек.
   - Пойдём, Роза, - сказала Джейн, едва капитан, извинившись, отошёл.
   - Подождите, мисс, - обратился к ней Френк, забывая, что изображает матроса. - Вы так прекрасны.
   Ужас и отвращение от взгляда этого человека, от звука его голоса, от его облика достигли предела, и Джейн сама не понимала, как с гневом и отчаянием резко отозвалась:
   - Как вы смеете ко мне обращаться?! Перестаньте смотреть на меня! Я не желаю вас видеть!
   - Джейн, пойдём, - испугалась Роза.
   Френк залюбовался её волнением и отбросил всякую осторожность.
   - Мисс, я всего лишь...
   - Вы всего лишь мерзкий грязный матрос! Знайте своё место! Если вы ещё раз подойдёте ко мне, вы об этом пожалеете! Я пожалуюсь капитану!
   Френк замер. Его глаза сузились, и от этого нового взгляда Джейн задрожала.
   Хьюго слышал слова дочери, и хоть не видел лица Френка, однако понимал, что этот человек не таков, чтобы сносить оскорбления.
   - Джейн, пойдём скорей, - звала Роза подругу, дёргая её за руку.
   Но у трепещущей девушки словно отнялись ноги.
   - Прошу прощения, мисс, но вам обеим лучше отсюда отойти, - заявил кок, обращаясь то к Джейн, то к Розе. - Сейчас я буду выгребать золу из плиты и боюсь, что пострадают ваши красивые платья.
   Френк криво усмехнулся и отошёл.
   - Мисс Лич, вам не следует так разговаривать с людьми, даже если они намного ниже вас, - сказал Хьюго.
   Джейн ещё не пришла в себя, и этот выговор не принёс пользы.
   - Да кто вы такой, чтобы мне указывать? - вспыхнула она. - Идите в свой камбуз и не вмешивайтесь, а то я пожалуюсь капитану!
   Хьюго замер, совершенно уничтоженный. Такой отповеди от любимой дочери он не ожидал.
   - Джейн! - воскликнула мисс Фэрфакс, не видевшая прошлой сцены, но подоспевшая к её последствиям. - Как тебе не стыдно! Немедленно обе уходите к себе и ждите меня! Больше я вас одних не отпущу!
   Девочки, не оглядываясь, удалились, а Эстер обратилась к коку, продолжавшему стоять в полной растерянности.
   - Я не знаю, что произошло, - сказала она. - Но я слышала вас совет и полагаю, что он дан неспроста.
   - Юной мисс надо научиться говорить с людьми очень осторожно, леди, - отозвался Хьюго. - Она права, потому что матрос не должен обращаться к ней по собственному желанию, но отвечать так грубо всё-таки недопустимо. И мне кажется, что вам не следует отпускать таких наивных девочек гулять одних. Всё-таки здесь молодой и очень привлекательный капитан...
   - Спасибо вам, мистер...
   - Линч, мисс.
   - Мистер Лич? - переспросила Эстер, будто бы не расслышав. - Какое совпадение! Фамилия Джейн тоже Лич.
   - Простите, леди, но моя фамилия Линч, - поправил Хьюго, впервые пожалев, что не придумал для дочери фамилию, не похожую на его собственную.
   - Простите, мистер Линч, - сказал Эстер.
   Она изобразила смущение, но была очень довольна, что её уловка удалась и еле заметным замешательством кок себя выдал.
   - Ещё раз спасибо, - тепло проговорила она. - Я поговорю с Джейн, и я уверена, что больше такого не повторится. А что касается молодого и очень привлекательного капитана, то я за этим слежу.
   Она любезно улыбнулась и пошла прочь.
   "Теперь я могу быть спокоен", - сам себе сказал Хьюго.
   Но до спокойствия было далеко: в его ушах продолжали звучать презрительные слова дочери.
   - Да как она могла?! - возмущённо сказал Дик.
   Его Хьюго совсем не ожидал увидеть тут в такой неудачный момент.
   - Ты давно здесь? - спросил он.
   - Я всё ждал, когда уйдёт этот... капитан. Боялся попасться ему на глаза, чтобы он что-нибудь не сказал при девушках. Как она могла вам сказать такое?!
   У отца был всё ещё ошеломлённый вид, и молодой человек его очень жалел.
   - Пойдём в камбуз, Тигрёнок, - пригласил Хьюго.
   Мисс Фэрфакс остановилась на полдороге, подумала и повернула обратно. Она решила узнать у мистера Линча, что побудило его предупредить о капитане. И не мешало бы у него первого спросить, что и кому сказала Джейн, а потом уже переговорить с ней и Розой. Кроме того, она забыла сказать, что считает его очень хорошим коком.
   Она подошла к камбузу и услышала голоса.
   - Но это же безобразие! - возмущался Дик. - Вы столько для неё сделали, а она вам нахамила! Знаете, капитан...
   - Здесь нет капитана, Тигр. Когда-нибудь я надеру тебе уши за забывчивость. Я всего лишь мистер Линч, кок. Привыкни к этому.
   "Капитан, - повторила Эстер. - Так, значит, он всё-таки капитан".
   - А вдруг я так привыкну, что у нас на "Французе" буду обращаться к вам как к коку?
   - Тогда точно останешься без ушей. Но не волнуйся за них, потому что ты не успеешь привыкнуть. Скоро ты отсюда уйдёшь. Ты помнишь это?
   - Да, кап... мистер Линч. Я возвращаюсь к нам и жду вас там.
   Такая покладистость резанула Хьюго по сердцу. Дочь можно легко простить, ведь она его не знает, а Дика-то он вырастил сам. Да ещё Мулат избегает его, словно боится.
   - А может, вы тоже уйдёте? - спросил молодой человек.
   Этот вопрос чуть смягчил горечь.
   - Нет, Тигрёнок. Я провожу девочку до Египта.
   - Но она...
   - А что ты ожидал? Сначала к ней обратился матрос. Пусть он не сказал ничего плохого, но всё равно мне не нравится, что он с ней заговорил. Пусть он восхищается её красотой молча, а к ней с любезностями не лезет. И ей это тоже не понравилось. Потом ей делает замечание какой-то кок. Ясно, что она рассердилась. Я ведь хотел воспитать её леди, ну и... воспитал.
   Он невесело рассмеялся.
   - Сами вы воспитали бы её намного лучше, - заявил Дик.
   - Когда-то Мистер Диксон совершенно справедливо сказал: "Чтобы воспитать леди, надо самому быть джентльменом". Её мать была леди, а я грубый необразованный моряк. Какой из меня воспитатель? И где бы я её воспитывал? На "Французе"? Чтобы она ругалась, как наш Херувимчик? Хорошо ещё, что ты, глупый Тигрёнок, подражаешь мне, а не ему, так как все говорят, что я ругаюсь красиво, не то стыдно было бы показаться с тобой на людях. Это не смешно, Дик. Мне надо было подумать и о твоём воспитании и тоже поместить тебя в какой-нибудь пансион. Может, я бы вытянул вас двоих.
   Дику оставалось лишь порадоваться, что такая идея не пришла отцу в голову несколько лет назад.
   - Но что теперь об этом говорить? А Джейн... Может, это была случайность. Я ведь тоже сгоряча могу сказать что-нибудь грубое. Я вообще удивляюсь, как можно воспитывать столько девиц одновременно. Их же в этом пансионе не сосчитать. Я счастлив, что у моей девочки такая славная подружка. Уж она бы не сказала грубого слова, я в этом уверен. И тётя у неё чудесная. Я очень ей благодарен. Мне кажется, что всё хорошее, что есть у Джейн, - её заслуга.
   Эстер поспешила отойти. У неё на глазах стояли слёзы. Впервые за все долгие годы работы гувернанткой она услышала слова благодарности.
   Пока она стояла у камбуза, Френк сгорал двойной злостью. Во-первых, он предвкушал, как отомстит оскорбившей его юной красавице, как унизит её, заставит жалеть о выказанном пренебрежении, а потом передаст её остальным, включая матросов, чтобы расплата была полной, во-вторых, ему хотелось узнать, о чём сейчас говорит со своим Тигром Линч, так внезапно вмешавшийся в его разговор с Джейн. Кок тоже получил свою порцию грубости, но это не вызывало во Френке сочувствия, как и не утешало его. Что же говорит сейчас Линч? Делится ли с Тигром своими мыслями? Говорит о молодой девке или о старой деве? По тому, как он разговаривал с мисс Фэрфакс, видно, что он соблюдает осторожность и старается не привлечь внимания к их отношениям, а отношения эти тёплые и доверительные, это видно сразу. А баба не так осмотрительна. Она с ним слишком любезна, а в довершение всего ещё и вернулась к камбузу. Прежде у Френка не было возможности следить ещё и за разговорами Линча и Тигра, но сейчас только присутствие старшей мисс помешало ему подслушать. А когда она ушла, то уже не имело смысла приближаться к камбузу, потому что Тигр тоже его покинул.
   Френк был так зол, что если бы у Акселя случился припадок, он бы придушил надоедливого больного, позабыв всякую осмотрительность, но капитан тихо стоял с остекленевшими, ничего не выражающими глазами и, казалось, ни на что не реагировал. Френк неприязненно посмотрел на него и сделал нечеловеческое усилие, чтобы призвать на помощь рассудок. Мисс Лич не покинет эту шхуну, но расплата за оскорбление будет ждать её впереди, а прежде надо отыскать сокровища и доставить их в безопасное место. Тогда надобность в Акселе отпадёт, и можно будет уже не сдерживаться.
  

Глава 24

Влияние мисс Фэрфакс

   Хьюго нашёл оправдание грубости своей дочери, но его по-прежнему угнетали три обстоятельства: Дик подтвердил, что он охотно уходит от него на люггер, Мулат не приходил, и упорно не забывались презрительные слова Джейн. На следующее утро он не получил никакого удовольствия от ядовитой беседы с поганцем-капитаном, хотя ответил ему достойно и Аксель не ушёл победителем.
   Потом его чуть-чуть отвлекла от горьких мыслей беседа с горничной.
   - Мне кажется, мистер Линч, - таинственно оглядываясь, начала миссис Барлоу, - что старшая мисс - большая притворщица.
   Кокетливая горничная не оставляла темы о мисс Фэрфакс и усердно пыталась выведать у кока его отношение к ней. Сегодня она решила действовать напрямик.
   - Неужели, дорогая? - бодро спросил Хьюго. - С чего вы это взяли? Кажется, она не скрывает свой плохой характер.
   - Да, это правда. Она очень требовательна и любит придираться ко мне без всякого повода. Я говорю о её притворстве, когда речь заходит о еде. У меня такое чувство, что она нарочно её ругает, чтобы скрыть то, что ей приходится скрывать.
   Хьюго был заинтригован.
   - А что ей приходится скрывать, дорогая?
   - Сердце.
   - Оно скрыто у всех, - заметил кок. - Благодарение создателю, у нас здесь не наблюдается растерзанных трупов с вывороченными внутренностями.
   Салли еле удалось не выдать свою мужскую сущность слишком грубым для женщины смехом.
   - Мистер Линч, вы такой шутник, что мне просто страшно! - воскликнула миссис Барлоу, деликатно скрыв хихиканье рукавом. - Это же надо додуматься до таких ужасных вещей! Чтобы так напугать даму! Нет, мой дорогой, мой бедный Адам не позволил бы себе так надо мной издеваться. Я начинаю вас бояться.
   - А почему ей приходится скрывать своё сердце, дорогая? - не выдержал Хьюго.
   - Неужели вы ничего не замечаете? Какие вы, мужчины, грубые создания. А я-то давно удивлялась, почему это она так ругает вашу еду? Теперь поняла, что неспроста она так поступает, а для отвода глаз.
   Дело принимало неожиданный оборот. От чего же мисс Фэрфакс отводила внимание, ругая еду, приготовленную коком?
   - Мне приятно, что моя пища не только съедается, но и служит прикрытием... Не напрямую, конечно.
   От Салли требовалось изрядное мужество, чтобы разговаривать с весёлым капитаном Линчем.
   - Боюсь, что благодаря вам, дорогой, я скоро последую за моим бедным Адамом, - пожаловалась горничная, всхлипывая.
   - Так что же она скрывает? - спросил Хьюго. - Что же обе они скрывают: еда и старшая мисс?
   - А вы не лукавите, мистер Линч? - спросила миссис Барлоу, грозя ему пальцем.
   "Какие крупные у неё руки, - подумал Хьюго. - Наверное, сильная женщина, выносливая. Не из крестьянок ли она?"
   - Я в полном неведении, о чём вы говорите, дорогая, но горю желанием узнать.
   - Я только недавно догадалась о её игре. Она ругает еду, но постоянно расспрашивает о человеке, который её приготовил. Меня это удивляло, а теперь всё ясно.
   - Что же вам ясно? - спросил Хьюго, теряясь в догадках.
   - Да она же влюблена в вас! У меня от ревности всё так и закипело. Влюблена! Ручаюсь вам! Уж женщину в таких вопросах не проведёшь.
   Хьюго засмеялся.
   - Можете не кипеть от ревности, дорогая, потому что соперницы у вас нет.
   - Так уж и нет! А постоянные расспросы о вас? А её прогулки мимо камбуза? Да её же притягивает к вам, как пчелу к нектару.
   Мысленно Салли привёл другое сравнение, но вовремя сообразил, что в устах дамы слова "навозная муха" и нечто ещё звучат слишком грубо.
   Хьюго не воспринимал прогулки мисс Фэрфакс мимо камбуза как нечто особенное, а лишь радовался, что может наблюдать за дочерью, теперь же они, действительно, показались ему странными. Неужели умная, воспитанная, образованная леди могла заинтересоваться им в его-то годы? Прежде он был привлекательным, даже красивым, и его любила Элизабет, но с тех пор прошло много лет, он выглядит старше своего возраста, и длинные чёрные локоны, когда-то подчёркивавшие его притягательную внешность, стали наполовину седыми и лишь старят его. Их бы срезать, но он к ним слишком привык, да и не для кого это делать. И что интересного в нём, нынешнем, могла найти чудаковатая, но очень славная сестра известного профессора?
   - Нет, дорогая, - ответил он. - Моё одинокое сердце достанется вам или останется при мне. Не надо подозревать эту леди в низких интрижках.
   "Вот ты и проговорился, голубчик! - обрадовался Салли. - Не хочешь, чтобы о вашей связи стало известно. Значит, твоя тайна раскрыта: из-за этой бабы ты сюда пришёл и не хочешь уходить".
   Пококетничав ещё немного и бросив на кока несколько жгучих взглядов, он пошёл к каютам, чтобы улучить момент и ещё раз намекнуть профессору о недопустимом поведении его сестры.
   "Какие глупости лезут в голову этой разбитной вдовушке!" - подумал Хьюго.
   Когда он углубился в работу, ему казалось, что он уже забыл о мисс Фэрфакс. Его удручали презрение дочери, нежелание Мулата его видеть, а больше всего - та охота, с которой Дик его покидал. Чтобы развеяться, он придумал с десяток новых изящных фраз для ответов матросам, когда они придут за завтраком. Для их развития они были слишком трудны, однако именно недопонятость делала их особенно действенными. Каждый, получая миску вместе с таким высказыванием, долго ухмылялся, пытаясь разобраться в сложных оборотах, терпел неудачу и отходил с приятным чувством приобщения к чему-то высокому.
   Как обычно, еду для Мулата забрал Рыжий, и приободрившийся было Хьюго вновь загрустил. У него даже появилась преступная мысль всё бросить и сойти со шхуны вместе с Диком, но она была сейчас же с позором изгнана. Всё-таки у него больше не будет возможности видеть дочь так близко и так часто. Кроме того, нельзя было оставить беспомощного, запуганного, потерявшего память Мулата. Он всё-таки заставит его поверить, что они были и остаются друзьями, и заберёт с собой. И было третье обстоятельство, не такое важное, даже совсем неважное, однако властно диктующее, как поступить: он не хотел доставить удовольствие гадёнышу.
   Приближалось время прогулки пассажирок, и он со стеснённым сердцем встал возле двери и принялся чистить овощи. Как же он боялся встретить презрительный взгляд дочери! Услышав голос мисс Фэрфакс, пожелавшей доброго утра мистеру Митчеллу, он принял равнодушный вид, опасаясь взглянуть на Джейн, когда она будет проходить мимо камбуза, и рассчитывая незаметно посмотреть ей вслед. Но кто-то появился в дверном проёме.
   "Женщина, но не миссис Барлоу. Очевидно, мисс Фэрфакс", - подумал Хьюго, делая вид, что очень занят и ему некогда поднять голову.
   - Мистер Линч, извините меня, - раздался милый робкий голосок. - Я была очень груба и неправа. Сама не знаю, что на меня нашло.
   Джейн хорошо знала, что её довёл почти до истерики гадкий жадный взгляд высокого матроса, но никому об этом не сказала. Ей было противно, мерзко, стыдно от этого взгляда и казалось, что она загрязнит себя в глазах всех, если скажет, что на неё так смотрели. Она не призналась в этом даже мисс Фэрфакс, а уж кок менее всего мог рассчитывать на откровенность.
   - Всё в порядке, мисс, - ответил Хьюго.
   Это была его дочь! И она пришла к нему, чтобы извиниться. За такую минуту он мог бы отдать половину оставшейся жизни.
   Джейн видела, что этот человек смотрит на неё как-то странно, неподобающе обычному коку, что её смутило, но не испугало. Это был не тот взгляд, которым измучил её высокий матрос. Она слегка улыбнулась и вышла.
   Хьюго посмотрел ей вслед, заметил мисс Фэрфакс, поджидавшую девушку, и понял, что только её влияние заставило Джейн придти к нему и извиниться. Это слегка обесценило поступок дочери, а благодарность к умной женщине возросла ещё более.
   Вчера Эстер собиралась выплеснуть на грубиянку всё накопившееся негодование, тем более что сначала она поговорила с Розой, которая уверяла, что заговоривший с Джейн матрос был вежлив и не подавал повода к такому ответу. Однако по виду Джейн она поняла, что девочка пережила какое-то сильное потрясение и Роза просто не заметила того, что испугало её подругу. И заодно она поняла, что Джейн ничего не расскажет, а потому просто обняла её и прижала к себе. От этой ласки девочка разрыдалась и долго не могла успокоиться, а потом почувствовала, что все её страхи отступили и рядом с доброй женщиной ей ничего не грозит. Это была одна из редких минут, когда она испытывала к мисс Фэрфакс искреннюю любовь. Одного Эстер так и не поняла: кто же довёл бедную девочку до нервного срыва. Виновником мог быть матрос, который обратился к Джейн со словами восхищения, но она склонялась к мысли, что это был неприятный капитан Йенсен, а матрос, как и кок, попался под горячую руку. Оставалось заставить девочку извиниться перед отцом (не коком Линчем, а капитаном Линчем), и Эстер легко добилась согласия от смягчённой её сочувствием Джейн. На следующее утро девушка окончательно пришла в себя, и ей очень не хотелось просить прощения у кока, но отступать было уже поздно, и она заставила себя зайти на камбуз и пробормотать слова извинения.
   Мисс Фэрфакс упорно водила своих подопечных мимо камбуза, хотя Джейн рада была бы не появляться здесь до конца плавания. Постепенно мысли девушки приняли другое направление. С кока они перешли на него же, но в другом качестве. Теперь из человека, сделавшего ей замечание, которому она нагрубила и перед кем вынуждена была извиниться, а потому неприятного ей, он превратился в мужчину, которым очень интересовалась тётя Эстер, пожилого, но ещё, как она рассмотрела, привлекательного, несмотря на длинные полуседые волосы и слишком тёмный загар, и к концу прогулки она уже с удовольствием проходила мимо камбуза, незаметно наблюдая за мисс Фэрфакс и коком. Несколько раз она поймала быстрые взгляды женщины, которые она бросала на мистера Линча, а тот неизменно посматривал на них всех, но, кажется, больше выделял тётю Эстер и саму Джейн. Сомнений не оставалось: эти двое, сестра знаменитого учёного и кок, не были равнодушны друг к другу, как это ни казалось смешным.
   Хьюго чувствовал благодарность к мисс Фэрфакс за заботу о его дочери, но его внимание было поглощено не ею, а Джейн. Лишь потом, когда пассажирки удалились, ему вспомнились догадки миссис Барлоу о влюблённости леди. Он сейчас же прогнал от себя эти нелепые уверения, но посеянные вдовушкой сомнения уже дали всходы.
   Джейн удручало, что теперь, когда тётя Эстер не отпустит их с Розой одних на палубу, ей не удастся привести в исполнение свой план и заинтересовать некрасивой подругой этого противного больного капитана Йенсена, против которого их предостерегала мисс Фэрфакс, и она решила подкараулить благоприятный момент. И как раз сегодня её ждала эта радость, словно компенсировавшая унижение, которому она подверглась, извиняясь перед коком: им попался капитан.
   Акселю очень не хотелось встречаться с пассажирками, потому что его сопровождал не Рыжий, а Френк, проявлявший слишком большой интерес к красивой девушке. Он увёл своего сторожа на бак будто бы для того, чтобы осмотреть крепления, о которых его сухопутный мучитель не имел ни малейшего понятия.
   - Да что там такое? - спросил Френк, с тревогой глядя на озабоченность, сменившую отрешённый вид Акселя.
   - Подождите, Френк, - отозвался капитан Йенсен, трогая пальцами узлы. - Я должен доставить этих людей на стоянку, а там пусть уходят.
   - Мы уже договорились об этом, - согласился Френк, страшась, что сейчас на глазах у наблюдавших за ними матросов у больного начнётся припадок.
   - Мне надо доставить их на стоянку живыми, - бормотал Аксель. - Я должен убедиться, что всё в порядке и судну ничто не грозит. Этот узел слаб. Сандерс! Где Сандерс?!
   Мулат сейчас же вырос перед ним.
   - Подтяни...
   У Френка зубы заныли от названий снастей, которые произносил Аксель и которые прекрасно понимал скрывающий удивление исполнительный матрос. Мулат недоумевал, чего хочет от него странный апатичный капитан, заставляя его делать бессмысленную работу, но исполнял его указания без возражений, которые неизменно посыпались бы, вызови Аксель любого другого матроса, кроме, пожалуй, Брайтона.
   - Достаточно, капитан, - сказал Френк, видя, что пассажирки скоро закончат прогулку. - Отдохните.
   Аксель хотел было ещё протянуть время, но Френк мягко, но непреклонно повёл его с бака.
   "Ничего не понимаю, - подумал Мулат, повторяя фразу, которую много раз твердили себе Хьюго и мистер Митчелл. - Зачем он заставлял меня делать ненужную работу? Здесь всё очень странно. Не знаю, откуда мне это известно, ведь я ничего не помню о прошлых плаваниях, о которых мне говорил кок, но я убеждён, что это очень странное судно".
   Его охватило уже привычное мучительно чувство, когда пытаешься вспомнить очень важное, но не можешь, только этим важным был не эпизод, не какой-то случай, а вся прожитая им жизнь. Он даже застонал.
   - Что ты сказал, Одноглазый? - осведомился Бочка. - Что капитан от тебя хотел?
   - Не знаю, - ответил Мулат. - Кое-что подтянуть.
   - В следующий раз пошли его к чёрту, - посоветовал другой матрос.
   - Не бойся, он не обидится, - загоготал третий. - Я его уже посылал.
   "Не помню. Ничего не помню", - думал Мулат.
   Его потянуло к коку. Может, это было коварной уловкой, но несчастному всё время вспоминалась радость, которую Хьюго выразил при встрече с ним. И к тому же этот человек может рассказать ему что-то важное, что поможет ему вспомнить, кто он такой.
   Френк отвёл Акселя поближе к корме, и мисс Фэрфакс, которая предпочла бы не встречаться с неприятным молодым капитаном, была вынуждена любезно с ним поздороваться. Она тревожно наблюдала за ним и матросом, который его сопровождал, пытаясь отгадать, что же вчера так подействовало на Джейн.
   Девушка задрожала при виде высокого матроса, но скрыла своё волнение, а тот и не смотрел на неё, делая вид, что его интересуют лишь указания капитана, которые он готов сию минуту выполнить.
   - Капитан, а вы когда-нибудь уходите с палубы? - храбро спросила Джейн, поворачиваясь так, чтобы не видеть матроса.
   Попавший в затруднительное положение Аксель лишь слегка поклонился.
   Роза с острой жалостью смотрела на изнурённое заботами любимое лицо, и капитана словно притянул её взгляд. У него сердце сжималось от страха за мисс Лич, которой так не посчастливилось быть необыкновенной красавицей и тем обратить на себя внимание негодяев, но при виде этой застенчивой девочки его охватил панический ужас.
   Джейн поняла, что своего она добилась и капитан обратил внимание на простушку Розу, но она не заметила ни малейшего признака той заинтересованности, которая предшествует влюблённости. Наоборот она вновь почувствовала в нём непонятный тайный страх.
   - Пойдёмте вниз, девочки, - властно распорядилась мисс Фэрфакс, заметившая, что противный капитан слишком надолго задержал взгляд на Розе, и встревоженная этим. - Мне надо помочь брату в его работе.
   Джейн шла, чувствуя, что на неё смотрят.
   "Не буду оборачиваться", - решила она и оглянулась. Высокий матрос не отвёл глаз, и она задрожала. Юная девушка не смогла бы объяснить, что выражал его взгляд, но он пугал её, зато Аксель знал, что это похоть, смешанная со жгучей ненавистью.
  

Глава 25

Ничто не может перечеркнуть давней дружбы

   Хьюго помешал суп, попробовал его и задумался. Вроде, всё было в порядке. Он повернулся и заметил, что напротив двери стоит его друг и нерешительно смотрит на него.
   - Как дела, Мулат? - спросил он, боясь испугать его слишком бурным проявлением радости. - Почему не приходил?
   "Уверен он в том, что это я убил его приятеля или только догадывается? - думал тот. - Если бы он знал наверняка, то давно нашёл бы случай меня прикончить. Значит, лишь предполагает. А может, он не имеет к убитому никакого отношения, и Френк напрасно подозревает ловушку? Вдруг это мой друг, о котором я просто ничего не помню?"
   Он боялся, но надежда, что кок поможет ему хоть что-то вспомнить, толкала его к нему.
   - Кто был этот человек, которого приняли за меня? - спросил Мулат.
   - Не знаю. У него нашли твои документы. Мне написал об этом нотариус.
   У Мулата всё путалось в голове. Слишком много странных сведений и незнакомых имён высыпалось ему на голову сразу.
   - Ян! - сказал Хьюго.
   - Не помню.
   - Филин!
   Мулат покачал головой.
   - Один!
   Френк, передавший капитана Рыжему и теперь подслушивающий этот разговор, усмехнулся. И он точно так же выкрикивал известные ему имена. От этого память к Мулату не вернётся.
   - Капитан Тенч!
   - Не старайся, Хьюго, это не поможет. Лучше расскажи мне обо мне. Чем я занимался?
   - Трудно ответить на такой вопрос кратко, - признался капитан Линч. - Особенно трудно это объяснить человеку, потерявшему память. Ты был моряком, а это главное. Мы на "Эдеме" перевозили разные грузы и старались на этом не попасться.
   - Контрабанда? - спросил Мулат.
   - Не только. Потом мы потеряли бриг, попали в рабство в Бразилии. Если бы не Один, мы бы там погибли.
   - Один, - повторил Мулат. - Сколько я ни пытался, я не мог вспомнить, кому принадлежит это имя.
   - Сначала это был мальчишка четырнадцати лет. Он, можно сказать, рос на наших глазах. А пока мы работали на полях, он возмужал и стал молодым богатырём.
   - Я был в рабстве и в Бразилии и в Индии?
   - Был. Если бы я пересказал тебе всё, что с тобой произошло после твоего бегства из тюрьмы и до нашей встречи, когда ты умирал от истощения, ты бы мне не поверил.
   - Я был в тюрьме и бежал? - испугался Мулат.
   - Бежал. А помог тебе убежать мальчик лет семи по имени Дик, для которого ты придумал фамилию Брайтон. Диком Брайтоном звали нашего общего друга. Ты оставил парнишку у меня.
   - Это Тигр? Он говорил, что его зовут Дик Брайтон и что это я его так назвал.
   - Он самый. Так что у тебя здесь не один друг, а сразу два.
   - У меня здесь есть ещё друзья, - похвастался Мулат, удивляясь тому, что у него объявилось столько друзей разом.
   Френк напрягся, опасаясь, что простак проговорится, но тот помнил, что надо соблюдать осторожность.
   - Да, ты легко сходишься с людьми, - согласился Хьюго. - У меня на "Французе" тебя все полюбили. Ты совсем не помнишь люггер и моих ребят?
   - Нет. Но я не понимаю, почему ты работаешь здесь коком, если у тебя есть свой люггер?
   - У меня здесь личное дело. Как только к тебе вернётся память, Мулат, я тебе сразу же всё расскажу, - пообещал кок. - А сейчас это трудно объяснить. Когда-то ты всё знал, но теперь мне пришлось бы рассказывать не только о твоей жизни, но и о своей, а это долго и трудно.
   - Возможно, - печально согласился Мулат. - Мне бы узнать про свою.
   - После нашего побега из рабства в Бразилии было очень страшное событие. Когда к тебе вернётся память, было бы лучше, чтобы этот кусок так и не восстановился. Я сам был бы рад о нём забыть.
   - Я кого-то убил?
   - Нет. Тебе всегда везло. И на этот раз ты не успел никого убить. Это было страшное дело, и я стараюсь об этом не вспоминать. Оно было страшное само по себе, но мы ещё потеряли и нашего капитана. А после этого мы расстались. Я звал тебя с собой, но тебя переманил Ян. Ему и переманивать тебя не пришлось. Он просто приказал тебе, ты и послушался. Ты долго был с ним, а потом вы угодили в тюрьму. Там он умер, а тебе удалось бежать.
   - Вместе с Диком.
   - С его помощью. Твой сокамерник, с которым ты бежал, напоил тебя и бросил, а мальчишка... Так уж удачно получилось, что он набрёл на нас с Дедом, и мы тебя вызволили. Дед - это мой друг, помощник и советчик.
   - А Ян оставил мне деньги, - напомнил Мулат.
   - Да. После того как тебя лет десять носило по всему свету, ты всё-таки добрался до этого нотариуса и был близок к тому, чтобы жить жизнью богатого джентльмена, но с тобой случилось несчастье и ты потерял память.
   - И всё это происходило со мной? - растерянно спросил Мулат.
   - Это малая часть того, что с тобой происходило. Я не знаю другого человека, с которым могло случиться столько всего, сколько с тобой. Пока ты был с Яном, он тобой руководил, но стоило тебе остаться без присмотра и ты вляпывался в одну историю за другой. Но я это прекращу. Теперь ты будешь со мной.
   Мулат растерялся. Френк и остальные его друзья уверяли, что не бросят его, а теперь Хьюго не хочет с ним расставаться. Но при этом Френк предупреждал его, что кок опасен, точнее, может оказаться опасным для потерявшего память убийцы. Но ведь раз так только может оказаться, то не обязательно окажется. Почему-то с первой же встречи с этим коком у него стало немного легче на душе. Хьюго смотрел на него с такой радостью, что частица её, наверное, передалась и ему, и он уже не чувствовал себя таким потерянным.
   - А я неожиданно обнаружил, что умею хорошо играть в карты, - сообщил он.
   Хьюго захохотал.
   - Да неужели? - переспросил он. - А ты заодно не вспомнил свои шулерские штучки?
   Мулат смущённо кивнул.
   - Я был шулером?
   - Да я вот этими самыми руками столько раз тебя колотил, пока ты не усвоил, что нельзя обманывать товарищей, что у тебя всё тело заноет, если ты вспомнишь об этом. Ты был не просто шулером, а выдающимся шулером.
   - Я был ещё и шулером, - упавшим голосом проговорил Мулат. - Ты хорошо меня знал?
   - Ещё бы!
   - Тогда скажи, я когда-нибудь был священником или как-то по-другому связан с церковью? Мне часто снится, будто я сижу в церкви и слышу звуки органа. И мне хочется уйти, но почему-то я не могу этого сделать.
   Хьюго закашлялся.
   - Ты? Нет. И в церковь тебя никогда не тянуло. Я знаю, что ты католик, но сам ты никогда об этом не вспоминал, кроме того случая, когда тебе навязывалась в жёны индианка. Вот тогда тебя осенило, что по твоей вере тебе нельзя будет развестись, потому что эта девица непременно хотела креститься и венчаться по всем законам твоей веры. Ты к этому готов не был и смылся.
   - Индианка? Жениться? Может, я уже женат?
   - Нет, ты не женат.
   - А какой веры была она? Ты говоришь, что я путешествовал по Индии и даже попал там в рабство, но я ничего не помню. Какая у них вера? Вроде, есть Кришна, Брама. И мусульмане тоже.
   - Тебя хотели женить не в Индии, а в Америке.
   - Я и в Америке был? Ах да, в Бразилии.
   - Нет, - еле сдерживая смех, ответил Хьюго. - Это было уже потом, через много лет. Из Южной Африки ты возвращался в Англию, но по дороге тебя занесло в Северную Америку.
   - Ты издеваешься надо мной? - спросил Мулат дрожащим голосом. - Я потерял память, но не надо этим пользоваться и внушать мне всякий бред.
   Хьюго удержал рванувшегося к выходу друга.
   - Но это правда, Мулат. Просто тебя обманули. Тебя всегда было очень легко обмануть, если дело не касалось карт. Ты устроился на судно, думая, что оно увезёт тебя на родину, а оно туда не шло. В конце концов, ты попал в Америку, как всегда связался с какими-то негодяями, искал вместе с ними золото, а потом тебя с пробитой головой подобрали индейцы.
   - Там я тоже был рабом? - недоверчиво спросил матрос.
   - По-моему, нет. Но ты удрал от них, когда дело чуть было не дошло до свадьбы.
   - У меня в голове полная неразбериха, - пожаловался Мулат. - Мне кажется, что мне было легче, когда я вообще ничего о себе не знал.
   - Постепенно ты освоишься, - успокаивал его Хьюго. - Перечислить всё, что ты пережил, сразу невозможно, но я буду понемногу рассказывать тебе о твоей жизни, и ты, если и не восстановишь всё в памяти, то хотя бы будешь знать о своём прошлом. Жаль, что мы расставались и я плохо знаю о том периоде, когда вы были с Яном.
   Френк понял, что из-за Мулата ему не надо беспокоиться. Раз Линч почти не знал, что его приятель делал вместе с каким-то Яном, то можно говорить этому легковерному потерявшему память дурачку, что их дружба зародилась именно в это время.
   - Спасибо тебе, Хьюго. Я буду часто к тебе заходить.
   - Я сойду со шхуны в Египте, - сообщил Хьюго решительным голосом. - И ты сойдёшь вместе со мной.
   Мулат послушно кивнул, словно подчиниться распоряжению этого человека было для него естественно.
   - А что мне делать в Египте? - вдруг осенило его.
   - Оттуда мы вернёмся ко мне на люггер.
   - Ты хочешь нанять меня матросом? - догадался Мулат.
   - Ты мой друг. В матросах я не нуждаюсь, у меня их больше, чем нужно, а вот команда друзей никогда не бывает полностью укомплектована. Мы с тобой ещё поговорим об этом.
   Мулат уходил от кока с головой, почти больной от обилия сведений, но он чувствовал к нему доверие, ничем не подкреплённое, но помогающее жить.
   - Стой, Мулат! - крикнул Хьюго, высовываясь из камбуза, и Френк едва успел спрятаться. - Я, кажется, понял, почему тебе снится церковь.
   - Почему?
   Мулата так мучили эти сны, что он обрадовался возможности их разгадать.
   - Когда-то очень давно ты рассказывал, что твои родители были людьми бедными, но честными и очень религиозными.
   - И они часто водили меня в собор?
   - Очень часто, даже слишком. И они не спускали с тебя глаз, не позволяли тебе совершить ни одного поступка, не посоветовавшись с ними, подсказывали тебе каждый твой шаг, не разрешали играть с детьми, которые, по их мнению, были грешниками.
   - А что с ними стало? Почему я оказался моряком и шулером? Они умерли?
   - В то время, когда ты от них удрал, они были в добром здравии. Но ты не мог больше выносить их опеки. А когда оказался предоставлен самому себе, то растерялся. Ты слишком привык, чтобы тобой руководили, и так до конца и не смог привыкнуть к самостоятельности. Хорошо ещё, что ты после не очень долгих приключений попал к нам, а то неизвестно, что бы с тобой сталось. Вот потому, наверное, тебе и снится церковь и орган. Это тоже твоё прошлое. Твоё детство. Может быть, если тебя привести в церковь и дать услышать орган, то ты что-нибудь вспомнишь. Мы обязательно сходим с тобой в церковь, когда покинем шхуну.
   "Какое счастье, что здесь нет и не может быть органа!" - подумал Френк.
   Хьюго был почти счастлив. Всё забывший Мулат тянется к нему, словно никакая потеря памяти не может перечеркнуть их давней дружбы. Теперь его жизнь омрачала только радость Дика, предвкушавшего возвращение на люггер.
   - Всё в порядке, ребята, - объявил Френк своим подельникам. - Память к Мулату не вернётся, а о нас он ничего не скажет. Кроме того, Линч мало что знает о нескольких годах его жизни. Вот в это время мы будто бы и были с ним и с Яном. Я понятия не имею, кто такой этот Ян, но, когда Мулат начнёт спрашивать о подробностях, смело отвечайте ему, что, пока к нему не вернулась память, ему лучше об этом не знать. А в остальном говорите то же, что и прежде. Только помните, что с нами был Ян, который оставил Мулату наследство. Впрочем, про наследство мы можем и не знать. Так будет проще. Но Линч крепко вцепился в своего дружка и даже хочет забрать его к себе на корабль.
   - Да пусть забирает хоть сейчас, - сказал Мартин. - Какой нам прок от Мулата, если он ничего не помнит и не может помочь нам отыскать клад?
   - Линч собирается плыть до Египта, а там сойти. Понятно, почему. Раз мисс Фэрфакс там сходит, то здесь ему уже нечего делать. Но придётся ему покинуть шхуну раньше. Я ещё не решил окончательно, надо ли отпустить с ним на берег Мулата? Есть малая доля вероятности, что к этому дураку может вернуться память, а тогда мы вытянем из него сведения о карте. Поэтому мне бы не хотелось с ним расставаться. Но эта вероятность мала, а зато с Мулатом Линча не будет тянуть вернуться раньше времени на шхуну. Наверняка они проводят Тигра и пойдут в какой-нибудь кабак. А когда вернутся, нас вместе с кораблём уже не будет.
   - Представляю их рожи! - засмеялся Мартин.
   - А всё-таки Мулат был выдающейся личностью, - задумчиво проговорил Френк. - Я уже пересказывал вам то, что о нём говорил Линч старику Джо, но даже то малое, что он повторил сейчас Мулату, заставило того предположить, что нам ним смеются. Это же невероятно! Одиссея Мулата.
   - А что такое эта... Одиссея? - спросил Мореход.
   - Примерно то же, что и необыкновенные приключения во время очень долгого путешествия, - объяснил Френк.
   - Так бы и говорил, - проворчал Мартин. - А то только путаешь.
   Френк со снисходительной жалостью решил не продолжать урок мифологии.
   - Так что, друзья, готовьтесь представить Линча и Мулата с разинутыми от изумления ртами, - сказал он, всё ещё колеблясь и думая, не задержать ли на всякий случай Мулата на шхуне. - Или одного Линча. Мне очень не хочется отпускать Мулата.
   - И пассажиров, - напомнил Мартин. - А их багаж останется у нас. Шмотки меня мало интересуют, а тем более бумажная рухлядь, а вот денежки у профессора должны водиться. Не возьмёт же он их все с собой на прогулку.
   Для Френка это была очень неприятная тема.
   - А зачем тебе его деньги, если ты будешь осыпан золотом? - спросил он, уходя от опасной темы избавления от пассажиров.
   - А помощник капитана? - спросил Мореход.
   - Сам он не уйдёт, и Аксель давно задумал отправить его с каким-нибудь поручением на берег. Так что мистер Митчелл присоединится к прочим, стоящим на пустой пристани.
   - И мы с Мореходом наконец-то выйдем из этого проклятого кубрика, - мечтательно сказал Мартин.
   - Да помещение жуткое, - согласился Френк. - Мне оно долго будет сниться в страшных снах.
   - Этот кубрик плох?! - воскликнул Мартин. - Этот?! Да здесь чудесно! Да, Мореход?
   - Здесь хорошо, но при условии, что не сидишь в нём безвылазно, - согласился тот.
   - А что, у Линча хуже? - спросил Френк.
   - Теснее, - ответил Мартин, и Мореход кивнул.
   - Как же можно по собственной воле годами жить в таких условиях? - спросил Френк. - А от Линча люди не уходят.
   Моряки лишь переглянулись, усмехаясь.
   - Френк, а как вы с Рыжим будете теперь справляться вдвоём? - спросил Мореход.
   - В каком смысле?
   - Прежде вы следили в основном за капитаном, менялись, чтобы иметь возможность отдохнуть, а сейчас надо подслушивать, чтобы Мулат не сказал лишнего. Он ведь теперь так и повадится на камбуз.
   Френк задумался.
   - Осталось несколько дней, - сказал он.
   - За несколько дней можно ноги протянуть, - резонно заметил Мартин. - А несколько дней могут затянуться, если ветер не усилится.
   - В какой-то мере нам даже выгодно занять Линча Мулатом, - заговорил Френк, обдумывая ситуацию вслух. - Он перестал беспокоиться о своей еде и начал присматриваться к тому, что делается на корабле. Я видел, как его удивило, что капитана не послушался матрос. Хорошо, что наш припадочный восстановил его против себя постоянными придирками, а не то он смог бы что-нибудь заподозрить. Мулат отвлечёт его от наших дел. Теперь он будет думать не только о мисс Фэрфакс, но и о своём дружке. Этого достаточно, чтобы дотянуть до стоянки.
   Вошёл Мулат, и Френк отметил, как изменилось выражение его лица. В этого потерянного человека словно вдохнули надежду.
   - Ты говорил с коком? - спросил Френк.
   - Да. Он уверял, что он мой друг, и очень много рассказал о моей прошлой жизни. Я поражён.
   - Может, он, правда, твой друг? - предположил Френк. - А может, и нет. Жаль, что его не было с нами, когда мы работали вместе с Яном. Но всё-таки не расслабляйся, Мулат. Ничего не говори ему о нас и наших делах, а то он может докопаться и до того... до убийства парня. Вдруг это всё-таки его приятель? Помни, Мулат, что мы с тобой и никогда тебя не бросим.
   - Спасибо вам, ребята, - поблагодарил Мулат.
   Это были его друзья, которые заботились о нём с самого начала постигшего его несчастья, но радость в глазах кока и его широкая искренняя улыбка заслоняли все их заслуги.
   - Ребята, вы хорошо знаете море и морские порядки, - заговорил Френк.
   - Я много лет не плавал, - напомнил Мореход.
   - А я ничего не помню, - сказал Мулат. - Я выполняю свою работу, но не понимаю, каким образом я знаю, что делать, если я ничего не помню.
   - А что ты хотел, Френк? - спросил Мартин.
   - Может помощник капитана не суметь заменить капитана в случае его гибели?
   - Нет, - сказали Мореход и Мартин одновременно.
   - Да, - вырвалось у Мулата.
   - Нет или да? - спросил Френк.
   - Для того и существует помощник, - сказал Мартин, не зная, как выразить свою мысль. - Зачем же он тогда нужен?
   - Почему ты считаешь, что может, Мулат? - спросил Френк.
   - Я ничего не помню, но мне так кажется, - растерялся несчастный матрос. - Лучше не спрашивай меня, ведь я сам не понимаю, почему я знаю какие-то вещи. Но откуда-то я знаю, что такое может случиться.
   - А ведь правда! - подал голос Мореход. - Я никогда над этим не задумывался. Кажется, что раз это помощник капитана, то он может всё. Но мне как-то рассказывали, что капитан сделал своим помощником человека, совсем не разбиравшегося в навигации. Или его назначили ему в помощники? Он разбирался в парусах, помогал во время шторма, но проложить курс не мог. Только это было небольшое судно с командой из нескольких человек.
   - А я как-то угодил на шхуну, где капитан вообще ничего не смыслил в морском деле, - сообщил Мартин, смеясь. - Всю работу выполнял его помощник, а он только пил у себя в каюте и книжки читал. Он был владельцем судна.
   - Почему ты этим заинтересовался, Френк? - спросил Мореход.
   Но тот не хотел говорить при Мулате. Он обдумал возможность заменить больного капитана мистером Митчеллом и осторожно выспросил капитана, что представляет собой его помощник, хорошо ли справляется с делом. Аксель помолчал, уставившись остекленевшими глазами на что-то невидимое, но потом всё-таки сообщил, что он прекрасно командует людьми и разбирается в постановке парусов, но плохо знает навигацию и делает грубые ошибки. "Когда он был моим другом, я их исправлял, потому что он очень хороший человек, - печально добавил больной. - Теперь-то я вообще не допускаю его к расчетам. Капитан Гамильтон очень благоволит к нему, поэтому назначил его помощником, но прежде мистеру Митчеллу следовало бы чуть подучиться". Френк был человеком осторожным, поэтому решил спросить опытных людей, может ли такое быть. Теперь он выяснил, что может. Значит, с мистером Митчеллом придётся распрощаться, а припадочного холить и лелеять, чтобы он не сдох раньше времени.
  

Глава 26

Ветер меняется

   Френк был прав, когда говорил, что капитан Линч будет теперь занят только своим другом и своей возлюбленной.
   Мисс Фэрфакс не была его возлюбленной, но мысли о ней посещали Хьюго очень часто. Его всё больше тревожило уверение горничной, что эта женщина в него влюблена, и он смотрел теперь на неё другими глазами, а каждый её поступок подтверждал правоту миссис Барлоу. Для чего бы ей понадобилось во время прогулки прохаживаться именно мимо камбуза? Почему он ловит порой её заинтересованные взгляды? Определённо, она к нему неравнодушна. А что ему делать, если она начнёт с ним заговаривать? Он был благодарен ей за Джейн, но не более. Ему никто не нужен, кроме Элизабет. После встречи с ней для него перестали существовать другие женщины, а когда он узнал о её смерти, даже мысль о ком-то ещё, казалось ему, загрязняла память о ней. Но как отвадить мисс Фэрфакс, если она не даёт повода к разговору на эту тему, да и к любому другому разговору тоже? А если бы невозможное произошло и такой случай представился, то он не решился бы даже намекнуть ей на то, что его сердце ему не принадлежат, ведь тогда она перестала бы подходить к камбузу и он не смог бы наблюдать за дочерью. В трудное он попал положение.
   Мисс Фэрфакс не подозревала о его затруднениях. Она упорно водила девочек по выбранному маршруту, чтобы дать возможность отцу видеть свою дочь. Она стала замечать, что капитан Линч временами поглядывает на неё со странным выражением, и её приятно волновало сознание, что этот привлекательный человек, похоже, не остался к ней равнодушен. И брат вновь советовал ей быть осторожной с коком, а Дэвид не сам дошёл до подобных опасений, он был оповещён горничной. Кому же, как не миссис Барлоу, быть осведомлённой в таких вещах? С тех пор, как она оставила работу и переселилась к брату, она столько раз воображала и почти уверяла себя, что в неё влюбляются десятки мужчин! Ни один не осмелился сделать ей предложение, и это обстоятельство чуть огорчало её, но гораздо больше радовало. Восхитительно представлять тайную влюблённость, но как сразу померкнет мир, если кто-то открыто предложит ей руку и сердце, ведь очень трудно отыскать слова, чтобы отказать, не обидев. Да и наслаждение от игры в придуманную любовь сразу пропадёт. А если капитан Линч по-настоящему питает к ней какие-то чувства, то пусть он так и останется тайным воздыхателем.
   Мулат часто заходил на камбуз, сначала робко и неуверенно, а потом всё свободнее, и слушал рассказы о себе. Хьюго, которого он не помнил, но к которому тянулся всей душой, связывал его с прошлым, был его памятью.
   - Ян! "Эдем"! Капитан Тенч! - внезапно восклицал кок.
   - Ничего не получится, - безнадёжно говорил матрос.
   Рыжий, усталый, отдыхавший урывками, чувствующий постоянную дурноту, проклинал эту возобновившуюся дружбу. Что бы Френк ни говорил о необходимости отвлечь внимание Линча от того, что делается на шхуне, а невозможно было почти не спать и, стоя у камбуза, чувствовать, как сами собой закрываются глаза.
   - Френк, я больше не могу, - решительно объявил он. - За Мулатом можно не присматривать: он безнадёжен. Линч, как и ты, среди разговора неожиданно выкрикивает какое-то имя, и я вздрагиваю в испуге, потому что, оказывается, дремлю, а Мулату всё нипочём. "Не помню", - отвечает. Отпусти меня поспать. Я не очень хорошо себя чувствую.
   - Нельзя. Потерпи. Осталось недолго.
   - Как недолго, если мы еле тащимся? Все говорят, что при таком ветре мы ещё долго не доберёмся до цели. Приставь к Мулату Бочку или Задника. Они сообразительнее, чем другие, и уже оберегали его от Тигра.
   - И не уберегли. Но одно дело - не подпускать Тигра, а совсем другое - слушать, о чём рассказывает Линч. Какими бы они ни были дураками, а лишнее знать им ни к чему. Спи на палубе, а я буду говорить тебе, когда надо проснуться. Потом ты меня сменишь.
   - А что бы ты делал, если бы я... сломал ногу? - ядовито осведомился Рыжий. - Тоже командовал: "Иди за Мулатом"?
   Френка, на чьи плечи легла основная часть работы, поддерживала железная воля, но он боялся, что сам вот-вот упадёт в изнеможении.
   - Нет, так скомандовать я бы не смог, - терпеливо ответил он. - Я бы тогда скомандовал: "Ползи за Мулатом".
   - Смешно, конечно, - угрюмо признал Рыжий.
   - Потерпи. Мне тоже трудно. Да я ещё и над капитаном хлопочу, как наседка над цыплёнком. Прошу тебя, Рыжий, потерпи.
   - Да я терплю, - сдался тот. - Когда ты так просишь, откуда-то появляются новые силы.
   Однако некое обстоятельство избавило Рыжего от неустанной слежки. Радости ему это, однако, не принесло.
  
   К вечеру ветер переменился, стал порывистым и вызвал волнение на море. Моряки этого почти не ощутили, лишь прибавилось работы, а люди, к морю непривычные, почувствовали себя некомфортно.
   - Френк, мне плохо, - объявил Рыжий, не отзывая приятеля в сторону, а прямо при Акселе.
   Он долго крепился и без жалоб, на дрожащих ногах подбегал к борту, чтобы не загрязнить палубу, но больше терпеть не мог.
   Френк и сам чувствовал дурноту, но смотреть на позеленевшего Рыжего было поистине страшно.
   - Потерпи. Думай о том, что тебе уже лучше, что ты почти привык...
   Рыжий зажал себе рот и перегнулся через борт. Френк еле удерживался, чтобы не последовать его примеру, поэтому поторопился перевести взгляд на капитана. Тот ничего не замечал, безумными глазами уставившись на Тигра, спустившегося с марса, который что-то весело говорил мистеру Митчеллу.
   - Успокойтесь, - ласково заговорил Френк, предчувствуя, что у того вот-вот начнётся приступ удушья. - Тигр уходит по своей воле, а вашего помощника мы отправим на берег с поручением. С ними ничего не случится.
   Аксель навалился на борт и закрыл рукой глаза. Рядом грузно осел на доски палубы Рыжий. Силы покинули его внезапно, и он уже не мог заставить себя встать. Он не мог даже шевелиться и только стонал, чувствуя изматывающую дурноту. Капитан отодвинулся, не отнимая руки от глаз.
   - Клешня! - позвал Френк. - Уведи Рыжего в кубрик.
   Низкорослый матрос с крайне неприятным выражением лица, квадратным туловищем и длинными руками, отдалённо напоминавший краба в минуту дурного настроения, критически оглядел изнемогающего страдальца.
   - И чего его понесло в море? - спросил он, не обращая внимания на стоявшего в прежней позе капитана.
   - Это его дело, - ответил Френк. - Помоги ему дойти.
   - Так это его надо волоком тащить, - засомневался матрос. - А чем он тебе мешает? Пусть здесь полежит.
   С Френком считались, но не настолько, чтобы выполнять любое его приказание.
   - Тебе трудно?
   - Да ты не бойся. Ветер слабый, качки почти нет, его не будет катать по палубе.
   - Клешня, помоги ему добраться до кубрика, - настойчивее повторил Френк.
   - Пусть он сначала хоть трюм очистит, - предложил матрос. - Потом, так и быть, сволоку его туда.
   Френку пришлось довольствоваться этим ненадёжным обещанием. Он с тупым равнодушием поглядел на изнемогающего Рыжего и почувствовал, что у него самого желудок рвётся наружу.
   - Что там такое? - опомнился капитан, глядя на своего помощника. - Зачем брать рифы при таком слабом ветре?
   Он двинулся было в нужную сторону, но Френк ухватил его за рукав и, не в силах что-то сказать, сделал знак оставаться здесь и перегнулся через борт.
   - Ни с места! - велел он, морщась, когда выпрямился.
   - Это хороший повод накричать на него при всей команде, - упорствовал Аксель.
   Довод был убедительный, но Френк не мог заставить себя оторваться от борта. "Раньше надо было искать такие поводы", - почти с ненавистью подумал он.
   - Ничего страшного. Ему не обязательно захотеть уйти. Мы ушлём его с поручением.
   У капитана глаза дико раскрылись, и он придвинулся к Френку.
   - Но он будет жить? - страшным голосом прошептал он. - Он не умрёт?
   Френку было плохо, но он вновь принялся объяснять припадочному больному, что с его дорогим помощником не произойдёт ничего страшного. Конец утешений он проговорил с продолжительными паузами, перегнувшись через борт.
   - Смерть, - глухо проговорил Аксель и с ужасом уставился на Рыжего. - Вы убили этого человека?
   - Да нет же! Это Рыжий. Он с нами. Как мы можем его убить?
   - Он стонет. Значит, он ранен? На нём кровь?
   - Нет на нём крови. Ему дурно от качки. Морская болезнь.
   У Френка дрожали ноги, его тянуло тоже развалиться на палубе и стонать себе в своё удовольствие, поэтому он с ненавистью глядел на поддавшегося слабости друга.
   - Что случилось с Рыжим? - спросил проходивший мимо Мулат, неуверенно глядя на капитана и не зная, как себя вести с этим главным на борту человеком.
   - Морская болезнь, - объяснил Френк, сохраняя внешнее спокойствие. Помоги ему добраться до кубрика.
   Мулат нерешительно покосился на Акселя и предложил:
   - Пусть немного полежит здесь, на свежем воздухе. Там ему будет ещё хуже. Март с Мореходом так накурили, что его вывернет наизнанку.
   Он вопросительно взглянул на капитана, но тот никак не прореагировал, а глаза его были застывшими, словно неживыми.
   - Мне можно уходить? - спросил Мулат.
   - Иди, - ответил Френк за Акселя.
   Он ожидал, что одноглазый матрос уйдёт в кубрик или хотя бы на бак. Но тот отправился на камбуз. Надо было проследить за его разговором с Линчем, но припадочный капитан застыл, как привидение, или словно увидел приведение, что, впрочем, было неважно, но в любую минуту мог вспомнить о своём намерении накричать на мистера Митчелла и рвануться туда, а у самого Френка дрожали ноги и к горлу подступала тошнота. Да и зачем следить за Мулатом? Он ничего не помнит и не вспомнит, а про них он помалкивает. Пусть себе слушает почти сказочные истории из собственной жизни.
   - Лучше вам, капитан? - спросил Френк.
   До застывшего Акселя этот вопрос не долетел.
   "Чёрт с тобой, - подумал изнемогающий Френк. - Лишь бы не было припадка".
  
   Хьюго радостно приветствовал друга.
   - Мистер Митчелл - осторожный человек, - заметил он. - Не хочет рисковать парусами. Молодец. Не гонки же ему устраивать.
   - Взяли два рифа, - ответил Мулат.
   - Рыжего скрутило? - спросил кок без всякого сочувствия.
   - Ещё как! Если ветер усилится, ему совсем крышка. Лучше бы ему было оставаться на суше. Расскажи мне ещё об "Эдеме", Хьюго.
   Тот послушно заговорил, умалчивая кое-какие подробности.
   - Мулат, я не пойму, что с капитаном, - заметил он. - Болен он или сумасшедший?
   Мулат усвоил, что нельзя говорить о его друзьях и о цели, ради которой они сели на шхуну, но на капитана запрет не распространялся.
   - Сам не пойму. Сейчас разговаривал с Френком, а капитан стоит рядом словно неживой. Я на него смотрю, а он меня и не видит. Неуютно себя чувствуешь рядом с ним. Вообще шхуна странная. Капитан ни во что не вмешивается, только иногда начинает кричать на своего помощника, а тот старается изо всех сил, но его не слишком-то слушают. И на твоего Тигра капитан за что-то взъелся, а ведь он отличный матрос. Впрочем, как я могу судить об этом, если ничего не помню? Откуда я могу знать, что правильно, а что неправильно, если, по сути, я совершаю своё первое сознательное плавание?
   - Видно, что-то прорывается из памяти, - предположил Хьюго.
   Он хорошо понимал, почему гадёныш Аксель изводит Дика и своего помощника и пытается убедить кока, что он не умеет готовить.
   - Филин! - выкрикнул он.
   - Не старайся, - ответил Мулат. - Я так часто слышал это прозвище, что уже не удивляюсь ему.
   - Филин утверждал, что это не кличка, а настоящее его имя.
   - Разве такое бывает? Это же птица. Я так и ответил, что это птица, а потом уже узнал, что человек... Что там?
   Оба выскочили из камбуза.
   - Это же Бочка, - сказал Мулат. - Где он ухитрился раздобыть спиртное?
   Матрос был пьян. Он стоял на палубе, покачиваясь, чтобы удержать равновесие, и очень некрасиво ругался, уверяя, что Жердь его обокрал.
   - Это ещё что?! - загремел голос обычно спокойного мистера Митчелла.
   - Да пошёл ты! - отмахнулся Бочка.
   - Что??? Сандерс, Брайтон, Стоун, ведите его за мной. Когда он протрезвеет...
   Мулат послушно подошёл и ухватил пьяного под руку.
   "Щеглёнок позвал, прежде всего, его и Дика. Знает, что на ребят можно положиться", - подумал Хьюго.
   - Оставьте его в покое, - холодно прервал капитан своего помощника. - Я сам им займусь.
   - Но капитан... - настаивал мистер Митчелл. - Такое оставлять нельзя.
   - Не вмешивайтесь не в своё дело!
   - Это моё дело! Отведите провинившегося в трюм, ребята. Я покажу, куда.
   Мистер Митчелл уже сделал два шага по направлению к люку.
   - Не сметь! - заорал Аксель.
   Хьюго послышалось в его окрике что-то истеричное.
   "Совсем парень свихнулся, - подумал он. - Чтобы при команде показывать, какие у них нелады с помощником! Да и как по-другому поступить с напившимся матросом? Врезать ему бесполезно, ведь он ничего не соображает".
   - Уходите, мистер Митчелл, и не лезьте, куда вас не просят! - резко приказал капитан. - Я сам займусь провинившимся. Что вы стоите? Ну, живо!
   Помощник капитана молча повернулся и ушёл. Кое-кто из матросов провожал его насмешливыми взглядами.
   - Отведите его в кубрик, ребята, - велел Аксель. - Нет, Брайтон, к тебе это не относится. Ступай к мистеру Митчеллу. Он даст тебе работу.
   Мулат и ещё два матроса утащили упиравшегося Бочку.
   "Это... это что-то дикое, - думал Хьюго, путаясь в смятённых чувствах. - Это невозможно. Этот поганец болен, и его надо посадить под замок".
   - Вы долго собираетесь здесь торчать, Линч? - осведомился Аксель неприятным голосом. - Если вы не умеете готовить, так хотя бы не бездельничайте. Надеюсь, вы надумали уходить?
   - После ваших слов, СЭР?! - ужаснулся Хьюго. - Как это возможно? Моя гордость не позволит мне уйти. Сначала я должен доказать, что чему-то научился. Вот и ребята каждый раз мне подсказывают, когда я подаю жуткие помои, а когда помои бывают почти съедобными... СЭР.
   "У него такой вид, словно он вот-вот меня ударит, - с беспокойством заметил Хьюго. - Что останется делать мне? Я ведь отвечу тем же. А он такой доходяга, что сразу загнётся. Вон как ввалились щёки, вокруг глаз тёмные круги. А отступить нельзя, иначе он решит, что я струсил, и совсем обнаглеет. Как всё глупо!"
   - Мистер Линч! - закричал Дик, выскакивая вперёд, и повернулся к Акселю. - Разрешите обратиться к коку, капитан?
   Аксель еле заметно кивнул.
   - На камбузе что-то горит.
   Оба противника с облегчением вздохнули, испытывая равную благодарность к молодому матросу, выведшему их из затруднительного положения.
   - Спасибо, Тигрёнок, - бодро сказал кок. - Разрешите идти, СЭР?
   - Идите, - ответил капитан, не решившись добавить просившуюся на язык колкость.
   Хьюго хлопнул Дика по плечу и неспешно удалился.
   - Идите работать, Брайтон! - резко приказал Аксель. - Опять бездельничаете? Пока вы ещё не сошли с судна, вы обязаны выполнять свою работу.
   "Вот гадина!" - подумал Дик.
   Но он был очень доволен, что предотвратил надвигавшееся побоище. Похоже, и его отцу изменила выдержка.
   Вечером Хьюго сказал, смеясь:
   - Дик, ты не мог выдумать что-нибудь другое? Для кока это был не самый лестный повод не подбить глаз капитану.
   - Второпях только это пришло в голову.
   - Ты молодец, Тигрёнок. Я бы пристукнул этого больного паршивца, капитана, я хотел сказать, одним ударом. А как мне потом объясняться с Джо?
   - Интересно, почему он всё это терпит... Я не про вас, капитан, а вообще. Вам он говорит гадости, поэтому нет ничего удивительного, что слышит в ответ такое же...
   - Выдрать бы тебя, да, вроде, уже поздно - вырос, - заметил Хьюго.
   - Я не хочу сказать ничего плохого, но всё-таки он думает, что вы кок. Почему он терпит, что кок так ему отвечает?
   - Чувствует, что я больше прав, чем он, а может, что я сильнее, - пошутил Хьюго и признался. - Сам иногда удивляюсь.
   - А матросы на него вообще не обращают внимания, словно он пустое место. Если он что-то скажет, то от него отмахиваются. Наверное, поэтому он и торчит на палубе, словно ненужный груз, который забыли выбросить. Он только своему помощнику хамит да ко мне придирается.
   - Тебе осталось терпеть совсем недолго, - напомнил Хьюго.
   И вновь не последовала просьба разрешить ему остаться здесь.
   - Я знаю, - согласился молодой человек. - Но не так-то легко его выносить даже напоследок.
   У Хьюго на душе стало муторно.
   - А Рыжему совсем плохо, - радостно сообщил Дик. - Френк тоже зелёный, но держится. И что он не отходит от капитана? Я однажды видел, как он его обмахивал.
   - Кто кого? - спросил Хьюго.
   - Френк - капитана. Капитан задыхался, да страшно так, прямо хватал ртом воздух, а Френк его обмахивал полой куртки, говорил что-то ласковое. Наверное, Френк потому и не отходит от него, что боится, как бы у него не случился приступ. Он или его друг, или его врач.
   "Друг, которого он спасает от полиции", - подумал Хьюго.
   - Скорее всего, друг, - сказал он. - Ложись спать, Дик. У тебя ночная вахта.
   "Никакого сожаления, что он от меня уходит", - точило душу капитана Линча.
  

Глава 27

Недоумение Тигра и радость капитана Линча

   Через три дня, всего лишь через три дня (если ветер не переменится), шхуна "Александрия" должна была стать на якорь, а Френк чувствовал, что эти три дня его прикончат. Сильной морской болезни у него не было, но всё время мутило, подташнивало и мучительно болела голова. Впрочем, голова могла болеть от бессонницы. Он был теперь один, совершенно один, без помощника.
   Рыжий стонал в кубрике, вызывая смех у матросов, у которых не было других развлечений, кроме как спросить у измученного человека, не хочет ли он отстоять вахту, драить палубу, помочь марсовым управиться с парусами или съесть кусок солонины пожирнее. Реакция заставляла их валяться от хохота. У Мартина и Морехода были более высокие запросы, и они предпочитали совершенствоваться в шулерском искусстве. Это было гораздо увлекательнее обычной игры в карты.
   - Оставьте его в покое, ребята, - иногда урезонивал матросов Мартин. - Видите ведь, что парню плохо.
   - Это ещё небольшое волнение, говорил Мореход. - А что с ним будет в болтанку?
   - Помню, меня в первый раз тоже укачало, - сказал Мартин. - Но мне не позволили лежать. Так я и ковылял, всё время ложась на борт, пока не привык. Да ещё ухитрялся работать с парусами, потому что капитан был неумолим. Правда, те, кто был на палубе, не испытывали от этого радости.
   И оба погрузились в игру, уже не обращая внимания на стоны своего товарища.
   - Миссис Барлоу, дорогая, - обратился Хьюго к горничной. - Что-то я не вижу сегодня пассажирок.
   - Мисс Джейн плохо себя чувствует, мисс Роза тоже предпочитает не вставать, а старшая мисс всё хлопочет.
   - Вокруг них? - догадался кок, сочувствуя дочери и опасаясь, что болезнь будет держать её в каюте.
   - Нет, не вокруг них, а вокруг своего братца.
   - Ему тоже плохо?
   Горничная кокетливо засмеялась.
   - Его чуть удар не хватил, когда со стола посыпались бумаги. Мисс Фэрфакс всё для него разложила, а шхуну качнуло и... Как же он подскочил! Я была возле и любовалась. До этого он говорил ей, что не рассчитывал работать на корабле в таких хороших условиях и рад поездке (уж не знаю, что он называет работой, ведь он только что-то пишет и сидит, как истукан, ничего не делая), а тут он схватился за голову и закричал, что его кто-то преследует, какой-то... как он его назвал... Махес!
   - А кто это? - спросил Хьюго.
   - Да нет здесь такого матроса, уверяю вас, мистер Линч! Они все до одного стараются сказать мне что-нибудь приятное, поэтому я их всех знаю. Только вы не ревнуйте, дорогой, потому что я женщина порядочная и не поддамся на их уговоры. Так вот, нет среди них ни одного, кого бы звали Махес. Да и кто бы осмелился преследовать такого милого профессора?
   Салли боялся без веской причины вызывать Френка, чтобы поговорить, потому что того выводил из себя контраст между своим бедственным положением и вольготной жизнью лучшего друга, здорового, весёлого, болтающего с девушками и прекрасно высыпающегося. Чтобы не раздражать его, Салли предпочитал пореже попадаться ему на глаза, а делиться впечатлениями о странностях профессора, за неимением лучшего, с коком.
   - Какой-то Махес, - удивился Хьюго.
   - Этот Махес его, оказывается, преследует. Как это ни странно, сестрица его прекрасно поняла и предупредила, чтобы он не накликал беду. Вот тогда мне стало немного тревожно. Я моря не знаю, мы здесь одни, других кораблей поблизости нет. А вдруг этот Махес окажется каким-нибудь чудищем? Вам не страшно, дорогой мистер Линч?
   - Сначала надо знать, кого бояться, а уж потом решать, делать это или нет, - благоразумно возразил Хьюго. - Я этого парня не видел.
   Миссис Барлоу принялась жеманно хихикать.
   - Я спросила у старшей мисс, кто этот Махес, - призналась она. - Оказалось, что это всего лишь какой-то бог. Причём, это не наш бог, поэтому нам он не страшен и бояться нечего. Но это ещё не всё. Профессор никак не мог успокоиться и начал звать крокодила. Он часто его зовёт.
   - Зачем ему крокодил? Но если нужен, то ему придётся потерпеть до Египта. В Ниле он увидит их много.
   - Не простой крокодил, а зелёный, причём, солнечный.
   - Это тоже не про нас, дорогая. Пусть сам изучает своих крокодилов. Только я думал, что его больше интересуют всякие мумии. Ну да это его дело. Так пассажирки сегодня не выйдут?
   "Как он боится, что не увидит свою бабу!", - подумал Салли.
   - Молодые мисс не выйдут, а старшая собралась, но задержалась из-за братца. А уж братец так и ругает её за то, что она влюблена в вас. Она, бедная, и не знает, как оправдаться. А ведь всё равно не утерпит и прибежит сюда. И будет ходить мимо вас, как павлиниха перед павлином. Может, и мне прогуливаться перед камбузом, чтобы вы обратили на меня внимание?
   - Я уже под властью ваших чар, - ответил Хьюго.
   Но время шло, а мисс Фэрфакс всё не появлялась. Он уже решил было, что у весёлой вдовушки нет других интересов, кроме как подозревать любовные интриги, и без девочек леди не будет бродить по палубе, а погуляет на юте, но она появилась и прошла мимо камбуза, еле заметно кивнув ему в знак приветствия, что вышло вежливо и очень пристойно. Хьюго помрачнел, хотел прикрыть дверь, но побоялся, что это будет выглядеть слишком нарочито.
   Эстер с восторгом убедилась, что симпатичный отец Джейн смотрит на неё, именно на неё, потому что сейчас она одна и больше смотреть ему не на кого. И пусть смотрит, лишь бы помалкивал про свои чувства.
   После прогулки она сначала заглянула к бедняжкам Розе и Джейн, потом прошла к брату.
   - Как поживает кок, Эстер? - спросил профессор будничным тоном.
   - Что-то варит. По-моему, нас ждёт фасолевый суп. Ты не забываешь прижимать бумаги планками, Дэви?
   - Не забываю, хотя эти планки не спасли мои рукописи. Но я не кончил. Мне сказали...
   - Не "сказали", а "сказала", - поправила сестра. - Что же тебе сказала миссис Барлоу?
   - О, Себек! Давай говорить по существу. Почему ты не хочешь гулять в другом месте? Что тебя притягивает к камбузу?
   - Не понимаешь? Тогда скажу. Кок. Меня притягивает кок, Дэви. Он такими глазами на меня смотрит, что я начинаю собой гордиться. Он влюблён в меня по уши, но так почтителен, что похоронит своё чувство в своём сердце, не признавшись в нём.
   - О, Изида! Эстер, это всего лишь кок. Он смотрит на тебя от скуки. Думаешь, ему весело с утра до ночи стоять у плиты? Ты... симпатичная женщина. Вот он и смотрит на тебя, чтобы отвлечься от готовки.
   - Понимаю тебя, Дэви, - согласилась мисс Фэрфакс. - Он любуется мной во время приготовления обеда примерно так же, как ты любуешься нашими мумиями, когда обед поглощаешь.
   Оба хохотали так, что заинтересовавшаяся миссис Барлоу украдкой заглянула в открытую дверь.
   - О, Себек! Зелёный Крокодил Солнца!
   - О, Исида! Создательница всего сущего!
   "Идиоты", - подумал Салли, удаляясь на цыпочках.
   Мисс Фэрфакс смеялась, а капитану Линчу было не до смеха. Нахмурившись, он соображал, как бы ему пресечь интерес этой уважаемой им женщины к своей персоне.
   - Капитан! - обратился к нему Дик, входя.
   - Дать тебе по лбу? - спросил Хьюго.
   - Так я же и говорю, что вы мистер Линч, - заверил его молодой человек. - Кто же ещё?
   Хьюго почувствовал, что его воспитанник словно бы чем-то удивлён и хочет посоветоваться.
   - Что случилось, Тигрёнок?
   Дик подошёл к нему и недоумённо сказал:
   - Капитан, мне кажется, что Аксель притворяется, будто меня ненавидит, а на самом деле относится ко мне хорошо.
   Хьюго улыбнулся. У него на сердце стало тепло и весело. Оказывается, парень только делал вид, что уходит отсюда с удовольствием, а сам ищет случай убедить его переменить решение.
   - И от великой любви до того тебя довёл, что ты чуть не набросился на него с кулаками? Может, и ты от сильной любви выкрикивал ему такие слова, за которые другой капитан столкнул бы тебя за борт немного охладиться... когда там случайно окажутся акулы?
   - Нет, капитан, я правду говорю. Мне, действительно, так показалось во время ночной вахты.
   - Что же тебе показалось?
   - Он сначала дремал. Френк тоже был на вахте. Так тот, чтобы не заснуть, всё время ходил, но глаза у него всё равно были закрыты. Только когда палуба накренялась, он их открывал и хватался то за планширь, то за канат. И оба такие бледные, осунувшиеся, усталые. Я-то хожу себе туда-сюда, посматриваю вдаль, как положено, а Клешня, кажется, спал, потому что сидел у борта слишком уж неподвижно. И вот прохожу я мимо Акселя, не гляжу на него прямо, но вижу, что он уже не дремлет, а глядит на меня совсем другими глазами, чем обычно, ласково так и печально. А потом, когда я повернулся к нему, он опять стал очень неприятным и злым. Ещё сказал, чтобы я лучше следил за морем. Противно так сказал, причём, только мне, а на Клешню и Френка внимания не обращал. Но я ведь не спал и не во сне видел, как он на меня смотрел, когда думал, что я этого не замечаю.
   - Если ты мне рассказал правду, Дик, то это означает, что ты от усталости видел то, что хотел бы видеть, но я полагаю, что ты морочишь мне голову из-за того, что не хочешь уходить.
   - Я не обманываю! Я это видел!.. Что же, я задремал, и мне всё это померещилось? - растерянно проговорил молодой матрос.
   - Ночная вахта всегда тяжела, особенно под утро. Такое в голову взбредёт, что потом удивляешься.
   - Возможно, капитан, - растерянно согласился Дик. - Но всё-таки не мешает приглядеться к Акселю повнимательнее, когда он не думает, что на него смотрят.
   "Начинаются уловки, - наслаждался Хьюго. - Но я тебя, дружок, всё равно отошлю".
   - Это всегда не помешает, - согласился он. - Об этом и Джо просил. Хорошо, Тигрёнок, так и поступим. До стоянки мы будем наблюдать оба, а потом, когда ты сойдёшь, я буду делать это за двоих.
   - Понятно, капитан, - ответил Дик весело. - Но пока у меня ещё есть время.
   "Что он придумает ещё?" - подумал Хьюго, когда молодой человек ушёл.
   Он продолжил работу, не переставая улыбаться. Снаружи послышались голоса. Это перекинулись несколькими дружескими словами Дик и Мулат.
   "Оказалось совсем нетрудно приручить моего бедного друга, - отметил довольный кок. - Как он ухитряется вечно попадать в передряги? Не надо было мне оставлять его одного. Наверное, если бы я проявил твёрдость, он бы послушался и вместе с нами вернулся на люггер. Ударили его, ограбили, хорошо хоть, что не убили. И мёртвый человек с изуродованным лицом и документами Мулата... Словно кто-то специально это сделал, чтобы считалось, что Мулат мёртв. Но кому это нужно и зачем? Может, сам Мулат, защищаясь, убил нападавшего на него грабителя? И ещё непонятно, почему он боялся нас с Диком. Вроде он больше никого не опасается. Откуда же такая настороженность к нам? А Тигрёнок хорош! Долго делал вид, что охотно уходит, но всё-таки придумал способ остаться. Нет, дружок, ты вернёшься на люггер".
   - Чему ты смеёшься, Хьюго? - спросил Мулат.
   - Дик хочет остаться и для этого придумывает всякую чепуху. Это приятно, но я его всё равно отошлю. А ведь ты мог бы считаться его отцом, Мулат.
   - Я? Разве он мой сын? У меня есть сын?
   - Нет, это не твой сын, но, если бы ты захотел, он до сих пор мог бы считать тебя своим отцом. Впрочем, всё вышло к лучшему. Мальчишка вряд ли уцелел бы, не подбрось ты его мне, как кукушка кукушонка.
   У Мулата на лице появилось прежнее выражение беспомощности.
   - Сейчас я тебе расскажу. Это всего лишь маленькое дополнение к тому, что ты уже знаешь.
   - Ничего себе "маленькое дополнение"!
   Хьюго рассказывал, с удовольствием припоминая все детали.
   - Хороший вырос парень, - печально сказал Мулат. - Как же я мог бросить мальчика, который меня спас? Ведь ты мог не оставить его у себя на "Французе".
   - Не мог, и ты это понимал, поэтому обрадовался, что получил возможность оставить ребёнка надёжному человеку.
   - Хорошо, если это так, - сказал всё ещё растерянный матрос. - Значит, я не виноват перед Тигром?
   Вопрос был спорным, и ответить можно было по-разному, но потерявшему память человеку лучше было не давать повода для сомнений.
   - Дик очень благодарен тебе за то, что ты вытащил его с улицы.
   Мулат улыбнулся.
   - Это хорошо. А мне уже легче оттого, что я узнал, кто я и что делал раньше. Невозможно объяснить, что испытывает человек, потерявший память. Это очень страшно. Сейчас я знаю о себе... словно о другом человеке, но всё равно знаю, а прежде...
   "А если бы я всё это придумал? - пришло в голову Хьюго. - Не я, конечно, а кто-то на моём месте. Мой друг точно так же слушал бы его и верил ему, и его втянули бы в какую-нибудь нехорошую историю. Он ведь сильный, умелый, но беззащитный и доверчивый, как ребёнок. Какая удача, что мы встретились, и я могу увести его с собой! Может, постепенно к нему вернётся память. А если и не вернётся, то я за ним хотя бы присмотрю".
   - Мулат, а что тебе говорили в больнице? Врачи верили, что память к тебе вернётся?
   - Я не был в больнице.
   - А где же ты был? Кто за тобой ухаживал, когда ты болел? - удивился Хьюго.
   - Друзья.
   - Друзья? Откуда они взялись? В Лондоне ты никого не знал.
   - Может, я жил там в детстве или в молодости?
   - Ты никогда не жил в Лондоне. Ты родился и провёл детство в маленьком городке где-то на севере.
   - Значит, мне повезло, что у меня отыскались друзья, - решил Мулат.
   Хьюго это объяснение не удовлетворило.
   - И кто же эти таинственные друзья?
   Но Мулат был им верен. К коку он тянулся всем сердцем, но не мог рассказать ему о людях, спасших его и заботящихся о нём, раз его предупредили, чтобы он этого не делал.
   - Мы с ними работали с Яном, - объяснил он.
   - Мулат, как ты можешь помнить этих самых друзей, если ты не помнишь Яна? - не понимал Хьюго.
   - Я и их не помню, но они сами об этом сказали. Я бы, наверное, умер, если бы не они.
   Против этого Хьюго ничего возразить не мог. Наверное, люди из команды Яна нашли Мулата, узнали его, помогли ему. Ведь и сам он тоже три раза встречался со своим другом в тяжёлую для того минуту.
   - А что было потом? Ты ушёл от них, или они тебя бросили?
   - Прости, Хьюго, но я не могу говорить с тобой об их делах. Я верю, что ты мой старый друг, и готов идти с тобой, куда ты скажешь, но я тебя не помню. Как же я могу рассказывать тебе о делах моих друзей?
   - Это справедливо, - признал кок.
   Ему было досадно, что его Мулат ему не доверяет, но Ян был человеком сложным и в его дела лучше было не вникать, понятно поэтому, что Мулат, как бы мало ему о них ни рассказывали, предпочитает помалкивать.
   - Ты не сердишься на меня? - беспокойно спросил матрос.
   - Я уважаю верность друзьям, - ответил Хьюго. - Пусть товарищи Яна занимаются тем, что сочтут для себя полезным, а я предпочту держаться от них как можно дальше. Мы с тобой вернёмся ко мне на моего "Француза" и будем среди славных надёжных людей.
   - А чем ты занимаешься? - спросил Мулат. - Торговлей?
   - В некотором роде, - замялся Хьюго. - Перевожу товары.
   - Запрещённые?
   - Не то что запрещённые, просто разрешения на эти сделки у нас нет и пошлины мы не платим. Но уверяю тебя, что по сравнению с тем, чем занимался Ян, это мирное и безобидное занятие. Может быть, когда ты придёшь на мой люггер, ты что-нибудь вспомнишь. Филин!
   Мулат засмеялся.
   - Я уже слышать не могу про этого Филина, Хьюго. И Один мне надоел. И мистер Паркер со своей "Весёлой лошадью".
   - Не так уж часто я тебя донимаю этой лошадью, - заметил капитан Линч.
   Мулат лукаво на него посмотрел.
   - Ты мне тоже осточертел, пока мы с тобой не познакомились, - признался он. - Но сейчас ближе тебя у меня никого нет.
   Хьюго не понял первой таинственной фразы и не стал вдумываться в её смысл, полагая, что у потерявшего память человека бывают всякие фантазии, но от второй у него стало тепло на душе.
   А Френка первая фраза привела бы в ужас, да и весь сегодняшний разговор он посчитал бы очень опасным, но он ничего не слышал. Он нёс ненавистную вахту возле капитана, и сменить его было некому. Если бы не страдания, вызванные страхом за невинных, ничего не подозревающих людей, терзавшие Акселя, их с Френком физическое состояние можно было бы сравнивать. Молодой капитан должен был измучиться гораздо больше, но его поддерживало страшное нервное напряжение, а сильно немолодой Френк, прежде сменяемый Рыжим и поэтому имевший часы отдыха, сейчас был изнурён морской болезнью в гораздо большей степени, чем бессонницей. Однако два мужественных человека не поддавались слабости.
   У Френка всё сильнее болела голова, временами сознание застилал туман, подкашивались ноги, перед глазами проплывали круги и звёзды, а к горлу то и дело подступала тошнота, но Акселя ни на минуту нельзя было оставить без наблюдения, иначе он мог словом или знаком дать понять своему помощнику о том, что случилось. Френк стоял невдалеке от капитана, чтобы не бросалось в глаза, что он его караулит, но чтобы Аксель это чувствовал. Он не мог даже дать отдых отёкшим ногам, потому что, присев, сразу провалился бы в сон или, скорее, в забытьё. И в таком тягостном состоянии он увидел Мулата, здорового, сильного, прекрасно выспавшегося ночью, не мучимого проклятой качкой, да ещё оглянувшегося на камбуз с таким видом, словно там был родной ему человек.
   "Какое неблагодарное существо! - со злобой подумал он. - Сколько мы с ним возились! Выхаживали, лечили, кормили, были с ним ласковы и терпеливы, а он встретил Линча и сразу к нему потянулся. Ведь ничего же не помнит, своего приятеля видит словно впервые, а всё равно его так и притягивает к нему. Верит, что мы ему близкие друзья, признателен нам за заботу, но с нами был грустный, растерянный, всё время уходил в себя, а с Линчем расцвёл. Вот и делай людям добро!"
   Он заметил, что капитан уставился на своего помощника, что-то выговаривающего трём матросам, стоявшим в ленивых позах и открыто переглядывавшимся со своими товарищами, выполняющими свою работу кое-как и с великой неохотой. Один из матросов сделал рукой жест, совершенно безопасный для мистера Митчелла, но Аксель весь затрясся и стал хватать ртом воздух.
   "Успокойтесь, капитан! Что с вами? - заговорил Френк добрым, располагающим, заботливым голосом. - С вашим другом ничего не случится. Никто его пальцем не тронет. Мы высадим всех этих людей на берег и уплывём. Вам больше не о ком будет тревожиться. Мы же договорились, что вы довезёте нас до нужного места, мы там кое-что захватим, и вы доставите нас обратно. И всё! Мы сразу же проводим вас и вашу очаровательную сестру к вашему дяде, который вас с нетерпением ждёт. Только ведите себя правильно и не заставляйте нас быть жестокими. Лишь от вас зависит жизнь и благополучие дорогих вам людей..."
   К концу этой долгой и ласковой речи измученный Френк был весь мокрый от пота.
  

Глава 28

Происхождения не скроешь

   Мисс Фэрфакс не думала выходить на прогулку после обеда. Брат так усердно работал, что ей было совестно отложить его рукопись, а девочки, бледные и грустные, вызывали острую жалость. Она надеялась, что очень скоро они обе избавятся от морской болезни, потому что их состояние было несравнимо со страданиями людей, совсем не переносящих море. День-два - и они повеселеют. Нехорошо радоваться свежести морского ветра, осторожно прохаживаясь по покачивающейся палубе, когда другим это недоступно.
   - Тебя не мутит, Дэви? - заботливо спросила она брата, войдя и обнаружив, что он ненадолго оторвался от работы, чтобы размять затекшую руку. - У тебя нет морской болезни?
   - О, Себек! - возразил профессор. - Какая морская болезнь?! У меня на это совершенно нет времени!
   И он вновь стал быстро писать.
   Эстер захотелось чуть-чуть отдохнуть от торопливого почерка брата и борьбы Эхнатона со жрецами, поэтому она вышла наверх, чтобы взглянуть на волны, небо, издали посмотреть на матросов, переставляющих парус. Она ничего не понимала в их действиях, не представляла, какая причина побуждала мистера Митчелла отдавать таинственные команды, и всё это представлялось ей недоступным обыкновенному человеческому разуму.
   Молодой матрос с удивительными глазами с готовностью и даже удовольствием повиновался каждому жесту помощника капитана. Эстер так и представляла, как бурлит в нём ещё нерастраченный запас здоровья и силы. У него было очень приятное выражение лица, в котором чувствовался ум, и она предполагала, что он получил какое-то образование. Речь его была грамотной, образной, но, к сожалению, он оснащал её выражениями, не принятыми в хорошем обществе, хотя они не были руганью и выгодно отличались от оскорблявшей слух грязной брани подавляющего большинства матросов. Очень интересным человеком был этот Тигр Брайтон, пришедший сюда вместе с капитаном Линчем, тоже, кстати, отличавшимся богатством и изысканностью речи.
   Мисс Фэрфакс не могла судить, хорошей или плохой была команда на "Александрии", потому что это было её первое путешествие и ей не с чем было сравнивать, но даже она видела, насколько чётче работают Тигр и ещё один матрос по сравнению с другими. Второго моряка она заметила давно, потому что он привлекал к себе внимание светлой кожей с совсем слабым загаром и белыми волосами. Однако её заинтересовала не необычная внешность и не отсутствие одного глаза, а странное выражение лица. Он словно потерял что-то очень важное и никак не мог опомниться. А часто она замечала в нём печаль и страх. Лишь в последнее время он как будто приободрился и повеселел.
   Ей всегда нравилось наблюдать за людьми, но на этой шхуне ей больше приходилось огорчаться. Матросы были грубы, крайне неопрятны и, судя по их репликам, ужасающе невежественны и примитивны. Неприятный капитан терпеть не мог своего симпатичного помощника, постоянно без причины ругал сероглазого Тигра, очень едко, хотя и более осторожно, разговаривал с коком. Вон он, как всегда, стоит у борта в том месте, где может наблюдать за всем, что происходит на палубе. Выглядит он измученным и совершенно больным. В книгах она читала, что существует какой-то специальный капитанский мостик, но не представляла, что это за сооружение, и не могла судить, насколько обязательным было нахождение там капитана. Здесь она не видела ничего, что можно было принять за мост.
   Эстер хотелось пройтись мимо камбуза и взглянуть на незаурядного отца Джейн, но она уже гуляла там утром и без девочек считала неприличным появиться там второй раз. А уж Дэвид принялся бы тогда давать ей свои ненужные советы.
   А вот стоит высокий матрос, которому нагрубила чем-то сильно взволнованная Джейн. Вид у него столь же изнурённый, как у капитана, только не такой безумный. Интересный матрос, очень непохожий на остальных. Умное интеллигентное лицо, красивое, но есть в нём что-то отталкивающее, неприятное, чуть ли не опасное. Не он ли испугал чувствительную девочку?
   К сожалению, пора было возвращаться к работе. Она совсем было собралась уходить, как вдруг неожиданное явление не только задержало её, но и заставило спуститься на палубу.
   Хьюго не видел мисс Фэрфакс, а если бы увидел, то, возможно, закрыл бы дверь, пока она ещё не дошла до него. Он сосредоточенно резал лук, бормоча себе под нос весёлые замечание по поводу его дурного характера, выражающегося в особой едкости.
   - И-и-и-е-е-е-хо-оо! - раздался гортанный вопль.
   Хьюго выронил нож, выскочил на палубу, готовый броситься другу на помощь, и замер. Мистера Митчелла происходящее тоже пригвоздило к месту. Матросы подтянулись поближе, ухмыляясь и издавая одобрительные выкрики. Даже взгляд больного капитана был прикован к нарушителю порядка.
   "Старый дурак, - подумал Хьюго, улыбаясь. - Но получается хорошо, ничего не скажешь. Впечатляюще".
   Мулат, голый по пояс, чуть согнув колени широко расставленных ног, выхватил нож и всем телом поворачивался то в одну сторону, то в другую, словно готовясь отразить нападение. Мускулы так и шевелились под светлой кожей с красивой татуировкой и видневшимися в нескольких местах шрамами, а поджарое тело казалось сильнее и красивее, чем обычно. Издав воинственный клич ещё раз, он исполнил дикарский танец, и вышло это у него неожиданно изящно.
   "Вот это что-то индийское, - решил Хьюго. - А вот это, вроде, уже индейское. Хорош! Очень хорош! Татуировка у него похуже моей, но зато целая, а у меня вся красота со спины содрана. Вот старый чёрт! И ведь не догадаешься, что ему уже больше шестидесяти".
   "Танцует, а эти скоты уставились на него и довольны, - с ненавистью думал изнемогающий Френк. - Перерезать бы их всех к чёрту и лечь спать".
   Хьюго заметил, что совсем рядом с ним стоит мисс Фэрфакс и с восхищением смотрит на танцующего матроса. Дик тоже был достаточно близко. Хьюго сделал ему таинственный знак, сразу привлекший внимание леди, и, когда молодой человек подошёл, притянул его за локоть к себе, обнял его одной рукой за плечи, наклонился почти к самому уху и проговорил оглушительным шёпотом, кивая на Мулата:
   - Ты только посмотри на него! Делает всё возможное, чтобы его принимали за простого парня, грубияна и задиру, но происхождение-то не скроешь. Эх, Тигрёнок, если бы знал, из какой он семьи!
   Дик ошалело переводил глаза с отца на разудалого Мулата и обратно, а Хьюго заметил сразу заискрившиеся глаза мисс Фэрфакс.
   "Она, конечно, решила, что он сын какого-нибудь лорда или сбившийся с пути принц, - подумал он. - Но что это я? Пожалуй, на такое не был способен даже Джо Сноу, хотя он у нас и был горазд на всякие выдумки".
   Мистер Митчелл, вдоволь насладившись представлением, опомнился и направился к Мулату.
   "Ничего особенного, - думал капитан Линч. - Бывает, что человеку непременно захочется сплясать. Лишь бы мой дурень не ухитрился выпить и лишь бы не был на вахте. Но если уж хочешь показать, какой ты строгий, то можно слегка ему врезать. Это самый быстрый и действенный способ привести матроса в чувство, важно только им не злоупотреблять. Только не сильно, ведь проступок небольшой. Тогда и матрос останется доволен, и командованию нет лишних хлопот. Но ведь Щеглёнок не решится проявить похвальную твёрдость и развезёт дело так, что все завоют от тоски".
   Но мистер Митчелл поступил ещё проще, чем мысленно советовал ему кок.
   - Поднимись на салинг, Сандерс, и сиди там, пока я не разрешу спуститься, - велел он. - Всем разойтись.
   Дик поспешил за отцом.
   - А что теперь будет, капитан? - спросил он. - Мисс Фэрфакс, кажется, поверила.
   - Это мы увидим. Точнее, я увижу, а потом, когда вернусь к нам, расскажу тебе. Думаю, что скучать не придётся ни мне, ни брату этой леди, ни самому Мулату. Иди, Тигрёнок, а то как бы тебе тоже не пришлось посидеть на салинге.
   - Понятно, - засмеялся Дик. - Вдвоём мы там спляшем парный танец, только я не умею танцевать так здорово. А молодец мистер Митчелл! Но всё-таки... Ха-ха-ха! Почему вы это сделали, капитан? Мне понравилось.
   - Мальчик мой, - серьёзно заговорил Хьюго, - никогда не повторяй чужие глупости. Ты достаточно умён, чтобы придумать свои.
   - Постараюсь, капитан.
   - Мистер Линч, - запоздало напомнил Хьюго. - И запомни, что мои шутки всегда обдуманы и обоснованы, даже если приходят в голову внезапно. Всё, беги, Тигрёнок. Не бери пример с матросов, на которых надо кричать, чтобы они шевелились.
   Дик сразу исчез, а Хьюго ещё долго посмеивался над своей выдумкой.
   Мисс Фэрфакс осторожно заглянула к брату, опасаясь его побеспокоить, но желая убедиться, что ему ничего не нужно.
   - Заходи, Эстер, - пригласил профессор. - Что-то я устал. Рука просто одеревенела и выводит иероглифы, а не слова.
   - Дэви, я научилась так хорошо их отгадывать, что подумываю, не открыть ли нам с тобой шифровальную фирму. Ты будешь переписывать тексты заказчиков, чтобы никто не разобрал, о чём в них говорится, а я буду прочитывать уже готовые шифры.
   - О, Осирис! И это вместо сочувствия!
   - Ты редко выходишь на воздух, Дэви. Нельзя столько времени проводить в каюте.
   - Я выхожу перед сном.
   - Этого мало. Ты запер себя здесь и не знаешь, что делается на шхуне.
   - А что на ней может делаться? Гарпунят китов?
   Вид у мисс Фэрфакс стал таинственным.
   - Дэви, здесь работает матросом человек очень высокого происхождения.
   - О, Изида! И этот король в лохмотьях сразу в тебя влюбился?
   - Не думаю. Когда он танцевал, он ни разу на меня не взглянул. Дэви, если бы ты видел, что это был за танец! Качающаяся палуба, матросы стоят кружком, а в центре размахивает ножом полуголый человек.
   - А этот король никого не зарезал?
   - Нет. Может, это подошло бы к его пантомиме, но зрителям это бы не понравилось.
   Профессор прыснул.
   - Особенно тому, кого он почтил бы своим особым вниманием, - предположил он.
   - Может, ты заметил его? У него нет глаза, волосы совсем белые и кожа кажется очень светлой по сравнению с загаром других матросов.
   - Вроде, видел, но я не особенно обращал внимание на этих людей. Я не могу представить их на египетском судне. Может, двух-трёх. Но в целом они меня не вдохновляют. Может, на галерах они бы и смотрелись...
   - В виде каторжников, прикованных к вёслам, - уточнила сестра.
   Профессор посмеялся и кивнул.
   - Я-то имел в виду римские галеры, но на позднейшие им прямая дорога. И, наверное, твоего короля следовало бы отправить туда в первую очередь. Почему ты решила, что это король? Эстер, ты далеко не девочка, но у тебя в голове до сих пор витают романтические бредни. Какой ещё переодетый король? Или он лорд в изгнании? Принц крови?
   Эстер засмеялась.
   - Дэви, тебя там не было, а если бы ты слышал, как говорил о нём мистер Линч, то ты бы умер на месте.
   - Мистер Линч? Уж не кок ли это? Вы уже разговариваете?
   - Что ты, брат?! Как можно?! Разве это прилично для меня? Кто я, и кто он? Он здесь всего лишь кок, а ведь я бывшая гувернантка. И родители у него, наверное, люди простые. А у нас? Пусть и очень бедные, почти нищие, но учителя. Как же я могу унизиться до разговора с этим человеком?
   - Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, - неуверенно возразил брат. - Будь осмотрительней и не опускайся до дешёвой интрижки, а то мне сказали...
   - Любезная миссис Барлоу, - уточнила Эстер.
   - Это неважно. Раз замечает она, значит, и другие не ослепли.
   - Дэви, мне кок совсем не интересен. Мне нужен только переодетый король.
   У профессора стал очень несчастный вид.
   - Эстер, я не видел здесь ни одного, кто сильно бы отличался от остальных. Вот только молодой матрос...
   - Тигр. Будь осторожен с ним, Дэви, потому что он хищник. Я не его имела в виду. Отныне мне интересен только благородный изгнанник.
   - Да что сказал о нём этот кок, будь он... бальзамирован.
   - Пока он, по твоему желанию, не стал мумией, он успел шепнуть Тигру, что, как бы ни танцевал этот матрос (Прекрасно танцевал!), как бы ни притворялся разбойником и пиратом, но ему не скрыть своего происхождения. Как же это было сказано! Ну почему тебя там не было?!
   - Эстер, - горестно заговорил брат, - не слушай ты всякий вздор. Твой кок, наверное, сказал это нарочно, чтобы посмеяться над тобой. Какой ещё принц?.. Да ещё голый.
   - Полуголый, - поправила мисс Фэрфакс. - Если бы он был голым, то я бы не рискнула там стоять. Хотя, возможно, художник заявил бы, что так даже выразительнее, я бы всё-таки наблюдала издали.
   Тут она не смогла больше сдерживать смех.
   - Хотела тебя подразнить, Дэви, но не могу. Конечно, это не король, не принц и не беспутный младший сын нищего многодетного лорда. Я столько лет работала в разных семьях, что немного разбираюсь в людях. Этот одноглазый человек - обычный матрос, очень ловкий матрос, и, насколько я могла понять, мистер Митчелл относится к нему и Тигру гораздо уважительнее, чем к остальным.
   - Зачем же этот кок хотел тебя обмануть? - спросил брат с негодованием.
   - Он не обманывал. Он сказал, что происхождения не скроешь, но ведь происхождение может быть разным.
   - Всё равно, это было дерзко.
   - Дэви, это была шутка. Очень забавная шутка. Если бы я оказалась дурочкой, то она бы удалась и мистер Линч имел бы полное право надо мной смеяться. Но я оказалась слишком умна для этой шутки. Если бы с нами плыла ещё какая-нибудь пассажирка, которая бы мне не нравилась, и так подшутили бы над ней, я бы с удовольствием следила, что из этого выйдет. Более того, я убеждена, что тогда и ты стал бы почаще выходить подышать свежим воздухом.
   - Возможно, но поскольку посмеяться хотели над тобой, то мне это не нравится.
   - Что это был за танец! - мечтательно проговорила мисс Фэрфакс и покосилась на брата. - Какое великолепное тело у этого моряка! Кстати, ты, Дэви, стал горбиться. Если бы ты не имел привычку отправляться в Египет, откинувшись на спинку кресла, то ты стал бы совсем сутулым... А какие у него мускулы! Какая татуировка! Я готова в него влюбиться.
   - О, Себек! Что ты говоришь?!..
   Эстер хохотала до упаду, наслаждаясь реакцией брата.
   - Дэви, а всё-таки присмотрись к нему хорошенько, когда выйдешь наверх, - посоветовала она уже серьёзно.
   - Это ещё зачем?
   - Говорю тебе: присмотрись. У меня есть подозрения, что у него египетские корни.
   - Почему ты так думаешь? - сразу насторожился знаменитый египтолог.
   - Есть определённое фамильное сходство. Не потомок ли он нашей мумии из столовой? Да, прав мистер Линч: происхождения не скроешь.
   - Эстер, я скоро умру от твоих выдумок! - простонал профессор, трясясь от смеха. - Только ведь у нас в столовой две мумии. О какой ты говоришь?
  

Глава 29

Пока от кока мечтают избавиться, он наслаждается последствиями своей шутки

   - Вы не хотите спать, капитан? - спросил Френк. - Никого из тех, за кого вы боитесь, нет и до утра не будет.
   Была уже ночь, все, кроме вахтенных, давно спали. Мистер Митчелл дежурил на юте.
   Аксель не ответил. Он даже не слышал, что к нему обращаются. Он спал, стоя, с открытыми глазами. Френк толкнул его, и он встрепенулся, озираясь.
   - Надо хоть немного отдохнуть, - сказал надзиратель, ещё не овладевший искусством спать урывками, будучи на ногах. - Чуть-чуть полежать.
   - И тогда всё зальётся кровью, - ответил Аксель. - Кровь и смерть. Невинные люди, ни о чём не подозревающие безгрешные жертвы.
   - Мы подходим к берегу, а там их высадим. Зачем нам убивать их, если они уйдут сами?
   - Линч сам не уйдёт.
   - Мы же договорились, что вы отпустите его вместе с несколькими матросами погулять. Матросы сразу же вернутся, а Линч будет ходить из кабака в кабак, как он привык. В это время мы уйдём.
   - Он очень дружен с Сандерсом, - сказал капитан. - Мы не успеем уйти до его возвращения, потому что он может вернуться раньше времени. Ему попросту будет скучно одному. Его потянет к приятелю. Нужно отправить их на берег обоих, с Брайтоном в придачу.
   Прежде Френк и сам боялся того же, чего опасался капитан, и подумывал, не отпустить ли вместе с Линчем Мулата, однако ему очень не хотелось этого делать. Сейчас потерявший память человек казался безнадёжным, но всё-таки была вероятность, что он всё вспомнит. Как тогда пригодятся известные ему сведения о кладе! Может быть, они будут решающими в успехе поисков.
   - Он и без Сандерса не успеет к нашему отплытию, - возразил он.
   - Это мы не успеем отплыть до его возвращения. Матросы, которых вы отпустите вместе с ним, обязательно заглянут в кабак и там застрянут. Не только Линч, но и пассажиры придут раньше них.
   Френк тоже об этом подумывал. Капитан был прав, но решить, как выйти из положения, не было сил. Боль и туман в голове мешали сосредоточиться.
   - Я найду надёжных людей, - пообещал он.
   - Где? - устало спросил Аксель. - Вы набрали такой сброд, что я не представляю, как мы выдержим хотя бы самый лёгкий шторм. Я в жизни не видел столько дряни сразу.
   - Это уже не ваше дело. Это мои люди, - вяло отозвался Френк. - Почему вы не хотите хотя бы посидеть? Сегодня у вас не было приступа удушья. Неужели вы хотите его вызвать?
   - Я вас боюсь, Френк, - еле слышно признался Аксель. - Очень боюсь. Вы страшный человек.
   - Не для вас, капитан. Я буду с вами честен, если вы выполните наши требования. В конце плавания я провожу вас и вашу сестру к вашему дяде, и больше вы никого из нас не увидите. И этот корабль нам тоже не нужен.
   - Вы это говорите постоянно, но вы ведёте двойную игру и со мной и, наверное, с вашими сообщниками.
   Френк нахмурился. Если припадочный больной так умён, что понял это, он способен внушить такие мысли Рыжему, когда тот очухается, выползет из кубрика и останется с капитаном наедине.
   - Вы утверждаете, что я вам нужен, - продолжал Аксель всё таким же тихим ровным голосом. - Да, я понимаю, что нужен, ведь, кроме меня, никто на этой шхуне не сможет проложить курс и привести судно в нужное место, но... зачем же вы пытались меня убить?
   Френка словно ударили по голове.
   - Я пытался вас убить?! Капитан, опомнитесь! Вы мне нужны живым и по возможности здоровым. Откуда у вас такие идеи?
   - Сегодня, когда мы смотрели, как отплясывал матрос, вы потихоньку вытащили нож и, если бы я не отклонился, всадили бы его мне под рёбра.
   Френку показалось, что он сходит с ума, да и состояние у него было такое, что приходилось только удивляться, что рассудок у него ещё невредим. Или уже повреждён? Мулат плясал с ножом в руке... Отдохнувшая скотина! Свежий, бодрый, повеселевший!.. Он плясал. А что делал сам Френк? Почти умирал от усталости, головной боли и постоянного подташнивания. Ему было плохо, и он ненавидел всех: танцора, матросов, проклятого кока. Может, он сам не заметил, как вытащил нож и чуть не убил до смерти надоевшего припадочного? Ведь он замечает, что иногда у него путается сознание, а потом он словно падает куда-то в пустоту. Но ведь так он сойдёт с ума раньше полусумасшедшего больного.
   - Может, вам это приснилось, капитан? - спросил он. - Видели в руке у Сандерса нож, задремали...
   - Я уже не хочу спать, Френк, - признался Аксель. - Прежде хотел, но не мог себе этого позволить, а теперь меня уже не тянет спать. Я чувствую, что держусь из последних сил. Мне помогает мысль, что пока вы ещё никого не убили. Именно поэтому я не должен покидать палубу. Но стоит мне только узнать, что кто-то умер, и мне сразу придёт конец. Я это чувствую. У меня не выдержит сердце. Иногда оно почти останавливается... А вы точно не убьёте меня, Френк? Я не должен умереть, пока не будут в безопасности несчастные, которые оказались в вашей власти из-за моей слабости, из-за моего страха за сестру и дядю. Вот тогда вы сможете достать свой нож... Что я говорю? Сестра! У вас в руках моя сестра и мой дядя! Я должен продержаться до их освобождения. Лишь тогда мне можно будет умереть.
   - Я не собираюсь вас убивать, капитан! Что за мысли? Вы мне необходимы. И вы должны беречь себя, а не доводить пустыми страхами до приступа. Подумайте, что ваша жизнь нужна вашим родным. Что с ними будет, если вы умрёте? Ложитесь спать, а если не можете уснуть, то хоть дайте отдых ногам.
   - Я никуда отсюда не уйду. Я должен следить, чтобы их никто не убил.
   - Хорошо, пусть будет по-вашему, но хотя бы сядем вот здесь, где вы будете всё видеть.
   "А может, я не вытаскивал нож? - подумал Френк. - Не начинаются ли у припадочного галлюцинации?"
   Когда капитан Линч рано утром вышел из своей каморки и направился к камбузу, его глаза против воли скользнули по линии горизонта, проверили паруса, пробежались всему судну и остановились на двух фигурах, сидящих на палубе, привалившись друг к другу.
   "Будь я на месте этого гадёныша, который следит только за нами с Диком, я бы так врезал по уху каждому из этих парней, что они до конца жизни больше не смогли бы заснуть на вахте. Но этот юнец их не трогает. А ведь какую однажды капитан Тенч вкатил затрещину дяде этого щенка, когда тот заснул на вахте! Один потом долго лечил у Филина свой нос. Сон на вахте - последнее дело. Жаль, что я здесь всего лишь кок".
   Он обошёл спящих и брезгливо их оглядел.
   "Ничего не понимаю. Это же Аксель со своим дружком Френком! Нашли место для отдыха! С ума все посходили, или это я брежу?"
   Он бесшумно миновал группу и скрылся в своих владениях.
   Спустя час или больше у двери камбуза раздался неприязненный голос Акселя:
   - Вы уже здесь, Линч?
   "Поспал и, вроде, стал чуточку посвежее, - подумал Хьюго. - И чего ему не спится в каюте?"
   - Да, СЭР, - отозвался он. - Сегодня завтрак будет не таким противным, чем вчера. Уверен, что пассажиры это отметят.
   - Через два дня, если ветер не переменится, мы придём на место, и Брайтон сойдёт со шхуны, - заговорил капитан.
   - Да, СЭР.
   - Вы пришли сюда вместе. Неужели вы так легко расстанетесь?
   Хьюго насмешливо на него покосился.
   - СЭР, вы необыкновенно добры и заботливы. Не означает ли ваш вопрос, что вы не хотите нас разлучать и предлагаете Брайтону остаться?
   - Я предлагаю вам последовать за вашим молодым другом.
   - Не могу, СЭР. Меня держат здесь уже три важных дела: ваши желудки, моё сердце и моя душа.
   - Подумайте, Линч, - предложил Аксель, не обращая внимания на издевательскую манеру кока говорить. - У вас ещё есть время сообразить, что вам лучше уйти. Не подвергайте себя унижениям. Неужели вам приятно слышать, как вас ругают? И нам без вас будет спокойнее, ведь мы точно будем знать, что не придётся с опаской пробовать каждое блюдо, прежде чем найдётся что-то относительно съедобное. Ни один человек на шхуне не пожалеет о вашем уходе.
   - Печально такое слышать, СЭР, - ответил Хьюго. - Но зато найдутся божьи создания вне судна, которым будет горько от моего ухода. Меня это поддержит.
   - Что вы имеете в виду?
   - Во-первых, тех несчастных, к кому я попал бы коком, если бы покинул вас, СЭР. Они бы горько сожалели о моём уходе с этой шхуны. Во-вторых, рыб. Раз никто не может есть мою стряпню, а её почти не остаётся, то, значит, ею кормят рыб. Ведь я не могу поверить, что она исчезает сама по себе.
   Аксель вышел, не ответив.
   "Нашёл с кем спорить, щенок!" - засмеялся Хьюго.
   Он не ожидал увидеть Джейн сегодня, полагая, что она будет ещё несколько дней привыкать к морю, но после завтрака мисс Фэрфакс вывела на прогулку обеих девочек. Они чувствовали себя лучше, и Эстер решила, что свежий воздух и движение помогут им быстрее избавиться от неприятных ощущений, вызванных качкой.
   Хьюго сейчас же передвинулся к самой двери, делая вид, что поглощён своим занятием. Дочь слегка побледнела, но от этого её красоте прибавилось ощущение воздушности. Проходя мимо двери, мисс Фэрфакс еле заметно наклонила голову, и Джейн сделала то же самое. По её лицу было видно, что по собственному желанию она бы с коком не стала здороваться.
   Когда пассажирки в третий раз проходили мимо камбуза, Эстер внезапно остановилась.
   - Девочки, - негромко сказала она, - вы не находите, что у матросов очень выразительные лица?
   Роза и Джейн недоумённо переглянулись. Они бы предпочли, чтобы эти лица были менее выразительными или выражали бы что-нибудь другое.
   - У некоторых, - с запинкой согласилась Роза.
   - По-моему, у многих они выражают... - Джейн не договорила, но было ясно, что она бы хотела, чтобы упомянутые лица не так ясно выражали отсутствие благородных помыслов.
   - Здесь попадаются просто исключительные лица, - продолжала Эстер, словно бы не замечая, что стоит напротив открытой двери камбуза. - Посмотрите вон на того одноглазого матроса с белыми волосами. Какое же у него одухотворённое лицо!
   И мисс Фэрфакс проследовала дальше.
   "Удалось", - подумал Хьюго, посмеиваясь.
   - Я его не вижу, - сказала Джейн.
   - Где он? - спросила Роза.
   - Должно быть, отошёл куда-нибудь, - ответила Эстер, скрывая смех.
   Мулат в это время обучал Мартина и Морехода сложному приёму карточного обмана и не подозревал, что служит предметом разговора пассажирок.
   Сегодня Мисс Фэрфакс не предполагала ещё раз продемонстрировать перед коком-капитаном свой интерес к переодетому принцу, но пришлось, причём во время той же прогулки.
   Сначала она заметила, что её подопечные обменялись быстрыми взглядами, словно что-то друг другу безмолвно сообщили. Догадываться об их секретах не пришлось: неприятный капитан Йенсен вновь отчитывал Тигра, а тот слушал спокойнее, чем всегда, словно примирился со своей участью. Женщине стало жаль молодого матроса, подвергавшегося несправедливым гонениям. А что касается юных дурочек, которых привлекала внешность капитана (хотя сама Эстер находила, что им должна бы броситься в глаза измождённость и болезненность), то им будет полезно ещё раз увидеть, как груб этот человек. Поэтому она приветливо поздоровалась с Акселем, вынудив его прекратить разнос и вежливо ответить. После этого он замолчал, намекая пассажиркам, что желал бы, чтобы они шли дальше. Но Эстер не собиралась понимать намёк, а остановилась и с приятной улыбкой обратилась к нему.
   - Какая у вас трудная работа, капитан! Я ничего не могу понять в этих бом-грот-брамселях и фока-бушпритах.
   Френк, которого пассажирки не заметили, но которого видел Аксель, подумал, что и он не может в них разобраться.
   - К этому надо привыкнуть, мисс, - ответил капитан и вновь попытался дать понять назойливой женщине, что пора оставить его заниматься своими делами.
   - Для меня всё это звучит каббалистическими заклинаниями, - продолжала Эстер как ни в чём ни бывало.
   "Сейчас Тигр услышит нечто такое, о чём обязательно расскажет своему капитану-коку", - подумала она.
   Аксель видел, что Френк смотрит на Джейн, а та будто чувствует его взгляд, и ей очень не по себе, и мечтал, чтобы скорее миновали два долгих дня и красивая юная девушка вместе со своей застенчивой подругой и её родными покинула шхуну. Он боялся лишь того, что Френк не сдержит слова и не отпустит их.
   - Я только что говорила девочкам, что у ваших матросов очень выразительные лица, - продолжала щебетать Эстер. - Мой брат не может представить их на древних египетских судах и считает, что они хорошо смотрелись бы на галерах.
   - Я с ним согласен, мисс, - ответил Аксель чистосердечно.
   - А я думаю, что и на финикийских судах могли попадаться такие типы. Вы не скажете, как зовут одноглазого матроса с белыми волосами? Он сильно отличается от остальных.
   - Сандерс, мисс, - ответил Аксель и повернулся к Дику. - Иди, Брайтон, и хоть напоследок прояви усердие.
   Молодой матрос ушёл, ещё раз украдкой посмотрев на Джейн.
   Эстер сочла бы свою задачу выполненной и могла бы уйти, если бы не слова неприятного капитана.
   - Разве этот матрос уходит?
   - Да, мисс. К сожалению, он покидает шхуну.
   - Я что-то слышала и о вашем коке...
   - Он тоже уходит.
   - Жаль, - с улыбкой сказала Эстер, в душе очень удивлённая и даже озадаченная. - Он хороший повар.
   "Но ведь он капитан, - подумала она об отце Джейн. - Наверное, ему нельзя надолго покидать свой корабль".
   Аксель слегка поклонился пассажиркам и отошёл. Его вновь резанул по сердцу вид трогательной девочки, с обожанием глядевшей на него испуганными глазами. Только бы ей и красавице мисс Лич вырваться отсюда!
   Дик сейчас же заглянул к отцу.
   - Капитан, она спрашивала у Акселя, как зовут Мулата, - сообщил он.
   - Дик, ты хоть два дня продержись и не называй меня капитаном, а капитана - Акселем. Да, я уже знаю, что она им заинтересовалась. Странно, что такая умная женщина попалась на мою шутку. Посмотрим, как дело пойдёт дальше. Тебя опять ругал капитан Йенсен?
   - Как обычно.
   - А смотрел он на тебя при этом добрыми глазами?
   - Я бы не стал этого утверждать, мистер Линч. Наверное, вы правы, капитан: мне просто померещилось. Только теперь я терпеливее сношу все его придирки.
   "Начинается, - подумал Хьюго с удовольствием. - То добрые глаза, то появилось терпение. Что мой парень придумает дальше?"
   - Я рад, что ты так благоразумен, Тигрёнок, а ещё больше рад, что через два дня тебе уже не придётся проявлять терпение. Когда вернёшься на люггер, поймёшь, насколько там приятнее. А потом и мы с Мулатом туда придём.
   - Конечно, капитан, - охотно согласился Дик. - А пока вас не будет, мы с Дедом и Мистером Диксоном будем пить кофе и вспоминать о вас.
   - Ты не слишком много себе позволяешь, Дик? - поинтересовался Хьюго.
   - Простите, капитан, но ведь это правда. Я уверен, что сейчас Дед и Мистер Диксон говорят о нас. А когда я вернусь, мы все вместе будем думать о вас с Мулатом. Как же они удивятся, что он жив! Капитан, а вдруг мисс Фэрфакс в него влюбится?
   - Не болтай глупости, Тигрёнок. Она леди и, к тому же, умная леди. Скоро она поймёт, что наш Мулат не тот, за кого она его принимает.
   - А если не поймёт?
   - Такого не может быть. Но на крайний случай существую я и объясню, что она ошиблась. Но эта леди умна, и мне не придётся вмешиваться. А пока пусть интересуется Мулатом...
   - ... а не вами, капитан, - докончил Дик, уходя.
   "И он заметил, что мисс Фэрфакс слишком часто появляется возле камбуза, - подумал Хьюго. - Здорово я придумал про Мулата!"
   Он засмеялся и сделал несколько своеобразных одобрительных замечаний.
   Профессор в этот момент тоже подумал о сестре. Он только что в деталях представил себе обычный день рядового ювелира времени восемнадцатой династии и вернулся мыслями на шхуну "Александрия".
   "Сестре надо было бросить работу раньше, - пожалел он. - Как-нибудь прожили бы. Вся её молодость прошла в заботах о чужих детях, а теперь ей только и остались фантазии".
   Щёлкнул замок, освобождая его из заточения, и заглянула Эстер.
   - Дэвид, я серьёзно настроена на работу, - сообщила она.
   - А как поживает твой голый, прости, я оскорбил твою скромность, полуголый одноглазый родственник нашей мумии?
   - Думаю, он не знает, что его родословная простирается так далеко, - парировала сестра. - И не надо ему об этом говорить, Дэви, а то он потребует захоронения своего предка. Что мы тогда будем делать? Наша мумия так оживляет столовую!
  

Глава 30

Мисс Фэрфакс тоже забавляется

   Девушкам было намного лучше, но они всё ещё испытывали неприятные ощущения от покачивания судна, и после обеда мисс Фэрфакс задумалась, вывести ли их на свежий воздух или посоветовать прилечь. Она чувствовала себя перед ними виноватой, ведь сама она была занята рукописями брата, а у них не было иного развлечения, кроме чтения, разговоров, прогулки после завтрака и прогулки вместе с профессором перед сном. Она склонилась к мысли, что лучше будет им всем погулять, и направилась в каюту девочек, чтобы сообщить им эту приятную весть.
   Джейн и Роза только что во всех подробностях обсудили притягательную личность капитана, причём Роза говорила искренне, а её подруга лишь подыгрывала ей, желая поддержать её влюблённость, граничащую с обожанием.
   - Тебе надо быть осторожнее, - посоветовала Джейн. - Тёте Эстер капитан не нравится. Наверное, она ещё не поняла, что, управляя кораблём, он не может вести себя по-другому. Не показывай ей, что ты его любишь. Заметила, что он вновь на тебя смотрел?
   Роза покраснела от смущения и надежды.
   - Плохо, что мы его редко видим, - продолжала Джейн. - Попробуем попросить её погулять после обеда. Скажем, что нам гораздо лучше наверху, чем в тесной каюте.
   - Как вы себя чувствуете, девочки? - спросила мисс Фэрфакс.
   Джейн сделала вид, что оторвалась от интересной книги. Роза продолжала вяло перелистывать страницы, рассматривая иллюстрации.
   - Гораздо лучше, чем вчера, - сказала Джейн, - но хуже, чем утром.
   Эстер хотела было позвать их на прогулку, но заговорила Роза.
   - Да, утром, когда мы гуляли, нам было почти совсем хорошо. Может, нам немного походить по палубе, тётя?
   Если бы девушка при этом не покраснела и в полном замешательстве не опустила глаза, то Эстер сейчас же с ней согласилась бы, но вид у Розы был обличающим.
   - Я думаю, мои дорогие, что вам надо лечь и спокойно полежать, - решительно проговорила мисс Фэрфакс. - Вчера вы послушались меня и почти весь день лежали, поэтому сегодня вам лучше. Вот и теперь ложитесь. Увидите, что завтра вам будет совсем хорошо.
   Она ласково улыбнулась обеим и вышла, притворив за собой дверь.
   - Миссис Барлоу, - обратилась она к появившейся, словно по волшебству, горничной, - не входите, пожалуйста, к девочкам. Им нездоровится, и они легли подремать.
   - Не надо ли им чего принести? - спросила любезная женщина. - Может, заварить чай покрепче?
   - Ничего не надо, благодарю вас. А мы с братом будем работать.
   Эстер вернулась к себе в каюту и посмотрела на кипу исписанных листов. Она настроилась на прогулку, поэтому трудно было заставить себя начать разбирать ужасный почерк брата. Но ведь это девочек она лишила прогулки, а сама она ни в кого не влюблена и ей не надо ограждать себя от нежелательной встречи с любимым. Не произойдёт ничего страшного, если она чуть-чуть пройдётся.
   Хьюго, стоявший возле камбуза, вовремя успел её заметить и скрылся, закрыв за собой дверь, потом подумал, что она тоже могла его увидеть и догадаться, почему дверь закрыта. Ему не хотелось обижать добрую женщину, и он резко распахнул дверь, ухитрившись сделать это как раз тогда, когда она проходила мимо.
   - Простите, мисс, - сказал он, очутившись с ней лицом к лицу.
   - Ничего страшного, - улыбнулась Эстер очень мило, но с достоинством.
   - Вы любите прогулки, мисс.
   "Знали бы вы, капитан Линч, какие долгие я совершала прогулки, надеясь застать вас возле пансиона", - подумала Эстер.
   - Да, я люблю ходить, - согласилась она. - К сожалению, мои девочки всё ещё неважно себя чувствуют и не смогли составить мне компанию.
   "Разговаривают уже в открытую, никого не стесняясь, - думал Френк. - Впрочем, кого им стесняться, раз профессора и девок нет рядом?".
   Ему было по-прежнему плохо, если не хуже, но после заявления капитана о том, что страж будто бы пытался убить своего пленника, он опасался утешать себя картинами расправы над бодрыми людьми, не испытывающими проблем со здоровьем и отдыхом. Ночью они с Акселем одновременно уселись на палубу, потому что ноги уже не держали, и сразу потеряли представление о том, где они и что с ними происходит. Очнулись они тоже одновременно и отодвинулись друг от друга, обнаружив, что спали, как два прижавшихся друг к другу измученных брата. Но эти несколько часов отдыха дали новые силы только капитану, а Френка мучили тошнота, слабость и головная боль, так что к середине дня он уже был в прежнем бедственном состоянии.
   "Неужели вчера я дошёл до того, что бросился на него с ножом? - беспокоился Френк, перестав интересоваться любовной встречей. - Или всё-таки это у него в голове всё путается? Как мне задержать красотку, чтобы припадочный не околел от потрясения?"
   - Раз им уже лучше, то дело пошло на поправку, - успокоил Хьюго свою собеседницу. - Сегодня они прекрасно выглядели.
   Он чуть язык себе не откусил, но было уже поздно, потому что слова, выдающие его интерес к пассажиркам, уже были произнесены.
   Мисс Фэрфакс еле заметно улыбнулась.
   - Вы очень внимательны, мистер Линч. Пользуюсь случаем поблагодарить вас за прекрасно приготовленные блюда. Вы замечательный повар.
   - Приятно слышать, мисс.
   Эстер уже собралась было пойти дальше, но задержалась.
   - Вчера здесь чудесно танцевал матрос, - сказала она тоном подчёркнуто благовоспитанной дамы. - Что это за человек?
   - Это необыкновенный человек, мисс, - ответил Хьюго с благоговением в голосе. - Как жаль, что я не могу вам о нём рассказать! Но ведь по его виду сразу понятно, что это не простой матрос.
   - Да, я заметила в нём врождённое благородство, - согласилась Эстер.
   Она любезно улыбнулась и продолжила прогулку, посмеиваясь над хитроумным капитаном Линчем.
   Хьюго поглядел ей вслед и прошёл на камбуз, посмеиваясь над доверчивой женщиной.
   Мисс Фэрфакс степенно направилась к корме, чтобы вернуться в каюту к ожидающей её работе, и чуть не засмеялась, увидев благородного потомка египетской мумии, что-то плетущего, ловко завязывая диковинные узлы.
   - Осторожнее, леди! - воскликнул одноглазый матрос, помогая ей удержать равновесие.
   Эстер не притворялась, что споткнулась о разложенные на палубе верёвки. Она слишком увлеклась мыслями о капитане Линче, вздумавшем над ней подшутить, и не посмотрела под ноги.
   - Большое вам спасибо, - поблагодарила она. - Вас зовут мистер Сандерс?
   - Да, мисс... то есть, нет... Да, Сандерс, мисс.
   "Какой странный, - подумала Эстер. - "Да", "нет", опять "да". Такое впечатление, что он в этом не уверен".
   - Вы прекрасно танцуете, мистер Сандерс. Вы где-нибудь учились?
   На лице Мулата появилось беспомощное выражение.
   - Может быть... Нет, вряд ли, мисс, - растерянно бормотал он.
   "Что с ним? - недоумевала женщина. - Не может ответить сразу, что его фамилия Сандерс, не знает, учился он танцевать или нет. Нормален он?"
   - Простите, что помешала вам, мистер Сандерс, - извинилась она и поторопилась уйти.
   Когда Мулат закончил работу, он отправился к своему другу.
   - Хьюго, ты не знаешь, я когда-нибудь учился танцевать? - спросил он.
   Капитан Линч принялся хохотать.
   - А что я такого сказал? - спросил Мулат немного обиженно.
   - Ничего особенного, - подтвердил Хьюго. - Просто я представил, как ты повторяешь за учителем всякие такие движения.
   Он неопределённо помахал рукой и слегка дрыгнул ногой.
   - Так, значит, я учился?
   - Чему ты учился в детстве, я не знаю, но к нам ты попал обычным парнем без разных глупостей. Вот мой Питер не может обойтись без танцев, а ты не так часто пускался в пляс. Наверное, тот танец, который ты вчера исполнил, ты перенял у твоих несостоявшихся родственников-индейцев или набрал всего понемногу в разных странах. А почему ты об этом заговорил? Может, тебя кто-то о чём-то спросил?
   - Видишь ли... - замялся Мулат.
   - Видишь ли? - встрепенулся Хьюго. - Ты начал что-то вспоминать?
   - Нет. А что?
   - У тебя была привычка говорить "видишь ли", - объяснил капитан Линч. - Когда мы встретились с тобой здесь, ты ни разу не сказал "видишь ли". А сейчас сказал. Вот я и подумал, не возвращается ли к тебе память.
   Матрос грустно покачал головой.
   - Ещё вернётся, - убеждённо сказал Хьюго. - Так кто же интересовался твоими танцами?
   - Леди. Мисс Фэрфакс. Пассажирка. Странная женщина. Оказывается, она знает, что меня зовут Сандерс. Хотя это и не моё имя, но здесь-то я известен как Сандерс. Потом она спросила, не учился ли я танцам. Зачем это ей?
   - Ничего страшного, Мулат, - успокоил его Хьюго. - Если она ещё раз с тобой заговорит, отвечай смело, но не вздумай рассказывать, чем ты занимался. Говори о путешествиях, об Индии, об Америке. О Бразилии тоже можно сказать, но не о том, что ты был там в рабстве, иначе начнутся расспросы и ты не сможешь выкрутиться.
   - Я не понимаю, зачем ей со мной заговаривать? - удивлялся Мулат.
   - Скучно женщине. Вчера ты так здорово отплясывал, что она обратила на тебя особое внимание. Выглядишь ты умным воспитанным человеком, притом ты ещё и симпатичный. Вот ей и приятно будет с тобой поговорить. Не с Задником же ей вести беседы. Только придерживай язык, чтобы выражаться благовоспитанно.
   - Как?
   - Не забывай, что она леди, а не Бочка с Крабом. Не ругнись невзначай. Ты умеешь вести себя прилично.
   - Но я всё-таки не понимаю, зачем ей разговаривать со мной? Она учёная леди, а я матрос. И я ничего не помню.
   - Я же тебе рассказываю о твоей жизни. Только мой тебе совет, Мулат: не говори этой леди о своей семье.
   - Почему? Ты же сказал, что мои родители были бедными, но достойными людьми.
   - Так и есть. Но всё равно не говори ни о них, ни о своём детстве.
   - Я о нём ничего не знаю.
   - О том, что ты удрал из дому, можешь сказать, но не говори о причине. Потянуло тебя к приключениям, только и всего.
   - Хьюго, я не понимаю...
   - И не надо ничего понимать. Заговорит она с тобой - отвечай, а сам не подходи.
   - Зачем мне к ней подходить?
   - Филин!
   - Отвяжись со своим Филином. Филины, Червяки, Лягушки... Я уже устал от этой живности.
   Капитан Линч хохотал и не мог остановиться.
   - Мулат, на "Французе" ты от живности не избавишься. У нас есть Обезьяна, Мышонок, Акула, Попугай, не говоря уже о Тигре. Но всё это очень хорошие ребята, и они будут тебе рады. Они ведь думают, что ты погиб.
   Мулат ушёл из камбуза в ещё большем недоумении, чем прежде, и решил всеми способами избегать встреч со странной леди.
   "Ничего, тебе не повредит с ней поговорить, - думал Хьюго, мысленно обращаясь к своему другу. - Наоборот, наберёшься хороших манер".
   Какие бы решения ни принимал матрос, но они превращались в ничто по сравнению с властью помощника капитана, и вечером Мулат покорно отправился в кормовую часть судна, где уже работал Дик, что его радовало, и где в полном составе прогуливались пассажиры, что его совсем не радовало.
   "В присутствии брата она не решится со мной заговорить", - утешал он себя.
   - Эстер, это не наш ли родственничек? - спросил профессор, ещё издали углядев одноглазого моряка.
   - Это наш родственник, папа? - оживилась Роза, услышавшая его слова.
   Мисс Фэрфакс укоризненно взглянула на брата.
   - Нет, Роза, это не наш родственник. Это очень-очень, просто неправдоподобно дальний родственник одной нашей престарелой знакомой.
   Профессор отвернулся, чтобы девочки не увидели, что он смеётся, но ему очень скоро стало не до смеха, когда он услышал голос своей сестры.
   - Добрый вечер, мистер Сандерс, - подчёркнуто приветливо поздоровалась она.
   - Добрый вечер, мисс, - пробормотал Мулат, желая провалиться сквозь палубу.
   - Здравствуйте, мистер Сандерс, - почти одновременно повторили за тётей Эстер девочки.
   Дик изнемогал от распиравшего его хохота, но крепился.
   Профессор бросил убийственный взгляд на сестру, но ему ничего не оставалось, как слегка поклониться. Бедный матрос не знал, куда деваться от смущения.
   Дик собрался с духом, подавил смех и пришёл ему на выручку.
   - Помоги мне, Мулат, - позвал он. - Здесь заело.
   Последнее слово он произнёс сдавленным голосом и, отвернувшись, всхлипнул.
   Мулат обрадовано бросился к нему. Он и Дик собирались рассказать о произошедшем капитану Линчу, но какими же разными будут эти рассказы.
   - Мулат? - переспросила Джейн, не веря собственным ушам. - Он назвал его мулатом?
   - А разве это не видно? - хладнокровно отозвалась Эстер.
   - О, Себек! - прошептал профессор.
   Когда мисс Фэрфакс проследила, чтобы девочки легли спать и заперли дверь, и пришла к себе в каюту, там её ждал брат.
   - Эстер, что происходит? Почему ты обращаешься к этому полуголому мулату как к старому знакомому?
   - Что с тобой, Дэви? Он был одет.
   - Откуда ты знаешь, что его зовут Сандерс?
   - Так сказал капитан, а он сам подтвердил. Я же тебя предупредила, что готова в него влюбиться. Как же он танцевал!
   - Эстер, ты меня убьёшь своими шутками, - пожаловался профессор, смеясь. - Ты так радостно с ним поздоровалась, что я уже готовился возненавидеть его как кандидата в твои мужья.
   Сестра наслаждалась своей выдумкой.
   - Но все-таки, откуда ты так хорошо его знаешь?
   - Хотела тебя помучить, Дэви, но, так и быть, скажу. Я имела глупость не посмотреть под ноги и споткнулась об канат. Этот матрос поддержал меня. Он производит очень странное впечатление, и я поторопилась от него уйти, но нельзя было не поблагодарить его. Когда он танцевал, он казался решительным и неустрашимым, а в разговоре он мнётся и не знает, что и как сказать. Может, не привык говорить с дамами, а может, слегка тронутый. Вряд ли при найме на корабль матросы проходят экзамен на умственную полноценность.
   - А почему он мулат? - поинтересовался профессор.
   - Какой он мулат? Совсем светлый. Думаю, Тигр назвал его так в шутку.
   - Тигр, мистер Сандерс, мистер Линч, - перечислил брат. - Ты здесь ведёшь светский образ жизни, Эстер. Может, мне тоже завести знакомства? Жаль, что, кроме миссис Барлоу, здесь нет женщин, а если бы в матросы принимали дам, я бы не уходил с палубы.
   - А знаешь, Дэви, - проговорила мисс Фэрфакс после недолгого молчания, - ты был прав: здешние матросы кажутся так и созданными для галер... За исключением родственника нашей дряхлой знакомой и Тигра, ну и, разумеется, кока.
   - Почему это дряхлой? - обиделся профессор. - Она сохранилась не целиком, но всё равно в прекрасном состоянии. Только я тебя умоляю, сестра: не отыскивай ей новых родственников.
  

Глава 31

Шутка, от которой все отказались

   Капитан Линч скрывал смех, когда слушал рассказ недоумевающего Мулата о вечерней встрече с семейством Фэрфакс, и хохотал открыто, когда тот же случай был передан ему в изложении Дика. Он не предполагал, что его шутка вызовет такие потрясающие последствия. Однако утром забавная выдумка показалась ему совсем не забавной. Перед ним как воочию стояло беспомощное лицо друга, пытающегося понять, что происходит и не скрывается ли в забытом прошлом тайна радостных приветствий. Можно ли использовать для шуток несчастного человека, потерявшего память? Но и признаться во всём Мулату тоже не хотелось, потому что тому вряд ли покажется забавным намёк на его высокое происхождение. Вот если бы он выздоровел, то он бы сумел оценить забавную сторону происшествия и тоже посмеялся бы.
   - Вы уже уходите, капитан? - спросил проснувшийся Дик.
   - Да, а у тебя ещё есть время поспать... Только вот что, Тигрёнок. Мне не нравится, что ты потешаешься над моим другом.
   Молодой человек уже закрыл было глаза, чтобы продолжить прерванный сон, но теперь окончательно проснулся. А Хьюго продолжал:
   - Мулата сейчас можно сравнить с человеком, который бродит по свету с завязанными глазами. Но ему ещё хуже, потому что тот слепец знает, что ищет, а он всё забыл. Мы пошутили, посмеялись...
   - Мы подшутили не над ним, а над мисс Фэрфакс, - напомнил Дик, тактично употребив слово "мы".
   - Это правда, но для этой шутки использовали его. А теперь, раз мы закончим с этой забавой, она заглохнет сама собой.
   - Хорошо, капитан, - кротко согласился Дик.
   Когда Мулат заглянул в камбуз поздороваться, Хьюго как бы между делом сказал:
   - Я считаю, что тебе незачем любезничать с этой скучающей леди. Если тебе самому не захочется с ней поговорить, то и не приближайся к ней.
   - А почему, Хьюго? Что случилось? - встревожился одноглазый матрос.
   - Ничего не случилось. Просто я подумал, что тебе не будет интересно отвечать на её вопросы о море, а ничего другого ей у матроса не спросить. Увидишь, что она идёт, - отходи в сторону.
   - Значит, мне надо держаться от неё подальше?
   - Не то что подальше, а просто не стремись попасться ей на глаза.
   Мулат вышел от друга с убеждением, что встречал эту леди и других пассажиров прежде. Но когда и при каких обстоятельствах он, простой матрос, мог иметь дело с семьёй профессора? И почему Хьюго сначала советовал ему не избегать разговоров с мисс Фэрфакс, а теперь настаивает на обратном? И почему убеждал его ничего не говорить о родителях? Нет ли какой тайны в его детстве? Может, узнав, что он не Сандерс, а Бартен, леди всё ему расскажет? Ведь не случайно она с ним заговаривает. Или, наоборот, нельзя открывать ей своё настоящее имя? Вспомнить бы хоть что-нибудь, хоть крошечный кусочек из собственного прошлого!
   Мисс Фэрфакс тоже с самого утра думала о мистере Сандерсе. Если бы вчера она лишь один раз показала коку, что её очень заинтересовал переодетый король, то, возможно, она и сегодня продолжила бы игру, но она при Тигре стала расспрашивать капитана об одноглазом моряке, обращалась с тем же к Линчу, потом разговаривала с самим матросом, да ещё вечером дразнила брата, душевно поздоровавшись со светлокожим "мулатом", а ещё и девочки, узнав, что он чей-то родственник, дружно приветствовали беднягу. Теперь она чувствовала, что устала от этой шутки. Если она перестанет показывать капитану-коку, что матрос её интересует, тому не останется ничего другого, как забыть о своей забаве.
   Френк ничего не знал о выходке кока, но тоже думал о Мулате. Рыжий по-прежнему без сил валялся на своей койке в кубрике, и ему было ещё хуже, чем раньше (и от морской болезни и от табачного дыма), поэтому Френк не мог передать ему наблюдение за капитаном и пойти посоветоваться с товарищами. Он никогда не нуждался в советах, но на море, в чуждой ему обстановке, хотелось услышать мнение бывалых людей. Каким образом они подойдут к стоянке? Как и когда отпускать на берег Линча и нескольких матросов? Как заставить последних вовремя вернуться? Отпустить Линча одного или, как упорно твердит капитан, с другом? Как-то сгоряча он сказал, что готов подарить Линчу его приятеля, лишь бы он убрался с корабля, но теперь его всё больше грызли сомнения и острое нежелание расставаться с Мулатом. Память к нему не вернулась даже при встрече с Хьюго, но Френк предпочёл бы на всякий случай оставить его при себе. Может так произойти, что он всё вспомнит в последний момент и именно тогда, когда его помощь в расшифровке карты будет необходима. Мулат представлялся ему кладовой, содержащей бесценные сокровища, ключ от которой был потерян. А вдруг найдётся? Как же его отпустить?
   - Капитан, вы несколько раз говорили, что будет лучше отпустить на берег Линча вместе с Сандерсом, - обратился он к Акселю.
   - Когда я так говорил? - мрачно спросит тот.
   "У него уже провалы в памяти", - подумал Френк.
   - Вы говорили, что без своего друга Линч может слишком быстро вернуться и корабль не успеет уйти.
   Аксель долго собирался с мыслями, глядя на своего мучителя пустыми, ничего не выражающими глазами.
   - Не помню, но идея хорошая, - наконец заговорил он. - Когда я так говорил?.. Впрочем, неважно. Этот кок не так прост, как рядовой матрос, и, как мне кажется, его запросы выше желания напиться в кабаке и подцепить шлюху. Тигр уйдёт, и он очень быстро заскучает, если с ним не будет его приятеля. Если я давал вам этот совет, чего я не помню, то он правильный. Но только почему мы говорим о Сандерсе? Разве он жив?
   - А что ему сделается? - опешил Френк.
   - Разве он не сломал себе шею в трюме? Или, кажется, его задушили?
   - Упал в трюме и разбил себе голову не он. Сандерс жив и здоров. Это тот матрос, который отплясывал с ножом в руке.
   - А его не зарезали?
   Френку стало душно. Аксель постепенно сходил с ума. Надо беречь его от любого потрясения, пока он не выполнит свою работу. Но как при этом задержать красивую девку? Он собой не владеет, когда её видит. Как же можно её отпустить? Он не привык отказываться от того, что желает получить, а уж её слова оставить без наказания - себя не уважать.
   - Нет, капитан. Он жив и здоров. Что ему сделается? Он спляшет ещё не один танец, - успокаивал он больного.
   "Хорошо бы на виселице", - добавил он про себя.
   - Бейте, мучьте, истязайте, - шептал Аксель, закрывая глаза. - Выламывайте руки, жгите огнём. Я виноват, что не предупредил этих несчастных, позволил им взойти на борт. Но я не допущу, чтобы им причинили вред.
   - Кто вас бьёт и мучает? До вас никто пальцем не дотронулся и не дотронется, выполните только наши условия. А ваши несчастные скоро будут в безопасности на берегу. Кровь нам самим не нужна...
   Френку было очень плохо, но он ещё долго ласково уговаривал капитана успокоиться, чувствуя, что вот-вот упадёт от изнеможения.
   - Значит, этот артист, который так хорошо танцевал, уйдёт вместе с остальными пассажирами? - спросил Аксель.
   - Он не пассажир, а матрос, - возразил Френк.
   - Матрос?.. Мне трудно сосредоточиться. Но какая разница, пассажир или матрос? Он уйдёт? Я не успокоюсь, если вы не отпустите его вместе с остальными... Матрос? Почему матрос?
   "У него новая причуда, - подумал Френк. - Теперь он вбил себе в голову, что Мулат - артист. И ведь его не вразумишь. Теперь он будет считать, что жизнь этого дурака на его совести. Если это с него не сойдёт, то Мулата придётся отпустить вместе с Линчем".
  
   Мисс Фэрфакс привычно провела своих подопечных мимо камбуза, лёгким наклоном головы поздоровавшись с отцом Джейн, но чопорным видом давая понять, что никаких шуток над собой не потерпит. Хьюго заметил приветствие и ответил тем же, но строгости не распознал.
   Когда прогулка заканчивалась, Джейн воскликнула:
   - А вон родственник вашей знакомой, тётя Джейн!
   - Не отвлекайте его, девочки. Пусть занимается своим...
   Однако девочки, не дослушав указание до конца, звонко закричали:
   - Доброе утро, мистер Сандерс!
   Капитан, с которым Эстер лишь любезно поздоровалась, но не вступала в беседу, и Френк, отошедший в сторону, чтобы не бросаться в глаза, одновременно и с одинаковым выражением взглянули сначала на девушек, а потом на растерянного матроса, довольно глупо кивнувшего в ответ.
   Мисс Фэрфакс не оставалось ничего другого, как сделать небольшой крюк, чтобы тоже поздороваться, без крика и очень степенно.
   - Простите, мисс... - неуверенно начал Мулат.
   - Девочки, идите в свою каюту, - тоном, не терпящим возражений, приказала Эстер.
   Джейн и Роза, не получившие удовольствия хоть чуть-чуть постоять возле капитана, рады были бы хотя бы послушать, о чём хочет сказать матрос, но взгляд мисс Фэрфакс был суров и непреклонен.
   - До свидания, мистер Сандерс, - попрощались они с особой любезностью, чтобы вознаградить себя хотя бы этим.
   - Что вы хотели спросить, мистер Сандерс? - осведомилась Эстер тоном, достаточно холодным, чтобы матрос понял неуместность разговоров между ними.
   Она прекрасно понимала, что этот человек удивлён вчерашним радушием, но хотела разом прекратить затянувшуюся шутку.
   Мулат очень боялся услышать что-нибудь нехорошее, но ему мучительно хотелось узнать о себе всё, что возможно, поэтому решился говорить откровенно.
   - Мы встречались с вами раньше, мисс?
   - Едва ли, - сурово ответила женщина. - Я не могу припомнить, что видела вас прежде.
   - Я тоже не могу вспомнить, - признался Мулат. - Но юные леди здороваются со мной, словно меня знают. И вы вчера были так любезны. Я подумал, может, мы знакомы?
   У него был вид человека, тщетно пытающегося что-то понять.
   "Да он слабоумный", - подумала Эстер.
   - Нет, мистер Сандерс.
   - Моя фамилия Бартен, - запинаясь, проговорил Мулат. - Самюэл Бартен.
   Эстер уже не на шутку испугалась, но решила, что на людях этот сумасшедший не набросится на неё с ножом.
   - Буду знать, что вас зовут Сэмюэл Бартен, - охотно согласилась она.
   - Вам это имя ни о чём не говорит?
   - Нет, мистер Бартен.
   - Значит, вы точно меня не знаете?
   - Да нет же, мистер Бартен.
   - Но почему тогда...
   Он замолчал.
   - Вы поддержали меня, когда я споткнулась о канат, - пояснила Эстер, правильно поняв его недоумение. - Я вам очень за это благодарна. А девочки, здороваясь с вами, тоже выражают свою признательность.
   - Спасибо, что объяснили, мисс, - поблагодарил Мулат.
   - До свидания, мистер Бартен.
   - Сандерс. Зовите меня Сандерс.
   - А разве вы не Бартен?
   - Видите ли, мисс, я назвался Сандерсом, потому что ещё не знал своего настоящего имени.
   "Да это умалишённый", - подумала Эстер, жалея, что поддержала шутку капитана Линча и этим привлекла к себе внимание человека, больного психически.
   - Конечно, мистер Сандерс. Это часто бывает, что уже потом узнаёшь своё настоящее имя.
   Во взгляде матроса была боль.
   - Я потерял память, но я не сумасшедший, мисс. Не говорите со мной, как с больным.
   - Вы потеряли память? Как это произошло?
   - Мне рассказали, что на меня напали на улице и сильно ударили по голове. Когда я очнулся, я ничего не помнил.
   - Какой ужас! - воскликнула Эстер.
   - Это ужаснее, чем вы можете себе представить, мисс. Не знать, кто я, где живу. Не знать своё прошлое. Вы и юные леди были так приветливы, что я подумал, не были ли мы знакомы прежде. Но вы всё объяснили, поэтому теперь мне не надо гадать.
   - А что говорят врачи? - спросила женщина, испытывая к несчастному острую жалость.
   - Я не знаю, мисс. Я очнулся не в больнице, а у друзей. К счастью, у меня нашлись друзья, которые помогли мне.
   - Вам очень повезло, мистер...
   - Зовите меня Сандерс. Меня здесь знают только под этим именем.
   - Но как же вы выяснили, как вас зовут по-настоящему?
   - Мне сказал об этом друг. Я его не помню, но он говорит, что он мой старый друг, и я ему верю. Он рассказывает мне о моём прошлом, и теперь мне легче жить.
   - А кто ваш друг? Тоже матрос?
   - Нет, он работает здесь коком.
   "Капитан Линч", - подумала она. И тут её охватило негодование. Как он мог так бессовестно подшутить над несчастным, потерявшим память, растерянным, доверившимся ему человеком? При этом она не учла, что подшутил он не над другом, а над ней.
   - Вам очень повезло, что у вас такой надёжный и добрый друг, - сказала она с лишь одной ей понятным сарказмом.
   - Да, мисс, - с улыбкой подтвердил Мулат. - Он сказал, что я должен пойти с ним на его... судно.
   - Так что через день вы покинете шхуну?
   - Почему через день, мисс? Мы плывём до Египта.
   "А миссис Барлоу говорила, что кок уходит, и противный капитан Йенсен подтвердил её слова, - удивилась Эстер. - Может, отец Джейн раздумал уходить?"
   - Значит, нам и дальше плыть вместе, - сказала она. - Мы тоже плывём до Египта. Рада была с вами познакомиться, мистер... Сандерс. А теперь мне пора идти, а то как бы брату не понадобилась моя помощь.
   - Спасибо, мисс, - поблагодарил Мулат.
   Дик наблюдал за ними издали и, когда Эстер ушла, побежал к отцу.
   - Капитан, мисс Фэрфакс разговаривала с Мулатом. Долго разговаривала. Что теперь будет?
   Хьюго не знал, что теперь будет. Он жалел, что поддался порыву и пошутил. В молодости часто бывало, что, затеяв какое-нибудь весёлое дело, он вскоре убеждался, что всё не так весело, как ожидалось, и теперь, в свои солидные годы, он допустил прежнюю глупость.
   - Ничего страшного, Тигрёнок, - подбодрил он сам себя. - Мулат поговорил с воспитанной леди. Думаю, что это пойдёт ему на пользу.
   - А вдруг она поможет ему вернуть память? - спросил Дик.
   - Она ведь не доктор. Чем она может помочь?
   - У неё брат - профессор.
   - Он изучает всякие мумии, а наш Мулат - совсем наоборот. Надеюсь, что до мумии ему далеко, так что для профессора он не должен быть интересен. Хотя... Кто знает? Может, он что-то понимает и во врачебном деле. А вот и Мулат. Мулат, ты разговаривал с леди?
   - Да, Хьюго, - ответил тот. - Она очень добра. Я сказал ей, что потерял память, и она так участливо меня расспрашивала.
   После беседы с мисс Фэрфакс и особенно от ласкового выражения её глаз он чувствовал умиротворение и спокойствие.
   - Это хорошо, - одобрил Хьюго, не зная, хорошо это или не очень.
   - А они все были любезны, оказывается, всего лишь потому, что я поддержал леди, когда она чуть не упала, - пояснил он.
   - Хорошо, что всё объяснилось, - сказал Дик. - А ты волновался.
   - Да, Тигр, это очень хорошо. Я уж воображал, что мы с ней были когда-то знакомы.
   Хьюго вновь ощутил укол совести. Не надо было впутывать Мулата в эту шутку. Можно было бы то же самое сказать, например, про Задника. Только мисс Фэрфакс ни за что не поверила бы в его высокое происхождение. Ничего, когда к Мулату вернётся память, он сможет понять, что в шутке было кое-что весёлое.
   Мисс Фэрфакс отперла дверь каюты брата.
   - Дэвид! - сразу же окликнула она.
   Это было ново. Обычно она прежде убеждалась, что не отвлечёт его от раздумий, а уж после к нему обращалась. Профессор был удивлён.
   - Что случилось?
   - Ох, извини. Я задумалась. Надеюсь, я не сбила твои мысли?
   - Нет. Они у меня крепкие, устойчивые. Что ты хотела, Эстер?
   - Скажи, Дэви, как лечат потерю памяти?
   - Почему тебя это интересует, сестра? У тебя пропадает память? Ты никогда не отличалась забывчивостью. Попробуй помолиться Тоту, Сохмет и Имхотепу.
   - У меня с памятью всё в порядке. Говори, пожалуйста, серьёзно. Я забочусь не о себе.
   - Может, кок забыл рецепт своих пирогов?
   - О, Изида! Мне сейчас не до пирогов.
   "Хорошо бы тебе было не до кока", - подумал брат.
   - Так как же лечат потерю памяти? Не забывчивость, а полную потерю памяти. Человека ударили по голове, а когда он пришёл в себя, то ничего не помнил, даже своего имени.
   - Ну... Я же не врач, Эстер. У них, наверное, есть какие-то специальные приёмы. Я слышал, что можно до конца жизни так и не обрести память о прошлом. Человек как бы живёт заново. Некоторые полностью теряют прежние навыки. А иногда после сильного потрясения память может вернуться. Не знаю, правда ли, но утверждают, что кто-то всё вспомнил после повторного удара по голове, однако проводить такой опыт опасно. А почему ты этим заинтересовалась? Может, это Тигр забыл, что он матрос?
   - Не Тигр, а тот одноглазый моряк с белыми волосами.
   - Родственник?
   Но Эстер не могла продолжать шутить над несчастным человеком.
   - То-то мне и казалось, что он какой-то странный, - говорила она. - А сегодня выяснилось, что он ничего не помнит из своего прошлого. Хорошо, что у него оказался здесь друг, который ему всё рассказывает. Он хоть знает теперь, кто он и что делал прежде. Но ведь это совсем не то, что знать всё самому. Это как читать книгу о чужой жизни. Вроде, всё знает, но сам ничего этого не пережил. Мне так жалко этого матроса, Дэви!
   Профессор не был жестоким или чёрствым человеком, но он был очень рад, что нашёлся такой несчастный, который отвлёк мысли Эстер от кока. Пусть теперь сестра размышляет над проблемами памяти и забудет о своём прежнем увлечении.
   - Если хочешь, я могу отыскать какое-нибудь подходящее заклинание из тех, что применялись в Древнем Египте, и чуть переделать применительно к этому заболеванию, - предложил он.
   - Дэви, я думаю, что мистер Сандерс не обретёт память, услышав это заклинание, а, в довершение всех бед, потеряет заодно и рассудок. Продолжай свою работу, а я пойду расшифровывать твои иероглифы.
   - Можно тебя попросить больше не запирать меня в каюте, словно мешок с драгоценностями, который вот-вот украдут? Мне, право, стыдно. А миссис Барлоу пусть тебя не тревожит. Она уже привыкла, что я под замком, и не рвётся ко мне.
   - Хорошо. Но всё-таки умей за себя постоять и не слишком-то доверяй этой женщине. Она слишком много болтает и лезет не в своё дело.
   Когда она была уже у двери, брат её окликнул.
   - Эстер, а ты всерьёз решила заняться врачеванием? Наверное, не у одного родственника не всё в порядке с головой.
   Мисс Фэрфакс бросила на него убийственный взгляд.
   - Ты не обижайся, - попросил профессор, - но у многих проблемы именно с головой. У кого-то беда с памятью, у кого-то - с мозгами, а мне вспомнился тот лысый матрос...
   - Который всё время находился рядом с капитаном? - догадалась сестра. - Я его не вижу. А что с ним такое?
   - Это же бросается в глаза.
   Эстер не следила за этим человеком и никак не могла сообразить, что же такое она пропустила, а брат заметил. Вроде, этот матрос не производил впечатления безумного.
   - Да что у него с головой?
   - Облысение, - подсказал профессор. - Это же каждому видно.
   - Дэви!
   - Напрасно ты так легкомысленно относишься к его несчастью. Ты знаешь, что Мария Стюарт была лысой и носила парик? Представь, что у тебя вылезли все волосы. Это же ужасно.
   - Не спорю, - вынуждена была признать Эстер.
   - Так можешь передать этому тяжелобольному... Как его зовут?
   - Откуда мне знать? Я не слышала его имени.
   - Но всё равно можешь передать ему очень лёгкое и доступное древнее средство.
   - Ничего передавать не буду, но охотно выслушаю, а то ты меня напугал своим облысением.
   - К счастью, не моим, - поправил брат, пригладив свои рыжеватые волосы. - Ну так слушай, а если хочешь, запиши. Всего лишь три ингредиента и масло. Итак, берёшь когти борзой собаки, ослиные копыта и цветы финиковой пальмы. Теперь остаётся сварить всё это в масле до полной готовности, растереть и втирать в голову.
   - Жаль, Дэви, что ты не жил во времена Марии Стюарт и не смог дать ей этот простой рецепт, - посетовала Эстер. - Только, боюсь, что после этого ты не смог бы облагодетельствовать какого-нибудь другого страдальца. Тебя бы попросту казнили.
  

Глава 32

Всем сегодня невесело

   Волнение усилилось весьма ощутимо для тех, кто страдал морской болезнью, и совсем незначительно - для людей, к ней нечувствительных. Рыжий молил о смерти, а его соседи по кубрику покатывались со смеху. Мореход не издевался над страдающим приятелем, но где-то в самой глубине души испытывал удовольствие, а Мартин, вначале сочувственно относившийся к страдальцу, потому что помнил о собственных давних мучениях, теперь хоть и помалкивал, но считал, что бедственное положение Рыжего неприлично затянулось.
   - Плыть пассажиром хорошо только в первые дни, - сказал он. - А сейчас я бы с удовольствием поработал.
   - Сдавай, Март, не отвлекайся, - поторопил его Мореход. - Тебе не работать хочется, а двигаться. Если бы мы не сидели в этом вонючем кубрике, не высовываясь, ты бы не мечтал бегать по указке мистера Митчелла. Но ничего, завтра всё кончится, и мы выйдем на волю.
   - А ты не знаешь, Френк отправит Мулата вместе с Линчем? - спросил Мартин. - Вроде, он хотел, но не решил окончательно.
   - Не знаю. По мне, так пусть уходит. Нам же лучше. Не надо будет потом думать, что с ним делать. Он хороший парень, и я не желаю ему зла.
   Прежде Мореход с удовольствием поменялся бы с одноглазым матросом местами и покинул Френка, но теперь сомневался. Всеобщее настроение передалось и ему. Карта существовала, пусть и не на бумаге, а в виде татуировки, и мистер Паркер мог оказаться прав, утверждая, что на ней указаны сокровища. Возможно, они неправильно отгадали знаки, но очень скоро, когда лишние люди уйдут с судна, появится возможность вновь над ними подумать. Однако, если Филин не выкалывал никаких знаков и они приняли за таковые случайные линии, шрамы и отметины...
   - Март, а вдруг мы ошибаемся? - спросил он.
   - В чём?
   Мореход побоялся высказать последнюю мысль вслух и смягчил опасное предположение.
   - Вдруг мы не так поняли знаки? Может, мы не нашли нужных.
   - Это было бы скверно. После стольких трудов оказаться в дураках... Не хочется о таком думать.
   Мореходу тоже не хотелось, но мысли наползали сами, одна страшнее другой. Рыжий валялся на своей койке и не вставал, поэтому некому было принести известия, что же делается на судне. Но, очевидно, ничего такого, что требовало бы срочного совещания, не происходило, иначе Салли, переодевшись в мужское платье, сумел бы пробраться к кубрику и шепнуть, когда и где будет общий сбор. Френк был против таких перевоплощений, потому что и мистер Митчелл мог заметить неизвестного ему матроса и тем самым навлечь на себя беду, и матросы заинтересовались бы, что это за неведомая им личность прошла на бак, поэтому послал бы своего друга лишь в критическом случае. А раз Салли не появлялся, значит, никаких неожиданных событий не произошло и жизнь на шхуне продолжается своим порядком. Только всё равно чувствуешь себя очень неуютно, когда нет связи с сообщниками. У Мулата, к сожалению, ни о чём не спросишь, иначе можно его встревожить. Ясно одно, что Френк, оставшийся без напарника, еле держится. Мореход хорошо представлял, каково это весь день караулить больного, полубезумного, припадочного капитана, которому может взбрести в голову любая идея, да ещё стараться не привлекать ничьего внимания к этой слежке, а ночью, когда, вроде, можно чуть расслабиться, не давать себе уснуть, чтобы потом не раскаиваться. А если Френк при этом мучается от морской болезни, пусть и не так сильно, как Рыжий, то страшно представить, что он сделает, если клад не будет найден. Всю вину за свои страдания он возложит на него, Морехода. И что тогда? Его труп даже не будут зарывать, как зарыли Одина... живого. Его прошиб пот, едва он представил, как обозлённые неудачей подельники забрасывают землей его самого, но не в бессознательном состоянии, а в полном рассудке. Наверное, теперь, когда карта у Френка в руках, за ним не будет надзора, как прежде. Он мог бы на стоянке незаметно для всех прыгнуть за борт, доплыть до берега и скрыться. Но клад! Вдруг они верно растолковали знаки, и остаётся лишь забрать сокровища? А не растолковали сейчас, то растолкуют за время пути к той земле. Получить свою долю и зажить богатым человеком! Мечта всей его жизни. Не может быть, чтобы Френк обманул их всех и забрал сокровища себе. Их трое: он, Март и Рыжий, - а считая с Китти, - четверо. Френк же или один, или, что вернее, вдвоём с Салли. Если быть настороже, то двоим не одолеть троих-четверых. Потом, когда станет яснее, чего добивается Френк, надо будет предупредить об опасности остальных и держаться сообща.
   Мореход не успокоился, но понял, что убежать и отказаться от надежд на клад, не решится.
   Мартину надоело смотреть на идиотскую улыбку приятеля.
   - О чём задумался, Мореход?
   - О кладе.
   - Ты боишься? - прямо спросил Мартин.
   - Немного, - признался тот. - По-моему, Френк слишком уверен, что мы правильно разгадали знаки. А что если мы по ним не найдём сокровища?
   Мартин засмеялся.
   - Как бы тогда тебе не пришёл конец, - предположил он. - Я привык к тебе, но оказаться перед пустой ямой, когда рассчитываешь, что она полна золота, было бы обидно. Её могут не оставить без содержимого.
   Мореход сам этого опасался.
   - Но яма будет пустой и в том случае, если мы вынем из неё сокровища, - шепотом намекнул он. - Она будет достаточно велика.
   Мартин перестал смеяться.
   - Ты полагаешь...
   - Не знаю. Не уверен. Но опасаюсь.
   Он не думал, что их могут убить именно там, на месте, ведь они были необходимы для того, чтобы следить за командой вместо мистера Митчелла, но до самого конца они могут не доплыть.
   - Этого всегда надо опасаться, - согласился Мартин тоже еле слышно. - А Рыжий?
   - Он вообще присоединился к нам в самом конце. Он не перенёс того, что перенесли мы.
   Мартин с усмешкой взглянул на койку, где тихо стонал больной.
   - Он перенёс больше, чем мы с тобой и с Салли, - возразил он. - Если он так и не привыкнет к морю, то по сравнению с нами он будет настоящим мучеником.
   - Полагаю, что Френк этого не оценит. Представляешь, каково ему бессменно торчать возле капитана?
   - Потом, когда Рыжему полегчает, можно будет с ним поговорить, - решил Мартин. - Не совсем поговорить, а слегка намекнуть, дать понять. Но нам с тобой, Мореход, надо держаться вместе. И всё-таки я надеюсь, что Френк будет честен.
   - Всегда надо быть готовым к худшему.
   - Это точно.
   - И ещё, Март. Надо будет всё оставшееся время сидеть над картой и искать другие знаки, кроме тех, что мы уже нашли. Может, нам удастся их обнаружить и растолковать. Меня и тогда брало сомнение, что мы так сразу, сходу всё разгадали. Какой смысл в тайных знаках, если их так легко распознать?
   - Легко, если знать, что разгадываешь, - напомнил Мартин. - Этот Филин наколол их мальчишке, поэтому мог сделать их заметными в расчёте, что тот о них догадается.
   - Тогда он мог бы сразу ему о них рассказать, - возразил Мореход. - Смог бы он, смогли мы, смогли бы и другие. Возможно, нам просто повезло с первого раза заметить то, что нужно, но лучше использовать оставшееся время с умом и продолжать думать.
   - Наверняка Френк так и сделает. Только бы поскорее избавиться от всех этих людей.
   "И от капитана Линча", - подумал Мореход. Из всех лишних людей лично ему был опасен только он. Сначала бывший Палтус очень боялся, что каким-то образом Линч увидит его, узнает ожившего мертвеца и будет выяснять, почему человек захотел считаться погибшим. Едва ли ему известна правда о похищенных бриллиантах, но при виде чудесного воскрешения из мёртвых он может понять, кто вор. Сейчас грешная душа Морехода успокоилась, потому что кок не делал попыток спуститься в кубрик и выяснить, что это за два больных матроса получают пищу, не появляясь на палубе. А завтра о Линче и вовсе можно будет забыть.
   - Не заметил, как я подменил карту? - спросил очень довольный Мартин. - Меньше отвлекайся на всякую чепуху, когда идёт игра. Всему своё время.
  
   Время, долгожданное время, когда можно будет не думать о Линче, Тигре и мистере Митчелле, приближалось, но Френк всё больше волновался. Он уже договорился с Салли, каким способом они задержат пассажиров на борту, однако ещё не знал, как не убить этим больного капитана. При других обстоятельствах он бы очень быстро нашёл выход, но сейчас голова горела и разламывалась от боли, пустой желудок рвался наружу, в глазах всё плыло, а мозг был словно окутан мягкой ватой и отказывался работать. Проклятый капитан упорно не желал дать отдых ни себе, ни ему и своим присутствием на палубе охранял навязанных ему ни о чём не подозревающих людей. Френк удивлялся уже не его ужасным припадкам и удушью, а тому, что он ещё жив. Какой волей нужно обладать, чтобы заставлять себя, больного, держаться на ногах и не упасть от полного истощения сил! Френк его ненавидел за собственные страдания, но уважал и восхищался его мужеством.
   Однако этот непреклонный человек медленно сходил с ума. Ночью он неожиданно сказал:
   - Спрячьте нож, Френк.
   - У меня в руках нет ножа, - ответил тот.
   Френк был совершенно измучен и не мог ни удивляться, ни ужасаться.
   - Он у вас слишком близко, - тусклым от усталости голосом объяснил Аксель. - Вам ничего не стоит выхватить его и перерезать мне горло.
   Его мучитель не нашёл в себе силы вновь ласково убеждать его в абсурдности такого опасения.
   - Я встану от вас подальше, - только и проговорил он.
   - Куда вы?! Не приближайтесь к Линчу и Брайтону! - всполошился больной, уставившись на Френка дикими воспалёнными глазами.
   - Они ночуют вон там, - изнемогал надзиратель. - Это в другой стороне.
   - Разве? - засомневался Аксель, с подозрением присматриваясь к нему. - Я не знал.
   - Вы их сами туда поместили.
   - Неужели?.. Сам?.. Но ведь я во всём подчиняюсь вам... Неужели я что-то сделал сам? Не может быть. Наверное, это был ваш приказ. А что вы замышляли, когда это приказывали? Вы ничего не делаете просто так. Вы собирались их убить?
   - Не собирался. Они оба сойдут на берег. Живыми!
   - А где мой помощник? Вы убили его?
   - Он у себя в каюте. Живой! И к нему никто пройти не может.
   - Мне кажется, что я выздоравливаю, - сообщил Аксель после долгого молчания. - Сегодня меня совсем не мучило удушье.
   Френк, которому пришлось нелегко, когда он пару часов назад хлопотал над задыхающимся капитаном, промолчал.
   - А знаете, как я этого добиваюсь? - с гордостью тяжелобольного спросил Аксель.
   Френку это было совсем не интересно, но он должен был что-то ответить.
   - Как?
   - Меня постоянно мучают видения. Передо мной, как живые, встают мёртвые.
   "Как живые, - провернулось в затуманенном мозгу Френка. - Мёртвые встают, как живые. Мёртвые... Живые..."
   Он вздрогнул и сделал несколько шагов, чтобы отогнать сон.
   - А я стал прогонять этих убитых, - доносился до него голос капитана. - Сначала было трудно, но потом я этому научился. Нужно лишь не расслабляться, чтобы какое-нибудь окровавленное тело не подошло ближе и не встало перед самыми глазами. Едва я его вижу, мне становится плохо. Так и кажется, что это всё наяву. Если бы какой-нибудь матрос сорвался вниз и разбился, я бы, наверное, тут же умер.
   - Здесь все матросы, кроме Тигра, - мои люди, поэтому не считайте себя повинным в случайной смерти кого-то из них. Бывает всякое, поэтому не терзайте себя напрасно. Когда ваши поднадзорные уйдут, вам не надо будет беспокоиться ни об одной живой душе, за исключением, конечно, вашей сестры. Но, пока вы послушны, она в безопасности.
   - И моего дяди?
   - Его здесь нет, поэтому его я не имею в виду. О нём пойдёт речь, когда вы выполните наши требования.
   В таких разговорах прошла часть ночи, и Френк был счастлив, когда Аксель замолчал, но оказалось, что стало ещё хуже, потому что теперь его ничто не отвлекало от собственных мучений, желания спать и боли в отёкших ногах. Мог ли он в таком состоянии придумать, как подготовить капитана к известию, что пассажиры остаются на борту? Ему сейчас так плохо, что Салли старается реже попадаться ему на глаза, а когда появляется на палубе, то лишь взглядом спрашивает, нет ли каких распоряжений.
  
   Всем сегодня было невесело. Капитан Линч вновь думал о Дике. Парень не заговаривал о своём желании остаться на шхуне, был бодр и не казался печальным из-за предстоящей разлуки. Может, он только притворяется?
   - Мулат, ты видишь Тигра чаще меня. Каким он тебе кажется? - спросил он зашедшего друга.
   - Он мне нравится. Я его не помню, но он мне всегда казался хорошим малым.
   - Поэтому ты от него и улепётывал?
   Мулат был верен друзьям и не говорил всей правды.
   - Откуда я знал, что он не хочет мне зла? Он вёл себя очень подозрительно, словно меня выслеживал.
   - Фред! - воскликнул Хьюго.
   Он ещё не рассказывал другу об этом немце, но совершенно неожиданно решил испробовать это имя. Вдруг оно вызовет у Мулата воспоминания?
   - Френк? - переспросил матрос.
   - Нет, Фред. Фридрих Шульц.
   - О таком меня ещё никто не спрашивал.
   - А кто, кроме меня, мог тебя о нём спросить? Но я о Дике. Он не кажется тебе чем-то озабоченным, может быть, грустным?
   - Вроде, нет. Он весёлый парень и любит посмеяться.
   Такой ответ не мог понравиться Хьюго, но признаваться в своих огорчениях он не стал.
   - Рыжий всё болен? - спросил он.
   - Ему ещё хуже. Лежит и стонет.
   - А те два больных матроса?
   Мулат отвёл глаза.
   - Болеют.
   - Да что с ними такое?
   - Не знаю, ведь я не доктор.
   "Если Хьюго плывёт до Египта, то как быть Марту и Мореходу?" - подумал Мулат, который плохо усвоил даже то, о чём ему рассказали, и ничего не подозревал о настоящих намерениях своих "друзей". Но он сделал то, что делал всю жизнь, то есть доверился им полностью и жил по их указке, не задумываясь ни о чём, кроме своего несчастья. По какой-то причине они не желали иметь дело с Хьюго и Тигром, но самого его всё больше тянуло именно к этим двум людям. Может быть, дело было в том, что кок подробно рассказывал ему о его прошлом, а не отговаривался тем, что потерявшему память человеку о многом, а по сути, ни о чём, нельзя рассказывать.
   - Что-то ты мямлишь, дружище, - заметил Хьюго. - Они тебе друзья или не совсем?
   - Друзья, поверь мне. Они очень много для меня сделали. Я им благодарен. Не знаю, что бы со мной было, если бы не они.
   - Тебе наконец-то стало везти, Мулат, - с удивлением проговорил Хьюго. - Вряд ли у меня нашлись бы друзья, если бы со мной произошло несчастье в Лондоне. И здесь у тебя снова друзья. Просто чудеса!
   Мулат поспешил сменить тему.
   - Та леди опять со мной разговаривала. Девушек с ней не было, потому что они вновь неважно себя почувствовали.
   - Да, я обратил внимание, что она одна.
   - Поэтому, наверное, она и заговорила со мной, ведь скучно гулять одной. С ней очень приятно, Хьюго.
   - О чём вы говорите?
   Мулат задумался.
   - Получается так, что говорю в основном я, а она слушает. Мне казалось, что говорим мы оба, а теперь понимаю, что она только спрашивает.
   - Не сболтни лишнего.
   - Нет, я осторожен. У нас и времени особенно не было, ведь она очень занята.
   - Чем?
   - Помогает брату. Она сказала, что к некоторым память возвращается после какого-нибудь потрясения, но я не представляю, как мне его себе устроить.
   Хьюго засмеялся.
   - Мулат, ты мне друг, но даже ради тебя я не стану прыгать за борт, когда там плавает акула.
   - А зачем?
   - Чтобы тебя потрясти. То есть, устроить тебе потрясение. Надеюсь, ты бы взволновался от такого зрелища?
   - Не знаю, - в раздумье признался матрос. - Наверное, не успел бы. Может, потом... Здесь не до волнений. Не стану же я стоять и потрясаться, когда тебя надо срочно спасать.
   Хьюго долго смотрел на друга.
   - Доберёмся до Египта, сойдём с этой шхуны и поедем ко мне на "Француза", - сказал он. - Там тебе понравится, вот увидишь. А может быть, к тебе постепенно вернётся память. Тогда ты мне расскажешь, что же с тобой произошло.
   - Я буду у тебя матросом, Хьюго.
   - Это уж как захочешь.
   Когда Мулат ушёл, капитан Линч сначала с тёплым чувством думал о нём, а потом вернулся к своим печальным сомнениям по поводу поведения Дика. Неужели парень так легко его покинет?
  
   Профессор Фэрфакс не был обременён столь сложными проблемами, но состояние его духа можно было охарактеризовать как смятение. Он затаился в своей каюте и делал вид, что очень занят, но не мог до конца сосредоточиться даже на личности Аменхотепа 1У, который неизменно выручал его в трудные минуты жизни. И дело было не в ком ином, как в Эстер. Узнав, что девочки плохо себя чувствуют и не выйдут на прогулку, он решил воспользоваться своей свободой (ведь его не заперли в каюте), проявить заботу мудрого брата о неразумной сестре и посмотреть, не воспользуется ли она благоприятным случаем, чтобы поговорить с ненавистным ему коком. Он издали наблюдал, как она поздоровалась с капитаном, любезно переговорила с миссис Барлоу, оказавшейся у неё на дороге, помедлила, словно сомневаясь, идти ли ей к камбузу, а потом спокойной походкой, чуть неуверенной из-за качки, пошла по своему привычному маршруту.
   У Эстер ещё не утихло негодование на капитана Линча, сделавшего объектом шутки своего несчастного друга, поэтому она хоть и не изменила обычного места прогулки, но, проходя мимо камбуза, не наклонила голову, здороваясь с его хозяином, и даже отвернулась, чем озадачила Хьюго, впрочем, ненадолго. Она не предполагала искать встреч с одноглазым матросом, но часто бывает, что происходит как раз то, чего не ждёшь: он случайно оказался у неё на пути. Разве можно было после вчерашней беседы просто поздороваться и пройти мимо?
   Профессор Фэрфакс с удовольствием убедился, что сестра не виделась с коком, а, вместо того чтобы ходить взад и вперёд мимо камбуза, остановилась поговорить с родственником их домашней мумии, к которому почувствовала сострадание. Он не пошёл сразу же к себе, а решил подождать Эстер и расспросить о мистере Сандерсе, показав ей, что и он наделён добрым сердцем. Он был очень рад, что она не общалась с коком, поэтому готов был принять участие в любом из этих матросов с обликом висельников, которого она сочла бы достойным жалости.
   Мисс Фэрфакс увидела брата, стоявшего на юте, и сейчас же вообразила, что он будет упрекать её за разговор с мистером Бартеном-Сандерсом, но не была готова отделаться шутками, а потому применила самый надёжный приём защиты и первая напала на великого египтолога.
   - Мне придётся серьёзно поговорить с тобой, Дэвид, - строго начала она и сейчас же с приветливой улыбкой поздоровалась с проходившим мимо мистером Митчеллом.
   - Что случилось? - спросил профессор, всё ещё пребывая в благодушном настроении.
   Эстер повернулась к нему, и её улыбка сейчас же сменилась гневно сжатыми губами.
   -Что это значит, Дэвид? Что за слухи до меня доходят? Ты влюблён в горничную?
   Профессор испуганно заморгал.
   - О, Изида! Что ты говоришь?!
   - Изида тебе ничего не говорит, а говорю я, - продолжала атаку Эстер, делая вид, что верит в то, в чём обвиняет брата. - Недаром я удивилась, что вчера ты попросил не запирать дверь в твою каюту. Так вот в чём дело! Оказывается, ты рассчитывал любезничать с миссис Барлоу, пока мы с девочками гуляем!
   - Эстер, я...
   - Не оправдывайся, Дэвид! И не подумай, что я против того, чтобы ты женился второй раз. Но надо выбирать себе женщину достойную, которая была бы тебе помощницей или хотя бы не позорила всех нас своими манерами.
   - Да я...
   - У меня в голове не укладывается, как ты мог увлечься такой особой! Чем она околдовала тебя?
   - Честное слово, Эстер, я...
   - Иди в каюту, Дэвид, и не надейся, что во время прогулок я буду оставлять тебя на растерзание миссис Барлоу. Или гуляй с нами, или оставайся под замком! Ты не мешок с драгоценностями, как тебе кажется, но для неё ты мешок с деньгами. Если ты желаешь ещё погулять, то я составлю тебе компанию.
   - Нет, но я...
   - Тогда немедленно иди в каюту и не вздумай даже взглянуть на свою красавицу!
   Перепугав профессора, Эстер решила, что теперь он долго не решится заговорить о её слишком частых встречах с мистером Бартеном. У себя в каюте, раскладывая в нужном порядке рукопись брата, она даже рассмеялась, вспоминая ужас и растерянность Дэвида. Но вскоре она перестала даже улыбаться. Она задумалась о несчастье, приключившемся с одноглазым матросом, и вновь пришла в негодование от недостойной шутки капитана Линча.
  

Глава 33

На стоянке

   Когда "Александрия" стала на якорь, у Френка откуда-то появились новые силы. Предстояло выдержать ещё один день, даже не целый день, а меньше, и тогда, если Рыжий так и не сможет встать, его сменят Мартин и Мореход. Но какие же это будут трудные полдня! Только бы ветер не переменился и позволил в нужный момент спокойно покинуть этот берег! Он прежде об этом не думал, полагая, что пристать и отчалить для судна так же просто, как дилижансу - прибыть и отбыть, но капитан высказал опасение, что их планам может помешать такое явление, как противный ветер, и теперь время от времени Френк со страхом пытался определить, в какую сторону он дует.
   Была ночь, и пассажиры спали в своих каютах, не зная, что судно уже у берега. Утром миссис Барлоу сообщила им эту радостную весть.
   - Наконец-то молодые мисс смогут походить по твёрдой земле, - говорила она сестре профессора. - Они, бедняжки, не так уж плохо переносят море. Наверное, скоро они к нему совсем привыкнут, но прогулка принесёт им большую пользу. А вы, мисс, совсем не ощущаете качки. Я очень боялась, что буду мучиться от морской болезни, ведь мой бедный Адам всегда утверждал, что у меня хрупкое здоровье, но я ни разу не почувствовала дурноты.
   Эстер всегда была вежлива с горничной, но после вчерашней отповеди брату, когда она была вынуждена использовать её в качестве предполагаемого сосредоточения его интересов, совестливая женщина чувствовала вину перед ней и слушала её болтовню снисходительно и терпеливо.
   - Он вообще считал меня существом не от мира сего. Так и говорил: "Мне кажется, дорогая, что стоит на тебя только дунуть, и ты улетишь. Как я боюсь за тебя!"
   Эстер невольно окинула мужеподобную миссис Барлоу оценивающим взглядом и подумала: "От дуновения ты точно не улетишь. Ты устоишь на ногах даже при страшном ураганном ветре. А если тебя переодеть в мужское платье, то все решат, что ты мужчина не из слабых". Она сейчас же вспомнила, что эта женщина напомнила Дэвиду статуэтку раба из захоронения, и еле сдержала улыбку.
   - Если бы мой Адам был жив! - вздохнула горничная. - Разве позволил бы он мне работать? А ваш братец, мисс, уже встал? Вам ведь лучше не задерживаться, если вы собираетесь погулять на берегу.
   Мисс Фэрфакс вновь подумала, что вчера она поступила дурно, обвинив брата в интересе к миссис Барлоу. Как бы ни была она кокетлива, жеманна и болтлива, что бы ни выдумывала об особенном отношении Эстер к коку, но нельзя же становиться с ней на одну доску и отвечать ей тем же. Начав себя винить, она уже не могла остановиться. "Вчера я вела себя намного хуже, чем она, - размышляла кающаяся женщина. - Она не понимает, что нехорошо передавать свои неправильно понятые наблюдения другим. Откуда ей знать, что я гуляю мимо камбуза только для того, чтобы кок мог видеть свою дочь? Она сделала вывод, что меня привлекает этот интересный мужчина, и принялась докладывать об этом Дэвиду. Нехорошо, но понять её можно. А я? Прекрасно знаю, что брат в неё не влюблён и никогда не влюбится в подобную женщину, а сказала, что мне доложили об их романе. И я ещё осуждала капитана Линча за его глупую шутку!" Эстер невольно улыбнулась, вспоминая, как это происходило: чудесно исполненный дикарский танец, громкий шёпот кока, бесовский огонёк в его чёрных глазах, общая интригующая обстановка.
   - Да, миссис Барлоу, вы правы. Сейчас я посмотрю, встал ли он, и пройду к девочкам, - сказала она.
  
   Хьюго проснулся, когда прекратилась качка. Потом зазвенела якорная цепь. "Дик уйдёт, и я останусь один, - кольнула горькая мысль. - И как же он охотно уходит! А я-то воображал, что он выискивает способы остаться! Ясно, что он возвращается домой, к близким людям, но всё-таки обидно, что он не просит меня отказаться от моего решения. Но зато у меня есть Мулат. Это большое утешение". Однако печаль не проходила.
   - Мы причалили, капитан? - спросил Дик.
   - Да. Ты помнишь, где должен ждать прихода "Француза"?
   - Конечно, капитан.
   - К Джо не заходи.
   - Мы уже договорились, капитан. Вы сами расскажете ему о его Акселе.
   - Мы придём к нему вместе... вместе с тобой, а не с Акселем. Никуда не заезжай по пути, как бы тебя ни тянуло попутешествовать по суше... Не заводи знакомств с сомнительными людьми. Да и с несомнительными тоже держись настороже.
   - Ясно, капитан.
   - Не пей. Человеку, который пьёт мало и редко, очень легко потерять над собой контроль. Обычно ты был в кабаках со мной или с ребятами, поэтому ты был под присмотром.
   - Скорее я присматривал, а не за мной.
   - Что?!
   - За ребятами, а не за вами. Они пили гораздо больше, чем я.
   - Это неважно. Всё равно они бы не забыли забрать тебя назад на люггер, если бы ты не сумел соблюсти меру. И кстати! Когда вы на "Французе" придёте на стоянку, не вздумайте вместе с мистером Диксоном сойти на берег!
   Молодой человек засмеялся.
   - Нет, капитан.
   - Так вот, сейчас ты будешь один. К тебе может подсесть какой-нибудь проходимец и незаметно тебя напоить, чтобы обобрать.
   - Я буду бдителен, капитан.
   - Денег тебе должно хватить... Возьми-ка на всякий случай ещё, но спрячь в другое место. Если у тебя стянут кошелёк, то у тебя останется аварийный запас.
   - Ничего у меня не стянут.
   - От этого не убережёшься. Ты не привык о себе заботиться. Да и как ты мог этому научиться, если ты никогда не оставался один? На люггере выполнял указания, на берегу всё время со мной или с ребятами...
   - Капитан, если вы так за меня волнуетесь, то не лучше ли мне остаться? - осторожно спросил Дик. - Я не представляю, как смогу в одиночку добраться до люггера. Я же потеряюсь, меня подпоят, обворуют или напрямую ограбят...
   Печаль Хьюго развеялась, и он рассмеялся.
   - Нет, Тигрёнок, ты уйдёшь. Надеюсь, что ты достаточно разумен, чтобы благополучно добраться до места.
   Молодой матрос спорить не стал, понимая бесполезность уговоров.
   - Да, ещё одно, очень важное, - вспомнил Хьюго. - Следи за своей речью. Ты выражаешься не так, как принято в хорошем обществе.
   - Я ведь не говорю то, что говорит Херувимчик, - возразил Дик.
   - Если бы ты повторял за ним, я бы ни за что не стал брать тебя с собой. И отпустить тебя одного на люггер тогда не смог бы, ведь стоило бы тебе открыть рот, чтобы узнать, когда отходит дилижанс, как тебя сразу бы поколотили за оскорбление. Но всё равно ты выражаешься нехорошо. Не бери пример с меня. Когда я был в твоём возрасте, я придумывал всякие выражения подлиннее и посложнее, чтобы выделиться среди приятелей. Мы на "Эдеме" вообще соревновались во всяких выкрутасах. Но и то я могу проследить, чтобы не сказать лишнего, где не надо. А ты, дружок, как попугай, повторяешь за мной всё, что ни услышишь. Отвыкай от этой манеры. Ты очень молод, у тебя впереди вся жизнь. Зачем тебе своей речью лишать себя возможности общаться с воспитанными людьми? Представь себе, что тебе понравилась девушка вроде моей Джейн или её подружки и у тебя есть возможность с ней заговорить. И что? Не успеешь ты сказать и десятка слов, как она поспешит уйти.
   - Но ведь я не совсем ругаюсь, - оправдывался Дик. - Разве я говорю что-то неприличное?
   - Всё равно ссылки на чертей и дьяволов, на глотки и преисподнюю, где жарятся предки твоих собеседников, предварительно протянутых под килем...
   Оба принялись хохотать.
   - Да ещё всё это так громко! - продолжал нравоучения Хьюго. - Отвыкай от этой манеры, Тигрёнок.
   - Отвыкну, капитан.
   - Если придётся останавливаться в гостинице, то выбирай приличную, тихую, но скромную, где останавливаются люди небогатые и простые. Там ты не будешь выделяться.
   - Капитан, а ведь я был прав, когда отказывался от сундука, - напомнил Дик. - Как бы я один с ним таскался? Мне пришлось бы оставить его вам, а вы бы с Мулатом волокли его из Египта.
   - Не мы бы его волокли, а судно, на которое мы сядем. Но, согласен, всё вышло к лучшему. Впрочем, мы могли бы оставить его на память Бочке или Заднику. Они бы его с наслаждением пропили.
  
   Капитан Йенсен, чувствуя тяжёлый взгляд спрятавшегося неподалёку Френка, отдавал распоряжения своему помощнику.
   - Раз мне в первый же рейс навязали пассажиров, - желчно говорил он, хмуро глядя на друга, - то мы должны позаботиться об их удобствах. Вам придётся закупить свежих продуктов для следующего перехода. Думаю, что вы сумеете справиться со своей задачей. Овощи, фрукты, мясо, куры в клетках... Надеюсь, мне не надо вас учить.
   - Да, капитан, - официальным тоном подтвердил мистер Митчелл.
   - Могу я рассчитывать, что вы не кинетесь на первые попавшиеся продукты, а выберете лучшие?
   - Да, капитан.
   Тон мистера Митчелла был по-прежнему холодным, но глаза против воли выражали недоумение и озадаченность переменой в Акселе.
   - После завтрака и отправитесь. Конечно, если вы сумеете съесть то, что приготовит кок.
   - Да, капитан.
   - Надеюсь, мне не придётся раскаиваться, что я дал вам это поручение.
   - Я тоже на это надеюсь. - На этот раз в голосе мистера Митчелла чувствовалась обида.
   - Так идите и готовьтесь к выходу.
   Аксель проводил друга глазами, мысленно прощаясь с ним, и сразу же принял прежний желчный и недовольный вид.
   - Теперь идите к коку, - приказал Френк.
   Капитан вошёл в камбуз.
   - После завтрака пассажиры сойдут на берег, Линч, - сообщил он. - Часть матросов я тоже отпущу. Наверное, вам хочется проводить Брайтона, поэтому отправляйтесь вместе с ними. У вас будет четыре часа. Попрощайтесь со своим молодым другом и прогуляйтесь вместе с Сандерсом. Я решил отпустить его вместе с вами, ведь вы, кажется, сдружились.
   Хьюго не ожидал от гадёныша такой любезности.
   - Вы никуда не годный кок, Линч, - неприязненно проговорил Аксель, словно спеша исправить благоприятное впечатление от прежних слов, - но вы кажетесь благоразумным человеком. В отличие от Сандерса. Он прекрасный матрос, но представляется мне человеком, способным совершить любую глупость.
   "Метко замечено про Мулата", - с удивлением подумал Хьюго.
   - Именно поэтому я и отправляю вас вместе. Через четыре часа доставьте его обратно в его естественном виде, не слишком пьяным и не избитым.
   - Есть, сэр, - ответил Хьюго, уже не делая ударения на последнем слове.
   - Идите сразу после завтрака.
   Аксель вышел, а капитан Линч долго стоял в полном недоумении. Щенок лишь вскользь упомянул, что он никуда не годный кок, а в остальном говорил уважительно, не заикнулся о том, что и ему надо бы уйти заодно с Диком, отпускает вместе с ним Мулата. Очень странно. Может, он смирился с его присутствием на своей шхуне? Однако четыре часа - это не так уж много. За это время надо найти Дику судно, идущее в Англию, посадить его туда, дать последние наставления... Как же тревожно отпускать его одного!
  
   У Акселя словно гора с плеч свалилась, когда его милый дорогой Щеглёнок спустился на пристань и зашагал прочь. Одна человеческая жизнь спасена! Потом на берег сошли Линч, Брайтон, Сандерс и пять матросов во главе с Бочкой. Аксель не сказал Дику прощального слова, даже слегка отвернулся, когда он проходил мимо, но всем сердцем желал ему удачи. И ему, и Линчу, и Сандерсу. Было что-то в одноглазом моряке особенное, отделяющее его от Френка с подельщиками, хотя он и считался их другом. Лучше ошибиться и принять мерзавца за порядочного человека, чем наоборот. Сандерса, разумеется, нельзя было принять за святого, но он казался непричастным к делам своих приятелей и очень доверчивым. Так пусть и он покинет шхуну.
   Оставалось лишь дождаться ухода пассажиров. Время шло, а они не появлялись, и капитан начал тревожиться и с подозрением поглядывать на Френка.
   - Я не пойму, почему они так долго копаются, - сказал тот. - Наверное, женщины наряжаются. Они не способны собраться быстро.
   Аксель продолжал пристально на него смотреть.
   - Я-то здесь при чём? Я не отходил от вас, не приближался к ним. Неужели вы думаете, что я их зарезал?
   Аксель почувствовал, как душу леденит страх, и схватился за сердце. Этого как раз больше всего и боялся Френк.
   - Да успокойтесь вы! - попытался он воззвать к рассудку больного. - Сейчас принарядятся и выйдут. Наверняка они думают, что раз они в чужой стране, то надо появиться в полном параде... Тебе лучше?
   Вопрос был обращён не к капитану, с которым Френк обращался нарочито вежливо и уважительно, а к бледному изнурённому Рыжему, появившемуся на палубе.
   - Чуть лучше. Я умирал, а сейчас немного ожил.
   - Сходи к миссис Барлоу и узнай, почему не выходят пассажиры. Капитан уже волнуется. Я, кстати, тоже.
   Рыжий повернулся было, чтобы отправиться выполнять приказ, но остановился.
   - Ребята просили узнать, можно ли им выйти из кубрика, - сообщил он, не обращая внимания на капитана.
   Френк подумал.
   - Нет, пусть ждут. Линч может оказаться поблизости и заметить их. Вдруг он так же зорок, как Мореход? Что ты встал и ни с места? Бочка с ребятами вот-вот вернутся, и надо будет уходить. Пусть миссис Барлоу поторопит пассажиров.
   Обратно Рыжий пришёл не один, а с мисс Фэрфакс, и Френк понял, что рано радовался удачному осуществлению коварного плана. Похоже, Салли не удалось выполнить его распоряжение, иначе сестра профессора не смогла бы идти сюда сейчас со слегка смущённой улыбкой.
   - Прошу прощения, капитан, - обратилась она к Акселю, не подозревая, что не он главный на шхуне. - Хочу предупредить, что мы не будем сходить на берег.
   У Френка отлегло от сердца.
   - Почему? - напряжённым голосом спросил капитан.
   - Мой брат неважно себя чувствует.
   Френк решил, что Салли перепутал, кому он должен был подсыпать щедрую дозу лекарства, после приёма которого всякие прогулки исключаются. Но теперь это было уже неважно, раз пассажиры всё равно остаются на шхуне.
   Однако он ошибался. Его друг совершенно точно выполнил свою задачу. Посмеиваясь про себя, он всыпал порошок в чай мисс Фэрфакс и передал ей чашку. Кофе для профессора было без добавок.
   - Дэви, ты хорошо себя чувствуешь? - спросила сестра.
   - Слегка побаливает голова, - признался тот. - Может, к перемене погоды, а может, засиделся вчера допоздна.
   - Выпей-ка лучше чай, - решила Эстер. - Кофе может только навредить, а чашка хорошего чая взбодрит. Передай мне свой кофе.
   И лекарство для мисс Фэрфакс досталось профессору. Салли ничего не мог предпринять, чтобы восстановить справедливость, и готовил краткое, но обезоруживающее объяснение, почему распоряжение выполнено не в точности. Френк был сейчас в таком критическом состоянии, что пространный рассказ мог вывести его из себя.
   - Что с вашим братом, мисс? - встревожился Аксель.
   - Просто немного нездоровится, капитан.
   - Надо отправить его в больницу, - схватился тот за спасительную мысль.
   Френк похолодел. Отправятся ли пассажиры на прогулку или будут сопровождать профессора в больницу, было всё равно, раз они покинут судно. Хотя можно убедить мисс Фэрфакс не брать девушек с собой, чтобы они не подцепили там какую-нибудь болезнь. Так вышло бы даже лучше.
   - Нет, капитан. Ему лишь слегка нездоровится. Думаю, через несколько часов всё пройдёт.
   "Какие у него безумные глаза!", - подумала она.
   - Если так, то зачем вам и юным леди отказываться от прогулки? - спросил Аксель.
   Френку стало жутко. Лучше бы вместо лекарства Салли подсыпал мышьяку. Тогда мисс Фэрфакс точно сопровождала бы брата в больницу, а уж он сам или , лучше, через Салли как-нибудь убедил её не брать девушек с собой.
   - Это было бы неудобно перед братом, - мягко сказала Эстер. - Мы собирались погулять вместе, а раз он не может пойти с нами, то и мы останемся.
   Она вежливо улыбнулась и удалилась, испытывая к капитану ещё большую неприязнь из-за странного выражения его глаз.
   - Вы же мне обещали! - воскликнул Аксель.
   - Что я могу сделать, если профессор заболел? Ждать, пока ему станет лучше? Но тогда успеют вернуться ваш помощник и Линч. Вы ведь не хотите, чтобы мы освободились от них другим способом. Я пошёл вам навстречу, капитан, вытерпел их до стоянки, дал вам возможность отправить их на берег. Вы хотите, чтобы они вновь оказались на борту? Вот тогда нам придётся их убить.
   - Я не поведу шхуну, если пассажиры не уйдут!
   Лицо Френка сразу стало жёстким.
   - Вы не забыли про вашу сестру, капитан? - с опасным спокойствием спросил он. - Пока вы выполняете наши требования, с ней ничего плохого не произойдёт, но стоит только вам заупрямиться, то она испытает такое, что вы горько пожалеете о своём поведении.
   - Выполните ваше обещание, и я выполню своё, - страстно проговорил Аксель. - Я доставлю вас туда, куда вы мне скажете, но только после того, как пассажиры уйдут.
   - Вот как ты заговорил, глупый мальчишка! - зловеще процедил Френк. - Как бы тебе не поплатиться за свой гонор.
   - Не смейте мне тыкать! - в исступлении выкрикнул Аксель.
   - А ты знаешь, что я сейчас сделаю? - с усмешкой осведомился Френк. - Я поведу тебя к твоей сестре и заставлю тебя смотреть, как её по очереди навещают матросы. Вон стоит Клешня. Он и будет первым... Эй, Клешня! Иди сюда!
   - Хорошо, я готов увести шхуну, - слабым голосом проговорил Аксель.
   - Вот так-то лучше... Нет, Клешня, или на место, пока ты нам не нужен. Но будь поблизости. А вон как раз и ребята возвращаются. Приободритесь, капитан.
   Худшее осталось позади. Припадочный узнал о том, что пассажиры останутся на шхуне, и не умер. Теперь он будет покорно выполнять все приказы.
   - Френк, мы ждём обещанного, - сообщил Бочка. - Думаешь, легко мне было увести их из кабака? Я сам чуть не плакал, расставаясь с ромом.
   - Как только отойдём от берега, вы напьётесь до бесчувствия, причём, даром. Чуть-чуть потерпите, ребята, - почти весело ответил Френк. - Командуйте, капитан. Уходим.
   Вся его радость исчезла, когда он увидел Акселя. Больной весь дрожал и задыхался.
   - Капитан?!
   - Я готов, - испуганно шептал тот. - Я выполню всё, что скажете, но я... не могу говорить. Френк, повторяйте за мной...
   Однако после первой же команды он вскрикнул, схватился за сердце и упал. Его лицо болезненно дёргалось, тело сводило судорогой. Он хрипел и задыхался. Френк уже наблюдал такие припадки, но этот был сильнее прежних. И вдруг на губах Акселя показалась кровь и тонкой струйкой потекла изо рта.
   - Рыжий, что делать? - простонал Френк, бросаясь рядом с умирающим на колени.
   - Может, очухается?- бормотал тот.
   - Неси воды! Бренди! Сначала воды!
   Рыжий исчез, а Френк подумал о быстро бегущем времени. Пока удастся привести Акселя в чувство, ушедшие успеют вернуться. Если удастся! Что делать, если не удастся? А если беда пройдёт мимо и капитан выживет, то что делать с его помощником и Линчем? Второй раз от них не удастся так просто избавиться. Да и как это сделать? Где? Второй стоянки уже не будет. И убить их нельзя, потому что больной этого не выдержит, и оставлять пленниками опасно. А если капитан умрёт прямо сейчас? Он уже умирает. Что делать? Зачем он говорил с ним так сурово? Зачем испугал до припадка? Ведь знал же, чем это может кончиться! Это всё усталость. Он так устал, что перестал владеть собой. Но что делать?
   - Рыжий, зови Марта и Морехода!
   Когда оба моряка появились на палубе, они обнаружили, что капитан почти не подаёт признаков жизни, а Френк то смачивает ему виски водой, то пытается влить ему в окровавленный рот немного бренди.
   - Надо его водой, - подсказал Мартин.
   - Как? - с отчаянием спросил Френк.
   - Краб, быстро за ведром! - велел Март.
   - А что...
   - Живо! - прикрикнул Френк.
   - Мы однажды так откачивали одного матроса, - пояснил Мартин. - Долго обливали его водой, три раза сменялись.
   - И как?
   - Умер... Принёс? - обратился Мартин к Крабу. - А теперь зачёрпывай воду и лей на капитана.
   Матрос послушно зачерпнул забортной воды и выплеснул на лежащее тело.
   - Продолжай, пока не придёт в себя.
   - Да его так можно убить! - испугался Френк. - Он захлебнётся!
   - Не знаю, - в нерешительности ответил Мартин. - Как-то раз меня самого так откачивали. Я выжил.
   Март выжил, другой матрос умер... Френк решил положиться на провидение. Вроде, больной стал чуть шевелиться. Может, на этот раз пронесёт?
   - Ребята, вы сможете увести корабль от берега?
   Мартин с сомнением осмотрелся.
   - Знать бы фарватер, - пробормотал он. - Можно ведь и на мель наскочить. Лоцмана бы.
   - Какой лоцман?! Ты соображаешь, что говоришь?! Ну, давай, не тяни! Время не терпит! Мореход?
   Тот присматривался к бухте, а потом переглянулся с приятелем.
   - Если сядем на мель, то нам конец, - сказал он.
   - Если мы не уйдём отсюда, то нам тоже конец. Вернётся Митчелл, увидит умирающего капитана... Если вы не решитесь, то нам придётся срочно бежать и вновь искать корабль. А как его найти? Как сделать, чтобы капитан нам подчинился?
   - Линч? - спросил Мореход.
   - А сумеем мы добраться до его дочери? Мы не знаем, где она.
   - Я не о том. Можно попытаться заставить Линча вести шхуну, хотя...
   - Не заставишь, - возразил Мартин.
   - Не заставишь, - в раздумье согласился Мореход.
   - Если вы не решитесь, то надо сейчас же уходить, - сказал Френк. - Придётся вновь выслеживать, угрожать... Но я не покину шхуну просто так. Прежде я прирежу эту дохлятину и изувечу его сестрицу.
   Мартин колебался.
   - Попробуем? - спросил он.
   Мореход неуверенно кивнул.
   - Ребята, снимаемся с якоря! - крикнул Мартин.
   Аксель застонал и схватился за сердце.
   - Вам лучше, капитан? - бросился к нему Френк. - Только не волнуйтесь. Ничего с вашими пассажирами не случится. Если уж не удалось оставить их на берегу, то пусть всё для них будет по-старому. Пусть ни о чём не подозревают. Они доедут вместе с нами до места и вернутся. А тогда они спокойно уйдут. Для них это будет длительной морской прогулкой. Они не попадут в Египет, но зато благополучно сойдут на берег и поплывут туда на другом корабле. А вас и вашу сестру я отведу к вашему дяде. Зачем так волноваться? Вы же убьёте себя. Вы можете сесть? Давайте я вам помогу... Вот так... Вот и хорошо... Дать вам выпить бренди? Глотните... Хорошо?.. Вот и молодец! Вот и славно! Всё будет хорошо, капитан. Вы можете сосредоточиться? Ребята уводят корабль от берега. Как бы они не наскочили на мель или не разбили его... Что?.. Мне это передать?.. Крикнуть?.. Хорошо, капитан... Лево руля!.. Ещё левее!.. Так держать!.. Что поднять?.. Как?.. Лучше я позову Морехода, капитан. Он в этом разбирается.
   Шхуна "Элизабет" вышла из бухты и затерялась в безбрежной дали.
  

Глава 34

Четырёхчасовая прогулка

   Капитан Линч, Дик и Мулат вместе с пятью матросами сошли на берег. В их распоряжении было четыре часа. Не так уж много, если вдуматься.
   - Нам туда, - сказал Бочка, указывая на ближайший кабак.
   - А у нас ещё много дел, - ответил Хьюго. - Желаю хорошо повеселиться, ребята. Не очень напивайтесь.
   Дик подумал, что отец говорит не как кок, а так, как в качестве капитана привык разговаривать со своей командой, когда отпускает её с люггера.
   Матросы отделились от деловых людей и гурьбой устремились к вожделенному заведению.
   - Аксель даже слова не сказал на прощание, - с обидой проговорил Дик.
   - А ты ему сказал? - осведомился Мулат.
   - Нет... Но я бы попрощался, если бы он хотя бы взглянул на меня.
   - Он посмотрел на тебя, - возразил Хьюго. - Посмотрел добрыми и немного грустными глазами. Посмотрел и отвернулся, чтобы ты не видел его слёз.
   - Я же серьёзно.
   - И я серьёзно. Не огорчайся, Тигрёнок. Капитан ещё пожалеет, что прогнал хорошего матроса. Вот налетит шторм, тогда и пожалеет. Что он будет делать с этой сворой пьянчуг? Однако нам надо поискать тебе судно. Если попадётся пассажирское, то ты, дружок, поплывёшь третьим классом. Для первого и второго ты недостаточно сдержан на язык.
   - А я бы предпочёл устроиться матросом, - подал голос Мулат.
   - Я тоже, - согласился Дик.
   - Увидим, - неопределённо ответил капитан Линч.
   Им повезло. После непродолжительных расспросов какой-то полупьяный человек, чёрный от загара, сказал, что их китобойная шхуна как раз возвращается в Англию.
   - Удачный промысел? - из вежливости спросил Хьюго.
   - В трюмах места нет. Бочки даже на палубе, - с гордостью похвастался моряк. - Но поспешите: мы уже починились и сейчас уходим.
   Они вместе подошли к судну и поднялись на борт.
   - Это ещё кто? - удивился пожилой капитан с неприветливым лицом. - Кого вы привели, мистер Грейс?
   - Парню нужно в Англию, капитан, - объяснил тот.
   - А мне какое дело, куда ему нужно?
   - Мы могли бы взять его матросом, - ответил мистер Грейс.
   - Мне не нужны матросы. Вот если бы он пришёл года три назад, когда мы только выходили на промысел, я бы подумал.
   Хьюго понравился несговорчивый капитан, и его помощник тоже производил приятное впечатление. Если бы Дик отправился на этой шхуне, можно было бы за него не волноваться. Если поискать другое судно, а оно бы, конечно, отыскалось, то парню пришлось бы дожидаться отплытия, а Хьюго очень хотелось самому проводить его в путь.
   - А что с вами случилось за три года? - спросил он. - Почему не думается сейчас?
   Расчёт был верным, и хмурый капитан усмехнулся.
   - И вы оба тоже набиваетесь мне в матросы? - спросил он.
   - Нет, только парень.
   Капитан вытащил трубку, неторопливо набил её и раскурил. Затянувшись раза три, он стал изучать Дика.
   - Матросом или пассажиром, - сказал Хьюго. - Я заплачу за его провоз.
   - Я перевожу китовый жир, - проворчал капитан. - Из кита жира получаешь много, а с этим парнем лучше не возиться: больше труда, чем жира.
   Это означало шутку, и Хьюго показал, что оценил её, что польстило капитану. Дику не могло понравиться, с какой точки зрения его рассматривают, но он помалкивал, ожидая решения.
   Капитан принялся попыхивать трубкой. Хьюго понял, что согласие обязательно последует, но надо будет набраться терпения, чтобы его дождаться, и стал обозревать стоявшие на причале суда. "Александрию" загораживала красавица-яхта, поэтому он не мог видеть, какая трагедия разыгрывается на палубе. Полюбовавшись яхтой, он посмотрел на капитана, но понял, что согласие будет дано не раньше второй трубки, и стал изучать жизнь на набережной, однако не нашёл ничего нового или интересного. Было жаль расставаться с Диком, но ведь ненадолго. Это уж потом он проводит его на тщательно выбранное судно и заставит начать другую жизнь. А с ним на "Французе" останется Мулат.
   Мысли сразу же перескочили на их встречу и на несчастье, случившееся с другом. Впрочем, разве это несчастье? Это же счастье, что его не убили. Вернётся к нему память или не вернётся, но он жив и остаётся его другом. Как удивится Аксель, когда они вместе с Мулатом сойдут со шхуны в Египте! Или не удивится, раз он заметил, что они друзья. Странно, что этот больной юнец всё замечает. Как он сказал про Мулата? Что он представляется ему человеком, способным совершить любую глупость. Как точно! Но как он сумел это понять? Вроде, стоит у борта с видом умирающего сумасшедшего, а всё, оказывается, видит. Однако почему гадёныш перестал уговаривать его уйти вместе с Диком? Это было так странно, что выглядело подозрительным. Ему выделили и четыре часа для прогулки и Мулата, чтобы он не заскучал. Не слишком ли любезно?
   Глаза Хьюго на чём-то остановились, но, занятый размышлениями, он не сразу сообразил, на что смотрит.
   "Да это же ребята с "Александрии"! - опомнился он. - Рановато покинули кабак. Или им там не понравилось, и они пошли в другой? Наверное, своими ногами они вернуться на шхуну не смогут. Придётся их разыскивать, тащить до судна и поднимать на борт при помощи лебёдки".
   Тут он к величайшему своему удивлению обнаружил, что все пятеро направляются назад на шхуну, а Бочка их в чём-то энергично убеждает. Как эти пьяницы смогли оторваться от спиртного, если знают, что у них в запасе достаточно времени, чтобы наполниться им до краёв? Возможно ли такое? И тут его пронзила догадка.
   "Ах ты поганец! - подумал он. - Так ты решил уйти, не дождавшись нас!"
   Нужно было срочно возвращаться, а капитан всё курил, подготавливая эффектный ответ. Дик устроен. А как быть с Мулатом? Вернуться вдвоём? Но у Хьюго не было уверенности, что его открытое возвращение будет встречено с радостью. У него появилась озорная мысль пробраться на шхуну тайком, спрятаться, а объявиться утром, пройдя на камбуз, как ни в чём ни бывало. Но Мулат! Как ему объяснить, почему он это делает? Если бы он был прежним, то и объяснять бы ничего не требовалось.
   По тем частям шхуны, которые виднелись из-за яхты, Хьюго видел, что пока ещё она не снимается с якоря.
   - Капитан, - обратился он к медлительному курильщику, - выручите меня.
   Тот повернулся к нему, не вынимая трубки изо рта. Было ясно, что он заинтересован неожиданной переменой в прежде весёлом и никуда не спешившем моряке, провожавшем молодого парня. Что-то с ним случилось, причём, только сейчас.
   - А в чём дело?
   - Возьмите двоих. Оба прекрасные матросы, и вы не пожалеете. Заплачу, сколько скажете. Мне надо спешить.
   Длинноволосый черноглазый моряк, по мнению капитана, мог опасаться столкновений с законом, но не был опасным преступником. Скорее всего, он был шкипером, который, помимо основного груза, перевозил и контрабанду. Видно, он кого-то или что-то углядел на набережной, и это заставило его всполошиться. Парень и одноглазый тоже не выглядели негодяями, скорее наоборот.
   - Мне надо отправить их домой, в Англию, - честно объяснил Хьюго. - Они не совершили ничего противозаконного, и за ними никто не гонится. А мне надо срочно вернуться на шхуну, на которой плывёт моя семья. Как бы не опоздать.
   - Пусть остаются и поработают у меня. Жалованья не назначаю, но проезд и кормёжка обеспечены.
   - Спасибо.
   Хьюго бросил быстрый взгляд на "Александрию" и обратился к другу.
   - Мулат, ты поплывёшь с Тигром.
   - А ты?
   - А я возвращаюсь на шхуну.
   - Но как... - растерялся Дик.
   - Не рассуждать! Дик, отвезёшь Мулата к нам, и оба будете меня там ждать.
   - Но как же, капитан? - растерялся молодой человек. - Как он придёт туда без вас?
   "Капитан, - мысленно усмехнулся курильщик. - Так я и думал, что у него своё судёнышко".
   - Не он придёт, а ты его туда приведёшь.
   - Но он же ничего не помнит.
   - Зато его помнят.
   - А вдруг его не узнают?.. Слушаю, капитан! Сделаю, как скажете!
   - Всё! До встречи! Мулат, я захвачу твои вещи, когда буду возвращаться.
   - У меня их нет, - растерянно ответил матрос.
   Хьюго крепко пожал руку капитану, сбежал по трапу на набережную и поспешил к шхуне. На ней по-прежнему не замечалось признаков скорого отплытия, и он засомневался, правильно ли разгадал козни Акселя, однако возвращение матросов на борт раньше времени было слишком странным явлением, и он решил, что лучше будет подстраховаться. Прячась за яхтой, он подобрался к самой воде, огляделся, чтобы убедиться, что никого нет рядом, и нырнул, а вынырнул уже возле борта "Александрии". "Сюда акулы заплывают редко", - подумал он, но не стал медлить в воде, а поскорее ухватился за якорную цепь и начал взбираться. Наверху он прислушался, убедился, что рядом никого нет, осторожно выглянул и быстро перевалился через борт. После этого он ещё раз огляделся и стремительно скрылся в своей каморке, поскольку путь к ней был свободен. Он надеялся, что ветер и солнце быстро высушат мокрые следы и никто не узнает, что он проник на борт. Если его догадка верна, то он хорошо сделал, что поторопился вернуться, если же нет, то гадёныш до завтрашнего утра будет гадать, куда же исчез кок, понадеется, что он ушёл, а утром будет разочарован, увидев его в камбузе. О том, что в это время капитан бился в сильнейшем припадке, он не подозревал.
  
   Дик с отчаянием смотрел вслед отцу. Он заранее рассчитал свои будущие действия и сейчас растерялся.
   Мулат ошеломлённо молчал, а потом спросил:
   - Это как?
   Его голос словно пробудил молодого человека.
   - Мулат, мне надо возвращаться на шхуну.
   - А что скажет Хьюго?
   Мулат не помнил своего старого друга, но, очевидно, где-то в подсознании осталась привычка повиноваться ему. Раз Хьюго распорядился, значит, надо выполнять приказ.
   - Я не знаю, что он скажет, но я возвращаюсь. А ты... Я сейчас объясню тебе, как найти люггер... О боже! Ты его не сумеешь найти!
   - Я не пойду туда один. Я ничего не помню. Да и что я там буду делать без Хьюго и без тебя?
   - Лишь бы тебе туда добраться и попасться кому-нибудь на глаза, а уж наши ребята тебя сами узнают.
   - Тигр, я тоже возвращаюсь на шхуну, - решительно заявил Мулат.
   - Но капитан велел довезти тебя к нам. Я за тебя отвечаю.
   - Тигр, я взрослый человек и старше тебя раза в два, а то и больше. Я сам способен за себя ответить.
   - Ты же потерял память.
   - Но не разум. Если возвращаешься ты, то и я тоже вернусь.
   - Ты не понимаешь. Ведь я проберусь туда незаметно и где-нибудь спрячусь до отплытия. А когда объявлюсь, капитан не сможет меня отослать.
   - Хьюго будет сердиться, Тигр, - предупредил Мулат.
   - Знаю, - со вздохом ответил Дик. - А что остаётся делать, если он не разрешает мне плыть с ним дальше? Он боится, что я подерусь с этим чёртовым Акселем. Но я-то знаю, что вытерплю его. Я возвращаюсь.
   - И я, - сказал согласный на всё Мулат. - Мне тоже не хочется покидать Хьюго.
   Дик совсем забыл, где он находится, поэтому вздрогнул, когда, повернувшись, столкнулся с капитаном, с интересом прислушивающимся к разговору.
   - Простите, капитан, но мы не поплывём с вами, - пробормотал он. - Мы возвращаемся.
   Тот жестом дал понять, что это не его дело.
   - Спасибо, капитан, - поблагодарил Дик и сделал знак Мулату следовать за собой.
   "Ну и ну!" - подумал капитан и сунул в рот трубку.
   Дик последовал путём своего отца, не подозревая об этом. Когда он уже готовился нырнуть, Мулат предупредил:
   - Бывают, что сюда заплывают акулы.
   - Откуда ты знаешь? Ты же ничего не помнишь.
   - Я не помню, - подтвердил тот. - Я совершенно ничего не помню, но это я почему-то знаю.
   Молодой человек попытался всмотреться в воду, и Мулат тоже присмотрелся, не мелькнёт ли где-нибудь знакомый плавник.
   - Другого выхода нет, - решился Дик. - Ныряем... А ты умеешь плавать, Мулат?
   - Не знаю.
   - Если нет, то будешь держаться за меня. Только не за шею.
   Дик прыгнул в воду.
   Если бы Мулата не спросили, умеет ли он плавать, он бы без размышлений последовал за ним, но теперь глядел на волны с опаской.
   - Быстрее, Мулат! Капитан не случайно торопился. Наверное, там что-то произошло. Не бойся. Если что, я тебя удержу.
   Человек, не умеющий плавать, идущий по горло в воде и вдруг потерявший под ногами дно, испытывает ужас, панику, хотя знает, что дно здесь, близко, а Мулату надо было прыгать в волны, понимая, что дно очень глубоко внизу. Но он прыгнул, погрузился в воду и сейчас же вынырнул.
   - Оказывается, я умею плавать, - сообщил он.
   - А нырнуть и плыть под водой сможешь?
   - Не знаю. Попробую.
   Вот этого он, оказывается, не умел. Как он ни старался, но неизменно чувствовал, что какая-то часть его тела оказывается на поверхности.
   - Плывём в открытую, - решил Дик. - Надеюсь, нас не заметят.
   Они благополучно добрались до якорной цепи, взобрались по ней на палубу, юркнули под парусину, закрывающую ближайший люк трюма, и пробрались в сам трюм. Там, в темноте, они нащупали место, где могли бы переждать отплытие, и сели.
   - Наверху что-то происходит, - сказал Мулат.
   Дик это тоже заметил, но не понял, что случилось. Он был рад, что внимание матросов чем-то отвлечено, поэтому они получили возможность благополучно спрятаться.
   - Выглянуть опасно. Могут заметить, - ответил он.
   Ему сейчас было важно только одно: сидеть тихо и выжидать. Потом, когда шхуна уйдёт подальше от причала и их не смогут высадить на берег, они объявятся. Только ждать им придётся очень долго.
   - Мне, наверное, так достанется... - тихо сказал он. - Мне уже сейчас страшно.
   - Побьёт? - с сочувствием спросил Мулат. - Он сильно бьёт?
   Он подумал о себе. Хьюго ему нравился и казался близким и дорогим, но иметь дело с коком на чужой шхуне - это одно, а с капитаном на его собственном люггере - совсем другое. Вдруг Хьюго имеет привычку за малейшую провинность сурово наказывать? Не очень-то похоже, но всякое бывает.
   - Не знаю, - замялся Дик. - Он меня ещё ни разу не ударил.
   - Чего же ты боишься?
   - Я всегда его слушался. Никогда не было, чтобы я не сделал того, что он мне велел.
   - А своих матросов он бьёт?
   - Нет. За что их бить? Они его любят и делают всё, как надо. Разве только Херувимчик напьётся на берегу и полезет в драку. Но он без этого не может, и капитан это знает.
   - По-моему, тебе нечего бояться, - здраво рассудил Мулат.
   - Но сейчас-то не то. Он думает, что мы вот-вот отчалим на той шхуне, а мы с тобой здесь. Как он это воспримет?
   - Я могу сказать, что это была моя идея, а ты лишь подчинился старшему, - предложил матрос.
   "Так отец и поверит, что ты способен что-то решить сам! - скептически подумал молодой человек. - Да ещё чтобы я тебя послушался!"
   - Нет. За свои грехи я буду отвечать сам. Не убьёт же он меня.
   У Дика не было случая проверить, как отец относится к неповиновению, поэтому своё первое нарушение приказа он воспринимал очень болезненно.
   - Сколько нам тут сидеть? - спросил он. - Сутки?
   - Около того.
   Не успел прозвучать ответ Мулата, как наверху затопали.
   - Что это они? - насторожился Дик.
   - Кажется... Ну да! Отчаливаем, - определил одноглазый матрос.
   - Не может быть.
   - Говорю тебе. Слышишь? Поднимают якорь.
   - Так вот почему капитан поспешил вернуться! - понял Дик. - Он что-то увидел. Если бы мы задержались на той шхуне, то могли бы опоздать.
   - Но я не понимаю, почему мы уходим, - недоумевал Мулат. - Мистер Митчелл ещё не мог вернуться. Что случилось?
   У Дика в голове забрезжила догадка.
   - Аксель... я хотел сказать "капитан"... Он нарочно отослал его, чтобы от него отделаться.
   - Зачем?
   Мулат так мало знал о планах своих "друзей", так верил им и был так поглощён своим несчастьем, что ни о чём не задумывался.
   - Ты совсем слепой? Разве ты не заметил, какие между ними отношения?
   - У меня один глаз, но он прекрасно видит, Тигр. Я знаю, что они не ладят. Но капитан болен, с ним совсем не считаются матросы, а мистер Митчелл - прекрасный моряк и один выполнял всю работу. Кто поведёт шхуну?
   - Аксель об этом не думает. Ему навязали помощника, вот он и хочет от него избавиться. Он ведь считает, что и меня спровадил. А интересно, как он воспринял возвращение капитана? Наверное, заболел от огорчения. Он возненавидел нас из-за того, что его заставили нас взять.
   - Так вот почему он тебя всё время ругал! А я-то удивлялся.
   - Мулат, как ты думаешь, когда нам выходить? - спросил Дик.
   - Ясно, что не сейчас. Выйдем утром, когда матросы уже покинут кубрик.
   - К завтраку, - предложил Дик.
   Обоим эта мысль показалась такой забавной, что они долго фыркали.
   Было решено не сидеть, прислушиваясь к каждому шороху, а лечь спать, раз ничего лучшего они сделать не могли. В темноте время перестало существовать, поэтому легко было вообразить, что уже ночь. Вскоре оба крепко спали.
   Дик проснулся первым. Ему послышались какие-то звуки. Он толкнул товарища.
   - Тихо, Мулат! Слушай!
   Где-то близко говорили.
   - Это не у нас, а в той части, за переборкой, - пояснил Мулат. - Ничего не слышно.
   - Но ведь там нет жилых помещений, - сказал молодой матрос.
   - Что-то понадобилось взять в трюме.
   - Вроде, мужской голос и женский, - неуверенно определил Дик.
   - Пассажирки туда точно не пойдут, - сказал Мулат, зевая. - Зачем ты меня разбудил?
   Дик засмеялся.
   - Знаешь, кто это? Это, наверное, горничная с кем-то любезничает.
   Мулат знал, кто скрывается под обликом кокетливой мужеподобной миссис Барлоу, но сказать об этом не мог.
   - Нет, это точно не горничная, - ответил он.
   - Откуда ты знаешь?
   Мулат знал, что Салли мог переговариваться с кем-нибудь из приятелей в трюме, но тогда Дику не казалось бы, что это женский голос. Наверное, звуки сильно искажались и более высокий голос звучал почти женским. Но всё равно это не был голос Салли.
   - Просто знаю. Говорят двое, но один низким голосом, а другой - более высоким, вот и кажется, что разговаривают мужчина и женщина. Это не миссис Барлоу, а других женщин, кроме пассажирок, здесь нет.
   Мулата осенила неожиданная мысль, что нехорошо Салли изображать горничную, но он поспешил её прогнать. Френк сказал, что так нужно для спокойствия пассажиров и что они сойдут на берег, так и не узнав, что их обслуживала не женщина. Какие-то туманные цели у его друзей. Если бы к нему вернулась память, он, вероятно, всё бы понимал и ничему не удивлялся. Неужели Френк считает, что ему невозможно растолковать всё так, чтобы он понял? Его друзьям, конечно, виднее, но, может, это к лучшему, что его узнал Хьюго и возьмёт к себе матросом? Правда, у него здесь тоже какое-то непонятное дело, и он тоже сказал, что всё сразу расскажет, едва к Мулату вернётся память... Вспомнить бы хоть что-нибудь!
   - Наверное, ты прав, - согласился Дик с сомнением в голосе. - Извини, что я тебя разбудил.
   Вскоре оба опять спали.
  

Глава 35

Какой покой! Какое наслаждение!

   - Наконец-то! - воскликнул Френк. - Ещё немного, и мне бы пришёл конец.
   Он смотрел на удаляющуюся землю, и его сердце ликовало. Пассажиры остались на борту, мистер Митчелл, Линч и Тигр - на берегу (к сожалению, с ними и Мулат, но тут уж ничего не поделаешь), а больной не умер. Но что за ужасный был у него припадок! Но теперь уже не надо опасаться, что он даст знать кому-нибудь, в каком положении оказался, помощи ему ждать не от кого, поэтому и ему, и Френку, и всем остальным будет легко и спокойно. За капитаном уже не надо будет так строго надзирать, а Мореход и Март проследят, чтобы он не выкинул какую-нибудь штуку, пользуясь тем, что Френк и Рыжий ничего не смыслят в морском деле. Наконец-то настанет долгожданный, прекрасный, необходимый отдых! И самому припадочному не надо теперь следить, как бы не прикончили его драгоценных невинных людей, и тогда его здоровье, наверное, хоть чуть-чуть укрепится. Никому не нужно, чтобы он жил до ста лет, но продержаться до конца плавания он обязан. С ним будут очень ласковы и любезны, станут следить, чтобы он отдыхал, ложился спать, нормально ел, не нервничал. Что ему стоит при такой заботе дотянуть до возвращения в Англию? Всё хорошо! Прямо гора с плеч! Шхуна теперь принадлежит только им, и никого постороннего здесь нет. А в конце Френка ждёт награда - дерзкая красавица. Уж он заставит её пожалеть о своих словах.
   - Нам бы быстрее уйти, - сказал Мартин.
   - А что?
   - Как бы наше поспешное отплытие не вызвало подозрений. Догонят, проверят, кто мы, куда плывём...
   Френк понял, что рано радовался.
   - А можно плыть быстрее? - спросил он. - Ты в этом разбираешься. Командуй. Иди к капитану, но будь сдержан, а то он совсем плох.
   Мартин встал рядом с Акселем. Сейчас же были подняты все паруса, и шхуна резко увеличила ход.
   "Людям нельзя доверять, - подумал Френк, с ненавистью взглянув на капитана. - Я-то думал, что он всё делает так, как надо, а этот негодяй решил нас обмануть. Надеялся, что нас догонят. И ведь ничего нельзя сделать, нельзя даже выругать его, а уж сестрицу помянуть и не думай - враз окочурится".
   Мореход отправил двух матросов наверх, чтобы они наблюдали, не появится ли какое-нибудь подозрительное судно, и Френк ещё раз порадовался, что двое из их компании знают море. Акселю ничего бы не стоило обмануть сухопутных жителей, как бы те ни были умны и ловки.
   Очевидно, внезапный уход "Александрии" не вызвал подозрений, а если и вызвал, то не настолько сильных, чтобы попытаться задержать шхуну, но Мореход и Мартин решили, что надо установить постоянную вахту на мачтах, сменяя людей каждые два часа.
   - А где обещанное, Френк? - спросил Бочка от лица всех лишённых выпивки матросов.
   - Будет вам спиртное, ребята, - ответил тот.
   "Если дать напиться этим пятерым, то остальные устроят настоящий бунт", - подумал он.
   Ему захотелось услышать мнение Акселя.
   - Капитан, как вы поступаете в таких случаях? - спросил он, обрисовав ситуацию.
   Больной слышал, что к нему обращаются и что-то ему говорят, и попытался сосредоточиться.
   - Повторите ещё раз, Френк, - тихо попросил он.
   Его голос выдавал полный упадок сил.
   Френк терпеливо рассказал о своих затруднениях.
   - Если ваши люди слушают любой ваш приказ, то можете дать спиртное только пятерым, но если они не настолько дисциплинированы, то обойдённые всех нас перережут.
   - Что бы вы предложили?
   - Или дать всем, или не давать никому.
   "Хорошо, что я спросил, - похвалил себя Френк. - Значит, нельзя напоить всех и нельзя нарушить обещание. Напоить всех - некому будет управляться с парусами, не дать никому - бунт сейчас и непослушание в дальнейшем. Тебя, мой припадочный друг, очень полезно иметь советчиком. Сразу становится ясно, чего делать нельзя. К тебе надо применять такое правило: выслушай и поступи наоборот. Сопротивляться открыто ты не посмеешь, но не упустишь возможности нам навредить".
   - Мореход, собери матросов, - велел он. - Я сейчас им кое-что скажу.
   "Ну и рожи! - подумал он, когда команда собралась перед ним. - Я не верю Акселю, но он, пожалуй, был прав, когда заявил, что с таким сбродом мы потопим корабль. Зато ими легко управлять. Едва ли у кого-нибудь из них хватит мозгов сообразить, что мы ищем совсем не то, о чём говорим".
   - Ребята, я отпускал на берег пятерых из вас и пообещал им даровую выпивку за то, что они сразу же вернутся, - начал он, отметив, как оживились избранники и как опасно помрачнели остальные. - Но я считаю несправедливым, что эти пятеро окажутся в лучшем положении, чем остальные. - Он оглядел матросов и убедился, что на этот раз помрачнели счастливчики, а их товарищи не то, что обрадовались, но злорадно оживились. - И я решил дать возможность выпить всем, только не одновременно, а по частям, точнее, по группам. Сегодня пьют те пятеро, завтра - следующая партия, а послезавтра - третья группа. Но после этого спиртное опять будет выдаваться строгими порциями.
   Что будет потом, матросов мало волновало. Они предвкушали, как напьются теперь. По их мнению, пятеро счастливчиков всё равно оказались в более выгодном положении, потому что пили первыми, но всё-таки в какой-то мере справедливость была соблюдена.
   Френк посмотрел на капитана, но тому, видно, было так плохо, что мудрость главаря прошла мимо его сознания.
   - Рыжий, выдай спиртное первой пятёрке, - распорядился Френк. - Ты совсем выздоровел?
   - Думал, что начинаю выздоравливать, но всё начинается заново. Я сейчас им выдам.
   - Не ограничивай их. Пусть выпьют, сколько смогут. Только чтобы они пили не на глазах у всех, а то их побьют. Отведи их ближе к... Как это называется?.. к заду корабля.
   Мартин, услышавший слова Френка, быстро отвернулся, чтобы скрыть смех.
   - К корме. К юту, - подсказал Рыжий, более способный к восприятию морских терминов.
   - Вот именно. Только скажи Салли, чтобы он не выпускал пассажиров. Пусть выдумает что угодно, например, про вахтенные работы на палубе.
   Рыжий вяло махнул счастливчикам и увёл их, а Френк подошёл к Акселю.
   - Капитан, вам теперь некого охранять, - обратился он к больному. - Пойдёмте в каюту. Вам надо лечь.
   - Пассажиры, - шепнул изнемогающий Аксель. - Но я не могу стоять. Я сяду.
   - Пассажиры в безопасности. Их никто не тронет.
   - Не верю.
   - Будем говорить откровенно, капитан, - заговорил Френк решительно. - Я не виноват в болезни профессора, но я рад, что так получилось. Теперь здесь, на корабле, у меня в заложниках не только ваша сестра, но и ещё четыре человека. Это поможет мне быть уверенным в том, что вы нас не обманете. Пять человеческих жизней в ваших руках... не говоря уже о вашем дяде. Если бы пассажиры были мужчинами, то я бы беспокоился, потому что они представляли бы опасность. Но мисс Фэрфакс и две девушки, почти девочки, совершенно беспомощны, а профессора только условно можно счесть за мужчину. Он думает только о своей работе и не способен что-то предпринять. Так что пусть они плывут с нами, и будет лучше для их же спокойствия, если они ни о чём не заподозрят.
   - Не заподозрят, не придя в Египет?
   - Откуда им знать, туда мы плывём или нет? А сроки... Но ведь в море бывает всякое. Нас отнесло течением... Ветер стих или переменился... Придумать можно всякое. А когда подойдём к земле, то скажем им, что нам пришлось сделать крюк, а здесь мы... наберём свежей воды. Они неопытны в таких вещах и поверят всему. Так что не думайте о них и идите отдыхать.
   - Они поверят. Но я не поверю. Я не доверяю вам, Френк.
   - Если бы я захотел причинить им вред, то вы бы не смогли мне помешать, на палубе ли вы или у себя в каюте. Что может меня остановить?
   Аксель устремил страшный от испытываемых страданий взгляд прямо ему в глаза.
   - Моя смерть, - тихо ответил он.
   - Вот её я и хочу избежать - сказал Френк. - А вы умрёте, если будете упрямиться. Вы убьёте себя, а значит, и вашу сестру, и дядю, и пассажиров. Зачем они нам будут нужны? Вы должны заботиться о своём здоровье хотя бы ради них.
   - Я не ребёнок, Френк, и не сошёл с ума окончательно. Я ещё способен соображать. Разве я не вижу, какими глазами вы смотрите на мисс Лич?
   Френк помолчал.
   - Предположим, - согласился он. - Я люблю её. Но даже если вы считаете, что я способен на насилие, то до конца плавания вы можете этого не опасаться. Я прекрасно понимаю, что произойдёт, если я дам повод предположить, что воспользовался её зависимым положением. Тогда взбунтуются не только мои ближайшие друзья, но и вся команда. Тогда эта дикая свора, сейчас мне послушная и преданная, станет неуправляемой. Тогда я потеряю и любимую девушку, и власть над людьми. Так что вы можете не опасаться, что пассажиры потерпят какие-то обиды или неудобства. Это невыгодно, прежде всего, мне. Дело превыше всего. Более того, женщин будут оберегать от всех случайностей. Вы мне верите, капитан?
   - В вашу честность я не верю, но верю в ваш разум... Мне очень трудно сосредоточиться... Ах, да! Я должен каждый день видеть, что с пассажирами всё в порядке.
   Френк в нерешительности помолчал.
   - Вы хотите, чтобы они все подходили к вам? Я не знаю, как это сделать, чтобы это не показалось странным... Профессор...
   - Мне достаточно будет увидеть хотя бы одного из них, а точнее, одну из пассажирок. Она может не говорить со мной. По её поведению я сразу пойму, что с ними всё благополучно.
   - Согласен. А теперь пойдёмте, капитан, я провожу вас. А чтобы ваш покой никто не потревожил, я позову матроса, который посидит в вашей каюте. Возле вас всегда будет кто-то дежурить, чтобы оказать помощь, если вам станет плохо. Дайте указания Мартину и Мореходу и пойдёмте.
   Аксель позволил увести себя в каюту и послушно лёг, сразу же провалившись в глубокий сон. За более чем четырнадцать часов он ни разу даже не шевельнулся, и Задник, который сменил хорошо отдохнувшего Клешню, заподозрил бы, что капитан умер, если бы сон не лишил его способности что-то подозревать.
   Уложив больного, Френк оставил Морехода и Мартина попеременно следить за порядком на палубе, пошёл в каюту мистера Митчелла, повалился на койку и заснул не менее крепко, чем Аксель. Он был счастлив, что всё плохое миновало. Не надо больше следить за каждым словом, жестом и взглядом капитана, не надо беспокоиться, что его помощник, Линч или Тигр что-то заподозрят и придётся их убить, ставя тем самым под угрозу жизнь припадочного. Не будет больше этого нечеловеческого напряжения, бессонных дежурств день за днём, без надежды на смену. Какой покой! Какое наслаждение!
   Мартин и Мореход, на себе прочувствовавшие, что жизнь не должна состоять только из отдыха и развлечений, испытывали почти радость от работы в должностях одновременно помощника капитана, боцмана и матроса. Какое бы занимательное занятие ни подсказал им Мулат, но они были в самом настоящем заточении, а теперь получили возможность энергично двигаться и дышать свежим воздухом. Особенно их радовало избавление от капитана Линча. И Мартину было бы затруднительно объяснить ему своё здесь присутствие, но особенно тяжело пришлось бы Мореходу, если бы в нём распознали бывшего Палтуса.
   - Знаешь, Март, мне словно стало легко дышать, - признался последний.
   - Ещё бы! - согласился тот. - И мы от скуки курили, не переставая, и эти скоты лезли в кубрик, чтобы выкурить трубочку, словно им нельзя сделать этого наверху, да ещё Рыжего совсем укачало. Когда я подходил поближе к люку, то думал, что мне будет плохо от свежего воздуха.
   - И это тоже, - согласился Мореход.
   Салли меньше всех радовался уходу Хьюго. Ему было даже жаль, что теперь он не сможет с ним заигрывать под видом обольстительной миссис Барлоу. Кроме того, его уход означал, что нельзя будет ему отомстить за сломанную челюсть. Но в целом Салли был очень рад избавлению от опасных людей. Мало того что это способствовало их общим планам и уменьшало опасность разоблачения, но ещё и Френк получит наконец возможность отдохнуть и к нему можно будет подходить без всякой опаски, а то Салли было грустно без общения с другом.
   Про Рыжего нельзя было утверждать, что он доволен, а, если соблюдать точность, надо было бы сказать, что он был доволен ещё недавно. Он с радостью воспринял уход мистера Митчелла, Линча и Тигра, легко примирился с потерей Мулата, испугался жуткого припадка Акселя и успокоился, когда он не закончился смертью капитана. И всё это он перечувствовал одновременно со счастливым ощущением, что ему намного лучше, что его лишь слегка мучают тошнота, головокружение, головная боль и тысячи других симптомов болезни, мучительных в отдельности и делающих жизнь невыносимой или почти невозможной в совокупности. Он наслаждался существованием в этот, к сожалению, слишком короткий период времени. Он ещё успел выдать спиртное пятерым счастливчикам, а потом вновь потерял способность быть чем-либо довольным и еле доплёлся до своей койки в кубрике.
   Пятеро счастливчиков тоже в недалеком прошлом наслаждались своим существованием, но быстро упились и вряд ли были способны испытывать какие-либо эмоции. Только Бочка продолжал пить, но, судя по выражению его лица, он тоже уже ничего не чувствовал.
   Их товарищи не радовались ни за них, ни вместе с ними, наоборот, чёрные тучи зависти заволакивали их души, но они предвкушали такое же удовольствие в ближайшем будущем, а известно, что ожидание праздника всегда ярче самого праздника.
   Был доволен и Дик. Он проснулся, перевернулся на другой бок и подумал, что было настоящим чудом, что не только капитан Линч успел вернуться на шхуну, но и они с Мулатом не опоздали. Только оставалось под грозным сомнением, как воспримет его выходку отец.
   Капитан Линч испытывал сложное чувство. Ему было очень жаль, что с ним уже не будет его постоянного спутника. Грустно было, что и Мулата пришлось спешно отправить на люггер. Теперь он здесь совсем один.
   Однако Хьюго умел поднимать себе настроение и в плохом находить много хорошего. Он вовремя распознал коварство гадёныша, а это означало, что он продолжит плавание на "Александрии" и будет часто видеть свою дочь. И какое хорошее судно он нашёл для Дика. Кто знает, может, парню там понравится и он решит, что если уж покидать "Француза" всё равно придётся, то лучше ему плавать на этом китобойце с неприветливым, грубоватым, ворчливым, но надёжным и справедливым капитаном. А Мулат будет под надёжным присмотром доставлен на люггер, и отныне он уже никогда не попадёт ни в какую передрягу. Было вообще удивительно, как его несуразный друг ухитрился до сих пор не расстаться с жизнью. Так что оснований для печали, пожалуй, нет, зато есть сколько угодно поводов для радости. А уж завтра Аксель просто умрёт, когда обнаружит, что кок, как ни в чём ни бывало, готовит завтрак на камбузе. И с этой светлой мыслью капитан Линч спокойно уснул.
   В этот день только лишённые прогулки на берегу пассажиры и растерянно мечущийся по пристани мистер Митчелл не могли быть хоть отчасти счастливы, поэтому лучше не останавливать на них внимания.
  

Глава 36

Неожиданное явление

   Капитан Линч проснулся и сразу же ощутил острую тоску. Он был на шхуне один, без его любимого мальчика, без вернувшегося с того света, потерявшего память, но очень дорогого ему Мулата. Надо было примириться с новыми обстоятельствами и плыть дальше, уже не так весело, но зато до конца используя единственную возможность побыть с дочерью. Он не знал, сколько сейчас времени, но внутренним чутьём угадывал, что пора вставать и приниматься за дело. А каково будет удивление и разочарование гадёныша, когда он обнаружит кока на своём месте!
   Снаружи было тихо и казалось странно пустынно. Сначала Хьюго смутило это ощущение, а потом он сообразил, что привык видеть юнца-капитана как непременное, сомнительное и бесполезное украшение палубы. Акселя нигде не было видно. Что ж, значит, наконец-то можно будет начать день без созерцания его фигуры, в изнеможении опирающейся на планширь, или сидящей где-нибудь в неподходящем для капитана месте.
   Хьюго проскользнул на камбуз тихо и незаметно, не задерживаясь и не всматриваясь, как стоят на своих местах вахтенные. Он не знал ни о чём, что произошло на судне, и даже пятеро счастливчиков не попались ему на глаза, потому что их безжизненные тела уволокли в кубрик.
   "Теперь ко мне не заглянут ни Дик, ни Мулат", - с грустью подумал он, принимаясь за работу.
   Капитан Йенсен тоже проснулся рано. Он брезгливо посмотрел на оглушительно храпевшего сторожа, переоделся, постоял перед зеркалом, горько усмехнулся и вышел на палубу. Мореход присматривал за порядком, но не мог заставить матросов бдительно нести вахту. Лишь оплакивающий свою судьбу бедолага, который торчал дозорным наверху, не мог позволить себе уснуть, потому что боялся упасть.
   - Почему вахтенные спят? - спросил Аксель.
   Мореход вздрогнул.
   - Вы уже встали, капитан? - спросил он довольно развязно, однако сохраняя вежливость, на чём настаивал Френк.
   - Я спрашиваю, почему вахтенные спят? - негромко, словно преодолевая слабость, повторил Аксель.
   - Ребята, ну-ка живо просыпайтесь! - крикнул Мореход.
   - Отвяжись, - буркнул ближайший матрос.
   - А ну встать! - приказал больной капитан, с трудом повышая голос.
   Никто даже не пошевелился. Аксель тяжело навалился на борт и ничего не выражающим взглядом уставился в пространство.
   - Может, вам пойти лечь, капитан? - спросил Мореход.
   Пока он отсиживался в кубрике, он не видел Акселя, а вчера был слишком хлопотный день, чтобы задуматься над его ужасным видом. Только сейчас, находясь возле больного, он по-настоящему его разглядел, и ему стало жутко.
   "Не случайно Френк так над ним трясётся!", - подумал он.
   - Я постараюсь дожить до освобождения сестры, дяди и пассажиров, - еле слышно проговорил Аксель. - Я должен дожить.
   Он отдал короткие чёткие указания и пошёл прочь. Мореход сразу опомнился. Как бы ни был болен и слаб этот человек, но надо было надзирать за ним, чтобы он не сделал чего-то, способного помешать их планам.
   - Отмычка! - окликнул он дремлющего матроса.
   - Отстань, Мореход.
   - Разбуди Френка и позови сюда.
   - Послушай меня, парень - заговорил Отмычка, который не был мастером по открыванию замков, а лишь предполагал когда-нибудь в будущем овладеть этим искусством. - Нам было обещано, что нас не будут донимать тяжёлой работой. Вам нужно кого-то отыскать, и мы согласились за плату помочь это сделать. Нам пришлось вытерпеть мистера Митчелла, но ты не помощник капитана, а такой же матрос, как мы. Не думаешь ли ты здесь командовать?
   - Но вы матросы. Вы должны выполнять свою работу.
   - Мы выполняем, - с протяжным зевком сообщил Отмычка. - Но выполняем именно свою работу, а бегать за Френком или кем-то ещё - это не наше дело.
   Мореход плюнул и сам помчался будить товарища.
   - Френк, вставай!
   - Что такое?! - вскинулся тот, не соображая ещё, где он и кто перед ним, но уже заподозрив беду.
   - Припадочный встал. Надо бы присмотреть за ним.
   - Что ему не спится? - удивился и огорчился Френк.
   Сам он с наслаждением поспал бы ещё несколько часов, но заставил себя сейчас же встать. Хорошо ещё, что его состояние заметно улучшилось. Он быстро вышел на палубу и успокоился, обнаружив, что Аксель тихо бродит вдоль борта, не преследуя никакой цели.
   - Ненормальный, - сообщил Мореход.
   - А он в состоянии управлять кораблём? - встревожился Френк.
   - Он давал разумные команды. И ещё он сказал, что обязан дожить до освобождения заложников.
   Френк улыбнулся.
   - Он обязан дожить до конца плавания, а об остальном ему заботиться не надо. Но его ты уверяй, что мы отдадим ему его родственников и освободим пассажиров.
   - Френк, у нас другая беда.
   - Что ещё?
   - Матросы не слушаются ни нас с Мартом, ни капитана. Их ещё можно с большим трудом заставить взять рифы или переставить парус, потому что они знают, что это необходимо, но не более того. На вахте они спят, отвечают дерзко.
   - А что же этот чёртов припадочный? Он же капитан. Как он стал капитаном, если не может справиться с матросами?
   Мореход посмотрел на больного.
   - По-моему, у него просто не хватает сил.
   Френк, в привычной для него обстановке умный, предусмотрительный, заранее продумывающий последствия каждого своего поступка, понял, что на этот раз сглупил. Он так старался полностью подчинить себе Акселя, доказать ему, что он всецело в его власти, что не только допускал, но даже поощрял матросов не считаться с капитаном, не принимать его во внимание, отвечать на его замечания грубостью. И теперь наступила расплата: решительного мистера Митчелла не было, а Акселя команда воспринимала как пустое место, а то и как объект для насмешек.
   - Но хоть самое необходимое можно заставить их сделать? - спросил он.
   - Надеюсь, что они сами не пожелают потонуть, - с сомнением ответил Мореход.
   Такой довод немного успокоил Френка, но всего лишь немного.
   - Иди к ним, - сказал он.
   Сам он подошёл к больному.
   - Почему вы так рано встали, капитан? - спросил он.
   Аксель присмотрелся к обратившемуся к нему человеку и кивнул.
   - Это вы, Френк? Я вас сначала не узнал. Каким образом я оказался у себя в каюте? Мне стало плохо, и меня туда перенесли? Или вы силой заставили меня туда уйти?
   - Вы сами согласились отдохнуть.
   - Сам? Но как же я мог? Я не должен был оставлять моего помощника. Где он? Что вы с ним сделали? Где Линч и Брайтон? Вы... убили их?
   - Что вы, капитан?! Они остались на берегу. Вчера вы благополучно отправили их в город, а сами увели корабль в море?
   - Да?.. Что со мной?.. Сейчас... подождите немного... Да, я вспомнил. Что со мной было? Я всё забыл. Но сейчас я пришёл в себя. Да-да, мы ушли от берега без них. Хорошо. Очень хорошо.
   "Неужели сейчас заговорит о пассажирах?" - со страхом подумал Френк, чувствуя, что от трудного общения с этим человеком ему вновь становится плохо.
   И Аксель заговорил о них. Сторожу не оставалось ничего другого, как повторить свои вчерашние доводы. Больной слушал внимательно и с подозрением поглядывал на него. Казалось, что он успокоился, но Френк предвидел, что ему придётся каждый день тратить силы и энергию на переубеждение сумасшедшего. Однако ничего другого ему не оставалось.
   - А почему вы один, капитан? - опомнился он. - Где матрос, который должен был... помогать вам?
   Аксель пожал плечами и уставился на горизонт.
   - Он мёртв, - сообщил он без всякого выражения.
   - Мёртв?!
   - Да. Он лежит в кресле в очень неестественной позе. Я не видел крови. Думаю, что его задушили.
   - Пойдёмте в вашу каюту, капитан, - пригласил Френк, которого прошиб озноб. - Надо осмотреть тело.
   - Я боюсь мертвецов, - возразил Аксель. - Точнее, не их, а себя. Если бы я не убеждал себя, что это ваш человек и именно вы по какой-то причине его убили, я бы сразу умер. У меня не выдержало бы сердце, я это знаю.
   - Я его не убивал, - возразил Френк, непроизвольно отступая от капитана. - Хорошо, не входите туда. Постойте за дверью.
   Больной послушно дошёл до своей каюты, но внутрь не заглянул.
   - Он жив, - объявил Френк, ещё не успев войти. - Эта скотина храпит, как простуженный буйвол. Убедитесь сами, капитан, что его не убили.
   Аксель взглянул на спящего и кивнул.
   - Наверное, я ошибся, - признал он. - Но это не имеет значения.
   "Когда ты уже не будешь мне нужен, я с тебя живого сдеру кожу", - с наслаждением подумал Френк.
   - Человек устал. Пусть спит, - заботливо проговорил больной. - Наверное, у него была трудная вахта. А кок... Но ведь Линч тоже остался на берегу. Надо поставить кого-нибудь на камбуз. Пошлите туда Роджера, то есть Бочку, если это имя нравится ему больше.
   - Потом. Сейчас он не в состоянии шевелиться.
   - Он мёртв?
   - Конечно, нет.
   - Тяжело ранен?
   - Он жив и здоров. Вчера он полночи пьянствовал, поэтому сейчас лежит, как бревно.
   - Но кто-то должен приготовить завтрак. Люди должны есть, и пассажирам ни к чему подозревать, что у нас что-то произошло.
   - Задник! - гаркнул Френк. - Проснись!
   Матрос продолжал храпеть, удобно свесив с кресла заднюю часть тела. Френк не удержался от искушения выместить на этом невинном предмете всё накопившееся раздражение. От пинка спящий подскочил.
   - Что такое?!
   Дальше полился поток брани, который закончился грозным вопросом:
   - Это ты меня ударил, Френк?
   - Прости, не хотел. Случайно споткнулся. Иди на камбуз, Задник. Приготовь завтрак. Сегодня заменишь кока, а завтра тебя сменит Бочка.
   Матрос, ворча, пошёл к выходу.
   - Пусть возьмёт ключ, - тихо проговорил капитан. - Линч забрал свой ключ с собой, но у меня есть запасной.
   - Задник, стой!
   - Что ещё? - раздалось с палубы.
   - Возьми ключ.
   - Давай.
   Матрос неторопливо, вразвалочку направился к камбузу.
   "А я-то думал, что все мои беды закончились, - размышлял Френк. - Рано радовался. Мне придётся успокаивать припадочного и заставлять шевелиться этих скотов. Но хоть о Линче, Тигре и Митчелле не надо думать. Эх, жаль, Мулата пришлось отпустить. Вдруг он всё вспомнил бы и помог нам с картой?"
   Задник был не в восторге от своего назначения заместителем кока, но бунтовать не решился. Всё равно кому-то пришлось бы готовить еду, а он просто неудачно попался на глаза, точнее, под ногу. И как Френк ухитрился об него споткнуться, если он лежал в кресле?
   Он посмотрел на закрытую дверь камбуза и вставил ключ в замок.
   - Открыто! - раздалось изнутри.
   Задник распахнул дверь и вошёл.
   - Хьюго, ты?! А я думал, что ты не вернулся на шхуну. Все так думали. Меня даже прислали готовить жратву.
   - А почему я должен был не вернуться? - удивился капитан Линч.
   - Вот и отлично. Тогда я пошёл.
   Задник шагнул на палубу, зевнул и потянулся, потом побрёл на бак.
   - Куда ты? - окликнул его Френк.
   - Там есть кому готовить, - откликнулся матрос, не оборачиваясь.
   - Ничего не понимаю, - пробормотал Френк и пошёл к камбузу.
   Капитан последовал за ним, не зная, что происходит, но предвидя недоброе.
   - Привет, Френк! - радушно воскликнул Хьюго. - Хороший денёк сегодня!
   - Пр-ри-и-вет, - пробормотал тот, чувствуя... пока ещё ничего не чувствуя, настолько неожиданным было появление кока.
   - Ты какой-то вялый, - отметил Хьюго, наслаждаясь эффектом. - Случилось что?
   - Голова... болит, - пробормотал Френк.
   Капитан смертельно побледнел, увидев через открытую дверь Линча, помедлил у входа, а затем вошёл.
   - Линч? Что-то я не видел вас вчера. Я думал, что вы опоздали вернуться вовремя, - проговорил он достаточно хладнокровно.
   - Что вы, СЭР! В моём распоряжении было четыре часа. Это больше, чем мне нужно.
   - А где вы всё это время были?
   - Поднялся на борт и сразу ушёл спать. Я так устал гулять, ведь за четыре часа ноги собьёшь...
   - Хватит кривляться, Линч!
   - Я же говорю, СЭР, что сразу же ушёл к себе и лёг спать. Я рассудил, что раз мне дали четыре часа, то я могу использовать это время по своему усмотрению. К сожалению, я так крепко уснул, что проснулся только к утру.
   - А Брайтон? - голосом умирающего спросил Аксель.
   - Должен вас огорчить, СЭР, - ответил Хьюго.
   - Он тоже здесь?! - почти вскрикнул капитан.
   - Нет, СЭР. Хуже, СЭР.
   "Да он сейчас упадёт", - подумал Хьюго.
   - Где он?
   - СЭР, я посадил его на шхуну, которая отправлялась в Англию, а чтобы ему не было одиноко, отправил с ним и Му... Сандерса. Я тоже мечтал поехать с ними, но подумал о вас и остался. Я вспомнил, что человека надо подготавливать к горестным известиям постепенно, а не обрушивать их ему на голову вдруг. Вот я и решил поступить так с вами. Вы уже лишились двух прекрасных матросов, так что пришлось проявить сочувствие, ведь потерю такого кока, как я, вы бы уже не пережили. Всё-таки христианская добродетель должна восторжествовать. Так и быть, я доплыву с вами до Египта.
   У Акселя были безумные глаза, и Хьюго даже стало его жаль.
   - А когда же ты вернулся? - не выдержал Френк.
   "Как свободно заговорил дружок капитана, - подумал кок. - Рассчитывал, что больше не надо притворяться матросом?"
   Он решил не открывать всей правды.
   - Да сразу же. Моих ребят я отправил тотчас же, одному гулять скучно, вот я и прошёл к себе, чтобы никто больше не уговаривал меня сойти на берег.
   "Видел он Марта и Морехода или не видел? - гадал Френк. - Впрочем, это неважно. Только сначала надо увести припадочного".
   - Рад, что ты успел вернуться, Хьюго, - дружески сказал он. - Нам пришлось срочно уходить, и я боялся, что у нас поменяется кок. Капитан, кажется, вас зовут...
   Оба вышли.
   - Вы не совсем здоровы, капитан, - заговорил Френк, когда Хьюго уже не мог их слышать. - Вам надо пойти в свою каюту и отдохнуть. Вас проводят.
   - Выслушайте меня, - попросил Аксель, прижав руку к сердцу и несколько раз прерывисто вздохнув, словно ему не хватало воздуха. - Я очень болен и чувствую, что малейшее потрясение меня убьёт.
   "Убьёт", - мрачно согласился Френк.
   - У меня всё хуже с сердцем, и я почему-то задыхаюсь.
   - Вам надо лечь.
   - Мне не надо лечь. Мне надо сохранить свою жизнь. Я думаю сейчас не о Линче, а о сестре, дяде, пассажирах. Мне нужно дожить до конца плавания, чтобы спасти их. Только тогда я буду иметь право умереть. Линч вернулся...
   - Он сам выбрал свою судьбу.
   - Он не выбирал свою судьбу, потому что он ни о чём не подозревает. Когда я только лишь представлял убитым его, или Брайтона, или моего помощника, у меня сразу же начинался припадок, но я старался гнать эти видения. Смерть Линча будет и моей смертью, я это знаю. Я не смогу жить с сознанием, что виновен в его гибели. Это я допустил, чтобы он поднялся на борт, и именно я буду виновником его смерти. Я этого не выдержу, Френк, а мне надо жить. Вы же сами говорили, что вам нужна моя жизнь, так поберегите её.
   Френк был в отчаянии. Что он мог сделать? Идиота Линча оставляли на берегу, а он пробрался на шхуну. Оставлять его здесь нельзя. Держать его пленником, заперев в каюте? Где найти людей, которые бы его стерегли? Ни на одного матроса нельзя положиться. А больной капитан может умереть, как и предупреждает. Вчерашний припадок был ужасным.
   - Что я могу сделать? - спросил он.
   - Френк, я хотел сказать, что надо бы назначить кого-нибудь на камбуз, - сказал Мореход, подходя.
   - Линч здесь, - с отчаянием объяснил тот.
   - Теперь его... - И Мореход сделал жест, словно режет себе горло.
   Френк красноречиво указал глазами на схватившегося за горло Акселя.
   - А что делать? - спросил Мореход. - Он видел нас с Мартом?
   - Кажется, нет, если он не притворяется. Только как он мог вас не увидеть?
   - Может, он вернулся до того, как ты вызвал нас из кубрика?
   - Но он не знает, что капитану было очень плохо. Это точно. И как мы могли его не заметить?
   - Он поднялся не по трапу, - слабым голосом подсказал Аксель. - Он поднялся по якорной цепи. И сразу прошёл к себе. Он ничего не видел.
   - Это возможно, - согласился Мореход. - Конечно, так и было. Он что-то заподозрил и сразу вернулся. Мы можем опять спрятаться, но это не выход. Не потащим же мы его с собой.
   Капитан опустился на палубу. Его не держали ноги, рука оттягивала воротник, чтобы легче было дышать.
   - Думай! Посоветуйся с ребятами! Спрячьтесь с Мартом! - велел Френк и бросился к больному.
   Мореход вызвал Салли и подошёл к кубрику.
   - Март, сюда! - позвал он.
   Салли, встревоженный видом приятеля, поспешил на бак. Его появление вызвало у матросов бурю восторга и неприличных словечек.
   - Заткнитесь! - оборвал их Мореход. - Отойдите вон туда и загородите нас.
   - А что вы с горничной собираетесь делать? - спросил Клешня, увидел в ответ кулак и показал свой, похожий на увесистую кувалду.
   - Бесстыдник! - заявила миссис Барлоу.
   Мореход кратко поведал о свалившейся на них беде.
   - Чик! - намекнул Салли. - Я могу это сделать незаметно для самого Линча.
   - Нельзя, - ответил Мореход. - Ты бы посмотрел на припадочного. Ему сразу придёт крышка.
   - Что же делать? - спросил Мартин.
   - Как бы вам, ребятки, не пришлось до конца плавания прятаться в кубрике, - посетовал Салли.
   - Ты предлагаешь оставить Линча коком?
   - А что в этом особенного?
   - Он же капитан, - напомнил Мартин. - Он сразу сообразит, что мы плывём не туда, куда нужно.
   Салли удивился.
   - А как он может это определить? Мы в море, берегов не видно. Я, например, вообще не знаю, где мы сейчас.
   Оба моряка отмахнулись от него.
   - Уж он сообразит, будь покоен, - заверил его Мореход. - И не забудьте, что надо присматривать за припадочным. Матросы его совсем не слушаются, и у него всё-таки должны быть помощники. Если мы будем сидеть в кубрике, то кто же нас заменит?
   - И нужно ещё, чтобы он чувствовал, что за ним постоянно следят опытные моряки, и думал, что мы способны распознать любую его хитрость, - добавил Мартин.
   - А вы способны? - спросил Салли.
   - Конечно, нет. Но он об этом не знает и знать не должен. Так что нам нельзя прятаться, а надо быть всё время при нём. А как это сделать при Линче?
   - Думайте, как с ним быть, - сказал Мореход.
   - Убить, - повторил своё предложение Салли.
   Но Мореход привёл свой прежний довод:
   - Френк боится, что капитана это прикончит. Ты был с пассажирами и не видел, что творилось на палубе. Этот припадочный чуть не умер. У него даже кровь пошла изо рта. Но что вынудило Линча вернуться так рано?
   - Любовь, - объяснил Салли. - Наверное, поспешил к своей бабёнке. Увидел, что она не пошла на прогулку, и вернулся.
   - Очень может быть, - согласился Мартин. - Но теперь это всё равно. Что с ним делать? Оставлять его здесь нельзя.
   - Высадить, - подал идею Салли. - Раз - и за борт.
   - А если в шлюпку? - спросил Мореход. - Это припадочный выдержит?
   - Может, пристать к какому-нибудь пустынному месту и высадить его там? - придумал выход Мартин.
   - Голова! - восхитился Салли.
   - Можем напороться на риф, - засомневался Мореход.
   - Тогда подойдём к берегу на безопасное расстояние и высадим его в шлюпку, - подсказал Мартин.
   Мореход подумал и кивнул.
   - Салли, мы спрячемся, а ты передай наше предложение Френку. Подойти к земле и высадить Линча в шлюпку.
   - Хорошо, - откликнулся тот.
   Моряки скрылись, а миссис Барлоу прошла мимо ухмыляющихся и забрасывающих её грязными предложениями матросов. Клешня решился её ущипнуть, а потом ни он, ни его дружки не могли понять, каким образом он оказался в лежачем положении, извиваясь от боли под ложечкой.
  

Глава 37

Беда не приходит одна

   - Пора, - решил Мулат, в очередной раз выглянув из-под парусины, закрывающей люк. - Сейчас начнётся выдача завтрака.
   Ему было весело, но чувствовал он и лёгкое смущение.
   - Что сейчас будет! - мрачно проговорил Дик.
   - Чего ты боишься? - удивился Мулат, забывший о своих собственных вчерашних опасениях. - Хьюго - отличный парень.
   "Это для тебя он парень, а мне он отец и к тому же капитан", - думал молодой матрос.
   - Очередь уже заканчивается. Пошли, - скомандовал Мулат.
   Оба тихо и осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, выбрались из своего убежища и пристроились за последним матросом, настороженно поглядывая на капитана Йенсена, у которого был совершенно больной вид.
   Аксель упрямо не желал слушать Френка, который уверял, клялся и божился, что кока не убьют, а высадят в шлюпку неподалёку от берега и отпустят ко всем чертям или к кому ему вздумается отправиться. "Хорошо бы к дикарям-людоедам", - добавлял утешитель про себя. Это была игра фантазии мечта, несбыточная из-за их пребывания возле более-менее цивилизованных стран, но она приносила Френку крошечное утешение. Как же тяжело было возвращаться к прежнему напряжению, когда уже расслабился, поздравляя себя с освобождением от лишних людей. Но всё-таки хорошо, что Линч здесь один. Следить, чтобы с ним не смог тайно снестись больной, легче, чем разрываться между всеми.
   - Капитан, на вас больно смотреть. Вам надо лечь, - вновь заговорил он. - Я боюсь, что у вас опять начнётся припадок.
   Френк вспомнил бьющееся в судорогах тело, кровь на губах и стал ещё мягче, ещё ласковее уговаривать больного.
   - Мы же обо всём условились. Вы сами выбрали удобное место. Послезавтра рано утром мы подойдём к берегу и высадим его. Оттуда ему будет легко добраться до населённых мест. Идите в каюту и лягте. Здесь вы умрёте.
   - Я ещё скорее умру там, - вяло ответил Аксель. - Я должен своими глазами видеть, что Линч ещё жив. Раз вы обещаете, что отпустите пассажиров в конце плавания, то мой долг сейчас - спасти его, только его. Мой помощник и Брайтон уже в безопасности. Когда я думаю об этом...
   Тут он замолчал и уставился куда-то безумными глазами. Френк решил, что сейчас начнётся припадок. Его охватили ужас, отчаяние, злоба, а где-то в глубине сознания в очередной раз мелькнуло сомнение, стоят ли сокровища всех его перенесенных, переносимых и неизбежных в будущем мучений. Но ещё ярче запрыгала в разгорячённом мозгу, насмешливо дразня его и издеваясь над ним мысль, что они не найдут сокровищ, что или на карте нет знаков, или эти знаки слишком хитро спрятаны и так и останутся неразгаданными. Если после всех трудов он будет стоять перед пустой ямой... то она не останется пустой, её займёт виновник всех несчастий.
   - Капитан, вам нехорошо? - заботливо спросил он, а зловещие видения так и стояли перед его мысленным взором.
   Он оглянулся в ту сторону, куда смотрел больной, и окаменел: в очереди за завтраком стояли Тигр и Мулат.
   "Только бы успокоить припадочного! - прежде всего подумал он, когда к нему вернулась способность соображать. - Верно говорят, что беда не приходит одна".
   - Ничего не бойтесь, - заклинал он. - Мы не причиним ему вреда. Мы высадим его на берег вместе с Линчем. Так будет даже лучше. Вдвоём им легче дойти до людей. Всё хорошо.
   - Вы мне это обещаете? - спросил капитан, надеявшийся не на то, что Френк сочтёт делом чести сдержать своё слово, а на то, что его заставит сдержать слово усиливающаяся болезнь единственного человека, который способен и которого он может заставить управлять шхуной.
   - Обещаю! Даю вам честное слово!
   Френк был истинным хозяином своему слову и мог по своему усмотрению как дать его, так и взять обратно, и хорошо это сознавал. Это было очень удобно. Гораздо труднее приходится людям, которые становятся добровольными рабами своего слова, а Френк не переносил мысли о любом подчинении. Но сейчас он говорил искренне, понимая, что ему ничего другого не остаётся, как высадить обоих в шлюпку недалеко от берега.
   "А если Тигр видел Морехода или Марта? - заволновался он.
   - Где они могли прятаться? - спросил он Акселя.
   - Не с Линчем, - ответил тот слабым голосом.
   Френк не удержался, чтобы не высказать страшную догадку вслух:
   - В трюме?!
   - Не там, где вы подумали, - сейчас же откликнулся капитан. - Только взгляните на них. Они ничего не знают и думают, что разыграли великолепную шутку.
   Френк присмотрелся к смущённым лицам Дика и Мулата, которые переглядывались, неуверенно улыбались, но явно трусили, и признал, что Аксель прав.
   - Они могли только одним путём незамеченными пробраться на шхуну: по якорной цепи. И сразу же прошмыгнули под парусину, которой накрыта крышка люка. Там они до сих пор и скрывались.
   Капитан нарочно указал на вход в ту часть трюма, которая не соприкасалась с помещением, оберегаемым его мучителем.
   - Позовите их, Френк, - попросил он. - Я не могу громко говорить.
   - Тигр, Сандерс, вас требует к себе капитан! - крикнул Френк.
   - Начинается, - тихо сказал Дик своему спутнику.
   - Не обращай внимания. Капитан здесь не имеет никакой власти, - утешил его Мулат.
   - Почему ты вернулся, Брайтон? - спросил Аксель.
   - Я думал, что так нужно, - солгал Дик. - Вы ничего не сказали, когда я уходил, и я решил, что вы ждёте меня назад.
   Несмотря на весь драматизм происходящего, Френк не удержал хмыканья.
   - Я же тебя рассчитал, - напомнил Аксель.
   - Я думал, что матросов всегда рассчитывают перед приходом на стоянку, - объяснил молодой человек, и взгляд его чистых глаз довершил нелепость ответов.
   - А почему ты не объявился сразу?
   - Я ждал, капитан.
   - Чего же ты ждал?
   - Когда мы отойдём от берега.
   - Ты противоречишь сам себе.
   - Нет, капитан. Просто я думал, что вы ждёте моего возвращения, а мистер Линч решил, что я ушёл окончательно. Чтобы он не огорчался раньше времени, я и просидел в трюме.
   - Где именно ты сидел, Тигр? - спросил Френк.
   - Ты расправил парусину? - поспешил Аксель опередить ответ матроса и даже указал на то место, где парусина защищала нужный люк от воды.
   Дик отсиживался не там, но решил, что раз капитан как будто не особенно сердится, подумав, что матросы прятались там, но может рассердиться, если узнает, что они скрывались в другом месте, то лучше будет не выводить его из заблуждения.
   - Конечно, капитан.
   Френк успокоился, потому что та часть трюма не скрывала никаких тайн и, кроме того, оттуда было далеко до места, где чуть не умер припадочный.
   - Я решу, что с тобой делать, Брайтон, - пообещал Аксель. - А ты, Сандерс, почему не вернулся вовремя? Тебе было дано четыре часа, но ты появился только сейчас.
   Дик подивился хладнокровию капитана. Увести шхуну от берега часа через полтора после их схода на пристань, а потом спрашивать, почему матрос не пришёл через четыре часа!
   - Я ничего не помню, капитан, - ответил Мулат, не придумав ничего лучшего.
   Френк так и ждал, что одноглазый матрос закончит привычной фразой: "Я потерял память". Но тот не стал продолжать.
   - Что значит "не помню"? Ты нарушил приказ, болтался неизвестно где. Объясняй, почему ты не пришёл вовремя?
   - Простите, капитан, но он выпил лишнее, - сказал Дик. - Он пришёл не позже назначенного срока, но ничего не соображал. Он только сейчас протрезвел.
   Мулат взглядом подтвердил истинность этих слов.
   Аксель боялся, что каким-то образом и его друг Щеглёнок появится на шхуне, но его успокаивала мысль, что, если бы он был здесь, он бы уже показался. Да и не такой он был человек, чтобы взобраться тайком по якорной цепи и спрятаться.
   - Идите, а я решу, что с вами делать, - отпустил он двух друзей.
   - Пронесло, - шепнул Дик Мулату.
   - Я же говорил, что на него можно не обращать внимания, - ответил тот. - И то удивительно, что он нас допрашивал. Обычно он ни во что не вмешивается. Если он оставил мистера Митчелла на берегу, то он, конечно, должен напомнить, что он здесь капитан, но ему придётся трудно. Его не будут слушать матросы.
   - А что сейчас скажет капитан?! - простонал Дик. - Не этот, а наш капитан. Он ведь думает, что мы плывём в Англию.
   Его упорное беспокойство заставило заволноваться и Мулата. Вроде, Хьюго не был ещё его капитаном, не имел над ним никакой власти, не мог ему приказывать, но моряк, ничего не помнивший из своего прошлого, почему-то считал, что провинился, послушавшись Тигра и вернувшись вместе с ним на "Александрию", вместо того чтобы удержать молодого человека на той китобойной шхуне.
   Хьюго выдал завтрак очередному матросу, обменявшись с ним неравноценными замечаниями по поводу своей стряпни и жизни в целом, и вздохнул. Сейчас бы появился его Дик, зашёл бы друг Мулат. Что толку в пустой болтовне с матросами? Ничего умного они сказать не могут. Все их интересы сосредоточены на выпивке, жратве и непотребных девках. Ему очень не хватает родных лиц, задушевных разговоров. Как он выдержит один до самого Египта и обратно?
   - Остался кто-нибудь голодный? - крикнул он. - Сегодня получилась знатная отрава!
   Он подошёл к двери и выглянул наружу. Сначала он увидел больного гадёныша с его приятелем, который со странным интересом смотрел на кока.
   "Ловко я вас провёл! - усмехнулся он. - До сих пор никак не оправитесь".
   Он повернулся и сразу же забыл о капитане и Френке, потому что очутился лицом к лицу с Диком и Мулатом.
   Молодой матрос смотрел на отца и со страхом ждал, чем завершится слишком долгое молчание. Если бы он знал, что чувствует сейчас капитан, то сразу бы успокоился, потому что ошеломлённый Хьюго был счастлив. Так вот почему парень не возражал против ухода! Он заранее решил, что тихонько вернётся обратно. Выдрать бы его за такое самоуправство, но раз таких мер не было заведено с самого начала, не стоило их вводить сейчас, когда Дик уже взрослый мужчина. А Мулат... Мулат остался самим собой, даже потеряв память. Велели ему уходить с Тигром, он послушно уходит, но стоит тому же Тигру позвать его назад, он сейчас же решает, что так будет лучше. А если бы вместо них с Диком его поманил какой-нибудь проходимец, Мулат поспешил бы подчиниться и его воле. Как же приятно видеть их обоих здесь, перед собой, а не ждать встречи на "Французе".
   - Что это значит? - сурово осведомился он. - Я велел тебе возвращаться домой, Дик Брайтон, и доверил тебе моего друга Мулата. Почему вы оба здесь?
   - Как я мог отпустить его одного, ка... мистер Линч? - принялся оправдываться Дик. - Он бы не нашёл "Француза".
   - Ты должен был его доставить туда лично!
   - Хьюго... - начал Мулат.
   - Помолчи! С тобой ещё будет разговор, - оборвал его капитан Линч. - Так в чём дело, Дик?
   - Я подумал... и решил... что всё-таки нехорошо, что я ушёл, не сказав капитану ни единого слова. Надо было попрощаться. Лучше мы с Мулатом уйдём на следующей стоянке.
   - Верно, Хьюго, - подхватил одноглазый матрос. - Какая разница, когда уходить? Чего ты сердишься?
   - Говорят, случается, что память возвращается к человеку, когда его хорошенько стукнут, - мрачно сообщил капитан Линч. - Может, оказать тебе эту услугу?
   - Но... тогда я могу забыть и то, что ты мне уже рассказал, - возразил Мулат.
   - Знаешь, когда я бил тебя в последний раз? - спросил Хьюго.
   - Когда?
   - Когда ты тайком от всех сожрал крысу.
   Дик и Мулат обменялись встревоженными взглядами.
   - Если бы тебя застукал кто-нибудь другой, а не я или кто-то из наших, то тебя бы жестоко наказали, но я решил тебя пожалеть.
   - А зачем же я ел крысу? - опасливо спросил Мулат. - Я и тогда был без памяти? Или без разума?
   - С первым и частично со вторым, но без еды, - объяснил Хьюго. - Я тебе потом расскажу, как мы голодали.
   - Я и сейчас голодный, - сообщил Мулат. - Мы с Тигром не ели со вчерашнего утра.
   Нагнетая напряжение, Хьюго задумчиво их оглядел.
   - Сейчас вы оба получите завтрак, - решил он ледяным тоном. - Потом я подумаю, что с вами делать.
   Матросы вышли из камбуза с полными мисками.
   - Пронесло? - спросил Мулат, с наслаждением вдыхая аромат вкусной еды.
   - У тебя - да, а со мной капитан ещё поговорит вечером, когда мы останемся одни.
   - Я ел крысу тайком от Хьюго, - недоумевал Мулат. - Как же надо было голодать, чтобы это сделать! А я ничего не помню.
   - Ты часто голодал, ответил Дик. - И когда ты пробирался в джунглях Индии, ты тоже голодал.
   - Да, про Индию мне Хьюго рассказывал. Но я-то не помню, что со мной было, и получается, что вроде ничего такого не испытывал. Пойдём поскорее к ребятам, а то я начну есть прямо на ходу.
   Хьюго чувствовал себя счастливым человеком. Потом он всё равно определит Дика на судно с надёжным и добропорядочным капитаном, чтобы его мальчик начал новую жизнь, далёкую от перевозки контрабанды и других тёмных дел, но как же хорошо, что сейчас он рядом!
   - Линч был поражён не меньше нас, - сказал Френк.
   Он покосился на капитана и решил, что тот ничего не слышит. Но Аксель ответил.
   - Два наивных дурака вернулись к третьему.
   - Там только два наивных дурака, а не три, - возразил Френк. - Сандерс с нами.
   "Не верю", - подумал больной и снова навалился на борт.
   - Если не хотите идти в каюту, то хотя бы сядьте... вон там, - забеспокоился тюремщик. - У вас такие синяки вокруг глаз, что, будь здесь врач, он попросту привязал бы вас к койке и принялся лечить против вашей воли.
   - Значит, мне повезло, что здесь нет врача, - усмехнулся Аксель, причём его усмешка больше походила на страдальческую гримасу. - Только, если бы он здесь и был, вы бы всё равно не допустили его ко мне.
   "Да, не допустил бы", - мысленно согласился Френк.
   - Вы хотите отослать меня от камбуза, чтобы расправиться с коком? - спросил больной.
   - Я его не трону. Он и Тигр, то есть чёртов Брайтон, будут спущены в шлюпку возле берега.
   - И Сандерс.
   - А зачем отсылать с ними Сандерса? Он наш человек. Он нам нужен.
   - Вы согласились отпустить его на стоянке.
   - Из-за Линча. Но теперь его и Тигра придётся насильно сажать в шлюпку. Зачем же отправлять с ними Мулата?
   - Кого?
   - Сандерса.
   Аксель долго думал.
   - А как же его не ссадить с ними, если это мой помощник? - спросил он.
   - Ваш помощник? Опомнитесь! Это же матрос.
   - Это, может, и матрос, но ведь он вернулся. Значит, это мистер Митчелл.
   Френку показалось, что у него у самого мутится в голове.
   - Я не могу допустить, чтобы вы заставили помощника капитана работать матросом, - заявил Аксель. - Или вы решили его убить?
   "Надеюсь, до послезавтра это с него сойдёт, - подумал Френк. - А иначе я не знаю, что делать. Если этот чокнутый останется в уверенности, что Мулат - это мистер Митчелл, то... Что тогда делать? В возвращении этих идиотов было хорошо только одно - Мулат останется с нами, а теперь... Не отправлять же его на берег только из-за того, что припадочный видит в нём своего драгоценного помощника. А если он разволнуется?"
   Френк вспомнил кровь, шедшую изо рта капитана во время последнего ужасного припадка, и поёжился. Любыми способами надо оберегать его драгоценную жизнь.
   - Дайте указание матросам и рулевому, - прошептал Аксель.
   Френк не мог запомнить всего сразу и решил передавать команды по частям, но вовремя подвернувшийся Задник навёл его на более удачную мысль.
   - Капитан плохо себя чувствует, - сказал он матросу. - Передай его команды...
   - Слушай, Френк, - перебил его матрос, - а как ты смог об меня споткнуться? Мне до сих пор больно сидеть.
   - Бывает, что не посмотришь под ноги.
   - Но ведь я сидел в...
   - Слушай, что тебе говорят, Задник. Передай ребятам то, что тебе сейчас скажет капитан.
   - Да кто его будет слушать?
   - А потонуть вы не хотите? - спросил Френк. - Живее поворачивайся.
   - Ты обещал выпивку, - напомнил матрос.
   - Будет вам выпивка. Вечером выдам. Выслушай капитана.
   Задник нехотя получил от Акселя указания и отправился на бак. Френк убедился, что после долгих препирательств шесть матросов, и среди них Мулат и Дик, встали. Поскорее бы избавиться от Линча и Тигра и выпустить из кубрика Марта и Морехода. Как бы ни была распущена команда, но их она послушает больше, чем полумёртвого капитана.
  

Глава 38

Неясная тревога

   Мисс Фэрфакс испытывала лёгкое беспокойство. Началось всё с брата, которого стали мучить рези в животе перед самой прогулкой по городу. Она перепугалась, заподозрив сильное отравление или какую-то болезнь. Всё обошлось, но, наверное, тревога успела пустить корни, потому что, когда горничная попросила пассажиров не выходить пока на палубу, ей это очень не понравилось, хотя в другое время она бы не задалась вопросом, почему им надо сидеть в каютах.
   - Что-нибудь случилось, миссис Барлоу? - поинтересовалась она.
   -Нет, мисс. Что у нас может случиться? Вот в самом начале, когда я только поступала на это место, я боялась, что на море неприятности не переводятся, и мой бедный Адам тоже всегда так считал. Будь он жив, он ни за что бы не позволил мне даже просто ступить ногой на палубу какого-нибудь корабля. Но теперь-то я вижу, что плавать по морю довольно приятно и абсолютно безопасно. Иногда мне становится жаль, что не о чем будет рассказать соседям, когда я вернусь домой.
   - А почему нельзя выходить на палубу? - спросила Джейн, не выдержав рассуждений словоохотливой женщины.
   - Потому что сейчас там ведутся работы. Я плохо в этом разбираюсь, но полагаю, что переносят какие-нибудь грузы или что-то чинят. Я женщина послушная и нелюбопытная, а потому и сама не желаю, чтобы мне на голову что-нибудь свалилось, и вас уберегу от такой напасти.
   Девочки были разочарованы. Мало того что им не удалось спуститься на землю, так теперь не разрешают хотя бы просто постоять на палубе. Дни бегут, а они добились лишь того, что капитан стал смотреть на Розу не реже, чем на Джейн, но не с любовью или интересом, а с сожалением и чуть ли не со страхом. Но они ничего не могли поделать и сидели у себя в каюте, то читая, то разговаривая, то мечтая.
   - Джейн, тебе не кажется, что шхуна не стоит на месте? - спросила Роза, откладывая книгу.
   - Наверное, так надо? - ответила та.
   Мисс Фэрфакс тоже почувствовала, что в положении "Александрии" что-то изменилось, но она не удовлетворилась предположением, что так, вероятно, надо, а захотела выяснить, что происходит. Несмотря на просьбу не выходить на палубу, она направилась именно туда.
   - Что вы, мисс! - преградила ей дорогу горничная. - Даже не высовывайтесь отсюда. Меня поставили здесь оберегать пассажиров, и я костьми лягу, но не дам вам себе навредить. Там вас просто собьют с ног и затопчут. Не понимаю, как они сами не сталкиваются друг с другом. Все что-то тащат, переносят, верёвки всякие...
   - Мы отплыли, миссис Барлоу? - спросила Эстер.
   - Не знаю. Но если ещё не отплыли, то скоро отплывём. Капитан решил, что не стоит терять время, раз вы не сошли на берег. Они уже погрузились и... - Салли припомнил где-то услышанное выражение и смело его повторил, - ловят ветер. Не знаю, что это означает, но, наверное, это делается для удобства плавания. Нам же лучше, мисс. Чем без толку стоять на месте, мы используем это время с пользой. Может, быстрее придём на следующую стоянку.
   Эстер не знала, принято так делать или нет, но объяснение горничной показалось ей убедительным. Её тревожило другое. Капитан и миссис Барлоу говорили, что кок сойдёт со шхуны на этой стоянке, а мистер Бартен и здравый смысл уверяли в обратном. Так кто же прав? Она была бы очень разочарована, если бы завтра не увидела капитана Линча на камбузе. Проще всего было бы спросить о нём сейчас, но она опасалась, что болтливая женщина расскажет о её интересе к коку брату. Запуганный Дэвид будет теперь осторожен и не так навязчиво проявит свою заботу, но всё-таки не хотелось давать ему лишний повод к смешным подозрениям, ведь не она влюблена в кока, а, похоже, он заинтересовался ей, она же излишне часто думает о нём только из-за Джейн. Кроме того, она почти извинила ему то, как недостойно он поступил со своим несчастным другом, избрав его объектом своей нелепой шутки (тут она не могла не улыбнуться), но "почти" это совсем не "полностью". Однако раз капитан Линч ей совсем не нравится, или почти не нравится, а точнее, не совсем нравится, то почему же она стесняется о нём спросить? Вот если бы она чувствовала к нему особого рода симпатию, то ей бы пришлось это скрывать и краснеть от смущения при одном только упоминании о нём. Почему же сейчас она должна таиться?
   - Миссис Барлоу, вы как-то говорили, что наш кок сойдёт со шхуны на этой стоянке. Надеюсь, он всё-таки останется?
   "Совсем стыд потеряла, - подумал Салли. - Наверное, договорилась со своим любовником встретиться на берегу, а теперь не знает, ждёт ли он её или уже отчаялся. А устроить свидание наедине ей было бы легко: послала бы братца с девицами что-нибудь осмотреть (ведь именно ради этого богатые бездельники таскаются по миру), сама бы сослалась на головную боль и поспешила бы к милому дружку. Может сейчас она боится, не забыли ли мы кока на берегу".
   - Боюсь вас огорчить, мисс - с глубоким сочувствием ответила миссис Барлоу. - Уж как он мне нравился, ведь он так напоминал мне моего бедного Адама, да и сам он ко мне благоволил, очень благоволил, но кок у нас теперь будет другой. Сегодня придётся перетерпеть и обойтись консервами, а завтра всё наладится. А уж как переживал от такой потери капитан! Вдвойне переживал. Даже втройне. Мне-то жаль только мистера Линча, а ему пришлось расстаться и с ним и с двумя матросами.
   В душе Эстер зашевелилось нехорошее подозрение.
   - С какими матросами?
   - Были здесь двое: один молодой совсем, а другой уже немолод, у него ещё глаза нет.
   Итак, капитан Линч ушел, прихватив с собой своего потерявшего память друга и сероглазого Тигра. Теперь плавание, которое становилось всё интереснее, превратится в обычное перемещение из одного пункта в другой. Сквозь грусть пробилось очень тёплое чувство к необыкновенному коку. Пусть он не совсем удачно пошутил, но он не оставил своего друга в беде, взял его на свой корабль и позаботится о нём. У Джейн прекрасный отец, и будет очень жаль, если она так о нём и не узнает. В глубине сознания мелькнула неприятная мысль, что девочка не оценила бы этого человека, но добрая женщина поспешила её прогнать.
   Почему-то Эстер решила, что пассажирам нельзя подниматься наверх до завтра, и сама остановила Дэвида, почувствовавшего себя к вечеру лучше, когда он хотел чуть походить перед сном. Самой ей не приходилось скучать без дела, потому что, несмотря на печаль, она весь день усердно переписывала труд своего брата, исправляя его тяжёлый слог.
   Профессор, когда ему было плохо, воображал себя фараоном, отравленным врагами, а когда ему полегчало, то явственно представлял себе, что чувствует начальник стражи, чудом оправившийся после ранения в живот. Одним словом, скучать ему тоже было некогда. Только Джейн и Роза имели все основания горько сетовать на свою злосчастную судьбу, но им не оставалось ничего другого, как помалкивать.
   На следующее утро мисс Фэрфакс заметила, что горничная чем-то не то взволнована, не то подавлена, но постеснялась проявить участие. Может, бедная женщина расстроена уходом кока больше, чем казалось вчера? И сама Эстер сегодня сильнее ощущала потерю.
   - Я вижу, что новый кок знает своё дело, - сказала она, чтобы скрыть печаль.
   Горничная как-то странно хмыкнула.
   - А пирог у его гораздо вкуснее, чем у прежнего, - сообщила Джейн.
   Её и радовало, что на шхуне уже нет человека, перед которым ей пришлось извиняться, и огорчало, что не удастся наблюдать, как тётя Эстер пытается обратить на себя его внимание.
   Мисс Фэрфакс рассеянно проследила, как девочка кладёт себе на тарелку второй кусок, и только сейчас сообразила, что из-за своей сегодняшней рассеянности излишне услужливая миссис Барлоу поставила блюдо с пирогом перед обедающими, а не выдаёт им куски по их просьбе. Она вообще предоставила им гораздо большую самостоятельность, чем прежде. В этом отношении её состояние можно было только приветствовать. И чрезмерной болтливостью она им не докучала. Эстер жалела, что любезный мистер Митчелл был, очевидно, занят и не присутствовал за столом, ведь как ни убеждай себя, что молодому мужчине следует уделять меньше внимания женщине, много старше его, но приятно, когда он подолгу не может оторвать от неё глаз, словно пытается отгадать секрет её очарования.
   Салли очень не хотелось объясняться как по поводу исчезновения мистера Митчелла, так и по поводу появления на шхуне Линча, Тигра и Мулата. Френк брал это на себя и уже готовил припадочного к предстоящим расспросам. Конечно, миссис Барлоу могла бы и сама наплести целый ворох правдоподобных историй, но в устах капитана объяснения будут звучать более веско.
   Салли редко терялся в сложных ситуациях, но вчерашняя встряска, которую задал им умирающий Аксель, и сегодняшнее эффектное появление сначала Линча, а потом Тигра с Мулатом, сильно потрясли его обычно устойчивый душевный покой. Задай сейчас кто-нибудь из пассажиров неудобный для него вопрос, и ответ, который он даст, может сильно разойтись с объяснением, которое придумает Френк.
   - Что с вами, миссис Барлоу? - участливо спросила Роза.
   - Зуб, - кратко ответила горничная, хватаясь за щёку и давая тем самым понять, что ей трудно говорить и лучше её ни о чём больше не спрашивать.
   - Это очень неприятно, - посочувствовала ей Эстер.
   Не отдавая себе в том отчёта, уголком сознания она отметила, что за всё время завтрака миссис Барлоу прижала руку в щеке только сейчас, когда упомянула про больной зуб, а между тем Дэвид, когда у него в прошлом году заныл зуб, то и дело охал, хватался за щёку и даже отыскал какое-то древнее заклинание специально к такому случаю, которое ему не помогло (помог дантист), но немного утешило. Однако неосознанное наблюдение промелькнуло почти незамеченным, не заставив задуматься.
   Когда мисс Фэрфакс вывела девочек на обычную утреннюю прогулку, то мистера Митчелла она не увидела, хотя обычно в это время он деятельно сновал по палубе, зато неприятный капитан по своему обыкновению стоял у борта. В нём как будто почти совсем не осталось сил, а тени вокруг глаз стали гуще и темнее. Эстер была доброй женщиной, отзывчивой на чужое горе, но сквозь невольное чувство жалости у неё появилась неприязненная мысль, что если капитан Йенсен болен, то ему следовало бы подлечиться, а не принимать на себя командование шхуной. Она подметила восхищение в глазах Розы, не отрывающихся от предмета её грёз, и непонятный взгляд Джейн, устремлённый на тот же непривлекательный предмет. В ней сразу же закипело раздражение. Сколько ни призывай молоденьких дурёх относиться к людям, а особенно к мужчинам, с осторожностью, но они готовы влюбиться в самого неподходящего для них человека.
   - Доброе утро, капитан, - поздоровалась она со сдержанной вежливостью.
   - Доброй утро, мисс, - откликнулся Аксель, бегло оглядев их троих, словно хозяйка, проверяющая, все ли утки на месте и здоровы ли они. - Как чувствует себя профессор?
   - С ним всё в порядке. Я не ожидала, что мы отплывём так рано.
   - Если бы не пассажиры, я бы не планировал задерживаться на той стоянке, - тихим голосом принялся объяснять Аксель. - Но мне хотелось, чтобы вы отдохнули от моря, прошлись по твёрдой земле. Однако, раз профессор почувствовал себя плохо и вы отказались от прогулки, я решил отплыть. В это время года погода капризная, и надо пользоваться любой возможностью сократить стоянку. Теперь, когда я меня нет помощника...
   - А где же мистер Митчелл? - неизвестно по какой причине встревожилась Эстер.
   - Он получил известие о болезни матери и сразу же отправился к ней. Ему повезло, что он нашёл судно, которое отходило в Англию в тот же день.
   - Надеюсь, его матушка благополучно выздоровеет, - сказала опечаленная Эстер.
   Без мистера Митчелла ей почему-то сразу стало неуютно.
   - Зато пока мне не надо думать о новом коке, - продолжал капитан ещё тише. - Не знаю, надолго ли, но прежний кок решил задержаться на "Александрии".
   Мисс Фэрфакс с трудом скрыла радость. Ей хотелось спросить о двух матросах, особенно о мистере Бартене, но она побоялась выдать свою симпатию к несчастному человеку.
   Никто, кроме Джейн и прятавшегося Френка, не заметил, как заблестели глаза у женщины, но эти двое специально ловили её реакцию на сообщение о Линче, поэтому утвердились в своих догадках о её влюблённости.
   Джейн не видела высокого моряка, но ощущала беспокойство, словно ей грозила какая-то опасность. Она не понимала, откуда появлялось это чувство, но оно неизменно возникало, когда она находилась возле капитана. Она даже стала побаиваться стоять возле этого больного человека, в которого почему-то была влюблена Роза.
   Мисс Фэрфакс сказала ещё несколько любезных слов и увела своих подопечных.
   "Сейчас будет прохаживаться перед камбузом", - подумала Джейн и не ошиблась.
   - Поздоровайтесь с мистером Линчем, - сказала Эстер.
   Когда кок поднял голову и посмотрел на гуляющих пассажирок, все трое приветствовали его наклоном головы и лёгкой улыбкой. Хьюго, уже счастливый благодаря возвращению Дика и Мулата, почувствовал, что прямо-таки переполнен радостью. Его красавица-дочь не ограничилась вежливым кивком, а улыбнулась ему!
   - Мне нравится наш кок, - сообщила Роза, когда они отошли от камбуза. - Только ему бы подстричь волосы. Они слишком длинные и седые.
   - Ему приходится подвязывать их во время работы, - подхватила Джейн. - Если бы он подстригся, он сразу стал бы выглядеть моложе. А так бросается в глаза, прежде всего, седина в длинных волосах.
   - Они у него не совсем седые, - возразила Эстер, вспоминая, что, когда она увидела капитана Линча в первый раз, его волосы были значительно чернее и очень ему шли. - Наверное, в молодости они были очень красивы, и он привык к ним. Трудно отказываться от старых привычек, девочки.
   К счастью для Хьюго, он не слышал этого разговора.
   "Как же она его защищает!", - думала Джейн, подсмеиваясь над немолодой женщиной, влюблённой в корабельного повара.
   Пока пассажирки совершали свою прогулку, миссис Барлоу подошла к запертой двери профессорской каюты.
   - Господин профессор! - позвала она.
   Дэвид Фэрфакс только после третьего оклика осознал, что он вместе с прочими посвящёнными не подготавливает к бальзамированию тело номарха эпохи среднего царства, а сидит за столом в самой прозаической обстановке и произнести должен не ритуальные слова, а ответ надоедливой горничной.
   - Что вы хотели, миссис Барлоу? Я очень занят.
   - Господин профессор, мне так жаль вас огорчать!
   Дэвид почувствовал, что пришёл конец его душевному покою, а главное, работе.
   - А в чём дело? - спросил он.
   - Ваша сестра. Вчера она долго расспрашивала меня о нашем коке, мистере Линче.
   - Не беда, - откликнулся уже не обеспокоенный, а, наоборот, успокоившийся брат.
   - Но мистер Линч - такой мужчина! Он и мне вскружил голову. Но я-то простая горничная, а вашей сестрице не подобает водить с ним знакомство. Я... Простите меня, господин профессор, но я ревную его к мисс Фэрфакс.
   - Так он же сошёл со шхуны, - с легкомысленной улыбкой напомнил учёный.
   - Нет, господин профессор. Оказывается, пока ещё не сошёл. Вот я и переживаю из-за этого. Боюсь, что он остался из-за вашей сестрицы. А она ещё водит юных мисс к камбузу.
   Профессор чуть не застонал от отчаяния.
   - Спасибо, что предупредили меня, миссис Барлоу, - поблагодарил он. - Я прослежу за этим.
   Салли ушёл чрезвычайно довольный тем, что вновь растревожил брата отбросившей всякую осторожность бабёнки. Этот увалень находится у неё в подчинении, но всякому терпению когда-нибудь приходит конец. Он просто обязан прекратить эти любовные встречи. Салли не было бы до этого дела, если бы мисс Фэрфакс любила кого-нибудь другого, но он не мог допустить, что капитан Линч, сломавший ему челюсть, без помех видится со своей любовницей, пусть и в присутствии третьих лиц.
   Профессор терзался сомнениями. Он должен был остановить сестру и не дать развиться такому нелепому роману, но стоило ему только вспомнить, в чём она его обвинила, и его сразу покидала решимость. Услышав, что в замке поворачивается ключ и сестра, освободив его из заточения, собирается, не входя, удалиться, он позвал:
   - Заходи, Эстер. Мне надо сказать тебе два слова.
   Мисс Фэрфакс вошла. По её оживлённому лицу он понял, что ей доставила удовольствие встреча с коком.
   - Я хотел спросить тебя: это правда, что наш кок остался на шхуне?
   - Неужели это Себек, Зелёный Крокодил Солнца, сообщил тебе эту новость, Дэви? - осведомилась сестра.
   - Может, Себек, а может, кто-то другой. Так это правда?
   - Правда. Так что радуйся братец: мы будем продолжать лакомиться его чудесными пирогами. Себек... или кто-то другой напомнил тебе о пирогах?
   Брат и сестра посмотрели друг другу в глаза, без слов понимая, что каждый мог бы сказать, но не сказал, и профессор отступил.
   - А родственник нашей мумии случайно не вернулся? - поинтересовался он.
   - Случайно вернулся, - ответила Эстер напряжённым голосом. - Почему ты о нём спросил?
   - Мне жаль его, очень жаль. Трудно представить, в каком аду он очутился, когда, очнувшись, не знал, кто он такой.
   - Мне делается страшно, как только я об этом подумаю, - согласилась сестра. - Не знаешь, что хуже: потерять руку или ногу или потерять память.
   - Хуже всего - потерять голову, - двусмысленно ответил профессор. - Ты добрая женщина, Эстер, поэтому тебе будет нетрудно проявить к нему немного сочувствия. Может, если представится такая возможность, тебе следует почаще беседовать с ним, попытаться наводить его на какие-нибудь воспоминания?
   - Постараюсь, Дэви, - согласилась она, пожав плечами. - Жаль, что я ничего не понимаю в таком заболевании.
   Она была очень довольна неожиданным поворотом беседы. Мало того что брат не стал говорить ей об интересе, который она испытывает к коку, так ещё сам посоветовал разговаривать с несчастным мистером Бартеном, а она так боялась, что Дэвид будет подозревать её во влюблённости ещё и в этого одноглазого матроса.
   Профессор тоже радовался тому, что так ловко подтолкнул сестру к благотворительной деятельности. Чем больше она будет думать о том, как помочь несчастному, тем меньше внимания будет уделять ненавистному ему коку.
   Эстер ушла от брата, улыбаясь, но у себя в каюте, разложив перед собой на столе бумаги, она подумала о мистере Митчелле и вдруг почувствовала холодок в груди, как от предчувствия чего-то дурного.
   "Ушёл мой поклонник, и я раскисла", - подбодрила она себя шуткой и углубилась в работу.
  

Глава 39

Радости и огорчения одноглазого моряка

   Матросы встретили возвращение Мулата весело, Мартин и Мореход - ласково (как с самого начала было принято обращаться с потерявшим память моряком, и что легко было осуществлять при его беззлобном характере), Рыжий - стеная и кляня собственную судьбу (а способность к последнему говорила о том, что его состояние не было критическим), Френк - дружеским кивком, а капитан - почти спокойно. По всем правилам, следовало опасаться именно реакции капитана, как человека, облечённого почти неограниченной властью, но Мулат привык видеть в нём лишь фигуру, подпирающую борт и ни на что другое не годную, и совсем не думал о том, что эта фигура способна выразить недовольство. Зато Хьюго, называющий себя его другом, вместо сердечной радости, поведал ему, при каких обстоятельствах бил его в последний раз. Такое признание могло бы обескуражить любого человека, но на Мулата оказало противоположное действие: он буквально расцвёл от этой чисто домашней подробности, составившей резкий контраст с приветливостью и постоянными уверениями в дружбе других его друзей. Теперь его тянуло к коку ещё больше, и он не понимал, почему Тигр боялся оказаться с ним вечером наедине. Неужели парень не видит, что Хьюго рад его возвращению, но старается это скрыть? Конечно, раз он капитан, то ему положено наказывать за непослушание, но всё равно он славный человек и если даже и наградит Дика оплеухой, то тому можно принять её с лёгким сердцем.
   Мулат с удовольствием (как и другие матросы) понаблюдал за прогулкой пассажирок, но, в отличие от приятелей, смотрел в основном на мисс Фэрфакс, которая проявила к нему большое участие. Она не видела его, а если и видела, то издали, и не могла с ним заговорить, но он надеялся, что в следующий раз ему повезёт больше. Сам бы он не решился к ней обратиться, но если удачно попасться ей на пути, то милая женщина обязательно скажет ему несколько добрых слов.
   - Красавица, правда? - спросил Дик, любуясь грациозной сестрой.
   - Может, не такая уж красавица, но очень славная, - ответил Мулат, думая о старшей леди.
   - Да куда лучше? - удивился молодой матрос.
   - С возрастом понимаешь, что в человеке главное - не внешность, а доброта, - назидательно проговорил пожилой человек.
   Дик был удивлён тем, что Мулат обнаружил в Джейн доброту. Каким образом она проявилась? К брату гордая девушка не проявляла симпатии и, если проходила мимо, надменно задирала нос. Но ещё он подумал о странной способности Мулата опираться в своих суждениях на жизненный опыт, ничего не помня из прошлого.
   - Капитан, то есть мистер Линч, тоже говорит, что главное - доброта и ум, поэтому считает, что ей повезло с подругой. Но рядом с красотой эти ум и доброта не замечаются.
   - Что ты имеешь в виду? - озадаченно спросил Мулат.
   - Кто заметит Розу, когда рядом Джейн?
   - Так ты говоришь о детях!
   - Они уже не дети, - возразил Дик. - Девушки совсем молоденькие, почти девочки, но уже не дети. А о ком говорил ты? Неужели о мисс Фэрфакс?
   - Она удивительная женщина, Тигр, - сообщил Мулат. - Я никогда таких не встречал... То есть... Как странно, что я это сказал. Я не помню, с какими женщинами был знаком, но почему-то убеждён, что среди них не было ни одной, похожей на неё. Она разговаривает так просто, искренне и не подчёркивает, что она леди, а я простой матрос.
   "Уж не влюбился ли он?" - подумал Дик, но решил, что настрадавшийся человек просто благодарен ей за чуткость, недаром он подчёркивает её доброту.
   Настроение Мулата недолго оставалось лучезарным, потому что его испортил Френк. Сначала тот пришёл в отчаяние от возвращения забот, с которыми уже с радостью распростился, но он обладал трезвым умом и железной волей. Сожаления, сетования - это были эмоции, делающие человека слабым и мешающими идти вперёд, поэтому он очень быстро отбросил их и сосредоточился на необходимости поддерживать в капитане еле теплящуюся жизнь и избавиться от Линча и Тигра мирным способом, не взволновав больного. Ещё недавно он поздравлял себя с тем, что мистер Митчелл остался на берегу и остаётся управиться лишь с двумя лишними людьми, но теперь он ловил себя на мысли, что был бы не против, если бы помощник капитана вернулся. Идея была нелепая и опасная, потому что подчинить его своей воле было бы невероятно трудно, почти невозможно, а при этом нужно ещё держать в повиновении припадочного, так и норовящего причинить им вред, и, кроме того, насильно высадить в шлюпку двух сильных мужчин, но эта идея возникала всё чаще. С грубыми, невежественными, тупыми, ленивыми, распущенными и к тому же плохо знающими своё дело матросами кое-как справлялся только решительный мистер Митчелл, а капитана они не воспринимали и даже с Френком предпочитали пререкаться. Если бы Френк, сугубо земной человек, мог если не понять, то хотя бы запомнить и верно передать команды, было бы ещё полбеды, но он на это оказался неспособен, а у капитана не было ни сил громко произносить их, ни желания оторваться от борта и подойти к матросам, выпустив из поля зрения камбуз. Френк подзывал тех, кто казался ему поумнее в этом стаде, и поручал выслушать Акселя и распорядиться работами, но результат оказывался неудовлетворительным. Если бы налетел шторм и под угрозой оказалась бы не только шхуна, но и их собственные жизни, то люди сразу бы зашевелились и стали жадно ловить каждое слово единственного человека, способного спасти их от гибели, но при относительно слабом ветре и сравнительно небольшом волнении эти заботливо отобранные Френком человеческие отбросы доказывали своему нанимателю, что он не ошибся в выборе. Если бы Мартин и Мореход могли выйти из кубрика, стало бы намного проще. Они всё-таки были моряками и понимали бы, чего именно надо добиваться от матросов.
   - Френк, скомандуйте...
   После нескольких слов, которые капитан сказал тихим голосом, главарь преступной шайки запутался.
   "Какая же воля у этого припадочного! - подумал он. - Видно, что он очень ослаб от напряжения первого перехода, но ведь заставляет себя держаться на ногах. Я здоров и менялся с Рыжим для отдыха, однако и меня чуть не доконали последние бессонные и бессменные дни. Как же он не падает? Сейчас его невозможно увести в каюту, но потом, когда здесь не будет Линча и Тигра, я заставлю его отдыхать. Может, тогда к нему придут силы? Ему надо дожить до конца плавания... А что я должен передать матросам? Я уже забыл, что надо тянуть, брать, переставлять".
   Френк посмотрел на Дика, опасливо взирающего на камбуз, желая, но боясь туда войти. Можно было бы привлечь его к передаче распоряжений Акселя, но... Он привычно продумал последствия и отказался от помощи молодого человека. Во-первых, Тигр мог понять, что на шхуне происходят странные вещи, а во-вторых, капитан мог отупить своего сторожа мудрёными терминами и между ними вставить опасные слова. Капитан не знает точно, куда они плывут, но в каком направлении вести шхуну, ему известно, поэтому высаженные на берег Линч и Тигр могут наделать много бед, сообщив куда следует, где искать захваченную злодеями "Александрию". А вполне возможно, что племянник Одина давно догадался о цели их путешествия, а тогда он знает и точные координаты нужного места. Придётся держать Тигра подальше от капитана. Но что же делать с тарабарскими командами?
   И вдруг он подумал о Мулате. Как-то само собой вошло в привычку не обращать на одноглазого моряка внимания. Надеясь, что к нему вернётся память, Френк распорядился продолжать уверять его в дружеских чувствах, но следить, чтобы он так и оставался в неведении относительно их истинной цели. Мулат был прост, наивен, доверчив, поглощён своим горем и казался безвредным глупцом. Одно было в нём хорошо: он умел обходить молчанием то, что ему велено было держать в секрете. С ним не было никаких хлопот. Френк уже не волновался, когда он проходил на камбуз, чтобы поболтать с коком, не старался подслушать их беседу и даже не расспрашивал его. И как-то так повелось, что Мулата стойко считали кем-то вроде безобидного дурачка. Френку только сейчас пришло в голову, что этот человек потерял память, но профессиональные навыки у него остались, причём мистер Митчелл высоко ценил его мастерство. Получается, что, пока Френк страдает от невозможности позвать Мартина или Морехода, опытный моряк, может быть, стоивший больше их обоих, вместе взятых, остаётся не у дел.
   - Мулат! - закричал Френк.
   Тот не заставил себя ждать. Он с лёгким смущением остановился перед другом и капитаном, не зная, к кому обратиться. Вроде, его позвал Френк, но не полагается не замечать капитана, как бы плох он ни был.
   - Я здесь, - сказал он, избегая прямого обращения.
   - Капитан болен, - сказал Френк. - Сейчас он не может руководить матросами. Выслушай его и командуй.
   - Я?! - испугался Мулат. - Разве я умею командовать? Френк... капитан... я не могу. Меня не послушают.
   - Что ты, Мулат? Ты сможешь. Потом тебе помогут, а сейчас ты и сам справишься.
   Френк говорил ласковым убеждающим голосом, каким привык обращаться к больному.
   - Может, лучше позвать Бочку? - жалобно спросил Мулат. - Вот он сумеет командовать.
   - Он никак не протрезвеет, - возразил Френк.
   - Тогда Задника.
   - Пробовал. У него ничего не получается.
   - Что за несчастье! - страдальчески проговорил матрос.
   - Командуйте, капитан, - попросил Френк.
   Мулат опасливо глядел на больного, сомневаясь, что этот изнурённый человек способен сказать что-то дельное и вразумительное, однако, когда он заговорил, его распоряжения оказались очень точными и разумными.
   - Есть, капитан, - ответил матрос и привычно побежал выполнять приказ, хотя приказ этот заключался в приказывании другим.
   Вот тут хорошее настроение, уже подпорченное нелепой затеей Френка сделать его передаточным звеном между капитаном и командой, окончательно покинуло Мулата. Матросы, привыкшие видеть в нём приятеля, по большей части смеялись над ним, порой отвечали грубостью, но в любом случае почти не слушались. Хорошо ещё, что Тигр ему помогал. Мулат метался от одного лентяя к другому, уговаривал, грозил, ругался, подавал пример, подбегал к капитану за новыми распоряжениями, приносил измерительные инструменты из капитанской каюты, уносил их, выполнял множество других дел и чувствовал себя глубоко несчастным, сбившимся с ног и, казалось ему, потерявшим рассудок человеком, когда чуть не налетел на мисс Фэрфакс, тайком от всех вышедшую на палубу в надежде морально поддержать потерявшего память страдальца.
   - Здравствуйте, мистер Сандерс, - проговорила Эстер и, оглядевшись, добавила. - Мистер Бартен.
   Мулат сейчас же забыл и про свои неприятности и про свою высокую миссию.
   - Здравствуйте, мисс.
   Френк с недоумением смотрел на беседующих о чём-то сестру профессора и одноглазого матроса.
   "Почему Линч это терпит?" - подумал он.
   И сейчас же в его предприимчивой голове забрезжила догадка, как можно будет оставить Мулата на шхуне, не вызвав приступ у капитана. Если Аксель увидит, что бывшие друзья стали врагами, то он не будет настаивать отправить Мулата на шлюпке вместе с коком и Тигром. А какая же причина может быть надёжнее для ссоры двух мужчин, чем женщина? Времени мало, но попробовать можно.
   Френк взглянул на припадочного.
   - Надеюсь, капитан, Сандерсу можно чуть передохнуть и поговорить с дамой? - спросил он.
   Аксель пожал плечами и с отсутствующим видом посмотрел вверх.
   - Если недолго, - ответил он после продолжительного молчания.
   Он вообще мог бы не поднимать такой суеты, но ему хотелось отомстить своему мучителю. Раз мистера Митчелла не было, а больной капитан слишком плохо себя чувствовал, чтобы командовать самому, то ничего не смыслившему в морском деле Френку приходилось несладко путаться в его распоряжениях и выискивать кого-то из неуправляемой своры опустившихся людей, способного хоть что-то сделать. Жаль, что он сообразил взвалить свою ношу на Сандерса, но всё равно ему приходится волноваться. Правда, теперь Аксель был вынужден применять не только знания и умение, но и немалую смекалку, чтобы опытный матрос не распознал, что капитан над ними издевается.
   Френк углядел кокетливую миссис Барлоу, вышедшую вслед за мисс Фэрфакс, чтобы проследить, как она будет вертеться возле камбуза, и доложить об этом её брату. К величайшему своему удивлению, она обнаружила, что эта леди спокойно разговаривает с Мулатом и не спешит к Линчу.
   Френк сделал знак, и горничная, добронравно оправляя фартук, приблизилась к нему.
   - Миссис Барлоу, не сочтите за труд немного побыть с капитаном, а я отлучусь, - изысканно вежливо попросил Френк.
   - Это такая честь для меня! - согласилась женщина. - Капитан, вы такой симпатичный мужчина! Если бы мой бедный Адам был похож на вас, то я бы умерла вместе с ним... если бы не сделала это раньше него.
   Френк решил не вмешиваться и поспешил к камбузу.
   - Вы переигрываете, - устало сказал Аксель. - Удивительно, что никто не распознал обмана.
   - Мужчины не распознают, - ответил Салли. - Я знаю, как их пронять. А женщины... - И тут он нанёс капитану глубокую рану, нарушив запрет своего друга и вожака волновать больного. - А женщины слишком верят вам, капитан. У них и в мыслях нет, что вы способны покрывать такой обман... Успокойтесь, прошу вас! Всё хорошо! Я пошутил! Вам не в чем себя винить. Вы ничего не могли сделать. Это мы заставили вас... О, как быть?! Куда запропастился Френк?!
   Аксель задыхался и рвал на себе ворот, надеясь, что это поможет ему вздохнуть, а Салли клял себя за жестокие слова.
   Френк ничего не знал о неосторожности приятеля и её последствиях и спокойно обратился к капитану Линчу.
   - Хьюго, ты, вроде, подружился с Одноглазым.
   - Вроде, - согласился кок. - Хороший парень.
   - Тогда скажи, что у него с этой леди?
   - С какой? - будто бы не понял Хьюго.
   - С сестрой профессора. Они так часто встречаются, что это даже подозрительно.
   - Скучно женщине, - дал невинное объяснение Хьюго.
   - Но они обмениваются такими взглядами, - выдумал Френк. - Это не пустая болтовня от скуки. По-моему, они друг другом чуточку увлечены.
   Хьюго, не подозревавший, что, по общему мнению, пылает страстью к мисс Фэрфакс, ответил с равнодушием, поразившем гостя:
   - Пускай.
   "Всё равно дальше Египта их интерес не продолжится", - добавил он мысленно.
   "Неужели он так уверен в своей бабе? - спросил себя Френк. - Вот глупец! Разве можно им доверять?"
   "А что это ты прибежал ко мне со своим наблюдением? - подумал Хьюго. - Я-то здесь при чём? Однако моя шутка оказалась слишком удачной или, точнее, неудачной. Если бы я не был благодарен этой женщине за заботу о моей Джейн, я мог бы посмеяться, но сейчас мне не до смеха".
   Френк ещё чуть-чуть поболтал с коком и вернулся на своё место, где застал задыхающегося капитана и перепуганного сторожа. От взгляда друга Салли стало жутко, и он поклялся или вообще избегать припадочного, или говорить ему только приятное.
   Приступ удушья не был очень сильным и продолжался недолго, но больной чувствовал страшную слабость.
   - Вам надо лечь, - уговаривал его Френк.
   - Я лягу только тогда, когда кок со своим другом и Брайтон благополучно доберутся до берега, - еле слышно ответил Аксель.
   Капитан не отказался от своего требования отпустить Мулата, а простофиля Линч не желал видеть, что его любовница завела шашни с его другом. Френк почти потерял надежду удержать одноглазого моряка, который мог бы ещё оказаться им полезным.
   Салли, приняв мудрое решение не связываться с припадочным, решил успокоить свои растревоженные чувства, напустив на мисс Фэрфакс её брата. Жаль, что она встречалась не с коком, но, может быть, размазню-профессора больше проймёт сообщение, что у распутной сестрицы появился новый ухажёр.
   - Господин профессор! - позвала миссис Барлоу.
   Великий учёный съёжился и подосадовал, что не заперт в своей каюте. Оставалась надежда, что надоедливая женщина не догадается об этом и не войдёт. Мало того, что он сам не желал её видеть у себя, так ещё Эстер могла застать её здесь и вновь обвинить его в ужасных вещах. Чтобы он бегал за вульгарной миссис Барлоу!
   - Я очень занят, - ответил он.
   - Вы заняты, а вы знаете, где ваша сестра?
   "Что ещё она могла натворить? - не понял профессор. - Сидит и работает. Взяла у меня то, что я написал позавчера. Ей здесь очень хорошо работается. Наверное, её не отвлекают хозяйственные дела и дальние прогулки, которые она так любит. Ему здесь неплохо, но хуже, чем дома, а ей, наоборот, лучше. Зато ему легче вносить изменения в уже переписанный и обработанный текст. У бедной Эстер бывает такое несчастное лицо, когда он возвращает ей работу с многочисленными поправками и дополнениями, но ведь в этом и заключается его труд. Представить, осмыслить, передать, а потом вновь осмыслить и доработать. Но сейчас всё это не имеет значения. Как же доказать упрямцу, что эта статуэтка не относится к той эпохе? Она выполнена намного раньше, а в гробницу попала... Да мало ли почему она могла туда попасть? Вон у них с Эстер сохранились книги, принадлежавшие ещё их прадедушке. Было бы труднее объяснить её появление в этой гробнице, если бы она была выточена в более поздние времена. Но ведь очевидно..."
   - Господин профессор! - воззвала горничная, и знаменитый египтолог очнулся.
   - Да-да, что вы хотели, миссис Барлоу?
   - Так вы знаете, где ваша сестра?
   - У себя в каюте.
   - Она на палубе! - с торжеством ответила горничная.
   "А как же моя работа?" - было первой его мыслью.
   "Неужели опять с коком?" - пробилась вторая мысль.
   Но не признаваться же миссис Барлоу в своих тревогах.
   - Наверное, вышла подышать свежим воздухом, - ответил он.
   - Нет, господин профессор. Конечно, может, она и дышит свежим воздухом, даже наверняка дышит, раз не дышать она не может, а воздух там свежий, но только дышит она им не одна.
   "Неужели они встретились и разговаривают открыто? - ужаснулся профессор. - Это о многом говорит. Это не просто её обычные фантазии и игра во влюблённость. Что же делать? Моя сестра и какой-то старый длинноволосый кок. А моя работа..."
   - И знаете, господин профессор, с кем она разговаривает? - осведомилась коварная горничная. - Ласково так разговаривает, почти нежно.
   - С кем же? - спросил совершенно убитый брат, предвидя зловещий ответ.
   - С одноглазым матросом по имени Сандерс. Я заметила, что она уже не в первый раз с ним встречается.
   У профессора отлегло от сердца.
   - Очень хорошо, миссис Барлоу! - радостно воскликнул он. - Пусть разговаривают. Моей сестре очень скучно, и беседа с ним её развлечёт.
   "Уму непостижимо! - изумился Салли, отойдя от двери. - Совсем он свихнулся что ли? Сестра знаменитого профессора любезничает с матросом, а ему и дела до этого нет. Одним словом, учёный".
   Мулат не подозревал, что его скромная, а для некоторых - жалкая, персона имеет большое знание. Он разговаривал с необыкновенной женщиной и ничего не замечал. Время, люди отступили куда-то, перестали существовать, и остались лишь он и мисс Фэрфакс.
   Эстер более трезво оценивала ситуацию.
   - О, Боже! - воскликнула она. - С вами так интересно говорить, мистер Бартен, что я обо всём забыла. Я вышла лишь на минутку. Меня ждёт работа, и, брат, наверное, не может найти нужные ему документы. Только я не могу понять, почему вы узнаёте о своём прошлом только сейчас?
   - Так ведь я только сейчас встретил друга, точнее, он меня встретил.
   - Вы говорите о мистере Линче, коке. Но ведь вам повезло, и вас сразу же подобрали другие ваши друзья. Они выходили вас, заботились о вас. Почему же они ничего вам не рассказывали?
   "А, в самом деле, почему?" - удивился Мулат.
   - Не знаю, мисс.
   - Я побегу, мистер Бартен. Надеюсь, мы скоро опять увидимся.
   Эстер ушла, оставив матроса (сразу же переставшего думать о странной скромности своих друзей) в состоянии блаженства. Сама она озадаченно перебирала в памяти сбивчивые рассказы мистера Бартена и находила немало поводов для недоумения, однако одно она поняла совершенно точно: как бы ни были добры люди, помогшие ему в начале, но капитан Линч был ему самым надёжным другом. В ней ещё больше возросло уважение к этому человеку.
  

Глава 40

Мелочи, оставшиеся незамеченными, и умные наблюдения, бесполезные в данный момент

   Дику очень хотелось забежать к отцу, как он привык, но он боялся и с завистью смотрел вслед Мулату, с лёгким сердцем и радостью во взоре вошедшему в камбуз.
   Капитан Линч встретил друга очень холодно.
   - Явился? - только и сказал он.
   - А ты не рад? - Мулат сразу потускнел.
   "Ну что с него возьмёшь? - подумал Хьюго. - Всегда-то был дураком, а теперь ещё и это несчастье".
   - Если честно, то очень рад, но всё равно ты должен был плыть сейчас на той шхуне. Почему ты не отговорил Дика? Парень упрям, но ты старше и мог бы настоять на своём".
   - Видишь ли... - замялся матрос, воспрянувший духом после признания кока в том, что он рад его возвращению. - Дик сказал, что вернуться надо...
   - Удивительный ты человек! Память потерял, а привычки остались. Кто тебя поманит, за тем ты и бежишь. Дик сказал! Мало ли что он сказал. Ты должен был выполнить то, что велел я.
   - Но ты же сам сказал, что рад, - напомнил Мулат, улыбаясь.
   "А ведь подражает мне, как когда-то давно, - продумал Хьюго. - Ещё не хватало, чтобы он встряхнул головой. Стоит только поглядеть на них с Диком, как сразу понимаешь, насколько сам по-дурацки выглядел со своими ужимками".
   Тут до него дошло, что прежде Мулат так не улыбался. Он вообще стал улыбаться не сразу. Но раз у него появляются забытые манеры, может, к нему постепенно возвращается память?
   - Дик трусит показаться мне на глаза? - спросил он.
   - Ещё как! Неужели ты его побьёшь?
   Хьюго рассмеялся.
   - Поздно, - сообщил он. - Парень уже взрослый. Скоро он станет сильнее меня, если уже не стал. Я его вообще никогда не наказывал. Сам удивился, когда это понял. Хоть бы затрещину дал ему для порядка, чтобы совесть была спокойна. Теперь уж дело не поправить.
   - Неужели он не давал повод?
   - Найти повод можно всегда, но, кроме повода, нужна ещё возможность. Сначала мне мешал ты.
   - Я его защищал? - обрадовался Мулат.
   - Тебя с нами не было.
   - Как же я мешал тебе его воспитывать?
   - Ты внушил ему, что ты его отец. Мне его было очень жаль. Как подумаю, какое его ожидает горе, когда он узнает правду, так рука не поднималась. А потом его ранил один тип. Мальчишка чуть не умер. То, что он выжил, было таким чудом, что тут уж не до воспитания. Так и получилось, что парень вырос без единой затрещины. А что у тебя с мисс Фэрфакс? Неужели она всё ещё с тобой заговаривает?
   - Это чудесная женщина, - просиял Мулат. - Она и её брат изучают Древний Египет. То есть, её брат изучает, а она ему помогает. Не знаю, когда Египет был Древним, но ведь был и Древний Рим. Наверное, все страны в те времена были древними.
   - Откуда ты знаешь про Древний Рим?
   Мулат растерянно заморгал.
   - Не помню. Как-то само всплыло.
   - Римские собрания, - сказал Хьюго.
   - Что?
   - Это Филин предложил называть нашу болтовню в кубрике римскими собраниями.
   Мулат вспомнил, как мисс Фэрфакс отметила, что о своём прошлом он начал узнавать только от кока. И сейчас Хьюго легко и просто упоминал о всяких мелких событиях, а друзья, которые вылечили его и заботились о нём, ничего такого не говорили. Однако, увлечённый разговором, он сразу же перестал об этом думать.
   - Опять Филин. Сколько раз у меня про него спрашивали, сколько о нём рассказывал ты, но вспомнить его я не могу. А начал его приблизительно представлять лишь по твоим словам.
   - Не представишь, - возразил Хьюго, не обративший внимания на некоторую странность в его речи. - Его надо видеть.
   - Но ведь ты сказал, что он уже умер.
   - Умер. А о чём вы говорите с мисс Фэрфакс?
   - О разном. В основном она расспрашивает меня. Я помню, что мне о многом нельзя упоминать. А знаешь, мне её очень жалко.
   - Жалко???
   Хьюго был удивлён. Его несчастный, переживший много невзгод, одноглазый, потерявший память друг, оказывается, жалеет здоровую, богатую, решительную женщину, держащую в подчинении брата и заставляющую беспрекословно слушаться двух девиц, юных, но уже достаточно повзрослевших!
   - Конечно, жалко! Мне очень приятно, что она расспрашивает меня, ласково, участливо, но без этого... глупого любопытства. Однако и мне интересно узнать, как эта леди живёт. И видишь ли, Хьюго, ей совсем не о чем рассказать.
   - Не о чем?
   - Я не так выразился. Она рассказывает охотно, но о других, а о себе ей сказать нечего. Она всё время о ком-то заботится.
   - Это хорошо. Большинство людей о ком-то заботятся.
   - Но при этом она забывает о себе. Она долго работала гувернанткой, жила в чужих домах, воспитывала чужих детей, потом поселилась у брата и с тех пор заботится о нём, его дочери и её подруге.
   - И вертит братом, как хочет, - вставил Хьюго.
   Мулат помотал головой.
   - Когда я её ещё не знал и только смотрел на неё со стороны, мне тоже так казалось, но это неверно. Это она в подчинении у брата и, по-моему, сама этого не понимает. Она даже детьми не столько занята, как им и его работой. Не успеем мы разговориться, как она спохватывается, что должна работать над какими-то его рукописями. И я вижу, что ей не хочется уходить, но она уходит. И всё время боится, что брату понадобится какой-то документ, а он не сможет его найти. Это же не жизнь. Бедняжка не может себе позволить делать то, что хочется ей, даже просто задержаться на палубе, и считает, что так и нужно. Известный учёный. Будь он каким угодно известным и каким угодно учёным, но он не должен лишать сестру собственной жизни. Ей тоже дана только одна жизнь. Почему она должна отдавать её другому?
   Хьюго был поражён словами друга. Мулат, готовый совершить любую глупость и постоянно их совершающий, за несколько коротких встреч с сестрой профессора сумел так глубоко разобраться в её жизни!
   - Может, я и ошибаюсь, - неуверенно закончил одноглазый наблюдатель.
   - Полагаю, что ты прав, - ответил Хьюго. - Я никогда не задумывался над этим.
   - Но почему она начала со мной разговаривать? Как она смогла меня заметить?
   Это Хьюго знал, но не мог сказать.
   - Очень уж хорошо ты отплясывал, - объяснил он. - Да ещё разделся.
   - Это из-за татуировки, - самодовольно объяснил Мулат. - Хорошая у меня татуировка? Интересно, где я её наколол?
   - Ты накалывал всякую дребедень, когда представлялся случай, а когда попал в руки Филина, то он очень возмущался, что ему приходится исправлять всю эту мешанину случайных картинок и надписей. А вот я почти сразу ему доверился, и поэтому татуировка у меня была намного лучше твоей, особенно на спине, но мне её содрали вместе с кожей, когда наказывали плетьми.
   - Какой ужас! - посочувствовал Мулат.
   - Но самая красивая татуировка была у Одина. Её Филин наколол сам с начала и до конца. Если бы ты мог её вспомнить! На руках и на спине - красивые узоры, а на груди - карта. Пока очень трудно объяснить, что это за карта, ведь я о многом не успел тебе рассказать, но это копия настоящей карты, на которой было обозначено место, где какой-то старый пират зарыл сокровища. И Филин её изобразил, а ещё пририсовал очень красивый парусник. Когда наши ребята, из тех, которые видели настоящую карту, обнаружили её на груди Одина, они так и вперились в неё. А вдруг Филин отметил место клада?
   - А он отметил?
   - Конечно, нет. Сам я настоящую карту не видел, но если бы место клада было обозначено, Ян бы это сразу понял.
   Мулат слушал заворожено, как ребёнок сказку.
   - Здорово! - сказал он. - Хотелось бы мне взглянуть на эту татуировку.
   - Ты её много раз видел, но забыл. Мне кажется, к тебе постепенно возвращается память. Возможно, скоро ты вспомнить и эту татуировку, и ту, которая была у меня.
   - Хьюго, - смущённо заговорил Мулат, - тут одно дело. Не знаю, как ты к этому отнесёшься.
   - Какое дело?
   - Ты же говорил, что ты капитан и у тебя свой люггер.
   - Говорил. И сейчас ты должен был вместе с Диком на него возвращаться. А что такое?
   - Вышло так, что сейчас я заменяю мистера Митчелла.
   - Поздравляю с повышением, Мулат. Это тебя капитан назначил?
   - Капитан болен, и Френк велел мне передавать его команды матросам. А они меня не слушаются. Какой из меня помощник капитана? Может, сказать Френку, что ты...
   - Ни в коем случае! - испугался Хьюго. - Надеюсь, ты ничего обо мне не говорил?
   - Нет. Я хотел сначала спросить у тебя.
   - Даже не думай! Здесь я кок, и большего мне не нужно. У меня есть свой интерес. Если ты сам ничего не вспомнишь, то я тебе расскажу, когда мы отсюда уйдём.
   - Жаль, - сразу потускнел Мулат. - Тогда я пойду. Меня сегодня совсем загоняли. Что бы они делали, если бы я не вернулся?
   "Капитан так болен, что не может командовать сам, - подумал Хьюго после ухода друга. - Зачем же он избавился от своего помощника? Раз он так болен, что не может управлять судном, то должен терпеть его хотя бы как человека, который выполняет за него всю работу. Я, конечно, рад, что бедному Щеглёнку перестанут скармливать перец, но что теперь будет на "Александрии"? Мулат мог бы его заменить, точнее, не его, а боцмана, если бы команда была другая, а с этой разнузданной сворой ему не справиться. Что же натворил этот гадёныш! Теперь его дружок пытается найти человека на место мистера Митчелла. Ясно, что раз Аксель так болен, то приходится распоряжаться этой сухопутной крысе. Но чтобы Мулат командовал?! Дик бы справился с этим лучше. А что же этот больной заморыш не уходит с палубы? Ведь еле держится на ногах, а всё торчит у борта, не идёт к себе.
   Мысли Хьюго, как и положено всем мыслям, быстро перескочили на новый предмет, и он задумался о мисс Фэрфакс, которая теперь представлялась ему совсем по-другому, не уверенной в себе властной женщиной, а такой, которая всю свою жизнь без остатка отдавала и отдаёт другим.
   Френка тоже интересовала сестра профессора, но не её характер, а секрет её отношений с Мулатом. Оставив Акселя прилипшим к борту, он отвёл одноглазого моряка в сторону.
   - Мулат, что тебя связывает с этой пассажиркой? - спросил он. - Каким образом вы познакомились?
   Но тот, только что охотно говорившей о чудесной женщине с коком, почувствовал острое нежелание рассказывать о ней Френку.
   - Я ей помог, когда она чуть не упала, поэтому она меня запомнила, - объяснил он.
   "Что-то он темнит, - подумал Френк. - Не иначе как эта дама переметнулась от своего прежнего дружка к новому. На вид-то она леди, но раз связалась с Линчем, то способна проявить интерес и к Мулату".
   Дик еле дождался, когда Мулат, получив указания от капитана Йенсена, отошёл от него и Френка, и подлетел к нему.
   - Капитан на меня очень сердится? - спросил он.
   - А ты как думал? - с серьёзным видом пошутил Мулат. - Готовься к расплате. И прекращай посторонние разговоры, парень. Придётся тебе поработать.
   - Зачем капитан нас так гоняет? - не понимал молодой матрос.
   - Сам не разберу, - признался Мулат. - По-моему, большая часть того, что мы делаем, не нужна. Но наше дело - слушаться.
   - Может, он хочет немного поучить этих увальней? - высказал догадку Дик.
   - Возможно, - согласился Мулат, но про себя подумал, что лучше бы капитан решил провести учения, когда будет здоров.
   "К отцу лучше пока не заходить, когда он там один, - решил Дик. - Может, к вечеру он перестанет сердиться?"
   Но и ужин Хьюго выдал своему воспитаннику, затесавшемуся в середину очереди, молча и хмуро, поэтому молодой человек совсем упал духом. Он устал за хлопотный день, но до последнего надеялся, что кто-нибудь из будущих вахтенных подберётся к партии очередных "счастливчиков", разделит с ними их сомнительное счастье и его придётся заменить. Однако его мечтам не удалось осуществиться, потому что избранники судьбы ревниво оберегали свою исключительность и не подпускали неудачников к выпивке.
   - Чего ждёшь, Брайтон? - осведомился Аксель у мнущегося в нерешительности матроса. - Иди спать. Нечего тебе здесь околачиваться без дела.
   Дик вцепился в последнюю фразу, как утопающий в пресловутую соломинку.
   - Капитан, у меня бессонница. Дайте мне какое-нибудь дело. Я могу встать на вахту.
   - Пошёл вон, - устало ответил больной. - И чтоб я тебя до утра не видел.
   - Боишься, что кок тебя прибьёт? - спросил Френк, ухмыляясь.
   - Заткнулся бы ты! - огрызнулся переполненный тяжёлыми предчувствиями Дик. - Как бы тебя не прибили.
   - Что ты сказал? - нехорошо прищурился Френк.
   Аксель схватился за сердце, и его сторож решил сдержаться. Он махнул рукой дерзкому матросу, показывая на его каморку. Дик, смущённый наглядным проявлением болезни капитана, счёл за лучшее покориться неизбежному и вошёл к отцу.
   - Я его не трону, капитан, - успокаивал свою жертву мучитель. - Гадкий щенок, но я его помилую. Язык бы ему укоротить, но я этого не сделаю.
   - Не надо на него сердиться, - попросил Аксель слабым голосом. - Вы очень хороший актёр, Френк. Слишком хороший. Откуда Брайтону знать, что здесь командуете вы, а не я?
   Это была лесть, но настолько тонкая и приятная, что умный Френк её не распознал.
   - На его счастье, - миролюбиво ответил он.
  

Глава 41

К каким последствиям привели стоптанные задники

   Хьюго догадывался, почему Дик не спешит к своему гамаку, и посмеивался, очень довольный проявленной строгостью. Сейчас он служил коком, но для молодого матроса по-прежнему оставался капитаном, и тот обязан был выполнять его приказы. Так пусть парень помучается вволю, раскается, а потом порадуется, что его простили. Капитан Тенч иногда применял именно такой способ наказания: изнурит провинившегося неизвестностью и ожиданием жестокой расправы, а потом поговорит с матросом, внушит ему, что в следующий раз его не пощадит, а сейчас прощает его, и страдалец чувствует благодарность и готов идти за великодушного капитана в огонь и воду. Очень хороший и действенный метод, если им не злоупотреблять, и Хьюго пользовался им в исключительных случаях, когда у него на люггере кто-нибудь оплошает.
   Капитан Линч услышал вопрос Френка, очень неприятный для ушей Дика, и грубый ответ и подумал, что лучше бы его парню не задирать дружка Акселя, но сейчас же сосредоточился на предстоящем разговоре с ослушником. Самым трудным было внушить ему мысль, что его поступок заслуживает самой суровой кары, но она настигнет его не в этот раз, а если что-то подобное повторится.
   Дик вошёл в каморку, прикрыл за собой дверь и остановился, с тревогой глядя на мрачного отца, стоявшего, словно грозный судья в ожидании подсудимого. Он безмолвствовал, и Дик не шевелился, боясь нарушить тишину. Время шло, и Хьюго начал понимать, что это молчаливое стояние может продлиться до утра.
   - Что скажешь? - холодно спросил он.
   - Виноват, капитан, - пробормотал Дик, всем своим видом изображая раскаяние.
   - Я приказал тебе вернуться на люггер, поручил твоим заботам моего друга, с которым случилось несчастье.
   - Виноват, капитан, - покаянно повторил молодой человек.
   - Прежде я считал, что могу рассчитывать на твою помощь.
   - И сейчас можете, капитан. Я для того и вернулся.
   - Теперь я в этом не уверен, - хмуро продолжал Хьюго. - Ты и в следующий раз можешь не выполнить мой приказ.
   - Мне нет прощения, капитан, - ответил Дик. - Я готов понести любое наказание.
   - Какое же наказание ты считаешь достойным твоего поступка? - осведомился Хьюго.
   - Воля ваша, капитан, но думаю, что я уже наказан сознанием того, что поступил дурно.
   Хьюго шагнул к нему, и Дик решил, что сейчас рассерженный капитан впервые в жизни его ударит, но тот, рассмеявшись, взъерошил ему волосы и обнял.
   - Балда ты, Тигрёнок. И давно ты это задумал?
   Дик был счастлив, осознав, что отец и не думал на него сердиться и очень рад его возвращению.
   - С самого начала, капитан. Простите меня, но я не мог уйти без вас.
   - Тебе всё равно придётся привыкать жить без меня. С капитаном Йенсеном ты, разумеется, плавать не будешь, но я подыщу тебе хорошее судно.
   - Но ведь пока я могу быть с вами?
   - Не выбрасывать же тебя за борт, - согласился Хьюго и жестом указал на пол.
   Они удобно расселись и достали трубки. Дик блаженствовал. Как бы неприятен ни был Аксель, как бы ни цеплялся к нему, выискивая несуществующие поводы для выговоров, но ради таких вот непринуждённых бесед с отцом с глазу на глаз он готов был вытерпеть что угодно.
   - Рассказывай, как вы с Мулатом пробрались на шхуну, - попросил Хьюго.
   Он со всем вниманием слушал своего воспитанника.
   - Эти воды небезопасны, - сообщил он. - Редко, но акулу здесь можно встретить.
   - Вот и Мулат это сказал. Удивительно, что он ничего не помнит, а многое знает. Кстати, он не знал, умеет ли он плавать. - Тут Дик засмеялся. - Он не сразу прыгнул в воду, но тянул недолго.
   - Он часто бывает неразумен, - ответил Хьюго, - но он смелый человек. Ты напрасно смеёшься, Тигрёнок. Для человека, который не умеет плавать, прыгнуть в глубокую воду - мужественный поступок, а ведь он в первый раз на своей памяти полез в воду.
   Такой довод не приходил Дику в голову.
   - Пожалуй, - согласился он и продолжал. - Мы поднялись по якорной цепи. И вы тоже по ней лезли, капитан?
   Он фыркнул.
   - Капитан бы, конечно, не полез, - степенно ответил Хьюго. - Он бы, как и подобает его званию, поднялся по трапу. Но для кока сойдёт и якорная цепь. Надо уметь пользоваться всеми преимуществами своего положения.
   Дика постепенно отпускало напряжение этого дня, и он готов был смеяться любой малости.
   - Прекрати веселиться и рассказывай дальше, - велел Хьюго.
   - Мы спрятались в трюме, но не там, где думал капитан, а дальше.
   И Дик передал, как Аксель допрашивал их с Мулатом.
   - И представляете, он не дал мне ответить, а сам указал на люк. А мне-то что? Я согласился, если ему это больше нравится. Лишь бы не тявкал... Ой, капитан!..
   - Что такое?
   - А может, это он с кем-то встречался в трюме?
   - О чём ты говоришь, Дик? - не понял Хьюго.
   - Когда мы с Мулатом сидели в той части трюма, где... сидели, то есть в нашей части, то где-то в другом отсеке кто-то разговаривал. Мне показалось, что мужчина и женщина.
   - Миссис Барлоу? - предположил Хьюго.
   - Я тоже так подумал, но Мулат утверждал, что это точно не она. Но ведь не мисс Фэрфакс и не девушки туда спускались? Мулат сказал, что это двое мужчин, но у одного голос грубый и низкий, а у другого высокий и более мягкий, поэтому и кажется, что разговаривают мужчина и женщина.
   - Вполне возможно, - согласился капитан Линч, не особенно интересуясь этой деталью. - В трюм могли спуститься по приказу капитана, чтобы что-то поднять наверх или, наоборот, унести с палубы. Но не исключено, что там была развесёлая миссис Барлоу с каким-то из своих ухажёров, а Мулат не узнал её голос из-за того, что он доносился издали и через перегородку, может, не одну, и искажался.
   - И я думаю, что это горничная, - сказал Дик. - Она со всеми заигрывает, особенно с Френком. - Она часто его подзывает и о чём-то с ним говорит, а сама так при этом кокетничает, что смотреть противно. Мистеру Митчеллу это тоже очень не нравилось. Неужели Френку доставляет удовольствие? Она и с вами так себя ведёт, капитан?
   - Ну... это в её манере, - сдержанно согласился Хьюго.
   - А с кем же она любезничала в трюме? Я подумал, что, может, это был Аксель? Недаром он так странно себя вёл.
   - Что ты, дружок! Что бы мы о нём ни думали, но эта женщина его не интересует.
   - Почему же он тогда не хотел, чтобы мы были там, где сидели? То есть, не хотел думать, что мы там были. Избегал думать... Или страшился думать.
   "Работа Мистера Диксона, - отметил про себя Хьюго. - Как тщательно он подбирает нужное слово! Коротышка бы не стал над этим трудиться, а Херувимчик сразу бы брякнул совсем не то, что нужно. Даже Дед не затруднил бы себя подобными заботами".
   Ему представилась его уютная каюта, красивые чашки на столике, кофейник, а вокруг - милые его сердцу люди. Он вздохнул и поудобнее развалился на жёстком полу.
   - Всё-таки, Тигрёнок, ты ненормальный - заявил он. - Ты бы очень скоро добрался до "Француза". Плавал бы с хорошими ребятами, разговаривал бы с достойными людьми. Сидели бы за кофе с Дедом, Мистером Диксоном, Мулатом. Ты бы слушал умные речи. Как славно! И вместо всей этой благодати ты вернулся к дырявым бочкам и стоптанным задникам... Дик, перестань!
   Но Дика словно прорвало. Он не просто хохотал, а стонал от хохота, корчась на полу и держась за живот, и никак не мог остановиться.
   - Тигрёнок, тебе станет плохо, - забеспокоился Хьюго. - Может, сбрызнуть тебя водичкой?
  
   Снаружи Френк мрачно размышлял о том, что вместо ожидаемого отдыха он вынужден вновь переживать бессонные дни и ночи, карауля Акселя да ещё хлопоча над ним во время его припадков. И всё из-за проклятых Линча и Тигра. Но скоро он от них избавится. Как просто было бы тихо их прирезать и спустить за борт, но из-за больного капитана приходится терпеть адовы муки, пока их не удастся отправить на берег. Сколько лишних трудов!
   У Френка слегка кружилась голова, и морская болезнь, усиленная утомлением, вновь давала себя знать. От злости на виновников своих страданий он от всей души пожелал, чтобы капитан Линч исколотил своего матроса Тигра, нарушившего его приказ уйти со шхуны.
   Аксель не подозревал о том, кем являются друг для друга Линч и Брайтон, хотя и понимал, что первый - далеко не кок, а второй - точно, матрос. Он видел в них двух друзей, молодого и пожилого, а если бы у них не были разные фамилии, то их можно было бы принять за отца и сына. Возможно, их связывали узы родства, но не настолько близкого. Но мог ли долго думать об этом человек, измученный бессменной вахтой, сгорающий от беспокойства за сестру, дядю, пассажиров и пару упрямцев, не подозревающих, что над ними нависла тень смерти? Акселю было важно лишь поскорее спасти хоть этих двоих, чтобы потом искать случай помочь остальным, которые временно были в безопасности, однако лишь временно. Но если послезавтра не удастся высадить в шлюпку кока и молодого матроса, то их убьют, даже если сам он при этом будет биться в смертельном припадке. Дотерпеть, не спускать с них глаз, не дать прикончить их тайком от него, ведь Френк хитёр и лжив и может подстроить для них несчастный случай.
   Вдруг дверь в подсобку, где ночевали Линч и Брайтон, открылась и показался кок, а изнутри послышались стоны. У Акселя замерло сердце, и он страшными глазами взглянул на Френка.
   - Что случилось? - спросил он, чувствуя, как судорога сжимает горло. - Что с Брайтоном?
   Хьюго видел в молодом капитане лишь гадёныша, изводящего своими придирками Дика, оскорбившего Джо, мистера Митчелла, подговорившего команду говорить, что у них никуда не годный кок.
   - Колики, СЭР, - печально проговорил он, причём, в каком-то смысле был прав.
   - Вы... - повернулся Аксель к Френку, но не договорил и вбежал в подсобку.
   Перепуганный Френк метнулся за ним. Только что он мечтал, чтобы Линч прибил Тигра, а сейчас он готов был выть от отчаяния, заподозрив, что его желание осуществилось. Если парня сильно зашибли, то он не сумеет уверить полусумасшедшего припадочного, что ни он, ни кто-либо из его людей к этому не причастны.
   - Брайтон! - вскрикнул Аксель, бросаясь к матросу.
   Дик кое-как заставил себя сесть, всё ещё содрогаясь от хохота. Подоспевший Хьюго плеснул ему в лицо воды.
   - Колики от смеха, СЭР, - пояснил он.
   У Акселя, конечно, отлегло от души, однако только почтенный возраст кока помешал молодому капитану выразить свои чувства. Он с ненавистью посмотрел на издевавшегося над ним человека, которого он спасал от смерти, и молча вышел.
   - Хьюго, ты дурак! - прошипел Френк, вне себя от ярости. - Ты идиот! Ты же его чуть не убил! Что мы без него...
   Он спохватился, что чуть не сказал лишнего, и от захлёстывавших его чувств потряс кулаками.
   - Идиот! - ещё раз повторил он и вышел.
   Он предвидел, что капитану сейчас будет плохо, и не ошибся. Припадок был сильным, но недолгим.
   - Я бы мог умереть, - прошептал больной, лёжа на досках палубы. - Но мне нельзя умирать. Френк, этот матрос ещё жив?
   - Конечно, жив, - ответил надзиратель, у которого тряслись руки от пережитого волнения. - Что ему сделается? Наверное, и сейчас ещё смеётся.
   - А кок? Вы его убили? - с тревогой спрашивал Аксель.
   Измученному Френку самому хотелось растянуться на палубе рядом с больным.
   - Это он вас чуть не убил, чтоб его черти взяли... после того, как мы благополучно высадим его на берег. Всё хорошо, капитан. Успокойтесь. Они оба живы, здоровы и продолжают веселиться. Скоты!
   Но "скоты" не веселились.
   Хьюго был озадачен, до того озадачен, что даже не дал Френку достойный ответ.
   - Что с ним, Тигрёнок? - спросил он. - Что с Акселем? Мне показалось, что он за тебя испугался.
   - И мне так показалось, - растерянно ответил Дик.
   - Но ведь это невозможно. Он же сам пытался от тебя избавиться...
   Хьюго не договорил, всё ещё под впечатлением ужаса в глазах капитана.
   - Я не понимаю, - бормотал он. - И Френк был как помешанный. Но даже помешанному не следовало называть меня такими словами. Я, конечно, не знаменитый учёный и, тем более, не Мистер Диксон, но чтобы... Что я такого сделал, чтобы меня назвали дураком и идиотом? Действительно, надо быть помешанным, чтобы мне такое сказать. А если бы от огорчения я подшиб ему глаз?
   - Не обращайте на него внимания, капитан, - сказал Дик. - Френк вообще слишком много себе позволяет, особенно после того, как ушёл мистер Митчелл. Такое впечатление, что это он капитан, а Аксель у него в подчинении... Что с вами, капитан?!
   Хьюго сел на пол и обхватил руками голову.
   - Капитан?!
   - Подожди, Тигрёнок, - пробормотал Хьюго. - Я должен подумать... Не может быть! Дик, зачем ты вернулся?! Как бы я хотел, чтобы ты был далеко отсюда!.. Здесь же моя дочь! И другая девочка, и мисс Фэрфакс... Я же сам их сюда притащил!..
   Дик с ужасом смотрел на отца.
   - Капитан...
   Но тот не слышал.
   - Я издевался над несчастным больным мальчиком, а он попал в такую беду...
   - Капитан!
   Хьюго отнял руки от лица, и Дик увидел, как сразу постарело его лицо, лишившись задора и весёлого блеска глаз.
   - Ложись спать, Дик, и дай мне подумать. Я должен решить, что делать.
   - Как я могу спать, капитан? Что произошло?
   - Произошло то, что Френк прав. Я, действительно, дурак. Полный идиот.
   - Капитан...
   Хьюго опомнился.
   - Конечно, твой капитан не может быть дураком, Тигрёнок, раз он твой капитан, но... Как же я был слеп!
   - Скажите мне, что случилось? - попросил Дик, чувствуя, что надвигается что-то ужасное.
   - Я тебе всё скажу, но сначала я должен обдумать... Не отвлекай меня, Дик, это очень важно. Ложись. Если не можешь спать, то просто полежи тихо и не окликай меня. То, что я подозреваю, очень страшно. Но я должен понять, что именно здесь происходит, иначе я ничего не смогу сделать. Зачем же ты вернулся, Тигрёнок?!
   Он указал молодому человеку на гамак, и тот послушно лёг, не спуская глаз с отца, что-то напряжённо обдумывавшего.
  

Глава 42

В чём же дело?

   Капитан Линч пытался разобраться, что происходит на шхуне "Александрия". Если бы не мысль о Мулате, он был бы в отчаянии, но его друг здесь и должен что-то знать. Завтра они вместе придумают, что делать. Но и сам он сейчас обдумает все, что казалось ему странным и что он приписал дурному нраву Акселя, а потом лишь дополнит то, о чём не догадался. Замечание Дика о том, что Френк кажется главным, а Аксель - у него в подчинении, словно шарахнуло его по голове. Как же он сам об этом не догадался! Френк был не приятелем капитана Йенсена, а его тюремщиком. Любимец Джо переменился не из-за наследства, а из-за этого приветливого человека с взглядом опасного авантюриста. Но Френк не может быть один, иначе Аксель легко бы с ним справился. Рыжий с ним заодно, потому что сменял его возле капитана, пока не был сражён морской болезнью. Значит, уже двое. Маловато для племянника Одина. Но ещё Дик говорил, что миссис Барлоу постоянно заигрывает с Френком и часто с ним разговаривает. Кто бы она ему ни была - жена, любовница, подруга или просто сообщница, - но она с ним заодно. Скорее, последнее, потому что он не производит впечатления мужчины с настолько невзыскательным вкусом.
   Хьюго похолодел, вспомнив, что Френк обратился к его дочери и получил оскорбительный ответ. Если шхуна захвачена, то пассажиры оказались в его власти, а такой человек обязательно отомстит его глупенькой девочке за её неосторожные слова. Его Джейн! Его красивая невинная дочка! Не пощадят ни её, ни её подружку, ни мисс Фэрфакс. Но что же этим людям надо, и сколько их? Если их трое... Но их не может быть только трое.
   Хьюго пытался размышлять хладнокровно, однако страх за оказавшихся в руках негодяев женщин мешал думать. Ему вспомнился рассказ Дика о том, какие добрые и грустные были у Акселя глаза, когда он думал, что его не видят, и как он сразу переменился, едва заговорил с матросом. Это не было выдумкой, уловкой, чтобы остаться. Сегодня Аксель по-настоящему испугался, когда услышал стоны парня и объяснение, что у него колики, безумно перепугался. Значит, он боится за их жизни. Он не хотел, чтобы капитан Гамильтон привёл к нему людей, отбивался от Щеглёнка, матроса, кока, пассажиров, потому что боялся за них. Он и Джо оскорбил намеренно, чтобы тот забыл о своём желании отправиться в этот рейс вместе с ним.
   Хьюго чуть не застонал. Джо, глубоко обиженный, имеющий все причины возненавидеть Акселя, чувствовал, что с ним происходит что-то неладное, и просил старого друга присмотреться к нему, проследить, а этот друг, уже проживший большую часть отведённого ему срока, столько испытавший и перевидавший друг, который должен быть мудрее и дальновиднее, почти сразу возненавидел несчастного мальчишку и всячески над ним издевался. Ведь Аксель не из-за плохого характера изводил их с Диком, а хотел заставить их уйти отсюда, со шхуны, где их ждёт смерть.
   Он вспомнил подслушанный разговор надменного капитана со своим помощником. Ведь и Щеглёнок чувствовал, что это словно не Аксель говорит, а кто-то другой, что так его друг не может поступать. А потом один ушёл, а другой остался, переживая из-за того, что было сказано. И успокаивающий голос принадлежал, скорее всего, Френку. Он не мистера Митчелла успокаивал, а больного капитана. Это Аксель страдал из-за того, что оскорбил и унизил друга. А ведь Щеглёнок всё равно сам бы не ушёл, так что его оставили на берегу обманом, как хотели поступить и с коком. Странно, почему они решили удалить со шхуны Мулата. Чем он им помешал? Ведь его прислал сюда не капитан Гамильтон. Впрочем, завтра он сам обо всём расскажет. А что бы они стали делать, если бы ветер переменился или стих и не позволил выйти из бухты? Тогда пришлось бы дожидаться отлива, а за это время все вернулись бы на борт. Очень странно, что ненужных, лишних, опасных для злоумышленников людей не прикончили, когда шхуна вышла в море, а развели утомительную возню, чтобы мирно заставить их уйти. Френк не производит впечатления человека, опасающегося пролить чужую кровь... Не убить он боится, а того, что это убьёт больного капитана. Он же перепугался не меньше Акселя, когда ворвался к ним. Он не просто так завопил, что Хьюго чуть не убил капитана. И ещё он так странно крикнул в конце... Что он крикнул? Это очень важно.
   - Дик, что орал Френк? - спросил он.
   - Как я могу повторить, капитан? - смущённо возразил молодой человек.
   - Про дурака и идиота можешь не говорить, хотя теперь я готов согласиться, что это правда. Что он говорил кроме этого? Постарайся припомнить как можно точнее.
   Дик сосредоточился, воспроизведя в памяти этот эпизод.
   - Он сказал: "Ты чуть не убил его".
   - Я это и сам помню. А дальше?
   - Дальше он не договорил. Что-то вроде... "Что без него..." Нет, по-другому. "Что мы без него..." Кажется, так.
   - Правильно, Тигрёнок. Он так и сказал: "Что мы без него...". Значит, им нужна не шхуна, а сам Аксель.
   - Кому? Френку?
   - Но зачем тогда этим сухопутным крысам отправляться в плавание? Наверное, им нужны и Аксель, и шхуна.
   - То есть, капитан... - начал Дик.
   - Не Аксель здесь главный, а Френк, как ты и сказал, Тигрёнок. А бедный мальчик угодил в чьи-то очень цепкие руки.
   - Как я сам об этом не догадался?! - ошеломлённо воскликнул Дик. - Это же бросалось в глаза.
   - Тише, дружок. Говори шёпотом. Это не так бросалось в глаза, раз ни мы, ни мистер Митчелл ничего не замечали.
   - Значит, шхуну захватили пираты?
   - Эк, куда хватил! Нашёл пиратов! Френк и Рыжий ничего не соображают в морском деле, а миссис Барлоу и подавно... Вот почему Френк дрожит за жизнь Акселя.
   - Почему? - спросил Дик.
   - Потому что они сами не могут вести шхуну. Если бы им нужен был сам Аксель, они бы его куда-нибудь увезли. А им требуется куда-то добраться по морю.
   - Проще сесть на какое-нибудь судно пассажирами, - возразил Дик. - Разве не так?
   Хьюго обнаружил, что гораздо легче обдумывать происходящее не одному, а вместе с Диком. Не только предположения, но даже вопросы парня наталкивали на новые мысли.
   - Да, так было бы проще. Но они предпочли захватить Акселя вместе со шхуной. Почему? Полагаю, потому, что в то место не заходят обычные пассажирские суда.
   - Наняли бы.
   - Значит, не могли нанять или не хотели. Вряд ли их одолела жажда приключений и они ринулись в те края, куда не сунется ни один нормальный капитан.
   - Это точно, - согласился Дик. - Рыжий до сих пор валяется в кубрике. И те два больных матроса всё не выходят.
   - Ещё двое. Но погоди. Сначала о шхуне. Остаётся одно: им нельзя было нанять судно, потому что они не хотели привлекать к себе внимание. К себе или к тому месту. Им нужен был капитан и команда, которые не могли им помешать в их планах.
   - А здесь Аксель сам подобрал команду, - подхватил Дик. - Только, наверное, не он нанимал матросов. Они не Акселя слушают, а Френка, и то не очень.
   - Вот почему Аксель не мог сопротивляться. Против него вся команда. Он беспомощен в их руках.
   - И ещё он очень болен. Он таким был, или его таким сделали? - спросил молодой матрос.
   - Он был здоров, иначе Джо сказал бы. Конечно, он был здоров! Ясно, что он не по доброй воле им подчинился. Наверное, его всего изувечили, а теперь сами понимают, что перестарались, и трясутся за его жизнь.
   - А что же нам делать? - спросил Дик. - И мы у них в руках, но главное, Джейн и остальные пассажиры. Что с ними будет? Как же Аксель допустил, чтобы они поднялись на борт? Почему не помешал? Боялся за свою поганую жизнь?
   Это был очень неприятный вопрос.
   - Этого мы не знаем, Тигрёнок. Люди разные. И самые мужественные иногда не выдерживают пыток. Ты же видишь, что он совсем плох. Не будем терять время на обсуждение его поступка.
   - Так что же нам делать, капитан? Нам надо вызволить Джейн.
   - Не только её, Дик. Вторая девочка тоже имеет право жить и быть счастливой. И мисс Фэрфакс создана не для потехи этим мерзавцам. Я отвечаю также за профессора, хоть он и мужчина. Это я их сюда привёл. Зачем ты вернулся, Тигрёнок? Хоть ты был бы в безопасности.
   - Я давно уже не тигрёнок, капитан, а тигр. Я взрослый мужчина, и вы можете быть уверены, что я вас не подведу.
   Хьюго посмотрел на него с сожалением.
   - Что делать, капитан?
   - Чтобы это решить, надо понять, что здесь происходит. Мы знаем лишь, что шхуна захвачена и Аксель вынужден подчиняться Френку с компанией. Но куда направляется судно и зачем? Если бы нам это узнать, мы бы смогли решить, что делать.
   - А почему Акселя заставляют всё время находиться на палубе? - спросил Дик. - Ему бы тогда больше лежать и выздоравливать.
   - Почему? - задумался Хьюго.
   В его ушах вновь прозвучал испуганный вопль Френка: "Ты же его чуть не убил!" А потом Хьюго вспомнил, что перед приходом на стоянку Френк выглядел не менее измученным, чем капитан.
   - Думаю, что не его заставляют оставаться на палубе, а он сам не уходит. Парень делает всё, что в его силах, чтобы спасти попавших в эту ловушку людей. Он понимает, что за его жизнь так боятся, что готовы в чём-то ему уступить. Нас не убили только благодаря ему. Он всё время нас охранял. Мы должны были покинуть шхуну вместе с Щеглёнком, а мы вернулись. Недаром у них были такие лица, когда они обнаружили меня на камбузе!
   - А что с нами теперь сделают?
   - Убить нас побоятся из-за Акселя. Френк думает, что парень не выдержит этого зрелища и умрёт. Значит, от нас попытаются избавиться другим способом. Но на всякий случай будь очень осторожен. Смотри, чтобы тебя не столкнули вниз, когда ты будешь работать наверху. Наше положение серьёзно, но мы мужчины и можем за себя постоять или попытаться постоять, тем более, что мы поняли, что нам грозит. Дело не в нас, а в женщинах. Не может быть, чтобы Аксель не попытался оставить их на берегу, как нас с Щеглёнком. Ведь очень странно, что пассажиры не сошли на берег, чтобы немного погулять.
   - Им не позволили, - досказал Дик. - Не явно, иначе они бы встревожились, а при помощи какой-то хитрости. Но зачем? Неужели им нужны...
   "Моя сестра, - подумал он. - Ведь это моя сестра. Красавица, на которую все любуются. Что с ней сделают?"
   Хьюго тоже не давали покоя мысли о Джейн, но он гнал их, потому что они мешали ему думать о главном, о том, что должно было разъяснить намерения Френка.
   - Почему здесь оказался Мулат? - спросил Дик. - Случайно? Нанялся матросом?
   - Нет, здесь что-то другое. Зачем им брать неизвестного человека, если у них уже есть команда?
   - Это не команда, а сброд, - с презрением возразил Дик. - Они никуда не годятся.
   - Френк ничего не понимает в морском деле. Он не соображает, что с такими матросами нельзя выходить в море. Это его люди, и он считал, что они справятся. Так что если бы они не знали Мулата, то он был бы им такой же помехой, как мы с тобой.
   - Он ничего не помнит, - сказал Дик. - Наверное, он примкнул к ним по доброй воле.
   - Мулат и в полной памяти мог пойти за кем угодно и при этом не понимать или не задумываться, чем он будет заниматься, - согласился Хьюго, но не был удовлетворён таким объяснением. - Он говорил, что его ударили по голове и какие-то друзья спасли его, лечили, заботились о нём. Бывают на свете чудеса, когда нужные люди оказываются именно там, где они необходимы, ведь и сам я два раза помогал ему в трудный момент, но всё-таки... А не сами эти друзья его стукнули?
   - Зачем же им тогда его лечить?
   - Не знаю... Может, не хотели бить так сильно, а собирались только оглушить.
   - Но зачем он им, капитан?
   - Что-нибудь, связанное с его прошлым. Кто-то чего-то хочет от него добиться.
   - Наверное. Когда он странствовал...
   - Вряд ли, - прервал его Хьюго. - Нет причины. Он не разбогател, чтобы добивались его денег, и не сделал ничего такого, чтобы ему захотели отомстить.
   - Может, дело в наследстве? Захотели его отобрать?
   Хьюго задумался.
   - Тогда им было бы невыгодно скрывать Мулата, ведь все решили, что именно его нашли мёртвым с изуродованным лицом. Потому и наследство передали Одину.
   - А как бы они его... предъявили? Он же был болен, а потом и вовсе потерял память. Может, надеялись, что он всё вспомнит, поэтому о нём и заботились?
   - А зачем им тогда шхуна и Аксель? - спросил Хьюго.
   - Один передал треть наследства Акселю.
   - А шхуна?
   - Деньги были вложены в неё.
   - И поэтому они решили на ней кататься? Нет, здесь дело в чём-то другом. Наследство... Деньги Яна... Ян был... Да что скрывать? Ян был страшным человеком, но честным со своими друзьями. Он бы никого из них не обманул при дележе. Но ведь люди судят о других по себе. Человек, который обманывает сам, не поверит, что его не обделяют другие. Возможно, кто-то решил, что имеет больше прав на деньги Яна, чем Мулат. Но мы опять возвращаемся к тому же, к наследству. Шхуна-то им зачем? Продать? Но Аксель - не единственный её владелец, а значит, надо было похитить и капитана Гамильтона. А куда-то плыть им не было бы нужды. Нет, Аксель им нужен для того, чтобы он их куда-то переправил.
   Было столько непонятного, что мысли метались от одного предмета к другому.
   - А Мулат? - напомнил Дик.
   - А вот с Мулатом нам повезло. Я уверен, что он мало что знает, но раз его по какой-то причине взяли с собой его так называемые друзья, то он, во-первых, нужен им, а во-вторых, нужен нам, потому что он мне всё расскажет и поможет.
   - Почему вы думаете, что он расскажет и поможет? - осторожно спросил молодой человек.
   - Это же мой друг. Это Мулат. Каким бы дураком он ни был в жизни, но он надёжный товарищ и не бросит меня в беде.
   - Он же ничего не помнит. Он потерял память.
   - Даже если бы он потерял не только память, но и голову, он всё равно остался бы мне другом. Он будет рассказывать о том, что знает, что заметил, а уж я постараюсь в этом разобраться.
   - Он не будет рассказывать, капитан.
   - Тигрёнок, ты его мало знаешь. Я его друг...
   - Капитан, он ведь не помнит вас. Он не знает, что вы его друг. Он называет своими друзьями тех, кто ему помог. Может, они, действительно, его друзья.
   - Мы с ним столько пережили вместе...
   Дику было больно представить, каково будет завтра отцу, когда он поймёт, что на Мулата ему рассчитывать нельзя.
   - Может, и с этими людьми он связан не меньше, - возразил он.
   - Нет, этого не может быть. Вот увидишь, что на Мулата можно рассчитывать. И знаешь, а ведь он, пожалуй, оказался здесь случайно, как ты и предполагал.
   - Почему, капитан?
   - Если бы он был им необходим, его бы не отослали с нами на берег.
   - Да, верно, - с удивлением согласился Дик. - Значит, и от него хотели избавиться?
   - Может, хотели избавиться, а может, им просто безразлично, здесь он или ушёл.
   - Аксель о нём не беспокоится, - заметил Дик. - Значит, он в команде Френка.
   Хьюго промолчал и долго о чём-то размышлял.
   - Он им нужен, Дик. Я не понимаю, почему они отпустили его с нами, но он им нужен. Может, Мулат этого не понимает, но они хотят, чтобы он что-то вспомнил.
   - Почему вы так думаете, капитан?
   - Мне только сейчас это пришло в голову. Почему же я сразу не обратил на это внимание? Я сказал: "Фред!"
   - Френк? - переспросил Дик.
   - Вот и он это же спросил. Но я повторил: "Фред". А он сказал, что про Фреда его ещё не спрашивали.
   - А кто такой Фред?
   - Не обращай внимания. Был такой матрос когда-то очень давно. Мулат его знал... И вчера... Он и вчера что-то такое сказал... Я не помню. Это промелькнуло среди разговора... Он сказал что-то в этом же роде. Что-то ... Что его много раз об этом спрашивали... Ты, Дик, гораздо внимательнее, чем я, и больше замечаешь. Если бы ты вчера был с нами, ты бы запомнил его слова. А я вспомнить не могу. Что-то такое проступает... Завтра он сам расскажет, но лучше бы заранее всё обдумать, а завтра только уточнить.
   Дик сделал последнюю попытку заставить отца осознать горькую истину.
   - Капитан, Мулат вам ничего не расскажет.
   - Поверь мне, Тигрёнок, он не отвернётся от старого друга.
   - Это он для вас друг, а вы для него - незнакомый человек, который только называет себя его другом. Он не помнит ни вас, ни того, что вы вместе пережили. У него теперь другие друзья. Может, они и не друзья ему, но он считает их своими друзьями. Он с вместе ними провёл всю сознательную жизнь, то есть ту, которую он помнит. Они заботились о нём, и он им благодарен. Вы же сами говорили, что он никогда не предаст друга. Вот он и не предаст их.
   Хьюго внимательно выслушал своего воспитанника, но упрямо покачал головой.
   - Ты был бы прав, Тигрёнок, если бы речь шла о ком-то другом. Но Мулата я хорошо знаю. Он будет с нами, а не с этими людьми.
   Дик понял, что отца переубедит лишь сам Мулат.
   - Завтра он расскажет мне о том, чего я не понимаю, - продолжал Хьюго. - Без него нам не понять, чего хочет Френк. У меня уже мысли путаются. А ты чего-нибудь соображаешь?
   Дик понимал только то, что искать разгадку им придётся без помощи Мулата.
   - Нет, капитан.
   - И эти двое.
   - Кто?
   - Двое больных из кубрика.
   - Они не показываются на палубе.
   - Вот в этом и весь вопрос. Почему они не показываются?
   - Может, не могут встать?
   - Если они так больны, то почему их не оставили на берегу? Нет, Тигр, эти люди тоже нужны Френку.
   - А может, они заложники? - предположил Дик.
   - Слишком неудачное место для того, чтобы держать там заложников. Людное. Все свои, конечно, но всё равно неудобно. И тесно.
   - Наверное, нас поместили здесь из-за них, - сказал молодой человек.
   - Ты думаешь, что нам нельзя их видеть? Возможно... Возможно... Но это не заложники, раз мистер Митчелл спрашивал Акселя, где два матроса.
   - А Аксель ответил, что они заболели, - подхватил Дик. - Значит, прежде они пользовались свободой. Но почему тогда они вдруг разом заболели?
   - Не из-за нас ли, дружок? Может, я их знаю, или мы оба их знаем?
   Молодой человек воодушевился.
   - Я могу завтра как бы случайно...
   - Не сметь! - оборвал его Хьюго. - Глупый мальчишка! Твоя жизнь и без того висит на волоске. Если ты туда войдёшь, то живым не выйдешь. Если мы правы и эти двое скрываются именно из-за нас, то тебе нельзя даже приближаться к кубрику. Поклянись, что ничего не предпримешь без моего ведома.
   - Хорошо, капитан, - согласился Дик, но, видя напряжённые глаза отца, он проговорил. - Клянусь, что не подойду к кубрику и ничего не буду предпринимать без вашего ведома. Клянусь своей жизнью.
   - Поклянись моей жизнью, - потребовал Хьюго.
   - Но как я могу клясться вашей жизнью? - отказался тот. - Мало ли что? Может, придётся самому принимать решение.
   - Вот этого я и боюсь. Пока я жив, решения будем принимать вместе. Клянись.
   - Клянусь вашей жизнью, - покорно проговорил Дик.
   Теперь Хьюго мог успокоиться: парень не сунется в кубрик.
   - Мы с тобой сейчас ничего не решим, Тигрёнок, - сказал он. - Скоро утро. Давай ляжем и попробуем отдохнуть. Возможно, у нас всё немного утрясётся в голове, а в памяти кое-что всплывёт. Тогда будет легче обдумать всё ещё раз. Я бы посоветовал тебе постараться уснуть, но понимаю, что это нелегко. Хотя бы спокойно полежи. От нас теперь требуется большая осмотрительность. Сами мы можем уцелеть только благодаря Акселю, но нас попытаются высадить со шхуны, а мне уходить нельзя.
   - Мне тоже, - откликнулся Дик. - Я буду драться вместе с вами, капитан. Я тоже буду защищать пассажиров и... Джейн.
   - Нам нельзя драться, глупый Тигрёнок. Что в этом толку? Нас убьют, а пассажиры останутся без защиты. Ведь и они тоже под охраной Акселя. Но лишь пока. Когда Аксель выполнит свою работу, с его болезнью уже перестанут считаться. Мне надо убедить Френка взять нас в свою шайку. Когда Мулат мне всё расскажет, я пойму, как это сделать. А когда мы будем заодно со всей этой компанией, мы сумеем найти возможность помочь несчастным. Но...
   - Что "но", капитан?
   - Если мы вытащим их отсюда, а сами... не сумеем выбраться, то они останутся в убеждении, что мы такие же негодяи, как вся шайка. Поэтому ты тоже должен спастись, Дик, если будет такая возможность. Джейн ни при каких обстоятельствах не должна узнать, что я её отец, но я не хочу, чтобы она думала, что кок Линч - сообщник Френка. А о нас с Мулатом ты не думай: мы уже прожили свои жизни. Ты понял меня, Дик?
   - Да, капитан.
   Дик сознавал, что возражения неуместны и отцу будет спокойнее, если с ним согласятся, но сам знал твёрдо, что или они останутся живы оба, или оба погибнут.
  

Часть 4

Карта Филина

Глава 1

Ты же мой старый друг. Неужели ты не поможешь?

   - Веди себя, как всегда, - наказывал капитан Линч своему воспитаннику. - Никто не должен заподозрить, что ты что-то знаешь. Не высматривай, не вынюхивай, не подслушивай. Скоро я всё выясню, и тогда мы поймём, как нам действовать.
   "Мулат тебе не поможет", - с тоской думал Дик.
   Хьюго переменился. Вчера он выглядел постаревшим, словно его подкосила страшная правда, а сегодня никто бы не догадался, какую муку он переживает. В его чёрных глазах горел опасный огонёк, но надо было очень хорошо его знать, чтобы заметить этот грозный сигнал.
   - Я буду очень осторожен, - пообещал Дик.
   - И помни, что ты не должен выказывать капитану Йенсену ни сочувствия, ни симпатии.
   - А я их к нему и не чувствую, - ответил молодой человек. - Мне он противен. Да пусть бы его живьём изжарили, но он не должен был ради спасения своей жалкой жизни губить других.
   Хьюго, очень рано расставшийся с резкими суждениями молодости, хотел было смягчить непримиримого Дика, но раздумал. Если парень будет выражать своим видом отвращение к Акселю, то тем лучше. Если бы ему пришлось скрывать расположение, то это могли бы заметить.
   - Думай о нём, что хочешь, но ничего ему не высказывай. Помни, что он очень болен. Если бы он был здоров, мы могли бы рассчитывать на его помощь, но он в таком состоянии, что может стать скорее помехой, чем союзником.
   - Как можно рассчитывать на помощь труса, капитан? - упрямо возразил Дик, за короткий предутренний отдых преисполнившийся ненавистью к поддавшемуся слабости Акселю.
   - Не будем на неё рассчитывать, - не стал спорить Хьюго. - Будь осторожен, Тигрёнок. Ты любишь посмеяться, поэтому не отказывай себе в этом, иначе могут обратить внимание, что ты чем-то озабочен. Но не смейся через силу - это ещё хуже.
   Он прошёл на камбуз, убедившись, что Аксель со своим сторожем сидят так, чтобы видеть кладовку, где ночевали кок и молодой матрос, камбуз и вахтенных. Паруса были зарифлены, чтобы не возникало необходимости их переставлять. Мулата на палубе не было.
   Какое бы нетерпение ни владело коком, но он приступил к своей работе, как обычно, ни единой мелочью не давая повода заметить его тревогу.
   - Вы уже здесь, Линч? - противным голосом осведомился капитан Йенсен.
   "Да, парень, многое ты перенёс", - подумал Хьюго, по-новому глядя на его измученное лицо и безумные глаза, обведённые глубокими тенями.
   - Здесь, СЭР, - бодро ответил он. - Мне задерживаться некогда, а то не успею отравить команду и пассажиров.
   Аксель беспокойно оглянулся через плечо, и Хьюго понял, что Френк рядом.
   - Не говорите глупости, Линч, - холодно процедил капитан и вышел.
   "Он очень насторожен, но, кажется, не особо сильно волнуется, - думал Хьюго. - Значит, они нашли способ избавиться от нас с Диком, не прибегая к убийству. Это, конечно, радует, но всё равно меня не устраивает. Знать бы, какой это способ и когда им решено воспользоваться, чтобы принять надлежащие меры. Вот если бы вместе с нами отпустили и пассажиров, я бы ни о чём больше не мечтал".
   Тут он вспомнил изнурённое лицо Акселя, его фигуру, бессменно стоявшую у борта, и покачал головой.
   "Когда знаешь, что дети в безопасности, легче пойти даже на смерть. Не беспокойся, Джо, я не брошу твоего парня в беде. Сейчас надо успеть переговорить с Мулатом, чтобы узнать, как лучше остаться на шхуне и стать своим у этих негодяев".
   Мулат появился только во время завтрака, но присутствие матросов помешало коку сказать ему, чтобы он пришёл для важного разговора.
   - Неужели больше некого выбрать? - пожаловался одноглазый моряк. - Я не умею командовать. Вот Бочку бы слушались.
   Упомянутый матрос показал мечтателю кулак.
   - Или Задника, - уступил Мулат.
   - Скажи это при нём, - посоветовал Бочка и с наслаждением втянул носом воздух.
   - Хороши помои? - осведомился кок, обращаясь к нему, но глядя на своего друга и стараясь внушить ему, что он очень нужен.
   - Пахнет помоями, - согласился Бочка с умилением глядя на наполняемую миску. - Свиньи бы отказались, а мы сожрём и не такое.
   Дик лишь взглядом спросил отца, как обстоял дела, и тот взглядом же ответил, что новостей нет.
   Время шло, драгоценное время проходило без всякой пользы, а в любую минуту в камбуз могли заглянуть не с целью поболтать с его хозяином.
   - Дорогой мистер Линч, - с жалостью проговорила горничная, войдя. - Бедный вы мой!
   Она глядела на него то с сочувствием, то с обожанием. Хьюго с самого начала казалось, что она играет во влюблённость, а теперь, когда он узнал часть правды, эта грубоватая женщина казалась ему насквозь фальшивой.
   - Почему это я бедный? - осведомился он. - Раз я отказался от выгодного предложения капитана выплатить мне двойное жалованье за весь рейс, значит, я не так уж беден.
   Миссис Барлоу кивнула и передала своё сострадание другими словами:
   - Бедный богатый человек!
   - Это уже лучше. Это уже нечто среднее между богатством и бедностью. А в чём дело?
   - Ваша леди так и вьётся вокруг Одноглазого.
   "С ней он болтает, а ко мне так и не зашёл", - подосадовал Хьюго.
   - И что с того, дорогая?
   - Вы меня удивляете, мистер Линч! У вас уводят женщину, а вы так спокойны! Да будь я мужчиной, я бы этого Одноглазого выбросила за борт.
   "А ты неплохо бы смотрелась в мужской одежде, - подумал Хьюго. - Есть в тебе что-то..."
   Он не понял, что заставило его это заподозрить, но внимательнее присмотрелся к кокетке.
   "Не мужчина ли ты? - спросил он её мысленно и сейчас же сделал вид, что ему нужно срочно помешать в котле. - Точно! Как я сразу не понял?! И он прислуживает мисс Фэрфакс и девочкам! А они-то убеждены, что это женщина. Конечно, раз они ни о чём не подозревают, значит, он не позволяет себе ничего лишнего, но всё же..."
   Однако он ничего не мог изменить. Он не мог даже намекнуть мисс Фэрфакс о том, что ей надо быть осторожнее с горничной. Такой беды он совсем не ожидал.
   - Дорогая! - так страстно вымолвил он, что миссис Барлоу отшатнулась. - Как можно видеть вас и думать о другой? Пусть эту леди забирает мой приятель, а у меня есть вы.
   Он раскрыл объятия, и горничную отнесло к выходу.
   - Я боюсь, что не устою, - ответила она. - Ох, мистер Линч! Дорогой!
   И она поспешила убраться.
   "Вот это да! - подумал Салли, отирая пот. - Ещё немного - и он набросился бы на меня. Теперь надо быть осторожнее, пореже к нему заходить и держаться возле двери. Впрочем, скоро его там уже не будет. Однако какой успех! А этот припадочный доходяга говорил, что я плохо изображаю женщину. Я-то лучше любой бабы понимаю, как поддеть мужское сердце. Жаль, что Френк не позволит мне на прощание сломать ему челюсть".
   "Теряет время на пустые разговоры!" - досадовал Хьюго, не принимая во внимание, насколько эти разговоры важны для Мулата. Сейчас всё меркло перед страшной действительностью. И хуже всего было то, что он не мог сосредоточиться и вновь попытаться понять, какие цели преследует Френк со своими сообщниками. Все надежды он возлагал на старого друга, и ему казалось, что едва тот заговорит, как сразу всё станет ясно.
   Когда капитан Линч уже готов был пренебречь опасностью, подозвать Дика и послать его за Мулатом, последний сам заглянут на камбуз.
   - Хьюго, ты так на меня глядел, что я подумал... - начал он.
   - А почему не пришёл сразу?
   - Так я же сейчас вместо мистера Митчелла. Меня отпустили только что. Капитан послал меня за картой, я её принёс, и Френк велел мне отдыхать. Я сразу пришёл к тебе.
   "Послал за картой, - думал Хьюго. - Френк хочет обсудить маршрут?"
   - Что за карта? Ты посмотрел?
   - Ну да. Капитан объяснил, что я должен принести подробную карту этих мест. В том рулоне их было шесть. Я и выбрал нужную".
   "Вот оно что! - догадался Хьюго. - Они собираются высадить нас с Диком на берег где-то поблизости. Но надо их опередить".
   - Мулат, ты мне необходим, - заговорил он. - Без твоей помощи мне не обойтись.
   - Скажи что нужно, и я всё сделаю, - пообещал тот.
   - Кто такой Френк, и что ему нужно?
   Мулату стало не по себе.
   - Почему тебя вдруг заинтересовал Френк?
   - Ты можешь мне ответить?
   - Человек. Здесь он матрос, - уклончиво отозвался одноглазый моряк, испытывая крайнюю неловкость.
   - Говори прямо, - потребовал Хьюго.
   - Это мой друг.
   - А что этот друг здесь делает?
   - Я же говорю, что он устроился матросом.
   - Матросом? Так пошли его ставить паруса.
   Мулат промолчал.
   - Сколько их?.. Они захватили капитана и шхуну? Что им надо?
   Мулат безмолвствовал, жалея, что пришёл.
   - Почему ты не отвечаешь?
   - Кажется, мне надо идти...
   - Ты никуда не уйдёшь, пока не расскажешь мне правду.
   - Я не могу, Хьюго, прости.
   - Почему? Что тебе мешает?
   - Это мои друзья. Как я могу выдать их секреты? - пробормотал Мулат.
   - Какие друзья? Это мы с тобой друзья, старые верные друзья. Ты хоть знаешь, откуда они появились?
   - Френк сказал, что мы были вместе у Яна. Я ничего не помню. И Яна я тоже не помню.
   - Так почему же ты им предан?
   - Они говорят, что мы друзья.
   - Я не понимаю одного. Ян - моряк, а эти на море, по-моему, впервые. Как они могли быть с Яном? Или вы и на суше тоже работали?
   - Я не знаю, Хьюго. Не спрашивай меня. Я ничего не помню.
   - Если они были с Яном, то с ними ты познакомился уже после того, как мы разошлись. Это было уже после "Святой Маргариты". А с тобой мы были и на "Эдеме", и в Бразилии. Нас связывает давняя дружба.
   - Я ничего не помню, - проговорил Мулат с мукой в голосе.
   Он чувствовал, что после короткого счастливого периода вновь возвращается прежний ад, ещё усиленный призывом кока во имя дружбы предать друзей. Хьюго ему очень нравился, больше, чем Френк и остальные, но те друзья спасли ему жизнь, не бросили на произвол судьбы, заботились о нём.
   - Мулат, шхуна в руках этих твоих друзей. Ты это понимаешь?.. Что молчишь? Посмотри на капитана! Он вот-вот умрёт! Как его заставили подчиниться? Его избивали? Пытали?.. Да скажи хоть слово!
   - Я ничего не знаю, Хьюго.
   - Как ты можешь ничего не знать? Твои друзья разговаривают с тобой?
   - Ну... да. Только они говорят, что, пока ко мне не вернётся память, они не могут посвящать меня во все их дела. Не мучай меня, Хьюго, я, правда, ничего не знаю.
   - Но ты хоть знаешь, зачем ты здесь?
   - Я матрос.
   Хьюго не терял надежды чего-нибудь добиться от своего друга.
   - А зачем здесь Френк и Рыжий? Только не ври мне, что это тоже матросы.
   - Прости, но я не могу ответить, - пробормотал Мулат.
   - А ты понимаешь, что только страх, что умрёт капитан, не позволяет им прикончить нас с Диком?
   - Это ты зря, - возразил Мулат. - Никто вас не убьёт.
   - От мистера Митчелла избавились благополучно, - продолжал Хьюго. - Нас тоже рассчитывали оставить на берегу. И тебя, кстати, тоже. Мы мешаем им.
   - Если бы я им мешал, они не взяли бы меня с собой, - возразил Мулат.
   - Да, ты был им нужен, - согласился Хьюго, - но, наверное, прежде, а не сейчас. От тебя что-то требовалось, это ясно. Что-то тебе было известно.
   - Если и было известно, то раньше, а не сейчас. Я ничего не помню.
   - Наверное, они отпустили тебя на берег с нами, потому что уже не надеются, что к тебе вернётся память.
   - Я не знаю, Хьюго.
   - Куда им нужно попасть?
   - Не знаю. Не спрашивай меня, я ничего не знаю. Может, мы поплывём на юг, может, на север, на запад, на восток, но я этого не знаю.
   - А зачем они поплывут?
   Мулат не ответил.
   - Чёрт с ними! Чёрт с нами! - говорил Хьюго. - Но здесь пассажиры. Женщина и две девушки, почти девочки. Ты о них подумал? Ведь ты сам восхищался мисс Фэрфакс! Ты подумал, что с ней будет? Присмотрись к своим дружкам, взгляни внимательнее на этот сброд, который называется командой. Женщины в их власти.
   - Их отпустят, - откликнулся Мулат. - Высадят на берег.
   - А почему же тогда не высадили? Мы были на берегу. Нас пытались там оставить, оставили мистера Митчелла, а их задержали на шхуне. Почему?
   - Почему? - повторил вконец растерявшийся Мулат.
   - Потому что их не хотят отпускать.
   - Их не тронут, - возразил Мулат.
   - Если их не тронут сейчас, то только из-за болезни капитана. За него так боятся, что готовы ему уступать. Но поверь мне, Мулат: как только он не будет им нужен, они его убьют, и тогда можешь только молиться за свою мисс Фэрфакс и за девочек.
   - Нет. Хьюго, этого не может быть.
   - Их надо спасать, Мулат, а для этого я должен знать, что нужно Френку. Ты обязан помочь мне хотя бы ради твоей мисс Фэрфакс.
   - Боже! Это ужасно! - простонал Мулат. - Что мне делать?!
   - Говорить. Ты должен помочь мне.
   - Я не могу.
   - Мулат... - Хьюго решился на отчаянный шаг. - У меня здесь дочь, Мулат! Это из-за неё я устроился сюда коком.
   - Дочь? Это... та, красивая?
   - Да. Её изувечат, растерзают. А она ещё так нехорошо ответила Френку. Ты представляешь, что сделают с моей девочкой?
   Мулату показалось, что умереть сейчас для него было бы легче, чем разрываться между коком с его горем и долгом перед друзьями.
   - Говорю тебе, Хьюго, что я ничего не знаю, - повторил он. - Я только сейчас начал понимать, что плыву, сам не зная куда.
   - Куда - это неважно. Зачем - вот что мне надо знать.
   - Я не могу тебе ответить. Поверь, что тебе не поможет то малое, что мне известно. Мне ничего не говорят.
   - Скажи хоть то, что знаешь.
   - Я не могу, Хьюго.
   - Мулат, у меня беда. Ты же мой старый друг. Неужели ты не поможешь?
   - Что мне делать? Ты говоришь, что ты мой друг, но и они тоже говорят, что друзья мне. Я обязан им жизнью. Они не просто выходили меня и заботились обо мне. Ты не знаешь, да мне и самому сказали об этом совсем недавно. Ведь я убил человека. Наверное, того самого, кого, как ты рассказал, приняли за меня. Меня искали и дружки убитого, и полиция. Если бы не мои друзья, меня бы давно поймали.
   - Почему ты не рассказал об этом мне?
   - Я боялся. Я не знал, кто ты. Думал, что ты можешь меня выслеживать. Теперь ты сам понимаешь, что я не могу их предать.
   - Я не понимаю, как ты мог кого-то убить. Конечно, защищаясь, убить можно... Но откуда взялись какие-то дружки убитого? Если они напали на тебя всем скопом, то как ты ухитрился кого-то убить? Эти парни тебя знали?
   - Я не пойму... Не знали, а может знали.
   - Но почему и эти типы, и твои друзья оказались в Лондоне? Ян не имел там никаких дел, кроме встреч со своим братом. Может, всё дело в твоём наследстве?
   - Я ничего не помню. Не спрашивай меня ни о чём.
   - Так ты не поможешь мне?
   - Хьюго, мне тебя очень жаль, но я не смогу тебе помочь. Но... если твою девочку не захотят отпустить, я буду защищать её вместе с тобой.
   - Здесь есть и вторая девочка, Мулат. И твоя леди в такой же опасности. Они изувечат их, погубят, убьют. Моя дочь! Я же держал её на руках ребёнком. Я всё делал для того, чтобы она ни в чём не нуждалась, чтобы выросла леди. Неужели существует возмездие? Неужели это мне за те перевозки? Мулат, я сейчас сойду с ума.
   - Я не дам их в обиду, - пообещал несчастный моряк. - Если понадобится, я умру за них.
   - Что толку в твоей смерти? Ты умрёшь, я, Дик. И что? Поможет это женщинам? Их надо спасти до того, как Френк достигнет своей цели. Говорю тебе, сейчас ему мешает только болезнь капитана.
   Мулат страдал, но Хьюго ясно видел, что он останется верным своим друзьям, и, когда он это понял, его словно оставили силы.
   - Не смотри так, Хьюго, - попросил Мулат. - Ты сейчас кажешься таким старым.
   - Да ты старше меня, - в рассеянности возразил капитан Линч, чувствуя, как им овладевает ужас.
   - Правда? А сколько же мне лет?
   - О чём ты спрашиваешь? Сейчас я не могу сообразить, сколько лет мне. Вроде, пятьдесят восемь. Не помню. Но если так, то тебе шестьдесят два. Ты на четыре года старше меня. Иди, Мулат. Раз ты не можешь мне помочь, то иди и не мешай, мне нужно подумать.
   Хьюго надеялся, что его друг не уйдёт, но тот повернулся, чтобы выйти.
   - Мулат, миссис Барлоу - это переодетый мужчина?
   - Не спрашивай меня, Хьюго. Я буду с тобой, если пассажиров не захотят отпустить, но я не могу предать своих друзей.
   - Ты хотя бы не говори им, что у меня здесь дочь.
   - Ты мог бы об этом не просить. Я буду следить, чтобы никто её не обидел.
   Он с отчаянием взглянул на кока и поторопился уйти.
   Мир рушился для Хьюго. Все надежды оказались напрасны. Теперь надо было самому решать, что делать, а он ничего не знал, и времени совсем не оставалось. Их с Диком силой высадят со шхуны, и вернуться им уже не удастся. Начинать открытую борьбу вдвоём? Их сейчас же убьют, а он не хочет, чтобы погиб Дик. Парень так молод, у него впереди вся жизнь. Для того ли он его растил, чтобы погубить из-за собственной глупости? Джейн - его родная дочь, но к Дику он привязан ещё больше. Что же делать? Куда нужно добраться Френку и, главное, зачем? Как убедить его принять в свою шайку ещё одного человека, а Дика высадить на берег?
   - Капитан... мистер Линч, что сказал Мулат? - взволнованно спросил молодой матрос.
   - Ты был прав, Тигрёнок, - спокойно ответил Хьюго и даже слегка улыбнулся. - Мы с тобой одни.
   - Я это знал. Вы ему друг, но он вам больше не друг.
   - Не говори о нём так. Он нас не помнит, но он будет с нами, если нужно будет сражаться за пассажирок. В этом он нас поддержит. Только нам нельзя до этого доводить. Надо придумать, что нам сделать, чтобы вызволить их раньше. Предоставь решать мне. А теперь иди и дай мне подумать.
   - Хорошо, капитан.
   - И ещё одно. Не сердись на Мулата.
   - Я понимаю. Он не виноват, что не помнит вас.
   - А если мы останемся живы, то я всё равно заберу его с собой на люггер.
   - Да, капитан.
   - Иди, дружок.
   У Хьюго мысли в голове путались. Он пытался как-то объяснить то малое, что заметил, но не мог. Единственно, что он придумал, было просто обратиться к Френку и попросить принять его в свою команду. Он всего лишь старый кок, который нуждается в деньгах и каком-то занятии, а преступное прошлое во многом ему мешает, так что он рад присоединиться к Френку, что бы он ни замышлял. Скорее всего, Френк не согласится, но, кроме этого, он ничего не мог придумать. Только Дика надо обязательно высадить со шхуны.
  

Глава 2

Иногда и побои помогают, если совершаются от чистого сердца

   Френк был очень умным человеком, но он не мог предположить, насколько глубоко проникают в сердце несчастного потерявшего память человека упомянутые невзначай мелкие бытовые подробности из прошлого, даже такие как упоминание о какой-нибудь ссоре, об ударах, которые Мулат получал от друга. Порой они перевешивают неизменно ласковое обращение, странное, если вдуматься, у грубоватых людей, ведущих таинственный образ жизни. Хьюго только что сказал, сколько лет его другу, и эта деталь, казавшаяся незначительной для других, в глазах Мулата приобрела громадное значение.
   Френк, весь мокрый после разговора с полоумным капитаном, казалось, мог бы сейчас убить первого, кто попадёт под горячую руку. Салли несколько раз издали посматривал на него, чтобы подойти, если будет нужно, но не рискнул бы приблизиться по собственной воле. Мулат, охваченный сомнениями и привыкший к доброму отношению, был более простодушен.
   - Френк, - обратился он к человеку, называющему себя его другом.
   Речь между Френком и Акселем главным образом шла именно о Мулате. Обговорить, в каком месте и когда высадить кока и молодого матроса в шлюпку, было нетрудно. Оставалось лишь обдумать, как это сделать, не связывая хотя бы одного из них, чтобы оставалась возможность управлять шлюпкой. А спор вышел из-за одноглазого Сандерса. Френку очень хотелось оставить его при себе, но спятивший больной по-прежнему отожествлял его со своим помощником и требовал, чтобы и мистера Митчелла высадили на берег.
   - Это же не ваш помощник, - ласково возражал Френк, боясь вызвать припадок. - Это матрос.
   Аксель замолчал, и его усталый мучитель решил, что он забыл, о чём идёт речь, и надеялся, что о Мулате разговора больше не будет.
   - Да, это не мистер Митчелл, - подтвердил Аксель, уставясь в пространство и беспокойно теребя ворот. - Конечно, не мистер Митчелл. Уж не принимаете ли вы меня за сумасшедшего, Френк?
   - Правильно, - обрадовался тот. - И не будем о нём говорить.
   - В нём душа моего покойного друга, - сообщил больной. - Когда я гляжу на этого матроса, я понимаю, что это он.
   - Кто?
   - Мистер Митчелл. Только он выглядит по-другому. Но это он. Человек способен умереть, но его душа бессмертна. Душа моего друга вселилась в этого матроса.
   - Ваш друг жив, - напомнил Френк.
   - Тогда почему я его не вижу?
   - Мы оставили его на берегу.
   - А зачем? Он нужен мне здесь.
   Френк убеждал, успокаивал, пытался воззвать к разуму капитана, а когда почувствовал, что сам сходит с ума и готов упасть от изнеможения, Аксель начал рвать на себе ворот и хватать ртом воздух.
   - Хорошо, капитан, - сразу же сдался Френк. - Пусть Сандерс вместе с душой вашего друга отправляется на берег.
   - Вы меня чуть не убили, - прошептал больной, закрывая глаза. - Может, вы нарочно это делаете? Каждый раз после разговора с вами я чувствую себя совсем разбитым. Надолго ли меня хватит?
   - Я во всём иду вам навстречу, капитан, - ответил Френк, у которого все нервы ерошились, словно живые, а руки тряслись от пережитого испытания. - Я же вам не возражаю. Пусть уходят втроём и заодно прихватят с собой душу мистера Митчелла.
   - А пассажиры?
   - Пассажиры останутся и каждый день будут появляться перед вами, чтобы вы убеждались в их благополучии. Я отпущу их только вместе с вашей сестрой. Да вы не волнуйтесь, капитан. Их никто не обидит. Они совершат полезное для здоровья морское путешествие и благополучно вернутся домой. Я же говорил вам, что мне самому невыгодно трогать их во время плавания.
   - Мне остаётся только поверить вам, - пробормотал Аксель.
   Френк отошёл от него, чтобы отдышаться после страстных речей и немного успокоиться. В этот момент к нему и подошёл Мулат.
   - Что тебе? - спросил Френк.
   - Сколько мне лет?
   Френк чуть не зарычал. Он до сих пор не может унять нервную дрожь, а этот идиот пристаёт с какими-то никчёмными вопросами! Да какая разница, сколько ему лет? Здравый смысл сейчас же подсказал ему, что для самого потерявшего память матроса разница есть. Издёрганный, измотанный, плохо себя чувствовавший, падающий от усталости Френк делал ошибку за ошибкой, но на этот раз он заставил себя сдержаться.
   - Тебе? Около пятидесяти, - прикинул он на глаз.
   - Всего? Не больше?
   - Мы никогда не говорили с тобой о твоём возрасте, Мулат. Мне кажется, что не больше. Ты ведь тоже не знаешь, сколько мне лет.
   - Я не помню, - ответил Мулат.
   - Зато я помню, что не знаешь.
   - А ребята знают мой возраст?
   - Едва ли.
   "А Хьюго знает", - подумал Мулат.
   - Я прежде не задумывался, а сейчас пришло в голову... - начал он.
   Френк преисполнился терпения. Разговаривать с доверчивым моряком было намного легче, чем с капитаном, но и здесь требовалась осторожность. Хоть и придётся с ним расстаться, но лучше, чтобы он до конца думал, что плывёт с друзьями.
   - Что тебе пришло в голову?
   - Ты мне говорил о том, зачем мы плывём, но мне было не до этого. А сейчас я никак не соображу, что нам понадобилось в таких далёких краях. Куда мы хоть плывём?
   Френк перестал сожалеть, что расстаётся с Мулатом. Прежде несчастный принимал как должное всё, что ему говорили, и не задавал лишних вопросов, а поскольку теперь он заинтересовался их планами, то лучше уж пусть уходит, ведь всё равно память к нему вряд ли вернётся, раз даже своего друга Линча он не узнал.
   - Я расскажу тебе обо всём подробно, Мулат, - пообещал он. - Только это не объяснишь, пока ты хоть что-то не вспомнишь. Давай немного подождём.
   - Давай, - согласился Мулат.
   Постоянное уклонение от ответов на прямо поставленные вопросы ему очень не нравилось. Что бы он ни спросил, ему отвечали, что к нему сначала должна вернуться память. А если она никогда не вернётся?
   "Вот как мы сделаем, - догадался Френк. - Этот дурачок поверит всему, что ему скажут. Я велю ему переправить связанных Линча и Тигра на берег. Скажу, что они опасны для нас, но зла мы им не желаем. Пусть он отвезёт их, а сам возвращается. Он послушно сядет в шлюпку, направится к берегу, а мы тем временем уплывём. Только сказать ему об этом надо в последний момент, когда те двое будут уже в лодке. И схватить их надо не при Мулате".
   - Можешь пока отдыхать, - разрешил он. - Сходи к Марту и Мореходу, покажи им ещё несколько твоих штучек с картами.
   - Они и прежние ещё не освоили, - возразил Мулат. - Они не слишком сообразительны в таких вещах.
   "Зато ты ужас как сообразителен в других", - подумал Френк.
   - Наверное, я схожу к коку, - решил матрос. - Он весёлый парень и рассказывает мне много из моего прошлого. Как ты думаешь, он не врёт? Уж очень всё невероятно. Как я мог столько пережить?
   - Может, и привирает, - согласился Френк. - Тебя легко обмануть, Мулат.
   "Да, легко, - подумал тот. - Как мне разобраться, кто мне друг?"
   - Так я пойду.
   - Иди-иди.
   Френк остался очень доволен разговором. Теперь он не жалел о потере и придумал хороший способ переправить всех троих на берег, не прибегая к помощи матросов.
   Мулат тихо вошёл в камбуз и, незамеченный коком, сел у входа.
   Хьюго был занят размышлениями. Что он знал? Что шхуна захвачена, Акселя изувечили и заставили повиноваться. Осуждать его он не мог, что бы ни говорил Дик. Прежде надо самому пройти через пытки (Не дай Бог, конечно!), чтобы иметь право осуждать другого. Пассажиры во власти этой своры. Они не заложники, потому что Аксель без них уже был покорён. Будь среди них только мужчины, их бы оставили на берегу, а держат их здесь из-за женщин и, скорее всего, из-за его красавицы Джейн. Как же ему похитрее войти в шайку Френка? То, что он придумал, можно сделать лишь от отчаяния, в последний момент. Зачем Френку принимать к себе незнакомого человека, совершенно ему ненужного? Но как заставить его поверить, что он может оказаться полезен?
   - Мулат! Друг! - вырвалось у него.
   - Я ничего не могу сообразить, Хьюго, - раздалось в ответ. - Я пытаюсь разобраться, но не получается. Я же говорю тебе, что мне ничего не рассказывают.
   - Ты здесь? - Хьюго не верил своим глазам.
   - Видишь ли... - начал одноглазый моряк и прервал самого себя. - А мне точно шестьдесят два года?
   Хьюго было не до его возраста, но он боялся спугнуть друга.
   - Если я не запутался в собственном возрасте, то тебе шестьдесят два.
   - А мне сказали, что около пятидесяти.
   - Ты хорошо выглядишь, Мулат. Ты стал симпатичнее, чем в молодости. Тебя не портит даже потеря глаза. Но тебе не около пятидесяти, а больше шестидесяти.
   - Откуда ты знаешь?
   - У нас был об этом разговор. И не раз. Филин важничал, что он такой старый, что даже наш Старый перед ним младенец. Вот мы и обсуждали, кто кого старше и на сколько. Джо сейчас без малого семьдесят. Яну было бы.... Ему было бы почти восемьдесят, но он давно умер. Одину сейчас... Он появился у нас, когда ему было четырнадцать лет. Значит, сейчас ему... уже сорок шесть. Даже не верится. Когда мы с ним расстались, он был моложе моего Дика.
   Хьюго говорил, а сам ждал, что последует дальше. Скажет ли Мулат что-нибудь полезное для него или так и уйдёт, не оказав помощи?
   - Филин, Один, ты. И Джо. Ещё Ян, - проговорил Мулат. - Для меня это незнакомцы. Мне о них рассказываешь только ты.
   - А кто ещё мог бы тебе о них рассказывать?.. Подожди... Тебя спрашивали о них?
   - Разве Френк их не знал?
   - Нет, его не было с нами.
   - Но он говорил, что был у Яна вместе со мной.
   - Этого я не могу сказать, но Филина, Одина, Джо, меня и остальных он знать не может. Мы разошлись, Ян увёл за собой тебя, Лягушку и Дождливого. Филин ушёл с Одином. Потом, когда Филин умер, Одина встретил Джо и уже не оставлял его. Но с Френком они не встречались.
   - Странно.
   Хьюго затаил дыхание.
   - Видишь ли, я подумал, что если я буду помогать тебе, то предам своих друзей, - рассуждал Мулат.
   Хьюго понял, что его надежда была напрасной.
   - Но если я буду верен им, то я предам тебя и Дика, а вы тоже называете себя моими друзьями, - продолжал Мулат. - Раз так обстоит дело, то я должен выбрать, с кем я.
   Капитан Линч оцепенел, словно в ожидании приговора: смерть или жизнь.
   - Понимаешь, ведь они меня спасли. Как мне их предать?
   - Я понимаю, - угасшим голосом ответил Хьюго. - Не думай, что я на тебя сержусь, Мулат. Как бы ты ни поступил, ты всегда останешься моим другом.
   - Я ничего не знаю, пойми это.
   - Да-да.
   Мулат увидел, какие у кока глаза, и подумал, что, наверное, такие глаза бывают у приговорённого к смертной казни.
   - Но, может, ты разберёшься? - спросил он, окончательно решившись. - Вдруг я всё-таки знаю что-то, что тебе поможет?
   - Ты согласен мне помочь?!
   - Хьюго, не радуйся раньше времени. Видишь ли, это странно, но я, действительно, ничего не знаю. Мне было не до этого. Я был так счастлив, что меня не бросили... Мне в голову не приходило о чём-то расспрашивать. А потом, когда я хотел что-то узнать, хотя бы о том, чем мы занимались у Яна, мне отвечали, что это нельзя объяснить, пока я хоть что-то не вспомню. Так что не надейся на меня, Хьюго. Но я всё равно буду с тобой. Я только что попытался расспросить Френка о его планах, но он уклонился от ответа. Сказал, что прежде ко мне должна вернуться память. Как обычно.
   - Это ты сделал напрасно, - огорчился Хьюго. - Как бы он не понял, почему ты этим интересуешься.
   - Не беспокойся об этом. Со мной очень хорошо обращаются, всегда вежливы, никогда не говорят ничего грубого. Это приятно, но как-то... неестественно. Ребята из команды разговаривают со мной совсем по-другому, как с равным. И ты тоже. А вот они никогда не говорили, что били меня.
   - Я же от чистого сердца, а не со зла, - оправдывался Хьюго. - Было ведь за что бить. Крысу съел, не поделившись со всеми, в карты мошенничал.
   - Вот я и говорю: у меня такое впечатление, что их доброта не от чистого сердца, а словно я им для чего-то нужен. Но раз я потерял память и спрашивал о том, кто я, как меня зовут, что я делал, чем занимался, то им кажется, что я лишился и разума, что я не способен что-то понимать. Меня это не особо беспокоило, а сейчас я думаю, что это к лучшему, потому что мои расспросы не настораживают их. Я вёл себя с Френком так, словно меня ничто не волнует и спросил я лишь потому, что мне это случайно пришло в голову.
   - Это хорошо, но больше не пытайся его расспрашивать. Он тебе всё равно не ответит, а мы попытаемся во всём разобраться сами. Скажи, что тебе известно.
   - Говорю же тебе, что ничего не известно.
   - С Френком Рыжий. Мне это понятно. А ещё миссис Барлоу. Но ведь это мужчина?
   - Да. Его зовут Салли. Он переоделся горничной, чтобы не пришлось нанимать постороннюю женщину для обслуживания пассажиров. Как ты сумел догадаться?
   - Только сегодня это понял. Когда этой ночью я сообразил, что здесь происходит, я стал смотреть на всё другими глазами. И горничная показалась мне очень странной. И тут до меня дошло, что это переодетый мужчина. Теперь скажи, вся команда на стороне Френка, или есть кто-то, на кого можно рассчитывать?
   - Их привели они, значит, это их люди.
   - А двое больных матросов? Кто они?
   - Мореход и Март.
   - Март? У меня был матрос по имени Март. Он ушёл к брошенной любовнице и их ребёнку. Мореход. Хорошее прозвище. Почему же они прячутся?
   - По-моему, от тебя и Тигра.
   - Они знают нас? Будет странно, если Март окажется моим Мартом. Но уж с Мореходом я точно не встречался. Попробуй их описать.
   - Март довольно высокий. Волосы... русые. Парень как парень. Я же их не помню. Для меня они незнакомцы. Ещё Мореход уезжал куда-то. Для меня время после выздоровления было очень тяжёлым. Всё проходило как в тумане. Мы куда-то ездили, чего-то ждали. Они не посвящали меня в свои дела.
   - По твоему описанию не определишь, что это за Март такой. А Мореход?
   - Он ещё довольно молод. Не совсем, но молод. Невысокий, волосы довольно светлые. Всё время улыбается, нужно это или нет.
   - Весёлый?
   - Н-нет, не скажу, что весёлый, скорее, мрачноватый. Я им показал несколько приёмов с картами, и они их осваивают.
   - Откуда они меня знают?
   Мулат пожал плечами, жалобно глядя на приятеля. Он очень хотел помочь, но ничего не понимал в делах своих мнимых друзей.
   - Я не знаю, почему они боятся тебя, но меня тоже запугивали. Предупреждали, чтобы я опасался тебя и Тигра. А потом, когда я с вами встретился, сказали, что, наверное, вы для меня неопасны. Как-то всё это очень странно.
   - Ты возле двери. Поглядывай, как бы кто не подошёл, - попросил Хьюго.
   - Я здесь сел специально. Нет, Френк разговаривает с капитаном, а ребята сюда не подходят, потому что он им это запретил.
   - А Френка не беспокоит, что ты говоришь со мной?
   - Я же для них дурачок, без памяти и разума. Я сказал ему, что пойду к тебе, потому что ты весёлый парень и рассказываешь мне много интересного. Дал ему понять, что не очень-то тебе верю. А сейчас я сижу у него на виду, и он не заподозрит, что именно мы с тобой обсуждаем.
   - Куда и зачем может плыть Френк?
   - Не знаю.
   - Ты не хочешь подумать. Не может быть, чтобы при тебе не сказали что-то важное.
   - Я же говорю тебе, что был в панике и ничего не соображал. Лучше ты придумывай какие-нибудь вопросы, а я буду отвечать. Так мне легче. Я знаю лишь, что мы должны кого-то искать... Хьюго, молчи. Сюда идут.
   - И ты нашёл золото, - сказал капитан Линч. - Ты говорил, что тебя словно кто-то надоумил ещё раз туда сходить. И золото нашлось... А, Френк, привет. Ты знал, что этот парень - счастливый золотоискатель?
   - Ну... - Френк не знал, что ответить.
   - Так знай же. И если бы его не постарались убить его дружки, то он был бы сейчас богат.
   - Постарались убить? - переспросил Мулат с глупым видом. - И им это удалось?
   Френк и Хьюго засмеялись.
   - Я сказал что-то не то. Конечно, как меня могли убить, раз я жив? Но я ничего не помню и слушаю эту историю словно про кого-то другого.
   - Хорошо, что я встретил Мулата, - сообщил Хьюго. - Он меня не помнит, но я-то его помню. Весело.
   "Веселись до времени, а ночью мы тебя отсюда выдворим", - подумал Френк.
   - Я тоже к тебе привык, - ответил он. - И твой Тигр мне нравится.
   Френк выглянул за дверь.
   "Боится упустить Акселя", - понял кок.
   - Ты достаточно отдохнул, Мулат? - спросил Френк. - Требуется твоя помощь. Капитан говорит, что ветер меняется.
   - Я умру, - предупредил тот. - Меня не убили мои приятели-старатели, но капитан меня убьёт. Ребята меня не слушаются. Может, лучше Бочка будет командовать?
   - Иди и не спорь.
   Мулат ушёл, незаметно подмигнув другу. Хьюго понял, что он вернётся, как только его отпустят, но время было дорого, а они так и не сдвинулись с места в своих догадках. Френк вышел следом.
   Что же выяснилось? Что какие-то два незнакомца прячутся в кубрике. Морехода он не знает, но тот, по-видимому, знает его. Может, когда-то они встречались, но парень сменил имя? А Март? Если это его Март, то... Хьюго вспомнил, при каких обстоятельствах Мартин попал к нему на люггер. Сначала напали на самого Хьюго, потом выяснилось, что преследовали Марта. Вышло довольно нелепо. Можно предположить, что покушались всё-таки на капитана Линча, а Марта ему подсунули потом, когда стало ясно, что Хьюго будут охранять. Но что им могло от него понадобиться? Люггер? Но на нём полно преданных ему людей. Легче захватить судно со случайно набранной командой. Да и не очень-то приспособлен его "Француз" для дальнего плавания. Френку этого не понять, но Март должен сообразить. Нет, здесь что-то не то. Мулат в это время был у него. Может, им был нужен его друг? Дело в наследстве Яна? Или Мулат знал что-то из тех времён, когда он плавал с Яном, и об этом-то хотели разузнать Френк с приятелями?
   Время шло, а Хьюго терялся в догадках и ни на шаг не приближался к истине.
  

Глава 3

Нелепая догадка

   Дик получал свой обед последним. Он боялся напомнить отцу о неудаче с Мулатом, но тот чуть заметной усмешкой дал ему понять, что он чем-то доволен. Молодой матрос не догадался, что хорошего могло произойти, но опасался задавать вопросы, чтобы не привлечь внимания к их тайным переговорам. Раз ему ничего не говорят, значит, пока не время. Если бы не сознание особой необходимости соблюдать осторожность, то он бы понял, что ничего подозрительного в его разговоре с коком нет, ведь все давно привыкли, что Тигр то и дело заглядывает на камбуз, наоборот, могло насторожить внезапное изменение в его привычках, но Дик не был искушён в таких делах.
   - Ты помнишь, что мне обещал? - спросил Хьюго.
   - Да, капитан.
   - Тигрёнок, как бы твоя привычка называть меня капитаном не погубила меня, - сказал кок.
   Дик побледнел.
   - Я буду помнить об этом. Теперь буду помнить. Я не думал, что это опасно.
   - Лишние разговоры сейчас ни к чему, - заметил Хьюго, и молодой матрос понял, что он намекает на то главное, чем были заняты их мысли.
   - Ясно, мистер Линч.
   Хьюго с мрачным удовлетворением убедился, что "миссис" Барлоу теперь старается как можно реже появляться на камбузе, не задерживается зря и ведёт с ним беседы, не то что сдержанно, а с очень осторожным кокетством, не удаляясь от выхода. Это было хорошо. Теперь можно было не опасаться, что "она" станет отвлекать его от важной проблемы.
   Хьюго понял, что если будет рассуждать с Мулатом так же сбивчиво, как прежде, ничего хорошего из этого не выйдет. Его друг растерян и не может разобраться, что же ему известно. Надо расспрашивать его умело, заранее обдумав вопросы. Прежде всего, надо выяснить, что за случайные обмолвки допускал он, когда речь заходила о Филине, Одине, Яне.
   Мулат появился вскоре после обеда, и вид его был виноватый и понурый.
   - Хьюго, ты меня извини, - сразу же заявил он.
   Капитан Линч, уже успокоившийся и полный надежд, был вновь ввергнут в отчаяние. Неужели всё-таки его друг передумал?
   - Да, Мулат, - обречённо ответил он.
   - Видишь ли, я очень старался, но...
   - Я понимаю.
   - У меня всё перемешалось в голове. Я пытался восстановить в памяти всё, что со мной было после того, как я очнулся, но получается какая-то чепуха.
   - Так ты не покидаешь меня? - спросил Хьюго.
   - Я уже принял решение. Я с тобой и Тигром. Сначала я сомневался, хорошо ли поступаю, но когда стал обдумывать всё, что мне говорили, то перестал сомневаться. Мне кажется... Это странно, может, я ошибаюсь, но мне кажется, что эти люди лгали мне с самого начала. Получается, что, вроде, они не были со мной у Яна. Но я не уверен. Видишь ли, я был в таком состоянии...
   Хьюго понял, что надо прервать его рассуждения о состоянии, в котором он пребывал.
   - Почему ты думаешь, что они не были с Яном? Ты что-то вспомнил о нём?
   - Нет. Понимаешь, они заговорили о нём только здесь, а прежде не упоминали его имени. Но рассказывать о нём они не стали. Прежде, мол, ко мне должна вернуться память. И ещё я сопоставил то, что говорили они, и то, что говорил ты. Ты рассказывал мне о моих приключениях после смерти Яна. Помнишь, ты ещё сказал, что стоило мне остаться без присмотра, и я сразу же наделал глупостей.
   - Да, - согласился Хьюго.
   - И тогда же я потерял глаз. Так?
   - Так.
   - То есть, глаз я потерял уже после смерти Яна.
   - Конечно.
   - А они мне сказали, что я его потерял до нашего с ними знакомства. Как это возможно, чтобы мы вместе были у Яна и я был одноглазым, если я стал им уже после?
   - Выходит, они не были с тобой и Яном, - сделал очевидный вывод Хьюго. - Я пока не знаю, даёт ли нам это что-нибудь. Но только поторопись и поскорее рассказывай, что ты ещё вспомнил. Нас с Диком хотят убрать отсюда, и я боюсь не успеть.
   Мулат помолчал, собираясь с мыслями.
   - Это произойдёт ночью, - сообщил он. - Я думаю, что и меня хотят убрать.
   - Почему?
   - Меня отпустили отдыхать, и сейчас с матросами мучается Бочка. А мне сказали, что я буду нужен ночью. И по всему видно, что меняют курс.
   - До ночи времени мало, но оно всё-таки есть.
   - Почему они хотят от меня избавиться? - спросил Мулат. - Я теперь понял, что им что-то от меня было нужно, поэтому меня за собой и таскали. Почему же я сейчас перестал быть нужен?
   - Наверное, из-за того, что мы с тобой встретились. Мне кажется, они решили, что память к тебе не вернётся, поэтому ты им пользы не принесёшь, а если избавиться только от нас с Диком, то ты будешь донимать их расспросами и начнёшь что-то соображать.
   - Они не думают, что я способен соображать. А ведь мне сказали, что я очень умный человек.
   - Кто же тебе мог это сказать? - удивился Хьюго. - Прости меня, Мулат, но даже я, твой старый друг, не решусь сказать тебе такое. Твои поступки убеждают в обратном. Но ты не расстраивайся.
   - Я не расстраиваюсь. Мне почему-то кажется, что ты много раз говорил мне об этом. И всё же мне сказали, что я очень умный. Не помню, кто и когда, но знаю, что сказали. И это мне помогало, поддерживало, когда я раздумывал о моих друзьях, хотя никакие это мне не друзья, как я вижу. У меня опять всё путается в голове. Мне казалось, что я всё припомнил, то сейчас не уверен.
   Хьюго догадался, как ему расспрашивать друга.
   - Давай по порядку. Ты очнулся и ничего не помнишь. Кого ты увидел?
   - Каких-то людей. За мной ухаживала Китти, жена Рыжего. Очень хорошая женщина. Это я потом узнал, что она жена Рыжего. Меня стал расспрашивать Френк и, кажется, сначала не верил, что я ничего не помню.
   - А что он от тебя хотел? О чём спрашивал?
   - Я был в таком ужасе, так растерян... Помню, что он, как и ты, называл имена. Спрашивал, помню ли я Хьюго, капитана Линча. Я думал, что это два разных человека.
   - Откуда они меня знают? А они спрашивали о Бешеном?
   - Нет.
   - Значит, моё старое прозвище им неизвестно. О ком спрашивали ещё?
   - О Филине, о Тигре, об Одине, о... мистере Паркере. Спросили о таверне "Весёлая лошадь".
   - О Червяке?
   - Нет.
   - Выходит, они знали Червяка уже мистером Паркером, владельцем таверны. Может они передавали ему контрабанду или имели с ним другие дела? Но как сюда затесались Филин и Один?
   - Филин тоже имел дела с мистером Паркером?
   - При Филине мистер Паркер был ещё Червяком, и таверны в то время не существовало. И Один не имеет к таверне никакого отношения. Ты что-нибудь понимаешь?
   - Не понимаю, - признался Мулат. - Как могу понимать я, если даже ты не можешь понять? Лучше спрашивай, а я буду отвечать. Я ведь знаю об этих людях только с твоих слов.
   - О чём ещё они спрашивали?
   - Не помню. Всё время повторяли эти имена. Вот как ты их внезапно выкрикивал, так поступал и Френк. Только толку от этого не было. Они ещё спрашивали, помню ли я люггер "Француз". Ведь это твой люггер?
   - Мой.
   - Наверное, я видел его.
   - Где ты мог его видеть? Или ты что-то вспомнил?
   - Мне его показали. Не говорили о нём, а именно показали. Как-то очень неожиданно показали. Сейчас мне кажется, что они надеялись, будто при виде него я всё вспомню.
   Хьюго опять подумал о том, что покушение на него было совершено не по ошибке. Но зачем он им понадобился? Чем он так ценен?
   - Как выглядел люггер, который ты видел?
   Мулат очень точно его описал.
   - Да, это "Француз".
   - Ты хорошо его содержишь.
   - Конечно, - самодовольно согласился Хьюго. - Только получается, что они охотились за мной.
   Он вспомнил, как отразил направленный в голову Дика удар. Парня хотели убить, но сам он был нужен им живым. А Март?
   - Мулат, у того Марта, который прячется в кубрике, глаза хитрые? Прищуренные?
   - Да. Он производит впечатление человека себе на уме.
   - Но как же он мог одновременно работать у меня на "Французе" и быть с Френком? - подумал Хьюго вслух.
   - А он не был с Френком, - откликнулся Мулат. - Он появился незадолго до отплытия шхуны.
   - Тогда это мой Март. Очевидно, его послали за мной следить. Но зачем я им?
   - Может, ты богат?
   - Нет. У меня есть деньги, но их немного, и держу я их не на люггере. Это ты однажды был богат, а точнее, чуть не стал богатым.
   - Когда я нашёл золото?
   - Когда ты получил наследство Яна. Тебя не спрашивали про наследство?
   - Нет. Впервые я услышал о Яне от тебя... а потом уже Френк сказал, что и он вместе со мной был у него.
   - Может, он подслушал, как мы здесь болтали? - нахмурился Хьюго. - Этого надо было ожидать, ведь он боялся нашей встречи. Ты следишь, чтобы нас не подслушали сейчас?
   - Конечно. Капитану, кажется, очень плохо, а Френк молча стоит возле него. Вон подошёл Бочка. Как бы он не решил, что это я надоумил Френка использовать его на этой собачьей должности.
   - Не отвлекайся, Мулат, говори дальше.
   - Я не знаю, что говорить. Мне легче, когда меня спрашивают. Тогда я начинаю что-то соображать.
   - Но я же не знаю, о чём спрашивать. Я спрашиваю наугад. Но может существовать что-то важное, о чём ты знаешь, а я не догадываюсь спросить. Думай.
   Мулат уже расслабился, готовый лишь отвечать на вопросы, по крохам собирая свои хаотичные воспоминая об очень трудном для него периоде жизни.
   - Я буду думать попутно, - пообещал он. - Спрашивай.
   - Ты выздоровел, встал на ноги. Где ты жил? Что делал?
   - Я... Все куда-то уехали, а мы остались с Китти и Рыжим у них в доме. Кажется, это был не целый дом, а часть или вообще только квартира.
   - Не знаешь, куда они уехали?
   - Нет. Мне они ничего не говорили. Я не ждал, что они уедут, а они неожиданно сказали мне, чтобы я оставался и ждал их возвращения.
   - Долго их не было?
   - Не знаю. Я тогда думал только о себе, пытался хоть что-то вспомнить. Я был в таком состоянии...
   - Не отвлекайся, Мулат! Что было дальше? Они вернулись? Может, приходил кто-то ещё?
   - Да, туда постоянно кто-то приходил, но мной никто из них не интересовался. Они о чём-то разговаривали с Китти и Рыжим, показывали какие-то вещи. Там вообще было очень много вещей. Я сейчас подумал... Может, это были краденые вещи? Китти потом с ними что-то делала и уносила их.
   - Ясно. Твои Китти и Рыжий - скупщики краденого. А что было, когда вернулся Френк и... С кем он уезжал?
   - С Салли и Мореходом. Они вернулись... Я не знаю, как они вернулись.
   - То есть?
   - Видишь ли, Рыжий сказал, что я должен пожить в другом месте, и увёл меня куда-то. Там была старуха, но она со мной почти не разговаривала. Она безобразно готовила. Всё было на удивление невкусно. Я, конечно, не говорил ей этого, но потом предложил сам готовить. Она отказалась.
   - А потом?
   - Потом... Нет, это было до их отъезда. Когда я выздоровел, они меня куда-то увезли.
   - Куда?
   - Я не знаю. Я не спрашивал.
   - Мулат!
   - Пойми, что я готов был следовать за ними куда угодно, лишь бы меня не бросали. Я был в таком состоянии...
   - Мулат, ты и в здоровом состоянии готов был идти за кем угодно, не спрашивая, куда и зачем идёшь. Не говори мне больше о своём состоянии. Какой дурак сказал тебе, что ты умный?
   - Не помню, но сказали. Я не глуп, а наивен и доверчив.
   - Это тебе так льстил Френк? - удивился Хьюго.
   - Нет... Они меня считают дурачком. Но я знаю, что про меня так сказали.
   - Хорошо, наивный и доверчивый умник, что было, когда вы куда-то приехали? Это был город?
   - Небольшой город. Они чего-то ждали около берега, точнее, над берегом, у обрыва. Внизу была маленькая бухта. Там я и видел твой люггер.
   - А дальше?
   - Всё.
   - Что они говорили про меня или мой люггер? Они пытались туда пробраться?
   - Не знаю. Меня сразу увели, оставили в комнате, где мы жили, и не велели выходить. Там я выяснил, что умею играть в карты.
   - И шельмовать.
   Мулат скромно промолчал.
   - Что было дальше?
   - Потом они вдруг сорвались с места и уехали. И меня с собой взяли. Вот тогда-то меня оставили с Китти и Рыжим, а сами уехали. Потом они забрали меня у старухи и привезли на шхуну. Сказали, что я буду матросом.
   - И, разумеется, ты не спросил, куда вы плывёте?
   - Нет... То есть, да. Видишь ли... Здесь что-то непонятное. Я сейчас вспоминаю, но получается какая-то путаница. Только не говори мне, что я дурак. Если бы ты оказался на моём месте, не помня, кто ты такой, ты вёл бы себя не умнее.
   - Мулат, ты мужественный человек и хороший друг, - сказал Хьюго. - Ты ничего не помнишь, а сумел разобраться, кому верить. Я был неправ. Ты наивен и доверчив, но ты умеешь думать.
   - Это другое дело, - расслабился тот.
   - Так о какой путанице ты говорил?
   - Сначала мне сказали, что мы занимались квартирными кражами...
   - Ян этим не занимался. Он орудовал на море.
   - Я же ничего этого не знал. Мне так сказали, я и поверил.
   - Хорошо. Занимались вы квартирными кражами. Что дальше?
   - А какой-то тип забрал всё себе и скрылся. Он закопал это и указал место на карте. Мы должны эту карту найти, а потом отыскать клад.
   - Да, надо было не иметь мозгов, чтобы поверить в такую чушь... Это я не о тебе, Мулат, а о себе. Март и мне наговорил нечто подобное.
   - Но я не понимаю, почему этот парень зарыл награбленное где-то за морем? Как он всё туда переправил?
   - Тебя обманули. И меня обманули. Не было никаких награбленных сокровищ и дурацкой карты.
   - Погоди, - возразил Мулат. - Что-то было. Они и ребятам из команды сказали, что плывут на какой-то остров. Там какой-то капитан кого-то оставил, и этот парень может рассказать о кладе.
   - Опять какой-то клад. По-моему, такая же выдумка, как и первая. Правда, здесь уже оказался капитан, а это ближе к Яну. Но если они не знали о нём... А Филин здесь как очутился?
   - Мне кажется, что карта у них есть, - сказал Мулат.
   - Почему ты так думаешь? Ты видел её?
   - Нет. Но я же тебе говорю, что со мной совсем не считаются. Они мне ничего не рассказывают, держат меня в стороне от своих дел, куда-то отсылают, везут, но совсем меня не опасаются. Думают что я безобидный дурачок без памяти и ума...
   - Мулат, не отвлекайся, - поторопил его Хьюго.
   - Я и говорю, что я слышал, как Салли заговорил о какой-то отметине на карте. Но что за карта, я не знаю. Френк осторожнее всех, и он сделал знак молчать и отослал меня с поручением, которое явно только что выдумал.
   - Карта, - бормотал Хьюго. - Конечно, раз они куда-то плывут, значит, цель у них есть. Но не мог ведь квартирный грабитель увезти все ценности на какой-то далёкий остров, закопать их там и отметить это место на карте. И кого же тогда они собираются искать на этом чёртовом острове? Зачем тебя расспрашивали о Филине, Одине, обо мне?
   - И о таверне "Весёлая лошадь", - напомнил Мулат.
   - То есть о мистере Паркере. Не о Червяке, а именно о мистере Паркере. Про Червяка тебя точно не расспрашивали?
   - Но ведь ты говоришь, что это один человек.
   - Один человек, но в разные времена. Тот, кто знал Филина, не мог знать, что Вилли-Червяк - это мистер Паркер. Про Бешеного тоже не упоминали? Хорошенько подумай, Мулат.
   - Нет. Только про Хьюго и капитана Линча.
   - А во времена Филина я был Бешеным Хьюго, матросом, но никак не капитаном Линчем. Как объяснить, что эти твои приятели знают Филина и Одина, но не знают Червяка и Бешеного, а, наоборот, знают лишь мистера Паркера и капитана Линча? И что же они попытались бы о них выяснить, если бы ты не потерял память? Кстати, они пытались захватить и меня, но подоспели мои ребята.
   Мулат совсем растерялся.
   - Значит, и у тебя хотели что-то выяснить?
   - Не знаю. Может быть. Не получилось со мной - взялись за тебя. А ведь это мысль! Но что же им надо?
   - Филин, Один, мистер Паркер, - перечислил Мулат. - У нас хотели что-то выяснить.
   - И при этом какая-то карта, о которой ты случайно услышал, - напомнил Хьюго. - Да ещё мы куда-то плывём с неясными целями. Думай, Мулат. Соображай.
   - Как я могу что-то соображать, если я ничего не помню. Я знаю только то, что рассказывал ты.
   - Вот и попытайся что-нибудь понять. И я буду думать. Только учти, что времени у нас мало. Мы должны ещё выработать какой-нибудь план. Прошу тебя, Мулат, напрягись.
   Воцарилось молчание.
   "Филин, Один, мистер Паркер, карта, - мысленно перечислял матрос, добросовестно пытаясь связать всё это воедино".
   "Филин и Один - неразлучная пара, - думал Хьюго. - Червяк их ненавидел, как и меня. Фальшивые бриллианты, из-за которых я чуть не лишился люггера и из-за которых согласился перевезти Джейн. Но он не учёл, что больше я не могу заниматься этими делами, а тем более, губить ребёнка. Джейн, моя дочь! Она в руках негодяев! Я сам привёл сюда пассажиров и Дика. Что делать? Что этим чертям, которые хуже дьявола, понадобилось узнать о Филине, Одине, Червяке?"
   Если бы Мулат сохранил или вдруг обрёл память, ему не смогла бы придти в голову мысль, за которую он ухватился сейчас, но поскольку он знал о прошлых событиях только из рассказов, то не цеплялся за отдельные детали и не отвлекался на дружбу Филина и Одина, характер Червяка и другие явления, имеющие отношение к разгадке, но не позволяющие к ней приблизиться, или на прочие события, которые только сбивали с толку. Он упорно повторял про себя ключевые слова, пока "Филин, Один и карта" не напомнили ему вчерашний разговор с Хьюго и его занимательное повествование о карте, которую Филин выколол на груди Одина.
   - Хьюго, я не знаю... Боюсь, что ты будешь сердиться. Наверное, это глупость... Только не называй меня больше дураком.
   - Мулат, я вообще ни до чего не могу додуматься, даже до глупости. Говори, не бойся.
   - Я ведь сам ничего не помню, но ты рассказывал о татуировке на груди Одина, карте. Может, речь идёт о ней?
   Хьюго вздохнул.
   - Нет, не о ней. Это была очень любопытная татуировка, но по такой карте сокровищ не найти.
   Мулату не хотелось отказываться от своей идеи.
   - Но они могут не знать, что там нет указаний на клад, - возразил он.
   - А как вообще они могли о ней узнать? Их никогда с нами не было. Из всех уцелели лишь мы с тобой, Джо, Один, Ян, Дождливый и Лягушка. Один и Филин сразу ушли, и Филин вскоре умер. С ними эти черти не встречались, с Яном - тоже, с Джо...
   - А ведь меня спросили о Джо, - спохватился Мулат. - Только не сразу, а уже после того, как показали твой люггер.
   - Не сразу. - У Хьюго уже гудело в голове. - А о Дождливом и Лягушке не спрашивали?
   - Нет.
   - Если они здесь замешаны, то... Нет, они не могут знать меня как капитана Линча.
   - Но почему они не могли подумать, что по той карте можно отыскать клад? - спросил Мулат.
   - Да откуда они о ней знают?
   - Я тоже не знал, но мне рассказал ты. Может, и им кто-то...
   - Червяк? - перебил его Хьюго, нахмурившись. - Но его давно нет в живых. Нет, он не мог им рассказать. Сколько же лет надо было ждать, чтобы вдруг затеять поиски сокровищ?!
   - Тогда не знаю, - огорчился Мулат.
   "Филин, Один, мистер Паркер - вот кто их интересовал, - думал Хьюго. - Я им был нужен для того, чтобы что-то у меня узнать, как и у Мулата, в этом я почти уверен. Карта. Когда-то очень давно Червяк заговорил о татуировке. Это было... Дик был маленьким. Это было до того, как его ранили. Но Червяк разговаривал со мной. Даже если кто-то его и слышал, то это мои ребята и они все при мне, на "Французе". Ещё был, кажется, Палтус. Или это было до него? Нет, вроде, при нём. Впрочем, он погиб и не мог никому рассказать о татуировке. Может, Червяк связался с кем-то ещё? Раз он заговорил о ней со мной, значит, эта карта его заинтересовала. Но зачем ему рассказывать о ней кому-то ещё? Не может быть, чтобы он верил, что на ней указано место клада. А если бы верил, то держал бы это в тайне. Он был очень жаден. Впрочем, один он не решился бы отправиться на поиски. Может, он оговорил себе какую-то часть за предоставленные сведения? Но карта не у него, а на груди Одина. Как бы он до неё добрался? Или как бы до неё добрались другие?
   - Слишком уж давно Червяка не стало в живых, - сказал Хьюго. - Если бы он рассказал Френку о карте на груди Одина, то почему тот так долго ждал?
   - Не знаю. Может, его тоже носило по свету, как меня?
   - А как они могли достать карту? Не везут же они Одина с собой?
   Ему сразу же вспомнилось, как гадал Дик, какие же мужчина и женщина разваривали в трюме. Может, они прячут там Одина? Не из-за него ли Аксель стал так послушен?
   - Мулат, кто был в соседнем отсеке трюма, когда вы прятались с Диком?
   - Не знаю.
   - Но это точно не была миссис Барлоу или, как ты его назвал, Салли?
   - Нет. Голос был другой. Я бы скорее предположил, что он похож на голос Китти, но... Откуда ей здесь взяться? И зачем?
   "Одина просто не взять. Его могли ранить, - рассуждал Хьюго. - Тогда за ним нужен уход. Наверное, с ним сидит эта Китти. Мулат ни о чём не знает, ведь его перевели к какой-то старухе перед тем, как вернулись из отъезда Френк, Салли и Мореход. Не привезли ли они с собой Одина?"
   - Мулат, я был неправ, - сказал он. - Ты очень умный человек. Легкомысленный, доверчивый, но очень умный. Я не знаю, прав ты или нет, ведь это нелепо, но это единственное, что мы можем предположить.
  

Глава 4

Страшное обязательство

   Хьюго шёл на очень большой риск, но у него не было другой возможности остаться на шхуне, а потому он обратился к своему другу:
   - А теперь послушай меня, Мулат, и решай, как тебе поступить. Я хочу поговорить с Френком и предложить ему свои услуги.
   - Ты решил действовать с ними заодно? - удивился тот. - Искать клад?
   - Клад, если он и существует, никто не найдёт. Настоящая карта уничтожена. Но я хочу внушить Френку, что допускаю такую возможность. Мне нужно остаться здесь и войти в его команду. Потом обязательно появится возможность спасти людей. Может, во время плавания все перепьются, и мы завладеем шхуной, а может, представится удобный момент, когда мы будет на берегу.
   - Понимаю, - согласился Мулат. - Ты командуй, а я всё сделаю, как ты скажешь.
   - Но вдруг окажется, что Френк не захочет брать меня к себе, а тогда я не знаю, что меня ждёт. Он может высадить нас с Диком на берег, а может убить.
   - Я буду рядом. Я ничего не помню, но я сильный и наверняка умею хорошо драться.
   - А что толку в нашей смерти? Кому она принесёт пользу?
   - Что же тогда делать?
   - Мулат, сначала я хотел предложить тебе выбрать, показывать ли Френку, что ты на моей стороне, или оставить это в тайне. Зачем тебе рисковать жизнью?
   - Ты так плохо обо мне думаешь? - встревожился матрос. - Разве прежде я был трусом?
   - Нет, ты был неблагоразумен, но смел.
   - Раз я уже сделал выбор между тобой и ими, то я буду с тобой открыто, а не тайно.
   - Вот этого я как раз и не хочу, - заявил Хьюго. - Если мне не повезёт и от меня тем или иным способом избавятся, то ты останешься здесь и уже в одиночку будешь ловить благоприятный случай помочь этим несчастным женщинам.
   - Хьюго, я не могу. Я не сумею.
   - Сможешь. Ты должен это сделать.
   - Я тебя понял, но мне может не повезти.
   - Тогда, если ты поймёшь, что сделать уже ничего нельзя, а это случится уже в конце плавания, когда они не будут бояться потерять капитана, то ты...
   - Что?
   - То ты их убьёшь.
   - Кого? - испугался Мулат.
   - Женщин. И мисс Фэрфакс и девочек. Так для них будет лучше. Только постарайся сделать это очень быстро и... начни с моей дочери. Я видел её сегодня, представил, как они будут над ней издеваться и... мне хотелось плакать.
   На Мулата было больно смотреть.
   - А если я не смогу?
   - Сможешь. Обязан смочь. Вспомни... Ты этого не помнишь. Когда тонул "Эдем", то мы перестреляли женщин, которых везли, чтобы избавить их от более мучительной смерти. Ты не стрелял, ты был на плоту. А я, капитан, Ян и Джо в них палили. Теперь это предстоит сделать тебе, но лишь в крайнем случае. Если я погибну, то ты сделаешь всё для их спасения, но осторожно, чтобы тебя не убили и ты смог выполнить последний долг перед ними.
   - То, что ты требуешь, ужасно.
   - Мулат, ты мой друг. Спаси мою дочь. Или спаси ей жизнь, или убей, но только не допусти, чтобы она досталась этим подонкам. И её подружку убереги от такой участи. А мисс Фэрфакс... Наверное, ты сам не захочешь увидеть её среди Бочек, Крабов и Задников.
   - Я понял, - тихо проговорил Мулат. - Я сделаю всё, что можно и... нужно. Только постарайся убедить Френка принять тебя в команду. Я не умею решать сам, мне легче, когда мне указывают, что надо делать.
   - Это в моих интересах. И не только в моих. Но меня беспокоит Дик. Как бы с ним не случилось чего-нибудь плохого. Я дам понять Френку, что парень ничего не знает об их планах. Мой мальчик! Надеюсь, они высадят его на берег живого?
   - Он мужчина, Хьюго.
   - Конечно, он уже давно взрослый мужчина, но для меня-то он мальчик, который рос у меня на глазах. Он мне как сын.
   - Не думай сейчас об этом. Тебе надо убедить Френка, что ты ему полезен. Придумай что-нибудь такое... Скажи ему, что ты знаешь знаки на карте. Салли говорил о знаках. Вот и скажи, что ты их знаешь.
   - Но там нет знаков.
   - А ты их выдумай.
   - Мулат, а ты хоть представляешь, о какой карте идёт речь?
   - О какой?
   - О той, что наколота на груди Одина. Они везут его с собой. Он у них в трюме, а твоя Китти за ним ухаживает. Наверное, он ранен, а может, ему дают какие-то вещества, которые одурманивают: опиум, кокаин, гашиш.
   - Я об этом не подумал. Так это хорошо. Значит, нас уже больше.
   - Одина тоже надо спасать, Мулат. Он беспомощен и, может быть, без сознания.
   - Возможно, - покорно согласился одноглазый моряк. - Но на живом теле ты сумеешь найти какие-нибудь отметины, которые выдашь за знаки.
   - Вероятно, - задумался Хьюго. - Но... Я сделаю ещё лучше, Мулат. Я скажу, что могу попробовать распознать место клада на берегу по каким-нибудь приметам... Камни... Пусть будет хотя бы так: там есть камни, притом стоят они определённым образом. На настоящей карте они ясно отмечены, а на татуировке... Всегда можно найти какой-нибудь шрам, под которым плохо виден рисунок. Один ловил ягуаров и кайманов в Бразилии, потом был охотником, рыбаком. Не мог же он не получить ни царапины. А сказал мне о тех камнях Филин.
   Мулат готов был одобрить любую идею друга.
   - Это должно заинтересовать Френка, - решил он. - Мне пытались вернуть память для того, чтобы о чём-то меня расспросить. И за тобой гонялись по той же причине. Наверное, им нужны были сведения о карте.
   - Интересно, почему за мной перестали гоняться? - задумался Хьюго. - От кого они получили все нужные сведения?
   - Может, они решили, что сами во всём разберутся? - предположил Мулат.
   - Всё может быть. Но может быть и другое, и это ужасно.
   - Что другое?
   - Что они понятия не имеют о татуировке, а Филин, Один и мистер Паркер нужны им по какой-то другой причине.
   - Что же тогда делать? - растерялся Мулат.
   - Попробую заговорить с Френком об этой карте осторожно, - рассуждал Хьюго вслух. - Если увижу, что он меня не понимает, то прекращу разговор и просто попрошусь к нему. Скажу, что мне нечего делать, что я... Чёрт! Они знают, что у меня люггер. Всё равно скажу, что нуждаюсь в деньгах и, если мне заплатят, готов работать под его командой, что бы он ни затеял, тем более, что у меня здесь друг.
   - А когда ты думаешь с ним поговорить? - спросил Мулат.
   - Сразу после ужина. Но ты держись подальше. Я скажу, что сам всё понял, а я ведь, действительно, сам сообразил, что шхуна захвачена, и попрошу не мучить тебя расспросами, потому что я не говорил с тобой об этом, ты ничего не знаешь, не помнишь и вообще несчастен.
   - Хорошо.
   - И помни об обязательстве, которое на себя взял.
   - Разве об этом забудешь? Я представить не могу... Нет, мы обязательно сделаем что-нибудь, чтобы этого не допустить.
   - Всё, Мулат, пока иди. На всякий случай загляни ко мне до ужина. Вдруг я ещё что-нибудь придумаю? И приободрись как-нибудь. У тебя сейчас вид, как у побитой собаки.
   - Хуже, - возразил несчастный.
   Впрочем, он постарался напустить на себя безразличие, словно его ничто не беспокоит. Выйдя из камбуза, он огляделся и не заметил ничего подозрительного. Не заметил он и миссис Барлоу, которая подошла сзади.
   - Что приуныл, Мулат? - спросила она, бегло посмотрев по сторонам.
   Моряк получил такую встряску, что в нём проснулись зачатки предприимчивости. Хорошо было бы сперва посоветоваться с Хьюго, но не просить же Салли подождать.
   - Побывай на моём месте, тогда поймёшь, почему я приуныл. Со мной сейчас было такое...
   - А что с тобой было? - заинтересовался Салли, принимаясь оправлять передник, чтобы со стороны казалось, будто это горничная кокетничает с матросом.
   - Такое! Хьюго рассказывал мне о моём прошлом, а я слушал, как обычно. Я ничего этого не помню, но ведь знать о себе нужно.
   - Я думаю, - согласился Салли, посмеиваясь над растерянным видом Мулата.
   - И тут со мной что-то случилось.
   - Ты что-нибудь вспомнил? - оживился Салли.
   - Мне показалось, что я вот-вот что-то вспомню. Хьюго заговорил о татуировке у нашего общего друга. Очень интересная татуировка. Он хотел, чтобы я что-то вспомнил, а я... Что-то подступило, словно я готов вспомнить... Это такое мучение! Ничего не получилось. Так это чувство и исчезло.
   - А что это за татуировка? - спросил Салли. - Я люблю хорошие татуировки. У тебя красивая.
   - Это мне Филин сделал. То есть исправил. У меня и до него были наколки, а Хьюго сказал, что Филин возмущался, когда накалывал мне рисунок.
   - Ты заговорил о каком-то друге с татуировкой, - напомнил Салли.
   Мулат подметил, как жадно он вцепился в его рассказ об Одине.
   - Да я же ничего не знаю, - возразил он. - Не помню. У этого парня татуировка в виде карты, а я не помню ни его, ни татуировки. Хьюго всё расспрашивал меня об этой карте, задавал какие-то странные вопросы. Но я-то всё забыл. А самое интересное, что это копия с настоящей карты, на которой указано место клада. Чудеса, правда? Вот бы мне всё вспомнить!
   - А как ты думаешь, кок видел настоящую карту?
   Мулат сообразил, что до сих пор правильно говорил, но теперь пора остановиться. Сейчас начались расспросы о деталях, и он может навредить своему другу, если начнёт выдумывать самостоятельно.
   - Откуда мне знать? Но ты представь моё состояние! Я готов был вспомнить, а потом всё прошло. Это так мучительно...
   - Погоди, - остановил его Салли. - Мне любопытно, что это за карта. Я никогда не видел таких татуировок. Как зовут человека, у которого эта татуировка?
   - Надо вспомнить. Хьюго его называл, но я-то этого человека не помню. Да это и не имя вовсе... Как же это?.. А, вспомнил!
   - Ну?
   - Один. Чудно, правда? Словно какой-то бог. Только погоди... Как странно. Кажется, и Френк меня расспрашивал о каком-то Одине. Или я что-то путаю? Когда ничего не помнишь, всё в голове смешивается. Да ты сам спроси у Хьюго, если тебе интересно.
   - Не так уж интересно... И вообще... Мне теперь опасно с ним много разговаривать.
   - Опасно? Почему опасно?
   - Влюблён, - горделиво ответил Салли.
   - Ты в него влюбился? Но ты же не женщина.
   Салли покатился со смеху.
   - Не я в него, а он в меня. Ему невдомёк, что я не женщина, вот он и влюбился. Захотел меня обнять. Я-то знаю, как подцепить мужское сердце, но не думал, что дойдёт до этого. Теперь надо остерегаться. О, что я вижу!
   - Что?
   - Старшая мисс вывела на прогулку молодых мисс.
   Мулат промолчал.
   - А что у тебя с ней? - спросил Салли.
   - Ничего.
   Салли хорошо изображал грубоватых кокетливых женщин, но при этом оставался настоящим мужчиной и интересовался, часто излишне, противоположным полом. Вот и сейчас он незаметно следил за прогулкой пассажирок, уделяя особое внимание юной красавице.
   "Да, Хьюго прав, - с болью думал Мулат. - Они не отпустят его дочь и остальных тоже". Он удивился, что прежде не думал об этом, поглощённый лишь своей бедой и веря каждому слову мнимых друзей. Сейчас перед ним отчётливо проступала фальшь, в которой он жил.
   Салли был истинным мужчиной, но одна черта в нём была чисто женская, а ещё вернее - бабская: особое коварство, проявляющееся в умении стравливать людей, которых он считал полезным рассорить.
   - Будь с ней осторожен, - посоветовал он благожелательным тоном.
   - А что? - насторожился Мулат.
   - Это женщина твоего приятеля. Он плывёт здесь из-за неё.
   Мулат знал, из-за кого плывёт здесь его друг, но всё-таки ему было неприятно слышать про то, что Хьюго имеет виды на мисс Фэрфакс.
   - Почему ты так думаешь? - спросил он.
   - А ты посмотри, куда она сразу же направляется. К камбузу. Она всё время туда ходит. Вроде, прогуливается с девицами, а сама перемигивается с коком. А иначе зачем ей туда идти? Разве пошла бы она к камбузу, если бы там был неизвестный ей кок? О! Видел, как она кивнула ему?
   Салли с удовольствием понаблюдал, как потускнел Мулат, и оставил его, чтобы сообщить Френку, что Линч пытался говорить со своим потерявшим память приятелем о татуировке. Он мог поздравить себя с тем, что посеял раздор между двумя друзьями, а также с тем, что неожиданно выяснил о том, что Хьюго всё-таки что-то известно о карте. Френк будет доволен и теперь подумает, что делать дальше.
   Мулат мрачно наблюдал, как мисс Фэрфакс водит девочек мимо камбуза, и несколько раз подметил, что она бросила взгляд внутрь. Многие на его месте почувствовали бы муки ревности, но не Мулат. Он не помнил, что всегда подчинялся товарищу, но привычка к этому в нём осталась. Он подумал, что лучше спросить у самого Хьюго о его отношениях с леди и вовремя отступить, как это ни трудно. От чего отступить? Он не задавался таким вопросом.
   Прогулявшись, пассажирки направились к каютам и должны были пройти мимо него. Он ждал.
   - Добрый день, мистер Сандерс! - радостно приветствовали его девочки.
   - Здравствуйте, мисс, - ответил он, смущённый более чем всегда.
   Он с ужасом смотрел на немыслимо красивую дочь Хьюго. И её он должен будет убить, если не удастся её спасти, причём, убить первую. Как он на это решится?
   У Джейн во время этой прогулки уже был неприятный момент. Когда она проходила мимо капитана, рядом стоял высокий моряк, и она вновь ощутила на себе его ужасный взгляд. Из-за этого она была сейчас восприимчива к любой мелочи и заметила, что родственник какой-то из знакомых тёти Эстер посмотрел на неё очень странно, но ничего похожего на взгляд того страшного человека не было, скорее он смотрел, как капитан Йенсен, с тревогой и даже страхом.
   Мулат с ещё большим ужасом подумал о Розе. Джейн была юной красавицей, наполовину девочкой, наполовину девушкой, а Роза выглядела совсем ребёнком. Неужели ему придётся убить это трогательное существо?
   - Что с вами, мистер Сандерс? - участливо спросила Эстер. - Вы нездоровы?
   - Да, немного, - солгал Мулат. - Пойду, отдохну.
   "Чудесная женщина, - думал он. - Редкая женщина. Милая, умная, добрая. Как я смогу?"
   - И нам пора идти, - сказала Эстер, улыбаясь, чтобы скрыть, как встревожил её совершенно больной вид несчастного моряка. - Девочкам, конечно, не хочется возвращаться в каюту, но мне надо работать.
   Она ласково кивнула ему, прощаясь, и увела своих подопечных.
   "Работать, - мысленно повторил Мулат. - Опять работать. Они думают о каком-то никому не нужном древнем Египте и не знают, куда они угодили и что с ними может произойти. Профессора просто убьют, а их замучают. Лучше быстрая и лёгкая смерть, но... как я смогу? Что же делать? Вся надежда на Хьюго".
  

Глава 5

Долгожданное событие, которое произошло не вовремя

   Хьюго не терял надежды на то, что Дика всё-таки не тронут, если сам он погибнет. За еле теплящуюся жизнь Акселя очень боялись, поэтому парня, который ничего не знает о том, что здесь происходит, не имело смысла убивать. Зачем им лишний раз волновать больного, если такое волнение способно его погубить? Конечно, они предпочтут высадить Дика на берег. Но если вместе с ним высадят и Мулата, то никто не сможет спасти его Джейн. Хьюго поспешил прогнать эту мысль.
   Когда мисс Фэрфакс, в тайне желающая сделать коку приятное, медленно провела Джейн мимо камбуза, дав девочкам сигнал вежливо и чинно поздороваться, Хьюго почувствовал, что у него разрывается сердце. Сейчас женщин защищает от жуткой участи болезнь Акселя, но когда капитан уже не будет нужен, то их ничто и никто не спасёт. На Мулата можно положиться, но только если его оставят на борту. Как бы тяжело ему ни было, а он выполнит своё обещание, если сам будет жив. Однако нужно приложить всё силы, чтобы до этого не дошло.
   На камбуз заглянул Дик.
   - Что нового, мистер Линч? - с тревогой спросил он.
   "Я ему ни о чём не скажу, - решил Хьюго. - Может, его спасёт именно неведение".
   - Тигрёнок, не удивляйся ничему, что случится, - заговорил он. - Я не знаю, как повернётся дело. Мулат с нами, но пока не говори с ним об этом. Будь настороже и, если я буду жив, сам ничего не предпринимай. Если я погибну, то отвечай всем, что тебе неизвестно, что делается на судне. Ты не догадываешься, что судно захвачено. А если мне удастся войти в команду Френка, то мне придётся вести себя совсем по-другому, чем ты привык. Что бы я ни говорил, не ужасайся и во всём ищи скрытый смысл.
   - А нельзя мне... - начал Дик.
   - Нельзя. Если то, чего я боюсь, случится, то тебе лучше не знать о нашем с Мулатом плане, а если этого не произойдёт, то ты не останешься в неведении.
   Дик взглянул ему в глаза и понял, что мысленно отец с ним прощается. Как он желал открыть свою тайну, сказать, что он сын ему, но он подумал, что капитану будет легче, если он не узнает об этом. А в глубине души он боялся, что капитан Линч ему не поверит.
   - Иди, мой мальчик, и помни: я хочу, чтобы ты жил.
   Дику хотелось обнять отца, как бывало в детстве, особенно после ранения, но он сдержался.
   - Вы можете во всём положиться на меня, мистер Линч, - только и сказал он. - Что бы ни случилось, я вас не подведу.
   После этих слов, сказанных твёрдым голосом, он вышел, но сейчас ему хотелось плакать, а не геройствовать.
   Мулат, как и было условлено, заглянул перед ужином.
   - Мы были правы, - сейчас же сообщил он. - Их интересует именно эта карта. Я не знаю, правильно ли я поступил, но я намекнул Салли, что тебе кое-что о ней известно.
   Хьюго испугался. Что мог наговорить его друг, и прежде не отличавшийся особым умом, а теперь и вовсе потерявший память?
   - Что ты ему сказал?
   Мулат кратко передал свой разговор, и Хьюго задумался. Ничего страшного не произошло, и самодеятельность приятеля не принесла вреда.
   - Может быть, это к лучшему, - задумчиво проговорил он. - Френк теперь предупреждён, что мне что-то известно о карте. Раз он до последнего таскал тебя за собой, то он рассчитывал, что ты ему что-то расскажешь, если к тебе вернётся память. А раз этого не произошло, то он захочет получить сведения от меня.
   - А почему он сразу не хотел тебя допросить? - поинтересовался Мулат. - Раз ты здесь, то это так легко сделать.
   - Не уверен, но думаю, что они считают, что сами смогут во всём разобраться, а допросить меня боятся из-за капитана. По доброй воле я бы не стал говорить, а если ко мне применят особые методы, то Аксель может этого не выдержать. Не забывай, что он очень болен. Если нам удастся наш план, то мы должны попытаться сохранить ему жизнь. Хотя бы ради Джо. Пока для тебя это просто имена - Джо, Один, но потом ты поймёшь, почему я беспокоюсь о них.
   - Я рассчитывал дать понять Салли, что сам я ничего не знаю, не помню и не понимаю, - принялся объяснять приободрившийся Мулат, - но что тебя эта карта вдруг заинтересовала. Получается, что ты обо всём догадался, хотел расспросить меня, но потерпел неудачу.
   - Это умно, если твой Салли так и поймёт. В любом случае ты придумал хорошо. Только особо не увлекайся и, если всё пройдёт гладко, слушайся меня.
   - Конечно, Хьюго.
   - Да, ещё одно. Возможно, что мне придётся что-то говорить или делать, не предупредив прежде тебя. Так ты не удивляйся открыто, а во всём поддерживай меня. Вдруг возникнет такая ситуация, когда нельзя будет о чём-то сказать прямо, а останется лишь намекнуть.
   - Это сложнее, - признал Мулат. - Намёк можно не распознать или не так понять.
   - Это на крайний случай.
   - Ясно.
   - После ужина не заходи. Я сам позову Френка и поговорю с ним. Ты должен держаться в стороне, словно ни о чём не знаешь.
   - Я помню. Хьюго, можно задать тебе один вопрос?
   - Конечно.
   - Что у тебя с мисс Фэрфакс?
   - Ничего. Уверяю тебя, что ничего. Моя дочь дружит с её племянницей, и она часто берёт Джейн домой на праздники, а теперь взяла в плавание. Моя любовь умерла много лет назад, оставив мне на память дочь.
   - Значит, мисс Фэрфакс - не твоя женщина?
   - Нет.
   - И я могу спокойно с ней разговаривать?
   "О чём он думает?! - удивился Хьюго. - Уцелеет ли эта женщина?"
   - Можешь, раз это приносит тебе утешение. Только она не для тебя, Мулат. Она леди, но главное - она не молодая девушка, готовая бросить всё и идти за тобой. И молодые редко на это решаются. Мы с тобой простые моряки, грубые, невежественные, не ладящие с законом. Не вздумай в неё влюбиться.
   - Нет, я не влюблён. Но мне всё равно приятно, что она свободна. Она так хорошо говорит со мной... Я не допущу, чтобы она досталась этому сброду. Мы их спасём, Хьюго. Вот увидишь, что нам это удастся.
   - Как странно, Мулат: мы в таком опасном положении, можно сказать на краю могилы, а ты так спокоен.
   - И ты спокоен.
   - Я - дело другое. Но ты!
   - А что я должен делать? Плакать?
   Хьюго невесело рассмеялся.
   - Если бы ты смог вспомнить, как ты перетрусил у двери нотариуса! Ты готов был отказаться от наследства, лишь бы не входить.
   - Не помню. Но я всё-таки туда вошёл?
   - Мы вместе вошли. Сам бы ты не решился. Но условные слова пришлось сказать мне.
   - А что это за слова?
   - Вам велел кланяться Ян Дульский.
   - Что слышно о старом фрегате? Всё в руках Божьих, - закончил Мулат словно во сне. - Ян... Да, я помню Яна. Это мой друг. Он учил меня этим словам в тюрьме. И он умер там... Дик... Тедди... Я всё время повторял эти слова, чтобы не забыть, все долгие годы...
   С памяти Мулата словно сползала чёрная пелена, открывая ему прошлое.
  
   Френк размышлял над сообщением Салли. Он предпочитал не принимать стремительных необдуманных решений, если к этому не принуждали обстоятельства, а сейчас времени у него было много. Линч завёл с Мулатом разговор о татуировке. В этом не было бы ничего странного, ведь это один из эпизодов их общего прошлого, если бы он просто рассказывал о ней, но Салли подчеркнул, что Хьюго о чём-то расспрашивал своего друга, словно пытаясь вырвать из его памяти какие-то сведения. А ведь Март говорил, что именно Мулату что-то хорошо известно о карте. Но почему Хьюго именно сейчас ею заинтересовался? Мулат плавал на его "Французе", будучи в полной памяти, и он мог обо всём расспросить его именно тогда, однако в то время этот вопрос его не заботил. Что же с ним случилось сейчас? Не мог же он догадаться, что шхуна направляется за сокровищами. Но иначе почему он принялся расспрашивать о карте? Может, о чём-то сболтнул этот беспамятный дурак? Он почти ничего не знает, но то, что ему известно... Может это навести Линча на догадку? А может, когда Хьюго, подобно ему самому, выпаливал имена Филина и Одина, Мулат сказал, что его уже спрашивали о них? Кажется, он умеет хранить секреты, но такие случайные обмолвки вполне вероятны. Хьюго мог заинтересоваться, кто мог говорить об этих людях, а догадаться об этом несложно и без расспросов, а потом... Трудно вообразить, чтобы он мог обо всём догадаться без помощи Мулата, но Салли уверяет, что простодушный дурачок не подозревает ни о догадках своего друга, ни о цели путешествия, а занят лишь попытками вернуть себе память, а ещё старшей пассажиркой. Френк и сам понимал, что Мулат живёт как бы вне времени, пространства и присущих всем людям забот. Достаточно было взглянуть на него, чтобы убедиться, что у него не всё в порядке с головой. Он, конечно, не посвящён в догадки приятеля. И всё же Линч что-то знает. Как с этим быть? Если бы не припадочный, то никаких вопросов не возникло бы. Кока-капитана живо бы связали и допросили. Если бы он заупрямился, пришлось бы его пытать, а ещё лучше - на его глазах пытать Тигра, которого он любит. Вот это живее развязало бы ему язык. Но беда в том, что от Акселя этот допрос не скроешь, а он и без всякой причины часто хватается за сердце или задыхается. Если он умрёт, то можно ли будет заставить Хьюго вести корабль? Так ли велика его любовь к Тигру, чтобы он повиновался, не пытаясь их обмануть? Аксель надёжнее. Хоть он и болен, но совсем сломлен и не окажет сопротивления. Предложить Хьюго вступить в долю? А если он понятия не имеет, что ведётся охота за кладом, и его интерес к татуировке случаен и вызван другими причинами? Но Салли уверял, что даже дурака-Мулата вроде как удивили расспросы кока.
   Френк подождал, пока его приятель не покажется в очередной раз на палубе, чтобы узнать, не нужен ли он, и сделал знак подойти.
   - Оставайтесь здесь, капитан, - велел он. - Никуда не отходите и помните, что я за вами слежу.
   Аксель беспокойно переводил с одного на другого глаза, казавшиеся жуткими в окружении тёмных кругов от болезни и бессонницы.
   - Вы договариваетесь их убить? - спросил он.
   - Что вы, капитан! Мы уже договорились, что ночью высадим их живыми и здоровыми, - ласково ответил Френк.
   "Какая выдержка! - поражался Салли. - Я бы не смог так хлопотать над этим придурком".
   - И Линча вы тоже высадите?
   - И Линча, и Тигра, и душу мистера Митчелла в теле Сандерса, - подтвердил Френк, ощущая, что и сам кажется не совсем нормальным, о чём его оповестил взгляд друга.
   - И душу, - повторил Аксель. - Я верю вам.
   - Френк, о чём это ты? - спросил Салли, когда они отошли от капитана. - Какую ещё душу мистера Митчелла?
   - Это его бредни. Не обращай на него внимания, а то сам свихнёшься. Надо поговорить о деле. Ты совершенно уверен, что Мулат ничего не знает о замыслах Линча?
   - Да ты сам на него взгляни! Вон он. Идёт на камбуз. Такой же дурак, как прежде. Если бы я его не останавливал, он так и не прекращал бы говорить о том, что ему показалось, как он чуть не вспомнил что-то. А потом я заговорил о бабе, и больше он уже не мог ни о чём думать.
   - Но как Линч мог догадаться сам? - не понимал Френк.
   - А как бы он смог догадаться, даже если бы Мулат выложил ему всё, что о нас знает? То, что ему известно, может только запутать, но никак не помочь.
   - А может, Мулату только показалось, что Линч пытался достучаться до его памяти и что-то выяснить про карту?
   Салли задумался, припоминая разговор с одноглазым моряком.
   - Если бы ты спросил меня сразу, то я бы ответил, что ему это не показалось, а теперь не знаю. Ясно одно, что Линч не просто рассказывал ему о татуировке, а проявлял к ней особый интерес.
   - Знает ли он то, что может быть нам полезно?
   - Мы сами во всём разобрались, - напомнил Салли.
   - Ты так уверен, что мы правильно растолковали знаки? Я много думал о них, пока у меня была такая возможность, и порой сильно сомневаюсь, что это именно те знаки и означают именно то, до чего мы додумались. У меня возникло ещё пять очень ненадёжных вариантов.
   - Один и пять. Итого, шесть, - подсчитал Салли. - Значит, нам надо будет выкопать шесть ям.
   - А если ни в одной из них не отыщется то, на что мы рассчитываем? Я думаю, что нам надо пригласить Линча к себе.
   - А также Тигра и Мулата?
   - Мулата можно в расчёт не принимать.
   - А если его дружок захочет принять его в расчёт?
   - Тогда и мы примем. Линч и Мулат...
   - А Тигр?
   - Я не знаю. Не уверен. Ещё не решил, избавиться от него или нет. Можно попытаться убедить Линча высадить его на берег, и пусть он отправляется к себе на корабль. Линч и Тигр - это уже сила, а мне бы не хотелось, чтобы наш дорогой кок имел здесь поддержку. Но с другой стороны, он очень дорожит своим парнем. Ради него он может на многое согласиться. Здесь надо действовать с умом. Посмотрю по ходу дела. Если я намекну, что Тигра можно высадить, а Линч будет против, то я его высажу, но если он охотно согласится, то я его оставлю здесь.
   - Голова! - похвалил его Салли.
   - Линч может удивиться моему предложению, - продолжал Френк.
   - Это будет означать, что он не подозревает о наших планах, - подхватил его мысль Салли. - И мы сваляем дурака, приняв его в долю. Френк, а ты хочешь взять его в долю или только сказать об этом?
   - Только сказать ему об этом. Я не желаю дробить клад ещё больше, как бы велик он ни был. Хьюго, Тигр, Мулат. Три человека. Зачем они нам? Пусть Линч расскажет нам о карте и отыщет сокровища, а потом мы продумаем, как легче от него избавиться.
   - И от других? - лукаво намекнул Салли.
   - Если клад окажется не таким большим, - подтвердил Френк. - Я долго колебался, но сейчас думаю, что нам с тобой надо заботиться о себе, а не о других. Но если клад огромен, то его можно разделить по-честному.
   - Учитывая Линча с Тигром и Мулатом?
   - Я бы пошёл даже на это, если бы не опасался, что эти трое захотят забрать всё себе. Нет, они ничего не получат, кроме удара ножом или дырки от пули.
   - Я всегда полагался на тебя, Френк, положусь и сейчас. Делай, как считаешь нужным.
   - Есть ещё один довод в пользу такого решения, Салли. Я имею в виду не удар ножом, а предложение Линчу вступить в нашу команду.
   - Какой же?
   - Капитан. Я берегу его жизнь больше, чем собственную, но он очень болен и его состояние всё ухудшается. Если он умрёт, то мы заблудимся в этой водной пустыне, погибнем. А если налетит буря? Сумеют Март и Мореход управлять кораблём? Я сильно сомневаюсь. На всякий случай полезно иметь под рукой знающего человека. Если Аксель не дотянет до конца, то Линч займёт его место. Если он будет уверен, что получит равную с нами долю, то будет работать нам на пользу добровольно и охотно. Надо лишь убедить его в этом.
   - Надо бы сказать об этом ребятам, - предложил Салли. - Мореходу может не понравиться твоя идея.
   И он засмеялся, вообразив физиономию приятеля.
   - Да, интересно, как они встретятся, - задумался Френк. - Если переговоры пройдут благополучно, то надо подготовить Линча к воскрешению его матроса. Нет, Салли, не надо предупреждать ребят о наших планах. Сделаем вид, что всё вышло случайно и у нас не было времени на обсуждение.
   - Как знаешь, Френк. Я вижу, что ты уже урезал нашу команду.
   - Мой русский знакомый любил повторять: "С глаз долой - из сердца вон".
   - Как это?
   - Раз не видишь кого-то, то и забываешь о нём. Я так редко вижу Марта, Морехода и Рыжего, не говоря уж о Китти, что для меня они почти перестали существовать. Они выполнят свою задачу, а потом... всё будет зависеть от величины клада.
   - Постараюсь почаще попадаться тебе на глаза, - сделал вывод Салли.
   Френк усмехнулся.
   - Побудь с капитаном, а я загляну к Линчу и попытаюсь понять, что у него на уме. Думаю, что основательно с ним поговорить надо потом, когда он раздаст ужин матросам и останется один.
   Салли очень не хотелось оставаться наедине с припадочным капитаном, но пришлось повиноваться. Он призвал на помощь мысленный образ своего терпеливого друга хлопочущего над больным, и решил только поддакивать Акселю, если ему вздумается заговорить.
  
   - Бешеный! Как я мог забыть тебя?! Ты же мой друг Бешеный! - восклицал Мулат, глядя на Хьюго просветлёнными глазами. - Теперь я всё вспомнил, всё понял! Какой же ужас я пережил! Но почему ты так смотришь на меня, Хьюго? Разве ты не рад? Я теперь сумею во много раз лучше тебе помочь.
   Хьюго взирал на него с отчаянием.
   - Мулат, как же не вовремя вернулась к тебе память! - горестно проговорил он. - Теперь тебе не удастся остаться в стороне. Надо заново придумывать, как поступить.
   - Почему? Я могу притворяться, что по-прежнему ничего не помню.
   - Нет, не можешь. У тебя совсем другой взгляд. Ты стал другим человеком.
   - Что же теперь делать?
   - Я думаю... - начал Хьюго и замолчал, услышав приближающиеся шаги.
   В камбуз вошёл Френк и замер, не сводя глаз с Мулата.
   - Я всё вспомнил, Френк, - сообщил тот.
   - Я это понял.
   Если бы память вернулась к Мулату раньше, Френк был бы счастлив, но сейчас это означало, что с ним уже нельзя не считаться, а Хьюго заполучил надёжного друга.
  

Глава 6

Сплошная импровизация

   Планы рушились не только у Хьюго, но и у Френка. Теперь нельзя было рассчитывать на дурость Мулата и с помощью несущественных разговоров прощупать почву. Надо было начинать переговоры уже сейчас и не надеяться скрыть от Линча многие неприятные детали. В его изобретательном мозгу сразу же зародилась мысль, что выгоднее будет рассказать о кое-каких фактах, которые могут быть неизвестны Линчу, что создаст видимость откровенности и поможет утаить другие подробности.
   - Значит, к тебе вернулась память, Мулат, - повторил он. - Когда?
   - Только что. Перед самым твоим приходом.
   - Как это произошло?
   - Я привёл ему слова нашего общего друга, - ответил Хьюго. - Ты, Френк, его не можешь знать, потому что он давно умер. Его звали Ян. И это заставило Мулата всё вспомнить. Если бы я знал раньше, как легко вернуть ему память!
   "Значит, Мулат не рассказал ему о нас, - подумал Френк. - Но как же Линч догадался о карте? А может, он не догадался? Мало ли что показалось Салли. Но вышло очень удачно, что я пришёл именно сейчас, вовремя, пока они ещё не успели переговорить. Раз к Мулату вернулась память, он уже не считает нас своими друзьями, а значит, мог бы многое рассказать своему дружку".
   "Бешеный не хочет признаваться, что знает о выдумке Френка, будто он был под началом Яна, - подумал Мулат. - Но я-то об этом не могу забыть и должен удивиться".
   - Френк, у меня сейчас прошлое перемешивается с настоящим и с тем, что мне рассказывали другие, поэтому я могу ошибиться. По-моему, ты говорил мне, что мы были у Яна вместе. Или не говорил? Но ты точно сказал, что мы занимались квартирными кражами. Я не помню, а точнее, я теперь помню, что этого не было. Я моряк и всю жизнь был моряком.
   - Ты говорил это Мулату, Френк? - с удивлением спросил Хьюго. - Зачем?
   - Я лгал ему, чтобы он считал нас своими друзьями, - беззастенчиво объяснил Френк.
   - Но зачем? - спросил Мулат, поняв, что действует правильно. - Значит, это ты чуть не убил меня? Или это был кто-то из твоих друзей?
   - Мы спасли тебя, Мулат, - возразил Френк. - Если бы мы не подоспели, тебя бы прикончили. Хьюго предупреждал тебя не пить, а ты, едва проводил его и Тигра, сразу же отправился в кабак и пьянствовал с какими-то проходимцами. Они увели тебя с собой, а потом, когда ты протрезвел и отправился к нотариусу, следили за тобой и набросились на тебя, чтобы ограбить. Ты ещё должен сказать нам спасибо за то, что мы отбили тебя от них. Если бы ты сразу попал к нам, никакой беды с тобой бы не приключилось.
   "Как бы не случилась ещё худшая беда", - подумал Хьюго.
   - Да? - поразился Мулат. - Тогда спасибо, ребята, что выручили меня. Только я не пойму, зачем вы за мной следили? Я никогда не видел вас прежде. Зачем я вам? Может, вы меня с кем-то спутали?
   "Молодец, Мулат! - похвалил его Хьюго. - Не ожидал, что он умеет так мастерски лгать. Впрочем, жизнь учит многому".
   - Зачем ходить вокруг да около, Френк? - спросил он. - Мулат не понимает, зачем он вам понадобился, но я этой ночью всё понял. Давай говорить начистоту и обдумаем, как нам поступить. Жаль, что ты пришёл слишком рано и я не успел объяснить Мулату, что здесь происходит. Придётся ему поднапрячься и узнать об этом из нашей беседы.
   - Я и пришёл сюда для того, чтобы поговорить с тобой об этом деле, Хьюго, - признался Френк. - Я тоже совсем недавно понял, что ты что-то о нас знаешь.
   - Каким образом? - спросил Хьюго, притворяясь поражённым.
   - От твоего друга. Даже его удивило, как настойчиво ты расспрашивал его о татуировке на груди Одина.
   - Зачем ты растрепал о наших беседах? - недовольно повернулся Хьюго к матросу.
   - Я ничего не говорил, - отказывался тот с испуганным видом.
   - Это правда. Он ни о чём не рассказывал, а лишь твердил, что из-за разговоров о той карте к нему чуть было не вернулась память. Но это позволило Салли понять, что она тебя интересует.
   - Салли? - будто бы не понял Хьюго. - Что это за женщина? А! Вероятно, это миссис Барлоу. Так её имя Салли? Если это не твоя любимая, то я не прочь...
   - Это не моя любимая, - ответил Френк, убеждаясь в справедливости хвастливых рассказов Салли. - Но я думал, что у тебя здесь другой сердечный интерес.
   У Хьюго забрезжила какая-то мысль, но пока ещё неясная, поэтому он решил не говорить о мисс Фэрфакс, а Френк, по-видимому, намекал именно на неё.
   - Это леди, и с ней надо вести себя осмотрительно, - сказал он. - А миссис Барлоу - женщина простая и сама напрашивается на более близкое знакомство.
   "Бедный Салли, - подумал Френк. - Для него это заявление было бы ударом".
   - Давай поговорим об этой даме потом, - предложил он. - У нас есть дело поважнее.
   - Согласен.
   - Что тебе известно?
   Хьюго улыбнулся.
   - Раскрывать свои карты? - осведомился он.
   - А тебе ничего другого не остаётся. Ты в нашей власти.
   - Пожалуй. Хорошо, буду откровенен. Слушай внимательно, Мулат, но постарайся не удивляться громко.
   - Я ничего не понимаю, - ответил тот.
   - Скоро всё поймёшь. Жаль, что здесь нет Дика. Я-то рассчитывал сначала всё выяснить, потом обсудить с ним, а уж затем поговорить с тобой, Френк. Но звать его сейчас не стоит. Если мы столкуемся, то я ему всё расскажу. Не знаю, насколько я прав, но я понял, что ты и твои приятели захватили Акселя и заставили его взять вас на шхуну и кое-куда доставить. Это так?
   - Да. А куда?
   - На некий берег, который выколот на груди Одина.
   - Чёрт побери! - не выдержал Френк. - Если бы Мулат рассказал тебе всё, что мы ему наплели, то я и то удивился бы, как ты это узнал, но, как я понял, он не говорил тебе о нас.
   - Я считал вас своими друзьями, - пояснил Мулат. - Откуда мне было знать, что вы мне не друзья?
   - Мы твои друзья, - возразил Френк. - Мы потратили на тебя столько сил, что ты нам стал дорог. Продолжай считать нас своими друзьями.
   - Спасибо, - поблагодарил моряк. - Мне было бы жаль, если бы вы оказались мне не друзья, ведь я полюбил вас.
   "Вот дурак!" - подумал Френк.
   "Какой я, оказывается, умный, - похвалил себя Мулат. - Недаром Дед сказал про меня: "Какой у тебя умный друг". Или это сказал Мистер Диксон?"
   - Не уверен, что вы сейчас друзья, - возразил Хьюго, - но надеюсь, что, если мы договоримся, то мы все станем друзьями или хотя бы партнёрами.
   - Так как же тебе удалось всё узнать? - напомнил Френк.
   - Ты сам всё выболтал.
   - Я???
   Только что Френк жалел, что здесь нет Салли, но сейчас порадовался этому. Но как же он мог выболтать их общий секрет и даже не заметить этого?
   - Именно ты. Вчера вечером я неудачно пошутил над капитаном, а ты так за него перепугался, что сам не соображал, что кричал. Кем ты меня обозвал, я не буду упоминать, потому что это неправда, но ты истошно вопил, что Аксель вот-вот умрёт, а вам без него не обойтись. Вот с этого момента я и начал прозревать.
   - Да, я сглупил, - согласился Френк. - Ты понял, что Аксель у нас в руках. Но как ты узнал про карту?
   - Раз вам нужна шхуна, значит, вам надо куда-то плыть. Сесть на пассажирское судно вы не захотели, а выбрали очень сложный способ добраться до места. Значит, у вас были причины сделать это тайно. Вот, пожалуй, и всё.
   - Всё?! У нас могли быть какие угодно причины. Может, мы захотели стать пиратами.
   - А ты совсем излечился от морской болезни, пират? И Рыжий тоже?
   - Или бежать из страны, как я тебе говорил при нашем личном знакомстве.
   - Это легче было сделать без захвата судна, - возразил Хьюго.
   - Но как ты узнал, что нам известно про карту на груди Одина? Мы с тобой никогда не встречались, не знали ни Филина, ни тебя, ни Мулата, ни самого Одина.
   - Аксель - племянник Одина, и в этом вся разгадка.
   - Как? Из-за этого ты догадался о карте?
   - Да. Не был очень уж уверен, но заподозрил.
   - Я бы так не сумел, - признался поражённый Френк.
   "Я бы тоже", - мысленно согласился Хьюго, но пожал плечами и развёл руками, давая понять, что Френк бы не сумел, а он - совсем другое дело.
   - Как вы заставили Акселя подчиниться? - спросил он. - Вы его били, пытали? Он совсем болен. Это вы его так отделали?
   - Да мы пальцем до него не дотронулись! - воскликнул Френк. - Он, на нашу беду, оказался дохляком. И сердце у него больное, и ещё что-то. То у него судороги, то он задыхается, а то несёт какой-то бред. Но хуже всего - его припадки. Когда мы были у берега, я думал, что он умирает. У него даже кровь изо рта пошла.
   - Это нехорошо, - пробормотал Хьюго и спросил. - А как вы сами узнали об этой татуировке?
   - От мистера Паркера.
   "Эта сволочь всё-таки успела нагадить", - подумал Хьюго.
   - Он давно мёртв. Где вы обретались всё это время?
   - Это уж наша тайна, - отказался отвечать Френк. - Она не имеет отношения к делу.
   "В тюрьме", - догадался Хьюго.
   - Вы сбывали ему товар? - спросил он.
   - Потом я расскажу о наших с ним отношениях.
   - Пока тебе всё понятно, Мулат? - обратился Хьюго к своему другу.
   - Вроде.
   - Мистер Паркер рассказал вам о карте, то есть натравил на Одина, которого ненавидел, - рассуждал Хьюго. - Через много лет вы об этом вспомнили и решили заняться поисками сокровищ. Но для этого сначала нужно добыть карту. В последний раз я видел Одина, когда тот был совсем юным. Когда же это было?
   Он посмотрел на Мулата, чтобы напомнить ему, что нельзя расслабляться. Тот отлично усвоил, что должен понимать любые намёки, но не усмотрел в этом вопросе ничего, похожего на намёк.
   - Около тридцати лет назад, - ответил он.
   Френк спохватился, что оставил Салли с больным, у которого от беспокойства за кока мог случиться приступ.
   - Подойди к двери, Хьюго, и покажись капитану, чтобы он не волновался, - попросил он.
   Кок постоял в дверях, сделал шаг на палубу, приветливо улыбнулся настороженному Акселю и мрачному Салли и вернулся.
   - Сейчас будет ужин, - предупредил он. - А нам ещё многое надо сказать друг другу.
   - Быстро раздашь его, и мы продолжим.
   - Но как быть с пассажирами? Соблазнительная вдовушка любезничает с капитаном и совсем про них забыла.
   - Мулат, сбегай за Задником, - велел Френк.
   Одноглазый моряк вопросительно взглянул на своего друга.
   - Беги, Мулат, - разрешил тот.
   Задник заставил себя ждать, но всё-таки появился.
   - Или в кубрик и притащи сюда Рыжего.
   - Он не пойдёт, Френк, - возразил матрос.
   - Идите вместе с Мулатом и скажите ему, что это мой приказ. Пошевеливайтесь.
   Когда они остались одни, Френк обратился к коку.
   - Почему ты пришёл сюда? Разузнал о том, что мы добыли карту?
   - Как я мог это узнать?
   - От Марта.
   - Так это твой человек? - изобразил удивление Хьюго. - Нет, он ничего мне не говорил. Я не подозревал, что он кем-то подослан. А должен бы это понять, ведь он появился сразу после нападения на меня. Это вы тогда на меня набросились?
   - Мы. Но мы не причинили бы тебе вреда.
   - Вы чуть не убили Тигра.
   - Хьюго, поверь, что это вышло случайно. Один из моих людей оказался глупцом. Я предупреждал, чтобы никому из вас не причинили вреда. Вас было всего двое, ведь мы не знали, что за вами следуют другие, поэтому я хотел поговорить с тобой по-доброму. Я велел схватить вас и привести в наш лагерь, но если бы убили Тигра, то мирного разговора у нас бы не получилось. Я чуть не избил этого идиота, когда узнал, что он чуть не натворил.
   Хьюго уже понял, что Френк решил принять его в свою команду, и теперь его волновала судьба Одина. Только спешить было нельзя.
   - Зачем вы устраивали эти нелепые слежки, нападения? - спросил он. - Почему не пришли ко мне открыто и не спросили о том, что вас интересует?
   - А ты бы нам всё по-доброму рассказал?
   - Ты же сам сказал, что хотел говорить со мной по-хорошему.
   - Мы бы спросили у тебя по-хорошему, но так же по-хорошему ты ответил бы не на своём корабле, окружённый преданными тебе людьми, а в нашем лагере, в окружении преданных мне людей. Разве я не прав?
   Оба хитреца засмеялись.
   - Возможно, - согласился Хьюго. - Но ты не ответил, как тебе удалось заполучить карту. Настоящая карта уничтожена, а копия - на груди живого человека... Живого?
   - Конечно, живого, - подтвердил Френк. - Как можно убивать его, если карта наколота у него на груди?
   - Её можно срисовать.
   - Нет, это опасно. Сделать копию легко, но ведь можно что-то пропустить. Мистер Паркер говорил о тайных знаках, но поскольку они тайные, то мы могли бы их не заметить. И что бы мы стали делать, уничтожив живую карту и оставшись с неточной копией?
   "Это верное рассуждение, - подумал Хьюго. - Значит, Один жив и они держат его в трюме".
   - А по какой карте вы собираетесь отыскивать сокровища? По живой или копии? - спросил он.
   - По копии, а живую карту прибережём на крайний случай, - с улыбкой ответил Френк. - На то она и живая, чтобы лишний раз её не тревожить.
   - Понятно. А как вы отыскали Одина?
   - Мы для того и гонялись за тобой и Мулатом, чтобы вы объяснили, как его отыскать. Мулат потерял память, и мы хотели вновь попытать счастья с тобой. И это получилось: ты привёл нас к Одину.
   - Но каким образом? Я сам ничего не знал.
   - Ты не знал, а твой друг Джо знал и рассказал тебе. Вы не подозревали, что я был свидетелем вашего разговора.
   "Значит, мы с Джо тоже повинны в этом несчастье, - с ужасом подумал Хьюго. - Но я выручу и Одина, и его племянника, а главное, пассажиров и мою девочку".
   - Притащили! - объявил Бочка.
   Он и Мулат с двух сторон поддерживали изнемогающего Рыжего.
   - Я вижу, что тебе уже лучше, - заявил Френк. - Постой возле капитана, а миссис Барлоу пришли сюда.
   Рыжий, шатаясь, поплёлся выполнять приказ.
   - В чём дело? - спросила горничная, глядя то на Френка, то на Хьюго, то на Мулата. - Здесь так много мужчин, что я боюсь входить.
   - Скоро ужин, дорогая, - напомнил кок, оглаживая её взглядом. - Накормите пассажиров, а потом, когда я останусь один, загляните ко мне, и я шепну вам несколько нежных слов. Не томите меня.
   - Френк, защити меня от этого влюблённого безумца, - попросила миссис Барлоу и, жеманно хихикнув, унесла первую кастрюлю.
   Мулат делал вид, что ничего не замечает, но потом заметил взгляд Френка и сообразил, что это Хьюго делает вид, что принимает Салли за женщину, а сам-то он знает правду. Он издал смешок и начал:
   - Хьюго...
   - Помолчи, Мулат, мы ещё не договорили, - остановил его Френк.
   - Я всё понял, - сказал Хьюго. - Но Одина вы нашли без меня. Чем же я могу быть вам полезен теперь?
   Френк поразился такой откровенной наглости. Ведь прекрасно понимает, чего от него хотят, сам набивается в, как это он называет, партнёры, но спрашивает так, словно он здесь ни при чём
   - Хьюго, ты любишь издеваться над капитаном, но надо мной издеваться не следует.
   - Я пошутил, - сдался кок. - Неудачно получилось, согласен. Но вопрос остаётся. Думаете ли вы расстаться со мной или, раз я могу оказаться полезен, согласны взять меня в долю?
   - А ты можешь быть нам полезен? - спросил Френк.
   - Вот теперь и я попрошу тебя не издеваться надо мной. Я не видел настоящей карты, поэтому не могу ручаться, что выведу вас к сокровищам, но мы с Мулатом хорошо знали Филина, который ту уничтоженную карту помнил наизусть, и можем постараться сообща восстановить в памяти всё, что когда-то о ней говорилось. Едва я понял ваши планы, я попытался это сделать в одиночку, потому что мне сразу же захотелось тоже попытать счастья, но, кроме камней, мне ничего не пришло в голову.
   - Каких камней? - насторожился Хьюго.
   - Там должна быть отметка о каких-то камнях. Помнишь, Мулат, Филин ещё рассуждал о том, что любой дурак может спрятать клад, но только умный спрячет так, что его не найти чужаку, даже если к нему попадёт карта. Ты слушал его внимательнее, чем я, потому что в это время меня отвлёк Француз.
   - Что-то такое было, - согласился Мулат. - Особое расположение камней. Если знать о них, то они сами укажут на место клада.
   - И знать, где они находятся, - уточнил Хьюго.
   - Так ты об этом пытался меня расспросить? - поинтересовался Мулат. - А я не то что про камни, я и тебя-то не помнил. Вы не представляете, что со мной было. Это такое состояние...
   "Молодец Мулат! - восхищался Хьюго. - И так простодушно у него это получается!"
   "Опять этот дурак заговорил о своём состоянии!" - с раздражением подумал Френк и дружески его остановил:
   - Подожди, Мулат. То, что ты пережил, ужасно, но ты расскажешь нам об этом позже, а сейчас надо договориться о вашем участии в поисках клада.
   "Умён и терпелив, - с невольным восхищением отметил Хьюго. - С таким будет непросто справиться. Ведь готов убить нас, как только надобность в нас отпадёт, но сейчас изображает заботливого друга и честного партнёра".
   - Так ты согласен выделить нам долю, если поиски клада будут успешными? - спросил он.
   - В том случае, если вы укажете нам эти камни, - согласился Френк. - Вы найдётё на карте эту отметку?
   "Укажи я ему какую-нибудь отметку, и он нас укокошит, - подумал Хьюго. - Впрочем, он осторожен и вряд ли захочет потерять людей, которые могут ещё пригодиться, но одному из нас он может подстроить случайную гибель, опять-таки из предосторожности".
   - Во-первых, этой отметки там может не быть, или мы её не сумеем найти, - возразил он. - Кое-кто из наших, Ян в том числе, видел настоящую карту, и Филин веселился, когда они уставились на татуировку, высматривая знаки. Или их там нет, или он слишком хитро их спрятал. Я скорее надеюсь отыскать камни на месте, чем на карте. В них весь смысл.
   - Но как вы это сделаете? Там, наверное, немало камней.
   - Мулату известно больше, чем мне, ведь он чаще разговаривал с Филином. Да, Мулат?
   - Конечно. Ты его избегал, а я больше привык к его причудам, - подтвердил тот, не моргнув глазом. - Но я тоже не ручаюсь, что найду эти камни. Однако попробовать можно. Они особенные, недаром их выбрали в качестве приметы.
   - Они ведь не на самом берегу? - спросил Хьюго.
   - Нет, надо пройти вглубь.
   - А если бы ты увидел карту, ты смог бы хотя бы приблизительно сказать, где это место? - продолжал спрашивать Хьюго. - Или нет?
   - Не знаю, - замялся моряк, не уверенный, правильно ли он понял мысль друга. - Возможно... А может, нет. Если только приблизительно.
   - Приблизительно и я бы определил, - возразил Хьюго. - Но это "приблизительно" протянется на много миль. Впрочем, может, знаки на карте всё-таки есть, но их трудно найти?
   - Раздавай ужин, Хьюго, - велел Френк. - А ты, Мулат, останься здесь.
   Пока кок с необыкновенной для себя скоростью выпроваживал матросов, Френк попытался потихоньку от него расспросить более простодушного Мулата, но не выведал ничего нового.
   Дик вошёл последним и, помня, что должен изображать неосведомлённость, удивлённо уставился на Френка и Мулата.
   - Мистер Линч, а что здесь за совещание? - спросил он.
   - Иди, Тигрёнок, и не отвлекай нас, - ответил Хьюго, подталкивая его к двери и незаметно для остальных весело ему подмигнув.
   Когда молодой человек ушёл, Френк сказал:
   - Я думаю, что нам будет полезно объединиться.
   - На каких условиях? - сейчас же спросил Хьюго.
   - Нас много, - туманно проговорил Френк, желавший дать понять капитану Линчу, что если он хитрит, то это может для него плохо кончиться. - Могу обещать вам двадцать пятую часть клада.
   Он мог бы пообещать гораздо больше, хоть половину всех сокровищ, потому что выполнять своё обязательство не собирался, но сказал так для правдоподобия.
   - Двадцать пятую на двоих или по двадцать пятой на каждого? - пожелал уточнить Хьюго.
   - На каждого.
   Теперь коку предстояло выяснить очень важный вопрос, но приступить к нему следовало осторожно, чтобы не было ясно, как он желает удалить отсюда Дика.
   - А на Тигра? - спросил он.
   "Он хочет его оставить здесь и оговорить ему долю", - подумал Френк.
   - Какую пользу он может нам принести? - спросил он. - Он что-нибудь знает о наших делах?
   - Ничего. Ему даже неизвестно, о чём мы сейчас здесь говорим. Видел же, как он удивился. Наверное, сейчас гадает.
   - За что же ему выделять долю?
   - Парню будет обидно, - объяснил Хьюго. - Или выдели ему хоть что-то, или пусть он возвращается ко мне на судно и ждёт меня там.
   - Нет, пусть он остаётся, - решил Френк, почувствовав, что Хьюго очень хочет обратное.
   - Зачем он нам здесь? - попытался сопротивляться кок.
   - Для компании.
   Спорить было опасно. Хьюго очень огорчился, что не удалось оградить Дика от опасности, но делать было нечего.
   - А доля?
   - Пятидесятая часть.
   - Маловато, но он ведь ничего не знает про клад и помочь в поисках не сможет. Получается, что для него это будет вроде подарка. Согласен. Мулат, почему молчишь? Ты согласен на двадцать пятую часть?
   - Я никак не соображу, - обтекаемо ответил тот. - Но если ты считаешь, что это хорошо, то согласен. А мы не очень обделим Тигра?
   - Обойдётся, - отрезал Хьюго. - Если жалеешь его, то подкинь из своей части.
   "Если бы клад отыскался, то Френк сразу же проломил бы нам головы, - подумал он. - Не сразу, конечно, а незаметно и после того, как надобность в нас отпадёт. Он и своих дружков обманет".
   "Вроде, Хьюго умный, ведь вон как ловко обо всём догадался, а всё-таки простачок", - решил Френк. - Поверил, что ему достанутся богатства".
   "А всё-таки о том, что Френка интересует та карта, догадался я, - восхищался собой Мулат. - И как я сумел? Какое-то озарение. Не сглупить бы в дальнейшем".
  

Глава 7

Выгодная невеста

   Дик первым зашёл отдать посуду.
   - Когда команда закончит ужин, приди сюда, - велел ему кок.
   Молодой матрос уже был подготовлен к тому, что план отца имел успех, но теперь требовалось собрать всё внимание, все способности и силы ума, чтобы чем-нибудь не навредить ему. Френк будет говорить и с ним, а это умный человек и сразу распознает фальшь. Предстоит тяжелейшее испытание, и Дик напоминал себе, что капитан наказывал ему вести себя так, словно он не подозревает о том, что шхуна захвачена и Аксель в полном подчинении от Френка и его людей.
   "Акселя я тоже должен ненавидеть за все его издевательства, - напомнил он себе. - Я ведь не могу знать, что он делал это для моего блага".
   Вот это не представляло затруднений. Дик не испытывал к больному прежней ненависти, но от всей полноты сердца его презирал, а Френк не сможет разобраться ни в разнице между этими чувствами, ни, тем более, в причине такой разницы.
   Едва последний матрос вышел из камбуза, молодой человек, пытаясь унять волнение, появился в дверях.
   - Как там капитан? - спросил Френк.
   "Я его ненавижу", - напомнил себе Дик и оглянулся.
   - Смотрит в нашу сторону, - угрюмо сообщил он. - Как бы опять не стал орать, что я бездельничаю. До чего же он мне надоел! Как ты его выдерживаешь, Френк? И охота тебе с ним разговаривать?!
   - А Рыжий? - осведомился Френк, очень довольный ответом.
   - К нему лучше не приближаться. Вон и капитан отодвинулся. И чего его понесло в море, если он его не переносит?
   Это замечание послужило разрядкой после напряжения трудного разговора, и все засмеялись.
   - А зачем я нужен, мистер Линч? - спросил Дик.
   - Сядь в дверях, чтобы капитан тебя видел и не беспокоился о тебе. Он очень болен, и не нужно его лишний раз волновать, - велел Френк, желая отдалить парня от Линча, чтобы они не могли обмениваться какими-нибудь знаками.
   Дик послушно сел на пороге. От отца он был далеко, но Мулат сидел поблизости.
   - Ты, конечно, догадывался о том, что корабль плывёт совсем не туда, куда должен плыть, - тоном утверждения начал Френк.
   - Не туда? - спросил Дик. - Разве мы плывём не в Египет? Мистер Линч, мы же хотели сойти в Египте.
   - Слушай Френка, Тигрёнок, и постарайся ничему не удивляться, - проговорил Хьюго.
   Дик напомнил себе, что он должен удивляться словам Френка, но не должен удивляться замечаниям отца.
   - Даже я уже перестал удивляться, - вмешался Мулат.
   Дик повернулся к нему, привлечённый более твёрдыми интонациями в его голосе. Он был в таком волнении, что не обращал на него внимания, и только сейчас заметил, как сильно изменился друг его отца.
   - Мулат! Ты...
   - Я же ещё ничего не сказал, - удивился тот. - Неужели на мне написано, что ко мне вернулась память?
   - Можно и так сказать. Да, написано, - согласился Дик. - Прежде казалось, что ты что-то потерял и ищешь, а теперь...
   - А теперь он это нашёл, - подхватил Френк. - Слушай дальше, Тигр. Капитан любезно согласился отвезти нас в некое место, где зарыт клад, а потом доставить обратно.
   Дику не пришлось изображать удивление, потому что оно непроизвольно отразилось на его лице. Он переводил глаза с отца на Френка, на Мулата, вновь на отца.
   - Тебе выделяют пятидесятую часть добытого, - сообщил Хьюго. - Не возражай, не говори, что этого мало, а принимай как подарок, ведь ты ничего не знал о кладе.
   Дик открыл было рот, но ничего не смог сказать.
   - Этот клад был обозначен на карте, которую уничтожили... - начал Хьюго.
   - А почему её уничтожили? - заинтересовался Френк.
   Кок пожал плечами.
   - Правильнее всего было бы сказать, что из вредности, - решил он. - Капитана, у которого была эта карта, обступила команда, требуя её предъявить, а тот швырнул её за борт. Подробности я не знаю. Но старый Филин выколол копию этой карты на груди паренька по имени Один. Френк с друзьями заполучил эту карту и держит её при себе. И копию, и живую. Я бы сам не пустился на поиски сокровищ, но раз уж я здесь, то почему бы не попробовать?
   Дик боялся задавать лишние вопросы, но было бы подозрительно не задавать их вовсе.
   - Что значит "живая карта"? - спросил он.
   - Что это значит, Френк? - затруднился ответить Хьюго, взглядом давая понять, что предоставляет ему самому решать, как ответить на этот вопрос.
   - Татуировка, - объяснил Френк. - Татуировка на теле парня по имени Один.
   - Значит, Один здесь? - спросил Дик. - Я слышал о нём, но никогда не видел. А где он?
   Хьюго опасался прямо задать этот вопрос, чтобы не выдать особого интереса, но у молодого человека это получилось естественно и даже наивно.
   - В надлежащем месте, - ответил Френк.
   Хьюго не выдержал.
   - А что с ним будет потом? - спросил он. - Я его не видел почти тридцать лет, но он был моим другом. Не таким, как Мулат, но всё-таки мы вместе перенесли большие испытания. Ты собираешься его освободить? Я не хочу, чтобы он погиб.
   Френк понял, что ему не давало покоя. Оказывается, бессознательно он отметил неестественное равнодушие Линча к судьбе Одина. Теперь стало понятно, что беспокойство всё-таки было.
   - Конечно, - ответил он. - Разве мы звери? Как только мы достигнем надёжного места и сойдём на берег вместе с кладом, капитан Йенсен получит своего живого и здорового дядю и поведёт шхуну, куда ему заблагорассудится.
   Хьюго глянул на Мулата, но тот не сообразил, чего от него хотят. Зато Дик понял.
   - Но ведь здесь ещё есть пассажиры, - неуверенно заметил он. - Они тоже отправляются на поиски сокровищ?
   Френк засмеялся.
   - Разве тебе неприятно общество дам, Тигр? - спросил он.
   - Приятно.
   - Женщина в море приносит несчастье, - привёл Хьюго известную поговорку. - Не лучше ли их высадить? Зачем они нам?
   - Для надёжности - ответил тот. - Так легче управлять капитаном.
   - А потом? - спросил Хьюго.
   - Ты беспокоишься о ком-то конкретно или говоришь вообще? - поинтересовался Френк.
   - Вообще, - ответил капитан Линч, чувствуя, что его прошиб озноб.
   - А мне кажется, что ты имеешь в виду лишь одну пассажирку.
   - Кого же это? - равнодушно спросил Хьюго.
   - Я спрашивал тебя, почему ты пришёл сюда, но ты увиливал от ответа. У тебя свой корабль, ты капитан, а работаешь здесь коком. Почему? Про карту ты ничего не знал. Что же тебя сюда привлекло? Любовь?
   Сначала Хьюго не знал, что отвечать, а потом мысль, которая уже мелькнула у него, сформировалась очень чётко. Он мог попытаться помочь женщинам. У него почти не было надежды, что его уловка окажется успешной, но надо было использовать любые возможности.
   Это промедление могло привлечь внимание Френка, если бы не появление миссис Барлоу с посудой.
   - Ещё больше мужчин! - ахнула она. - Мне, наверное, лучше не входить.
   - Дорогая, не покидайте нас, - страстно воскликнул Хьюго. - Не бойтесь, я сумею вас защитить.
   У Дика, уже отодвинувшегося, чтобы дать женщине проход, глаза на лоб полезли, а Мулат и Френк потихоньку посмеивались, но по разным поводам.
   - Зайди, миссис Барлоу, и сядь вон там, - предложил Френк.
   - Не там, а ближе ко мне, - не унимался кок.
   Горничная, благонравно хихикая, уселась в уголок, подальше от мужчин.
   - Теперь Линч, Мулат и Тигр в нашей компании, - объяснил Френк.
   Салли не мог оторвать глаз от Мулата.
   "Этот дурак пришёл в себя, - думал он. - Зачем же Френк задержал здесь Тигра? Их трое, а это уже опасно".
   - Ты не ответил, Хьюго, - вернулся к своему вопросу Френк.
   "Только бы Мулат не оплошал", - подумал капитан Линч.
   - Почему я появился здесь? - повторил он. - Любовь? Да, в некотором роде.
   Дик затаил дыхание, испугавшись, что отец доверится Френку.
   - И в кого же вы влюбились, дорогой? - жеманно спросила миссис Барлоу.
   - Влюбился-то я в вас, дорогая, но привела меня сюда мисс Фэрфакс.
   Глаза у Мулата стали неподвижными. Совсем недавно Хьюго говорил ему другое. Но он сразу же сообразил, что таким образом его друг пытается скрыть правду.
   - Я это чувствовала, - сказала горничная. - От меня ничто не скроется.
   - Вы заранее договорились? - спросил Френк.
   - Не совсем. Это я через третьих лиц подстроил, чтобы профессор с семьёй сел именно на это судно, а сам устроился сюда коком. Так я рассчитывал поближе познакомиться с ней и влюбить в себя. Со старыми девами это нетрудно.
   "Только бы не подвёл Мулат, - думал он. - Вытерпи это, дружище, а потом я тебе всё объясню".
   "Капитан предупреждал, чтобы я ничему не удивлялся", - твердил себе Дик.
   "Это правда или ложь? - спрашивал себя Мулат. - Но он говорил мне совсем другое. Наверное, он что-то задумал".
   - И вам это почти удалось, - согласилась миссис Барлоу. - Старшую мисс так и притягивает ваш камбуз.
   - А зачем она тебе, Хьюго? - не понимал Френк. - Я думал, что вы давно любовники, а, оказывается, ты задумал такое сложное дело.
   - Это леди, - возразил капитал Линч. - С ней нельзя обходиться так запросто. Да мне нужно не это, а совсем другое.
   - Что же тебе нужно? Жениться на ней?
   - Может, жениться, но не хотелось бы, а довести дело почти до свадьбы не мешало бы.
   - Я тебя не понимаю, Хьюго, - признался Френк.
   Все глаза были устремлены на искателя невест.
   - Да вы все что, ума лишились? - спросил Хьюго. - Уж, кажется, сказал всё, что нужно. Неужели не поняли?
   - Нет, - осторожно признался Френк, высказывая общее мнение.
   Хьюго принялся красочно выражаться, и все внимательно его слушали.
   - Странно. Ты, вроде, не говоришь бранных слов, а получается сильнее любой ругани, - заметил Френк. - Но я всё равно ничего не понял.
   - У этой леди своих средств нет, - начал объяснять кок. - Она никому не была бы нужна, если бы не её братец. Профессор Фэрфакс - известный учёный. Он всё время что-то пишет, и за каждое написанное им слово он получает деньги, огромные деньги. Он очень богат и, чтобы я отступился от его сестрицы, выложит столько, сколько я скажу. Если дело всё-таки дойдёт до свадьбы, чего мне не хотелось бы, то он и приданым её не обидит. Поэтому эта женщина мне очень дорога, и для меня важно, чтобы пассажирам не причинили вреда, а ещё лучше - чтобы их отпустили, пока они не узнали, чем мы собираемся заниматься. Леди так трясётся над детьми и братом, что не простит мне, если бы с кем-то из них обошлись грубо.
   Молчание длилось долго, а потом Френк расхохотался.
   - Не ожидал такого! Это же надо придумать!
   "Придумать, - вцепился в это слово Мулат. - Конечно, придумать. Хьюго знает, что говорит. Он старается для них".
   "Ничему не удивляться", - повторял потрясённый Дик.
   - Но тебе незачем беспокоиться об этом теперь, - сказал Френк. - Ты получишь свою часть клада и будешь богат без помощи этой леди.
   - Нельзя отказываться от мелкой рыбы, если крупная ещё не на крючке, - возразил капитан Линч.
   - Лучше синица в руках, чем журавль в небе, - произнёс знаток русских пословиц.
   - Что? - спросил Дик.
   - Так говорил его русский товарищ, - пояснила миссис Барлоу с жеманной улыбкой.
   - Найдём мы клад - очень хорошо, - продолжал Хьюго, - а не найдём - у меня остаётся мисс Фэрфакс с её богатеньким братцем.
   Он не заметил знака, который Салли сделал своему другу, но зато Дик его увидел и приготовился к чему-то очень плохому.
   - Я понял наконец, что ты затеял, - проговорил Френк. - Но почему же ты позволяешь Мулату отбивать у тебя эту женщину?
   "Мне надо было сразу сообразить, что он задаст мне этот вопрос", - подумал Хьюго, но ответ пришёл сам собой.
   - Потому что это мой друг.
   - Я никогда не поверю в такое бескорыстие. Что-то у тебя на уме, Хьюго. Раз мы сейчас заодно, то лучше во всём признайся.
   - Френк, у тебя родители были умными? - осведомился Хьюго.
   - Да, - растерялся тот. - И образованными.
   - Значит, в первом ты пошёл не в них.
   Салли поперхнулся, а остальные окаменели.
   - Ты бы лучше придержал язык, - посоветовал Френк, придя в себя. - Ты можешь говорить капитану всё, что тебе вздумается, но со мной поостерегись... А что ты имел в виду?
   - Говорить такое при Мулате... Извини меня, друг. В общем... Короче... То есть... Как это лучше выразить?.. Ну... Я, конечно, выгляжу не так, как в молодости, но в меня до сих пор влюбляются женщины... не низшего сорта. Вот я и подумал, что раз Мулату приглянулась эта леди, а её потянуло к Мулату, то я уступлю её моему старинному другу. Пусть забирает её себе вместе с большей частью приданого, я же удовлетворюсь немногим, а если подвернётся такая же состарившаяся девица, я подцеплю её.
   У Мулата в голове всё перемешалось, а в глазах потемнело, но Дика словно что-то подтолкнуло, и он повернулся к нему.
   - А я этого не знал, - сообщил он с восхищённой улыбкой. - Так тебя можно поздравить, Мулат?
   Он подобрался к нему и хлопнул по плечу.
   - Сядь на своё место, Тигр! - прикрикнул Френк и объяснил, чтобы сгладить свой резкий тон. - Капитан должен тебя видеть и не волноваться за тебя.
   - А почему он должен за меня волноваться? - спросил молодой матрос. - Я теперь понял, что он племянник Одина. Но я-то с Одином не знаком, поэтому мне наплевать на их родство. Аксель так меня доводил, что я до сих пор видеть его не могу без дрожи.
   Эта вспышка отвлекла от Мулата общее внимание, а тот сообразил, что всегда сдержанный Дик никогда прежде не вёл себя так развязно и не хлопал по плечу, словно юнца-одногодка. Это был сигнал. Конечно! Как он сам не понял? Хьюго нарочно так говорит, чтобы попробовать спасти женщин хотя бы таким способом. А ему надо подыграть другу.
   - Тигрёнок, капитан Йенсен не знает, что нас уже не надо оберегать, - пояснил Хьюго. - Он боится, что нас убьют. Потом я сам скажу ему, что его страхи напрасны и что он может отправиться отдохнуть.
   Дик сделал вид, что не очень-то верит в добрые чувства грубого капитана.
   - Я постараюсь это учесть, мистер Линч, - сказал он.
   - Почему ты зовёшь его мистером Линчем, Тигр? - спросил Френк. - Ты ведь всегда называл его капитаном.
   - Это я велел ему, - ответил Хьюго. - Я здесь кок, поэтому лучше мне быть мистером Линчем, а не капитаном. И давайте условимся не упоминать, что я капитан.
   "А это вряд ли, - подумал Френк. - Тебе придётся заменить припадочного, ведь он того и гляди сдохнет".
   - Я не понял, - подал голос Мулат, притворяясь, что не разобрался в планах друга. - Могу я ухаживать за мисс Фэрфакс? Ты не против, Хьюго?
   Капитану Линчу пришла в голову более удачная мысль.
   - Теперь не уверен, - сказал он.
   "Что он ещё задумал?" - встревожился Мулат, боясь не уловить намёк.
   - Почему?
   - Мы не сможем утаить от пассажиров, что шхуна идёт не в Египет. Я прав, Френк?
   - Вряд ли это удастся, - согласился тот. - Если бы речь шла только о девушках и о занятом лишь своей работой профессоре, то это было бы возможно, а мисс Фэрфакс не обманешь.
   - Вот и я так думаю, - подтвердил Хьюго. - А когда она это поймёт, то от влюблённости не останется и следа. Она будет трястись за свою жизнь, за жизнь детей и брата, а тебя, Мулат, и меня тоже возненавидит, как и всех остальных. О какой свадьбе может тогда идти речь? Но ведь тебя, наверное, утешит, если взамен ты получишь деньги? Правда?
   "Нужно соглашаться", - понял Мулат.
   - Вероятно. Жаль, конечно, что я получу только одно. Мне она приглянулась.
   - Найдёшь себе помоложе, - утешил его Френк. - А о каких деньгах ты говоришь, Хьюго? О кладе?
   - О кладе, но не о зарытом в землю, а о живом кладе. О профессоре. Я подумал, что поскольку мы будем держать пассажиров здесь, то можем не отпускать их потом просто так, а потребовать выкуп. За сестру и детей профессор отдаст всё, что имеет. Но, к сожалению, делить их тогда придётся на всех.
   - А получив деньги, ты, Мулат, можешь задержать у себя свою леди, - не удержалась миссис Барлоу, кокетничая и подмигивая.
   Френк бросил на приятеля такой взгляд, что тот съёжился.
   - Это была не очень удачная шутка, миссис Барлоу, - сказал главарь. - Если нас постигнет неудача и мы не найдём клад, то можно будет выпотрошить профессора, но при этом мы останемся честными людьми и отпустим пассажирок, не причинив им лишнего беспокойства.
   Он подумал о гордой красавице, и ему страстно захотелось приблизить конец плавания. Было мучительно делать вид, что она не интересует его, и ждать, когда не надо будет сдерживаться.
   "Он не отпустит их, - сказал себе Хьюго. - Я это знал. Не удалась моя затея. Но, может, его приятели захотят получить выкуп и заставят его ждать? Лишнее время может оказаться спасением. Подвёл тебя Салли, приятель".
   "Хьюго очень умён, - размышлял Мулат. - Он хорошо придумал про выкуп. Может, это спасёт женщин".
   "Ничему не удивляться, - говорил себе Дик, кое-как уяснивший, что происходит, и догадывающийся о замыслах отца. - Главное, что удалось остаться на шхуне, а потом капитан разъяснит мне всё, что задумал".
   "Вот дураки! - потешался Салли. - Неужели Мулат рассчитывает получить свою бабу в целости и сохранности? Но он не доживёт до своего прозрения".
  

Глава 8

Знакомый покойничек с героическим именем

   Капитан Линч не предавался радужным надеждам, но не пренебрегал ни малейшей возможностью помочь делу. Пока было ясно одно: в ближайшем времени женщинам не грозит опасность. Френк терпелив и осмотрителен. Он не захочет рисковать жизнью капитана и отложит выражение своих чувств к Джейн, какими бы они ни были, до конца плавания. Сейчас Хьюго больше волновался за Дика. Почему Френк не захотел высадить его на берег? Парень ему не нужен. Не поймёт ли он, что сглупил, позже и не захочет ли избавиться от лишнего человека, но уже не таким мирным способом? Аксель скоро узнает, что ему уже не надо волноваться за жизнь кока и матроса, наоборот, он возненавидит их ещё больше, чем Френка и его подельников. Он будет считать их ещё большими негодяями и пожалеет, что тратил последние силы, чтобы их защитить. Тогда Френк уже не будет бояться, что сердце больного не выдержит смерти Дика. Но как же уберечь мальчика? Надо будет предупредить Мулата, чтобы по возможности за ним присматривал.
   - Теперь тебе пора познакомиться с новыми товарищами, - сказал Френк. - Мулат их знает, а тебе, Хьюго, придётся приготовиться к неожиданности, а точнее, к неожиданностям.
   "О Тигре он не говорит. Он его словно не учитывает. Плохой знак", - отметил капитан Линч.
   - Я уже понял, что один из больных матросов - это мой Март, - проговорил он.
   - Надеюсь, ты понимаешь, что мы теперь одна команда и не надо выражать ему своё негодование?
   Хьюго широко улыбнулся.
   - И рад бы, но не могу. Сперва я рассердился, что меня так провели, но теперь восхищён его ловкостью.
   - Это, конечно, хорошо, но там имеется ещё один твой старый знакомый.
   "Какой-то Мореход, - думал Хьюго. - Я такого не знаю. Если бы мне сказали его прежнее прозвище или настоящее имя. Как-то уж больно торжественно мне его представляют. По-видимому, с ним у меня произошло что-то нехорошее".
   - Как мне угадать, кто из моих старых знакомых может скрываться от меня в кубрике? Это Один? Он решил действовать с вами вместе?
   - Нет, не Один. А ты, Хьюго, по-моему, не очень-то за него переживаешь.
   Капитан Линч нашёлся с ответом.
   - Меня это самого удивляет. Наверное, за тридцать лет я отвык от него. Понимаю, что он у вас в руках, может, связанный, может, раненый, но прежних дружеских чувств к нему у меня, оказывается, уже нет. Я не представляю, какой он сейчас, и даже не знаю, хочу ли я его видеть. Может, это и к лучшему, ведь иначе трудно было бы с лёгким сердцем заниматься поисками клада. Не оставляла бы мысль, что предаёшь бывшего друга. Нет, я не чувствую, что сильно за него переживаю. Но ведь потом его благополучно отпустят, так что мне не надо каяться. И всё же мне бы лучше не встречаться с ним. Ни он, ни наш общий друг Джо не должны знать, что я пользуюсь его беспомощностью.
   "Что он такое говорит?! - ужаснулся Мулат. - Но он умный. Наверное, ему виднее. Значит, и я не должен переживать из-за Одина".
   - А ты, Мулат? - спросил Френк.
   - Не знаю. Я об этом не думал... Как Хьюго скажет, так я и поступлю. Если с Одином увидеться не надо, то я буду от него прятаться. А почему бы и ему не выделить малую часть от клада? А впрочем... Я чуть не забыл! Моё наследство! Хьюго, если меня считали мёртвым, то как же мои деньги? Я ведь их завещал... Кому я их завещал?
   - Одину, - ответил кок, вовремя сообразив, что Френк знает об этом и скрывать это бесполезно. - Только тебе придётся забыть о своих деньгах. Они уже не твои.
   - Каким дураком я был! - воскликнул матрос. - Я же был бы сейчас богат. Зачем ты посоветовал мне завещать деньги? Может, я смог бы их вернуть... О! Вот несчастье! Ну, так пусть Один потерпит и посидит в трюме, а я взамен тех денег получу часть сокровищ.
   "Молодец, Мулат", - одобрил его Хьюго.
   "Хоть к Мулату и вернулась память, но умнее он не стал, - с лёгким презрением подумал Френк. - Своего мнения у него нет. Всё делает по подсказке друга. Такими людьми легко управлять".
   "Ничему не удивляться", - твердил Дик.
   Каждый воспринимает любое событие, любое высказывание, любой поступок по-своему, исходя из собственного опыта, собственных взглядов и характера, состояния собственной души и даже минутного настроения. Честный, чуткий, разбирающийся в человеческих достоинствах и недостатках Джо выслушал бы откровенность Хьюго с удивлением и недоверием, а холодный, расчётливый, способный продать и предать Френк поверил ему, понял его и даже мысленно одобрил. "С глаз долой - из сердца вон, - вспомнил он. - Метко сказано".
   - А тебе, Тигр, не жаль Одина? - спросил он. - Всё-таки ты очень молод, и твоё сердце ещё не должно зачерстветь. Потом мы его непременно освободим, но об этом знаем мы, а у него нет уверенности, что ему сохранят жизнь.
   - Трудно сказать, - ответил Дик. - Я его никогда не видел и ничего о нём не знаю. Если мистер Линч считает, что о нём лучше не думать, то...
   - Но то считает твой капитан, - перебил его Френк. - А как считаешь ты?
   "Кого Хьюго вырастил? - удивлялся он. - А ещё любит его, беспокоится о нём. Воспитал какую-то тряпку. Парень без него шагу не может ступить. Всё делает по указке. Или Тигр попросту глуповат?"
   - Но у тебя есть собственное мнение? - допытывался он.
   - Есть, - неуверенно ответил Дик, разыгрывая растерянность. - Конечно, есть. Просто оно всегда совпадает с мнением мистера Линча.
   Хьюго захохотал первый, за ним - остальные, а Дик решил придерживаться выбранной манеры поведения и высказывать стойкую неприязнь к Акселю. В дальнейшем это может пригодиться.
   - Если честно, то стоит мне вспомнить, что он дядя капитана Йенсена, как у меня исчезает к нему всякая жалость. Меня этот поганый Аксель так изводил, так унижал, что я ему этого ввек не прощу.
   "Очень этому рад, - подумал Френк. - Если щенок так обозлён, то мне это на руку. Припадочный постарался заполучить себе врага".
   - Так кто же этот таинственный Мореход? - спросил Хьюго.
   - Это твой старый знакомый. Ты считаешь его мёртвым, а он жив. Вспомни, как давным-давно тебе предложили перевезти бриллианты.
   "Значит, он не погиб, а если погиб, то вернулся прямиком из ада, - подумал Хьюго. - Неужели этого дьявола воскресил сам Сатана? Понятно, что он боится показаться мне на глаза. А назвался Мореходом, хоть моряк из него был никудышный. Как мне лучше поступить? Придётся сделать вид, что я давно забыл ту историю и о Джейн тоже забыл... Я не довёз её до нужного места, потому что она утонула. Только бы Мулат не подвёл".
   - Теперь я понял, - сказал он. - Но прошло столько лет, что можно не поминать старого. Теперь у нас общее дело, а когда мы его закончим, то разойдёмся и постараемся никогда больше не встречаться.
   "Если я придавлю его, то сделаю благое дело", - досказал он про себя.
   - Как же ему удалось выжить? - спросил он.
   - Если откровенно, то он подстроил свою гибель. Ты ведь догадался, куда делись камни?
   - Что-то я не пойму, - нахмурился Хьюго. - Он не мог их стянуть.
   Френк растерялся.
   - Тебе имя Мореход о чём-нибудь говорит?
   - Нет. Я знал его под другим именем.
   - Но ты не устроишь побоища, не будешь ему мстить за камни?
   - Я уже сказал, что то дело в прошлом. Камни - это малое, в чём он повинен. Я могу сделать вид, что не знаю, кто их украл. Но я всё-таки не понимаю, как он это проделал. Это невозможно.
   "Пусть объясняются сами, - решил Френк. - Напрасно я намекнул ему, кто вор. Но, кажется, он не поверил. Для них обоих будет лучше, если он останется в неведении. Но если камни - малое зло, то что же Мореход мог сделать ещё?"
   - А теперь познакомимся... - он сделал эффектную паузу.
   - Со мной, - прозвучал мужской голос из угла, где сидела миссис Барлоу.
   Салли нарочно заговорил грубее, чем обычно, чтобы сильнее поразить непосвящённых. Все взоры устремились на него, и он с нарочитой небрежностью снял чепец и парик.
   - Меня зовут Сайрес, но все называют меня Салли, - представился он.
   Дик искренне удивился, поэтому был сдержаннее Хьюго, который ждал этого преображения и выразил бурное изумление.
   - Это... как?! - воскликнул кок. - Я... Значит, миссис Барлоу это не миссис Барлоу? А как же... Я ведь...
   "Это же надо так притворяться!" - восхищался Мулат.
   "Женщина их него получилась больше подходящая для таверны, а не честная вдова, но на простецкий вкус весьма аппетитная, - думал Хьюго. - При его внешности он хорошо притворялся. Я-то думал, что он похож на бабу. Если бы я увидел его в мужском облике, ни за что не подумал бы, что он может так хорошо изображать женщину. Поубавить бы ему жеманства... Но, возможно, он и выезжает на нём".
   - Но... Я надеялся... Что тут скажешь? Я просто уничтожен! - продолжал он восклицать и потом заговорил, будто немного успокоившись. - А я-то рассчитывал... Пусть, мол, Мулат обхаживает старую деву, а у меня под боком такая соблазнительная вдовушка. - Он рассмеялся. - Каким же я выглядел дураком!"
   - Это точно, - согласился Френк, смеясь. - Ты ещё спрашивал у меня, не моя ли это женщина и не буду ли я против, если ты за ней приударишь.
   О том, как ещё Хьюго её охарактеризовал, он умолчал.
   - Извини, Хьюго, но ответить на твои чувства не могу, - сообщил Салли, наслаждаясь своим триумфом.
   В эту минуту он частично и ненадолго простил капитану Линчу свою сломанную челюсть.
   - А пассажиры не подозревают, что их обслуживает не горничная? - спросил Хьюго, думая о дочери.
   - Мне легче обманывать мужчин, - честно объяснил Салли. - Я ведь сам мужчина, поэтому знаю, как зацепить мужские чувства.
   "Не мужские чувства, а чувства мужчин такого сорта, как ты сам, - мысленно поправил его Хьюго. - Меня ты не прельстил, и Дик тоже находил твоё поведение странным для горничной".
   - С женщинами сложнее, - рассуждал Салли. - Но молодые мисс слишком простодушны, а мисс Фэрфакс не может придти в голову, что капитан Йенсен приставит к ним мужчину.
   "Ненавижу Акселя, - думал Дик. - Ненавижу и презираю. Из-за страха за себя и своего дядю он допустил, чтобы в руках этих негодяев оказалось столько людей. А моя сестра! Она ведь думает, что ей прислуживает женщина".
   - И ты свободно входишь к ним в каюты? - вырвалось у него.
   "Молчи, Тигрёнок! - мысленно заклинал его Хьюго. - Мы должны подделываться под них".
   Но вопрос Дика пришёлся неожиданно кстати. Салли настроился на игривый лад.
   - Если бы! - с сожалением ответил он и даже причмокнул губами. - И рад бы посмотреть на них в более естественном виде, особенно на красотку, но эта старая стерва не позволяет мне входить к ним запросто. Сначала стеснялась и старалась отделять меня от них незаметно, а потом осмелела и прямо заявила, чтобы я к ним без неё не входил. И ведь ничего не подозревает, а словно что-то чувствует.
   - Умерь своё красноречие, Салли, - посоветовал Френк.
   - Чего? - не понял тот.
   - Иными словами, заткнись. Чем меньше ты будешь думать о красотках, тем тебе же будет лучше. Я запретил тебе распускаться. Подожди с этим до возвращения.
   Он понял, что проговорился, но надеялся, что никто этого не заметил.
   - Не могу, - признался Салли. - Но ты не волнуйся, я не делаю ничего такого. Я даже не очень-то смотрю на них, то есть смотрю, но не так. А мисс Фэрфакс боится за своего братца. А вдруг я его соблазню?
   Все представили, как известный учёный признаётся в любви к Салли, и зафыркали.
   - Вернёмся к нашему делу, - сказал Френк. - Сейчас все наши мысли должны быть только о кладе. Раз он существует на самом деле, раз была настоящая карта и Филин помнил её наизусть, то нас может ждать успех, но надо усердно думать над знаками, а Хьюго и Мулату надо вспоминать, что ещё говорилось о камнях или о чём-нибудь ещё.
   "Если Филин знал её наизусть, - скептически подумал Хьюго. - Мог знать, а мог и не помнить. А уж накалывать знаки Одину он не стал. И Ян их не обнаружил, а я ему верю".
   - Пойдёмте к кубрику, - пригласил Френк. - Я думаю, что нам не надо спускаться туда, чтобы капитан не вообразил, что мы решили вас там убить. Я вызову Марта и Морехода наверх.
   Хьюго мог только приветствовать такое решение.
   Все пятеро вышли из камбуза и проследовали на бак. Томящийся Рыжий проводил их страдальческими глазами, но в Хьюго он жалости не вызвал, а изнурённый вид больного капитана сразу напомнил ему просьбу Джо приглядеться, что происходит с его сильно изменившимся любимцем.
   "Совсем плох, - подумал капитан Линч. - Его нельзя волновать. Но и показывать, что он небезразличен мне, тоже нельзя".
   - Прошу меня извинить, СЭР, - сказал он, проходя мимо. - У меня важные дела, а кастрюли могут подождать.
   "Ничему не удивляться, - повторил Дик. - Прежде отец таким способом давал Акселю отпор, но раз он и сейчас поступает так же, то, значит, это нужно. Я тоже буду открыто показывать, как мне неприятен этот трус. Из-за себя или Одина..." Он представил, что не Аксель, а он сам оказался в руках Френка и его сообщников. Он бы вытерпел любые избиения. А если ему пригрозят, что его отец будет медленно и мучительно умирать под пытками? Смог бы он сопротивляться?
   Он оглянулся на Акселя. Может, Один так же дорог этому человеку, как отец - ему самому? Ему очень не захотелось быть на месте пленённого больного капитана. Но уж безвольно торчать на палубе, ничего не предпринимая, он бы точно не стал.
   - Хьюго, а ведь с капитаном может случиться припадок, если он узнает, что ты с нами, - усмехнулся Френк.
   - Не случится. Зато ему не надо будет изнурять себя, охраняя нас с Тигром. Может, ему даже станет лучше, когда он сможет отдыхать.
   Френк не ответил, обдумывая, что будет лучше: сделать Хьюго капитаном и освободиться от почти совсем сошедшего с ума припадочного или всё-таки поберечь Акселя.
   - Позови ребят, Мулат, - велел Френк, но сейчас же спохватился. - Нет, стой! Сначала их надо подготовить к этой встрече. Я пойду сам.
   Едва он ушёл, как миссис Барлоу, принявшую привычный всем жеманный облик, сразу окружили матросы, и на неё посыпались неприличные шуточки.
   - Бесстыдники! - ахала она. - Хорошо, что у меня есть защитники! Что бы я делала, окажись здесь одна?!
   - Ребята, держитесь подальше от моей женщины, - посоветовал Хьюго.
   Теперь насмешкам подвергся уже он.
   А в кубрике разыгралась настоящая драма.
   - Френк, ты должен был сначала посоветоваться с нами, - выговаривал ему Мореход, от страха потерявший всякую осторожность.
   - Друзья, обычно все решения мы принимаем сообща, - примирительно ответил Френк. - Я с вами всегда был честен и ничего от вас не утаивал. Но так уж получилось, что советоваться было некогда. Линча надо было или прикончить, или принять в нашу команду.
   - Лучше бы прикончить, - поёжился Март. - Он не будет счастлив меня увидеть.
   - Прикончить никогда не поздно, а мёртвого уже не вернуть к жизни. Капитан мог бы сдохнуть, обнаружив, что его драгоценный кок убит.
   Мореход и Мартин сейчас больше беспокоились о собственных жизнях, поэтому довод их предводителя не произвёл на них впечатления.
   - Но самое ценное - то, что Линчу и Мулату известно кое-что о карте.
   - Мулат ничего не помнит, - сейчас же заявил Мартин.
   "Они ещё ничего не знают!" - удивился Френк, для которого полтора-два часа, проведённых за напряжённым разговором, показались вечностью.
   - К Мулату вернулась память, - сообщил он. - Теперь он и Линч нам очень нужны. Похоже, без них мы ничего не сумеем найти. И не волнуйтесь, ребята: я уже рассказал ему о вас, и он пообещал не поминать прошлое. Тебе, Март, вообще бояться нечего, а Мореходу повезло, потому что, похоже, он не подозревает, что это ты стянул камни. Я сказал ему, что ты жив, а свою гибель подстроил, и он принял это известие спокойно.
   Мореход теперь не опасался за свою целостность, но Френк бы удивился, узнай он, что матроса мучило больше, чем возможная расплата. Никто бы не смог этого заподозрить.
   "Сказал или не сказал? - с ужасом думал Мореход. - По виду Френка не похоже, что сказал, но Френк может притворяться".
   Однако, какие бы страхи не отягощали чьей-либо души, а события шли предначертанным им чередом, и оба матроса вслед за своим вожаком покорно вышли из кубрика.
   - Чуть не забыл! - остановил их Френк. - Не заикнитесь, что здесь сестра капитана. Запомните, что мы здесь держим не её, а Одина. Для Линча так будет лучше. Пусть думает, что его дружок жив и спокойно плывёт с нами. Он не особо о нём беспокоится, но всё-таки так будет надёжнее.
   Наверху он обнаружил зубоскалящих матросов.
   - Ребята, оставьте в покое бедную женщину и её ухажёра и отойдите подальше, - приказал он.
   "Они все его слушаются. Кажется, здесь нет таких, кого можно было бы привлечь на свою сторону. И это сколько же человек? - думал Хьюго. - Один мерзавец сломал себе шею. Осталось тринадцать. Да ещё Френк, Салли, Рыжий, Март, Мореход. Китти можно не учитывать. Восемнадцать. Много. Слишком много. Силой их не одолеть. Придётся ловить подходящий момент. Наверное, он подвернётся, когда мы прибудем на место".
   - Привет, Март, - поздоровался он. - Ловко же ты меня провёл!
   - Так уж получилось, капитан, промямлил тот.
   -Теперь я тебе не капитан, поэтому зови меня просто по имени. Так будет лучше. Хьюго.
   - Непривычно, но... Хорошо, Хьюго.
   - А где же мой старый знакомый, так называемый Мореход?
   Френк слегка удивился, но сообразил, что прошло слишком много времени, поэтому Хьюго не может узнать своего бывшего матроса.
   - Перед тобой, - ответил он, указывая на нужного человека. - Не узнаёшь?
   Мореход был ни жив ни мёртв.
   - Что ты! Это не он, - возразил кок.
   - Не он?
   - Совершенно точно, не он.
   - Да ты вглядись, - посоветовал Френк, начавший подозревать, как бы это ни было нелепо, что Мореход им всем лгал.
   - Что мне вглядываться? Я этого парня не знаю. Он ещё молод, а мистеру Паркеру было бы сейчас лет пятьдесят.
   Френк шумно выдохнул.
   - Так ты имел в виду мистера Паркера?
   - А ты кого имел в виду?
   - Другого твоего знакомого, которого ты считал мёртвым. Только помни, что месть сейчас неуместна.
   - Дай приглядеться к покойничку, - сказал Хьюго.
   "Они ещё не знают, - соображал Мореход. - Как сделать, чтобы не узнали?"
   Он выступил вперёд.
   - Здравствуйте, капитан. Вы знаете меня под другим именем, но сейчас меня зовут Мореход.
   До сих пор он следил за собой, но в данную минуту все его мысли были направлены на то, как бы ему сохранить свою тайну, поэтому его губы расползлись в ненавистной бессмысленной улыбке.
   "Да это же Палтус! - ошеломлённо подумал Хьюго. - Живой и здоровый. И так же противно улыбается. Вот поганец!"
   - Вы узнаёте меня? Меня зовут МОРЕХОД.
   Хьюго обратил внимание на то, что Палтус дважды подчеркнул, что он Мореход, и понял, что больше всего он боится не расплаты за кражу бриллиантов, а того, что все узнают, какую кличку он носил на люггере. Как разнообразны человеческие тревоги! У него самого сердце разрывается от страха за дочь, её подружку, мисс Фэрфакс и даже профессора, а этот парень трепещет от мысли, что его назовут Палтусом. И ведь это будет для него настоящим горем. "Если я произнесу его старую кличку, то приобрету лютого врага, - размышлял он. - Если же я утаю её, то... друга не заполучу, но и ненавидеть меня он не будет. Только бы Дик, если он помнит Палтуса, не брякнул лишнее".
   - Вспоминаю, - заговорил он. - Ты очень изменился, Мореход. Возмужал.
   У бедного Палтуса отлегло от души.
   - А как его звали раньше? - поинтересовался Салли.
   Мореход помертвел.
   Хьюго, словно в растерянности, взглянул на Дика, но тот понял, что ему приказывают помалкивать.
   - Как его звали? Не помню. Что-то рыбное. Ты, Тигрёнок, был ещё маленьким и не можешь мне подсказать. Как же тебя звали тогда, Мореход? Не то... Что-то, связанное с акулой. Зря ты сменил имя. Я не помню прежнее, но оно, кажется, было выразительнее и мужественнее. Героическое прозвище. Но "Мореход" тебе подходит. Ты был хорошим матросом.
   За эту короткую речь Мореход прошёл все круги ада, но к концу её понял, что теперь ему не надо опасаться, как бы капитан не произнёс вслух его прежнюю ужасную кличку. Но зачем он так его мучил?
   - А ты в юности, очевидно, был лихим парнем, - сказал Френк. - Акула - это серьёзно.
  

Глава 9

И Аксель цел, и Тигрёнок в безопасности

   "А Дика словно не замечают, - подумал капитан Линч, и в душу его закралось нехорошее предчувствие. - Парня тоже должны были представить новым товарищам, но Френк, похоже, не принимал его во внимание. Почему же он не захотел высадить его на берег? Надо что-то придумать, чтобы убедить эту шайку, что Дик им необходим".
   - Мулат, ты стал другим человеком, - сказал Мартин. - Вот таким я знал тебя на "Французе". А то ты был каким-то пришибленным.
   - Ещё неизвестно, каким бы ты был на моём месте, - ответил матрос. - Впору было покончить с собой.
   Впрочем, мысль о самоубийстве никогда не приходила ему в голову.
   - Тигрёнок, - заговорил Хьюго, - ты, конечно, не можешь помнить моего бывшего матроса, потому что ты был тогда совсем маленьким, поэтому просто прими к сведению, что когда-то вы уже встречались. Мореход, это Дик. Уж ты должен его помнить.
   "Чуть его не убил, - продолжил он про себя. - Удивительно, что мальчишка остался жив".
   - Привет, Мореход, - поздоровался Дик. - Буду знать, что мы с тобой старые знакомые, хоть я тебя и не помню.
   "Ведь это он стянул бриллианты, а меня пырнул ножом и столкнул с лестницы", - подумал он.
   - Ты был маленьким и очень смешным, - сказал Мореход.
   "Знает капитан, что это я украл камни, или не знает? - гадал он. - Питер продолжает плавать на люггере, значит, не обнаружили, где они были спрятаны. Тогда и о том, что бриллианты были фальшивыми, капитану неизвестно. Интересно, куда делись мистер Паркер и его жена? Может, их убил капитан, а таверну поджёг, чтобы замести следы?"
   Ему очень хотелось всё это выяснить, но нечистая совесть не позволяла ему затронуть опасную тему. Хьюго заговорил сам, чувствуя, что их неестественное равнодушие к прошлому заинтересовало Френка.
   - А тебе совсем неинтересно, что же случилось после твоей гибели?
   - Интересно, - с запинкой пробормотал Мореход.
   - Только помните, что у нас общее дело, и не затевайте старых ссор, - предупредил Френк.
   - О каких ссорах может идти речь? - с удивлением спросил Хьюго. - Парень всего лишь от меня сбежал. Я не понимаю, почему он не ушёл открыто, а подстроил свою смерть, ведь его никто не стал бы удерживать силой. Мореход, неужели ты не понимал, что совершенно свободен? И этого несчастного ребёнка чуть не утопил, пусть покоится бедняжка с миром.
   - Разве она умерла? - спросил Мореход, вспоминая, как оберегал от ударов о камни её, принимая их на себя.
   - Да, к несчастью... или к счастью.
   - Но почему? Она не была ранена. Я следил, чтобы она не ушибалась. Она не получила ни одного удара.
   Он сам не понимал, почему его, относительно спокойно убившего молоденькую дочь фермера, так поразило, что умерла девочка, которую он спас от гибели в волнах.
   - Ты оставил её на берегу, а мы нашли её слишком поздно. Она простудилась, а ещё сказалось потрясение, которое она пережила. Сначала она всё повторяла, что ты утонул, а потом уже не приходила в сознание.
   - Я не хотел её смерти, - сказал Мореход. - Не думал, что так выйдет.
   - Забудем о ней. А камни так и не нашли, - закончил Хьюго. - Дело прошлое, поэтому скажи честно, это не ты их стянул?
   - Нет, - вырвалось у Морехода.
   "А может, лучше было признаться? - сейчас же подумал он. - Объяснил бы, что они были фальшивыми".
   - Что теперь об этом толковать? - заключил Хьюго. - Надеюсь, что нас ожидают сокровища не хуже тех бриллиантов. Насколько я понимаю, это ты рассказал о них своим товарищам, а тебе о них - мистер Паркер?
   - Да. А куда он исчез?
   - Не знаю. Я нашёл только пожарище.
   "Сам его и прикончил за какие-нибудь махинации", - решил Мореход.
   "А может, лучше высадить Тигра на берег? - думал между тем Френк, чувствуя, как мозг вновь заволакивается туманом усталости. - Или не высаживать? Пока все трое будут послушны, а потом... Опасно, что их трое. Высадить его? И Хьюго будет спокоен, и капитан не умрёт от потрясения. Но почему его так хотел высадить Хьюго? Что у него на уме? Зачем ему нужно, чтобы Тигр ушёл? Ведь это неспроста. За этим что-то кроется. Может, Хьюго известно, куда мы плывём? Конечно, он это знает. Точного места, где зарыты сокровища, он не знает, а саму татуировку видел и представляет, где нужное место примерно находится. И Тигру он шепнёт про это, если уже не шепнул. Кто знает, сколько времени займут поиски? Может, не дни, а недели. И только мы откопаем клад, как Тигр приведёт своих людей. Не потому ли Линч хотел высадить его с люггера? Тогда лучше незаметно его прикончить. Март или Мореход могут столкнуть его вниз, когда будут работать наверху. А справиться с двумя будет уже не так трудно".
   - Теперь мы с тобой товарищи, Мореход, - сказал капитан Линч. - Зови меня Хьюго и забудь, что когда-то ты плавал под моим командованием.
   - Понятно, Хьюго.
   Френк по возможности кратко объяснил, что Хьюго и Мулат уже вспомнили кое-что важное о карте и знаках на ней, а потом попытаются припомнить всё, что об этом когда-то слышали.
   - Хьюго, ты же не верил, что Филин выколол Одину знаки, - напомнил Мореход.
   "Мог бы и промолчать об этом, - подумал кок. - Вот неблагодарный щенок! Как был Палтусом, так Палтусом и остался".
   - Я и теперь не очень-то в это верю, - откликнулся он. - По доброй воле, то есть по собственному желанию, я бы не стал искать клад, но раз я оказался здесь, то почему бы не попробовать? Я уже говорил Френку и Салли, что у меня надежда не на карту, а на Мулата.
   - Как это? - спросил Мартин.
   - Мы с ним вместе припомним, что нам рассказывал Филин. Что-то знаю я, что-то - он. Но он лучше меня помнит о камнях, расположение которых указывает на место клада. Если повезёт и мы их найдём, то отыщутся и сокровища. Это возможно, но всё-таки особо на это не рассчитывайте, ребята. Выкуп за мисс Фэрфакс и детей - менее прибыльное дело, но зато верное.
   - Какой выкуп? - насторожился Мореход, а Мартин жадно уставился на Хьюго, который сейчас подскажет новый способ обогащения.
   - Это на крайний случай, - вмешался Френк, готовый чуть ли не физически заткнуть капитану Линчу рот. - Вернёмся к кладу.
   - Нет, и о выкупе забывать нельзя, - не унимался Хьюго. - Я ведь здорово придумал. Не так выгодно, как жениться на мисс Фэрфакс, потому что деньги придётся делить на всех, но каждому достанется кругленькая сумма, если профессор так богат, как я думаю.
   И он, словно не замечая, что Френку не нравится его откровенность, с самым простодушным видом поведал о своём плане.
   - А с матросами, я полагаю, можно не делиться, - закончил он.
   - Клад соблазнительнее, но если мы его не найдём, то выкуп нас утешит, - подхватил Мореход, обрадованный, что, во-первых, Хьюго подчёркивает, что клад может не отыскаться, а во-вторых, он подсказал другой способ обогатиться.
   - Но уж женщину и детей надо беречь, - предупредил Хьюго. - Следите, чтобы их не только не тронули, но и слова худого им не сказали.
   - Это верно, - согласился Мартин. - Если мы с ними позабавимся, то выкупа нам не видать.
   "Если только осторожно", - подумал Салли.
   "А чёрт с ними, - решил Френк. - Если клад не найдём, то я буду рад и деньгам профессора. А получив их, можно будет не отдавать женщин, а его самого прирезать, чтобы не возмущался".
   - Договоримся так, - заключил он, морщась от накатившей головной боли и чувствуя, как путаются в голове мысли. - Пассажиров беречь до конца плавания или хотя бы до того момента, когда мы точно узнаем, найдём мы клад или нет. Если найдём, то деньги профессора нам уже не будут нужны, и тогда я разрешу вам отпраздновать находку.
   Хьюго стало нехорошо.
   - Но лучше бы вам потерпеть до конца плавания, - продолжал Френк, - а то, как бы не взбунтовались матросы.
   - Придётся потерпеть, - заметил Хьюго. - Капитан и без того еле дышит. Какие ещё оргии вы хотите устроить? Он тут же умрёт. Кто тогда поведёт судно?
   - Ответить несложно, - засмеялся Салли. - Ты.
   Френк кивнул, улыбаясь.
   "Вот оно что! - сообразил Хьюго. - Аксель им уже не нужен".
   Он подумал, что теперь у него появилась возможность спасти Дика. Мистер Диксон многому его научил. Скорее всего, мальчик умеет больше, чем его капитан. Сумеет он управлять шхуной? У него нет опыта, а вот достаточно ли знаний? А как быть с Акселем? Дик ему, конечно, дороже. Но Аксель спас их от смерти. Ведь, если бы не боязнь, что его сердце не выдержит, Френк со своими сообщниками давно бы перебил и Дика, и Щеглёнка, и самого Хьюго. Как же предать этого мужественного парня? Он племянник Одина. И Джо вряд ли простит его, если узнает, что ради Дика он погубил Акселя.
   - Ты не подумай, что я хочу убить капитана, - заговорил Френк, опомнившись и поняв, что от подступившей дурноты сказал много того, чего не следовало говорить. - Когда мы вернёмся из плавания, я выполню своё обещание и отпущу капитана Йенсена и его дядю. Но он очень болен и может не дожить до возвращения. Не лучше ли тебе сразу занять его место. А он пусть плывёт пассажиром и отдыхает.
   "Так ты это и позволишь! - подумал Хьюго. - Он умрёт якобы от своей болезни не позже, чем через два дня. Жаль, что здесь Март и Палтус, их трудно обмануть, но попробую".
   - Мореход, ты плавал со мной давно, но, возможно, всё помнишь, а уж ты, Март, сбежал только что. Ответьте, что вы думаете о моём помощнике, Мистере Диксоне. Знающий он моряк?
   - Конечно, - ответил Мартин.
   Мореход припомнил того, о ком шла речь, и кивнул.
   - Вот если бы на моём месте оказался он, то с лёгкостью заменил бы капитана Йенсена и справлялся бы со своим делом гораздо лучше, потому что здоров. А я, увы, должен вас разочаровать. Я не смогу управлять шхуной. В шторм капитан вряд ли выстоит, и тогда я заменю его, но проложить курс и не сбиться с него я не смогу.
   - Но ведь ты капитан, - удивился Френк.
   - Кто же с этим поспорит? Конечно, капитан. Но у меня люггер, и плаваю я вдоль берега. Я с закрытыми глазами смог бы вести своего "Француза" по знакомым местам, но мы должны пересечь океан, а этого я не смогу. Я нигде не учился, знаю лишь то, что мне необходимо для моего занятия, а этого слишком мало. А когда у меня появился надёжный помощник, то мне и вовсе не нужно было ни о чём беспокоиться.
   - А я надеялся, что в случае чего... в крайнем случае... - начал Френк.
   - Я понимаю, - перебил его Хьюго, ещё не закончивший своей речи. - Капитан нам необходим, но он очень болен, поэтому вас всех волнует, что же с вами будет, если он не доживёт до конца плавания.
   Мулат видел, что его друг смотрит на него, но не мог сообразить, что же от него требуется. Что-то сказать? А что? Он не нашёл ничего лучшего, чем спросить:
   - А тебя, Хьюго, это не волнует?
   Это было не совсем то, что хотел капитан Линч, но он был рад и такой поддержке, поэтому кивнул с самым таинственным видом.
   - Почему тебя это не волнует? - попался на уловку Френк.
   Остальные тоже с недоумением ждали объяснений.
   - Потому что здесь мой Тигр, - пояснил Хьюго. - Мистер Диксон усердно обучал его. Март это знает.
   - Да, - подтвердил тот. - Каждый день.
   - К сожалению, Тигр знает ещё мало и не освоил всего, что полагается знать капитану дальнего плавания, но в самом крайнем случае он заменит Акселя и приведёт шхуну к какому-нибудь берегу. С ним мы не заблудимся в океане, но я не уверен, что он сумеет доставить нас туда, куда мы стремимся, и вернуть в безопасное место. Дик сможет лишь спасти нас от гибели.
   Френк нахмурился.
   - Ты хочешь сказать, что мы по-прежнему должны дрожать за жизнь капитана?
   - Да, - подтвердил Хьюго. - Его знания нам необходимы.
   - Ты точно не сумеешь его заменить, Тигр? - обернулся Френк непосредственно к молодому матросу.
   - Сможет в случае беды с капитаном. Но не сумеет точно рассчитать курс, - ответил Хьюго.
   - Помолчи. Пусть ответит Тигр. Может, он знает больше, чем ты думаешь.
   - Мистер Диксон учил меня, - заговорил Дик. - Я уже многое умею. Я смогу не заблудиться в океане, умею определять координаты места, где находится судно, смогу довести шхуну до берега, - перечислял Дик, понявший намерение отца уберечь Акселя и выставить его самого очень нужным человеком. - Скоро я научился бы прокладывать курс, а сейчас пока ещё не могу. Но ты не беспокойся, Френк: если Аксель помрёт, то я доставлю вас к ближайшему берегу.
   - А я так на тебя надеялся, Хьюго! - огорчился Френк. - Если бы вы знали, что мне приходится терпеть! Этот припадочный дошёл до того, что увидел у тебя, Мулат, душу мистера Митчелла. А мне пришлось с этим согласиться.
   Все засмеялись, весело или не очень, искренне или не совсем, но дружно.
   - А как это могло произойти? - заинтересовался Мулат.
   - А вот так! По его мнению, его помощник умер, а душа его вселилась в тебя. Так что он потребовал, чтобы матрос Сандерс сошёл на берег, унося с собой душу мистера Митчелла. Чтоб он провалился!
   - Да он же совсем плох, - сказал Хьюго.
   Он подумал, что Джо может больше не увидеть своего любимца, но сейчас же воспользовался случаем подчеркнуть необходимость Дика. - Хорошо бы он сумел доставить нас на место и проделать хоть часть пути назад, а там уж Тигр как-нибудь доведёт шхуну до берега.
   - До какого? - спросил Мореход. - Нам нельзя причалить в первом попавшемся месте.
   - До любого, - ответил Хьюго. - А причаливать, если это место небезопасно, нам необязательно. Дик сообразит, как оттуда плыть дальше. Ещё недавно я хотел, чтобы мой парень вернулся ко мне на люггер, раз сам я вернусь туда нескоро, но теперь я рад, что он будет с нами.
   - Когда есть человек, который сможет заменить больного капитана, чувствуешь себя увереннее, - сказал Мулат. - Я не говорил, но мне было не по себе, когда ушёл мистер Митчелл.
   - Он тоже не мог рассчитать курс, - возразил Френк. - Капитан говорил, что ему часто приходилось исправлять его ошибки.
   "А ты и поверил! - одновременно подумали Хьюго, Мулат и Дик. - Хорошо тебя провёл Аксель".
   Капитан Линч сначала удивился тому, что Мартин и Мореход не распознали в мистере Митчелле знающего моряка, но тут же вспомнил, что они с самого начала плавания прятались в кубрике и не работали под его командованием.
   - Что же делать с капитаном? - спросил Френк.
   Хьюго вновь забеспокоился. Он-то рассчитывал, что теперь и Аксель будет цел, и Дик в безопасности.
   - В каком смысле? - поинтересовался он.
   - Ему трудно командовать. С ним совсем не считаются. Мулата тоже не слушают. Мореход и Мартин...
   - ... тоже не смогут заменить мистера Митчелла, - досказал Мартин, с содроганием думая о ленивом неумелом сброде, из которого состояла команда. - Мы матросы.
   - Тигр сумеет командовать? - спросил Салли с сомнением.
   Хьюго далеко не был в этом уверен, но опасался, что своей откровенностью повредит Дику. На помощь ему, сам того не подозревая, пришёл ни кто иной, как Френк. Какие бы страшные замыслы ни вынашивал этот расчётливый человек насчёт своих подельщиков, он всегда старался быть любезным, обходительным и проявлять дружеские чувства.
   - Не слишком ли он молод? - спросил он, смягчая высказывание Салли. - Ребята привыкли, что он такой же матрос, как они.
   Дик перепугался. Он был убеждён, что матросы не будут его слушать. Он никогда не командовал, а уж заставить подчиняться это распущенное стадо было под силу только опытному и очень умелому командиру.
   - Мой возраст здесь ни при чём, - сказал он. - Но этот поганый Аксель так издевался надо мной при ребятах, что... подорвал мой авторитет.
   "Как же Мистер Диксон его обучил! - поразился Хьюго. - Я бы не сумел так сказать. Я бы такое даже не выговорил".
   У Френка глаза округлились, и, кажется, только теперь он окончательно уверился в способности молодого человека управлять шхуной.
   - Чего? Чего рвать? - спросил Салли.
   Мартин и Мореход переглянулись.
   - Это означает, что матросы не будут слушаться человека, которого перед ними унижали, - объяснил Френк, понимая, что сам же и виноват в том, что дикая орда не считается с капитаном и не будет подчиняться Тигру. - Хьюго, ты не сможешь стать капитаном, но уж помощником капитана ты быть сумеешь.
   - Сумел бы, но это опасно. Лучше этого избежать.
   - Почему? - спросил Салли.
   - Из-за пассажиров. Будь мы одни, то проблемы не было бы, но, если пассажиры увидят, что кок превратился в помощника капитана, они поймут, что на шхуне не всё благополучно. Зачем их волновать? Зачем нам такие серьёзные проблемы? Пусть думают, что мы плывём в Египет и ничего в их положении не изменилось. А иначе начнутся крики, истерики, а капитан от всего этого околеет. Ты со мной согласен, Френк?
   - Пожалуй, - согласился тот. - Как же быть?
   - Пусть капитан как следует отдохнёт и наберётся сил, - сказал Хьюго. - Он и Тигр будут сменять друг друга, а ты, Френк, будешь возле. Тебя-то ребята слушаются. Не волнуйся, тебе не придётся пасти их долго. Очень скоро они привыкнут, что капитана и Тигра надо уважать.
   Френк попал в затруднительное положение, потому что специально отобранные отбросы человеческие слушались его весьма условно. Но пришлось согласиться, раз ничего другого ему не оставалось.
   - Попробуем. Только предупреждаю, что я ничего не смыслю во всех этих командах.
   "Пока все трое нам необходимы, - думал он. - А потом надо будет решить, что делать. Если припадочному станет лучше, то их можно уничтожить. А если он умрёт, то за Тигра надо держаться обеими руками. Но как же долго ждать! Когда же наконец я смогу не скрывать своих чувств к красотке?! Дорого же она заплатит за своё презрение!"
   "Пока всё неплохо устраивается", - решил Хьюго.
   "Только бы не подвести капитана, - думал Дик. - Но я не сумею заставить матросов подчиняться".
   "Ко мне вернулась память! - наконец-то по-настоящему осознал Мулат. - Это же чудесно! И как ловко всё получилось! Нас трое, а Френк уверен, что мы что-то знаем. Теперь остаётся только слушаться Бешеного. Он обязательно что-нибудь придумает".
   "А эти дурачки верят, что получат свою часть сокровищ, - мысленно потешался Салли. - Я не был бы спокоен даже на месте Морехода и Марта, не говоря уже о Рыжем и его жене".
   "Может, Линч и Тигр будут нам очень полезны, но я бы им не доверял, - рассуждал сам с собой Мартин. - Странно мне, что Линч затеял получить деньги с профессора. Не похоже это на него. Он так красиво говорил о своей любви, хотя одно другому, конечно, не мешает. Но ещё больше я не доверяю Френку. Прав Мореход: нам надо держаться вместе".
   "Если бы он сказал, что меня называли Палтусом, я бы умер", - решил Мореход.

Глава 10

Даже самый долгий день имеет конец

   - С завтрашнего дня попробуем завести новые порядки, - сообщил Френк.
   Если бы он не был так измучен бессменной вахтой возле больного капитана, он бы уже сегодня подумал о распределении своих сообщников по важным постам, но нервное возбуждение, на время давшее ему новые силы, улеглось, и мозг отказывался работать.
   - Понятно, - согласился Дик, показывая, что готов к исполнению обязанностей помощника капитана. - Я назначу вахтенных и сам подежурю первую половину ночи, а...
   - Не торопись, Тигр, - прервал его Френк. - Первую половину ночи ты дежурить можешь, но не один, а вместе с Мореходом. Так тебе будет легче управляться с ребятами. Они надёжны в деле, но очень ленивы и не признают дисциплины. Сменит вас Март. Спать теперь ты будешь в кубрике, чтобы нам всем было удобнее.
   "Он разделяет нас с Диком, - подумал Хьюго. - В кубрике им с Мулатом не дадут поговорить, и я уверен, что сам буду под надзором. Френк хитёр. Хитёр и осторожен. Этого я не учёл".
   - Я бы тоже перешёл в кубрик, - сказал он.
   - Нет, тебе лучше остаться на прежнем месте. Там тебе будет удобнее. Я бы перевёл тебя в каюту, но не хочется привлекать внимание пассажиров к таким переменам. И без этого новшеств будет много.
   "И как же это привлечёт внимание пассажиров? - думал Хьюго. - Но придётся сделать вид, что я согласен с таким объяснением. Мне не дадут поговорить ни с Диком, ни с Мулатом. Дик умён и легче разберёт намёки, а в Мулате я не уверен. Он может и сглупить".
   - Расходитесь, ребята, - велел Френк. - Тигр, идите с Мореходом к капитану и получите указания, а потом мы с Хьюго отправим его отдыхать. Что вы стоите? Пошевеливайтесь. Теперь ты, Салли. Тебе не нужно больше таиться от Хьюго и Тигра, но матросы пусть продолжают думать, что ты женщина, поэтому не расслабляйся. А ты стоишь сейчас, как мужик, только что руки в карманы не сунул.
   - Фу, как ты груб с дамой! - вернулась к своей обычной манере миссис Барлоу.
   - И с пассажирами поосторожнее! Хьюго хорошо сказал, что нам же будет легче, если они ничего не заподозрят. Нам они не докучают, а капитан требует, чтобы они, или хотя бы мисс Фэрфакс, каждый день появлялись на палубе. Так он будет видеть, что с ними всё благополучно. Если же они узнают, что попали в плен, то не оберёшься неприятностей и с ними и с припадочным. Ты, Салли, отвечаешь за них.
   - Я уже привыкла, что мне всегда достаётся самое трудное, - заявила миссис Барлоу, одаривая всех по очереди пламенным взглядом. - Таков уж удел женщины.
   - Как бы мне не забыть, что ты мистер, а не миссис! - ввернул комплимент кок.
   Салли самодовольно усмехнулся.
   - Всё, я выдохся! - сообщил Френк. - Если я не лягу отдохнуть, то упаду... А это ещё что?! Что вам нужно, ребята?
   Хьюго с интересом обозревал матросов, подступивших к секретничающей группе.
   - Обещанное, - загалдели они.
   - Чёрт! Миссис Барлоу, выдайте им выпивку. Март, помоги ей. Только сами... ну, вы понимаете... не хлебните.
   Он кивнул Хьюго, приглашая его за собой.
   - Если бы ты знал, что мне пришлось пережить! - пожаловался он. - Выяснить бы заранее, что ты захочешь примкнуть к нам, мне бы не пришлось всё время успокаивать этого дохляка. Он бы волновался только за своего помощника и пассажиров и не бегал бы от мистера Митчелла к тебе, а от тебя к Дику, как наседка, выводок которой распределили по разным курятникам.
   - Конечно, жалко, - согласился Хьюго. - Может, мне пришла бы в голову какая-нибудь идея, которая помогла бы нам всем. Сейчас у меня на плечах всё, что угодно, только не голова. Веришь ли, ни одной мысли. Кажется, что не день прошёл, а три месяца.
   "Узнать бы всё раньше. Я бы воспользовался стоянкой и вытащил отсюда женщин и профессора, вышвырнул бы со шхуны Дика, а уж помочь только Одину и Акселю нам с Мулатом было бы легче".
   - Я сам изнемогаю от усталости, - согласился Френк. - Тебе-то хорошо: ты высыпался ночью, отдыхал, развлекался, издеваясь над капитаном и матросами. А я удивляюсь, как я не сошёл с ума, общаясь с припадочным. Я ведь почти не спал, а ещё эти его приступы и больной бред. Скорее бы отправить его в каюту и спать... спать...
   - Почему ты забрал у меня Тигра? - спросил Хьюго. - Не доверяешь мне? Боишься, что мы с ним отнимем у вас клад?
   Он мог бы это не говорить, но чувствовал, что такая откровенность скорее усыпит бдительность Френка, чем излишняя осторожность.
   - Не только с Тигром, но и с Мулатом, - уточнил Френк. - Отобрать у нас клад вам будет очень трудно, слишком уж неравны силы, но осторожность не помешает. Ты бы и сам на моём месте действовал так же. Как нам проверить, что ты с нами не хитришь?
   Он ждал, что капитан Линч примется уверять его в своей искренности, но тот ответил с подкупающей простотой:
   - Да никак. Такие вещи проверяются только на деле, а сейчас можно или верить, или не верить. Я ведь тоже опасаюсь, как бы ты и твоя команда не прикончили нас, когда мы приведём вас к кладу. Конечно, если повезёт и мы найдём те камни-указатели или если клад не выкопали до нас.
   - Если ты будешь с нами честен, то и мы ответим тебе тем же, возразил Френк.
   - Договорились, - улыбнулся Хьюго.
   Они подождали, когда Дик и Мореход отойдут от капитана, но те задерживались.
   - Что там у них? - встревожился Френк.
   - А Рыжему совсем плохо, - заметил Хьюго. - Почти не может сидеть. Скоро совсем завалится.
   Оказалось, что больной допытывался, куда профессор Фэрфакс увёл кока. Дик беспомощно посмотрел на отца, испуганный этими явными признаками безумия Акселя.
   - Кок здесь, - успокаивающе проговорил Френк, предчувствуя, что его испытания ещё не закончились и ему не скоро удастся отдохнуть.
   - Где? - спросил больной слабым голосом. - Он убил Линча?
   Хьюго вновь подумал о Джо. Он жалел молодого капитана, не выдержавшего тяжёлых испытаний, но своего старого друга он жалел гораздо больше. Он надеялся только, что Джо утешит известие, что его любимец спасал ему жизнь, когда говорил те жестокие слова.
   - Я здесь, СЭР, - сообщил Хьюго. - Профессор не убил меня. Мы вместе весело провели время, так что не беспокойтесь. Он оказался своим парнем.
   У Френка вырвалось не то хрюканье, не то покашливание, а Дик и Мореход уставились на кока.
   Аксель равнодушно посмотрел вдаль, а потом спросил:
   - Линч, почему вы несёте такую чушь?
   - Это была неудачная шутка, СЭР, - пояснил Хьюго. - Я рад, что вам лучше.
   - Я болен, очень болен, но я не сумасшедший, - сказал Аксель. - Френк пытается свести меня с ума, но это ему не удастся. Я болен физически, Линч, но не душевно. Я не понимаю, почему вы говорите мне о профессоре, словно я не знаю, что он работает у себя в каюте. Он очень занят, увлечён своим делом. Несчастный!
   - Конечно, капитан, - согласился Хьюго.
   - Вам надо отдохнуть, - сказал Френк.
   - Не сбивайте меня с мысли, - попросил Аксель, прижимая руку ко лбу, а потом судорожно вздохнув и схватившись сперва за горло, потом за сердце.
   "Тигра надо беречь, - подумал Френк. - Лишь бы припадочный не сдох до прихода на место, а тогда, я надеюсь, Тигр как-нибудь справится".
   "Что с ним сделали? - спрашивал себя Хьюго. - Не может быть, чтобы его не избивали. Наверное, прежде чем подчиниться, он прошёл через мыслимые и немыслимые мучения".
   - Френк! - прошептал больной.
   - Я здесь, - отозвался тот.
   - Френк, куда Линч дел кока?
   Воцарилась напряжённая тишина.
   "А ведь я не должен выражать особого сочувствия, - подумал Хьюго. - Он племянник моего бывшего товарища, но мне до него не должно быть дела, ведь и к Одину я уже не чувствую прежней дружбы".
   - СЭР, он во мне, - сообщил Хьюго. - Я держу его в своём сердце".
   - У меня всё путается в голове, - признался Аксель. - Френк, мы должны высадить на берег кока, Брайтона и мистера Митчелла... Нет, не то... Линча, Брайтона и Сандерса. Да, так.
   - Капитан, вам теперь не нужно волноваться за них, - мягко сказал Френк. - Они сами захотели остаться на корабле. Теперь они со мной. Это мои друзья.
   "Только бы он не заговорил о своей сестре, - подумал Френк. - Линчу не надо о ней знать. Пусть думает, что мы держим у себя Одина с его татуировкой, а то он может заподозрить, что мы убили его бывшего дружка".
   - Я плыву с вами, СЭР, - подтвердил Хьюго. - У нас с Френком нашлись общие интересы.
   Аксель посмотрел ему прямо в глаза, и капитану Линчу пришлось выдержать отвращение и презрение, отразившиеся в этом взгляде.
   - А вы, оказывается, негодяй, Линч, - прошептал больной. - Мерзавец.
   - Вот, оказывается, какие слова вы знаете, СЭР, - с насмешливой учтивостью ответил Хьюго. - Я надеюсь, что наступит момент, когда вы пожалеете о том, что вы сейчас сказали.
   "Я тоже надеюсь, что этот момент наступит, - подумал Дик. - И как же этот гадкий Аксель удивится, что его с дядей спасём мы".
   "А Линч, похоже, зол, - решил Френк. - Как бы припадочному не пришлось особо горько пожалеть об этом оскорблении. Я тоже такое не прощаю".
   "Он очень изменился, - размышлял Мореход. - Я помню, как он взбесился, когда исчезли камни. Он же чуть не убил мальчишку. Но то была вспышка ярости. А сейчас я вообще его не узнаю. И как-то очень уж он странно равнодушен к своему другу Одину. Он так заботился о Мулате, когда притащил его пьяного на люггер, так был ему рад. Или с Одином у них были другие отношения, чем с Мулатом? С одним были друзьями, а с другим возникали ссоры?"
   Мореход не был удовлетворён своими догадками, но ничего другого придумать не мог.
   - Следи, чтобы Тигр не разговаривал с Линчем наедине, - услышал он шёпот Френка. - И с Мулатом.
   - Ясно, - еле слышно ответил матрос.
   - Мореход, я сейчас уведу капитана, а ты пришли кого-нибудь... убрать это тело в кубрик, - сказал Френк достаточно громко, чтобы вызвать усмешки у всех, кроме Акселя, да ещё красноречиво указал на лежащего, привалившись к борту, и тихо стонущего Рыжего.
   - Хорошо. Тело вернётся в кубрик.
   - И пришли мне Бочку. Пусть подежурит в каюте капитана.
   "Надзор серьёзный, - подумал Хьюго. - Только бы Дик и Мулат не вздумали тайком ко мне пробираться".
   - Тигр, - обратился он к Дику, - теперь ты важный человек на судне, поэтому соблюдай достоинство. Никаких запанибратских отношений с матросами! Даже ко мне, раз я кок, ты не должен прибегать, словно ты юнга, а я твой покровитель. На тебя все должны взирать снизу вверх, а ты сейчас на виду и не должен позволить себе недостойного твоей новой должности поступка.
   "То есть быть осторожным с Френком и прочими, - сообразил Дик. - За нами следят".
   Хьюго, на которого нашло озарение, повернулся к Акселю.
   - СЭР, мы нашли вам хорошего помощника. Он знающий парень, и вы можете быть уверены, что он... поймёт любое ваше распоряжение и... не даст вам ошибиться, если по болезни вы... собьётесь с курса или примете какое-то неправильное решение.
   Френк озадаченно нахмурился.
   - Я успокоил вас, СЭР? - осведомился Хьюго наглым тоном.
   - Да, - медленно ответил Аксель. - Я никогда и не сомневался в своём помощнике. Значит, вы вернули мне мистера Митчелла, Френк? А зачем вы хотели оставить его на берегу?
   Мореход сделал Дику знак, что припадочный совсем спятил.
   - Он там и остался, капитан, - ласково заверил его Френк. - Но его душа с нами. Теперь она покинула тело Сандерса и вселилась в Брайтона.
   - Это хорошо, - кивнул больной, закрывая глаза. - Я соскучился по своему другу.
   Френк отвёл Хьюго в сторону.
   - Что ты имел в виду? - спросил он.
   - Я подумал, что этот брехливый щенок может выкинуть какую-нибудь неприятную штуку, скорее по болезни, чем сознательно. Никому из нас несдобровать, если он приведёт шхуну туда, где её проверят. Мне не хочется, чтобы мне на шею надели петлю, думаю, что и тебе тоже. Тигр проследит за ним, но я всё-таки предупредил Акселя, что за каждым его шагом наблюдает знающий человек.
   - Я побаивался этого, но надеялся, что держу его на привязи, - ответил Френк. - Теперь я могу быть спокоен. Ты хорошо придумал, Хьюго. А теперь заканчивай поскорее свои дела и иди спать. А я постараюсь уговорить припадочного отдохнуть. Я надеялся, что ты поможешь мне с ним управиться, но ему пока лучше тебя не видеть.
   - Ты слышал, что этот щенок про меня сказал? Гадёныш! И это в присутствии Дика и Морехода! До сих пор я его жалел, а сейчас вся жалость прошла.
   - Его можно понять, - великодушно заметил Френк.
   - Конечно, его можно понять, ведь он-то думал, что я несчастный, которого надо защищать. Возможно, на его месте я сказал бы примерно так же. Но я-то на своём месте. Каково мне, капитану, слышать, как меня поносит мальчишка! В мои-то годы! Теперь я понимаю, почему Дик терпеть его не может.
   "Как его задело! - с удовольствием думал Френк. - Припадочный вредит сам себе. Хьюго был бы ему если не другом, то защитником, раз это племянник его прежнего товарища. А теперь он стал ему врагом. Отлично!"
   "Итак, я оскорблён и ненавижу Акселя, - заключил кок. - Доживёт ли он до того времени, когда я перестану притворяться сообщником Френка?"
   Он не стал тянуть и быстро прибрал на камбузе. День выдался очень трудным, и он чувствовал сильную усталость. Но основная задача была выполнена: он остался на шхуне. Френк не станет ему доверять, так же как он - Френку, но до прибытия на место он может не волноваться за себя, Дика, Мулата и пассажиров. За жизнь Акселя будут по-прежнему трястись да ещё следить, чтобы он отдыхал. Может, теперь, не изнуряя себя, бедный мальчик почувствует себя лучше? А подобраться к Одину пока невозможно. Надо ли настаивать на том, чтобы ему показали "живую" карту, или удовлетвориться копией? Не хотелось бы встречаться с Одином, притворяясь его врагом. Он почувствовал, что разумного решения сейчас не примет. Надо было отдохнуть и посмотреть, как пойдёт дело дальше.
   Хьюго вышел из камбуза и обнаружил, что Френк уже увёл капитана, Рыжего унесли или уволокли с палубы, а Дик и Мореход ведут негромкий разговор. Он прислушался и убедился, что его умный воспитанник не уверяет, что совсем не помнит Палтуса, ведь это было бы неправдоподобно, а говорит о мелочах, малоинтересных его собеседнику, не позволяет ему понять, что же в действительности произошло на люггере после его бегства, и ненавязчиво подтверждает слова самого капитана Линча.
   "Молодец, Тигрёнок! Теперь бы Мулат по глупости не подвёл меня", - подумал кок и пошёл спать.
   Даже самый долгий день имеет конец.
  

Глава 11

О победе единоначалия над триумвиратом

   Френк провёл во сне несколько блаженных часов. Он мог проспать ещё столько же, и, как говорится, ещё пол-столько же, и ещё четверть столько же и всё равно бы не выспался, но беспокойство заставило его вскочить на ноги. Вчера он принимал решения усталый, с плохо работающей головой, предварительно их не обдумав, не взвесив все "за" и "против", не рассмотрев возможных последствий. Сейчас он попытался сообразить, не ошибся ли в чём-нибудь, и пришёл к выводу, что ему не в чём себя особо упрекать, что всё сделано более-менее правильно, однако с Линчем надо быть осторожнее. Надо будет воспользоваться его помощью, но не упустить момент, когда от опасного соперника ещё можно избавиться. Он совсем не понимал кока-капитана. То в этом человеке проступали легкомыслие, простодушие и даже откровенная дурость, а то вдруг проявлялся недюжинный ум и умение придумывать и осуществлять необычные планы; то он казался добродушным и способным легко прощать причинённое ему зло, то в нём вспыхивала ненависть и желание отомстить; то он говорил и действовал так, словно дружба была для него священна, а то готов был забыть, что Один считался его другом. Френк и сам был человеком непростым, поэтому понимал, что все эти противоположные качества могут прекрасно уживаться в человеке, и подумал, что желание разбогатеть любым способом способно вытеснить остальные чувства, в какой бы пропорции ни содержались в душе доброе и злое начала. Но как Хьюго ухитрился понять, что шхуна плывёт за сокровищами по карте Филина, для Френка было непостижимо.
   Мулат, хоть к нему и вернулась память, представлялся ему всё таким же наивным глупцом, а Тигр, оказывается, только казался умным, а на поверку вышло, что он способен действовать лишь по указке своего капитана. Это благоприятствовало планам Френка. Если не давать Линчу разговаривать со своим парнем наедине, то можно не опасаться знающего, опасного в драке, но в остальном совершенно никчёмного молодого человека.
   Френк вышел на палубу, брезгливо посмотрел на бесчувственных "счастливчиков" из последней партии и призывно махнул рукой Заднику.
   - Позови ребят и убери это в кубрик, - велел он.
   - Зачем, Френк? - спросил матрос. - Чем они тебе помешали? Здесь они быстрее очухаются.
   - Я же тебе говорю: убери!
   Задник насупился.
   - Френк, ты меня нанял искать какого-то типа, а не таскать этих скотов. Да я знать их не хочу! Просил дать мне выпить совсем чуть-чуть, а они... После того, что они мне сказали, я им первый враг... Да ты сам пойми, Френк! Как можно такое стерпеть?! Я к ним по-товарищески, а они... Да плевать мне, как они меня обложили, если бы дали глотнуть, но эти...
   Френк не слушал его, потому что предчувствовал скорое испытание. Он набрал ленивых подонков, не думая, что любому капитану трудно заставить их работать, и уж никак не предполагая, что у Акселя имеется скрытая болезнь, которая резко обострится из-за перенесённых волнений и не позволит управлять шхуной. Как теперь справиться с такой отборной, в худшем смысле слова, командой и при этом не уронить своего достоинства? Как убедить Хьюго, что тринадцать отупевших пьяниц стоят горой за своего командира и что с этой силой надо считаться? Как это сделать, если они будут возражать ему на каждом слове? И ведь не врежешь такому вот Заднику, потому что неизвестно, кто их них окажется сильнее. Даже если победит Френк, чести ему такая драка не принесёт, а лишь напортит.
   - Возьми ребят и прибери на палубе, - перебил он возмущавшегося матроса.
   - Попроси кого-нибудь другого, - ответил Задник. - Я поклялся не иметь дела с этой паршивой дрянью, и своё слово сдержу.
   - Где Бочка?
   - Спит.
   - Так разбуди и передай ему, что я велю затолкать этих пьянчуг в кубрик, - процедил Френк сквозь зубы.
   - Если он меня послушает, - предупредил Задник и побрёл к кубрику.
   Обратно ни он, ни Бочка не вышли.
   "Но я ведь буду не один, - утешал себя Френк. - Капитан, хоть и больной, должен уметь командовать, а ещё рядом Тигр. Он молод, но зато здоров. Однако матросы привыкли, что припадочный его оскорбляет, и не считаются с ним. Как же я не предусмотрел, что нельзя позволять команде издеваться над капитаном?! Вот что значит попасть в незнакомый мир. Я совсем не знал порядков на корабле и не понимал, что у капитана должна быть твёрдая власть. Мы должны были властвовать над капитаном, но и помогать ему властвовать над матросами. А теперь хоть вой, но дела не исправишь. Как теперь быть? Капитан будет командовать, Тигр - заставлять скотов повиноваться, а мне надо будет поддерживать их обоих. Нас трое. Власть троих. Триумвират. Неужели тот же Задник устоит перед нами? Припадочный не сможет прикрикнуть, а мы с Тигром так гаркнем, что у всех поджилки затрясутся".
   - Френк, - обратился к нему Дик, - мне надо знать, куда мы плывём. Как иначе я смогу следить, что капитан не уклонился от курса?
   - Не может быть, что ты этого не знаешь хотя бы приблизительно, - ответил Френк с удивлением.
   Он расставил молодому человеку ловушку, и Дик легко мог бы в неё угодить, забыв о том, что, по замыслу Хьюго, должен был услышать о карте Филина лишь вчера и при свидетелях. Но он, действительно, не знал о карте, поэтому в том, как он помотал головой, Френк не заметил никакого наигрыша.
   - Всё узнаешь, Тигр. Пусть только проснётся капитан.
   - А долго он будет дрыхнуть?
   Френк знал, как болен Аксель и как измучил себя охраной людей, за жизнь которых считал себя в ответе, поэтому предпочёл бы не тревожить его, пока он сам не проснётся. Он хотел было ответить новоиспечённому помощнику капитана, чтобы он набрался терпения, но на него оказали очень сильное впечатление и вчерашнее предположение Хьюго о том, что припадочный может завести шхуну в охраняемые воды, где её проверят, и только что прозвучавшее намерение Тигра проследить за правильностью курса. А вдруг больной, почти умирающий капитан уже ведёт их к гибели?
   - Я сам схожу к нему, - сказал Френк.
   - Я с тобой. Мне нужно посмотреть его карты и расчёты.
   - Ты думаешь, мне очень приятно с ним возиться? - спросил Френк.
   По его взгляду Дик понял, что ему приятнее было бы задушить Акселя.
   - Думаю, что нет. Я удивляюсь, как ты терпишь эту сволочь. Только не говори мистеру Линчу, что я так выражаюсь о племяннике человека, с которым он когда-то плавал.
   "Твой мистер Линч сам против него настроен", - ответил про себя Френк, а вслух сказал:
   - Хорошо, пойдём вместе. Но будь осторожен. Стой за дверью, пока я тебя не позову. Если его разбудить внезапно, у него может начаться приступ.
   Аксель крепко спал, накрывшись одеялом с головой, но, если бы не его крайняя усталость, это вряд ли смогло бы защитить его уши от негромкого, но очень неприятного, какого-то булькающего храпа матроса, дежурившего в каюте.
   - Капитан, - позвал Френк нежным голосом. - Проснитесь, капитан.
   - Что случилось? - слабо прозвучало из-под одеяла. - Шторм? Шквал? Кого-нибудь убили?
   - Нет, капитан, - всё так же ласково возразил Френк, радуясь, что обошлось без судорог и удушья. - Здесь Брайтон.
   - Зачем он здесь? - спросил Аксель, поворачиваясь на спину и сделав неудачную попытку сесть.
   - Он теперь ваш помощник, и его место должно быть при вас.
   - Его место под реем, а не возле меня, - уточнил больной, закрывая глаза. - Я сейчас встану.
   - Это где? - спросил Френк у Дика. - Там, где рулевое колесо? Под ним?
   - Почти, - согласился тот, но не стал уточнять.
   "Это там, Френк, где нужно висеть тебе с твоими дружками", - подумал он.
   Аксель с трудом сел на койке, подождал немного, словно борясь с головокружением или пережидая, пока пройдёт приступ боли, а потом спустил ноги на пол, медленно встал и покачнулся. Френк подхватил его под руку.
   - Сейчас, - пробормотал больной. - Мне уже лучше.
   - Тигр, вышвырни этого негодяя за дверь, - попросил Френк, помогая капитану подойти к столу и сажая его на стул.
   Дик мысленно прикинул физические данные храпящего матроса, подумал, что силы, пожалуй, равны, и потряс его за плечо.
   - Иди на палубу, - велел он.
   Матрос осмотрелся и зевнул.
   - Привет, Френк. А ты, что здесь раскомандовался, Тигр? Здесь главный Френк.
   "Начинается, - подумал предводитель, не ощущающий своей власти. - Но хорошо ещё, что он назвал меня главным".
   - Выйди, Линёк, - сказал он.
   Матрос неторопливо покинул каюту.
   - Значит, это мой помощник? - негромко, но выразительно спросил Аксель.
   Для Дика этот намёк был очень болезненным. Матросы с ним не считались, и он подозревал, что не сумеет с ними справиться.
   - Покажите Брайтону карты, расчёты и всё, что тот потребует, - распорядился Френк.
   Он думал точно так же, как Дик, но его утешало хотя бы то, что парень будет следить, чтобы капитан не обманул их. Вчера Френк очень доходчиво объяснил больному, что тому ни под каким видом нельзя упоминать, что здесь его сестра, и теперь был уверен в его скромности. Проболтаться он может лишь во время приступа безумия, но при этом он несёт такую чушь, что легко будет выдать его признание за очередную фантазию.
   Аксель не мог сопротивляться и показал Дику все документы, с беспокойством и сожалением убедившись, что молодой человек имеет необходимые знания.
   "И куда же ты нас ведёшь?" - мысленно спросил его Дик, ещё рано утром обошедший шхуну не как матрос, а как помощник капитана.
   Было очевидно, что у Акселя есть план, который он хотел осуществить, пользуясь невежеством находящихся на борту людей. Может быть, это замечательный план, но Дик не мог расспросить капитана, поэтому должен был решить, сделать ли вид, что ничего не понимает, а потом посоветоваться с отцом, или сразу пресечь попытки больного действовать самостоятельно. Вопрос только: удастся ли переговорить с капитаном Линчем? Дик понял, что не удастся. Кроме того, отец сам дал ему понять, что не надо настораживать Френка. Что же тогда делать? Довериться Акселю? Но он рассчитывает на стороннюю помощь, а эта помощь может быть полезна ему и пассажирам, но погубить контрабандиста Линча, его матроса и Мулата. И так ли уж хорош план полубезумного больного? Френк не будет бездействовать и, прежде чем сдаться, жестоко отомстит за обман.
   Дик насмешливо посмотрел капитану в глаза, разыгрывая издёвку, но чувствуя к нему уважение.
   - А не лучше ли было бы чуть изменить курс? - спросил он.
   - Пожалуй, - сохраняя безразличный вид, согласился Аксель, но в его глазах мелькнул такой ужас, что Дику самому стало страшно.
   "Вот оно что! Значит, Линч прав, не доверяя припадочному. Что бы мы делали, если бы не вмешался Тигр? - думал Френк. - Но, если этот негодяй доживёт до конца плавания, он раскается за то, что хотел меня обмануть. Я не любитель жестоких сцен, но такого я ему не прощу. Кажется, он забыл, что у нас его сестра. Я такое с ней сделаю..."
   Когда капитан Йенсен и его помощник закончили разговор, Френк отвёл Дика в сторону.
   - Значит, он вёл корабль не туда, куда нужно? - спросил он.
   На такой вопрос ответить было трудно. Требовалось обелить Акселя и не пострадать самому.
   - Не совсем. Точнее, совсем не так. Он вёл его к нашей цели, но... Как это объяснить, чтобы ты понял? Можно придти в этой цели разными путями. Припадочный придурок выбрал самый безопасный в этих гиблых местах путь. Большинство моряков на его месте сделали бы то же самое.
   "Только бы он не посоветовался с Мартом, - подумал он. - Не знаю как Мореход, а Март поймёт, что я говорю не то, что есть на самом деле".
   - Понимаешь, Френк... - продолжал он и высыпал на голову своего собеседника столько наукообразной словесной шелухи, перенасыщенной специальными и в основном не относящимися к делу терминами, что ему смог бы позавидовать любой политик, желающий скрыть свои мысли, а может, отсутствие таковых, сбить с толку и подавить своих оппонентов.
   - Стой! - взмолился Френк, чувствуя, что сейчас сойдёт с ума. - Скажи просто: обманывал он нас или нет?
   - Нет. Конечно, нет. Он всё делал правильно. Но я предпочитаю рисковать судном, а не шеей.
   - Я тоже, - после небольшой заминки согласился Френк, не зная, впрочем, что лучше: утонуть или быть повешенным.
   - Пойдём, - позвал его Дик с невольным содроганием. - Не знаю, как нам обуздать эту свору. Зачем ты набрал в команду такой сброд? Мало того, что они никудышные матросы, но они понятия не имеют о дисциплине.
   Доказав свою необходимость на судне, он уже не боялся предупреждать, что не сумеет командовать.
   - Откуда мне было знать, что с ними будет так трудно? Я подбирал людей, которые мне преданны, на которых я могу положиться, но которые не будут совать нос дальше, чем мне это нужно. Пойдём, попробуем укрепить власть капитана и твою.
  
   Хьюго готовил завтрак и спокойно обдумывал, когда и при каких условиях можно будет попытаться перехитрить Френка и отобрать у него шхуну вместе с пленниками или хотя бы одних только пленников. Получалось, что такая возможность возникнет лишь по прибытии на место. Он попытался представить, как это произойдёт и как лучше действовать, но вариантов было слишком много и трудно было угадать, какие их них наиболее вероятны.
   Одновременно с работой рук и мозга кок Линч периодически выглядывал на палубу, чтобы проверить, всё ли в порядке у его мальчика. Френк не сделает ему ничего плохого, пока он нужен, но лучше было в этом убедиться, а также посмотреть, как дела у Мулата, и что вообще происходит на шхуне.
   Когда он в очередной раз вышел из камбуза, то обнаружил, что "триумвират" в полном составе приступил к действию. Это был важный момент, и Хьюго приготовился к наблюдению.
   Аксель навалился на борт, чтобы легче было удерживаться на ногах, и отдал Дику первое распоряжение. Помощник капитана Дик Брайтон по кличке Тигр ясным звучным голосом принялся отдавать чёткие команды, что заставило Хьюго залюбоваться своим воспитанником. Однако выполнять эти команды бросились только Мулат и Мореход, ещё два матроса лениво полезли наверх, а остальные раздумывали, как поступить, и были склонны скорее уклониться от работы, чем кое-как её выполнить. Задника Дик тоже послал наверх, но тот вообразил себя не менее значительной, чем Тигр, персоной и тоже послал вчерашнего матроса, но не наверх, а гораздо дальше. Вмешался Френк и лишь испортил дело, потому что привлёк внимание части команды, которая находилась в это время на палубе, а Задник, подзадоренный повышенным интересом к себе, высказался о Дике и заодно капитане Йенсене в таких режущих чуткое ухо выражениях и настолько громоподобно, что из кубрика выскочили те, кто там пребывал.
   Аксель бессильно смотрел на всё это безобразие, не вмешиваясь, Френк пробовал действовать то мягко, то жёстко, но с равным отсутствием успеха, Дик проявлял твёрдость, но также безрезультатно, и в итоге "триумвират" оказался в бедственном положении, а Задник, уже предвкушающий победу, купающийся в лучах славы и общего восхищения, собрался было упрочить своё значение, но вдруг взвыл, вскинулся и повалился на доски палубы, схватившись за неудобное место, в которое получил пинок, по болезненности не идущий ни в какое сравнение с деликатным прикосновением ногой, от которого не так давно пробудился в каюте капитана. Раздались ещё два-три болезненных вопля, но они потонули в потоке яростной ругани, которая сопровождала каждый удар, наносимый кулаком или ногой кока Линча.
   - А ну, молчать! - время от времени вставлял он в свою речь и продолжал во всю мощь лёгких перечислять характерные черты всех матросов скопом и в отдельности, их прошлое, будущее и подробности неприятностей, случившихся с ними при рождении, варианты их мучительной смерти в случае неповиновения капитану Йенсену, его помощнику мистеру Брайтону, Френку или самому коку, подробности наказаний при незначительных проступках в будущем и далее, и далее, и далее.
   - Март! - завопил Френк. - Беги к Салли и скажи, чтобы он ни в коем случае не выпускал на палубу пассажиров! Да беги же!
   Мартин подоспел вовремя, потому что миссис Барлоу стояла у входа к каютам с округлившимися от испуга глазами и не знала, что происходит и что делать, а наверх уже спешили встревоженные пассажиры.
   - Гони всех вниз! - тихо велел Мартин.
   Салли, решив, что Френк начал резню, мгновенно преградил путь своим подопечным и оттеснил их назад.
   - Ничего страшного, - объяснила горничная нежным и убедительным голосом. - Два матроса добрались до спиртного, выпили лишнего и устроили потасовку. И не драку даже, не волнуйтесь, а чуть потолкали друг друга. Теперь они ругаются нехорошими словами. Сейчас их усмирят и посадят на пару дней в трюм, чтобы они протрезвели. Мисс Фэрфакс, уведите поскорее юных мисс в каюту. Нехорошо им такое слышать.
   - Девочки, марш к себе! - сейчас же скомандовала Эстер. - Дэвид, иди работать!
   - И вам, мисс, лучше удалиться, - посоветовала миссис Барлоу. - У меня прямо сердце не на месте! Я не выношу скандалов, а уж от этих криков просто готова упасть в обморок.
   Эстер не теряла сознания, но тоже предпочла не присутствовать при пьяных разборках.
   Мартин давно вернулся к Френку и зачарованно смотрел на расправу, а Хьюго, гоняясь за пытающимися увернуться матросами, словесно перешёл на их предков и родственников и выразил детальное знание их прегрешений на этом свете и расплаты - на том.
   - И ты всё это столько времени терпел?! - с ужасом прокричал Френк Мартину.
   "Надо отдать ему его долю клада, он заслужил", - подумал он, находясь под сильным впечатлением.
   Что бы стоило Мартину проявить находчивость и ответить, что да, мол, пришлось много претерпеть, стараясь для общего блага, но он был поражён не менее Френка и потому честно признался:
   - Нет. Я его впервые вижу таким. Знал бы ты, как всё у него на люггере спокойно, тихо, как его все любят.
   "Значит, мы вкалывали, а ты наслаждался там тишиной и покоем? - злобно подумал Френк. - Так не получишь ты свою долю".
   "Ну, Бешеный, ты даёшь! - наслаждался Мулат, наблюдая за другом. - Почти как встарь, но слабее, нет молодого задора. А всё равно прекрасно".
   Дик словно окаменел, не узнавая сдержанного капитана Линча. Он даже опасался, как бы отец по ошибке не пнул и его, чего старался избежать и Мореход, вжавшийся в борт.
   И вдруг наступила тишина, причём всем показалось, что это не Хьюго перестал орать, а они оглохли.
   - А теперь всем замолчать и слушать меня! - властно проревел кок, отчеканивая каждое слово. - Вот это капитан! - Он указал на рассеянно смотревшего вдаль Акселя. - А это его помощник мистер Брайтон. И вы, мерзавцы, будете выполнять любое их распоряжение. Если я замечу, что один из них поманил кого-то пальцем, а эта каналья не подбежала к нему, я сначала слегка придушу ленивую скотину, потом своими руками всыплю ему сто ударов линьком, потому что больше этот дохляк не выдержит, на место содранной со спины шкуры насыплю соль, продержу гада три дня на солнцепёке без воды, приковав к мачте, потом два раза протяну под килем... - Хьюго перечислил все виды пыток и казней, рассказами о которых Филин, развлекаясь, любил устрашать матросов на "Эдеме".
   Все затаили дыхание, боясь даже шелохнуться, и, когда кок сделал паузу, лишь ветер и хлопанье парусов осмеливались нарушать общее безмолвие. Хьюго был здесь всего лишь коком и не имел поддержки, поэтому матросы могли бы моментально дать ему отпор, но он налетел на них с такой яростью, с такой уверенностью в своём праве карать и миловать, что они подчинились ему безропотно и со страхом.
   - Кому первому пришла в дурную голову мысль, что он может не выполнить приказ? - взревел Хьюго. - Покажите мне этого чёрта, который хуже любого дьявола? Подошва дырявая, это ты?
   - Я Задник, - робко попытался восстановить справедливость матрос, но замолчал, когда перед его носом очутился кулак кока.
   - Ты перестанешь быть даже стёртой подошвой, если ещё раз позволишь себе такое! Рулевой зевает, а судно из-за этого рыщет. Ступай и передай мой пинок проклятому бездельнику, да так, чтобы ему показалось, что это он задник.
   Хьюго хотел показать матросу, каким пинком он должен наградить рулевого, но тот сбежал, не дожидаясь наглядного примера.
   "И в государственном правлении, и в управлении кораблём триумвират уступает перед единовластием, - философски заключил Френк. - Хьюго надо беречь до последнего".
   - Мистер Брайтон, - раздался слабый голос больного капитана, - вы до сих пор не выполнили моё распоряжение. Почему вы не послали матросов переставить паруса?
   "Кажется, я немного помог моим бедолагам. Тигрёнок явно струсил, а Аксель, молодец, сохранил хладнокровие", - подумал кок, возвращаясь на камбуз.
   Все вздохнули с облегчением, осознав что гроза пронеслась. Дик проводил отца восхищённым взглядом, а Мулат, несмотря на трагизм положения, еле сдерживал смех.
  

Глава 12

Много ли пинков до целого башмака, или Украденные иллюзии

   После бурного и доходчивого выступления кока матросов как подменили, и они, что бы ни чувствовали в душе, внешне казались преисполненными готовности выполнять любой приказ, а раз всем известно, что в чужую душу не заглянешь, никто туда и не пытался проникнуть.
   Дик был счастлив, что отец разом вывел его из затруднительного положения, которое неизвестно чем бы закончилось, а почтительное обращение "мистер Брайтон" приятно щекотало его самолюбие. Он видел, что и Френк доволен. А тот был не просто доволен, он испытывал облегчение от того, что ленивая дикая орда усмирена, устрашена и теперь даже самый отчаянный отщепенец из её состава, будь он хоть трижды самоубийцей, не осмелится ему возразить и тем самым поставить под сомнение его власть. Но кто не разделял их радости, так это капитан Йенсен. Этого нельзя было понять по его отрешённому виду, но Дик чувствовал, что Аксель, больной и бессильный, наслаждался неумением своих мучителей укротить команду. Оказывается, он не пассивно подчинялся всем их распоряжениям, а придумал какой-то план, который, может быть, удался бы, если бы назначенный ему в помощники матрос не обнаружил, что он ведёт шхуну не туда, куда надо. Дик ему сочувствовал, начал уважать, преследовал те же цели, что и он, но не мог открыться ему, наоборот, демонстрировал неприязнь, а потому капитан ощущал рядом не друга, а злейшего врага. Если бы Дику можно было посоветоваться с отцом! А если попробовать обмануть бдительность постоянно присутствующих рядом Френка, Марта и Морехода и дать знать Акселю, что он с ним заодно? Но чем этот измученный недугом человек сможет помочь? Поговорить с ним, обсудить какой-нибудь общий план не удастся, а без всякой пользы рисковать быть замеченным означало погубить не только себя, а всех. Молодой человек решил продолжать изображать из себя бывшего матроса, не прощающего капитану прежних издевательств.
   Не один только Аксель не был доволен способом наведения дисциплины, избранным Хьюго. Матросы, все до последнего человека, не были рады самой дисциплине, но Задник осуждал не столько результат стараний кока, сколько саму манеру исполнения.
   - Вы слышали? - приставал он ко всем попеременно и по несколько раз. - Подошва! Я ему говорю, что я Задник, а он меня снова обозвал Подошвой. Если уж заставляешь работать, так хоть не оскорбляй.
   Когда Мулат выслушал эту жалобу в третий раз, он не выдержал и попытался его утешить.
   - Ну, и чего ты расстроился? Был Задником, теперь стал Подошвой. Глядишь, со временем наберётся на целый Башмак.
   "Сколько же раз его надо для этого пнуть?" - подумал он, вспомнив, с чего Хьюго начал воспитательную работу.
   Задник не подозревал о его вычислениях, но всё равно не нашёл в словах приятеля ничего для себя обнадёживающего, а хохот десятка случайных слушателей и вовсе его обескуражил.
  
   Салли был изумлён, узнав, что жуткий рёв был извергнут из одной-единственной глотки, а робкие вопли матросов лишь аккомпанировали сольной партии.
   - И он справился с ними в одиночку? - переспросил он на всякой случай. - Да что ж это за трусы такие, что позволили коку исколотить их?
   - Я сам испугался, - признался Френк. - Ведь знаю, что меня он не пнёт ногой, как Задника и кое-кого ещё, но так и хотелось куда-нибудь спрятаться.
   - Как он умеет драться, я знаю, - сказал Салли, погладив себя по челюсти. - Но чтобы одному устоять против всех!..
   - Эти ослы даже не подумали сопротивляться, только бегали от него, как куры от повара. В их пустые головы не дошла мысль, что это всего лишь кок. К нашей удаче, конечно.
   - А ты не боишься, что он попытается подчинить себе команду? - осведомился Салли.
   - И отобрать у нас клад? - закончил Френк. - Пока я так не думаю. Я ведь предлагал ему стать помощником капитана, но он отказался. И сейчас он напомнил этому сброду, что они матросы, не для того, чтобы самому ими командовать, а ради своего Тигра. А ты можешь себе представить, в какое бы я попал положение, если бы не он? Я уверяю его, что эти скоты мне преданы, а они возражали бы мне на каждом шагу! Он быстро бы смекнул, что они нам не поддержка, и тогда пришлось бы честно делить клад на всех. Притом, это в лучшем случае.
   - А в худшем?
   - Быть готовыми к тому, что Линч, Тигр и Мулат захотят присвоить все сокровища.
   - Их трое, а нас пятеро, - напомнил Салли.
   - Рыжий лежит без сил в кубрике, и неизвестно, оправится ли он до конца плавания. Но дело здесь не в численном перевесе, а во внезапности. Мы не можем тронуть Тигра, потому что его знания нам сейчас необходимы и, кроме того, он контролирует действия припадочного, которому я не доверяю, а если мы причиним вред Линчу или Мулату, то Тигр перестанет нам помогать, превратится в опасного врага и на него нельзя будет рассчитывать. Пока нам все трое нужны, никого из них нельзя... тронуть, поэтому будем с ними друзьями.
   - А потом?
   - В конце пути с ними, как и со всеми людьми, могут случиться какие-нибудь несчастные случайности.
   - Это хорошо, - одобрил его Салли. - А то я уж подумал, что наши доли уменьшаются почти в два раза. А как насчёт остальных?
   - Пока ещё до конца не решил. Когда мы с тобой работали здесь вдвоём, то я не хотел делиться с ними, а теперь уже не знаю. Если клад достаточно велик, то мы разделим его честно. Я слышал, что золото ослепляет, но мне не посчастливилось самому такое испытать.
   - Мне тоже, - засмеялся Салли.
   - Надеюсь, что я сохраню рассудок.
   - За себя я не ручаюсь, поэтому полагаюсь на тебя. Но как быть, если клад небольшой?
   - Тогда Рыжий и Китти выйдут из игры. Это будет справедливо, потому что они присоединились к нам уже в конце. К тому же, Рыжий не работает, а отдыхает, да и Китти всего лишь сидит с сестрой капитана.
   - А если клад окажется совсем маленьким?
   - На двоих нам хватит.
   Салли чуть заметно усмехнулся.
   - А если тебе покажется, что не хватит? - осторожно спросил он.
   Во взгляде Френка, устремлённом на приятеля, читалась симпатия.
   - Мы с тобой слишком давние друзья, чтобы не суметь его разделить. Да ты не волнуйся. Какой смысл прятать сокровища, которых не хватит даже на двоих? Нет, Салли, золото не заставит меня тебя предать. Для этого нужно что-то гораздо большее. - Он задумался и заговорил скорее сам с собой, чем со своим собеседником. - Мне бы очень хотелось подавить в себе все чувства и вообще не иметь привязанностей. Они порабощают человека, лишают его свободы, а порой становятся для него бедой. Взгляни на нашего капитана Йенсена. Что ему в сестре? А зачем ему теперь дядя, раз он давно стал самостоятельным и не нуждается в его помощи? А из-за этих двух ненужных ему людей он готов терпеть любые унижения. А представляешь, что бы с ним было, если бы на месте его сестрицы оказалась его дочь, если бы она у него имелась? Вот я никогда не женюсь и не заимею детей, чтобы не подвергать опасности свою свободу, а если узнаю, что у меня где-то растёт сын или дочь, а может, сыновья и дочери, то поспешу сбежать от них и забыть об их существовании.
   - А вдруг твоя дочь окажется красавицей, как мисс Лич? - спросил Салли с плотоядной улыбкой.
   - Если это родная дочь, то не будет разницы, красивая она или нет, ведь... это же дочь, а не чужая девушка. Не хочу иметь детей и родных! Не желаю знать даже самых дальних родственников! Меня предавали люди, которые были близки мне по крови или считались друзьями. Три раза предавали! Но я всё ещё сохранял какие-то иллюзии.
   - Что сохранял? - спросил Салли, у которого был немалый практический ум, но весьма ограниченный запас слов.
   Френк его не слышал.
   - Три раза! Но после четвёртого все иллюзии исчезли, и я почувствовал себя опустошённым. И тогда я понял, что лучше быть одному, чем ждать нового предательства.
   - А вернуть их уже нельзя? - спросил Салли.
   - Конечно, нет. Да и зачем? - с горечью проговорил поддавшийся чувствам Френк. - Это были иллюзии, а раз меня освободили от них, я не хочу возвращаться к прошлому. Я один.
   - Нет, Френк, с тобой я, - напомнил Салли. - Не жалей о своей потере, как бы ни была она велика, ведь мы плывём за кладом. Ты во всём можешь на меня рассчитывать.
   - Я это знаю, - с теплотой в голосе заверил его Френк. - Ты единственный человек, которому я всё ещё верю. Когда мы с тобой вновь встретились, я понял, что всё время по тебе тосковал. Оказывается, я всё-таки не могу обойтись совсем без привязанностей. Наверное, без этого люди перестают быть людьми. Ты мой друг, Салли, и я рад, что мы снова вместе.
   - Спасибо, Френк, - умилённо поблагодарил Салли. - Я тоже тебя люблю. Я всегда уважал тебя и ценил.
   Френк криво улыбнулся и несколько высокопарно продолжал, воодушевлённый собственным красноречием:
   - И я надеюсь, что мне не придётся когда-нибудь сказать тебе: "И ты, Брут!"
   Салли восхищался умением друга говорить так гладко и красиво, но сейчас вынужден был его поправить:
   - Френк, тебе и не придётся говорить мне это, ведь я не Брут. Среди моих имён нет такого. Я Сайрес Джон, но никак не какой-то Брут. Я ещё не встречал парня с таким именем.
   Френк очнулся.
   - Пошёл к чёрту, Салли! - вскричал он. - Ты же очень умный человек, но нельзя быть таким невежественным! Как я терпел тебя всё это время?! С тобой ведь невозможно говорить по душам!
   - Почему? - не понимал поражённый этой вспышкой Салли. - Я тебя не обманываю. Не Брут я, а Сайрес Джон. Да какой гад сказал тебе, что я Брут?
   Френк попытался призвать на помощь здравый смысл. Салли был невежественным человеком, но имел острый практический ум и был ему хорошим помощником, а это перевешивало его недостатки.
   - Ты только не волнуйся, - не дожидаясь ответа, говорил Салли. - И всегда помни, что тебя может обмануть кто угодно, но только не я. Слушай, а на какую сумму у тебя их стянули?
   - Что стянули?
   - Ну, этих... иллюзий.
   Френк только косо на него глянул и ушёл.
   "Да что с ним такое произошло? - недоумевал Салли. - Чем я ему не угодил? Может, не надо было спорить? Какая мне разница, кто я: Сайрес Джон или Сайрес Джон Брут? Может, сказать ему, что я согласен быть даже просто Брутом, если ему так хочется? Или лучше подождать, пока с него не схлынет? Такое с ним иногда бывает. Но что же у него были за иллюзии такие? И на какую сумму? Видно, обчистили дочиста, раз он всех так возненавидел. И ведь четыре раза обокрали! Как он позволил?!"
   Френк вернулся к капитану и кивком отпустил Морехода, дежурившего возле него. Аксель ничем не выразил, что заметил смену тюремщика. Он стоял, навалившись на борт и закрыв глаза.
   - Вам плохо? - спросил Френк.
   - Не хуже, чем всегда, - прошептал больной. - Я постараюсь дожить до освобождения сестры, дяди и пассажиров.
   Френк всё ещё был во власти горького чувства от сознания, что он, человек образованный, имеет единственного друга, на которого может почти во всём положиться, и друг этот катастрофически невежествен. Не с кем перемолвиться словом, если хочется не просто поговорить, а побеседовать. Он посмотрел на Акселя.
   - Капитан, а вы всё ещё сохранили иллюзии? - не удержался он от вопроса.
   - Трудно определить, что в этом мире реально, а что иллюзорно. Полагаю, что у меня больше нет иллюзий. Вы украли их у меня, Френк, - еле слышно ответил больной. - Вы начали, а Линч и Брайтон закончили.
   "Вот и у меня их давным-давно украли, - сказал себе Френк. - А ты, дурак, всё ещё не растерял их до конца".
   Он вспомнил Салли.
   - И на какую сумму я их у вас стянул? - осведомился он и засмеялся.
   Аксель не распознал в этом смехе горечь.
   "Какой страшный человек!" - подумал он.
   Через несколько минут Френк прогнал воспоминания и вновь стал холодным, жестоким, расчетливым преступником.
   - Я дал вам хорошего помощника? - поинтересовался он.
   - Какого? Линча?
   "Опять заговаривается", - подумал Френк.
   - Нет, Брайтона, - поправил он.
   - Это тот парень, который бегал за матросами и распугал их? - утомлённо спросил Аксель, поднеся руку к горлу и два раза прерывисто вздохнув. - Мне показалось, что он немолод, а сейчас возле меня молодой. Откуда он взялся?
   - Это неважно, капитан, - ответил Френк, решив не тратить силы на бесполезные объяснения. - Я говорю сейчас о молодом, о Брайтоне. Он знающий моряк?
   Аксель понимал, что ответить утвердительно означает подписать себе и близким смертный приговор. Ему повезло, что молодой матрос, высказывающий во многих вопросах хорошую осведомлённость, не распознал его обман и очень не уверен в себе, поэтому боится взять на себя ответственность управлять судном.
   - Со временем будет хорошим капитаном, - признал он и добавил. - Если его не успеют повесить раньше. Только я не понимаю, почему он так ужасно ругался? Он никого не убил?
   - Нет. Все живы, капитан.
   - Я очень устал, - прошептал Аксель. - Этот человек, которого вы ко мне приставили, сумеет без меня справиться, а пассажиров я уже видел. Можно, я уйду в свою каюту и лягу?
   Френк испугался. До сих пор припадочный держался очень мужественно и стойко боролся с усталостью. Сейчас он впервые захотел лечь, а это означало, что ему очень плохо. И пассажиров он сегодня не видел. Очевидно, у него всё путается в голове.
   - Тигр! - закричал он. - Иди сюда!
   Дик подбежал к Френку и лишь потом вспомнил, что ему надо соблюдать достоинство.
   - Что случилось? - с беспокойством спросил он.
   - Ты сможешь справиться один, без капитана?
   "Неужели он всё-таки не верит, что Аксель необходим? - заволновался Дик и решил прямо сейчас повторить, почему нужно беречь больного, а тот пусть поймёт, что тоже должен бороться за свою жизнь.
   - Френк, я же тебе говорил, что у меня нет достаточных знаний. Я не заблужусь в океане, смогу проверить правильность курса, но сам привести шхуну туда, куда нам нужно, не сумею.
   - Значит, капитану нельзя пойти к себе и лечь? - растерялся Френк.
   - Так вот что ты имеешь в виду! - воскликнул Дик. - Пусть ложится и выходит сюда как можно реже. Мне здесь без него приятнее, а ему лучше поберечь силы. Мне нужны лишь чёткие указания, а остальное я сделаю сам.
   "У Акселя такой полоумный вид, что я не уверен, понял ли он меня", - подумал он, и у него зародилась мысль, что у больного не было никакого плана спасения, а судно он вёл, уклоняясь от нужного курса, лишь потому, что у него мутилось в голове. Молодой человек сейчас же похвалил себя за сдержанность. Если бы он дал понять полусумасшедшему капитану, что у него есть союзники, тот мог бы выдать их при очередном припадке.
   - Пойдёмте, капитан, - позвал терпеливый надзиратель, кивнув Дику. - Сейчас я провожу вас в вашу каюту и дам вам в помощь кого-нибудь из матросов... Чего тебе, Задник?
   - Послушай, Френк, - начал тот, но при взгляде на капитана словно почувствовал ещё раз мощный пинок и заговорил с ним. - Капитан, можно к вам обратиться?
   - Говори, - глухо разрешил больной.
   - Скажите коку, чтобы он не оскорблял людей.
   - Больше он не будет это делать, - пообещал Френк.
   - Меня зовут Задник, а он сказал, что я Подошва, да ещё прибавил, что протёртая, дырявая или какая-то ещё.
   Френк собрался было приставить к Акселю этого вовремя подвернувшегося матроса, но после его жалобы решил, что такая сиделка уморит больного.
   - Я скажу ему об этом, - заверил он. - Беги за Клешнёй и скажи, чтобы он пришёл в каюту капитана.
   "Беги", - с негодованием подумал Задник, но вспомнил пинок и в самом деле побежал выполнять приказ.
   "Ну и Хьюго! - восхитился Френк, проводив глазами матроса. - Как ему удалось? Если клад окажется таким большим, как говорил Мореходу мистер Паркер, можно будет выделить ему, Тигру и Мулату их части. Но лишь в том случае, если сокровища там, как говорится, несметны".
  

Глава 13

Любовь

   Ещё вчера сердце капитана Линча разрывалось при виде дочери, её подруги и мисс Фэрфакс, а сегодня он смотрел на пассажирок не то что с удовольствием, потому что желал бы, чтобы они были как можно дальше от "Александрии", но относительно спокойно. У него было много времени на то, чтобы придумать и осуществить план их спасения или, если придерживаться точности, придумать несколько планов, а осуществить тот из них, который возникнет внезапно, под наплывом обстоятельств. До прихода на место можно не тревожиться за эти три, даже четыре, если учитывать профессора, жизни, а потом надо суметь воспользоваться благоприятным случаем, а он обязательно представится. Так что Хьюго провожал глазами леди и её подопечных с уверенностью, что поможет им. Он не подозревал, какая опасность нависла над ними всеми: пленниками и спасателями. А опасность эта имела облик Морехода, или, вернее, Палтуса, потому что именно под этим неблагозвучным прозвищем он плавал когда-то на "Французе".
   - А я всё жду, когда же она появится на палубе, - заговорил Мартин, обращаясь к Мореходу, дежурившему возле помощника капитана. - Наконец-то!
   - Кто?
   - Красавица. Помнишь, я тебе о ней рассказывал. Я видел её перед отплытием и думал, что запомнил на всю жизнь, а сейчас она кажется прекраснее, чем я воображал.
   Дику был очень неприятен интерес двух негодяев, который они проявляли к его сестре, но он старался вести себя как можно естественнее.
   - Где она? - не понимал Мореход.
   - Сейчас они будут прогуливаться мимо камбуза. Старшую продолжает туда тянуть, хоть Мулат ей тоже приглянулся. Конечно, если мы получим свою часть клада, - тут Мартин взглянул на своего собеседника, намекая на опасность, которая возникнет при дележе, - то нам уже будут неинтересны деньги её брата, но сейчас мне любопытно, сколько он готов отвалить за освобождение дочери, сестры и красотки. А впрочем, он может не захотеть платить за чужого человека...
   Мореход перестал слушать приятеля. Он во все глаза глядел на Джейн и не мог оторваться от юной девушки необычайной красоты.
   - ... А Мулату уж не видать своей леди, - рассуждал Мартин. - После того, как мы разорим профессора, она не захочет даже глядеть на нашего Одноглазого. А если ему захочется её удержать, то придётся применить силу. Но о взаимной любви речи уже не будет. А красотку Френк не отпустит, это уж поверь моему слову. Может, потом он передаст её нам, но не жди, что получишь её скоро.
   Дика ранило каждое слово матроса, и он благодарил небеса за то, что здесь нет отца и он не слышит всего этого.
   Мартин случайно взглянул на него и вздрогнул, осознав, что наговорил лишнего. Осторожный Френк мог не одобрить такую откровенность. Впрочем, парень уже далеко не мальчик и сам должен понимать, что с красавицами, подобными мисс Лич, не расстаются, как с обычными женщинами, которых выкупили богатые родственники.
   - Тигр, это между нами, - на всякий случай предупредил он. - Притом, это только моё мнение, а Френк может честно отпустить всех троих.
   "Как бы ни так", - подумали Дик, Мореход и сам Мартин.
   Мореход следил за пассажиркой, не замечая, что губы распустились в бессмысленной улыбке. Для Мартина это был признак того, что все мысли товарища сосредоточены на чудесном видении и парень перестал себя контролировать.
   - Понравилась? - спросил он.
   - Красивая, - согласился Мореход.
   Он не испытывал к девушке того чисто физического влечения, которое часто принимают за любовь. Его чувство было гораздо сложнее. Едва увидев её, он словно окаменел. Ему показалось, что по палубе идёт кто-то хорошо ему знакомый, кого он не то видел во сне, не то нарисовал в своём воображении. Это была ЕГО девушка, та, что предназначена ему судьбой. Френк мог сколько угодно рассчитывать, что получит её в конце плавания, но этого не произойдёт, не должно произойти, а если точнее, то это не могло произойти, потому что так постановлено свыше. Откуда у него возникло это убеждение, Мореход не знал, но был твёрдо уверен, что только он имеет право на эту красавицу и она будет или принадлежать ему, или не достанется никому. Он знает это, хотя для него она пока ещё незнакомка.
   Мисс Фэрфакс опасалась, как бы девочки не заметили какие-нибудь следы, оставленные после утреннего происшествия, из-за которого им не разрешили выглянуть на палубу. Ссора между пьяными матросами наверняка сопровождалась дракой, а после неё на палубе могли остаться пятна крови. Однако, как бы бдительно она ни осматривалась, ничего подозрительного не обнаружила. Тогда она степенно повела своих подопечных по обычному пути, то и дело проходя мимо открытой двери камбуза. Сначала она и обе девушки вежливо наклонили головы, здороваясь с коком, а потом ничем не выражали, что замечают его.
   Мореход наблюдал за ними. Все приписывали старшей леди любовь к Хьюго, и тот сам признался, что у него были на неё виды, но затем он решил уступить её другу. Однако с Мулатом мисс Фэрфакс охотно разговаривает, а с Линчем - нет. И тем не менее, она упорно подходит к камбузу сама и подводит к нему девушек. Непонятное поведение. Впрочем, ему было не до этой леди. Он не мог оторвать глаз от красавицы.
   Мартин несколько раз попытался привлечь к себе его внимание, а потом тронул его за плечо и отвёл в сторону.
   - Не смотри на неё так, - предупредил он. - Френк может заметить. Я вижу, что она пришлась тебе по душе. Ещё бы! Я и сам от такой не отказался бы, но ссориться из-за неё ни с кем не надо. Ещё неизвестно, как обернётся дело с сокровищами. Наш уговор остаётся в силе?
   - Конечно, - подтвердил Мореход. - Будем держаться вместе.
   - Так не предоставляй Френку лишний повод убрать тебя с дороги. Ему не понравится, если он увидит, что ты неравнодушен к его красотке.
   "Не к его красотке, а к моей красавице", - мысленно поправил Мореход приятеля. Это была ЕГО девушка, и он был уверен, что и она, едва увидит его, сразу поймёт, что он тот мужчина, для которого она рождена. Но кто она? Почему он сразу потянулся к ней? Откуда это чувство, что он знает её много лет?
   - Как её зовут? - спросил он.
   - Мисс Лич. Мисс Джейн Лич, - ответил Мартин и игриво добавил. - Красотка Джейн. Куколка Джейн.
   Мореход отвернулся, чтобы не выдать своих чувств. "Джейн. Куколка", - повторил он про себя и сразу вспомнил люггер "Француз" и маленькую девочку, похожую на ожившую куклу. Её тоже звали Джейн. Сколько же лет прошло с тех пор? Сейчас та девочка была бы примерно того же возраста, что и мисс Лич. Он всмотрелся в красавицу-пассажирку. Трудно в юной девушке распознать черты маленького ребёнка, но он был убеждён, что это та крошка. В её облике до сих пор сохранилось что-то кукольное. Путало её имя, точнее, фамилия. Почему Лич? Вот если бы она была мисс Линч, то Мореход сразу бы понял, что его бывший капитан не выполнил поручение мистера Паркера и позаботился о будущем несчастного ребёнка. А ведь это очевидно! Возможно, именно по этой причине она и носит фамилию Лич. Конечно, Хьюго солгал, что малышка умерла. Как она могла умереть, если он, Мореход, будучи сам на грани гибели, спас её, не дал утонуть, оберегал от ударов о камни? Она не умерла, раз идёт сейчас рядом с дочерью и сестрой профессора Фэрфакса. А он, её спаситель, не случайно почувствовал, что давно её знает. И любовь их началась не сегодня, а была подготовлена много лет назад, когда он подставлял под удары о камни собственное тело, но уберёг ребёнка. Сейчас он не поспешит к неё, чтобы не насторожить Френка, не будет стремиться поскорее попасться навстречу, но он знает, что, когда они встретятся, она почувствует то же, что и он, и им не надо будет слов, чтобы объясниться.
   - Что с тобой, Мореход? - спросил Мартин.
   "Я никому не покажу, что у меня здесь любимая девушка, - решил тот. - Никому! А Френк, тем более, не должен этого знать". Он понимал, что ему придётся бороться за свою любовь, защищать её, но сейчас не был в состоянии что-то обдумывать.
   - Надо вернуться к Тигру, - сказал он. - Френк не очень-то ему доверяет. Ни ему, ни Линчу.
   Если бы Мартин был на месте Френка, он тоже был бы настороже, слишком уж неожиданно кок проявил интерес к их предприятию. Если вспомнить, как долго за ним гонялись по всем его стоянкам, то внезапное добровольное предложение им своих услуг было похоже на чудо.
   Но Мартин был не на месте Френка, а на своём собственном, казавшемся ему довольно шатким, а потому если бы он не обманул Хьюго и не опасался, что может последовать расплата, то испытывал бы большее доверие к нему, а не к главарю.
   Дик не приставал с разговорами, боясь сказать что-нибудь лишнее, поэтому Мореход мог обдумывать неожиданное открытие без помех. Девочка-кукла не умерла, не была доставлена торговцам живым товаром, а выросла где-то на родине и получила хорошее воспитание. Кроме капитана Линча, о ней некому было позаботиться, а фамилия Лич подтверждала, что именно он устроил её судьбу. Но как она смогла стать настоящей леди по виду и манерам? Она была из богатой семьи и говорила о дедушке, тёте, большом особняке, экипажах и о много другом. Может, Хьюго вернул её домой? Откуда же появилась фамилия Лич? Неужели всего лишь совпадение? Мореход не огорчится, если у его невесты обнаружится богатый дедушка.
   Джейн не могла думать о Палтусе, потому что совершенно его не помнила. От недолгого плавания на "Французе" у неё в памяти вообще ничего не удержалось, и она не подозревала, что боязнь моря у неё осталась после того случая, о котором вспоминал Мореход, когда он спасал её от гибели. Мысли Джейн были устремлены не в прошлое, а в настоящее. Ей было очень тревожно. Её вновь посетил страх, который вызывал в ней высокий человек, часто стоявший рядом с капитаном Йенсеном. Хотя самого его она не видела, но ей казалось, что он совсем рядом и смотрит на неё с мерзким выражением. Потом это чувство прошло, но неприятное ощущение оставалось. Если бы она знала, что испытывают Роза и тётя Эстер, ей стало бы ещё страшнее, потому что обеим по неизвестное причине тоже было очень не по себе.
   Каждый раз перед прогулкой Роза долго стояла перед зеркалом, приходя в отчаяние от своей внешности и безуспешных попыток хоть немного себя украсить, что доставляло её подруге тайное удовольствие. Влюблённая девочка в это время жила лишь мыслью о встрече с капитаном и мечтала, что он наконец-то заметит в ней не некрасивого ребёнка, а девушку, в которой есть какие-то достоинства. Но его взгляд никогда не выражал той заинтересованности, которая ожидалась. Может, сегодня ей повезёт? Однако сегодня её ожидал удар: любимого человека на палубе не было. Впервые она не увидела капитана! Что с ним? Не случилось ли несчастья? В последний раз у него был совсем больной вид. Может, ему плохо? Вдруг он умирает? Её сердце разрывалось от отчаяния.
   Мисс Фэрфакс, как известно, не испытывала к Акселю симпатии, а тем более, нежности. Она считала его человеком грубым и крайне неприятным, поэтому не стремилась к общению с ним и не думала о нём. Сегодня она спокойно прохаживалась мимо камбуза, краем глаза следя за коком и убеждаясь, что он так же незаметно наблюдает за Джейн, Розой и, что было очень приятно, за ней. Вчера он показался ей чем-то озабоченным, но сегодня был таким же, как всегда. Казалось бы, её душевный покой ничем не должен быть омрачён, но как раз покоя она не чувствовала. Что-то её мучило, чего-то не хватало, что-то казалось необычным. Лишь пройдя мимо места, где часто стоял капитан, она поняла, что его здесь нет. Разумеется, он был живым человеком и, как все они, нуждался в отдыхе, пище, сне, но она настолько привыкла видеть его в этот час, что его отсутствие испугало её. Она внимательно огляделась, но его нигде не было.
   Джейн заметила, что мисс Фэрфакс озирается, и сейчас же сделала вывод, что она ищет одноглазого родственника своей знакомой. Френк, которого гордая красавица не видела, но чьё присутствие ощущала, тоже заметил беспокойство старшей леди и пришёл к такому же заключению. Он покинул своё убежище, обошёл камбуз с другой стороны и сделал Мулату знак подойти. Моряк призвал на помощь всю выдержку, самообладание и рассудок и приблизился, готовый давать осторожные, обдуманные ответы на все вопросы Френка и очень сожалевший, что рядом нет Хьюго.
   - Твоя леди, кажется, тебя высматривает, - сообщил Френк. - Иди к ней, но помни, что ради её собственного спокойствия и спокойствия девушек надо говорить очень осторожно. Хорошо бы они до конца плавания оставались в убеждении, что плывут в Египет.
   - А как ты им объяснишь, почему плавание затянулось? - спросил Мулат.
   - Ты же моряк. Придумайте с ребятами что-нибудь. Бывает же встречный ветер.
   - Но как он затянет плавание в пять-шесть раз? И как им объяснить, почему мы пристали к какому-то пустынному берегу?
   - Сбились с пути во время бури, - нашёлся Френк. - Наверняка какая-нибудь буря случится.
   "А выдержишь ты хоть слабенький шторм?" - усомнился Мулат.
   - Так что иди к дамам и будь весел, - поторопил его Френк.
   - Не к дамам, - возразил Мулат, усвоивший манеру друга подчёркивать, что молоденькие девушки должны считаться ещё девочками, - а к даме с детьми.
   - Это уже не дети, - заметил Френк.
   - Неужели ты ещё так молод, что видишь в них дам? Для меня это дети. Знаешь, сколько мне лет? Вот в этом-то всё дело. Когда человеку больше шестидесяти, он ясно различает, кто девушка, а кто ещё ребёнок. Эти девочки ещё совсем дети. И ты, Френк, не так молод, чтобы этого не понимать.
   - Не тяни время и поскорее успокой свою красотку, - поторопил его Френк, на которого не произвела впечатления отповедь матроса. - Надеюсь, она-то не кажется тебе девочкой?
   Как и у Хьюго, у Мулата не было вчерашнего ужаса. Его друг был здесь, а Тигр и вовсе стал помощником капитана. Теперь надо было лишь не упустить благоприятный момент, а уж Хьюго его не упустит. От него самого требовалось лишь ловить каждое его слово, каждый жест, взгляд или намёк. Он с лёгким сердцем направился к пассажиркам, радуясь тому, что Френк не запрещает ему разговаривать с мисс Фэрфакс.
   - Здравствуйте, леди, - сказал он и попятился, потому что три пары глаз отразили общее удивление, а особенно оно было выражено в глазах старшей.
   - Здравствуйте, мистер Сандерс! - ответили девочки, продолжая глядеть на него, не отрываясь.
   Перед ними был не странноватый человек с неуверенным взглядом и тревожным выражением лица, а бравый моряк.
   Мулат не понимал, чем вызван такой интерес, и почувствовал себя неуютно.
   - Девочки, идите к себе в каюту, а мне надо поговорить с мистером Сандерсом, - распорядилась мисс Фэрфакс.
   "Как я мог думать, что мне придётся их убить? - не понимал Мулат. - Но теперь-то нас трое, и мы вырвем их из рук негодяев".
   - Хорошо, тётя Эстер, - отозвались подруги. - До свидания, мистер Сандерс.
   "Странно, - подумала Джейн. - В кого же она влюблена: в кока или в матроса?" Обе кандидатуры казались ей уморительными.
   "Но где же капитан Йенсен?" - тревожилась Роза.
   - К вам вернулась память? - сразу спросила мисс Фэрфакс.
   Мулат уже не был прежним несчастным человеком, благодарно воспринимающим каждое слово участия, и на эту женщину он смотрел немного другими глазами.
   "Не красивая, а очень милая, - рассуждал он. - Чудесные добрые глаза, умна, заботлива. Я сам погибну, но её спасу. И девочек, и её. Спасу и... Неужели мы расстанемся, и я её больше не увижу? А как иначе? Я нищий матрос, а она сестра знаменитого профессора. Я неуч, а она образована".
   - Разве по мне это так видно? - спросил он. - Да, вчера ко мне вернулась память.
   - Как это произошло?
   - Мой друг рассказал мне случай из нашей жизни, и вдруг я всё вспомнил. Это было удивительно.
   "Совсем другой человек, - думала мисс Фэрфакс. - Мужественный, уверенный в себе. Когда он рядом, ничего не страшно".
   Она не знала, чего ей опасаться, но ощущение того, что именно в присутствии этого матроса она может считать себя в безопасности, было приятным и волнующим.
   - Вы имеете в виду мистера Линча, нашего кока? - спросила она, чтобы не молчать, хотя ей достаточно было лишь смотреть на моряка и прислушиваться к своим чувствам.
   - Да, мисс.
   - Мистер Сандерс...
   - Простите, мисс, но мне теперь так странно слышать это имя.
   - Я буду называть вас мистером Бартеном.
   - К своему настоящему имени я привык ещё меньше.
   - Я слышала, как вас называют ваши товарищи, - призналась мисс Фэрфакс, смущённо улыбнувшись, - но было бы странно, если бы и я обращалась к вам так же, а ещё более странным было бы называть вас мистером Мулатом.
   Оба засмеялись.
   - Меня зовут Сэмюэл, - представился моряк. - Зовите меня просто по имени.
   "Может, я делаю глупость, - подумала мисс Фэрфакс, - но я хочу её сделать".
   - Меня зовут Эстер, - сказала она.
   - Мисс, я простой матрос, и для меня достаточно имени, а вы...
   - А я простая гувернантка, - сообщила Эстер. - Мне будет приятно, если вы будете обращаться ко мне просто по имени.
   - Хорошо, Эстер, - согласился счастливый Мулат.
   - Я хотела спросить, Сэмюэл, где капитан Йенсен? Я привыкла, что он всё время на палубе, и беспокоюсь, не заболел ли он.
   Аксель был очень болен, но Мулат решил, что пассажиров лучше не беспокоить по этому поводу.
   - Он пошёл отдохнуть к себе в каюту, - объяснил он. - Теперь у него очень хороший помощник.
   - Лучше мистера Митчелла? - усомнилась Эстер.
   - Может, не лучше, но и не хуже. Вон он стоит. Самый молодой.
   - Кажется, его зовут Тигр?
   - Ну... да, - смутился Мулат. - Так его прозвали. Теперь он мистер Брайтон. Вы не волнуйтесь, мисс... Эстер, он знающий парень. С ним много занимался помощник капитана на... одном судне.
   "На судне капитана Линча, вероятно", - догадалась мисс Фэрфакс.
   - Вы меня успокоили, Сэмюэл, - призналась она. - Когда происходит что-то непривычное, всегда тревожно. Но раз капитан не болен, а просто отдыхает, то волноваться незачем.
   "Если бы вы, Эстер, знали, что здесь происходит, вы бы не волновались, а умирали бы от страха, - мысленно возразил Мулат. - Но я с вами и буду вас защищать".
   Мисс Фэрфакс не понимала, что с ней происходит. Она могла бы стоять рядом с одноглазым матросом до бесконечности и испытывать счастье от простого сознания, что он здесь и на него можно смотреть. Но она сделала над собой усилие и сказала:
   - Как жаль, что мне пора уходить. Брат, наверное, уже беспокоится. До встречи, Сэмюэл.
   - До встречи, Эстер.
   Мулат провожал её глазами до тех пор, пока она не скрылась, и ему казалось, что он спит. Эстер. Только бы в следующий раз она не стала вновь мисс Фэрфакс. Впрочем, на что он может рассчитывать?
   - Ты не свихнулся, - спросил его Френк, удивлённый тем, что матрос стоит неподвижно уже минут десять. - Как поживает твоя леди?
   - Помогает брату в его работе, - ответил Мулат. - Её встревожило, что капитана нет на палубе.
   - Да, это надо учесть, - согласился Френк. - Припадочный требовал, чтобы ему каждый день показывали пассажиров, но я полагаю, что и пассажирам надо каждый день показывать капитана. Куда ты, Мулат?
   - Хочу зайти к Хьюго.
   - Не надо ему мешать. Он работает, и пусть его никто не отвлекает. Потом поговорите, и мы тоже присоединимся к вашей беседе.
   "Нам с ним не дадут посоветоваться, - с беспокойством думал Мулат. - С Тигром тоже нельзя побыть наедине. Мне остаётся только понимать намёки. А если я не сумею? Но я должен. Ради Эстер я готов понять и то, что любой другой не понял бы".
  

Глава 14

Сомнения, домыслы, догадки и замыслы

   "Мулат и прежде был глупцом и теперь, когда память к нему вернулась, такой же глупец, - думал Френк. - Если не давать ему совещаться с Линчем, то его можно не опасаться. Сам он не многого стоит. Это же смешно: глядеть влюблёнными глазами на старую деву и не замечать красотку Лич! Для него это, видите ли, только девочка. А то, что ему больше шестидесяти лет, он врёт. Но почему врёт? Какой смысл ему врать?"
   Мысль человеческая непостижима. Она может успешно обойти мелочи, способные привести к разгадке, а таких мелочей было в распоряжении Френка множество, даже уцепиться за одну из них, но объяснить её совершенно невообразимым способом.
   "Он сказал, что это не девицы, а дети, - продолжал размышлять Френк. - И Линч постоянно это говорит. Про Хьюго всё ясно: он уже стар, поэтому девушки моложе его Тигра кажутся ему детьми. Но Мулат? Повторяет, как попугай, всё, что скажет его друг? Или дело здесь в другом... Не чувствует ли он, что его выбор смешон? Не пытается ли оправдать его тем, что, кроме мисс Фэрфакс, здесь нет других женщин?"
   Тут он опомнился, осознав, что думает над тем, над чем и думать-то незачем.
   "Видно, я очень устал, - решил он. - Зато потом, когда мы отыщем клад и перевезём его в Англию, красивая девка будет моей".
   Мореход тоже думал о мисс Лич, но не с грубым похотливым вожделением, а с очень сложным чувством, большая часть которого составляли любовь и убеждённость, что эта любовь взаимна, только Джейн об этом ещё не знает.
   Воспользовавшись тем, что Френк пошёл к Мулату, он обратился к Дику.
   - Тигр, ты хорошо помнишь девочку, которую капитан Линч должен был перевезти по поручению мистера Паркера?
   Молодой человек заподозрил неладное, но поглядел на Морехода безмятежно, словно никогда не думал ни о какой девочке.
   - Кого? - переспросил он.
   - Красивую девочку, похожую на куклу. Светленькую, с большими голубыми глазами.
   - Да, была девочка, - будто бы только что вспомнил Дик. - Я помню её, но не очень хорошо. Вроде, она часто плакала.
   - А что с ней стало?
   Дик встревожился. Отец при нём сказал Мореходу, что ребёнок умер. Почему же тот вновь задаёт этот вопрос?
   - Умерла.
   - Отчего она умерла? Я вытащил её на берег, и она была совершенно здорова.
   - Я не помню. За ней ухаживали Коротышка и Дед, а меня не подпускали к каюте.
   - Где же её похоронили?
   - В море, - ответил Дик, но спохватился, что об этом же Мореход может спросить у его отца, а тот даст какой-нибудь другой ответ. - Я не помню, но думаю, что в море. Где же ещё? Впрочем, могли закопать на берегу.
   - Как же ты не помнишь? Ты был не таким уж маленьким.
   - Я бы запомнил, если бы присутствовал при этом, но меня отправили в каюту и не велели выходить.
   "Врёт или, правда, ничего не помнит?" - сомневался Мореход, которого сбивал с толку взгляд ясных чистых глаз.
   - А какая красавица эта мисс Лич! - сказал он, исподтишка наблюдая за молодым человеком. - Как её зовут? Джейн? Как и ту умершую девочку?
   Дик не переменился в лице, не вздрогнул, ничем не выдал себя, но Мореход по каким-то самому ему непонятным причинам понял, что Тигр знает о том, что мисс Лич и есть та самая девочка-кукла, но хочет это скрыть. Но тогда и Линчу это известно, и он тоже почему-то не желает показывать, что знает её. И как вообще вышло, что он плывёт с ней на одной шхуне? Может, он здесь не из-за мисс Фэрфакс, а из-за Джейн? Уж не влюбился ли он на старости лет в юную красавицу? Только при чём здесь мисс Фэрфакс? Уж она-то не станет сводней. Может, Линч делает вид, что ухаживает за старой девой, а сам хочет завоевать сердце Джейн? Может, он отдал девочку на воспитание в профессорскую семью и наблюдал, как она росла? Не к ней ли он тайно ходил в пансион? Сначала он мог просто незаметно для всех навещать её, а потом влюбился.
   Мореход не был доволен своими догадками, уж слишком сложно всё получалось, но пока ничего другого он не мог придумать и решил наблюдать. Одно было ясно: он узнал часть тайны капитана Линча и при случае мог умело этим воспользоваться. Вдруг ему понадобится поддержка Хьюго, и вот тогда можно будет намекнуть, что ему известно, кто такая Джейн. А ещё действеннее будет как бы случайно обмолвиться, что Френку он об этом не говорил. Если Линчу дорога эта девушка, то, кем бы она для него ни была, он станет союзником человека, от которого зависит, тем более, что он не подозревает, кто украл камни. Союзником! Но как потом оттеснить такого союзника от Джейн? По доброй воле Линч от неё не отступится.
   Мореход знал очень надёжный способ увести любимую девушку и от Линча, и от Френка, и от кого угодно ещё: бежать вместе с ней на берегу, когда остальные будут заняты поисками клада, и вдвоём добраться до обитаемых мест. Но это означало добровольный отказ от своей доли сокровищ, если их удастся отыскать, а он не мог на такое пойти. Кто знает, возможно, Френк не собирается никого обманывать и намеревается честно поделить клад. А если он хитрит, то можно объединиться не только с Мартом, но и с Хьюго, Тигром и Мулатом и заставить его выполнить уговор. Как сбежать, отказавшись от богатства? Джейн должна быть его, но они будут не нищенствовать, а купаться в роскоши. Он обязательно получит свою долю клада, а потом скроется вместе с девушкой.
   - Можешь отдыхать, Мореход, - разрешил Френк, а мы с Тигром подежурим вместе. Я не моряк, но всё-таки могу принести хоть какую-то пользу.
   "Интересно, какую?" - подумали Дик и Мореход.
   "Как деликатно он пытается скрыть, что попросту меня сторожит, - с долей восхищения сказал себе Дик. - Очень умный, хитрый и осторожный человек. Но что же делать с Мореходом? Неужели он узнал Джейн?"
   "Как бы выяснить, что заставило Линча устроиться сюда коком? - страдал Мореход. - Имеет это отношение к Джейн, или он здесь только ради мисс Фэрфакс, а девушка его не интересует? Или у него какие-то другие цели?"
   - Капитан совсем плох? - спросил он.
   - Да, ему нехорошо. Он впервые по собственному желанию покинул палубу, - ответил Френк.
   - А что ему здесь делать, если охранять больше некого? - с презрительной усмешкой заявил Дик. - Мне будет лучше, если он всё время будет валяться в своей каюте.
   Он понял, что перестарался, изображая неприязнь к Акселю, заметив странный огонёк в глазах Френка. Как бы тот не заподозрил, что Дик притворяется.
   - Я бы, пожалуй, мог простить ему прежние издевательства, - вдумчиво заговорил молодой человек, словно делясь своими чувствами. - Возможно, так он хотел заставить меня уйти со шхуны. Как вы думаете, он из-за этого ко мне придирался?
   - Думаю, что да, - подтвердил Френк, а Мореход кивнул.
   - Но я ненавижу трусов, - сообщил Дик.
   - Ты полагаешь, что он труслив? - заинтересовался Френк.
   - А ты считаешь по-другому? Он знал, что вы захватили шхуну и каждый посторонний человек окажется в опасности, если отправится на ней в плавание. Как он мог быть уверен, что вы никому не причините вреда? Но из-за страха за свою поганую шкуру он допустил сюда своего помощника, нас с мистером Линчем, а главное, пассажиров. Как его после этого уважать или хотя бы жалеть? Да я дал бы себя изрезать на куски, мёртвым упал у трапа, лишь бы никому не позволить подняться по этому самому трапу на палубу.
   "Это легко утверждать, если тебя не режут на куски, - подумал Мореход. - А как бы ты себя повёл, если бы от тебя понемногу, кусочек за кусочком, стали отрезать твою плоть? Кто сам не прошёл через такое, не должен презирать другого".
   "Пожалуй, полусумасшедший припадочный выдержал бы, если бы на куски стали резать его самого, - признал Френк. - У него не выдержало бы сердце, а не стойкость. Он сломался лишь тогда, когда понял, что мы не шутим и ему придётся смотреть, как раздерут на части его сестру. И ты, глупый мальчишка, не выдержал бы, если бы у тебя была любимая сестра, жена, дочь или мать".
   Однако вслух он согласился:
   - Да, Тигр, капитан достоин презрения. Нам повезло, что это слабый человек. Что бы мы стали делать, будь он стойким? А он точно нас не обманывал?
   Дик выдержал паузу.
   - Нет, Френк, он нас не обманывал, а просто выбрал самый безопасный для судна путь. Он ведь не учитывал, что для нас этот путь может быть неудобен. Вряд ли бы мы попались, и он не мог рассчитывать на это. Но всё-таки я предпочитаю не рисковать. Раз ты следил за нами, когда пытался захватить моего капитана, а, тем более, раз Март плавал с нами, то ты понимаешь, что нам с мистером Линчем надо держаться настороже.
   - Это счастье для нас, что им с Линчем надо держаться настороже", - подумал Френк.
   - А ты точно не сможешь заменить капитана? - спросил он. - Не подумай, что я хочу отправить его за борт, но он так болен, что мне тревожно за его жизнь.
   Глаза Дика были сейчас особенно чисты.
   - К сожалению, нет, - ответил он. - Я могу проверять, где мы и куда плывём, могу заменить его на палубе, но сам, без его указаний, вести судно не могу. Я даже не возьмусь управлять шхуной во время сильного шторма, потому что никогда этого не делал. Помогать ему смогу, но не смогу его заменить. Его или, если капитан из-за болезни не сможет выдержать шторм, мистера Линча.
   Это был намёк на то, отец хоть и не способен вести шхуну, но очень полезен во многих случаях.
   "Очень жаль, - сказал Френк сам себе. - Придётся дожидаться красотку до конца плавания. А впрочем, это придётся делать в любом случае, если я хочу, чтобы на корабле был порядок и люди меня слушались".
   - Временами капитан сходит с ума, - мрачно сообщил он. - Когда он уходил в каюту, он был уверен, что сегодня уже видел пассажиров.
   - Но ведь он их не видел, - вмешался Мореход.
   - Не видел, а ему кажется, что видел. А ещё он перепутал Линча и Тигра. С ним такое бывает, а потом сознание, вроде, проясняется. Будь внимателен, Тигр, и следи за каждым его распоряжением, а то он способен всё перепутать.
   - И приведёт шхуну совсем не туда, - согласился Мореход.
   "Как удачно, что к нам присоединились Тигр и Линч, - поздравил себя Френк ещё раз. - Если не умышленно, то из-за болезни припадочный мог бы нас погубить".
   "Нарочно Аксель вёл судно тем курсом или не понимал, что делает?" - гадал Дик.
   Он получил лишний повод для сомнений, когда капитан Йенсен появился на палубе и нетвёрдыми шагами подошёл к Френку.
   - Почему ты не работаешь, Брайтон? - мрачно спросил Аксель. - Если тебе нечего делать, то ступай и прибери палубу. Коровник, а не шхуна! Френк, вы где-то наняли мне помощника. Где он?
   Френк и Дик обменялись понимающими взглядами.
   - Капитан, ваш помощник - мистер Брайтон, - терпеливо объяснил Френк.
   - Он? Значит, мне не приснилось, что мы с ним обсуждали курс?
   - Не приснилось, - заверил его Френк.
   Аксель повернулся к Дику.
   - Так это вы били матросов, мистер Брайтон? Я всегда был противником телесных наказаний и не допущу зверских расправ.
   "Конечно, он ничего не замышлял, - решил Дик, но прежнего презрения уже не чувствовал. - Он совсем болен".
   - Это вышло случайно, - отозвался он. - Я не хотел их бить.
   - По всему видно, что ночью, а вероятнее всего, завтра начнётся шторм. И барометр падает. Нелегко нам придётся с такой командой. Надеюсь, неожиданное повышение в должности не вскружило вам голову, мистер Брайтон?
   - Нет, капитан, - ответил удивлённый Дик.
   - Если возникнет острая необходимость, вы не посчитаете для себя зазорным помочь этим неумелым людям?
   Френк вопросительно посмотрел на молодого человека, а тот кивнул.
   - Если бы возникла острая необходимость, то и вы, капитан, не посчитали бы зазорным им помочь. Но вы больны, а я здоров и силён, поэтому можете на меня рассчитывать.
   "Сейчас он говорит совершенно разумно, - думал Дик. - Так был у него какой-то план или нет? А если затмение находит на него временами, то, надеюсь, оно не накатит на него в разгар шторма?"
   - Команда безобразная, - сказал он Френку. - Капитан прав, сомневаясь в ней. Люди ленивы, но, главное, неумелы и глупы. Наверное, на время шторма мне придётся вновь стать матросом, но... кто-то должен помочь капитану. - Дик пристально посмотрел Френку в глаза. - Он болен, и ему может стать плохо.
   Он ещё раз взглядом дал понять вожаку, что возле полусумасшедшего припадочного должен находиться надёжный человек.
   - Пойдём вот туда, Тигр, - предложил тот, не считаясь с чувствами капитана, а когда они отошли в сторону, спросил. - Что ты имел в виду?
   - То, что сказал. Он болен. Ты же сам знаешь, что временами у него мутится в голове. Шторм - это тебе не лёгкий ветерок, от которого не может оправиться Рыжий. Это очень серьёзно. Надо поставить возле капитана кого-то опытного и надёжного.
   - Морехода?
   - А кто будет работать? Эти придурки? Здесь нам поможет мистер Линч. Он сразу придёт на помощь капитану, если ему станет плохо, и примет командование на себя.
   "Я бы с тобой согласился, Тигр, если бы был полностью уверен в Хьюго, - подумал Френк. - Но вдруг он меня обманывает? Воспользуется случаем и договорится с припадочным, как завладеть шхуной и куда её направить. Вроде, он хочет попытать счастья и поискать клад, но не пожелает ли он сделать это без нас? Он думает, что здесь Один и может решить, что лучше поделиться кладом с ним, чем с нами. А если учесть его виды на денежки профессора, то ему будет вдвойне выгодно сменить компаньонов".
   - Нет, Тигр, вряд ли Линч будет здесь необходим, - ответил он с показным простодушием. - Он сам сказал, что плавает на своём корабле вдоль берега, и, кроме того, он уже стар. Если понадобится, мы его позовём, но я сам постараюсь присмотреть за капитаном.
   "Поглядим, что ты скажешь, когда ветер будет крепчать, - подумал Дик. - Ты позовёшь моего отца на помощь ещё до шторма, а уж он сам решит, следует ли дать знать Акселю, что мы друзья, а не враги".
  
   "Я помню татуировку, - рассуждал капитан Линч. - Там нет никаких знаков. Если уж Ян их не увидел, то я - и подавно. Смотреть на срисованную карту мне совсем не интересно. Что я могу там углядеть? Для мореплавания полезнее настоящая карта, с отметками глубин и течений. На что бы мне очень хотелось взглянуть, так это на "живую" карту, то есть на Одина. Каким же он, наверное, стал силачом и красавцем! А если он перестал себя мучить из-за того выстрела, то я рад за него. Я пережил тогда большое горе, но оно не идёт ни в какое сравнение с тем, что чувствовал он. Дело, конечно, прошлое, но я отдал бы своего "Француза", если бы это помогло воскресить капитана Тенча, или Француза, или Гая, или сэра Чарли... Как мало нас осталось из экипажа "Эдема"! Я, Мулат, Джо и Один. Может быть, где-то живут Дождливый и Лягушка, но о них ничего не известно. Ты, Один, не волнуйся: я освобожу тебя и твоего племянника. Понятно, что для тебя важнее жизнь Акселя, чем твоя собственная, но мне-то ты очень дорог. Я бы тоже предпочёл погибнуть сам, чем пережить смерть Джейн или Дика. Впрочем, я думаю, что если умело взяться за дело, то уцелеем мы все. О моей девочке позаботятся мистер Брэдли и Мистер Диксон, но мне бы очень хотелось самому увидеть, как дальше сложится её жизнь. Если бы Дик был сейчас на люггере или по дороге к нему, мне было бы намного спокойнее. Мулату легко говорить, что нас трое и это хорошо, но он не растил его, не сходил с ума, когда ребёнок умирал (Чёрт бы побрал проклятого Палтуса, будь он даже трижды Мореходом!), не привык, что мальчик постоянно рядом... Как только всё кончится, я сразу же отстраню Дика от моих дел. Мне будет тяжело, но парень должен жить так, чтобы не бояться сказать, чем он занимается. А сначала надо помочь несчастным мухам выбраться из паутины. Аксель очень болен, и на него нельзя рассчитывать. Профессора я не знаю, поэтому лучше не рисковать. Он может оказаться мужественным человеком и помочь нам, но может струсить, запаниковать и выдать нас всех. Лучше полагаться на самих себя, а нас всё-таки трое, как бы я ни желал, чтобы мы с Мулатом были одни. Если боя всё-таки не удастся избежать, тогда и выяснится, можно ли рассчитывать на профессора и остались ли у Акселя силы. Но это всё в будущем, а пока надо решить, как быть с картой. Френк не спешит её показывать. Заговорить мне о ней самому? Если я не заговорю, то, пожалуй, это вызовет подозрения. Считается, что я захотел принять участие в поисках клада, поэтому мой интерес к карте вполне понятен, а то, что я не стремлюсь начать её изучение, наоборот, непонятно. Вроде, лучше попросить её показать. Но, предположим, я подошёл к Френку и сказал: "Френк, когда же ты покажешь нам с Мулатом карту?" Что подумает он? Что я слишком любопытен? Что тороплю события? Что он здесь главный, поэтому я должен ждать его распоряжений? Что моё нетерпение увидеть карту слишком подозрительно? Это не так важно, а точнее, даже хорошо, если он будет думать, что я полон надежд на свою часть сокровищ, а то и на гораздо большую часть, так как это собьёт его с толку и не позволит догадаться, что я здесь по другой причине. Да, причина у меня особая. Это надо же, чтобы получилось так неудачно! Я сам подстроил для них путешествие в Египет. Жили бы сейчас девочки в пансионе, мисс Фэрфакс навещала бы их, а профессор, не ведая опасности, сидел бы у себя дома, любовался на мумии и что-то открывал или изучал... Положим, он и сейчас не ведает опасности, но зато опасность ведает его. Но раз так вышло, то лучше им до последней минуты ни о чём не подозревать. Если удастся их спасти, то они испугаются на короткое время, а если не удастся... тогда они вообще не успеют испугаться. Их четверо. Четыре человека на нас с Мулатом. Дик здесь не помощник. Сначала девочек, а потом взрослых. Хуже, если придётся это делать кому-то одному. Но всё равно это будет быстро... О чём я думаю? Это лишь последнее средство, а у нас впереди много времени... если не умрёт Аксель. Только он сдерживает этих негодяев. Моя девочка! А ещё здесь Палтус. Счастье, что он видел её совсем малышкой, поэтому не сможет узнать, но лучше бы он вообще не знал о её существовании. Если бы пронюхали, что это моя дочь, то сразу стало бы понятно, что я здесь не ради клада и не ради мисс Фэрфакс, и что я им враг, а не партнёр. Если бы меня не убили сразу, то я оказался бы целиком в их власти. Аксель покорен из-за дяди, а уж из-за дочери отец сделает всё, что угодно. А Джейн это всё равно не поможет. Я знаю такой тип людей, как Френк или Салли. Они будут к ней ещё безжалостнее. Март знает, что у меня есть дочь. Но ведь он её не видел, а я не показываю, что интересуюсь Джейн. Они не должны догадаться. Пусть считается, что я здесь ради мисс Фэрфакс, но уступил её другу. А вот и Френк. Сейчас спрошу о карте".
   - Привет, Хьюго, - поздоровался опасный гость.
   - Как ведут себя матросы? - начал кок издалека.
   - Боятся слово сказать. Слушаются с первого раза.
   "А хорошо ли это? - подумал Хьюго. - Может, лучше было бы оставить этот сброд в прежнем состоянии? Глядишь, к приходу на место они бы так распустились, что перестали бы повиноваться даже Френку. Но так мы бы вообще не добрались ни до нужного места, ни до любого другого берега".
   - Тигр справляется? Он умный парень и знающий, но ему никогда не приходилось командовать.
   - Он утверждает, что не сможет обойтись без указаний капитана, - ответил Френк. - Но, по-моему, он себя недооценивает.
   - Да, - согласился Хьюго, настороженный тем, что Френк упорно заговаривает о смене капитана, - он не уверен в себе. Потом он поймёт, что со многими проблемами сможет справиться сам, но сначала ему надо попробовать. Однако без Акселя нам, действительно, не обойтись. Мой помощник обучает Дика, но ещё не передал ему достаточно знаний. Вот если бы ты затеял это плавание через год, ты бы получил готового капитана. А с Акселем он ладит? Капитан не возражает против него?
   - А что припадочному ещё остаётся, как не ладить с Тигром? Он вынужден мириться с любым человеком, которого я назначу ему в помощь.
   "Почему он не заговаривает о карте? - недоумевал Хьюго. - Я на его месте давно бы засел вместе со мной за её изучение".
   Френку было сейчас не до карты, потому что ему не давало покоя сообщение капитана о приближающемся шторме. До сих пор плавание проходило относительно спокойно, если не считать бессменного, отягощённого морской болезнью дежурства возле припадочного, а теперь шхуну и всех их ждало тяжёлое испытание. Если думать о нём, находясь на надёжной суше, то в шторме не было ничего особо страшного. Плавание по морям и океанам не может обойтись без такой напасти, и, выдержав её натиск, корабли спокойно продолжают свой путь. Так считал бы и сам Френк, если бы был сейчас на земле, а не посреди этой отвратительно зыбкой водной пустыни, имея под собой ненадёжную посудину, а ниже - бездонную глубь. В таких обстоятельствах в голову приходят сведения о многочисленных жертвах коварного моря, разбившихся, утонувших или просто бесследно пропавших судах. А "Александрией" управляют больной капитан с помутившимся рассудком и вчерашний матрос, ещё не закончивший курс обучения у опытного помощника капитана на корабле Линча. Тигр не возражал против того, чтобы во время шторма работать простым матросом. Наверное, без этого не обойтись, но теперь остаётся лишь припадочный которому в любой момент может показаться, что или в кого-то вселилась душа мистера Митчелла, поэтому он может спокойно доверить командование этому мерзавцу, или что никакого шторма нет, а стоит прекрасная погода. Может, послушаться Тигра и поставить Линча больному в помощь, а также для проверки его действий?
   - Он стал всё чаще заговариваться, - с тревогой сообщил он.
   - И что же он говорит?
   - Что Тигр бил матросов, а он против телесных наказаний. Хорошо ещё, что о проклятой душе мистера Митчелла он, кажется, забыл.
   "Бедный малый, - с болью подумал Хьюго. - Френк врёт, что не пытал его".
   - А ведь я их не бил, а всего лишь пару раз пнул, - ответил он, изображая веселье.
   "Пару раз пнул", - саркастически повторил про себя Френк, с содроганием вспоминая неистовую атаку кока и удирающих от него матросов.
   - Так вот я и говорю, что он заговаривается, у него бывают видения и иногда он задыхается и бьётся в судорогах, - продолжал он. - А вдруг припадок начнётся как раз во время шторма?
   - А! Ты уже знаешь, что нас чуть потреплет! - воскликнул Хьюго.
   У него от сердца отлегло, когда он понял причину, по которой о карте не заходит разговор. Конечно, эта сухопутная крыса перетрусила. Но и он, старый морской волк, обеспокоен. Дик слишком молод и неопытен. Хоть парню и приходилось переживать штормы, но он никогда не командовал и может наделать ошибок. Аксель же очень болен, и ещё неизвестно, сможет ли он устоять на ногах при жестоком ветре и бешеной качке.
   - А откуда об этом узнал ты? - насторожился Френк, предположив, что за Линчем не уследили и он с кем-то переговорил.
   - Как "откуда"? Выгляни из камбуза и осмотрись.
   Френк так и сделал, причём озирался очень долго.
   - И что? Я ничего не вижу.
   - Не туда смотрел. На небо надо было глядеть, а не на Задника и Бочку. Эти двое тебе ничего не скажут. Видишь, как быстро и высоко мчатся облака и какой они формы? А луна ночью была окружена бледным сиянием. На восходе на небе был бронзовый отлив. Есть ещё множество мелких примет. Шторм будет, скорее всего, завтра. Но не он меня беспокоит, а Аксель. Как бы этот шторм его не прикончил.
   "Как бы этот шторм заодно не прикончил всех нас", - мысленно досказал Френк.
   - А ты сможешь заменить припадочного? - спросил он.
   - Если он это позволит, - сказал Хьюго. - Этот парень упрям и будет держаться из последних сил. Думаю, он боится, что ты захочешь заменить его не только во время шторма, ведь он не знает, что мой Дик не сможет проложить курс.
   - Оставим его в каюте, - предложил Френк.
   - Это для него лишнее волнение. Лучше позволить ему командовать, а я буду рядом и приду ему на помощь.
   "И за время шторма вы о чём-нибудь договоритесь, - заключил Френк. - Если бы я тебе полностью доверял, я бы сразу принял твоё предложение, но что-то не даёт мне покоя. Хорошо, если я ошибаюсь, однако лучше быть излишне осторожным, чем потом ругать себя за беспечность".
   - Мы придём к нему на помощь, - уточнил он. - Я места себе не найду от беспокойства, если не смогу присмотреть за капитаном. Да ты один и не сможешь справиться, если у него начнётся припадок. Растеряешься. Здесь нужен опыт.
   "Он боится оставить меня с Акселем наедине, - подумал Хьюго. - Но я ведь не могу сказать ему, что не доверюсь больному человеку с приступами безумия. И что же мне делать во время шторма с ними обоими? Кого придерживать? Кого спасать? Спасать или... не спасать. Это замечательный случай избавиться от самого опасного противника. Если Френка смоет за борт или насмерть расшибёт о какой-нибудь брус, а это устроить легко, то банда лишится своего главаря и с ней будет легче справиться. Думаю, Март и Мореход как моряки способны поверить, что непривычный к морю Френк не сумел устоять на ногах, а я был слишком далеко, чтобы его подхватить. Но там будет Аксель... Вряд ли у него разорвётся сердце при виде гибели своего мучителя. Скорее, он почувствует прилив сил".
   - Ты, пожалуй, прав, - кивнул он. - Если я буду хлопотать над Акселем, то кто же будет управлять судном? Ну и... Сам понимаешь, у меня нет особой охоты с ним возиться после того, что он наговорил мне вчера. Я не буду ему мстить, поэтому, когда мы найдём клад и вернёмся домой, пусть убирается ко всем чертям, если позволит болезнь. А на Одина я всё-таки напоследок взгляну. Я бы и сейчас на него взглянул, но, кажется, ты не хочешь нашей встречи.
   - А ты хочешь? - спросил его Френк.
   - Не знаю. Пожалуй, лучше посмотреть на него так, чтобы он меня не увидел, а то он решит, что и я принял участие в его поимке и пленении, расскажет об этом нашему общему другу Джо, а мне совсем не хочется перед ним оправдываться.
   - Тогда поглядишь на него напоследок.
   Френк поверил ему и был доволен, что из-за старого навязчивого Джо, от которого капитан Йенсен сумел отделаться, лишь оскорбив его, Линч не будет добиваться встречи с Одином. Нелегко было бы выдумывать причины для отказа.
   Хьюго тоже был доволен, что ловко провёл Френка и тот не передумает и не проведёт его к Одину. Трудно было бы разыгрывать негодяя и предателя перед старым другом.
   - А Один не болен? - спросил он. - Не ранен?
   - Нет. Сам понимаешь, что он в цепях, но этого не избежать, ведь по доброй воле он не будет там сидеть.
   - В трюме? - поинтересовался Хьюго.
   - А ты откуда знаешь?
   Хьюго чуть было не растерялся, но быстро нашёлся с ответом:
   - Матрос сломал себе шею в трюме. Вот я и подумал, не Один ли ему удружил.
   Френк засмеялся.
   - Не Один, а Салли. Этот придурок, не Салли, разумеется, пошёл за миссис Барлоу, когда она относила еду в то помещение в трюме, ну ей и пришлось защитить свою женскую честь. Значит, договорились, что мы будем вместе стоять возле капитана?
   "Как он себе это представляет? - с интересом думал Хьюго. - Сможет он вообще держаться на ногах?"
   - Договорились. А теперь о карте. Сейчас, перед штормом, нам будет некогда, но потом надо ей заняться. Времени впереди кажется много, но время - это такая штука, которой всегда не хватает, поэтому не следует его терять. Вдруг нам с Мулатом, особенно ему, потому что на себя я не особо рассчитываю, что-то вспомнится только к концу и то после долгих раздумий.
   - Я думал об этом, - согласился Френк, - но теперь надо ждать конца шторма.
   Он кивнул коку и ушёл.
   "Если ты доживёшь, - подумал Хьюго. - Я рассчитывал, что навсегда покончил с прошлым, но, оказывается, вновь придётся убивать, только теперь это будет убийство ради спасения нескольких невинных людей. Но ведь волков убивают ради спасения, и это считается благим делом. А эти люди много хуже волков. Любой, кто попадётся им на пути, может погибнуть. Я подстрою гибель Френка во время шторма и тогда... Тогда я приведу остальных к тому месту, а за время пути постараюсь стать главарём. Тогда, возможно, всё обойдётся без крови".
  

Глава 15

Перед штормом

   Мореходу хотелось ещё раз посмотреть на Джейн, но поближе. Ему казалось, что, едва она будет рядом, он сразу сообразит, что ему делать, а к ней придёт то самое не покидающее его ощущение, что она ЕГО женщина и рождена только для него. Но как подойти к девушке, не вызвав ревности Френка? Это можно будет сделать лишь во время её следующей прогулки, но скорее всего Френк будет наблюдать за ней, как делал сегодня. Как же быть?
   Случай пришёл на помощь влюблённому негодяю.
   - Мистер Брайтон, - обратился капитан к своему помощнику, - потрудитесь послать кого-нибудь подготовить каюты к шторму.
   Дику нравилось, что матросы называют его мистером Брайтоном, но когда те же два слова произносил Аксель, ему слышалась в них насмешка.
   - Сейчас пошлю, капитан, - ответил он и огляделся, раздумывая, кому поручить это дело.
   Мореход был рядом и понял, что это его шанс повидать Джейн.
   - Я могу это сделать, - вызвался он.
   А вот Дику как раз очень этого не хотелось. Он понимал, что ему не спрятать сестру от бывшего Палтуса, но хотел оградить её от лишней встречи. Всё-таки у него оставалась крошечная надежда, что личность Джейн не будет раскрыта.
   - Пусть идёт Мулат, - сказал он.
   - Только не Мулат, - сейчас же возразил Мореход, который не знал, как отнёсся бы к этому Френк, но решил перестраховаться, тем более что это способствовало его планам.
   Дик тоже не знал, имел Мореход право здесь распоряжаться и можно ли, по мнению Френка, допускать Мулата к пассажирам, поэтому не стал сопротивляться.
   - Пусть идёт Бочка, а лучше - Клешня, - решил он.
   - А они сделают всё, что надо? - усомнился Мореход.
   В этом Дик не мог быть уверен. Он покосился на Акселя, но тот думал о чём-то своём, а скорее всего, ни о чём не думал, потому что тупо смотрел куда-то мимо них.
   "Какая чернота у него вокруг глаз! - невольно ужаснулся молодой человек. - Доживёт ли он до своего освобождения? И как будет ужасно, если он умрёт с мыслью, что рядом с ним лишь преступники и мерзавцы!"
   - Март точно сделает всё как надо, - сказал он.
   - А чем я хуже Марта? - спросил Мореход.
   - Ничем. Просто ты мне нужен здесь.
   - А мне кажется, Тигр, что по какой-то странной причине ты не хочешь, чтобы я встретился с той красоткой, - заявил матрос, рассчитывая, что после такого заявления Дик сразу же согласится отправить его в каюты.
   Тот, и правда, чуть было не попался на эту уловку, но внезапно сообразил, как ему поступить.
   - Ты прав, - подтвердил он. - Не хочу.
   - Почему?
   - Потому что мне кажется, что ты в неё влюбился.
   - Я... Ну... А тебе-то какое до этого дело? - спросил Мореход.
   "Не старается ли он для Линча? - сейчас же заработала его мысль. - Может, старик всё-таки влюбился в девушку? Отдал её кому-то на воспитание, а потом, когда она выросла, влюбился. Если это семья профессора приняла Джейн, то Линч мог сначала иметь виды на мисс Фэрфакс, а потом заинтересоваться её воспитанницей. Но тогда непонятно, почему он не заговаривает ни с той, ни с другой. Старшую-то он знает хорошо, потому что она тоже его знает и подходит к камбузу, хотя и не останавливается возле двери и не заглядывает внутрь, а вот младшая, похоже, совсем не знает кока... или делает вид, что не знает. Может, благодаря Джейн он познакомился с мисс Фэрфакс и решил с её помощью подобраться к деньгам её брата? Тогда Джейн его не интересует. А может, интересует. Что ему стоит обмануть старую деву, обобрать дурака-профессора, а самому ускользнуть вместе с девушкой? Или не так?"
   "Какое мне дело до того, что этот гнусный чёрт, который хуже дьявола, интересуется моей сестрой? - думал Дик. - Мне, конечно, есть до этого дело. Как не быть? Но ведь считается, что она мне чужая. Так что если бы она была мне чужой, то какое мне может быть до неё и до Палтуса дело? Какое?.. А, вот какое!"
   - Мне она самому нравится, - ответил он.
   "Этого ещё не хватало!" - возмутился Мореход.
   - Она нравится Френку, - возразил он.
   - Вот и оставь её в покое, - посоветовал Дик. - Не хватало ещё ссориться с Френком!
   Оба недоброжелательно поглядели друг на друга, и Мореход подумал, что если бы знать точно, что Дик сам в неё влюблён, а не старается ради Линча, то с ним можно было бы на время объединиться против Френка, чтобы получить свою часть клада, а уж потом надо было бы постараться улизнуть от него и остальных вместе с Джейн и сокровищами.
   - Я вижу, что мне самому придётся распорядиться, - раздался голос капитана. - Мореход, приготовь каюты к шторму и объясни горничной, как следует вести себя и как обслуживать пассажиров во время шторма.
   - Есть, капитан! - с охотой откликнулся тот, победоносно взглянул на Дика, подозвал Мартина и оставил его дежурить.
   "Почему он так поступил? - бесился Дик. - Слышал он наш разговор, или он уже ничего не соображает? Палтус ведь ясно дал понять, что влюблён в Джейн. Зачем же Аксель отправил в каюты именно его?"
   От злости он сначала ничего не мог понять, потом подумал, что сделано это неспроста. Уж не хотел ли Аксель поссорить Френка с Мореходом? И лишь затем он заподозрил, что капитан стравливал с Мореходом ещё и назначенного ему помощника. Возможно, это было умно, однако, перессорив членов преступной шайки, надо было действовать, а как раз на это больной не был способен. Если бы не тайна Джейн, Дик поддержал бы затею Акселя, но он боялся, что Палтус догадается о том, что капитан Линч здесь из-за дочери, расскажет об этом Френку, а тот сразу поймёт, что кок ему враг, а не сообщник. Только, как Палтус может догадаться о том, что Джейн - дочь Линча? Предположим, он узнает девушку или уже узнал её. Что из этого следует? Он начнётся допытываться, почему ему солгали о её смерти, сообразит, что Линч о ней позаботился. Но о том, что она дочь ему, никому не догадаться. О чём же Мореход может подумать? Или что Линч её удочерил, или что он отдал её кому-то на воспитание. Но он устроился на шхуну, на которой плывёт она. Отец сказал, что из-за мисс Фэрфакс. Но как объяснить, почему здесь оказалась и Джейн? Случайно, потому что дружит с Розой? Хуже всего то, что Дик может придумать одно объяснение, а если о том же спросят отца, то он скажет что-то другое. Если бы удалось с ним переговорить! А может, пока поддержать Палтуса? Пусть влюбляется в Джейн. С Френком они станут соперниками, а сестре от этого не будет вреда.
   Мореход с восторгом пошёл выполнять поручение и на миг даже почувствовал к припадочному благодарность. Он растолковал Салли, как вести себя во время шторма, и принялся принайтовливать в салоне всё, что могло при сильном волнении упасть или сдвинуться с места.
   - Теперь пойдём к пассажиркам, - сказал он.
   - Погоди, сначала надо позвать мисс Фэрфакс, - остановил его Салли. - Эта старая выдра следит, чтобы я не входил без неё к её девочкам. Как будто чует. Ведьма!
   В мечтах Мореходу представлялось, что он будет с девушками один, а потом и вовсе Роза за чем-нибудь отойдёт и он останется лишь с Джейн. Однако пришлось покориться неизбежному присутствию старшей пассажирки, причём сделать это спокойно и естественно, потому что с Салли, который был другом и доверенным лицом Френка, надо было держаться настороже.
   Мисс Фэрфакс была у брата. Профессору с утра прекрасно работалось, а сообщение бдительной горничной о том, что его сестра разговаривает с матросом Сандерсом, не только не помешало его устремлённой в прошлое фантазии, но так порадовало, что он додумался до очень интересной гипотезы, из-за чего не заметил, как Эстер заглянула к нему и тихо притворила дверь, чтобы не потревожить. Теперь, совершенно обессиленный от напряжённой работы, он пил крепкий чай и с воодушевлением рассказывал о наметившемся открытии, а сестра слушала с кажущимся вниманием, занятая собственными чувствами. Она не допускала мысли, что в её возрасте возможно влюбиться. В неё - да, как раз это она часто представляла в воображении, чтобы сделать монотонную жизнь немного ярче и чуть-чуть подразнить брата, но чтобы она могла влюбиться... Однако сейчас она могла думать лишь о Сэмюэле Бартене.
   - Если я окажусь прав... - продолжал профессор. - Но я уверен, что прав! Если я докажу свою правоту, то это будет сенсация! Ты согласна со мной, Эстер?
   - Ты прав, Дэви, - ответила женщина, не слышавшая ни слова из его объяснений.
   - Во имя Себека! О чём ты думаешь?
   Эстер поняла, что надо как-то выйти из трудного положения.
   - Ты же знаешь, что я не очень хорошо разбираюсь в таких тонкостях, - заговорила она, надеясь, что речь идёт о тонкостях, а не о крупном открытии, не понять которого она не может. - Мне легче читать твои работы, чем слушать...
   - Это ужасно! - воскликнул брат. - Я тут распинаюсь, ищу сочувствия, а она даже не знает, о чём я говорю! О, Изида! Богиня Мудрости! Что с тобой?
   Мисс Фэрфакс заставила себя сосредоточиться на разговоре.
   - К кому ты сейчас обратился, Дэви: к Изиде или ко мне? Если ко мне... Прости, я сейчас не в состоянии тебя понять. Я ничего не соображаю. Может, меняется погода? Наверное, мне тоже надо было выпить чаю покрепче.
   - Мне сказали, что ты разговаривала с одноглазым родственником нашей старинной знакомой.
   Эстер внутренне напряглась.
   - Не "сказали", а "сказала", - поправила она. - О чём же тебе сказала твоя любовь?
   - О, Амон-Ра! Не говори так, Эстер. Я бы от неё с удовольствием прятался, но только некуда. Ничего особенного она не сказала, лишь то, что ты разваривала с этим несчастным матросом. Ты добра, и я надеюсь, что беседы с тобой приносят ему утешение. А как поживает старый кок?
   - Он не старый, Дэви. Этот симпатичный кок поживает хорошо. Я видела его сегодня, и мы поздоровались.
   Она с удовольствием заметила, как помрачнел брат.
   - Когда мы с девочками гуляем, он не спускает с меня глаз, - сообщила она. - Наверное, надо будет хоть иногда с ним разговаривать, а то неудобно. Ты со мной согласен, Дэви?
   - На твоём месте я бы с гораздо большим сочувствием отнёсся к страждущему матросу, - заметил встревожившийся профессор. - Беседуй с ним, раз это уже вошло у вас в привычку, пусть он больше рассказывает о себе, хотя бы то, что он узнал от других.
   - Разве твоя осведомительница не сказала тебе, что вчера к нему вернулась память?
   - Вернулась? Каким образом? - заинтересовался профессор.
   - Да, вчера. Его друг рассказывал ему о прошлом и произнёс какие-то сказанные кем-то слова.
   - Да, такое бывает. Это как ключ к памяти. Человек ничего не может вспомнить, но вдруг какая-то случайная фраза озаряет прошлое. Я рад за него... Кто там?
   - Прошу прощения, но пришёл матрос, чтобы приготовить каюты к шторму, - объяснила миссис Барлоу.
   - Вот почему ты не могла сосредоточиться, Эстер, - сказал брат. - Так будет шторм? Это означает ветер, волны, падающие со стола бумаги? Так у меня всё перепутается! И когда ожидать это бедствие?
   - Ночью или завтра, - пояснил Мореход, исподтишка оглядывая обоих пассажиров.
   "Баба некрасива, - сделал он вывод. - Не удивительно, что Линч передал её Мулату. А профессор, пожалуй, выложит за свою сестрицу кругленькую сумму, если же в заложниках будет и его дочь, он способен отдать все свои деньги. Если клад не отыщется, то способ Линча поживиться очень пригодится. Но мне ничего не достанется, если я сбегу вместе с Джейн. Впрочем, если сокровища мы не добудем, то побег можно отложить до возвращения. Профессор привезёт денежки, и мы с Джейн сразу же скроемся, пока Френк не опомнился. Вот только есть опасность, что Френк захочет присвоить все деньги себе".
   Мореход знал, что лучше всего сбежать в то время, когда остальные будут заняты поисками клада, чувствовал, что Френк способен всех обмануть и даже расправиться со всеми по очереди, но отказаться от надежды на богатство не мог.
   - Что же теперь делать? - беспомощно бормотал профессор. - Как это не вовремя! Мне как раз надо поработать над своей догадкой. А что будет со всем этим? - Он с отчаянием показал на стол, который, на его взгляд, содержался в образцовом порядке, а на взгляд непосвящённого - неопрятно завален книгами и бумагами. - Неужели убирать? Я же потом два дня не смогу разложить всё в прежнем порядке!
   Мореход и Салли невольно обменялись понимающими взглядами.
   - Я всё уберу и после шторма вновь разложу, - попыталась Эстер успокоить брата.
   - Можно прикрыть это и закрепить скобами, - предложил Мореход, не понимавший, из-за чего расстроился странный человек. - А после шторма скобы снимем.
   - Вот было бы славно! - обрадовался профессор. - Только ведь шторм может не закончиться за час или два. Я помню, что попадал в шторм, который длился два дня. Значит, мне надо взять самое необходимое, чтобы не прерывать работу.
   - Выбери, что тебе надо, а мы пока пройдём к девочкам, - сказала сестра.
   Мореход старался не показывать, что разглядывает Джейн, но та почувствовала, что очень интересует матроса. Он не был ей страшен, как тот высокий человек, однако она бы предпочла обойтись без его внимания.
   "Да, это она, - размышлял Мореход. - Выросла, стала ещё красивее, но, несомненно, это та самая Джейн. Моя Джейн. Я спас её, и теперь она моя".
   - Не выходите на палубу, когда начнётся сильная качка, - предупредил он. - Вы не удержитесь на ногах, ушибётесь, покалечитесь. А когда волны станут захлёстывать через борт, то легко быть смытым в море.
   - А где будет капитан? На палубе? - наивно спросила Роза.
   - Конечно, мисс.
   Опасности подвергались, прежде всего, матросы, но влюблённая девочка думала только о капитане.
   - А где будет во время шторма кок? - спросила Джейн, украдкой следя за тётей Эстер.
   "Значит, она всё-таки знает Линча, - подумал Мореход. - Тогда почему они делают вид, что незнакомы? Если бы он кому-то отдал ребёнка и не навещал его, то Джейн давно бы его забыла и, конечно, не узнала бы его, увидев на шхуне. Получается, что Линч виделся с ней. Так ради кого он здесь: ради неё или ради мисс Фэрфакс? А может, ради них обеих? От старой девы ему нужно получить деньги, а от девушки - любовь? Может, они с Джейн заранее сговорились облапошить наивную бабу? А Тигр помогает Линчу или сам влюблён в девушку? Но есть ещё одна возможность. Что, если не Тигр помогает Линчу, а Линч - Тигру?"
   - Для кока найдётся дело, мисс, - ответил он, открыто посмотрев на Джейн.
   Он полагал, что прочтёт в ответном взгляде любовь или хотя бы заинтересованность, но девушка отвела глаза.
   "Какой противный! - думала она. - Видеть не могу его омерзительную улыбку! И почему он всё время на меня смотрит?"
   "Боится выдать свои чувства, - решил Мореход. - Ясно ведь, что она меня не узнаёт, но понимает, что я - тот самый, ради кого и благодаря кому она живёт на свете. Она стала моей в тот день, когда я не дал ей утонуть или разбиться о камни, вытащил её из воды, утешал, успокаивал. А то, что она, будучи крошкой, не выдала меня, не рассказала правду, доказывает, что с тех давних пор мы соединены навеки. А Линч, Тигр, а тем более, Френк - это лишь случайные люди, не имеющие для неё никакого значения".
   - Вроде, всё, - сказал он. - Теперь на вас ничего не упадёт. Главное - не бойтесь. Это только с непривычки шторм кажется страшным.
   Когда он вышел из каюты, он успел расслышать, как кто-то из девочек сказал: "Какой он заботливый!" - и решил, что это произнесла Джейн, отчего его сердце радостно подпрыгнуло. Если бы он был здесь один и имел возможность задержаться, то был бы выведен из заблуждения, потому что ответ был таким: "Как ты можешь это говорить, Роза?! До чего поганый! Я всё время старалась отвернуться, чтобы не видеть его губ. Лучше бы он закрывал нижнюю часть лица шарфом". Но Мореход этих слов не слышал, потому что уже вошёл в каюту мисс Фэрфакс, а в это время миссис Барлоу рассуждала о своих слабых нервах, трепещущих в ожидании шторма.
   Нигде Мореходу не пришлось столько потрудиться, как в каюте профессора. Когда он и мисс Фэрфакс вошли к нему, а горничная остановилась в дверях, учёный почти в панике перебирал бумаги на столе, откладывая в сторону всё новые и новые пачки.
   - Дэвид, мне потом будет трудно всё это разобрать, - сказала сестра, критически оглядывая пустеющий стол.
   - Очевидно, на столе нечего будет закреплять, - высказал Мореход своё мнение. - Придётся закреплять всё это на койке.
   - Я... - Профессор только сейчас обнаружил, что попросту перекладывает свои бумаги со стола на койку, и окончательно растерялся.
   - Дэви, шторм не будет продолжаться месяц, - ласково убеждала его Эстер. - День ты как-нибудь выдержишь без всех своих бумаг? Возьми чистые листы и записывай пока самое главное.
   "Хотелось бы мне посмотреть, как он будет записывать, - насмешливо подумал Мореход. - Вот уж будет зрелище, над которым можно помереть со смеху. Жаль, что ни его, ни сестрицу не укачивает. А девушки, конечно, слягут. Ещё неизвестно, как выдержит шторм Салли".
   Он укрепил книги, ящики, другие вещи и под отчаянным взглядом профессора подошёл к столу, куда мисс Фэрфакс вернула бумаги.
   - Кажется, я забыл взять свои записи...
   - У тебя прекрасная память, Дэви, - прервала его Эстер.
   Эти простые слова почему-то сразу успокоили профессора.
   "В самом деле, почему я так волнуюсь? Я спокойно могу обойтись без всего этого не день, не два, а неделю. У меня сейчас так много идей, связанных с моей гипотезой, что мне бы хоть вкратце их записать, а на это уйдёт уйма времени".
   - Вот и всё, - сказал Мореход.
   - Большое спасибо, - поблагодарила его Эстер.
   Когда матрос и горничная ушли, профессор сказал:
   - Откуда он взялся? Я его не припоминаю. А ведь его невозможно не заметить. Такая отвратительная улыбка! Он словно радовался тому, что лишил меня моих бумаг
   - Не выдумывай, Дэви. Он сделал то, что полагается делать перед штормом: закрепил все вещи. И он, бедняжка, не улыбался. Это у него врождённый дефект. Что-то с губами. Наверное, в детстве он из-за этого немало вытерпел, недаром у него такой... мрачноватый вид. Дети очень жестоки и, вероятно, нещадно его дразнили, а это плохо сказывается на характере несчастного. Взрослые обычно или терпимее к таким недостаткам, или просто не показывают своего отношения к ним, потому что жизнь приучила их скрывать свои чувства, но и то не всех. А дети часто бывают бездумно безжалостны.
   Когда Мореход вернулся на палубу, охваченный тревогой Дик попытался понять, чем закончился его поход в каюты, но, кроме раздражающей бессмысленной улыбки, ничего не увидел. Однако он отчётливо чувствовал, что от этого человека зависят судьбы отца, его самого, Мулата и, как следствие, пассажиров.
  

Глава 16

Ещё от одной смерти мир стал бы чище

   Френк боялся шторма и предчувствовал, что от него потребуется вся его выдержка, мужество, стойкость, а помимо этого, сила и выносливость. Его здоровье пошатнулось из-за острого недостатка сна и отдыха, поэтому перед новым испытанием он решил как следует выспаться и ушёл в каюту мистера Митчелла, которую уже считал своей. Пусть помощником капитана сделали Тигра, но молодому человеку лучше спать в кубрике, где он будет под постоянным наблюдением и у него не будет возможности вести тайные переговоры с Линчем или хотя бы с Мулатом.
   У Френка не было оснований не доверять Линчу, который, вроде, загорелся надеждой разыскать клад, но он был осторожен по природе и специально взлелеял в себе это качество, наученный жизнью, которую вёл. Он был уверен, что каждый человек, и он сам в том числе, может изменить, предать и продать, поэтому действовал, исходя из собственного опыта. У него подспудно, очень неопределённо, без всякого к тому повода время от времени возникало ощущение, что что-то не так. Связано ли это с Линчем или с кем-то другим, он не знал, поэтому просто был осторожен.
   Френк с наслаждением растянулся на койке и представил, как во время шторма стоит возле припадочного, следя, чтобы он не подал какого-нибудь знака коку или кому-то ещё. С этим успокоительным видением он уснул.
   Дик не нуждался в отдыхе, как Френк, потому что не изнурял себя и спал достаточно, но если бы было наоборот и он падал от усталости, он бы сейчас всё равно не смог уснуть из-за сильного беспокойства, которое внушал ему Мореход. Зачем он стремился попасть в каюты? Не для того ли, чтобы поглядеть на Джейн? Узнал он её или нет? Ясно, что подозрения у него были, раз он вновь заговорил о девочке, которую пытались выдать за мёртвую. А если узнал, то скажет ли об этом Френку? Но как он может её узнать? Та Джейн была совсем крошкой, а эта - почти взрослая. Нет, скорее всего, он попросту влюбился в красивую девушку. Для сестры вреда в этом пока нет. Лучше пусть Мореход её любит, чем выдаёт Френку. Но как же мучительна неизвестность! Что будет, когда сюда подойдёт Френк? Вдруг Мореход всё ему выложит? И ведь каждый день, каждый час, каждую минуту надо быть готовым к страшному. На всей шхуне нет сейчас человека опаснее бывшего Палтуса.
   Дик украдкой посмотрел на него и увидел бессмысленную улыбку и устремлённый куда-то вдаль взгляд, скорее мечтательный, чем мстительный или коварный. Да, несомненно, он влюблён в Джейн. Но насколько было бы спокойнее, если бы на месте Палтуса был кто-то другой, кто не знал девушку прежде.
   Внезапно его мысли приняли другое направление. Приближался шторм, а во время шторма порой случаются несчастья. Каким было бы облегчением узнать, что Мореход сорвался с мачты или его смыло волной! И сразу исчезло бы это страшное напряжение. Ведь погибнет не честный моряк, а опасный преступник, смерть которого облегчит освобождение невинных людей. И не надо будет бояться, что он узнает Джейн. А ведь можно чуть-чуть помочь правосудию и, если он окажется возле Морехода, столкнуть его вниз с мачты или перекинуть через борт, когда надвинется волна. Наверное, это не будет очень сложно.
   Дика испугали не сами мысли об убийстве, а то, что он обдумывал способ убийства совершенно хладнокровно, не ужасаясь этому. Видно, он освоился с необходимостью убивать, когда дело дойдёт до защиты пассажиров. Если Мореход погибнет сейчас, то в предстоящей драке одним врагом будет меньше. Только бы Мореход не успел до шторма поделиться своими догадками с Френком! И ведь стоит, скотина, и молчит. Хоть бы намекнул, знает он или нет.
   - Сильный будет шторм? - спросил Дик, чтобы начать разговор.
   - Тебе виднее, - откликнулся Мореход. - Я давно не плавал.
   Дику показалось, что Аксель слушает их презрительно, хотя вид его оставался отрешённым. Уж не думает ли он, что его помощник боится? Но нельзя ведь без всякого повода заявлять, что шторм ему нипочём. А ведь ему приходилось переживать сильные штормы. Капитан Линч знал несколько безопасных мест, где можно было переждать бурю, но не всегда имел возможность в них укрыться, и нередко ему приходилось отводить люггер как можно дальше от земли, чтобы волны и ветер не выбросили судно на берег. А как выдержит сам больной? Он и сейчас стоит, навалившись на борт, словно у него подгибаются ноги.
   - Капитан, вам надо отдохнуть перед штормом, - сказал молодой человек. - Капитан, вы меня слышите?
   - Да, мистер Брайтон, - отозвался Аксель. - Вы не волнуйтесь, ведь при таком помощнике капитана, какой имеется у меня, не страшен никакой шторм.
   Дик вспыхнул. Он понимал, что у него нет опыта, но не настолько он несведущ в морской науке, чтобы над ним так издевались, да ещё в присутствии Морехода.
   - И вы не волнуйтесь, капитан, - сухо сказал он. - Ваш помощник кое-что соображает.
   - Зря вы так пренебрежительно о нём отзываетесь, мистер Брайтон, - устало заметил Аксель. - Он очень знающий моряк.
   Дик и Мореход уставились на него.
   - Кого вы имеете в виду? - спросил последний.
   - Мистера Митчелла, конечно. На него можно положиться во всём.
   "А вдруг он решит положиться на него во время шторма? - ужаснулся Дик. - И отца рядом не будет, и меня, а Френк не поймёт, что шхуна при таком командовании гибнет".
   - Отмычка! - заорал он во весь голос.
   - С ума сошёл? - вздрогнул Мореход.
   - Задник! - ещё громче закричал Дик. - Где Отмычка?
   - Кажется, в кубрике, мистер Брайтон, - ответил матрос. - Я за ним не слежу.
   - Так иди и притащи его сюда.
   - А если он меня не послушает?
   - Дай ему пинка! - прорычал Дик. - Показать, как это делается? Повернись!
   Но матрос не ждал наглядных примеров и поторопился выполнить приказ.
   - Вы меня звали, мистер Брайтон? - спросил мрачный Отмычка, чей сон неожиданно и очень грубо прервали.
   - Отведи капитана в его каюту, - распорядился Дик. - Пусть он отдохнёт перед штормом. А ты посиди рядом на случай, если ему что-нибудь понадобится. Капитан, идите к себе.
   Аксель не стал возражать и покорно ушёл. Вероятно, он сам чувствовал, что отдых ему необходим.
   - Здорово! - одобрительно воскликнул Мореход. - Хорошо же Линч их напугал. А ты ему подражаешь. "Дай пинка! Повернись, чтобы я показал, как это делается!" Великолепно! Почему ты сам не догадался навести порядок таким способом?
   "Потому что это они дали бы мне пинка, а не я - им", - подумал Дик.
   - У мистера Линча больше опыта, - ответил он. - Как ты сходил в каюты? Видел красотку?
   - Её сторожит мисс Фэрфакс.
   Будь осторожен и не показывай Френку, что она тебе нравится, - посоветовал Дик.
   - А ты из-за него к ней не подходишь? - поинтересовался Мореход, испытующе глядя на молодого человека.
   От этого взгляда Дику стало очень неуютно.
   "Знает или догадывается", - думал он.
   - При таком надзоре подойти к ней трудно, - сказал он. - Да и что я ей скажу? Что меня зовут Дик Брайтон, или Тигр? Какое ей до меня дело? А поговорить дольше не позволит мисс Фэрфакс. Да ещё проклятый капитан унижал меня у неё на глазах. Я и показаться-то ей теперь боюсь. Просто смотрю на неё издали и любуюсь.
   - Разве ты с ней незнаком?
   - Где я мог с ней познакомиться? Я даже не знал, что бывают такие девушки.
   "Врёт, - подумал Мореход, но его смутили чистые серые глаза собеседника. - А если не врёт, то только потому, что Линч не посвящал его в свои дела".
   - Я решил положиться на судьбу, - продолжал Дик. - Если мне суждено познакомиться с ней поближе, то я своего шанса не упущу, а если нет... найду себе другую.
   "Не суждено, - сейчас же решил Мореход. - Суждено мне. Это я спас её ребёнком, и она принадлежит мне".
   "Я убью его во время шторма, - твёрдо сказал себе Дик. - Пусть я буду гореть в аду, но я его убью".
   Тут он заметил, что Задник не ушёл, а стоит совсем рядом.
   - А ты пока свободен, Задник, - сказал Дик настороженно поглядывающему на него матросу.
   - Вот ты, Тигр, молодец, - объявил тот. - Я хотел сказать: "Мистер Брайтон". Вы не оскорбляете меня, хоть и стали помощником капитана. А кок не имеет никого права издеваться над людьми. Подошва! Какая я ему подошва? Я столько лет был Задником, что уж забыл, когда меня называли по-другому.
   "Какая ерунда его волнует! - удивился Дик. - Подошва, Задник. Какая разница, Подошва он или Задник, когда на шхуне творятся такие дела?"
   Он порадовался, что сдержался, когда в подражании отцу хотел назвать Задника Стелькой. Раз этого дурака так задевает перемена прозвища, то пусть уж остаётся Задником.
   - Кок сказал это случайно, - объяснил он. - Когда человек рассердится, он может и не так обозвать.
   - Вот и обозвал бы как-то по-другому, это не так оскорбительно, а то он сказал, что я Подошва, - пробурчал матрос и удалился, разжигая в себе обиду.
   - А, по-моему, Подошва звучит лучше, чем Задник, - высказал своё мнение Дик.
   В ответ раздался смех. Молодой человек нервно вздрогнул, обернулся, увидел Френка и похолодел от страха. Сейчас проклятый Палтус или скажет о своём подозрении, или не скажет. Но даже если не скажет на этот раз, может сказать позже.
   - Пока вы молоды и неопытны, запомните слова того, кто старше вас и много повидал, - назидательно проговорил Френк. - Самое дорогое для слуха большинства людей - его имя, ведь это ЕГО имя, первое слово, которое он услышал в начале своей жизни, а наибольшее оскорбление - переврать его. Вам это кажется глупым? Поверьте, что это так. Если бы тебя, Тигр, кто-то назвал Волком, то ты бы его поправил, хотя Волк ничем не хуже Тигра. Или если бы к тебе, Мореход, обратились...
   "Как к Палтусу", - подумал Дик. Он бы не удержался от смеха, если бы не страх за сестру и отца.
   Мореход даже в мыслях боялся произнести своё прежнее прозвище и весь напрягся, страшась, что Френк каким-то образом его узнал.
   - ... как, например, к Мореплавателю, - придумал Френк. - Ты бы возмутился, хотя никакой разницы нет. Так и Задник оскорблён тем, что его имя переврали.
   - Но Заднику-то к чему возмущаться? - спросил бывший Палтус, считавший, что прозвище у этого матроса не лучше, чем было его собственное, от которого он с радостью избавился.
   - У него это имя не ассоциируется ни с обувью, ни с чем-то ещё, - объяснил Френк.
   Мореход обалдело посмотрел на него. Дик тоже никогда не слышал такого сложного слова, но привык общаться с Мистером Диксоном и умел улавливать смысл незнакомых выражений по контексту.
   - То есть, слыша "Задник", он воображает лишь себя, а не заднюю часть обуви или... человека, - расшифровал Френк. - Но я пришёл сюда не для того, чтобы учить вас жизни, а ради капитана. Я уже спал, когда меня разбудила мысль, что его тоже надо отправить на отдых.
   - Я уже отправил, - сообщил Дик. - С ним Отмычка.
   - Ну и славно. Значит, я зря беспокоился. Скоро обед, так что нет смысла укладываться, а после обеда я посплю ещё. Ты свободен, Мореход.
   Матрос помедлил, и Дика бросило в дрожь, но тот всё-таки ушёл, ничего не сказав Френку.
   "Убить, - стучало в голове Дика. - Убить. Только в этом спасение для всех".
   После обеда Френк распорядился отнести еду капитану и лично проследил, чтобы тот всё съел. Хьюго стало жутко от такой заботы. Френк представлялся ему существом, лишённым души. Он готов, не жалея себя, ухаживать за тем, кто ему нужен, а потом, когда надобность в подопечном отпадёт, хладнокровно его убить, а что Акселю не жить, кок читал в глазах Френка так же ясно, как если бы тот высказал свои намерения вслух. И самому Хьюго не жить, если не позаботиться вовремя о сохранении своей жизни.
   "Ты погибнешь во время шторма", - с холодной решимостью произнёс он про себя. Если бы он знал, каким страхом охвачен Дик, то думал бы сейчас не о Френке, а о Мореходе.
   Френк проспал до вечера, а проснулся с весьма скверными ощущениями. Судно сильно качало, а его самого не менее сильно подташнивало. Такой напасти он не ожидал, думая, что справился с морской болезнью. Он с омерзением и долей зависти подумал о Рыжем, сразу сдавшемся и не заставлявшем себя бороться с недугом, встал и вышел на палубу, еле удерживаясь на ногах и хватаясь за всё, что могло выдержать тяжесть его тела. Он ожидал, что снаружи будет темно, а ветер постарается сбить его с ног, но с изумлением обнаружил, что сияет солнце, а ветра почти нет.
   "Опоздал, - мучила тревожная мысль. - Но Март должен быть на дежурстве и не уйти от припадочного без моего разрешения".
   Однако, к его изумлению, ни капитана, ни кока не было видно. Мартин следил за порядком, Тигр же преспокойно развалился поодаль, словно забыл, что теперь он не матрос, а помощник капитана. Френк поспешил в каюту Акселя. Больной лежал, повернувшись лицом к стене, закутавшись одеялом почти с головой и не реагируя ни на сильную качку, ни на приход постороннего человека. Отмычка тоже не открыл глаз и не пошевелился в кресле, но вздохи и всхрапы давали повод предположить, что он жив. Френк с ужасом подумал, что капитан умер и теперь надо будет искать способ добраться до места. Он тихо подобрался к койке, наклонился, прислушиваясь, и от сильного толчка повалился прямо на неподвижное тело. Раздался короткий болезненный вскрик, заглушённый испуганным воплем Френка, которому показалось, что теперь-то припадочному точно пришёл конец, притом виноват в его смерти тот, кто больше всех трясётся над его жизнью.
   - Вы пришли меня убить? - пробормотал Аксель, еле шевеля белыми от ужаса губами. - Что будет с моей сестрой, с пассажирами? Вы их пощадите? Вы же дали слово!
   "Жив", - подумал его мучитель, чувствуя необъемлемое счастье.
   - Простите, капитан, я не хотел вас пугать. Я просто не удержался на ногах. Я не ушиб вас?
   Сам он, бессознательно извернувшись, чтобы меньше повредить больному, по-видимому, вывихнул себе плечо, потому что чувствовал сильную боль. Однако он сейчас же перестал об этом думать, потому что Аксель стал задыхаться и трясущимися пальцами рвать на себе одежду. Припадок был мучительным, но крови, чего Френк опасался больше всего, не было. Испытывавший морскую болезнь, превозмогавший острую боль в плече надсмотрщик поддерживал больного, когда тот силился приподняться, чтобы вобрать в грудь воздух, обмахивал его, смачивал губы и лицо водой. Когда Аксель задышал ровнее и без сил откинулся на подушку, Френк почувствовал, что сам на грани жизни и смерти. Было очевидно, что капитан не сможет встать, и вся надежда оставалась на Линча и Тигра. Френк ещё раз благословил судьбу, что их не успели высадить в шлюпку и отправить на берег и теперь шхуна не останется без управления.
   - Что уставился? - грозно спросил он у давно проснувшегося матроса, который с испугом созерцал происходящее.
   - Он чуть не сдох, - поделился своим мнением Отмычка. - Что с ним такое? Это ты его так долбанул, Френк? Я видел, как ты на него набросился.
   Если бы не опасение признаться в том, что спал, он бы сказал, что проснулся от шума и крика и заметил лишь заключительную сцену, когда Френк поднимался с объятого ужасом капитана.
   - Я его не трогал, - возразил Френк.
   - Ну да, не трогал! Отчего же он тогда заорал? И руки у тебя, по-моему, были на его горле. Предупреждаю тебя, Френк, что, если ты и с нами позволишь себе такие вещи, мы взбунтуемся и лучше позволим коку себя убить, но подчиняться тебе не будем. Ищи того человека сам.
   - Я никого... - начал было Френк, но осёкся и заговорил властно, подражая Линчу. - Скажи ещё только слово, Отмычка, и ты об этом пожалеешь. Лучше не выводи меня из себя! Подчиняться не будешь? Взбунтоваться захотел?
   - Да я же молчу! - сразу пошёл на попятную матрос. - Ты только не дерись, а я сделаю всё, что прикажешь.
   - Попробуй ещё раз заснуть! - рычал Френк. - Сиди возле капитана и следи, чтобы ему не стало хуже.
   - Да разве это от меня зависит? - резонно спросил укрощённый Отмычка. - Как я могу отвечать за то, плохо ему или хорошо. Не надо было его душить.
   - Что??? Да я тебя...
   Тут Френк в совершенно несвойственной ему манере выпалил ряд ругательств, от которых Хьюго бы поморщился.
   - Я буду сидеть с ним рядом и не допущу, чтобы ему стало хуже, - сразу же пообещал Отмычка.
   - А если ему всё-таки станет плохо, то беги за мной, - велел Френк и, подумав, показал матросу кулак.
   Обычно он предпочитал разговаривать с людьми, будь они друзья или враги, невежественные или образованные, уважительно или хотя бы вежливо. При таком его поведении даже самые гнусные негодяи старались обуздывать свои наклонности и казаться лучше, чем они были. Теперь же он убедился, что такие человеческие отбросы, тупые и опустившиеся, которых он нанял на шхуну, понимают только грубость и угрозы, а мягкое обращение воспринимают как слабость.
   Уйдя от капитана, Френк, едва удерживаясь на ногах и чуть не вскрикивая от боли в плече, пошёл на камбуз, убедился, что он заперт и, очевидно, пуст, на всякий случай заглянул в кладовку, куда поместили кока, и обнаружил, что Линч лежит в отчаянно раскачивающемся гамаке и крепко спит.
   От вида этих взбесившихся качелей Френку стало совсем плохо, и, выскочив на палубу, он долго стоял, перегнувшись через борт и опасаясь, что вместе с содержимым он потеряет и самый желудок.
   "А как бы я стоял возле припадочного один? - пришло ему в голову. - Линч всё время отходил бы, чтобы отдавать приказания матросам, а я и сейчас-то легко могу свалиться за борт от толчка шхуны, если же меня вдобавок чуть-чуть подтолкнёт капитан, то я скроюсь в волнах, не успев понять, что со мной произошло. Ведь Йенсен ненавидит меня и может поддаться искушению избавиться от меня, забыв, что во время плавания лишь от меня зависит безопасность его сестры и пассажиров. А много сил для того, чтобы сбросить меня вниз, не требуется. Наклонюсь, как сейчас, через борт, лёгкий толчок - и готово".
   Он выпрямился и постоял, размышляя, а потом вернулся к коку.
   Казалось, что Линч спит, но стоило Френку приблизиться, как он, не открывая глаз, спросил:
   - Что тебе, Френк?
   - Откуда ты знаешь, что это я?
   - Я всё знаю, - раздался многозначительный ответ, призванный скрыть то обстоятельство, что сюда долетали надрывные звуки, которые издавал страдающий морской болезнью человек, а также его яростные проклятия.
   - Шторм начался, а ты спишь, - взволнованно проговорил Френк.
   - Шторма ещё нет,- возразил Хьюго, открыв наконец глаза и насмешливо разглядывая собеседника. - Ложись во второй гамак и тоже отдохни.
   Это был не пустой гамак, а взлетающая скрученная ткань, от вида которой Френка вновь затошнило.
   - Я сейчас, - пробормотал он и торопливо вышел, а когда вернулся, сообщил. - Припадочному плохо, и я оставил его под наблюдением Отмычки.
   - Что с ним? - спросил Хьюго, стараясь не показать, что встревожен, хотя тревога была бы вполне уместна.
   - Я зашёл к нему и случайно напугал, - начал Френк, но подумал, что Отмычка обязательно расскажет о том, что ему спросонок привиделось. - Я хотел только посмотреть, не умер ли он, а корабль так качнуло, что я не удержался на ногах и упал прямо на койку. Я себе вывихнул плечо, а припадочный так перепугался, что у него сделался приступ. Теперь лежит без сил. А ты валяешься здесь, словно стоит прекрасная погода.
   - А что мне делать? - спросил Хьюго. - Камбуз я к шторму приготовил, запас солонины на ужин и на случай, если шторм затянется, под рукой. Ты не подумай, что кок своевольничает. Я объяснил мистеру Брайтону, что во время шторма буду при капитане, и попросил отпустить меня отдохнуть. Он разрешил.
   И капитан Линч весело засмеялся от такого забавного поворота судьбы, когда ему приходится подчиняться своему Дику.
   - А тебе не хочется поменяться с ним местами? - спросил Френк.
   - Нет. Пусть Тигр набирается опыта. Да и для нашего дела так будет лучше. Он прекрасно справится со своими обязанностями, а у пассажиров не будет повода удивляться, каким образом кок стал помощником капитана... Куда ты, Френк?
   Тот сам не понимал, куда его несёт, и чувствовал лишь, что ноги сначала передвигались без его ведома, потом подогнулись и его перекувырнуло через голову во вред больному плечу и всему организму, а затем его голова уткнулась во что-то, а ноги взметнулись вверх, словно желая стать крыльями и оторвать тяжёлое тело от земли, побыли в таком положении несколько секунд и завалились вбок. Он застонал и кое-как встал на четвереньки, не веря, что остался жив.
   Хьюго умирал от смеха.
   - Говорил же тебе, чтобы полез в гамак, - напомнил он.
   "Если бы он сломал себе шею сейчас, его дружки могли бы не поверить, что я не приложил к этому руку, - подумал он. - Зато, когда во время шторма я поспособствую его гибели, никто не поверит, что я в ней повинен".
   - Какой ужас! - простонал Френк. - Как люди по доброй воле связывают свою жизнь с морем?
   - Иногда по доброй воле, иногда - по злой, а иногда - благодаря случаю, - возразил Хьюго и озабоченно добавил. - Дику тоже надо отдохнуть. Он хоть молод и силен, но всё-таки живой человек. С утра на палубе.
   Френк, прочно усевшийся на пол, но чувствовавший, что и эта надёжная опора того и гляди из-под него ускользнёт, объяснил, в каком непринуждённом виде Тигр несёт вахту.
   - Это нехорошо, - сказал капитан Линч. - Пока не завоюет уважение и прочное положение, нельзя допускать таких вольностей. Я у себя на "Французе" могу делать всё, что мне вздумается, но и то стараюсь не ронять себя в глазах моих ребят, а Дику надо держаться очень строго. Надеюсь, он валяется не в обществе матросов?
   - Нет, в полном одиночестве. Хьюго, почему так разгулялись волны? Ветра ведь почти нет.
   - Шторм совсем близко. Он вовсю бушует, а до нас пока не дошёл. Зато волнение уже дошло.
   - То есть к этому прибавится ещё и ветер, - заключил Френк.
   - И волны, - поправил его Хьюго. - Куда ж без них? А ещё, наверное, дождь или гроза.
   - Волны будут ещё больше?! - воскликнул несчастный.
   "Как бы он не испугался и не предпочёл отсиживаться в каюте, раз капитана не будет на палубе", - испугался Хьюго.
   - Не так всё страшно, как ты думаешь, - сказал он. - Тебе обязательно надо прочувствовать первый шторм, чтобы потом уже не бояться. Чуть покачает и промочит, только и всего.
   Френка уже покачало и даже попросту укачало, потому что он не ответил, а кое-как встал и, шатаясь, как пьяный, выбрался из каморки к вожделенному борту. Стыд перед Линчем придал ему сил и не позволил опозориться прямо в тесном помещении.
  

Глава 17

Шторм

   Волны вздымались всё выше и выше, и лицо Френка перестало быть мертвенно-бледным, приобретя зеленоватый оттенок. У него дрожали ноги, голова раскалывалась, желудок рвался наружу. Он с завистью и почти ненавистью смотрел на Дика, который безмятежно покуривал трубку, развалившись на удобном участке палубы, где было во что упереться для сохранения равновесия.
   "Проклятый щенок! - думал он. - А ещё помощник капитана! Валяется, как последний юнга. Вот Линч тебе задаст! Как можно курить при такой качке? И ведь чувствует себя, скотина, прекрасно. Довольный, весёлый, словно хвастается передо мной. А ведь порядочному человеку должно быть стыдно выставлять напоказ своё здоровье, когда рядом почти умирает ближний. И после этого он рассчитывает на часть клада. Порцию свинца ему в голову, а не золото".
   Если бы Френк очутился на месте молодого человека и пережил его душевные муки, он бы предпочёл вернуться в свою истерзанную морской болезнью и жестокими ушибами бренную оболочку, потому что Дик, изображая безмятежность, изнывал от страха. Он мог бы уйти в кубрик и с большими удобствами лечь на койку, но боялся покинуть свой наблюдательный пост. Помешать Мореходу переговорить с Френком он не мог, но ему казалось, что легче видеть, как они разговаривают, чем воображать это. Сейчас Мореход был в кубрике, а Френк, отдохнув у себя в каюте, побывал у капитана Йенсена, потом у капитана Линча и теперь изнемогает, то наклоняясь за борт, то выныривая обратно. Дик бы хотел, чтобы по неосторожности он наклонился излишне низко и навсегда покинул шхуну. "Если вывалишься за борт, я не брошусь тебя спасать, - думал он. - Надеюсь, что при такой волне ты сразу пойдёшь ко дну".
   Дик отлежал себе всё, что можно было отлежать, и охотно бы встал, но продолжал валяться на палубе в положении тела, которое было вызывающе недостойно звания помощника капитана, и ждал появления отца. Увидев такое безобразие, кок Линч мгновенно превратится в капитана Линча и обрушит на своего провинившегося воспитанника всё негодование, которое у него ещё осталось после нападения на матросов, а уж Дик постарается в это время шепнуть ему о непредвиденной опасности. Плохо было то, что он неправильно рассчитал время и теперь мечтает встать или хотя бы переменить позу, но не делает даже последнего, так как эта поза очень хороша для его целей и трудно придумать более разнузданную.
   Шхуну качало так сильно, что Френк со страхом наклонялся над бортом, когда его одолевал очередной приступ тошноты. Точила мысль попрать все нормы приличий и не подвергать жизнь опасности, но не позволяла та часть воспитания, которая ещё сохранилась несмотря ни на что. Он обнаружил, что кое-кто из матросов тоже подвержен качке, и почувствовал к этим прежде презираемым им обломкам человечества почти нежность. От физических мучений он почти перестал соображать, и его не насторожило, что сдержанному Дику не присуща такая вопиющая развязность. При данных обстоятельствах эта мысль скорее могла бы придти в голову Мартину, если бы он не размышлял над проблемой не быть одураченным при дележе клада или не быть убитым при его находке.
   Хьюго не торопился выйти из каморки, придавая своему появлению больше веса, а когда покинул гамак, то сперва немного полежал на полу, кляня это индейское изобретение, при сильной качке осложняющее жизнь даже бывалого моряка. Почувствовав прежнюю бодрость, он отправился на палубу и остолбенел при виде Дика.
   "Сейчас ему врежет!" - согрела Френка приятная мысль. От радостного ожидания он даже подался вперёд.
   Кок Линч, как и думал Дик, в эту минуту превратился в капитана Линча, притом не просто в капитана Линча, а в разгневанного капитана Линча, ещё не Бешеного, но близкого к нему.
   "Только бы не ногой, - молил Дик, ожидая, что его впервые в жизни поколотят, причём поколотят сильно. - Если он будет бить ногой, я не смогу с ним переговорить".
   Хьюго был прежде всего капитаном, как бы ни был разозлён, поэтому, не имея привычки бить Дика, сразу сообразил, что окажет ему плохую услугу, если матросы увидят, что кок расправляется с помощником капитана. Сразу умерив ярость, он получил возможность удивиться, что его мальчик вдруг разлёгся на палубе, а уже затем к нему пришла догадка, что сейчас всё неожиданное и непривычное должно расценивать как намёк или знак. Только, как ни напрягал он голову, всё равно не мог понять, что означает эта безобразная, почти непристойная поза.
   Френку очень не хотелось покидать своё место, потому что для этого надо было шевелиться, а ему каждое движение давалось с большим трудом, но он заставил себя подойти к коку и встал так, чтобы расправа над Диком случайно не отразилась на нём самом.
   "Ну, двинь же ему как следует!" - мысленно скомандовал он.
   "Только не ногой! - молил Дик. - Наклонись и встряхни меня погрубее. Можешь даже стукнуть, но только не ногой, а кулаком и не очень больно".
   - Что ты себе позволяешь, Тигрёнок? - осведомился Хьюго. - Помощник капитана не может вести себя, как пьяный матрос.
   И Френк и Дик были равно раздосадованы в своих ожиданиях.
   - Может, тебе плохо? - нахмурился Хьюго, покосившись на соглядатая и решив, что при нём опасно пытаться что-либо дознаться у парня. - Давай руку.
   Дик ухватился за руку отца в расчёте, что, поднимаясь, успеет шепнуть про Палтуса, но Френк, не подозревая о его намерениях, смотрел на него, всё ещё надеясь, что Линч стукнет своего Тигра. Молодой человек не решился произнести ни слова и теперь был вынужден выкручиваться из сложного положения.
   - Я просто хотел отдохнуть перед штормом и одновременно следить за порядком, - сообщил он. - Вышло глупо.
   "Что же он хотел мне сказать?" - размышлял Хьюго.
   "Ничего страшного. Если Мореход ничего не скажет Френку до шторма, то после он уже не сможет этого сделать", - мрачно думал Дик.
   "Пойти в каюту и лечь, - мечтал Френк. - Не надо было отпускать Марта. Но всё равно надо лечь. О чём Линч может советоваться с Тигром до прибытия на место? Они не успели договориться прежде, но о чём они могут договориться сейчас? Как заполучить большую часть клада или весь клад целиком? Пожалуй, они могут придумать великолепный план, потому что Линч хитёр, но я не дам им выполнить его. Я разделю их. Отправлю Тигра с партией матросов, и Линч с Мулатом останутся без него. Так что сейчас пусть себе переговариваются, сколько им вздумается, а я живой человек и не могу обойтись без отдыха. Какая польза в моих мучениях? Я попросту не выдержу и умру..."
   Но, несмотря на такие разумные мысли, что-то не давало ему осуществить такую доступную мечту лечь на койку.
  
   На ужин матросам выдали по большому куску солонины с сухарями. Миссис Барлоу, заранее получившая более деликатный, но не менее скромный ужин для пассажиров, смогла накормить лишь профессора и его сестру, потому что девочки не были способны даже смотреть на еду. Саму её тоже мутило, да и мисс Фэрфакс лишь слегка притронулась к предложенному угощению и посоветовала брату не очень налегать на пищу.
   - Я совсем не могу работать в таких условиях, - пожаловался профессор. - Не то что писать, но и думать не получается.
   "Мне бы такую работу! - рассуждал побледневший Салли, успевший, к тому же, получить несколько болезненных синяков, когда его швыряло из стороны в сторону. - Сиди себе целый день в кресле и иногда принимайся что-то записывать. При такой работе никакого клада не надо: она сама сущий клад".
   "А ведь Сэмюэлю приходится работать на палубе, - ужасалась Эстер. - Может быть, ему придётся влезать на мачты".
   В её воображении, одна за другой, вставали страшные сцены гибели этого мужественного человека, и она торопилась их прогнать.
   - А можно мне подняться на палубу? - спросила она.
   Салли мечтал развести пассажиров по каютам и лечь, а не следить за чокнутой дурой, которой приспичило тащиться наверх.
   - Нет, мисс, это опасно. Вы можете не удержаться на ногах и расшибиться, или вас может смыть за борт, - любезно растолковала миссис Барлоу. - Я сама почти не могу ходить. Если бы мой бедный Адам увидел, как меня швыряет по салону, он бы вновь умер, но уже не от болезни, а от страха за меня.
   - А как же работают матросы? - спросила Эстер.
   Салли понимал, за кого беспокоилась женщина, и с удовольствием наговорил бы всяких ужасов, но это повлекло бы за собой нежелательные последствия. Она непременно вышла бы на палубу, а допустить этого он не мог из жалости к себе. Но зато он мог позволить себе поиздеваться над египтологом.
   - Они привыкли, мисс. А наш кок уже пожилой, и он повидал на своём веку много штормов. Он на них и внимания не обращает.
   Профессор Фэрфакс напрягся.
   "И Сэмюэл немолод, - утешила себя Эстер. - Он тоже пережил много штормов".
   - Мистер Линч... Ах, какой это мужчина! - продолжала миссис Барлоу, забавляясь муками учёного. - Как он напоминает мне моего бедного Адама! Так вот он даже рад шторму, потому что может лечь спать пораньше и не думать о готовке. Сейчас матросы получили свой паёк и довольны, а если бы не было шторма, то коку пришлось бы варить для них ужин.
   Эстер почувствовала возмущение от такого поведения кока, забывая, что это здесь он кок, а у себя он капитан. Но немного успокаивало его равнодушие к шторму. Раз он не тревожится ни за себя, ни за других, значит, для этого нет оснований.
   "А ведь Френк, наверное, рассердится, если я выпущу кого-нибудь на палубу, - догадался Салли. - Если Линч не захотел заменить мистера Митчелла, чтобы у пассажиров не возникло недоумения, то им нельзя показывать и того, что кок командует шхуной во время шторма".
   Пассажиры не сопротивлялись и послушно разошлись по каютам. Мисс Фэрфакс навестила девочек, убедилась, что, кроме морской болезни и ужасной качки, они не испытывают других неудобств, пошла к себе и легла на койку, решив время от времени наведываться к ним и к брату, чтобы следить, не нужно ли им чего. Но её заботы и трудности были мелочью по сравнению с тем, что, должно быть, переживал сейчас Сэмюэл Бартен, но мелочью необходимой. А когда налетел шторм, мысль об опасностях, переживаемых одноглазым матросом, заставляла её стойко и непреклонно выполнять эту обязанность.
  
   Френк хотел уйти, но никак не мог на это решиться. Он убеждал себя, что для порядка может оставить Бочку, но это его не успокаивало, потому что он не мог дать точные инструкции матросу, а если бы и мог, то не доверился бы его бдительности. Если бы между Линчем, Тигром и Мулатом была какая-то договорённость, не важно, о чём, то он бы давно ушёл, но всё совершилось так стремительно, что эти трое не успели посоветоваться, и жалко было отказываться от такого преимущества.
   "Еле стоит, - изнывал Дик, поглядывая на Френка. - Охает. Вот и шёл бы к себе. А после шторма ты уже не сможешь услышать от Палтуса новости".
   "Держись, парень, - мысленно подбадривал Френка Хьюго. - Только не сдавайся. Ты нужен мне здесь. Как мне до тебя добраться, если ты уползёшь в каюту?"
   Погода долго не менялась, и Френк думал, что шторм налетит нескоро, так как уже прошла большая часть ночи, показавшаяся ему мучительно долгой. И вдруг небо стало быстро заволакивать чёрная пелена, задул усиливающийся с каждым порывом ветер. Море, прежде представлявшееся бурным, стало страшным. Волны приобретали вид пенистых гор, и шхуна стала то взмывать вверх, опасно кренясь, то низвергаться вниз, вызывая головокружение и страх смерти. Френк вцепился в борт и в трос, остановившимися от ужаса глазами глядя то на море, то на перебегающих с места на место матросов, которые что-то тянули или переставляли по команде Хьюго. Самому ему казалось немыслимым оторваться от опоры, казавшейся уже очень ненадёжной, а капитан Линч бодро расхаживал по палубе, поощряя старательных или умелых и награждая пинками и руганью нерадивых или трусливых.
   Теперь бы Френк ушёл с радостью и спокойной совестью, потому что тайные совещания казались ему немыслимыми в таких условиях, но он боялся даже на миг оторваться от опоры. И вдруг у него округлились глаза: по палубе шёл капитан Йенсен, слабый, больной, с глазами, обведёнными густыми чёрными кругами, но державшийся твёрдо. И сразу Френка пронзили два чувства: уважение перед больным, почти умирающим человеком, заставившим себя после тяжёлого припадка встать и выйти на палубу, и страх перед ним.
   Хьюго увидел Акселя без удовольствия, но приветствовал его выразительным жестом.
   - Начинается? - вяло спросил капитан, но паруса и расстановку матросов оглядел цепко. - Подойдите сюда, Френк, и встаньте рядом.
   Он ненавидел главаря шайки негодяев, виновника несчастий, приключившихся с ним, его близкими и теми, за кого он нёс ответственность, однако раз от этого человека зависела жизнь заложников, он должен оградить его от несчастья, возможного во время шторма. Френк неопытен, поэтому может погибнуть по собственной глупости. Пусть лучше он стоит рядом, чтобы можно было поддержать его.
   "Если так стоек он, то мне стыдно проявлять слабость, - подумал Френк. - Но я боюсь его. Он же убьёт меня. Когда Линч отойдёт и не будет нас видеть, он меня убьёт. А если Линч и увидит, то может не успеть или не захотеть придти на помощь. Наверное, ему хотелось бы занять моё место и самому руководить поисками клада. Март и Мореход способны перейти под его командование без лишних вопросов, Рыжий валяется без сил и, кажется, без разума, а Салли ничего другого не останется, как подчиниться. Нет, Линч мне не защитник".
   - Бочка! - закричал он. - Задник!
   Ему пришлось очень долго их звать, размахивая одной рукой, пока они не появились.
   - Не отходить от меня! - велел он матросам.
   Под этой надёжной охраной он осмелился встать возле капитана. Хьюго вопросительно глядел на него.
   - Капитан болен и нуждается в помощи, - объяснил Френк. - Эти двое поддержат его, если понадобится.
   "Проклятый негодяй! - чуть не взвыл Хьюго. - Перехитрил меня! Не Акселя ты защищаешь, а себя!"
   Но ему ничего не оставалось делать, как только кивнуть.
   Дальнейшее Френк воспринимал плохо. Последнее, что он помнил отчётливо, был контраст между красотой луны с одной стороны и чернотой, усиленной всполохами молний, с другой. Потом всё смешалось и казалось состоящим из больно хлещущих струй воды, кошмарного ветра, чуть не разрывавшего ему лёгкие, если он неосторожно поворачивался к нему лицом, воды, заливающей ноги, и хлещущих через борт волн. Несколько раз он оказывался под водой с головой, но не выпускал из рук опоры и, не успев понять, где он, на судне или уже за его пределами, вновь обнаруживал себя на палубе и бессмысленно глядел на больного капитана, спокойного, даже безмятежного, которого словно поддерживали невидимые духи, не давая упасть. Время от времени Линч подходил к Акселю и получал короткие указания, в которых, как понимал Френк, не нуждался. Бочка и Задник, мокрые и мрачные, стояли возле капитана, готовые подхватить его, если ему станет дурно, или казавшиеся готовыми это сделать.
   Несколько раз Френк ловил на себе странный взгляд Линча, но не мог сосредоточиться и понять, что он означает. А Хьюго страстно мечтал перекинуть его через борт, но одновременно поражался его мужеству. Сухопутная крыса, страдающая от морской болезни, не способная шагу ступить в этом неистовстве стихии, не подавала виду, что боится, и крепко (к сожалению, крепко) держалась за опору. Приходилось смириться с горькой действительностью: во время этого шторма ни Хьюго не сможет избавиться от самого опасного врага, ни этот опасный враг по собственной оплошности не избавит его от себя.
  
   У Дика намеченное страшное деяние тоже не ладилось. Морехода посылали работать с кем угодно, но только не с ним. Если бы удалось шепнуть словечко Мулату! Но и это было невозможно. И вдруг, когда молодой человек уже отчаялся, совершилось то, о чём он мечтал: их поставили вместе вытягивать шкот. Он-то воображал, что столкнёт напарника с мачты, а теперь ему предстояло оглушить его и скинуть за борт, пользуясь тем, что рядом нет свидетелей.
   "Сейчас, - хладнокровно рассчитывал он момент. - Вот идёт волна, накроет нас, я его ударю, а волна сама унесёт его в море".
   Он наблюдал, как над головой нависла жуткая водяная масса и словно застыла, помедлила, будто не решаясь скрыть готовящееся преступление, и обрушилась на них. Дик задохнулся, но не растерялся, а с мрачным спокойствием увидел, как Мореход выпустил из рук канат и, взмахнув руками в поисках опоры, понёсся мимо него к борту, крутясь в водовороте. Он смотрел на его последние секунды жизни, бессознательно схватившись за что-то тяжёлое, тянущее его самого за борт, грозящее унести со шхуны, вырвать из бытия. Ему бы разжать руку, чтобы уцелеть, выпустить эту смертельную тяжесть, потому что другая его рука уже отрывалась от каната, но он терпел и не сдавался. Это были страшные мгновения перед гибелью, казавшиеся часами.
   А потом волна схлынула, оставив его лежать на палубе, одной рукой по-прежнему держась за канат, а другой сжимая руку спасённого им человека. И когда он осознал, что, вместо того чтобы убить Морехода, спас ему жизнь, он содрогнулся от ужаса и отчаяния, а из его груди вырвался вопль.
   - Что с тобой? - прохрипел Мореход незнакомым голосом. - Вывернул руку? Меня самого словно скручивали в узел. Спасибо, Тигр.
   Он вспомнил то старое ощущение, когда его нож вошёл в тело ребёнка, и с удивлением посмотрел на молодого человека. Неужели Дик, который по всем правилам должен был тогда умереть, выжил для того, чтобы спасти жизнь своему несостоявшемуся убийце?
  
   Первыми словами, дошедшими до сознания Френка, когда гроза пронеслась, а шторм умерил свою силу, было замечание Линча:
   - Ну, Френк, и набрал же ты команду!
   - Плохая? - догадался тот.
   Язык у него заплетался, ноги подкашивались, и он всё ещё не верил, что выдержал этот ад.
   - Сказав "плохая", ты их похвалил. Где ты ухитрился раздобыть этих ослов? Мало того, что они плохо соображают и не понимают, что же я от них требую, так четверо вдобавок не могли работать из-за морской болезни, а ещё трое еле ковыляли по палубе, словно первогодки. Не знаю, что бы мы делали, если бы не было Мулата, Дика, Марта и Морехода. Пришлось бы мне стать матросом, как в былые времена, а я был лихим парнем. А ты молодец. Не ожидал, что ты будешь так хорошо держаться.
   Френк понял, что похвала была искренней, а сознание, что он перенёс бесконечные страдания без единой жалобы, подсказывали, что она была ещё и заслуженной.
   Шхуну всё ещё швыряло в волнах, но по сравнению с тем, что было в разгар шторма, её рывки и крутые наклоны казались покоем. Френк осмелился выпустить из затекших рук опору, и его тотчас куда-то потянуло. Хьюго с удовольствием предоставил бы ему возможность разбить голову, но самое большее, что грозило потерявшему осторожность негодяю, - очередной синяк, поэтому кок великодушно и даже заботливо удержал его и вернул на прежнее место.
   - Держись крепче, - со смехом велел он. - Этак мы останемся без главаря.
   "Чего, к сожалению, не удалось осуществить", - с горечью добавил он про себя.
   - Френк, ты... это... цепляйся за что придётся, - подал голос Бочка.
   "А что ж вы с Задником стояли, как соляные столбы? - раздражённо спросил тот про себя. - Если бы не Линч, я мог бы покалечиться, если не хуже".
   - Как вы себя чувствуете, капитан? - обратился Хьюго к стоявшему с полузакрытыми глазами Акселю.
   - Вы хорошо потрудились, мистер Брайтон, - ответил тот. - Кажется, мы договаривались, что вы поработаете матросом, но я рад видеть вас рядом. Не знаю, что бы я без вас делал. Кажется, я болен. Надо сказать мистеру Митчеллу, чтобы он сменил вас. Не понимаю, почему он не показывался во время шторма.
   "Бедный Джо! Бедный Один! - с ужасом думал Хьюго. - Кого я вам доставлю, если Аксель доживёт до своего освобождения? Потерявшего рассудок больного? Но ещё вопрос, в каком состоянии я найду самого Одина".
   - Вы сейчас пойдёте к себе и ляжете, капитан, - ласково заговорил Френк. - Мистер Брайтон справится один, а потом его сменит мистер Митчелл.
   Если прежде Френк пытался переубедить больного, доказать, что он заблуждается, на что уходили все жизненные соки, то потом он решил, что легче по возможности ему не перечить и соглашаться со всеми его бреднями. Сам он сейчас держался не из последних сил, потому что их у него уже не было, а благодаря последним усилиям воли. Во многом его поддерживал пример Акселя. Долг заставлял этого больного, почти умирающего человека управлять шхуной во время шторма, и сознание своей незаменимости и ответственности словно вдохнуло в него частицу жизни. Сейчас капитан уже начал заговариваться, но всё равно выглядел свежее, чем в начале шторма. У него даже исчезла страшная чернота вокруг глаз. Синяки остались, но не такие жуткие. К сожалению, эта вспышка энергии быстро угасала и не способствовала выздоровлению, а, напротив, могла погубить больного.
   Аксель потёр себе лоб дрожащей от слабости рукой и недоумённо посмотрел сначала на Френка, потом на Линча.
   - Но ведь это не мистер Брайтон, а кок, - сообщил он. - Может, у меня мутится в голове? Почему вы оказались здесь, Линч? Ваше место на камбузе. Я помню, что вас хотели убить.
   Его полубезумный взгляд обратился на Френка, и тому стало страшно.
   - Конечно, капитан, - бодро откликнулся Хьюго. - Сейчас позову мистера Брайтона и приступлю к своим обязанностям. У меня заготовлена для ребят славная солонина. Кое-кто её заслужил, а остальные поедят за компанию.
   "А ведь я совсем как сэр Чарли, - вспомнил он прежние времена на "Эдеме". - Штормовой помощник, а в промежутках между бурями - кок. Только я не падаю от усталости, когда шторм стихает, и иду не на койку, а на камбуз. Впрочем, с годами появится и это".
   Френк думал о том, что припадочный стоял совсем рядом с ним, не делая попыток отойти (что было бы естественно для капитана, следящего за выполнением команд) и словно желая быть от него не дальше расстояния вытянутой руки. Что бы произошло, если бы не присутствие Бочки и Задника? Смерть! Аксель словно выбирал момент, когда его можно убить. Видно, этот полоумный не соображает, что только Френк способен поддерживать порядок, а без него начнутся хаос и дикая оргия. Он попытался собрать осколки впечатлений, мелькавших в голове, и вспомнил странное выражение, с каким Линч поглядывал на них с капитаном. "Он чувствовал, что припадочный готов меня убить, - подумал он. - И он только что поддержал меня, не дал упасть, а капитан стоял спокойно и ждал, когда я сломаю себе шею". Он ощутил благодарность к коку и решил, что до прихода на место ему можно полностью доверять, но при поисках сокровищ надо будет держать ухо востро. И ни в коем случае не следует позволять ему совещаться с Тигром и Мулатом. А припадочный ещё пожалеет, что замышлял убийство. Видно, он начал забывать, что его сестрица путешествует с ними.
   - Отдайте необходимые распоряжения, капитан, и идите к себе, - мягко проговорил он. - Вы должны лечь и отдохнуть. Бочка, побудешь с капитаном.
   - Кому я должен отдавать распоряжения? - угасающим голосом спросил Аксель. - Коку или своему помощнику?
   Капитан Йенсен пытался догадаться, кто такой этот Линч. Было очевидно, что он не кок, хотя со своими обязанностями справляется хорошо. Он капитан или помощник капитана, это ясно. Но зачем он устроился сюда коком? Потерял судно? С Френком он прежде не был знаком, присоединился к его шайке лишь теперь, значит, у него были другие причины плыть на "Александрии". Чего же он хотел? Переманить на свою сторону команду, захватить шхуну и начать пиратствовать?
   - Тигр! - хотел закричать Френк, но голос у него сорвался.
   - Тигрёнок! - гаркнул Хьюго. - Иди скорее сюда!
   Но шторм ещё продолжался, хотя и сильно ослаб, и коку пришлось послать за Диком. Он повернулся к Заднику.
   - Ты...
   - Я Задник, - вызывающе объявил матрос, решив отстаивать своё человеческое достоинство. - Не Подошва, а Задник.
   - Разве я возражаю? - спросил удивлённый Хьюго. - Сбегай за мистером Брайтоном, Задник, и приведи его сюда.
   - Вот именно! - запальчиво выкрикнул тот, приготовившись к сопротивлению и не успев осознать, что враг капитулировал.
   - Что это с ним? - не понял поражённый Хьюго, глядя ему вслед.
   Френка стремительно покидали силы, и ему было не до психологии. Всё же он пояснил:
   - Ты его обозвал Подошвой, вот он и возмутился.
   - Да неужто? Чем же он недоволен? Радовался бы повышению. Подошва основательнее задника.
   - Сейчас день или ночь? - спросил Френк.
   Хьюго засмеялся.
   - Да, парень, трудно тебе пришлось. День. Конечно, день. Ничего, часа через два посветлеет.
   - Я сейчас умру, - признался Френк.
   "Если бы!" - мысленно вздохнул кок.
   "Только не сейчас! - подумал Аксель. - Дотерпи до виселицы".
   Дик не мог придти в себя от несчастья, которое с ним приключилось. Как он мог удержать Палтуса от гибели? Как вообще получилось, что он бессознательно схватил его за руку и не отпускал, пока не схлынула волна? И что же теперь будет? Неужели Френк узнает правду о Джейн? Но, может, Мореход всё-таки не догадался?
   Из присутствовавших только Хьюго видел, что с ним что-то произошло, однако у него не было возможности расспросить Дика. На всякий случай, он поинтересовался:
   - Ты здоров, Тигрёнок? Не ранен? Не ушибся?
   - Нет, мистер Линч.
   - Тогда принимай командование, мистер Брайтон. - Хьюго повернулся к Акселю. - Вот ваш помощник, капитан.
   Френк с завистью проследил, как Бочка помог еле державшемуся на ногах больному дойти до каюты.
   "Сейчас оба завалятся спать, - решил он. - Вот свиньи!"
   - Теперь, наверное, Март может подежурить вместе с Тигром? - спросил несчастный, которому уже мерещились каюта и вожделенная койка.
   "Торопишься на боковую? - догадался Хьюго. - Нет, дружок. Раз ты не погиб по-человечески во время шторма, то сдохнешь от усталости".
   - О чём ты говоришь, Френк?! - возразил он. - Кто же будет работать? Шторм ещё не кончился. Или ты хочешь пустить нас ко дну, оставив среди этой... Задник, беги к Крабу и помоги ему выбрать шкот... оставив среди этой мрази только Мулата и Морехода? Сам набирал команду, вот и любуйся на них. Ты бы лучше сразу пришёл ко мне на "Француза", и тогда мои ребята...
   "Прикончили бы меня",- мысленно угрюмо докончил Френк, поняв, что отдых откладывается.
   - ... работали бы сейчас вместо всех этих Задников, Крабов и ещё того хуже. Опасность ещё очень велика. Нет грозы, поэтому ты расслабился, но именно сейчас надо быть особенно настороже.
   Конечно, он устал, и Дик - тем более, но их здоровая усталость не шла ни в какое сравнение с изнеможением Френка. Хьюго ещё три часа продержал измученного надзирателя на палубе, рассчитывая, что он вот-вот потеряет сознание, упадёт и даст им переговорить, а тот, уже не бледный и не зелёный, а чёрный, упрямо продолжал держаться на ногах.
   "Ты стал бы великим человеком, Френк, если бы не стал негодяем и проходимцем, - мысленно обратился кок к своему врагу. - Я уважаю тебя за стойкость, но это не помешает мне тебя убить".
   Дик понял идею отца и создавал видимость напряжённой работы, пока тот не подал ему знак, что пора прекратить издеваться над простофилей (по морской части), иначе даже он сообразит, что шторм давно прошёл.
   - Теперь пусть моё место займёт Март, - обратился Хьюго к Френку и затем лично препроводил его в каюту и пожелал хорошо отдохнуть.
   "А теперь пусть поработает Март, - подумал он. - Они с Диком вымотались, но мой мальчик сильный, он выдержит вахту. Кроме того, я надеюсь, что он достаточно умён, чтобы переложить всю её тяжесть на предателя. Впрочем, будем справедливы: это по отношению ко мне он предатель, а Френку он верен всей душой. А у меня дел невпроворот, потому что я кок. Пора накормить ребят. Как бы ни были они плохи, но сил потратили много и кусок солонины заслужили. Как-то там моя девочка?"
   Подходя к камбузу, он увидел Мулата. Если бы на месте его друга оказался Дик, то, возможно, Хьюго рискнул бы перекинуться с ним парой коротких фраз и выяснить, что тревожит парня, но Мулату ему пока нечего было передать, поэтому он не стал вызывать ненужные подозрения и лишь помахал ему рукой, улыбнулся и закрыл за собой дверь.
   "Значит, входить нельзя, - догадался тот. - И приближаться тоже".
   Он оценил мудрость Хьюго, когда, повернувшись, увидел устремлённый на него взгляд Морехода. Следил ли он за одноглазым моряком или оказался здесь случайно, однако его следовало опасаться. Не понравилось Мулату и то обстоятельство, что неподалёку околачивались два праздных матроса. Создавалось впечатление, что шагу нельзя сделать, чтобы не натолкнуться на какого-нибудь соглядатая.
   - Неплохо потрудились, - сказал Мулат.
   Мореход кивнул. Френк велел ему и Марту следить, чтобы Линч, Тигр и Мулат не переговаривались наедине, поэтому задержался здесь, но мысли его были далеко. Он думал о том, что его спас Дик, которого он когда-то попытался убить, но вместо благодарности чувствовал к нему острую неприязнь, словно своим поступком тот подчеркнул подлость бывшего Палтуса. Трудно смириться с великодушием человека, которому причинил большое зло. Он очень хорошо понимал, что в его власти погубить Линча, и для этого стоит лишь в нужной форме рассказать о Джейн, а вместе с капитаном конец придёт и Тигру. Только стоит ли это делать? Линч может оказаться полезным как союзник против Френка, если тому вздумается всех обмануть. И, кроме того, неизвестно, как такой поступок отразится на его отношениях с Джейн. Раз она каким-то образом связана с Линчем, то может возненавидеть человека, из-за которого он погиб. Лучше пока хранить свой секрет, выжидать и действовать по обстоятельствам.
   Если бы Мореход знал, в каком состоянии пребывает Дик, он почувствовал бы себя отомщённым, потому что молодой человек ощущал себя не кем иным как отцеубийцей. Это из-за его глупости Палтус остался жив и может рассказать Френку о тайне Джейн. И ведь ему не надо было даже убивать, ведь тот уже был смыт волной. Достаточно было просто не хватать его за руку и не удерживать в водовороте.
   Хьюго тревожился за своего воспитанника и горевал из-за неудачи с Френком, но обладал счастливой способностью мириться с обстоятельствами. Он рассудил, что если бы с его парнем случилось что-то страшное, он бы показал это хотя бы знаком, так что особенно переживать не стоит. А Френк будет теперь больше доверять новому компаньону, очень полезному в управлении шхуной во время шторма и к тому же поддержавшему его, когда он падал. Нельзя требовать от судьбы всех благ сразу. Пока надо быть благодарным ей за то, что его положение упрочилось, и положение Дика - тоже.
   Аксель и Френк отсыпались за весь длинный бессонный период. Первого преследовали кошмары, а второго - боль во всём тебе и особенно в плече.
   Усталый Мартин завидовал отпущенному отдыхать Мореходу и попутно обдумывал, как избежать ловушки, которую Френк расставит при находке клада.
   Салли казалось, что он пережил не шторм, а молотьбу, причём был не цепом, а снопом пшеницы. Теперь он с отвращением ко всему миру обходил пассажиров, изображая словоохотливую миссис Барлоу, а негодяй-профессор, вместо того чтобы, как все порядочные люди, страдать от морской болезни и неудобств существования во время сильной качки, спросил, нельзя ли чем-нибудь закусить, потому что он, поганец, вспомнил о пире, который заказал какой-то спятивший фараон или кто-то в этом роде, и из-за этого почувствовал зверский голод. Хорошо ещё, что его сестрица, навестив девушек и брата, вновь улеглась в постель.
   Из всех, кто был способен мыслить, лишь Мулат был преисполнен светлыми чувствами. К нему вернулась память, а одно это способно окрылить человека. Тяжёлые переживания из-за необходимости думать и принимать решения для спасения пассажиров сменились уверенностью, что теперь эту задачу взял на себя Хьюго, а ему надо лишь ловить каждый его взгляд или жест и пытаться понять намёки. Но главное, он впервые переживал настоящую любовь, и предметом этой любви была не потаскушка из таверны, не дикая индианка, а леди, причём леди удивительной доброты. Чем бы ни закончилась эта любовь, она останется самым светлым чувством в его жизни.
  

Глава 18

Буриданов осёл

   Лишь через день Френк, расслабившийся от сознания, что его могут заменить Мартин и Мореход, вернулся к прежней деятельной жизни. Плечо болело, но он уже приноровился двигаться осторожно, чтобы меньше его тревожить. Хьюго воспринял это выздоровление с чувством лёгкой грусти. Он думал, что поиздевался над ним сильнее и уложил его в постель на гораздо больший срок. К сожалению, помощники у Френка были бдительными и не дали возможности им с Диком поговорить, а парень о чём-то сильно тревожился. Кому, как не Хьюго, вырастившему его, это видеть?
   Если бы капитан Линч знал, как знал Дик, что его жизнь, а значит, и жизнь тех, кого он спасал, зависит от бывшего Палтуса, он бы понял, почему у его воспитанника порой мелькает в глазах странное выражение.
   Мореход тоже уловил то, что подметил Хьюго, но хорошо знал, что это ни что иное как страх. Он внушал Тигру ужас, и было приятно чувствовать свою власть над ним. Они не сказали о Джейн ни слова, но новоявленный помощник капитана сникал в присутствии человека, способного их всех погубить. Упоительное чувство власти над живыми существами, а тем более - человеческими существами, доставляло Мореходу наслаждение. Он продолжал размышлять, рассказать ли Френку правду или подождать, но пока выбрал последнее. Он будет помалкивать, а при случае можно даже намекнуть Линчу, что он должен благодарить своего бывшего матроса за скромность.
   Мореход ждал, когда же Джейн выйдет на обычную прогулку. Когда он перед штормом приходил в каюту, там было слишком много людей и им не удалось объясниться хотя бы глазами, да и на палубе девушка никогда не бывает одна, но он постарается попадаться ей на пути и, если она ещё не почувствовала того, что ощущал он, то постепенно до неё дойдёт её принадлежность ему, предопределённая много лет назад.
   - Мореход, ты хорошо следил, чтобы Линч не разговаривал ни с Тигром, ни с Мулатом? - спросил Френк.
   - Конечно. А ты ему совсем не доверяешь?
   - Здесь, на корабле, доверяю. Он доказал, что на него можно положиться. Я перестану ему доверять, когда дело дойдёт до сокровищ. Не такой это человек, чтобы ограничиться малой долей. А для того, чтобы он не обманул нас, нельзя позволять этой тройке друзей сговориться. Нам повезло, что они не успели это сделать заранее.
   "Как бы он не обделил не только Линча, но и всех нас", - подумал Мореход и спросил:
   - А ты всё-таки собираешься отдать ему обещанное?
   Если бы Френк сказал что-то определённое, например: "Да, он заслуживает награды" или "Нет, он присоединился к нам слишком поздно, не стоит дробить клад", - то Мореход сразу бы перестал колебаться и решил, что тайну Джейн раскрывать нельзя и надо придержать её, для того чтобы легче было заключить союз с Линчем. Однако Френк, всё ещё преисполненный благодарности к Хьюго, но знающий, насколько преходяще это чувство, ответил откровенно, чем сбил Морехода с толку:
   - Что тебе сказать? Прежде я твёрдо знал, что если клад не настолько велик, чтобы без ущерба для себя разделить его на всех, кто пожелает к нам примкнуть, то Линч, Мулат и Тигр не получат ни единой монеты. Теперь я в этом не уверен. Человек непостоянен и легко меняет своё мнение. Я видел, как работал Хьюго во время шторма и как он следил, чтобы припадочный не прикончил меня при благоприятном случае, не забыл, как он не дал мне расшибиться, когда я начал падать, поэтому сейчас считаю его достойным награды. Он нам очень полезен, Мореход. Я и предположить не мог, насколько он окажется необходим. Разве не заслуживает такое усердие небольшой части сокровищ?
   - Значит, ты решил взять его в долю? - пожелал уточнить Мореход.
   - Не могу этого утверждать. Сейчас мне кажется так, а потом я могу передумать. Сначала нас было только трое, затем стало четверо, шестеро, а теперь уже девять человек. Девять - большое число. Если бы Линч был один, без Тигра и Мулата, то нас было бы семеро, а это намного лучше.
   - И что?
   - Думаю, что и Линч понимает, что делёж на девять частей хуже, чем на три.
   - Вероятно, - осторожно согласился Мореход. - Нам надо держаться друг за друга, чтобы не остаться в дураках. Но почему ты так решил? Он подозрительно себя вёл?
   - Нет. Но он слишком увлёкся идеей заполучить клад и, думаю, не согласится на те мизерные доли, которые я назначил ему, Мулату и Тигру. Чтобы не дразнить его, я скажу ему, что каждый получит девятую часть. Согласен со мной?
   - А получат они эти части или нет... - Мореход не закончил фразы и вопросительно посмотрел на Френка.
   - Это решится в дальнейшем. Нам надо держать их порознь. Пока мы в море, нам без них не обойтись, особенно без Линча и Тигра, а потом... Кто знает, что случится потом? Я хорошо помню, что сначала нас было трое.
   При этих словах Мореход чуть не выложил ему, что знал Джейн ещё ребёнком и к объяснениям Линча, почему он пришёл на шхуну, надо относиться с осторожностью, но удержался, подумав, что всегда успеет это сделать. Пока он решил для себя быть на стороне Френка, раз тот два раза подчеркнул, что сначала их было трое. Треть найденных сокровищ! От этой мысли у него кружилась голова. А если Френк всё-таки захочет разделить клад честно, то лишь в случае, если это будет огромный клад, так что своё богатство Мореход всё равно получит. А Линч... Если выдать Линча сейчас, то он заслужит признательность Френка, а это очень хорошо. Но как бы сначала выяснить, связывает что-то его бывшего капитана и Джейн. Вдруг выяснится, что Линч просто отдал девочку на воспитание в семью профессора и интересует его отнюдь не она, а только мисс Фэрфакс, как он и утверждает. Тогда можно попасть в неловкое положение. Только слишком уж встревожен Тигр, чтобы всё обстояло так просто.
   - О чём задумался, Мореход? - спросил Френк, но тотчас же отвлёкся и сообщил. - А вот и Салли!
   "Какой же я дурак! - спохватился Мореход. - Можно ли так ему доверять? "Сначала нас было трое". А своему дружку он скажет, что их всегда было только двое... А если он всё-таки намерен разделить клад на три части? Если сговориться с Линчем, то клад придётся делить на четыре части, а это хуже. И ещё вопрос, действительно ли он не подозревает, кто стащил камни. Он ведь до сих пор не знает, что они фальшивые. И ведь только глупец может не заподозрить, кто чуть не убил его драгоценного мальчишку, а Линч далеко не глупец... Мальчишка. Ясно, что Дик - не сын Мулата. Френк так сразу и сказал".
   Он удивился, почему он подумал о последнем обстоятельстве, не имеющем никакого значения, и заявил:
   - Мне хочется выяснить, что думает Линч о той истории с фальшивыми бриллиантами.
   - Что бы ни думал, он согласился, что прежние распри надо забыть, - ответил Френк.
   - Тебе хорошо говорить, раз ты не имел с ним дел. А я боюсь, как бы он напоследок не вспомнил об этом. Попытаюсь что-нибудь выяснить, а если пойму, что он меня подозревает, покаюсь и объясню, что камни были поддельными.
   - Дело твоё, но я бы не стал затрагивать эту историю, - рассеянно проговорил Френк и торопливо подошёл к своему другу, привычным жестом схватившись за больное плечо.
   Мореход посмотрел на них и решил, что нельзя упускать возможность в критической ситуации прибегнуть к помощи Линча.
  
   После завтрака на палубе появились мисс Фэрфакс и её питомицы. Для порядка Эстер подошла поздороваться с капитаном Йенсеном, и Роза вся трепетала от счастья и смущения, когда они обменивались вежливыми приветствиями.
   Дик был в это время в кубрике, а возле Акселя стоял Мореход, так и впившийся глазами в мисс Лич.
   "До чего противные губы! - с отвращением думала Джейн. - И что он на меня пялится?! Он и весь какой-то..."
   Она не нашла нужного слова, но в этой незаконченности выразилось всё её презрение.
   - Я хорошо закрепил вещи, мисс? - обратился матрос к своей девушке. - Ничего не упало?
   Джейн хотела ответить вежливо, но свысока, чтобы показать этому ничтожному человеку, что не следует так вольно обращаться к пассажиркам. Она уже придала лицу строгость и открыла рот, но вдруг её пронзил знакомый уже панический страх. Она обернулась и обнаружила, что моряк с нехорошим взглядом приблизился к ним, но встал поодаль.
   - О, да! - с милой улыбкой ответила она Мореходу. - Вы очень заботливы.
   "Она чувствует то же, что и я, и её влечёт ко мне, - с восторгом подумал тот. - Как только остальные пойдут за кладом, мы с ней убежим. Здесь надо выбирать: или она, или богатство. Мне не заполучить и то и другое. Она смотрит на меня и улыбается мне. Помнить о том, что это я спас её, она не может, но бессознательно тянется ко мне. Только бы этого не заметил Френк.
   А Френк и не подозревал, какими мыслями охвачен его приятель, как не придавал значения любезному ответу девушки. Он мечтал о том времени, когда гордая красавица окажется в его власти, и старался обуздать свою недобрую фантазию, чтобы не мучиться в ожидании этого момента.
   "Уйти отсюда быстрее!" - молила Джейн.
   "Так бы и стояла возле него всю жизнь", - думала Роза, глядя на Акселя.
   - Мне сказали, что у вас новый помощник, капитан, - продолжала беседу мисс Фэрфакс, не зная, о чём ещё говорить с неприятным человеком, но считая, что для приличия надо выждать ещё две-три минуты, а уже потом уйти.
   - Да, мисс, - отозвался тот.
   - Но ведь он матрос. Кажется, его зовут Тигр.
   - Он достаточно хорошо обучен и успешно справляется со своими новыми обязанностями, мисс.
   "Теперь ещё заговорили об этом Тигре! - изнывала Джейн, чувствуя, что высокий моряк словно обжигает её взглядом. - Какое кому дело до этого Тигра?!"
   Вдруг она заметила Мулата и обрадовалась.
   - Смотрите, тётя Джейн! - воскликнула она. - Вон родственник вашей знакомой!
   "Это родственник её знакомой?" - удивился Аксель.
   "Как это понимать? - недоумевал Мореход. - Эта леди давно знает нашего Мулата?"
   Френк сначала подумал о том же, но потом заподозрил, что мисс Фэрфакс выдала своего нового любимого за родственника своей знакомой, чтобы с ним легче было встречаться.
   - Здравствуйте, мистер Сандерс! - закричала Джейн и потянула чуть упиравшуюся подругу к одноглазому матросу, стремясь убежать от страшного человека, от взгляда которого её пронизывал ужас и стыд.
   Мулат привык, что его радостно приветствуют эти девочки, но от такого восторга, какой изобразила дочь его старого друга, попятился.
   Мисс Фэрфакс снисходительно улыбнулась, пожала плечами, пробормотала слово "дети", извинилась перед капитаном, решив позже строго отчитать своих подопечных за развязность, подошла к Мулату, смущённо стоявшему перед не менее смущёнными девушками, и сразу обо всём забыла.
   - Погуляйте, девочки, - велела она, и те послушно ушли.
   - Добрый день, Сэмюэл, - поздоровалась мисс Фэрфакс.
   - Как я рад вас видеть, Эстер! - откликнулся Мулат, рискнув назвать её по имени и ловя, но не находя на её лице признаки неудовольствия.
   - Я очень переживала за вас во время шторма, - призналась женщина.- Мне сказали, что нельзя выходить на палубу, но я не удержалась и, когда гроза прошла, выбралась наверх.
   - Я вас не видел, - с сожалением сказал Мулат.
   - А я сейчас же ушла, как только убедилась, что с вами всё хорошо.
   "Хоть это и родственник её знакомой, но относится она к нему слишком тепло", - подумала Джейн, косясь на беседующих.
   Девочки прошлись мимо камбуза, переглянулись, любезно поздоровались с коком и стали неспешно прогуливаться в сторонке.
   Хьюго ответил на их приветствие ласковой улыбкой, но почувствовал не надежду, что вызволит их из западни, а страх. Такие милые, юные, чистые! Удастся ли ему спасти их? Пять главных мерзавцев и тринадцать преданных им человек команды. Как им, троим, с ними справиться? Как их перехитрить?
   - Привет, Хьюго, - раздался голос Морехода.
   Капитан Линч уже принял решение не поминать ни старую кличку, ни старые грехи своего бывшего матроса.
   - Рад тебя видеть, Мореход, - откликнулся он, не понимая, зачем сюда пожаловал именно Палтус, которому полагалось бы держаться от него подальше.
   "Сказать ему про Джейн? - размышлял тот. - А если она совсем его не интересует?"
   В этот миг его взгляд упал на здоровенный нож, которым кок орудовал очень ловко, разрубая куски мяса, и у него без убедительных причин пропало желание говорить о девушке. Хьюго не подозревал опасности с этой стороны, считая, что нечистая совесть Палтуса привела его сюда из-за украденных камней.
   - Говори, что хотел, - поторопил он мнущегося гостя.
   - Хьюго, скажи честно: это ты убил мистера Паркера?
   - За что мне его убивать? - поинтересовался кок. - Кстати, когда ты узнал, что его убили?
   - Недавно. Мы хотели расспросить его о карте, а вместо таверны нашли поросшее кустарником старое пожарище. Так, значит, он не сбежал, а его убили?
   - Думаю, что да, - согласился Хьюго и так рубанул большой кусок мяса, что Мореход вздрогнул.
   - Но если это сделал не ты, то кто? И почему ты уверен, что его убили?
   Хьюго не затруднился с ответом.
   - Потому что такой человек, как мистер Паркер, не сожжёт свою таверну и не сбежит с насиженного места без причины. Полагаю, что он обманул кого-то из своих партнёров и тот с ним расправился. Если бы этот мститель поторопился, мне это было бы только на руку, потому что из-за пропажи бриллиантов я впал в полную зависимость от моего покойного друга. Но возмездие запоздало, и мне пришлось-таки придумывать скверные способы, чтобы хоть немного погасить долг. Скверные для меня. У меня есть люггер, Мореход, но я до сих пор нищий, поэтому и хватаюсь за любую возможность поправить положение. Сначала хотел обогатиться за счёт сестры профессора Фэрфакса, и я долго и основательно готовился к этому...
   "Не при помощи ли Джейн? - догадался Мореход. - Подсунул девочку в эту семью... Только слишком уж долго ждал. А может недавно придумал такой план? А сама Джейн знает о его затее? И знает ли она вообще капитана Линча?"
   - Но мой друг Мулат перебил у меня богатую невесту, - продолжал лгать Хьюго. - Зато теперь подвернулись вы со своим кладом. Если бы мне раньше сказали, что я отправлюсь на поиски этих сокровищ, зная, что настоящая карта утоплена, я бы не поверил. До чего только не может довести человека нужда!
   - Так когда же погиб мистер Паркер? - удивился Мореход. - По виду развалин я решил, что давно.
   Хьюго понял, что надо выкручиваться.
   - Давно или недавно - это можно понимать по-разному. Мистер Паркер был не одинок, а связан с влиятельными людьми.
   Он замолчал, дав Палтусу возможность делать самые устрашающие выводы.
   - Если клад существует, - напомнил тот.
   - Клад-то существует, но мы можем его не найти, - уточнил Хьюго. - А мне бы очень пригодилась моя часть. Френк признал наши заслуги и сказал, что мы заслуживаем по девятой части.
   "Если уж капитан Линч считает, что добыть сокровища можно, и радуется своей доле, то бежать с Джейн и остаться нищим будет глупо, - хмуро думал Мореход. - Что такое любовь? Это обычное чувство, которым быстро пресыщаешься. Вот и моя любовь к Джейн может пройти стремительно, а сожаление, что упущен шанс стать богатым, останется надолго, если не навсегда. Раз Линч с Мулатом знают про какие-то особые камни, то могут их разыскать, обозначены они на карте или нет".
   - А мистер Паркер знал про те камни? - спросил он.
   - Нет. Они с Филином не были друзьями.
   - Значит, та девочка умерла?
   - Да. Зачем ты потащил её с собой, когда убегал?
   Внушительный нож вновь притянул к себе взгляд Морехода, и матрос не рискнул намекнуть, что узнал её в мисс Лич.
   - И вообще непонятно, зачем тебе понадобилось бежать? Сказал бы прямо и честно, что хочешь уйти, и я бы тебя отпустил, - продолжал Хьюго.
   "Быть не может, что он не догадывается", - сомневался Мореход.
   - Я испугался, - объяснил он. - Я решил, что раз я новый человек в команде, то ты подумаешь, что это я стянул бриллианты. Ты в то время был таким страшным. Если бы не эта проклятая пропажа, я бы от тебя не ушёл.
   - А ведь я подумал на тебя, когда ты сбежал. Только мы все решили, что ты утонул вместе с камнями. Я и сейчас не уверен, что ты их не стащил.
   - Если бы я их стащил, то был бы сейчас богачом, и мы бы здесь не встретились, - привёл веский довод Мореход.
   Хьюго помнил, что не должен знать о фальшивых камнях.
   - Тоже верно. Так кто же меня обокрал? Я-то подумал на тебя и успокоился. Что же теперь делать? Неужели это сделал кто-то из моих ребят? Но почему же они не пользуются своим богатством, а продолжают плавать со мной?
   Это было разыграно очень правдиво, и Мореход успокоился, решив, что ему поверили.
   - Что теперь сделаешь? - продолжал кок. - Бриллианты пропали, и с этим надо смириться. Я и смирился, причём, очень давно, но ты напомнил о них. Теперь уж я не смогу доискаться до истины и оставлю всё, как есть, но одно скажу тебе, Мореход: не приведи тебе Господь увидеть, как на твоих руках умирает ребёнок.
   И он, ни на что не намекая, а лишь от избытка энергии, с силой всадил нож в кусок мяса, заставив собеседника вздрогнуть.
   "Я буду с Френком, - решил Мореход. - Линч - человек странный. Он способен простить украденные бриллианты, но, если дознается, что это я чуть не убил Дика, он мне этого не простит".
   - Да, Хьюго, я помню, как болел Тигр, и переживал за него. Кстати, он спас мне жизнь во время шторма.
   "Напрасно", - подумал кок, а вслух сказал:
   - Значит, счастье для тебя, что он тогда не умер.
   - Ты говоришь, что Френк обещал вам по девятой части сокровищ? - переспросил Мореход, решив, что совсем уж отказываться от союза с Линчем не надо. Раз он не подозревает его в попытке убить Дика, а если подозревает, то не стремится прикончить, то вряд ли прикончит в дальнейшем.
   - Да, - подтвердил Хьюго, не понимая, куда тот клонит.
   - Сначала клад хотели разделить на три части, потом - на четыре. Появились Рыжий с женой, и долей стало шесть. Теперь их девять.
   - Девять, если ничего не давать матросам, - напомнил Хьюго. - Поговорив с Френком, я понял, что их решено обмануть.
   - Да, двадцать два человека на один клад - это слишком много, - подтвердил Мореход, пристально глядя на кока. - Но мне кажется, что кто-нибудь может счесть, что и девять - это большое число.
   - Догадываюсь, на что ты намекаешь, - кивнул Хьюго, решив ему подыграть, хотя его меньше всего заботил делёж воображаемых сокровищ. - Сам я с кладами никогда не сталкивался, но знаю, что иногда кое-кто ухитряется вообще не делить найденное. Но я надеюсь, что ты честный парень и не дашь обмануть ни себя, ни других. Я сам такой. Полагаю, что честным людям надо держаться вместе.
   Они заговорщически кивнули друг другу, и, чуть помедлив, Мореход ушёл.
   "Он боится Френка, и я понимаю его, - думал Хьюго. - Мне безразлично, кто из них кого обманет или убьёт, но для меня эта недоверчивость может оказаться полезной".
   "Намёк сделан и принят, - размышлял Мореход. - Это ещё не сговор, а всего лишь возможность сговора. Если бы Френк был без Салли, то я бы, пожалуй, был заодно с ним, но меня пугает, что они вдвоём. А если с ними и Рыжий? Кто знает, что у Френка на уме? Нам он говорит одно, а думать может по-другому. Френк, Салли и Рыжий - это сила. Но Линч, Тигр и Мулат не слабее. Правда, Линч может при дележе сокровищ отомстить мне за Дика и кражу бриллиантов, а Френк два раза повторил, что первоначально нас было только трое. Кому же довериться? Если соединиться с Мартом, то нам вдвоём не устоять против всех. Чёрт с ним, с Мартом, пусть поступает, как ему вздумается, а я присоединюсь к Линчу... нет, к Френку... Или к Линчу? Есть ещё время подумать. Главное, что клад существует и Линч с Мулатом знают способ его отыскать. С кем бы я ни был, но свою часть получу. Только как быть с Джейн? Как мы сможем сбежать, если я буду вместе со всеми искать клад? И делить его мы будем не возле выкопанной ямы, а после, скорее всего по прибытии в Англию. Удастся ли мне сбежать с сокровищами и моей Джейн там?
   Мореход не подозревал, что представляет собой законченный образчик буриданова осла, только выбор у него был ещё сложнее: между Линчем и Френком и между богатством и любимой девушкой. На свою беду, он даже не знал об этом знаменитом четвероногом, а если бы был чуть образованнее, то понял бы, что если он не хочет повторить трагическую судьбу страдальца, павшего жертвой научного эксперимента и собственной нерешительности, то надо не метаться между представлявшимися возможностями, а сделать окончательный выбор.
  

Глава 19

Умение общаться с людьми

   Жизнь вернулась в прежнюю колею, и для пассажиров ничто не изменилось на шхуне, они лишь заметили, что капитан Йенсен стал часто уходить с палубы, предоставляя управление своему помощнику, да два матроса, которые, как им казалось, появились совсем недавно, стали неизменными спутниками, а может, подручными мистера Брайтона. Последнее обстоятельство никого, кроме Джейн, не касалось, а ей оно было неприятно лишь тем, что один из этих матросов, тот, у кого губы постоянно расползались в противную улыбку, словно нарочно попадался ей на пути, когда она выходила на палубу, и при этом смотрел очень странно, словно чего-то от неё ждал. Поклонение - очень приятная вещь, но при условии, что есть возможность держаться подальше от нежелательных поклонников. Частое отсутствие Акселя волновало только Розу, каждый раз выходившую на палубу с замирающим в ожидании встречи сердцем и, пусть эта встреча выражалась для неё лишь в робко произнесённых словах приветствия, но девочка была счастлива уже тем, что могла стоять возле предмета своей любви и смотреть на него.
   От мисс Фэрфакс, разумеется, не могла укрыться новая привычка неприятного капитана, и она заметила:
   - Странно, что именно теперь, при молодом неопытном помощнике, он позволяет себе отдыхать.
   Роза сейчас же вступилась за своего кумира:
   - Значит, этот помощник надёжнее, чем прежний, тётя.
   Эстер, не хотевшая сказать ничего плохого, а лишь выразившая удивление, не стала продолжать спор. Ей было неприятно, что племянница по-прежнему влюблена в такого недостойного человека, но так как любовь эта была тайной, безответной и не обещала развития, то она уже не беспокоилась, хотя и приглядывала за девушкой. Она не признавалась себе в том, что сама переживала нечто похожее, с той только разницей, что их с Мулатом чувства были взаимны. Вот и сегодня, выходя на утреннюю прогулку, она с трепетом гадала, удастся ли ей увидеться с матросом или тот будет занят.
   Френк сначала с издевательским любопытством наблюдал за развитием этой странной любви, но потом это чистое чувство стало задевать его. Нечто подобное он испытал, когда наблюдал за мирным счастьем в семье Одина. Была ли это ревность к чужой радости, неосознанное сожаление, что сам он не испытывает её и не способен ею наслаждаться, но он уже с лёгким раздражением смотрел, как озаряются лица мисс Фэрфакс и Мулата, едва они друг друга увидят.
   "Линч сделал своему приятелю слишком роскошный подарок - любовь и деньги, - думал он, глядя на беседующих влюблённых. - И ведь как пристойно у них всё происходит! Слова и взгляды. Ни тайных поцелуев, ни даже пожатия рук. Тихо и спокойно дело дошло бы до свадьбы, и, чего доброго, оба были бы счастливы в семейной жизни. Обычно, завоевав любовь, люди начинают мечтать о деньгах, а, женившись на деньгах, сожалеют об отсутствии любви. Этот глупец недостоин получить даже что-то одно, а уж завладеть и тем и другим будет высшей несправедливостью".
   И в его тёмной изменчивой душе вставали жестокие видения из вероятного будущего старой девы и одноглазого матроса. А эти двое не подозревали, что их запоздалая любовь, если только истинная любовь может быть запоздалой, способна в ком-то вызвать зависть. Они говорили о всяких пустяках, упиваясь звуками своего имени, приобретавших в любимых устах тайное значение, и не думали о будущем, наслаждаясь настоящим. Им было безразлично, что произносят их губы, так как главный разговор вёлся без слов. Сегодня они были особенно счастливы и не догадывались, что в последний раз глядят друг другу в глаза, не отрываясь и не замечая времени.
   Капитан Йенсен тоже удивлялся любви, соединившей двух людей из разных миров, и смотрел на неё хотя, разумеется, и без затаённой зависти, но с очень тяжёлым чувством. Несчастная женщина не знала, что её избранник - преступник. Он сам долго сомневался в этом, видя, как отличается поведение Сандерса от поведения людей, с которыми он был связан, даже хотел высадить его со шхуны вместе с его другом коком, но теперь он вынужден был признать, что матрос - один из шайки негодяев, а Линч с Брайтоном ничем не отличаются от него. Что же ждёт мисс Фэрфакс в скором будущем? Но хуже всего то, что он не мог ни предупредить её, ни даже просто посоветовать ей быть осторожнее.
   Капитана Линча одолевали другие заботы, но и он не был доволен такими последствиями своей старой шутки. Впрочем, он был уверен в своём влиянии на друга и надеялся на благоразумие сестры профессора, которое подскажет ей, что эта странная любовь должна закончиться, когда придёт время покинуть "Александрию". А на то, чтобы это время пришло и уход со шхуны произошёл благополучно, и были направлены все помыслы Хьюго. В данный момент его заботила карта, а вернее, не сама карта, а странное отсутствие интереса к ней у Френка. Как мог этот человек, заполучив двоих, кто мог бы помочь расшифровать её, не поторопиться воспользоваться этой возможностью? Было что-то настораживающее в этой сдержанности, поэтому Хьюго начал терзаться мрачными подозрениями, едва успев поздравить себя с тем, что успешно вошёл в шайку Френка и доказал собственную необходимость, а также необходимость Дика и Мулата.
   В большинстве случаев бывает, что человек приписывает другому мысли, планы и даже поступки, о которых тот не подозревает. Вот и Френк не обращался к Хьюго с предложением рассмотреть карту не из-за недоверия или иных тайных и опасных для кока помыслов, а из-за желания показать себя и свою команду с лучшей стороны. Пока впечатление портил только Рыжий, валявшийся в кубрике с морской болезнью. Как сытый не разумеет голодного, так и здоровый не может понять больного, пока сам не испытает его страданий. У Френка была устрашающая выдержка, и он заставлял себя оставаться на ногах, когда большинство на его месте давно бы слегли, поэтому он презирал приятеля, поддавшегося слабости, не понимая, что, если сам он мучился лишь при сильной качке, то Рыжего страдания не отпускали ни на миг. Стыдясь недостойного поведения товарища, Френк хотел загладить это обстоятельство, как можно эффектнее преподнеся догадки по расшифровке тайных знаков, а для этого ему приходилось скрываться в каюте мистера Митчелла и часами ломать голову над картой, пытаясь выудить из неё новые указания, пока все линии не сливались у него в глазах в один запутанный клубок. К сожалению, сам, в одиночку, он ничего не сумел обнаружить и преисполнился уважения к Салли и Мореходу, проявившим немало смекалки. Ему осталось лишь систематизировать и записать разъяснения уже найденных знаков, чтобы не растеряться в решающий момент в присутствии Линча. Он не задавался вопросом, что заставляло его, образованного человека, безжалостного убийцу и опасного преступника, волноваться перед разговором с малограмотным контрабандистом, уютно устроившимся на своём люггере в окружении преданных людей, но готовился к беседе, как к трудному экзамену, ведь тяжёлые труды, которые сопровождали это предприятие, должны быть увенчаны не будничным показом карты, а её торжественным представлением. Впрочем, есть вероятность, что дело было в ощущении глупости всей этой затеи, которое притаилось в самом дальнем закоулке сознания, куда он никогда не заглядывал.
   К совещанию Френк приготовил не только свои мысли, но и каюту. Он убрал всё лишнее, придавая обстановке деловой вид, приготовил бумагу и письменные принадлежности, чтобы наскоро набрасывать новое идеи, очень тщательно застелил койку, чтобы она как можно меньше напоминала место для отдыха, послал Краба за дополнительными стульями и подумал о том, кто же будет присутствовать на первом совещании. Кто-то должен остаться с Тигром и капитаном, если последнему вздумается выйти на палубу. Кого назначить на это дежурство: Марта или Морехода? Френк бы предпочёл, чтобы при разборе карты присутствовал Мореход как человек, уже проявивший свою смекалку, а Марта призвать на подмогу позже, но опасался, что этим сильно обидит Мартина, а такие тёмные чувства нежелательны всегда, а тем более, теперь, когда появился такой опасный союзник, как Линч. Однако его гибкий ум быстро придумал замечательный способ, сильно потрепавший нервы Мореходу.
   Френк решительно вышел на палубу перед самым обедом, когда оба матроса стояли возле Дика.
   - Когда все поедят, я хочу пригласить Линча и Мулата изучить карту, - сообщил он.
   - Вряд ли они найдут другие знаки, - самодовольно ответил Мореход. - Они ведь и на татуировке ничего не видели... тогда, давно, когда её только накололи. Вот только камни...
   - Тигр, прежде ты о карте ничего не слышал, поэтому дежурь здесь, - продолжал Френк. - Потом я тебе покажу её и познакомлю с нашими догадками. Может быть, ты обнаружишь что-нибудь, чего не заметили мы. Нам столько ещё придётся ломать над ней голову, что каждый из вас выучит её наизусть.
   Дика совсем не заботило, посмотрит он на карту потом или не увидит её вовсе. Его беспокоил Мореход, который по всем признакам знал тайну Джейн, пока молчал об этом, но мог и заговорить.
   Мореход насторожился, заподозрив, что Френк неспроста говорит так много и обстоятельно, а что-то замыслил.
   - Кому-то надо побыть здесь, чтобы помочь Тигру присмотреть за порядком и... капитаном, - продолжал Френк. - Думаю, Мореход, что правильнее будет остаться тебе, раз ты уже видел карту, а Март только слышал о ней.
   "Понятно, - мрачно думал Мореход. - Значит, меня решено отстранить. Надо держаться за Линча".
   - Договорились? - спросил Френк, дружески кивая всем троим по очереди.
   - Конечно, - согласился польщённый Мартин.
   - Никто не в обиде? - изображая озабоченность, поинтересовался Френк.
   Мореход и Дик помотали головами.
   - Я так и рассчитывал, что между нами не возникнет недоразумений.
   Френк прошёл на камбуз.
   - Хьюго, ты и без того балуешь команду, - начал он.
   - Помоями, - напомнил тот.
   Френк рассмеялся.
   - Ты же знаешь теперь, почему мы так говорили. Старались для твоего же блага. Теперь-то я понимаю, что благо было не в твоём уходе, а в твоём участии в нашем деле. Так что я ещё раз признаю, что ты отличный кок.
   - Рад это слышать, - сдержанно отозвался Хьюго.
   - Так я и говорю, что не возись с ужином, а раздай ребятам солонину с сухарями. Хватит с них.
   - Хорошо, что они тебя не слышат, Френк. А что случилось? Чем они провинились?
   - Ты будешь мне нужен. После обеда я за тобой зайду. Будем изучать карту.
   У Хьюго отлегло от сердца.
   - А пассажирам тоже дать по куску солонины с сухарями? - для порядка спросил он.
   - Потом сделаешь им что-нибудь простое.
   Кок подумал о своём друге и забеспокоился. Почему Френк ничего о нём не говорит? Неужели не верит, что Мулату может быть известно больше, чем самому Хьюго?
   - Хорошо, - согласился он. - Но мне нужен будет Мулат. Я без него ничего не смогу вспомнить. Впрочем, я думаю, что и он без моей помощи мало чем будет полезен. Он знает гораздо больше, чем я, но только я сумею навести его на нужные воспоминания.
   - Разумеется, он тоже придёт, - заверил его Френк.
   До обеда и во время еды Мореход обдумывал, как им с Линчем лучше выработать план совместных действий, а потом молча занял место рядом с Диком и капитаном. Мартин в ожидании момента, когда его позовёт Френк, подошёл к ним.
   "Можно доверять Марту или уже нет? - размышлял Мореход, охваченный опасениями, как любой человек, сам способный на предательство. - Он может вообразить, что стал Френку близким другом. А если он всё-таки понимает, что Френк слишком хитёр и лишь в последний момент проявит свои истинные намерения, то стоит ли предлагать ему союз с Линчем? Линч, Тигр и Мулат - трое, со мной - четверо. Решиться разделить клад не на три части, а на четыре легче, чем на пять частей. Пожалуй, не надо посвящать Марта в свои планы, но на крайний случай полезно оставить в силе первоначальный договор с ним держаться вместе".
   - Капитан, как вы себя чувствуете? - спросил Френк, отводя взгляд от его безумных глаз, обведённых чёрными кругами.
   - Очень хорошо, - ответил Аксель дрожащим от слабости голосом и сильнее навалился на борт. - Вы так спрашиваете, словно я болен.
   - Вот и отлично. Вы собираетесь быть здесь или пойдёте в свою каюту?
   - Разрешите мне самому решать, где мне находиться на своей шхуне! - последовал неожиданно резкий ответ.
   Дик и оба матроса удивлённо уставились на него, а Френк нахмурился и подумал, что, похоже, он так ухаживает за припадочным, что тот начал забываться. Но как напомнить опасно больному человеку, что он и, главное, его сестра целиком в его власти, и при этом не убить его?
   - Вы слишком много себе позволяете, - продолжал Аксель крайне неприятным голосом. - Я уважаю ваш возраст, но не могу допустить, чтобы вы указывали мне, что мне делать. Посвятите ваше внимание не мне, а своей работе, а то ваша стряпня отвратительна.
   Окаменевшее от гнева лицо Френка утратило своё угрожающее выражение.
   - Линч очень старается, капитан, - примирительно сообщил подобревший мучитель. - Но я передам ему ваше пожелание.
   Аксель всмотрелся в лицо стоявшего перед ним человека.
   - Это вы, Френк? Что-то у меня темнеет в глазах. Я принял вас за кока.
   - Может, вам лучше лечь? - предложил Френк, встревоженный новым симптомом болезни.
   - Свежий воздух будет мне полезнее, - возразил капитан. - Если мне станет плохо, я уйду. Мистер Митчелл прекрасно справится без меня.
   Он не стал добавлять, что ему опротивели особенно отталкивающий вид дежурившего сегодня у него в каюте матроса, его тяжёлый запах и особенно посвистывающие стоны, которые он издавал во сне. То, что сторожа приходят в его каюту для того, чтобы спокойно спать, его устраивало, ведь гораздо неприятнее было бы, если бы они не спускали с него глаз, но, к сожалению, он не мог попросить, чтобы к нему присылали людей, издающих во сне менее громкие звуки, а то это надоумило бы Френка, что от ночлежников нет толку.
   Френк жестом отозвал Дика, Мартина и Морехода в сторонку.
   - Мы с тобой, Март, сейчас уйдём, а вы, - он повернулся к остающимся, - следите за капитаном. Прежде у него, кажется, не темнело в глазах просто так, без припадка. Если ему станет плохо, то ты, Тигр, сразу же беги за мной. Я мало что смыслю в медицине, но мне кажется, что от моей помощи ему становится легче. Ребята, нам необходимо, чтобы он дотянул до конца плавания. Эх ты, Тигр! Лучше надо было учиться! Усерднее! Тогда мы бы не зависели от полутрупа.
   Дика неприятно поразило данное капитану определение. Френк всё время находился с больным, и, раз он так сказал, значит, у него есть для этого основания. Неужели Аксель умрёт, так и не узнав, что на шхуне есть люди, желающие спасти и пассажиров, и его, и Одина? Как ни осуждал молодой человек его прежде за слабость и трусость, заставившие его ради спасения себя и своего дяди принять на борт ни о чём не подозревающих людей, но изменение маршрута, которое он вовремя исправил, примирило его с этим умирающим человеком. Однако он должен был продолжать изображать острую нелюбовь к Акселю, почти ненависть, а также презрение.
   - Дотянет, - пренебрежительно ответил он. - Трусы просто так не умирают. Он ещё всех нас переживёт. Ты не беспокойся, Френк, я тебя сразу позову, хоть мне и противно заботиться о типе, который меня оскорблял.
   - Я надеюсь на тебя, Тигр. Пойдём, Март.
   Внезапно Морехода охватила почти что паника. Он вспомнил, как, наклонившись над телом Одина, спешно придумывал знаки и их расшифровку, чтобы не лечь бездыханным трупом рядом. Если Линч услышит эти выдумки, он их высмеет, и тогда плохо придётся виновнику всего этого предприятия. Хоть бы свершилось чудо, и он оказался на месте Марта! Может, он как-нибудь сумел бы настоять на своём, а уж на берегу он не будет дожидаться своей доли клада, а при первой же возможности сбежит вместе с Джейн.
   Не успел Френк сделать шаг, как остановился и удержал за рукав счастливого избранника.
   - А ведь, наверное, я неправ, - заявил он. - Ребята, что же делать? По справедливости, идти должен Март, потому что он сделал для нас очень много, а карты ещё не видел. Но ведь это первый показ карты Линчу и Мулату, и я подумал сейчас, что Мореход разговаривал о ней с мистером Паркером, так что ему было бы неплохо послушать Линча и Мулата именно сейчас, когда они будут вспоминать всё, что слышали от Филина. Может, это пробудило бы и его память, и он припомнил бы кое-что ещё из бесед со своим знакомым. Для нашего дела так было бы лучше. Что скажешь, Март? Ты согласен?
   Запутавшемуся в доводах матросу не оставалось ничего другого, как молча кивнуть.
   - Я рад, что ты умный человек и общие интересы ставишь выше мелочных обид, если такие могут возникнуть. Скажу прямо, что не каждый на твоём месте проявил бы такую мудрость. А потом, Март, я расскажу тебе во всех подробностях, о чём мы говорили, и приглашу на следующее совещание. Как хорошо иметь дело с такими людьми, как ты! Спасибо тебе. Пойдём, Мореход.
   Мартин не понял, когда он успел дать согласие уступить своё место товарищу, но ему очень польстило мнение Френка о его уме, даже мудрости, самоотверженности и заслугах, поэтому он остался на палубе, не испытывая ни недовольства, ни, тем более, каких-то подозрений.
   - Запомни, Мореход, что с людьми надо обращаться осторожно, - сообщил Френк, любивший поучать людей, если те умели внимательно слушать. - И Март доволен, и я добился своей цели. Стоит всего лишь признать заслуги человека, и он готов пойти на уступки чуть ли не с удовольствием. Ты умён и ещё молод, поэтому можешь многому научиться.
   Мореходу сразу стало легче. Ему показалось, что удача наконец-то повернулась к нему лицом, а с расшифровкой знаков всё как-нибудь обойдётся. Если Линч докажет, что их домыслы глупы, то всё равно клад существует, раз Линч и Мулат в это поверили и даже вспомнили про камни. Ещё ему было приятно, что Френк говорит с ним откровенно, словно с задушевным другом. Он расслабился, почувствовав к нему доверие, и заподозрил, что хитрец с самого начала собирался взять на совещание именно его, а не Марта, а всю эту кутерьму затеял, преследуя единственную цель - избежать обид.
   "Надо подождать договариваться с Линчем, - подумал он. - Сдаётся мне, что с Френком безопаснее. Как бы Линч не припомнил мне потом то, что я чуть не убил его Дика".
  

Глава 20

Товар лицом

   В каюте мистера Митчелла, или бывшей его каюте, собралось изысканное общество: Френк, Мореход, капитан Линч, Мулат и Салли в образе миссис Барлоу.
   - Пассажиры не будут беспокоиться, что тебя нет? - спросил Френк.
   - Сестрица профессора собралась работать, как они это называет, поэтому девушки будут смирно сидеть в каюте, а сам профессор придёт в себя лишь к вечеру. У кают дежурит Задник, а пассажирам я сказала, что должна пересмотреть запасы в кладовой и меня не будет часа два, - ответила горничная, обжигая пламенным взглядом сначала его, потом кока.
   - Какая женщина! - сейчас же мечтательно воскликнул Хьюго. - Какое несчастье, что она мужчина!
   Польщённый Салли смеялся дольше всех.
   Сначала Френку, взявшему на себя роль председателя, не понравилось несерьёзное начало важного совещания, но потом он решил, что это поможет всем им почувствовать себя непринуждённо, а это сейчас немаловажно. Он начал:
   - До того, как я покажу карту, подумайте, ребята, может быть, кто-то вспомнил что-нибудь ещё или кому-то пришла в голову новая идея по разъяснению знаков.
   Воцарилось молчание.
   - Ты, Хьюго? - спросил председатель.
   "Что я могу вспомнить. Если ничего не знаю? - подумал тот. - Что за глупая затея! Проклятый Червяк и мёртвый мстит людям, которые не делали ему зла, но которым он всегда завидовал. Как же ему удалось так обдурить Палтуса, что на эту уловку попался даже умный Френк. Да и Палтус далеко не дурак. Один удивится, узнав, кто истинный виновник его несчастий".
   - У меня не было времени, - ответил он. - У кока слишком много обязанностей: то надо поговорить с матросами, чтобы убедить их вести себя хорошо и слушаться старших, то шторм и всякое такое вроде стряпни.
   Френк криво усмехнулся. Пора уже было сосредоточиться на деле, а собравшиеся всё ещё расположены к веселью. Хьюго почувствовал его недовольство.
   - Честно, Френк. Ничего не лезло в голову. Да я мало что знаю, ведь это Мулат любил поговорить с Филином, а я предпочитал держаться от старика подальше.
   Одноглазый матрос был в величайшем напряжении. Он уже уверил себя, что его друг будет руководить ими с Тигром, а им остаётся лишь ловить его знаки и выполнять команды, поэтому успокоился. Для него было привычно выполнять работу любой тяжести и изнурительности, переносить лишения, терпеть боль, рисковать жизнью. Всё это он делал безропотно и нередко самоотверженно, лишь бы находился человек, который управлял его поступками. Но необходимость самому принимать решения приводила его в ужас. Сейчас Хьюго хотя и командовал, но не мог открыто давать указания, а распознавать намёки - дело очень непростое. Как бы, вместо того чтобы помочь, не навредить.
   - Большая удача для нас, что к Мулату вернулась память, - продолжал капитан Линч. - Я и про камни-то вспомнил только из-за него, когда увидел, как он сидит на полу в камбузе, как сидел когда-то на палубе возле Филина, если тому хотелось поговорить. Потом-то появился мальчишка Один, и старик уже меньше времени проводил с моим другом.
   "Только бы они не начали пытать Одина, чтобы дознаться, что Филин говорил ему о карте", - спохватился он.
   - Жаль, что с парнем они были заняты совсем другими разговорами, а то он бы нам сейчас помог.
   Френк, пожалевший было, что они сразу убили Одина, а не допросили его сначала, как бы это ни было трудно, успокоился.
   - Мулат, в поисках этого клада вся надежда на тебя, - закончил Хьюго, ещё раз тонко подчеркнув, насколько бесценна жизнь его друга. - Думай. Может, кроме камней, ты вспомнишь ещё какой-нибудь указатель или про сами камни припомнишь побольше.
   Его намерение обезопасить друга от случайностей удалась даже слишком блестяще.
   - Может, Мулату не надо лазить на мачты? - с опаской спросил Френк. - Говорят, иногда оттуда падают.
   Мулат и Мореход попытались скрыть смешки, а Хьюго сначала последовал их примеру, но потом справедливости ради признал, что нередки случаи, когда матросы из-за спешки, по неосторожности или другим причинам срываются вниз. Пожалуй, он и сам берёг бы человека, владеющего важными сведениями, и не назначал его на опасные работы.
   - Может, - согласился он. - Но с твоим умением набирать команду Тигру не обойтись без Мулата. Как бы ни были эти ребята тебе полезны, однако матросы из них никуда не годные.
   - Ты вспоминал, Мулат? - спросил Френк, спеша увести разговор от собственных промахов.
   - Ну... - замялся матрос. - Да, я пытался... но... - Тут к нему пришла спасительная мысль. - Френк, один я не могу. Когда я с Хьюго, то мне легче думается. Он задаёт вопросы, и тогда я понимаю, о чём надо думать и что вспоминать.
   "Бесценные знания в заваленной хламом глупой голове, - подумал Френк. - И здесь без Линча не обойтись. Только он сумеет до них добраться".
   - Не унывай, Мулат! Вместе что-нибудь вспомним, - ободрил Хьюго друга.
   Он не понял, говорил тот искренне или, по его примеру, тоже хотел подчеркнуть необходимость товарища в этом нелепом предприятии, но получилось очень удачно.
   - Мореход, Салли, вы за всё это время хоть несколько раз пытались думать над знаками? - спросил Френк, намеренно отодвинув своего приятеля на второе место.
   - Так ведь надо видеть карту, - возразил Мореход.
   - Я тоже не умею запоминать карты, - подтвердил Салли. - Разве что игральные.
   - Часто бывает, что какая-то мелочь, которую не заметили при изучении карты, всплывает в памяти именно тогда, когда карты перед глазами нет, - наставительно сообщил Френк.
   - Я помню только то, что у него полно шрамов, а среди них есть особо большие, словно его драл зверь, - сказал Салли.
   - Звери его могли драть, - кивнул Хьюго. - Ягуары, например.
   - Или кайманы, - подал голос Мулат. - Он ловил кайманов.
   Предварительными расспросами Френк добился своего: все прониклись сознанием ответственности совещания.
   - Теперь перейдём к карте, - сказал он. - Мы с Мореходом и Салли её знаем или, по крайней мере, видели её. Теперь, друзья, ваша очередь на неё посмотреть, а мы будем помалкивать, чтобы вам не мешать.
   Хьюго ощутил беспокойство от решения Френка помалкивать. Сумеет ли он найти что-нибудь на карте, где ничего нет, или ему останется лишь цепляться за уже придуманные камни на берегу?
   Френк сделал приятелям знак не вмешиваться и разложил на столе большой лист бумаги. Хьюго, ещё не взглянув на него, увидел, что лица у Салли и Морехода вытянулись, и заподозрил, что здесь какой-то подвох. Он перевёл взгляд на изображение. Если бы он не был осведомлён, о какой карте идёт речь, он всё равно сразу бы её узнал и даже, казалось ему, сразу бы определил, что срисована она именно с татуировки. Но как аккуратно и точно срисована! Даже в гордо несущейся по волнам бригантине не перепутана ни одна деталь. Только что же можно узнать из такой карты? А этот чёрт Френк, который хуже дьявола, смотрит на него с каким-то мерзким удовольствием, словно любуется его замешательством. Но почему такие странные рожи у обоих его подручных чертей?
   Френк, действительно, наслаждался реакцией капитана Линча, который из самолюбия и желал бы скрыть, что не видит никаких знаков, но не может. А уж у Мулата и подавно глаза приняли тоскливое выражение. Только Хьюго напрасно подозревал Френка в каких-то кознях, потому что тот сам пережил такое же недоумение и теперь любовался проявлениями этого же ощущения в других.
   - Хорошая работа, - одобрил Хьюго. - Кто выполнял?
   Френк скромно кивнул, давая понять, что хоть это и его заслуга, но он стесняется выставлять напоказ свои таланты.
   - Замечательно, - повторил кок и сразу признался, решив, что это лучший выход из положения. - Только пусть я не выпью больше ни одной чашки кофе в хорошей компании на своём "Французе", если я что-то здесь вижу. А ты, Мулат?
   "Однако, какие утончённые запросы у простого парня! - подумал Френк. - Не ром, а кофе! Да ещё в хорошей компании!"
   - Если уж ты не видишь, то где же мне? - признал своё поражение Мулат.
   Френк торжествующе развернул кальку со слабыми очертаниями береговой линии и какими-то странными полосками и штрихами. Видя изумление на лицах Салли и Морехода, Хьюго решил, что и сам вправе удивиться.
   - А это ещё что за узоры?
   - Это шрамы.
   Хьюго стало неуютно, словно он находился в обществе душевнобольных, в изувеченных мозгах которых могла зародиться любая дикая идея. Тем более неуютно, что Салли и Мореход как будто поняли своего предводителя.
   - Чьи шрамы? - с запинкой спросил капитан Линч.
   - Шрамы, которые были на груди Одина, - пояснил Френк.
   Хьюго уставился на карту этих шрамов.
   - Это вы его так разукрасили? - спросил он.
   - Мы его вообще не пытали, - возразил Френк. - Да разве стали бы мы своими руками губить его татуировку?
   Это был веский аргумент.
   - Зачем вам его шрамы? - не мог понять Хьюго. - Или вы думаете, что это Филин его располосовал?
   - Думаю, что если с каждого из нас срисовать все шрамы, включая мельчайшие, то картина будет устрашающая, - заметил Френк. - Это на живом теле они не так заметны. У Одина были серьёзные раны, но их не так много.
   Он наложил кальку на карту, проследив, чтобы совпали линии берега, и скрепил листы.
   - Когда ты успел всё это нарисовать? - восхищённо спросил Мореход.
   - Я всегда говорил, что с Френком не пропадёшь, - напомнил гордый за своего друга Салли.
   Френк их глазами взглянул на свою работу и остался очень доволен собой. Он учёл даже то, что татуировку надо передать линиями более толстыми, чем шрамы.
   - Ты полагаешь, что какие-то из этих шрамов могут закрывать знаки? - догадался Хьюго.
   - Не исключено, если раны были получены после того, как была сделана татуировка. Но существует вероятность, что какие-то совсем старые шрамы Филин мог использовать как знаки.
   Мореход напрягся. Начало было потрясающим, но сейчас, когда заговорили о знаках, Линч может заставить Френка почувствовать себя дураком, а тому это будет не по душе. Как бы не пострадать из-за чужого уязвлённого самолюбия.
   - Ребята, я вижу, что вы уже серьёзно поработали над этой картой, - заговорил Хьюго. - А нам с Мулатом нужно время, чтобы всё это изучить. Может, вы поделитесь своими догадками, а, глядишь, тогда и мы что-нибудь придумаем?
   Трое посвящённых переглянулись.
   - Обязательно, - пообещал Френк. - Но сначала внимательно рассмотрите карту, рисунки и шрамы и попытайтесь что-нибудь распознать сами.
   - Ни стрелок, ни кружочков, ни надписей, - сказал Хьюго. - Ты что-нибудь видишь, Мулат?
   Моряк помнил только о камнях на берегу, поэтому смотрел на извилистую линию, обозначающую начало суши и на саму сушу.
   - Здесь столько всякий мелких линий и точек, что не понять, где могут быть камни.
   Френк рассмеялся.
   - Я сам оторопел, когда увидел татуировку, - признался он. - И Салли тоже сначала решил, что знаков нет. У нас с ним было сильное желание убить Морехода, ведь это из-за него мы испытали столько лишений, добывая карту. Но он оказался умнее нас и первым стал распознавать тайные знаки. А они, и в самом деле, тайные. Сейчас вы в этом сами убедитесь.
   "Под угрозой смерти распознаешь что угодно, - решил Хьюго. - Может, и меня бы осенило, окажись я на его месте".
   Мореходу захотелось стать как можно меньше, чтобы не так привлекать к себе внимание.
   - Вот. Гляди, - начал Френк, для солидности кладя перед собой список замеченных знаков, хотя знал их наизусть. - Первое, что увидел Мореход, - направление, в котором движется корабль.
   - А что с ним не так? - спросил Хьюго.
   - Обрати внимание, что он идёт не прямиком к берегу, а чуть наискось.
   Капитан Линч проверил постановку парусов на изображении бригантины и ответил:
   - Полным ходом туда, куда ему и должно плыть при таких парусах и таком ветре. Уж Филин в таких вещах не ошибётся.
   - Но почему корабль плывёт именно туда, а не к ближайшему пункту? - торжествующе осведомился Френк.
   - Почему? - повторил Мулат и взглянул на Хьюго, но, к большому удовольствию Френка, вид у обычно самоуверенного кока был сейчас не умнее, чем у его глупого друга.
   - Потому, как мы предполагаем, что корабль указывает направление, в котором надо искать клад. Надо высадиться в этом месте и идти вон туда.
   "Ну, это и я смог бы придумать, - решил Хьюго с облегчением и лёгким разочарованием. - Таких-то знаков я найду сколько угодно и на какой угодно карте. Вроде, Френк умён. Неужели он настолько ослеплён надеждой отыскать сокровища, что не замечает, что их измышления нелепы?"
   - Вот это да! - воскликнул он и восхищённо обозрел трёх "мыслителей". - Здорово!
   Френк почувствовал гордость, Салли - удовлетворение, Мореход - облегчение, а Мулат - недоумение.
   - Ты полагаешь? - с довольным смехом переспросил Салли. - Это ещё не всё.
   - Ребята, я всегда считал себя умным, - признался Хьюго, - но до такой глупости я бы всё-таки не додумался.
   Три лица потускнели, зато Мулат, решивший было, что при ударе у него больше пострадали мозги, чем память, успокоился.
   - Почему? - спросил Мореход, к которому вернулись прежние опасения.
   - Потому что на настоящей карте бригантина нарисована не была, так что считать её указателем нельзя.
   Мореход и Салли с унынием восприняли это сообщение, а Френк, наоборот, оживился.
   - Ты сейчас рассуждаешь с точки зрения человека, который знает настоящую карту и просто сравнивает её с татуировкой, - начал он.
   - Я никогда не видел настоящей карты, - перебил его Хьюго. - Я лишь слышал о ней от Яна и кое-кого ещё.
   - Это неважно, видел ты её или нет, но ты имеешь о ней представление и смотришь на копию карты с позиции человека, которому нечего скрывать, а надо лишь обнаружить указания на место клада. Постарайся поставить себя на место Филина. Он знает, что татуировку будут рассматривать люди, видевшие настоящую карту, и сразу обнаружат знаки, если они будут заметны, но он хочет оставить какие-то пометки, который помогут Одину найти сокровища. Что ему остаётся? Спрятать их или зашифровать. На настоящей карте корабля нет, а он его рисует. Почему?
   - Чтобы было красиво, - ответил Хьюго. - Он потом говорил, что сначала думал наколоть трёхмачтовый корабль, но побоялся, что он будет слишком выделяться, и изобразил бригантину. Ему хотелось, чтобы она лишь дополняла рисунок, а не отвлекала внимание на себя.
   "Какой, однако, у старого пирата тонкий художественный вкус! - удивился Френк. - Искал гармонию. А, правда, если прибавить ещё одну мачту, то корабль вышел бы слишком громоздким для этого рисунка".
   - Разумеется, татуировка должна быть красивой, но красивые дополнения, которые непосвящённый человек так и воспримет, можно использовать в качестве знаков. Корабль, волны, всякие изящные линии на берегу, а также шрамы - вот где можно спрятать указания.
   "Рассуждения не так уж нелепы, как я сперва полагал, - признал Хьюго. - Кстати, если понадобится, можно будет использовать такой способ шифровки, но только не на теле, а то несчастный может разделить участь Одина. Нарисовать карту, разукрасить её всякими судами, животными, людьми, как на старинных картах, а среди них спрятать послание: "Иди туда, куда смотрит рыло кашалота, а там, где акула изворачивает тело, поверни и ты". Если серьёзно, то Филин мог бы прибегнуть к этому способу спрятать указания на место клада, если, конечно, помнил их, но при этом требуется, чтобы человек, для которого оставлены эти знаки, знал, как их распознать и прочесть. Курс бригантины может быть стрелкой, указывающей направление, но неизвестно, куда, к кладу или месту высадки, которое всё равно слишком неопределённо, а может вообще ничего не обозначать. Но мне-то до этого дела нет. Если эти парни верят, что разгадали знаки, то нам с Мулатом останется лишь согласиться, но при этом выразить сильное сомнение, чтобы проклятые дьяволы поняли, что мы больше полагаемся на чёртовы камни, которые мне скоро станут сниться по ночам. Нам лишь бы выиграть время, занять их поисками и, улучив момент, увести со шхуны людей.
   - Возможно, - согласился он. - Даже разумно. Только я не пойму, где надо причалить. Если следовать курсу бригантины, то где-то здесь.
   - Ну да, - подтвердил Френк.
   - А на сколько сотен миль простирается это место? - спросил Хьюго. - Нужны или точные координаты, или какая-то особенность в береговой линии: бухта, мыс, скала, гора.
   - Всё это надо поискать, - сказал Френк. - Мы бегло рассматривали карту, второпях, потому что не было времени изучить её детально, однако кое-что всё-таки обнаружили. Мы уверены, что между кораблём и тем пунктом, куда он должен приплыть, в волне скрыто число шестнадцать. - Он говорил и концом карандаша указывал нужные знаки. - Не надо ли пройти шестнадцать шагов, футов или миль в указанном направлении. Тогда мы бы дошли до этого одинокого дерева на опушке леса, а от него надо отойти на семь футов в направлении, которое указывает стрелка, едва видная под шрамом. Надо учесть вон то серое пятнышко, сильно отличающееся от остальных линий и точек рисунка. Не расположены ли на этом месте камни, о которых говорил Филин? Если присмотреться, то пятнышко не круглое, а словно состоит из нескольких точек.
   "Интересно и правдоподобно, если бы Филин выкалывал карту позже, когда они с Одином стали неотделимы друг от друга. Хотя и в то время старик сильно привязался к парню, недаром помешал капитану высадить его с "Эдема". Мы, не зная, какие знаки он мог бы спрятать среди рисунка, едва ли найдём их все, да и понять их невозможно, а неплохо было бы их расшифровать и узнать точное место клада. Если верить тому, что я слышал, он огромен. Там, наверное, не сундук, а несколько сундуков, а может, обошлись без сундуков, а просто вырыли яму, обложили чем-нибудь внутри, устлали парусиной и ссыпали всё в кучу. Ослепнешь, если выроешь такую сверкающую груду золота и камней. Вот это был бы самый удобный момент спасти людей. Пока все заняты сокровищами, орут, хохочут и обсыпают себя золотом, можно незаметно ускользнуть, прибежать на "Александрию", прокричать оставленным там на страже матросам, что нашли гору золота и драгоценностей и, пока они ошеломлены известием и ничего не соображают от жадности, сказать, что им велено нести туда парусину, чтобы по частям перетаскивать всё это на судно. Мигом бы побежали. Тогда шхуна наша, и все спасены. Но это лишь мечты. Вот знать бы точно, зашифровал Филин знаки или все эти числа, стрелки и деревья случайны, и, главное, растолковал ли он Одину свою шифровку. Он мог это сделать, но Один или не поверил бы, что клад может быть обнаружен, или, судя по тому, как он отказывался от наследства, точно так же отказался бы от пиратского клада. Поговорить бы с Одином и убедить его рассказать секрет Френку. Но как? Не объяснишь ведь, что это нужно для его же спасения. Нас не оставят с ним вдвоём. А если он и представления ни о чём не имеет, а я предложу его расспросить, то его замучают до смерти. Может, его уже пытали. Неизвестно, в каком состоянии я его найду. Ничего, друг, ты вытащил нас из рабства, а я освобожу тебя из этого плена. И тебя, и твоего племянника. Я сам отец и понимаю, как тебе сейчас тяжело. Если бы у меня не было надежды, почти уверенности, что я спасу мою девочку и уберегу Дика, то мне осталось бы перестрелять всех и покончить с собой".
   - Ты не согласен? - забеспокоился Френк.
   - Нет, согласен. Просто обдумываю всё это. Всегда неприятно признавать, что кто-то умнее тебя, но придётся. Вы, ребята, хорошо постарались, и свою долю сокровищ нам с Мулатом и Тигром придётся отработать. Я теперь понял, что и как искать, и постараюсь определить точное место высадки. Это главное, ведь без этого не найти ни дерева, ни камней.
   - А клад большой? - спросил Мореход.
   "Что мне отвечать? - пронеслось в голове Хьюго. - Если было бы вероятно его найти, то он обязан быть огромен, чтобы привлечь к себе всё внимание этой шайки. Было бы свинством с его стороны, если бы он оказался мал. Но я не верю, что его можно отыскать по татуировке. А раз его не отыскать, то надо не упустить возможности посеять рознь между этими скотами, а, судя по недавнему намёку Морехода, она намечается".
   - Я его не видел, но слышал, что довольно большой. Если с тех пор не усох, не утрамбовался или не был найден кем-то другим.
   При первых предположениях послышались смешки, но последнее слушателям не понравилось.
   - Надо учитывать, что чужие клады всегда представляются огромными, - продолжал кок. - Но ведь бывает и так: в воображении рисуешь себе такие груды золота, что найденный клад кажется маленьким. Надеюсь, ребята, вы умны и не будете драться над сундуком с сокровищами. Сколько бы их там ни было, всё равно этого достаточно для безбедной жизни.
   - Я тоже так думаю, - согласился Френк, а Салли кивнул с еле заметной усмешкой, которую Мореход расшифровал по-своему.
   - Надо будет внимательнее присмотреться к шрамам, - вернул всех к делу кок. - Полезно будет исключить те, которые появились после того, как татуировка была наколота.
   - А можно будет стереть поздние шрамы, чтобы они не мешали? - спросил Мулат.
   Он поверил, что поиски клада - не пустая затея, тем более, что и Хьюго, вроде, в этом убедился. Что затеял его друг, он не понимал, но готов был подчиниться любой его команде. А хорошо было бы получить свою часть сокровищ, ведь богатому человеку можно сказать леди о своей любви, тогда как нищему матросу это невозможно. Впрочем, Мулат понимал несбыточность своей мечты и заранее с ней распростился, ведь поиски клада Хьюго использует не для обогащения, а для спасения пленников.
   - Это было бы неплохо, - одобрил его мысль Френк. - Убрать лишнее, чтобы не думать об этом. Совсем убирать нельзя, ведь под крупными шрамами могут быть скрыты знаки. Мы их не угадаем, но будем знать места, где они могут располагаться. Может, там и были обозначены камни. Давайте договоримся так: вы мне скажете, какие шрамы новые, а я сделаю другой рисунок на кальке, где обозначу их лёгкими контурами. После этого, наверное, завтра или послезавтра, мы вновь соберёмся и сосредоточимся на изучении карты. Салли, отправляйся к пассажирам. Мореход, ты уже проявил свои способности к расшифровке, поэтому мне хочется, чтобы и ты был с нами.
   - Я не против, Френк, - отозвался тот, буквально заворожённый происходящим и почти убеждённый, что клад отыщется.
   - Но нельзя обижать Марта, - напомнил Френк. - Замени его на палубе и пришли сюда, чтобы он тоже изучил карту. Это будет не только справедливо, но и полезно, ведь и он может подать какие-то идеи. Но сам тоже думай и готовься к следующему совещанию.
   Салли и Мореход вышли.
   - Скоро мы будем купаться в деньгах, - сказал Салли, который от пережитого потрясения был не в состоянии войти в образ миссис Барлоу.
   - Я словно во сне, - признался матрос, забывший даже про свою Джейн.
   Френк, стараясь произвести впечатление на Линча, сам того не сознавая, использовал первое правило торговли, но, разумеется, не в том сомнительном звучании "не обманешь - не продашь", которое режет слух и тем более неприемлем, что в числе обманутых оказался бы и сам Френк, а в более красивом варианте: "показать товар лицом", который, впрочем, имеет то же значение, ведь показывая привлекательное лицо, скрываешь неприглядную изнанку. Известно, что умело повёрнутый и освещённый, а также не менее умело предложенный хлам купят скорее, чем кое-как показанную первосортную вещь. Френк никого не предполагал вводить в заблуждение, но он сумел преподнести сомнительные догадки в такой убедительной форме, что не только Салли, но и сомневающийся прежде Мореход поверил им всей душой. Более того, даже у капитана Линча, убеждённого в глупости затеи с кладом, зародилось сомнение, не прибегнул ли Филин к такого рода шифровке.
  

Глава 21

Почти удачные переговоры

   Мартин с восторгом принял известие, что его приглашают посмотреть на карту, и, пока Хьюго, Мулат и Френк работали над картой шрамов, изучал татуировку, силясь в поисках того, чего там не было, доказать свой ум.
   Салли, перед глазами которого воображаемая груда сверкающих сокровищ всё увеличивалась в размерах, прошёл к каютам, даже не заметив поставленного на страже Задника. Тот дёрнулся было к обычно кокетливой миссис Барлоу, но был смущён её необычным видом и упустил благоприятный момент поухаживать, а когда собрался с духом, она уже скрылась. Прежде матрос, не приученный к дисциплине, счёл бы свою вахту оконченной и отпустил бы сам себя на отдых, но после убеждений кока стал осмотрительнее и решил остаться.
   Салли, находясь как в тумане и плохо соображая, шёл мимо кают, пытаясь сосредоточиться на своих обязанностях горничной. Надо было проверить, не нуждаются ли пассажиры в её услугах, сообщить, что она на месте и в их полном распоряжении. Профессор, конечно, или сидит, как истукан, с полузакрытыми глазами, или торопливо пишет. Зайти к девкам? Но мисс Фэрфакс запретила ему входить в их каюту без неё. Как чувствует! Остаётся заглянуть к ней.
   К несчастью, он всё ещё не пришёл в себя и забыл, что ему велено прежде стучать, а уж потом открывать дверь, и во всё ещё полубессознательном состоянии взялся за ручку.
   Эстер не могла похвалить себя за хорошую работу, хоть просидела над рукописью брата очень долго. Мысли от проблем давно умерших людей, живших в Древнем Египте, то и дело переносились на собственную проблему, в которую превратилась её любовь. Они с Сэмюэлем ни слова не сказали друг другу о своих чувствах, но глаза говорили яснее самых пылких речей. Однако что же им делать, когда шхуна придёт в Египет? Как соединить несоединимое? В глазах всего света они - сестра всемирно известного профессора и простой матрос - не могут быть вместе. Брат воспротивится их союзу, и на будущем Розы он может отразиться не лучшим образом. Но не это главное, ведь всё можно сделать незаметно, в тайне от знакомых: она тихо исчезнет, и никто не узнает, что она не разъезжает по свету, выполняя поручения Дэвида, а мирно вышла замуж за матроса. Самое ужасное в том, что, если Сэмюэл женится на ней, она не может представить их будущую жизнь. Он, матрос, будет постоянно в плавании. А что делать ей? Она привыкла жить вместе с братом, помогая ему в работе и заботясь о племяннице. Сможет ли она обойтись без всего этого? Месяцами ждать возвращения мужа из плавания и не иметь никакого дела, способного занять её ум и внимание. Это напоминает пытку, а не счастливый брак. Но ещё страшнее представить жизнь без Сэмюэла. Она умрёт, если расстанется с ним. Уж лучше жить в бедности и терпеть долгие месяцы одиночества, но знать, что он вернётся и они будут вместе... до следующего рейса. Живут же так жёны моряков. Вот только Дэвид и Роза. Брату без неё будет очень трудно, а девочка скоро покинет пансион. Ей нужно помочь приноровиться к новой жизни. Она должна бывать в обществе, а её отца не вытащить из дому. Долг тётки - помочь племяннице. И ещё Джейн. Что будет делать капитан Линч? Подумал этот отец-невидимка о будущем дочери? Как бы не пришлось самой Эстер взять на себя эту проблему. Долг и любовь - извечные враги. Если бы можно было их примирить! Ведь не запрёшь (если уж пренебречь общественным мнением) сильного, энергичного, привыкшего к трудам и опасностям моряка в квартире кабинетного учёного к ужасу их обоих. Это не калека и не немощный больной. Но как же быть?
   В надежде развеяться, глотнуть свежего воздуха и увидеть любимого Эстер решила выйти наверх. Оглядев себя в зеркале, она нашла, что причёску следует поправить, вытащила шпильки и приподняла не отличающиеся красотой рыжеватые волосы над головой, не подозревая, какая пленительная женственность отразилась в этом привычном движении.
   Салли, вошедший в каюту в полусне от золотых грёз и не успевший обуздать свойственное ему игривое воображение, так и замер на пороге, во все глаза уставившись на старую деву, которая, оказывается, достаточно соблазнительна.
   Ни о чём не подозревающая мисс Фэрфакс, прежде чем аккуратно заколоть волосы, сперва соорудила на голове нечто вызывающе-экстравагантное и сделала шаг назад, чтобы оценить своё изобретение, но рядом с собственным отражением увидела отражение стоявшей в дверях миссис Барлоу с устремлёнными на модницу глазами - жадными глазами похотливого мужчины. Сначала Эстер вздрогнула от неожиданности и стыда, а потом ею овладел ужас. Она стояла перед горничной и теперь ясно видела, что никакая это не миссис Барлоу, тем более, что Салли уже понял, что разоблачён и уже не пытался притворяться женщиной.
   "Френк меня убьёт! - с ужасом подумал незадачливый актёр. - А она... О Боже! Ведь она сейчас поднимет такой визг, что переполошит всех!"
   Он не раздумывал, как ему поступить, а сделал первое, что пришло в голову: схватил женщину в охапку и, зажав ей рот, выволок наверх, заставив Задника чуть ли не подскочить от неожиданности.
   - Что смотришь, дурак?! - прорычал Салли и наградил матроса такими эпитетами, что тот испуганно заморгал. - Помоги мне, а то она вырывается!
   От отчаяния, да ещё не имея перед глазами Френка, он и женщину обозвал словами, которые не произнёс бы в присутствии своего друга. - Отнесём её к Френку.
   Задник был слишком потрясён открытием, что кокетничающая со всеми миссис Барлоу, за которой он и сам был бы не прочь приударить, - вовсе не женщина, поэтому повиновался безропотно, даже не задавшись вопросом, что будет с несчастной пассажиркой, так странно извлечённой из своей каюты, словно для её поимки нельзя было воспользоваться моментом, когда она выйдет на палубу одна. Чуть придя в себя, он спросил:
   - А девушки? Их тоже тащить к Френку? Можно мне с вами?
   - Молчи, идиот! - взвыл перепуганный Салли, страшась, что их увидят другие матросы. - Быстрее, пока никого нет!
   Эстер приготовилась к любым ужасам, которые только могло подсказать ей воображение, а слова Задника заставили трепетать её сердце за судьбу девочек, но, когда её поставили на ноги, она, ещё не видя, где она и кто перед ней, приняла величественный и надменный вид.
   Увлечённые своим занятием кладоискатели буквально оцепенели, когда дверь с треском распахнулась, Салли и Задник отступили и мисс Фэрфакс предстала перед ними во всём великолепии своей чуть потрёпанной вызывающей причёски и сверкающих глаз.
   - А... - выдавил из себя Френк, но не смог закончить.
   Мартин вообще окаменел.
   Мулат оторопел от изменившегося облика любимой, но ему понравилось. Пока он ещё не осознал обрушившегося на него несчастья.
   Капитан Линч, ни на миг не отвлекавшийся от своей главной цели и каждое событие воспринимающий как полезное для спасения людей, вредное или нейтральное, сразу заподозрил, что пришла беда.
   - Она узнала, что я мужчина, - сообщил Салли и указал Заднику на дверь. - Выйди и покарауль нас. Если увидишь, что её ищут пассажиры, сейчас же доложи.
   Хьюго молниеносно, как бывает только при внезапно возникшей смертельной опасности, рассмотрел последствия этого происшествия и способы их предотвращения.
   - Только она? - спросил он.
   - Пока да, - подтвердил Салли.
   - Какая разница? - с досадой перебил Френк. - Если знает она, узнают и остальные. Сколько теперь возни!
   Хьюго посмотрел на женщину, стоявшую гордо, словно святая жертва перед нечестивыми палачами.
   - Может быть, нам удастся договориться с леди, что она будет молчать о своём открытии, - сказал он.
   Обратившиеся на него глаза Эстер отразили презрение.
   Френк не верил в такую удачу, но решил предоставить Линчу попытаться и кивнул ему, поощряя к началу переговоров.
   - Мисс, мы вынуждены просить у вас прощения за то, что наше плавание окажется длительнее, чем вы ожидали, - вежливо, обходительно, даже галантно заговорил Хьюго. - Мы всех вас доставим в Египет, но сначала чуть отклонимся от курса и посетим другое место.
   - Какое место? Куда вы нас везёте? - не выдержала Эстер.
   - Мы не можем вам этого сказать, мисс, но для вас нет ни малейшей опасности, - подхватил Френк, уловивший мысль Линча. - У нас есть там тайное дело. Мы его очень быстро выполним и сейчас же поплывём в Египет. Для вас это будет лишь небольшой задержкой в пути.
   Мулат начал наконец осознавать, в каком невыгодном свете он предстал перед Эстер. Что она о нём сейчас думает? Недаром она старается на него не глядеть.
   - А как объяснить, что этот мужчина переоделся в женское платье и выдавал себя за горничную? - возразила мисс Фэрфакс.
   - Нам надо посетить это место тайно, - объяснил Хьюго. - Чтобы не было лишних свидетелей, мы поручили нашему другу заменить горничную.
   - Вы не можете пожаловаться на его поведение, мисс, - добавил Френк, - и если бы не сегодняшняя досадная случайность, вы бы так и не узнали, что вас обслуживала не женщина. Возможно, ему не хватало умения, но он был скромен.
   - Теперь я понимаю, что мистер Митчелл не по своей воле покинул шхуну, - холодно проговорила Эстер, ещё не зная, что ждёт её дальше. - Его убили?
   - Нет, - сейчас же ответил Хьюго. - Мы не хотели, чтобы он узнал, что сперва мы направимся чуть в сторону от Египта, поэтому, когда он сошёл на берег, уплыли, не дожидаясь его возвращения.
   "И это отец Джейн!" - с ужасом подумала Эстер. Однако её чуть успокоила мысль, что это, действительно, отец Джейн. Каким бы негодяем он ни был, но не допустит же он, чтобы причинили зло его дочери и её подруге.
   - Мы бы и с вами поступили точно так же, мисс, если бы не внезапная болезнь вашего брата, - покаялся Френк. - Не лучший способ расставаться с пассажирами, но другого не было.
   Эстер, почувствовавшая себя чуть увереннее, пригляделась к нему и подумала, что этот человек умён, воспитан, по-видимому, образован, целеустремлён, но крайне жесток.
   - Леди, вам не о чем беспокоиться, - заговорил Хьюго. - Ни за себя, ни за девочек, ни за брата. Никто не пострадает, а если вы согласитесь молчать о том, что узнали, то ваши спутники вообще ничего не заподозрят. Для них лишь чуть затянется плавание, что не редкость из-за штилей или противного ветра. Вы очень умная женщина, мисс, и согласитесь со мной, что девочкам и вашему брату лучше не волноваться и вести тот образ жизни, к которому они привыкли. Что хорошего, если вы им всё расскажете? От этого ничего не изменится, всё равно шхуна не повернёт к Египту, а сначала пойдёт туда, куда надо нам, зато нам придётся запереть вас всех в каютах и не выпускать до конца плавания. И сами вы изведётесь от беспокойства за ваших близких, и ваш брат будет зря волноваться, а уж про девочек я не говорю, потому что они много дней будут дрожать от страха и плакать. Для них пустячная задержка в пути обернётся большими страданиями. Вы согласны со мной, что лучше не волновать их?
   - Но почему вы боялись, что мистер Митчелл узнает, куда вы плывёте, и не боитесь, что это узнаем мы? - спросила Эстер.
   Френк посмотрел на Хьюго, но тот не растерялся.
   - Я вам уже сказал, что считаю вас очень умной женщиной, но всё-таки не думаю, что вы способны вычислить координаты места, куда мы причалим. Впрочем, потом я могу вам сообщить их, потому что они уже не будут представлять тайны. Помощник капитана не был посвящён в наши планы, поэтому мешал нам. Он не мог не понять, что шхуна идёт не туда. У нас в том месте небольшое дельце, которое займёт два-три дня, а после этого мы доставим вас в Египет.
   Эстер подумала, что дело касается политики. Так вот почему капитан Йенсен пытался убедить их сесть на другое судно!
   - Вам и вашим близким ничто не грозит, - повторил Хьюго и обратился к другу. - Подтверди, Мулат.
   - Это правда, Эстер... мисс Фэрфакс, - негромко сказал моряк, уверенный в эту минуту, что пассажиры будут спасены. - Никто не пострадает.
   "Эстер? - удивился Хьюго. - Уже по имени? Но ведь это невозможно. Они не могут быть вместе".
   Френка чуть не перевернуло от этого нежного обращения. Мисс Фэрфакс не казалась ему привлекательной женщиной, но она была хорошо воспитана, образована и, кроме того, она была сестрой знаменитого профессора, что делало её завидной невестой. Неужели глупого, невежественного, некрасивого, одноглазого матроса, в самом деле, ждут не деньги, выплаченные её братом за освобождение обольщённой старой девы, а искренняя взаимная любовь и, конечно, богатое приданое? Это возвышение Мулата казалось ему несправедливым, но, что ещё хуже, это уязвляло его гордость и словно подчёркивало его собственное падение.
   Мисс Фэрфакс наконец-то решилась взглянуть на человека, которого любила. Политика была вне сферы её интересов и казалась делом очень сложным и запутанным, поэтому её избранник, занятый этим, вызвал в ней уважение и почтение.
   - Я верю вам, Сэмюэл, - ответила она.
   Френка передёрнуло так, словно кто-то провёл пальцем по его обнажённым нервам. "Эстер!" "Сэмюэл!" Эта парочка уже не считает нужным скрывать свои чувства. А ведь Линч сам хотел нажиться на женщине, но уступил её другу. И вот из этой уступки выросла настоящая любовь.
   - Так мы заключаем с вами договор, мисс? - спросил Френк. - Вы будете молчать и не вынудите нас держать вас всех под замком?
   Лучше бы он промолчал и предоставил вести переговоры капитану Линчу, потому что досада и злость помешали его голосу прозвучать привычно располагающе и убедительно. Он поймал предупреждающий взгляд Салли, но уже сам понял, что допустил ошибку, и поспешил исправить положение улыбкой.
   "Ему нельзя доверять!" - подумала Эстер, и к ней вернулось беспокойство.
   - У меня есть предложение гораздо лучше, - объявила она.
   - Какое? - насторожился Френк.
   - Я не знаю, куда вы плывёте, поэтому в этом отношении я для вас не представляю опасности. Пассажиры вам мешают, недаром вы собирались оставить нас на берегу. Так высадите нас где-нибудь, где вам будет удобно, каким бы пустынным ни оказалось это место.
  

Глава 22

Печальный конец любви

   Воцарилось молчание.
   - А почему бы и нет? - подхватил Мулат. - Лучший выход. Зачем нам с нашим делом, - он ткнул пальцем в карту, - лишние люди? Правда, Март?
   Мартин не был готов к такому повороту событий. Ему было известно, что Френк рассчитывает в конце плавания взять себе красавицу мисс Лич, но ему казалось, что при сложившихся обстоятельствах лучше всего было бы избавиться от пассажиров. Не зная, что отвечать, он неуверенно кивнул.
   - Мне кажется, что теперь пассажиры будут нам мешать, - сгоряча поддержал приятеля Хьюго.
   "Нет, их не отпустят", - сказал он себе и пожалел, что дал Френку повод для недовольства.
   Френка испугал нерешительный кивок Мартина. Если он примет сторону Мулата и Линча, то дело плохо. Салли, конечно, подержит своего друга, но сейчас он молчит. А что, если эти трое дружно потребуют высадить пассажиров? Он им не уступит, потому что гордую красавицу он ни при каких обстоятельствах не выпустит из своих рук, но начнутся споры, недовольство. А Линч умён и может воспользоваться возможностью поколебать власть главаря. И Френк, всё ещё под властью раздражения, вызванного любовью сестры профессора и одноглазого матроса, заговорил с каким-то даже наслаждением.
   - Лишние люди? - спросил он. - И это говоришь ты, Мулат? У тебя-то с этой леди всё сговорено, и ты в любом случае будешь при деньгах. Я понимаю, что тебе выгодно, чтобы мы отпустили пассажиров - не надо будет делиться с нами. А представьте, что нас постигнет неудача. Что тогда делать? Остаться нищими? Нет, я не хочу упустить выкуп. Хьюго, ты сам нам это предложил, так что теперь не отказывайся от своих слов ради дружка. У нас общее дело, и мы должны быть честными друг с другом.
   - Какой выкуп? - спросила побледневшая Эстер, глядя на всех поочерёдно.
   - Выкуп, который ваш брат, мисс, выплатит за вас и свою дочь, - объяснил Салли, посмеиваясь.
   "А откуда он возьмёт деньги?" - с ужасом подумала бедная женщина и пристально посмотрела на съёжившегося Мулата, ещё не в состоянии понять, что и он участвует в этом гнусном деле.
   - Да, мисс, вы угадали правильно, - подтвердил Френк, которому хотелось унизить одноглазого счастливчика, а заодно старую деву. - Линч уступил вас нашему другу Мулату, а он не такой человек, чтобы наживаться на вас в одиночку. Он разделит полученные деньги между всеми нами.
   "Это ты зря! - подумал Хьюго. - Представляю, каково сейчас Мулату, если и мне тошно, хотя я не влюблён. Тут уж самой сильной любви не выстоять. И ничего страшного в этом бы не было, ведь им всё равно не быть вместе, если бы не так грубо. Что нашло на Френка? Всегда такой вежливый, обходительный, а тут... Конечно, в нём всегда чувствовалась гнилая натура, но он старался её скрывать. А, впрочем, всё к лучшему. Сейчас любовь сменится ненавистью, но потом, когда леди узнает, что мы не замышляли ничего плохого, а наоборот, спасли её и остальных пассажиров (Бедная моя девочка! В какой вертеп я её затащил!), то ненависть сменится благодарностью, а любовь не успеет возродиться, потому что мы расстанемся. Вышло бы неплохо. Но только что-то здесь не так. Когда она услышала про выкуп, у неё стал какой-то странный вид. Может, у профессора нет денег? Ведь я придумал выкуп только для Френка и его шайки, а если вдуматься, то, будь профессор очень богат, он бы поместил свою дочь в более дорогой пансион".
   Его охватила почти паника, когда он подумал, что ни о чём не подозревающая женщина может всё испортить, сказав, что у брата нет больших денег. Богат он или нищ, всё равно Френк не отпустит пассажиров, особенно Джейн, поэтому правда не принесёт им спасения. Выйдет только хуже. Сейчас шайка уверена в богатстве профессора и хочет получить его деньги, поэтому на время Френк вынужден будет подчиниться. Но если мисс Фэрфакс скажет правду да ещё и Аксель умрёт, а он очень плохо выглядит, то ни ей, ни девочкам несдобровать.
   - Я не хотел, чтобы вы узнали об этом раньше нашего возвращения в Англию, но раз так получилось, то придётся вам всё объяснить, - поспешил он вмешаться, чтобы не дать женщине ответить. - Мы очень ценим вашего брата, мисс. Но поймите нас: мы люди неучёные, поэтому его труды для нас недоступны, а то, что он известный учёный, нам неважно, потому что нашей учёности хватит только на то, чтобы пересчитать его деньги.
   Салли и Март засмеялись, и даже Френк не смог сдержать улыбки.
   - Мы не хотим причинить вреда ни ему, ни вам, ни юным мисс, - продолжал Линч, - поэтому если после возвращения в Англию ваш брат заплатит выкуп, то мы всех вас благополучно отпустим. Только пусть он не вздумает морочить нам голову и пытаться уверить нас, что он беднее последнего нищего, потому что это может дорого вам всем обойтись.
   "Надо скрывать, что у нас нет больших денег, - решила Эстер. - Да они этому всё равно не поверят. Лучше выжидать, ведь до возвращения времени много. Господь пошлёт нам помощь. Только ведь Дэвид всё испортит".
   - Полагаю, что до возвращения лучше не говорить моему брату о выкупе, - сказала она. - Вы правильно решили договориться со мной не тревожить моих близких. Пусть они думают, что плывут в Египет, и ни о чём не тревожатся. Так и у вас самих не будет лишних хлопот. А если вы поговорите с моим братом сейчас, он не сможет удержать в тайне то, что узнает.
   - Вы очень разумны, мисс, - просиял Френк, уже начавший было жалеть, что не повёл разговор более тонко. - И будьте совершенно спокойны: при правильном поведении ни вам, ни вашему брату, ни вашей племяннице, ни мисс Лич не грозят неприятности.
   - Полагаю, что мисс Лич они не грозят в любом случае, - заметила Эстер.
   Хьюго не понял намёк и не подозревал, что одно слово этой женщины может погубить их всех, но почувствовал смутное беспокойство.
   - Отчего же? - возразил он. - Мисс Лич очень красива, но красота способна скорее погубить девушку, чем спасти её. Не знаю, кто её родители и способны ли они заплатить за её освобождение, но надеюсь, что ваш брат не бросит её в беде.
   "Я не могла ошибиться, - подумала Эстер. - Он отец Джейн. Но он говорит так, словно он ей чужой. Но я же собственными ушами слышала их разговор с Тигром. Он откровенно говорил, что это его дочь. Или я не так поняла? Но всё его поведение говорит за то, что я права".
   - А если бросит, то мы подберём, - засмеялся Салли.
   Эстер показалось, что в чёрных глазах капитана Линча мелькнул страх, но они тотчас приняли выражение насмешливой наглости.
   - Не надейся, Салли, - ответил он. - Профессор Фэрфакс не допустит гибели лучшей подруги своей дочери и выложит за неё кругленькую сумму. Я в свои годы предпочитаю деньги. Зачем мне, старику, эта девочка? Я беден и уже задумываюсь о том, чтобы не умереть под забором нищим бродягой. Если уж получать выкуп, то за всех, чтобы он был как можно больше. Но всё-таки я надеюсь на наше главное дело.
   "Так отец он Джейн или нет? - недоумевала Эстер. - Если отец, то как он мог затащить нас вместе с ней на эту шхуну? Мне почудилось, или он, в самом деле, за неё боится?"
   - Мой брат - благородный человек, и вы можете не сомневаться, что он выкупит мисс Лич вместе с собственной дочерью, - сказала она и едко добавила. - Наверное, он единственный порядочный мужчина на этой шхуне".
   - Обижаете, мисс, - мягко возразил Френк. - Вряд ли непорядочные мужчины разговаривали бы с вами так учтиво. Но пора заканчивать нашу беседу, не то ваши близкие будут о вас беспокоиться. Ведите себя точно так же, как вы вели себя до этого, не меняйте привычек, не забывайте, что вы всегда прогуливались возле камбуза и здоровались с коком, а самое главное, не прерывайте так резко дружбу с мистером Сандерсом и не запрещайте девушкам с ним здороваться. Вам незачем и потом, когда профессор заплатит деньги, разлучаться с нашим Мулатом. Скажите вашему брату, что ваш избранник не участвовал в этой сделке, а мы подтвердим.
   Мулату хотелось умереть, а перед этим убить Френка, но, поскольку он не мог сделать последнего, а первое из-за этого теряло смысл, то он сидел, пряча глаза. Эстер не хотелось тратить на него даже своё презрение.
   - Я сама в состоянии решить, как мне поступить в этом случае, - любезно и с достоинством ответила она Френку. - Но благодарю за великодушное предложение. Я над ним подумаю.
   "А хороша! - решил Хьюго. - Очень хороша! Но она не для моего Мулата. Он рядом с ней проигрывает".
   У Френка вытянулось лицо от такого ответа, и он подумал, что, вопреки логике, эта женщина продолжает любить матроса.
   - То же касается и Линча, если вы решите вернуться к нему, - добавил он.
   - Что??? - вырвалось у бедной Эстер.
   "Она не знает о том, что я наговорил", - заволновался Хьюго, не подозревая, что Френк руководствуется не его словами, а измышлениями Салли. - Сейчас я немного помогу бедняге Мулату, а то на него больно смотреть, а заодно проявлю себя законченным мерзавцем, чем завоюю уважение Френка".
   - Я сейчас вам всё объясню, мисс, - с обаятельной улыбкой начал он. - Дело в том, что это я заставил вас предпринять путешествие в Египет и сесть на это судно. Обмануть мистера Брэдли не составило труда, и после этого я действовал через него. Я долго охотился за вами, потому что вы богаты и при этом не лишены привлекательности, даже очень не лишены, но сблизиться с вами было бы непросто, поэтому я решил, что во время плавания сделать это будет легче. И я не сомневался, что вот-вот очарую вас, но вдруг обнаружил, что в вас влюбился мой лучший друг, и ради него пожертвовал своими интересами.
   "Он мог воспользоваться дружбой своей дочери с Розой, чтобы заполучить мои деньги... вместе со мной, - размышляла Эстер, невольно смягчённая указанием на свою привлекательность. - Как бы он был разочарован, что получил меня без денег. Какое для Джейн счастье, что она не знает, что её отец - не американский владелец завода, а негодяй, охотящийся за богатым приданым. Но о девочке он очень заботится, это делает ему честь. А сейчас он за неё явно боится".
   - Можете пожертвовать для него своими интересами ещё раз, мистер Линч, - сказала она.
   - Каким образом? - заинтересовался Салли, а Хьюго вопросительно взглянул на неё.
   - Отдайте ему и вашу долю выкупа. Это утешит его в два раза быстрее.
   Мулат поднял на неё единственный глаз, в котором отражалось страдание, но все засмеялись, и он отвернулся.
   - Моего друга эти деньги не утешат, поэтому я оставлю их себе, - возразил Хьюго, вызвав новый взрыв смеха.
   У Эстер сердце замирало от страха перед отложенным до возвращения в Англию несчастьем, которое разразится, едва выяснится, что денег у профессора нет и занять их не у кого, а присутствие здесь Мулата наполняло её горечью и стыдом. Неужели ей было суждено испытать первую любовь на склоне лет, когда она казалась уже невозможной, и её избранником оказался охотник за деньгами её брата? И ещё неизвестно, по какому сомнительному делу они куда-то плывут. А капитан с его обликом тяжелобольного?
   - А капитан Йенсен? - спросила она.
   - Он с нами, - не моргнув глазом, ответил Френк. - Это мой родственник.
   "Недаром он казался мне таким неприятным", - с горечью сказала себе Эстер.
   - Я могу идти?
   - Да, - ответил Френк. - Сейчас вас проводят. Салли... Впрочем, нет, задержись.
   Он выглянул за дверь и сделал знак Заднику подойти.
   - Ты славный парень, Задник, - сообщил он. - Я всегда выделял тебя среди других матросов за твой ум. Думаю, тебе не надо говорить о том, что ты никому не должен рассказывать о том, чему был свидетелем. Только ты знаешь, что миссис Барлоу - не женщина, а мужчина, так что храни эту тайну.
   - Конечно, Френк, - ответил матрос, очень довольный обращением.
   - А если ты будешь молчать, выполнять все мои указания и окажешься мне полезным, то при расчёте получишь кое-что сверх обещанного.
   Задник просиял.
   - А теперь вежливо и галантно проводи мисс Фэрфакс до кают.
   Матрос не стал ждать выхода женщины, а прошёл следом за Френком в каюту, любопытствуя узнать, что произошло с пассажиркой.
   - Мисс... - обратился Френк к Эстер.
   - А меня вы узнаёте, мисс? - грубым голосом перебил его Салли.
   Он незаметно для всех снял парик, накинул на себя плащ мистера Митчелла и теперь ожидал такого же эффекта, какой его преображение произвело на кока.
   - Конечно, - спокойно ответила Эстер. - Вы не переменились.
   При этом заявлении даже Френк не смог удержать смешок.
   - Ах ты стерва! - рассвирепел Салли.
   - Вы хорошо изображали женщину, - признала Эстер. - Но вы вели себя, как уличная девка, и такое бесстыдство в горничной меня удивляло. А теперь понятно, что вы мужчина, который никогда не общался с порядочными женщинами, и поэтому не могли под них подделываться.
   "Что заставляет умных смелых женщин подвергать себя ненужной опасности?" - удивился Хьюго, остановив Салли, вскочившего на ноги и готового наброситься на Эстер с кулаками.
   - Успокойся! - велел Френк своему оскорблённому другу.
   Мулат, уже приготовившийся к драке, замер.
   - Ты придаёшь значение пустякам, Салли, - осуждающе проговорил Хьюго. - Бери пример с меня. Если курица вот-вот снесёт мне золотое яйцо, я могу потерпеть её квохтанье.
   "Получилось неудачно, - сейчас же раскаялся он, услышав громовой хохот. - Она мне этого не простит".
   Если до сих пор на мисс Фэрфакс оказывало действие обаяние капитана Линча, то сейчас она поняла, что ненавидит его всеми силами души.
   "Золотое яйцо, - подумал Задник. - Но не может же она в самом деле нести золотые яйца. Она хоть и женщина, но всё-таки не курица. Да и куры золотых яиц не несут, насколько я знаю. Наверное, Хьюго имеет в виду, что она очень богата".
   Матрос сразу же преисполнился к пассажирке почтения.
   - Этот человек вас проводит, мисс, - проговорил Френк сквозь смех.
   - Меня зовут Задник, - без тени сомнения представился провожатый.
   - Я так сразу и подумала, - с чопорной вежливостью ответила Эстер.
   Матрос настолько привык к своей кличке, что она полностью заменила ему имя, поэтому он не понял, почему смех стал громче, а, наоборот, почувствовал к Эстер большую симпатию.
   - Правда, мисс? - донеслось до оставшихся в каюте уже из-за двери. - А вот кок назвал меня Подошвой. Я ему говорю, что я Задник...
   - Френк, а ты не мог позвать кого-нибудь поприличнее? - поинтересовался Хьюго.
   Он уже вполне успокоился после перенесённой встряски и решил, что ничего страшного пока не произошло.
   - Хьюго, ты бы думал над своими словами, - посоветовал в ответ Френк. - Ты видел её глаза, когда ты сказал про курицу? Если бы у неё под рукой оказалось оружие, тебя бы уже не было в живых.
   - Бывает, что вырвется. А что такого я сказал?
   Мартин продолжал веселиться, но Салли уже не смеялся, предчувствуя, что сейчас его примется допрашивать Френк, и не ошибся.
   - Так каким же образом эта баба догадалась, что ты мужчина? - прозвучал зловещий вопрос.
   Мулат насторожился. Он единственный ни разу не улыбнулся.
   - Клянусь тебе, что я ничего ей не сделал, - уверял Салли. - Она крутилась у зеркала, увидела моё отражение и почему-то всё поняла. Но я просто стоял.
   - Просто стоял? - переспросил Френк. - Стоял и рассматривал её?
   - Было бы что рассматривать! Она всего лишь что-то навертела на голове и любовалась собой. - Видя, что дело плохо, он пошёл на ложь. - Я даже не о ней думал. Я думал о сокровищах. Мы столько о них говорили, что только они и были у меня в голове.
   - Отвлёкся. Вышел из роли, - пояснил Френк с горечью, но уже смягчившись.
   - Да будет вам страдать! - остановил их Хьюго. - Она никому ничего не расскажет, в этом можете быть уверены. Пострадал лишь Мулат, а он парень крепкий и переживёт это. Не расстраивайся, друг, я тебе найду кого-нибудь ещё, а то, глядишь, и эта леди смягчится.
   "Нет, на это не рассчитывайте, - с удовольствием подумал Френк. - Мы присутствовали при печальном конце любви. Слишком многого одноглазый дурак захотел".
   - Только не советую тебе разговаривать с ней о серьёзных вещах, - продолжал кок. - О пустяках при случае болтай, но никаких откровений. В любви торопиться не следует. Это я так... вообще... на будущее. А то ведь тебя привлекают женщины учёные, а сам ты... не очень.
   Мулат, только что подумавший о том, что можно будет шепнуть Эстер, что её спасут, понял, что Хьюго предупреждает его как раз против этого.
   - Если мы найдём клад, ты, Мулат, получишь такое богатство, что купишь себе первую красавицу, - пообещал Френк.
   Моряк почувствовал, как Хьюго толкнул его ногой, и приободрился. Его друг принимал деятельное участие в произошедших событиях, а он знает, что делает.
   "Я же её спасу, - напомнил себе Мулат. - Тогда она узнает, что я не гоняюсь за её деньгами. Как бы мне пригодилось сейчас наследство Яна! Тогда она бы поняла, что её деньги мне не нужны".
   - А не вернуться ли нам к нашей работе? - спросил Хьюго, встревоженный задумчивостью Мулата и опасавшийся, что тот сделает какую-нибудь непоправимую глупость. - Смотрите сюда. Сдаётся мне, что вот этот шрам мне знаком. Кажется, он остался от удара ножом. Ты помнишь, Мулат?
   - Когда его саданул Мортон? - подхватил матрос.
   - Иди, Салли, и будь осмотрительнее, чтобы кто-нибудь ещё тебя не разоблачил, - велел Френк и уставился на шрам.
   - Если уж берёшься бить, то бей наверняка, всё рассчитав, - рассуждал капитан Линч. - Не спеши. Сначала всё обдумай, а уж потом действуй. Главное - не спешить. А если сам не можешь, то поручи другому. А Мортон понадеялся на себя, решил действовать в одиночку, ну и получил пулю в ногу. А потом его ещё и повесили.
   "Кажется, это намёк, - понял Мулат. - Мне не надо ничего предпринимать самому, а надо ждать указаний. А что я могу предпринять? С Эстер говорить нельзя".
   - На месте Мортона я бы слушал указания Фреда, - ответил он. - Фред был умнее и, как выяснилось, у него были особые цели. По-моему, кто умнее, тот и должен руководить, а остальные пусть подчиняются".
   Теперь уж пришёл черёд Хьюго гадать, намёк ли это на то, что Мулат его понял, или просто мысли, навеянные воспоминаниями. Ужасная вещь - разгадывать намёки. Всё-таки он надеялся, что его друг не совершит необдуманного шага.
   - Были у нас такие, - пояснил он Френку, чтобы у того не возникло подозрений. - Руководил всем Фред, а Мортон лишь воображал, что он главный. Вот Мортон и ударил Одина ножом. Длинный разрез получился, но неопасный. Правда, крови вытекло много. Филин зашил рану, а он умел делать это хорошо. Сдаётся мне, что вот это и есть часть той раны, а основной удар пришёлся в бок. Френк, отметь, что это надо убрать.
   - А мне кажется, - задумчиво проговорил сидевший над картой Мартин, - что вот эти линии обозначают реку или овраг.
   "Началось, - мысленно усмехнулся Хьюго. - Мне тоже надо найти парочку примет, иначе я не представляю, куда причалить. Мне-то это безразлично, а им объяснять придётся, почему я выбрал именно это место".
  

Глава 23

Плавание продолжается

   Когда Мореход узнал о последнем событии, он пожалел, что не присутствовал при этом. Хотелось бы ему понаблюдать за капитаном Линчем и понять, как тот в действительности относится к происшедшему. Он почти решил держаться Френка, но помалкивал про тайну Джейн, во-первых, ещё не рассчитав, когда лучше сказать про это, во-вторых, не зная, не повредит ли это признание его собственным видам на девушку, в-третьих, не определив окончательно, будет ли это вообще для него полезно, ведь Линч мог всего лишь использовать Джейн для знакомства с богатой сестрой профессора и не быть заинтересован в ней самой, и, в-четвёртых, ему не хотелось вовсе отказываться от союза с Линчем, слишком уж коварен казался ему Френк. Словом, буриданов осёл не только метался между несколькими стогами сена, не в силах сделать выбор, но и ухитрился в них заплутаться.
   Дик остался доволен, что разоблачение Салли не повлекло за собой неприятностей для пассажиров, но он больше полагался на мнение отца, а капитан Линч казался спокойным, чуть ли не безмятежно спокойным. Впрочем, он таким лишь казался, а на деле не переставал размышлять, когда и какой момент может представиться для решительных действий и как им лучше воспользоваться.
   Френк не знал, рассказывать Акселю о соглашении с мисс Фэрфакс или нет, но, по привычке рассмотрев возможные последствия, счёл, что лучше предупредить его, как себя вести при разговоре с этой женщиной. Он выбрал момент, когда больной казался менее изнурённым и отрешённым.
   - Капитан, мне надо с вами поговорить, - сообщил он ласково.
   Аксель не ждал от неожиданных заявлений своего мучителя ничего доброго, и его первой мыслью было, что с Бертой произошло несчастье. Он переменился в лице и схватился за горло.
   - Ничего не случилось, - сейчас же принялся уговаривать его устрашённый этим жестом Френк, кляня себя за неосторожность. - Всё хорошо. Все живы и в полном порядке. Просто я хочу предостеречь вас о пустяке.
   Он регулярно повторял капитану, что тот не должен упоминать о своей сестре и должен помалкивать о дяде, но всё-таки боялся, что больной, ничего не соображающий во время припадка, что-нибудь сболтнёт. Сейчас, вроде, должно было обойтись без приступа, потому что дрожащая рука перестала теребить ворот и вцепилась в фальшборт.
   - Можешь остаться, Тигр, - разрешил Френк, не желая, чтобы молодой человек подозревал его в тайных замыслах.
   Аксель понимал, что Брайтон, прежде казавшийся ему таким симпатичным, - сообщник Френка, но видел, что между ними нет доверия, поэтому сейчас его чуть успокоило, что его новый помощник будет рядом.
   - Вам не о чем волноваться, потому что всё обошлось, - сразу предупредил Френк. - Мисс Фэрфакс догадалась, что горничная - не женщина.
   Рука больного вновь потянулась к горлу, и он стал ловить ртом воздух.
   - Говорю же вам, что всё хорошо и в положении пассажиров ничего не изменилось, - поторопился повторить Френк, напуганный грозными симптомами. - Она умная женщина и способна понять, что остальным лучше ни о чём не знать. Капитан!.. Капитан, вы меня понимаете?
   - Разве я ненормальный, чтобы вас не понять? Но у неё должен возникнуть вопрос, почему роль горничной исполняет мужчина.
   - Он возник. Пришлось признаться, что, прежде чем плыть в Египет, мы сделаем небольшой крюк по своим делам.
   Трудно было определить, как воспринял новость капитан, потому что на его лице отразилась лишь усталость. После продолжительного молчания, когда Френк хотел уже повторить свои слова, больной заговорил:
   - Это всё равно должно было произойти. Невозможно плыть на другой конец света и обратно и ждать, что пассажиры будут убеждены, что плывут в Египет. Я рад, что обойдётся без лишних переживаний. Это всё?
   - Не совсем. Мисс Фэрфакс может что-нибудь спросить у вас или на что-то намекнуть, поэтому, чтобы не возникло неловкой ситуации, хочу предупредить вас ещё об одном.
   Измученные глаза больного уставились на Френка.
   - Нам пришлось сказать ей... Учтите, капитан, что это неправда и сказано лишь для того, чтобы объяснить ей, почему мы не хотим высадить пассажиров сейчас же, а на самом деле она будет приятно изумлена когда после возвращения мы вернём всем свободу без всяких условий.
   - Так что же вы ей сказали? - поторопил его Аксель.
   - Что её брат должен будет заплатить за них выкуп. Но это неправда. Я обещал вам, что всех отпущу, и своё слово не нарушу.
   Дик был зрителем немым, но думающим и поражался умению Френка лгать так убедительно. Было очевидно, что, если клад не будет найден, он схватится за возможность добыть хотя бы деньги профессора, но, даже получив их, способен удержать часть пассажирок или хотя бы одну из них в плену.
   Аксель или поверил ему, или не поверил, а может, просто устал и не мог воспринять новость во всём её ужасе, но удивления не выразил и ничего не ответил.
   - Вы запомните это, капитан? - мягко спросил Френк.
   - Это нетрудно. Но зачем вы рассказываете об этом мне? До сих пор вы держали меня в стороне от своих дел, и я даже не знаю, куда именно мы плывём и зачем.
   Френк ласково улыбнулся, приглядываясь к больному и проверяя, в состоянии ли он выдержать продолжение.
   - Потому что я объяснил мисс Фэрфакс, что вы с нами, более того, что вы мой родственник.
   Аксель закрыл глаза.
   - Значит, вам мало моего зависимого положения, - тихо проговорил он. - Вам понадобилось опорочить меня. Френк, я ещё не встречал человека более жестокого, чем вы.
   Дику было тяжело слушать последующие объяснения, оправдания и сожаления, но зато он убедился, что Френку ни в чём нельзя верить, каким бы искреннем тоном тот ни говорил.
   - Я хочу уйти, - прервал Аксель излияния своего тюремщика. - Мне нехорошо.
   Френк кликнул Задника, и этот матрос сейчас же явился на зов. Он оценил недавно оказанное доверие своего командира, был преисполнен верности ему и успел шепнуть Бочке, Крабу и кое-кому ещё о том, что горничную правильнее называть мистером Барлоу, отчего вся команда дружно устремляла оценивающие взоры на Салли, едва только он появлялся на палубе. Получив указания, матрос увёл больного. Он был доволен почти всем, но сожалел лишь об одном - что в капитанскую каюту не догадались вместо кресла поставить вторую койку.
   - Учись разговаривать с людьми, Тигр, - сказал Френк. - Этот припадочный мог бы уже десять раз околеть, если бы я говорил прямо. Конечно, тяжеловато постоянно следить за каждым словом, но приходится терпеть, раз ты ещё не изучил науку кораблевождения и нам без этого дохляка не обойтись.
   Дик понял, что обязан сказать что-то приятное, но сосредоточиться было трудно.
   - Френк, ты великий человек, - повторил он любимое изречение Салли. - Жалко только, что столько сил приходится тратить на такую трусливую скотину.
   Френк остался доволен признанием своих достоинств и стойкой нелюбовью молодого человека к капитану. Кстати, это подтверждало его убеждение, что с людьми надо обращаться осторожно. Если бы больной глупец в стремлении заставить матроса уйти не переходил все грани дозволенного в своих оскорблениях, то он не имел бы сейчас под боком врага. Но для планов Френка всё вышло к лучшему. Сейчас его тревожила только мисс Фэрфакс, но не потому, что она пожелает рассказать брату о страшном положении, в котором оказались пассажиры, а потому, что её изменившееся поведение само выдаст тайну.
   Однако эта мужественная женщина удивила его и вызвала уважение, не изменив ни единой мелочи в устоявшемся образе жизни на судне. Она выводила своих подопечных на палубу после завтрака, подходила к капитану поздороваться, потом прогуливалась мимо камбуза, наклоном головы приветствуя кока, а девочки, не подозревая, что за чудовище готовит для них еду, следовали её примеру, на что Хьюго отвечал со сдержанной любезностью, причём все четверо испытывали разные чувства. Для Розы это был лишний повод чуть развлечься, потому что плавание казалось ей скучным и однообразным, а кок ей нравился. Джейн уже не ощущала того унижения, которое она перенесла, когда просила у него прощения за грубость, но радости эта странная необходимость здороваться с коком у неё не вызывала. Когда Эстер спокойно приближалась к камбузу, никто бы не смог заподозрить, какие она испытывает страдания. Симпатичный ей прежде отец Джейн казался теперь бессовестным и наглым, а при виде его живых чёрных глаз ей сначала вспоминалось возмутительное изречение о курице, которая вот-вот снесёт ему золотое яйцо, и женщина пылала от ненависти, а потом она начинала гадать, испугался ли он на самом деле, когда речь зашла о его дочери, или ей только показалось. Но самым ужасным испытанием для неё было, когда наивные девочки радостно восклицали: "Здравствуйте, мистер Сандерс!" - и мерзавец останавливался и с обречённостью в единственном глазе бормотал ответ. Тогда мисс Фэрфакс улыбалась и с особой любезностью здоровалась, глядя не на своего бывшего любимого, а сквозь него. После прогулки девочки уходили в свою каюту, а Эстер заглядывала к брату, проверяя, не нужна ли она ему, возвращалась к себе, запирала дверь и тихо плакала и об ужасном положении, в которое они все угодили, и о своей растоптанной любви, и о необходимости улыбаться негодяям. Её мучило, что у знаменитого профессора нет денег на выкуп и рано или поздно об этом узнают. Что тогда с ними сделают? Как мерзко сказал про Джейн этот мужчина, который играет роль горничной: "А если бросит, то мы подберём". Нет, ей не могло показаться: у капитана Линча в глазах появился страх! Наверное, он и от своих сообщников скрывает, что Джейн - его дочь, и они смотрят на бедную девочку как на обычную пассажирку. Только, к сожалению, не обычную, а очень красивую. Роза - дурнушка, но и она в не меньшей опасности. Может, не дожидаться страшной развязки, а попробовать сбежать, когда преступники пристанут к тому неведомому берегу, к которому стремятся? Но для этого придётся подготовить брата к тяжёлому потрясению, а с этим лучше повременить, чтобы он не изнывал от страха и отчаяния за судьбу родных, как она, или не выдал бы себя неосторожным взглядом. Великий египтолог был мужчиной, и его сестра не хотела даже в своих глазах умалять такие его достоинства как смелость, ум, умение владеть собой, но в глубине души таилась неприятная догадка, что ей придётся полагаться только на свою предприимчивость и не рассчитывать на его руководство или хотя бы помощь. А девочек лучше было вообще не тревожить и в решающий момент просто увести за собой. Знать бы только, когда и куда они приплывут.
   - Эстер, ты хорошо себя чувствуешь? - спросил брат, когда она разбирала всё, что было у него на столе и что он успел перепутать за день.
   - Да, а что?
   Женщина чуть не разрыдалась от этого замечания. Она считала себя одинокой и не предполагала, что Дэвид способен заметить такую мелочь, как её покрасневшие глаза. Слово участия едва не сломило её мужество.
   - У тебя ужасный почерк, Дэви, - ответила она, преодолев слабость. - Чтобы не ослепнуть, мне надо делать перерывы в работе.
   Профессор подозрительно поглядел на неё.
   - А может, виноват не почерк, а кок? Он не сказал тебе ничего оскорбительного? Это грубый человек, Эстер, и он привык к таким женщинам, как миссис Барлоу.
   Эстер было удивительно, что брат продолжает видеть в горничной женщину. Ей казалось немыслимым, что и она так долго заблуждалась.
   - О, Изида! О чём думает мой брат! Да будет тебе известно, что мистер Линч не привык к таким женщинам, как миссис Барлоу. И вообще не говори мне об этом человеке. Он меня не интересует.
   Профессор встревожился, но он знал, что невозможно даже надеяться добиться от сестры объяснения, раз она решила скрывать то, что её огорчает.
   - Уделяй больше внимания родственнику нашей мумии, - посоветовал он. - Хоть к нему и вернулась память, но всё равно это несчастный человек. Я не знаю, что он перенёс в жизни, но вчера вечером, когда я вышел наверх, он попался мне на глаза. И, знаешь, что меня поразило? У него был вид... такой вид, словно ему плохо... не физически, если ты понимаешь, что я хочу сказать. У него есть какая-то тайна, Эстер, и он страдает. Будь ласковее с ним и держись подальше от кока. Уж у него-то нет никаких тайных страданий. На редкость самоуверенный тип.
   Бедной женщине были нестерпимы разговоры о человеке, который поступил с ней так жестоко. Она, Эстер Фэрфакс, всю жизнь посвятившая заботам о других, но никому не нужная, вдруг почувствовала себя любимой, желанной. И вдруг она узнала горькую правду: не она нужна, а всего лишь деньги, которые, как предполагалось, должны у неё быть, сама же она сначала предназначалась в жертву алчности капитана Линча, а потом была уступлена его другу. Её уступили, словно она какая-то вещь, не имеющая души, чувств и разума. А Сэмюэл принял подарок друга, словно это было естественным делом, словно так и полагалось поступать с женщинами.
   - Хорошо, Дэви, - ответила она. - Мне тоже кажется, что у этого матроса есть тайна, делающая его несчастным.
   Странное дело - она ушла от брата чуть приободрённая, будто её утешило слово участия и утверждение, что у Сэмюэла несчастный вид. Зато замечание Дэвида о том, что кок самоуверен, заставило её возненавидеть отца Джейн, и ей показалось невозможным, чтобы такой негодяй испытывал страх за свою дочь, но не потому, разумеется, что он не способен о ней беспокоиться, а потому, что он не мог завлечь её туда, где бы ей угрожала опасность. Он использовал невинную ничего не подозревающую девочку для достижения своей цели, а теперь рассчитывает получить богатый выкуп и продолжать тайно навещать её в пансионе. Возможно, эти деньги он использует на неё же.
  
   Капитана Линча не покидали и не могли покинуть мысли о дочери. Мисс Фэрфакс обещала, что её брат выкупит и его девочку, и это избавило его от многих хлопот, ведь иначе пришлось бы придумывать, как сообщить о том, что у мисс Лич имеется богатый отец-американец. А как добраться до этого американца, а особенно до его денег? Он был уверен, что никакого выкупа не будет, а уж тем более, выкупа за Джейн, которую Френк по доброй воле не отдаст, но всё-таки это была та самая соломинка, за которую хватается утопающий, и умная женщина помогла ему, подтвердив, что её брат не пожалеет денег. Но доводить до крайности нельзя и надо будет действовать, когда шхуна подойдёт к берегу. Что делать, он не знал и уже сбился со счёта, придумывая всё новые и новые ситуации. Но никто не смог бы предсказать, что случится на самом деле. Пока что он упорно искал, за что бы зацепиться при определении места высадки. Он изучал копию татуировки, накладывал на неё кальку с изображениями шрамов, которую Френк нарисовал заново, всматривался в настоящие морские карты, взятые в каюте капитана, и с превеликим трудом наметил главное место высадки, объяснив свой выбор особым рисунком выступов берега, и два дополнительных места, в которых он тоже ухитрился найти особенности. Он рассудил, что, если ему не удастся вызволить людей из плена сразу, он должен иметь для этого ещё две возможности.
   Френк очень чётко распределил время работы над картой, дежурств на палубе и отдыха для себя, Мартина и Морехода, поэтому не только не изнурял себя, как это было, когда он оставался один, но даже полностью восстановил силы. Сейчас он считал главным для себя подбадривать кладоискателей, когда они по очереди или попарно сидели над картой и пытались отыскать новые указания. Особенно он надеялся на Линча и Мулата.
   - Ты вспомнил что-нибудь о камнях? - приставал он к одноглазому матросу.
   - Пытаюсь, - оправдывался он, думая не о несуществующих камнях, а об Эстер.
   - У меня такое чувство, что ты не стараешься напрячь память. Тебе надо представить сокровища. Вообрази, как они сверкают, переливаются, дразнят. Когда ты осознаешь, сколько они стоят и какую жизнь ты сможешь вести на эти деньги, ты захочешь их получить, так страстно захочешь, что будешь день и ночь вспоминать всё, что тебе когда-то говорил Филин. Ты хочешь быть богатым человеком?
   Мулат не так давно уже почти побывал богатым человеком и не ждал для себя ничего хорошего от нового состояния, если бы оно вдруг на него свалилось, как не получил радости от старого, тем более что любовь и уважение Эстер он не мог вернуть ни за какие деньги.
   - Хочешь? - настаивал Френк?
   - Ну... да, - промямлил Мулат.
   - А чего именно ты хочешь?
   Матрос не мог признаться, что ему очень хочется свернуть Френку шею, ведь это из-за него он потерял любимую. К чему было говорить ей о выкупе, о том, что её залучили на шхуну ради её денег, а потом уступили другому? К чему? Мало ли что Хьюго наговорил Френку о своих видах на сестру профессора! Эта выдумка предназначалась не для её ушей, а только для Френка с приятелями. Зачем же было унижать женщину? Какая была в этом необходимость?
   - Я хочу... - начал Мулат. - Отвяжись, Френк! Когда ты начинаешь меня допрашивать, я всё забываю. Пусть лучше Хьюго задаёт мне вопросы, у него это лучше получается.
   Кок был рад лишний раз поговорить с другом. Он не мог при свидетелях сообщить ему ничего нового или о чём-нибудь предостеречь, но ему казалось, что так между ними поддерживается невидимая связь, которая поможет им в решающий момент.
   - Вспоминай самого Филина, - советовал Хьюго Мулату, рассчитывая при этом на любопытство Френка. - Помнишь, как любил он потешить нас и себя разговорами?
   - Помню, - печально согласился матрос.
   - А о чём он обычно говорил? - с интересом спросил Френк.
   - О разных вещах, - с удовольствием принялся объяснять Хьюго. - У него была уйма всяких занятных историй. Особенно ему удавались описания наказаний для провинившихся матросов. Я забыть не могу, как хохотал Один, когда старик рассказывал ему о килевании. Ты, Френк, этого не знаешь, но суть сводится к тому, что человека протаскивают под килем судна туда, а потом, если он не захлебнулся или его не разодрало о ракушки и прочее, что наросло на днище, - обратно.
   Френку не верилось, что Один мог над этим смеяться, но Мулат кивал, словно и он хорошо помнил этот случай.
   - Я не любил слушать про всякое такое, - признался матрос.
   "Это понятно, - согласился Френк про себя. - Я представить не могу, что ты кого-то убиваешь. Кажется, ты способен только терпеть, когда тебя бьют. Слабый духом и умом матрос, только и способный лазить на мачты и тянуть канаты. Ничтожество".
   Хьюго тоже думал о Мулате, но иначе, чем Френк. "Не любил про это слушать, - передразнил он его мысленно. - Я тоже не любил. Но ушёл ты с Яном, а не со мной, а он наверняка проворачивал такие дела, что ужаснулся бы даже Френк. Ясно, что ты лишь выполнял приказы и занят был лишь матросской работой, но ты же не слабоумный и всё видел. Как же ты ухитрился остаться невинной овечкой? Правду сказал Джо, что ты будешь таким же, как тот, кто поманит тебя за собой. Со святым ты будешь праведником, а с Яном будешь грешником, не подозревая, что творишь".
   - Но про такие вещи Филин говорил для нашей же пользы, - вещал он вслух, - а с тобой любил отвести душу в воспоминаниях. Он ведь много рассказывал тебе про капитана Гартона?
   - Конечно, - с готовностью согласился Мулат. - И про Хантера.
   - Вот-вот. А теперь вообрази, что вы сидите на палубе, и он говорит о них, о карте, о хитрых метках на ней. Насколько мне известно, там не было очень чётких указаний?
   - Не было, - подхватил его мысль Мулат. - Это как с камнями. Указание на них было, а направление поисков должно было подсказать их особое расположение. Надо как-то встать, чтобы камни закрывали друг друга и образовали стрелку. Но это можно распознать лишь на месте.
   - И, вроде, было что-то ещё, кроме камней, - заметил Хьюго. - И на карте эта особенность тоже не была оговорена, а стоял лишь знак, что в таком-то месте есть кое-что важное.
   - Может, ты говоришь о дереве? - наугад спросил Мулат.
   Френк насторожился, потому что и они сразу отметили одинокое дерево на опушке леса.
   - Дерево было, но это плохая примета, - отозвался Хьюго.
   - Почему? - спросил Френк.
   - Оно недолговечно. Попадёт в него молния - и нет его.
   - А если уцелеет, то вокруг него могут вырасти другие деревья и скрыть его, - подхватил Мулат.
   - Зачем же выбирать такие ненадёжные указатели? - огорчился Френк.
   Хьюго засмеялся.
   - Пират, который спрятал этот клад, наверняка рассчитывал сам к нему вернуться, а за такой короткий срок дерево отыскать было бы просто. Вряд ли он думал о наших удобствах.
   - У этого дерева один сук был очень длинным, и оно было чуть наклонено в ту сторону, куда указывал этот сук, - разъяснил Мулат. - Но с тех пор прошло столько времени, что от дерева и трухи не осталось.
   - Может, осталась не только труха, - возразил Френк. - Некоторые деревья живут по несколько сотен лет. Но, наверное, Филин понимал, что дерево - ненадёжный указатель, потому что рядом с его изображением нарисовал ещё и стрелку.
   - Возможно, - не стал спорить Хьюго.
   Такие совещания происходили часто, и Френку казалось, что с каждым разом в голове у Мулата всё больше проясняется, поэтому к приходу на место он вспомнит всё, что когда-то знал.
   Капитан Линч тоже постепенно осваивался с картой и, выбрав некоторые линии на рисунке, придумал, как их можно будет поинтереснее объяснить, чтобы, если понадобится, на время отвлечь внимание тех, кто будет рядом.
  

Глава 24

Кок "Александрии" ведёт хитрые разговоры

   В отличие от первых очень бурных дней после открытия истинного положения дел на "Александрии", дальнейшее плавание казалось тихим и однообразным, если не принимать во внимание скрытых от посторонних взоров человеческих надежд, горестей, страхов и страданий.
   Когда капитану Йенсену велели плыть к некоей обширной области, то у него не возникло никаких эмоций. Он был пленником и всего лишь выполнял задание, но, когда эта область стала сужаться, его стала посещать мысль, что ему знакома эта земля, хотя он там и не был. Потом ему указали точные координаты, куда надо привести шхуну, и, глядя на карту с отметками течений и глубин, он пытался сообразить, где он мог видеть очертания этого берега. Может быть, догадка не принесёт ему ощутимой пользы, но неизвестность всегда манит к себе воображаемыми возможностями, и Аксель до ряби в глазах и до боли в голове всматривался в карту. Ему помог, не сознавая этого, Френк.
   - Вам это место ничего не напоминает? - спросил он, неожиданно войдя в каюту и застав его за этим занятием.
   Больной, очень ослабевший в последнее время, поднял на него обведённые чёрными кругами глаза.
   - Мне должно быть знакомо это место?
   - Подумайте. Вы видели эту карту в очень любопытном виде.
   - Вы смеётесь надо мной, мистер Брайтон? - холодно осведомился Аксель.
   Френк не смеялся и не был мистером Брайтоном, но не стал поправлять своего пациента, зная по опыту, что позже тот сам поймёт свою ошибку.
   - А если бы здесь был нарисован корабль? - подсказал он, ткнув пальцем в карту.
   - Корабль? Какой корабль?
   - Бригантина. Вы видели этот рисунок.
   Сначала в голове у Акселя был полный туман, но вдруг он рассеялся и перед глазами встала татуировка на груди дяди. Мальчишкой он завидовал такому украшению. Один ни разу не упомянул, что она имеет какое-то значение, но, по-видимому, для негодяев это значение было понятно.
   - Вспомнили? - догадался Френк и слегка усмехнулся.
   - Что здесь может быть? - тревожно спросил Аксель. - Вы держите у себя моих сестру и дядю, но я полагал, что вам нужно судно и капитан, чтобы добраться до какого-то места и вернуться. Но, должно быть, дядю вы захватили не ради шхуны, а из-за его татуировки?
   - Конечно, капитан. Для того, чтобы вы всего лишь перевезли нас, хватило бы вашей сестры. Ваш дядя носил на груди ценный документ, не понимая этого. Мы знаем смысл и значение этого документа и попытаемся воспользоваться своим преимуществом. Может, нас ждёт успех, может, неудача, но свой шанс мы используем.
   - Неужели вы думаете, что по татуировке можно отыскать какие-то ценности? - поинтересовался Аксель удивлённо и недоверчиво.
   - Думаю. Даже уверен. Вы со своим дядей не сумели бы их отыскать, а у нас есть кое-какие сведения, не указанные на карте или скрытые под шрамами. Так что, капитан, в ваших интересах поскорее доставить нас на место и пожелать благополучных поисков, а точнее, успешных поисков, ведь успех способствует хорошему настроению, а хорошее настроение тюремщиков благоприятно отразится на пленниках. Будьте послушны, а уж я выполню своё обещание и провожу вас к вашему дядюшке.
   - Вы отпустите мою сестру?
   - Конечно. Эта славная девушка получит свободу, когда вы отвезёте нас назад, и, надеюсь, у неё останутся самые наилучшие воспоминания от знакомства с нами.
   Аксель закрыл глаза и откинулся на спинку стула.
   - Вам плохо, капитан? - встревожился Френк. - Эй, Бочка! Да вставай же быстрее, чёрт тебя побери! Помоги мне довести его до койки.
   Больной позволил себя уложить и отвернулся к стене.
   - Прошу прощения, - пробормотал он. - Я не хотел быть невежливым, Френк. Вы ведь Френк? Не мистер Брайтон? Иногда у меня мутится в голове и темнеет в глазах. Если позволите, я усну.
   "Надеюсь, не я вызвал этот приступ, - подумал Френк. - Хорошо, что обошлось без удушья и судорог. Только бы он дотянул до возвращения в Англию. Если мы повезём сокровища, то надо тщательно выбрать безопасное место, а не плыть наугад, на что только и способен Тигр. Но думать об обратном пути пока рано.
   Мисс Фэрфакс тоже гнала от себя мысли о возвращении, потому что они сопровождались жуткими видениями, но про посещение неведомой земли думала непрестанно. Ей надо было не упустить момента поговорить с братом, чтобы условиться о побеге, но не тревожить его заранее, чтобы он невольно не выдал своей осведомлённости. Она не знала, когда шхуна подойдёт к берегу, поэтому её грызли сомнения и страх опоздать или, наоборот, поспешить, а наряду с горем, которую принесла ей первая и, как она подозревала, последняя любовь, это делало её жизнь невыносимой, что было очевидно всем, как старательно она ни скрывала свои чувства. Профессор уже несколько раз заговаривал с ней о её здоровье, девочки тоже тревожились, но она не могла согнать бледность с лица, умерить лихорадочный блеск глаз и вернуть себе облик здоровой женщины, если не очень счастливой, то, по крайней мере, всем довольной.
   Когда до прихода на место оставалось дня три, капитан Линч понял, что хотя приступать к решительным действиям ещё рано, но подготовиться к ним пора. Он подождал, когда зайдёт миссис Барлоу, и обратился к ней:
   - Чаровница! Обольстительница! Зачем ты признался в том, что ты не женщина, Салли? Даже безответная любовь лучше, чем пустота в груди.
   Это был хитрый, хорошо обдуманный ход. Он знал, как оскорбило Салли заявление мисс Фэрфакс, что у него манеры уличной девки, поэтому начал с льстивых слов.
   - А эта баба... - с ненавистью начал тот.
   - Эта баба ничего не смыслит в женщинах, - перебил его Хьюго. - Лишь мужчина с богатым опытом может судить о них верно.
   - Она и в мужчинах ничего не смыслит, - заметил подобревший Салли, от избытка чувств чуть было не простивший ему свою сломанную челюсть. - Променять тебя на Мулата! Для этого надо совсем не иметь мозгов.
   - С неё довольно и тех, которые у неё имеются, - туманно ответил кок. - Но сейчас меня интересует не она, потому что выкуп её братец сможет заплатить только по возвращении.
   Салли не был уверен, что Френк согласится расстаться с красоткой Лич даже за очень большие деньги, но не высказал этого. Можно ведь взять выкуп, но девушку не отдать. Что профессору до подруги его дочери, если ему вернут дочь и сестру? А неплохо было бы задержать эту дерзкую бабу и научить вежливости.
   - Что же тебя интересует? - спросил он.
   - Резал сейчас мясо, и это занятие навело меня на размышления, - сообщил Хьюго.
   Салли вообразил, какого рода мысли может навеять резка мяса, и заинтересовался:
   - На какие размышления?
   - О парнях, которых нанял Френк.
   - Ты хочешь... - Салли сделал жест, будто втыкает в кого-то нож.
   - Что за идея?! - с возмущением воскликнул кок. - За кого ты меня принимаешь? Да я не то, что... - Он повторил жест Салли. - Я даже ударить кулаком не способен как следует.
   Салли показалось, что у него до сих пор побаливает челюсть.
   - Я даже кричу шёпотом, - добавил Хьюго.
   - О чём же ты думал? - спросил Салли, от всего сердца пожелав Линчу испытать то, что пережил он, или хотя бы то, что пережили матросы.
   - Френк говорил, что им не полагается часть сокровищ и они в конце плавания попросту получат расчёт, как обычные матросы. Только плата будет выше.
   Салли неопределённо кивнул, не желая брать на себя ответственность за будущие действия.
   - Но они обязательно узнают про клад и потребуют своей доли, - продолжал Хьюго. - Их много, и нам с ними не справиться, а перестрелять их мы не сможем, потому что без них нам не доплыть назад. Их надо обмануть половчее, отправить куда-нибудь по какому-нибудь делу или, наоборот, оставить на шхуне. Но последнее было бы ошибкой, ведь они увидят, что мы что-то тащим, и смекнут, что дело пахнет деньгами. Мне ничего не приходит в голову, а ты очень хитрый человек и скорее сообразишь, как поступить.
   - А почему бы тебе не поговорить об этом с Френком? - предложил Салли.
   - Не хочется выглядеть глупее, чем я есть, - признался Хьюго с широкой обезоруживающей улыбкой. - Тебя я не стесняюсь, поэтому и обратился прежде всего к тебе. Если Френк уже думал об этом, то мне не о чем волноваться, но, может быть, он не учёл того, что в матросах может проснуться алчность, а она обязательно проснётся при виде золота. Как бы нам не остаться без клада и без голов.
   - Я поговорю с Френком, - пообещал Салли. - Думаю, что тебе не надо волноваться.
   Хьюго остался доволен. Салли не заподозрил, что он что-то затевает, а Френк обязательно придёт, чтобы похвалиться тем, как ловко он всё предусмотрел. Так можно будет заранее разузнать о его планах и, возможно, внести кое-какие полезные предложения.
   Он не подозревал, насколько преуспел в своих замыслах. Салли, довольный оказанным ему коком доверием, испытал к нему род пренебрежительного покровительства, как к человеку обычно умному, но допустившему промах и признавшемуся в этом. Как Линч мог подумать, что Френк не предусмотрел всё заранее? Предусмотрел! Ещё как предусмотрел! Даже интересно, что бы сам Линч решил делать с матросами, если бы ему пришлось самостоятельно принимать решение.
   - Френк, Хьюго тебя стесняется, - сообщил он приятелю.
   - Что-то я этого не заметил, - возразил тот. - В чём это выражается?
   - Стесняется твоего ума. Его осенило, что, если ребята узнают про клад, они захотят своей части. Но он не может сообразить, как их обмануть. Обращаться к тебе по этому поводу он стесняется, потому что боится проявить глупость, а у меня спросил, думал ли об этом ты.
   Кому не понравится высокая оценка его разума? Френк был доволен и поспешил на камбуз.
   - Я слышал, что тебя беспокоят ребята из команды? - спросил он. - Я всё обдумал задолго до того, как их нанял.
   - А мне это пришло в голову только что, - сокрушённо признался Хьюго. - Если они узнают про сокровища, а мы не захотим с ними поделиться, они перережут нам глотки.
   - Так поступил бы любой на их месте, - снисходительно оправдал их Френк. - Когда я их нанимал, я объяснил им, что мы плывём на остров в поисках человека, когда-то там оставленного.
   - Но ведь это не остров.
   - А как они об этом узнают? С острова не сбежишь, если нет корабля, а у нашего вымышленного парня его нет, так что, если его не подобрал кто-то из случайно проплывавших мимо, он должен оставаться на месте. Когда встанем на якорь, мы разделим людей. Большую партию мы направим на поиски, а сами в это время тоже займёмся поисками, но не человека, а клада. Если мы найдём место, где он спрятан, позже, чем ожидаем, а ребята, никого, разумеется, не отыскав, уже вернутся, то мы отошлём их ещё раз и ещё дальше, чтобы они отсутствовали несколько дней, а сами спокойно перенесём сокровища на шхуну.
   Прежде у Френка был несколько иной замысел, но с появлением Линча и Тигра его пришлось изменить. Предполагалось, что будут две "поисковые" группы, с которыми отправятся Март и Рыжий или Март и Мореход, но теперь осторожный Френк хотел иметь верных ему людей рядом.
   - Неплохо, - одобрил кок. - Сколько людей ты отошлёшь, а сколько оставишь?
   - Восемь человек отошлю, а пятерых оставлю.
   Хьюго это не устраивало. Если пять крепких парней останутся на шхуне, то с ними не справиться тому из них троих, кто проберётся на судно, чтобы вывести пленников.
   - Я уже привык к тому, что ты всегда всё предугадываешь, - сказал он, изображая крайнюю озабоченность, - но...
   - Но что? - насторожился Френк.
   - С тем же успехом мы могли бы оставить на шхуне всех. Раз пятеро будут знать про клад, то и остальные узнают. Здесь достаточно даже одного человека, чтобы вся наша затея рухнула.
   - Мы не можем отослать всех, - возразил Френк. - Кто-то должен охранять корабль и стеречь пассажиров. А когда найдём клад, то мы и этих пятерых отошлём на поиски.
   - Это даже для таких тупиц, как они, будет выглядеть подозрительно, - разыгрывал сомнение Хьюго. - Вот увидишь, что они будут за нами следить. Как бы мы ни прятались, но мешки, бочонки или ящики, в которых мы будем перетаскивать сокровища, наведут их на нехорошие мысли.
   - Мешки, бочонки, ящики. Неужели клад так велик? - воскликнул Френк.
   Хьюго уловил алчную искру в его глазах и решил её раздуть.
   - Трудно сказать, - в раздумье проговорил он. - Кто говорил, что клад огромен, кто - просто велик. Я не предполагал, что отправлюсь на его поиски, поэтому не задумывался об этом. Мне кажется, что люди всегда всё преувеличивают, а потому не настраиваюсь на особые богатства, но буду рад, если ошибусь. В любом случае клад придётся переносить в мешках, бочонках или ящиках, потому что то, в чём он хранился, давно сгнило или проржавело. Но неважно, в чём мы его понесём, ведь, в чём бы мы его ни несли, это увидят те парни, которых заинтересует внезапное решение удалить их с судна.
   Френк признавал правоту Хьюго, но не знал, как иначе поступить. Кто-то должен стеречь пассажиров и капитана, а отослать матросов и оставить вместо них пару человек из своих подручных он боялся, подозревая, что и у Линча может проснуться жадность. Можно было оставить сторожем Тигра, но что-то в душе противилось этому. Да и не справится один человек с такой задачей. Может, оставить Тигра и Рыжего? Если бы стеречь надо было лишь мисс Фэрфакс и двух девушек, то хватило бы и одного Рыжего, но, кроме женщин, имелись профессор и капитан. Профессор не был бойцом, это ясно каждому, но в решающую минуту даже у кабинетного учёного может пробудиться мужество и он станет опасным противником. Хорошо, если его сестра не расскажет о том, что узнала, но она способна придумать какой-нибудь глупый план спасения, например, воспользоваться тем, что сторожей мало, и подговорить брата и капитана захватить шхуну. Капитан очень болен, но у него железная воля, и он способен из последних сил выполнить то, что считает своим долгом, а потом умереть от перенапряжения. Двое мужчин и три женщины - это слишком много для одного. Много даже для двоих.
   Но у Френка был изобретательный ум, и он это блестяще доказал.
   - Ты прав, - сказал он. - Оставлять матросов на корабле, куда-то уходить, а потом внезапно куда-то их отправлять - не дело. Я бы и сам на их месте заподозрил, что от меня хотят нечто скрыть. Мы уберём их с корабля, но отсылать далеко не будем, чтобы иметь их под рукой, если понадобится.
   - Френк, я полагаюсь на тебя, но ничего не понимаю, - признался Хьюго. - Только учти, что надо кого-то из наших оставить на шхуне.
   - Оставим. - Френк имел все основания гордиться собой. - Оставим Рыжего. Когда мы встанем на якорь и качка прекратится, он придёт в себя.
   "Их будет трое, а нас четверо, - продолжат он думать. - Перевес невелик, особенно если не знаешь, собираются ли они напасть на нас, чтобы забрать весь клад, а если собираются, то в какой момент".
   - И Тигра тоже, - добавил он.
   "Лучше не придумаешь! - радовался Хьюго. - Успеть бы шепнуть Дику, чтобы в случае чего не ждал нас с Мулатом, а снимался с якоря и уходил, пристукнув Рыжего. Как-нибудь с Акселем, профессором и Одином они справятся и доберутся до ближайшего населённого берега".
   - Тигр и один бы справился, но с Рыжим будет надёжнее, - одобрил он. - А что ты скажешь пятерым матросам, чтобы они не удивлялись, отчего это их отсылают на берег? Их надо чем-нибудь занять, чтобы у них не было желания следить за нами.
   - Они будут сторожить пассажиров, - пояснил Френк.
   - То есть, ты хочешь и пассажиров отправить на берег?
   - Да. Тогда ребята будут при деле.
   Хьюго задумался, но старался не показать, что встревожен.
   - Боюсь, что ничего хорошего из этого не выйдет, Френк, - возразил он. - Сам подумай: мисс Фэрфакс и две достаточно большие девочки остаются во власти пятерых необузданных парней. Мой друг Мулат с ума сойдёт от беспокойства за свою леди и будет не в состоянии искать камни, дерево и прочие указатели. А капитан умрёт, если увидит, как обращаются с пассажирками. Тогда нам будет непросто вернуться в Англию. Я не знаю, насколько выздоровеет Рыжий, но после перенесённых мучений он будет слаб. Я правильно понял, что ты хочешь оставить на шхуне Тигра, а Рыжего отправить на берег. Лучше бы наоборот.
   - Я с самого начала предполагал отправить на берег Тигра, - согласился Френк.
   - Тигру тоже будет трудно справиться с этой ордой, - сомневался кок. - Может, оставить не пятерых, а трёх матросов?
   - А вдруг налетит шторм? - возразил Френк. - Надо ведь кого-то иметь на этот случай. Или может возникнуть другая надобность в людях.
   - Тоже верно, - согласился Хьюго.
   "Если Френк отправит на берег Дика, то ему придётся туго, - размышлял он, когда гость ушёл. - Пять человек на него одного. Здесь уж надо бить наверняка, а иначе убьют его. Аксель слишком болен и не сумеет ему помочь, а способен ли на что-то профессор, я не знаю. Бедный мой Тигрёнок! Справится ли он? Если что-то случится с моей девочкой, то я умру, однако я не смогу жить и в том случае, если погибнет мой мальчик. А я ничем не смогу ему помочь... Или, пожалуй, могу! Я постараюсь для него кое-что сделать, и если мне это удастся, то его задача будет не так уж сложна. Но как предупредить его, в чём она заключается и куда он должен увести освобождённых людей?"
   Хьюго остался доволен своей выдумкой, но он бы встревожился, если бы знал, почему у Френка такой задумчивый вид и почему тот повторяет про себя, что на шхуне останется сторожем только Рыжий, а припадочного и матросов не будет.
  

Глава 25

Прибытие на место

   Всему приходит конец, даже трудному плаванию, и под утро "Александрия" встала на якорь напротив поросшего лесом мыса.
   - Почему мы не подходим ближе? - спросил Френк.
   - Опасно,- глухо откликнулся капитан. - Здесь могут быть подводные камни.
   У Дика возникло ощущение, что Аксель что-то задумал, но сейчас особенно требовалась полная согласованность с капитаном Линчем, иначе самостоятельные действия, как бы ни казались они хороши больному, могли только повредить. Однако молодой человек не стал возражать, во-первых, чтобы не вызывать подозрений у Френка, а во-вторых, подводные камни здесь, действительно, могли быть. Кроме того, у Акселя не было шансов что-то предпринять, потому что Френк обязательно приставит к нему охрану.
   Звяканье цепи вызвало в душе каждого свой отголосок. Кто-то мечтал лишь о сокровищах, а для кого-то этот звук послужил сигналом к началу активных действий.
   "Надо срочно переговорить с Дэвидом", - подумала мисс Фэрфакс и сделала девочкам знак вернуться в каюту, но те сочли себя вправе не заметить его. Наконец-то грохот цепи посулил им какое-то развлечение!
   - Роза, Джейн, сейчас мы будем только мешать, - сказала Эстер.
   Лёгкий жест можно было не увидеть, но не услышать чёткое распоряжение было невозможно.
   - Тётя Эстер, мы встанем в сторонке, - предложила Роза.
   Джейн лишь кивнула, не решаясь подать голос. Мисс Фэрфакс не переменила отношения к дочери капитана Линча, который оказался негодяем, но чуткая девушка ощущала, что с женщиной происходит что-то нехорошее и, несмотря на то что сама она к этому непричастна, каким-то образом это касается и её.
   - Пойдём вниз, - сказала она подруге.
   - Вам нет необходимости уходить, мисс, - раздался ненавистный голос, и Джейн сковал привычный ужас.
   - Мы пойдём, - выдавила из себя несчастная жертва собственной красоты.
   - Но почему? - возразил Френк.
   Он открыто и дерзко разглядывал прекрасные черты и точёную фигурку юной девушки, пользуясь тем, что стоял спиной к мисс Фэрфакс, Розе и капитану и они не могли видеть его лица. Зато Хьюго и Мореход наблюдали за ним и отлично поняли его чувства.
   - Отстаньте от меня! - резко воскликнула охваченная страхом и отвращением Джейн. - Не подходите ко мне! Вы мне противны! Омерзительны!
   "Нельзя отказываться от сокровищ, которые почти в руках, - думал Мореход. - Френк не посмеет её тронуть, пока мы не переправим клад в безопасное место. Мне повезло, что капитан принимает судьбу пассажиров так близко к сердцу, что может умереть, если им причинят вред. А когда мы вернёмся в Англию, я найду способ заполучить и свою часть клада, и мою Джейн. Знать бы совершенно точно, ради неё здесь Линч или ради сестры профессора. Если ради девушки, то можно вначале действовать с ним заодно, а потом найти возможность ускользнуть от него вместе с Джейн".
   "Девочка моя! Разве можно с ним так говорить?! - терзался Хьюго. - Ты в его власти, а он не такой человек, чтобы простить то, что кажется ему обидным".
   Он тоже подумал об Акселе, болезнь которого заставляла Френка сдерживать страсти, и почувствовал к нему горячую благодарность.
   - Что с тобой, Джейн? - удивлённо спросила Роза и ощутила неясный страх.
   - Пойдёмте, девочки, - решительно проговорила побледневшая мисс Фэрфакс и увела своих подопечных с палубы.
   Она заметила тревогу в глазах кока, и на этот раз была убеждена, что не ошиблась.
   Джейн вся дрожала. Добрая женщина, знавшая ужасную правду и страшившаяся за девочек, ничего не стала ей говорить, но перед тем как расстаться у двери в каюту, крепко её обняла и поцеловала. Теперь она понимала, что капитан Линч в самом деле боялся за дочь и, наверное, не случайно не открыл своим сообщникам, что он отец одной из пассажирок. Только зачем он подстроил это путешествие, затащил их на шхуну? Неужели из-за желания получить деньги её брата он рискнул благополучием, здоровьем, а, может, даже жизнью дочери?
   Эстер не была удовлетворена своими догадками, но времени думать об этом не было. Она вошла в каюту брата и притворила за собой дверь. Профессор сидел, полуприкрыв глаза, и был за пять тысячелетий от тревог сестры.
   - Дэвид, выслушай меня, - тихо сказала мисс Фэрфакс.
   Брат с большим недовольством оторвался от проблем, мыслей и чувств воображаемого древнеегипетского раба, занятого на строительстве пирамиды.
   - Что случилось, Эстер? - спросил он. - Я так вжился в образ этого раба, что у меня даже тело болит, словно я сам таскал тяжести и подвергался побоям.
   В другое время мисс Фэрфакс не преминула бы сказать, что брат должен поблагодарить её за то, что она вовремя оторвала его от этого занятия, не то дошло бы до того, что он бы ощутил, как умирает или от неосторожного удара надсмотрщика, или надорвавшись от чрезмерного усилия, но теперь ей было не до страданий когда-то существовавшего раба.
   - Дэвид, будь осторожен и говори шёпотом. Шхуна в руках преступников, капитан с ними заодно, а мы здесь пленники. За наши жизни с тебя собираются потребовать очень большой выкуп.
   - Ты шутишь, Эстер? - спросил профессор, хорошо понимая, что она не шутит.
   - Я знаю, что у тебя нет денег, но они этого не знают и не должны узнать, иначе... Наверное, только желание получить выкуп заставляет их щадить нас, а если они заподозрят, что денег им не видать, их ничто не будет сдерживать. Этот человек, кажется, его зовут Френк, обращает на Джейн слишком большое внимание, и она это чувствует, потому что очень его боится. А он здесь главарь или один из главарей. Я боюсь за Джейн, но и Роза в такой же опасности. Я, конечно, тоже.
   Профессор в растерянности потёр лоб. Он не мог освоиться с обрушившейся на него новостью. Только что он был занят привычной делом и скоро бы строчил очередную часть своего труда, со знанием предмета своих изысканий, почти на собственном опыте описывая быт, работу и остатки чувств раба, почти отупевшего от тяжких трудов и истязаний. Теперь же его мир не просто отодвигался, а исчезал, гиб, превращался в руины, и ему, неподготовленному к горькой действительности, надо было решать совершенно немыслимые проблемы.
   - Мы должны бежать, Дэви, - прошептала сестра. - Подловить удобный момент, забрать девочек и бежать... Всё бросить!
   Последние слова она произнесла, потому что взгляд брата беспомощно метался по его драгоценным бумагам.
   - Я не знаю... - Рассудок профессора не принимал страшное известие, всячески сопротивлялся. - Почему ты думаешь...
   - Я не думаю. Я знаю. Они уже говорили со мной. Это было сразу после того, как я поняла, что миссис Барлоу - не женщина, а мужчина.
   - Что???
   - Мы должны спасать девочек. Мы уже немолоды, а они только начинают жить. Ты представляешь, что с ними произойдёт...
   Она замолчала, потому что дверь отворилась и появилась горничная.
   Салли задержался наверху, потому что Френк захотел поделиться с ним своими планами, именно поэтому он слишком поздно прервал разговор сестры с братом.
   - Мы надеялись на ваше благоразумие, мисс, но вижу, что вы обо всём рассказали господину профессору, - проговорил он своим обычным голосом, уже не разыгрывая женщину.
   - Только что, - ответила Эстер, понимая, что отпираться бесполезно.
   - Жаль. А девушки знают?
   - Нет. Они не знают и не должны узнать. Мой брат согласен заплатить выкуп и понимает, что девочек не надо в это посвящать.
   - А ваш брат понимает, что ваше пребывание на корабле будет так же приятно, как и раньше, только если он будет послушно следовать нашим указаниям?
   - Он это понимает, - откликнулась Эстер, кивнув Дэвиду, что Салли воспринял как просьбу покориться, а профессор - как напоминание, что надо ловить момент, чтобы бежать.
   Салли порадовался тому, что Френка осенило именно сейчас, а не позже, рассказать ему о своих будущих действиях, потому что благодаря этому ему не надо срочно тащить эту парочку к приятелю, чтобы тот решил, как с ними поступить. Фактически ничего не изменится от того, что профессор обо всём узнал, но зато его сестрицу теперь не должен встревожить внезапный уход братца.
   - Надеюсь, вы понимаете, что не я здесь распоряжаюсь? - проговорил он. - Я лишь выполняю приказы. Сейчас я должен обо всём рассказать кому следует, а потом вас, господин профессор, пригласят для беседы. Если вы согласны заплатить назначенную сумму, то вам не о чем тревожиться. Идите в свою каюту, мисс, а вы оставайтесь здесь и ждите, когда я за вами зайду. С девушками вам сейчас лучше не видеться, иначе они заподозрят неладное. Ведь вы понимаете, что самое лучшее для них - ничего не знать?
   - Да, конечно, - согласилась Эстер.
   Учёный смог лишь кивнуть. Он был очень бледен и, по мнению Салли, имел вид идиота, которого шарахнули по голове.
   Мисс Фэрфакс вошла к себе и услышала, как щёлкнул замок. Этого и надо было ожидать. Конечно, их с братом заперли в каютах, чтобы не дать возможности переговорить до того, как Дэвида вызовут к негодяям. Но потом их освободят из заточения, чтобы не встревожить девочек и не дать им повода догадаться о происходящем. Скорее всего, и с ней состоится ещё один разговор. Не это волновало женщину. Ей важно было выяснить момент, когда на шхуне останется меньше людей, чтобы бежать. Беда в том, что требовалась лодка, чтобы добраться до берега, а это не такой предмет, который можно незаметно украсть. Она не имела понятия, как спустить в море одну из шлюпок, которые имелись на судне, и подозревала, что и брат осведомлён об этом не больше её.
   Салли не чувствовал вины за откровенный разговор брата и сестры Фэрфакс, ведь невозможно проследить, совещаются они о своей так называемой работе, которая никого не интересует, или о событиях на судне, которые интересны всем. Кроме того, Френк сам задержал его. Однако Салли всё-таки решил проявить осторожность.
   В это время Френк держал речь перед восьмёркой матросов, которых отправляли на берег.
   - Ребята, ищите тщательнее. Берег мы осмотрим сами, а ваше дело - двигаться вглубь. Два дня идите на юго-запад и внимательно смотрите вокруг, нет ли каких-нибудь зарубок на деревьях, остатков старого шалаша или хижины, ещё каких-нибудь примет, доказывающих, что там побывал человек. Если вы доставите его сюда живого, то получите тройное вознаграждение, если найдёте доказательства того, что он умер - двойное, а если ничего не обнаружите, то я не дам вам ничего сверх того, о чём мы договаривались с самого начала. Итак, два дня вы идёте на юго-запад, а потом поворачиваете и возвращаетесь другой дорогой, продолжая искать. Возможно, потом придётся пройтись ещё раз, взяв другое направление, но это в том случае, если вы вернётесь с пустыми руками.
   Хьюго деловито выдал матросам продукты, Мартин снабдил кое-кого из них оружием, и отряд разместился в шлюпке. Бочка и Задник спустились за ними, чтобы пригнать шлюпку обратно к шхуне.
   - Френк, иди сюда, - позвал Салли.
   Оба капитана, признанный и тайный, то есть Йенсен и Линч, с тревогой поглядывали на отошедших в сторону приятелей, гадая, что у них на уме.
   - Френк, пока мы обсуждали твои любовные переживания...
   - Прекрати, Салли!
   - Твои планы, - уступил тот. - Пока мы о них говорили, проклятая баба выболтала всё своему братцу. Он совсем ополоумел, но готов заплатить выкуп. Девицы ничего не знают, и профессор согласен, что от них надо скрывать то, что они в плену. Я их всех запер в их каютах, но предупредил, что приду за профессором, чтобы обсудить с ним наши дела. Думаю, что так нам даже легче будет с ним справиться.
   - Наверное, это всё равно бы произошло, - подумав, сказал Френк. - Мне нет дела до чувств профессора и его сестры. Важно не побеспокоить капитана.
   - Но он всё равно узнает, - возразил Салли.
   - Не узнает. Неужели ты думаешь, что эта красотка решится кому-нибудь рассказать, что с ней произошло? Да она прыгнет за борт, если кто-то узнает, что она уже не так чиста и невинна, как прежде. Она даже закричать не посмеет, потому что я сразу же объясню ей, что она этим себе только навредит. Скоро она будет слушать каждое моё слово, повиноваться взгляду, жесту, лишь бы я не рассказал о её позоре. Эта девка дорого мне заплатит за своё пренебрежение. Я ей противен? Омерзителен? Если она не изменит своего мнения, то потом я передам её Крабу.
   - Ты обещал её мне, - напомнил Салли.
   - Сначала тебе, а потом ему. У него такая внешность и нрав, что она задумается, так ли я ей противен и омерзителен, как она считала. Она ещё умолять меня будет забрать её к себе. Но это потом, а сначала... Я и так ждал слишком долго. А ты на берегу будешь следить за Линчем и Мулатом. Глаз с них не спускай, пока меня не будет. Может оказаться, что они знают больше, чем говорят.
   - Какой же им смысл скрывать то, что они знают? - удивился Салли.
   - А такой, что теперь им известны все знаки, которые мы расшифровали с самого начала и которые нашли потом. Они осмотрят вместе с нами этот берег, сделают вид, что места клада не нашли, а потом вернутся сюда одни и выкопают его.
   - Ты в этом уверен? - встревожился Салли.
   - Если бы я был в этом уверен, то не разговаривал бы с ними так спокойно и дружески, как сейчас, - усмехнулся Френк. - Но я всегда предполагаю худшее и заранее к этому готовлюсь. Поэтому будь настороже, а я догоню вас к вечеру. Переночуем на берегу.
   Он кивнул приятелю и подошёл к коку.
   - Хьюго, на ночь мы не будем возвращаться на корабль, поэтому приготовь нам с собой побольше еды.
   Он круто повернулся к Акселю, но тот словно не слышал, о чём говорилось рядом. Глаза у него были закрыты, а измученное лицо казалось почти мёртвым.
   - Вам плохо, капитан? - спросил Хьюго.
   - Да, - тихо сказал тот. - Но я не уйду, пока не уверюсь, что пассажиры в безопасности.
   - Может, лучше оставить его на шхуне? - шепнул Хьюго Френку. - Он слишком болен, чтобы его куда-то вести. Рыжий за ним присмотрит.
   - Пусть матросы несут его на носилках, - ответил Френк. - Рыжему одному не справиться.
   - Да ведь Аксель слаб, как котёнок.
   - Не спорь, Хьюго, потому что у меня другая идея.
   Капитан Линч очень боялся неожиданных идей, которые возникают в последний момент и на которые надо так же неожиданно реагировать, спешно изменяя отработанный план.
   - Вроде, мы всё хорошо обдумали, - сказал он.
   - А сделаем ещё лучше, - с чуть заметной усмешкой ответил Френк. - Первые идеи только вначале кажутся хороши, а потом выясняется, что существуют лучшие.
   Хьюго хотелось спросить, почему Френк сам принимает решения, не советуясь со всеми, но решил, что этим выдаст своё беспокойство.
   - Так действуй, - кивнул он. - Только говори чётко, что делать, а то можно и ошибиться.
   Он постарался забыть хорошо продуманный план действий, чтобы он не мешал в новых условиях, и приготовился принимать быстрые решения, приноравливаясь к изменившимся обстоятельствам. Ясно было, что готовится какой-то сюрприз.
   Френк предвидел, что будет с капитаном, когда он узнает о решении, которое он принял, поэтому позвал всех в свою каюту, чтобы в более комфортных, чем здесь, условиях поговорить с ним и своими подельщиками. Он велел доставить туда и Рыжего, пусть для этого даже придётся тащить его волоком. На палубе в это время дежурили три матроса.
   - Хьюго, - сказал Френк, придержав его за локоть, - я собираюсь отправить с матросами и Тигром только капитана и профессора, а женщин оставить под охраной Рыжего.
   - Ты с ума сошёл? - вскинулся кок. - Во-первых, у капитана сразу же случится припадок такой силы, что он после него не оправится...
   - А во-вторых?
   - Во-вторых, не знаю, как у вас, а у нас с Мулатом есть виды на деньги профессора, поэтому я убью всякого, кто коснётся женщин хоть пальцем. Клад - прекрасно, но он ещё не найден, поэтому не надо спешить отказываться от выкупа. Раз мы делим его на всех, то это будут не слишком большие суммы, но и это хорошо.
   - Хьюго, с Рыжим женщины будут в полной безопасности, потому что с нами плывёт его жена. Она поможет ему присмотреть за ними.
   - Жена? - переспросил Хьюго, забывший, от кого он узнал о её существовании, от Френка или только от Мулата, и должен ли он разыгрывать удивление или может этого не делать. - Она караулит Одина?
   - Да. Но на время нашего отсутствия они будут хозяйничать на корабле вдвоём с мужем. А когда мы вернёмся, то Китти вновь спустится в трюм. А пассажиркам мы скажем, что наняли её на берегу. Откуда они знают, что здесь нет никакого селения?
   Хьюго подумал, что разделение пленников повлечёт за собой очень большие трудности, ведь кому-то придётся поймать момент, чтобы пробраться на судно за женщинами. Но спорить было нельзя. Он радовался хотя бы тому, что за порядком будет присматривать жена Рыжего, которая не позволит своему мужу распускаться.
   - Помоги мне убедить припадочного, что ему не о чем волноваться, - попросил Френк. - После того, как мы с тобой условились отправить всех пленников на берег, и женщин в том числе, меня не оставляло беспокойство, что Тигр не сумеет справиться с матросами, и я решил, что безопаснее будет оставить пассажирок на шхуне. А капитан и профессор будут одновременно и безопасны, и в безопасности, а заодно обезопасят для нас пятерых матросов.
   - Хорошо придумано, - одобрил Хьюго, скрывая досаду.
   Но он умел утешать себя, поэтому подумал, что всё равно пришлось бы возвращаться на судно за Одином, а теперь получается, что вместе с ним будут освобождены и женщины.
   В каюте Френк усадил капитана в самое удобное кресло, и Хьюго испугался, что у больного, встревоженного необычными приготовлениями, приступ удушья начнётся ещё до сообщения ему новости. Рыжий, страшно исхудавший, исстрадавшийся и ещё не пришедший в себя, бессильно полулежал на койке, привалившись к стене. Хьюго глядел на него с тайным одобрением, думая, что справиться с ним не составит труда, а с его женой - тем более. Значит, Дик освободит Акселя и профессора, а кто-то, он сам или Мулат, улучит момент сбежать от кладоискателей и пробраться на судно. Только как дать знать Дику, что именно от него требуется? Парень очень умён, но хватит ли у него сообразительности сперва догадаться что это намёк, а потом его понять? Он пригляделся к молодому человеку. Тот делал вид, что у него нет никаких забот, но и слепому было ясно, что он взволнован и встревожен. Впрочем, не было человека, который не испытывал бы сходных чувств, хотя и по другим причинам. Хьюго радовался хотя бы тому, что ему не придётся полагаться на находчивость Мулата, чьим умственным способностям он не доверял.
   Дик боялся лишний раз взглянуть на отца, чтобы не вызвать подозрений, но старался не пропустить ни единого его взгляда или жеста. Он понимал, что настала решительная минута, и от его догадливости может зависеть чья-то жизнь. Он почти перестал беспокоиться, что Мореход какими-либо замечаниями о Джейн наведёт Френка на догадку. То, что матрос влюблён в его сестру, сомнений не вызывало, и Дик несколько раз намекал ему, что и Джейн как-то странно посматривает на него исподтишка, а это заставляло бывшего Палтуса объяснять пренебрежение к нему красавицы хитрой уловкой, чтобы утаить от всех истинные чувства. Теперь Дик даже радовался, что ему не удалось рассказать отцу об опасности, исходящей от его бывшего матроса.
   Нервы Мулата были натянуты до предела. Он подозревал, что Хьюго будет давать ему какие-то тайные указания, и боялся их не понять. От тяжёлой умственной работы вид его казался глуповатым.
   - Капитан, - начал Френк, - выслушайте меня спокойно и без лишних волнений, потому что скоро вы сами согласитесь, что я очень хорошо всё продумал.
   Глаза у Акселя стали совсем безумными, а рука потянулась к горлу.
   - Не беспокойтесь! - заклинал Френк. - Вам хорошо знакома Китти, которая ухаживает за близким вам человеком. Она жена Рыжего. - Для убедительности он кивнул на унылую фигуру на койке. - Нам надо будет заняться поисками на берегу, а корабль я хочу оставить на попечение Рыжего и Китти, а вернее, Китти и Рыжего, потому что от нашего товарища пока проку мало. Китти будет приглядывать за пассажирками, которых мы хотим для их же безопасности оставить на шхуне.
   Хьюго не мог не удивляться умению Френка вести переговоры. Чтобы успокоить больного, он начал не с главного, что пассажирки остаются одни, а с известия, что с ними будет женщина, которую капитан знает. И Аксель как будто перестал сильно волноваться, хоть его взгляд всё ещё оставался тревожным.
   - Вы понимаете меня, капитан? - спросил Френк.
   Глаза, окружённые тёмными кругами, обежали тесно набившихся в каюту людей.
   - Это всё, что вы хотите мне сказать, мистер Брайтон? - поинтересовался Аксель. - Зачем вы привели меня сюда? Мы с вами постоянно рядом. Могли бы сообщить мне об этом на палубе. Правда, там часто бывает Линч, а вы, как я заметил, его боитесь.
   Френк сделал знак не обращать внимания на бред больного, но трудно было делать вид, что капитан не сказал ничего необычного.
   - Вы должны понять, - продолжал Френк, - что Китти легко справится с присмотром за женщинами, но будет неосторожностью с нашей стороны оставить на её попечении и вас с профессором, а то, вернувшись, мы не найдём корабль на прежнем месте, а Китти доплывёт до Англии, запертая в трюме. Поэтому вы и профессор побудете всё это время на берегу под охраной пятерых матросов и вашего помощника.
   - Мистера Митчелла? - спросил Аксель.
   - Нет, не мистера Митчелла, а мистера Брайтона, - поправил Френк.
   - А где будет в это время мистер Митчелл? - встревожился капитан, пристально глядя на Мартина, отчего тот принялся беспокойно озираться.
   - Он захотел идти с нами, а не с вами, - объяснил Френк. - Мы найдём ему дело.
   - Я не верю вам, - проговорил Аксель медленно, словно пытаясь восстановить порядок в собственной голове. - Мистер Митчелл сам способен отвечать за свои поступки, но за пассажиров, и особенно пассажирок, несу ответственность я. Разве я, находясь на берегу, могу знать, что происходит на шхуне? Почему вы не хотите отправить со мной и женщин?
   - Потому что это небезопасно для них, - ласково убеждал Френк. - Пять грубых матросов могут их обидеть, а ваш помощник не сумеет их защитить. Им гораздо приятнее будет оставаться на корабле, чем ночевать на земле под открытым небом.
   - Линч, вы хотите меня обмануть, - заявил Аксель, впившись в лицо Френка тяжёлым взглядом. - Вы так же плохо врёте, как готовите.
   Френк вновь сделал знак не обращать внимания на странности больного и кивнул Хьюго, призывая его придти на помощь.
   - Капитан, - заговорил кок, - я клянусь вам, что женщины будут в безопасности.
   Пренебрежительная усмешка Акселя ясно показала, какого он мнения о клятвах негодяев, захвативших судно.
   - Вы не верите моей клятве, и пока я готов вам это простить, хотя надеюсь, что мы оба доживём до времени, когда вы будете просить у меня прощения.
   Хьюго торжествующе оглядел присутствующих, и многие не смогли сдержать смеха или понимающих улыбок, воспринимая это высказывание, как кому вздумается,
   - Но я не просто клянусь, - продолжал кок. - Я даже не буду клясться своей жизнью, потому что бывают моменты, когда собственная жизнь перестаёт быть человеку дорога. Я клянусь жизнью вот этого парня, которая мне дороже моей. Я растил его с малых лет, и он мне как сын. Я клянусь вам его жизнью, что скорее меня убьют, чем обидят остающихся здесь женщин.
   Хьюго боялся, что его слишком сложная клятва окажется непосильна для помрачённого разума больного, но Аксель кивнул.
   - Попробую вам поверить, - согласился он. - Значит, этот парень... Он мне, вроде, знаком. Кажется, его зовут Тигр. Так значит, этот парень отвечает за безопасность пассажирок своей жизнью.
   "Ну уж нет! - запротестовал про себя Хьюго. - Я бы не пошёл на такой риск, несмотря на то, что речь идёт о моей дочери. Я поклялся жизнью Дика, что я только своей жизнью отвечаю за безопасность пассажирок".
   Самого Дика не заботило, клялся отец своей или его жизнью. Его угнетало сознание, что он должен что-то сделать, но не знает, что именно. По замыслу Френка, он и пять матросов будут стеречь двух пленников на берегу, и отец, вроде, с этим согласен. Но должен ли он пассивно ждать или что-то предпринять?
   - Значит, обо всём договорились, - сказал Френк с довольной улыбкой. - Задник и Бочка, наверное, уже вернулись в шлюпке. Хьюго, выдай матросам провизию дня на четыре, а я пока объясню Тигру, куда он должен будет увести отряд.
   Хьюго встал.
   - Жаль, что ты не будешь с нами, Тигрёнок, - обратился он к молодому человеку. - Но ведь и Рыжий не примет участие в поисках, так что не считай себя обиженным. Все равно и ему, и тебе достанется причитающаяся каждому доля.
   - И нам с Китти, - раздался слабый голос с койки.
   - И вам тоже, - подтвердил Френк.
   "А заслужил ты свою долю? - мрачно подумал он. - Твоя Китти хоть сидела с сестрой припадочного. И ведь тоже чувствовала себя плохо, но крепилась. А ты валялся в кубрике, как бревно. Зато едва дело дошло до дележа, все болезни как рукой сняло".
   - Поэтому не волнуйся, Дик, - наставлял Хьюго своего воспитанника. - У каждого своё дело. Мы будем заняты поисками, а твоя задача - позаботиться о пленных.
   "Я должен буду освободить Акселя и профессора, - подумал Дик. - Но куда мне с ними идти?"
   - Ты будешь заботиться о пассажирах, а кто-то - о пассажирках, - пошутил Салли, вызвав смех.
   Хьюго улыбался, но на душе у него стало нехорошо, а Френк нахмурился.
   - Да, задача Китти - позаботиться о пассажирках, - поспешил он исправить оплошность друга.
   - Уделяй больше внимания капитану, Тигр, - сказал Хьюго. - Не забывай, что он нездоров.
   - Почему вы считаете меня сумасшедшим? - мрачно спросил Аксель.
   - Никто этого не считает, - возразил кок. - Вы здоровы. Но чтобы вы и дальше были здоровы, надо не перетруждаться. Вам трудно идти, вы задыхаетесь, поэтому матросы понесут вас на носилках.
   Аксель не стал возражать, и неизвестно, слышал ли он последние слова Хьюго, так как его взгляд устремился в пустоту.
   - Всё понял? - спросил Хьюго. - Это приказ.
   - Есть, мистер Линч! - откликнулся Дик.
   "Надеюсь, что понял, - подумал кок. - А где мы встретимся, если ты всё сделаешь, как надо, и мы тоже не оплошаем?"
   Он не знал местности, но видел вдали невысокую гору или большой холм, покрытый отдельными группами деревьев. Это был единственный ориентир.
   - Кстати, где им будет удобнее расположиться? - повернулся он к Френку. - Надо, чтобы они были достаточно далеко от шхуны. Я видел гору. Удобное место для встречи, но туда трудно добраться с больным на носилках.
   - Зачем им лезть на гору? - возразил Френк. - Я сейчас выберу для них более удобное место. Иди, Хьюго, и приготовь еду для них и для нас.
   Капитан Линч сделал прощальный жест Дику и вышел, не уверенный, что тот его понял, но надеясь на это.
   "Освободить Акселя и профессора и доставить их на гору, - догадался молодой человек. - Там профессор пусть присматривает за больным, а я осторожно проберусь к отцу и Мулату и посмотрю, не нужна ли им помощь".
   "При мне Френк не хочет говорить, куда отсылает Дика, - думал Хьюго. - Надеюсь, Мулат это узнает. А для меня лучше, что я распоряжусь съестными припасами без надзора. Я уж волновался, как мне удастся осуществить мой замысел".
   Бочка и Задник уже вернулись, и Хьюго сделал им знак подойти.
   - Принимайте еду, ребятки, - весело велел он. - Дня четыре будете отдыхать на берегу, и вся ваша забота будет лишь о том, как набить себе брюхо. Эх, жаль меня с вами не будет! Не знаю, благоразумно ли дать вам пару бутылок вина.
   У матросов глаза загорелись алчным огнём.
   - Мы не будем напиваться, - прошептал Задник, сразу почувствовавший в себе силы простить кока за "Подошву".
   - Двух бутылок маловато, - беспокоился Бочка. - Нас же пятеро, да ещё Тигра надо учесть. Тоже, наверное, захочет выпить от скуки. Так-то мы будем пить тайно от него, но вдруг он всё-таки увидит? Вот тогда придётся поделиться.
   - Даже не знаю, - размышлял кок вслух. - Я к вам, ребята, всей душой, но Френк может быть против.
   - А мы ему не скажем, - убеждал Задник. - Пока никого нет, мы можем отнести бочонок в шлюпку.
   - Ему-то какое дело? - спросил Бочка. - Он поручил нам стеречь капитана и профессора, и мы не возражаем. Но как мы будем их стеречь, это уж наше дело.
   "Как стеречь или в каком виде стеречь", - поправил Хьюго.
   - Была ни была, - решился он. - Я сам люблю выпить, а на берегу вы от скуки с ума сойдёте. Так пусть вам будет хоть какое-то развлечение.
   Матросы быстро перетащили в шлюпку бочонок с вином и прикрыли его от посторонних глаз. Зато бочонок с солониной они выставили напоказ, словно музейный экспонат.
   - Спустите вторую шлюпку, ребята, - велел Хьюго.
   - Зачем? - спросил подошедший Френк.
   - Чтобы нам её не спускать, - объяснил капитан Линч. - Я отказываюсь добираться до берега вплавь и вам не советую: здесь акулы.
   - Я хочу, чтобы и ту шлюпку пригнали обратно, - заявил Френк. - Вдруг им вздумается без нас наведаться на корабль, а Тигру не удастся их обуздать? Пусть Задник и Бочка вернутся, а потом, когда они переберутся на берег вместе с нами, они догонят остальных.
   - А если не догонят? - спросил Хьюго, ещё не зная, как отнестись к новой выдумке Френка. - Пойдут не к ним, а за нами? Пошли с ребятами Марта и Морехода. Они и пригонят шлюпку назад.
   - Пусть отправляется Мореход и вместе с Задником доставит шлюпку обратно, - решил Френк, подумав. - А я потом дам ему поручение что-нибудь передать Тигру. Этот парень глуп, но послушен.
   "Что он задумал? - тревожился Хьюго. - А Задник-то уже предвкушает выпивку. Как он воспримет задержку? Зато к бочке с вином он потом помчится, не оглядываясь".
   Мореход хмуро выслушал распоряжение.
   - Френк, не опасно ли отправлять всех ребят? - спросил он. - Рыжий ничего не смыслит в морском деле.
   - Ему и не нужно управлять кораблём, - ответил Френк. - Им с женой надо лишь проследить, чтобы пассажиркам было хорошо. А если мы оставим здесь хоть одного матроса, то вся команда узнает, что мы нашли клад. Тебе хочется делиться со всеми этими сволочами? Вот и мне не хочется. Пусть они переберутся на берег, а вы с Задником поскорее возвращайтесь. Не беспокойся, я и от него легко отделаюсь.
   Мореход спорить не стал, но его не отпускала смутная тревога.
   Однако ещё больше встревожились Бочка и Задник, когда узнали, что с ними в шлюпке будет постороннее лицо. Они побаивались и Тигра, но избавиться от него было невозможно, а если бы дело дошло до открытого противостояния, то можно было надеяться на численный перевес. Но Мореход способен испортить им намечающееся веселье, если обнаружит второй бочонок, причём сделает это просто их чистой вредности, потому что ему не придётся из него пить.
   Весь путь до берега оба матроса сидели как на иголках, но Мореход, занятый размышлениями о кладе и Джейн и о Френке и Линче, не заметил, что они что-то прячут. Только помогая изнурённому и крайне слабому капитану встать, Задник сообразил, что тот сидел, неудобно упираясь спиной в заветное вместилище вина. Но, видно, Аксель был слишком болен, чтобы обратить на это внимание.
   - Все отправляются, а ты, Задник, поможешь мне отвести шлюпку назад, - объявил Мореход, когда упомянутый матрос вместе с Бочкой уже схватились за поклажу.
   У Задника чуть не вырвался вопль отчаяния.
   - Но Френк послал меня караулить этих типов, - попробовал он защищаться.
   - Ты успеешь догнать остальных, прежде чем они остановятся на отдых, - сказал Мореход, не подозревая, насколько его слова показались утешительными для жаждущего выписки матроса.
  

Глава 26

У каждого своя задача

   - На профессора невозможно было смотреть, - смеясь, сказал Салли, когда шлюпка отошла от борта. - Он так и не сумел слова вымолвить, только смотрел на меня, вылупив глаза. Я повторил ему точь-в-точь всё, что ты, Френк, наговорил припадочному, но, по-моему, этот олух меня не понял.
   Миссис Барлоу исчезла, а вместо неё стоял бывший каторжник в ставшей ему уже непривычной мужской одежде.
   - Займёмся нашими делами, - прервал его излияния Френк. - Пока Мореход вернётся, погрузим во вторую шлюпку всё, что нам может понадобиться.
   - Поедем сразу? - спросил Мартин.
   - Да, не будем тянуть. Матросов отослали на четыре дня, но они могут вернуться раньше. Мы их опять куда-нибудь отправим, но и наши поиски могут затянуться. Вы все покинете корабль и приступите к поискам сейчас же, а я чуть задержусь, чтобы помочь Китти и Рыжему. Бедная женщина всю дорогу не выходила из трюма и не знает, что где находится, а Рыжий до сих пор чувствует себя плохо.
   У Хьюго сжалось сердце в предчувствии беды, а когда он заметил блудливую усмешку, с какой Салли воспринял слова приятеля, понял, что Френк задерживается неспроста.
   "Джейн, девочка моя! - думал он. - Как тебя защитить?"
   Отчаяние, которое его охватило, мешало думать, и несчастный отец постарался подавить его. А дальше всё было, как во сне. Ему даже казалось сначала, что за него говорит кто-то другой, но потом сознание прояснилось.
   - Для нашей вылазки всё приготовлено. Остаётся только погрузить, - сообщил Хьюго и предложил. - Мореход вернётся не сию минуту, поэтому, чтобы время не пропадало зря, давайте напоследок взглянем на карту. Сейчас мы в таком состоянии, что можем ещё что-нибудь на ней найти, а если не найдём, то хотя бы наметим маршрут и место, где ты, Френк, нас найдёшь.
   - Да, это сделать надо, - согласился главарь.
   Его раздирали жажда сокровищ и жажда обладания гордой красавицей. Любое промедление было для него мучительным, так как отделяло его от мисс Лич, но всё равно надо было дождаться Морехода. Кроме того, охота за картой и плавание на шхуне с больным капитаном стоили ему слишком много сил и здоровья, поэтому его холодный расчётливый ум повелевал ему умерить животные страсти и посвятить ещё полчаса работе над картой.
   - Вернёмся в каюту? - спросил кок.
   Все сгрудились над картой.
   - Рыжий, иди сюда, - позвал Хьюго. - Может, и у тебя возникнут идеи.
   Несчастный всё ещё чувствовал себя отвратительно, но заставил себя покинуть койку и сесть за стол.
   - Вот карта, - начал Хьюго, но отвлёкся. - Френк, а Рыжему точно можно верить? Я ведь поклялся, что пассажирок не обидят.
   - Если не веришь ему, то поверь его жене, которая присмотрит за ним.
   - Да, пожалуй, жена сразу всполошится, ведь мисс Фэрфакс будет кричать, если Рыжий к ней сунется, - согласился Хьюго. - Крики, слёзы, насилие. Терпеть этого не могу. Меня женщины любили сами. И какие женщины! Леди!
   Он знал, что выглядит сейчас неважно, поэтому нарочито гордо коснулся своих длинных полуседых волос и приосанился, что вызвало у Салли смех, а основной расчёт и был на этого любителя любовных похождений.
   - Нам сейчас не до них, - попробовал Френк прервать воспоминания кока, но тот не унимался.
   - Я и сейчас недурён, а поглядели бы вы на меня ещё лет десять назад! Черноволосый красавец! Правда, Мулат? Ты там не засни! Не время.
   Одноглазый моряк чувствовал, что его друг неспроста завёл эту беседу, а что-то замышляет.
   - Был красавцем, - согласился он, понимая, что призыв не заснуть был намёком на какие-то предстоящие ему действия. Ох, уж эти намёки! - А вот я красавцем не был. Мне не повезло.
   - И? - заинтересовался Салли. - Как ты поступал?
   - Скромный Мулат! - рассмеялся Хьюго. - Скажите, что в нём такое, что бабы к нему так и липнут? Вы сами видели, как влюбилась в него мисс Фэрфакс, а я своими глазами наблюдал, как за ним бегала леди, у которой даже был какой-то титул. Не то графиня, не то баронесса.
   Мулат попытался приосаниться. Никакая леди за ним не бегала, а потому надо было подыгрывать Хьюго и одновременно пытаться понять, что он от него хочет.
   - Врёшь, - не поверил Рыжий.
   - Подтверди, Мулат!
   Матрос кивнул со значительным видом, мучительно соображая, к чему его друг клонит.
   - Дело здесь не во внешности и не в звании, а в другом. Сказать, в чём секрет моего друга?
   - Скажешь потом, - предложил Френк. - Нам надо обсудить...
   - Пусть сначала скажет, - возразил Салли, чьё воображение уже разгорелось.
   Мартин давно уже не узнавал своего бывшего капитана, но относил перемену в нём необычности всего, что было связано с поисками клада, а рассказывать разные истории Линч любил всегда, поэтому матрос не находил поведение Хьюго необычным, а ведь сейчас Март был, пожалуй, единственным человеком, способным насторожиться. Если бы Мореход не отсутствовал, то коку было бы труднее обмануть собравшихся: слишком тот был насторожён.
   - Не беспокойся, Френк, это не займёт много времени, - сказал Хьюго, и глаза его задорно заблестели. - Всё дело в умении красиво ухаживать. У меня с моими дамами всё было просто, а Мулат окружал возлюбленную вниманием, гулял с ней, катал на лодке. До сих пор у меня перед глазами стоит такая картина: он и его леди в лодке. Он сильный ловкий, умелый. Мускулы так и играют. Она, как заворожённая, следила за тем, как он грёб. Да что говорить про неё! Две её собачки готовы были выть от наслаждения... а может, от страха перед волнами. А он подплыл к берегу, взял на руки её и её мосек, вынес из лодки и понёс вверх по крутому склону.
   - И что дальше? - жадно спросил Салли.
   - Не знаю, я за ними не следил. Пусть себе влюблённые катаются в лодке, а потом блаженствуют на берегу одни, а у меня другое дельце, попроще, но более важное. Это он любимец женщин. Вечно обвешан ими, молодыми и не очень, как обезьяна-мать детёнышами.
   Все засмеялись, а Мулату казалось, что он понял намёк, но было страшно ошибиться.
   - И всё-таки я догадываюсь, чем у них кончилось дело, - сообщил Хьюго.
   - Я тоже, - радостно хихикнул Салли.
   - Не думаю, - помотал головой капитан Линч и широко улыбнулся. - Я подозреваю, что он донёс леди до вершины высокого холма, бережно поставил на ноги, расправил хвосты её моськам, а она посмотрела на него нежно и с признательностью и сказала: "Спасибо, Мулат, но дальше я пойду одна, потому что я люблю твоего друга Хьюго Линча".
   Даже Френк, изнывающий от нетерпения поскорее очистить шхуну от лишних людей, не смог удержаться от смеха. Воспользовавшись минутой, кок кивнул другу и глазами показал на дверь.
   - Вам лишь бы не думать, - призвал Хьюго к порядку развеселившуюся компанию. - Вот карта. Френк, Салли, Март, Мулат, следите, как бы я чего не напутал. Рыжий, смотри и слушай...
   Мулат тихо вышел в открытую дверь и со всех ног бросился к каютам. Дверь в первую была не заперта, и помещение оказалось пустым. Больше всего матрос боялся, что делает совсем не то, что хочет Хьюго, но выбора не было. Для его друга важна безопасность его дочери, а это будет достигнуто. Мулат не знал, что встревожило Хьюго, но он не такой человек, чтобы волноваться без причины.
   - Мисс Фэрфакс? - спросил он у следующей двери, которая была заперта.
   Ему очень хотелось, чтобы это оказалась её каюта, но никто не отозвался.
   Мулат пошёл дальше.
   - Мисс Фэрфакс?
   - Её здесь нет, - ответила Роза.
   - Я мистер Сандерс, - догадался представиться Мулат. - Не бойтесь.
   - Что случилось? - послышался встревоженный голос мисс Фэрфакс.
   Мулат кинулся к её двери.
   - Эстер, не пугайтесь. Это я. Сейчас...
   - Уходите немедленно!
   - Некогда, Эстер! Отойдите от двери.
   Мулат вышиб дверь ногой, причём это дело, в обычных условиях показавшееся бы ему нелёгким, сейчас не вызвало трудностей. Он был так взволнован и вместе с тем собран, что смог бы проломить стену, не заметив этого.
   Мисс Фэрфакс со страхом смотрела на матроса. Ещё недавно она его любила, и, может быть, это чувство всё ещё стыдливо пряталось в её душе, но теперь она была ошеломлена его внезапным вторжением и безумным видом.
   - Не подходите ко мне! - прошептала она, чувствуя, что отступать ей в тесной каюте уже некуда.
   - Быстрее, Эстер! Шлюпка ждёт. Надо бежать.
   Бедная женщина растерялась не меньше, чем незадолго до этого растерялся её брат. Она была бледна, и Мулат испугался, как бы она не упала в обморок. Он за руку вытащил её в коридор.
   - Успокойте девочек, - велел он.
   - Роза, Джейн, не бойтесь, - выдавила из себя мисс Фэрфакс.
   - Девочки, отойдите от двери! - распорядился матрос.
   На этот раз он вышиб дверь плечом. Перепуганные лица подсказали ему, что сейчас начнётся крик.
   - Молчать! - приказал он так грозно, что ни единый звук не вырвался из полуоткрытых ртов. - Полная тишина! Быстро за мной!
   Он схватил девушек за руки и увлёк за собой.
   - Мой брат! - слабо вскрикнула Эстер.
   - Он уже на берегу, - ответил Мулат, не останавливаясь. - Бегом!
   Ему казалось, что он потратил недопустимо много времени, однако всё прошло на удивление быстро, и он осознал это, разглядев, что шлюпка, на которой переправили пятерых матросов, Тигра и двух пленников, ещё не отошла от берега.
   - Там ваш брат, Э... мисс, - сказал он, вовремя спохватившись, что при девочках нельзя называть мисс Фэрфакс по имени.
   - Папа?! - вскрикнула Роза.
   - Тише! - велел Мулат.
   - Куда его собираются увести? - испугалась Эстер.
   - Ничего страшного. Они с капитаном побудут пока на берегу под охраной тех матросов.
   - Но зачем?
   - Они пленники, мисс.
   - И капитан?
   - Да. Френк обманул вас. Они не родственники, и капитан с ним не заодно.
   - Что же делать? Там, кажется, и мистер Брайтон?
   - У каждого своя задача, мисс. Я должен увести со шхуны вас троих.
   - Чего же мы ждём? - не понимала женщина, которой казалось, что они зря теряют время, праздно стоя у борта.
   Мулат был в ужасном положении. Он не мог покинуть судно до тех пор, пока не скроется из глаз пятёрка матросов, а шлюпка не отойдёт от берега, иначе он привезёт женщин прямо в руки ожидающих их врагов, но и затягивать с побегом было опасно, ведь его могли хватиться каждую секунду. Садиться в шлюпку и ждать в ней тоже было опасно, ведь всё это будет происходить на глазах у Морехода, если тому вздумается внимательнее взглянуть на шхуну.
   - Пусть уйдут матросы, а шлюпка отойдёт от берега, - объяснил Мулат и только тут заметил, что не выпускает рук девушек. - Ничего не бойтесь. Скоро вы будете в безопасности.
   "А как же Бешеный останется один? - подумал он. - Его убьют".
   Ему вспомнилось, как страстно молил его друг спасти дочь, умереть, но спасти. Лучше бы Хьюго сам бежал вместе с этими несчастными перепуганными детьми и Эстер, а уж он бы тоже сумел задержать Френка с его бандой. Но этого уже не сделаешь. Придётся бросить друга на смерть, иначе ему не спасти... леди и её двух мосек. И как он ухитрился понять, что имеет в виду его красноречивый приятель?
   Мулату казалось, что из него вытягивают жилы, настолько медленно уходили матросы и отгребали от берега Мореход и Задник. Если бы рядом с ним были мужчины, он предложил бы им рискнуть спуститься по якорной цепи и незаметно добраться до шлюпки вплавь, но далеко не каждый мужчина решится на это в населённых акулами водах, а с ним всё-таки были женщины.
   - Пора, - сказал он. - Мисс, я помогу вам спуститься в шлюпку и буду передавать вам девочек.
   По сути, было безразлично, с кого начинать, но первой Мулат переправил на шлюпку дочь своего друга, а потом спустился сам с крепко вцепившейся в него тихо плачущей Розой.
   - Всё в порядке, дети, - попытался он подбодрить перепуганных и ничего не понимающих девочек.
   И тут он похолодел: в шлюпке не было мачты и паруса.
   - Мисс мне очень жаль, но вам придётся мне помочь, - обратился он к Эстер. - Если я буду грести один, мы далеко не уйдём.
   - Конечно. Я готова, - с готовностью откликнулась женщина.
   Матросу пришлось показать ей, куда сесть и как взяться за весло. Потом он оттолкнулся от шхуны и занял своё место. Первые попытки неопытного гребца привели его в ужас. Хьюго явно не подумал, как его другу справиться со своей задачей на шестивёсельной шлюпке, не имея паруса. И это было правдой: у капитана Линча не было времени подумать об этой проблеме. Однако, если такая мысль пришла бы ему в голову, он всё равно не смог бы устранить проблему и сейчас терзался бы от сознания, что беглецы не смогут отойти от судна.
   Однако женщина хорошо сознавала опасность и старалась изо всех сил, слушая все указания и подчиняясь ритму, который задавал её любимый.
   "Ничего, кажется, мы доползём до берега, - решил Мулат. - Только бы успеть. Мореход и Задник не должны перехватить нас в море, ведь мы плывём напрямую к земле, а им возвращаться издалека. По берегу им быстрее добраться до места нашей высадки, но они отплыли уже достаточно далеко".
   - А где ваш друг, мистер Сандерс? - спросила мисс Фэрфакс.
   От звука милого голоса у Мулата словно удесятерились силы, а Эстер, отвлекшись, сбилась с ритма.
   - Потом, мисс, - сказал моряк.- У каждого своя задача. Мы должны быстрее добраться до берега.
   Женщина сама поняла, что не может грести и говорить одновременно, но думать ей ничто не мешало, и она решила, что капитан Линч заодно с преступной шайкой. Если бы Мулат знал об этом, он пришёл бы в ужас от того, что его мужественного друга приравняли к негодяям, но он ни о чём не подозревал.
   Боялись все, но никто не знал, какие мучения испытывает Джейн. Она не помнила о двух тяжёлых потрясениях, пережитых в детстве, но они не прошли для неё бесследно. Она инстинктивно боялась моря, но шхуна казалась ей надёжной защитой от него, а сейчас, сидя рядом с дрожавшей Розой на банке качающейся на волнах шлюпки, она словно оказалась во власти минувшего. В ней ожили не картины прошлого, не давние впечатления, когда она цеплялась за Палтуса в бурлящей вокруг камней воде, а лишь ужас, который она тогда ощущала. Однако девочка была умна, очень разумна и даже расчетлива, поэтому понимала, что нельзя поддаться охватывающей её губительной панике. Только тот, кто сам переживал подобное, сможет понять, какое мужество проявляла Джейн, вынуждая себя молча и неподвижно сидеть, не мешая гребцам, когда многие на её месте бились бы в истерике или бессознательно метались по шлюпке. Внешне же она казалась испуганной не более, чем её подруга.
   Шлюпка еле ползла, и Мулат, часто поглядывавший то на шхуну, то на вторую шлюпку, понял, что Мореход их заметил и успеет догнать их до того, как они подойдут к берегу. Однако тот повёл себя странно. Он словно не мог решить, идти ли им наперерез, спешить ли к шхуне за подмогой или вернуться за матросами и послать их ловить беглецов. Наконец он погнал шлюпку к шхуне, что могло быть спасением для Мулата, хотя и казалось ему очень глупым поступком. Плохо было то, что до судна Мореход доберётся намного раньше, чем Мулат с таким подручным, как Эстер, - до берега, а обратно шлюпка буквально помчится, ведь на вёслах будут сидеть как минимум четверо.
   - Напрягите все силы, мисс, прошу вас, - ласково сказал моряк уставшей женщине. - Если мы не успеем добраться до берега раньше них, мы погибли.
   - Я очень стараюсь, - ответила мисс Фэрфакс, задыхаясь.
   - Так кто-то плывёт! - вскрикнула Джейн.
   Мулат увидел ненавистный треугольный плавник и подумал о друге. Когда поднимется тревога, Хьюго не удастся прыгнуть за борт и добраться до берега вплавь, потому что в стороне мелькнул ещё один плавник, а за ним третий.
   - Не бойтесь, дети, - сказал он. - Это акула, но нам она не опасна.
   Девочки прижались друг к другу, словно это могло им помочь.
   "Бедные моськи, - подумал Мулат. - Не эти акулы вам опасны, а те, которые бросятся за вами в погоню... - И тут он помертвел. - Вдруг я его не понял? Может, я должен был посадить их в шлюпку и ждать, когда он присоединится к нам? А я отплыл без него! Бросил его! Но ведь он прямо сказал, что в лодке и на берегу я должен быть один с леди и её моськами, а у него своё важное дело. Да и поздно возвращаться. Будь что будет, но я спасу его дочь, а это для него главное".
   Едва матрос пришёл к этому заключению, как на шхуне раздались выстрелы.
   "Бешеный! Друг! - изнывал Мулат. - Тебя убивают, а я не могу помочь".
   - Там... - начала Эстер и осеклась.
   - Постарайтесь не думать об этом, мисс, - сказал моряк. - Гребите сильнее, ровнее. Раз-два. Раз-два...
   "Стреляют, - думала изнемогающая от непривычной работы Эстер. - Стреляют на шхуне. В кого? В капитана Линча? Конечно, он пытается задержать их, чтобы дать нам возможность уйти. Как я могла подумать о нём плохо? Но ведь его убьют! Джейн, бедная девочка! Она не подозревает, что её отец ради неё жертвует жизнью. Но тогда и молодой человек, Тигр, тоже не может быть преступником. Неужели он спасёт Дэвида и капитана? Как это ему удастся? Прекратили стрелять. Неужели это конец? Неужели отец Джейн убит?"
   - Раз-два, раз-два, - отсчитывал ритм Мулат.
   В нём крепло убеждение, что он никогда больше не увидит своего друга, и это было правдой.
  

Глава 27

Стрельба в цель

   Капитан Линч не подумал о том, что Мулат в одиночку не справится со шлюпкой. Он думал лишь об опасности, угрожающей его неосторожной дочери. Но что особенного сказала бедная девочка? Что ей не нравятся знаки внимания, которые расточает ей Френк. Сказала излишне резко, но порядочный мужчина должен понять, что если он не вызывает симпатии у предмета своих дум, то, раз уж симпатичнее ему не стать, следует отступить и поискать себе менее требовательную девушку. Хьюго никогда не понимал мужчин, которые применяют силу, если понравившаяся женщина отказывает. Он видел в этом нечто унизительное для самих мужчин. Но Френк именно из таких. Он не потерпит, чтобы его отвергли, да ещё в такой грубой форме. Он обязательно отомстит. Хьюго уже был свидетелем, как Джейн оборвала его, когда он к ней обратился. Теперь-то он понимает, в чём было дело, но тогда он сделал ей замечание. А Френк и в тот раз был оскорблён, но таил свои чувства из-за больного капитана. Теперь Аксель на берегу, а поганый выродок хочет отослать всех с судна и задержаться самому. И тогда его Джейн, красивая наивная девочка, дочь, ради которой он живёт, окажется во власти жестокого мерзавца. Так мог ли охваченный ужасом отец вспомнить о том, что за бортом привязан не маленький ял, а шестёрка без мачты и паруса? Все его мысли были о том, как заставить Мулата понять, что надо увезти женщин с "Александрии" и спрятать на берегу. После того как он очень сложным способом достиг этого и его надёжный друг незаметно покинул каюту, требовалось отвлечь внимание кладоискателей.
   Сначала Хьюго стал объяснять бледному, плохо соображающему Рыжему смысл уже найденных знаков, то и дело обращаясь за помощью то к Френку, то к Салли, то к Мартину, а чаще - ко всем вместе. Страх за дочь был так велик, что он не только употребил в дело собственные заранее заготовленные соображения, но и ухитрился попутно выискивать другие объяснения уже найденных отметок и даже находить новые линии, которые так и просились, чтобы их расшифровали. В итоге, он вовлёк всех в оживлённое обсуждение, поэтому никто не обратил внимания, что Мулата с ними нет. Для верности, Хьюго временами ронял: "Да, Мулат? Верно, Мулат?" - и продолжал говорить сам. Создавалась полная иллюзия, что одноглазый моряк изучает карту вместе со всеми.
   Когда Мулат вышиб первую дверь, Хьюго решил было, что всё пропало, так как звук удара долетел в каюту.
   - А вот здесь... Смотрите внимательно!.. полоска, по-моему, изображает... - продолжал он как ни в чём не бывало, но как бы мимоходом приказал. - Мулат, сбегай, посмотри, не бьётся ли шлюпка о борт... ручей. Если я прав, то это было бы неплохой приметой.
   - Наверное, здесь он уходит под камни или что-то вроде этого, - подхватил Март, довольный, что тоже может что-то сказать. - Дальше он опять выходит на поверхность.
   - И он недалеко от одинокого дерева, - добавил Френк.
   - Так что если дерева уже нет, то мы найдём место, где оно росло по этому ручью, - обрадовался Салли. - Правду ты сказал, Хьюго, что сейчас мы в таком состоянии, что сможем найти новые знаки... Что там? Словно удар.
   - Мулат посмотрит, - безразличным тоном ответил Хьюго. - От него всё равно пользы сейчас нет. Только не скажите это ему.
   Все засмеялись. Френк не встревожился, потому что Тигра и капитана на шхуне не было и Мулату не с кем было переговорить, если бы он и захотел. Мартин же, которого могли насторожить непонятные звуки, был слишком поглощён картой и полагался на опытного матроса, посланного устранить непорядок.
   - Вот это, по-вашему, что? - спросил он.
   - М-м-м... - отозвался Салли.
   Френк тоже не смог ничего сказать.
   - А как думаешь ты? - поощрил Марта кок.
   - Здесь как-то странно расположены точки и загогулины. Словно по кругу. Не гора ли это?
   Френк так и вскинулся.
   - Здесь есть гора, - подхватил он чужую мысль.
   "А я Дика послал как раз на гору, - подумал Хьюго. - Если он меня, конечно, понял. Но не попрётся же Френк туда. Зачем ему это?
   - А что нам эта гора даёт? - спросил Салли. - Никакие знаки не указывают, что нам надо на неё подниматься.
   - Лишь то, что нам теперь легче ориентироваться. Дерево и ручей от горы с этой стороны, стрелка показывает туда...
   У Хьюго в голове была лишь одна мысль - успеет ли его друг посадить женщин в шлюпку и отойти от судна достаточно далеко, прежде чем его хватятся, и как долго сумеет сам он задерживать трёх человек, которые наверняка были хорошо вооружены, тогда как у него имелся лишь нож. Если наброситься на них сейчас... Пожалуй, его убьют прежде, чем он коснётся кого-либо лезвием. Это ловкие тренированные люди, которые привыкли не теряться в случае внезапного нападения. Не сглупил ли он, послав Мулата за пассажирками? Не лучше ли было увлечь негодяев разгадыванием карты, а им вдвоём одновременно на них наброситься? Но как бы он объяснил ему, что нужно делать, если им ни на миг не давали оказаться рядом? Впрочем, дела уже не исправить. Да и побег всё-таки надёжнее. Скольких они смогли бы убить? В лучшем случае, двоих. А третий ждать не будет и застрелит их тут же на месте. Тогда уже некому будет защитить его дорогую девочку, её подружку и мисс Фэрфакс.
   - Согласен, Хьюго? - спросил Френк.
   Капитан Линч лишь краем уха слышал, что они обсуждают, но тотчас откликнулся:
   - Пожалуй. Как странно, что все умные мысли приходят напоследок.
   - Пусть напоследок, лишь бы пришли, - сказал Салли и засмеялся мелким бабьим смехом.
   - Какая женщина получилась из этого мужчины! - пошутил Хьюго, гадая, успел ли уже Мулат посадить женщин в шлюпку.
   "Ещё Мореход и Задник, - волновался он. - Получилось удачно, что их отправили не к ближайшему берегу, а наискось, но всё-таки они опасны. Но... как же Мулат справится один?"
   Несчастного отца бросало то в жар, то в холод. Теперь ему казалось, что всё потеряно. Далеко ли продвинется его друг, подгребая с кормы одним веслом? Их моментально перехватит вторая шлюпка. Как же он не подумал об этом раньше?! Но что оставалось делать? Только просить о спасении невинных пленниц того единственного, кто, как говорят, не оставляет в беде нуждающихся в его помощи.
   Френк долго был поглощён изучением карты, но вдруг наступил миг, когда он понял, что происходит нечто странное, словно кто-то руководит его волей и мыслями. Он будто очнулся от забытья и посмотрел, с каким самозабвенным усердием тычут Салли, Мартин и даже Рыжий в карту. Это было похоже на психоз. Он перевёл взгляд на Линча, и тот понял, что больше не сможет отвлекать внимание от беглецов. Близилась развязка.
   - Вам пора отправляться, - сказал Френк, вновь вернувшись мыслями к гордой красавице. - Мореход и Задник, наверное, уже возле корабля. А где Мулат?.. Хьюго, где Мулат?
   Капитан Линч огляделся и недоумённо пожал плечами.
   - Не знаю. Может, перетаскивает шлюпку к другому борту? Кажется, её било о судно?
   "Сейчас выйдем на палубу, и сразу всё откроется", - подумал он.
   Сколько раз он глядел в глаза смерти, но никогда ещё ему не хотелось жить так сильно, как теперь, когда он был нужен Джейн, Дику, Мулату и остальным невинным людям, угодившим в лапы преступников. А что без него будет с Одином? Если ещё есть надежда, что прочие пленники укроются на берегу, то его старинный друг останется на шхуне и его не удастся вызволить. Страшно представить, что с ним сделают, когда выяснится, что Дик освободил Акселя и профессора. Если они изувечили капитана, который был им необходим, то Одина они в отместку сожгут на медленном огне.
   - Итак, вы неторопливо идёте вот сюда, - распорядился Френк, указывая нужную точку на карте. - По пути осматривайтесь и ищите приметы. Растянитесь, чтобы осмотреть большее пространство. Понятно? А я дам распоряжения Китти и Рыжему и догоню вас.
   - Правильно, Френк, - поддержал его Хьюго, стараясь задержать их хоть ненадолго. - Не надо идти всем вместе. Но если кто-то увидит что-то необычное, то зовите всех. Может, мы не заметили этого на карте, так мы на месте её развернём и посмотрим, если ли на ней отметина, означающая эту находку.
   Френк видел перед собой уже не карту, а прекрасную юную девушку, которая скоро будет принадлежать ему, гордую красавицу, которую он сделает покорной и угодливой.
   - Идите быстрее, - поторопил он. - Не теряйте времени. До вечера вы должны успеть многое осмотреть Да где этот чёртов Мулат?
   Он почувствовал тревогу и торопливо вышел из каюты. За ним последовал Март. Салли сложил карту и положил в карман.
   - А у Френка есть ещё одна, - сообщил он и обратился к всё ещё изнемогающему от морской болезни человеку. - Поднимайся, Рыжий. Хьюго, может, нам взять его под руки и...
   Он не закончил умного предложения, услышав вопль ярости, вырвавшийся из груди Френка.
   - Что... - подал голос Рыжий.
   Салли не успел выразить удивления. Хьюго метил ему в очень удобное и уже опробованное место, но удар не достиг цели. Не то у Салли была хорошая реакция от природы, не то её обостряла малейшая угроза злополучной челюсти, но он успел толкнуть вставшего со стула Рыжего прямо на Хьюго, а сам отскочил, мгновенно выхватил пистолет и выстрелил. Пуля пришлась Рыжему в руку, взметнувшуюся в непроизвольной и запоздалой попытке защититься от удара кока. Хьюго толкнул его на Салли и выскочил из каюты.
   Единственное, что он успел заметить, была пустая палуба, по которой метались Френк и Мартин, и в мозгу промелькнула мысль, что шлюпка с беглецами отошла от судна. После этого мысли уже не мелькали, зато ему казалось, что он так и видит, как мелькают пули. Он увёртывался от них, прячась за чем придётся, но на палубу уже выскочил Салли, и Хьюго сделал единственное, что могло его спасти, - прыгнул за борт. Если бы ему сказали, что всё это заняло несколько секунд, он бы этому не поверил.
   Море коварно. Оно поманило человека, приняло в свои объятия, но не укрыло от врагов, и Хьюго понял это, когда брызги от близкой пули попали ему в лицо.
   "Я на виду, - подумал он. - Они расстреляют меня, словно неподвижную мишень".
   - Что ты стоишь, Март? - зарычал Френк. - Целься этому мерзавцу в голову! Салли, а ты на что уставился?
   Если бы Хьюго увидел сейчас, что скрывалось под оболочкой сдержанного, обходительного человека, он бы понял, что правильно угадал в нём зверя и не случайно боялся за дочь и всех, кто оказался в его власти. Даже Мартина пронзил ужас при виде бешеной злобы, исказившей обычно приветливое лицо. Впрочем, можно ли этому удивляться, если даже Салли редко наблюдал, чтобы его давний друг забывался до такой степени.
   - Нет смысла, Френк, - объяснил Март, попятившись. - Акулы.
   - Акулы, - повторил Салли. - Сейчас от него ничего не останется.
   И вдруг бешеный зверь стал прежним хладнокровным расчётливым Френком.
   - Запомните, что никогда не следует перекладывать свою работу на других, - сообщил он тоном учителя. - А если вы делаете это, то не успокаивайтесь, пока не убедитесь, что ваши помощники справились с задачей. У нас не будет времени проверить, попал ли Линч в желудки этих тварей, потому что наши недоумки, вместо того чтобы догонять Мулата с бабами, скоро приплывут сюда и мы перейдём в шлюпку, поэтому успокоим нервы стрельбой в отличную цель. Глядите!
   Первый выстрел вызвал всплеск возле правого плеча беспомощного пловца, второй - неподалёку от левого, третий пришёлся рядом с затылком, задев длинные пряди волос.
   - Я бы метил в позвоночник, что было бы интереснее, но этот чёрт предугадал мою мысль и перестал плыть, - со смешком сказал Френк. - Теперь перед самой мордой...
   Салли и Мартин забыли даже о побеге предателя-Мулата, настолько завораживающей была игра их вожака.
   - А теперь точно в голову, - пояснил своё следующее действие Френк.
   Раздался выстрел, человек за бортом вскинулся, по грудь выскочив из воды, и скрылся в волнах.
   - А акулы пусть получают его уже мёртвым, - сказал Френк. - Они не брезгливы. Я не прощаю обман и предательство.
   Мартин тупо смотрел на то место, где только что была голова капитана Линча. Он не жалел погибшего, а страшился за себя. Он с содроганием вспоминал дикое озлобление, овладевшее Френком, и думал, что этот человек может точно так же разделаться и с ним, если он встанет у него на дороге.
   - Где Рыжий, Салли? - спросил Френк.
   - Сейчас посмотрю, жив ли он. Хьюго так его саданул, что он сразу повалился.
   Салли благоразумно не стал уточнять, что сам толкнул его под удар, а потом случайно ранил.
   Рыжий был жив, и полученная встряска даже помогла ему перестать думать о муках морской болезни, направив все помыслы на боль от ударов на и ранения.
   - Цел? - заботливо спросил виновник его новых бед. - Здорово этот чёрт дерётся. А уж за выстрел прости. Я ведь не в тебя метил. Это ты своей рукой заслонил его от пули. Давай, я перевяжу тебе рану.
   В каюте мистера Митчелла перевязочный материал легко бы нашёл сам мистер Митчелл, Салли же воспользовался для этой цели разорванной на полосы рубашкой бывшего помощника капитана.
   - Это ты меня на него толкнул? - опомнился Рыжий, когда его рука, нывшая от засевшей в кости пули, заныла ещё больше от тугой повязки.
   - За кого ты меня принимаешь? - обиделся Салли. - Ты не вовремя встал и поэтому угодил под его кулак. Я знаю, каково это. Ты ещё легко отделался, а мне эта сволочь как-то сломала челюсть. Но теперь наш друг Линч мёртв, и сейчас его, наверное, терзают акулы. Жаль, что я этого не вижу.
   - Я бы об этом не жалел, - ответил Рыжий сквозь стон. - Они не только Линча сожрут, но и наблюдателя. Мне плохо. Может, позвать Китти?
   - Не время, Рыжий. Мулат увёз баб на шлюпке, идиот-Мореход гребёт сюда, а не за ними, а Френк готов всех убить. Соберись с мужеством и пойдём на палубу, а то как бы и нам не досталось.
   Рыжий предстал перед Френком, опираясь на плечо Салли.
   - Останешься здесь, - приказал Френк. - Мы должны догнать Мулата, а потом спешить к Тигру, пока и он что-нибудь не вытворил. С ним четверо матросов, но они без мозгов, а могут остаться и без голов. Ясно, что этот парень заодно с проклятым Линчем.
   - А карта? - спросил Рыжий.
   - К чёрту карту! Неужели ты думаешь, что можно верить хоть одному слову Линча и Мулата? - Он подумал и сказал спокойнее. - Когда мы кончим одно дело, мы ещё раз изучим карту, чтобы определить, что можно принять за знаки, а что - нельзя. Без клада мы отсюда не уйдём.
   - Но я не понял, - бормотал Рыжий, всё время плавания провалявшийся в кубрике, плохо разобравшийся в проблеме и страдающий от боли в руке. - Что было нужно Линчу?
   - Старая дева ему была нужна, мисс Фэрфакс! - со злобой выкрикнул Френк. - Не верил он в клад, вот что! А деньги её братца-профессора он бы точно получил. Но с нами он делиться не хотел, а может, беспокоился, что мы не отдадим его дружку эту бабу в целости. И племянница ещё. Я бы их обеих отдал, мне нужна только красотка Лич. Что вылупился, Рыжий? Сейчас останешься здесь один. Вряд ли кто-нибудь к тебе пожалует, но всё-таки держи оружие наготове. Салли, принеси пистолеты... ему.
   Потерявший над собой контроль Френк чуть было не сказал "для дурака", но уже достаточно овладел собой, чтобы сдержаться. Его давно бесила бесполезность Рыжего, его подверженность морской болезни и неумение заставлять себя бороться с недугом, а сейчас он буквально изнывал из-за глупости Морехода. Мулат с сестрой профессора еле тащились к берегу, и их легко было перехватить, а Мореходу почему-то вздумалось плыть к шхуне, словно они с Задником сами бы не справились. Пока они подойдут сюда, пока отсюда они все вместе отправятся за беглецами... Даже с таким гребцом, как мисс Фэрфакс, проклятый Мулат может первым достичь берега.
   - Март, дай знать Мореходу, чтобы грёб быстрее, - велел Френк, чьё состояние колебалось между слепой яростью и холодной рассудительностью.
   Матрос подождал, пока его приятель обернётся, чтобы определить, не отклонилась ли шлюпка в сторону, и принялся жестами показывать, чтобы тот поспешил.
   - Кажется, у него что-то с рукой, - объяснил он, повернувшись к Френку. - Вывихнул её, ушиб или растянул. Такое бывает.
   У того вырвалось что-то, похожее на рычание. Не хватает ещё больной руки! Но если бы он узнал правду, он бы не зарычал, а взревел.
  
   Мореход не подозревал о тех событиях, которые в его отсутствие происходили на "Александрии". Он был недоволен, что именно его послали на шлюпке, потому что предпочитал не оставлять Френка и подельщиков даже на короткое время. Ему казалось, что он может упустить что-то важное, ведь у него были две заботы - клад и ЕГО Джейн. Он не переставал раздумывать, таиться ли ему до конца, выражая верность Френку, или открыто объясниться с Линчем и обсудить, как им лучше действовать, чтобы получить сокровища и не потерять женщин. Его удерживало опасение, что, во-первых, у Френка больше шансов одержать верх и, во-вторых, Линч всё-таки мог сам иметь виды на красавицу. Стойкий последователь подопытного осла каждый раз по-новому обдумывал проблему и не мог принять решение. На деле получалось, что он подчиняется Френку, готовый в любой момент перейти на сторону Линча. Очень шаткая позиция.
   Когда шлюпка врезалась в берег, и он принялся торопить матросов выгружаться, все его мысли были о кладе и он не замечал, что именно выносят на берег, предоставив распоряжаться Тигру. Только когда было объявлено, что Задник должен будет вернуться на шхуну, до его сознания туманной тенью дошло, что упомянутый матрос переглянутся с Бочкой, причём первый выражал почти отчаяние, а у второго сквозь маску утешителя пробивалось самодовольство. Однако какое ему было дело до настроения этих людей?
   - Поторопимся, - хмуро приказал Мореход недовольному подручному. - Чем скорее ты будешь работать вёслами, тем быстрее тебя отпустят к мистеру Брайтону.
   "Не к твоему мистеру Брайтону, а к Бочке с бочонком, - досадовал Задник. - Неужели нельзя было выбрать кого-то другого? А всё из-за моей дружбы с Френком. Она хороша, когда нет других дел, а когда они появляются, то лучше бы о ней забывали".
   И он стал грести, как одержимый, задавая темп самому Мореходу. Тот не торопился до такой степени, но решил не охлаждать пыл обычно ленивого матроса. Рулевого не было, поэтому ему приходилось время от времени оглядываться через плечо, чтобы проверять, не сбились ли они с курса. Внезапно у него создалось впечатление, что он увидел нечто странное, и он ещё раз взглянул на шхуну. Да-да, оказывается, он не ошибся: от неё отвалила вторая шлюпка, причём его зоркие глаза заметили, что за вёслами сидят Мулат и мисс Фэрфакс, а на одной из банок жмутся друг к дружке две девушки. Он чуть не бросил весло, но сдержал растерянность, потому что увозили его Джейн, причём делал это Мулат один, без своего друга, а значит, случилось что-то необычное. Что же могло произойти? Френк имеет слишком большое влияние на своих подчинённых, чтобы они вышли из повиновения и потребовали развлечься, да и не доверил бы он Одноглазому увозить приглянувшуюся ему красавицу. А кто мог взбунтоваться? Рыжий еле дышит, а ему не до женщин. К тому же, он боится свою жену. Салли не отказался бы и от дряхлой старухи, если бы не было выбора, но он не пойдёт против приятеля. Не Март же взбесился. Его бы мгновенно утихомирили Френк и Линч. Мулат глуп до идиотизма, поэтому сам не догадается увезти свою леди, значит, он действует по указанию друга. Неужели Линч их всех обманывал, и ему нужны были не сокровища, а кто-то из пассажирок? Но кто: мисс Фэрфакс или Джейн? И почему для побега он выбрал такой неудачный момент, причём самого его нет в шлюпке? Наверное, случилось что-то непредвиденное, заставившее Линча затеять побег, который должен кончиться неудачей, ведь с мисс Фэрфакс на весле далеко не уплывёшь. Но что произошло? Неужели Френк затеял какую-то гадость? Мореход давно замечал, что ему всё труднее скрывать свою страсть к Джейн. Однако если Мулат спасает девушку, то непонятно, что делать самому Мореходу: повернуть и догнать шлюпку-черепаху или дать беглецам ускользнуть?
   Если бы Мореход открыто принял чью-то сторону, то это оказалось бы для него благом, но он взял пример со своего четвероногого предшественника и продолжал стоять между двумя "стогами сена", не в силах принять окончательное решение.
   "Если я перехвачу их, то мне придётся отказаться от Джейн и уступить её Френку, - думал он. - Но это МОЯ женщина, и никто не должен ей владеть! Если я помогу Мулату, то придётся отказаться от клада. Почему я должен дарить сокровища людям, которые без меня не знали бы о их существовании? Это МОЙ клад!"
   Как всегда, Мореход выбрал нейтральную позицию. Он решил дать Мулату возможность улизнуть, но при этом помогать Френку его ловить. А уж если дело примет плохой оборот, то у него останется возможность выбора: или всячески поддерживать Френка, или напомнить Линчу, что без него беглецов бы схватили. Только где Линч? Убили его, или он остался задержать преследователей?
   На все эти размышления не понадобилось много времени. Они пронеслись в голове с быстротой бури.
   - Чёрт! - вскрикнул он, бросив весло.
   - Что случилось? - испугался Задник.
   - Рука! Кажется, я вывихнул руку!
   - И что теперь? - насупился матрос, уже предвкушавший скорую выпивку. - Один я до вечера не справлюсь.
   - Я смогу грести только одной рукой, - объяснил Мореход. - Приноравливайся ко мне.
   Проклиная в душе неловкость напарника, Задник стал грести медленно, не прикладывая силы. Он довольно долго не замечал второй шлюпки, а потом у него отвисла челюсть.
   - Мореход, смотри!
   - Что такое? - со стоном спросил тот.
   - Шлюпка!
   Мореход сделал вид, что не сразу увидел беглецов.
   - Где?.. А! Вижу! Что это значит? - спросил он, перестав грести.
   Он рассчитывал, что тупой матрос будет долго разрешать недоступную его мыслительным способностям задачу, но тот проявил несвойственную ему быстроту ума.
   - Наверное, Френк решил и баб перевезти на берег, - сказал он. - Мне нравится старшая. Очень умная. Я ей даже предложил... в общем... если она не хочет запросто, то я готов даже жениться. А она почему-то ничего не ответила.
   К сожалению, то, что простилось бы Заднику, не годилось для Морехода. Кто поверит, что он может объяснить побег Мулата так наивно?
   - Нет, это похоже на... - тянул время он. - Как бы это не... Тебе не кажется, что Одноглазый хочет сбежать со своей бабой и девушками?
   - А он не боится Френка? - первым делом удивился Задник. - Мне мисс Фэрфакс тоже приглянулась, но я бы не решился её умыкнуть, да ещё с молоденькими мисс. Что нам делать, Мореход?
   - Гребём поскорее к шхуне. Как досадно, что я свернул руку!
   - Зачем нам идти к шхуне? - спросил матрос. - Давай лучше перехватим Одноглазого и вернём баб Френку, а не то нам достанется.
   - С моей больной рукой нам не догнать их, - возразил Мореход.
   - Спятил? Да они почти стоят на месте! Если мы догоним их и заставим плыть к шхуне, Френк выставит нам столько выпивки, что можно будет утонуть.
   Впору было впасть в отчаяние, но Мореход придумал хороший довод.
   - А у тебя есть оружие? У меня только нож. Боюсь, что, стоит нам приблизиться к Одноглазому, он нас застрелит. Да нам их всё-таки не догнать.
   "На это я не согласен, - испугался Задник. - Я нанимался матросом, а не покойником".
   - Верно говоришь, - согласился он. - Ты почти не можешь грести. Где же нам за ними угнаться? Двинулись лучше к шхуне. До неё намного ближе, а уж там тебя сменят. А догнать их мы всё равно успеем.
   Мореход притворялся, что изнемогает, но шлюпка неумолимо продвигалась к судну.
   - Стреляют! - вскрикнул перетрусивший Задник. - Что там, Мореход? Одноглазый ведь не на шхуне.
   - Думаю, что стреляют в кока, - отозвался тот.
   "Расстреливают, - подумал он, когда выстрелы стали размеренными. - Если Линча убьют, а его обязательно убьют, то надо держаться Френка, но при этом дать Мулату возможность увести Джейн. А как потом её отыскать? Существует ещё Тигр. Если он не знает, что здесь происходит, то будет до конца сторожить припадочного и профессора. Мулат наверняка попытается с ним увидеться. Попробую убедить Френка, что надо приглядеть за Диком, не убивая его, чтобы не спугнуть Мулата. Если он пошлёт к нему меня, то я что-нибудь придумаю, чтобы договориться с ними обоими. Так я не потерю мою Джейн, а Френк останется уверен в моей преданности.
   - Почему их не догнали? - прокричал Френк, когда шлюпка была возле шхуны.
   - Повредил руку, - ответил Мореход.
   - Да если бы ты грёб ногами, ты и то успел бы!
   К великой удаче Морехода, заговорил Задник.
   - Френк, у него оружие. Он бы нас перестрелял. Да ты не беспокойся: мы их запросто догоним.
   - Готовьтесь прыгать! - подхватил Мореход. - Четверо сядут на вёсла, и шлюпка полетит.
   Френк мог бы многое сказать двум дуракам, но пришлось придержать гнев до лучших времён. С помощью Мартина он спустился в шлюпку, думая лишь об ускользающей от него красавице и о мести Мулату, но вдруг совсем близко увидел сначала один плавник, потом другой, третий, и его охватил ужас.
   - Садись на моё место, Френк, - позвал Мореход и вложил в его неумелые руки своё весло.
   Сухопутному человеку хотелось спросить, не опасно ли оказаться окружённым акулами, но он боялся показаться трусом. Пока ни на одну шлюпку эти твари не напали. Возможно, повезёт и на этот раз. Да и как отказаться от погони? Мулат со своей леди еле гребут, и очень велика вероятность, что их догонят ещё в море. Если же им повезёт первыми достичь берега, то далеко им не убежать. И Френк ни словом не обмолвился о своём страхе перед кровожадными чудовищами, среди которых очутился впервые.
   Когда Мартин спустил Салли, ему ничего не оставалось, как сесть с ним в паре, а Мореход этого и добивался. Хороший гребец ничего не мог сделать, имея напарником новичка, впервые севшего за вёсла.
   Шлюпка долго не могла сдвинуться с места, пока Мартин не предложил Френку и Салли не путаться под ногами и пересесть туда, где они не будут мешать им с Задником. Вот теперь Мореход уже ничем не мог помочь беглецам. Он сидел на руле и с беспокойством наблюдал, как сокращается расстояние между шлюпками. Если Мулат не доберётся до берега первым и не получит возможность попытаться скрыться среди деревьев и как-нибудь сбить преследователей со следа, то его убьют, что не так важно, а женщин вернут на судно, что гораздо важнее. Сейчас там нет капитана Йенсена, который околеет в жестоком припадке, если с ними поступят невежливо, поэтому Френку ничто не помешает заполучить Джейн.
   - Я слышал стрельбу, - сказал он. - Что случилось?
   Френк изложил события в предельно сжатой форме, не прекращая посматривать то на акул, то на беглецов.
   - Теперь Линч уже на дне или в брюхе у этих, - закончил он, кивнув на разрезающие воду плавники. - Я не оставляю в живых тех, кто меня обманул.
   Мореходу стало душно.
   - Слушай, - спохватился Френк, - а ведь ты бы мог вернуться на берег и позвать на помощь матросов, ведь они не успели отойти далеко. Мулат бы попал прямо в их объятия.
   - Ой... Да, это мысль, - бормотал провинившийся. - Как мне это не пришло в голову? Френк, извини, но я сглупил. Всё так неожиданно... Руку свернул. Больно, а грести надо. И шлюпку мы заметили поздно... Почему тебе хорошие идеи приходят в голову сразу, а мне - нет?
   Френк чуть смягчился.
   - Теперь уж дело не поправить, - сказал он. - Ребята, а побыстрее нельзя?
   "Быстрее! - возмущался Задник. - Хорошо ему командовать! Это ему Одноглазый не угодил, а мне совсем не хочется получить пулю ни за что ни про что. Уж лучше бы мы опоздали".
   Он не то чтобы сознательно медлил, а просто грёб не в полную силу, напоминая себе, что уже сделал два конца, а теперь делает третий. Для одного человека это слишком много и не может его не утомить.
  

Глава 28

Друг Один

   "До чего же хорошо этот чёрт стреляет! Размеренно, хладнокровно, словно рисуется перед своими приятелями. Пожалуй, что так и есть: опасности для него никакой, спешить некуда, а перед своей шайкой он покрасоваться любит. Если бы он стрелял в цель на суше и по бутылкам (пустым, конечно, ведь стрелять по полным ему никто не позволит), то он разбил бы все до единой. Попасть в бутылки или даже огромные бутыли, которые качаются в море, гораздо сложнее. Мало того что волны играют с ними, а значит, и со стрелком, так ещё и солнце мешает, создавая обманчивые блики, а тут ещё брызги и пена. Но, наверное, этот дьявол всё равно усыпал бы дно осколками, слишком умело он целится. Однако гораздо труднее попасть в голову плывущего человека, если в этой голове есть капля разума. Пробовал бы какой-нибудь дурачок в таких условиях нырять - и его песенка спета, потому что он слишком близко от шхуны и не смог бы отплыть под водой на достаточное расстояние, обязательно бы вынырнул, чтобы набрать воздуха, а тут его бы караулил меткий стрелок. А человек с каплей разума после первого же выстрела поймёт, что раз парень, которому место в преисподней, не торопится и настолько зол, что хочет помучить свою жертву, поиграть с ней, то он будет стрелять размеренно, через равные промежутки, сначала не причиняя ей вреда. Тут главное - сообразить, в какой момент прозвучит тот самый выстрел и когда именно надо дёрнуться в сторону, а потом подскочить и уйти под воду. Но здесь, конечно, существует такая вещь, как везение. Человек не только с каплей разума, а весь переполненный этим самым разумом, может всё сделать правильно, а пуля его всё равно настигнет. Говорят же, что каждому своё, так это можно применить и к пуле. Каждому своя пуля. Меня моя пуля ещё не догнала, а может, она до сих пор не отлита. Впрочем, не каждый умирает от пули. Меня может ждать такой конец, о котором лучше не думать. Одного я не понимаю: почему мне в голову лезет всякая чушь, когда предстоит столько важных дел?" - размышлял капитан Линч, плывя под водой к борту шхуны, чтобы на время под ним затаиться.
   Жизнь приучила его не теряться в сложных условиях, поэтому он сделал то, что казалось ему рискованным, но сулящим спасение, и остался невредим. Здесь, как он сам признал, была громадная доля удачи. Теперь надо было переждать, а пока осмотреться и обдумать, что делать дальше. Но сначала требовалось выбрать для себя безопасное укрытие. Обманутые кладоискатели убеждены, что он убит, и им не придёт в голову высматривать его возле бортов, но бывают всякие случайности, от которых лучше поберечься. Кроме того его может сильно колотить волной о борт, что неприятно и опасно.
   Хьюго ухватился за якорную цепь и, приноравливаясь к волнам, то поднимающим его, то тянущим вниз, стал жадно всматриваться в море между судном и берегом. Неудобное положение для наблюдения, но выбирать не приходилось. Шлюпку с Мулатом он не увидел: не то её заслоняла шхуна, не то она уже достигла берега и затерялась где-то между камнями. Ему бы очень хотелось, чтобы второе было верным, но умом он понимал, что в одиночку его друг не мог переправиться так быстро. Зато вторая шлюпка, где на вёслах сидели Мореход и Задник, приближалась к "Александрии".
   "Я бы на месте этого парня перехватил Мулата и отбуксировал к шхуне", - подумал Хьюго, радуясь, что у Палтуса такого намерения не возникло. Додумывать, что побудило умного человека поступить глупо, он не стал, а лишь с удовольствием отметил, что у беглецов появилось лишнее время. Было слышно, как на палубе беснуется Френк. Подниматься туда было безрассудно, ведь его сразу же застрелят, а пользы это никому не принесёт. Он услышал, как Мартин сообщил, что у Морехода повреждена рука, и счёл это хорошим предзнаменованием. От него самого теперь ничего не зависело. Он не мог помочь своему другу и вынужден был пассивно ждать, пока шхуна не опустеет, моля небо, чтобы это произошло как можно позже. Пуститься к берегу вплавь было невозможно - его сейчас же заметят, а если не заметят, то доберётся он туда слишком поздно. Мулату придётся справляться одному, а он не такой дурак, каким кажется. Бывали случаи, когда он доказывал, что ум у него есть, причём немалый. Потом он вновь совершал нелепые поступки, которые заставляли забывать вспышки его сообразительности. Разве не удивительно, что Мулат понял его намёк о побеге? Остаётся надеяться, что его друг не исчерпал на этом свою мудрость и сумеет найти место, где можно будет спрятаться. Джейн! Его девочка! Думал ли он, отправляя мисс Фэрфакс в плавание на "Александрии", к чему это приведёт?!
   Но нельзя было поддаваться любимому занятию слабых - бесполезным сожалениям. Надо было решить, что ему делать сейчас. Как ни медленно идёт шлюпка, но она всё-таки идёт и скоро достигнет шхуны. Вся эта шайка погрузится в неё и бросится в погоню за Мулатом. Если Френк не сообразит, то Мореход или Март подскажут ему оставить кого-то на борту. Френк торопится и не согласится, чтобы на вёслах сидели только двое. Значит, на шхуне останется один человек или, самое большее, двое. Скорее всего, один, а с ним Хьюго справится легко. Шлюпка отойдёт, а он взберётся на борт и наведёт там порядок. Если нельзя помочь другу Мулату, то он поможет другу Одину. У Дика своя задача, у Мулата - своя, а он выполнит работу, которая остаётся. Он совсем по-другому представлял, как они трое будут действовать. В мыслях всё выходило чётко и слаженно. Если бы у Френка не появилась блажь заполучить Джейн именно сейчас, то не пришлось бы спешить и хвататься за первую же возможность помочь беде.
   Хьюго был осторожен и боялся попасться на глаза часто оглядывавшемуся, чтобы не сбиться с курса, Мореходу. Если бы шхуна была повёрнута по-другому, то он был бы надёжно укрыт бортом, а теперь надо было затаиться не только сейчас, но и выжидать в будущем, ведь, направляясь к берегу, четыре гребца будут сидеть к нему лицом. Раз он не видит шлюпки Мулата, то потом и вторая шлюпка скроется из глаз, а значит, и он тоже не будет с неё виден, однако до этого момента надо не шевелиться и стараться чаще скрываться под водой.
   Он был так занят мыслями о беглецах, шлюпке с гребцом, очень кстати повредившим руку, и своих будущих действиях, что упустил из виду другую опасность, плававшую неподалёку. Она сама напомнила о себе, приблизившись.
   "Только не это! - подумал Хьюго, со страхом глядя на плавник. - У меня дочь в опасности, неизвестно, что сейчас с Диком. Погибнуть мне сейчас никак нельзя. Не для того ведь я избежал пули, чтобы найти приют в брюхе этой твари... тварей. Сколько их? Три? Если бы я был ранен, то они давно бы меня растерзали. Спасибо Френку, что он не задел меня даже слегка. Достаточно капли крови, чтобы акулы сошли с ума, если голодны, а они, по-моему, никогда не бывают сыты. Насколько я могу судить, это белые акулы. Сейчас они будут кружить вокруг нас с "Александрией", подбираясь ближе ко мне, потому что шхуна им ни к чему, потом захотят со мной познакомиться. Бывает, что они не набрасываются на человека, когда он попадает в их стаю, а бывает, что бедняга гибнет от одиночной акулы. Если я заинтересую одну из них, то она куснёт меня, оторвав руку, ногу или кусок мяса, и отплывёт, чтобы распробовать то, что ухватила, а уж крови будет столько, что её подруги мигом разорвут меня на части. Так погиб сэр Чарли, а бедняга Чёрный Гай бросился ему на выручку и даже не успел до него доплыть. Страшный конец".
   Хьюго остановившимися от ужаса глазами глядел, как режут воду плавники. Пока акулы не подплывали совсем близко, для него было бы спасением подняться по цепи, но тогда он окажется на виду у акул в человеческом облике, которые медлить не станут. Получалось, что чем скорее подойдёт шлюпка и уведёт шайку, тем больше шансов на спасение у него, но тем меньше - у Мулата с женщинами, а он предпочтёт погибнуть, если это поможет беглецам.
   Акулы продолжали кружить. Хьюго старался не шевелиться, мысленно желая Мореходу свернуть себе вторую руку, чтобы задержать прибытие шлюпки.
   "Сколько прошло времени? Где сейчас Мулат? Как я не сообразил, что у него нет паруса? Он, наверное, не прошёл и четверти пути до берега".
   Когда шлюпка подошла к борту, положение стало катастрофическим, потому что Хьюго оказался по ту же сторону от шхуны. Теперь он опасался высунуть голову и осмотреться, приноравливаясь к волнам, чтобы не быть подкинутым вверх. В это трудное время одна из акул очутилась почти вплотную к нему. Хьюго увидел огромную морду, глаз, уставившийся прямо на него, и изо всех сил ударил по этому глазу. Акула ушла вниз, но надолго ли? Сейчас она опомнится и набросится на него, а где-то рядом две другие рыбины. Чтобы его убить, им не надо даже разрывать его на части. Достаточно один раз куснуть хотя бы ногу, и он получит столько ран от острых зубов, что истечёт кровью, не успев подтянуться на цепи. Только акулы не остановятся на укусе. Им хочется съесть подвернувшуюся добычу, а не бездарно её убить.
   Шлюпка отвалила от шхуны, и Хьюго со злорадством наблюдал, как её вертит на месте из-за стараний впервые севших на вёсла Френка и Салли. Он приветствовал любую задержку, а сам чувствовал, что вот-вот окажется в беспощадных зубах. На ум приходила услышанная когда-то история о ловце жемчуга, у которого акула оторвала всю нижнюю половину тела. Может, это было бы лучше, чем быть съеденным по кускам, но всё равно погано.
   "Разобрались, сволочи, - подумал он, когда за вёслами остались только Мартин и Задник. - Но всё равно вдвоём они погонят шлюпку в сто раз быстрее, чем Мулат в одиночку".
   Появление шлюпки у борта и неумелое барахтанье вёслами отвлекло акул от Хьюго, и они закружили вокруг новой потенциальной добычи, пытаясь распознать, стоит ли на неё рассчитывать. Сначала в воде мелькали два плавника, а потом появился и третий. Очевидно, обиженная несговорчивой пищей рыбина опомнилась и вновь почувствовала желание перекусить. Однако шлюпка была не так занимательна, поэтому акулы быстро потеряли к ней интерес, и на человека у борта вновь надвинулась смертельная опасность. Казалось, что шлюпка удалилась на большое расстояние, но Хьюго понимал, что это обманчивое впечатление. Так всегда кажется, когда находишься в воде. Если он сейчас будет взбираться наверх, его обязательно увидит кто-нибудь из гребцов. Случись это позже, Френк задумается, вернуться ему и прикончить выжившего или продолжить преследование. В первом случае это может помочь Мулату. Но теперь его попросту изрешетят пулями, стреляя уже не для игры, а торопливо, а потому точно в цель. Он выжидал, и каждая минута казалась ему вечностью.
   Когда он ощутил толчок, то понял, что сейчас за этим последует. Он уже без размышлений, а чисто инстинктивно принялся торопливо карабкаться вверх. В этот момент ему было уже неважно, сколько пуль вопьётся в тело, потому что одна из зубастых пастей уже готовилась к нападению. Он бы погиб, если бы между взметнувшейся из воды акулой и им не оказалась якорная цепь или если бы то была не цепь, а канат. Хьюго услышал неприятный звук, когда зубы хищницы скользнули по металлу, что-то вроде хруста, почувствовал боль в руке, но продолжал взбираться, боясь посмотреть, насколько она повреждена. Только добравшись до верха, он опомнился. В шлюпке было пять человек, значит, один остался на шхуне, а этот один может так же запросто пристрелить его, как Френк. Болела рука, но крови почему-то не было и, кажется, она не была сломана. Вероятно, хруст, который он слышал, был вызван переломом не человеческой кости, а акульего зуба, попавшего в звено цепи, его же руку лишь сильно придавило.
   Чуть пришедший в себя Хьюго поглядел в сторону уходящей шлюпки. Она всё ещё была слишком близко, но его никто оттуда не заметил. Гребцы работали вёслами и, наверное, были слишком увлечены погоней, чтобы присматриваться к оставленной шхуне, а внимание Френка, Салли и Морехода было поглощено беглецами, которых Хьюго со своего места не мог видеть.
   Надо было подумать о том, как ему поудачнее появиться на палубе. Там находился только Рыжий. Понятно, что он следит за погоней и не ждёт, что из-за борта вот-вот выпрыгнет застреленный кок, и это хорошо. Плохо то, что стоит он где-то у того борта, откуда и должен появиться дважды спасшийся от смерти счастливчик. Чуть позже, когда шлюпка Френка отойдёт подальше, Рыжий тоже передвинется, чтобы лучше её видеть. Стоит ли ждать или рискнуть и сейчас же осторожно перевалиться через планширь?
   - Чтоб тебя, Салли, чёрт побрал! - раздалось наверху дружеское пожелание вместе с приглушённым стоном.
   "Я тоже на это рассчитываю", - согласился Хьюго.
   Он понял, где сейчас стоит Рыжий, и бесшумно перебрался на палубу, спрятавшись на случай, если тот случайно оглянется. Но Рыжий, изнывая от боли в руке и зло ругаясь, не отрывал глаз от убегающей и догоняющей шлюпок, расстояние между которыми неуклонно сокращалось.
   "Я не предполагал, что мне вновь придётся убивать, - подумал капитан Линч, вынимая нож. - Он опасен не меньше, чем вся эта обезумевшая свора двуногих акул".
   Рыжий не вскрикнул и даже ничего не успел почувствовать, настолько быстро и точно был нанесён удар. Хьюго посмотрел на повалившееся ему под ноги тело с сознанием, что это нужно было совершить. Когда-то он был менее чувствительным, а теперь с содроганием ощущал, что прошлое, с которым он расстался, не хочет его отпускать.
   "Одним меньше, - проговорил он. - С Диком ушли четверо, но, надеюсь, они перепьются и мальчик с ними справится, не убивая. В пьяном виде их будет легко связать, да и профессор, наверное, не совсем размазня, а как-нибудь поможет. Жаль, что Аксель болен. Только бы всё это его не прикончило... Ого! Молодец Мулат! Посадил на весло мисс Фэрфакс. Это, конечно, не гребец, но всё-таки вдвоём легче, чем было бы ему одному. Успеют они первыми добраться до берега? Кажется, что должны успеть. Только бы хватило сил у леди. Она, бедняжка, очень старается, но видно, что совсем выдохлась. Мужественная женщина. Пожалуй, она скорее умрёт, чем бросит весло... Быстрее! Быстрее!.. Март, скотина, очень старается, а Задник волынет. Привык бездельничать, вот и сейчас не рвёт жилы. Хорошо, что Мореход не может грести..."
   Был момент, когда Хьюго показалось, что шлюпка беглецов почти остановилась и преследователи вот-вот её догонят, но каким-то непостижимым усилием воли мисс Фэрфакс заставила себя налечь на весло. Когда же Мулат вытащил женщин на берег и увлёк их под защиту деревьев, а Френк размахивал руками, побуждая Марта и Задника поспешить, Хьюго подумал, что, наверное, от наблюдения за смертельными гонками стал совсем седым. Вторая шлюпка тоже пристала к берегу и была брошена на волю волн, как и первая, а пятеро преследователей побежали к деревьям. Теперь оставалось лишь надеяться на то, что Мулат сумеет где-то укрыться, и капитан Линч гнал от себя страшное сознание, что не так-то легко это сделать.
   "Я ничем не смогу ему помочь, - говорил он себе. - Мне отсюда даже не выбраться. Зато я могу помочь Одину. Наконец-то он получит свободу! Но в каком состоянии я его найду? Наверное, его так терзали, чтобы узнать о знаках на карте, что он в ещё худшем виде, чем Аксель. Может, он вообще при смерти. Только бы он не умер. Друг Один! Ты же вызволил нас из рабства. Неужели я не сумею вырвать тебя из рук негодяев живым?"
   Хьюго приблизительно знал, в какой части трюма могут держать пленника, поэтому ему не надо было тратить время на рысканье по всему судну. Там же должна находиться и жена Рыжего. Наверное, это сильная бабища, раз её без опаски назначили сторожить такого богатыря. И оружие у неё, конечно, есть. Потребуется схватить её неожиданно и сразу скрутить, потому что ему претило сражаться с женщиной и наносить ей удары, как бы ни была она дурна и жестока.
   Верёвку он выбрал со знанием дела, хорошо понимая, для каких целей она нужна, удобно свернул её, открыл люк и проскользнул внутрь. Он перебывал на стольких судах, что отыскать нужный отсек не составило труда. Что прежде находилось в помещении, возле двери которого он остановился, было неважно, а сейчас там была Китти, потому что он услышал женский голос.
   - Съешь хоть что-нибудь, - говорила женщина. - У тебя совсем не будет сил.
   "Сначала искалечат, а потом убеждают поберечь силы, - с ненавистью подумал Хьюго. - Но хорошо хоть, что Один жив".
   Он проверил, заперта ли дверь, но она не открывалась.
   - Кто там? - раздался тот же голос. - Салли, это ты? Как там мой Рыженький?"
   "Уже никак", - ответил Хьюго про себя.
   Он отступил назад, чтобы с разбегу вышибить дверь плечом. Оказалось, что проникнуть в помещение нетрудно, потому что Китти запирала её изнутри всего лишь на ненадёжную защёлку. Так нетрудно, что он влетел в комнатку и со всего маху врезался в стол, отчего оба они, он и стол, грохнулись о противоположную стену, к счастью, пустую. Раздался сначала испуганный женский вопль, а потом на ошеломлённого капитана Линча набросилась маленькая женщина в кудряшках.
   - А ну пошёл отсюда, негодяй! - пронзительно кричала Китти. - Что выдумал! Да я тебя своими руками задушу! Френк! Салли! Сюда! Уберите этого типа!
   Получив чувствительный удар маленького кулачка, Хьюго опомнился, схватил разъярённую фурию в охапку и едва увернулся от нацеленного ему в голову удара кувшином.
   "Так значит, Одина сторожит ещё и девушка?" - мелькнуло у него в голове.
   Он плечом оттолкнул девицу в угол, быстрым взмахом руки выбив у неё из рук кувшин, и мгновенно связал вырывающуюся у него из рук женщину.
   - Спокойнее, леди! - приказал он. - Обе! Ведите себя тихо, и вам не причинят вреда.
   Он сунул обездвиженную Китти на койку и перехватил девушку, вознамерившуюся дотянуться до чего-нибудь тяжёлого и всё-таки оглушить его.
   - Говорю же, спокойнее! Где ваш пленник? Куда его дели? Он умер? Его замучили до смерти?
   Девушка смотрела на него ничего не понимающими, полными ужаса глазами.
   - Салли! Френк! Рыженький! - надрывалась Китти. - Спасите! Убивают!
   - Заткнись! - рявкнул Хьюго. - Никого нет. Все на берегу. Говорите, куда вы его дели? Не бойся меня, девочка. Говори. Где мой друг Один?
   - Мой дядя? - спросила девушка.
   Хьюго замер.
   - Дядя?.. Кажется, я начинаю понимать. А Аксель - твой брат?
   - Да.
   Перед капитаном Линчем стояла очень бледная исхудавшая девушка с измученными глазами.
   "Так вот почему парень сдался. Ради сестры он вынужден подчиняться. Я и сам из-за Джейн не смог бы сопротивляться. И из-за Дика бы не смог. Страшное дело, когда берут в заложники близких, - подумал Хьюго. - Что-то там с моей девочкой? Мулат, на тебя вся надежда".
   - Значит, ты... Джо рассказывал о тебе... Ты...
   - Джо? - с надеждой воскликнула несчастная. - Он здесь?
   - Берта, - вспомнил Хьюго. - Тебя ведь Бертой зовут?
   - Да.
   - А твоего дяди здесь нет?
   - Нет. Они говорят, что держат его где-то на берегу.
   "Если держат, - подумал Хьюго. - Боюсь, что его уже никто никогда не увидит. Если бы он был жив, то его из-за татуировки взяли бы с собой искать клад. Как живую карту".
   - Джо тоже здесь? - повторила Берта.
   - Его здесь нет. Но я друг его и твоего дяди. Теперь ты под моей защитой, и я вытащу тебя отсюда.
   - Мой брат! Они убьют его!
   - Он на берегу. Ему поможет мой Дик.
   Хьюго повернулся к затихшей женщине.
   - Леди, я не хочу быть грубым, поэтому ведите себя тихо и не вынуждайте меня затыкать вам рот. На шхуне никого нет, поэтому нет смысла звать на помощь, однако если сюда прибудут люди, то ваши вопли привлекут их внимание, а это могут оказаться не ваши приятели. Лежите тихо. Если вернусь я, то освобожу вас, если шайка Френка, то они тоже вас не забудут, а с остальными вам лучше не встречаться, потому что предугадать их поступки невозможно.
   Китти не была глупа и сознавала правоту его слов, однако не смогла отказать себе в утешении и принялась втолковывать ему, какое у неё сложилось на его счёт мнение.
   - Фу, леди! - поморщился Хьюго. - У меня мало кто из матросов так ругается. - Он повернулся к Берте. - Пойдём, девочка.
   Но она судорожно отдёрнула руку, когда он потянул её к выходу.
   - Не бойся меня...
   Берта молча показала ему на цепь, приковывавшую её за ногу к стене.
   - Боже! - воскликнул капитан Линч и спросил у Китти. - Леди, где ключ?
   Женщина не ответила.
   - Надеюсь, вы понимаете, что я обыщу вас и всё равно получу ключ.
   - У меня его нет, - призналась Китти. - Он у Френка. Я правду говорю.
   - Подожди меня здесь, Берта, - мягко сказал Хьюго. - Я схожу за инструментами. Только не подходи к этой женщине, как бы она ни умоляла.
   Отсутствовал он недолго, но работа заняла много времени.
   - Теперь ты свободна, - сообщил он, осторожно снимая с её ноги железный обруч. - Пойдём.
   Он понимал, что медлить становится уже опасно. Если Френк догнал беглецов, то переправит их на шхуну. При мысли об этом, у него щемило сердце, но такая возможность была, поэтому надо было поскорее спасти хотя бы эту настрадавшуюся девочку, племянницу его друга Одина.
   - Подожди меня здесь, а я кое-что спрошу у Китти, - велел он Берте, помогая ей подняться на палубу.
   Он застал женщину в напрасных попытках освободиться.
   - Не старайтесь, ничего не выйдет, - сказал он. - Лучше послушайте меня, леди. Вы сейчас полностью в моей власти, и я могу сделать с вами всё, что придёт в голову и что на моём месте сделал бы Френк, Салли или другие из этой компании, поэтому не пытайтесь меня обмануть и честно отвечайте на мои вопросы. Я думал, что здесь держат моего друга Одина, и пришёл за ним. Раз его нет здесь, значит, он где-то в другом месте, и я хочу выяснить, где именно.
   Китти молчала.
   - Леди, вы хорошо меня поняли?
   Если бы Хьюго так и не получил ответ, он бы ушёл, но женщина судила по Френку и его подельщикам, а потому испугалась.
   - Я не знаю, - отозвалась она, с ужасом глядя на него.
   - Вы его видели? Говорите всё, что знаете.
   - Нет. Френк, Салли и Мореход поехали добывать карту, а нас с мужем оставили присматривать за Мулатом. Они вернулись с Бертой, а мужчины с ними не было. Мне не рассказали, как они получили карту и что сделали с Одином, но у меня создалось впечатление, что его убили. Это всё, что я знаю. Если Френку станет известно, что я это рассказала, он меня убьёт. Он страшный человек.
   - Не беспокойтесь, леди, я не болтлив. Ни он, ни кто-либо другой об этом не узнает.
   - Берту и её брата уверяли, что их дядя жив, - добавила Китти. - Но мне кажется, что они лгали.
   - Понятно, леди. Надеюсь, что на шхуну вернусь я. До встречи.
   "Друг один, - думал капитан Линч. - Я надеялся, что помогу тебе, а когда узнал, что в трюме держат твою племянницу, сразу понял, что тебя нет в живых. Как славно было бы, если бы мы с Китти ошибались и ты ждал бы своего освобождения где-то в Англии, но у меня на это нет надежды. И всё-таки я подожду говорить Берте, что ты погиб, а прежде доберусь до Френка и его приятелей и выясню правду. Но, что бы ни случилось с тобой, твоих ребят я спасу, и в этом ты можешь не сомневаться".
  

Глава 29

Друг капитана Линча выполняет взятое обязательство

   Капитан Линч напрасно думал, что его появление на "Александрии" осталось незамеченным. Его видели, причём, как это ни странно, это были не гребцы, сидящие на банках лицом к шхуне, а Мореход, который почти не оглядывался. Это его глаза обнаружили, что с борта наблюдает за погоней не Рыжий, а Хьюго. Сначала Мореходу показалось, что он сошёл с ума, но из-за того что кок сейчас же постарался встать так, чтобы его не было видно со шлюпки, он понял, что можно не опасаться за целость рассудка. Если бы он несколькими секундами раньше взглянул на судно, то успел бы застать Рыжего, потом - Рыжего и Хьюго, но он пропустил момент убийства, поэтому лишь догадывался об этом. Значит, Френк напрасно хвастался своей меткостью: Линч не был застрелен, а дождался ухода шлюпки, взобрался на борт и занял место Рыжего, став на судне хозяином.
   Ни одно перо ещё не осмеливалось описать мучения буриданова осла. Как же дать хоть отдалённое представление о колебаниях его последователя? Надо предупредить Френка или же не следует этого делать? Если он не укажет ему на кока, тот его и не увидит, потому что смотрит и оторваться не может от зрелища погони. А ведь ещё неизвестно, как обернётся дело и на чьей стороне будет победа. Линч жив, и это очень опасный противник. Не лучше ли оставить себе маленькую лазейку в виде возможности сообщить, что помогал ему всё это время? Да и какая разница, будет Френк знать о том, что на судне сменился сторож, или не будет? Он всё равно не повернёт назад. А вот потом станет ясно, как поступить. Если Мулата удастся поймать, то его прикончат и то же самое поспешат сделать с Тигром. А было бы хорошо, если бы караулить женщин оставили его, Морехода! Тогда у него будет возможность убежать вместе с Джейн. А как же клад? Неужели отказаться от богатства?.. Но зачем думать об этом сейчас? Надо решить, говорить или не говорить? Если расправятся с Тигром и Мулатом, то с Линчем уже не надо будет затевать тайных или явных сговоров. А когда победители будут возвращаться на шхуну, то Мореход может сделать вид, что заметил на борту кока, причём Френк будет ему признателен за предупреждение и уверится в его верности. А Хьюго с судна не уйти, потому что шлюпок нет, а в воде акулы. Но как в этом случае помешать Френку заполучить Джейн? Это не его женщина, он не имеет права отнимать её у человека, для которого она рождена на свет. Ужасное положение! Но и умирать ради Джейн не хочется. Это и бесполезно, ведь его смерть ничего не изменит. Но, может, ему повезёт, и, убив Мулата, Френк оставит именно его стеречь пленниц, а сам с остальными помчится убивать Тигра. Как ему не приходило это в голову! Он ведь может притвориться, что его волнует не только судьба его женщины, а судьба всех трёх, помочь им скрыться, а Френку сказать... Нет, Френк не поверит, что им удалось оглушить его и связать... Но ведь может случиться и почти невероятное: хоть мисс Фэрфакс, похоже, совсем выбилась из сил и шлюпка встала, Мулату всё-таки удастся улизнуть, объединиться с Тигром и дать отпор Френку. На этот случай у Морехода останется возможность сообщить им, что именно он поспособствовал их победе, а для убедительности преподнести им радостное известие, что Линч жив.
   Буриданов осёл вновь метался между стогами сена, только это был не его совершенно безобидный и жестоко обиженный прототип, а усовершенствованный и опасный последователь - думающий, оценивающий и рассчитывающий предатель. Однако, как ни умён был бывший Палтус, он всё-таки оставался буридановым ослом и не решался сделать выбор.
   Положение беглецов стало угрожающим, и это заметили не только Хьюго и Мореход, но и активные преследователи.
   - Всё! Победа! Проклятая баба уже не может грести! - возбуждённо завопил Салли.
   - Поскорее, ребята, - подбодрил Френк Марта и Задника. - Сейчас мы их догоним.
   Мореходу очень хотелось спросить, что их рассвирепевший командир собирается сделать с Мулатом, но он счёл за благо не привлекать к себе внимание.
   Мулат тоже почувствовал, что им всем приходит конец. Мисс Фэрфакс обладала множеством прекраснейших душевных качеств, но, к сожалению, у неё отсутствовали два важных физических свойства: сила и красота. О первом влюблённый матрос очень жалел, а второму не придавал значения. Эта женщина много работала в своей жизни и продолжала работать, поселившись в доме брата, но то была умственная работа, а сев за весло и усиленно гребя, она скоро начала задыхаться, у неё разламывалась спина, нежная кожа на руках покрылась мозолями, которые сдирались, кровоточили и причиняли мучительную боль.
   - Одну минуту! - взмолилась она.
   - Нас догонят, мисс, - тихо сказал Мулат, следя за приближающимися врагами.
   - Мистер Сандерс, мы тоже можем грести, - подала голос Роза, а бледная Джейн слабо кивнула, глядя на окружающую их воду застывшими от страха глазами.
   Матрос подумал, что такие помощницы только замедлят и без того тихий ход шлюпки, ведь у них не было времени приспособиться к непривычному делу, не говоря уже об их силах или, точнее, отсутствии таковых.
   - Сначала вам надо этому научиться, - отказался он.
   Эстер, отвернувшись от любимого человека, попыталась оторвать кусок от нижней юбки, но ткань была прочная. Мулат, делая вид, что не смотрит на её старания, протянул ей нож. У перепуганных всем происходящим девочек на лицах было недоумение, которое быстро сменилось жалостью и сочувствием, когда женщина обернула кисти рук отрезанными лоскутами.
   - Я готова, мистер Сардерс, - сообщила она.
   После этого трёхминутного отдыха работа показалась ещё тяжелее, но мисс Фэрфакс заставила себя собрать уцелевшие силы и приналечь на весло, а может, это Мулат восхищённым взглядом передал ей частицу своей выносливости.
   - Не сбивайтесь с ритма, мисс, и не отвечайте мне, - проговорил он. - Но я должен вам сказать, что вы лучшая и самая мужественная женщина из всех, кого я встречал.
   От этих слов к Эстер пришло второе дыхание, и шлюпка пошла быстрее, что помогло им достичь берега первыми.
   Мулат выпрыгнул из неё и, чтобы не терять ни секунды, сразу же вынес и поставил на ноги мисс Фэрфакс и так же стремительно вытащил обеих девочек сразу.
   - Скорее! Бегом! - приказал он и, схватив за руки Джейн и Розу, помчался к деревьям.
   Но скоро Мулату пришлось предоставить девушкам бежать без его помощи и тащить, как на буксире, уставшую мисс Фэрфакс. По доносившимся до него возгласам, он определил, что преследователи нагонят их прежде, чем они доберутся до зарослей, где смогут сбить их со следа. Между куцей рощей и заветной густой стеной деревьев было открытое пространство, которое им не удастся преодолеть раньше гнавшейся по пятам шайки.
   - Ой! - вскрикнула Роза, падая.
   Она не сломала ногу, но ушиб заставлял её хромать.
   "Только этого ещё не доставало!" - обречённо подумал Мулат. Он бы сумел нести девочку и тянуть за собой Эстер, но это бы ни к чему не привело. Вот если бы куда-нибудь спрятать "леди и двух мосек", то он бы мог их спасти.
   - Смотрите, нет ли здесь какой-нибудь дыры, логова, - отрывисто бросил он, озираясь.
   Внимание Мулата привлекло упавшее дерево с вывернутыми из земли корнями. Здесь было немало поваленных деревьев в разной степени разрушения, поэтому облюбованная им яма под торчащими изогнутыми корнями не привлекала внимание.
   - Полезайте сюда! - велел он. - Здесь вам будет очень тесно... Сначала детей...А теперь вы, мисс... Как-нибудь... прижмите их потеснее к стенке... хотя бы так.
   Он прислушался и определил, что у него остаётся немного времени дать разъяснения.
   - Затаитесь и ни звука! Что бы вы ни услышали, как бы близко к вам ни подошли, но вы молчите и не шевелитесь. Я попробую их обмануть. Мисс...
   - Вы забыли моё имя, Сэмюэль? - спросила женщина, решившись.
   Мулат был потрясён. Этот вопрос при девочках фактически был признанием в любви.
   - Не забыл, Эстер, - ответил он изменившимся голосом и повторил. - Эстер.
   Однако времени для объяснений не было, и Мулат продолжал.
   - Я надеюсь на вас, Эстер. Не откликайтесь, если я буду кричать. Не вылезайте, если услышите, что я призываю вас бежать. Всё это лишь для того, чтобы их обмануть. Пусть думают, что вы убегаете, а я пытаюсь их задержать. Не шевелитесь, что бы ни произошло. Даже если меня будут убивать, сидите тихо. Сейчас главное - спасти детей. Вы даже не представляете, Эстер, как это важно.
   "Умри, но спаси мою дочь", - вспомнил он страстную мольбу друга. Он обещал спасти её, и он её спасёт.
   "Ваш друг капитан Линч и его дочь", - подумала мисс Фэрфакс.
   - Я понимаю, - согласилась она. - Самое главное - спасти детей.
   - И вас тоже, Эстер, - признался Мулат, не отрывая от неё влюблённого взгляда и ещё не зная, что больше её не увидит. - Не шевелитесь, даже если я буду... очень кричать.
   Он навалил на вывороченные корни сухое деревце, закрыв беглянок, и встал поблизости, уверенный, что никому не придёт в голову искать их там, где находится он.
   - Быстрее! Быстрее! - громко закричал он.
   - Они рядом! - услышал он голос Френка.
   - Мы не успеем! - закричал Мулат. - Бегите одни! Я их задержу! Держитесь этого направления! Потом я вас догоню!
   Встав за дерево, он ждал, когда покажутся преследователи.
   - Где-то здесь, - сообщил Мартин, озираясь.
   - Рассыпьтесь и ищите! - распорядился Френк.
   Мореход был бы рад оказаться за сто миль отсюда. Он гнался вместе с остальными за Мулатом, который спасал его Джейн от Френка, и при этом он должен был изображать усердие.
   - Может, они побежали туда? - спросил он, указывая рукой в сторону, куда, по его мнению, бежать было бы глупо.
   - Они не могли далеко уйти, - сказал Салли, хищно озираясь. - Ну, мисс Фэрфакс, вы заплатите мне за эту беготню! Вы баба как раз в моём вкусе.
   - Поделись со мной, Салли, - пошутил Мартин.
   На него-то Мулат и кинулся, нанеся удар ножом прямо в сердце. Салли дико вскрикнул, призывая на помощь.
   У Морехода всё ещё был выбор, на чью сторону встать. Если бы он поддержал Мулата, они сразу же избавились бы от Салли и легко одолели Френка. Тогда, как ему казалось, он бы получил Джейн. Но он не был уверен в победе, потому что где-то неподалёку находился Задник, а при его участии перевес был на стороне Френка, поэтому он не шевельнулся, когда Салли сбил с ног не успевшего приготовиться Мулата и принялся наносить удары носками тяжёлых башмаков. Подоспевший Френк тоже несколько раз сильно пнул согнувшееся тело и удивлённо посмотрел на безучастно стоявшего Морехода.
   "Может, пока мы будем его медленно убивать, женщины успеют скрыться? - думал тот. - Удастся мне потом отыскать Джейн?"
   Ему стало неуютно под взглядом Френка. Если он и дальше будет праздным зрителем, это вызовет подозрения. Понимая это и заботясь о своей безопасности, он подошёл к месту бойни.
   - Он же убил Марта! - проговорил он, словно никак не мог опомниться. - Внезапно! Ножом! Прямо в сердце! Марта больше нет! Френк, он убил Марта!
   И башмаки Морехода стали колотить скорченного на земле человека. Мулат не кричал, щадя чувства беглянок.
   - Стоп! - опомнился Френк. - Мы же сейчас заколотим его до смерти. Эй, Мулат! Ты ещё жив?
   Раздался слабый стон.
   - Мулат, куда побежали женщины? - продолжал Френк. - Где вы должны были встретиться?.. Молчишь? А ты понимаешь, что мы всё равно заставим тебя заговорить? Если скажешь сам, то даю слово, что оставлю тебе жизнь.
   - Вам их не догнать, - хрипел Мулат, подсчитывая в уме, что пока ещё рано посылать мучителей в дальний лес, иначе они поймут, что за это время беглянкам не пересечь открытое место. - Они уже далеко.
   Задник, с ужасом наблюдавший за убийством Мартина, совсем вжался в ствол дерева, когда принялись избивать Мулата. А когда Френк приступил к допросу, он сделал назад шаг, другой, третий и побежал прочь, мечтая поскорее догнать отряд Тигра и сообщить Бочке о том, чему стал свидетелем. Он видел в своей жизни много жестоких, гнусных и страшных сцен, но всегда старался избегать прямого участия в них, опасаясь, что это может плохо для него кончиться. Бездельничать, пить вволю и ни о чём не задумываться - такими были его жизненные принципы. Почему же сейчас его пытаются втянуть в опасную историю? Он не желал этого и мчался к своему приятелю, считая его умным и способным принять правильное решение.
  
   Мисс Фэрфакс страдала, причём причины страданий сменялись очень быстро. Ещё недавно она убеждала себя, что её чувство к одноглазому матросу угасло, растоптанное ужасной правдой, а теперь Сэмюэл спасал её и девочек, и выяснилось, что она любит его чуть ли не больше прежнего. Отныне существует только одна сила, способная разрушить её счастье - смерть, и её мрачная тень уже нависла над ними. Сэмюэл знал, что идёт на верную гибель. Он жертвовал собой не только ради дочери своего друга, но и ради неё. Хорошо, что она не стала трусливо ждать, останется жив любимый или погибнет, а успела напомнить, что она для него не мисс Фэрфакс, а Эстер.
   "Теперь девочки услышали, что мы зовём друг друга по имени, - думала она. - Мосты сожжены. Что бы ни случилось, но Сэмюэл знает, что я его люблю. И девочки это знают".
   Однако она ошибалась. Девушки, перепуганные обрушившимися на них несчастьями, почти не обратили внимания на её знаменательные слова, решив, что тётя Эстер и одноглазый родственник её приятельницы так давно знакомы, что обращаются друг к другу запросто, без церемоний.
   "А ведь капитана Линча убили", - подумала мисс Фэрфакс.
   - Джейн, Роза, - шёпотом сказала она, - вы должны быть благодарны мистеру Сандерсу и мистеру Линчу. Если бы не они, вы бы погибли. Джейн, не забывай мистера Линча. помни его всю жизнь... И ты, Роза, конечно.
   "Почему именно я не должна его забывать?" - удивилась Джейн, но не задержалась на этой мысли.
   - Мистер Сандерс... - Эстер помолчала. - Его могут убить. Он идёт на это ради нас. Сидите очень тихо, девочки, и не шевелитесь, если кто-то окажется рядом с нами. Молчите. Может быть, нас не найдут. Нас не смогут найти, если мы затаимся.
   То, что последовало дальше, было ужасно. Эстер слышала голоса, знакомые, но искажённые и преградой между ними и ищущими их людьми, и сознанием, что эти голоса принадлежат страшным людям. Кто-то прошёл совсем рядом. Эстер крепко прижала к себе обеих девочек, молясь, чтобы они не вскрикнули от испуга. Потом Сэмюэл принялся кричать будто бы им, но женщина понимала, что он пытается обмануть преследователей. Раздавались возбуждённые голоса, шаги, какие-то крики, а потом непонятные звуки, словно по чему-то размеренно колотят. Эстер с содроганием догадалась, что кого-то жестоко избивают, и скорее всего, её Сэмюэла. В довершение кошмара, она почувствовала, как напряглась Джейн, и поняла, что бедная девочка, не выносившая темноты и тесноты, может их всех погубить, если поддастся приступу панического ужаса. Ещё немного, и она закричит, не сознавая, что делает, как кричала иногда во сне, когда ей казалось, что она задыхается, запертая в тёмной дыре.
   Эстер отпустила Розу и обеими руками прижала к себе Джейн, гладя её, целуя и шепча на ухо ласковые уговоры. Девочка дрожала, но терпела. Даже доброй женщине невозможно было представить, какие мучения она испытывала и как мужественно боролась с захлёстывавшим её ужасом и удушьем, вызванном фантазией, но причинявшим физические страдания.
   А в это время удары прекратились, и началось самое страшное. Наверное, Мулат терпел жестокие пытки, раз иногда у него вырывался приглушённый стон, похожий на вой. Джейн билась в руках Эстер, задыхаясь и едва удерживаясь от крика ужаса. Роза тесно прижалась к своей тёте, не в силах слушать то, что делалось снаружи. И тут совсем рядом кто-то прошёл. Эстер казалось, что их обнаружили, но шаги проследовали дальше. Она не знала, что это Задник, перепуганный ужасным зрелищем, покидал место пыток и казни.
   Кто знает, как бы поступил этот никчёмный человек, если бы обнаружил тайник? Помог бы он женщинам скрыться или с торжеством позвал Френка? А может, предпочёл бы не вмешиваться и тихо сбежать, словно ничего не видел? Как бы то ни было, но он исчез, не подозревая, что совсем рядом прячутся перепуганные беззащитные создания.
   - Не надо!.. - раздался хриплый стон. - Хватит!.. Не могу!.. Я всё скажу...
   Эстер закрыла глаза, готовясь к развязке, но не осуждая любимого. Раз он не выдержал и сейчас заговорит, значит, терпеть то, что он испытывает, не в человеческих силах.
   - В том лесу... В дальнем... - хрипел Мулат. - Вон там... В той стороне... Я больше не могу терпеть...
   - Сволочь ты, Мулат, - сказал Салли и засмеялся мелким бабьим смехом. - Всё-таки выдал их?
   - Выдал?! - зарычал Френк. - Да он тянул время, чтобы они успели сбежать и спрятаться. В погоню!.. Задник!.. Быстрее догони тех ребят, которые ищут человека! Верни их! Сейчас они нужны здесь! Где ты, Задник?
   Но тот был уже далеко, и Френк разразился проклятиями, поняв, что матрос их покинул.
   - Скорее за бабами! - прервал его Салли. - Они не могли далеко уйти. Мы их разыщем.
   - Подождите... Сейчас...
   Эстер услышала болезненный вскрик Сэмюэля, удаляющийся топот нескольких ног, а потом наступила жуткая тишина. Выждав ещё какое-то время, женщина, снедаемая страхом за любимого, осмелилась осторожно выбраться из укрытия, оставив Джейн на попечение Розы и слегка отодвинув сухое деревце, чтобы дать бедной девочке свет и воздух.
   "Зачем он это сделал? - думал Мореход, следуя за товарищами. - Это конец".
   Он почувствовал, что у него отняли возможность представить свои заслуги Линчу и принять его сторону, если от Френка отвернётся удача.
  

Глава 30

Тигр тоже выполняет свой долг

   Когда Мореход оставил Задника гребцом на своей шлюпке, Бочка сначала опечалился, опасаясь, что одному ему не удастся пронести вино, и делая вид, что это второй бочонок с солониной или какие-то ещё припасы, но никто не поинтересовался его таинственной ношей, и тогда он обрадовался, решив, что незаметно спрячет дар кока (который, кстати, оказался отличным парнем) в кустах и будет время от времени наведываться туда, чтобы порадовать душу. Без приятеля делиться ему будет не с кем, и сердце матроса пело в предвкушении счастливой возможности одному выпить такое количество пьянящей влаги. Всё это доказывало, что Френк преуспел в своём намерении подобрать команду из тупых ленивых отбросов. Бочка, казавшийся умнее многих своих напарников, был глуп и наивен. Он нёс тяжёлый бочонок, не замечая, что все догадываются о его содержимом, но у каждого имеются свои причины помалкивать.
   Два матроса, нёсших наскоро сооружённые парусиновые носилки, не могли обмениваться замечаниями, а двое других иногда заговорщически перемигивались, поздравляя друг друга с весёлым времяпровождением, которое скоро наступит, но и предупреждая о необходимости соблюдать осторожность, чтобы капитан или его помощник не наложили на вино запрет. Им в голову не приходило, что Бочка не помышлял делиться с ними, как не приходило в голову помочь ему нести тяжесть.
   Дик заметил подозрительный бочонок, когда Задник помог Бочке вытащить его из шлюпки. Это был на редкость подозрительный бочонок, но ещё подозрительнее было перешёптывание приятелей. Он сейчас же сообразил, что это его отец позаботился выдать спиртное вместе с другими припасами. Справиться с пьяными будет очень легко. Их не придётся ни оглушать, ни, что приводило Дика в ужас, убивать.
   Для молодого человека было полнейшей неожиданностью распоряжение Френка доставить пленников на берег и там стеречь их вместе с пятью матросами, а спрятанный среди прощальных наставлений приказ капитана Линча освободить их и, если он правильно понял, отвести на гору, заставил поволноваться. Пока шлюпка несла их к берегу, он придумывал способы это сделать, но получалось, что, раз Аксель тяжело болен, а от профессора трудно ожидать помощи, ему одному придётся справиться с пятью глупыми, но сильными парнями. Что предпринять? Разум подсказывал единственный выход: ловить подходящий момент и убивать их по одному. Ему заранее становилось плохо, едва он представлял, как к его ногам упадёт первый убитый им человек. К великому своему облегчению, он увидел заветный бочонок, понял замысел отца и мысленно возблагодарил его - за помощь, а свою счастливую звезду - за то, что у него такой умный и находчивый отец. Теперь оставалось лишь предоставить матросам возможность как следует напиться, делая вид, что не замечает их попыток сделать это втайне, а потом связать их и освободить пленников. Теперь он волновался не за себя, а за капитана Линча и Мулата, на долю которых выпало самое сложное. Необходимо было им помочь, и он решил не очень удаляться от берега, а отойти немного в сторону от предполагаемого места поисков клада, остановиться якобы на отдых, дать матросам опьянеть, связать их, отвести капитана и профессора в безопасное место и осторожно подобраться к кладоискателям. Он не объявится, но, если отец и Мулат нападут на шайку Френка, он сразу же поспешит на помощь.
   Придя к такому решению, Дик благостно делал вид, что не замечает бочонка с вином. Единственно, что его беспокоило в придуманном плане, так это сомнение, выдержит ли больной капитан путь на гору, потому что Аксель, лежащий на носилках, уже сейчас казался мёртвым. Его можно будет попробовать перенести, но хватит ли сил у профессора тащить носилки продолжительное время да ещё в гору? Что представляет из себя этот профессор?
   А что, в самом деле, представлял собой профессор Фэрфакс? Можно было бы сказать, что это типичный образчик кабинетного учёного, но такое объяснение не даёт представления о человеке. Все люди разные, и кабинетные учёные в том числе. Если отбросить слово "кабинетный", то характеристика профессора была бы вернее. Прежде всего, он был учёным, причём учёным-египтологом.
   Известие о том, что и он сам, и его сестра, и девочки оказались в страшном положении, произвело на Дэвида Фэрфакса такое же всесокрушающее действие, какое произвело бы на всякого другого, будь он учёным или полным невеждой. Внезапное отправление его под надёжным конвоем на берег привело его в ужас, несмотря на кажущиеся разумными успокоительные убеждения Френка. Мулат был лишь отчасти прав, считая его эгоистом, принимающим как должное то, что сестра посвятила ему свою жизнь. Сначала ему было просто очень удобно предоставить ей заниматься хозяйством, а потом, когда она расширила круг деятельности, ему стала необходима её помощь в литературной переделке рукописей. Бывали моменты, когда он жалел о её потерянной в чужих людях молодости, но что-либо исправлять было поздно. Что он мог для неё сделать? А чем ей самой заняться теперь, если не домом и Древним Египтом? Он должен был чувствовать вину не перед ней, а перед дочерью, которую очень любил, но о которой вспоминал редко, а навещал ещё реже и то под нажимом сестры. Лишь сейчас, когда его вели по неизвестному берегу прочь от шхуны, а его девочка осталась на ней вместе со столь же беззащитными Джейн и Эстер, он понимал, как мало уделял ей внимания. Что сделать, чтобы им помочь? Сестра сказала, что они должны бежать, но, раз их разделили, это невозможно. Его сторожат матросы, молодой негодяй с чистыми глазами и больной капитан, оказавшийся сообщником преступников и даже родственником главаря. К чему такая многочисленная свита? Неужели он представляет для них серьёзную опасность? Ему придётся перебить этих мерзавцев и вызволить бедняжек. Затем потребуется потихоньку пробраться на шхуну, перевести их на шлюпку и бежать. Как он одолеет столько людей, где возьмёт шлюпку и как выведет женщин, чтобы этого никто не заметил, он не знал. Привыкнув всё делать методически, он решил сначала осуществить собственное освобождение, а потом уже подумать, как освободить дорогих ему существ.
   Как уже было сказано, профессор Фэрфакс был прежде всего учёным-египтологом и в качестве такового призвал для бодрости и воодушевления выдающиеся примеры из древнего мира. Ему предстояло одному победить нескольких врагов, а для этого он должен пробудить в себе дремлющее мужество. Ему придётся сражаться, то есть наносить удары, и, что прискорбно, он мог принимать их. Надо было выбрать момент, когда все расслабятся, и постараться убить, ранить или оглушить как можно больше противников. Очень мешало то, что его руки были стянуты, поэтому необходимо ослабить верёвку и вывернуться из неё. На ходу этого не сделаешь - сразу заметят. Надо подождать до остановки. А пока профессор стал заниматься подготовительной работой, мысленно перенесясь во времена весьма отдалённые. Он представил себя сначала Рамзесом П, потом Рамзесом Ш, перебрал ещё ряд полководцев и, наконец, почти утвердился в образе блистательного Тутмоса Ш. К несчастью, воображение сыграло с ним злую шутку, и, вместо сцен сражений и побед, ему представлялись саркофаги и процесс мумизации тел этих великих людей. Наверное, мешало то, что он не сидел, запрокинув голову, в кресле, а шёл со связанными руками среди опасных отщепенцев. В другое время они вместе с сестрой хохотали бы над такой незадачей, а теперь ему было не до смеха, а сестра... О, боги Древнего Египта, неужели вы отвернулись от одного из немногих уцелевших своих почитателей? Что с его сестрой и дочерью? Что с Джейн, за которую он несёт ответственность? А где-то на заднем плане сознания мелькал образ гнусного кока. И вдруг он понял, что не воображение и не невозможность удобно сесть в привычной позе мешают ему вжиться в героические образы, а самый обыкновенный страх. Осознав это, он неожиданно успокоился. На привале он освободится от верёвок, подождёт, когда все примутся закусывать и отвлекутся, подберёт что-нибудь тяжёлое и обрушится на врагов, как... как боевой слон, хотя это и не относится к изучаемой им древней стране. Пожалуй, он был единственным человеком, не обратившим внимания на заветный бочонок вина.
   Заметил ли этот предмет капитан Йенсен? Трудно сказать. На шлюпке он сидел, прислонившись к нему спиной и, наверное, должен был обратить внимание, что там плещется отнюдь не солонина, однако он не выразил удивления и ничего не сказал, а потом, изнурённый болезнью, наверное, забыл об этом. Он лежал на носилках и не шевелился. Лишь тусклый взгляд равнодушных к происходящему глаз доказывал, что несчастный ещё жив.
   Дик, снедаемый нетерпением выполнить свою задачу и бежать к отцу, решил, что отряд отошёл на достаточное расстояние.
   - Остановимся, ребята, - велел он. - Капитану надо отдохнуть.
   "Будто он устал", - подумал изнемогающий Бочка, но приказ одобрил. Место было словно специально выбрано для его нужд. Вон в тех кустах он спрячет бочонок, а потом пару раз туда наведается.
   - Вам плохо, капитан? - спросил Дик.
   - Да, Френк, мне плохо, - невнятно ответил тот, закрывая глаза. - Носилки так тряслись, что у меня вот-вот будет приступ.
   - Сегодня мы никуда больше не пойдём, - сказал молодой человек, встревоженный его состоянием, но и обрадованный убедительным для всех поводом задержаться здесь надолго.
   Ещё больше были рады матросы. Они живо устроили лагерь.
   Бочка, не замечая, что за ним наблюдает много глаз, благополучно спрятал своё объёмистое сокровище и через некоторое время, очень короткое, но показавшееся ему бесконечным, отправился его навестить. Он уже торопливо вливал в себя любимый напиток, когда рядом возник один из его товарищей по походу.
   - Теперь мне, - не попросил, а жадно потребовал он.
   Что было делать? Устроить под боком у Тигра драку или словесную перепалку? Помощник капитана сейчас же остановит ссору и отберёт вино.
   - Пей, - со злобой согласился Бочка. - Да только веди себя тихо, а то остальные сбегутся.
   Тот не успел ответить, что давно установлена очередь, по которой все будут утолять жажду, потому что уже алчно глотал, ни разу не поперхнувшись, хотя Бочка страстно ему этого желал. Только оторвавшись от отверстия, чтобы перевести дух, матрос смог поведать ему о принятом решении. Хозяин бочонка мог проклинать напарников, но противиться не посмел.
   Дик с удовольствием наблюдал, как постепенно пьянеют его люди. Профессора он пока не стал развязывать, чтобы не привлекать их внимания. Ничего страшного не произойдёт, если учёный немного подождёт. Для правдоподобия, стремясь показать матросам, что ничего не замечает, молодой человек лёг и сделал вид, что задремал. Он прислушивался к голосам, быстро становившимся невнятными, и выжидал момент, когда можно будет начинать. Как и положено, он выбрал место между пленниками, чтобы не дать им возможности переговариваться, так что ни один из самых придирчивых наблюдателей не смог бы упрекнуть его в небрежности. А что перепилась стража, так он не виноват, что им каким-то чудом удалось пронести вино. Он спит и ни о чём не подозревает.
   Когда, как ему показалось, пришло время действовать, он открыл глаза и сел, но тут на его голову обрушился удар, и он повалился обратно.
  

Глава 31

Ещё одно знакомство среди акул

   Берта не ожидала, что настолько ослабла. На палубе ей стало так нехорошо, что она долго стояла, борясь с головокружением. В таком виде и застал её вернувшийся капитан Линч.
   - Тебе плохо, девочка? - участливо спросил он.
   - Нет, сейчас пройдёт. Я так долго сидела взаперти, без солнца, без свежего воздуха. Сейчас... Простите...
   Хьюго подхватил её и бережно усадил на палубу.
   Берта всегда была некрасива, но всё искупалось весёлостью, озарявшей её существо. Теперь это была изнурённая условиями содержания и постоянным страхом тень. Она была старше Джейн и Розы, а перенесённые страдания наложили на её облик трагический отпечаток.
   - Тебя били? Мучили? - спросил Хьюго.
   - Нет. Они... Они всё время угрожали моему брату, что... сделают мне плохо... Это было ужасно! Они говорили такие страшные вещи... Что с Акселем? Он очень изменился. Он болен? Мне кажется, что он опасно болен.
   - Всё будет в порядке, Берта. Он на берегу. Совсем скоро его освободят. Может быть, он уже на свободе.
   "Ещё не на свободе, - подумал он. - Дику надо увести людей подальше и дать им напиться. Надеюсь, мальчик сообразит, что делать".
   Берта еле заметно улыбнулась. Если бы Джо, знавший её с младенчества, увидел её сейчас, у него бы разорвалось сердце.
   - Спасибо, - поблагодарила девушка. - Вы говорите, что вы друг моего дяди? Как вас зовут?
   Хьюго видел, что это уже не девочка, а молоденькая девушка, но она казалась ему такой несчастной и трогательной, что он продолжал её так называть, пользуясь преимуществами своего возраста.
   - Прозвище, под которым меня знал твой дядя, девочка, мне уже не подходит, поэтому зови меня мистером Линчем.
   - Мистер Линч, - повторила Берта. - Линч. Кажется, мне знакомо ваше имя.
   - Нет. Твой дядя его не знал. Я был в то время молод, а он был ещё совсем мальчишкой, и мы называли друг друга по прозвищам. Тебе лучше, Берта?
   - Да. Мне почти хорошо.
   Хьюго помог ей встать.
   - Нам надо отсюда уходить, - сообщил он. - Я не знаю, когда твои мучители вернутся, поэтому не будем терять времени. Шлюпки нет, и мне надо соорудить что-то в виде плота.
   "Надёжного плота, - подумал он. - Я не доверяю акулам. Это только человек воображает, что он значит больше, чем внушительный по размеру и в меру вкусный кусок мяса, а акулы этого не знают и пообедают нами без размышлений. Мне рассказывали, что бывали случаи, редкие, но всё же бывали, когда они опрокидывали или разбивали лодки. А возле нас большие белые акулы, и одна из них особо крупная. Только Берте это знать не нужно. Однако как много времени уйдёт на сооружение чёртового плота!"
   Девушка увидела труп и вздрогнула.
   - Это Рыжий, - прошептала она.
   - Да, девочка, это Рыжий, - подтвердил Хьюго. - Если бы я не убил его, то он убил бы меня, и тогда я не смог бы тебе помочь. И твоего брата он бы не пожалел.
   - Я понимаю, - грустно согласилась Берта. - Но он был мужем Китти, и она его очень любила. Для неё это будет большим горем.
   - На свете найдётся мало людей, которых совсем никто не любит, - сделал философский вывод капитан Линч. - Даже очень хорошие мужья или отцы могут быть опасными преступниками. Постарайся не думать об этой женщине.
   - Она была добра ко мне, - объяснила Берта. - Правда.
   - Я верю, - ответил Хьюго, принимаясь подтаскивать к борту всё, что могло пригодиться для постройки плота, а эта задача для одного человека была не из лёгких. - Она не кажется злой или жестокой. Но она не стала бы тебя защищать, если бы эти скоты решили выполнить свои угрозы. Ты можешь мне помочь? Перетащи сюда те канаты. Но если это будет тебе трудно, то не надрывайся.
   - А вон лодка, - сказала Берта. - Пустая. Хорошо бы её подогнало сюда.
   Хьюго бросился к борту.
   - Где?
   - Вон там, - указала девушка.
   Шлюпку, брошенную у берега, медленно относило всё дальше в море. Она должна была пройти мимо шхуны, но в отдалении. Если бы Хьюго знал дно в этом месте и если бы ветер был другим, то он попробовал бы подвести судно к шлюпке, но сейчас это было невозможно. Он хорошо это понимал и продолжил торопливо выкатывать пустые бочонки и обвязывать их канатами. Боль в руке напоминала о близком знакомстве с акулой.
   Вдруг его обожгла ужасная мысль, что Френк может очень быстро потерять след беглецов и поспешить к Дику, чтобы направить кого-то из матросов догнать и вернуть поисковый отряд, а попутно разделаться с его мальчиком, чтобы отомстить. Надо опередить их, если ещё не поздно! У него нет времени строить плот!
   Хьюго бросился к борту, вглядываясь в шлюпку. Скоро она будет ближе всего к шхуне, а затем начнёт отдаляться.
   - Не бойся, девочка, - бросил он через плечо. - Я достану шлюпку.
   Он почувствовал, как в него вцепились слабые руки и тащат назад.
   - Нельзя, мистер Линч! - молила Берта. - Там акула!
   Хьюго знал, что их должно быть три, но страх за Дика был сильнее страха перед акулами.
   - Я успею, - сказал он, отрывая от себя девушку. - Пока они с той стороны шхуны, я доплыву до шлюпки.
   Хьюго отстранил её и бросился в воду, слыша позади себя полный ужаса крик. Он плыл с отчаянием и яростью, подгоняемый не столько страхом смерти, сколько страхом перед последствиями своей смерти. Он должен выжить, иначе погибнет его мальчик, не получит помощи Мулат, а значит, и его дочь, и девушка, племянница его убитого друга, останется на проклятой шхуне без защиты. Стремясь спасти Дика, он подверг опасности жизнь Берты. Но если бы он остался на судне и продолжал строить плот, парня могли бы убить. Джейн! Его дочь! Где сейчас его девочка? Что с ней? Может быть, два беззащитных ребёнка и славная мужественная женщина уже в руках негодяев?
   Мысль об ещё одной опасности пришла к нему потом: он мог не найти шлюпку. Расстояние до неё было приличным, и он легко мог проплыть мимо, не заметив её. Он попытался, подобно дельфину, как можно дальше выпрыгнуть из воды, чтобы осмотреться, но вокруг были лишь волны. Он поплыл дальше, но уже не так уверенно. Ещё два раза он выскакивал из воды, стараясь сделать это на гребне волны, чтобы оказаться выше. Шхуна казалась далёкой, а шлюпки не было. Нехорошее предчувствие стало овладевать его сознанием. Было очень похоже на то, что он заблудился, и надо было хотя бы попытаться вернуться. Не придумать ничего глупее того, что он совершил. Найти свой конец в пасти акулы, пытаясь добраться до шлюпки, - не самая умная смерть, но в ней есть оправдание, однако невозможно представить, что он погибнет, потеряв шлюпку и кружась в её поисках совсем не в том месте, где она сейчас находится.
   Когда он ещё раз рывком выбросил тело вверх, он увидел сразу два плавающих предмета - шлюпку и знакомый плавник. Продолжать путь к шлюпке было безрассудно, ведь возле была акула, а поворачивать обратно - бесполезно, так как акула уже заметила человека. Хьюго вытащил нож и отдался на милость Божью. Подбираясь к шлюпке, он старался не очень активно двигаться и высматривал то плавник над водой, то саму рыбину в воде. Когда плавника не было, можно было опасаться, что хищница подберётся к человеку снизу. Но это могли сделать и её подруги, поэтому ни в каком случае нельзя было успокаиваться. Пока что акула плавала кругами, не решаясь, не желая или не торопясь напасть.
   Когда Хьюго добрался до шлюпки и уже подтягивался, чтобы перевалиться через борт, ему казалось, что в этот последний миг акула отхватит ему ноги, однако всё обошлось. Она по-прежнему продолжала кружить возле него, но в шлюпке он чувствовал себя в безопасности. Бывали случаи, когда акулы даже бросались на лодки или совсем маленькие судёнышки сверху, буквально запрыгивая на них и переворачивая, но его рыбина вела себя мирно.
   "Что было бы, если бы Френк задел меня пулей или я сам поранился? - подумал он, сдерживая охватившую его дрожь. - Впрочем, меня бы сразу разорвали на куски, и я не успел бы подняться на борт "Александрии" и освободить Берту. А теперь быстрее! Нельзя терять времени".
   Легко командовать себе: "Быстрее!" А как одному быстро пригнать шлюпку к судну? У него всё сердце изныло, пока это свершилось.
   - Берта, брось сверху конец! - велел он заплаканной девушке. - Нет, не всю верёвку! Один конец привяжи, а другой бросай мне.
   Он быстро вскарабкался на борт, и ему на шею бросилась его рыдающая подопечная.
   - Похоже, ты боялась больше, чем я, - добродушно заметил он. - Ну же, успокойся, дитя. Разве племянница моего друга Одина может плакать?
   Он ласково обнимал девушку и думал о том, как бы он хотел, чтобы его дочь плакала сейчас на груди у Мулата, благодаря за своё спасение. Да не одна Джейн, а ещё Роза и мисс Фэрфакс.
   - Успокойся, девочка. Надо спешить.
   Первым делом он распустил неумело завязанный Бертой узел и заново привязал конец, потом позаботился поставить на шлюпке парус, спустил в неё девушку и отвалил от борта.
   - Две акулы! - вскрикнула Берта.
   - Их должно быть три, - поправил её Хьюго и сообщил, желая подбодрить бедняжку. - Вон та - моя знакомая. Это она позволила мне доплыть до шлюпки. Если бы я заранее рассмотрел, какая у неё добродушная физиономия, я бы так не перепугался.
   Прежняя Берта хохотала бы до слёз, но нынешняя лишь невесело улыбнулась.
   - А другая... - продолжал Хьюго, сидя у руля. - Я тоже с ней, можно сказать, подружился. Она всё кружила возле меня, когда я сидел по горло в воде, обнимая якорную цепь, а потом хотела познакомиться поближе. Я не понял её доброго порыва и ударил её в глаз, на что она, как и подобает разумному существу, обиделась.
   Берта с восхищением смотрела на храбреца, и ей казалось, что, кроме её дяди и брата Акселя, может, ещё Джо и Кнута, не может быть человека лучше. Почему он такой старый? Он старше дяди Ниссе.
   Капитан Линч не подозревал, что может вызвать у молодой девушки иное чувство, помимо благодарности. Для него это была всего лишь девочка чуть старше его дочери, о которой он услышал недавно и которую увидел впервые, но не чужая ему, раз она была племянницей его друга.
   Он направил шлюпку к той части берега, возле которой были камни, и причалил в том месте, где она будет скрыта от чужих глаз.
   "Может, она будет срочно нужна, а может, её разобьёт, если налетит шквал", - подумал он, но не мог терять время на её безопасное устройство. Он попросту обмотал причальный конец вокруг камня, завязал узел и перенёс Берту на сушу.
   - Куда теперь? - вырвалось у него.
   Если бы он мог разорваться, то помчался бы в разных направлениях, спеша на помощь дочери и Дику, почти сыну, но поскольку человек на такое неспособен, приходилось выбирать.
   - Куда? - переспросила девушка, думая о брате.
   Хьюго знал лишь место, где выбрался из шлюпки Мулат со своими подопечными, но не знал, куда он их повёл, зато ему было хорошо известно, куда пошёл отряд Дика. Если он пойдёт на поиски Мулата, то может проплутать до темноты, но никого не найти, а своего парня он догонит быстро, ведь с носилками нельзя двигаться быстро. Тогда он оставит Берту с её братом и профессором в укромном месте, а они... нет, не они, а он один, уже спокойный за своего мальчика, пойдёт искать Мулата.
   - Сначала пойдём в ту сторону, - ответил он.
   Очень скоро он понял, что догнать отряд будет не так легко, как он предполагал. Берта изо всех сил старалась не задерживать его, но была слишком слаба и у неё подгибались ноги.
   - Я не могу идти, мистер Линч, - призналась она. - Оставьте меня где-нибудь, и я буду ждать там, а потом вы за мной зайдёте.
   Это был бы хороший выход, если бы Хьюго знал, что здесь безопасно и на девушку не нападёт какой-нибудь зверь, а также если бы он был уверен, что уцелеет и сможет забрать её позже. Да и как эта девушка, пережившая столько горя и страхов, останется совсем одна?
   - Не беспокойся, девочка, - сказал он, подхватывая её на руки. - Мы прекрасно дойдём вместе.
   Капитан Линч был ещё силён и вынослив, но трудно бы ему пришлось, если бы на него не выскочил заблудившийся, но наконец-то нашедший дорогу Задник. Это произошло так неожиданно, что оба вздрогнули. У матроса душа ушла в пятки, а Хьюго чуть не уронил девушку и решил уже, что сейчас на него набросятся Френк и его шайка. Он поставил Берту на ноги, указал жестом, куда отойти, и вытащил нож. Еще неизвестно, кто был сильнее, но один думал о том, чтобы защитить, а другой - чтобы защититься, поэтому моральное превосходство было на стороне Хьюго. Задник начал пятиться, и это навело кока на догадку.
   - Ты один или с кем-то? - спросил он.
   - Я не хочу с тобой ссориться, Хьюго, - заявил Задник. - Ты меня обидел, но ссориться с тобой я всё равно не хочу. Убери нож.
   - Где Френк, Салли, Мореход и Март? - спросил капитан Линч.
   - Там, - махнул рукой матрос. - Но я на это не согласен. Я нанимался только лишь искать какого-то типа. Я не нанимался убивать или быть убитым.
   Хьюго убрал нож.
   - Всё в порядке, Задник, - сказал он, показывая пустые руки. - Я тоже не хочу с тобой ссориться. Ты с остальными преследовал Мулата...
   - Не нужен он мне. И бабы мне не нужны. Даже мисс Фэрфакс мне не нужна. Я оттуда ушёл. Да лучше я один останусь на этом острове, чем переживать такие ужасы.
   Хьюго хотел сказать, что это не остров, но раздумал, занятый более важными вещами.
   - Мулата поймали? - спросил он, предчувствуя недоброе.
   - Да.
   Отцу Джейн захотелось умереть, чтобы не слышать, что его дочь в руках Френка и его негодяев.
   - Его поймали, но перед этим он убил Марта. Его сначала избивали, а потом пытали и требовали, чтобы он сказал, куда побежали женщины. Он не говорил. Я сбежал и не знаю, что было дальше.
   - Скорее туда, Задник! - приказал Хьюго. - Показывай дорогу!
   - Нет! - решительно отказался матрос. - Я скажу, где это, но сам туда...
   Он умолк, почувствовав у горла нож.
   - Послушай меня, трусливая подмётка! Если ты вздумаешь от меня ускользнуть, то я продырявлю твою пустую башку, а если вздумаешь меня обмануть, то я выпушу из тебя живого кишки и буду наматывать их на шпиль...
   - Да я же не отказываюсь! - взвыл матрос, поверив, что у кока есть пистолет. - Пошли.
   - Далеко?
   - Нет. Надо пройти в тот лесок. Как я ухитрился сбиться с пути, когда возвращался?
   Хьюго вновь поднял девушку, карауля каждое движение матроса, но тот не решался бежать, опасаясь пули.
   - Совсем близко, - предупредил Задник, мотнув головой в нужную сторону. - Зачем её туда тащить?
   - Спрячься здесь, девочка, - велел капитан Линч, соглашаясь с ним и указывая на куст. - Если услышишь драку, то затаись и не высовывайся.
   Дальше мужчины пошли одни.
   - Вот... - начал Задник, но не закончил, потому что и без того всё было ясно.
   Хьюго увидел неподвижное тело своего друга. Лицо его было накрыто окровавленной тряпкой. Однако предаваться горю было рано. Сначала надо было найти женщин и уберечь их от рыщущей где-то поблизости шайки.
   - Задник, где они могут быть? Подумай. Куда они могли побежать?
   Матрос не успел ответить, что ничего не знает, потому что послышался шелест. Оба порывисто обернулись, ожидая увидеть врагов, но буквально остолбенели, обнаружив, что сухое деревце, упавшее на вывороченные из земли корни большого дерева, отодвинулось и из-за него показались те, кого они собирались искать. Мисс Фэрфакс горько плакала, девочки рыдали.
   - Мистер... - начала женщина, но слезы не дали ей продолжить.
   Хьюго сначала охватило чувство безмерной радости, потом его сменило горе из-за смерти друга, а затем зашевелился страх за Дика. Сейчас негодяи рыщут в поисках беглянок, но очень скоро им может придти в голову сначала убить его мальчика, а потом вместе с матросами ещё раз прочесать местность.
   - Где они? - спросил он.
   - Побежали... - сказала мисс Фэрфакс и закрыла лицо руками.
   - Куда-то туда, - сквозь слёзы сказала Роза, показывая в сторону, куда протопали шаги убийц.
   - Мистер Сандерс... - подхватила заливающаяся слезами Джейн. - Он... послал их... в лес... в дальний лес...
   - Он обманул их, - подтвердила Роза. - А его...
   Продолжать она не могла.
   Хьюго с радостью и болью смотрел на свою спасённую дочь. Если бы не такой дорогой ценой! Мулат! Друг! Да и о спасении говорить ещё рано. Негодяи ещё могут наделать бед. Он отвернулся от девочек, мельком заметил, что мисс Фэрфакс опустилась на землю рядом с телом, и повернулся к матросу.
   - Задник! - страшным голосом заговорил он. - Ты понимаешь, что теперь Френк тебя убьёт?
   Тот поёжился.
   - Он не простит тебе побег, - продолжал запугивать его Хьюго. - если хочешь сохранить жизнь, то делай, как я скажу. Но сначала ответь: ему преданы все матросы?
   - Нет, Хьюго. Мы нанялись на "Александрию", потому что нам обещали хорошую плату и мало работы. Есть ребята, готовые на всё, но их мало. В основном никто не будет за него драться.
   "Если бы знать это заранее, то можно было бы перерезать всю шайку прямо на шхуне, - промелькнуло горькое сожаление. - Мулат был бы жив".
   - Беги к Тигру, то есть к мистеру Брайтону, и предупреди его об опасности. Никого не найдя, Френк может направиться туда. Бойся попасться ему на глаза. Твоё спасение, Задник, зависит от тебя. Если мы уничтожим оставшихся трёх мерзавцев, то тебе не надо будет трястись за свою жизнь. Понял меня?
   - Бегу к Тигру и предупрежу его, - с готовностью ответил матрос.
   - Помоги ему увести в безопасное место капитана и профессора. Да ещё объясни ребятам, что они погубят себя, если поддержат Френка.
   - Нет, там опасны лишь двое. Им даже пистолеты дали. А Рыжего оставили на шхуне. Все думали, что ты убит.
   - Рыжего уже нет, а я воскрес, - возразил Хьюго.
   Это известие ещё больше убедило Задника в том, что надо подчиниться коку, и он поспешил выполнить приказ, напоследок бросив взгляд на оглушённую несчастьем Эстер. В его голове всё перемешалось, но какое-то туманное соображение на миг появилось и заключалось в следующем: Мулат убит, значит, мисс Фэрфакс свободна.
   Капитан Линч сбегал за Бертой и подвёл её к девочкам.
   - Это сестра капитана Йенсена, дети, - объяснил он. - Опасность не исчезла. Будьте очень осторожны. Спрячьтесь сами и уведите мисс Фэрфакс. Берта, я полагаюсь на тебя. Будь мужественной и проследи, чтобы все спрятались. Эти негодяи могут вернуться в любой момент.
   - Куда вы, мистер Линч? - с беспокойством спросила девушка, догадываясь, что намерен сделать её спаситель, и страшась за него.
   - Я хочу посмотреть, где они, - объяснил Хьюго. - Берта, не подведи меня.
   У него было чувство, почти уверенность, что именно племянница Одина сделает всё, как должно, потому что на охваченную горем мисс Фэрфакс он сейчас не очень полагался. Бросив последний взгляд на свою дочь, он пошёл в ту сторону, куда скрылись три преступника. Джейн была спасена. Они все были спасены, пока, ещё не окончательно, но спасены. Мулат сдержал слово.
   "Мулат! Друг! - страдал Хьюго. - Я отомщу за твою смерть".
  

Глава 32

Какую услугу могут оказать детские игры

   Дик был не убит, а лишь оглушён. Спустя недолгий промежуток времени в его сознание ворвались сначала боль, потом неясные голоса, звучавшие словно издалека.
   - ... перепугался, когда начал выкручиваться из верёвок, а вы посмотрели на меня очень грозно. Думал, что сейчас меня так скрутят, что не будет никакой возможности освободиться, - говорил голос, очень похожий на голос профессора Фэрфакса.
   - Вы бы всё погубили, - объяснил незнакомый голос, очень твёрдый и решительный. - Щенок бы вас увидел... Не прекращайте массировать руки. Надо, чтобы полностью восстановилось кровообращение. Нам предстоит большая и сложная работа. Вы умеете стрелять?
   - Когда-то умел, но это было давно. Сейчас я не решусь утверждать, что попаду в цель.
   - Проверим вашу меткость в деле, профессор. Странно, что пистолеты были только у двоих.
   - Видно, мы не казались способными к борьбе.
   - Но почему у этой сволочи с ясными глазами нет пистолета? Вы его хорошо обыскали, профессор?
   Дик достаточно пришёл в себя, чтобы догадаться, кого они так нехорошо называют. Он бы ответил, но во рту был кусок ткани. Кто-то принялся его неумело обыскивать.
   - При нём был только нож, - прозвучал голос профессора прямо над ухом пленника, вызвав волну боли, прокатившуюся в ушибленной голове. - Ничего нет... Кажется, он приходит в себя.
   - Хорошо, что я не убил его, - ответил мужественный голос. - Не хочу брать на себя роль палача, если этого можно избежать. Он ещё так молод, что его могут присудить к каторге, а не к повешению.
   Дик приоткрыл налитые свинцом веки, но сначала перед ним был лишь туман. Потом зрение к нему вернулось, но увидел он немного: ветки и сухие листья. Он заставил себя перевернуться на спину и затих, собираясь с силами, чтобы сделать последний рывок и чуть приподняться.
   - Почему-то я поверил коку, когда он поклялся жизнью этой сероглазой гадины, что женщин не тронут, - продолжал незнакомец, и Дик понял, что никакой это не незнакомец, а капитан Аксель Йенсен, чудесным образом выздоровевший. - Но теперь меня берут сомнения. Поспешим, профессор, ведь нам надо ещё придумать, как добраться до шхуны.
   Связанный пленник понял, что они вот-вот уйдут, и задёргался, пытаясь освободиться от кляпа. По-видимому, его движения отразили панику, которая им овладела, потому что Аксель сказал:
   - Эта скотина, кажется, хочет что-то сказать. Если вас не затруднит, профессор, вытащите у него кляп. Кстати, вы мастерски умеете связывать людей. Где вы этому научились?
   - Не связывать, капитан, а перевязывать, а точнее, спелёнывать. Если бы верёвки были длиннее, а ещё лучше - если бы это были не верёвки, а бинты, то любой египтолог сказал бы вам, что этот молодчик спелёнут как мумия. Правда, из него не вынули внутренности и его не продержали положенное время в растворе... Что?
   В ответ на объяснения учёного у Дика, получившего возможность говорить, но ещё не пришедшего в себя, вырвались выражения, которые он не предполагал произносить. Это не была ругань в прямом смысле слова, но он воспользовался замысловатыми фразами отца, которые воспринимались почище всякой ругани.
   - Заткните рот этому щенку! - воскликнул Аксель. - Очевидно это всё, что он может сказать.
   Прав был капитан Линч, настоятельно рекомендуя своему воспитаннику следить за речью.
   - Подождите! - задёргался Дик, уворачиваясь от рук профессора. - Осторожнее! Там мистер Линч и Мулат...
   - Не волнуйся, парень, - засмеялся Аксель. - Мы постараемся сохранить их для виселицы.
   - Нет! - яростно вырывался молодой человек. - Они не с Френком! Они спасают пассажирок и Одина!
   - Подождите, профессор! - насторожился капитан. - Пусть он выразится яснее. Ты сказал "Одина"?
   - Да, вашего дядю. Один - друг мистера Линча и Мулата. Они спасут его.
   - Но его нет на шхуне, - возразил Аксель недоверчивым тоном.
   - Кто же тогда заперт в трюме?
   - Моя сестра.
   Дик пытался сесть, но не мог, как и не мог рассмотреть выздоровевшего капитана.
   - Значит, они спасут её, - решил он. - Им надо помочь, но осторожно, чтобы не навредить.
   - Что же они собираются делать? - спросил Аксель.
   - Не знаю. Нам не давали разговаривать.
   - Вам не доверяли? - вмешался профессор.
   - Не то, что совсем не доверяли, но Френк очень осторожен и на всякий случай держал нас порознь. Развяжите меня, и я пойду с вами.
   В ответ раздался смех.
   - Чтобы ты предупредил своих дружков об опасности? - поинтересовался капитан.
   - Не дружки они ни мне, ни мистеру Линчу. Даже Мулату они не дружки, хотя и уверяли его в своей дружбе.
   - Мулат? - попытался сообразить профессор.
   - Матрос Сандерс, - пояснил Аксель. - Одноглазый.
   - Тот, к которому вернулась память?
   - Может, ты говоришь правду, Брайтон, но я не могу рисковать, - сказал Аксель.
   - Но это правда!
   - Почему Линч непременно хотел устроиться на "Александрию"? - спросил капитан. - Он не кок, это видно с первого взгляда, Я не мог отказаться взять его, но он хорошо понимал, что я не хочу его присутствия на борту (и твоего тоже), а всё-таки настоял на своём. Какое у него было здесь дело?
   Дик не мог рассказать о Джейн, но вовремя вспомнил о Джо Сноу, и ответ пришёл сам собой.
   - Вы, капитан.
   - Я?
   - Вы так изменились, что это очень беспокоило Джо Сноу, и мистер Линч пообещал ему присмотреться к вам...
   - Джо Сноу?
   Аксель чуть было не поверил молодому человеку, но спохватился, что это могло быть уловкой, чтобы освободиться.
   - Да, - подтвердил Дик. - Джо...
   - А не из-за моей ли сестры он устроился на шхуну? - перебил его профессор.
   - Нет.
   - Тогда, может, из-за выкупа? - продолжал учёный. - Может, вы не знаете, капитан, но с меня собираются требовать выкуп.
   - Мистер Линч предложил это Френку и его людям, но это неправда, - уверял Дик.
   - Мне бы хотелось тебе верить, Брайтон, но я не могу рисковать, - повторил капитан.
   - Да вы же всё испортите! Вы всех погубите! - волновался Дик. - Поверьте мне! Ведь я знал, что вы вели шхуну не туда, куда нужно, но не выдал вас Френку. Думаете, я такой дурак, чтобы поверить, что этот путь безопаснее? Я бы вообще мог сам вести судно, но тогда Френк бы вас убил. Мы с мистером Линчем убеждали его, что без вас не обойтись. Мистер Линч и один управлял бы шхуной. А кто дал этим матросам бочонок с вином, когда Френка не было поблизости? Мистер Линч! А я ничего не предпринимал и ждал, когда они опьянеют, чтобы их связать. Мне было поручено освободить вас с профессором и отвести на ту гору.
   - Развяжите его, профессор, - распорядился капитан.
   - Вы думаете...
   - Я ему верю. Мне давно казалось странным, что он не берётся вести шхуну, но теперь я понял причину. И бочонок он, конечно, видел. Пойдёмте, а по дороге Брайтон доскажет нам остальное. Я знал, что случай бороться с негодяями представится, но не ожидал, что нас будет пятеро.
   - А вы уверены, что вам это под силу? - спросил Дик.
   Аксель совершенно преобразился. Слабость и изнеможение исчезли, а взгляд, прежде то безумный, то отсутствующий, стал решительным и острым. Однако чернота вокруг глаз напоминала о болезни.
   - Не у одного профессора есть чернила, - улыбнулся капитан. - Самым сложным было развести их водой в нужной пропорции, но мои сторожа приходили ко мне в каюту только для того, чтобы спать, и не мешали мне. Потом я попробую смыть эту гадость, но потребуется время, чтобы она сошла окончательно.
   Дик уже пошёл вслед за капитаном Йенсеном и профессором, но его остановила внезапная мысль.
   - Подождите!
   Аксель мог сейчас думать лишь о сестре и пассажирках.
   - В чём дело, Брайтон?
   Профессору тоже была невыносима любая задержка. Он давно переборол страх, а сознание, что он не одинок, придавало ему решительности. Он был намного старше своих неожиданно обретённых соратников, но сразу почувствовал, что должен довериться им и без размышлений выполнять любой их приказ. Не ему, засидевшемуся в четырёх стенах и лишь воображением уносящемуся в более героические миры, пытаться предлагать какие-то решения, лишь мешая молодым, но более опытным людям. Он даже засомневался, не передать ли пистолет Тигру, удовлетворившись двумя ножами, что, как он предполагал, принесло бы больше пользы, но мужское самолюбие восстало и помешало ему сделать шаг, продиктованный разумом.
   - Мне кажется, что будет лучше спрятать матросов, - объяснил Дик.
   - Думаешь, за ними могут придти? - спросил капитан.
   - Я не знаю. Восемь человек отправили искать парня, которого не существует. Мне кажется, что Френк боится, как бы они не пронюхали про клад. Пятерых дали мне. Сейчас здесь четверо, а Задник должен догнать нас потом. По-моему, Френк рассчитывал держать этих пятерых в отдалении, но под руками, чтобы послать за ними, если они понадобятся. А как думает поступить мистер Линч, я не знаю. Вдруг они с Мулатом уже начали действовать? Тогда Френк захочет вернуть матросов.
   - Вряд ли они пригодятся ему в таком виде, - возразил профессор.
   Аксель подумал, что послать за ними могут не сейчас, а потом, когда они уже будут способны держаться на ногах. Кто знает, насколько затянется эта война.
   - Давайте унесём их отсюда и спрячем в зарослях, - предложил он. - Надеюсь, на них не набредёт какой-нибудь зверь. Другого выхода у нас нет.
   Втроём они перенесли четыре тела и устроили их рядышком трезветь и удивляться своему положению. Оставлять их одних в незнакомой местности было рискованно не только из-за животных. Кляп во рту, самое, казалось бы, обычное дело при пленении, представлял собой не только большое неудобство, но в некоторых особых случаях мог послужить причиной гибели человека. Однако если о зверье подумали, то подумать о состоянии носоглоток обездвиженных матросов никому не пришло в голову. Впрочем, дела бы это не изменило, потому что нельзя было предоставлять им возможность свободно кричать и звать на помощь.
   - Теперь скорее на шхуну! - скомандовал Аксель.
   Дик считал, что увёл отряд далеко от места их выгрузки, но вынужден был убедиться, что так только казалось. Сейчас, когда продвижение не замедляли носилки и поклажа, они быстро преодолели путь до берега, как бы тревога и нетерпение ни удлиняли это расстояние.
   - Что делать? - спросил профессор, глядя на далёкое судно и зловеще колышущиеся волны. - Я не умею плавать.
   - Здесь и опытный пловец погибнет, - ответил капитан, разглядев акулий плавник. - Брайтон, что Френк намеревался сделать?
   - Искать клад. Мне кажется, что ему не терпелось поскорее избавиться от матросов и начать. Но почему-то здесь нет шлюпок.
   Наступило молчание. Все думали об одном и том же, но боялись высказать свои опасения вслух. Профессор так сильно побледнел, что Дик не выдержал.
   - Мистер Линч не допустит, - проговорил он. - И Мулат тоже там.
   - Как и пятеро мерзавцев, - добавил Аксель.
   Дик и сам об этом не забывал. Его отца и Мулата могли убить. А там его сестра. Пусть она не знает об их родстве, но от этого она не может стать ему чужой.
   - Может, они заняты сборами? - с надеждой спросил он.
   - Прошло слишком много времени, - возразил капитан. - К чему им дожидаться темноты?
   Молодой человек уже представлял окровавленные тела отца и Мулата, а также страдания несчастных девушек, оставшихся наедине с преступной шайкой. А ведь Френк наметил себе Джейн. Они и мисс Фэрфакс тоже не пожалеют.
   - Я хорошо плаваю и попытаюсь туда добраться, - заявил он.
   - Дело не в твоём умении плавать, Брайтон, - хмуро возразил Аксель. - Там акулы.
   - Я попытаюсь, - стоял на своём Дик.
   Профессор то глядел на него, то прикидывал взглядом расстояние и понимал, что эта затея безрассудна.
   - Вы только зря погибнете, - сказал он. - Если каким-то чудом вы туда доплывёте, то всё равно в одиночку ничего не сможете сделать.
   Аксель кивнул, полностью соглашаясь с его мнением. Дик тоже понимал, что его жертва окажется бесполезна, но не мог смириться с тем, что они стоят здесь и пассивно чего-то ждут. Может, отец жив и ещё не поздно ему помочь. А может, и помощь не нужна, потому что Френка всего лишь что-то задержало на судне. Но что же делать?
   Шхуна "Александрия" спокойно стояла на якоре, словно дразня трёх мужчин, изнывающих от беспокойства за близких. А если эти трое не спешили бы так добраться до берега, а помедлили хотя бы ещё несколько минут, они не стояли бы сейчас у кромки воды, с отчаянием думая о тех, кого стремились спасти, потому что от этого положения их избавил бы Задник.
   Матрос, запуганный капитаном Линчем, сначала спешил к Тигру изо всех сил, потом пошёл спокойнее, а с замедлением темпа передвижения быстрее заработала его мысль. Френка надо было опасаться, поэтому требовалось выполнить поручение Хьюго как можно быстрее, чтобы помочь себе и не вызвать гнев последнего, а насколько силён может быть его гнев, Задник очень хорошо помнил своей задней частью. Но в нём росла обида, ведь его вновь обозвали и на этот раз трусливой подмёткой. Первое слово не смутило бы его душу, но "подмётка" не давала покоя, и он решил, что едва передаст Тигру предупреждение об опасности, как сразу же пожалуется на грубость и самоуправство кока не только капитану, но и ему, раз его сделали помощником капитана. В том, что происходит, он не разобрался и ничего не понимал, а не привыкший к работе мозг отказывался ему служить, цепляясь за осознание самого простого, того, над чем не надо было думать: его опять оскорбили.
   Следовать по пути отряда Тигра труда не составляло, потому что матросы, тащившие на себе носилки с капитаном и тяжёлую кладь, оставили за собой широкую тропу. Задник ступил на неё, не подозревая, что те, к кому его послали, сошли с неё всего несколько минут назад и находятся совсем рядом, достаточно лишь пройти вдоль берега. Но он ни о чём не знал и спокойно продолжил путь, прерванный коком на этот самом месте.
   "Рановато они устроились отдыхать", - подумал он, издали заметив разложенные на поляне вещи.
   Подойдя ближе, он сначала удивился, а затем забеспокоился, потому что вещи были, даже носилки лежали на земле, а людей не было. Человек более впечатлительный начал бы строить догадки одна страшнее другой и запугал бы сам себя, а матрос лишь долго озирался, силясь извлечь из своей бесполезной головы хоть одну мысль, а потом принялся за более детальный осмотр. Он признал личные вещи своих товарищей, а главное - трубку Бочки, лежавшую на его же расстеленной на земле куртке. Казалось невероятным, чтобы матрос ушёл, бросив свою трубку. Но имелась ещё одна странность: недоставало бочонка с вином, пожертвованного грубияном-коком. Бочонок с солониной стоял на земле, а вино исчезло.
   Задник непроизвольно сглотнул. Сколько надежд они с Бочкой возлагали на этот бочонок! Как его берегли, как прятали! Неужели капитан или Тигр всё-таки его заметили и отобрали, а то и разбили в сердцах? Но где же обломки? И где люди?
   Матрос решил обойти место лагеря, осматривая кусты. Тел, живых, полуживых или мёртвых, он не нашёл, зато натолкнулся на сильно початый бочонок, всё ещё содержащий достаточно живительной влаги, и сразу почувствовал, что от жажды у него пересохло во рту. Когда он слегка её утолил, к нему наконец-то явилась хоть какая-то мысль.
   "Буду ждать возвращения людей здесь", - решил он и продолжил утолять жажду.
   Ничего этого вконец отчаявшиеся Аксель, Дик и профессор, разумеется, не знали.
   - Сделаем плот? - предложил Дик.
   Капитан представил, как это будет сложно и долго. Был бы хоть один топор! Почему они не захватили его с места привала? И плот обязательно заметят с борта. Впрочем, и шлюпку тоже.
   - Наверное, ничего другого не остаётся, - согласился он. - Будем подтаскивать к воде то, что валяется на земле... Профессор, вы готовы?
   - Подождите, - остановил их учёный. - Мне кажется, что сначала надо поискать, не спрятали ли они где-нибудь лодку. Я подумал, что, раз они держат матросов в стороне от своих дел, значит, не доверяют им. Если они всё-таки высадились на берег, то лодку они не оставят открыто, а постараются спрятать, чтобы никто в их отсутствие...
   - Брайтон, иди туда, а я - в эту сторону, - прервал его Аксель. - Если найдём шлюпку, то это означает, что на шхуне остались только вахтенные: двое, а скорее один. Мы легко с ними справимся.
   Дику посчастливилось обнаружить среди камней шлюпку. У всех немного отлегло от сердца.
   - Брайтон, ставить мачту не стоит. Парус будет слишком бросаться в глаза. И то сомневаюсь, что нам удастся подойти незамеченными. Мы с тобой сядем за вёсла, а вы, профессор, - к рулю.
   Вот тут-то и проявилась разница между Френком и знаменитым египтологом. Когда в шлюпке сидел авантюрист, никто не догадывался, что он не только стремится догнать беглецов, но и до жути, до тошноты боится акул. А глядя на учёного, бросающего вокруг беспокойные взгляды и вздрагивающего при каждом всплеске волны, каждый сначала подумал бы, что он насмерть перепуган, а уж потом стал бы размышлять, что побудило его сесть в шлюпку, несмотря на свой страх.
   - Когда мы плыли туда, они не появлялись, - заметил профессор и спросил, побелев при виде очень близко проплывшего плавника. - А она не перевернёт лодку?
   Такую неприятность нельзя было исключить, как бы редко это ни случалось, но испуганному человеку об этом не нужно было знать.
   - Нет, - ответил капитан. - Вы в безопасности, профессор. Только не перегибайтесь через борт и не протягивайте руки к воде.
   - Древние легенды кишат гигантскими морскими чудовищами, - поведал учёный. - Вот в этой акуле, наверное, метров... Сколько в ней может быть метров? Восемь? Десять?
   - Не больше четырёх, - возразил Дик. - А та крупнее.
   - В той все пять метров, - согласился Аксель.
   - Неужели так мало? - удивился профессор. - А в легендах акулы в пять раз больше той. И спруты, осьминоги, змеи, которые утаскивают в воду корабли. Есть в этих рассказах хоть крупица правды?
   Разговор был интересен, но неуместен.
   - Кто знает? - проговорил капитан. - Я не видел.
   - А вы, мистер Брайтон? - не унимался профессор.
   - Нет, не видел. А если кто и встречался с чем-то подобным, то уж не сможет об этом рассказать. Впрочем, кто знает? Рассказывают...
   - Об этом потом! - прервал их капитан Йенсен. - Вахтенный может не спать и уже заметить нас, но я никого не вижу. Будем подгребать к шхуне осторожно. Ни звука! Подниматься придётся по якорной цепи. Вряд ли для нас оставили трап.
   Он бросил взгляд на учёного.
   - Профессор, вы умеете взбираться по якорной цепи или по канату?
   - Когда я был молод... Но я постараюсь.
   - Тогда останетесь в шлюпке и будете следить, чтобы её не ударило о борт шхуны, - распорядился Аксель. - Только постарайтесь не перевернуться. Это будет вредно и для шлюпки и для вас. Если наверху все спокойно, я спущу вам трап. А теперь полная тишина!
   Дик с тревогой смотрел на выраставшее над ними судно. На нём не было заметно никакого движения, и веяло от него чем-то зловещим.
   Аксель помог профессору пересесть к вёслам и, не произнося ни слова, знаками показал ему, что делать. В это время Дик приготовился лезть наверх. По сигналу капитана он осторожно добрался до планширя, прислушался и осмелился чуть высунуться, чтобы осмотреться. Палуба была пуста, и он перелез через борт. Аксель отстал от него ненамного и сразу указал, куда им лучше пробраться, чтобы не быть замеченными.
   Тишина. Полная тишина. Ни сказанного кем-то слова, ни звука шагов, ни шороха, ни вздоха. Мёртвая тишина. В каюте мистера Митчелла, которую занял Френк, никого не было, в капитанской каюте пусто.
   - Куда все делись? - спросил молодой человек. - Неужели отправились искать клад, не оставив вахтенного?
   Аксель молча указал на вход к каютам пассажиров и салону. Внешне он казался спокойным, но сердце разрывалось от волнения.
   Дик бесшумно спустился в коридорчик, чувствуя себя скверно. В любую минуту могла открыться какая-нибудь дверь, и тогда он будет обнаружен. Он станет защищаться, но у него всего лишь нож. Однако никто не выглядывал, и из-за дверей не доносилось ни звука. Шхуна точно вымерла. С чрезвычайными предосторожностями Дик приоткрыл одну из дверей и сначала заглянул в щёлку, потом открыл её шире. Таким же точно образом он обследовал все каюты, которые были не заперты, и тщательно прислушивался там, куда нельзя было заглянуть.
   - Никого нет, капитан, - сообщил он, вернувшись.
   - Жди меня здесь, - велел Аксель и бросился в трюм.
   Он ворвался в знакомую каморку и замер: ни сестры, ни её тюремщицы не было. На полу валялась цепь, осколки разбитого кувшина, вещи. Одна из коек была так переворошена, что даже одеяло и матрац сползли до самого пола.
   - Берта! - прошептал Аксель, кусая губы.
   Но к своему спутнику он вернулся, полностью овладев собой.
   - Никого, - сказал он.
   - Может, и пассажирок перевезли на берег? - спросил Дик.
   - Может, - согласился капитан. - Но почему они взяли с собой мою сестру? Мне запретили упоминать о ней при Линче, не хотели, чтобы он о ней знал. Почему же вдруг её вывели из трюма? И как могли бросить шхуну без присмотра, никого на ней не оставив? Френк в этом ничего не смыслит, но у него два приличных матроса. Они-то должны были ему подсказать.
   Дик терялся в догадках.
   - Может, их всех что-то сильно напугало? - предположил он.
   - Гигантский осьминог, - подсказал Аксель. - Это профессор так напугал тебя своими рассказами? Давай-ка ещё раз осмотрим судно.
   Дик проверил весь трюм, как ни было невероятно, чтобы там кто-то прятался, а потом вернулся к капитану.
   - Смотри, Брайтон! Похоже на кровь, - указал Аксель на бурые пятна.
   Молодой человек подумал прежде всего об отце, но не стал говорить вслух о том, чего боялся.
   - И похоже на то, что они сооружали плот, - продолжал капитан.
   Дик тупо осмотрел брошенные как попало предметы и наступил на что-то, лежавшее под парусиной.
   - Ой! - невольно вскрикнул он.
   - Что случилось? - встревожено спросил Аксель.
   - Капитан, скорее сюда!
   Дик осторожно приподнял небрежно наваленную на что-то парусину, и их глазам предстал Рыжий, лежавший на спине с вытянутыми вдоль тела руками. Его лицо было спокойно, глаза закрыты.
   - Мёртв, - определил Аксель, наклонившись над ним. - Я не понимаю, что здесь произошло, но люди в спешке покинули шхуну. Пока нам больше нечего здесь делать, Брайтон. Вернёмся на берег и поищем там.
   Профессор Фэрфакс изнемогал от беспокойства, страха и усилий удержать шлюпку. Выслушав новости, он и думать забыл об акулах.
   - Что же делать? - простонал он. - Где их искать?
   - На берегу, - ответил Аксель. - Ставим парус, Брайтон!
   Когда шлюпка коснулась земли, он быстро из неё выпрыгнул.
   - Отведите её на прежнее место, - приказал он. - Потом ждите, когда я вас позову.
   Дик и профессор не поняли, что он задумал, но без расспросов повиновались властному тону. Привязав шлюпку, они стояли и наблюдали за капитаном, который сновал по берегу, всматриваясь в землю.
   Когда-то Один играл с племянниками в игру, казавшуюся его соседям странной, а детям - очень занимательной. Они должны были по оставленным следам узнавать, где был их дядя и что делал. Ошибок они делали множество, и стать следопытом, каким был он сам, никто так и не смог. Позже чуть повзрослевший Аксель уже не увлекался этой забавой, а лишь снисходил до неё, чтобы не портить радость брату и сестре. Но как же он был благодарен дяде сейчас! Оказывается, ничто не проходит бесследно, даже детские игры. Он нашёл два места, где высаживались люди не из отряда Тигра. Третьего места, где вышли на берег Хьюго и Берта, он не заметил, но и того, что он обнаружил, было достаточно. Он нашёл след, и теперь было важно идти по нему.
   Дик и профессор примчались на взмах его руки.
   - Шлюпки приставали к берегу здесь и здесь. Очевидно, люди покинули "Александрию" на двух шлюпках.
   - А плот? - спросил Дик.
   - Об этом ничего не знаю. Идите за мной, но не обгоняйте.
   Он искал следы, сломанные ветки и медленно, но неуклонно продвигался к тому месту, где нашли убежище женщины и где лежал на земле Мулат. Ещё немного - и они узнали бы о том, что произошло на берегу и на шхуне, но раздавшиеся выстрелы вынудили их свернуть в сторону.
  

Глава33

Преследователи, они же преследуемые

   Капитану Линчу не посчастливилось учиться у Одина распознавать следы, поэтому он шёл наугад, стараясь придерживаться нужного направления, соблюдать тишину, прислушиваться и пытаться обнаружить хоть какой-то признак того, что Френк, Салли и Мореход проходили здесь до него. Их было всего трое, но они были хорошо вооружены. Три человека, только три, но как же они были опасны! Хьюго боялся, что, бесплодно проплутав в поисках беглянок, они вернутся на место, где убили Мулата, или отправятся к Дику, чтобы расправиться с ним, отомстив за свои неудачи, и отправить матросов на поиски женщин. Как выяснилось, команда была набрана из случайных людей и не была безгранично предана Френку, как тот утверждал, однако за обещание дополнительной платы безмозглые парни будут искать кого угодно. Френк сейчас вряд ли способен сдерживаться, и его не остановит то, что больной Аксель может умереть от потрясения при виде его жестоких действий. Лишь потом, опомнившись и успокоившись, он поймёт свою ошибку. Сейчас вся надежда на Задника. Выполнит ли он поручение?
   Хьюго надо было заботиться о собственной безопасности. Имея лишь нож, он мог рассчитывать на успех лишь в том случае, если нападёт внезапно, выждав момент, когда намеченная жертва отдалится от приятелей, и убьёт её сразу, не дав ей вскрикнуть. Так, одного за другим, он бы смог уничтожить всех троих, но прежде всего надо было их найти, самому не попавшись им на глаза. Его считают мёртвым, Мулата убили, Тигра не опасаются, поэтому негодяи не боятся, что кто-то может их преследовать, и не таятся. В этом его большое преимущество. Капитан Линч не предполагал, что один из этой тройки видел его живого и неотступно о нём думает.
   Мореход не просто думал о коке, а терзался мыслями о нём. Где он сейчас? Сомнительно, чтобы такой человек до сих пор оставался на шхуне из-за того лишь, что не было шлюпки для переправы на берег. Зная, что Мулату и Тигру грозит опасность, он придумает себе плавучее средство. А что будет, когда он увидит, что сделали с его другом?
   Перед Мореходом вновь стояла неразрешимая задача: с кем ему безопаснее и надёжнее. Сможет Линч поверить, что он не трогал Мулата, или почти не трогал? Если бы не его выдумка про повреждённую руку, шлюпку с беглецами остановили бы сразу и до высадки на берег дело бы не дошло. И это он способствовал тому, что шлюпку с неумелыми гребцами долго крутило на месте, не позволяя начать преследование. Хватит ли этого для того, чтобы Линч поверил, что перед ним не враг, а союзник? Однако надо учесть, что Френк позаботился о том, чтобы собрать всё огнестрельное оружие, так что у Линча лишь нож. Пожалуй, при таких обстоятельствах перевес всё-таки на стороне Френка. Не стоит покидать его до того момента, когда станет ясно, кто сильнее. Можно было бы улизнуть от рассыпавшихся по лесу товарищей и бежать к Тигру, а вместе с ним и, если повезёт, с Хьюго напасть на Френка и Салли, но среди пятерых матросов есть двое, которым даже осторожный Френк доверил пистолеты, и их надо опасаться. Так стоит ли рисковать? Не лучше ли выждать, когда положение станет определённее? Одно ясно: ни в коем случае нельзя давать понять, что ему известно о том, что Линч жив, иначе можно поплатиться за прежнюю молчаливость.
   Если бы о том, что Хьюго не был убит, стало известно Френку и Салли, то его замысел перебить преступников поодиночке стал бы для него гибельным, однако Френк был уверен, что ему никто не опасен, и свободно перекликался с Салли и втайне страдающим Мореходом.
   - По-моему, их здесь нет и не было, - высказал своё мнение Салли.
   - Но где-то они прячутся, - возразил Френк. - Мулат тянул время, давая им возможность бежать. Может, они нашли какую-нибудь дыру и забились в неё. Внимательно осматривайте землю, особенно в тех местах, где может быть нора, берлога, пещера, яма. Если ничего не найдём здесь, пойдём в сторону.
   Салли не считал эти беспорядочные поиски разумными, но боялся противоречить взбесившемуся приятелю. Нет ничего страшнее крайне сдержанного человека, вдруг потерявшего над собой контроль. Сейчас Френк считает поимку женщин делом чести, и горе красавице Лич, когда он до неё доберётся.
   Мореход тоже думал о своей Джейн. Было бы ужасно уступить её озверевшему беглому каторжнику, хладнокровному убийце, но драться с ним из-за девушки он бы побоялся. Иногда в голову приходили мысли о кладе, но заниматься этим вопросом было не слишком умно, когда не решено ещё, поддержать Линча или оставаться с Френком, и важно было не упустить момент, когда ещё можно сделать выбор.
   - Тебе не кажется, что никто здесь не проходил? - тихо спросил у него Салли.
   - Не знаю, - отозвался осторожный Мореход.
   - На них длинные юбки, которые должны цепляться за ветки, - рассуждал Салли. - На пути, где они прошли, должны остаться клочки материи. По-моему, лучше идти за Тигром. Прирезать его и труса-Задника, послать одного из матросов за теми восьмерыми, что ищут неведомо кого, а с остальными вновь начать охоту за бабами.
   Мореходу ничего не оставалось, как согласиться.
   - Только придётся подождать, когда он выдохнется, - продолжал Салли, понизив голос. - Сейчас к нему не подступиться.
   - Нашёл! - заорал издали Френк.
   "Моя Джейн!" - с щемящим сердцем подумал Мореход, чувствуя, что теряет её.
   - Что нашёл? - проворчал уставший Салли. - След нашёл? Ясно, что не баб, иначе поднялся бы такой визг, что позавидовали бы свиньи, которых режут. - И он прокричал. - Идём!
   Мореходу стало легче дышать.
   - Я стёр себе ногу, - пожаловался Салли, уже давно прихрамывавший. - Когда мы их найдём, Френк заберёт себе красотку, и с этим не поспоришь. Я, пожалуй, выберу старшую. Я давно уже подумываю, что она не так уж дурна. А тебе, наверное, приятнее взять ту, что моложе всех... Как же болит нога! Я, наверное, стёр её до мяса.
   - Да где вы там?! - взревел, не выдержав, Френк.
   - Беги к нему и скажи, что я еле ковыляю, - велел Салли.
   Морехода давно одолевало нетерпение, и он сейчас же со всех ног бросился на далёкий голос, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки.
   - Френк, где ты? - раза два позвал он, боясь сбиться с пути.
  
   Капитан Линч услышал крик Френка и ответ Салли. Он бы предпочёл разделаться с главарём, пока тот был один, но оказался ближе к двум другим, а то, что их двое, он определил на слову "идём". Когда Салли велел Мореходу поспешить, он как раз к ним приблизился и одобрил такое решение. Сейчас верный друг Френка останется один и будет убит, а Хьюго заберёт у него пистолет или то оружие, которое у него есть, и по очереди или сразу убьёт тех двоих. Он не будет измываться над ними, как они - над Мулатом, он попросту уничтожит их, как уничтожают бешеных животных. От горя и желания отомстить, он чувствовал в себе силы противостоять всем троим сразу, но разум подсказывал, что врукопашную с ним драться не будут, а потому надо быть осторожным.
   Хьюго услышал, как Мореход звал Френка, и понял, что он уже далеко.
   Как Салли правильно догадался, Френк обнаружил не беглянок, а недавно сломанную ветку, поэтому решил, что победа близка. Если бы Мореход успел до него добраться, то он бы сказал ему, или, скорее всего, не сказал бы, что это он здесь прошёл и сломал ветку, которая грозила выколоть ему глаза. Но Мореход немного не дошёл до него, потому что услышал выстрел и ужасный крик, а Френк сейчас же забыл про ветку и присоединился к нему.
   - Где Салли? - возбуждённо спросил он. - Вы были вместе. Это он кричал?
   - Не пойму, - ответил встревоженный Мореход. - Он стёр ногу и послал меня вперёд.
   - Это его голос. Но кто мог стрелять в Салли? - бормотал Френк. - Может, кто-то из матросов пронюхал про клад и решил перебить нас и завладеть картой?
   Мореход знал про Линча, но у того не могло быть оружия. Или он каким-то образом его раздобыл? Ему стало нехорошо при мысли, что кок подкрадётся к ним, как подкрался к Салли, и перестреляет, не разобравшись, что один из них ему не враг. Можно было бы избежать такой смерти, объяснив Френку, что Линч жив, и вместе убить его. Однако что будет потом? Френк спросит, почему Мореход до сих пор об этом молчал. Что тогда ответить? Френк не умеет прощать, а потеряв друга, он будет вдвойне беспощаден. И неизвестно ещё, они ли убьют Линча или Линч - их.
   - Откуда матросы могли узнать про клад? - возразил он. - Может, какой-нибудь зверь напал на Салли, тот выстрелил, заорал...
   - Зверь? Может, и так... Зверь... - бормотал Френк, но вдруг его осенила догадка. - Тигр!
   - А как он мог узнать, что...
   - Так ведь Задник сбежал. Наверное, он обо всём ему доложил. Пойдём туда, но будем осторожны. Тигру не на кого положиться, кроме профессора, но тот вряд ли на что-то способен, и капитана, а тому не выдержать дороги. Мы сейчас перебьём всех, кто там есть. Неужели Салли мёртв?
   Мореход был рад тому, что Френк приготовился встретиться с опасным противником, а с Тигром ли, с Линчем ли - это уже неважно.
  
   Хьюго надо было подкрасться поближе, чтобы всадить нож в тело убийцы Мулата, а для этого требуется определённый навык, тем более в лесу. Салли услышал, как хрустнула сухая ветка, обернулся и увидел его. Он подумал, что это призрак, и его объял ужас, но рука непроизвольно выхватила пистолет. Увидев это движение, Хьюго метнул нож. Салли почувствовал, как ему глубоко в грудь вошло острое лезвие, и только тогда прозвучал запоздалый выстрел, а вслед за ним вопль ярости и отчаяния, потому что пуля не достигла цели. Салли упал, не выпуская из руки пистолета и карауля, когда покажется воскресший из мёртвых. Он чувствовал, что его рана очень опасна, однако нельзя было поддаться слабости и позволить коку его прикончить. Каждое психически здоровое существо до конца борется за свою жизнь. Он выстрелил ещё раз, почти не надеясь, что попадёт, и, конечно, промахнулся.
   Хьюго оказался в ужасном положении. Теперь у него не было даже ножа, а Салли, раненый, неспособный передвигаться, держал наготове пистолет и выстрелил бы при малейшем шорохе. Но нельзя также забывать о Френке и Мореходе, которые уже спешат сюда и, конечно, появятся не открыто.
   Он встал за толстый ствол, обвитый ползучими растениями и представляющий отличное убежище для него и для (чего он не знал и о чём не думал) устроившейся на отдых змеи. Все его мысли были о том, как добыть хоть какое-то оружие. Он даже не мог выломать себе дубину, потому что шум тотчас повлёк бы за собой выстрел, а на земле не валялось ничего, что годилось бы для защиты или нападения.
   - Где-то здесь, - раздался голос Френка.
   - Сюда! - позвал Салли и не узнал собственного голоса, показавшегося ему слабым, надтреснутым, каким-то старческим.
   - Ты жив? Мне показалось, что это ты кричал... - начал Френк и замолчал, рассмотрел землистое лицо приятеля и место, откуда торчала рукоятка ножа.
   Мореход подумал, что у раненого столько же шансов умереть, сколько выжить, но лишь при очень хорошем уходе.
   - Это ты стрелял? - догадался он. - Попал?
   - Нет, - прошептал Салли, быстро теряя силы и чувствуя, что вот-вот потеряет и сознание. - У него нет пистолета.
   - У кого? - жадно спросил Френк.
   - У Линча.
   Френк повернулся к Мореходу и пояснил подобное фантастическое заявление:
   - Это бред.
   - Не бред. Он жив, - прошелестел Салли.
   - Жив??? Проклятье! Но как? - не понимал Френк.
   "Ясно, что это Линч, - говорил себе Мореход. - Но что теперь делать мне?"
   - Ты не удивлён? - вдруг спросил Френк, пристально глядя на него.
   Мореход почувствовал себя неуютно.
   - Удивлён, - поторопился он заверить. - Но я думаю, что раз у него нет пистолета, а его нож здесь, то он не так опасен.
   - А я так не думаю, - возразил Френк. - У него может быть второй нож, а прячется он где-то здесь. Мы его не видим, но он может нас видеть.
   - Помоги мне, Френк, - молил Салли, собрав последние силы. - Не оставляй меня.
   - После, - ответил тот, и Мореходу показалось, что его голос звучит слишком холодно. - Лежи здесь и не шевелись. Сначала надо убить Линча. Где он?
   - Не знаю. - Голос раненого стал еле слышным.
   Френк вытащил пистолет из безвольных уже пальцев, пояснив:
   - Ты не сможешь выстрелить, а Линч захочет его взять. Лежи спокойно. Пойдём, Мореход.
   "Френк остался один, - размышлял тот. - Похоже, он проиграл. Я мог бы сейчас с лёгкостью его убить. А поможет ли мне это? Поймёт ли Хьюго, что я стараюсь ради него? Вдруг он решит, что я попросту свёл со своим дружком старые счёты?"
   Он ловко подтянулся на руках, перелезая через упавшее дерево, и заметил странный взгляд Френка.
   - У тебя уже не болит рука? - спросил он, и в его голосе послышалось что-то нехорошее.
   - Болит, - возразил Мореход. - При определённых движениях. Я могу опираться на неё, но не могу ничего тянуть.
   "Кажется, он всё понял, - думал он. - И он сейчас настороже и успеет убить меня прежде, чем я прицелюсь".
   Мореход почувствовал, что медлить дольше нельзя, если он намерен доказать Линчу, что он с ним заодно. Френк заметил, что у него не болит рука, что он не удивился воскрешению Линча, и, конечно, подозревает, что он нарочно дал беглецам возможность ускользнуть. Если он хочет остаться в живых, он должен убить Френка раньше, чем его самого убьёт Френк или Линч. Трудность заключалась в том, что стрелок из Морехода был никудышный. Надо было выбрать удачный момент, чтобы успеть тщательно прицелиться. Но он боялся Френка да ещё вздрагивал при каждом шорохе, опасаясь, что за ними крадётся Линч и сейчас метнёт нож ему в спину.
   Хьюго слышал врагов, но не видел, а когда они замолчали, ему пришлось напряжённо прислушиваться, чтобы попытаться определить, где они. Как и он, Френк и Мореход не умели двигаться по лесу бесшумно, а по этому, заваленному сломанными ветвями и упавшими деревьями, - тем более. За их передвижением было нетрудно проследить, но нетренированное ухо часто не могло различить, сколько человек продвигается в том месте, где слышался шум. Френк и Мореход могли разделиться, и, пока Хьюго слышит в стороне треск и думает, что там оба, один из них может оказаться у него за спиной.
   Френк принялся соображать. Он вспоминал, как вёл себя Мореход во время погони, и всё больше убеждался, что ему нельзя доверять. Он не был заодно с Линчем, но преследовал какие-то свои тайные цели. Постепенно в нём росло подозрение, что дело здесь в красавице-пассажирке. На неё заглядывались многие, можно сказать, все, поэтому не было ничего удивительного в устремлённых на неё взглядах, которые он замечал у Морехода. Но дело здесь явно не ограничивалось взглядами, по-видимому, были затронуты и чувства. Очевидно, парень влюбился и, зная, что Френк не отступится от мисс Лич, дал ей возможность сбежать. Такой поступок заслуживает наказания, но Мореход понесёт его позже, а сейчас он нужен для поисков Линча. Однако он перепуган, понимает, что попался, и готов защищаться, а в таком состоянии он не только бесполезен, но и опасен. Надо было его успокоить.
   - Почему ты раньше не сказал мне, что влюблён в мисс Лич? - спросил он.
   Мореход весь напрягся, не зная, что последует дальше.
   - От такой красавицы трудно отказаться, - продолжал Френк. - Но ведь я в неё не влюблён, поэтому смог бы тебя понять и уступить её тебе. А ты наделал глупостей и теперь сам не знаешь, как до неё добраться. Нас осталось двое... Я полагаю, что двое, потому что, раз Линч жив, то Рыжий мёртв. Когда мы убьём Линча, а потом Тигра, то нам будет нелегко поймать женщин. За то, что ты позволил им сбежать, тебя следовало бы покарать, но при наших обстоятельствах наказание отменяется.
   Мореход не был наивен и понимал, что он вынужден так говорить, чтобы не лишиться последнего подельщика. Но это означало, что убивать его Френк не собирается. А что касается Джейн... Прежде он, конечно, не уступил бы её, а теперь, пожалуй, он это сделает. Но только можно ли ему верить, а если можно, то до какого момента?
   - Мы в трудном положении, - говорил Френк. - Капитан еле дышит, команда слушалась только Линча. Теперь вся надежда на тебя, Мореход. Именно тебе придётся управляться со всей этой сволочью. А ещё надо так убить Тигра, чтобы припадочный этого не видел... Да, наделал ты дел со своей любовью!.. А когда покончим с врагами и отыщем баб, мы займёмся кладом. Теперь его придётся делить только на две части.
   "Салли он уже не учитывает", - подумал Мореход.
   - А Китти? - напомнил он.
   - Дадим ей самую малость, чтобы утешить.
   Мореход понял, что может не дрожать за свою жизнь до конца плавания, а к тому времени он придумает, что делать дальше. Ясно, что, когда Джейн окажется у них в руках, Френк сделает вид, что отказывается от своих притязаний на неё, но не позволит к ней притронуться до возвращения домой, чтобы "не прикончить этим капитана". Но после прихода в безопасное место, он убьёт обманувшего его человека, не только для того чтобы отомстить, но и для того чтобы взять себе девушку и весь клад. Френк не простит поступок Морехода, который имел такие тяжёлые последствия. Но только он не учитывает, что Мореход весьма неглуп и не будет дожидаться, когда судно встанет на якорь, а разделается со своим врагом ещё в море. Пусть Френк думает, что ему поверили и считают другом. Для него союз с Мореходом сейчас необходим, а для Морехода союз с ним, пожалуй, выгоднее, чем союз с Линчем. От оставшегося в одиночестве совершенно беспомощного в море Френка будет легко избавиться, а от Линча и Тигра не отделаться так просто. И клад Линч захочет разделить на всех, даже капитану, возможно, он выделит долю как возмещение за смерть Одина. А Джейн он может не отдать, ведь до сих пор неясно, ради мисс Фэрфакс или ради девушки он нанялся на "Александрию".
   Таким образом, Мореход был склонен оставаться на стороне Френка, но на всякий случай учитывать возможность, что Линч их опередит и убьёт Френка, как убил Салли. Хорошо, если Френка. Но если допустить, что убит будет Френк, то хватит ли у него самого времени рассказать о своих заслугах, чтобы избежать смерти?..
   Несчастный продолжал терзаться сомнениями, оставаться ли ему до времени верным Френку, что было гораздо выгоднее, или убить его и переметнуться к Линчу, что было намного безопаснее.
   Хьюго слышал последний разговор двух преступников слово в слово, потому что он вёлся почти рядом с ним, и испытывал к бывшему Палтусу невольную благодарность за то, что он помог беглецам. Неважно, что побудило его это сделать и насколько его чувство к Джейн было сильным и чистым, а скорее - нечистым, но без его помощи она давно была бы во власти Френка. Однако, что бы он ни сделал для девушки, а для её отца он был смертельно опасен.
   Положение капитана Линча стало ужасным, потому что Френк и Мореход приблизились к дереву, за которым он скрывался, а он боялся переменить укрытие, боясь получить пулю из пистолета Салли. Если сейчас кто-то из этой парочки его увидит, то получит удар кулаком, возможно, смертельный удар. Но и для Хьюго этот удар будет последним. Его застрелит или оставшийся в живых, или Салли.
   "Если я убью кого-нибудь из них, то погибну сам, но оставшийся в живых, возможно, побоится напасть на моего мальчика... - думал он, следя за Френком, который направлялся к его дереву. - С другой стороны, что ему останется делать, как не напасть? Придёт туда как друг, выждет момент и убьёт. Хорошо, если Задник передал Дику то, что я поручил... И ещё моя девочка. Если меня убьют, то лишь Тигрёнок будет ей защитой..." Тут его взгляд встретился с очень пристальным взглядом, устремлённым на него, и капитан Линч замер, усилием воли не позволяя себе отшатнуться от змеи и попасть на глаза Френку. Он не имел ни малейшего понятия, какая это змея, ядовита ли они и насколько ядовита, но эта тварь наблюдала за ним и, как ему показалось, готова была на него наброситься. Не отдавая отчёта в том, что делает, скорее от отчаяния, чем в надежде на успех, он повторил то, что когда-то очень давно показывал Один, когда они проходили по джунглям Амазонки, только сделал это с содроганием и в невероятно ускоренном темпе. Он воспользовался тем, что хвост змеи был к нему ближе, чем голова, сдёрнул животное с сука и, не дав ему опомниться, швырнул на подошедшего Френка.
   Умиротворённый, недавно сытно пообедавший, долго сомневавшийся, но пришедший к выводу, что стоявший возле него человек неопасен, старый уж вдруг обнаружил себя летящим по воздуху. Он шлёпнулся на кого-то, на пару секунд задержался на нём, но был грубо сброшен на землю и поспешил уползти прочь.
   Френк не понял, откуда на него свалилась змея, в панике вообразил, что она смертельно ядовита, дико заорал, непроизвольно пальнул из пистолета, выронил его, стряхнул с себя гада, не разобрав, успели его ужалить или нет и уже предвидя страшный конец. Но почти одновременно он увидел Линча.
   - Стреляй в него! - заорал он Мореходу, отскакивая назад и заряжая пистолет Салли.
   Но тот медлил, так до конца и не решив, на чьей стороне ему быть и в кого стрелять, а потом увидел выскочившего откуда-то Дика. Только теперь он наконец сделал выбор и уже поднял руку в предупреждающем жесте, что он не будет стрелять, но не успел, потому что прозвучали сразу два выстрела и две пути вошли в его тело, причём капитан Йенсен попал в плечо, а Френк - почти в самое сердце. Третий выстрел, прервавший существование Френка, чуть запоздал. Его сделал профессор Фэрфакс.
  

Глава 34

Кто-то не хочет умирать, кто-то просит, чтобы его пристрелили

   Чего Хьюго совсем не ожидал, так это спасительной помощи. Он не был уверен в Заднике, но надеялся, что тот предупредил Дика об опасности, а уж парню придётся изловчиться, чтобы придумать, как обмануть матросов. Но на это требовалось время. Он и представить не мог, что Дик устроился на длительный отдых, не отходя далеко от места выгрузки. А уж что последовало после этого, поразило его до глубины души.
   Сначала Хьюго увидел только своего воспитанника, и у него словно гора с плеч свалилась. А Дик сначала отца не увидел и ощутил ужас, а когда тот вышел из-за дерева, то, не помня себя от радости, бросился ему на шею. Хьюго знал, что его мальчик любит его, но тот никогда не проявлял свои чувства так открыто, тем более что давно вырос. Он и сам крепко обнял молодого человека, но, заметив профессора Фэрфакса, добродушно сказал:
   - Ну-ну, Дик, ты же Тигр, а не котёнок.
   Он похлопал его по спине, взъерошил ему волосы и отстранил от себя.
   - Это вы стреляли, господин профессор? - спросил он.
   Тут его взгляд остановился на подошедшем Акселе.
   - Это что?.. - запинаясь, проговорил Хьюго. - Как это?.. Вы не так больны, капитан? Вы обманывали всех нас, притворяясь, что вот-вот отдадите концы?
   Аксель терзался беспокойством за сестру и пассажирок, но понимал, что кок вправе удивляться, а потому пояснил:
   - Не вас, а Френка и его шайку, иначе они устроили бы бойню. Не смотрите на меня такими глазами, Линч: это разведённые в воде чернила. Я так выглядел вначале, когда не спал сутками, а теперь это просто грим.
   - Каким же дураком я был! - воскликнул Хьюго. - Я до конца верил, что вы при смерти. Но вы плохо сделали, что не шепнули мне словечко о том, что шхуна захвачена, а то я слишком поздно догадался, что дело нечисто.
   - Вы тоже умеете притворяться, Линч. Я был убеждён, что вы с ними заодно.
   - Спасибо, что пришли на выручку, - поблагодарил Хьюго. - У меня был только нож, но он остался у Салли, точнее, в Салли. Если бы не вы, мне не жить. Вас предупредил Задник?
   - Нет, мы его не видели, - ответил Аксель. - Возможно, мы разминулись.
   - Мистер Линч, что же вы бросили в того человека, кажется, Френка, что он так заорал? - спросил профессор.
   - Ничего особенного, - небрежно объяснил Хьюго. - Просто змею.
   Дик почувствовал гордость за отца.
   - Ядовитую? - спросил учёный.
   - Полагаю, что да. У неё на морде было написано, что в ней полно яда. А когда мы вместе прятались за деревом, она так и пыталась убить меня глазами, должно быть, чтобы не расходовать яд зря. У меня оставалась только она вместо оружия. Пришлось взять её за хвост и бросить на Френка.
   - Его крик и последний выстрел очень нам помогли, а то мы чуть не прошли мимо, - признался капитан. - Вы очень смелы и находчивы, Линч.
   - Не так, как ваш дядя, капитан. Я её просто быстро сдёрнул с ветки, а он брал змею за хвост и держал, встряхивая, чтобы она его не ужалила.
   Он помрачнел, подумав, что Один, по мнению Китти, мёртв, и это известие ему придётся сообщить Акселю и Берте. Он был убеждён, что его друга убили, но хотелось знать это точно, чтобы потом душу не грызли сомнения, что его всё-таки где-то держали, а он его не искал. Салли, вероятно, ещё жив, но захочет ли он сказать правду?
   - Сейчас, - бросил капитан Линч и подошёл сначала к Френку.
   Преступник был мёртв, но он всё равно подобрал пистолет.
   - Меткий выстрел, - сказал он и заметил, с каким уважением Аксель посмотрел на знаменитого египтолога. - Это ваш выстрел, господин профессор?
   - Оказывается, я не разучился стрелять, - с некоторым удивлением ответил тот.
   - Никогда не оставляйте оружие рядом с врагом, даже если он мёртв, - нравоучительно проговорил Хьюго и пригляделся к Френку. - Этот парень всегда был недурён собой, а сейчас он кажется красавчиком. Глядя на него, не скажешь, что это самый опасный человек из всей шайки.
   К Мореходу он подошёл со сложным чувством. Его бывший матрос был негодяем, но сегодня он второй раз спас Джейн, поэтому Хьюго был ему благодарен. Он вытащил пистолет из его руки и вздрогнул, потому что лежавший на земле человек приоткрыл глаза.
   - Жив? - спросил Хьюго.
   - Джейн, - тихо сказал Мореход.
   - Оставьте нас одних! - велел капитан Линч, забывая, что он всего лишь кок и не может приказывать.
   Аксель, профессор и Дик молча отошли.
   - Нам надо выяснить, где женщины, - напомнил учёный.
   - Мистер Линч знает, что делает, - твёрдо проговорил Дик. - Он всё выяснит.
   Аксель это понимал и терпеливо ждал, хотя у него сердце было не на месте.
   - Я знаю, что это ты помог им сбежать. Спасибо тебе за это, - сказал Хьюго.
   Он видел, что Палтус при смерти, но не понимал, почему. Пуля попала ему в плечо и не могла вызвать такие последствия.
   - Я ничего не вижу, - прошептал раненый.
   - Мореход, похоже, ты умираешь, - проговорил Хьюго. - Ты сделал много зла, но хоть напоследок сделай доброе дело, и пусть оно зачтётся тебе на небесах. Скажи правду: жив Один или мёртв?
   - Джейн, - повторил Палтус.
   - Она в безопасности.
   - Пусть подойдёт. Я хочу... взять её за руку.
   "Чтобы она всю жизнь помнила, как её руку сжимали пальцы этого умирающего убийцы? - подумал Хьюго. - Никогда!"
   - Я пошлю за ней Задника, - сказал он и крикнул. - Эй, Задник, беги за мисс Лич!
   Увидев, как переглянулись стоявший поодаль Аксель и профессор, он сделал знал Дику.
   - Значит, так нужно было сказать, - пояснил Тигр, в котором накрепко засело, что не надо ничему удивляться.
   - У тебя мало времени, Мореход, - предупредил Хьюго. - Я послал за Джейн, а пока ответь, жив Один или нет.
   - Пусть придёт Джейн.
   - Ты не успеешь ответить.
   - Джейн... Я плохо слышу.
   - Она здесь, Мореход, - сообщил Хьюго. - Но она не даст тебе руку, если ты не ответишь, жив Один или нет.
   - Она здесь?
   - Да. Прямо перед тобой. Поторопись иначе не успеешь с ней попрощаться.
   - Его убили... Френк убил... Мы закопали его... а он... шевельнулся... Мы его... землёй... Джейн...
   Пальцы умирающего беспокойно шевелились. Хьюго с отвращением глядел на человека, забрасывавшего землёй его раненого, но живого друга.
   - Джейн, - шептали бледные губы.
   Хьюго пересилил себя и дотронулся до беспокойной руки, сразу же слабо сжавшей его пальцы.
   - Джейн, - в последний раз шевельнулись губы, расплылись в привычной улыбке и застыли навеки.
   Хьюго встал, подошёл к остальным и сообщил:
   - Он умер. Но я не понимаю, почему. Пуля попала ему в плечо.
   - Я не такой хороший стрелок, как профессор, - признал Аксель.
   Дик был очень бледен. Он впервые видел, как убивают людей, и сейчас, когда возбуждение схлынуло, начал осознавать весь ужас произошедшего. Хьюго заметил его состояние.
   - Не жалей их, Тигрёнок. Это были не такие люди, к которым ты привык. Они не знали жалости, и, если бы ты попал в их руки, ты бы в этом убедился. Они убили Мулата. Жестоко убили.
   Известие о смерти Мулата потрясло Дика. Всё происходило так стремительно, что он ещё не задался вопросом, где одноглазый моряк, а сейчас известие, что его нет в живых, оглушило его.
   - Почему же он умер? - недоумевал Хьюго, вернувшись к Палтусу.
   То, что он умер, было благом для всех, потому что освобождало от необходимости всю дорогу лечить его, а потом передавать в руки полиции, ведь для капитана Линча общение с полицией было нежелательно.
   - В него выстрелили ещё и сзади, - сообщил Хьюго, перевернув тело. - Вот это выстрел меткий. Это, конечно, сделал Френк, когда понял, что его дружок готов его предать.
   - Он успел сказать, куда они дели женщин? - не выдержал профессор, а Аксель так и впился в кока вопрошающим взглядом.
   - Ох, простите! - спохватился Хьюго. - Я совсем забыл, что вы не встретились с Задником! С ними всё хорошо. Мой друг Мулат спас их, а сам...
   - Моя сестра куда-то исчезла, - сказал Аксель. - Вы не знаете этого, Линч, но они держали в заложниках мою сестру. Её нет на шхуне.
   - Это я забрал её из трюма. Она в безопасности.
   Аксель не смог скрыть, какое облегчение испытал, и Хьюго пожалел, что не догадался сказать об этом сразу.
   - Пойдёмте к ним, - попросил профессор, для которого впервые мысли о дорогих ему существах не заслонялись научными изысканиями.
   - Подождите, - возразил Хьюго. - Здесь есть ещё один. Салли.
   - А Март? - спросил Дик.
   - Марта успел убить Мулат. А здесь только Салли. Он ранен, но будьте осторожны: у него пистолет.
   - Вы забываете о восьми негодяях, которых куда-то услали, - напомнил Аксель. - Они могут вернуться.
   - Можете о них не думать, капитан, - ответил Хьюго. - Френк внушил нам всем, что это его люди, а на самом деле это случайный сброд, заботящийся лишь о выпивке и жратве. Их отобрали за тупость специально для того, чтобы они не догадались о цели этого плавания и не потребовали своей части клада. Когда они вернутся, то спокойно примут известие, что Френка с приятелями больше нет.
   Салли сильно ослаб, но был в сознании. Как и прежде, кок велел не мешать ему и приблизился к раненому со всеми предосторожностями, однако тот не делал попыток защищаться. Пистолета при нём не оказалось, нож Хьюго сразу забрал, а тот нож, что торчал в груди, не тронул, опасаясь, что это сразу убьёт негодяя.
   - Френк? - спросил Салли, глядя на Линча, но видя лишь какую-то человеческую фигуру.
   - На том свете твой Френк, - ответил тот. - В компании с Мореходом, Мартом и Рыжим.
   - Я так и чувствовал, что тебе нельзя доверять, - сообщил раненый.
   - Временами чувствовал, - согласился Хьюго. - Меня это радует. Раз вы не признали меня своим, значит, я не похож на негодяя. Френк был ещё осторожнее, чем ты, недаром не давал нам с Тигром и Мулатом разговаривать. Но вы не учли, что переговариваться можно и без слов.
   - Ненавижу тебя, - сообщил Салли.
   - Меня это не огорчает. Лишь бы другие любили. Сестра капитана в безопасности, а женщина, которая была с ней, связана и ждёт нас на шхуне. Я могу отпустить её или передать в руки правосудия.
   - Ты? Да тебя первого сошлют на каторгу! Ты же промышляешь контрабандой.
   - Об этом никто не знает, - возразил Хьюго. - А переговоры с полицией можно поручить капитану Йенсену. Так что с ней сделать, Салли?
   - Что угодно. Мне она безразлична.
   Такого Хьюго не ожидал.
   - Она была с вами, сидела в чёртовом трюме, без свежего воздуха, не видя солнечного света, столько для вас сделала! Неужели тебе всё равно, что с ней будет?
   - Что ты от меня хочешь? - поинтересовался Салли.
   Судьба Китти его совсем не волновала, потому что Френка убили, а его собственная жизнь, если ему удастся дожить до конца плавания, должна была прерваться на виселице.
   - Салли, у тебя есть возможность напоследок совершить доброе дело. Я могу отпустить Китти, потому что она не принимала участия в ваших преступлениях и была лишь сиделкой. Но я отпущу её только при одном условии: если ты честно ответишь на мой вопрос.
   Салли молча ждал, что же такое интересует его врага.
   Хьюго уже получил ответ на свой вопрос от Палтуса, но хотел убедиться, что тот не солгал ему или не напутал чего-то в предсмертной агонии. Однако спрашивать у Салли прямо смысла не было: он обязательно выдумает что-то такое, от чего Хьюго, понимая, что это выдумка, не найдёт себе покоя до конца жизни. Требовалось так задать вопрос, чтобы, в случае если Один мёртв, негодяй подтвердил это, а не лгал, что он жив, но им его не найти.
   - Я должен буду сообщить Акселю и Берте о гибели их дяди, - сказал он. - О том, что Одина убили, мне сказал перед смертью Мореход. Но он не успел сказать, как его убили. Надеюсь, вы не издевались над ним? Он умер не от пыток?
   Салли, очень вредному по натуре, подлому и большому пакостнику, было слишком плохо, чтобы придумывать что-то изощрённое, поэтому он попался в расставленную капитаном Линчем ловушку. Он не имел сил даже выдумать страшные истязания, от которых мог умереть Один, поэтому воспользовался его реальной смертью, слегка преобразив её.
   - Его ударили ножом в спину... Он не умер, а потерял сознание... Френк скопировал карту... Потом мы бросили тело в яму... - он помолчал собираясь с силами. - Один очнулся, когда мы стали его зарывать... Если бы ты знал... как он бился... как стонал!
   Хьюго понял, что это преувеличение, но понял также, что Палтусу можно верить: Один мёртв и его не надо искать. Оставалось надеяться, что шевельнулся он в беспамятстве и умер, не приходя в сознание.
   - Я не зол, как ты, поэтому...
   Салли не успел понять, что произошло. Внезапно раздался выстрел, и его жизнь оборвалась.
   - ... твоя смерть лёгкая, - закончил Хьюго.
   - Зачем?! - вскрикнул Аксель, бросаясь к нему. - Зачем вы это сделали?!
   Его обычная сдержанность уступила место отчаянию.
   - Вы убили его! - с ужасом проговорил профессор.
   - Да, точно так же, как вы убили Френка, - холодно согласился Хьюго. - Я не предполагал, что можно убивать с удовольствием. Эта сволочь вместе со своими дружками забила до смерти моего друга и... сделала кое-что ещё. А вы, господин профессор, собирались сами его выхаживать? Или вы собирались поручить это своей сестре? Она должна была ночи не спать, чтобы не дать ему умереть от раны, обмывать его, кормить, поить? А что потом? Что бы вы сделали, если бы ей удалось его вылечить? Вы отправили бы его на виселицу? Собаке собачья смерть, хотя я и не понимаю, почему хорошее животное должно иметь плохую смерть. Бешеная собака не так опасна, как был опасен этот человек.
   Учёный опустил голову. Умом он признавал правоту кока, но душа ещё какое-то время противилась согласиться с разумом.
   Дику было очень тяжело, но он никогда не сомневался в том, что его отец всё делает правильно.
   - Линч, что вы натворили?! - повторял Аксель. - Кто теперь скажет, где мой дядя?
   Хьюго положил руку ему на плечо.
   - Я не забыл о вашем дяде, капитан, - тихо сказал он. - Я спросил о нём и у Морехода и у Салли. Потом мы с вами поговорим наедине.
   Аксель посмотрел ему прямо в глаза.
   - Спасибо, Линч. Я... подозревал... чувствовал... Бедная сестра. Он был ей как отец.
   - Простите меня, мистер Линч, - проговорил профессор. - Я был несправедлив к вам. Этот человек заслуживал виселицу, а вы лишь избавили его от лишних мучений.
   "А заодно и себя от очень больших неприятностей, - подумал Хьюго. - Надеюсь, что мне никогда больше не придётся убивать".
   - Надо идти, - сказал он. - О вас, капитан и господин профессор, очень волнуются, тем более, что выстрелы слышны издалека. А нам с Диком надо выполнить последний долг перед нашим другом.
   Ему было мучительно думать, что скоро он вновь увидит окровавленное тело Мулата.
   - Я всегда чувствовал, что Сандерс не такой, как эти негодяи, хоть они и называли его своим другом, - признался Аксель. - И я не ошибся. Я у него в вечном долгу.
   - И я тоже, - сказал учёный.
   Чем ближе они подходили к месту, где прятались беглянки, тем скорее капитану и профессору хотелось там оказаться и тем тяжелее становилось Хьюго и Дику. Капитан Линч уже видел дочь, ставшую ему вдвое дороже за то, что она так оплакивала его друга, поэтому сейчас он больше думал не о ней, а о мёртвом Мулате. Он тяжело перенёс первое известие о его смерти, полученное от нотариуса Пиркса, но не видел его тела и не хоронил его, а сейчас он вспоминал окровавленную тряпку, закрывавшую его лицо, и ему было жутко. Возникло даже суеверное чувство, что Мулат воскрес из мёртвых, чтобы спасти дочь старого друга, и вновь ушёл туда, откуда не возвращаются надолго.
   Дик видел, как страдает отец, и ему было горько вдвойне: от бессилия ему помочь и от сознания, что Мулата больше нет.
   Победителям не надо было таиться, поэтому маленький отряд производил немало шума. Если бы капитан Линч был меньше занят своим горем, а больше думал о дороге, он неизбежно заблудился бы, но в своём нынешнем состоянии он благополучно вывел своих спутников к нужному месту и остановился, решив, что ошибся. Здесь никого не было, и даже тело Мулата бесследно исчезло.
   - Но... кажется... - растерялся Хьюго. - Кажется, здесь.
   Лица мужчин ещё не успели отразить охватившие их тягостные предчувствия, как откуда-то выскочила Берта и бросилась в объятия брата. Роза, заплакав, повисла на шее отца. У Джейн была бы возможность последовать примеру подруги, если бы она знала, что и её отец здесь. Она улыбалась сквозь слёзы, а Хьюго боялся подойти к дочери.
   - Теперь вам некого опасаться, мисс, - осмелился он сказать.
   Джейн не знала, как поступить. Это был всего лишь кок, который когда-то сделал ей замечание, которому она нагрубила, перед которым вынуждена была извиниться и с которым, по настоянию тёти Эстер, должна была каждый день здороваться. Однако этот кок вместе со своим другом-матросом спас их. Она сделала то, что требовал от неё долг и что не унижало достоинство, как всегда, неверно толкуемое. Она приветливо и очень мило улыбнулась ему и сказала:
   - Спасибо, мистер Линч.
   В черноту, куда был погружён Хьюго, ворвался яркий луч света, но быстро погас, потому что появилась мисс Фэрфакс. Слёзы, искренние, безудержные, горькие слёзы, никого не красят, а женщина не пыталась и не смогла бы их скрыть. Она никогда не отличалась красотой, а теперь и подавно. Однако она оплакивала его друга, поэтому казалась капитану Линчу дорогой и близкой.
   - Эстер, - заговорил профессор, целуя сестру. - Не плачь. Всё позади.
   События обрушились на него так внезапно, что ему было трудно сообразить, почему она плачет не от радости, а от горя.
   - Сэмюэл, - всхлипнула она. - Мистер Сандерс...
   - Ах да! - спохватился брат, не заметив, что она назвала матроса по имени. - Мужественный человек.
   - Я пойду к нему, - сказала Эстер.
   Профессор растерянно посмотрел ей вслед и крепко прижал к себе Розу. Теперь, когда его сознание не затмевали давно усопшие люди и их мумии, он понимал, как ему дорога его живая дочь и как мало внимания он ей уделял.
   Хьюго пошёл за мисс Фэрфакс, и Дик последовал за ним. Тело Мулата лежало в скрытом от посторонних глаз месте у ствола упавшего дерева. Женщина оттащила в сторону сухие ветки, совсем его скрывавшие.
   "Теперь это уже ни к чему", - мелькнула у Хьюго мысль.
   - Сэмюэл, - позвала мисс Фэрфакс.
   "Я не предполагал, что она так его любит, - с горечью подумал Хьюго. - Но зови - не зови, а..."
   - Эстер, вы здесь? - раздался слабый голос.
   - Мулат! Жив! - закричал Хьюго, бросаясь к нему.
   - Осторожно! - испугался матрос. - Только не дотрагивайся! На мне нет живого места.
   Хьюго хотелось снять с его лица кровавую тряпку, но он боялся это сделать. Очевидно, ему сильно разбили лицо, может, проломили нос или ещё хуже - лоб. Если отодрать приставшую к ранам ткань, кровь хлынет снова. Лучше подождать до возвращения на "Александрию".
   - Ничего, Мулат. Тебя столько раз избивали, что ты к этому привык и быстро выздоровеешь.
   Он понял, что сказал глупость, да ещё в присутствии мисс Фэрфакс. А она вдруг зарыдала.
   - Да что такое? - спросил Хьюго, почувствовав, как сердце вновь сдавило от предчувствия беды. - Что с тобой, Мулат?
   - Видишь ли, Хьюго, они выкололи мне второй глаз.
   Сначала капитан Линч оцепенел, а потом пожал другу бессильную руку.
   - Это ужасно, Мулат, но ты справишься. Скоро мы перенесём тебя на шхуну и будем лечить. Скажи, что мне сделать для тебя сейчас?
   - Ты этого не сделаешь.
   - Клянусь, что выполню любую твою просьбу.
   - Пристрели меня, Хьюго.
   Эстер закрыла лицо руками, а Дик почувствовал, что у него глаза полны слёз. Зато капитан Линч, чуть помедлив, чтобы справиться с охватившей его острой жалостью к другу, удобно уселся рядом с ним на землю и спросил:
   - Мулат, я когда-нибудь обманывал тебя?
   - Нет, Хьюго, ты всегда был со мной честен.
   - Я ведь никогда не скрывал от тебя, что ты дурак?
   Мисс Фэрфакс и Дик в замешательстве посмотрели друг на друга. Женщина предостерегающе подняла руку, словно заклиная капитана Линча не говорить с несчастным человеком так резко, но отступила, решив, что ему лучше знать, как поступить, тем более, что при последнем замечании Сэмюэл как будто чуть приободрился.
   - А ещё ты говорил, что я умный, - напомнил Мулат.
   - Я ошибался, потому что ты глуп до предела. Я думал, что тебя убили, и чуть с ума не сошёл. Вон наш парень до сих пор ещё опомниться не может. Мисс Фэрфакс рыдала над тобой, как над покойником, и я уже представлял, что мне придётся рыть для тебя могилу. А ты жив! Да здесь не плакать надо, а радоваться. Побывать во власти обезумевших акул и остаться живым!
   - Лучше бы не остался, - пробормотал Мулат.
   - Трижды дурак! Ты подумай, как цепляются за жизнь бездомные слепые калеки. А у тебя есть друзья и дом, где тебе будет хорошо. Карабкаться по мачтам ты не сможешь, это понятно, но тебе и незачем это делать. Ты очень быстро приноровишься ходить без посторонней помощи и не будешь испытывать неудобств. Если захочешь, я уступлю тебе свою каюту, а захочешь - будем жить в ней вдвоём. Мои ребята будут счастливы, когда ты вернёшься вместе со мной, ведь они не знают, что это не тебя убили тогда... ну... когда на тебя напали в Лондоне. Ну же, Мулат! Жизнь не кончилась, а только начинается.
   - Спасибо, Хьюго, ты всегда был хорошим другом, - ответил слепой, и в его слабом голосе уже не звучала безнадёжность. - Только не привык я так... ничего не делать.
   - Если соскучишься, можно придумать тебе сколько угодно работы, - подал голос Дик. - Ты столько всего умеешь, что сможешь...
   Он умолк, увидев кулак отца.
   - И ты здесь, Тигр? - спросил Мулат. - Я не спросил, но и так понятно, что все живы. Капитан, профессор не ранены?
   - Все здоровы, Мулат, - ответил Хьюго.
   - А Один?
   - Его не было в трюме. Эти мерзавцы держали там сестру Акселя.
   - Да, я знаю. Берту. А что с Одином? Они его убили?
   - Да. Убили и срисовали карту. Аксель об этом уже знает, а Берта - нет. Мулат, я тебя ещё не поблагодарил. Ты такое для меня сделал...
   - Не надо, Хьюго. Моей заслуги здесь нет. Если бы не Эстер... мисс Фэрфакс, мы бы не добрались до берега.
   - Потом я расскажу, кто вам помог, а сейчас я оставлю тебя на мисс Фэрфакс. Мы с Диком соорудим носилки, чтобы перенести тебя. Жаль, что здесь нет Коротышки и Деда. Они в два счёта поставили бы тебя на ноги. Но я постараюсь их заменить.
   Хьюго встал, повернулся к Эстер и удивился её просветлённому лицу. Никаких горьких слёз не было и в помине. Она улыбалась, ласково глядя то на него, то на лежавшего на земле человека.
   - Спасибо вам, мистер Линч, - сказала она. - Вы вернули мне жизнь.
   - Не за что, мисс, - ответил он, полагая, что его благодарят за спасение. - Если бы не ваш брат, капитан Йенсен и мистер Брайтон, мне бы пришёл конец и вам бы тогда тоже.
   Он не понял, почему она засмеялась.
  

Глава 35

Кок проявляет чуткость

   - Что случилось, Линч? - спросил Аксель, увидев улыбающегося кока и не менее радостного Тигра.
   - Мулат жив, капитан, - сообщил Хьюго.
   - Да, мистер Сандерс жив, - подтвердила Роза, а Джейн кивнула.
   Вид у обеих девочек был печальным, словно это их не радовало.
   - Он теперь слепой, - грустно пояснила Берта, не выпуская руки брата, но не сводя глаз с Хьюго.
   - Он был весь в крови, - с ужасом проговорила Роза. - А теперь... Это ужасно!
   Она не отходила от отца, на Хьюго поглядывала лишь изредка, но на капитана Йенсена смотрела подолгу и с восхищением.
   - Он не может двигаться, - добавила Джейн.
   - Это пока, - возразил кок. - Его сильно избили, но он быстро выздоровеет.
   - Но он теперь слепой! - в один голос воскликнули все три девушки.
   - Но он жив, - повторил Хьюго и осёкся, вспомнив, что и Аксель был бы счастлив, если бы ему вернули его дядю пусть слепого, но живого.
   - Я рад, что его не убили, - сказал тот. - Но его слепота...
   - Это моё дело, капитан, - прервал его Хьюго. - Мы с ним уже обо всём договорились.
   - Он сильно избит, и ему надо промыть и перевязать лицо, - напомнил Дик. - Нужно поторопиться перенести его на шхуну.
   - Мы мигом сделаем носилки, - ответил его отец. - Я уже присмотрел два хороших деревца.
   - Жаль, что моих носилок здесь нет, - посетовал Аксель. - Они были удобны.
   Ещё недавно отправляясь за Френком, Салли и Мореходом, Хьюго жалел, что у него всего лишь нож, а не огнестрельное оружие. Сейчас у него было два пистолета, но ему был нужен нож или топорик.
   - Дай-ка мне, - велел он Дику, уже приготовившемуся срезать тонкое деревце.
   - Да я быстро, мистер Линч, - отозвался тот.
   - Ты не сможешь так, как я, - возразил Хьюго, отбирая у него нож и желая хоть чем-то и как можно скорее помочь слепому. - Мулат и твой друг, но у нас-то дружба с молодости, поэтому мне лучше знать, как срезать шесты для его носилок.
   Молодой человек послушно отступил.
   Когда Мулата осторожно положили на носилки, Аксель сказал:
   - Надо нести его очень осторожно и плавно. У меня были прекрасные носилки, но меня так трясли, что, если бы я, действительно, был болен, мне бы пришёл конец.
   Хьюго и Дик помнили наказ всю дорогу, и Мулат не чувствовал особых неудобств, только с каждой минутой всё больше хотел пить. Эстер шла рядом, и ему казалось, что от её заботы ему становится легче.
   Капитан Йенсен и Дик вывели шлюпку из-за камней и подогнали к берегу.
   - У нас там ещё связанные матросы, - напомнил молодой человек.
   - Подождут, - решил Аксель. - Пусть протрезвеют.
   Сейчас, когда они готовы были вернуться на "Александрию", ему ярко вспомнилось прошлое короткое посещение шхуны.
   - Линч, а куда делась Китти? - спросил он.
   - Я её связал и оставил в трюме, в том же помещении, где держали Берту.
   - Но её там нет.
   - Как это нет? - насторожился Хьюго. - Куда же она делась? Я не стал затягивать верёвку сильно, но освободиться она бы не смогла. Неужели кто-то пробрался на шхуну? Это мог сделать только кто-то из матросов... Тогда она должна увидеть, что её муж мёртв... Но где она? Что с ней сделали?
   - Рыжего трудно найти под парусиной, - возразил профессор. - Мы сами обнаружили тело случайно.
   - Под какой парусиной? - встревожился Хьюго. - Я оставил его на палубе и ничем не накрывал.
   - Он был на самом виду, - подтвердила Берта.
   - Надо быть осторожными, - предупредил Аксель. - Не стоит подниматься на борт всем сразу. Сначала мы с...
   Хьюго видел, что капитан собирается выбрать в напарники Дика, и у него зародилось нехорошее предчувствие. Его друг жестоко пострадал, но остался жив, однако как бы напоследок, когда плохое кажется оставшимся позади, ему не потерять своего мальчика.
   - Со мной, - перебил он. - Я лучше гожусь для таких вылазок, капитан. А ещё лучше, если я всё проверю один.
   - Вместе со мной, - ответил Аксель. - Если там кто-то прячется, вдвоём будет надёжнее.
   - Дик, будь настороже, - бросил Хьюго, готовясь подняться на борт. - В случае опасности отгребайте вместе с господином профессором прочь от судна. О нас не беспокойся.
   - Понятно, мистер Линч, - ответил молодой человек, очень желавший заменить отца в этом опасном деле, но не решавшийся возражать.
   - Тело здесь, - указал Аксель. - Только оно было накрыто по-другому.
   Он осторожно снял парусину. Рыжий показался ему изменившимся и словно бы торжественно приготовившимся с собственным похоронам.
   - Линч, а он, вроде, переоделся, - проговорил он изменившимся голосом.
   Если прежде у Хьюго были самые разные догадки, кто мог находиться на судне, причём, одна страшнее другой, то теперь пришла уверенность.
   "Только бы она не вздумала отомстить, - беспокоился он. - От женщины, у которой убили любимого мужа, всего можно ждать".
   - Китти! - крикнул он. - Не бойся, выходи! Я пообещал Салли, что мы тебя отпустим.
   Женщина помедлила, но ей ничего не оставалось, как сдаться на милость победителей, и она медленно вышла к ним, заплаканная, беспомощная и очень несчастная. Она боялась не Хьюго, а капитана Акселя. Имея дело с людьми типа Рыжего и Френка, она не ждала ничего доброго от человека, которому причинили столько зла.
   - Капитан, я обещал Салли отпустить её, - повторил Хьюго. - Она не злая женщина, а лишь делала то, что ей приказывали.
   - Она не так безгрешна, Линч, но я не буду препятствовать вам выполнить своё обещание, - ответил Аксель. - Пусть держится от меня подальше и не попадается мне на глаза, а по возвращении может убираться, куда ей вздумается.
   Китти зарыдала и от проявленной к ней милости, и от горя по мужу, и неизвестно отчего ещё.
   Хьюго плохо переносил женские слёзы.
   - Я помогу тебе похоронить мужа, Китти, - пообещал он.
   Аксель сделал вид, что не слышит этого.
   - Теперь можно поднять всех на борт, - сказал он, стараясь не глядеть на женщину.
   Мулата поместили в каюте мистера Митчелла, и мисс Фэрфакс не отходила от него ни на минуту, поручив девочкам позаботиться о Берте.
   - Пойдём, мы устроим тебя в каюте, - позвала её Роза. - Там есть очень удобная свободная каюта.
   Аксель с болью видел, как изменилась сестра, и был благодарен юным пассажиркам за внимание к ней. Может быть, в их обществе Берта немного отвлечётся от пережитого ужаса.
   Когда Мулата осмотрели, обмыли ему раны, перевязали и сделали для него всё, что можно, Хьюго, Аксель и Дик оставили его на попечении мисс Фэрфакс и вышли на палубу.
   - Капитан, надо бы съездить за ребятами, которых вы оставили на берегу, - сказал кок. - Скоро будет темнеть, а мы не знаем, какие звери здесь водятся.
   - Самых страшных мы уничтожили, - проговорил Аксель. - Но, конечно, надо привезти их сюда. Надеюсь, они уже способны шевелиться... Профессор, всё в порядке?
   Он хотел узнать, всё ли в порядке у Розы, Джейн и Берты, но у учёного было собственное понятие о порядке.
   - Да, капитан. Я сам удивился, но они не тронули ни единой бумаги. Даже самые ценные документы целы. Я не ожидал, что такие негодяи хоть в чём-то могут проявить благородство.
   Аксель бы засмеялся, если бы сохранил это способность, а весёлый по натуре Хьюго отвернулся, скрывая улыбку.
   - Мы с мистером Линчем съездим на берег за матросами, - сообщил капитан. - Вы, профессор, и ты, Брайтон, останетесь охранять шхуну. Прошу вас, профессор, подождите приниматься за ваши исследования.
   - Понимаю, - рассеянно отозвался учёный, уже наполовину перенёсшийся на четыре тысячелетия назад.
   - Линч, вы раза два, если не больше, говорили, что я буду просить у вас прощения. Тогда я вас не понимал, а теперь в присутствии профессора и Брайтона прошу меня простить за всё, что я вам наговорил. - Он повернулся к учёному. - Я называл его негодяем, думая, что он вошёл в шайку Френка.
   - Это была единственная возможность задержаться на шхуне, - пояснил Хьюго. - Но вы не виноваты, капитан. Любой на вашем месте решил бы, что я заодно с Френком. А вас я должен поблагодарить за то, что мы с Диком живы. Если бы не ваша выдумка с болезнью, нас давно бы убили.
   - Оказывается, Линч устроился на шхуну по просьбе нашего общего друга только для того, чтобы присмотреться, что здесь происходит, - продолжал Аксель, повернувшись к профессору.
   Хьюго так расслабился от сознания, что теперь ему не надо притворяться сообщником Френка, что не смог скрыть невольного удивления.
   - Разве это не так? - насторожился Аксель.
   - Это... Не буду лгать, капитан. Это лишь отчасти так. Джо, действительно, просил меня присмотреться, что с вами происходит, и его жена тоже меня об этом просила, но пришёл я сюда по другой причине.
   - Из-за моей сестры? - тревожно спросил профессор.
   - Нет, не из-за неё. Я не могу открыть вам свою тайну, но уверяю вас, что ни к кому из вас это не относится.
   Капитан Йенсен был признателен Хьюго, но к нему вернулись прежние мысли. "Он не кок, это очевидно. Не ниже помощника капитана, а скорее всего шкипер. Что же ему здесь понадобилось? Неужели моя шхуна? Джо может не знать, что замышляет его старый знакомый". Он понимал, что после всего случившегося Линч не осуществит своих планов, в чём бы они ни заключались, и сам Линч ему очень нравился, но ему захотелось поскорее с ним расстаться.
   - Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш разговор, - раздался голос мисс Фэрфакс. - Я не подслушивала, но вы разговаривали громко, поэтому трудно было не услышать. Вы не должны сомневаться в мистере Линче. Мне известно, кто он и почему плывёт с нами. У него есть для этого важная причина и, уверяю вас, что это благородная причина.
   Больше всех был ошеломлён сам Хьюго.
   "Мулат не мог проговориться, - подумал он. - Разве только в бреду".
   - Но я пришла сюда не для того, чтобы вмешиваться в ваш разговор. Мистер Линч, Сэмюэл хочет вас видеть.
   "Сэмюэл?" - удивился профессор, впервые осознав, что его сестра называет матроса просто по имени.
   У Хьюго затряслись руки.
   - Ему хуже? - воскликнул он. - Он умирает?
   Эстер открыла рот для ответа, но он уже исчез.
   Короток путь до каюты, где лежал больной, и капитан Линч не просто бежал, а летел со всех ног, однако он успел представить, как его друг испускает последний вздох у него на руках. А ведь считалось, что он вне опасности!
   - Мулат! - позвал он, ворвавшись в каюту.
   - Ты один, Хьюго? - осведомился тот прежде всего.
   - Один. Тебе хуже?
   - Не то, чтобы хуже... Ты ведь говорил, что сделаешь для меня всё, что я попрошу?
   Хьюго с болью думал о том, что Мулат вновь попросит пристрелить его. Как же ему убедить друга, что жизнь для него не кончилась, что на "Французе" ему будет очень хорошо?
   - Всё, кроме этого. Пожелай что-нибудь другое.
   - Да, видишь ли, я сейчас не могу думать ни о чём другом. Хьюго, прошу тебя, выручи меня.
   - Не могу. Даже не проси. Всё, что угодно, но только не это.
   - Я же умру! - простонал Мулат.
   - Подожди... - не понял Хьюго. - Что ты имеешь в виду?
   - Видишь ли, мисс Фэрфакс - чудесная женщина и готова сделать для меня всё, что мне нужно, но она всё-таки женщина, которую... которая мне нравится, а я мужчина. Не могу я при ней. Принеси мне какую-нибудь посудину. Чёрт знает, как унизительно зависеть от других в таком деле.
   Хьюго чуть не захохотал.
   - Конечно, принесу. Я тебя понимаю, Мулат. Я сам, когда...
   - Смерти моей хочешь или позора? - взмолился страждущий. - Беги скорее, а расскажешь потом.
   - Я был в таком же положении после той порки, - рассуждал Хьюго, когда Мулат сообщил, что больше у него нет желаний. - Сначала-то я был без сознания, потом мне было не до того, а когда я чуть пришёл в себя, то ощутил, до чего жутко, когда за тобой ухаживают, как за беспомощным младенцем. Но знаешь, Филин умел как-то так всё делать, что было не очень стыдно. Вроде, всегда такой ворчливый, ко всем так придирался, что мы его боялись, а тут выяснилось, что он умеет быть заботливым, добрым, даже ласковым. Он ещё и наставлял меня, как жить и как менять свой нрав. После своей болезни я к нему стал совсем по-другому относиться. Хочешь пить, Мулат?
   - Давай.
   Хьюго постарался напоить своего друга со всей нежностью, на которую был способен.
   - А со мной не Филин, - пожаловался Мулат, - а женщина, которая не должна видеть меня в таком положении. Она очень хорошая и с радостью заменит сиделку, но я не могу.
   - Конечно. Тебе хочется быть в её глазах героем, - согласился Хьюго. - Но у тебя есть я, Дик, а ещё... Мулат, как я сразу не сообразил? За тобой будет ухаживать не только твоя леди, а ещё и старая знакомая, которой не впервой это делать. Пусть загладит свою вину, а заодно будет при деле.
   - Ты говоришь о Китти? - догадался больной.
   - О ней. Из всей шайки осталась только она. Я обещал, что отпущу её, и капитан согласился. Думаю, ей нелегко будет находиться среди нас, недаром она предпочитает не показываться на глаза, а сидит возле тела Рыжего и плачет. Теперь она будет ухаживать за тобой заботливее, чем в первый раз. И ей самой станет легче.
   - Она хорошая женщина, Хьюго. Если бы она имела дело с другими людьми...
   - Я верю. Берта тоже говорила, что Китти была добра к ней. Прислать её?
   - Пришли.
   - А мы с капитаном заберём матросов, а то как бы их ночью не задрали звери. Кстати, ты не говорил мисс Фэрфакс о том, почему я пришёл на шхуну?
   - Нет. Как я мог, если ты просил об этом молчать?
   - Откуда же она знает? Может, она что-то вообразила и думает, что теперь знает мои тайны? Конечно, она не могла догадаться, почему я здесь.
   "Наверное, она считает, что я здесь из-за неё, - сообразил он. - Вот ещё несчастье! Хорошо хоть, что Мулат отвлёк от меня её внимание".
   - Так я сейчас пришлю к тебе Китти, Мулат.
   Понурая, опухшая от слёз Китти молча выслушала Хьюго.
   - Он ранен? - спросила она.
   - Его сильно избили и выкололи глаз. Он теперь слепой.
   Женщина вновь заплакала.
   - Это Френк и его приятели, - принялась она объяснять. - Муж бы этого не сделал. Он не был жестоким.
   - Утром мы похороним твоего мужа, - пообещал Хьюго. - Пока пусть он лежит здесь. Пойдём к Мулату.
   "Только бы не взбрыкнула леди!" - с опаской подумал он.
   Эстер была чутка и понимала чувства любимого человека, поэтому благосклонно приняла появление помощницы.
   Успокоенный Хьюго вернулся на палубу.
   - Поспешим, капитан, - сказал он. - Как бы нам не пришлось добираться туда уже в темноте.
   - Как бы нам не пришлось тащить этих ребят на себе, Линч, - высказал опасение Аксель.
   - Их слишком много для нас двоих, - засмеялся Хьюго. - Разве только их надо будет лишь слегка поддерживать и направлять.
   - А вы хорошо придумали, дав им бочонок с вином.
   - Просто мне повезло, что за мной не наблюдали, иначе пришлось бы ограничиться бутылками, а это не так действенно.
   - Брайтон! - крикнул Аксель.
   Дик не заставил себя ждать.
   - Если парни ещё не протрезвели, нам с коком придётся переночевать на берегу. Останешься за старшего.
   - Есть, капитан! - браво ответил молодой человек.
   Аксель забыл об очень важной вещи, но кок, ощущавший голод, добавил:
   - Замени меня, Тигрёнок. Консервы, сухари найдёшь в кладовке, посмотри, что есть на камбузе. Приготовь чай. Мулату, наверное, хорошо выпить крепкого сладкого чая.
   Хьюго понимал, что Аксель не случайно сам захотел отправиться с ним на берег, а не послал их с Диком, и ожидал, что разговор сразу же пойдёт об Одине, но ошибся.
   - Отличный парень, - сказал капитан Йенсен. - Я рад, что он не был заодно с Френком.
   - Он хорошо себя проявил, когда освобождал вас с профессором? - осторожно спросил Хьюго. - До сих пор он не попадал в такие передряги.
   - Да, он смелый и умный, - подтвердил Аксель, решив не рассказывать о деталях их с профессором освобождения, а предоставить Дику, если он захочет, самому это сделать. - Сейчас я обращался к нему запросто, Линч, но это не означает, что он разжалован. При матросах я буду называть его мистером Брайтоном, как положено для помощника капитана. Или, может, вы хотите занять эту должность?
   - Я кок, - возразил Хьюго. - Какой из меня помощник капитана? А у моего парня для этого достаточно знаний?
   - Вполне. А то, что он ещё не знает, он легко освоит на практике. Ему не хватает уверенности, но и это придёт.
   - Значит, он был бы хорошим помощником капитана? - спросил Хьюго, надеясь, что Аксель поможет устроить Дика на приличное судно, пусть и не помощником капитана. Благоприятная рекомендация будет его мальчику полезна.
   - Он уже хороший помощник капитана. Линч, берите вправо, а то мы пригоним шлюпку на камни... Да, на него можно положиться во всём. Я рад, что он на шхуне.
   - Приятно слышать, капитан. Остаётся пожалеть, что у вас уже есть мистер Митчелл.
   - У меня нет мистера Митчелла, - холодно проговорил Аксель.
   - Как это? Его высадили на берег, но он же вернётся на вашу шхуну.
   - У меня нет шхуны. Я приведу её на место, и мы с сестрой исчезнем.
   Хьюго не знал Акселя, поэтому не мог судить, насколько он изменился. Он всегда был сдержан и немного суров, и характер у него всегда был тяжеловат, но сейчас эти свойства обострились, вытеснив все остальные.
   - То есть... как исчезнете? - не понимал Хьюго. - Куда вы денетесь? И кто будет капитаном? Ваш партнёр доверил вам...
   Но Аксель его перебил:
   - Капитан Гамильтон может назначить на моё место мистера Митчелла. Лучшего капитана ему не найти. Кстати, помощником капитана он может взять Брайтона. Когда вы увидите Джо, передайте ему, что я рекомендую это.
   - А вы не собираетесь с ним увидеться? - задумчиво спросил Хьюго, начиная подозревать, что молодой человек задумал что-то безрассудное.
   - Нет, - твёрдо ответил Аксель. - Я очень обидел Джо, и теперь он не захочет меня видеть. Когда Брайтон сказал мне, что вы пришли на шхуну по просьбе Джо, я... у меня появилась надежда, но оказалось, что это не так. Вы не представляете, Линч, как я его оскорбил. Я вынужден был это сделать, потому что он почувствовал что-то неладное и захотел плыть с нами. Если вы хорошо знаете Джо, то должны понять, что он бы сейчас же влез не туда, куда следует. Его убили бы сразу, ещё до того, как он выяснил бы всё, что происходит. Я надеялся, что он всё-таки придёт меня проводить, и тогда я бы попросил у него прощения. Но он не пришёл. Да и как бы он пришёл после такого?
   - Он приходил, - сообщил Хьюго. - Мы с Диком видели его. Он стоял так, чтобы вы его не заметили. Прятался от вас.
   - Прятался! - горько повторил Аксель. - Чтобы Джо от меня прятался!
   - Я вам уже говорил, что он просил меня разобраться, что с вами случилось. Об этом же просила и миссис Сноу.
   - Вот именно. Разобраться, что со мной случилось. Как я покажусь им на глаза? Мы с сестрой уедем и начнём новую жизнь там, где нас никто не знает.
   - И поступите в какую-нибудь театральную труппу, где будете изображать больных и сумасшедших, - серьёзно подсказал Хьюго. - У вас это получается здорово.
   Аксель сердито повернулся к нему.
   - Вы не сме...
   - Продолжим разговор на берегу, - прервал его Хьюго. - Сначала надо пришвартоваться.
   "Узнаю Одина, - думал он. - Если он что-то решит, то его не переубедить. Здесь нужен Джо. В крайнем случае, мисс Фэрфакс может поговорить с ним о его сестре. Она умная женщина и найдёт подходящие слова. Но и я не совсем дурак. Попробую сам".
   Они зашагали по знакомому пути. Аксель молчал, упрямо сжав губы.
   - Вы собираетесь совершить ужасную ошибку, капитан, - заговорил Хьюго. - Но хуже всего, что вы хотите сломать не только свою жизнь, но и жизнь вашей сестры. Какое вы имеете право за неё решать?
   - Она согласится, что так будет лучше.
   - А как же мистер Митчелл? Он очень хороший человек и любит её.
   - Вам и об этом известно, Линч? Вам рассказал Джо? Так знайте же, что я разрушил их счастье.
   - Я случайно слышал ваш разговор, - признался Хьюго. - Я был в это время у себя в каморке, а вы стояли возле неё. Не сомневаюсь, что мистер Митчелл простит ваши слова, когда узнает, чем они были вызваны. А если не решаетесь поговорить с ним сами, то положитесь на Джо.
   - Пусть всё остаётся, как есть. Моя сестра, побывав в руках этих мерзавцев, очень изменилась. Вы не видели, какой она была прежде. Мистер Митчелл любил её весёлую и счастливую. Его любовь пройдёт, едва он увидит её нынешнюю. Зачем же доводить до этого? Берте будет очень больно.
   - Поверьте, что он будет любить её ещё больше. Если бы женщина, которую я люблю, стала бы больна, уродлива, но осталась жива, я чувствовал бы себя счастливым. Мистер Митчелл будет...
   Аксель заговорил ледяным тоном:
   - Я знаю, что он может из жалости сказать, что по-прежнему её любит, но я не хочу, чтобы её жалели. Мы уедем туда, где нас не знают, и начнём новую жизнь. И закончим этот разговор, Линч!
   - Глупый мальчишка! Упрямый, как осёл! - рассердился Хьюго. - Молчать, щенок! Ни слова, пока я говорю! Да кто тебе позволит так поступить?! Девочка достаточно настрадалась, а ты хочешь сделать её несчастной на всю жизнь. Я человек грубый и неучёный, но даже я понимаю, что этого нельзя допустить. Если бы моя дочь побывала в руках этих негодяев и они надругались бы над ней, я бы внушал ей, что всё плохое осталось позади, что она ни в чём не виновата, что надо забыть об этом, жить дальше и думать о радостном. А с твоей сестрой не произошло ничего плохого, но ты, безмозглый щенок, хочешь внушить ей, что она в чём-то виновата, что ей надо чего-то стыдиться и прятаться от всех, кто её знает. Ты в своём уме, парень?
   Аксель сник.
   - Вы правы, Линч, - тихо признал он. - Я не подумал об этом. Попрошу жену дяди позаботиться о ней и, кстати, извинюсь перед ней. Я отослал Тирин к её родственникам, а в письме дал понять, что отношения между нами прерываются. А иначе она попыталась бы связаться со мной и могла бы пострадать. Я боялся, что и её сделают заложницей. Хорошо ещё, что они не знали о моём брате. Но Берте придётся привыкать к новому месту, потому что ей не надо возвращаться домой. Нельзя. У нас крошечный городок, где все друг друга знают. Обязательно начнутся домыслы, сплетни. Зачем ей всё это терпеть? Да и что она будет делать совсем одна? А с Тирин ей будет хорошо.
   "Хотя бы так. А уж о Щеглёнке пусть побеспокоится Джо", - подумал Хьюго, но настроение Акселя продолжало его тревожить.
   - Хорошо, что ты послушался меня, мальчик. Но ты задумал какую-то глупость. Что ты сам собираешься делать?
   - Уеду. Уеду один.
   - Тебя простит и Джо, и капитан Гамильтон, и мистер Митчелл. Не беспокойся об этом.
   - Зато я себя не прощу, - ответил Аксель с горечью.
   - Что же ты натворил ещё, чего я не знаю?
   - Вы прекрасно знаете что. Какое я имел право ради сестры подвергать опасности жизнь стольких людей? Если бы не счастливая случайность, когда я понял, что смогу обмануть Френка, притворяясь больным, моего помощника, Брайтона и вас убили бы сразу после выхода в море. А что бы сделали с пассажирами! Я же видел, что Френк сразу воспылал страстью к мисс Лич, однако позволил ей подняться на борт.
   - Всё обошлось, - успокаивающе проговорил Хьюго.
   - Благодаря вам, Сандерсу и Брайтону. Вы говорите так только потому, что она вам чужая. Вы сказали, что у вас есть дочь. Представьте её на месте этой девочки. Смогли бы вы простить меня, если бы были отцом мисс Лич?
   - Смог бы, - сразу ответил Хьюго.
   - Вы говорите это, чтобы меня утешить, но я-то лучше знаю, что я совершил. Они бы изувечили и вторую девочку. А она так трогательно мной восхищается! Если бы она знала, чему я едва её не подверг, она бы отвернулась от меня с презрением. Вот мисс Фэрфакс с самого начала меня терпеть не могла. Это сейчас она почему-то ко мне подобрела. Мне не место среди порядочных людей. Я не покончу с собой, но когда доведу шхуну до стоянки, сейчас же исчезну.
   - Глупый мальчик, - проговорил Хьюго. - Ты весь в своего дядю. Он всю жизнь казнил себя за случайность, в которой его никто не винил, и ты хочешь последовать его примеру. Уверяю тебя, что если бы я оказался на твоём месте, а моя дочь - на месте Берты, то я поступил бы точно так же. И профессор - ради своей дочери и сестры. Потом я бы искал способ спасти невинных людей, как и ты. Не вини себя в том, что совершил бы почти каждый, и не думай, что я позволю тебе сбежать. Я лично отвезу тебя к Джо, а уж он сумеет с тобой справиться. Ты столько пережил, что одиночество тебя погубит. Тебе надо сначала успокоиться, и тогда ты сможешь рассуждать здраво. Прости, что я говорю с тобой не так, как должен говорить с капитаном кок, но ты племянник моего друга, и я смотрю на тебя как... как на моего Дика.
   Аксель долго молчал, а потом его словно прорвало.
   - Вы не представляете, что я пережил! Они угрожали такой расправой над Бертой, что я не мог им противиться. Они обещали, что выполнят моё требование высадить всех лишних людей на ближайший берег, но я боялся, что они не сдержат слово. Я хорошо следил за вами и Брайтоном, но, когда мой помощник уходил к себе в каюту, я умирал от страха, что больше его не увижу. Я настаивал, чтобы он запирал дверь, но он меня не понимал и мог оставить её открытой. От бессонницы и тревоги у меня мутилось в голове, и вдруг я обнаружил, что Френк думает, что я понемногу схожу с ума. Я был нужен им, чтобы управлять судном, поэтому он испугался. Я понял это по мягкости, с которой он начал со мной разговаривать, по успокаивающим словам, уговорам, на которые он был щедр. И я стал этим пользоваться. Я притворялся, что от сильного волнения у меня перехватывает дыхание, что у меня больное сердце, что я сойду с ума или умру, если пострадает кто-то из невинных людей. Странно, но он поверил и пошёл у меня на поводу.
   - Я сам тебе поверил, - засмеялся Хьюго.
   - Иногда я был близок к тому, что изображал. Это было единственное, чем я мог противостоять негодяям. И это оказалось действенным: Френк не предпринимал ничего, что могло бы повредить моему рассудку. Все, кого капитан Гамильтон заставил меня взять на борт, благополучно покинули бы судно, и тогда мне осталось бы отвезти шайку туда, куда им было нужно, вернуть назад и надеяться, что они отдадут мне мою сестру. Я сразу заподозрил, что могу получить только её одну.
   - Они бы не выполнили своего обещания, - возразил Хьюго. - Зачем им оставлять свидетелей? Скорее всего, они убили бы вас обоих.
   - Я учитывал такую возможность, но мог рассчитывать лишь на счастливый случай. А когда они задержали пассажиров на стоянке, я и в самом деле чуть не потерял рассудок.
   - А потом объявился я, - со смехом сказал Хьюго. - Представляю, каким весёлым идиотом я выглядел в твоих глазах! Но поверь мне, что меня многое удивляло и настораживало. Я хотел, чтобы мой Дик ушёл с этого странного судна и увёл Мулата, и был в отчаянии, когда они вернулись. Но и ты, дружок, тоже потрепал мне нервы. Ты так умело ко мне придирался, что я тебя чуть не возненавидел. Спасибо Дику, что он напомнил мне о поручении Джо понаблюдать за тобой.
   - Вы тоже надо мной вдоволь поиздевались, Линч, - возразил Аксель. - Но ваши шутки об отравлениях меня пугали. Я опасался, как бы они не подсыпали яд в пищу моему помощнику, Брайтону и вам. Особенно легко было отравить мистера Митчелла. А уж ваше "СЭР", Линч! Даже если бы я не знал, что это Джо попросил капитана Гамильтона устроить вас на шхуну, я понял бы это по тому, как вы произносили "СЭР".
   - Самое ненавистное для него слово, - согласился Хьюго. - В моем возрасте надо быть умнее, но очень уж меня обидело то, как относятся к моей стряпне.
   - Вы не кок, Линч, а готовите хорошо.
   - Почему ты решил, что я не кок?
   - Это сразу заметно, а уж кто увидит, как вы умеете укрощать матросов, тот в этом не усомнится. Что бы случилось, если бы не вы?! В моих планах было отвести шхуну в такое место, где её обязательно бы проверили, но мне помешал Брайтон. Теперь-то я вижу, что получилось к лучшему. Мой план был слишком опасен.
   Хьюго чувствовал, что молодой капитан боится начать разговор об Одине, но тот вдруг отрывисто спросил:
   - Они убили его сразу или сначала пытали, чтобы выведать сведения о карте?
   - Сразу. Ножом. Мореход сказал, что Один не успел даже понять, что произошло. Потом Френк срисовал карту, и тело зарыли. Салли это подтвердил.
   - Что будет с Бертой? Она его очень любила. Как я ей скажу? Он заменил нам и отца и мать. С ним мы не чувствовали себя сиротами.
   - Это закон жизни, мальчик. Родители умирают раньше детей. Нужно с этим мириться.
   - Ему было со мной очень трудно. У меня тяжёлый характер. И ведь я ни разу не сказал ему, как он мне дорог.
   "Да, такие вещи стесняются говорить при жизни любимого человека, а потом жалеют, что упустили время, - подумал Хьюго. - А сказать что-нибудь злое почему-то не стесняются. Тоже закон жизни".
   - Не волнуйся, парень, он это понимал. Он видел, что ты его любишь, но нрав мешает показать это открыто.
   - Почему вы так думаете?
   - Он говорил об этом Джо, - солгал Хьюго.
   На глазах Акселя показались слёзы.
   "Уже можешь плакать? - с удовлетворением заметил Хьюго. - Так-то лучше. А уж потом Джо сумеет поговорить с тобой гораздо более умело, чем я".
   - Вот мы и пришли, капитан, - сообщил он, когда увидел оставленные на земле вещи. - Где люди? Давайте-ка разожжём костёр и возьмём факелы, а то через несколько минут мы ничего не сможем различить в темноте.
   Матросы протрезвели лишь настолько, чтобы ощущать неудобство, которое они испытывали в связанном виде и с кляпом во рту.
   - Если бы раньше узнать, что они не с Френком! - посетовал Хьюго. - Мы бы живо управились со всей шайкой.
   - Френк так убедительно говорил, что это его люди, что не поверить ему было невозможно, - отозвался Аксель.
   - Вот и я ему поверил. Даже Мулат, а он был к ним ближе. Бедный мой друг!
   - Он теперь нуждается в помощи, Линч, - заговорил Аксель. - Сомневаюсь, что у него есть деньги...
   - У него нет денег, но у него есть друзья, и я самый главный. Уверяю вас, что он ни в чём не будет нуждаться. Если меня не станет, то о нём позаботится Дик. Всё, капитан! Ничего изменить нельзя, поэтому приободритесь и будем жить дальше. Эй, ребята, шевелитесь! Дотащите свои туши до стоянки сами! Интересно, куда они дели бочонок с вином?
   После усердных розысков спасительный бочонок был найден, как и пьяный Задник. Первый был опрокинут, чтобы он больше не смущал любителей выпить, а второй благополучно доставлен к товарищам.
   - Пьян в стельку, - отметил Хьюго. - А ещё Задник. И ведь назови я его Стелькой, так он обидится, хотя это тоже относится к башмаку. Теперь скажу вам по совести, капитан, что я умираю от голода, полагаю, и вы тоже, а ребятам я дал с собой много съестного, которое никуда не исчезло. И попробуйте только сказать, что моё призвание - готовить для приговорённых к смерти!
   - Линч, как вы ухитряетесь сохранять весёлость? - спросил Аксель.
   - Долгая практика, - объяснил тот. - В жизни случается так много несчастий, что приходится приспосабливаться.
  

Глава 36

Похороны

   Утром капитан, кок, четыре недоумевающих матроса и наполовину посвящённый в смысл произошедшего Задник вернулись на шхуну.
   - Я всё сделал, как ты велел, - уже в пятый раз принялся объяснять неудачливый посыльный. - Бежал всю дорогу, а там никого нет. Поискал и нашёл бочонок. Я ведь только разок хлебнул. Не понимаю, отчего меня так разобрало.
   Он почти верил в то, что говорил.
   - Понял-понял, - отмахнулся Хьюго.
   В памяти матроса чуть брезжило какое-то неприятное воспоминание, связанное с коком, что-то, задевшее его лучшие чувства, но его общее состояние внушало уныние, а голова была тяжёлая и болезненная, поэтому он оставил попытки заставить её работать и вчерашняя обида так и не нашла выхода.
   - Я возьму своего парня, капитан? - спросил Хьюго, когда шлюпка подошла к борту. - Надо похоронить Рыжего. Я обещал Китти.
   После откровенного разговора с коком Акселю стало чуть легче, и у него появилась пока ещё слабая надежда, что жизнь для него не закончилась и ему удастся загладить вину хотя бы перед Джо и капитаном Гамильтоном. Но то, что он позволил пассажирам подняться на борт, навсегда останется на его совести. Щеглёнка он сумел спасти от беды, но простит ли тот нанесённую ему обиду? Перед Линчем и Брайтоном он тоже был виноват, но, если бы они тайком не вернулись на шхуну, он счёл бы свой долг перед ними выполненным. Однако они вернулись. Какое счастье, что они вернулись!
   - Почему бы не бросить его за борт? - холодно проговорил он. - С него и этого хватит.
   - С него-то хватит, а для Китти недостаточно, - возразил Хьюго.
   - Она не так невинна, как вы думаете, Линч, - сказал Аксель с видимой неприязнью. - Она во всём поддерживала эту компанию.
   - Я это знаю, капитан, но она уже раз выходила моего друга и вновь за ним ухаживает. И к вашей сестре она была добра. Не защитила бы, но сама относилась к ней ласково. Если бы вы только видели, как она набросилась на меня, решив, что это матрос хочет подобраться к девушке!
   - Вы правы, Линч. Забирайте Брайтона и делайте, как считаете нужным, - разрешил Аксель, невольно смягчившись.
   Ещё вчера Хьюго был уверен, что Мулат должен благополучно оправиться от побоев, но он не знал, насколько жестоким было избиение, и сейчас ему хотелось поскорее навестить друга и убедиться, что ухудшения нет. Первыми, кого он увидел, поднявшись на борт, были Берта и Дик, а первым, что он услышал, было известие о больном.
   - Мистер Линч, вашему другу лучше, - сообщила девушка, еле скрывая восхищение, которое чувствовала к своему спасителю. - Китти очень хорошо умеет ухаживать за больными.
   - Да, ему лучше, - подтвердил молодой человек.
   Хьюго отметил, как тревожно Аксель взглянул на сестру, но она, кажется, начала освобождаться от пережитого ужаса. Она всё ещё была болезненно-бледной и слабой, но в глазах не было прежней затравленности.
   - Спасибо, дети. Я беспокоился о нём. - поблагодарил Хьюго. - Как ты себя чувствуешь, девочка?
   - Мне гораздо лучше, - ответила Берта, глядя на него с выражением, немного его смутившим. - Мы тоже беспокоились, что вас нет так долго.
   Она подняла лицо к брату и улыбнулась впервые после своего освобождения.
   - Вы хорошо придумали, Линч. Забирайте Брайтона, - сказал Аксель, только сейчас почувствовав благодарность к Китти.
   - Тигрёнок, принеси пару лопат, - распорядился Хьюго. - Потом возьми в помощь ребят, положите Рыжего на кусок парусины и спустите в шлюпку. Мы с тобой поможем Китти его похоронить.
   - Она до сих пор всё плачет, - с сочувствием сообщила Берта. - Наверное, он был не лучше остальных, но она его любила.
   Хьюго понял, о чём в эту минуту подумал капитан. Потому что и ему пришла в голову та же мысль. "Может, предложить ему обратиться за помощью к мисс Фэрфакс? Она сумеет мягче сообщить девочке о смерти Одина", - размышлял он, сомневаясь, что Аксель сумеет сделать это столь же деликатно.
   - Здравствуйте, капитан! Здравствуйте, мистер Линч! - раздались юные голоса.
   Джейн и Роза пережили тяжёлое испытание, но оно было неожиданным и коротким. Возможно, именно поэтому девочки уже стали приходить в себя. Более того, поскольку мисс Фэрфакс не отходила от больного, они получили приятную возможность воспользоваться этим обстоятельством и теперь свободно расхаживали по всей шхуне, строя всевозможные планы. Они желали спасшему их человеку скорейшего выздоровления, но не были бы против того, чтобы дорогая тётя Эстер ещё долго считала, что за ним нужен уход.
   Хьюго с удовольствием смотрел на дочь, а то, что она поздоровалась с ним сама, без настояний мисс Фэрфакс, наполнило его душу радостью. Однако он очень быстро понял, что девочек интересует не он, а совершенно преобразившийся капитан, причём Роза смущается и краснеет, а Джейн служит ей поддержкой и наперсницей.
   "Он хороший парень, - подумал Хьюго. - Очень хороший. На Одина не похож, но тоже красивый. Только тебе он не подходит, девочка. Ты ещё ребёнок, а он хлебнул горя сполна. Ему сейчас не до любви, в себя бы придти. Ну да с этим мы ему поможем. Джо и Щеглёнок его поддержат. Думаю, что и капитан Гамильтон заставит его встряхнуться. Единственное, что я могу для тебя сделать, друг Один, это позаботиться о твоих племянниках".
   - А где профессор? - спросил Аксель.
   - Я отпустил его отдыхать, капитан, - объяснил Дик. - Он всю ночь вместе со мной нёс вахту и заслужил отдых.
   Он умолчал о том, что отослал вахтенного, больше заботясь о себе, а не о нём, и считая, что сам заслуживает отдых. Вначале он слушал рассуждения учёного о его излюбленном периоде в истории Древнего Египта с большим интересом, потом начал уставать от незнакомых имён, мест и событий, затем почувствовал, что уже не может воспринимать лекцию, от которой всё путалось в голове, и старался уверить себя, что вдохновенный голос египтолога - всего лишь шум ветра, но к утру не выдержал, сердечно поблагодарил утомительного товарища по вахте и объявил ему, что его помощь уже не требуется и он может отдыхать.
   - Разве мне сейчас до отдыха? - возразил свежий и бодрый профессор, заставив молодого человека страдальчески замереть в опасении, что так и не получит свободу. - Мне было с вами так приятно, что я не заметил, как пролетела ночь. Я не предполагал, что вы такой хороший собеседник. Благодаря вам, я понял очень многое из того, что прежде меня смущало. Спасибо, мистер Брайтон. Огромное спасибо. Сейчас пойду и начерно запишу, к каким выводам мы с вами пришли. Как жаль, что сестра занята! Мне будет трудно обойтись без неё.
   Дик остался наслаждаться тишиной и мучиться сомнениями, насмехался над ним учёный или говорил искренне. Профессор же, всю ночь приводивший покорному слушателю доводы "за" и "против", разрешил свои сомнения в спорных вопросах и теперь горел желанием выразить накопившиеся мысли на бумаге.
   Всё это молодой человек рассказал бы отцу, если бы они остались вдвоём.
   - Что ты стоишь, Тигрёнок? - осведомился Хьюго. - Неприятное дело, но кто-то должен его выполнить.
   Дик ушёл за лопатами и окончательно отупевшими матросами.
   - Папа не отдыхает, - сообщила Роза. - Он засел у себя и пишет.
   - Ваш отец, мисс, - очень смелый человек, - сказал Хьюго.
   Единственно, в чём Джейн могла позавидовать подруге, была семья. Хорошо иметь отца-американца, владеющего собственной фабрикой, но он ни разу за все эти годы не навестил её. Какой он? Смогла бы она им гордиться? А у Розы был очень занятой, небрежно относившийся к своим отцовским обязанностям, но любящий папа, к тому же известный учёный. А теперь ещё выяснилось, что он смелый.
   - Кто бы мог подумать, что он такой меткий стрелок, - неосторожно добавил Аксель.
   - А в кого он стрелял? - сейчас же спросила Джейн, расширив глаза и очаровательно наклонив голову.
   "Моя дочь! - трепетал капитан Линч. - Моя девочка! Я весь обратный путь буду с ней рядом, смогу любоваться на неё, а потом... Увы, потом мне вновь придётся прятаться в кустах и изображать доброго духа, но и то недолго, ведь скоро она покинет пансион. Чтобы посмотреть на неё, мне уже не удастся делать вид, что я случайный прохожий, ведь теперь она меня знает. Моя дочь! Если бы не Мулат, страшно подумать, что бы с ней стало!"
   Хорошо, что он не умел читать чужие мысли, иначе радость сменилась бы горем. Очаровательная, чуть кокетливая девочка с наивным личиком не только обдуманно задала вопрос, желая причинить подруге боль, но и о капитане Линче думала не лучшим образом. Джейн, хоть и узнала от Берты о части его подвигов, не считала его своим спасителем, всю заслугу приписывая одноглазому, а теперь уже безглазому родственнику знакомой мисс Фэрфакс, а в Хьюго видела лишь старого кока, которому не мешало бы срезать длинные волосы, вспомнить, что его место на камбузе, и не вести себя так, словно он ровня капитану и пассажирам. То, что сам капитан Йенсен считается с его мнением, она не учитывала.
   - Мой папа кого-то убил? - взволнованно подхватила Роза, бледнея.
   Она не знала, как отнестись к такому событию, ведь убийство само по себе ужасно, однако нельзя было спастись, не убив этих страшных людей. Мистер Сандерс заколол одного из них ножом, и она всей душой его оправдывала его, но ей очень хотелось, чтобы кто-то другой, а не её отец, убил остальных.
   - Нет, что вы, мисс! - возразил Хьюго. - Господин профессор был с нами и дрался, как лев, но он никого не убил. Потом мы стреляли в цель, и оказалось, что он самый меткий среди нас.
   Девочка чувствовала, что это ложь, но бессознательно приняла её.
   - Схожу к Мулату и заберу Китти, капитан, - сказал Хьюго.
   Аксель кивнул.
   - Она хорошо ухаживала за мистером Сандерсом, - сообщила Берта, обеими руками, как маленькая, держась за руку брата, но глядя на мужественного человека, не побоявшегося плыть за шлюпкой среди акул. - Она добрая. Мисс Фэрфакс тоже очень добрая, но мистер Сандерс её стесняется.
   "Какая наблюдательная девочка!", - подумал Хьюго.
   Аксель почувствовал, что тиски, сжимавшие его душу, чуть ослабили хватку.
   Мулат был слаб, любое движение вызывало сильную боль, но опытному взгляду сразу стало ясно, что жестокое избиение не нанесло ему увечий и он полностью выздоровеет. Только зрение ему уже не вернуть.
   Мисс Фэрфакс испытывала к капитану Линчу признательность и симпатию, но сейчас её заботил только Сэмюэл, поэтому она всё внимание уделяла ему, пытаясь угадать любое его желание, а Хьюго заподозрил, что она чем-то недовольна и, более того, что именно он является причиной этого недовольства. Долго гадать ему не пришлось, потому что память подсказала ему ряд неприятных эпизодов, а особенно один, самый прискорбный. Заодно он вспомнил, как неудачно он пытался ободрить друга, упомянув о пережитых им многочисленных побоях в присутствии женщины, которую тот любил. Но что теперь сделаешь, раз нельзя взять обратно все сказанные им глупости?
   - Я вижу, что тебе лучше, Мулат, - сказал он.
   - У меня две сиделки, - объяснил тот, чувствуя крайнюю неловкость от того, что мисс Фэрфакс не спала из-за него, не слушая его уверений, что это лишнее.
   Эстер мечтала облегчить страдания любимого, но была бессильна что-то сделать. Она всю ночь просидела возле его постели, не смыкая глаз и не доверяя бдительности Китти, которая иногда позволяла себе задремать, несмотря на не отпускавшее её горе, неловкость своего положения на судне, сложное чувство вины перед окружавшими её людьми, желание выяснить, кто из них убил её мужа, и сознание, что, кем бы он ни оказался, другого выхода у этого человека не было.
   - Вчера все хорошо поели? - спросил кок, только сейчас подумав о своих прямых обязанностях. - Мистер Брайтон должен был меня заменить.
   - Я ему помогла, - объяснила Китти, вспомнив, как растерялся молодой человек, не зная, что приготовить для больного и как подать еду здоровым.
   Она присматривалась к Хьюго, гадая, не он ли сделал её вдовой.
   - Китти - отличная хозяйка, - отдала ей должное Эстер. - Не представляю, что бы я без неё делала.
   "А что бы без неё делал Мулат, когда меня не было на шхуне?" - подумал Хьюго, мысленно посмеиваясь. Но его весёлость быстро угасла, потому что он прямо-таки ощущал, до чего оскорблена леди. "Откуда она могла узнать причину, по которой я здесь? - вновь принялся он гадать. - Может, она сказала так, чтобы мне помочь? Вряд ли. Скорее всего, она решила, что причина связана с ней. Но ещё хуже то, что я тогда сказал. И ведь со временем её обида будет только возрастать. Женщинам это свойственно".
   Он присмотрелся к её усталому лицу, и ему показалось, что мисс Фэрфакс старается на него не глядеть, словно ей неприятен самый его вид. Как хорошо он понимал теперь причину!
   - Китти, приготовься, - обратился он к вдове. - Мы сейчас отвезём твоего мужа на берег и похороним его.
   Он повернулся к Эстер, преодолевая смущение от её кажущейся холодности, но считая своим долгом попросить её о помощи.
   - Мисс Фэрфакс, вы знаете, что пришлось пережить Берте...
   - Её не мучили, - вмешалась Китти, встряхнув кудряшками. - Я не отходила от неё ни на шаг.
   Тут она вновь заплакала.
   - Она жила в постоянном страхе, - возразил Хьюго. - Чтобы заставить капитана повиноваться, ему подробно объясняли, что сделают с его сестрой. И говорили это при ней.
   - А я ничего не подозревала, - с горечью призналась Эстер. - Считала капитана очень неприятным человеком, а он... Как же он страдал! Недаром он был так болен. Он умирал у меня на глазах, а я ничего не понимала. Но сейчас его не узнать. У него вид здорового человека. Он словно воскрес.
   - Мисс, сейчас у меня важное дело, но потом я объясню, что придумал капитан, чтобы всех вас спасти. Не его вина, что вас задержали на шхуне и не дали сойти на берег. Он вёл себя мужественно и только благодаря его находчивости мы живы.
   - Я тоже многого не знаю, - сказал Мулат. - Кое-что нам рассказал Тигр, но мне показалось, что он что-то утаивает.
   - От меня не утаит, - уверенно ответил Хьюго. - Так вот о девочке.
   - Что я могу для неё сделать, мистер Линч? - с готовностью спросила Эстер.
   - Её дядю, который заменил ей отца, убили.
   - Одина?
   - Вы это уже знаете, мисс?
   - Мне рассказал Сэмюэл. И Берта о нём тоже говорила.
   - Девочке будет очень тяжело узнать о его смерти. Я боюсь, что капитан не сумеет поговорить с ней так, как это сделали бы вы.
   - Она уже готова к этому известию, - сказала Эстер. - Я разговаривала с ней урывками, но поняла, что она догадывается о правде. Но я с ней поговорю.
   Она почти не глядела на кока, не спуская глаз с дорогого ей человека, на чью долю выпало несчастье ослепнуть, а Хьюго воспринял это как знак того, что мисс Фэрфакс не может забыть о нанесённой ей обиде.
   Аксель стоял на палубе в окружении трёх девиц и сожалел о тяжёлом состоянии Мулата не только потому, что тот был хорошим матросом, всегда ему нравился и проявил себя героем, но и по более приземлённой причине: он отвлёк на себя внимание мисс Фэрфакс, чем пользовались Роза и Джейн, следуя за капитаном по пятам. Их общество, несомненно, было полезно Берте, но самому ему страшно мешало. Да ещё в глазах кока появился насмешливый огонёк.
   - Линч, вы не хотите взять с собой кого-нибудь из матросов? - спросил он.
   - Нет, капитан. Мы с моим парнем справимся сами, - ответил Хьюго, помогая Китти спуститься в шлюпку.
   Проходя мимо сестры, Дик посмотрел на неё, и юная красавица ответила презрительным взглядом. Брата она в нём упорно не распознавала.
  
   Китти сама выбрала место для могилы и, пока мужчины копали, сидела возле мёртвого мужа, глядя на дорогие черты.
   - Рыженький, - тихо причитала она, - во что я тебя втянула! Это я виновата в твоей смерти.
   - Разве он не хотел вступать в шайку Френка? - спросил Хьюго.
   - Хотел. Как было не захотеть? Когда Френк рассказывал про клад, невозможно было удержаться. Но я могла бы попытаться его отговорить, а я... - Она всхлипнула. - Меня саму обуяла такая жадность, что я сразу согласилась и даже вытребовала долю и себе. Думала, что получим мы с Рыженьким деньги, уедем куда-нибудь и заживём в своё удовольствие. Вот и выходит, что я погубила своего мужа. Убил его кто-то другой, а виновата в его смерти я. Зачем в нашем доме появился этот страшный человек?
   - Кто?
   - Френк. Я же сразу поняла, что от него исходит зло, а поддалась на его речи. Он умел привлекать к себе людей. Надеюсь, что на том свете ему за всё воздастся. Это он затеял поиски сокровищ.
   - Ошибаешься, Китти, - возразил Хьюго, перестав копать и потирая руку. - Вот проклятая тварь!
   - Я же не думала, что всё так выйдет, - заплакала Китти. - Я никому не хотела вреда.
   - Да я не про тебя. Акула так сильно прижала к цепи мою руку, что до сих пор больно.
   Дик не знал о приключениях отца и насторожился.
   - Продолжай копать, Тигрёнок, - велел ему Хьюго. - Потом мне надо будет навестить кое-кого ещё.
   - Кто же затеял всё это дело? - спросила Китти.
   - Гнусный завистливый человек, которого вот уже много лет как нет в живых. Когда-то на его уловку попался Мореход, а спустя долгое время Френк узнал от Морехода про клад и возглавил поиски. Они бы не нашли никаких сокровищ, будь уверена, но зато сделали то, чего и добивался мой старинный знакомец: убили Одина.
   - Мой муж не принимал в этом участия, - сказала Китти. - Мы с ним оставались дома с Мулатом.
   - В этом не принимал, а в другом принимал. Если бы его не убили, убил бы он, и ты должна это понимать.
   - У меня и мысли нет мстить. Но я должна знать, кто его убил.
   - Я, - признался Хьюго.
   Китти закрыла лицо руками.
   - Я должна была догадаться. Вот почему вы делаете для меня всё это.
   - Нет, - возразил Хьюго. - Я не чувствую вины ни перед тобой, ни перед ним и спокойно выбросил бы его за борт на корм акулам, тем более, что я им благодарен. Я это делаю лишь потому, что ты была добра к сестре нашего капитана, выходила моего друга Мулата в первый раз и ухаживаешь за ним сейчас... Готово, Тигрёнок? Попрощайся с мужем, Китти.
   Когда тело зарыли, он подождал, пока рыдающая женщина сделает то, что не нужно покойному, но необходимо тем, кого он оставил, - украсит могилу.
   - Пошли к остальным, - позвал он.
   - Вы собираетесь и их хоронить, мистер Линч? - спросил Дик немного удивлённо.
   Он знал, что отец добр, хотя недавно узнал, что он умеет убивать без колебаний, однако такая забота о мёртвых врагах Дика поразила.
   - Я собираюсь похоронить Морехода, - ответил Хьюго. - Он негодяй, вор, предатель и, не задумываясь, отправил бы нас всех на тот свет, но я в долгу перед ним. Потом я расскажу тебе, почему.
   - Я тоже кое-что о нём расскажу, - пообещал Дик, думая о том, что Палтус всё-таки скрыл от Френка тайну Джейн. - Я тоже признателен ему в одном деле.
   Китти не решалась задавать вопросы, но при ней упоминалось о давнем знакомстве Морехода и капитана Линча, и она полагала, что сейчас речь идёт о событиях далёкого прошлого.
   Хьюго не испытывал сожаления, что Морехода убили, но, если бы не он, беглецов поймали бы ещё до того, как они достигли берега, поэтому не мог отнестись к нему, как к остальным.
   - Мистер Линч, я сам вырою могилу, - предложил Дик, помня, что у отца болит рука.
   - Начнём вместе, а закончишь один, - ответил Хьюго. - Только давай уж заодно зароем здесь и тех двоих. Как-то нехорошо оставлять их так. Они были падалью при жизни, так пусть хотя бы похоронены будут по-человечески.
   Молодой человек предчувствовал такое решение.
   Китти почти ничего не видела от слёз. Она была разумной женщиной и понимала, что не должна осуждать убийцу мужа, но ей было тяжело в его обществе, и она очень хотела быстрее вернуться на шхуну, где для неё нашлось важное дело и сознание своей необходимости помогало ей смириться с неприятным положением помилованного врага.
   - По-моему, яма достаточно широкая, - сообщил Дик.
   - Пожалуй. Пойдём за нашими знакомыми, - позвал Хьюго.
   Мореход лежал с привычной бессмысленной улыбкой.
   - Чего ему не хватало у меня? - удивлялся капитан Линч. - Команда хорошая, дружная, работой его не загружали, да он от неё и не бегал, я, вроде, к нему не придирался. Захотел сбежать с бриллиантами. Откуда он о них узнал? Так и кажется, что это Червяк везде поучаствовал. А если бы камни оказались настоящими, то Палтус, пожалуй, распорядился бы ими хорошо. Он достаточно умён. Прощай, Палтус или, если тебе так больше нравится, Мореход. Ты чуть не убил ребёнка, помогал убивать Одина, и, кто знает, смерть скольких ещё невинных людей на твоей совести. За то, что ты спас Джейн в первых раз, когда она была маленькой девочкой, я не могу тебя расхваливать, потому что ты сам увёл её с люггера и подверг опасности, но я благодарен тебе за её второе спасение.
   Дик вскинул на отца глаза, но не стал задавать вопросы сейчас.
   - Это вы его убили, мистер Линч? - спросила Китти, когда тело перенесли к яме.
   - Как я смог бы убить всех? Нет, не я его убил. Его убил Френк. Кажется, Мореход сообразил, что победа на нашей стороне, и хотел отречься от своего дружка, а тот не прощает предательства. Интересно, так ли Френк был строг к самому себе? Пойдём за ним, Дик.
   Френк казался спокойным и умиротворённым. Глядя на него сейчас, никто бы не заподозрил, какой это холодный, расчетливый и жестокий человек.
   - Если бы он не захотел получить Джейн немедленно, может быть, у него был бы другой конец, - предположил Хьюго. - Ты ещё не знаешь, что случилось после того, как тебя услали на берег?
   - Кое-что знаю, мистер Линч. Мулат рассказал нам с мисс Фэрфакс. Китти тоже слушала. Она вообще почти ничего не знает о том, что происходило на шхуне. Сидела в трюме, как крот. Только, по-моему, Френка погубила уверенность в том, что он самый умный. Он очень любил поучать, и слушать его было интересно. Только он переоценил себя, когда решил, что сумеет нас провести.
   - И жадность ему тоже навредила, - добавил Хьюго. - Нанял бы не этот сброд, а дельных людей, и оговорил бы каждому его долю клада. Вот тогда нам пришлось бы плохо. Но что вышло, то вышло. Теперь мы его хороним, а иначе он бы оставил наши тела непогребёнными, а они только вначале могут выглядеть привлекательно. Кстати, Палтус намекнул мне, что при дележе сокровищ нам с ним не мешало бы держаться вместе, а то от Френка всего можно ожидать.
   Молодой человек наклонился и потянул за уголок листка, высовывавшегося из кармана убитого.
   - Карта, - сообщил он. - Что с ней делать?
   - Я сделаю с ней то, что когда-то сделали с настоящей картой, - решил Хьюго и спрятал её себе в карман.
   Он протянул руку к шнурку, видневшемуся на шее Френка, высвободил медальон и открыл его.
   - Кто это? - спросил Дик. - Его жена?
   - Думаю, что его мать. А на этой стороне должен быть другой портрет, но он замазан чёрной краской. Должно быть, отец.
   Когда тело спустили на дно ямы, Хьюго положил медальон, который Френк ухитрился сохранить даже на каторге, на грудь мертвеца.
   - Пошли за Салли, - скомандовал он.
   Надгробная речь на этот раз была такой:
   - Хитрый человек и умный. Френку следовало бы внимательнее к нему прислушиваться. Но женщин он изображал... Хорошо изображал, ничего не скажешь, но определённого сорта, этаких разбитных бабёнок для неразборчивых мужчин.
   Когда могилу закопали, Китти поколебалась, но всё-таки сорвала несколько цветков и молча положила на холмик.
   - Вроде, теперь неудобно оставлять Мартина как падаль, - решил Хьюго. - Я не настолько добр, чтобы нести его сюда, к друзьям, но, так и быть, похороню и его.
   - Хороший был матрос, умелый и работящий, - сказал Дик. - Мне кажется, он с радостью остался бы у нас на "Французе", если бы прежде не связался с Френком.
   - У него был выбор, и он его сделал, - откликнулся Хьюго. - Но теперь, когда я узнал его слишком хорошо, я не жалею, что он не остался на люггере. В жестокости он не отстал бы от своих дружков, но, поскольку погиб от руки Мулата прежде, чем того изувечили, я виню его только в смерти Одина.
   На обратном пути к берегу, когда все шли молча, погружённые каждый в свои мысли, капитан Линч неожиданно выхватил пистолет и выстрелил. Раздался истошный крик, и Китти повалилась на землю. Потрясённый Дик принял боевую позу и выставил перед собой нож.
   Хьюго покосился на женщину и, скрыв невольный испуг от её вопля, заговорил назидательным тоном:
   - Для больного самое лучшее - куриный бульон. Когда мы нашли Мулата почти умирающим от истощения, такой бульон очень быстро поставил его на ноги. Сегодня мой друг получит отличный обед.
   Дик помог Китти встать. У маленькой женщины даже кудряшки тряслись от пережитого страха.
   Когда подошли к тому месту, куда был направлен выстрел, вид у Дика и Китти стал одинаково смущённым, а Хьюго с торжеством поднял за хвост какого-то зверька, смахивающего на невероятно большую крысу.
   - Размером с курицу, то есть то, что и требуется, - пояснил довольный кок. - Надеюсь, пока мы дожидаемся возвращения матросов, капитан пошлёт кого-нибудь добыть свежатинки. Мне хочется, чтобы у Мулата, пока он не выздоровеет, была очень хорошая еда.
   - Мистер Линч... - начала, но не докончила Китти, которую колотила нервная дрожь и которая хотела, но не решалась выразить своё негодование.
   Хьюго подождал, будет ли продолжение, потом пожал плечами и повёл своих спутников дальше, бережно неся добычу.
   Проходя мимо могилы Рыжего, он остановился, дав Китти возможность ещё раз проститься с мужем, а потом все сели в шлюпку. Когда берег чуть отдалился, капитан Линч встал и вытащил карту.
   - Сделаем то, что сделал капитан Хантер с настоящей картой, - торжественно проговорил он. - Не знаю, насколько умно поступил он, а для этой карты самое место в волнах.
   Он хотел своими глазами увидеть, как утонет проклятая карта, но ветер подхватил лист бумаги и унёс прочь. Никто не заметил, что упала карта не в море, а скрылась между камнями на берегу. Потом её выдуло и оттуда, и она приземлилась далеко от кромки воды. Её обнюхал, потрогал, подхватил в зубы и деловито унёс в свою нору симпатичный пушистый зверёк, обладающий не то хозяйственной жилкой, не то тягой к знаниям, не то склонностью подбирать всякий хлам, а может, он руководствовался эстетическими соображениями. Лучшим применением, которое он бы мог для неё найти, было заткнуть ею какую-нибудь дыру, чтобы не было сквозняка, но, как бы её новый владелец ни поступил, на поиски клада он точно не отправился.
  

Глава 37

Дела сердечные

   Капитан Йенсен благосклонно воспринял предложение кока добыть к столу свежее мясо. Те, кто знал его раньше, отметили бы, что от пережитого испытания он стал мягче и терпимее, а к мнению кока он, тем более, готов был прислушиваться.
   - Был бы я простым матросом! - пожалел Хьюго.- Угораздило же меня заделаться коком!
   - Мне кажется, что в последний раз вы взбирались на мачты много лет назад, - намекнул Аксель на уже высказанное им мнение о том, что Линч не кок и не матрос.
   После вмешательства мисс Фэрфакс он оставил подозрения о причинах появления этого человека на его шхуне, да и трудно было бы питать недоверие к спасителю, однако тайна самозваного кока не становилась от этого менее интригующей.
   Хьюго сознавал, что бесполезно отпираться от своего звания, но ответил обтекаемо:
   - Ошибаетесь, капитан. Чтобы не потерять форму, я это иногда проделываю. Вы молоды и пока не понимаете, как важно в моём возрасте не позволять себе расслабиться. Но раз я кок, а не счастливый беззаботный матрос, то мне надо подумать об обеде, а на охоту пусть отправляются другие.
   - Я не дам матросам оружие, - объявил Аксель. - Двум из них Френк доверил пистолеты, так что полагаться на них нельзя.
   - А вы, капитан, отправьте за дичиной Тигра и профессора, - посоветовал Хьюго. - Мой парень стреляет неплохо, но я убеждён, что, если за дело возьмётся профессор, он просто завалит шхуну всевозможной дичью.
   Аксель замялся. Уверенный в себе энергичный Линч словно вливал в его опустошённую душу свою силу, и ему становилось легче в его присутствии, но когда речь зашла об учёном, то даже влияние кока не помогло, и капитан медлил в нерешительности.
   - Он уже за работой. Боюсь его побеспокоить.
   - Мне кажется, что он ещё не должен забыть о том, что случилось, - возразил Хьюго. - И ему не мешает вспомнить о том, что у него есть дочь. Мисс Фэрфакс не хочет предоставить уход за Мулатом одной Китти, и за девочками некому присмотреть. Кстати, где они?
   Аксель содрогнулся, испугавшись, что упоминание о них заставит обеих девиц вновь появиться на палубе, которую они покинули всего полчаса назад. Он не был бы против, если бы они просто прогуливались, но ему мешало, что они только делали вид, что прогуливаются, а на самом деле не отходили от него и ловили каждое его слово и движение.
   - Капитан, вы даже в облике полусумасшедшего больного вызывали восхищение у одной из девочек, а в своём настоящем виде...
   - Линч, я чувствую себя уставшим от жизни стариком, - перебил его Аксель. - Мне не до детской влюблённости. Вы не представляете, как мне тяжело видеть этих девочек, ведь они чуть не погибли по моей вине.
   - Всё, капитан! - остановил его Хьюго. - Вы и их не погубили и сестру спасли. Если бы не было нас с Диком и Мулатом, то вы привели бы шхуну туда, куда намеревались привести, и нашли бы способ оградить пассажиров от Френка с компанией, пока не подоспеет помощь. А где ваша сестра?
   - Её увела мисс Фэрфакс. Берта сама догадалась о смерти дяди.
   Аксель всё-таки осмелился потревожить ушедшего с головой в работу профессора. Тот сначала пригляделся к нему, уверился, что перед ним не Эхнатон и что сам он не главный жрец храма упраздняемого бога, и только потом уяснил смысл просьбы. Вспыхнувшая досада была быстро заглушена.
   - Располагайте мной, капитан, - согласился он. - С кем, вы говорите, я пойду? С мистером Брайтоном? Я счастлив. Он мне очень помог в моей работе.
   Дик с беспокойством узнал, что ему предстоит пойти на охоту не с отцом, а с профессором, но умолчал о своих сомнениях.
   - Захватите с собой перекусить вот это, а заодно Задника, - сказал Хьюго, вручая охотникам съестные припасы.
   - Задника? - переспросил учёный.
   - До этого, я надеюсь, дело не дойдёт, поэтому его вы возьмёте для других целей. Вдвоём вам будет трудно управиться с шлюпкой и не унести всё, что вы настреляете.
   Дик предчувствовал осложнения и был настроен более пессимистически.
   - Я догадался и сам, что задниками не перекусывают, в каком бы качестве они ни выступали, - сообщил профессор. - Но нет ли у этого человека христианского или хотя бы языческого имени, по которому к нему было бы не стыдно обращаться? Кроме того, он может обидеться, если его так назовёт посторонний человек, а я не знаю, насколько он буйный.
   Дик хохотал неудержимо, Хьюго - более сдержанно, и даже капитан не смог удержать улыбки, а это уже было добрым знаком.
   - Смело зовите его Задником, профессор, - сказал Аксель. - Если вы обратитесь к нему иначе, он обидится. Кстати, Линч, этот матрос жаловался, что вы его оскорбили, переделав Задника на Подошву.
   - Для слуха человека нет ничего приятнее звука собственного имени, - сквозь смех сообщил Дик, повторяя слова Френка.
   - Я всё понял, - покорился профессор. - Только вы, мистер Брайтон, возьмите на себя все переговоры с этим Зад... матросом, раз вы к этому уже привыкли.
   Дик умирал от хохота.
   - Иди, Тигрёнок, - поторопился Хьюго его услать. - Зови Задника, и отчаливайте.
   Проводив охотников, он не сразу прошёл на камбуз, а прежде вернулся к Акселю.
   - Капитан, не подумайте, что мой парень такой бесчувственный. Просто он не знал вашего дядю и услышал о нём совсем недавно, поэтому он не может горевать о нём так же, как вы или хотя бы как я.
   - Не останавливайте его, Линч, - ответил Аксель. - Я рад, что он сохранил способность смеяться.
   "Отчего же ему не сохранить эту способность? - подумал Хьюго. - Вроде, я никогда не был с ним чересчур строг. А ты, дружок, по-моему, никогда не был очень весёлым парнем. Но Джо вернёт тебе то, что у тебя всё-таки имелось".
   - Кстати, я не расспросил вас, капитан, как действовал мой Дик. Я понял, что он не стал уходить далеко и дал матросам возможность напиться. Кто их связывал? Верёвки переплетались как-то чудно. Хорошо, что я догадался положить их вместе с едой. А связанные парни напомнили мне колбасы.
   - Только не скажите об этом профессору, - предостерёг его Аксель. - Он убеждён, что спеленал их, как мумии. А Брайтон отлично себя показал. Вы можете им гордиться.
   Хьюго ушёл к себе на камбуз, очень довольный высокой оценкой своего воспитанника. Впрочем, Дик этим же вечером рассказал всё, как было, вызвав его веселье, но не упав в его мнении.
   Кок был увлечён работой, когда к нему заглянула мисс Фэрфакс, чувствовавшая усталость после тяжёлого дня и бессонной ночи, а особенно - после не очень долгого разговора с Бертой. Она отдала столько душевных сил, чтобы подобрать нужные для утешения слова, что чувствовала полное изнеможение, но девушке она помогла. Она бы не пошла на камбуз, если бы не укрепилась в наблюдении, которое сделала ещё раньше.
   Увидев неожиданную гостью, Хьюго сразу подумал о друге и от волнения чуть не полоснул себя ножом по пальцам.
   - Что-то с Мулатом, мисс? - спросил он.
   - С ним всё хорошо, мистер Линч, - ответила Эстер, не зная, как приступить к деликатной теме.
   Коку показалось, что она сердита на него. Впрочем, он должен был предвидеть, что так получится.
   - Это хорошо. Он сильный человек и должен скоро поправиться, - сказал он.
   - Я полагаю, что куриный бульон, который вы намереваетесь сварить, пойдёт ему на пользу.
   "Китти рассказала, - догадался Хьюго. - Женщины неплохо поладили. Пусть поскорее поставят Мулата на ноги, а уж на "Французе" он забудет все печали. Но на меня леди сердится. И как меня угораздило так её обидеть?! В то время казалось, что чем хуже я с ней обойдусь, тем лучше для дела, а теперь приходится расплачиваться. Вон как строго на меня глядит! Покончить с этим побыстрее?"
   - Мисс, я в вашей власти. Я очень виноват перед вами и прошу меня простить.
   Эстер растерялась. Она не понимала, что кок имеет в виду, но, по-видимому, он сделал ей что-то плохое, раз просит прощения.
   - Не знаю, что вам ответить, - проговорила она, пытаясь выиграть время и разобраться в проблеме.
   - Всё случилось так неожиданно, что у меня не было выбора.
   - Да, наверное, - всё ещё ничего не понимала женщина.
   - Иначе всё закончилось бы очень печально.
   "Он имеет в виду Сэмюэла, - догадалась Эстер. - Но что он мог сделать? Он остался на шхуне, чтобы задержать негодяев и дать нам уйти. Я сама слышала выстрелы и думала, что он погиб. А потом он спас Берту, плыл среди акул за шлюпкой, сражался на берегу. За что же просить прощения?"
   - Я всё понимаю, мистер Линч. Вам не в чем себя винить.
   - Спасибо, мисс. Но всё-таки эта несчастная курица...
   "Так вот что он имеет в виду! Какой же он всё-таки чудной, - удивлялась мисс Фэрфакс. - Откуда же ему было взять курицу, если её там не было? Попался зверь размером с курицу, он его и подстрелил. Китти сказала, что это похоже на огромную крысу. Надеюсь, что только похоже. Но почему, если бы он не добыл это существо, всё закончилось бы очень печально? Все восхищены мужеством Сэмюэла и были бы опечалены, если бы он погиб, однако он жив и не умрёт, если не выпьет бульон из крысы-курицы или, наоборот, курицы-крысы".
   - Что поделаешь, если на глаза попалась именно эта особенная курица? - спросила она.
   "Почему на глаза, а не на язык? - не понимал Хьюго. - Как всё-таки нелегко иметь дело с учёными дамами! У обычных женщин и то часто всё бывает шиворот-навыворот, хоть часто оказывается, что они правы, а уж учёных вообще понять трудно. Но хорошо хоть, что она не сердится".
   - Спасибо, мисс. Просто я видел, что эта курица вас оскорбила.
   - Мистер Линч, я прекрасно понимаю, что это не курица, но, надеюсь, что это и не крыса...
   Она умолкла под недоумённым взглядом кока.
   - Боюсь, я вас не так поняла, - неуверенно сказала она. - О какой курице вы говорили, и почему я должна на неё обижаться?
   - Как, о какой? Я же видел, как вы оскорбились, когда я назвал вас курицей, которая вот-вот снесёт мне золотое... Простите, мисс.
   Эстер едва удержалась от смеха.
   - Мистер Линч, я уверена, что вы не хотели меня обидеть, а сказали это для тех людей. Конечно, лучше было бы выбрать другое сравнение, но вам было лучше знать, что говорить. Перед этим вы сказали гораздо худшую вещь.
   - Про то, что я хотел получить деньги вашего брата? Это неправда. Я здесь по другой причине. Спасибо за то, что вы поддержали меня, когда меня спрашивал об этом капитан, но уверяю вас, что вы ошибаетесь. Я восхищаюсь вами, мисс, но я давно похоронил и свою любовь, и способность любить...
   - Мистер Линч, как вы могли подумать, что я... Неужели, когда я каждый день подходила к камбузу, вы думали, что я делаю это ради вас? Я... Я, конечно, делала это ради вас, но не в том смысле. Я знала, что вы здесь ради своей дочери, поэтому и приводила её к камбузу, чтобы сделать вам приятное. Успокойтесь, капитан Линч, прошу вас!
   Она не предполагала, что он может так растеряться.
   - Почему... Почему вы думаете, что у меня здесь дочь? - выдавил из себя Хьюго. - И почему вы называете меня капитаном? Наверное, вы слышали, что так сказал мистер Брайтон? Но он привык так ко мне обращаться из уважения к моему опыту...
   - Вас называет так и мистер Брэдли, ваш поверенный.
   - Так это он вам рассказал?!
   - Нет, из него ничего не вытянешь. Это не человек, а запертая шкатулка с чужими секретами.
   - Но как же?.. Надеюсь, вы не сказали Джейн?
   - Вы сами должны ей об этом сказать.
   - Это невозможно. Вероятно, я совершил ошибку, скрываясь от неё, но теперь этого не исправить. Её мать была настоящей леди, и я хотел воспитать нашу дочь так, чтобы она была достойна своей матери. А кто такой я? Грубый, невоспитанный, невежественный моряк. Какую леди я мог воспитать? И разве люди увидели бы в ней леди, если бы знали, что у неё такой отец? Мне помогли всё так устроить, чтобы о её происхождении, вернее, о второй, моей, половине её происхождения, никто не знал.
   - И вы её тайно навещали, - прибавила Эстер. - А Джейн считала вас добрым духом.
   - Но откуда обо всём этом известно вам?
   Он знал, что мисс Фэрфакс умна, но, услышав её объяснение, был поражён.
   - Вы не хотите сказать девочке правду? - спросила Эстер.
   - Нет, мисс. Теперь уже поздно.
   Эстер сейчас больше заботилась об отце, чем о дочери, но, услышав этот ответ, подумала, что он прав.
   - Возможно, однако это очень печально, - согласилась она.
   Хьюго давно с этим примирился, поэтому сейчас его волновал другой важный вопрос, только он не знал, как его прояснить, не выдав себя.
   - Вы знаете, что я капитан, мисс. А моё судно вы видели?
   - Нет. Однажды я захотела на него взглянуть, но мне помешали какие-то люди.
   - Мои матросы?
   - Нет, они не могли быть вашими матросами, потому что следили за вами и хотели на вас напасть. Я не помню их лиц, но подозреваю, что это были те же преступники, которые захватили шхуну. Увидев меня, они отказались от своих намерений.
   - Мисс, вас хранит Бог, ведь они могли вас убить. А я ни о чём не подозревал. Спасибо за моё спасение.
   "Значит, о моих занятиях она ничего не знает", - заключил он.
   - Я рада, что всё выяснилось, и обещаю хранить вашу тайну, капитан, но я пришла сюда не за этим. Я хочу поговорить о Берте. Девочка догадывалась, что её дяди нет в живых. Надеюсь, что она скоро свыкнется с потерей. Но речь не об этом, а о вас. Она ещё такая юная, а вы спасли её, проявили бесстрашие и доброту...
   Дальше Хьюго не стал слушать объяснения смущённой леди.
   - Можете не продолжать, мисс, я всё понял, - сказал он. - Её дядя поднялся бы из могилы, если бы я воспользовался этой наивной влюблённостью. Я, конечно, был бы рад повидаться с моим другом, но с живым, а не в виде рассерженного привидения. Не беспокойтесь о ней, мисс. У неё есть жених, который её очень любит. Вы его знаете. Это мистер Митчелл. Скоро она будет думать только о нём, а во мне видеть лишь старика.
   "А его такие вещи совсем не смущают, - невольно отметила Эстер. - Богатый опыт?"
   - Спасибо, капитан, - поблагодарила она.
   - Мистер Линч, мисс. Я всего лишь кок.
   Мисс Фэрфакс ошибалась: Хьюго был смущён. Он привык отклонять ухаживания портовых девушек и умел делать это без грубости, но при разговоре с племянницей друга требовалась особая деликатность, которой он в себе не чувствовал. Можно было ничего не предпринимать и предоставить вполне естественной влюблённости девушки в своего спасителя угаснуть самой по себе, но он боялся, что полные признательности и обожания взгляды Берты встревожат её брата.
   Он вышел из затруднительного положения так просто, что Эстер бы удивилась. Но произошло это не в тот же день, а пока что он сварил превосходный бульон, и Мулат назвал его почти куриным.
   Вечером вернулась шлюпка с охотниками и Задником, и кок поспешил принимать добычу, рисуя в воображении заманчивые кушанья. Первым при помощи присланных специально для этого матросов поднялся сияющий профессор, за ним с непроницаемым видом и без посторонней помощи появился Дик.
   - Это было восхитительно! - сообщил учёный. - Мистер Брайтон вновь подсказал мне много новых идей. Но как же мне нужна сестра! У меня накопилось столько черновых записей, а сам я не могу в них разобраться!
   И он поспешил в свою каюту, чтобы запечатлеть свежие мысли.
   Когда последним на борт влез Задник, Хьюго понял, что можно не ждать добычу, потому что сама она на шхуну не взберётся, и почувствовал себя задетым, а тут ещё капитан поглядывал то на кока, то на палубу, безмолвно напоминая, что было обещано завалить судно дичью.
   - Тигрёнок, я удивлён, - сдержанно проговорил Хьюго. - Неужели там не нашлось ни одной съедобной твари?
   Дик помотал головой.
   - Наверное, нашлось бы, но ни одна тварь, кроме меня, не смогла выдержать рассуждений об этих чертях, которые хуже дьявола, фараонах этих проклятых. Профессор начал говорить, едва мы отвалили от борта, и всё зверьё поторопилось вовремя убраться, чтобы его не слушать.
   - Солонины у нас достаточно, - рассудил Хьюго.
   - Завтра можно ещё раз попытать счастья, - предложил Дик и вопросительно взглянул на капитана.
   - Можно, - согласился тот. - Но тревожить профессора мы больше не будем.
   Случай поговорить с влюблённой девушкой представился на следующий день. Хьюго как раз залюбовался красивым статным капитаном, страдавшим в обществе девочек, когда к нему робко подошла Берта.
   - Мистер Линч, я умею готовить, - сообщила она. - Можно, я вам помогу?
   - Нет, девочка, это опасно для жизни, - отказался кок.
   Бледные щёки девушки покрылись румянцем.
   - Вы думаете, я так плохо готовлю?.. - с обидой спросила она. - Почему вы смеётесь, мистер Линч?
   - Это опасно не для нашей жизни, а для твоей, Берта. Даже при слабом волнении, как сейчас, можно ошпариться. Когда ты выйдешь замуж за мистера Митчелла, то ты пригласишь меня в гости и покажешь, какая ты хозяйка.
   Берта вспыхнула от смущения.
   - Я не собираюсь выходить замуж... за него. Я люблю...
   Но Хьюго не дал ей договорить.
   - Думаю, что ты любишь именно его. Такого парня нельзя не полюбить. Ты знаешь, что ему сейчас очень плохо?
   - Плохо? Он болен? - встревожилась Берта.
   - А ты знаешь, что он плыл на этой шхуне?
   - Нет, - растерялась девушка. - Меня не выпускали из той комнатки в трюме. Я не знала, что делается наверху.
   - Его бы убили, но твой брат его спас, а чтобы его спасти, требовалось, чтобы твой Щеглёнок ушёл отсюда на стоянке. По доброй воле он бы этого не сделал, поэтому капитан наговорил ему очень обидных вещей.
   Хьюго мастерски пересказал подслушанный разговор, особо упирая на то, как мистер Митчелл любит Берту.
   - Он чувствовал, что я здесь, что мне плохо и что я его зову, - повторила девушка, и её глаза наполнились слезами. - А теперь он думает, что из-за этого проклятого наследства я считаю его ниже себя? Какой ужас! Как Аксель мог такое сказать?!
   - Чтобы его спасти, девочка. Он проявил мужество и спас твоего жениха и Джо. А теперь ты должна помочь брату. Объясни своему Щеглёнку, почему его обидели.
   - И после всех этих страшных слов он пожелал мне счастья! - теперь уже открыто плакала девушка.
   - А ещё сказал, что, если тебе будет плохо, ты должна позвать его. Если бы мою дочь полюбил такой парень, я бы ничего лучшего для неё не желал.
   - У вас есть дочь, мистер Линч? - угасшим голосом спросила Берта. - И... жена?
   - Мать моей девочки умерла, но я могу думать только о ней, как твой Щеглёнок - только о тебе.
   Он ещё некоторое время красочно расписывал впечатление, которое произвёл на него жених Берты.
   - Он ушёл в таком горе, что я долго ещё сидел в своей кладовке и не мог опомниться, - заключил он.
   - Я обязательно объясню ему, что всё это неправда, - пообещала девушка, плача. - Всё ему расскажу. Он очень хороший. Я не знаю... мне кажется, что я смогу его полюбить... почти люблю.
   Она убежала.
   "Пусть Джо поучится у меня разговаривать с юными девицами, - самодовольно подумал Хьюго. - Даже ему так лихо не справиться с этой сложной задачей. Но теперь с сердечными делами покончено, и пора подумать об охоте. Сегодня я сам могу сойти с моим парнем на берег, но мне бы очень хотелось, чтобы завтра туда вместе с Диком отправился Аксель. Не годится ему без толку торчать на шхуне и копаться в своих переживаниях".
   Насчёт охоты он оказался прав, но с сердечными делами покончено ещё не было.
  

Глава 38

И вновь сердечные дела

   Матросы благополучно вернулись, не обнаружив ничего, что указывало бы на пребывание в здешних местах разыскиваемого человека, удивились переменам, но, как и предсказывал капитан Линч, недолго загружали свои головы размышлениями. Лишь Задник вдруг призадумался и даже обратился за разъяснениями к коку:
   - Послушай, Хьюго, я что-то не понял, зачем мы сюда плыли? Не затем же, чтобы выколоть глаз Одноглазому, а потом убить Френка, Морехода, Марта и мужика-горничную? Это можно было бы сделать где-нибудь в другом месте, не так далеко. Или здесь дело в красотке мисс Лич?
   Капитан Линч не знал, что ответить, поэтому воспользовался выдумкой Френка.
   - Ясно, что дело не в этом, - проговорил он располагающим тоном. - Нужно было найти того самого парня, которого ребята искали. Только Френк не учёл, что он давно покинул это место.
   Задник так ничего и не уяснил, но ему показалось, что ответ был полным и обстоятельным, а потому он выбросил из головы все сомнения.
   А шхуна "Александрия" отправилась в обратный путь.
   Через некоторое время Хьюго стал замечать, что мисс Фэрфакс грустна. Он очень редко видел её брата, поэтому не обратил внимания, что у него настроение тоже не радужное. Но его недовольство легко было бы объяснить, и заключалось оно в том, что сестра стала посвящать ему слишком мало времени, гора не выправленных черновиков всё росла, беспорядок в каюте стал угрожающим, а сам он терялся, когда требовалось найти нужную вещь, книгу или документ. Зато печаль мисс Фэрфакс казалась необъяснимой. Мулат быстро выздоравливал и уже стал ненадолго появляться на палубе, поэтому его состояние не должно было её тревожить. По поводу его слепоты она перестала горевать в первый же день, когда кок расписал другу, как славно тот заживёт на его судне. Что же заставляло добрую женщину страдать?
   - Тигрёнок, ты не знаешь, что с мисс Фэрфакс? - спросил Хьюго Дика.
   - Влюбилась в Мулата, - объяснил молодой человек.
   - Как эта леди может в него влюбиться? Ей нельзя этого делать, и она это понимает, - возразил кок. - Конечно, она проявила к нему интерес после того... танца...
   - И вашего замечания, - уточнил Дик, смеясь.
   - Допустим. Но это всего лишь интерес. А сейчас она ему благодарна, восхищена его мужеством... Она зовёт его по имени... Хм. Наверное, сам Мулат попросил её об этом, ведь быть мистером Сандерсом для него не очень приятно, а она в ответ попросила называть её Эстер. Но это всё ерунда, ведь я тоже для тебя мистер Линч, а для многих просто Хьюго. Конечно, какие-то особые чувства она к нему может испытывать, нежность, привязанность и так далее, даже лёгкую влюблённость, но она разумная женщина и понимает, что нельзя допустить, чтобы возникла настоящая любовь. А если она её почувствовала (а так, вероятнее всего, и произошло, причём, уже давно), то сумеет её заглушить. Здесь что-то не то. Может, она беспокоится о брате?
   - Он здоров, - возразил Дик.
   - Не о нём самом, а о его работе. Мулат говорил, что она постоянно ему помогает, а сейчас он заброшен.
   - И поэтому её гложет раскаяние, - весело подхватил молодой человек.
   Чтобы не гадать, Хьюго обратился с этим вопросом к Мулату, когда обе женщины вывели его посидеть на палубе и оставили одного поболтать с матросами. Мисс Фэрфакс ушла проведать девочек и навести хотя бы видимость порядка на столе брата, Китти, маленькая, деятельная, с начавшим проявляться, несмотря на горе, задором, поспешила в кают-компанию, чтобы приготовить её к обеду.
   - Ребята, мне надо сказать Мулату два слова, - сказал Хьюго, и матросы отошли.
   - В каком глупом я положении, - пожаловался слепой. - Навеки больной.
   - А как ты себя чувствуешь?
   - Побили меня крепко, но это пройдёт, а вот глаз... Не представляю, чем теперь буду заниматься.
   - Тебе ничем не надо заниматься, - в который уже раз повторил Хьюго. - То есть не надо работать матросом. Ты будешь моим помощником или советником.
   - У тебя их два. Один - помощник, другой - советник, а точнее, оба и помощники и советники.
   - Мне этого мало. Нужен третий.
   - Какой из меня советник? Сам же говорил, что я глуп.
   Хьюго подумал.
   - Нет, Мулат, ты далеко не глуп. Если поразмыслить, то ты и не можешь быть глупым, раз ты так мастерски умеешь рассчитывать карточные ходы. Но твой ум проявляется лишь в тех случаях, когда без него не обойтись, а в обычных условиях ты предпочитаешь им не пользоваться, а полагаться на мнение других. Знаешь, я так и представляю, как мы вернёмся на моего "Француза", будем впятером... Хотя нет, Дика я всё-таки отправлю на приличное судно, как мне ни тяжело с ним расставаться. Пусть мне помогут в этом Джо и Аксель. Вот видишь, как ты мне теперь нужен, Мулат. Дик уйдёт, зато у меня останешься ты. И мы вчетвером будем собираться у меня в каюте или в кают-компании и пить кофе.
   - Я... - замялся Мулат и в смущении потрогал повязку на глазах. - Видишь ли, Бешеный, я как-то не очень люблю кофе.
   - Да я сам сначала его не любил, лишь потом привык. Пойми, что здесь важна не сама эта бурда, а то, как её пьют. До сих пор стоит перед глазами, как уютно капитан Тенч и Филин сидели и разговаривали, а перед ними стояли красивые чашки с кофе. Я долго мечтал вот так же сидеть в приятной компании и не ром хлестать, а чинно пить кофе.
   - Филин никогда не отказывался от рома, - возразил Мулат.
   - Ясное дело. Но когда перед людьми стоят не стаканы с ромом, а тонкие чашечки с кофе, это выглядит совсем по другому.
   Мулат промолчал, а Хьюго начал к нему приглядываться и замечать, что его другу очень невесело, что, впрочем, было естественно в его положении.
   - Не грусти, Мулат, - попытался он подбодрить его. - Ты скоро привыкнешь и научишься обходиться без посторонней помощи. Разве только в сильную качку тебе лучше будет иметь кого-то рядом. Да и то это будет нужно не тебе, а мне, чтобы не волноваться за твою безопасность. Ты лучше скажи, что с мисс Фэрфакс? Мне кажется, что она печальна.
   - Да? Ну... Не знаю, что сказать, Хьюго. Наверное, из-за меня.
   - Она очень благодарна тебе, Мулат. Я тоже благодарен. И, каким бы негодяем ни был Палтус, но ему я тоже благодарен.
   - Он здорово медлил на своей шлюпке, - согласился Мулат. - Я тогда этому удивлялся.
   Так Хьюго ничего и не выяснил о тревогах доброй женщины.
   Вскоре после этого, когда он вновь разговаривал на палубе со своим слепым другом, к ним подошла сама мисс Фэрфакс.
   - Вам удобно, Сэмюэл? - спросила она, окинув больного заботливым взглядом.
   - Да, Эстер, спасибо.
   - Боюсь, что девочки очень мешают капитану, когда остаются одни, - высказала опасение женщина.
   - Это ему не повредит, мисс, - решил Хьюго. - Чем меньше времени он находится один, тем лучше для него.
   - Он же не виноват в том, что случилось, - сказала Эстер, с сочувствием глядя на предмет своего попечения.
   Аксель в это время что-то внушал двум покорно ему внимавшим матросам, а Роза и Джейн, стоя в сторонке, поджидали, когда он освободится.
   - Вы, мисс, не знали его дядю. Вот кто умел находить причины для поедания самого себя. Он терзался из-за любого пустяка, а уж что-то серьёзное мешало ему жить. Парень пошёл в него. Но вы не беспокойтесь, я доставлю его к человеку, который всю эту дурь из него выбьет... А! Невеста!
   Берта смущённо улыбалась.
   - Пригласи на свадьбу, - подхватил Мулат.
   - Я ещё не решила окончательно, пойду я за него замуж или нет, мистер Сандерс, - ответила Берта. - Может, ещё раздумаю.
   В её голосе прозвучали чуть приметные гордость и кокетство.
   - Я уже говорила Джейн и Розе, а тебе не успела, - начала мисс Фэрфакс. - Не надо называть его мистером Сандерсом. Он взял это имя, потому что с ним приключилось несчастье, он потерял память и не знал, кто он и как его зовут. Потом память к нему вернулась, а все продолжают обращаться к нему как к Сандерсу. Его зовут мистер Бартен.
   - Бартен, - повторила Берта и слегка нахмурилась, словно чего-то вспоминая. - Бартен... Сэмюэл Бартен?
   - Да, - подтвердил слепой, понемногу привыкающий, что он не только Мулат, но и мистер Сандерс, а теперь ещё и мистер Бартен.
   - И мистер Линч... - бормотала Берта.
   - Что тебя удивляет, девочка? - спросил Хьюго.
   - Вы ведь друзья моего дяди. Сэмюэл Бартен и... - Она вопросительно взглянула на кока. - Вы капитан Линч?
   - Откуда тебе известно, что я капитан? - насторожился Хьюго.
   Но взволнованная Берта не ответила и побежала к брату.
   - Что с ней? - встревожилась мисс Фэрфакс. - Она знает вас, мистер Линч? Но чего она испугалась?
   Она не догадывалась, что испугался и кок, причём гораздо больше, чем девушка. Он заподозрил, что каким-то образом Берте стали известны подробности их с Мулатом общего прошлого. Один не мог рассказать об этом племянникам, но ведь бывает всякое: болезнь, бред, мало ли что. Неужели рухнет всё, чего он добился, вся его тихая, спокойная, уютная жизнь? Их с Мулатом не тронут из благодарности, о их прошлых грехах не сообщат, к ответу не притянут. Но каково будет выдержать презрение и отвращение честных людей! Он скрывает даже своё нынешнее занятие, а сейчас вылезет наружу такое... Вон как решительно Берта оттащила брата в сторону, к удовольствию ленивых матросов, и что-то ему рассказывает возбуждённо, чуть ли не с ужасом. И капитан сразу переменился в лице. Пришла расплата, когда её не ждали. А у него ведь здесь дочь! И мисс Фэрфакс узнает, каков отец Джейн. И всё это отразится на благополучии его девочки. А как к этому отнесётся его мальчик?
   - Эстер, я запутался, - раздался чуть раздражённый голос профессора. - Вы выглядите бодро, мистер Бартен. Скоро вы совсем поправитесь, да?
   - Да, господин профессор, - согласился Мулат, озабоченный странной реакцией Берты на его имя, но не догадывавшийся связать это со своим прошлым.
   - Раз мистеру Бартену уже значительно лучше, может, ты уже сможешь найти время, чтобы немного мне помочь? - продолжал учёный.
   Хьюго ощутил к нему почти признательность. Если он уведёт мисс Фэрфакс, то разоблачение состоится без неё. Может, удастся умолить Акселя не выдавать его тайны? А он сойдёт со шхуны на ближайшей стоянке и уведёт Мулата. Они исчезнут, и никогда ни Аксель, ни его сестра о них не услышат. А ведь этот позор падёт и на его Дика! Он пострадает из-за чужих грехов. Надо было не тянуть, а давным-давно расстаться с парнем. Ведь теперь и ему придётся скрываться, словно он в чём-то виновен.
   Хьюго незаметно толкнул Мулата.
   - Мне не нужна помощь, - сейчас же откликнулся тот, опасаясь при профессоре называть его сестру по имени, но и не решаясь сказать "мисс Фэрфакс".
   - Хорошо, я сейчас разберусь в твоём беспорядке, Дэви, - согласилась женщина.
   Но было уже поздно: к ним направлялись очень серьёзный капитан и почти испуганная Берта. К ужасу Хьюго, подошёл и встревоженный Дик.
   - Что случилось? - растерянно спросила мисс Фэрфакс и, случайно посмотрев на Хьюго, удивилась, насколько постаревшим он кажется.
   "Ещё не случилось, но сейчас случится, - обречённо думал тот. - Друг Мулат, готовься. Пока ещё ты для свой леди герой, а через пару минут она отвернётся от тебя с презрением. И Дик здесь. Как он воспримет то, что сейчас будет?"
   - Капитан Линч, мистер Бартен, - заговорил Аксель официальным от волнения и неловкости тоном, - я не присутствовал при том разговоре, но сестра мне сейчас всё рассказала. Я не могу, не должен всё так оставить.
   "Это конец", - сказал себе Хьюго.
   - Пронимаю, капитан, - спокойно согласился он. - Действуйте, как велит вам долг.
   "А я ничего не понимаю", - недоумевал Мулат.
   - Доля сестры не тронута, а моя вложена в шхуну. Может быть, мистер Бартен, вы согласитесь принять ваши деньги в таком виде? Остаётся доля моего брата. От неё взято и заплачено за его обучение совсем немного, и я обязуюсь вернуть долг.
   Сначала Хьюго показалось, что он во сне или в бреду, но потом он начал кое-что понимать и на себе испытал чувства человека, с шеи которого сняли петлю от виселицы.
   - О чём вы говорите, капитан? - спросил Мулат. - Какие доли?
   - О твоём наследстве, - пояснил Хьюго.
   - О каком наследстве? - насторожилась мисс Фэрфакс.
   - Мой друг получил наследство от нашего общего друга, и, в свою очередь, сделал своим наследником другого нашего общего друга, - пояснил немного оправившийся от пережитого потрясения Хьюго.
   - Моего дядю, - добавил Аксель. - Но раз произошла ошибка и вы, мистер Бартен, не погибли, то деньги должны вернуться к вам.
   - Зачем мне столько? - спросил Мулат. - Я уже попробовал жить богачом, но ничего хорошего из этого не вышло. Я не хочу лишать вас, капитан, шхуны и отнимать деньги у Берты и вашего брата.
   - Но мы не можем пользоваться вашими деньгами, мистер Бартен, - возразил Аксель. - Мы их получили, потому что считалось, что вы погибли. К дяде даже приезжал нотариус.
   - Что же мне теперь делать? Погибнуть по-настоящему? - поинтересовался Мулат. - Раз вы знаете, как распорядиться этими деньгами, то пусть они у вас и остаются. А мне для жизни требуется очень мало, почти ничего.
   - Вы получите назад все деньги, - твёрдо ответил Аксель, и Берта кивнула.
   - Да куда я их дену? - сопротивлялся Мулат. - Опять ехать к нотариусу Пирксу и просить его распоряжаться этими деньгами, а мне выдавать понемногу?
   - Это его убьёт, - развеселился Хьюго. - Если ты перед ним появишься, то его хватит удар.
   - Вот-вот, - обрадовался Мулат. - Лучше уж распоряжайтесь ими вы.
   - Это невозможно, - отрезал непреклонный Аксель.
   - Капитан, моему другу вообще ничего не надо, потому что он будет жить на моём люггере, - заговорил Хьюго. - А если вы будете выплачивать ему что-то вроде небольшой пенсии, то эти деньги будут накапливаться у него на чёрный день, который, надеюсь, никогда не наступит.
   - Да, небольшая пенсия, - повторила мисс Фэрфакс.
   - Нет, - отрезал Аксель.
   - Что же мне теперь делать? - воскликнул несчастный Мулат. - Куда я их дену? Буду держать в сундуке?
   Профессору надо было записать очень серьёзную главу, которую он уже хорошо продумал, а глупая суета вокруг чужого наследства почему-то так увлекла его сестру, что не представлялось возможности увести её и усадить за разбор того, что было навалено у него на столе и койке.
   - О чём здесь думать? - поспешил он прекратить спор, который мог затянуться надолго. - Станьте меценатом.
   Воцарилось молчание.
   - Да ведь я матрос, - растерялся Мулат. - Я ничего другого не умею. А теперь я ещё и слепой. Как я смогу научиться новому ремеслу? Это трудно? Я смогу делать это на ощупь?
   По выражению лица мисс Фэрфакс Хьюго понял, что его друг сморозил какую-то глупость.
   - Что такое меценат? - шепнул он Дику, притянув его к себе.
   - Не знаю, - ответил тот.
   - Надо было меньше слушать Херувимчика, а больше - мистера Диксона, неуч, - укорил его Хьюго.
   - Это не профессия, - объяснил профессор, вздохнув. - Это, скорее, призвание.
   - Говори понятнее, Дэвид, - попросила мисс Фэрфакс. - Никто не может разобраться, что ты имеешь в виду.
   - Умные богачи понимают, что не унесут свои деньги с собой на тот свет, поэтому лучше при жизни помочь тем, кто в этом нуждается. Они поддерживают молодые таланты, впрочем, и немолодые тоже, способствуют развитию искусства и науки. Мистер Бартен может делать то же самое.
   - Как всё это сложно! - воскликнул страдающий Мулат.
   - Ничего сложного. Вы, сами того не зная, уже вложили часть денег в науку или в искусство. Вы, капитан, сказали, что ваш брат учится? Что он изучает?
   - Ботанику, - хмуро ответил Аксель.
   - Значит, вы, мистер Бартен, можете считать свои деньги вложенными в науку. Вы поддерживаете молодого студента. Вторая часть ваших денег будет приносить вам доход, потому что капитан может сделать вас совладельцем этой шхуны. А третью часть девушка получит от вас как свадебный подарок.
   - Как хорошо быть учёным человеком! - обрадовался Хьюго. - Не упрямьтесь, капитан, и послушайте умный совет. У Мулата эти деньги пролежат без толку, если не пропадут совсем. Он до них и не дотронется. Про Берту я не говорю, потому что мистеру Митчеллу нужна она сама, а не её деньги, хотя они не будут им лишними. Меня сейчас больше заботит ваш брат. Если он учится и за его обучение надо платить, то зачем же вы хотите лишить его возможности учиться? Деньги Мулата всё равно со временем перейдут к вам троим, раз вы его наследники. Почему же не воспользоваться ими теперь, когда они могут принести пользу? Не решайте за других, капитан.
   - Я сама за себя решаю, - возразила Берта. - Как я могу принять такой подарок?
   - Пусть Джо рассудит, как тебе поступить, - ответил Хьюго так твёрдо, что девушка не решилась возразить.
   - Но уж свою долю я точно верну, - сказал Аксель. - Мистер Бартен, когда мы вернёмся, мы переоформим все документы, и вы с капитаном Гамильтоном будете совладельцами этой шхуны.
   - Я не могу, - испугался Мулат. - Я и зрячий не разобрался бы во всех этих делах, а слепой - тем более.
   - Капитан, мой друг ещё не выздоровел, и такие волнения ему вредны, - заговорил Хьюго. - Давайте подождём до возвращения, а Джо всё решит очень быстро. Я полагаю, что если Мулат будет получать часть дохода от шхуны, то это для него будет замечательно. Этакая надёжная пенсия. Да, Мулат?
   - Конечно, - согласился тот, радуясь, что у него есть друг, который сможет принять решение за него.
   - Но... - нахмурился Аксель.
   - Капитан, вы хотите его убить? - перебил Хьюго. - Пусть решит Джо.
   Аксель всем видом выразил несогласие, но отложил спор до выздоровления больного.
   - Хорошо, капитан Линч. Мистер Бартен, мы возобновим этот разговор позже.
   - Не зовите меня мистером Бартеном, капитан, - попросил Мулат. - Я не могу работать, но я всё ещё ваш матрос.
   - Ненадолго, Бартен. Да и я не останусь здесь капитаном.
   - Думаю, что останетесь, - возразил Хьюго.
   - Нет, капитан Линч. Но если так случится, то Бартен станет моим хозяином и тогда поневоле превратится в мистера Бартена.
   "Он уже допускает, что останется капитаном", - с удовольствием отметил Хьюго и напомнил:
   - Капитан Йенсен, это я для ребят с моего люггера капитан Линч, а здесь я всего лишь кок.
   - Хорошо, Линч.
   Взгляд Хьюго упал на Розу и Джейн, стоявших так, чтобы не обратить на себя внимания, но не пропустивших ни слова из интересного разговора.
   "Пусть моя девочка так и не узнает, что я её отец, но я хотя бы останусь в её памяти не коком, а капитаном", - решил он.
   Но Джейн, в отличие от Розы, почти не придала значения этому обстоятельству. Она размышляла о мистере Сандерсе, оказавшемся мистером Бартеном, и о мисс Фэрфакс. Когда недавно их с Розой попросили называть слепого другим именем, она об этом не подумала, но сейчас до неё дошло, что тётя Эстер не знала, как по-настоящему зовут этого человека, а значит, это никакой не родственник её знакомой. Почему же тогда она обращается к нему просто "Сэмюэл"? А кока заносчивая девочка по-прежнему считала слишком развязным, пусть он и оказался капитаном.
   - Раз всё так удачно разъяснилось, то пойдём, Эстер, помоги мне разобраться в бумагах, - позвал профессор сестру.
   Мисс Фэрфакс повиновалась, и Хьюго с удивлением заметил, какой у неё сияющий вид. Неужели её так обрадовали деньги, которые будет получать Мулат? Но ведь ей известно, что без крова и помощи он не останется. Обидно думать, что она не слишком доверяет его обещанию позаботиться о слепом.
   Когда на следующий день капитан Линч подошёл к своему другу, выждав, чтобы женщин возле него не было, Мулат показался ему смущённым.
   - Думаю, что Джо живо разберётся с этим наследством, - заговорил Хьюго. - Но может, ты всё-таки хочешь оставить деньги себе? Хотя бы половину?
   - Нет, Хьюго, с меня хватит и того, что мне будут выплачивать. Наверное, это будут большие деньги.
   - Они тебе не понадобятся, Мулат. Ты ведь не собираешься ходить в шелках и бархате, чтобы веселить моих ребят?
   - Видишь ли, Бешеный, я боюсь, что мне не удастся пойти с тобой на твой люггер.
   - Что случилось, Мулат? Куда ты, слепой, денешься? Лучше, чем у меня, тебе нигде не будет.
   Он вспомнил о просьбе друга пристрелить его и испугался.
   - Я никуда тебя не отпущу, Мулат. Оставь эти глупости. Что ты задумал? С потерей зрения жизнь не кончается. Ты быстро освоишься со своим положением и проживёшь ещё много счастливых лет.
   - Видишь ли, Хьюго, Эстер говорит, что мы должны пожениться, но ведь она не захочет идти на твоего "Француза".
   - Боже милосердный! А ты? Неужели согласен?
   - Когда я был беден, я не соглашался, и Эстер говорила, что я разбиваю её сердце. Но как я мог на ней жениться? На какие средства мне содержать жену, если я слепой и не могу работать? А теперь Эстер счастлива и говорит, что мы купим себе маленький домик и прекрасно заживём.
   - Мулат, ты простой парень, а она учёная леди.
   - Не беспокойся, Хьюго, она очень умная. Конечно, я привык к кубрику, но ради неё я готов на всё. Ведь жить в собственном доме неплохо, правда? Эстер говорит, что нам будет хорошо вместе.
   Хьюго не отвечал. Он схватился за голову, пытаясь сообразить, что теперь делать. Его Мулат и мисс Фэрфакс! Можно ли вообразить более нелепую пару? И, если рассудить, именно он всучил чудесной женщине своего дурака, когда пошутил о его происхождении. Как теперь поправить дело?
   - Мне лишь бы держаться подальше от её брата, - говорил слепой. - Вот его я стесняюсь.
   - А где сейчас она сама?
   - У него. Не знаю уж, как он это воспримет.
   - Может, ты раздумаешь? - с надеждой спросил Хьюго.
   - Как я могу теперь отказаться, если уже согласился и она об этом объявила. И, видишь ли, я её люблю. Мне самому было бы тяжело с ней расстаться. Наконец-то она поживёт не для брата и девочек, а для себя. Хоть немного отдохнёт.
   "А вот ей-то как раз было бы лучше продолжать заботиться о брате и девочках, - подумал Хьюго. - Тогда она не так быстро бы поняла, что ты ничего, кроме моря и карт, не знаешь.
   Когда по дороге на камбуз он повстречал улыбающуюся мисс Фэрфакс, он без обиняков заявил:
   - Мисс, вы делаете очень большую ошибку.
   - Я хочу хоть раз в жизни сделать очень большую ошибку, - ответила она. - Но вы напрасно думаете, что это ошибка.
   - Мисс, мой друг - очень надёжный и мужественный человек, но он вам не подходит. Он простой парень, и семья у него... Я должен опять просить у вас прощение. Когда я говорил о его происхождении, я шутил. У него достойные родители, но они простые люди.
   Эстер засмеялась.
   - Неужели вы думаете, капитан, что я поверила, будто он лорд? Но вы с таким чувством это сказали, да ещё так громко, что мне понравилось.
   - Значит, вы разыгрывали меня? Каким же идиотом я был в ваших глазах!
   - Что вы, капитан! Это было чудесно!
   - Но всё равно вы поступаете неразумно, мисс. Что вы будете делать с ним в домике, который вы хотите купить? Вы же умрёте от скуки.
   - Можно жить и не в маленьком домике, - возразила Эстер. - А от скуки мне умереть не суждено, будьте уверены.
   - Что сказал ваш брат?
   - Повторить? - засмеялась Эстер. - "О, Себек! Зелёный Крокодил Солнца! Как же моя работа?"
   - Поступайте, как знаете, - уступил Хьюго, сражённый ответом великого египтолога.
   Профессор произнёс эту кощунственную фразу, не подумав, а точнее, подумав о том, что в данную минуту занимало его мысли, а именно о горе исписанных и не выправленных листов, однако потом до него дошёл смысл сообщения сестры и он совсем растерялся. Эстер выходит замуж, а он, привыкший к её неизменной заботе, остаётся один. Как же он будет теперь жить? И Роза. Девочка скоро выйдет из пансиона, а он даже не знает, что с ней делать дальше. И опять-таки работа... И ведь кого она выбрала себе в мужья! Слепого матроса! Он, конечно, очень благодарен мистеру Бартену, но не до такой же степени, чтобы отдавать ему в жёны свою сестру. И ведь Эстер не переубедить. Она ещё пожалеет, что сделала это! Она поймёт, что ошиблась, и вернётся. Но весь вопрос в том, когда это будет и что всё это время делать ему?
   - Какой ужас! - в очередной раз простонал он, не замечая, что медленно бредёт по палубе.
   Хьюго выглянул из камбуза и приветливо поздоровался:
   - Добрый день, господин профессор.
   - Разве этот день можно назвать добрым, мистер Линч? - вяло отозвался учёный.
   Хьюго почувствовал себя задетым за живое. Сам себя он считал вправе ругать Мулата и отзываться о нём непочтительно, но не мог допустить, чтобы это делали другие.
   - Разве вы не радуетесь счастью вашей сестры? - спросил он.
   - Разумеется, я не могу радоваться. Вот увидите, что она вернётся ко мне и скажет, что ошиблась.
   - А если она не ошиблась и не захочет вернуться? - спросил кок.
   - Это будет ещё ужаснее. Я не могу без неё обходиться. Когда мы были бедны и ей приходилось работать, то я как-то... Не знаю, как я тогда жил? Наверное, был моложе. А сейчас... Как я останусь один? А что будет с моей дочерью? Оказывается, на Эстер держится вся наша семья.
   "Наконец-то ты это осознал", - подумал Хьюго.
   - Господин профессор, я знаю, что вы изучаете Египет, - заговорил он.
   - Древний Египет, - поправил учёный с гордостью.
   - А Индией вы не интересуетесь?
   - Нет, к сожалению, об Индии мне известны лишь общие сведения.
   Хьюго вздохнул свободнее.
   - Жаль, а то мой друг мог бы многое рассказать вам об этой стране. Он сопровождал путешественника, затеявшего изучить дикие области, и, благодаря своему опыту и знаниям, был очень ему полезен, а потом даже вынужден был принять на себя командование.
   - Правда? - удивился профессор.
   - Мой друг настолько скромен, что всегда преуменьшает свои заслуги. А ведь именно он понял, что шайка, захватившая шхуну, отправилась искать клад, и он очень умно намекнул миссис Барлоу, что я тоже интересуюсь этим кладом. Только благодаря этому меня не вышвырнули с судна, а приняли почти как своего.
   - Я этого не знал. Но я и прежде очень уважал мистера Бартена, потому что он спас мою сестру и девочек, - ответил профессор, не понимая, почему кок затеял этот разговор.
   - Поэтому, господин профессор, вам не надо ждать, что ваша сестра оставит такого человека и вернётся обратно, - заключил Хьюго. - Общество моего друга вас, кажется, не совсем устраивает, поэтому вам придётся привыкнуть обходиться без мисс Фэрфакс.
   - Нет, почему... А что... - профессор задумался и поплёлся к сестре, появившейся возле больного.
   "Сейчас что-то будет, - подумал Хьюго и подобрался поближе. - Кажется, я хорошо его подготовил".
   - Я удивляюсь, Эстер, как легко ты бросаешь нас с Розой, - заявил учёный. - Мистер Бартен - очень достойный человек, но мы тоже не можем обойтись без тебя.
   - Дэви, дорогой, я не могу раздвоиться и быть с Сэмюэлом, но одновременно и с вами, - возразила мисс Фэрфакс. - Мне самой тяжело вас покидать, но надо же нам с мужем где-то устроиться.
   - А для чего вам куда-то уезжать, покупать какой-то домик? У нас огромная квартира. Живите в ней. Я вам мешать не буду. Если хотите, я вообще не буду выходить из кабинета и вы меня даже не увидите. И мистеру Бартену будет лучше в квартире, а не в каком-то домике, где он будет спотыкаться на неудобной лестнице.
   - Даже не знаю, что сказать, - в раздумье проговорила женщина, очень довольная, что брата не пришлось подталкивать к такому решению. - У меня самой сердце кровью обливается, едва я подумаю о том, как ты останешься один. И Розе будет одиноко. Но дело не во мне.
   - Мистер Бартен, - взмолился профессор, - убедите Эстер не покупать этот домик. Переезжайте к нам.
   - Да я бы рад... - начал Мулат, который в душе ужаснулся перспективе жить вместе с братом жены и теперь мучительно подыскивал предлог этого избежать.
   Мисс Фэрфакс благоразумно не дала ему закончить.
   - Сэмюэл, как я рада! - воскликнула она. - Вы такой добрый и чуткий! Я бы извелась, думая, как обходится без меня брат. Вот теперь я по-настоящему счастлива. И Сэмюэлу у нас будет хорошо, и твоя работа, Дэви, будет делаться гораздо быстрее.
   "Так, значит, леди, вы только этого и добивались? - понял Хьюго. - А я лишь помог вам ускорить дело? Вот это здорово! А ты, Мулат, не страдай. Это сейчас ты в унынии, а поверь, что для тебя так будет лучше. Для вас обоих будет лучше".
   Он вернулся в камбуз, посмеиваясь.
   "Оказывается, очень легко устраивать чужое счастье, - рассуждал он. - Гораздо труднее разобраться со своим. Мулату только вначале будет трудно, но мисс Фэрфакс поможет ему освоиться. Мумий за обедом он увидеть не сможет, да они бы и не перебили ему аппетит, а с профессором он, пожалуй, только за обедом и будет встречаться. Рассказов о том, что он повидал, ему хватит на много лет, а его жене некогда будет его слушать, ведь теперь ей надо будет заботиться не только о брате и племяннице, но и о нём. Манеры у него не очень подходят к такому обществу, но их могут объяснить слепотой. И он умеет помалкивать, когда нужно. Приспособится. Счастье Берты и Щеглёнка я тоже устроил. А бедняжке Розе лучше забыть капитана Йенсена. Самого Акселя я передам Джо с рук на руки. Что делать с моей девочкой, когда она покинет пансион, уже обговорено с мистером Брэдли. Остаётся Дик. Он вернётся на люггер только для того, чтобы попрощаться с Дедом, Мистером Диксоном и ребятами, а затем его покинет. Он воспримет это как несчастье, но я-то знаю, что для него это счастье. Достаточно того, что пережил я, когда думал, что о моём прошлом узнали. У мальчика нет моих грехов, но он должен жить так, чтобы не скрывать своего занятия. Контрабанду перевозить он больше не будет".
   Хьюго старался казаться бодрым, но душу окутывал мрак, когда он думал, как опустеет его судёнышко, когда на нём не будет Дика.
  

Глава 39

Блудный сын

   Шхуна "Александрия" вот- вот должна была стать на якорь, а её кок продолжал изнывать над сложной проблемой. Математик сейчас же вспомнил бы известную задачу про волка, козу и капусту, но поскольку Хьюго о ней не знал, то звери, домашний скот и овощи не облегчали или, напротив, не затрудняли его и без того бедственного положения. Его мысли были целиком сосредоточены на людях, а точнее, на той их части, которая возвращалась к родному берегу и которая по-разному ждала этого возвращения, притом кок разбил её на группы. Была группа, возглавляемая мисс Фэрфакс, которой надо было помочь добраться до хорошо известного городка. Хьюго хотелось бы самому помочь женщине справиться с перевозкой слепого Мулата, многочисленных ящиков с багажом профессора и прочего. Особенно притягательно для него было то, что "прочее" включало в себя его дочь. Это была последняя возможность побыть рядом с ней. Но существовал капитан Йенсен, который, казалось бы, немного пришёл в себя за время плавания, но теперь вновь стал хмурым и замкнутым, и Хьюго подозревал, что в его бедовой голове зарождаются нежелательные мысли. Если самому сопровождать мисс Фэрфакс, то можно упустить Акселя. Этот мучимый многочисленными угрызениями совести страдалец способен вернуться к своему первоначальному плану и сбежать туда, где его никто не отыщет, а отправлять с ним Дика бесполезно, потому что его парню не справиться с упрямцем. Выходит, что Хьюго придётся самому доставить к Джо его любимца.
   Вроде бы, всё отлично бы разрешилось, но нельзя забывать о шхуне. Не имелось ни одного человека, помимо кока, капитана и Дика, кому можно было бы её поручить. Бросить её без присмотра нельзя, оставить сторожем Акселя и самому отправиться за капитаном Гамильтоном - сбежит, а Дик занят переездом пассажиров. Если пошлёшь гонцом Задника или кого-то другого из числа наименее ненадёжных матросов, то будешь годами караулить Акселя в ожидании появления капитана Гамильтона, пока он сам случайно не окажется в порту, потому что подобный вестник сейчас же напьётся и забудет, какое сообщение, куда, зачем и кому он должен доставить. И что теперь делать?
   - Мистер Линч, - заглянул на камбуз Дик, - мисс Фэрфакс предлагает Китти поселиться у них.
   - Она не согласится, - сейчас же ответил кок.
   - Да, она отказалась. Расплакалась, долго благодарила, но отказалась. А как вы догадались? И почему она отказалась?
   - Тому, кто привык распоряжаться в своём собственном доме, очень нелегко поступить в услужение. А Китти была полной хозяйкой у себя, и муж слушался каждого её слова. Мисс Фэрфакс - чудесная женщина, и многие мечтали бы иметь её своей хозяйкой, но Китти пришлось бы жить строго по её указке, а у неё не такой характер, чтобы безропотно подчиняться.
   - Да, Мулат рассказывал о её доме. Она там всем заправляла, а Рыжий побаивался её, ни в чём ей не перечил, делал то, что она скажет, а едва она уйдёт, уверял всех, что держит жену в полном подчинении.
   - Легко ли такой женщине расстаться с собственным домом и слушаться каждого слова хозяйки?
   - Но что она будет делать одна, без мужа?
   - То же, что делала до сих пор: перепродавать краденые вещи. Только не сболтни об этом при ком-нибудь.
   - Не беспокойтесь, мистер Линч, - заверил его молодой человек.
   - Она хорошая женщина, но родилась и выросла среди таких людей, что выше её Рыженького ей не подняться. Скорее всего, она вновь выйдет замуж, потому что ей надо о ком-то заботиться Она без этого не может. Надеюсь, что этот человек будет к ней добр.
   - В крайнем случае, она сможет сбежать к мисс Фэрфакс, - легкомысленно проговорил Дик.
   - Она не сбежит даже в самом крайнем случае, Тигрёнок. Она гордая женщина и не попросит о помощи.
   Хьюго скрывал от всех, даже от своего верного Дика, что считает Китти более подходящей женой для Мулата, чем мисс Фэрфакс, а также то, что, как он подозревал, Мулат ей нравится. Она столько за ним ухаживала, что поневоле прониклась к нему тёплыми чувствами. Возможно, в этом была ещё одна причина её отказа переезжать в дом профессора. А ведь с ней его другу было бы легче и проще. Жили бы они на свою часть доходов от "Александрии", не занимаясь никакими предосудительными делами, а Китти заботилась бы о слепом муже с удовольствием, потому что Мулат - спокойный и добрый человек. Но, к сожалению, любовь не послушна рассудку.
   - Дик, тебе придётся помочь мисс Фэрфакс благополучно довезти до дома всё семейство и багаж. Мулат только начал осваиваться со своей слепотой, поэтому тебе надо быть особенно внимательным и следить, куда он ступает. Не отходи от него ни на шаг. Пусть он ухватится за тебя покрепче, а ты всё равно его поддерживай, чтобы не упал, если оступится.
   - Мистер Линч, я всё понимаю.
   - Знаете, мистер Брайтон, что я вам скажу? - серьёзно спросил Хьюго.
   Молодой человек с беспокойством посмотрел на отца.
   - Что, мистер Линч?
   - Вы сейчас мой командир, и я это признаю, но очень скоро мы покинем шхуну, и тогда я перестану быть коком, а вы перестанете быть помощником капитана.
   - Я знаю, мистер Линч.
   - Поэтому, раз уж всем известно, что я капитан, прекращай называть меня мистером, а зови как прежде.
   - Хорошо, капитан.
   - А то, знаешь ли, неудобно будет, если ты по привычке будешь обращаться ко мне так, словно я всё ещё кок.
   Дик засмеялся.
   - Тебе-то смешно, а мне не до смеха, - вернулся к своим заботам Хьюго. - Ты, Тигрёнок, умён и можешь дать мне хороший совет. Здесь вот какая проблема...
   Молодой человек узнал о затруднениях отца и предложил:
   - Я могу съездить к капитану Гамильтону, а вы пока будете стеречь Акселя.
   - Ты отправишься с пассажирами, - напомнил Хьюго. - Мы не можем держать их на шхуне. Вчера я посмотрел на профессора, когда он поднялся на палубу, так у него был такой несчастный вид, словно он тоскует не то по своим мумиям, не то из-за необходимости везти к ним Мулата.
   - Первое, мистер Линч, то есть, капитан. Со вторым он давно уже примирился. Я даже слышал, как он рассуждал перед Мулатом о каком-то из этих проклятых фараонов.
   - А Мулат? - заинтересовался Хьюго.
   - Молчал. Он не храпит, поэтому я не определил, спал он или слушал. Профессор остался доволен такой беседой. Мистер Линч, а может, попросить мисс Фэрфакс немного задержаться? Если поспешить, то, наверное, можно обернуться дня за два.
   Хьюго раздумывал ещё полдня, но всё-таки обратился за помощью к доброй женщине.
   - Разумеется, мистер Линч, мы задержимся, - сказала она. - Очень любезно со стороны мистера Брайтона, что он собирается помочь мне, но... Разве вы не хотите ещё немного побыть с Джейн?
   - Хочу, но у меня есть обязательство перед друзьями, и мне нужно его выполнить.
   Когда судно пришвартовалось и Дик, получив от отца чёткие указания, сошёл на берег, Хьюго подметил у внешне спокойного Акселя что-то такое в глазах, что заставило его насторожиться.
   - Капитан, надеюсь, мне не придётся запирать вас в трюме, чтобы вы не сбежали? - спросил он.
   - За кого вы меня принимаете, Линч? - нахмурился Аксель.
   - Вы обязаны встретиться со своим компаньоном и извиниться перед ним, если это потребуется.
   - Конечно, потребуется. Хотя какое может быть извинение? И мы с ним уже не компаньоны, - возразил капитан. - Не беспокойтесь, Линч, я не сбегу. Сначала я должен переписать свою долю на Бартена.
   - Об этом мы поговорим потом, - не стал спорить Хьюго.
   - И надо позаботиться о сестре, - закончил Аксель.
   Последний довод не казался убедительным: строптивый парень мог уехать вместе с Бертой.
   - Вам надо повидаться с Джо, - сказал Хьюго. - Вы обязаны это сделать, как бы это ни казалось вам трудным.
   Аксель промолчал, поэтому ночью кок не решился лечь спать, а, расставив вахтенных, вышагивал по палубе, не спуская глаз с двери капитанской каюты, пока она не отворилась и не появился хозяин.
   - Линч, идите спать, - попросил Аксель. - Сколько можно топать у меня под ухом? Сказал же вам, что не сбегу.
   Хьюго отошёл, но спать не лёг. Не спал он и в следующую ночь.
   - Линч, я знаю, что такое не спать сутками, - заговорил Аксель мягче. - В голове мутится, перед глазами всё плывёт. Ведь вы даже не садитесь, боясь уснуть. У вас так распухнут ноги, что вам будет больно в любой обуви. Если не верите, что я не сбегу без вашего присмотра, то заприте меня в моей каюте. Вот вам ключ. Что вы молчите, Линч? Не доверяете мне? Тогда заприте меня где-нибудь ещё. Не могу видеть, как вы себя изнуряете.
   - У нас с Диком отличная каюта, - намекнул Хьюго. - Недаром мой парень вновь туда вернулся.
   - Хорошо, заприте меня там, - согласился Аксель. - Не понимаю, почему вы не захотели перейти из кладовки?
   - Там нам было удобно, - пояснил Хьюго. - Кстати, капитан, вы напомнили мне одну вещь. Френк не мог без ужаса вспоминать один из ваших припадков, когда у вас изо рта пошла кровь. Это был настоящий припадок?
   - Мне было плохо, но припадок я разыграл. Хорошо, что ни Френк и никто из его шайки не разбирался в медицине, иначе меня сразу бы разоблачили.
   - А кровь?
   - Мне пришлось прокусить себе язык. Никогда такого не делайте без крайней нужды: очень мучительно и долго не заживает.
   Дав этот совет, молодой капитан улёгся в гамак. Он находил, что его сторож очень утомителен со своей опекой, но соглашался, что у него есть для этого повод. Если бы не необходимость переписать свою половину шхуны на Мулата и разобраться с деньгами, доставшимися брату и сестре, он бы, пожалуй, поддался слишком большому искушению скрыться со своим позором от всех, кто его знал.
   Хьюго с удовольствием убедился, что его беспокойный подопечный под надёжным замком, растянулся тут же возле двери и сейчас же уснул.
   Утром к коку подошёл Задник, чувствовавший себя приближённым к начальству.
   - Хьюго, а что будет с нами? - спросил он. - Нас нанимал Френк, но ведь мы работали и на вас тоже. Нам заплатят?
   - Не волнуйся, с вами рассчитаются, - заверил его кок.
   - Френк обещал много, - намекнул матрос.
   - Он и ожидал многого, а сам знаешь, что получил. Советую тебе на будущее не гнаться за большим, а быть благодарным малому: целее будешь.
   Так как разъяснения этой мысли не последовало, то Задник решил донести до матросов его слова в их первозданном виде, а уж они пусть сами разбираются.
   - Он сказал, что мы должны радоваться, если вообще что-нибудь получим, - сообщил он приунывшим товарищам. - А то, говорит, нас ждёт такой же конец, как у Френка, а, может, ещё хуже.
   - Повесят, что ли? - поёжился Краб.
   - Не сказал, но похоже, - согласился Задник.
   Через полчаса Краб исчез со шхуны, а прочие решили положиться на удачу. Но возмущённый и взволнованный Бочка на этом не упокоился и отправился искать защиты у капитана.
   Хьюго равнодушно наблюдал, как матрос что-то говорит Акселю, не придавая этому значения. Он догадывался, о чём идёт речь, но не подозревал, что выплата жалованья - лишь часть этого разговора. Не смутило его и сумрачное выражение лица его поднадзорного, направившегося прямо к нему, потому что, чем ближе становился момент приезда капитана Гамильтона, тем мрачнее и тревожнее становился капитан Йенсен.
   - Линч, зачем вы пугаете матросов виселицей? - спросил Аксель. - Они не причастны к делам Френка.
   Хьюго редко терял дар речи, но сейчас он безмолвствовал.
   - Я думаю, что лучше сразу же заплатить им и отпустить их, пока нет паники, а они к ней близки, - продолжал Аксель. - Краб уже сбежал.
   - Да кто вам сказал о виселице, капитан? - недоумевал Хьюго.
   - Пока ещё виселицей грозили не мне, а им, - поправил его Аксель, удивляясь странному поступку обычно умного кока. - Им сказали о виселице вы.
   Хьюго оказался в незавидном положении, в котором частенько оказываются люди, чьи разумные речи слышит дурак и переделывает их на свой лад. И хорошо ещё, что ситуация была скорее смешной, чем трагичной, и ему было легко объясниться, а ведь бывает, что непонятые и искажённые слова ломают человеку судьбу.
   - И найдётся же чёрт, который хуже дьявола и чьё место... - подытожил своё объяснение кок.
   - Давайте не уточнять, где ему место, - попросил Аксель. - Думаю, что лучше всего будет рассчитаться с ними и отпустить. Всё равно проку от них нет.
   - Не давайте им много, капитан, - предупредил его Хьюго. - Если они начнут говорить, сколько им обещал Френк, разделите эту сумму на четыре. А было бы ещё лучше заплатить вдвое меньше того, что вы заплатили бы матросам, которых наняли бы сами. Это научило бы их не выбирать суда с подозрительно высокими заработками.
   - Учту ваше мнение, Линч, - пообещал Аксель. - А что делать со сбежавшим из-за ваших философских рассуждений Крабом?
   - Надо спросить у Мулата, с кем он дружит. Мне кажется, что с Отмычкой, но я могу ошибиться. Приятель передаст ему, чтобы пришёл за деньгами.
   Матросы сходили с "Александрии" довольные и весёлые, из чего Хьюго заключил, что Аксель не обидел их при расчёте. Задержался лишь Задник, но причину не пришлось долго выискивать.
   - Хьюго, ведь я вам всем здорово помог? - заговорил матрос.
   - В какой-то мере, - согласился кок. - А что?
   - Я же показал тебе, где лежал Мулат, и бегал за мистером Брайтоном, - напомнил Задник.
   - Допустим.
   - Говорят, что ты капитан.
   - Мало ли что говорят. А ты слушай больше.
   - Вот и я решил, что это неправда. Стал бы ты работать коком, если бы был капитаном? А жаль. Я хотел попроситься к тебе матросом. Ты куда отсюда пойдёшь? Говорят, здесь никого не оставят.
   - Задник, тебе со мной не по пути, - ответил Хьюго. - Там, куда я пойду, ты сразу превратишься в Подошву.
   Матрос задумался.
   - А как там платят? Не хуже, чем здесь?
   - Не знаю. Знаю только, что работать там придётся много. Капитан - зверь и не терпит, когда кто-то сидит без дела.
   - Это мне, пожалуй, не подойдёт, - решил матрос.
   Хьюго проводил его глазами и сейчас же посмотрел, на месте ли его поднадзорный.
   - Линч, вы меня сторожите не хуже Френка, - мрачно сказал капитан.
   - Разница лишь в том... - начал Хьюго, но умолк, заметив, как побледнел Аксель.
   - Капитан! - звонко крикнула Берта, стоя возле трапа.
   - Сейчас поднимусь к тебе, дорогая, - ответил невидимый ещё капитан Гамильтон.
   Появился он очень скоро, а за ним следовал Дик.
   - Сколько же тебе пришлось пережить девочка! - сказал старик, обнимая и целуя девушку. - А где твой брат?
   К Акселю они подошли вместе с Бертой.
   - Прости меня, сынок, - покаянно проговорил капитан Гамильтон.
   - Вы просите у меня прощения?! Вы?! - испугался Аксель. - Это я вас обидел.
   - Мне надо было быть умнее. Ведь и Джо чувствовал, что с тобой неладно, и Щеглёнок твердил, что с тобой беда, говорил даже, что это не ты. И здорово же ты его обманул! А я вел себя, как последний дурак. Спасибо мистеру Брайтону, что всё мне подробно рассказал.
   Хьюго взглянул на скромно стоявшего поодаль Дика, и тот потупил взор.
   - Только потом, когда на наши письма Одину не было ответа, а потом Джо поехал туда и обнаружил пустой дом, я тоже заподозрил, что случилось несчастье. Ах, как же мне было тяжело узнать, что Одина убили! Для меня это тоже большое горе. Не плачь, Берта. Нас всех ожидает один конец, хоть идём мы к этому концу разными путями и приходим в разном возрасте. Так ты простишь меня, Аксель?
   - Это вы меня простите, - пробормотал тот.
   - Ты бы хоть мигнул мне, - продолжал старик. - Хоть бы сделал какой-нибудь знак. Я не очень догадлив, но сообразил бы, что дело не чисто.
   - За мной следили, - объяснил Аксель. - Любая моя ошибка отразилась бы на Берте. И вы тоже могли бы пострадать. Это были убийцы.
   - Капитан делал всё, что мог, - подтвердила незаметно подошедшая мисс Фэрфакс. - Он спасал нас, пока ему на помощь не подоспели мистер Линч, мистер Бартен и мистер Брайтон. Мы все ему очень благодарны.
   - Не говорите так! - не выдержал Аксель, отступая и наталкиваясь на преградившего ему путь кока. - Я чуть не погубил вас! Я не должен был пускать вас на шхуну!
   - Виноват, прежде всего, я, - вмешался капитан Гамильтон. - Это я не хотел тебя слушать и настоял на своём.
   - Всё равно! - упрямо твердил Аксель. - Ради своей сестры я чуть не погубил столько жизней!
   - Капитан, я бы очень уважала человека, который поступил бы так, как вы считаете должным, и позволил растерзать сестру ради спасения других, - мягко произнесла мисс Фэрфакс. - Но, выразив ему признательность, я бы избегала встречаться с ним в дальнейшем, потому что это уже не человек. Я бы его боялась.
   Капитан Гамильтон хлопнул Акселя по плечу, заставив его вздрогнуть.
   - Так что утешься и послушай умных людей. А теперь покажите мне слепого героя.
   - Вашего компаньона, капитан, - уточнил Аксель.
   - И об этом мистер Брайтон уже рассказал. Я сам потолкую обо всём с мистером Бартеном.
   - Он отказывается становиться судовладельцем, - объявила Эстер. - Я тоже ничего не понимаю в ваших делах, поэтому тоже не хочу всем этим заниматься. Нам достаточно небольшой доли от доходов, которые будет приносить шхуна. И не надо мучить его лишними спорами, капитан Йенсен! Все переговоры ведите с мистером Линчем, а Сэмюэла оставьте в покое, он ещё не здоров.
   - Но хоть поздороваться с ним можно? - поинтересовался капитан Гамильтон, пряча усмешку. - А деловые вопросы мы обсудим потом.
   - Конечно, прошу вас.
   Возле Мулата находился профессор и, увидев приближающуюся процессию, недовольно умолк.
   - Рад познакомиться с вами, мистер Бартен. А с вами, юные пассажирки, мы уже знакомы.
   Пока шли разговоры, знаменитый египтолог приблизился к сестре, и заинтересованный кок подвинулся к ним ближе.
   - Эстер, я напрасно возражал против твоего брака, - покаялся профессор.
   - Наконец-то ты понял, что мы с Самюэлом просто созданы друг для друга!
   - Впервые мне открыл глаза мистер Бартен, но я полагал, что этот молодой человек исключительно умён и другого такого не сыщешь.
   - О чём ты говоришь, Дэви? Изида, Мать всего сущего, не наделила меня умом мистера Брайтона, поэтому я тебя не понимаю. Ты начал с Сэмюэла, потом перескочил на мистера Брайтона...
   - О Себек! Зелёный Крокодил Солнца! Всё очень просто, Эстер. Когда я обсуждал с мистером Брайтоном спорные места в моей теории, мне стало понятно многое из того, над чем я ломал голову, но молодой человек очень занят и не может уделять время нашим изысканиям, и вдруг я выяснил, что с мистером Бартеном можно беседовать не менее эффективно. Когда мы вернёмся домой и наша жизнь станет упорядоченной, я с утра буду обдумывать свои работы, затем обсуждать пришедшие идеи с твоим будущим мужем, а уж только потом переносить всё это на бумагу. С тобой, Эстер, ты уж меня извини, таких плодотворных обсуждений не получается, потому что ты слишком любишь говорить сама.
   Хьюго срочно ретироваться, чтобы не выдать своё присутствие громким смехом.
   - А ты, капитан Йенсен, собирайся, - повернулся капитан Гамильтон к Акселю. - Я сам здесь всё устрою, а ты поторопись успокоить Джо. Чуть позже и я к вам присоединюсь.
   - Я поеду к Джо, но я больше не капитан, - тихо сказал Аксель. - Мистер Митчелл будет гораздо лучшим капитаном, чем я. С мистером Брайтоном вы уже знакомы. Советую взять его помощником капитана.
   - А ты? - спросил старик. - Куда ты денешься?
   - Я недостоин быть капитаном.
   Старик чуть было не вспылил, но его опередил Хьюго.
   - А вы докажите, что достойны. Легче всего сказать "недостоин" и юркнуть в кусты. Прячетесь, от ответственности, капитан Йенсен?
   Аксель порывисто повернулся к нему, словно собираясь ответить что-то резкое, но разом сник и промолчал.
   Хьюго первым уходил со шхуны с Акселем и Бертой.
   - Мистер Брайтон вас проводит, - сказал он мисс Фэрфакс. - На него во всём можно положиться. А я потом заеду за ним и загляну к вам и... и мистеру Брэдли.
   - Не беспокойтесь, капитан Линч, - ответила Эстер. - Китти тоже хочет меня проводить. Думаю, что никаких трудностей не будет. Вы попрощаетесь с Джейн? Я сейчас позову девочек.
   - Когда я приеду в ваш город, - обратился Хьюго к обеим девочкам, - вы будете в пансионе, мисс, так что я вас больше не увижу. Надеюсь, что самое плохое в вашей жизни уже позади.
   Роза очень тепло попрощалась с ним. Джейн тоже с приятной улыбкой пожелала ему всего хорошего, в душе недоумевая, почему коку понадобилось с ней прощаться, словно они хорошие друзья, почему он так странно на неё смотрит и почему тётя Эстер, радующаяся своему совершенно неприличному браку, сейчас так печальна.
  
   Хьюго раздумывал, утешить Акселя сразу или помучить неизвестностью.
   - Линч, что вы будете делать теперь? - спросил капитан Йенсен, когда они сошли на берег. - Мне ничего не стоит сбежать.
   - Аксель, зачем ты хочешь сбежать? - удивилась Берта. - Ведь мы едем к Джо. А потом нам ещё надо сообщить тёте Тирин... обо всём. - Её голос дрогнул.
   Аксель помрачнел. Хьюго понял, что последняя обязанность для него самая тяжёлая. Мало того что в письме, которое он послал родственнику Тирин, было чуть ли не прямо сказано, что после исчезновения Одина всякие отношения между ними прерываются, что будет нетрудно объяснить (если только Аксель вместо объяснения не начнёт винить себя и каяться), ведь сделано это было ради безопасности Тирин и её детей, но ещё надо сказать ей самое страшное - что теперь она вдова. Можно было только пожалеть молодого человека, для которого испытания всё ещё продолжались.
   Хьюго серьёзно ответил:
   - Я думал об этом, капитан, поэтому на всякий случай прихватил с собой тонкую бечёвку. Если вы в себе сомневаетесь, то я так аккуратно скручу вам руки, что это не будет заметно.
   Берта во все глаза глядела то на одного, то на другого, а потом представила, как это будет выглядеть на деле, и засмеялась, впервые после череды обрушившихся на их семью несчастий.
   - Можете выкинуть свою бечёвку, Линч, - ответил Аксель мягче. - Я обязательно повидаюсь с Джо. Только простит ли он меня?
   - Простит? Джо? - переспросила Берта и взяла брата под руку. - Ты так сильно обидел Джо, Аксель?
   - Твой брат спас Джо, - поправил её Хьюго. - Может быть, способ был не так хорош, если судить со стороны, особенно со стороны Джо, но другого не нашлось. Главное, что Джо остался жив. Но бечёвку я не выброшу, капитан. Уверен, что днём вы не побежите от нас с Бертой, как заяц в расцвете сил, но ночью, когда все спят...
   Берта заливалась смехом, и Хьюго удивился, как преобразилась некрасивая прежде девушка, и понял, почему Аксель с такой болью говорил, что она очень изменилась.
   - Линч, после того, как вы развалились вздремнуть в камбузе, решив накормить пассажиров полусырым горохом, я от вас всего могу ожидать, - признался Аксель.
   А вот чего не мог ожидать Хьюго, так это того, что их путь начнётся так весело.
   - Но ведь настоящий обед у меня уже был готов, - объяснил бывший кок. - Берта, перестань надо мной смеяться, я всё-таки старый человек. А вам, капитан, я, так и быть, скажу: вам не надо будет оправдываться перед Джо.
   Аксель с напряжением ждал разъяснений.
   - Возможно, он уже знает о ваших приключениях достаточно подробно и ждёт вас, - закончил Хьюго.
   - Откуда он может это знать? - недоверчиво спросил молодой капитан.
   - Я не уверяю, что это так, но допускаю.
   - Капитан Гамильтон написал ему?
   - Если бы он вздумал описать всё в письме, то ему не хватило бы и нескольких дней, а письмо пришлось бы запаковывать в большой ящик. В наше время существуют другие способы передачи всех необходимых сведений. Капитан Гамильтон умён, поэтому воспользовался одним из них.
   На все расспросы Берты и вопросительные взгляды сдержанного Акселя он отмалчивался и только посмеивался.
   - Не догадываетесь? Жаль. Это доказывает, насколько старики умнее молодых, - заключил он. - Капитан Гамильтон сумел найти возможность сразу же успокоить Джо, а вы бы на его месте растерялись. Куда катится мир?!
   "Только бы ничто не задержало Щеглёнка в дороге, - подумал он. - В каких дураках я окажусь, если мы приедем раньше него! Удачно получилось, что Дик застал у старика мистера Митчелла".
   Несмотря на успокоительное заверение Хьюго, с приближением к цели Аксель становился всё напряжённее.
   - Я никогда не была у Джо, - сказала Берта. - Я и в Англии всего второй раз, но первый можно не считать. Вот теперь, мистер Линч, вы можете выбросить свою бечёвку.
   - Если бы она у меня была, я бы сейчас держал её наготове, - ответил Хьюго. - Я прав, капитан?
   Аксель промолчал. Он скрывал волнение, но был очень бледен.
   Хьюго оглянулся и заметил, что мимо медленно проплывает какая-то дама, явно из числа знакомых миссис Сноу, и этой даме страстно хочется узнать, кто на этот раз пришёл в гостеприимный дом.
   "К сожалению, сейчас на стук выскочит Джо, а не его жена", - подумал он.
   Однако дверь открыла хозяйка, и вид у неё был до того чопорный и суровый, что Хьюго встревожился, как бы она не сказала Акселю что-нибудь резкое.
   - Миссис Сноу! - заорал он, заставив всех вздрогнуть и воззриться на него. - Узнаёте меня? Я капитан Линч. Извините, что не предупредил о своём приезде. Со мной капитан Йенсен и его сестра. - Он ещё повысил голос. - Вам привет от профессора Фэрфакса, его сестры и её будущего мужа, мистера Бартена! И ещё груда новостей!
   - Войдите, - проговорила ошеломлённая хозяйка, а когда закрыла входную дверь, спросила. - Что за крик вы устроили, капитан?
   - Простите меня, миссис Сноу, но мимо вашего дома проходила очень любопытная леди. Я решил, что в её возрасте со слухом бывает не всё в порядке...
   Агнес была так взволнована, что впервые не обратила внимания, кто из её знакомых дам может донести до остальных весть, какие к ней пришли важные гости. Но сейчас ей было не до того. Она величественно выпрямилась и грозно посмотрела на сразу замкнувшегося в себе Акселя.
   - Блудный сын! - изрекла она, и эти слова вызвали у Хьюго отголосок какой-то мысли. - Заставить нас так волноваться! Джо чуть с ума не сошёл! А ты, я полагаю, Берта? Проходите к Джо, Аксель. А тебя, моя дорогая, давно с нетерпением ждут.
   - Кто? Джо? - спросила девушка.
   Вдруг она побледнела, покраснела и совершенно растерялась при виде мистера Митчелла. Тот был слишком взволнован, чтобы уделить внимание её брату, а потому просто мимоходом дружески его обнял, похлопал по спине, втолкнул в комнату к Джо, а сам подошёл к Берте.
   - Проходите, капитан, - степенно проговорила миссис Сноу, уводя Хьюго вслед за Акселем и оставляя молодых людей одних.
   - Я с самого начала чувствовал, что с тобой что-то стряслось, - говорил Джо. - Почему я не догадался проследить за тобой, выяснить...
   - Тебя бы убили, Джо, - возразил Аксель. - Счастье, что хоть ты и капитан Гамильтон остались в стороне.
   - Как мне жаль твоего дядю, мальчик! Щеглёнок правильно понял, что всё из-за этой проклятой татуировки?
   - Из-за Червяка, Джо, - возразил Хьюго. - Не было бы татуировки, он бы придумал что-нибудь другое. Не знаю, за что, но он ненавидел нас всех и мстил нам. Он бы и до тебя добрался, если бы его не остановили, жаль, что поздно.
   - А Мулат, значит, оказался жив.
   - Мы всегда считали его дураком, а он далеко не дурак, - сказал Хьюго. - Если бы не он, моя... - Он вовремя умолк.
   - Филин так не считал, - перебил его Джо. - Я слышал, как он сказал капитану, что этот парень умён, но всю жизнь проживёт дураком, не подозревая о своём уме. Он так привык поступать по чужой подсказке, что никогда даже не пытался думать сам. Да, пока не забыл, Хьюго! Там для тебя письма. Как мы и договаривались, я их читал. То есть, не я читал, а Агнес мне их читала. Всё в полном порядке, так что не беспокойся. Кстати, Аксель, ты должен будешь показать, как ты умеешь изображать припадки, сумасшествие и прочее. Щеглёнок кое-что мне рассказал. А где он, и где Берта? Я ещё не успел поцеловать мою девочку.
   - Не мешай им, - остановила его жена. - Дай им объясниться. Думаю, что тянуть со свадьбой они не будут. Да, Аксель, Щеглёнок нам многое рассказал. Он сам поверил, что вы очень больны, и только от Дика узнал, что это было притворство. Он видел...
   - Ничего он не видел, - возразил Аксель. - Я при нём ничего такого не проделывал.
   - А уж как понуро вы стояли перед входной дверью! - проговорила миссис Сноу. - Ну прямо-таки библейский блудный сын! Кстати, капитан Линч, вы говорили о какой-то даме возле нашего дома. Не о той, у которой постоянно постный вид и неотглаженные оборки на юбке?
   И тот до Хьюго дошло то, что только мелькнуло в сознании, когда она в первый раз произнесла слова "блудный сын".
   - О! Этого Мулат не учёл! - воскликнул он. - Ведь мисс Фэрфакс заставит его каждое воскресенье посещать церковь и слушать проповедь. Когда-то он удрал от всего этого из дома, а теперь он сможет сбежать разве только на мой люггер. А ведь это в придачу к рассуждениям её брата о фараонах и прочих мумиях. Может, его спасёт то, что он католик?
   - Расскажите мне подробнее об этой преступной шайке и обо всём прочем, - попросил Джо.
   - Подожди, Джо! - решительно проговорила его жена. - Пусть капитан Линч сначала объяснит, о каких мумиях идёт речь и как вообще сестра знаменитого профессора ухитрилась, бедняжка, влюбиться в Мулата. Сейчас это гораздо важнее.
  

Глава 40

Воскресение из мёртвых

   - Замечательный парень! - говорил капитан Линч.
   Они с Диком покинули Мулата и семейство Фэрфакс, которое скоро должно было превратиться в семейство Фэрфакс-Бартен, и ехали к тому месту, куда, как сообщалось в последнем письме Мистера Диксона, должен был недели через две-три причалить "Француз". Молодой человек вновь путешествовал вдвоём с отцом, и ему казалось, что ничто не может замутить его безоблачного счастья. Хьюго тоже наслаждался обществом своего воспитанника, но на душе у него не было так легко и светло. Он решил лишь в самом конце пути сообщить ему, что его участь решена и ему предстоит перейти на судно, на котором плавали когда-то капитан Гамильтон, Джо, Аксель и Щеглёнок. Когда в доме Джо после общего обсуждения вопрос о будущей службе Дика был улажен, Хьюго почувствовал удовлетворение, но не радость. К тому же его мучили сомнения. Так пусть же пока мальчик будет счастлив поездке и возвращению домой, а не предаётся горю и унынию.
   - Отличный парень! Если вдуматься, что он перенёс и как боролся за наши жизни и за пассажиров, то приходится удивляться, что он остался здоров. Будь я моложе, я бы, возможно, выдержал все эти бессонные дни и ночи, но разыгрывать припадки и провести самого Френка я бы не сумел. И ведь Салли тоже был хитёр, но распознать обман не смог. Надеюсь, теперь-то ты перестал презирать Акселя?
   - Давно перестал. Как только я увидел, что он ведёт шхуну совсем не туда, куда рассчитывал попасть Френк, я понял, что он вовсе не тряпка, как я думал.
   - Он совсем не тряпка, - подхватил Хьюго. - Стойкий парень и ясно сознаёт, в чём его долг. У меня такое чувство, что он и без нас всё-таки сумел бы спасти людей. Но мог бы и не суметь. Это уж как повезёт. Когда я разобрался, в чём дело, я ему очень сочувствовал, а уж когда обнаружил, что он не болен, то был восхищён. Мужественный человек! Но если бы мне пришлось взять его к себе на люггер, я бы повесился.
   Дик засмеялся.
   - Уверяю тебя, что меня вынули бы из петли, потому что мне пришлось бы именно таким способом избавиться от общения с ним. Это же упрямец, каких поискать! Сначала мы все, и Джо, и капитан Гамильтон, и Щеглёнок, и я, еле убедили его не уходить с "Александрии" и оставаться на ней капитаном. Потом было самое страшное: наследство. Меня до сих пор в дрожь бросает при воспоминании о том, как мы его уговаривали выделить Мулату лишь часть от доходов, которые будет приносить шхуна. Берта тоже попыталась было открыть рот, чтобы поддержать брата, но миссис Сноу сейчас же увела её из комнаты и Аксель остался без её помощи.
   - Брату Акселя повезло, - сказал Дик. - Он где-то спокойно учится и ничего ни о чём не знает.
   - Судя по тому, что он не примчался к Джо, он, действительно, пока ничего не знает. Но Аксель уже поехал к нему, так что скоро ему станет известно о смерти дяди. А оттуда наш бедолага отправится к жене Одина. Тяжёлое дело.
   - А он не удерёт?
   - Нет, Тигрёнок. Теперь уже нет.
   - Мистер Линч...
   - Капитан!
   - Капитан, я не понял, почему мисс Фэрфакс так решительно протестовала против того, чтобы Мулат стал судовладельцем? По-моему, это не так уж плохо.
   - Для тебя, но не для неё. Она ведёт хозяйство, посвящает много времени Розе, часами сидит над бумагами своего брата, а теперь прибавилась забота о слепом муже. Кто будет вместе с капитаном Гамильтоном вести дела? Мулат? Профессор? Она знала, что всё свалилось бы на неё, поэтому и воспротивилась такому счастью. Это редкая женщина, Тигрёнок. Многие на её месте обрадовались бы возвращению наследства, тем более что Аксель буквально навязывал его Мулату. Но она за большими деньгами не бегает. Розу обеспечит отец, а сама она рада не выплатам, которые будет получать Мулат, а тому, что эти деньги позволят им пожениться. Мой друг не всегда, а вернее, редко поступает разумно, но он был прав, когда отказывался жить подаяниями её брата. А Аксель чувствует себя обязанным Мулату и теперь будет изо всех сил стараться, чтобы шхуна приносила ему как можно больший доход. Какое счастье, что я с этим чудесным парнем не плаваю на одном судне и мне не надо всё время убеждать его, что он не должен считать себя конченым человеком!
   - А вот Роза была бы счастлива с ним не разлучаться, - возразил Дик, наполовину сочувственно, наполовину насмешливо. - Она всю дорогу была очень грустна и обсуждала своё горе с Джейн. Я их слышал. Только, по-моему, Джейн поддерживала её лишь на словах, а сама не считала Акселя совершенством.
   - Они ещё дети, - снисходительно улыбнулся Хьюго.
   - А вдруг Роза так и не утешится? - предположил молодой человек. - Ведь мисс Фэрфакс всю жизнь тосковала бы о Мулате, если бы они расстались.
   - Эта леди уже в таком возрасте, когда любовь бывает не первой, как у Розы, а последней. А девочка... Если, в чём я сомневаюсь, её любовь не погаснет до ухода из пансиона, а Аксель к тому времени не женится, то она сможет ещё раз попытать счастья, но при более благоприятных условиях.
   - Каким образом, мистер... капитан?
   - Мистер капитан, - повторил Хьюго. - Уже лучше, но всё-таки отвыкай от "мистера".
   Он с болью подумал о том, что скоро Дик уже не сможет называть его ни мистером Линчем, ни капитаном, потому что покинет его.
   - Уже отвык, капитан. Но как она сможет встретиться с Акселем? Напишет ему и передаст письмо через вас?
   - Если женщина любит и борется за своё счастье, хотя я не назвал бы жизнь с таким упрямцем счастьем, она всегда найдёт способ встретиться с любимым. Аксель не исчез бесследно, а будет продолжать плавать на "Александрии". Она может убедить свою тётю, что отцу, а особенно Мулату, полезно солнце, например, солнце Египта. Вот они и сядут на шхуну, где девушка сможет покорить сердце капитана. В этом случае я буду ей очень сочувствовать. Как вспомню, сколько сил мы потратили, чтобы его укротить, сразу становится жаль его будущую жену. Наверное, мы бы так и остались у Джо до конца жизни, приводя разные доводы, если бы капитан Гамильтон не догадался наорать на этого паршивца. У меня голос неслабый, но от его рёва задрожали стены, а бедная миссис Сноу прибежала из кухни и стала умолять Акселя согласиться на всё, лишь бы прекратился шум, а то, видишь ли, соседи подумают, что здесь скандал. Аксель сдался только на её уговоры.
   Дик смеялся, и Хьюго тоже слегка повеселел. До разлуки оставалось больше месяца. Почему бы не провести это время с посильным удовольствием?
   - Ми... капитан, а мы теперь будем часто навещать Мулата? - спросил Дик. - Каждый раз, как туда придём?
   - Нет, дружок. Мой друг будет нам очень рад, но надо думать не только о нём, а ещё и о профессоре с сестрой. Сейчас они нам очень благодарны, а потом волнения забудутся, их жизнь упорядочится и наши постоянные посещения будут их тяготить. Ты сможешь время от времени, но не часто, к ним заглядывать, а я буду делать это редко. Человек, занимающийся тем, чем занимаюсь я, должен заботиться о том, чтобы не навлечь неприятности на тех, кто далёк от подобных дел.
   - Почему же мне можно?
   - Потому что ты расстаёшься со всем этим. Ты ничем себя не запятнал и попал к нам не по своей воле. Тебя привели ребёнком, и выбора у тебя не было. Но теперь тебе пора менять свою жизнь.
   - Вы же сами говорили, что не хотели бы плавать с Акселем, - напомнил Дик. - Может, я тоже не хочу.
   - Я не хочу с ним плавать, потому что я в таком возрасте, что мне пришлось бы за ним присматривать и успокаивать его, если ему в голову вновь полезут всякие покаянные бредни. А тебе этого делать не надо. Но, к сожалению, ты будешь работать не под его началом. Не хотелось тебе говорить этого сейчас, но, раз так получилось, то знай, что через месяц и... четыре дня ты должен будешь придти на прежнее судно капитана Гамильтона. Помощником капитана тебя не сделают, а будешь ты... боцманом.
   Сначала Дик слушал его с трагическим видом, но при последнем слове гордо вскинул голову и заявил:
   - Опуститься до боцмана, после того как я был помощником капитана? Лучше уж подождать, пока освободиться более подходящее место.
   Хьюго хохотал от души, но Дик чувствовал, что отец твёрдо решил удалить его от себя.
   - Не скажу, что мне по вкусу это назначение, - признался капитан Линч. - Не потому, что я считаю его ниже твоего достоинства. Потом, если ты покажешь себя с лучшей стороны, ты сможешь добиться большего. Но мне кажется, что тебе будет трудно справляться с матросами. Здесь надо быть им другом, иначе тебя возненавидят, но при этом уметь заставлять подчиняться. Первое ты делаешь хорошо, а второму, боюсь, тебе ещё придётся учиться.
   - Я не смогу, - запротестовал Дик. - Лучше немного подождать, а пока я потренируюсь на Обезьяне с Мышонком и на остальных.
   Хьюго положил руку ему на плечо.
   - Тигрёнок, мне самому тяжело, но тебе надо уходить. В это плавание у меня было немало очень ужасных минут, но одна из самых тяжёлых была уже после того, как мы покинули проклятую стоянку. Когда Берта поняла, кто мы с Мулатом, и стала о чём-то рассказывать брату, я пожалел, что меня не растерзали акулы. Я думал, что сейчас вся моя прошлая и нынешняя жизнь будут вывернуты наизнанку. Не хочу, чтобы ты испытал что-то подобное. Ты уйдёшь от нас, и спорить бесполезно.
   Дик решил сделать последнюю попытку и сказать то, что скрывал столько лет, а тогда он или останется на правах сына, или уйдёт как сын непризнанный.
   - Капитан, а если я расскажу вам одну вещь? - сдавленным голосом спросил он.
   - Конечно, расскажи всё, что хочешь, но предупреждаю, что это тебе не поможет. Ты всё равно уйдёшь. Ты думаешь, легко таиться от собственной дочери, чтобы не опозорить её? Не дай бог тебе это испытать. Я хочу, чтобы ты жил спокойно и открыто, а не прятался в потаённых бухтах, боясь, что поймают. А что ты хотел мне рассказать?
   Но, услышав упоминание о дочери, Дик не решился заговорить о своей тайне. У его отца есть Джейн. Вдруг он не поверит, что у Дика имелось доказательство их родства?
   - Ничего, мис... капитан. Просто скоро мы подъедем к городу.
   - Захотелось погулять? У нас много времени, мы можем задержаться здесь на пару дней, а то и дольше.
   - Конечно, капитан, - ответил Дик.
   Сначала ему было грустно, потому что Джейн вновь разделила их с отцом, но потом он обрадовался, что не рассказал свой секрет. Сейчас капитан его любит, а если сочтёт историю с половинкой монеты выдумкой, то прежние доверительные отношения исчезнут. Отец может решить, что его воспитанник таким способом хочет задержаться на "Французе", и счесть этот способ возмутительным. Лучше уж продолжать оставаться тайным сыном, чем перестать быть даже просто другом.
   Примирившийся со своим положением сына-невидимки, но опечаленный предстоящей разлукой Дик вместе с тоже грустившим по последней причине капитаном Линчем остановились в простенькой гостинице, где они не выделялись из общей массы постояльцев, и, оставив вещи, отправились на прогулку.
   - Зря я сказал тебе об этом сейчас, - пожалел Хьюго. - Ведь хотел подождать до конца поездки. Теперь, вместо того чтобы веселиться, ты будешь всю дорогу страдать. То, что кажется тебе плохим, совершится очень нескоро, а потом ты поймёшь, что это вовсе и не плохо, а, наоборот, хорошо. Зато при встрече ты будешь рассказывать мне о службе и новых друзьях. Так уж получилось, что ты вырос на люггере, а если бы ты жил на суше, то, чтобы выйти в плавание, тебе всё равно пришлось бы покинуть дом. Так считай, что ты покидаешь дом, чтобы выйти в море. Не очень складно получилось, но, надеюсь, ты меня понял. Перестань об этом думать и лучше поразмысли, где нам пообедать и куда пойти.
   Он хотел дружески и подбадривающе хлопнуть молодого человека по плечу, но от взмаха его руки отшатнулись две проходившие мимо дамы, и он не довёл своё намерение до конца, а повернулся к ним.
   - Простите, леди... - Он умолк, а потом с видимым усилием закончил. - Я не хотел вас напугать.
   Дик не обратил бы на женщин внимания, но необычные нотки в голосе отца заставили его на них взглянуть.
   Обе были уже в годах, но разных годах. Старшая была возмущена свободными манерами моряка, отчего её лицо, возможно, привлекательное в спокойной состоянии, приняло крайне неприятное выражение, а та леди, что была моложе своей спутницы, откровенно испугалась. Более того, она была почти в полуобморочном состоянии, но видимым усилием воли подавила охвативший её ужас.
   - Что с вами? - спросила старшая. - Пойдёмте, поскорее отсюда. Я сама испугалась, подумав, что этот человек меня ударит.
   - Дик, мы встретимся здесь ближе к ночи, а пока прощай, - громко объявил капитан Линч.
   Дамы, конечно, его слышали, но ни одна не обернулась.
   - Капитан...
   - Молчи, Тигрёнок! Это было сказано не для тебя.
   - Для той красивой черноволосой леди?
   - Почему ты думаешь, что для неё? - спросил Хьюго, который никак не мог придти в себя от потрясения.
   - Потому что другая очень противная, и вам вряд ли захотелось бы с ней встретиться, а красивая леди при виде вас испугалась.
   - Испугалась? Неужели это, действительно, она? Не может быть!
   Дик редко видел, чтобы отец был так взволнован.
   - А вдруг она не поняла, что вы говорили это ей? - предположил он.
   - Не может быть. Если это она, то обязательно придёт. Мне обязательно надо её увидеть, - бормотал Хьюго.
   - Хотите, я прослежу за ней и узнаю, где она живёт? - предложил Дик.
   - Попробуй... Нет, лучше не надо.
   - Но почему?
   - Когда-то очень давно я обещал этой леди не искать с ней встреч. Это леди, Тигрёнок, и если кто-нибудь из её знакомых заметит, что за ней следует какой-то моряк, то ей это повредит. Надеюсь, что она меня поняла, и придёт. Если это она. Нет, такого не может быть!
   Внезапная мысль заставила молодого человека задрожать. Отец встречался с этой леди когда-то давно. Так, может... может... Дик боялся даже про себя договорить, что она может оказаться его матерью.
   Хьюго торопил приближение назначенного часа и страшился его. Дама могла оказаться не той, за кого он её принял, а если он не ошибся, то она могла не понять его выкрик или понять, но не захотеть придти на свидание. Прошло столько лет... Но, конечно, он принял за неё другую женщину, всего лишь похожую на ту, кого он любил. Чудес не бывает, и из мёртвых не воскресают. Но ведь воскрес же Мулат, и Палтус лишь считался погибшим, пока не погиб окончательно. Вдруг и она...
   Он был так поглощён своими мыслями, что не замечал состояния своего спутника, а того сжигала такая же лихорадка ожидания.
   Когда начало вечереть, Хьюго распрощался с Диком у входа в гостиницу и велел дожидаться его в номере, а сам поспешил к месту встречи, зная, что ещё очень рано, но всё равно боясь опоздать, а Дик второй раз в жизни ослушался отца и тайком последовал за ним.
   Сгущались сумерки, потом наступила ночь. Тусклые фонари боролись с мраком, но сложно было понять, на чьей стороне перевес сил.
   "Не придёт", - решил капитан Линч, но решил ждать до утра.
   - Хьюго! - окликнул его тихий женский голос.
   - Элизабет!
   Услышав это имя, Дик повернулся и, незамеченный, ушёл. Он напрасно ждал чуда: это была не его мать.
   - Ты обещал не встречаться со мной. Почему ты здесь? Что тебе нужно? - почти с гневом заговорила миссис Дадли.
   Первое время после казни мужа было для неё крайне тяжёлым. Ей пришлось налаживать жизнь на новом месте, обзаводиться новыми знакомыми, не столько приятными, сколько полезными, в чём ей очень помогла мисс Тейлор. Потом её положение в обществе упрочилось, и её жизнь протекала однообразно, но не была лишена привлекательности. Все её интересы сосредоточились на Беатрис, а настоящий отец её дочери вспоминался часто и с самым тёплым чувством. Как же она любила красивого моряка с длинными, волнистыми, чёрными волосами, весёлыми чёрными глазами, такого непохожего на тех, кто её окружал! А он относился к ней с трепетом и обожанием, почти с робостью. Он молил её не расставаться, и порой ей казалось, что, повторись прошлое, она ушла бы с ним, хотя умом понимала, что всё равно не решилась бы на такой шаг. А теперь все прекрасные воспоминания были перечёркнуты, потому что из небытия возник реальный и очень сильно изменившийся Хьюго Линч. Всё те же волосы, но не чёрные локоны, а сивые пряди, лицо, на котором словно запечатлелись все штормы и ураганы, пережитые им, а в глазах странное выражение, не то тревога, не то ожидание, не то недоумение, не то замешательство. Неужели это отец её Беатрис? За что она его любила? Не выдумала ли она его прежний образ? И зачем он появился в этом городе? Что ему понадобилось от неё?
   Хьюго был ошеломлён резким тоном любимой. Она изменилась, но лично ему казалось, что время почти не оставило на ней своего следа. Она была по-прежнему красивой, стройной, изящной, разве лишь приобрела новую, очень строгую манеру держаться.
   - Элизабет, я не могу придти в себя. Это ты? Ты жива?
   - Ты думал, что я умерла? - удивилась миссис Дадли. - Понимаю! Ты искал меня там, где я жила прежде, и решил, что я умерла.
   - Нет, я не искал тебя. Я ведь обещал. Но мне сказали, что ты умерла. Это было очень давно, и все эти годы мне казалось, что и я умер вместе с тобой. А ты тут, передо мной, живая! Я смотрю на тебя... Ты не представляешь, что я сейчас испытываю!
   Миссис Дадли поразилась произошедшей в нём перемене. Только что перед ней был старый грубый моряк, а сейчас она видела восторг в загоревшихся прежним огнём глазах, счастливую улыбку, обаятельную, такую знакомую, притягательную улыбку.
   - Значит, наша встреча была случайной? Ты не искал меня? - поняла она.
   - Случайной, но чёрт... Прости, я хотел сказать, что я рад этой встрече. Я словно заново начал жить.
   - Однако больше мы не увидимся, - напомнила миссис Дадли.
   Негодование на бывшего любимого исчезло, уступив место сожалению и чему-то ещё, тёплому, томящему.
   - Как скажешь, Элизабет. Чтобы быть счастливым, мне достаточно знать, что ты жива и тебе хорошо. Элизабет...
   Миссис Дадли внезапно поняла, что ей надо поскорее расстаться с Хьюго. Она считала, что о возрождении прежней любви не может быть речи, слишком много прошло времени, но почувствовала, что, чем дольше она будет находиться с ним рядом, тем труднее ей будет уйти.
   - Я рада была тебя повидать, Хьюго, но теперь мне пора идти. Больше мы не увидимся, обещай мне это, - проговорила она, силясь быть непреклонной.
   - Подожди, Элизабет! - остановил её капитан Линч. - Мы должны поговорить об очень важном деле: о нашей дочери.
   Миссис Дадли отшатнулась. В ней вспыхнули негодование, ненависть, презрение. Знала ли она Хьюго, когда любила его? Неужели и тогда в нём скрывалась подлость? Откуда он узнал про Беатрис? Что теперь от неё хочет? Неужели под угрозой разоблачения он будет вытягивать у неё деньги? У неё небольшие средства, но она готова откупаться, лишь бы он не погубил будущее её дочери. Но это ещё малое зло. Гораздо хуже, если он вздумает открыть правду самой Беатрис.
   - Я знаю, о чём ты думаешь, дорогая, - сказал Хьюго, видя, как помертвело её лицо. - А я чуть с ума не сошёл, когда узнал, что у нас есть дочь.
   Если бы не страх, что этот человек устроит скандал, объявит во всеуслышание тайну рождения Беатрис, миссис Дадли немедленно бы ушла, и тогда дорогой образ любимого сменился бы в её памяти образом гнусного негодяя.
   - Что тебе нужно, Хьюго? - холодно спросила она. - Деньги?
   Капитан Линч смотрел на неё с ужасом.
   - О чём ты говоришь, Элизабет? Деньги? Зачем мне твои деньги? Погоди... Может, твой муж сделал это с твоего согласия?
   - Моего мужа давно нет в живых. Что он мог сделать с моего согласия?
   Некоторое время они молча смотрели друг на друга, недоумевая и строя догадки.
   - Элизабет, я понимаю, что тебе может быть неприятен этот разговор. Я-то думал, что ты обрадуешься, но, видно, ошибся. Конечно, ты леди и стыдишься незаконнорождённой дочери, тем более от простого моряка. Но неужели ты могла пойти на такое?
   - На какое? Что ты имеешь в виду?
   - Мне важно знать, с твоего согласия твой муж подстроил похищение нашей девочки или тебе ничего об этом не известно.
   - Но нашу дочь не похищали... - Мисси Дадли опомнилась и поспешила исправить свою ошибку. - У нас с тобой нет дочери, Хьюго. У меня есть дочь, но она от мужа, и никто её не похищал.
   - Элизабет, я не прошу, чтобы ты приняла нашу Джейн. Если мать не хочет признавать своего ребёнка, то для ребёнка лучше не иметь такой матери. Но, может, тебя всё-таки беспокоит судьба пропавшей дочери? Она жива, воспитывается в хорошем пансионе и стала настоящей маленькой леди. Я вырастил её так, чтобы она была достойна тебя. Я был уверен, что ты умерла. Только не подумай, что я буду навязывать её тебе. Когда я тебя увидел, то сначала не поверил своим глазам, почти с ума сошёл от счастья, что ты жива, сомневался, что это, действительно, ты, а потом обрадовался тому, что смогу сообщить тебе о нашей Джейн, и подумал, что теперь есть кому позаботиться о её будущем. Но ты не беспокойся, мой поверенный уже подыскал леди, которая ей поможет. Прости, если огорчил тебя.
   Он был в таком подавленном состоянии, что хотел уйти, но Элизабет уцепилась ему за рукав.
   - Хьюго, стой! То, что ты наговорил сейчас, очень странно. Произошла какая-то ошибка. У нас с тобой нет дочери, поверь мне. И никогда не было. Неужели ты думаешь, что я смогла бы отречься от собственного ребёнка, неважно от кого он, от мужа или от тебя? Объясни, что сделал мой муж и о какой девочке идёт речь.
   Хьюго пристально на неё посмотрел, и понял, что она искренне ничего не понимает.
   - Ты такая же красивая, как была тогда, - невольно отметил он.
   - Подожди об этом, - прервала его миссис Дадли. - Расскажи о ребёнке и моём муже.
   - По-видимому, он ошибся, - решил Хьюго. - Или он нарочно уверил меня, что это моя дочь? Нет, я же видел, как он обрадовался, когда я сказал ему, что она утонула. Он сам ошибался.
   - Кто? Мой муж?
   - Нет, не он, а один мой приятель, которому, наверное, очень жарко в том месте, где он пребывает. Бывают же черти, которые хуже дьявола... Ох, прости, Элизабет. Я попробую всё объяснить, но это долгая и запутанная история. Я в ней теперь уже не смогу разобраться. Наверное, и раньше не смог бы.
   - Пойдём куда-нибудь, где нас никто не сможет ни увидеть, ни подслушать, - попросила миссис Дадли.
   Понадобилось немало времени для того, чтобы капитан Линч пересказал всё, что было связано с похищением ребёнка.
   - И этот человек, хозяин таверны, сказал, что похищение организовал мой муж, - задумчиво проговорила женщина.
   - Да. И он же до этого сообщил мне, что тебя выгнали из дома, но тебя приютил сэр Роберт Бингли, и что у него в доме ты умерла.
   Миссис Дадли начала догадываться о том, что произошло.
   - Хьюго, теперь ты знаешь, что это не твоя дочь, - сказала она. - Что теперь с ней будет?
   - Ничего. Что с ней может произойти? Я вырастил её, считая её моей дочерью, и пусть она ей и остаётся. Я очень люблю мою девочку.
   - Значит, ты не захочешь с ней расстаться?
   - Неужели ты думаешь, что я перестану о ней заботиться? Прежде я считал, что это наша с тобой дочь, а теперь она будет только моей дочерью.
   Миссис Дадли поняла, за что она так любила Хьюго. Не за внешность и не за тот романтический ореол, которым она наделила человека из чуждого ей мира.
   - Наверное, Джейн очень тебя любит и не захотела бы с тобой расстаться, - сказала она.
   - Понимаешь, Элизабет... это не совсем так. Она не знает, что я её отец.
   Выслушав несуразные объяснения, миссис Дадли всплеснула руками.
   - Ты ненормальный! - вырвалось у неё.
   - Наверное, это была ошибка, - согласился Хьюго. - Но мысль была хорошая. Разве я мог предположить, что она не твоя дочь и её совсем не обязательно делать леди? А если бы мой приятель не ошибся и она была бы нашей общей дочерью, то с таким отцом, как я, она не смогла бы стать леди. Её не приняли бы в хороший пансион, а если бы приняли, то дети стали бы над ней насмехаться, да и воспитатели относились бы к ней хуже, чем к остальным.
   - Хьюго, - тихо заговорила миссис Дадли, - оказывается, я всё ещё люблю тебя.
   У него вспыхнули глаза.
   - И ты...
   - Нет, мы должны расстаться. У меня подрастает дочь. Я должна думать о ней.
   - Понимаю, - вздохнул Хьюго. - Дети - это главное. У меня самого дочь.
   - Но если она тебя не знает, - продолжала миссис Дадли, - то...
   - Мистер Брэдли нашёл леди, которая за определённую плату примет над ней опеку.
   - И тебе придётся содержать их обеих. Но ведь это будет стоить немало.
   - Ничего, я это осилю. Все эти годы я откладывал деньги на её будущее.
   - Ты говоришь, что девочка, которую ты похитил, была очень красива. Опиши мне её.
   Хьюго с удовольствием рассказал о прелестном ребёнке.
   - Она и сейчас необыкновенно красива, - закончил он.
   - Как кукла, - повторила миссис Дадли.
   - Да, она была словно кукла. Хоть выставляй в витрину.
   - Я расспрашиваю об этой девочке не из праздного любопытства. Кажется, я знаю, кто она.
   Когда она закончила рассказ о несчастной девушке, соблазнённой мистером Дадли, и её ребёнке, Хьюго помрачнел.
   - Значит, я, сам того не зная, причинил моей девочке зло, - сказал он. - Она бы росла в хорошем доме, в богатстве...
   - Нет, Хьюго, - перебила его миссис Дадли. - Я думаю, что ты её спас. Раз мой муж подстроил это похищение...
   - Мой чёртов приятель мог и это выдумать.
   - Нет, он это не выдумал. Скорее всего, всё так и было. Мой муж боялся, что старый сэр Роберт сделает Джейн своей наследницей. Если бы не это похищение, он бы её убил, как убил самого сэра Роберта. А хозяин таверны искренне думал, что это твоя дочь, потому что ходили сплетни, что любовник Элизабет Дэвис был моряком. Думаю, что это выдумки, которые распускал мой муж, чтобы опорочить её и обелить себя.
   - Хорошо, что ты мне всё рассказала. Теперь моя девочка будет мне ещё дороже. Мне будет казаться, что она всё-таки немного и твоя дочь... по мужу.
   - Но ведь у тебя есть ещё сын, - заметила миссис Дадли.
   - У меня нет сына.
   - А тот молодой человек, с которым я тебя видела, разве не твой сын? Он на тебя не похож, но по его отношению к тебе видно, что он тебе сын.
   - Ошибаешься. Дик мне как сын, но не сын. Мне его привели ребёнком, и я вырастил его на своём люггере.
   - Жаль. Но ведь ты не собираешься... объявляться Джейн?
   - Из этого не вышло бы ничего хорошего. Она знает меня... не как отца, конечно, и... я ей не нравлюсь. В этом нет ничего особенного, ведь она леди, а я простой кок.
   - Кок? Но у тебя же было своё судно. Ты был капитаном.
   - Я и сейчас им остаюсь, но, чтобы побыть немного с дочерью, я устроился коком на шхуну, на которой она плыла. Вот она и знает меня как кока... Почему ты на меня так смотришь, Элизабет?
   - Милый, если бы ты знал, как я тебя люблю! Мне было невыносимо расстаться с тобой тогда, а сейчас я удивляюсь, как у меня хватило сил.
   - И если можно было бы вернуть прошлое...
   - То всё повторилось бы, Хьюго. Элизабет рассталась бы я тобой, ведь она бы не изменилась, а осталась бы прежней глупой Элизабет.
   - А нынешняя Элизабет?
   - Нынешней будет ещё тяжелее. Но у меня есть дочь, Хьюго. Если я уйду с тобой, я перечеркну её будущее.
   - Вот и я думаю о будущем моей Джейн, - печально согласился капитан Линч.
   - А если найдётся леди, которая будет заботиться о ней не за деньги? - спросила миссис Дадли. - Которая, возможно, даже будет любить её?
   - Где такую найти? Да и что ей за удовольствие заботиться о чужой девочке?
   - Ходили слухи, что сэр Роберт был отцом Элизабет Дэвис, а мисс Тейлор - её матерью. Значит, Джейн они приходятся дедушкой и бабушкой. Сэра Роберта давно нет в живых, а мисс Тейлор, наверное, будет рада принять Джейн. Она очень заботилась и о девочке, и о её умирающей матери. После похищения Джейн она пыталась её отыскать. Для твоей приёмной дочери, Хьюго, было бы счастьем вернуться в дом, где она провела первые годы жизни. И мисс Тейлор не нуждается в деньгах. Она достаточно богата. Если она примет Джейн, то позаботится о её будущем во всех отношениях.
   Хьюго признал, что перед Джейн открывается блестящая перспектива. То, что они придумали с мистером Брэдли и Мистером Диксоном, было самым хорошим из всего, что можно было сделать, однако заиметь надёжную покровительницу было бы во много раз лучше, а если это ещё и родная бабушка, то отказываться было бы безрассудством. Но существовала одна тонкость.
   - Элизабет, хоть я и стар, но совать голову в петлю мне не хочется. Как я смогу признаться, что похитил ребёнка?
   Миссис Дадли думала недолго.
   - Я сама всё устрою, - пообещала она. - Я скажу мисс Тейлор, что ребёнка похитил хозяин таверны. Он привёл Джейн к тебе, а ты пожалел её и позаботился о ней, думая, что она сирота.
   План обсудили, откорректировали и довели до полного правдоподобия.
   - Я завтра же поеду к мисс Тейлор, а тебе лучше с ней не встречаться.
   - Где и когда мы с тобой увидимся? - спросил Хьюго.
   - Нигде и никогда, - твёрдо ответила миссис Дадли. - Милый, мне очень тяжело с тобой прощаться, но у меня дочь. Сейчас мы с тобой расстанемся навсегда.
   - А как же я узнаю, что решила та леди-бабушка?
   Женщина засмеялась.
   - Не придумывай уловки, Хьюго. Мы должны подчиниться необходимости. Нам будет ещё больнее разлучаться потом. Лучше сделать это сразу. Я отправлю для тебя письмо на имя твоего поверенного. Всё решится за несколько дней.
   - Тогда я поеду туда и там подожду решения старой леди.
   - Поезжай, но только не ищи со мной встречи... Дай я посмотрю на тебя напоследок. Какой же ты славный, Хьюго! Прощай.
   - Прощай, Элизабет.
   Женщина порывисто обняла его, поцеловала, потом оттолкнула и быстро пошла прочь. Капитан Линч смотрел на неё, не отрываясь. Она остановилась и обернулась.
   - Хьюго, выполни одну просьбу.
   - Да, любимая. Всё, что прикажешь.
   - Мне будет приятно, если ты увидишь мою дочь. Тогда я буду смотреть на неё и думать, что и ты на неё смотрел. От этого она будет мне ещё дороже.
   - Хорошо, Элизабет. Как это устроить?
   - Завтра ровно в полдень будь на том самом месте, где ты меня увидел. Я не возражаю, если и тот молодой человек будет с тобой. А мы с Беатрис пройдём мимо. Только не вздумай со мной заговорить. Ты посмотришь на неё и будешь знать, ради кого я с тобой расстаюсь. Прощай же, милый.
   Хьюго не тянуло любоваться дочерью Элизабет, из-за которой та жертвовала своей любовью, но это давало ему возможность в последний раз взглянуть на женщину, перевернувшую его жизнь, поэтому он был на условленном месте за час до полудня.
   - Капитан, а кого мы ждём? - спросил Дик, которому отец не рассказал о встрече с миссис Дадли.
   Хьюго раздумывал, открыть ему правду или нет, и решил ограничиться полуправдой.
   - Я встретился вчера ночью со своей старинной знакомой, а она попросила меня взглянуть на её дочь. Только мы должны сделать это незаметно и не подать виду, что знаем леди.
   - Ту, красивую? - догадался Дик.
   - Её.
   - Зачем ей это понадобилось?
   - На прощание. Чтобы похвастаться.
   Когда в конце улицы показалась миссис Дадли и девочка одних лет с Джейн, оба моряка сделали вид, что заняты разговором. Леди с дочерью медленно прошли мимо.
   - Ну как? - спросил Хьюго, когда они скрылись из глаз.
   - Ничего, симпатичная девушка. Немного похожа на мать.
   - Ну, моя-то Джейн намного красивее. Рядом с ней эта чернушка покажется дурнушкой.
   Дик так не считал, но спорить не стал.
  

Глава 41

Возвращение домой

   - Не удивляйся, Тигрёнок, но мы должны вернуться, - сообщил капитан Линч.
   Такой совет легко было дать, но трудно ему последовать, и, разумеется, молодой человек был поражён.
   - Что-нибудь случилось, мистер Линч?
   - Капитан.
   - Что-нибудь случилось, капитан?
   Дик видел, что с отцом творится что-то странное, и понимал, что это вызвано встречей с красивой черноволосой леди. Возможно, когда-то она была его возлюбленной. Но почему из-за неё надо возвращаться в город, откуда они совсем недавно уехали?
   - Нам надо повидать Джейн, капитан?
   - Н-нет. Дело в другом.
   - Мулата?
   Дик сейчас же предположил, что леди была возлюбленной не отца, а Мулата. А может, это его жена? Тогда мисс Фэрфакс окажется в очень неприятном положении.
   - И не его. Мы посетим мистера Брэдли. Не гадай, дружок, всё равно не угадаешь. Потом я тебе всё объясню. Впрочем, кое-что я могу объяснить и сейчас. Леди, которую ты видел, может найти кое-кого, кто позаботится о будущем Джейн, причём позаботится не за деньги, а совсем как бабушка.
   - Как бабушка или как мать? Или эта леди - её мать?
   Хьюго не хотел раньше времени рассказывать о том, что Джейн оказалась не его дочерью. Зачем это делать, если предполагаемая бабушка может не захотеть принять девочку? Тогда всё останется по-прежнему, а Джейн будет считаться его дочерью, но теперь только его дочерью. А если её увезут, то навещать её, как это бывало в пансионе, будет уже нельзя. Он, конечно, сначала часто будет туда заглядывать, чтобы убедиться, что ей хорошо в новом доме, а то ведь бывает всякое. Если ей будет тяжело у этой мисс Тейлор, то "добрый дух" заберёт её от старой леди. Сейчас трудно придумать, как это сделать, раз он ей не отец, но умный мистер Бредли и не менее умный Мистер Диксон что-нибудь посоветуют. Но если девочке понравится новая жизнь, то ему придётся почти совсем исчезнуть. Вот тогда он и признается... А надо ли вообще признаваться, что Джейн ему не родная? Да его же засмеют! Он, капитан, будет посмешищем на собственном судне! Не надо признаваться. Просто подвернулся счастливый случай, и люди, которые когда-то позаботились о матери его дочери, приняли Джейн к себе, туда, где она жила в детстве. Да так оно и есть. Разве он меньше любит свою девочку из-за того, что она оказалась не их с Элизабет дочерью? Элизабет! Его Элизабет! Живая, по-прежнему красивая и, наверное, счастливая. Ему казалось, что до встречи с ней он не жил, а кое-как существовал, теперь же с его души словно скатился могильный камень. Он будто воскрес.
   - Нет, Дик, мать Джейн давно умерла. Старая леди, которая знала и заботилась о несчастной женщине и ребёнке, возможно, возьмёт мою дочь к себе.
   - Капитан, а как же вы? - с беспокойством спросил Дик. - Джейн вас теперь знает, и вам не удастся навещать её, как раньше.
   Хьюго и без того было горько от сознания, что расстаётся с дочерью, а молодой человек заговорил об этом открыто.
   - Надо думать не о себе, Тигрёнок, а я о благополучии тех, кого мы любим. Главное, чтобы моей девочке было хорошо.
   Капитан Линч лишь для трёх человек сделал исключение, рассказав им правду, но это было необходимо, поскольку мистер Брэдли вёл его дела, мисс Фэрфакс принимала слишком большое участие в Джейн, а Мулат был ему близким другом. Но признаться в похищении он смог бы лишь Мулату, поэтому пришлось изложить лишь придуманную вместе с Элизабет версию этой истории.
   Эстер выслушала его с большим сочувствием и ещё большим уважением.
   - И вновь всему виной Червяк, - заключил Мулат.
  
   Джейн была удивлена и встревожена, когда мисс Грин вызвала её к себе.
   - Что ты сделала? - волновались воспитанницы.
   - Она не сделала ничего плохого, - возразила Роза. - Мы всегда вместе. Джейн, если мисс Грин решила, что это ты разбила окно внизу, то попроси позвать меня, и я подтвержу, что мы были в это время в саду.
   Девочка немного успокоилась. В самом деле, стекло было разбито, а виновник не найден. Было подозрение, что его разбил садовник, когда нёс длинную лестницу, но он всё отрицал. Возможно, он не заметил, как конец лестницы угодил в низкое окошко.
   В комнате наставницы сидели мисс Фэрфакс, мистер Брэдли и две незнакомые леди. Одна была немолода, но красива, а в её чёрных волосах не было седины. Вторая была стара и почти безобразна, однако живые умные глаза сглаживали первое впечатление.
   - Это Джейн Лич, - представила мисс Грин воспитанницу. - Джейн, с тобой хотят познакомиться мисс Тейлор и миссис Дадли.
   Мисс Тейлор не требовалось долго всматриваться в черты лица Джейн. Ей казалось, что она узнала бы её, даже случайно встретив на улице, настолько девочка, почти девушка, была похожа на прежнюю, только сильно повзрослевшую куклу. Те же белокурые локоны, те же голубые глаза, та же привычка их расширять.
   - Да, это она, - подтвердила старая леди и обратилась к Джейн. - Ты, конечно, не помнишь меня, дитя, но мы с тобой часто виделись, когда ты была маленьким ребёнком. Тогда ты жила в большом доме, окружённом парком. Помнишь что-нибудь?
   - Мне кажется, что вспоминаю, мисс, - неуверенно подтвердила Джейн. - Но очень плохо. Этот дом в Америке? Вы приехали по поручению моего отца?
   Наступила неловкая пауза.
   "Ну, капитан, и намудрили же вы! - подумала Эстер. - Как вам только в голову пришло выдумать отца-американца?! Как теперь всё объяснить девочке?"
   Мисс Тейлор привыкла действовать решительно и не видела непреодолимых для большинства людей трудностей там, где эти трудности можно было просто отбросить.
   - Тебе придётся забыть про него, дитя, - сказала она. - Произошла ошибка. Этому американцу сказали, что ты его дочь, поэтому он заботился о тебе, а на днях выяснилось, что он тебе не отец. Твои настоящие родители давно умерли, а тебя взял на воспитание мой родственник, лорд Бингли. Его тоже давно нет в живых, но теперь о тебе позабочусь я. Когда мы приедем в прежний дом, может быть, ты что-нибудь вспомнишь.
   Старая мисс Тейлор не понравилась Джейн, но, во-первых, у неё не было выбора и она должна была принять её попечение, а во-вторых, оказаться воспитанницей родственницы лорда и жить в большом особняке, окружённом парком, было заманчиво. Придётся распрощаться с милым пансионом, подругами, Розой, с мисс Фэрфакс. Но её положение дочери американского заводчика, ни разу не навестившего её, становилось всё более неприятным, потому что всё чаще поговаривали, что такое отношение к девочке указывает на то, что она незаконнорождённая. А что касается Розы и тёти Эстер, то, наверное, с ними можно будет иногда видеться. Тут девочка подумала о приближающейся смехотворной свадьбе мисс Фэрфакс и слепого матроса и решила, что родственница лорда едва ли одобрит такое знакомство.
   - Я буду рада, мисс, - ответила Джейн с милой улыбкой. - Мне кажется, что я уже кое-что вспоминаю.
   "Как бы девочка не пошла в Теофила, - подумала наблюдательная мисс Тейлор. - Но я выполню свой долг перед её несчастной матерью. Роберт обещал ей позаботиться о Джейн, но вырастил её моряк, которого мне не хотят представить, зато я обеспечу её будущее. Гонория была бы рада, что её внучка нашлась".
   Капитан Линч узнавал подробности у своего деликатного поверенного, а сам тайком наблюдал за мисс Тейлор и миссис Дадли, когда дамы оказывались в поле зрения. Старая леди его интересовала из-за Джейн, а на свою возлюбленную он смотрел ради себя. Первая ему понравилась, и он понял, что может с лёгким сердцем отдать ей дочь, а при виде Элизабет он то ощущал безмерное счастье и благодарность Богу за то, что его любовь жива и не погребена где-то под могильным камнем, то проваливался в бездну отчаяния из-за близкой и, как говорится, вечной разлуки. Но даже эта бездна отчаяния была окрашена в светлые тона, потому что теперь он знает, что любимая жива и ей хорошо.
   - Элизабет, - обратилась мисс Тейлор к своей спутнице, когда они возвращались в гостиницу, - это тот моряк, который вырастил Джейн?
   Миссис Дадли вспыхнула. В придуманном вместе с Хьюго плане было одно слабое место: он не объяснял, каким образом леди, ведущая безупречный образ жизни, познакомилась с моряком, и прежде грубоватым, на сторонний взгляд, а теперь, увы, утратившим прежнюю красоту.
   - Я его не заметила, мисс Тейлор, - отозвалась она.
   Старая леди не любила подобных увёрток.
   - Заметили, дорогая. Так это он?
   - Да.
   Мисс Тейлор была не только умна и наблюдательна, но и добра. Она могла задать вопрос, который поставил бы её спутницу в затруднительное положение, но не сделала этого и, уж разумеется, не стала высказывать своих догадок, а они были. Леди Гонория сделала всё, чтобы пресечь слухи о слишком ранних родах миссис Дадли, и праздные языки перестали поливать грязью её семью, но мисс Тейлор понимала, что слухи были правдивы. Однако Теофил был настолько порочным человеком, что его жену, согрешившую до брака, но безупречную после, можно было простить и пожалеть. В глубине души мисс Тейлор даже радовалась, что Беатрис не от Теофила и поэтому не унаследовала его дурных качеств. Она никогда не задумывалась, кто же её настоящий отец, но теперь, кажется, поняла, и, судя по его поступкам, дурной наследственности у Беатрис можно не опасаться.
   - Он мне понравился, - позволила себе сказать мисс Тейлор. - Мне кажется, что он человек честный и мужественный, а свою доброту он уже доказал. А что касается его странной идеи выдать себя за богатого американца, то она оказалась нам очень полезной.
   Больше о капитане Линче она не сказала ни слова, чтобы не смущать миссис Дадли, хотя и видела его ещё несколько раз. Но ей хотелось, чтобы Джейн сохранила к нему благодарность.
   - Дитя, не забывай человека, который тебя вырастил, - обратилась она к девочке.
   - Я никогда его не видела, - возразила Джейн.
   - Может, видела, но не знала, что это твой благодетель. Уверена, что видела. Он не только заботился о тебе все эти годы, но и спас тебя, когда тебя крошкой украли из дома сэра Роберта.
   Джейн подумала, что этот благодетель ещё больше бы её облагодетельствовал, если бы сразу разобрался в её происхождении и вернул назад к лорду. Однако она понимала, что мисс Тейлор ожидает другого ответа, поэтому изобразила печаль и заставила свои большие голубые глаза наполниться слезами.
   - Мисс, я ему благодарна, ведь он был ко мне очень добр. Иногда я словно ощущала его присутствие. Жаль, что я так и не увижу его.
   Она говорила с такой теплотой в голосе и казалась такой искренней, что обманула даже мисс Тейлор.
   - Я рада за тебя, Джейн, - растроганно сказала она и поцеловала хитрую девочку.
   А когда пришла пора прощаться, Джейн уже не притворно ощутила печаль. Не сожаление, ведь она понимала, что её ждало благополучие, а именно печаль. Какие бы радости ни сулило ей будущее, но они не были ещё изведаны, а прошлое и настоящее были счастливыми и безмятежными. Она покидала Розу, которой поверяла все свои мысли, и неизвестно, найдёт ли она ей замену, а тётя Эстер была для неё другом и отчасти заменила мать. Будет ли мисс Тейлор ей так же близка? Не окажется ли, что, выиграв в одном, она проиграет в другом, и, может быть, более важном.
   В начале пути она была грустна, несмотря на все попытки миссис Дадли её развлечь, и не подозревала, как её подавленность радует мисс Тейлор.
   "Она пошла не в Теофила, - думала старая леди. - Она умеет чувствовать любовь и привязанность. Вон как бедная девочка тоскует по тем, кого покинула. Напрасно мне казалось, что она холодная и бездушная. Сердце у неё нежное и чуткое. Как бы мне хотелось, чтобы ей не передалась ни одна отвратительная черта её отца!"
   Довольно скоро старания миссис Дадли возымели успех, и Джейн перестала думать о Розе и тёте Эстер, но внутренним чутьём угадывала, что ради неприятной старухи, чьё расположение необходимо было завоевать, ей придётся ещё некоторое время изображать уныние и тоску.
  
   - А почему моя милашечка так задумчива? Что её тревожит? - спросил сильно потускневший и обрюзгший лакей Годфри, утративший молодость, но не развязность. - Любопытно будет взглянуть на эту девочку теперь, когда она почти выросла. Или моя пышечка боится, что прибавится работы?
   По всем законам природы, Мэри должна была состариться, но она выглядела моложе Годфри. У неё было свежее лицо, а пережитое благодаря мистеру Паркеру потрясение придало женщине рассудительную серьёзность и сдержанность. Лакей больше не решался предпринимать попытки обнять её, но мужская гордость не позволяла ему признать поражение и, несмотря на разницу в возрасте, он сделал единственное, что ему было доступно, то есть осчастливил привлекательную горничную официальным предложением. К его удивлению, Мэри счастья не почувствовала и ответила твёрдым отказом. После такой сокрушительной оплеухи лакей преисполнился к Мэри уважения и раза три-четыре в год повторял попытку добиться если не сердца, то хотя бы её руки.
   - Не думаю, что работы будет очень много, - ответила Мэри. - Мисс Тейлор наймёт для девочки гувернантку, только и всего.
   Женщину сейчас совсем не заботило прибавление работы, как не заботила и суета, которую внесёт в их размеренную тихую жизнь появление Джейн. Она вспоминала, как нашла задыхающегося ребёнка в тайнике под гобеленом, а потом там же обнаружила маленькую фарфоровую обезьянку, ставшую из-за плохо и второпях проведённого следствия основной причиной гибели мистера Дадли. Никто не знал о том, что фигурку спрятала маленькая девочка, вернуть к жизни казнённого было нельзя, и Мэри так никому и не рассказала о своём открытии. Теперь безвинная виновница казни человека возвращается. Помнит ли она что-нибудь? Лучше бы не ворошить прошлое.
   Когда две женщины и девочка появились перед домом, Мэри поспешила им навстречу.
   "Да, это Джейн", - подумала она, узнавая в девочке-подростке прежнюю очаровательную девочку-куклу.
   - Ты не помнишь Мэри, Джейн? - спросила мисс Тэйлор. - А Годфри?
   - Нет. Простите, мисс, но я ничего и никого не помню, - ответила Джейн, ласково улыбнувшись горничной и лакею.
   - Годфри, занесите багаж в дом, - велела хозяйка. - Мэри, скажите, чтобы нам подали чай в малую гостиную.
   Мэри поспешила передать приказ и вернулась, чтобы увидеть, как Джейн будет знакомиться с домом. Мисс Тейлор вопросительно на неё посмотрела.
   - Мисс, возможно девочка кое-что вспомнит, когда будет подниматься по лестнице, - шепнула горничная.
   Мисс Тейлор кивнула, разрешая ей сопровождать их.
   Джейн понравился парк и особняк снаружи, а теперь она с восхищением рассматривала его изнутри. Ей казалось, что в одной только просторной прихожей можно было бы разместить весь пансион мисс Грин, что, конечно, было преувеличением.
   - Как здесь красиво! - воскликнула она.
   Мисс Тейлор слишком привыкла к окружающей обстановке, чтобы разделять восторг девочки, проведшей в казённых стенах всю сознательную жизнь. Миссис Дадли, бывавшая здесь нечасто, поняла её гораздо лучше.
   - Да, здесь очень красиво, - подтвердила она.
   Для Джейн это был роскошный и совершенно незнакомый дом. Ни одно воспоминание не пробудилось в ней, ни один предмет не навеял ощущения, что она его уже видела.
   - Да, ты была совсем маленькой, - согласилась мисс Тейлор. - Я сама не помню того, что со мной было в четыре или пять лет.
   "Где тебе, старухе, помнить? - подумала Джейн. - Ты, наверное, забыла и то, что с тобой происходило в четырнадцать-пятнадцать лет".
   - А я так надеялась что-нибудь вспомнить! - сказала она.
   Мэри затаила дыхание, когда все стали подниматься по лестнице.
   - Ой, какой тигр! - воскликнула девочка, остановившись перед скульптурой. - Но к чему он тянется? Или он точит когти? Нет... Вот здесь, на самом верху, должно что-то стоять. Что-то маленькое... Я не помню... Какой-то зверёк. Наверное, его разбили?
   Мисс Тейлор быстро обернулась к горничной, и та кивнула, безмолвно соглашаясь, что девочка кое-что вспомнила, но слишком мало. Мэри подумала, что лучше бы Джейн пока не вспоминать, куда делся этот зверёк. Кто знает, как воспримет находку обезьянки миссис Дадли? Об их отношениях с мужем ходили разные слухи, но это могла быть ложь и вдове будет горько осознать, что мужа казнили без вины. Теперь Мэри уже ни в чём не была уверена. Когда сэр Роберт погиб, все, и она в том числе, были убеждены, что к нему протянул руку и столкнул с лестницы племянник, позже к ней пришли сомнения, правильно ли был истолкован жест мистера Дадли, а когда она нашла исчезнувшую фигурку обезьянки, она поняла, что произошла страшная ошибка, но никому об этом не сказала, чтобы не вызвать сожалений, которые не воскресят казнённого, но могут омрачить жизнь его близким. С тем она и жила все эти годы. Только сейчас она подумала, что, возможно, миссис Дадли было бы легче знать, что её муж не был преступником. Остаётся отдаться на волю провидения. Если девочка не вспомнит о тайнике, то Мэри будет и дальше молчать о сокрытой в нём тайне.
   - Здесь, Джейн, ты жила со своей няней, - сказала мисс Тейлор.
   Девочка с любопытством осмотрела смежные комнаты.
   - Наверное, мне было здесь хорошо, - предположила она.
   - Может, до чая показать ей библиотеку, где часто сидел сэр Роберт? - спросила миссис Дадли.
   - Да, до чая мы успеем немного пройтись по дому, - согласилась хозяйка.
   - Через те комнаты, мисс, - шепнула Мэри и сразу же пожалела, что у неё вырвались эти слова.
   - Пройдём здесь, - сказала мисс Тейлор, послушно направляясь в нужную сторону.
   Мэри затаила дыхание, когда Джейн ступила в комнату с гобеленом.
   - Белая обезьяна! - вырвалось у девочки.
   Она не понимала, почему её взволновал вид этой обезьяны, но что-то было с ней связано, что-то важное.
   Мисс Тейлор перехватила напряжённый взгляд горничной.
   - Подойди к ней, дитя, - предложила старуха.
   Джейн медленно приблизилась к гобелену. Ей казалось, что обезьяна смотрит на неё так, словно их что-то объединяет. Почти бессознательно она протянула руку и отогнула край гобелена. За ним оказалась дверца, когда-то очень давно тщательно скрытая, но со временем ставшая отчётливо выделяться на стене. Пальцы сами нажали на нужное место, открыв тайник.
   - Вот что должно было там стоять! - воскликнула девочка.
  
   Вечером, когда уставшая от впечатлений Джейн уже спала в своей бывшей комнате, мисс Тейлор вызвала горничную.
   - Вы знали об этом тайнике, Мэри? - спросила она.
   Та смущённо посмотрела на сидевшую тут же миссис Дадли.
   - Да, мисс.
   - Почему же вы молчали?
   - Мисс, я слишком поздно нашла в нём эту фигурку.
   - И вы поняли, что это Джейн спрятала её туда, а не мистер Дадли?
   - Да, мисс. Джейн всегда волновалась, что тигр доберётся до обезьянки. Я не догадывалась, что она взяла зверюшку, пока не заглянула в тайник.
   - А что заставило вас в него заглянуть?
   Мэри рассказала о событиях далёкого прошлого, умолчав, что сама запугивала ребёнка страшной белой обезьяной.
   - Я слишком поздно вспомнила про этот тайник, мисс, и заглянула в него в день вашего переезда сюда. Годфри как раз заговорил о том, что Джейн боялась, как бы тигр не добрался до обезьянки, и меня словно что-то толкнуло. Я побежала к тайнику и нашла фигурку.
   - Почему же вы ничего не сказали? - укоризненно произнесла мисс Тейлор.
   - Я думала, что, раз уже ничего не изменить... Наверное, я была неправа, мисс.
   - Можно было бы добиться пересмотра дела. Жизнь мистеру Дадли не вернуть, а доброе имя вернуть можно.
   - Не укоряйте её, мисс Тейлор, - заговорила миссис Дадли. - Пересмотр дела ничего бы не дал. Вы всё сделали правильно, Мэри.
   Горничная ушла в глубоком раздумье. Она так и не поняла, совершила она ошибку или нет.
   - Почему вы так думаете, Элизабет? - спросила хозяйка. - Его к тому времени уже казнили, но доброе имя...
   - У него не было доброго имени, - возразила миссис Дадли.
   - Я не обольщаюсь на его счёт, дорогая. Но для вас было бы лучше...
   - Его бы всё равно не оправдали. А я не знаю, виновен он в смерти сэра Роберта или нет. Если не виновен, то... Мисс Тейлор, сначала я ни о чём не подозревала, но после смерти сэра Роберта у меня зародились сомнения... Леди Гонория погибла так странно, а Теофил покидал дом той ночью. И у него было очень много долгов.
   Мисс Тейлор помолчала.
   - Наверное, Мэри поступила правильно, - решила она.
  

Глава 42

Поворот в судьбе

   - Вот и всё, - печально проговорил Хьюго, когда две леди и девочка уехали. - Нам больше не надо скрываться. Пойдём, Тигрёнок, поблагодарим мисс Фэрфакс за хлопоты.
   Все эти дни Дик не сопровождал отца, но сегодня попросил взять его с собой. Он до сих пор считал Джейн родной дочерью капитана и решил, что брату обязательно надо проводить свою сестру.
   - Вам грустно, капитан? - спросила Эстер. - Но ведь ей будет хорошо у мисс Тейлор. Это очень умная и порядочная леди. Она не только позаботится о воспитании и образовании девочки, но и обеспечит её будущее. Теперь вам не надо об этом беспокоиться. А для вас ничего не изменилось. Вы по-прежнему сможете тайком её навещать.
   - Нет, мисс, изменилось слишком многое. Джейн прекрасно знает кока Линча, и будет беда, если она меня увидит.
   - Вы преувеличиваете, капитан. Никакой беды не будет. Она, как очень хотела мисс Тейлор, наконец-то узнает, кому она стольким обязана.
   Хьюго отрицательно помотал головой.
   - Она ничем мне не обязана, потому что ни о чём меня не просила. Она была несмышлёным ребёнком, когда попала ко мне, и не понимала, что с ней происходит. Я сам распоряжался её судьбой. А с моей стороны не было никаких жертв, потому что мне доставляло удовольствие о ней заботиться. Она так и останется моей дочерью, и я найду способ узнавать, всё ли у неё благополучно.
   - Но моральный долг, - возразила Эстер и, видя, что капитан её не понял, сказала проще. - Джейн, конечно, была в том возрасте, когда невозможно понять, что её спасли, и вполне естественно, что она принимала заботу отца-американца как должное. Но теперь она достаточно повзрослела, чтобы осознать, сколько вы для неё сделали.
   - Разве вы заботитесь о Розе для того, чтобы она была вам признательна? - довольно нескладно выразил свою мысль Хьюго.
   - Конечно, нет. Я не думаю об этом. Но я знаю, что Роза меня любит, а благодарность появляется сама собой, вместе с любовью и привязанностью, хотя и не осознаётся.
   - Джейн меня не знает, поэтому не могла ни полюбить меня, ни быть благодарной. Я для неё всего лишь малоприятный кок. Её убьёт открытие, что я и есть её американский отец. Пусть уж я останусь для неё добрым духом. Я сам виноват в этом. Если бы я не скрывался от неё, она бы, наверное, привязалась ко мне. Но леди тогда из неё бы не выросла, и к ней относились бы не как к равной, а как к дочери грубого необразованного моряка, который захотел, чтобы она выбилась из своей среды.
   Мисс Фэрфакс поняла, что его не переубедить, но была к этому готова. Сейчас её больше занимал Дик, молча слушавший спор.
   "Как же он любит своего капитана! - подумала она. - Недаром тот говорил, что Тигр ему как сын".
   - Надеюсь, грубый необразованный моряк не будет избегать нас с Сэмюэлом? Учтите, капитан, что я хорошо знакома с мистером Бредли. Если я узнаю от него, что вы были в этих местах, но к нам не зашли, нам с мужем будет обидно.
   - Спасибо, мисс.
   - Мистер Брайтон, это относится и к вам. Вы всегда желанный гость в нашем доме. Напоминайте капитану о необходимости навестить друзей.
   - Да, мисс, - ответил Дик, с тоской думая, что скоро покинет отца.
   - А если я долго не буду иметь о вас обоих известий, то мне придётся разыскивать вас через капитана Йенсена и капитана Гамильтона, а таким путём я дойду и до самого Джо, о котором вы столько говорили, - пригрозила Эстер. - Когда вы уезжаете?
   - Завтра утром, мисс. Сегодня мне надо ещё зайти к мистеру Бредли.
   - Значит, сегодня вечером вы придёте к нам на обед, - заключила мисс Фэрфакс тоном, не терпящим возражений. - А я сейчас пойду утешать Розу. Она плачет, не переставая.
   Когда женщина ушла, Хьюго сумрачно проговорил:
   - Да, обед в обществе профессора и леди - это как раз то, о чём я мечтал с самого детства.
   Дик думал сейчас о разговоре отца с мисс Фэрфакс, в котором его кое-что насторожило.
   - Что особенного? Наверное, у них хорошо готовят. Хуже, чем на "Александрии", но лучше, чем на "Французе".
   - А ты умеешь вести себя за столом? - осведомился Хьюго, усмехнувшись против воли. - Я устроился на "Александрию" коком, а не пассажиром, именно потому, что боялся показаться дикарём. Говорят, парню, который в виде мумии наблюдает за обедающими в этом доме, много сотен лет. Наверное, даже он удивится нашим привычкам. А может, это женская мумия? Но это неважно. Там ещё есть мумия кошки. Вот её манеры наверняка были ближе к нашим с тобой. Но она всё-таки уже мумия и, к тому же, не человек.
   - Мы ведь пили у них чай, - напомнил Дик, смеясь.
   - Чай - одно дело, а обед - совсем другое. Мне показывали, как едят воспитанные люди. Это мучение, а не еда, но со стороны выглядит красиво. Я-то уже стар и не смогу обезьянничать, подделываясь под чужие манеры, а ты присматривайся к окружающим и перенимай лучшее. Пусть из меня сделают мумию кошки и поместят рядом с имеющейся, если мне понравится сегодняшний обед. Как я его выдержу?
   - Мулат ведь выдерживает, - напомнил Дик.
   - Он слепой, а со слепого спроса нет. Ладно, к чему заранее мучиться, если обед только вечером? Пойдём к мистеру Бредли.
   - Чтобы поблагодарить его? - спросил молодой человек.
   - И это тоже. Но ещё мне надо переделать завещание.
   - А кого вы хотите лишить наследства? - засмеялся Дик.
   - Все дела надо делать заранее, если для этого есть возможность. Джейн теперь в моих деньгах не нуждается. Старая леди обеспечит её будущее, так что мои крохи ей не пригодятся. Если окажется, что ей плохо на новом месте, а такого произойти не может, то я всегда сумею вновь переделать завещание. Теперь ты мой единственный наследник.
   - Капитан, мне ничего не нужно.
   - Это сейчас, пока ты молод, кажется, что ничего не нужно, а в жизни может случиться всякое. Не знаю, принято ли заранее говорить наследнику, что он наследник, но иначе ведь можно не узнать, что на тебя свалилось наследство. Если со мной что-нибудь случится, то как мистеру Бредли тебя разыскать? Разве только через Мистера Диксона. Но чтобы не доставлять людям лишние хлопоты, знай, что в случае чего ты прямиком направляешься к моему поверенному и получаешь деньги. Советую не забирать их, а наращивать на старость или на случай какого-нибудь несчастья. Всегда полезно иметь что-нибудь про запас. Теперь ты будешь боцманом... Как же ты будешь боцманом?! Матросы не станут тебя слушать. То есть, что я такое говорю? Конечно, будут. Это вначале тебе придётся тяжело, а потом приноровишься.
   - Капитан, неужели вы меня всё-таки прогоните? - спросил Дик, делая усилие, чтобы голос не дрогнул.
   - Что значит "прогоните"? Я устроил тебя на замечательное судно. Потом ещё благодарить будешь.
   - Мы же ничем особенным не занимаемся. Перевозим разные товары, и только. Это ведь не оружие, не золото. Всего лишь продукты, табак, вещи, спиртное.
   - Незаконно перевозим, а потому это называется контрабандой. Я уже стар, а тебе давно пора с этим занятием расстаться. Тигрёнок, мне тоже тяжело. Джейн увезли, ты уйдёшь, Мулата у меня отняли, так что останусь я один. Дед расстроится. Он почему-то вбил себе в голову, что мы вернёмся вместе и всё будет по-старому. Вместе мы, конечно, вернёмся, но по-старому уже не будет, поэтому придётся ему прощаться с тобой ещё раз.
   - Мой уход сократит ему жизнь, - сообщил Дик. - Зачем это делать?
   - Не сократит. Сколько человеку положено прожить, столько он и проживёт, ни минутой больше, ни минутой меньше, и умрёт в свой срок, в собственной постели или на виселице. Другое дело, что нам с ним и с Мистером Диксоном будет без тебя грустно. И ребята тебя любят. Ни Джейн не будет, ни тебя! Ни дочери, ни сына. Притом вам обоим будет хорошо, а мне - плохо.
   - Сына? - сдавленным голосом спросил молодой человек.
   - Ты же мне как сын, Тигрёнок.
   Теперь, когда Джейн увезли и она перестала заслонять от него отца, Дику легче было заговорить о своей тайне. Может быть, отец не поверит ему, но тогда он не будет просить не прогонять его на другое судно. А вдруг поверит? Даже если его всё равно отошлют, ему будет приятно знать, что капитан думает о нём не как о подкидыше, а как о сыне.
   - Капитан, помните, как я тайком влез в вашу каюту? - спросил он.
   - Когда это ты влез в неё тайком? Я всегда разрешал тебе входить в неё.
   Хьюго чувствовал, что Дик очень волнуется и говорит о чём-то для него важном.
   - Когда я был маленьким.
   - Ах это! Обычное детское любопытство. Потом ты понял, что так делать нехорошо. Удивительно, что ты об этом помнишь. Неужели я тебя очень уж сильно напугал? Ты тогда так рыдал, словно решил, что я вот-вот тебя убью.
   - Я плакал не из-за страха, - тихо сказал Дик.
   - Из-за чего же?
   - Из-за того, что я выронил в море свою половинку монеты. На ней была вырезана буква "Х".
   - Подожди, дай сообразить. Ты влез ко мне, чтобы посмотреть на... Значит, у тебя была вторая половинка монеты? Но... тогда... Дик, ты ненормальный! Почему ты мне сразу об этом не рассказал? Ведь это означает, что ты мой сын! Выходит, твоя мать передала тебе эту половинку монеты в надежде, что по ней я тебя узнаю. А ты молчал!
   - Я думал, что, раз я потерял доказательство, вы мне не поверите.
   - Да разве мне эта чёртова монета важна? Мне важно, что у меня есть сын. Я же все эти годы чувствовал, что, кроме Джейн, у меня есть ещё одно дитя. Кровь - не вода, и она не обманет. Мой сын!
   Он крепко прижал к себе Дика.
   - Глупый мальчик! Что же ты молчал? Да я бы... - Хьюго запнулся, не зная, что бы тогда было, и засмеялся. - Ничего бы не изменилось, Тигрёнок. Я всегда так тебя любил, что больше некуда. Прежде ты был для меня приёмным сыном, теперь стал родным. Вроде, всё, как прежде, но приятно знать, что в тебе течёт моя кровь.
   - Капитан...
   - Отец.
   - Отец, неужели и теперь вы меня прогоните от себя?
   - Нехорошее слово, но сути не меняет. Да, Тигрёнок. Я хочу, чтобы ты мог жить, не таясь и не опасаясь, что о твоих делах кто-нибудь узнает. Но мы с тобой будем часто видеться.
   Дик упал духом. Отец принял его, но при себе не оставляет.
  
   После посещения поверенного капитан Линч приуныл. Он с гордостью сообщил ему, что нашёл сына, проигнорировал весёлые искорки, появившиеся в глазах мистера Бредли, и во время разговора с ним ощущал великую радость, но, едва вышел на улицу, внезапно почувствовал тоску. Джейн не исчезла из его жизни, ведь он любит её по-прежнему и будет следить за её судьбой, но тайно навещать её, едва окажется поблизости, он уже не сможет. А какая же это была радость! А теперь сын. Определив Дика на другое судно, он и прежде с кровью отрывал его от сердца, а теперь это стало непереносимо больно. Ему нужно время, чтобы освоиться с радостной новостью, привыкнуть, что Дик ему родной. Расставаться с ним сейчас не просто невозможно, а настоящее безобразие. Это же бессовестно! Это против всяких правил!
   Дик помалкивал, не зная, чем вызван мрачный вид отца. Может, он сомневается, что вторая половина монеты существовала, но потеряна? Может, думает, что это выдумка?
   Хьюго откашлялся.
   - Знаешь, о чём я подумал, Тигрёнок?
   Его голос показался молодому человеку очень строгим.
   - О чём, капитан?
   - Отец, хотя теперь тебе можно не привыкать меня так называть.
   У Дика упало сердце.
   - Да, капитан.
   - Я подумал, что зря я считаю себя стариком. Вон Мулат старше меня, но изменил свою жизнь и даже женился, то есть, женится. А чем я хуже?
   - Вы хотите жениться, капитан? На той красивой леди?
   - У неё дочь, а ради детей мы готовы отказаться от собственного счастья. Не жениться я намерен, а изменить свою жизнь.
   Дик с тревогой смотрел на отца.
   - Меня пугает, что ты будешь боцманом. Не для тебя эта работа. Ты ещё слишком молод. Может, потом ты научишься быть среди ребят своим, но командовать ими. Потом, но не теперь.
   - Да, - с затеплившейся надеждой согласился молодой человек. - Для меня это смерть.
   Хьюго чуть не засмеялся, но сдержался.
   - Я боюсь, что, если ты не справишься с этим сложным делом, ты потеряешь веру в свои силы и тебе будет трудно в дальнейшем. Но я не хочу, чтобы ты продолжал перевозить контрабанду.
   Надежда угасла при самом рождении. Дик решил, что теперь ему предстоит стать не боцманом, а матросом. Он готов был стать хоть юнгой, лишь бы не разлучаться с отцом, но тот не желает изменить своё решение.
   - Мне хочется посоветоваться с Джо, - продолжал Хьюго. - Возможно, капитан Гамильтон и Аксель примут меня вместе с "Французом" и всем экипажем на службу. Тебе документы выправят. Может, как-нибудь удастся уладить дело и с люггером? Если нет, то у меня большая надежда на Мистера Диксона. Уж он-то сообразит, как нам узаконить перевозки. Доход будет намного меньше, но не надо будет опасаться, что нас поймают и отправят на каторгу. А у тебя будет возможность получить от Мистера Диксона те знания, которые он тебе ещё не передал, и на наших ребятах потренироваться командовать. Когда Херувимчик станет с тобой почтителен, считай, что ты справишься с любым матросом... Дик, что с тобой? Тебе плохо?
   - Капитан! - воскликнул молодой человек. - Неужели это правда?!
   - Я же и говорю, что ради своих детей мы способны на многое. Именно поэтому я не поправляю тебя, когда ты говоришь мне "капитан", а не "отец". Я остаюсь твоим капитаном. Но всё-таки удивительно, что мне раньше не приходила в голову такая простая вещь. Всё считал, что моя жизнь подходит к концу и ничего уже не поменяешь. Спасибо Мулату. Это он надоумил меня, что жизнь продолжается да ещё способна измениться. Можно сказать, что мы с ним начали жить заново.
   - Тогда уж благодарить нужно мисс Фэрфакс.
   - И её тоже. А представляешь, как они с Мулатом удивятся, когда узнают, что ты мой сын!
   - А ведь Мулату было известно про мою половинку монеты! - вспомнил Дик. - Он сказал, что буква "Х" - первая буква имени моей матери Хелен. Интересно, он помнит об этом?
   - Какая разница, помнит он или нет? Плохо, что он не рассказал мне об этом тогда, когда оставил тебя на "Французе". А твою мать звали по-другому. Как же её звали?..
   - Мэри, - напомнил Дик. - Вы говорили, что её звали Мэри.
   - Да, кажется, Мэри. Точно Мэри.
   - Когда я по-настоящему полюблю какую-нибудь девушку, - и в памяти Дика почему-то возникла дочь той черноволосой леди, - я тоже распилю монету и подарю ей половинку.
   - Как выяснилось, это была хорошая мысль, - серьёзно согласился Хьюго. - Только лучше с любимой вообще не расставаться, чтобы потом не требовалось разыскивать своего ребёнка. Ведь даже при наличии у него монеты его можно не отыскать. Однако меня всё больше тревожит обед у профессора. У тебя манеры лучше моих, но далеки от хороших. Мистер Диксон - человек учёный, но, если когда-нибудь обладал хорошими манерами, давно их растерял, общаясь с такими, как я, поэтому вряд ли сумел бы обучить тебя им. Или сумел бы? Жаль, что я не подумал о твоём воспитании, когда ты был ребёнком. После того как мой приятель мистер Паркер умер и перестал меня обворовывать, я бы, наверное, смог бы и тебя поместить в какой-нибудь пансион, не очень дорогой, но приличный. Там ты бы получил образование и обзавёлся хорошими манерами.
   Дик захохотал.
   - Капитан, я всю жизнь переживал из-за того, что потерял свою половинку монеты и не могу доказать, что я ваш сын, а, оказывается, я должен был радоваться этому, иначе вы запихнули бы меня в чёртов пансион, пусть он сгорит совсем, и я бы не смог жить рядом с вами.
   Хьюго взъерошил ему волосы и хлопнул по плечу.
   - Но всё-таки, зачем мисс Фэрфакс пригласила нас на обед? - спросил он. - Ограничилась бы чаем.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"