Зябко поёживаясь и на ходу застёгивая пальто, Женя выбежала на улицу. Сумки висели на локте и нещадно били по ноге, а пуговица упрямо не лезла в петлю. И Женя чувствовала неловкость от того, что идёт в согнутой позе, нелепо подпрыгивая, когда под ногами оказывался припорошенный снегом лёд. Конечно, все нормальные люди одеваются дома, оглядывают себя в зеркале, берут сумки и солидно выходят на улицу, имея в запасе время, чтобы не спеша дойти до работы, прочитать газету до начала рабочего дня, сосредоточиться. Но всё это делают нормальные люди и в нормальный день, а сегодня тридцать первое декабря 1987 года.
Женя застегнула, наконец, пуговицу и ускорила шаг. Вообще-то можно было и не спешить: вряд ли кому-нибудь придёт в голову придираться к опоздавшему в предпраздничный день, но Женя считала себя человеком дисциплинированным и не хотела отступать от своих принципов даже сегодня.
Оглянувшись и заметив вдали автобус, Женя побежала к остановке. Это был тот номер, который она называла автобусом для опаздывающих, потому что в дни опозданий она успевала только на него.
Ручку переднего компостера, как всегда, сначала пришлось до отказа оттянуть вверх, затем, не отпуская её, вложить в щель билет, опустить и снова поднять ручку, вынуть билет, проверить, пробились ли на нём дырочки, а уж только потом отпустить ручку. Всё это было страшно неудобно, особенно когда в одной руке держишь тяжёлые сумки, а автобус при этом потряхивает и раскачивает. На второй остановке надо было слезать, и Женя встала у двери. За стеклом мелькали знакомые дома и переулки. Лица у пассажиров были заспанные и недовольные. Близость праздника не ощущалась, поэтому Женя была очень благодарна водителю, когда на конечной остановке он попросил всех выйти и добавил: "С наступающим праздником, товарищи! Счастливого пути". Этого оказалось достаточным, чтобы она приободрилась.
Ступени автобуса обледенели, и Женя стала спускаться очень осторожно. Сзади послышалось ворчание, девушка почувствовала, что её толкнули в спину, не удержалась и обнаружила себя сидящей в снегу. Шапка лежала рядом, в сапоги набился снег. Женя проводила взглядом сердитого мужчину с портфелем, вытряхнула из сумки снег, надела шапку, отряхнула пальто, подобрала оторвавшуюся пуговицу и побежала к метро. Настроение было испорчено. Сразу же вспомнилось, что Новый год придётся впервые в жизни встречать одной, потому что мама уехала к больной бабушке. "Позвать кого-нибудь?" - нерешительно подумала Женя. Но ни звать к себе, ни идти к кому-то самой не хотелось. Даже не то, что не хотелось, а... вся трудность заключалась в приготовлении к празднику. Если звать к себе, то надо где-то покупать продукты и готовить, а если идти, допустим, к Наташке, то надо что-то ей подарить. Не идти же с пустыми руками. А что можно купить в подарок перед самым праздником? Женя вспомнила унылые витрины универмага и только вздохнула. "Вот так человек и остаётся один," - подумала она.
В вагон метро набилось столько народу, что вытаскивать из сумки книгу было безрассудством. Прочно уперевшись в чью-то спину, отвернув лицо от меховой шапки низенькой женщины впереди и очутившись нос к носу со стариком в мальчишеской ушанке, Женя опустила глаза и задумалась о вчерашнем дне.
Вчера день был неприятным. Когда собрались все сотрудники, комната оживлённо загудела от самых разных голосов, а Жене почему-то взгрустнулось. Сотрудников было тринадцать, и ей сразу же пришло в голову, что последней пришла сюда именно она, значит, она-то и есть тринадцатый человек в комнате. От этой мысли стало ещё печальнее, а тут ещё появились мистические мысли. Подумалось о героях Гоголя и Толстого, потом где-то в подсознании сатанински засмеялся Гофман. Женя тряхнула головой, отложила в сторону журнал "Юность" и достала бумагу. "Надо уметь использовать с пользой любое настроение", - решила она и стала обдумывать историю об оживающем портрете. Шариковая ручка быстро забегала по бумаге, и среди страшных приключений красивого молодого человека промелькнула мысль об экономии времени при использовании шариковой ручки. Как раньше ухитрялись писать толстенные книги гусиными перьями? Когда Женя начинала писать спецификацию к чертежам обычным стальным пером, то у неё на это уходило очень много времени. Правда, может быть, раньше больше заботились о качестве...
Тем временем Маргарита Ивановна громоподобным голосом рассказывала очередную возмутительную историю, свидетельницей которой она стала. Отвлекшись от своего занятия, Женя прослушала, как юные школьники сели в автобус только для того, чтобы проехать две остановки. Когда рассказ окончился и наступило короткое затишье, в течение которого все обдумывали происшествие и высказывали своё согласие с негодованием Маргариты Ивановны, Женя вновь сосредоточилась, и, мало-помалу, у неё вырисовался облик злодея на портрете, висящем в старом замке. Задача существенно упрощалась тем, что за несколько дней до этого Жене попалась фотография интересного рабочего лет тридцати с небольшим. Чтобы не забылся замысел, она тут же написала портрет, приукрасив его непременными атрибутами кавалера восемнадцатого века - шпагой и пистолетами. Портрет вышел превосходным и был вставлен в рамку, где до этого красовался натюрморт, и повешен на гвоздь за крючок, ввинченный в верхнюю планку рамы. Предполагалось, что, когда приедет мама, натюрморт вернётся на место, а портрет подождёт другой рамки. Пока же таинственный незнакомец сумрачно взирал со стены на книжные полки, а натюрморт скромно лежал на столе.
Вот этот-то рабочий и послужил прототипом страшного призрака, сходящего с портрета, чтобы творить зло.
Чистая пачка листов быстро уменьшалась, но зато с левой стороны неаккуратной кучей громоздились исписанные черновики. Работа успешно продвигалась вперёд. Сладкий ужас сжимал сердце Жени, холодок пробегал по спине, а волосы в любую минуту готовы были подняться дыбом на голове, потому что было совершено уже пять убийств, а три человека умерли смертью естественной, хоть и не без помощи тёмных страхов, порождённых призраком. Это было очень здорово!..
- Женя... Женя!.. Же-е-еня!!! - дошёл до её сознания крик начальника.
- Что такое? Что случилось? - ошеломлённая собственной фантазией, откликнулась Женя, медленно приходя в себя и осознавая, что она всё-таки на работе, а не в старинном замке, и окружают её живые люди.
- Я тебя уже пять минут зову, - сообщил начальник. - Подойди к Васильеву.
- Анатолий Сергеевич, а зачем? - неохотно вставая и надевая пальто, спросила Женя.
- Срочная работа, - ответил начальник из-за газеты.
Сунув руки в карманы и ощущая, как под ветром красиво играет мех на воротнике, Женя неторопливо прошла в другой корпус и остановилась перед лифтом. "Ремонт", - крупными буквами значилось на дощечке. "С новогодним приветом от лифтёров", - зло докончила про себя Женя и стала подниматься на двенадцатый этаж, проклиная и начальника сектора Анатолия Сергеевича, и начальника отдела Руслана Алексеевича Васильева, и неожиданную работу, свалившуюся, как снег на голову, перед самым Новым годом, и лифтёров особенно.
"Интересно, как Васильева зовут дома? Руся или Русик?" - подумала Женя, входя.
- Здравствуйте, Руслан Алексеевич, - скромно сказала она и, зная, что приглашения присесть не последует, торопливо заняла кресло с потёртой зелёной обивкой.
- Селезнёва, я хочу дать вам одну работу... - пробубнил Васильев в бумаги и затих.
Женя посмотрела на обрамленную рыжим пухом лысину, досчитала до ста и начала сначала.
- Вы ещё здесь? - искренне удивился Васильев, случайно подняв голову и увидев Женю.
- Руслан Алексеевич, вы сказали, что хотите дать мне какую-то работу, - сказала Женя.
Васильев молча смотрел на неё. Глаза его ничего не выражали.
- Что это за работа, вы не сказали, - объяснила она.
- Так... Вот данные... Сейчас...
Прошуршав бумагой на заваленном столе и посмотрев в ящиках, Васильев строго спросил:
- Селезнёва, я вам ничего не давал?
- Нет, Руслан Алексеевич, ничего, - заверила его Женя, барабаня пальцами по подлокотникам кресла.
Поискав ещё немного, Васильев достал из папки несколько смятых листков.
- Вот они, - обрадовано произнёс он. - Это данные. Вы должны сделать расчёты. Надо успеть к десятому января.
- А что это? - поинтересовалась Женя.
- Это тема не нашего НИИ, поэтому по всем вопросам вы будете обращаться в Институт... В данных всё есть, но если вам будет что-нибудь неясно, то вот здесь написан домашний адрес товарища, который занимается этими разработками. А я в суть дела не вникал, работы много.
- Как зовут этого товарища? - раздражаясь из-за неожиданной и тем более чужой работы. - спросила Женя. - К кому обращаться?
- Вот здесь написано, - безжизненным голосом ответил Васильев. - Мамедов Ал. Ник. Алексей Николаевич, значит.
И Васильев протянул листок бумаги.
- Хорошо, Руслан Алексеевич. Могу я идти? - спросила Женя.
Ответа не последовало. Женя посмотрела на зарывшегося в свою диссертацию Васильева, сунула листок с телефоном в карман пальто и тихо вышла из кабинета, неся в руке свёрнутые трубочкой данные.
Вернувшись на своё место, она положила данные в ящик стола и вернулась к призраку.
Вечером, когда Женя сидела у себя дома в кресле и перечитывала "Упыря", содрогаясь от возбуждения, погас свет. Женщина с гитарой только ещё начала оживать на стене, и неожиданная темнота сильно действовала на нервы. Свечи, купленные в ближайшем хозяйственном магазине года два назад, очень чадили и почти не давали света. Нервы были так напряжены, что Женя легла спать, накрывшись одеялом с головой и оставив свечи зажжёнными.
Утром пришлось счищать со стола застывший воск, и это отняло много времени, поэтому сейчас Женя опаздывала. Свет, к счастью, включили, и она сочла это за единственное хорошее событие за весь вчерашний день и сегодняшнее утро.
В вагоне стало свободнее, и Жене даже удалось сесть. Она с удовольствием достала книгу. "Ведомство страха", - прочитала она, - "Грэм Грин". И начались чудеса вокруг кекса.
"Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Войковская", - дошло до сознания Жени.
Она рванулась с места и очутилась перед закрытыми дверями. Поезд набирал ход.
- Опоздали? - злобно спросила старуха. - Сидите, читайте... А ещё молодые...
Деваться было некуда и пришлось выслушивать воркотню до следующей остановки.
Несмотря ни на что, Женя пришла на работу вовремя или, если быть уж совсем точной, то почти вовремя. Через проходную она прошла в две минуты девятого, а опоздание на две минуты она считала несерьёзным. Впрочем, у вахтёра на этот счёт было своё мнение, но когда мимо его окошечка проходит длинная очередь, он из-за одного человека это мнение вслух не высказывал. Однако, чтобы как-то его выразить, он демонстративно не здоровался с опаздывающими.
На рабочем месте Женя была минут в восемь девятого или чуть позже, но она даже не взглянула на часы, тем более, что никто из остальных сотрудников ещё не пришёл. Повесив пальто на вешалку, разложив содержимое сумки по ящикам, причесавшись и удовлетворённо сев на своё место, она достала книгу и углубилась в чтение.
Сотрудники стекались страшно медленно, и каждый входил с поздравлениями, пожеланиями и рассказами о вкусных приготовлениях к празднику. Женя кивала, здоровалась, желала счастья и долгих лет жизни, не отрываясь от книги.
- Женя, мы все работаем, а ты бездельничаешь, - строго сказала Анна Михайловна. - Готовь салат.
Пришлось прервать чтение.
- Яйца вон там, майонез в холодильнике, колбасу возьми в моей сумке, а горошек и огурцы должна была принести ты, - продолжала Анна Михайловна. - Действуй.
- А что это у вас? - поинтересовалась Женя, увидев глубокую сковороду, накрытую полотенцем.
- Это пирог. Я вчера пекла до двух часов ночи. И порезала заранее. Сейчас только подогреть и можно за стол.
- Мне бы корочку, - вздохнула Женя. - Я бы оценила и холодный.
- И мне, - влез между ними Серёжа.
- Потом, потом, - отмахнулась Анна Михайловна, забирая сковороду. - Вот сядем за стол...
- Жадина, - шепнула Женя.
- Ведьма, - поддакнул Серёжа.
- А-а-а! Пахнет-то как! - весело закричал начальник, входя. - Долго ещё ждать?
- Пока пирог не подогреют, - объяснила Женя.
- И пока Женька салат не приготовит. А она ещё не начала, - добавил Серёжа.
- Я жду, - объявил Анатолий Сергеевич, разворачивая газету.
Женя резала огурцы и обдумывала события в книге. Она просто терялась в догадках. Что там происходит? Что за чертовщина? При чём тут кекс? А что за чудеса на спиритическом сеансе? Кстати, было бы неплохо провести подобный сеанс сегодня ночью. Нет, для этого нужно много народу. Может, погадать? Ночью, одной в квартире?.. М-м-м... страшновато.
- Анатолий Сергеевич!
- ... м-н-да...
- Вы когда-нибудь присутствовали на спиритическом сеансе?
- ...м-н-да...
- Расскажите, пожалуйста.
- Что?.. О чём? - очнулся начальник.
- Я спросила, присутствовали ли вы на спиритическом сеансе, и вы ответили, что присутствовали, - объяснила Женя.
- Я?!! - ошарашено вскричал Анатолий Сергеевич.
- Да, - твёрдо ответила Женя. - Только что.
- Я не присутствовал... - Начальник похлопал глазами и отложил газету. - А впрочем, знаешь, было однажды...
Анатолий Сергеевич подошёл к Жене и сел на стол, отодвинув в сторону банку с майонезом.
- Однажды, когда я был мальчишкой, мы с друзьями гадали на тарелочке.
- Рассказывайте, - потребовала Женя, развёртывая бумагу и доставая колбасу. - Фи, "любительская"! Она теперь стала невкусная.
- А что рассказывать-то? Задали вопрос и пустили тарелку по разрисованному кругу.
- Ну и что же?
- По кругу шли буквы. Там, где тарелка останавливалась, буквы отмечали. Получались слова.
- Какие?
- Чаще всего какие-то странные. Но были и... не совсем...
- Когда вызывали дух Есенина? - засмеялась Женя.
- Это анекдот, - усмехнулся начальник.
- Анатолий Сергеевич, а вы могли бы нам продемонстрировать такой опыт сегодня?
Не дав начальнику ответить, Женя закричала:
- Товарищи! Предновогодний сюрприз! Сегодня мы все присутствуем на спиритическом сеансе! Его проводит Анатолий Сергеевич!
- А что? Мы - за! Это мысль! - закричала Маргарита Ивановна.
- Вот красивая тарелка, - сказала Женя. - Подойдёт?
- Надо круг делать, - растерянно сказал начальник.
- Ватман в углу, - напомнила Женя.
- А что? Давайте! - согласился Анатолий Сергеевич и пошёл за ватманом.
Женя размешала овощи и добавила майонез. Салат был готов.
- Всё приготовлено! К столу! - распоряжалась Анна Михайловна. - Толя, иди быстрей!
- Иду, - откликнулся Анатолий Сергеевич. - У меня тоже всё готово, - добавил он, появляясь из-за кульмана.
- Поддерживаем сухой закон? - спросил Павел Александрович, взяв кусок пирога.
- Эх, не догадались принести вино, - посетовал Серёжа.
- Будет чай, - ответила Маша строго.
Все молча принялись жевать. Жене стало очень скучно.
- Для спиритического сеанса нужно создать определённое настроение, - объявила она. - Читали про Енакиевское диво?
- Это там, где мальчик всё поджигал? - спросила Светлана Алексеевна.
- Он не поджигал. В его присутствии вещи сами загорались, - поправила Галина Семёновна.
- Хорошо, что у меня такого сына нет, - практично заметила Маргарита Ивановна. - Я бы ему задала!
- А чем он-то виноват? - спросила Маша.
- Подождите, это была первая статья. А потом была ещё одна. Корреспондент сам видел, как туфли летели по квартире, - сказала Женя.
- Где это было написано? - подозрительно спросила Маша.
- По-моему, в "Известиях", - ответила Женя.
- И что же там было напечатано? - вяло спросила Маргарита Ивановна.
- Сами собой вылетали пробки у предохранителя. Перевёртывалась вверх ногами тяжёлая стиральная машина. Взрывалось всё, что могло и не могло взрываться... Я давно читала и не помню подробности.
- Ну и как же это объяснили? - спросила Маша.
- Какую-то глупость написали. Будто бы члены этой семьи бессознательно всё это проделывали сами. Будто бы какой-то "моментальный гипноз" действовал. Под его влиянием люди легко перевёртывали шкафы и стиральные машины и даже не замечали этого.
- Вот это да! - воскликнул Серёжа. - Вот бы меня кто-нибудь загипнотизировал при разгрузке капусты!
- Но как могли люди без помощи стремянки выдёргивать пробки, расположенные под потолком? - продолжала Женя. - И как они могли взрывать жидкости и зажигать вещи? Ещё одну версию высказывали, что это действие шаровой молнии. Но тогда остаётся непонятным, почему в присутствии мальчика загорались вещи вне дома. Не мог же он таскать молнию с собой в кармане.
- А вдруг я приду домой и... - начал Серёжа.
- И взлетишь на воздух, - докончила Маша.
- Серёжа у нас большой, его не так легко поднять даже молнии, - вмешался Анатолий Сергеевич успокаивающе.
- Мы его вырастили в своём здоровом коллективе, - добавила Светлана Алексеевна.
- А хуже всего то, что эти странные и необъяснимые явления всё больше и больше распространяются. На западе даже придумали для них название. В переводе означает "игра духов".
- А вдруг сейчас стол поедет? - спросил Серёжа.
- Только бы пироги с нами остались, - ответил начальник.
- К тому же это можно объяснить естественными причинами, - рассудительно сказала Женя. - Есть люди. которые могут взглядом передвигать вещи.
- Ну, начинается, - отозвался молчавший до этого Павел Александрович. - Всё это чепуха. Я в это не верю. Не ве-рю!
- Ну и не верьте, - пренебрежительно отмахнулась Женя, не любившая, когда с ней не соглашались. - Верите вы или нет, а факты остаются фактами.
- Между прочим, о диве, - вмешался Анатолий Сергеевич. - Я давно-давно где-то читал, что в квартире у одной семьи появились такие вот призраки. Началось всё с того, что в квартиру позвонили. Дома была только жена. Она открыла дверь, но никого не увидела. Потом опять позвонили. За дверью вновь никто не стоял. Затем раздался целый ряд звонков. Жена посмотрела в глазок, но никого не обнаружила. Получалось, что звонок звонил сам собой. Женщина, конечно, перепугалась и вызвала с работы мужа. Он приехал, а в квартире всё тихо. Потом в коридоре ни с того, ни с сего упала вешалка. С этого-то всё и началось. Вскоре по квартире летали тарелки и кастрюли, переворачивались и падали шкафы. Однажды муж выругался по какому-то поводу, а в ответ ему в спину ударило что-то мягкое. Вызывали милицию с собакой. Бедная собака заскулила и забилась под диван. Семья вскоре съехала с квартиры.
- Ужас! - сказал Серёжа.
- Интересно, те, кто туда въехал, знали, что там происходит? - спросил Серёжа. - Я к тому, что обмен не выгодный.
- Ясно, что не знали, иначе бы не переехали, - сказала Светлана Алексеевна.
- Мне кажется, что из коммуналки переедешь куда угодно, даже в квартиру с духами, лишь бы была отдельная, - заявила Маргарита Ивановна. - Я от своих соседей такого натерпелась, что уехала бы куда угодно.
- Это ты, Рита, потому так говоришь, что получила хорошую квартиру, а заимела бы соседей-духов, так не то бы запела, - возразила Анна Михайловна. - Соседям всё-таки можно и отпор дать. А как начнут безобразничать эти невидимки, что будешь делать?
- В газете было написано, что далеко не всегда встреча с такими духами проходит благополучно, - подтвердила Женя.
- Чепуха! - объявил Павел Александрович. - И раз о той квартире больше не писали, то ничего в ней и не было. Наверняка, всё это творили прежние жильцы.
- А чем кончилась твоя история? - спросил Серёжа Женю.
- Мальчика обследовали. Он оказался здоров. Приходила милиция, приезжали корреспонденты. В основном все, как Павел Александрович, считали, что эта семья всё специально подстроила. Но кто же у себя специально разобьёт и переломает дорогие вещи. Жить-то в этой квартире стало невозможно. Отец после хулиганств своего дива попал в больницу.
- Не верю! Не верю! Не ве-рю!!! - завопил Павел Александрович. - И не говори - не верю!
- А мы сейчас у самих духов спросим, существуют ли они, - сказала Женя. - Давайте погадаем.
Были опущены шторы и погашен свет. Круг положили на два сдвинутых стола и все столпились тесным кольцом. Анатолий Сергеевич неумело крутанул тарелку. Она звякнула об стол, подскочила и чуть не упала на пол.
- Надо приноровиться, - сквозь зубы пробормотал начальник.
Потренировавшись немного, он объявил, что готов.
- Кому и какой вопрос мы зададим? - спросила Женя.
- Пушкину, - фыркнул Серёжа.
- Традиционно, - согласилась Женя. - Бедный Александр Сергеевич. А о чём?
- Когда дадут премию? - предложила Анна Михайловна.
- Ну и формулировка! - воскликнул Серёжа. - Если он не существует, зачем же к нему обращаться?
- Раз мы сомневаемся, надо это выяснить. Правильно Женя предложила, - быстро сказала Светлана Алексеевна.
- Как хотите, - флегматично откликнулся Серёжа.
- Принимаем единогласно? - прищурившись, спросил Анатолий Сергеевич.
- Единогласно, - ответила Маргарита Ивановна.
- А может, проголосуем? - съехидничала Женя.
- Начинайте же! - прикрикнула Анна Михайловна.
- Итак, мы спрашиваем тебя, дух Пушкина: ты существуешь? - замогильным голосом спросил Анатолий Сергеевич.
- Надо взяться за руки, - сказала Женя, вспомнив Грэма Грина.
Все взялись за руки, окружив стол и начальника. Анатолий Сергеевич крутанул тарелку. Она легко пошла по кругу. Все затаили дыхание. Покрутившись, тарелка остановилась.
- А что же дальше? - спросила Маша.
- Надо то ли читать букву, около которой остановилась тарелка, то ли те буквы, около которых она задерживалась, - нерешительно сказала Женя. - Как, Анатолий Сергеевич?
- Я не помню точно, - признался он.
- Эх, ничего-то мы не знаем! - вздохнул Серёжа. - Живём как в тёмном лесу.
- Давайте и так будем читать, и так, - сказала Маша.
- А какую букву выбрать, если тарелка остановилась сразу у трёх букв? - спросила Галина Семёновна.
- Запишем где-нибудь все три буквы. Потом выберем нужную, - сказала Женя.
- Это уже халтура, - возразил Серёжа.
- Записала, - сообщила Галина Семёновна.
- А около каких букв тарелка задерживалась? - спросила Маша.
- По-моему, около "О" и "Х", - ответил Серёжа.
- Получается "ОХ". Что это значит? - спросила Маргарита Ивановна.
- Ох, и надоели вы мне, - расшифровал Павел Александрович.
- А может быть, надо читать "ХО". Тогда получится: "ХО, вы ещё сомневаетесь? - заметила Женя.
- Крутаните тарелку ещё раз, - сказала Светлана Алексеевна.
Тарелка гулко прокатилась по столу и упала на пол. Раздался звон.
- Пушкин восстал, - пробормотала Женя.
- Комедия окончена, - объявил Анатолий Сергеевич. - Будем ещё бить посуду?
- Не стоит, - ответила Маргарита Ивановна.
- Можно погадать на зеркале, - предложила Женя.
- Или на кофейной гуще, - добавила Анна Михайловна.
- Сейчас кофе в магазинах не купишь, - сказала Маша.
- Можно купить на улице Кирова, - возразил Павел Александрович.
- А вы видели, какая там очередь? - возмущённо вскричала Маргарита Ивановна. - Я специально поехала туда за кофе, но только взглянула и повернула назад.
- А как гадают на кофейной гуще? - спросил Серёжа.
- Я сама не гадала, но бабушка моя гадала часто. Она смотрела, какой рисунок получается на дне, и разгадывала его смысл.
- Ну и как? - спросила Женя.
- Мне она нагадала неудачное замужество, а отцу - могилу, - ответила Анна Михайловна.
- И что? - спросил Серёжа.
- Сбылось только второе. Замуж я так и не вышла, а отец через двадцать с лишним лет, действительно, умер.
- Мда, - протянул начальник.
- Можно спросить у первого встречного его имя, - предложила Женя. - Такое имя будет у мужа.
- Вы девочки молодые, вам и спрашивать, - сказала Маргарита Ивановна. - Идите.
- А потом все в институте на нас пальцами будут показывать, - возразила Женя.
- А мы скажем, что это новогодняя шутка. Пошли, Жень, - решилась Маша.
- Так ты же замужем, - сказал Серёжа.
- А мы на Женьку погадаем, - ответила она.
Выйдя из комнаты и пройдя по пустому коридору, девушки остановились. Из-за закрытых дверей доносились весёлые голоса и смех. Лампы дневного света ярко освещали стенгазету и доску информации с наклеенными белыми листками. В конце коридора возле лестницы показалась тёмная фигура.
- Пойдём, - шепнула Маша.
- А кто это? - спросила Женя.
- Не разберу... Пойдём, а то упустим.
Девушки почти побежали вслед за тёмной фигурой, но на середине коридора резко повернули назад. В комнату они влетели взволнованные и смущённые.
- Обегали весь институт... - начала Женя и засмеялась. - Встретили только одного...
- Кологривцева Сашку! - захохотала Маша.
Кологривцева знал весь институт. Два раза в год он ложился на лечение в психиатрическую больницу и выходил оттуда тихий и вежливый. Примерно через месяц он начинал волноваться, раздражаться по пустякам, нести вздор, совершать нелепые поступки и доводить сотрудников до отчаяния.
Все засмеялись.
- А что, жених знатный! - протянула Маргарита Ивановна.
- Жень, зато никто не отобьет, - добавила Светлана Алексеевна.
- Благословляю вас, - важно сказал Серёжа.
- Отстаньте вы все от меня! - рассердилась Женя. - Сами его забирайте!
В конце комнаты что-то заскрежетало. Все вздрогнули.
- Енакиевское диво, - сказала Женя.
Раздался треск, шум, и на пол что-то упало. Послышался звон, и на середину комнаты вылетел осколок гадальной тарелки. Кто-то тихо вскрикнул.
Свет включили, но в дальний конец комнаты шли очень осторожно, готовые в любую минуту отскочить назад. За последний кульман осмелился заглянуть только Анатолий Сергеевич.
- Это вешалка сорвалась со стены, - сообщил он.
Шум объяснился, но облегчения никто не почувствовал. Теперь от каждого шороха все непроизвольно вздрагивали.
- Допьём чай, - предложила Анна Михайловна.
- Помните фильм "Вий"? - спросила Женя, беря чашку. - У нас в клубе его завтра будут показывать. Я его хорошо помню, но пойду.
- Я смотрел недавно, - ответил Серёжа. - В третий раз.
- Сам вий не страшный, а вот панночка хороша, - сказала Женя.
- А помнишь, как она лежала в гробу, а у неё из глаза капелька крови, как слеза, потекла. А этот... как его?.. Смотрит на неё, а слеза обратно в глаз втекла, - подхватил Серёжа.
- А вставала-то она как! Открыла глаза и медленно села в гробу!
- Легла обратно ещё лучше! - возразил Серёжа. - Быстро так. Хлоп - и лежит. До следующей ночи.
- А страшно как, что отец знает о дочери правду, а всё-таки так её любит, что её предсмертную волю выполняет, - содрогнувшись, сказала Женя.
- А я так давно смотрела этот фильм, что уж и не помню подробности, - заметила Светлана Алексеевна.
- Мне Женя "Упыря" недавно давала читать, - сказала Маша.
- Ну и как? - спросил Серёжа.
- Жуть!
- Принеси мне, - попросил Серёжа.
- Ладно, - ответила Женя.
- Говорят, у Гофмана очень страшные повести, - заметила Галина Семёновна.
- Я читала и ничего особенно страшного не обнаружила, - сказала Женя. - Конечно, иногда страшновато, но уж ночью от ужаса трястись не будешь.
- И это принесёшь, - подытожил Серёжа.
- Самое страшное - это мистика, - сообщила Маргарита Ивановна.
- А что я сейчас читаю... - начала Женя.
- Что? - спросила Маша.
- "Ведомство страха" Грэма Грина.
- Я это, кажется, читал. Название припоминаю, - сказал Анатолий Сергеевич.
- Это детектив. Начинается так таинственно, даже мистически, что мороз по коже продирает.
- И это принесёшь, - решил Серёжа.
- У Эдгара По сплошные ужасы. Тебе его тоже принести? - спросила Женя.
- Эдгар По у меня есть. Макулатурный, - с достоинством ответил Серёжа.
- Грэма Грина тоже печатали в "Английский детективе". Помните, синий такой сборник выходил? - вспомнила Женя.
- Значит, у меня он есть, - сказал Павел Александрович. - Я ни одну книгу по макулатуре не пропустил.
"Лучше бы ты хоть одну прочитал," - подумала Женя.
- Помните, какой страшный рассказ с лошадью, - сказала Маргарита Ивановна.
- С какой лошадью? - не поняла Женя.
- У Эдгара По. Там какой-то молодой негодяй жил в замке, - начала вспоминать Маргарита Ивановна. - Гобелен у него на стене висел, а на нём лошадь. И вот ночью этот парень замечает, что лошадь на него смотрит и голову поворачивает. А потом... я не помню... лошадь с гобелена сбежала, и парень полюбил её очень.
- Лошадь? - удивился Серёжа.
- Ну да, лошадь, - кивнула Маргарита Ивановна.
- И что же дальше? - спросила Женя, забавляясь.
- Потом пожар в замке был, и лошадь внесла парня прямо в огонь, - закончила Маргарита Ивановна.
- А помните, как герой Чехова возвращался ночью домой после спиритического сеанса? - спросила Женя.
- Как мы сейчас пойдём, - вставил Павел Александрович.
- Приходит домой, а там гроб стоит.
- О господи! - воскликнула Анна Михайловна. - Замолчите вы со своими гробами! Я уже слышать об этом не могу!