Холодильник в подарок, или Если тесно, то заведи козу
- Так что вас сегодня можно будет поздравить с обновками, - сказала Карасёва Светлане, когда та праздно стояла на третьем этаже, пережидая перемену, чтобы в "окно" проверить как можно больше тетрадей.
- Что за обновки? - заинтересовался вездесущий Жигадло, услышав эти слова. - Неужели ты, Светик, всё-таки решилась купить подвенечное платье для нашей с тобой свадьбы?
- Даже без примерки, - ответила Светлана.
- Значит, очень понравилось. И когда же радостное событие?
- У нас двоежёнство не поощряется.
- Так я разведусь тотчас же, как только ты решишься.
- Я предпочитаю обратный порядок, - призналась Света.
- А вдруг я разведусь, а ты откажешь?
- А вдруг я соглашусь, а вы не разведётесь?
- Сколько споров из-за пустяков, - не выдержала Карасёва. - Вы, Светлана Николаевна, скажите, что согласны, а Михаил Борисович сегодня же подаст на развод. Получится два одновременных события, и никому не будет обидно.
- Не совсем одновременных, - возразила Света.
- Тогда вы, Михаил Борисович, пишите заявление на развод, вместе идите его подавать, а ты, Светлана Николаевна, в момент подачи дашь согласие.
- Пусть сначала разберётся с Синицыной, а то согласие дашь, а он женится на ней. Я вчера опять видела, как он прилюдно с ней любезничал.
- Не прилюдно, а при Красавчике. Мне важны не люди, а Красовский, - уточнил Жигадло. - Ради него стараюсь. Пусть ревнует.
- Зачем вы его дразните? - спросила Света.
- Может, я ему счастье устраиваю, - предположил Жигадло. - Сам он так и не сделает решительный шаг, а под моим давлением отважится.
- Он уже столько раз пытался отваживаться с разными женщинами, - сказала Карасёва. - А кончалось всё тем, что симпатия и ухаживания сменялись антипатией и преследованиями. Он так ненавидел тех, кому вначале симпатизировал, что кое-кто из-за него даже ушёл из школы. Одно время ведь и Екатерину Ильиничну поддерживал, защищал, а теперь наслаждается, когда на неё орёт Дама. Может, сам же её и подзуживает.
- Он сначала ко всем новеньким пытается подкатиться, - добавил Жигадло. - К тебе, Светик, пытался?
- Это было сто лет назад. Я мягко уклонилась от его интереса ко мне, что не помешало детям сочинять всякие любовные сказки, которые якобы происходят между нами, а он меня ненавидел больше года и строил всякие пакости. Потом ему самому стало тошно, так что, когда я по ошибке с ним попрощалась у выхода, он обрадовался, и на этом наши симпатии-антипатии прекратились.
- А сейчас он, значит, вьётся около Синицыной, - заключила Карасёва. - Интересно, а на новенькую, которая сейчас в вашем кабинете, он обратит внимание?
- Какую нехорошую тему вы выбрали для разговора, - сказала Света, заметив, что громкий голос Людмилы Аркадьевны привлекает внимание толпящихся в коридоре детей.
- Тема-то хороша, да перемена невелика. А что у тебя за обновка, Светик? - напомнил Жигадло.
- Сегодня Светлане Николаевне должны привезти холодильник и телевизор, - пояснила Карасёва. - Мы в субботу выбирали их вместе.
- Телевизор пришлось переизбрать, - сообщила Света. - Хорошо, я вовремя спохватилась, что он не втиснется на место прежнего. Пришлось вернуться в магазин и переоформить покупку.
Она описала новый телевизор.
- А цена? - сразу заинтересовалась Людмила Аркадьевна.
Света сказала.
- У вас размах! - протянула та. - Я бы не стала покупать такой дорогой.
- Дело сделано, и сегодня мне его привезут.
- А говорите "обновки". Я думал, какие-то тряпки, - запротестовал Жигадло. - Разве про телевизор и холодильник можно сказать "обновки"?
- А почему про мышеловку можно, а про телевизор нельзя? - возразила Света.
- Какую мышеловку? - в один голос спросили Жигадло и Карасёва.
- Классика. "А это что? - Обновка - стальная мышеловка", - процитировала Света. - Чем же телевизор хуже?
Мимо прошла завуч Землянская, ничего не сказав и лишь косо взглянув на разговаривающих учителей.
- А она не любит, когда мы дружно беседуем, - заметила Карасёва.
- Пусть она не любит и не беседует, а мы любим дружно беседовать и будем продолжать это делать, - отозвался Жигадло. - Ой, что-то забыла.
Землянская повернула обратно и подошла к ним.
- Светлана Николаевна, вы должны отрабатывать свои часы, - заявила она.
- А разве я не отрабатываю? - удивилась Света. - Я не прогуливаю уроки.
- Часом считается на только сорок пять минут урока, а ещё и перемена. Вы отказались дежурить по прошлогоднему расписанию...
- А каким образом я могу два дня в неделю каждую перемену выстаивать на третьем этаже, если мне надо на этой же перемене из кабинета на втором этаже перейти в кабинет на четвёртом, успеть сдать один ключ и взять другой и приготовить доску, а она часто оказывается вся исписанная после предыдущего учителя?
- Но сейчас вы никуда не спешите.
- Потому что у меня на следующем уроке окно. Видите, я стою с двумя набитыми сумками. Звонок прозвенит, и я буду проверять тетради. Кстати, вы же обещали выделять мне кабинет на весь день, чтобы я не бегала по этажам.
- На таких вот свободных переменах вы и должны дежурить, чтобы отработать своё время, - продолжала Землянская, словно не слыша. - Пусть это будет не в конкретные два дня, которые стоят у вас в расписании дежурств. Это может быть по одной перемене каждый день, но дежурить вы обязаны. И вас, Михаил Борисович, я вчера в коридоре не видела.
- Я стоял. Наверное, вы имеете в виду ту перемену, после которой у меня должна была быть проверочная работа. Так я готовил материалы.
- Нужно успевать делать и то и другое. Если бы в это время кто-нибудь из детей покалечился, то спросили бы с вас.
- А как бы я успел его поддержать? - не понял Жигадло. - Я ведь не могу распылиться на весь коридор.
- Никак, - спокойно согласилась завуч. - Но вы в это время были бы в коридоре, как положено, а значит, к вам никаких претензий предъявить нельзя.
Она повернулась к Карасёвой.
- Я по вторникам дежурю в столовой, - поторопилась сообщить та.
- Да, я знаю, - согласилась Землянская и, не то забыв, что хотела ей сказать, не то по другой причине, обратилась опять к Свете. - Так что не стойте, Светлана Николаевна, а ходите по коридору и следите за порядком.
- Тяжело ходить, - напомнила Света, указывая на сумки. - Я лучше буду стоя наблюдать за порядком.
Землянская пошла дальше.
- Хороша! - воскликнул Жигадло. - Как я могу одновременно стоять в коридоре и раскладывать по партам материалы?
- А что значит "отрабатывать своё время"? - подхватила Карасёва. - Мы и без того сидим в школе допоздна, а если не в школе, то берём работу домой. А эти бесконечные совещания? Разве они не считаются? То общешкольное, то педсоветы, то по секциям, то руководителей проектов, то классных руководителей, то председателей методъобъединений, то сами методъобъединения, то что-то ещё.
- И проверка тетрадей, - сказала Света. - Нам за это платят гроши, а над ними сидишь часами.
Карасёва не стала развивать тему о тетрадях, потому что у неё таких проверок было не очень много. В этом отношении учителя устных предметов выигрывали.
Жигадло сморщился и махнул рукой.
- Но мы не договорили про мышеловку. Анекдот про тёщу и телевизор знаете? Только тихо, чтобы дети не слышали...
Было большой удачей, что Светлану не задержали в школе, а она весь день об этом беспокоилась. Как только закончились уроки, она вместе с тетрадями для проверки поспешила домой.
- Уже уходите? - встретилась ей на пути Серёгина. - Раненько.
- Вся проверка со мной, - оправдывалась Светлана и даже показала объёмистую сумку. - Сегодня мне должны привезти телевизор и холодильник. Да и вообще, зачем искать место, куда приткнуться, чтобы поработать, если можно это сделать дома? Был бы у меня кабинет...
- Сами виноваты, что уступили его, - напомнила Серёгина. - Счастливой покупки.
- Спасибо.
Светлана прогуляла Дика, покормила животных и пообедала сама, не чувствуя вкуса пищи, поминутно отвлекаясь, чтобы взглянуть на холодильник, срываясь с места, чтобы ещё раз прикинуть, хорошо ли будет смотреться новый телевизор на месте старого, а потом возвращаясь на кухню к остывшей еде и разочарованному Базилю, который рассчитывал урвать кусок-другой из её тарелки. Ещё нужно было правильно рассчитать время, чтобы выгрузить из холодильника продукты не раньше определённого часа, чтобы они не очень сильно пострадали от тепла в квартире, но и не позже, а то рабочим с новым холодильником пришлось бы ждать, когда она разберётся со старым.
И Дик и Базиль чувствовали, что хозяйка чем-то встревожена, чего-то ожидает, и тоже готовились к неизвестным событиям, не отходя от Светы ни на шаг и прислушиваясь к каждому шороху.
Светлана помыла посуду и отправилась в комнату, чтобы приготовить место для нового телевизора. Требовалось всего-навсего вынести старый и вытереть столик, на котором он стоял. Последняя часть работы и за работу-то не могла считаться, но поднять и перенести телевизор хотя бы в общий коридор было делом нелёгким во всех отношениях. Как ни невелик, по сравнению с современными чудовищами, был симпатичный полированный ящик с зеленовато-серым экраном, он оказался слишком тяжёл. Чтобы не надрываться и запоздало не жалеть, что поступила опрометчиво, берясь за непосильную ношу, она решила поступить умно. Она придвинула стул вплотную к телевизионному столику и мягко стала сдвигать телевизор, тщательно рассчитывая расстояние и двигая стул так, чтобы тяжёлый ящик соскользнул прямо на него. Всё удалось как нельзя лучше, и милый сердцу старый телевизор вместе со стулом выехал за дверь квартиры и скромно встал у стены.
Посмотрев на часы, Светлана похвалила себя за то, что не стала задерживаться в школе: было уже начало пятого и, не теряя времени, пора было приступать к разгрузке и передвижению холодильника, постаравшись так разместить продукты на свободных местах, чтобы, во-первых, квартира не приобрела сходство с помойкой, а во-вторых, ни Дик, ни Базиль не воспользовались благоприятным случаем и не навредили сами себе неумеренным аппетитом и доступностью разнородной пищи. И эта работа была наконец закончена.
Передвинуть опустевший холодильник сначала показалось Светлане делом трудным, но оказалось, что опоры, на которых он стоял, всего лишь слишком прочно приросли к полу, а когда холодильник раскачали, всё пошло почти как по маслу. Если бы вместо плоских опор были колёсики, слово "почти" можно было бы отбросить. Передвигая то один бок холодильника, то другой, удалось вытолкать его в коридор, но о том, чтобы присоединить его к телевизору за пределами квартиры, не приходилось и мечтать: планка порога, как ни была незаметна в обычное время, сейчас представлялась надёжнее крепостной стены с той лишь разницей, что крепостные стены препятствовали проникновению вражеских полчищ внутрь, а низкий порожек воспрепятствовал выходу дружественного холодильника наружу. Счастье, что для вещи, ставшей вдруг очень громоздкой, нашлось место в конце коридора. Пустяки, что протиснуться в ванную можно было только боком, но зато проход от входной двери до кухни был свободен, и рабочие беспрепятственно могли внести новый холодильник. Только место, куда он должен был встать, привело Свету в ужас. С тех пор как бабушкин холодильник переселился в эту квартиру и занял подобающее ему место, пол в кухне перекрашивался много раз, а благородных форм белый шкаф так и стоял, не сдвигаемый ни на миллиметр, так что теперь пол под ним представлял квадрат оранжевого цвета в неровном обрамлении синих, коричневых, зелёных цветов, покрытых основательным слоем грязи. Последнюю удалось легко смыть, но разноцветный участок пола и глубокие вмятины от опор старого холодильника сильно выделялись на основном фисташковом тоне пола, обезображенном царапинами от передвигаемого шкафа. Но уж с этим пока ничего нельзя было поделать.
Она только-только успела прибраться, а часы уже показывали половину шестого. Оказывается, все её благоразумные расчеты времени были несостоятельны, и если бы новые вещи доставили сюда точно к пяти часам, то грузчики застали бы её как раз в пылу работы, а пол - в самом неприглядном виде.
Светлана почувствовала полное изнеможение и, пока никто не приехал, легла на софу отдохнуть и проверить хоть часть принесённых с собой тетрадей. Дик сейчас же прыгнул к ней и пристроился рядом. Любивший удобства Базиль лёг в ногах. Света переложила тетради в другую сторону, чтобы пёсик по своей всегдашней привычке не завладел несколькими из них, подгребя их под себя и загородив лапами и мордой, в надежде обменять их на съестное.
Когда стрелки показали семь часов Светлана начала тревожиться. На всякий случай, она сходила проверить, работает ли звонок на входной двери, не сломался ли лифт, но всё было в порядке. Встревоженный Дик громко тявкал, пока она не вернулась в квартиру.
Базиль ходил кругами то вокруг собаки, то вокруг Светы. Он уже произвёл разведку на кухне и убедился, что до продуктов, уложенных в кастрюли и таз и накрытых сверху крышками и другим тазом, ему не добраться, как он ни пытался сдвинуть препятствия. Теперь он гадал, что же такое предвидится, из-за чего всё в доме сдвинуто со своих мест. Он уже посидел на опустевшем телевизионном столике и нашёл, что здесь не так интересно, как было на телевизоре в обществе фарфоровой собачки и керамической вазы. Всё здесь стало не так, как должно было быть, гораздо хуже и неудобнее. Он вообще не одобрял перемены. Чтобы ничего не упустить, он вспрыгнул на выдвинутый в коридор холодильник, покрутился на нём, принюхиваясь и осматриваясь, и вернулся к хозяйке и не отходившему от неё Дику.
В восемь часов Светлана начала беспокоиться. Если бы ей позвонили из магазина и предупредили, что покупки привезут завтра или послезавтра, то она бы успокоилась и не возражала, как бы ни хотелось ей закончить с этим делом как можно скорее, но никто ей не звонил и ни о чём не предупреждал. Скоро надо будет вывести на прогулку Дика, а как уйдёшь, если вот-вот должны приехать рабочие?
В половине девятого она сама позвонила по указанному в квитанции телефону. Недовольный голос на другом конце провода подтвердил, что заказ ей не приснился и остаётся только терпеливо ждать. Во сколько именно приедет машина, ответить ей не смогли.
В девять часов Света проверила последнюю тетрадь и попыталась отвлечь себя от ожидания интересной книгой, которую сейчас читала, но всё время отрывалась от неё, прислушиваясь.
- До чего же я терпеливый человек! - похвалила она себя уже около десяти часов вечера. - Другая на моём месте давно устроила бы скандал и хорошенько встряхнула бюро доставки.
Затевать скандал ей не захотелось и ровно в десять часов.
- Что делать? - обратилась она к своим питомцам.
К счастью, зазвонил телефон, и мужской голос сообщил, что ей уже везут заказанные вещи.
- Когда вы приедете? - спросила она. - Через какое время?
В её распоряжении оказалось минут тридцать-сорок, и она поспешила на улицу погулять с собакой. После этого ей сразу стало спокойнее. Теперь, как бы ни задержались рабочие с установкой вещей, ей не надо думать о том, что ещё предстоит выходить на улицу.
Второй раз телефон зазвонил без двадцати одиннадцать. Оказалось, что машина никак не может подъехать к дому из-за того, что небрежно припаркованные легковушки не оставили для этого достаточно места.
- И что делать? - спросила Света.
- Придётся нести издалека, - сообщил голос. - Телевизор лёгкий, а вот с холодильником будет сложнее.
Первым в квартире появился телевизор, упакованный в такую большую коробку, что Света даже испугалась, не привезли ли ей ту громадину, от которой она отказалась. Но всё было в порядке. Молодой парень вытащил корпус, подставку и детали крепления, чтобы показать заказчику, что всё на месте, положил на софу и отправился обратно, чтобы помочь нести холодильник. Как он помогал его нести, было неясно, потому что прибыл огромный ящик на спине мужчины много старше среднего возраста, а молодой лишь шёл сзади.
- В коробке он сюда не войдёт, - решил старший. - Не возражаете, если мы распакуем его за дверью?
- Как вам удобно, - ответила Светлана, держа Дика на поводке, чтобы пёс не пострадал от своего любопытства.
Осторожный Базиль вспрыгнул на старый холодильник и наблюдал оттуда за странной суматохой с хорошо отрепетированным напыщенным видом.
После треска открываемой коробки и долгой возни двухкамерный гигант был занесён в коридор.
- Господи! - ахнула Света. - Он же на голову выше меня.
По сравнению с ним старый холодильник показался крошечным.
- Он средней высоты, - возразил носильщик. - Есть огромные, под потолок... Здравствуй, собачка!
В магазине, соблазнившись красивой расцветкой, Светлана не придала значения высоте холодильника, но теперь ей ничего не оставалось, кроме как поздравить себя с тем, что до потолка этому гиганту расти - не дорасти. Он оказался больше прежнего и по периметру, но чуть-чуть, поэтому спокойно займёт его место, закрыв разноцветные узоры на полу.
- Вижу, что вы ждали что-то маленькое, - засмеялся старший рабочий. - Нет, эту красоту вам придётся снять.
Света принялась торопливо убирать с полок на стене (так славно размещавшихся над старым холодильником) керамическую посуду, а потом снимать и сами полки вместе с эстампом.
Старший рабочий водрузил холодильник на отведённое ему место и очень ловко подкрутил что-то снизу, объяснив, что выравнивает его. Потом он открыл его и принялся вынимать ящики и полки, снимая с них клейкую ленту и ограничители.
- Это она и сама сделает, - сказал молодой.
Старший замер в раздумье, но всё-таки закончил начатое.
- А как его включать? - спросила Светлана.
- В инструкции всё сказано, - ответил молодой. - Наше дело - доставить и показать, что всё полностью укомплектовано.
- Это уже не потребуется, - сказал старший, указывая на трансформатор, оставшийся от прежнего холодильника.
Он кратко, толково и с видимым удовольствием объяснил, как пользоваться холодильником, и сам включил его в сеть. Его молодой напарник тоскливо томился в коридоре.
- Теперь я его отключаю, а вы его протрёте, загрузите продукты, а потом просто воткнёте вилку в розетку.
Он окинул понимающим взглядом кастрюли и таз.
- Приходится всё прятать от животных, - сказала Света.
Старший объяснил, в течение какого времени можно обменять купленные приборы, и вышел в коридор. Тут он впервые обратил внимание на восседавшего на старом холодильнике Базиля.
- Ой! - вырвалось у него. - Вот это кот! У меня тоже кот, но обычный, хоть и персидский. А этот! Сколько презрения на морде! Зачем, спрашивает, пришли?
- Пойдём, что ли? - недовольно спросил молодой.
- Подождите, - вспомнила Света. - А телевизор? Он так и лежит в разобранном виде.
- Там надо всего лишь прикрутить подставку, - изнемогал молодой.
- Вы знаете, как её всего лишь прикручивают, а я не знаю, - возразила Светлана. - Вдруг я так прикручу, что он упадёт и кого-нибудь пришибёт? Вы уж, пожалуйста, поставьте его на место.
- Это не наша обязанность, - сказал молодой.
- Да ладно тебе, - добродушно возразил старший, оглядываясь на кота. - Я быстро.
И он сделал всё удивительно ловко.
- Куда ставить? - спросил он.
Телевизор был больше прежнего, но втиснулся в уготованный ему уголок.
- Экран можно поворачивать, - пояснил носильщик.
Света обратила внимание на его ловкие, какие-то сноровистые руки и общую манеру работы. Что-то крутилось у неё в голове, какая-то мысль.
Однако какое бы открытие ни вызревало, более практичное соображение возникло быстрее.
- Скажите, а наладить его очень трудно? - спросила она.
- Нет. В инструкции всё описывается поэтапно. А лучше позовите какого-нибудь соседа, и он вам в пять минут всё наладит.
- А не могли бы вы сами наладить? - спросила Света. - Я заплачу.
- Нам это делать не велено.
- А кто узнает?
- Сашка, как? - спросил мужчина, поколебавшись.
- Можно, - согласился тот.
- Он это дело знает лучше, - пояснил старший.
Пока молодой налаживал телевизор, наметившаяся мысль успела полностью сформироваться. Было неловко задать такой вопрос, но Светлана решилась.
- Где вы работали раньше? - спросила она. - Не на заводе?
- Начинал на заводе, - ответил мужчина, грустно улыбнувшись. - Слесарем. Теперь это не звучит, но тогда я гордился, что дорос до шестого разряда. А потом и завод наш стал никому не нужен, и я. Сколько уже лет прошло, а я всё никак не привыкну, что рабочий класс у нас фактически отменили. А вы, я вижу, учительствуете. Школы пока не разогнали.
Он кивнул на фотографию последнего класса Светы.
- Всё, - объявил младший по-прежнему хмуро.
Он объяснил, как пользоваться телевизором.
- Сколько я вам должна? - спросила Света.
Младший без колебаний назвал явно завышенную сумму, потому что старшему, как краем глаза отметила Светлана, стало неловко, но она никогда в таких случаях не спорила.
- Пожалуйста, - сказала она, доставая деньги. - Большое спасибо. Скажите... Я, конечно, понимаю, что у вас дома, наверное, передовая техника, но, может быть, вам для дачи нужны старые холодильник и телевизор. Они работают исправно. Я их просто так отдам, в подарок. Жалко выбрасывать, а девать их некуда.
- Нет, - отозвался молодой достаточно красноречиво.
- Спасибо, но мне тоже не нужно, - отказался старший.
Светлана проводила рабочих до лифта, на обратном пути убрала в коробки пенопласт, все картонки и плёнку, разбросанные по полу, придвинула их к стене, чтобы они никому не помешали, и вернулась домой. Было уже почти двенадцать часов ночи.
"Интересно, где же они так долго ездили? - задала она вопрос самой себе. - Не может быть, чтобы им дали развозить столько заказов".
Но это её уже не касалось, а впечатлений было и без того достаточно. Из-за всех этих кастрюль, тазов, снятой с полок посуды, холодильника, загромождавшего коридор, квартира казалась ей противной, отвратительной. Завтра надо было идти в школу к первому уроку, а предстояло ещё вымыть новый холодильник и уложить в него продукты. Неожиданно это занятие её увлекло, потому что всегда приятно возиться с новой вещью. С особым усердием она принялась раскладывать продукты, и тут выяснилось, что вся эта махина, занимавшая кухню, преспокойно убралась на полки, оставив впечатление, что холодильник пустой. А три ящика в морозильном отделении даже угнетали своей незаполненностью.
- Ну и кабан! - удивилась она и тут же, словно опасаясь обидеть нового жильца, добавила. - Красивый кабан. Удобный кабан. Кабан с функцией "no-frost", а значит, в тебе не будет накапливаться лёд.
Сейчас, когда она уже присмотрелась к своему приобретению, она была довольна, что не купила маленький холодильник, как намеревалась вначале. Раз решила приобщаться к современности, так до конца. Практичная, удобная, вместительная вещь с новейшими функциями, цветом подходит к кухонной мебели и не выделяется на фоне стены так резко, как белый холодильник. Если бы ещё кухню сделать хоть на метр больше, тогда было бы совсем хорошо, а то такой высокий предмет её зрительно уменьшил. Площадь пола он занял ту же, то из-за того, что загородил стену почти до самого верха, стало казаться, что это не холодильник стал высоким, а стены сблизились. Прежде глаз останавливался на полках с красивой посудой, на эстампе, а теперь упирается в дверцу холодильника. Маловата оказалась её кухня. Может, потом она привыкнет, но пока она непроизвольно прикидывала, не найдётся ли для него другого места, где он не будет так заметен. Если задвинуть его в угол у окна справа, то некуда будет деть диванчик, а он удобен, если же поместить его в левый угол, то он там смотрелся бы хорошо, но тогда надо убрать стол с полкой и искать место для них, а их нигде больше так удачно не поставишь. Не надо забывать и о батарее. Вряд ли её соседство с холодильником будет удачным. Так что, как ни прикидывай, а придётся всё оставить на своих местах.
Снятую с полок посуду Света оставила пока там, куда её второпях приткнула. Сейчас она не смогла бы найти ей новое пристанище, как бы ни хотелось её убрать. Да и где найти это пристанище? Было удивительно вспоминать, что когда-то они жили здесь вчетвером, прекрасно умещались, не мешали друг другу и даже не мечтали о большей квартире. Выбрались из коммуналки - и хорошо. А теперь она здесь одна и ощущает тесноту. А из-за чего она размечталась о большой кухне? Всего лишь из-за того, что место низкого холодильника занял высокий.
Однако надо было поспать хоть четыре часа, иначе трудно будет вести уроки, и Светлана перешла в комнату.
"Какой крошечный коридор! - подумала она, бросив мимоходом недовольный взгляд на стоявший там старый холодильник. Появилась всего одна вещь, а заняла всё свободное пространство".
А в комнате, вместо привычного телевизора, гармонировавшего с мебелью, чернел экран, казавшийся гораздо больше из-за чёрной окантовки.
- Какая пакость! - сказала Света вслух.
Базиль, попытавшийся усесться на новом телевизоре, соскользнувший с узкой планки и шлёпнувшийся на пол, был с ней полностью согласен.
- Интересно, куда я теперь поставлю собачку и вазу? - спросила Светлана. - Неужели они не могли предусмотреть какую-нибудь съёмную полочку, которую можно было бы устанавливать сверху? И котам было бы удобно. Да, Васька?
Разочарованный Базиль сидел на полу с обиженным видом. Дик помахал хвостом и лизнул его в морду. Кот вяло отмахнулся лапой.
- Осторожнее! - предупредила Света.
Но она была неправа: Базиль предусмотрительно втянул когти.
- Да, друзья мои, - сделала Светлана неутешительный вывод, - все дела надо откладывать на потом, и тогда выяснится, что за половину из них можно вообще не браться. Похоже, со своими приобретениями я поторопилась. Насколько было бы лучше, если бы всё осталось как прежде. А этот мерзопакостный сосед, может, никогда в своей презренной жизни не увидел бы, что у меня старый холодильник и старый телевизор. Но теперь остаётся пенять на себя и привыкать к этому ужасу. Давайте ложиться спать.
Но ей не удалось хоть часть ночи спокойно поспать, потому что её преследовали видения, одно ужаснее другого. То ей казалось, что холодильник загородил проход к мойке, то экран телевизора занял почти всю стену... Звонок будильника она восприняла почти как избавление от кошмаров. Она встала с ощущением подавленности, сожаления об опрометчивых покупках и отвращения к своей изменившейся квартире, а первым физическим чувством, которое она испытала, была боль от удара о старый холодильник, когда она шла в ванную, и это не способствовало улучшению настроения.
- Сама себе испортила жизнь, - пришла она к заключению, вешая на место полотенце. - Чаще всего человек так и поступает: хочет что-то улучшить, а выясняется, что прежнее и было самым хорошим. Что имеем, не бережём, а потерявши, плачем.
С горьким вздохом она протиснулась мимо холодильника и вернулась в комнату. Взгляд сейчас же обратился на большой чёрный прямоугольник, но после ночных воображаемых видений телевизор показался ей не так уж велик. Чуть длиннее, чем старый, но ненамного. Жаль, что экран в выключенном состоянии был чёрным, но со временем она к этому привыкнет.
На кухню она прошла как на место будущей каторги, представляя ненужную ей громоздкую вещь, выдвинувшуюся на середину, но действительность оказалась приятнее разыгравшейся фантазии: холодильник выглядел гораздо скромнее, чем она ожидала.
- Жить можно, - решила она. - Трудно, но можно. Привыкну и к холодильнику.
Когда она открыла дверцу, полки поразили её своей пустотой, а ведь прежний холодильник казался заполненным. Теперь надо было подумать, чем его набить, а иначе нет смысла в том, что в кухне будет стоять пустая громила.
Короче, из дома Света вышла со сложными чувствами. Вроде, она начала примиряться с тем, что её квартира из-за новых приборов стала теснее и неуютнее, но угнетали предстоящие хлопоты, ведь надо было куда-то девать старые вещи. Легче всего их было отдать многочисленной армии дворников (и как раньше ту же территорию убирали один-два человека?), но возможно, они пригодятся кому-то для дачи. Было счастьем, что следующий день по новому временному расписанию у неё методический, а значит, она останется дома и будет решать свои бытовые проблемы. А сегодня ей предстоит опросить коллег, не возьмут ли они исправные приборы. Все они были людьми достаточно обеспеченными и, конечно, не захотят загромождать городскую квартиру лишними вещами, но на даче пригодится всё.
- Нет, не нужно, - отказалась Карасёва. - Мы туда уже перевезли холодильник, телевизор и стиральную машину, которые нам отдала сестра мужа.
- Я бы взяла, - сказала англичанка, - но везти очень далеко. Дешевле на месте купить новые. У меня ведь не дача под Москвой, а дом в деревне под Саратовом.
- Пока всё работает, - объяснила молодая учительница физики. - Тоже всё советских времён, но, думаю, эти вещи проработают дольше, чем новые. Нам в московской квартире уже пришлось менять относительно новую стиральную машину, а старая на даче работает исправно.
- Нет, у меня на даче новейшая техника, - заявил Киселёв. - Люблю всё немецкое.
- Куда мне? - спросила старая учительница физики Пронина. - У меня своей дачи нет, езжу к племяннику, и то нечасто, а у него всем заправляет жена. Я даже не решусь им предложить.
- Напрасно стараешься, Светик, - веселился Жигадло. - Если бы ты предложила свои "обновки", их бы у тебя взяли, но со старьём возиться никто не захочет, разве только с условием, что ты сама им всё доставишь. Я первый согласился бы на оба варианта.
Светлана не стала ему говорить, что, если бы каким-то образом, независимо от её воли, эти "обновки" покинули бы её квартиру и переместились к коллегам, она испытала бы что-то вроде удовлетворения, но самой ей предпринять такой шаг мешает элементарная жадность.
- Тогда предложу дворникам, - сказала Света.
- Они возьмут с большой охотой, - подтвердил Жигадло. - Ой, смотри: Красавчик идёт. Жаль, что Синички нет, а то бы ты полюбовалась на его рожу.
- Зря вы его дразните, - сказала Светлана. - У него и без того тяжёлый характер, а вы ещё играете у него на нервах.
- На чём умею, - объяснил Жигадло. - Музыкальную школу не оканчивал, к роялям даже не подхожу. Кстати, анекдот про рояль вспомнил, только тихо, а то в нём есть изюминка не для детских ушей.
Светлане такие "изюминки" тоже не нравились, но она не решалась попросить Михаила Борисовича не рассказывать ей неприличные анекдоты, потому что боялась его обидеть.
Теперь, когда оставалось лишь предложить вещи дворникам, Свете стало спокойнее. Завтра у неё нерабочий день, и она посвятит его домашним делам. Сегодня хоть до полуночи просидит над учебниками и тетрадями, но всё сделает, чтобы завтра об этом не думать. Хотелось поработать и над своим романом, но прежде надо было привести в порядок квартиру. Возможно, она уже сегодня встретит какого-нибудь дворника и решит дело со старыми вещами, и тогда завтрашний день будет целиком в её распоряжении и она проведёт его с максимальной пользой.
- Светик, ты уже видела замены? - подошла к ней Екатерина Ильинична.
Её голос был слишком любезным, и Светлана почувствовала недоброе.
- Нет.
- Завтра тебе придётся выйти в школу на второй, третий и пятый уроки. Заболела Семакова.
- А нет учителей, у которых в это время "окна"? - попыталась отвертеться Света.
- Землянская сказала, что, если есть такая возможность, замены должны проводить учителя того же предмета, что и заболевший, то есть заболевшего математика должен заменять математик.
- Значит, если заболеет физик или словесник, меня на замену не отправят? - пожелала уточнить Светлана.
- По возможности. Ты же сама понимаешь, что не всегда можно найти нужного предметника. Что тебе стоит выйти на три часа? Ты же рядом живёшь.
- Не на три, а на четыре, ведь ещё "окно" на четвёртом уроке придётся провести в школе.
- Ну четыре.
- А разве у Семаковой завтра только три урока? Тогда уж я могла бы провести не три, а все её уроки. Разве четвёртого урока у неё нет? Зачем мне торчать в коридоре лишний час?
- На тот урок уже есть замена. Прошу тебя, выручи, а то меня Дама совсем съест.
Когда не распоряжались командным способом, а взывали к состраданию, Светлана не могла отказаться. Итак, завтра у неё не будет свободного дня, а учитывая то, что ночью она почти не спала, нельзя без памяти отдаваться бытовым проблемам, а нужно сосредоточиться на отдыхе. Кажется, что четыре часа - не такой уж большой отрезок времени, но закончится пятый урок в час двадцать, и хорошо, если никто не задержит её в школе дольше. Пока она соберётся, выйдет, дойдёт до дома, ещё неизвестно, в каком состоянии она будет. Вдруг она так устанет, что у неё не хватит сил заниматься квартирой?
Её сразу же охватило сожаление о чрезмерной уступчивости. Мало того что ей не дают два дня отдыха подряд, а разбивают их, так один ещё и отобрали. В следующий раз она ни за что не согласится терять свой выходной. Да ещё она забыла напомнить Екатерине Ильиничне, что ей обещано ставить уроки в одном кабинете, а не гонять по школе. Как только она встретит её снова, обязательно напомнит.
Теперь надо было поскорее избавиться от неприятного чувства, что у неё отняли выходной, и вызвать в душе более отрадные картины восприятия жизни. Да, на этой неделе придётся обойтись только одним выходным, но завтра ей надо будет работать лишь три часа, а тот лишний час, который она проведёт в коридоре, она посвятит подготовке к урокам или будет проверять тетради, которые собрала у детей. Сегодня она не будет заниматься школьными делами, а отложит их на завтра. Кто знает, может, ей даже понравится работать с чужими классами, ведь так не раз бывало. В любом случае, от неё требуется всего лишь провести с ними уроки, и не надо связываться с тетрадями, самостоятельными работами и прочими проверочными делами, отнимающими больше времени, чем сам урок. Прозвенел звонок - до свидания.
Особого подъёма духа от таких рассуждений она не ощутила, поэтому пришлось обратиться не к сердцу, а к разуму.
"Что толку, если я сейчас вся испереживаюсь из-за того, что надо выходить в школу? Такая уж у меня работа, что я не вольна распоряжаться своим временем. Раз всё равно не избежать замен, то лучше я приму это спокойно и забуду, что завтра мой выходной. Пусть будет считаться, что это рабочий день, и порадуемся, что он облегчённый".
С такой смесью естественно-раздражённого и искусственно-спокойного настроения она пришла домой и сразу же вышла гулять с собакой. Она поглядывала вокруг в поисках дворников, но, как всегда бывает, те, кто постоянно на виду, когда они не нужны, сейчас же исчезают, едва в них возникает надобность.
"К чему мне спешить? - спросила она саму себя. - Не буду я за ними бегать. Когда встречу кого-нибудь, тогда и предложу им подарок".
Приняв это решение, она с лёгким сердцем вернулась домой, и сейчас же её охватило такое чувство, словно со всех сторон на неё давят вещи. Когда-то существовало понятие "вещизм", правильное понятие, хотя им совершенно несправедливо наделяли всех подряд. Были и в советские времена люди, все мысли и заботы которых сосредотачивались почти исключительно на покупке вещей, причём это принимало род заболевания. Одна её знакомая откровенно говорила, что если она увидит у кого-то, к примеру, вазу, которая ей понравится, то она уже не может спокойно жить, пока не купит такую же. Вот это настоящий вещизм. Но плохо, что в прежние времена каждый, кто попросту стремился украсить квартиру, мог получить в свой адрес обвинение в вещизме, и, как водится, обычно оно исходило от лиц, которые хотели бы, но не могли этого сделать или по объективным причинам (пьющий муж или какие-то увлечения, на которые уходили все деньги), или по субъективным, хотя бы скупости. Кстати, последнее (то есть, скупость) тоже имело своё собственное определение, а именно "накопительство", хотя распространялось оно не только на деньги, но и на чрезмерно усердное приобретение определённых предметов, которое словом "коллекционирование", однако, назвать было нельзя. Прежде с вещизмом и накопительством боролись, высмеивая их при помощи всех средств массовой информации. А сейчас никто никого не обвиняет ни в вещизме, который получил нейтральное имя "шопинг", ни в накопительстве, и оба эти явления (опять-таки при помощи средств массовой информации) получили широкий размах.
Ощущая, что квартира стала невероятно тесной и вещи буквально наступают на неё, Светлана вспомнила эти старозаветные понятия "вещизм" и "накопительство" и в унынии призналась самой себе, что сразу, в один миг, превратилась в особу, к которой их можно с полным правом применить. Зачем ей столько всего? Она одна. Зачем ей столько посуды? Новый холодильник занял по высоте почти всю стену, и полки пришлось снять. Керамическую посуду, очень изящную посуду, которая прежде служила украшением, теперь некуда деть. Все кухонные полки тесно заставлены чашками, тарелками, всевозможными вазочками, салатницами и прочими предметами, к основной массе которых она притрагивается только в дни генеральных уборок и после чистки сразу ставит на место. А бытовые приборы? Зачем ей все эти миксеры, кофемолки, кухонные комбайны, сверхсовершенные тёрки и мясорубки, если она довольствуется обычным ножом и старой тёркой с четырьмя гранями? Она не может пить из нескольких чашек одновременно. Так зачем ей столько? И ведь она себя знает: ни за что не выбросит лишнее, а так и будет мучиться от их ненужного изобилия. Сейчас заняты все поверхности столов, а полки в разобранном виде лежат на полу у окна, и она не представляет, что со всем этим делать. И коридор у неё невелик. Пусть старый холодильник стоит там временно и скоро исчезнет, но всё равно тесно, а она ещё отняла драгоценное пространство, поставив там книжный шкаф. Зачем? Когда-то они с мамой пришли к мудрому решению, что не стоит тесниться и надо вынести один из книжных шкафов в коридор, где для него нашлось место, когда убрали столик. Где это место? Как им пришло такое в голову? И самое удивительное, что они спокойно жили столько лет с этим здоровенным шкафом, который так и старался выпятиться дальше, чем ему полагалось по габаритам. Эти злокозненные вещи, поставленные не на месте, имеют обыкновение занимать гораздо больше площади, чем им выделили. Вот и этот шкаф, получив в соседи холодильник, теперь так и тянулся к нему, поэтому, ушибаясь о холодильник, Светлана сразу же начинала опасаться, что вот-вот врежется в угол шкафа. Да как она вообще жила в таком ужасе? Недаром и Сабина и Лена в один голос объявили, что ей надо заняться квартирой.
Светлана пошла в комнату, где после тесноты кухни и коридора даже новый телевизор уже не казался ни большим, ни особо чёрным. В ней зародилось и всё больше крепло решение, освободившись от старых холодильника и телевизора, разобрать книги и треть, если не половину, отнести к помойке, потому что многие тексты у неё есть в электронной книге, а значительную часть книг она не будет читать никогда. У неё не хватит зрения на то, чтобы перечитать всю её библиотеку, не говоря уже о таком прискорбном факте, что жизни ей тоже не хватит. Конечно, трудность в том, что невозможно определить, какие именно книги она точно читать не будет, потому что часто случается, что годами пренебрегаешь книгой, и вдруг она становится любимой. С посудой тоже надо разобраться. Она отнесёт к помойке не только разрозненные чашки, которыми не пользуется, но и те наборчики, которые ей в разное время подарили дети и которые ей абсолютно не нужны. Пусть их возьмёт тот, кому они приглянутся и кто сумеет найти им применение. А освободив квартиру от лишних вещей, она закажет новую кухню вместе с ремонтом и заменой линолеума.
Светлана так ясно представила, как она всем этим займётся, что ей захотелось приняться за дело прямо сейчас. Только с чего начать? С книг или с посуды? Она окинула взглядом книжные полки на стенах, но нарушать их устоявшийся состав не хотелось. Тогда она подошла к шкафу в комнате. Полки в нём были двойные и, разумеется, первые ряды выглядели аккуратно и красиво, потому что там стояли книги в приличных переплётах, а то и целые собрания сочинений, расположенные по цветам так, чтобы не резало глаз. Когда-то людей, покупавших книги под цвет обоев, так основательно высмеивали, что многие, боясь, как бы и их не приравняли к такой категории граждан, заставляли полки книгами как попало, маленькими и большими, разных цветов и оттенков, что было естественно для общественной библиотеки, но никак не для дома. Светлану, разумеется, интересовал не внешний вид томов, а их содержание, но имеющееся у неё изобилие книг она расставляла так, чтобы соблюдалась тематика и одновременно цвета плавно переходили один в другой, иначе беспорядочно расставленные книги создавали бы цветовой хаос, что в небольшой комнате постоянно резало бы глаз. Вот внутренние ряды составлялись кое-как, лишь бы на полки с русской литературой не попадала зарубежная, а на полки с советскими книгами не втискивалась русская классика. Корешки у большей части этих книг не отличались ни красотой, ни целостью, а кое-где они и вовсе отсутствовали, но они ценились благодаря своему содержанию. Некоторые книги казались безнадёжно устаревшими, главным образом, те, которые писались в советское время, слишком уж круто поменялся уклад всей жизни, но Света полагала, что позже, когда всё утрясётся, многие из них получат вторую жизнь как образцы быта и устремлений людей минувшей эпохи. Конечно, не все книги будут востребованы, потому что помпезные заказные романы...
Светлана опомнилась, обнаружив, что обращается сама к себе с речью, имеющей поползновение стать пламенной, но которая всего лишь маскирует нежелание расставаться с милыми сердцу книгами. Но она всё равно не откажется от своей мысли избавиться от части лишних книг, только их количество будет уменьшено до разумных пределов. Пусть это будет десятая часть всех книг, пусть их наберётся всего лишь две полки или даже одна, но она всё-таки вынесет эти книги из дома. Только не стоит начинать преобразование квартиры именно с книг. Они спокойно стоят на своих местах, никому не мешают, по крайней мере те, которые имеют постоянное место, и не надо увеличивать и без того немалый хаос, раскладывая повсюду ещё и бесчисленные стопки книг. Если с чего-то начинать, то непременно с посуды, ведь именно посуду ей некуда ставить.
Светлана перешла в кухню, бросив неприязненный взгляд на стоявшие в коридоре холодильник и книжный шкаф, особенно на холодильник, который мешал ей и Дику и был мил лишь Базилю, обнаружившему, что это, оказывается, очень удобное место для сидения. Она открыла дверцы кухонных полок и посмотрела на тесно уставившую их посуду. Это была очень симпатичная посуда, но её было слишком много. Только ведь вопрос в том, какие из этих предметов избрать для помоечного жертвоприношения. Керамические чашечки с блюдцами? Они красивы, но чересчур малы, поэтому неудобны для использования. С другой стороны, это в России любят пить чай обильно, без ограничений, заедая его бутербродами или сладостями-сластями, а в Китае существует специальная чайная церемония. Чай не столько пьётся, сколько дегустируется. Так, по крайней мере, пишут. Может, и ей иногда устраивать такие церемонии? На этот случай и пригодятся маленькие чашечки. Вот эти, и эти, а ещё те...
Света представила, как она сейчас начнёт вытаскивать посуду, чтобы отобрать лишнюю, и подумала, что девать её некуда, ведь везде расставлено содержимое полок, которые прежде висели на стене. Наверное, разумнее сначала куда-нибудь убрать эти вещи, а уж потом доставать следующие. Но в первую очередь надо разобраться со старым холодильником и вручить его новым хозяевам. Она подошла к нему и вновь подумала, как он мил и аккуратен. И тут же её обожгло стыдом. Как она могла выискивать на улице дворников, если ещё не привела свой подарок в полный порядок? И она сейчас же принялась мыть его изнутри и снаружи, доведя до первозданной чистоты. Вот теперь он мог считаться хорошим подарком. Исправный, чистый, нигде не поцарапанный. Наверное, сама судьба удалила с улицы дворников, чтобы образумить её и заставить привести холодильник в надлежащий вид.
С чувством выполненного долга и с несколькими новыми синяками на разных частях тела она прошла в комнату и села в кресло. Сейчас ей захотелось сразу две вещи: во-первых, появилось неодолимое желание выпить чаю, только не в виде дегустационной чайной церемонии, а по русскому обычаю, много, вкусно и до отвала, а во-вторых, возникла острая потребность продолжить написание своего романа, потому что её недавние размышления о переделке квартиры подсказали ей очень удачное решение проблемы её героев, не связанное, разумеется, напрямую с ремонтом и заказом кухни, но кое-что общее с этим имеющее. Пусть её завистливый герой побывает в гостях у человека открытого и щедрого и пусть из-за уютной обстановки и всего его приятного окружения почувствует к нему ещё большую ненависть, чем прежде.
И Светлана занялась обоими этими делами, то с удовольствием прихлёбывая чай с конфетами, то забывая о нём в пылу внезапного вдохновения. Когда она опомнилась, было уже поздно, и требовалось, не задерживаясь, погулять с собакой, терпеливо дремавшей на диване, привалившись к боку перешедшего сюда же громко урчащего кота.
Когда она с Диком вернулась с прогулки и отпирала свою дверь, из соседних квартир одновременно высунулись их обитательницы.
Аня, решившая, что Сабина вышла из-за неё, была очень довольна эффектом, который произвело её появление.
- Света, привет. Здравствуй, Сабина, - поздоровалась она. - На этот раз я приехала с дачи пораньше, но скоро опять уеду.
- Опять на дачу? - осведомилась Сабина.
- Нет. Мы с подругой договорились на этот раз поехать в Испанию. Попробуем освоить новую страну. Не хотите со мной?
Анне было уже пятьдесят пять лет, она оформила пенсию, но работу оставила уже давно. Лето она проводила на даче, а в остальное время жила то в Египте, то где-нибудь ещё. Свою квартиру она сдавала очень дальней родственнице своего уже давно умершего дяди, когда эта женщина приезжала в Москву на заработки, а случалось это иногда часто и подолгу, и тогда плата за проживание поступала стабильно и давала Ане возможность безбедно жить, не работая, но иногда, правда, редко Ира пропускала два-три месяца, и тогда Аня пользовалась накопленными излишками. Такая нестабильность существования приучила её, и прежде слишком экономную, к почти что скаредности. Она выгадывала буквально на всём, начиная с платы за проезд, в чём усердно подражала "зайцам", и кончая знанием тончайших различий в цене на те или иные продукты в разных магазинах. Светлана была её полной противоположностью и предпочитала переплатить лишнее, но только не бегать за молоком в одно место, за мясом - в другое, а за другими продуктами - в третье, четвёртое и пятое, за проезд платила исправно и, если говорить откровенно, теряла уйму денег, которые при разумной твёрдости характера можно было бы отстоять, но Аню она любила за жизнерадостность, энергию и предприимчивость. Кем только Аня не работала, чем только не занималась! Она была и на заводе (не то инженером, не то техником), потому что первое её образование техническое, и законной продавщицей, и незаконной уличной торговкой, и регентом в церкви, потому что окончила музыкальное училище, и социальным работником, и администратором гостиницы, всего не перечислить. Светлане такая свобода выбора деятельности всегда казалась очень притягательной, овеянной духом независимости и романтизма, вызывала лёгкую зависть, но, несмотря на всё своё восхищение решительностью соседки, она так и проработала всю жизнь в одной школе. Потом Аня пришла к заключению, что пора перестать метаться от одного способа заработка к другому, а остановиться на чём-то одном, и нашла отличный вариант пассивного дохода, сдавая свою квартиру надёжному человеку, а сама, как уже говорилось, то жила на даче, точнее, садовом участке, то снимала жильё в опробованных её знакомыми странах.
Светлану покоряла уверенность соседки в себе, которая, казалось, образовывала вокруг неё особую ауру, за которой терялись даже серьёзные физические недостатки, а они бы угнетали всякого другого, потому что Аня была невероятно толста, приволакивала ногу и имела скрюченную левую руку, пользоваться которой свободно не могла и была способна только поддерживать ею что-либо не особо тяжёлое. Однажды она весело объяснила Светлане, что в детстве её рука попала в щель двери, а подружка принялась медленно эту дверь закрывать, после чего Аню на время парализовало и последствия этого происшествия остались у неё на всю жизнь. Одним словом (а для того, чтобы дать понятие об этом слове придётся, как водится, воспользоваться потоком слов), Аня была для Светы образцом оптимизма, жизнелюбия, предприимчивости и бесстрашия перед жизнью и при встречах словно заражала её своей энергией.
Вот и сейчас, глядя на её улыбающееся лицо, а улыбка с него не сходила не от того, что мысленно Аня над кем-то потешалась, и не от глупости, а от избытка жизнерадостности, Света почувствовала, что у неё поднимается настроение и обступившие её житейские проблемы начинают казаться не такими значительными, как были до сих пор.
- Девочки, поедем вместе, - повторила Аня. - Ты, Сабина, не работаешь, тебе легче собраться, а Света пусть увольняется из своей школы, сдаст квартиру и заживёт по-человечески. Сейчас так делают очень многие.
И она привычно засмеялась.
- А потом у меня эту квартиру отнимут, - заключила Света. - Люди здесь приживутся и не захотят съезжать.
- Надо или сдавать её знакомым, или действовать через проверенные фирмы. Я в этом деле уже хорошо разбираюсь и могу тебе помочь.
- А куда я дену вещи?
- У тебя же есть дача. Туда и перевезёшь. Я специально для этого заказала пристройку к дому. И ты закажи.
Для Светы такой решительный шаг казался рискованным.
- А если, к примеру, я заболею и не смогу поехать за границу. Куда мне деваться тогда?
- Расторгнешь договор с жильцами.
- Работы я лишусь, деньги поступать уже не будут...
- Опять пойдёшь в школу, не в эту, так в другую.
- Всё равно не выйдет. У меня Дик и Базиль. От них никуда не уедешь.
Сабина, заинтересовавшаяся проблемой, с лёгкостью решила дело:
- Отдашь кому-нибудь на зиму.
- Кому? Наверное, тебе? - спросила Света.
- Нет, - решительно отказалась женщина. - Я не возьму.
- А кому?
- У меня есть знакомая, которая посвятила жизнь кошкам, - сообщила Аня. - Она подбирает на улицах увечных, больных и лечит их. У неё их сейчас восемнадцать. Если я её очень попрошу, то она, наверное, согласится подержать твоих животных. Будешь ей чуть-чуть приплачивать.
- Нет, - отказалась Света.
- Но почему? - удивились соседки.
- Потому что это не игрушки: дал поиграть одному, потом другому. Это живые существа, со своими привычками и понятиями. Они меня любят, верят мне. Для них переход к незнакомому человеку будет очень тяжёлым испытанием. Я так не могу. Ты только посмотри на них. Разве можно передать их в чужой дом?
- К восемнадцати кошкам, - добавила Сабина.
- С тобой, я вижу, каши не сваришь, - заключила Аня.
- Хорошее выражение, - подхватила Светлана. - Я недавно прочитала, откуда оно пошло.
- Откуда? - спросила Сабина, поглядывая на старый телевизор и упаковку от нового, выставленные у стены.
- Из древних времён.
- У нас всё пошло из древних времён, - возразила Сабина, вышедшая в коридор специально для того, чтобы расспросить о приобретениях Светы.
- Каша у древних славян была основным блюдом и угощением. Когда заключался мир с бывшим врагом, то устраивали пир, на котором обязательным блюдом была каша. Поэтому про упорного врага говорили, что с ним каши не сваришь, то есть мир не заключишь и пиршеством это событие не отметишь. У меня была ученица, бабушка которой поставляла мне книги по нетрадиционной медицине и по кулинарии. Она вообще очень добрая женщина и сделала мне много хорошего. Читать всю эту махину книг по такой узкой тематике мне не хотелось, так они и стояли без движения. Но недавно я решила их потихоньку читать. Если понемногу, то интересно и не надоедает. Вот я и вычитала там про то, почему кое с кем не сваришь кашу.
- Я почти ничего не читаю, - призналась Аня. - Сижу большую часть дня за компьютером, общаюсь в социальных сетях, или смотрю телевизор.
- У меня тоже есть чем заняться, - сказала Сабина. - А ты, Света, решила последовать моему совету и поменять телевизор? А коробка из-под холодильника? Тоже поменяла?
- Значит, это твои вещи? - спросила Аня. - А я думала, что это Сабина опять занимается квартирой.
- У меня всё давно отделано, - с гордостью ответила та и не удержалась от того, чтобы не подпустить шпильку. - Я не выношу старого хлама.
Светлана поняла, что последняя реплика была адресована ей, но сделала вид, что не заметила этого, однако воспользовалась тем, что слово "выносить" имеет два значения, и спросила с невинным видом:
- Не выносишь? А куда деваешь? Хранишь?
Пришлось Сабине облечь свою мысль в другую форму:
- Не терплю старья. У меня вообще нет ничего из старых вещей.
Она желала уколоть Свету, но решила, что та слишком "толстокожая", чтобы до неё дошёл её намёк. Вон даже не поняла её в первого раза. Почему ей потребовалось досадить соседке, она не знала, но ощущала, что чем менее Света восприимчива к колкостям, тем больше хочется их говорить.
- А у меня старья полно, - добродушно засмеялась Аня. - Я решила, что раз денег у меня не слишком много, то на всё мне не хватит и надо выбрать что-то одно. Так что лучше я буду экономить, но жить в своё удовольствие, не работая, чем тратить деньги на всякие современные вещи, но проводить жизнь на работе.
- Тебе и некуда покупать мебель и технику, раз ты сдаёшь свою квартиру и разъезжаешь по заграницам, - сказала Сабина. - Но я удивляюсь на тех, кто живёт на одном месте среди старого хлама.