Пьер Мартин - молодой купец, депутат от третьего сословия.
Андре Ван - буржуа, депутат от третьего сословия.
Граф де Люмб - дворянин из ближайшего окружения короля.
Герцог Лиран - депутат от первого сословия, ярый приверженец монархии.
Катрин Монтюа - хозяйка дома, очень образованная дама, интересующаяся политикой.
Лоран Депьен - дворянин преклонного возраста, наблюдающий за политикой со стороны.
Баптист Коман
Жан Мовитьен
Мован Корде - дворянин противники
Миранда Корде -дворянка якобинцев
Шарлотта Корде - племянница Мована, сестра Миранды, политикой не интересуется.
Жерар Эльпьен
Клод Кидан
Действие первой сцены происходит в 1787 году, второй сцены - в 1789, третьей - в 1792, четвертой - в 1793. Действие пятой сцены происходит в 1794 году.
На сцене гостиная госпожи Монтюа, в которой много стульев и кресел. У стены стоят часы. Посредине комнаты - большой квадратный стол, на нем лежат различные бумаги. На стене висит портрет короля Людовика и королевы Марии-Антуанетты.
В креслах сидят Пьер Мартин, граф де Люмб, госпожа Катрин Монтюа и Лоран Депьен.
Монтюа. Говорят, в стране сейчас неспокойно. Плохой урожай был в этом году, и у крестьянства проблемы с продовольствием.
Мартин. Да, сударыня, все так. В стране сейчас очень нехорошо. А все из-за этого Людовика (смотрит на портрет). Так больше продолжаться не может.
Люмб. Его величество, король Людовик, ни в чем не виноват (смотрит на портрет). Просто год неурожайный. Король же не может повлиять на погоду.
Мартин. Вы можете оправдывать своего монарха сколько угодно, но справедливость все-таки восторжествует когда-нибудь.
Люмб. Вы - анархист. Вам бы только покричать да покомандовать.
Монтюа. Господа! Давайте не станем спорить, а лишь посмотрим, что будет. Время покажет.
Мартин. Позвольте, сударыня, с вами не согласиться. Ваша точка зрения - пассивная. Я ее не разделяю. Человек может влиять на ход истории, он властен и даже должен делать это. Скоро что-то обязательно должно произойти.
Интерьер гостиной г-жи Монтюа. В креслах сидят г-жа Монтюа, граф де Люмб и герцог Лоран. У стола стоят Пьер Мартин и Андре Ван.
Люмб. Господа, вы слышали новость? Государь созывает Генеральные штаты.
Мартин. Да, король решил созвать Генеральные штаты, это верно.
Монтюа. Но зачем?
Мартин. Зачем? Он хочет провернуть какое-то дело, но для этого ему надо действовать как бы "вместе с народом"! Иного назначения Генеральных штатов я не вижу.
Монтюа. Но считается, что они призваны для того, чтобы управлять государством.
Мартин. Ах, сударыня, это не так. Король полностью на стороне дворянства и духовенства, а третье сословие он ни в грош не ставит.
Люмб (возмущенно). Ну что вы говорите такое, сударь! Его величество справедливый и мудрый правитель.
Мартин. Справедливый? Генеральные штаты не приносят ровным счетом никакой пользы, как я уже говорил. Вот взять хотя бы голосование в этих штатах. Депутатов от нашего, Третьего сословия куда больше, чем от двух других. Но голосуем мы путем выбора одного голоса от каждого сословия. А поскольку дворянство и духовенство всегда за одно и всегда против нас, то результат получается два к одному. И так всегда. Вот если бы мы голосовали числом голосов от каждого сословия...
Люмб. Голосование всегда будет проходить только так, как того пожелает Его величество...
Миран. Господа, мы опаздываем. Надо ехать в Версаль.
Монтюа. Желаю вам всем удачи, господа.
Граф де Люмб, герцог Миран, Пьер Мартин и Андре Ван уходят.
Некоторое время госпожа Монтюа сидит одна. После входит Лоран Депьен.
Монтюа. Дорогой господин Депьен! Как я рада вас видеть! Пожалуйста, присаживайтесь.
Депьен. Благодарю вас, сударыня, я тоже рад вас видеть в добром здравии. Времена нынче неспокойные. Я только что узнал последние новости, связанные с собранием Генеральных штатов.
Монтюа. Ах! Ну и что же?
Депьен. Говорят, что третье сословие сильно ущемляют в правах. Их впустили в зал по черной лестнице в скромных черных одеждах, в отличие от депутатов от первых двух сословий, которые поднимались в зал по парадной лестнице в роскошных нарядах.
Монтюа. Что вы говорите?
Депьен. Все так. После депутаты от третьего сословия отказались утверждать новые налоги раздельным голосованием. Они хотят равного голосования.
В комнату входит граф де Люмб.
Монтюа. Граф! Скажите ради бога, что происходит в Версале.
Люмб. Ах, сударыня! Эти простолюдины, выказывают покорность государю! Им не должны были вообще давать голосовать!
В гостиную вбегают Пьер Мартин и Андре Ван.
Мартин. Ах, господа! Свершилось! Наконец-то народ решил выступить против власти этого жестокого монарха!
Монтюа. Неужели назревает государственный переворот.
Да, сударыня, может быть и так.
Люмб. Что за чепуху вы говорите? Никаких государственных переворотов нет и быть не может.
Мартин (горячо). Нет! Прошло ваше время! Мы устроим коренной переворот, нет - революцию!
Ван. Мы свергнем короля, и наступит власть народа! Хватит бесконечных налогов!
Все внимательно слушают Андре Ванна и Пьера Мартина и никто не видит герцога Лирана, который стоит в дверном проеме. Де Люмб вдруг замечает его и начинает подавать ему знаки. Лиран согласно кивает головой и исчезает.
Мартин (размахивая руками). Сегодня же мы соберемся для принятия собственных законов!
Ван. Давно пора ограничит абсолютную власть короля!
Входят стражники, за ними незаметно проскальзывает герцог Лиран.
Первый стражник. Именем короля Франции Его величества Людовика XVI Пьера Мартина и Андре Ванна, являющихся депутатами от третьего сословия и также распространителями незаконных антиправительственных идей.
Все показывают изумление.
Пьер Мартин и Андре Ван потеряли дар речи. Стражники уводят их.
Мартин (обращаясь к герцогу Лирану и графу де Люмбу). Вы можете нас казнить, но народ вы казнить не сумеете! Справедливость восторжествует! Вы ответите за все свои преступления!
Депьен. Какой кошмар!
Лиран. Не надо было выступать против государя.
Монтюа (бросаясь к окну). О, ужас! Их казнили!
Люмб. Та же участь ждет всех непокорных.
Интерьер гостиной госпожи Монтюа. В креслах друг напротив друга сидят г-жа Монтюа и Лоран Депьен.
Монтюа. Как бы то ни было, вопреки предсказаниям монархистов, власть короля ограничена и ограничена сильно.
Депьен. Да, теперь у нас в стране нет абсолютной монархии. Но Законодательное собрание на этом не остановится. Они уже раскрутили колесо революции, а куда оно покатится - неизвестно. От такого пути развития никому не будет хорошо.
Монтюа. Вы правы. Но как вы думаете, кто же победит - монархисты или их противники?
Депьен. В свете революционных войн об этом рассуждать трудно, но мне кажется, что абсолютная монархия больше не вернется. А вообще, я не хочу соваться в политику. Только так можно сохранит голову.
Монтюа. Да, абсолютная монархия скорее всего уже не вернется. С отжившим феодальным строем и устаревшей формой правления наша страна не сможет быть могущественной.
Депьен. Но есть и такие страны, очень могущественные, например Россия.
Монтюа. Может быть, когда-нибудь феодалов не будет во всем мире. Хорошо это или плохо, но человечество к этому придет.
Интерьер гостиной г-жи Монтюа.
В креслах сидят г-жа Монтюа, Лоран Депьен, граф де Люмб. Стоят Жан Мовитьен и Поль Зурьен.
Монтюа. В стране неспокойно. Король почти совсем не имеет власти.
Зурьен. Сударыня, это должно было случиться. Время монархии ушло.
Люмб. Нет, не ушло. Зато ваш переворот навел в стране один беспорядок. Может быть, сначала удача была на вашей стороне, но Его величество еще покажет все, что его время не ушло.
Лиран. Ах, господа, ужасная весть.
Монтюа.
Люмб . Что такое? вместе.
Зурьен.
Лиран. Это ужасно, ужасно, казнили короля! Нашего государя, Его величество Людовика XVI!
Люмб. Какой ужас!
Монтюа. Неужели?
Зурьен. Это должно было случиться. Теперь властвует народ.
Мовитьен. Францию провозгласят республикой!
Люмб. Что же теперь будет?
Первый стражник. Именем Национального Конвента мы арестовываем графа де Люмба и герцога Лирана, ярых приверженцев монархии. Один из которых являлся приближенным короля, а другой - депутатом от первого сословия, так ин принявшим новые введения.
Зурьен (восхищенно). Да здравствует справедливость!
Г-жа Монтюа от ужаса прикрывает рукою рот.
Люмб. Нет, нет!
Стражники уводят де Люмба и Лирана.
Монтюа (бросаясь к окну). О, ужас! Их казнили!
Мовитьен. Этого было не избежать.
Те же, Давид Лорбе и Клод Кидан.
Лорбе. С самого начала было ясно, что победит народ.
Кидан. Однако это было понятно не всем и поэтому пришлось принимать такие суровые меры.
Лорбе. Но дела в государстве идут неважно. Часты волнения и обострилась проблема с продовольствием, (обращаясь к Мовитьену и Зурьену) а все из-за слабости и бездействия жирондистского правительства.
Зурьен. Это неправда, сударь. Наше правительство не бездействует. А что бы предложили вы?
Лорбе. Крестьянские восстания происходят из-за того, что вы хотите защитить святое для буржуазии право собственности.
Мовитьен. Вы хотите отказаться от этого и навлечь на себя гнев буржуазии? История показывает, что всем и сразу угодить нельзя.
Монтюа. О да, это извечный вопрос политики. Как провести реформы так, чтобы угодить одним и не задеть интересы других?
Зурьен. Но жирондисты не угодили никому! Почему вы бездействуете в отношении спекулянтов, наживающих свои капиталы на трудностях с продовольствием?
Кидан. Погодите, всему свое время.
Монтюа. Это замечание ценно.
Депьен. Но нельзя понять, кто же прав.
Второй стражник. Именем Парижской коммуны мы арестовываем господ Жана Мовитьена и Поля Зурьена.
Мовитьен. Не может быть. Но мы же действовали по воле народа! (Бросается в кресло).
Лорбе. Если бы вы действовали по воле народа, народ был бы доволен. Уведите их.
Монтюа (бросаясь к окну). О. боже! Они казнены.
Кидан. Вот что бывает с теми, кто идет против своего народа.
Депьен (обращаясь к Лорбе). Ну и как же вы намерены действовать дальше? Ведь решать проблемы жирондистов теперь придется вам.
Лорбе. Жирондисты не хватало уверенности, чтобы решить некоторые проблемы. Мы же сможем предложить народу верное их разрешение. Придется применить силу для подавления некоторых восстаний, но это пойдет на пользу народу.
Миранда. Нельзя уничтожить народ для его же пользы.
Кидан. Вы ничего не понимаете, сударыня. Лучше всего будет вам не вмешиваться.
Миранда. Я не могу стоять в стороне и смотреть, как гибнет мой народ.
Шарлотта (бросаясь к сестре). Миранда, не надо. Политика - дело мужчин.
Мован. Миранда права. Мы не можем оставаться в стороне.
Шарлотта. Но дядюшка...
Лорбе. Будьте осторожны в обвинении власти.
Мован. Плохая вы власть, если не можете облегчить участь своего народа.
Лорбе подает какие-то знаки Кидану. Тот кивает головой и выскальзывает за дверь. Никто этого не замечает, все с увлечением слушают Мована.
Монтюа. Из вас получился бы хороший политик, господин Мован. Мудрый, честный, любящий свой народ.
Входят стражники, за ними проскальзывает Кидан.
Второй стражник. Именем Комитета общественного спасения и господина Жана Поля Марата мы арестовываем господина Мована Корде и госпожу Миранду Корде.
Г-жа Монтюа от ужаса обхватывает голову руками.
Миранда упала в кресло. Шарлотта закрыла глаза руками.
Первый стражник. Прошу повиноваться.
Миранда и Мован подчиняются молча.
Шарлотта. Нет, нет, это ошибка!
Лорбе. Нет, сударыня, никакой ошибки нет. Ваши родственники слишком открыто выказывали недовольство властью.
Депьен. Как вы можете!
Монтюа (бросаясь к окну). О, ужас! Их казнили.
Шарлотта падает в обморок. Г-жа Монтюа бросается к ней. Лоран Депьен протягивает ей нюхательную соль.
Монтюа. О, боже, милая, очнитесь!
Шарлотта (слабым голосом). Ах!
Г-жа Монтюа помогает девушке подняться и сажает ее в кресло.
Депьен. Воды, принесите воды!
Входит слуга, приносит стакан воды.
Лоран Депьен подает воду Шарлотте.
Монтюа. Как вы себя чувствуете?
Шарлотта. Спасибо, спасибо, уже лучше.
Монтюа. Ну тогда, я полагаю, вам хочется побыть одной (делает всем присутствующим знак).
Шарлотта (одна). Ах, какой ужас. Я не могу в это поверить. Неужели моя бедная сестра и мой старый дядюшка представляли угрозу этим хищникам! Как несправедлив мир! Я ненавижу всех этих властителей! Бездушных, черствых, не думающих о народе, а думают только о себе! Я ненавижу страну, в которой творится такое! Я осталась одна во всем мире. (Ходит по комнате). Нет больше счастья для меня на земле. Проклятая революция (подбегает к окну). К чему она привела? (Падает в кресло). Ах, она призвана как будто на благо на народа, но сам народ пал ее жертвой. О, этот безумный, ужасный, алчный свет! Я не могу выразить своей скорби и своей ненависти. (Поднимается). Да, я знаю! Виноват во всем этот Жан Поль Марат! "Друг народа"! Но печется он не о народе, а о себе только! Ему хочется славы. Как я ненавижу и презираю его! (Берет с дивана черную накидку с капюшоном, одевает). Я знаю. Я отомщу. (Подходит к камину, берет кинжал). Да, я сделаю это. (Прячет кинжал и выходит).
Интерьер гостиной г-жи Монтюа. В креслах около камина сидят Лоран Депьен и г-жа Монтюа.
Монтюа. Да, как несправедлива жизнь. Почему некоторые люди умирают такими молодыми. Ах, как мне жаль Шарлоту! Ей было всего двадцать пять лет.
Депьен. Может быть, Шарлотта погибла не зря. Может быть, власти наконец образумятся? Политика - такая ненадежная вещь. Всю свою жизнь я не лезу в политику и считаю, что правильно делаю.
Монтюа. Все полагают по-разному. И среди политиков были хорошие, честные люди, преданные своей родине, бесконечно служащие ей и все делающие для ее блага и для блага своего народа.
Депьен. Да, вы правы, сударыня. История знавала и таких. Но сейчас у власти совсем не такие люди.
Монтюа. Как знать, как знать... Во всяком случае кажется, что это так. Но, я надеюсь, настанут лучшие времена. Конституция уже введена, может и все наладится...
Интерьер гостиной г-жи Монтюа. В креслах сидят г-жа Монтюа, Лоран Депьен, Лорбе и Жак Дорд. Вокруг стола стоят Кидан и Баптист Конар.
Лорбе (всплескивая руками). Ах, бедный господин Марат!
Монтюа (холодно). Лично мне больше жаль Шарлотту.
Лорбе. Шарлотта! Она убийца! Она лишила свой народ надежды!
Депьен. Надежды?
Лорбе. Да, господин Марат был другом и надеждой нашего народа. Другом и надеждой!
Монтюа. Но почему тогда наш народ страдает от бесконечных войн, смен власти?
Кидан (нетерпеливо). Ах, сударыня! Все образуется!
Депьен. Образуется? Когда же?
Дорд. Когда наконец будущему народа не станут мешать враги!
Монтюа. Враги? Какие враги?
Дорд. Такие, как например монархисты или жирондисты.
Лорбе. Но с ними ведется борьба.
Дорд. Борьба? Что-то этого незаметно, сударь.
Кидан. Да, борьба с такими серьезными врагами требует более жестоких мер. Тогда это будет настоящая борьба!
Депьен. Что? Еще более жестоких мер? Но куда уж более?
Коман. Так и считают якобинцы. Но они ошибаются. Поэтому у них и творится такое!
Все слушают Комана. Лорбе и Кидан переглядываются. Лорбе выскальзывает за дверь.
Дорд. Совершенно верно!
Появляются стражники, за ними незаметно входит Лорбе.
Третий стражник. Именем Комитета общественного спасения мы арестовываем господ Жака Дорда и Баптиста Комана.
Дорд. Что? Не может быть!
Кидан хватается за голову. Г-жа Монтюа качает головой.
Второй стражник. Прошу вас следовать за нами.
Дорд. Нет! Нет! Это якобинцы! Это все они!
Стражники уводят Дорда и Комана.
Лорбе. И это еще не конец.
Монтюа (бросаясь к окну). О ужас! Они казнены!
Те же, Жерар Эльпьен и Мишель Бернард.
Монтюа. Какой ужас!
Эльпьен. Но, сударыня, так пришлось. Эбертисты взывали к террору. А государство не может держаться на нем.
Депьен. Да, да, конечно.
Эльпьен. Мы не можем уничтожать всех подряд.
Монтюа. Вот в этом вы правы.
Бернард. Безусловно, сударыня. Нам следует прекратить этот ужас и заменит диктатуру конституцией 1793 года, а также заключить мир с державами коалиции.
Лорбе. То, что вы говорите - абсурд. Это сделать невозможно.
Бернард. Возможно, если проявит немного дипломатичности.
Эльпьен. Да-да. Нам следует начать мирные переговоры с коалицией.
Лорбе. Что? Никаких мирных переговоров быть не может! Вы тянете страну назад! Если поступать так и дальше, скоро мы вообще будем от брошены ко временам инквизиции!
Кидан. И вы еще смеете говорить, что действуете на благо народа!
Пока все слушают Кидана, Лорбе выскальзывает за дверь.
Кидан. Как вы можете обманывать народ!
Входят стражники, за ними - Лорбе.
Первый стражник. Именем Комитета общественного спасения мы арестовываем господ Жака Дорда и Жерара Эльпьена.
Дорд. О ужас! Якобинцы! Вы ответите за это! Вы арестовываете нас за то, что мы говорили правду!
Дорда и Эльпьена уводят стражники.
Монтюа (бросаясь к окну). О боже! Их казнили.
Лорбе. Этого было не избежать.
Интерьер гостиной г-жи Монтюа.
В креслах сидят на г-жа Монтюа и Лоран Депьен, напротив них - Лорбе и Кидан.
Монтюа. Итак, якобинцы остались у власти одни. Ответственность за то, что происходит в стране, теперь лежит только на вас.
Кидан. Да, сударыня...
Монтюа. Вы - хозяева страны.
Лорбе. Да, сударыня, мы чувствуем свою ответственность и поэтому будем принимать меры. Вот. Например, сейчас рассматривается закон об упрощения судопроизводства...
Монтюа. Что? Судопроизводства?
Лорбе. Верно. Я считаю, то есть мы считаем, что это поможет эффективней избавляться от неугодных народу...
Монтюа. Вы уже со всеми расправились! Какие же вы представители народа. Вы - его враги!
Лорбе (вскакивая). Что?
Монтюа (делая предостерегающий жест). Молчите! Народ доверил вам все! А вы не оправдали его надежд!
Депьен (берет г-жу Монтюа за руку). Ах, сударыня, прошу вас, не лезьте в политику!
Монтюа (рывком высвобождаясь из его рук). Ах, оставьте! Я должна сказать все! Якобинцы! Вы наносите своему народу только вред! Как вы можете! Для вас нет ничего святого! Скольких вы уничтожили, скольких убили и все не для народа, а только для того, чтобы получить власть!
Лорбе (вскрикивая). Сударыня! Что вы такое говорите! Как вы можете идти против своего народа? (Быстро). Против власти! Вы опасны! Вас следует казнить за одни только ваши возмутительные высказывания!
Депьен (умоляюще глядя на г-жу Монтюа). Ну я же вам говорил...
Монтюа (горько усмехаясь). Ничего не выйдет, якобинцы. Ваша игра проиграна.
Кидан. Что?
Монтюа. Вас больше не поддерживает никто! А без поддержки народа вы ничего не значите.
Лорбе (хватаясь за голову). Что? Что вы говорите за глупости!
Монтюа. Все кончено.
Лорбе. Нет, нет, вы ошибаетесь! О, как вы жестоко ошибаетесь!
Монтюа. Это вы ошибаетесь.
Г-жа Монтюа гордо стоит посредине комнаты. Лоран Депьен изумленно смотрит на нее. Лорбе качает головой. Кидан в ужасе вжался в кресло
Лорбе. Не может быть!
Кидан. Это невозможно! вместе.
Депьен. Но, как?
Первый стражник. Именем Конвента мы арестовываем господ Давида Лорбе и Клода Кидана.
Лорбе. О!
Кидан. Нет! Нет! Не может быть!
Лрбе кидается к двери и убегает. Кидан секунду стоит на месте, потом бросается за Лорбе. Стражники кидаются за ними.
Монтюа. Им не удастся далеко убежать.
Депьен. Вы думаете?
Монтюа. Конечно. Вся страна - их враги.
Депьен. Неужели?
Монтюа (подходя к окну). О, их казнили!
Депьен. Ах...
Все молчат, не зная, что сказать.
Интерьер гостиной г-жи Монтюа. В креслах у камина сидят г-жа Монтюа и Лоран Депьен.
Депьен. Ну вот, казнены почти все политики. Революция завершается. Но лучше ли от этого народу?
Монтюа. Все восстановится, со временем. Страна оправится от революции, от революционных войн...
Депьен. Ох уж эта политика! Всех она погубила! Я всегда считал, что лучше держаться от нее подальше!
Монтюа. И политика бывает разной. Одна приносит пользу народу, а другая... А другую вы видели сами!
Депьен. Но, однако ж были и революционеры и противники революции... И различные политически партии. Всех казнили. Нет, лучше в политику не лезть. Это я всегда утверждал. Вот я бы никогда не стал политиком. Не лезь в политику - живее будешь! Вы видели пример - якобинцы. Они надеялись террором сохранить власть, но их политика обернулась против них самих, и они сложили свои полномочия гильотине.
Монтюа. У всех различные точки зрения. Но нужно быть полезным для своего народа и страны.
Депьен (вставая). Вы правы, сударыня. Но мне пора. Разрешите откланяться.
Монтюа. До свидания, мой дорогой друг.
Лоран Депьен надевает шляпу и уходит, бормоча что-то про политику и про то, что не стоит быть политиком, коли жизнь дорога.
Монтюа (подходя к окну и задумчиво глядя вдаль). Ах, какие же все-таки люди разны! ( Вдруг хватается руками за подоконник). О боже! Господина Депьена убили! Случайно... Опять сражения на баррикадах! О, ужасные времена, ужасные нравы!