Человек погружён ежедневно в какую-то совокупность ситуаций, прогнозируемую или не прогнозируемую им самим. Исходя из этого, и досуг человека, как смена ситуаций, организованная для его отдыха, "для смены обстановки", также может быть прогнозируемой или непрогнозируемой. То, что относится к прогнозируемому набору ситуаций, а равно как и связанная с ними совокупность действий человека в этих ситуациях, обусловлено инертностью мышления, тем, что он сам для себя построил, создал, его общим образом жизни, образом мысли, речи, и т.д., тем, что ему присуще внутренне.
Непрогнозируемая смена ситуаций, обусловлена уже не внутренними побуждениями самого человека, а исключительно теми внешними обстоятельствами, которые могут воздействовать на человека извне. Такое воздействие иногда может быть ожидаемым, исходя из образа жизни конкретного человека. Выражаясь языком эстетики, развитие ситуаций в таком случае может идти "комедийным" (от худшего к лучшему) или "трагическим" (от лучшего к худшему) путём. Первый обусловлен внутренним развитием человека и его внутренней жизнью. Второй - его присутствием вовне себя, его местом, какое он инициирует своим поведением, и который зависит от того, как он сам позиционирует самого себя в среде окружающих его иных людей, как в принятой им совокупности ситуаций, так и в ситуациях, раскрывающихся для него в "надвигающемся на него бытии".
Но каков же досуг при взгляде из пребывания в повседневности? Как мы можем планировать свой досуг, которого рядом с нами ещё нет, он только предполагаем? Как говорил Л. Витгенштейн, когда мы смотрим на куб, мы лишь можем предполагать, что та невидимая для нас сторона куба всё же имеет место быть. Точно также, присутствуя в заботе-работе, мы лишь можем предполагать, что будет за нею, каков же будет досуг. И такое предположение может быть произведено на основании инертности нашего мышления и поведения. Обретение досуга есть выдвижение не в никуда, а во вполне прогнозируемое отдохновение от области заботы-работы. Каков будет досуг у того или иного человека - зависит от инертности его мышления, от того, как он ведёт себя в уже известной для него среде уже прожитого для него.
Положение дел в какой-то момент может выдвинуть такую ситуацию для человека, которую он может адекватно воспринять только при условии быть мысленно вне её. Человек может оставаться физически в каком-то положении дел, в какой-то совокупности ситуаций, а мысленно в этот самый момент быть вне её, погрузившись в среду, предшествующего или последующего - воспоминаемого или мечтаемого. И в том и в другом случае, это мысленное пребывание вне существующего положения дел есть кратковременная сиюминутная смена обстановки, достижение досуга вот теперь в этот момент. С этой точки зрения досуг интерпретируется нами как дифференциальное понятие. Бытие для человека в аспекте вопроса "забота-досуг" разделено на перемежающиеся по времени дифференциальные области заботы-работы и досуга (отсутствия заботы-работы). Это бытие, разделённое таким образом связно: оно связывается самим человеком, присутствующим в этом бытии.
Досуг следует рассматривать как эйфорию из-за надвигающегося отдохновения от заботы и как следование другой заботе: как проявить себя ради (для) самого себя, как отвлечься от заботы быть в человеческом сообществе с той самой тяжестью, какая приписана ему быть с нею. И здесь достижение досуга, как задача, вопрошает к самому человеку: при достижении досуга как ему быть в человеческом сообществе: быть с ним, заодно и вместе с ним, или же быть самим собою, быть вне той заботы, которой обогащён-отягощён каждый в человеческом сообществе. Здесь забота может быть рассмотрена в относительности: забота для себя или забота для другого. И то и другое связано с целеполаганием в жизни: "быть полезным" для общества или для себя (в последнем смысле -- как полезным для общества в отдалённом будущем).
Простираемое вдоль заботы наше "здесь и сейчас" по происшествии времени натыкается на преграду - переход от бывшего "здесь и сейчас" в заботе к "здесь и сейчас" без заботы, без обязанности, или в "здесь и сейчас" другой заботы, обусловленной не долгом и трудом, а потребностью радоваться жизни изначально, как ребёнок, потребностью быть счастливым. Повседневная забота в какой-то момент вдруг становится для человека чуждой, и на неё можно посмотреть со стороны "быть вне заботы". Счастье же само по себе постоянным не бывает - это термин исключительно дифференциального порядка. Можно быть счастливым только в каком-то одном сиюминутном соотношении дел, при каком-то положении ситуаций, при каком-то одномоментном вхождении в данную именно здесь и теперь реальность. В следующий момент, даже очень близкий по времени, окружающая реальность изменится, изменится и соотношение ситуаций, потому и счастье как надвигающаяся эйфория и восторг отойдут столь же быстро, как и пришли. Досуг в определённой степени прогнозируемый человеком, по возможности достижимый им, обусловлен его перманентной потребностью чувствовать приближение этого счастья, и не отпускать его от себя как можно дольше.
Досуг для конкретного человека, "для меня", по большому счёту позиционирует себя в той мере, в какой мы встречаем бытие, простирающееся дальше "меня", как сказал поэт, "я весь не умещаюсь между башмаками и шляпой". Есть повседневная деятельность, обусловленная ежедневными потребностями (чтобы жить и теперь, и в дальнейшем) и есть бытийствующий простор "для меня", есть жажда восторга открывающемуся бытию, которое где-то там, которое только ещё ждёт "меня", уставшего.
Досуг есть восхождение к распахнутому навстречу во всей своей полноте человеческому бытию. И в этом его исключительный эстетический момент. Человек живёт в мире полнотою всей своей жизни, если в отношении к бытийствующему здесь-бытие гармонирует (находится в равновесии) с тем этико-эстетическим комплексом единого, в чём проявляет себя человек как личность. Досуг предполагает, что человек проводит время в занятиях тем, что ему действительно нравится. А нравится то, в чём он видит частицу своего "Я", самого себя, в виде собственного вкуса, собственных пристрастий. И в ответ на что чувствует удовлетворение. "Не направляй свой интерес на то, что кроме тебя, скорей всего, никто не понимает" [1, 469]. Эстетическое восприятие выступает в форме молчаливого диалога: бытийствующее говорит - вот оно каково, а субъективность "Я" говорит - приемлемо ли это бытие для меня, могу ли "Я" это осознать, нравится ли это мне, находит ли всё это во мне отклик.
Досуг и забота-работа устанавливают между собою равновесие, обусловленное целостностью самого человеческого мировосприятия. С эстетической точки зрения бытие-вне-меня -- это ценность бытия, предоставленного в тех объектах, которые даются мне, как его проявления. С этической точки зрения бытие-во-мне единообразно с моим "Я" и потому охватывает, в том числе, и мой внутренний мир и, соответственно, мой внешний мир, существующий в гармонии, в равновесии с моим внутренним миром. А это и есть бытие-во-мне. Для человека "вся телесная чувственная сторона бытия есть внешнее, т.е. пространственное осуществление и выражение внутренней, не имеющей пространственной формы духовности и душевности" [2, 71]. Бытие-во-мне и бытие-вне-меня - это по сути, внутренний и внешний мир человека, соответственно, его субъектность и иносубъектность, "Я" и "не-Я". "Я" устанавливает равновесие между моим представлением о мире вне меня и моими внутренними побуждениями внутри меня. Такое равновесие в эстетическом плане представляет собой соотношение между пристрастиями, инициируемыми внутренним "Я" ("бытием-во-мне") и в обозначаемом своим присутствием досуге ("бытие-вне-меня", именно в этот временной промежуток).
Полнота жизни представляет собою равновесие между двумя бытиями, предстоящими друг другу: между заботой-работой и досугом. Полнота бытия может быть представлена только в двух формах: распахнутости и сокровенности. Для того, чтобы досуг в полной мере давал отдохновение необходимо чтобы было не просто устойчивое равновесие полноты бытия-во-мне и полноты бытийствующего извне меня, но, чтобы полнота распахнутого бытийствующего извне меня (по Хайдеггеру) полностью, не теряя своей полноты, входила в полноту сокровенного моего бытия (бытия-во-мне).
ЛИТЕРАТУРА
1. Л. Витгенштейн. Культура и ценность / Л. Витгенштейн. Философские работы. Часть 1. М., "Гнозис", 1994.
2. Н.О. Лосский. Мир как осуществление красоты. Основы эстетики. М., Прогресс-Традиция, 1998.