Аннотация: ...И эта глупость, как всегда на веселых студенческих праздниках, искала себе выход в самых опасных формах. Она его нашла. Но не будем забегать вперед.
ИКОНОПИСЕЦ ТЬМЫ
Евгений всегда казался своим друзьям странным. Впрочем, если бы вы их спросили, почему, они вряд ли бы ответили. Женя не делал ничего такого, чего не делали бы другие. И никогда не увлекался ничем особенным. Конструирование моделей самолетов, химия, творчество - разве тут есть что-то необычное?
Он говорил как все и думал как все, только чуть больше знал. Но в Евгении была какая-то загадка, какую и сам он не мог разгадать. И эта загадка влекла к нему людей, словно магнит.
Женя всегда был честен. Прост. Добр. Любил природу и никогда не бросал друзей в беде. Его всегда возмущало, когда гадко поступал кто-то другой. И еще он был человек недюжинного ума. Наверное, поэтому однажды всерьез увлекся исследованием религиозных христианских книг и сказаний с точки зрения науки.
В тот вечер Евгений и его друзья сидели у него дома и пили пиво с кальмарами. Кажется, праздновали удачно сданную сессию - а все они были еще студенты, то есть в большинстве молоды и глупы. И эта глупость, как всегда на веселых студенческих праздниках, искала себе выход в самых опасных формах.
Она его нашла. Но не будем забегать вперед.
- А я тут случайно попал в общество сатанистов, - рассказывал Вова, младший из Женькиных друзей.
- И что? - подобрались остальные. - Как они?
- Нормальные ребята, - Вова затянулся дешевой сигаретой и сплюнул в открытое окно. - Мне у них понравилось. Без понтов парни, понимающие. А главное, хороший у них принцип. Рацио во главе всего! Ну, это я своими словами...
Женя нахмурился:
- Не нравится мне этот принцип. По этому принципу, значит, и предавать можно направо-налево...
- Ты не так понял, - важно ответил Вова, вдруг ощутивший себя мудрым гуру, наставляющим юных учеников. - Не направо-налево можно предавать, а исходя из необходимости. То есть смотришь: если разумно предать в данном случае, они предают. А неразумно - они этого и не будут делать.
- Все равно, - возразил Петя, второкурсник. - Некрасиво это как-то, предавать. Неважно, во имя чего: разума, денег или там еды какой-нибудь...
- Но Сатана не допускает такого выбора перед своими адептами, если они усердно приносят ему жертвы и устраивают ритуалы... они приглашали меня, но я не стал участвовать.
- Что ж так? - насмешливо сощурился язвительный Борис. - Страшно стало? Тоже мне, адепт Тьмы. Перепугался, да?
- Не перепугался, - поспешно возразил Вова. Слишком поспешно.
- Чем докажешь? - поддел Боря.
Вова потупился.
- Может, проведешь при нас этот свой черный ритуал? - усмехнулся Петр. - Или ты просто не хочешь сознаваться, что участвовал в оргиях?
- Там не было ничего такого!
Компания издевательски захохотала. Стая.
- Но я не адепт, - возразил Вова слабо. - И не участвовал в...
- Но ты видел ЭТО?
- Оргии?
- Мессу, дурак!
- Ну, видел, - нехотя сознался первокурсник.
- Тогда хотя бы нарисуй, - засмеялся Петя. - Эй, Жека, принеси свои инструменты!
Женя хорошо рисовал, хотя был самоучкой, и рисовальные принадлежности всегда у него имелись.
Евгений принес ручку и бумагу, но Вова запротестовал:
- Вы шутите! Я рисую, как курица лапой!
Парни разочарованно загомонили. Потом Вова предложил:
- Пусть лучше Женька нарисует. У него получится лучше.
По кухне посыпались пошлые шуточки на тему мифического зла. Женя не был тряпкой, но чтобы спасти Вову и себя от дальнейших насмешек, взял ручку и бумагу. И начал рисовать. Сначала он просто сделал разметку. Друзья затихли. Все с замиранием сердца следили за Жениной рукой.
Внезапно сердце его застучало сильно-сильно. По лбу потек ледяной пот. Евгений знал, что такое вдохновение. Но это было в тридцать раз сильнее. Это было... одухотворение. Он рисовал, испытывая от процесса мучительное удовольствие, и рука его словно сама по себе водила ручку по бумаге. Евгений словно ослеп. Он стал особенно остро чувствовать каждое дуновение ветерка, каждый звуК, каждый оттенок запаха, но он был так поглощен работой, что уже не видел ничего, кроме бумаги и ручки. Он, кажется, был в состоянии аффекта. Но отчего так часто-часто стучит сердце, будто вот-вот вылетит с мясом из груди?! Отчего дыхание сперло, отчего он не чует под собой ног?!
И тут Евгений увидел Его. ОН был в изящных темных одеждах, высокий и красивый, и шел к нему прямо по воздуху. Они были вне пространства и времени: Евгений и Он. Тот, кого рисовала ручка.
Он протянул руку и положил ее на плечо Евгению. И пристально посмотрел ему в глаза. В Его взгляде была Тьма, но не было Зла. И уж тем более злобы. А потом Он улыбнулся Евгению и, сняв со своих идеальных плеч прозрачный черный плащ, накинул ему на плечи. Развернулся и исчез в лучах света. Евгений так и стоял, словно обухом по голове ударенный.
Вдруг наступило расслабление. Евгений понял, что все еще стоит перед друзьями у себя на кухне и держит лист бумаги. На листе в полный рост изображен...
Ребята ахнули. Каждый узнал Его. И каждый узнал в нем что-то свое, особенное. Евгений узнал только одно: глаза, в которых есть Тьма, но нет Зла.
- Жека, ты с ума сошел... - прошептал, хрипя от ужаса, Петя.
Боря и Вова тоже попятились. Женя непонимающе взглянул на них.
- Это же... ты очумел, что ли... - выдавил и Вова. - Жека, ты... ты ему душу продал, сволочь... ты... уже не Жека, да?!
"Ребята, да что с вами?" - хотел спросить Евгений, но слова застряли у него в горле, когда он увидел в зеркале свое отражение.
Эти глаза.
Все это длилось не больше секунды.
Крича на чем свет стоит, студенты со всех ног бросились из квартиры Евгения. Он не стал их догонять. Ему было страшно самому. Женя еще раз взглянул на свое произведение и вздохнул. Это было написано рукой Мастера.
- Но я не собирался продавать душу за талант! - вырвалось у него.
В ответ с полки прямо перед ним свалились доска, кисточка и краски. И в этот момент Евгений все понял. Он не продавал никому душу.
Просто он - иконописец дьявола.
Евгений принялся за новую работу.
***
Нельзя сказать, чтобы он полюбил дьявола. Но он его и не ненавидел. Нельзя сказать, чтобы он боялся дьявола; но он и не желал с ним контактов. Евгений всю жизнь был очень добрым и милым человеком, и только одно иногда отпугивало его друзей и близких: странный взгляд.
Кого-то, возможно, его гениальные Лики Сатаны свели с ума, кто-то кого-то из-за них убил, за некоторыми тянулся весьма кровавый след. Как, впрочем, и за самыми обыкновенными произведениями гениев.
Но люди впервые поняли, что Тьма и Зло - не всегда одно и то же.