Аннотация: Когда-то они были детьми, оторванными от семей. Их судьба еще не предрешена. Так начинался путь тех, кто впоследствии назовут себя Братством Альфа. Обновление от 10.12.2013
Мать сжалась в углу, а отец навис над маленькой, худенькой девочкой. - Тварь! Отродье! Проклятая колдунья! Я всегда знал, что эта шлюха тебя где-то нагуляла! Мой ребенок не может быть псайкером! - орал мужчина и замахнулся на ребенка. Его рука не долетела до лица перепуганной крошки считанные сантиметры и взорвалась кровавыми ошметками, обрызгавшими ребенка. - А-а-а-а! Гадина! Маленькая гадина! - сжимая культю в здоровой руке отец выбежал из комнаты. - Проклятое псайкерское отродье, - зашипела мать из своего угла, - Ты всю жизнь нам всё портишь. Из-за тебя твой отец не сможет работать. На что мы жить будем, тварь? На что?! Девочка плакала. Она не умела контролировать свои силы, она не знала, что значит "псайкер". Но от слов родителей ей было больно и очень обидно. Она не понимала, в чем винят её родители.
Травма отца стала последней каплей в чаше терпения родителей. Они отвели дочь к врачам. Девочка сидела в коридоре у двери и подслушивала разговор врача с родителями. - Да, псайкер. - Что нам с ней делать? Она не моя дочь! Мне не нужно в семье такое варпово отродье. - Псайкеры не считаются мутантами, мистер Лиррен. Вашу дочь вы должны отдать на обучение в Схоластика Псайкана. - Да, конечно, но как? - Заполните заявление. Я укажу в нем необходимые сведения о психическом потенциале Вашей дочери. - Ладно, ладно, так когда мы избавимся от неё? - Поскольку психический потенциал Вашей дочери весьма высок - заявление будет рассмотрено в течение недели. Постарайтесь не нервировать ребёнка в течение этого времени. Это опасно в первую очередь для Вас. - Да эта маленькая дрянь... - Мистер Лиррен, - оборвал отца врач, - Ваша дочь - псайкер уровня Альфа как минимум. И она, как я понял с её слов, не умеет полностью контролировать свои силы. Если она окончательно потеряет контроль - она и варп-шторм призвать может случайно. Если такая мощь вырвется из-под контроля по Вашей вине... - Да, да, я понял, - голос отца прозвучал испуганно. Девочка уставилась на свои руки. Ей по силам призвать варп-шторм? Она только слышала о таких вещах - случайно, подслушав однажды разговор двух ветеранов гвардии в баре, где она пряталась от отцовского гнева. И из услышанного следовало, что это - очень-очень плохо. Но дверь кабинета врача открылась и её отец вышел. - Пойдем домой, дочка. Девочка встала и пошла за отцом, размышляя. Он не обозвал её снова, хотя всегда обзывал. Он... Боится? Боится её, и поэтому не обозвал, а назвал ласково? Это стоило запомнить.
Неделя прошла почти спокойно. Девочка наблюдала за непривычно вежливыми и ласковыми родителями, и замечала - они говорили ласковые слова, но в их взглядах была привычная ненависть. Они не полюбили её. Страх заставил их быть вежливыми, но они по прежнему ненавидели её. Девочка не понимала, что лучше: открытая ненависть или такая ложь.
Но неделя кончилась. И за ней пришли. Мужчина был в странной одежде - девочка никогда такой не видела - а у него на груди висел крупный кулон в виде стилизованной латинской I. Он не обратил внимания на дрожащего и лебезящего отца. Он посмотрел на неё. - Сесилия Карина Лиррен? - Да, сэр, это я, - ответила девочка. Она не боялась - просто не знала, что пришедшего за ней стоит бояться. Мужчина поднял взгляд на её отца. - Я забираю её. Попрощайтесь - вы более не увидите свою дочь. Облегчение, проявившееся на лицах родителей, заставило мужчину криво улыбнуться. - Идем, девочка. Для тебя начинается новая жизнь.
Её отвели в космопорт, на Черный Корабль. Она была полна надежд на лучшее. Её будут учить, и, может быть, у неё даже появятся друзья? Такие же, как она сама. Те, кто не будут презирать её и ненавидеть просто потому, что она - псайкер? Мужчина отвел её в каюту, где ей предстояло жить во время перелёта. Там уже была еще одна девочка. Мужчина бросил ей - Располагайся, и познакомься с будущей одноклассницей, - и ушел. - Привет, - поздоровалась с ней "будущая одноклассница", - Как тебя зовут? - Карина. А тебя? - Верита Анаста Анориат, - девочка сделала церемонный реверанс, и, заметив удивление Карины, пояснила, - Мой отец - аристократ, и меня учили этикету. А ты, должно быть, из простой семьи? - Да, - чуть растерянно кивнула Карина, - Но я не хочу о них говорить. - Ну ладно... А ты уже что-нибудь умеешь? Вот я умею поднимать в воздух и перемещать предметы. - Нет... Только когда отец пытался побить меня - ему становилось плохо, а в последний раз у него взорвалась рука. - Ничего себе! А я то думала, что умею уже кое-что! - Так я же не специально. - Ладно. А сколько тебе лет? - Пять. А тебе? - И мне столько же. Как думаешь, куда нас везут? - Не знаю. Я знаю, что есть другие планеты, и все. Но нас везут учиться, наверное. По крайней мере, врач сказал отцу, что он должен отдать меня учиться. Да и тот, кто привел меня, сказал, что мы будем одноклассницами. - Это, между прочим, был лорд-инквизитор Аластор из Ордо Еретикус. - Откуда ты знаешь? - Его мой папа знает. Я слышала, как они друг друга по именам называли, а потом папа взял и по титулу его назвал. - Про инквизиторов столько всего страшного рассказывают, а я его совсем не испугалась. Мне он показался хорошим. - Да и мне тоже. Наверное, это он хороший, а остальные - страшные.
Девочки еще долго разговаривали, обсуждая все, что только приходило им в голову. Да больше делать им было и нечего - из каюты их не выпускали, еду трижды в день приносил сервитор. Инквизитор не появлялся.
Они почти потеряли счет прошедшим дням, когда вместе с сервитором к ним пришел инквизитор. - Как вы себя чувствуете? - поинтересовался он. - Хорошо, сэр, - улыбнулась Верита, - только скучно тут. - Это ничего, - мужчина улыбнулся уголками губ, - Завтракайте и собирайтесь. Мы на месте.
Собирались девочки быстро - вещей у них практически не было. Инквизитор отвел их в док, где стоял его транспортник, и велел ждать. Вскоре он вернулся, приведя еще трех девочек, оставил их и снова ушел. Карина и Верита настороженно покосились на новеньких, но ничего не сказали. Новенькие тоже молчали. В таком молчании они и дождались инквизитора, приведшего пятерых мальчиков. - Ну что, все собрались. Вы все - псайкеры класса Альфа и выше. Вы будете учиться вместе. Представьтесь своим будущим товарищам. Начнем с тебя, - инквизитор указал на одного из мальчиков. - Меня зовут Пармений Александрос. Мне шесть лет, - мальчик вопросительно покосился на инквизитора, словно спрашивая "Я все сказал, что вы хотели, или нет?". Инквизитор кивнул и перевел взгляд на Карину. - Сесилия Карина Лиррен, пять лет. Но будет лучше, если меня будут звать по второму имени. - Ребекка Харрис, пять лет, - темноволосая, загорелая и улыбчивая девчушка, чьи мелко вьющиеся локоны постоянно выбивались из прически - за время ожидания она успела поправить их по меньшей мере раз пять. - Астория Лурия Аль'Эйр, пять лет, - тоненькая светленькая девочка, казалось, сейчас растает в воздухе. - Макс Родосс Аль'Эйр, пять лет, - мальчик, такой же светловолосый и светлокожий как и сестра, но выглядящий куда более крепким. - Ромулус Анастериан, пять лет, - болезненного вида черноволосый мальчик слегка кивнул остальным детям. Инквизитор подошел к нему и положил ладонь на лоб. Малышу явно полегчало. - Джейс Белерен, пять лет, - этот черноволосый малыш выглядел явно старше, и нахально улыбался всем вокруг. - Верита Анаста Анориат, пять лет, - девочка сделала уважительный реверанс, смотря на инквизитора. Остальные посмотрели на маленькую аристократку странными взглядами. - Селена Мелика Вивальди, четыре года, - рыжая малышка сложила ладошки в аквиллу на груди, вызвав отблеск улыбки на лице инквизитора. - Ольгерд Карамазофф, четыре года, - последний мальчик улыбнулся, пытаясь скопировать жесткую улыбку взрослых. - Отлично, теперь вы знаете друг друга хотя бы по именам. У вас впереди еще много времени, чтобы познакомиться ближе. А пока что - идите, - инквизитор указал рукой на опущенный трап, - Пора передать вас тем, кто будет вас учить ближайшие годы.
Инквизитор проводил детей до дверей местного отделения Схоластика Псайкана. Там он передал их немолодому мужчине, почти что старику. Он был худым и жилистым, весь его облик напомнил Карине старую хищную птицу, все еще с крепкими когтями и клювом, но всё тяжелее летающую. Старик отвел их сначала на медицинский осмотр, а потом к интенданту, выделившему детям униформу и вещи первой необходимости. С вещами они дошли до общежития, где старик наконец заговорил с ними. - Меня зовут мастер Рейнольд. Я буду учить вас управлять вашими силами, а заодно и решать те из ваших проблем, с которыми вы не в силах справиться сами. И вот мое напутствие вам: забудьте, кем были ваши родители. Попав сюда вы навсегда лишились старой семьи. Запомните: ваши силы - велики. Слишком велики для таких безответственных сопляков, как вы. Не вздумайте пользоваться ими без моей команды. А теперь идите, расселяйтесь в комнаты по одному. Номера комнат вам уже сказал интендант. Завтра в восемь утра вы должны стоять здесь - умытые, одетые и причесанные. Я не потерплю неаккуратности ни в чем. Все всё поняли? - Да, сэр, - нестройным хором ответили дети. Мастер Рейнольд скривился. - Хорошо. Идите, - он развернулся и ушел.
Комната была довольно скромной и строгой - кровать у одной стены, шкаф у другой, да письменный стол со стулом у окна. Стены покрыты серой, кое где облупившейся краской. Карина огляделась и стала разбирать вещи. Два комплекта формы, смена белья, обувь - простые, но добротные. Родители покупали ей одежду только когда в старой ходить становилось совсем невозможно, и эта форма казалась ей практически царскими одеяниями. Разложив вещи, девочка подошла к окну и забралась на стол - с него было удобно смотреть на происходящее снаружи. Там солнце, едва видимое сквозь мутные тучи, заходило за горизонт. Но за свои пять лет Карина ни разу не видела солнца. Оно всегда скрывалось за верхними уровнями улья. И она сидела и завороженно смотрела на закат - и думала, что он прекрасен. Вскоре её начало клонить в сон и она так и уснула, сидя на столе и склонив голову на грудь.
POV Джейса.
"Утро для нас началось с противного вопля будильника. Вообще-то я не привык так рано вставать, но теперь придется. Придется рано вставать, есть противную казенную пищу, носить уродливую форму, слушаться старика-преподавателя... И каждый раз укорять себя за глупость и непродуманность. Призрачный голос наставника шепчет мне, что я еще слишком мал, чтобы уметь просчитывать всё. Но я считаю, что я сам виноват. Я так увлекся игрой, увлекся командованием этими глупыми воспитательницами, которые не могли противиться моей воле и делали всё, что я захочу, что не подумал о возможных неприятностях. Я не уверен, что Аластор действительно поверил, что я подчинил их неосознанно. И я не уверен, что смог скрыть от него Наставника. Но... Инквизитор, так или иначе, виду не подал. И отправил меня в школу. Впрочем, это в любом случае новые знания и, возможно, друзья. Наставник, конечно, говорил мне, что доверие - опасно. Но мне хочется иметь возможность поделиться с кем-нибудь ещё своими мечтами, идеями и планами.
За этими невеселыми мыслями я успел привести себя в порядок и подойти к выходу. Я оказался там одним из последних. Брат и сестра Аль'Эйры держались за руки. Мне показалось, что девочка боится отпустить брата. Я кое-что слышал об их матери. Канонисса, хе. Странно, что они столь сильные псайкеры. Их мать не обладает такими способностями. Лиррен и Харрис уже о чем-то болтали. Девчонки... Эта Харрис просто плещет во все стороны своим дружелюбием и энтузиазмом. Но вряд ли ей можно доверять. А Лиррен такая тихая-тихая. Смотрит во все глаза и улыбается, словно впервые видит дружелюбное лицо. Вивальди шепчет молитву - не слышу, какую именно, но не важно. Тоже, небось, дочь какой-нибудь фанатички. Анастериан прислонился к стене, бледный как смерть. Я чувствую, что с ним что-то не так, но позвать Наставника не решаюсь. Здесь слишком много тех, кто может его почуять. Карамазофф смотрит на всех с высокомерным видом, а Александрос и Анориат запаздывают. Ан нет, Александрос успел выйти. А вот и преподаватель." - Доброе утро, ученики. Где десятая? Кто-то пожал плечами, кто-то недоуменно огляделся. - Ясно. Ты, - мастер Рейнольд ткнул в Карину, - Иди и приведи сюда десятую. У тебя пять минут, время пошло. "Лиррен сорвалась с места, как укушенная, и побежала искать Анориат. Странная исполнительность. Там, на Черном Корабле, она была одета, как нищенка с нижних уровней какого-нибудь улья. А такие не будут исполнительны. Или она думает, что в сказку попала - комната, одежда, обучение? Если так - она очень наивна. Но, наверное это простительно? Наставник часто говорил мне, что я слишком взросло мыслю для своих лет. Вот девчонки вернулись. Хм, а у Анориат глаза красные. Плакала? Почему, интересно?" - Отлично, девочка. Как тебя зовут? - Сесилия Карина Лиррен, сэр. - Хорошо, Лиррен. Ты уложилась в четыре минуты. Вторая, почему опаздываем? - Простите, сэр, - Верита потупила взгляд. - Ты мне не извиняйся, глазками лупая. Мне плевать, что ты там делала, но опаздывать ты не должна, ясно? - Ясно, сэр. - Отлично. Идите за мной вы все.
Мастер Рейнольд отвел детей в класс, подождал, пока они рассядутся. - Итак. Вот ваше расписание, - повинуясь его воле маркер написал на доске несколько строк, - Чтение, письмо, физподготовка и психологическая подготовка. Пока вы еще маленькие и больше у вас ничего нет. Со временем предметов станет больше. Три урока в день, потом вы предоставлены самим себе. Сейчас у вас по плану психологическая подготовка, проще говоря - уроки самоконтроля. Это первое, с чего начинается контроль над психическими силами. "Мастер начал объяснять. Я откровенно скучал - я умею пользоваться своими силами и контролировать их. Карамазофф что-то криво рисовал в тетрадке. Девчонки, кроме Анориат, внимательно слушали. Анориат же смотрела в окно. Интересно, она умеет контролировать себя, или нет?" - Эй вы, третья справа и второй слева. Повторить мою последнюю фразу! - резко окликнул скучающих детей преподаватель.
POV Селены.
"Я делала вид, что внимательно слушаю мастера Рейнольда. Моя мама уже учила меня всему этому, но отец настоял на Схоластика Псайкана. Что ж, он - инквизитор, и он должен ратовать за соблюдение правил. Но мне всё равно грустно расставаться с родителями. Я тихо наблюдаю за сверстниками - никто из них не молится. Нас не водили в храм. Отец говорил мне, что за лояльностью сильных псайкеров следят очень строго, но что-то я этого не замечаю. Двоих бездельников мастер окликнул, потребовав повторить его последнюю фразу, но они смогли это сделать. Возможно, их тоже учили до Схоластики. Или они научились сами. Мама рассказывала, что научилась всему сама. Я знаю, что мне предстоит долго учиться, но я хочу после вернуться к родителям и быть рядом с ними.
А мастер все говорит и говорит, рассказывает и рассказывает. Карина записывает за ним - единственная из всех. Ольгерд тоже что-то то ли пишет, то ли рисует - но явно не то, что говорит мастер. Остальные - не умеют или не хотят? Любопытно. Но отец всегда говорил, что излишнее любопытство - грех."
POV Макса-и-Астории.
"Мастер закончил свою лекцию. Она многое объяснила нам. По крайней мере мы понял, что именно у нас должно получиться. Мы взялись за руки и пошли вслед за мастером на следующий урок. Тяжесть давит на наш разум, и в наших общих мыслях мы молимся Императору. От этого всегда легче. Мы оправдаем доверие нашей матери. Мама любит нас, но боится - и нас, и за нас. Она научила нас молиться. Научила нас единственному спасению - вере. Мы-он сильнее, он может справиться и так. Но мы-она - слаба и не справится, если станет одинока. Мы должны помочь ей стать достаточно сильной, чтобы мы могли разделиться. Если мы хотим когда-нибудь узнать правду о нашем отце - нам нельзя пугать мать нашим единством.
Урок чтения дается нам легко. Мы любим читать. Мама учила нас и низкому и высокому готику, и буквы легко складываются в слова, но мы чувствуем неправильность. Словно каждая наша половинка знает только свою часть букв и слов. Это надо исправить, но мы не знаем, как. Сказать мастеру? Наверное, он может нам помочь, но не повлечет ли это проблем для нас или насильственного разделения, пока Мы-она ещё слаба? Мы оглядываемся вокруг. Половина не может прочесть часть задания, написанную высоким готиком. Мы чувствуем их недоумение. Преподаватель освобождает от занятий нас, Селену, Ольгерда и Ребекку, веля нам и Селене не появляться еще два месяца на чтении, а Ребекке и Ольгерду - вернуться к занятиям через месяц. Остальным же начинает преподавать с алфавита.
До урока письма остается еще полчаса и мы впятером выходим во двор. Там тепло. Мы ни с кем не разговариваем - нам сложно заставить себя говорить не хором. Мы не хотим пугать других. Но мы хотим подружиться. И это слишком сложно для нас - подружиться, не разговаривая. Ребекка заговаривает с Ольгердом. Он сначала неохотно отвечает ей, но потом втягивается в разговор. Селена подходит к нам." - Привет. - Привет, - брат и сестра отвечают хором, но девочку это не настораживает. - Меня удивляет отсутствие обязательной утренней молитвы, - говорит Селена, - А вы - дети канонессы Аль'Эйр? Мой отец отзывался о ней с большим уважением... Брат и сестра синхронно кивают. - Нас тоже удивляет. Но мы молимся про себя. Так легче. - У вас тоже проблемы с контролем силы, - Селена не спрашивает, она констатирует факт. Брат и сестра чуть отшатываются. - Тебя не пугает это? - Нет. Мне тоже тяжело... Было. Я сказала отцу, - Селена поднимает рукава формы и брат с сестрой видят тяжелые браслеты, исписанный молитвами: ограничители. - Это - решение. - Да. А вы нашли решение в единстве? Я чувствую вас как единое целое. - Да... Ты знаешь, но не боишься? - Почему я должна бояться? Мы здесь, чтобы учиться, - Селена мягко улыбается брату и сестре, и они улыбаются в ответ одинаково радостной улыбкой. - Спасибо. Маму пугало наше единство. - Разве ваша мама - псайкер? - Нет, но... Она внимательна, и заметила единство. Поэтому мы стараемся держаться за руки и даже спим в одной постели. Когда однажды мы расстались надолго - мы чуть не умерли. - Тяжело вам, наверное. С браслетами мне легче, но молитва помогает лучше. - Император защищает, - улыбнулись брат и сестра.