Лагунин Иван : другие произведения.

Любовь виршеплета

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любовь, любовь... В гробу видал я эту любовь! Не бывало еще, чтобы известного ценителя женских прелестей - Аску из Фиорены, накрывало это треклятое чувство! Но увы... Даже лучшие подвержены этой напасти. И все было бы ничего, если бы из-за этой треклятой "любви" я вновь не попал в смертельно опасный переплет! (Это вторая часть "Саги о виршеплете")
  Выношу горячую благодарность редакторам сего творения: Роману Б., Сергею И., Евгению П. и Анне К.
  
  ГЛАВА 1.
  О Ушедшие!.. Как же мне хреново... Желудок решил разорвать со мной всякие взаимоотношения и зажить своей, независимой, жизнью. Я уже дважды опорожнял содержимое непокорного органа на серые бронепластины Шейлдара, чем заслужил две же порции отменной драконьей брани на трех языках.
  Вообще, дракон оказался нормальным парнем. Несмотря на то, что был страхолюдным чудищем сорокаметровой длины. Кожистые крылья на полнеба, бугристая броня, хвост с шипами, рогатая башка с желтыми буркалами глаз - все как на миниатюрах в 'Историки Процина'. Но нрава спокойного, можно даже сказать, интеллигентного. Сразу предложил называть себя на 'ты', мол, не дворянского, де, сословия. Мог ввернуть время от времени что-нибудь этакое на Древнем Наречии или процитировать какого-нибудь замшелого старого пердуна, что всегда в любом приличном обществе считалось признаком воспитанного э-э-э... человека. Впрочем, ценность его, как собеседника, заключалась в первую очередь в том, что был он отменным слушателем. С восхищением внимал историям о моих похождениях, лишь изредка вставляя 'А он?', 'А ты?', 'А она?'.
  Россыпью мельчайших алмазов поблескивали гроздья звезд, узкий полумесяц серебрил драконью броню, колючий ветер покусывал кожу, а я, несмотря на периодически подкатывающую тошноту, вещал, словно профессор Прилл фо Харр после пары бокалов вина, коими он любил сдабривать свои лекции.
  - Знал бы ты, Шейлдар, ах, какой это был ангелочек! Шейка лебединая, кожа бархатистая и такая белая, что кажется, то эльфийский шелк! А волосы, напротив, что воронье крыло - черные, как смоль! И такие губки... эта фифа их постоянно подводила малиновым соком. О Ушедшие, до сих пор помню этот треклятый вкус! Сложит, бывало, их так уточкой, хлопнет пару раз ресницами, будто опахалами, и посмотрит на тебя... как Хардарейна на последков. Ласково и с обещанием. В общем, не мог... Не мог мимо столь чудесного создания пройти такой известный ценитель дамских прелестей, как Аска из Фиорены! И все бы ничего, но неожиданно Проведение выкинуло презабавный фортель. Ибо столь чудесный цветочек вырос в семье драного злобного кактуса! А именно, у этого навозного жука, профессора Семалада фо Хиза, являвшимся замдекана философского факультета нашей славной университории!
  И хрен бы с ней! Мало ли красоток курсирует по Белой Цитадели?
  Но как-то раз, сидя на веранде таверны, попивали мы с моим другом Василивсом Три Шара янтарный ликер, балдея от чудесного летнего вечерка. И вдруг - плывет Она! А надо сказать, к этому времени мы уже прилично налакались этого самого ликера. И вот Василивс и говорит: 'Спорю на что угодно, что сей прелестный цветок еще ни одному мужчине не довелось сорвать!' Вернее, сказал-то он, естественно, по-другому, но не буду же я цитировать дословно этого вульгарного ублюдка?
  И я не был бы Аской Фиорентийским, известным ценителем женских прелестей, если б не забился с ним в ту же минуту на три золотых, что я в том гнездышке буду первым!
  - И стал? - вопросительно прогудел дракон, пока я переводил дух и боролся с мутной волной, неожиданно подкатившей к горлу.
  - Ха! Практически!
  - Это как так?
  - А вот так! Слушай дальше! Ибо, как говорил Аргилак, мать его, Ласточкино Крыло, что по недоразумению Проведения преподавал мне в Белой Цитадели стихосложение: 'Главное интрига, Аска! Интрига - залог интереса, а интерес - залог успеха!'
  - Какое, гм... глубокое речение... - заценил Аргилака дракон.
  - Ну да. Этот старый пердун, не Бранемор, конечно, Талантей, но заворачивал иногда весьма изобретательно... О чем это я? М-м-м... Так вот. Я был неумолим! Я был словно коршун, выслеживающий добычу! О Ушедшие, я штурмовал ее бастионы, словно легендарный Хардарейна! Я исписал сопливыми сонетами целый блокнот! А сколько летних вечеров вместо того, чтобы пить вино в компании друзей или валять глупых первокурсниц, я таскался с ней по краю ойкумены? 'Ах, какой нынче закат, любовь моя!', 'Ах, закат нынче какой...', 'Ах, нынче какой закат...' И, о Ушедшие, ни одного похода в шлюшник! Ни одного! Чтобы ни одна завистливая сволочь не настучала на меня 'любви моей'!
  И свершилось! Пришел день, когда забежав за ней вечерком, чтобы отправиться на очередное любование треклятым, опостылевшим мне, закатом, я получил неожиданное предложение посетить ее альков!
  Ох, Шейлдар, я до сих пор помню эту завлекающую улыбку. О, этот чудесный миг, когда вот только что 'нет', а уже через мгновение 'да'! Я схватил ее на руки, словно легендарный Баринор Легкий Шаг вознесся по лестнице в спальню, рычащим тигром сорвал наши одежды! И...
  Я сделал театральную паузу, ибо история подошла к своей кульминации.
  - Ну, ну и? - дракон вывернул шею, скосив на меня полуметровое желтое буркало, словно дальнейшие действия я собирался показывать, а не рассказывать.
  - Ну, что сказать, Шейлдар. Во-первых, 'этот чудеснейший цветочек' сорвать мне не удалось.
  - Как? Почему?
  - Ха! Да потому что его кто-то уже сорвал!
  - ?
  - Да-да! В ее гнездышке я не был первым! Траханная дашаком... - в возмущении я прибавил несколько совсем уж нелестных хандагадарских ругательств, за которые тут же стало стыдно перед интеллигентным драконом. - А строила-то, а строила... Треклятая фифа - разводила меня целых два месяца!
  Я замолк, вновь переводя дух. О Ушедшие, не стоит так близко воспринимать дела давно минувших дней.
  - А во-вторых?
  - А во-вторых... - я вновь выдержал паузу, закручивая интригу, перед тем, как бросить на стол главный козырь. - А во-вторых, в самый ответственный момент двери алькова распахнулись, и в опочивальню ввалился ее папаша! Драный кактус профессор Хиз!
  - Ох ты ж...
  - Во-во! Старый пердун, вместо того, чтобы надираться своей любимой рисовой водкой в компании профессора Аргилака, решил ни с того ни с сего проведать родное дитятко!
  - А потом?
  - А потом я дал т-а-а-акого стрекача, что клянусь своими ушами, даже Баринор от последков так не бегал! Еле-еле успел подхватить одежонку, пока ее папаша, красный, словно рак, пытался вспомнить мое имя! Ведь мшистый пень почти два курса преподавал мне философию. И слава Провидению, что я уже сдал ему его драный предмет!
  Несколько минут мы провели в молчании. Шейлдар переваривал услышанное, а я внимательно прислушивался к бесам в животе. Треклятые поганцы опять начали попинывать изнутри копытами. О Ушедшие, да за что же мне такое наказание?!
  - А как же девушка? - вдруг спросил дракон.
  - Какая девушка?
  - Ну как это 'какая'? 'Шейка лебединая, кожа бархатистая...' Почему же ты не женился на такой красавице? 'Хенкели стело, ар доминус мари' - как говорили древние!
  'Хенкели' - 'Счастье'... м-м-м, а 'доминус'?.. М-м-м 'доминус'... твою мать - не помню!
  Я решил не спрашивать у Шейлдара перевод, чтобы не показаться невеждой.
  - Ха! Друг дракон, да ты шутишь?! Что б я женился? На ней? И всю жизнь потом лысину ее папаши наблюдать на семейных пьянках? Да чтоб меня! Старый пердун отправил ее куда-то к родственникам на другой конец ойкумены. И это лучшее, что он мог сделать! И вообще. Я не знаю, как там у вас, у драконов, а у нас, у человеков... ну почти человеков - знай, ни одна баба не стоит двух месяцев шатанья у края Бездны и полусотни виршей, что я накатал для этой леди Неприступность! Как это там было...
  Твоя улыбка, словно сталь коварного врага,
  Меня сражает на лету... чего-то там... исподтишка...
  Она еще месяца три присылала мне по письму в неделю, ха-ха! Эх, как же мы гульнули на те три золотых, что отвалил мне Василивс! Пришлось, правда, пригрозить рассказать всему честному народу о некоторых его грешках, так как эта скотина, ни в какую не хотела признавать мою победу в споре! Но в итоге он не смог противиться моим аргументам, отвалил монет, и мы на неделю зависли в шлюшнике мадам Пушты! Чуть было зачет по истории не профукал!
  - Гм... - только и сказал дракон. Мне почему-то показалось, что сорокаметровая животина со мной несколько не согласна.
  Я вновь прислушался к животу. Твою мать!
  - О Ушедшие, Шейлдар... кажется, опять начинается...
  - Аска, да что б тебя...
  Дурнота резко подступила к горлу, в панике я оглянулся на Сервиндейла, но седой маг мирно похрапывал, привалившись спиной к тюку, и плевать он хотел на мои проблемы с желудком. Вот урод!
  И я вновь опорожнил взбунтовавшееся нутро.
  
  А ведь поначалу все шло неплохо. Отойдя от первого шока, я позволил Сервиндейлу себя убедить, что дракон - это лучшее средство передвижения в Расколотом Мире. И уже вскоре с трепетом глядел на вытянувшегося между скал ящера, на которого маг буднично навьючивал поклажу, состоящую из наших котомок, страховидного посоха, гитары, а также увесистого тюка, что он выудил откуда-то из-за скалы. Под подбадривающее бубнение дракона маг протянул мне руку, и я сам не понял, как оказался в уютной ложбинке между крыльев, где был привязан к, специально просверленной для такого случая, броне.
  Короткий разбег, толчок под пятую точку, едва-едва смягченный подстеленным пледом, и гигантская тварь, расправив кожистые крылья, взмыла в воздух под аккомпанемент моего истерического писка!
  О срань великана! Кому рассказать - не поверят. Я - и на горбе дракона! Огромные крылья периодически закрывают полнеба, на каждом взмахе мы ухаем на несколько метров вниз, а потом также резко выравниваемся. Где-то подо мной что-то периодически шумит, шуршит, сопит и приговаривает густым басом, вибрация от которого пробирает от задницы до макушки: 'Да не боись, виршеплет, наслаждайся видом...'
  Пока я, вцепившись в веревки, обозревал удаляющуюся родную ойкумену, маг скупо поведал дракону о последних событиях, потом еще о чем-то поболтал с ним на незнакомом языке и, привалившись к тюку с вещами, внаглую уснул.
  Я же, сжавшись в комочек страха, гонял по мозгу одну мысль - как же так получилось, что одного ослоумного виршеплета угораздило оказаться между небом и скверной верхом на бронированной страхолюдной твари!
  Но постепенно отпустило. Может то заскучавший за неделю сидения в скалах дракон меня разболтал, или все дело в той красотище, что разостлалась на западном горизонте...
  А ведь посмотреть было на что! Я, конечно, не раз летал над скверной на корабле. Это, признаться, то еще испытание для нервов. Когда под мерно покачивающимся куском дерева разверстывается покрытая сизой дымкой Бездна, через которую, как сквозь порванную кожу проглядывает лазурная подложка. Мрачное сияние скверны, пробивающееся сквозь тенистые махры тумана, дрожит и меняет оттенок от светлого, будто утреннее небо, голубого до мрачного густого синего, чужеродного и невозможного в природе. Завораживающая и ужасающая картина.
  Но Расколотый Мир с загривка дракона - это еще более чудесное в своей нереальности зрелище! Уже почти завершившее дневной бег солнце маячит как раз между рогов драконьей башки, рядится в кровавые одежды и превращает каждую встречную ойкумену в навершие острого кинжала, пропарывающего бугристую равнину.
  Увы, красотами пейзажа я восторгался недолго. На меня обрушилось проклятье, о котором вряд ли помянут в героических эпосах: я как раз с упоением рассказывал дракону о знакомстве с Василивсом, когда все эти 'вверх-внизы' меня-таки доконали. Не раз, бывало, сей недуг прихватывал меня и на корабле, но оказалось, что и драконий полет строго противопоказан моему бедному желудку.
  Я только успел попросить у Шейлдара прощения, услышать недоуменное: 'За что?' и опорожнил нутро на броню дракона.
  Так и летели следующие три часа. Дракон то внимательно слушал очередную историю о разухабистой гулянке в Белой Цитадели, то материл меня, на чем свет стоит, за расплесканную жижу. Как ни странно, процесс болтания шел мне на пользу, будто бесы в животе тоже прислушивались к похождениям Аски Фиорентийского.
  Небо уже покрылось россыпью звезд, когда я, рассказав историю про дочку этого драного кактуса профессора Хиза, наконец сдался и растолкал спавшего, как убитого Сервиндейла, чтобы вытрясти из него хоть какую-нибудь лечебную волшбу.
  Длинный маг недоуменно посмотрел на забрызганный левый борт дракона, пробормотал ядовитое сочувствие, почему-то ему же, буркнул заклинание и снова завалился на тюк.
  'Твою мать, Аска, какого драного хрена, ты не обратился за помощью раньше?' - бормотал я, засыпая в блаженном умиротворении.
  
  Впрочем, умиротворение оказалось кратковременным. Спать на ходящей ходуном спине дракона - та еще задача. Едва я смыкал глаза, как просыпался от мысли, что каким-то образом, несмотря на ремни, вот-вот упаду в Бездну.
  Наконец серый рассвет окончательно пробудил меня от беспокойного сна. Небо было затянуто тучами. На востоке набухшей воспаленной полосой алел горизонт. В сумраке дымчатый полог испарений казался почти черным, а синие мазки проглядывающего сквозь него Слова Богов выглядели еще мрачнее, чем обычно.
  Скверна... какое... гм... скверное слово. Проклятье нашего времени. Живое воплощение воли Ушедших. Яд, что оставил от нашего мира жалкие огрызки. И который однажды поглотит и их.
  Я поежился, протер режущие от недосыпа глаза, потянулся, оглянулся... И встретился взглядом с Сервиндейлом.
  - Э-э-э... Доброе утро.
  - Доброе, - буркнул маг. - На, это твой завтрак.
  Он вручил мне тряпичный сверток и вперился куда-то вдаль, всем своим видом показывая, что опять раздумывает над глобальными проблемами мирозданья. Ну и хрен с ним.
  - Здравствуй, Шейлдар.
  - Здравствуй, Аска, тебе лучше?
  Приятно, что хоть кто-то интересуется моим здоровьем. Впрочем, быть может, дракона скорее волнует, не повторю ли я снова ночные непотребства? Я поглядел на левый борт Шейлдара, и мне стало стыдно. Затем прислушался к желудку, но, кроме вполне здорового урчания, никаких тлетворных позывов не заметил. Вот что делает магия, примененная в мирных целях!
  - Да, вроде, все в порядке...
  - Отлично!
  - Вот и поболтали... - пробормотал я и принялся подкрепляться выданной магом снедью. В свертке оказалась жареная ножка индейки, пара луковиц и кусок немножко зачерствелой лепешки.
  Что за вульгарная крестьянская жратва? Ни тебе соусов, ни подлив, я уж не говорю об отсутствии винца для улучшения переваривания. Впрочем, это я, конечно, наговариваю. Главное, что измученный бесами желудок с энтузиазмом принял эту незамысловатую еду.
  Я уже доедал ножку, когда Сервиндейл неожиданно спросил у дракона:
  - Как ты, Шейлдар?
  - Сойдет, - после некоторой паузы прогудел тот в ответ.
  - В смысле? Вы о чем, господа... - я завертел головой, переводя взгляд с мага на рогатую голову Шейлдара и обратно. И тут меня пробрала дрожь.
  Я был так занят индейкой, что сразу даже этого и не заметил.
  Дракон летел ощутимо медленнее, чем вчера. Взмахи огромных крыльев хлопали реже, а каждый вдох-выдох сопровождался тревожащим хрипом.
  - Твою ж... - я обернулся к Сервиндейлу и зашипел дрожащим шепотом. - Мессир, что с ним такое?
  - Ничего такого, о чем тебе следовало бы волноваться...
  - Хрена се 'ничего такого', да мы же на высоте... да Ушедшие знают, какой высоте! Да мы ка-а-ак грохнемся, костей не соберем... Что за шуточки?..
  - Прекрати панику, виршеплет.
  - Последствия неприятного инцидента, произошедшего после нашего с Сервиндейлом вылета с Бастиона Тарена, - внезапно вклинился дракон, который, оказывается, прекрасно все слышал. Я с тревогой приметил нотки усталости в его голосе.
  - ?
  - Едва мы отлетели от Бастиона на полтысячи километров, как на нас напали. Два дракона последков и тройка магов, - объяснил длинный мессир.
  - Ох ты ж...
  - Мы сумели отбиться, но Шейлдар был ранен, и нам пришлось укрыться в скалах на одной пустынной ойкумене.
  Было видно, что маг без особой охоты рассказывает об этих событиях. И, кажется, я знаю почему.
  - Полтысячи километров в сторону Ледяной Горы? М-м-м... Это довольно далеко от территорий последков. Неужели линия фронта настолько дырявая, что сквозь нее можно незаметно протащить двух драконов?!
  - Ха. При желании сквозь нее можно протащить хоть сотню драконов! - усмехнулся Шейлдар, отчего его спина пошла ходуном. Я рефлекторно вцепился в бугристую броню. - Другое дело, что найти нас с Сервиндейлом среди тысяч ойкумен Пограничья...
  - Опять предатель!
  - Да. И с этим нам еще предстоит разобраться, - мрачно отрезал маг, и на месте тех, с кем ему 'предстоит разобраться' я бы задумался о том, чтобы свалить куда подальше.
  - Так, а что с Шейлдаром?
  - О, Шейлдар дрался, как легендарный Гохар, - ответил Сервиндейл с неожиданной теплотой в голосе, - но был тяжело ранен, и потребовалось почти четыре месяца, чтобы он окреп настолько, что мы смогли продолжить путь.
  - Сервиндейл, ты заставляешь меня краснеть, - опять хохотнул дракон, а я попытался представить, как может выглядеть этот процесс.
  И непроизвольно оглядел Шейлдара. Я, конечно, не специалист в драконоведении, но внешне он был вполне цел. Серая бугристая броня живым камнем поблескивала на утреннем солнце, огромные кожистые крылья несли нас вперед, а двадцатиметровый хвост длинной колбасой выравнивал полет.
  Видя мое недоумение, Сервиндейл уточнил:
  - Физически Шейлдар вполне здоров, но повреждения тонких структур продолжают вытягивать из него силы. Несколько специфических магических проклятий с непрогнозируемым эффектом при наложении, видишь ли...
  Я утвердительно кивнул, сделав вид, что понял эту магическую хренотень.
  - Так может отдохнуть? Присесть на какую-нить пустынную ойкумену на несколько часов? Или мы спешим?
  - Не волнуйся, виршеплет, к вечеру мы будем на одной чудесной ойкумене. Тебе понравится.
  - Что за ойкумена?
  - Три Озера.
  - Мать моя эльфа! Это те самые Три Озера? - я аж подпрыгнул на месте от восторга, но Сервиндейл не был бы Сервиндейлом если б не поспешил обломать мне всю малину!
  - Не радуйся так, мы там будем по делу.
  - Мессир Борисен из Братства Третьей Энергии слывет лучшим драконьим лекарем во всех Внутренних ойкуменах, - пояснил Шейлдар. - Мы уже были у него на прошлой неделе, но даже он не смог сходу подобрать противоядие против некоторой гадости, что я подцепил в бою. Надеюсь, что ему хватило времени, чтобы подготовить мне лекарство.
  Честно говоря, разглагольствования дракона я пропустил мимо ушей, больше всего меня волновало другое:
  - Мессир Сервиндейл, но это же Три Озера! Нам просто обязательно нужно заглянуть на пляж!
  - Нам будет не до этого. И не доставай меня больше, виршеплет! Мне нужно подумать в спокойствии.
  Трахнутый дашак! Да если б я столько думал, я бы уже дыру в голове продумал! 'Нам будет не до этого' - твою же мать!
  Вот так всегда. Ойкумена Три Озера. Кто не знает ойкумену Три Озера? Да все ее знают! А все потому, что на ней находятся эти самые три озера - огромных окруженных песчаными пляжами водоема, равным которым в наших краях не найти! Говорят, что на континенте есть настоящие легендарные 'моря', но континент далеко, а людские языки еще и не такого натреплют. А ойкумена Три Озера - одна из ближайших к нам Внутренних ойкумен. И это место, которое действительно стоит посетить!
  Мой друг Василивс, в отличие от некоего нищего бастарда, был и есть сын весьма состоятельных родителей, которые к тому же души не чают в родной кровинушке. И недалече, как в прошлом году, во время летних каникул, пока я прозябал в родной заднице мира, Василивс, прихватив кошелек изрядной толщины, исследовал санатории и курорты Трех Озер!
  О Ушедшие, да я чуть не захлебнулся слюной, когда он рассказывал про это расчудесное место! Во-первых, на оной ойкумене весьма жарко. Хотя, конечно, и на Ледяной Горе погодка тоже не обижает, да и во всем Восточном Схараме довольно тепло. Нынче, лютует ли на ойкумене стужа или палит жаркое солнце, зависит не от того насколько южнее или севернее она располагается, а от треклятой магии, чьи свихнувшиеся потоки творят с погодой бесы знают что!
   Во-вторых, Три Озера - самый настоящий курорт! Множество специализирующихся на удовлетворении любых желаний за умеренные и не очень деньги заведений! Шлюшники, таверны, трактиры, игорные клубы - все, что только может пожелать душа!
  В-третьих - нравы! Девицы в коротеньких юбочках! Не легкодоступные дамы из шлюшников, а обычные девушки на улицах и в коротких юбочках! Где на такое еще можно полюбоваться?!
  Ну и, в-четвертых, и это самое важное - на этой благословенной ойкумене находятся единственные на всю округу приличные пляжи! А я, бараньи кишки мне в глотку, я просто грежу наяву белым песочком! О, сколько вечеров я провел, пялясь в поблекшие от времени гравюры в 'Историке Процина', изображающие морской берег! Моря, конечно, есть только на континенте, ойкумены слишком малы для того, чтобы их иметь, но я буду доволен и берегами этих легендарных озер! Тем более, как заверил меня Василивс, белого песочка там предостаточно!
  Следующие несколько часов я потратил на сочинение причины, по которой нам ну вот просто необходимо посетить пляж! Но в голову, почему-то, шли в основном ругательства.
  День плавно перевалил за середину, и тучи начали редеть. Небольшие прорехи в сплошном сером покрове быстро сменились дырами с рваными краями, и вскоре лишь жалкие перистые клочки напоминали о былом облачном всевластии. Солнце, освободившись от оков, неожиданно запалило жарким, яростным светом.
  Я снял котту, распахнул камизу, а вскоре даже пожалел о подаренном дядьке берете. Того и гляди свалюсь с солнечным ударом!
  Перекусив еще одной ножкой индейки, выданной мне запасливым магом, я все-таки решился поныть на счет пляжей, но быстро бросил это гиблое дело, приметив, что тот просто заткнул себе уши заклинанием. Обидевшись, я прилег на драконью броню и задремал.
  Но вскоре проснулся. Дракон, обладающий зрением много острее человеческого, объявил нам, что цель уже показалась на горизонте. Прошло, наверное, с полчаса, прежде чем ее разглядел и я. И мысленно присвистнул. Вот это скорость! Шейлдару потребовалось менее суток на то, чтобы пересечь пустынные области, раскинувшиеся меж Восточным Схарамом и Внутренними ойкуменами! На корабле - это чуть ли не неделя лету!
  Едва показавшись, ойкумена начала быстро увеличиваться в размерах. Вроде, только она была темным пятнышком на горизонте, а вот уже выросла до огромного цветастого уходящего вдаль ковра. Зеленые пятна лесов, ленточки речушек с мазками белых парусов, вдалеке - несколько искрящихся зеркал - легендарных озер, что дали название этому чудесному местечку и... городок-порт, притулившийся на краю ойкумены. Подробностей я рассмотреть не успел, потому что дракон стал ощутимо забирать левее вдоль 'берега'.
  - Ядрено полено, мы что даже в город не полетим?!
  - Не стоит зазря пугать местных жителей, - отозвался Шейлдар. - Здесь неподалеку есть одна чудесная укромная полянка, переночуем, а уже завтра пойдем в город.
  - П-полянка? Я не ослышался?
  - Нет, не ослышался, сейчас нам выдадут разрешение, и мы сядем...
  - Разрешение?..
  - Конечно. Три Озера, это не Ледяная Гора, так просто не полетаешь. Здесь еще помнят нашествие орков сорокалетней давности. Стоит следящим системам ойкумены засечь незнакомого дракона, как вскоре мы увидим настоящих хозяев этих небес.
  - А как же мы... - я обернулся к магу и сразу получил ответ на свой недовысказанный вопрос. Сервиндейл сидел в окружении голубых сполохов и что-то бубнил с остекленевшим взглядом. Не нужно было быть специалистом в магии, чтобы понять, чем он занимался.
  Вдруг дракон, припав на крыло, заложил вираж. От страха я рефлекторно вцепился в веревки, коими был пришвартован к зверюге.
  - О Ушедшие! Шейлдар, если ты не хочешь, чтобы я опять попачкал твою чудесную броню, не делай так больше-е-е...
  Мать моя эльфа! Если я думал, что страшно, это когда летишь на драконе, то я сильно ошибался! Страшно - это когда долбаная живая махина берет прицел на посадку! Кожистые крылья описывают умопомрачительные восьмерки, спина ходит ходуном от участившихся взмахов, а на нас галопом несется земля!
  - А-а-а-а! О Ушедшие! Твою же...
  Хлопок воздуха, удар по заднице, а сердце так и норовит выпрыгнуть из груди.
  Непослушными руками я развязал узлы и стек на травку, пытаясь успокоить дрожащие поджилки.
  Дракон коротко рыкнул, явно забавляясь зрелищем, подождал, когда с него упругим прыжком сверзится Сервиндейл с нашими вещами, и вдруг, сделав короткий разбег, взмыл в воздух.
  - Куда это он?
  - Пожрать, - коротко ответил маг и тут же, не слушая мои протестующие вопли, нагрузил работой по обустройству лагеря.
  О кишки великана, только ночевки в лесу мне еще не хватало! Мало что ли одной ночи, проведенной на драконьей броне? Она ведь, между прочим, ни хрена не мягкая! А теперь еще и на земле спать? Сервиндейл, треклятый дашак! 'Будешь Владетелем, у тебя будет целый замок!.. Бла-бла-бла... Шанс один на миллион! Бла-бла-бла.' Бархак! Так с какого хрена я в долбаном лесу, а не на шелковых простынях в какой-нить первоклассной гостинице? Которых, кстати, тут немало!
  Перебирая в уме лучшие образцы хандагадарского мата, я расчистил среди буйной травы место для ночлега и натаскал воды из ближайшего ручья. Почему я вообще взялся за столь неподобающее статусу и душевной организации занятие? А кто б не взялся, когда от такого хрена, как Сервиндейл, тебе прилетает оплеуха и обещание превратить в жабу?
  Интересно, так реально, можно?
  К темноте я жутко устал. Дохрумкал остатки индейки и, едва принял горизонтальное положение, мгновенно уснул. И даже вернувшийся Шейлдар, сокративший полянку вдвое, удостоился лишь одного сонного взгляда.
  А снился мне белый песочек.
  
  Меня разбудил странный звук. Он то нарастал, то убывал, подчиняясь сложному рваному ритму. Далекие уханья и частые 'бумы' сменялись шепчущим треском и тихим 'тра-та-та' на границе слышимости, а затем вновь обрушивались грохочущим водопадом.
  Я открыл глаза.
  Тьма.
  Хотя... Да нет же! Не тьма, не беспросветный мрак, а мутные предрассветные сумерки, когда солнце еще даже не показалось на горизонте, но звезды уже погасли, и мир полнит вязкая серая мгла.
  Вспышка. Длинная вертикальная полоса, подобно молнии, только снизу вверх, протянулась на полнеба и уперлась в тяжелые мраморные облака. Одного мгновенья хватило, чтобы осветить огромную уходящую вдаль равнину. Ее неровная поверхность бугрилась косматым ковром, на фоне которого висели грозди каменных глыб - маленьких ойкумен.
  Я понял, что стою на подобном же куске скалы, и рядом есть кто-то еще.
  Перед глазами еще плавали мерцающие пятна, когда в том же месте возникла новая вспышка. И тут же пришел звук.
  Гром... нет, не гром, а ужасающий, перебирающий душу и рвущий перепонки, вой самой ткани мира сбил меня с ног. Я повалился на каменистую землю, а рядом со мной распластались другие бесформенные фигуры.
  На фоне темного неба набух исполинский шрам. Огромная колонна света в чудовищном великолепии билась и дрожала, стреляя голубыми протуберанцами. А под ней, у ее подножья...
  А под ней, о Ушедшие, удивительное зрелище! Скверна! Ярко синим пылал целый океан скверны! Не прикрытой, как всегда, стыдливой накидкой сизых испарений, а бурлящая масса, по которой кругами, будто от брошенного камня, расходились мерцающие волны.
  Кто-то помог мне встать. Оказалось, мы находимся на невысокой горе. Внизу, у края ойкумены, в дрожащих отблесках, что рождала исполинская колонна света, виднелись маленькие фигурки. Их много. Темные беснующиеся черточки, отбрасывая колеблющиеся тени, заполняют почти половину скалистого плато. Они водят странные хороводы, выписывают витиеватые кренделя, бьют в едва различимые барабаны, качаясь в такт нарастающему ритму.
  Кто-то положил руку мне на плечо, привлекая внимание. Я оторвался от созерцания яростного танца и вновь устремил взгляд на попирающую небо колонну, в центре которой рождалось Нечто. В колонну без перерыва били молнии, каждая из которых, наверно, была способна стереть Базел с лица земли. Ветвистыми змеями они зарождались где-то небесах и с разбегу вонзались в колышущееся ядро.
  Я смотрел и не мог отвести глаз... Чужая воля приковала взгляд к этому грандиозному зрелищу. Чужие глаза, чужое тело, чужие мысли и чувства!.. А-а-а-а! Треклятые срани! Я вдруг понял, что я... это не я! Бархак, да я здесь просто сторонний наблюдатель!
  Паника наполнила разум, я рванулся, не зная куда и не зная зачем... И будто ребра клетки вонзились мне в душу. Испуганным комочком я заметался по неведомому пленителю. Попытался пошевелить рукой, но это была не моя рука, попытался отойти от края обрыва, но ноги не подчинялись мне, я вновь и вновь пытался отвести взгляд...
  Твою же мать!
  Вместе со своим пленителем я застыл от леденящего восторга.
  Колонна бушующего света высотой, наверно, в несколько километров вырастала прямо из кипящей скверны, а верхним касалась тяжелых мрачных облаков. А в ее центре медленно ворочался, вбирая в себя ветвистую паутину молний, огромный шар пламени размером с маленькую ойкумену.
  Вдруг 'бумкнуло', далекий раскат грома почти физически ударил по телу моего пленителя. И шар вскипел, породив сгусток тьмы.
  О Ушедшие! Да это же врата! О срань Ушедших! Исполинская рана на ткани мира, щель в мирозданье, это рвется сама материя!
  И откуда, бесы меня раздери, я это знаю?
  Сгусток тьмы вырос, расширился, стал похож э-э-э... На ум пришло совсем уж неуместное сравнение. А оттуда, меж тем, брызнула россыпь маленьких, едва заметных теней, а вслед...
  Блеснула вспышка, мой пленитель, хозяин или носитель... прикрыл рукой глаза.
  Раздался ужасный грохот. Нашу ойкумену затрясло, мечущиеся внизу человечки-букашки, сбившись в кучки, пытались удержаться на ногах. Я ощутил чью-то стальную хватку на локте.
  Тот, чьими глазами я смотрел на Врата, застыл в благоговейном оцепенении, и я застыл вместе с ним. Мне, Аске из Фиорены - виршеплету, весельчаку и балагуру, не хотелось поминать бесов и материть богов.
  Врата раскрывались. Световой столп разделился надвое, разойдясь словно края пореза на ткани. Скверна могучими волнами плескалась у его подножья, а в прорехе виднелась тьма.
  Что-то огромное лезло оттуда. Что-то колоссальное едва-едва протискивалось сквозь дыру в мироздании. От его размеров трещал этот грандиозный портал, и тьма была его покрывалом.
  Но... но почему сердце полнит не ужас? Почему не когти леденящего страха сжимают мне грудь, а дрожь гордого восторга? Почему из глотки рвется радостный вопль?
  Я вижу, как это Нечто, размером с небольшую ойкумену, обдирая края, проникает в наш мир. Паутина багровых молний покрывает его поверхность, а облако из маленьких крылатых теней вьется вокруг.
  Спорю на свои уши, что крылья у них на полнеба, а хвосты похожи на колбасу.
  
  На этот раз меня разбудил запах мяса. Сочное шкворчание костра накладывалось на умопомрачительный аромат жареного бекона с какой-то едкой, но приятной приправой. Запах щекотал ноздри, обещая простую и незамысловатую вкуснятину!
  В голове еще носились обрывки странного сна. Я, было, попытался ухватить их за хвост, вспомнить ночные видения, но они рассеялись словно дым, оставив ощущение потери чего-то важного...
  Пару минут я тщетно напрягал мозг, но быстро бросил это гиблое дело. Моя голова никогда не любила задумываться о важных вещах.
  Я потянулся, пощелкал пальцы, почесал все, что чесалось после сна на жесткой земле, и в удивлении уставился на худосочного белобрысого паренька, что на пару с магом споро уплетал шашлык.
  Они сидели метрах в пятнадцати от меня, около костра, над которым на хитро сцепленных палочках висело еще четыре кинжала с насаженным мясом. Оба щеголяли в кожаных безрукавках незнакомого кроя, с выпуклыми окантованными железными уголками карманами. Я невольно позавидовал рельефным бицепсам длинного мага. Я почему-то думал, что он, как и я - долговязый дохляк, но под серым сюрко, в которое он постоянно рядился, оказалось поджарое тело воина, а не хлипкие телеса старца.
  - С добрым утром, Аска, - густым басом сказал мне юнец, как старому знакомому, когда я хмуро протопал мимо них к недалекому ручью. Маг же ограничился кивком, не отрываясь от рассказа:
  - ...искусный мастер своего дела. Сам понимаешь, разница школ играет очень большую роль в составлении каркаса заклинания. Нет ничего удивительного, что с первого раза он не подобрал верный состав компонентов исцеляющего заклятья... Он перебрал как минимум четыре такта шинкарского спектра, осталось еще столько же, и это еще без промежуточных фаз... - кинжал с куском мяса в руке Сервиндейла так и порхал, выводя схему загадочного 'шинкарского спектра'.
  Ледяная вода из протоки прогнала остатки сна. Отфыркиваясь, я плюхнулся на травку рядом с магом, снял с костра свой басселард и впился зубами в сочное мясо.
  - ...мне все-таки не по себе, что резиденты последков разгуливают по нашим землям, как у себя дома... - басил меж тем юнец, примериваясь к очередной порции.
  Поглощая шашлык вприкуску с жареным луком, я рассмотрел подростка поближе. Правильный овал лица, высокий лоб, острый подбородок. Раскосые, чуть прищуренные, зеленые глаза, растрепанные светлые, будто выжженные, волосы. Держу пари на что угодно, что его уши заострены, также как и мои!
  - Вот-вот, о том же я и говорил на совете Братств Пограничья в прошлом году! А все потому, что эти самые Советы, что хандагадарские ханы - каждый играет на своем инструменте и свою мелодию, - Сервиндейл в раздражении сплюнул попавшуюся кость.
  Они еще поболтали про какую-ту политоту, не обращая на меня внимания. А я, расправившись с еще одним кинжалом шашлыка, задал, наконец, вертевшийся на языке вопрос:
  - Кхе-кхе... Парень, а ты откуда взялся?
   - Шейлдар, похоже, нашего будущего Владетеля ожидает еще немало интересных открытий, - хитро улыбнулся маг, явно получая удовольствия от обрушившегося на меня ошеломления.
   - Шейлдар??!
   Паренек тоже улыбнулся во весь рот. А я только сейчас обратил внимание, что поляна подозрительно просторна. Просторна потому... что на ней не нет сорокаметровой туши дракона!
   - Да вы издеваетесь! Что за дурацкие шутки!?
   Я в оторопении переводил взгляд с одной лыбящейся рожи на другую.
   - Нет, ну что за фокусы!? Бархак! У меня диплом Университории Белая Цитадель! Я вам не трахнутый дашаком варвар, которому можно впарить всякую дичь!
   - Да, Сервиндейл, ты прав насчет нынешних учебных заведений, - сказал паренек, - ругается, как хандагадарские орки.
   - Да что за хрень вы мне тут рассказываете!? Так не бывает!
  - Ты и в самом деле много ругаешься, Аска. Следи за языком, - покачал головой длинный маг и поднялся. - Приведите себя в порядок, скоро выходим.
  И потопал к нашим рюкзакам.
  А я так и остался сидеть с открытым ртом напротив широко улыбающегося парня. Помойму, тут из кого-то делают дурака, и я даже знаю, из кого.
  - Мать моя эльфа, Шейлдар, если ты действительно Шейлдар... то докажи, что это так!
  - Мне что же, ради тебя тут перекидываться?
  - Н-у-у...
  - Достаточно того, что вчера ты заблевал мне всю спину. Не зли меня, Аска! Я до сих пор голоден, а когда я голоден, я чрезвычайно неразборчив в еде. Саритари хонус лим, знаешь ли. 'Мы живем, чтобы есть'...
  - Сентинна - 'Восемь размышлений'... - автоматически закончил я. Долбаная ящерица, в Бездну эти шуточки! В Бездну Сентинну!
  По крайней мере, я надеюсь, что это были шуточки...
  Еще раз смерив белобрысого паренька недоверчивым взглядом, я вдруг понял, что эти два хрена не врут. Ядрить их в печень - все это сраная магия! Трижды траханая сраная магия, от которой обычным людям жизни нет!!!
  Я вновь впился зубами в жареное мясо. Клянусь своими ушами, мне надо жрать, чтобы не лишиться разума от всей этой магической мутотени!
  Но уже через минуту не выдержал:
  - Твою мать, но как так-то?! Вот ты - здоровенная зверюга, а вот ты - соломенноголовый недоросль? Разве так бывает?
  - Ха. В нашем мире и не такое бывает! - дракон весело хмыкнул. - Но на самом деле, драконы-люди есть одна из семнадцати загадок современности.
  - ?
  - Эти загадки необъяснимы с точки зрения современной магической науки. Они просто есть. Вообще, драконы в нашем мире живут уже очень давно. Но мои предки из другого мира. Когда-то, вскоре после Разлома...
  - Стоп-стоп-стоп! Избавь меня от всей этой исторической хрени! Ты скажи лучше, почему ты - пацан?
  Дракон громко расхохотался:
  - Ха-ха. Может, потому что я не девчонка?
  - О мудни великана, я не о том! Почему ты выглядишь, как пустоголовый юнец!?
  - Опустив сентенцию, про 'пустоголового' - ответ достаточно очевиден. Потому что я - молодой дракон.
  Я недоверчиво посмотрел на паренька.
  - Когда ты в броне, с клыками и когтями - по тебе не скажешь.
  - Мне только едва за семьдесят.
  - Твою ж...
  Не знаю почему, но мысли о сумасбродности мира чаще всего приходят, когда ты ешь шашлык напротив семидесятилетнего дракона в образе человека...
  Пока я болтал с 'драконом - не драконом', Сервиндейл уединился под деревом и начал магевничать, покрывшись сеткой дрожащих голубых разрядов. Хмурил брови и что-то неразборчиво бубнил. Похоже, говорил с хозяевами этих мест. Интересно, он вообще бывает в хорошем настроении? Все эти думы о судьбах мира скоро загонят бедолагу в могилу... Хотя... Я вспомнил наше с ним знакомство в шлюшнике маман Стефании... Ну если засчитать это за гм... 'хорошее настроение'?..
  Разговор мага с невидимым собеседником завершился довольно быстро. Уже через полчаса, собрав лагерь, мы покинули поляну и, быстро отыскав тропинку, двинулись в сторону города.
  Мои спутники вырвались вперед, в полголоса о чем-то беседуя, а я, наблюдая их спины, все задавался простым философско-риторическим вопросом. Что же это такое творится с одним безмозглым ничем не примечательным шалопаем, что рассказать кому - назовут трахнутым дашаком лжецом?! Провидение будто решило вывалить на меня мешок приключений! Или, вернее сказать, не мешок, а помойное ведро! Вылило густое прогорклое варево из треклятых магов, мудацких последков и дракона-молокососа в придачу... Да, и приправило все это отменными! Хотя на дракона я зря грешу - он, пожалуй, единственный симпатичный мне малый из всей вышеназванной сраной братии.
  С другой стороны, самое время заточить перо и начать строчить будущие шедевры. Не в первый раз мне в голову приходит эта мысль. В конце концов, виршеплет я или нет? Взять хотя бы дракона-молоко... Тьфу ты, вот же привязалось! Так вот, взять хотя бы Шейлдара. Это же, обалдеть какая тема! Вот прям так и вижу: 'Беседы с драконом белым стихом, пера Аски Фиорентийского' или 'Ночные беседы на драконе'. Гм... Как-то двусмысленно звучит...
  Сия мысль так меня захватила, что я с трудом дождался, пока дракон наговорится с магом, и, оттащив его подальше от оного, изложил свою идею:
  - Шейлдар, я тут подумал - это ведь поразительная штука со мной ща творится! Все эти приключения... да тут хоть роман, хоть поэму пиши! Маги, последки, орки, серые твари и вишенкой на торте - ты! Дракон-человек! Да мы прославимся по всему Северу! Немножко творчески приукрасим... Да я такого понапишу, дай только до блокнота добраться!
  - Стоп-стоп-стоп! - нахмурился тот. - Ты эти мысли брось! Не смей трепаться о 'всех этих приключениях' направо-налево. Особенно про меня. Обывателям незачем знать, что промеж них хаживают такие, как я. Кому надо, и так в курсе, а остальные - меньше знают - крепче спят. А уж если Сервиндейл про твои сочинительства прознает - прощайся с ушами!
  - Да вы совсем, супостаты, обнаглели! - опешил я от такой отповеди. - Мало того, что мне кукарекать целых пять лет на этом вашем Бастионе, так еще и перо выкинуть?! А в зад тебе его не засунуть?!
  Я не на шутку разъярился. Но с пером, кажется, все же перегнул. Забыл, что передо мной не белобрысый подросток, а сорокаметровая зубастая зверюга. Впрочем, поджаривать сейчас меня Шейлдар не стал, просто молча ускорил шаг. А мне стало даже как-то стыдно.
  - Слушай, ну обещаю ниче такого не плести. Могила! - крикнул я в обтянутую безрукавкой худощавую спину.
  - Ой ли? Я знаком с тобой, Аска, всего два дня, а уже знаю о тебе на три тома виршей...
  Ах так?!
  - Ну и бесы с тобой!
  Вот урод! 'Интеллигентный нрав', 'симпатичный малый'... Облезлая ящерица - вот он кто! Все они одним миром мазаны. Аска - не делай того, Аска - не делай сего... А вот сделаю! Напишу роман! Назло! И будет в нем дракон Шейлдар. Хромой, косой и тупой!
  Я так разозлился, что прям аж захотелось свалить в неведомые дали... До пляжей хотя бы. На ойкуменах (по крайней мере, в наших краях) вообще редко можно встретить большие водоемы. Помойму, это как-то связано с магией, что балансирует климат. Все речки, что я видел, можно было перейти вброд, не замочив подбородка. Куковать в камышах на бережках таких вот речушек или болотистых прудов - увольте, удовольствие не для меня. Здешние же озера были счастливым исключением. И вот я тут... но из-за двух уродов они недосягаемы!
  Неожиданно лес закончился. Вот только мы шагали по чащобе, а вот уже стоим на опушке под яростно палящим солнцем. Я тут же позабыл про обиду на дракона и принялся осматриваться на местности. Вокруг раскинулись квадратики полей, искрилась лента речки, поодаль виднелся край ойкумены, с уходящей в горизонт пушистостью облаков над скверной, и городок, кажется, Сервиндейл называл его Белфоросом. И никаких пляжей в обозримости. Твою же мать!
  Городок на первый взгляд был чуть побольше Базела. Из-за ровной, словно стол, местности, трудно было определить его истинный размер. По большей части одноэтажная застройка изредка перемежалась трех-четырехэтажными гостиницами и тупоносыми башенками Братств Храмовников, а в центре виднелась массивная ратуша 'летящей' эльфийской работы.
  Еще полчаса ходьбы и мы оказались внутри городских стен. Как ни странно, они, в отличие от Базелских, содержались в довольно пристойном виде. Держу пари на свои уши, что причиной тому - буйные хандагадарцы, чьи вторжения пару раз добирались аж до сюда.
  Мы прошли сквозь ворота, и я с радостью окунулся в многолюдное разноголосье. Всегда с удовольствием посещаю новые места. Белфорос производил приятное впечатление. Мощеные брусчаткой чистые улицы, беленые фасады домов, разнообразные кованые заборчики - все говорило об успехе и достатке. Простой люд щеголял в опрятной добротной одежде. Более состоятельные горожане, к моему удовлетворению, рядились в модные на континенте бледные жакеты и пурпуэны всевозможных оттенков, пошитые, правда, из каких-то местных легких тканей. Тут и там мелькали серые и коричневые сюрко Храмовников, которых здесь было необычно много.
  Как и в любом портовом городке, по дороге нам встретилось немало иностранцев: загорелые матросы, бредущие в подпитии, словно в шторм, праздные туристы со всех Внутренних ойкумен; тут же и вездесущие хандагадарские орки, до земель которых отсюда вдвое ближе, чем от Ледяной Горы, эльфы, прибывшие, видимо, с какой-то близлежащей ойкумены. Высокие угловатые фигуры в расшитых тысячеветником плащах парились на жарком солнце, но мужественно терпели жару, боясь расплескать достоинство.
  - Столько орков и никакой стражи... - удивленно протянул я, когда мы разминулись с очередной компанией зеленокожих бугаев, увешанных оружием. - На Ледяной Горе эти ребята прекращают пить только после двух ударов алебардой по башке.
  - На ойкумене Три Озера с полдюжины Братств, - улыбнулся дракон. - Даже хандагадарцы понимают, что куролесить в месте, где, куда ни плюнь, попадешь в мага плохая идея. Все ученики и подмастерья Храмов приписаны к страже и регулярно обходят городские улицы.
  Мы пробрались по краю большого рынка, откуда доносились отчаянные крики зазывал, минули угловатую башню какого-то братства Храмовников, прошествовали по многолюдной улице с красивыми домами богатеев, и спустя десять минут, наконец, подошли к двухэтажной гостинице с обширной затянутой плющом верандой на втором этаже.
   'Гостиный дом братьев Лембер' - прочитал я скромную табличку.
  Респектабельный такой райончик. Видно, что не из дешевых, но без вычурной роскоши и показухи, присущих внезапно разбогатевшим купцам и чинушам. Сервиндейл, как я погляжу, в средствах не стеснен. Бараний рог мне в зад, а не продешевил ли я с запрошенным золотишком?
  Изнутри 'Гостиный дом братьев Лембер', как и снаружи, был выдержан в том же стиле самодовольной добротности. Беленые стены с развешанными в продуманном беспорядке репродукциями известных художников, неброская лепнина с позолотой, опрятный бородач с профессионально добродушной улыбкой за конторкой. Все как надо.
  Сервиндейл вновь потряс мошной, и мы сняли аж три номера на втором этаже возле веранды, куда мальчишка-половой, красный от натуги, оттащил наши вещи.
  И наконец, Провидение смилостивилось надо мной, и мы двинулись подкрепляться!
  В большой обеденной зале было почему-то пусто. То ли сей акт трапезничества мы решили свершить в нетипичное время, то ли посетителей в 'Гостином доме братьев Лембер' нынче было не шибко много, но в зале мы были одни.
  Едва мы присели за широкий стол, как рядом возникли два милых, в этакой крестьянской красоте, создания. Две румяные, пышущие здоровьем девахи в белых передниках с витиеватым неразборчивым вензелем.
  - Чего изволите, уважаемые сиры? - обратилась к Сервиндейлу та, что щеголяла объемистым бюстом, аппетитно выглядывающим из гордого декольте.
  А выбрать было из чего! Правда, душная жара не располагала к чрезмерным излишествам, потому, после недолгого совещания, мы с Сервиндейлом остановились на жареных рябчиках в сливочном соусе в яблоках и нескольких салатах эльфийской кухни с загадочными названиями: 'Сиреневые бусы рассвета', 'Призрачные воспоминания', 'Отвага бесконечного ветра' и еще парой совсем уж нелогичных словосочетаний.
  А вот Шейлдар назаказывал целую гору различного мяса без соусов и гарниров на кругленькую сумму. Служанки удивленно переглянулись, резонно усомнившись в способности худощавого подростка съесть даже половину этих блюд.
  Рябчиков и бутылку легкого ценцерентийского, в сопровождение оным, притащили быстро, через некоторое время и к Шейлдару поплыла вереница шницелей и стейков, а вот с эльфийскими салатами возились довольно долго. Оно и понятно. Даже как-то жрать такую ажурную красотень, собранную из мелко нарезанных, не всегда идентифицируемых ингредиентов, было жаль. Кстати и стоили эти несколько небольших салатов почти столько же, сколько и вся гора шейлдарового мяса!
  Бесы меня раздери, как же приятно не считать монеты!
  Эльфийскую кухню (вернее одну из эльфийских кухонь, так как мои родичи проживают на десятках, если не сотнях ойкумен, и, естественно, на каждой из них повара стремятся блеснуть талантом по-своему) я как-то уже пробовал, но цены на такие блюда весьма кусачи. Потому, я с жаром набросился на эту вкуснотищу, тем более что в такую погоду легкие салатики были самое то!
  М-м-м! Обалденно! А что если бы эту хрень сготовил настоящий эльф? О Ушедшие, я бы точно получил оргазм желудка!
  Едва только я прикончил 'Отвагу бесконечного ветра' и расположился в блаженной неге у окна, как Сервиндейл, также расправившийся с обедом, поднялся и пересел за стол напротив меня.
  - Итак, - мрачно изрек он.
  - ?
  Некоторое время маг просто сверлил меня взглядом, а я пытался понять, нужно опять за что-то каяться или это он так... для профилактики.
  - Мессир Сервиндейл, ну хватит уже... Просто скажите, что не так! - взмолился я, уже не зная куда подеваться из-под проклятого взгляда зеленых глаз.
  - Виршеплет. Завтра и в течении нескольких дней, нам с Шейлдаром нужно будет отлучаться для посещения Братства Третьей Энергии.
  - И?..
  - И это значит, что ты останешься предоставленным самому себе. А мне это не нравится. Я, знаешь ли, тебе не доверяю...
  Брр... Мне почему-то стало зябко под его взглядом.
  - Мессир, если вы думаете, что я побегу искать последков...
  - Бархак! Ты ослоумный дашак, какие, к бесам, последки? - вспылил маг. - Я боюсь, что ты опять найдешь приключения на свою задницу! К большому сожалению, я не могу таскать тебя постоянно с собой. И поэтому слушай меня внимательно. Ты шагу не сделаешь из этой гостиницы. Я наложу заклятья слежения и охранения. Здесь ты в полной безопасности.
  - Мессир Сервиндейл! Нет! Это же Три Озера, вы что хотите запереть меня в четырех стенах!?
  - Именно так, виршеплет. Шаг на улицу - и на Бастион ты полетишь в клетке. Обещаю тебе это. Ты меня понял?
  Седой маг дождался моего кивка и удалился в свои покои.
  О Ушедшие! С этим своим взглядом голодного таракана - он был очень убедителен!
  Я обернулся к дракону. Тот флегматично уничтожал, уже бесы знают какой по счету, шницель.
  - Он это сделает?
  Шейлдар встрепенулся, словно мой вопрос отвлек его от вселенских дум, рассеяно буркнул 'Конечно' и продолжил хрумкать...
  Ну вот и приплыли...
  Твою же мать!
  
  Следующие три дня я неуклонно стервенел в долбаных бело-золотистых стенах. Утром Сервиндейл с Шейлдаром утопывали по делам, а я начинал мерить шагами комнату, затем коридор, затем общую залу, жрал в три горла ценцерентийское, чиркал листы, силясь выдавить из себя хотя бы несколько строк, и с тоской глазел на город за пределами гостиницы.
  С творчеством вообще получилось печально. После многочисленных укоров совести я твердо решил начать плести посвященную моим приключениям поэму. Разведка последков, орки, кровавые битвы и я - верхом на драконе! Да-да, я решил немножко подлатать реальность, включив туда Шейлдара. Ибо, как говорил легендарный хандагадарский поэт Блар Рулевой Клык: 'Поэма с драконом и поэма без дракона - это две большие разницы!' По задумке мы должны появиться в решающий момент битвы графской стражи с отрядом орков под командованием гнусного Жреца последков, и, перебив врагов, спасти остатки отряда Ксадара!
  Расположившись на веранде, за пару часов я набросал схему глав, покумекав над стилем, выбрал тоническое стихосложение, глотнул вина и... И ни-че-го! О Ушедшие, меня посетил какой-то творческий запор! Я то, облокотившись на перила, угрюмо созерцал прогуливающиеся парочки, то, зажевав перо, мучительно подбирал рифму к слову 'пурпуэн', то, наплевав на тонику, пытался выстроить костяк произведения хотя бы белым стихом... Раз за разом я предпринимал героические попытки сплести хотя бы пару четверостиший, но все они заканчивались позорным фиаско! И почему?
  А все потому, что, ну как можно чего-то плести, когда в каком-то, от силы, десятке километров находятся пляжи с белым песочком и красотки в коротеньких, твою мать, юбочках?! И пусть ни одна такая особа еще не попалась мне на глаза, но где-то же они должны быть?
  Нет, ну какая же это несправедливость!
  Я поглядел на рожденные в муках строчки:
  Как быстролетная стрела,
  Дракон мой мчится над землею,
  Броня, клыки и два крыла,
  Врагов сомнут...
  М-м-м... Последняя рифма никак не хотела даваться. Я перечитал четверостишье раз, другой...
  'Броня, клыки и два крыла, врагов сомнут... врагов сомнут...'
  О Ушедшие, какая хрень!
  В ярости я скомкал бумажку и швырнул ее вниз.
  На меня медленно, но верно могучим валом накатывала ее величество Депрессия. С которой с незапамятных времен все величайшие виршеплеты знали лишь одно средство борьбы. Кое я и потреблял во все возрастающих количествах.
  Свечерело, городок погрузился в радостную суету предвыходного дня, присущую именно таким вот небольшим местечкам. На прогулки выбираются степенные бюргеры в выходных костюмах, чтобы, придерживая за локоток жену, совершить вечерний променад и выпить по коктейльчику с соседями. Молодежь сбивается в веселые ватажки, дабы расслабиться от тягот наполненной тумаками и начальственными криками рабочей недели. Тут же и матросы с кораблей, и принарядившийся торговый люд, и молодые барышни в кисейных платьицах, стреляющие глазками в поисках достойных их персон кавалеров...
  И только один несчастный полуэльф сидит взаперти и надирается треклятым ценцерентийским! Р-р-р!
  Я мрачно плеснул себе вышеназванный напиток в стакан и вновь глотнул приторную жидкость.
  О великаньи срани! Клянусь яйцами моего папаши, дайте мне сюда этого трахнутого дашаком седого мессира, и я свинчу ему голову голыми руками!.. Ну или хотя бы плюну в стакан.
  Эх, Аска, Аска... Жизнь твоя - болото...
  Я с грустью посмотрел на так некстати дефилирующую внизу группку юнцов и девиц. Парочка тощих парней в накрахмаленных хлопковых рубашках, размахивая руками, что-то напористо впаривала трем молодухам. В свете масляных фонарей это было так привычно уютно и щемяще-тоскливо. Аска, Аска, где твоя молодость, где твои прогулки под луной?
  О Ушедшие, еще один такой день, и я точно помру от скуки!
  - Лю-силь-да-а-а! - гаркнул я, напугав прохожих.
  Не прошло и минуты, как передо мной возникла новая бутылка ценцерентийского. Служанка задержалась, чтобы зажечь масляный фонарь, а затем незаметно удалилась.
  Только я набулькал себе стаканчик, как на веранде появились знакомые лица.
  - Кончай пить, виршеплет. В твоем вине, крови уже не отыскать, ха-ха...
  Этой шутке тыщу лет в обед, бычий хрен тебе в грызло! Я уже знал, что настроение долбаного мага могло колебаться от весело-стервозного до мрачно-стервозного. И в любом виде он был невыносим.
  Я мрачно взглянул на ступивших на веранду мага и дракона.
  - Аска, ну что ты, прям как на эшафоте... - дракон облокотился на перила и с шумом вдохнул прохладный вечерний воздух. - Чудесная погодка. Достала эта жара...
  - Не мешайте запивать мне мое горе.
  - Горе, это умирающий друг на руках, а у тебя просто воспаление чресел.
  Пока я, с перехваченным от возмущения горлом, пытался соорудить достойный подобной низости ответ, Сервиндейл цапнул вино и в несколько глотков уполовинил содержимое бутылки.
  - Неплохая дрянь, - крякнул он и присоединился к Шейлдару у перил. В его руках вдруг, откуда не возьмись, появилась трубка, и вскоре по веранде понесся горьковатый запах табака. - Хорошие новости, виршеплет. Через три дня мы полетим домой. Их вы проведете с Шейлдаром. Здесь. Я отлучусь на пару дней из города. Конечно, будь моя воля, я бы приковал тебя к себе цепями, но увы...
  Он глубоко затянулся, а я не снизошел до ответа.
  Несколько минут, пока маг с наслаждением курил, мы провели в молчании. Наконец, он затушил трубку.
  - На обиженных воду возят, виршеплет. Шейлдар... - он указал дракону на меня, будто поручая приглядеть за несмышленышем!
  Вот урод!
  И скрылся с глаз долой.
  - Он всегда такой мудак?
  Шейлдар укоризненно посмотрел на меня.
  - Если Василивс узнает, что я почти неделю сидел на Трех Озерах и все это время провел в этом клоповнике... От этого пятна на репутации я не отмоюсь до скончания времен!
  - Аска, ну что ты, в самом деле? Посиди спокойно несколько дней. Ты слишком важен для Бастиона Тарена...
  - Да понял я, понял! Будь ваша воля, меня бы мумифицировали и в сундук положили. Нужны Ключи? А ну-ка подайте-ка сюда нашего червивого лорда Аску...
  - Аска, ну что ты там не видел...
  - Да я там все не видел! Там песчаные пляжи, а на пляжах бабы в коротких юбочках! Мне Василивс рассказывал! Ты представляешь, Шейлдар? В коротких, мать их, юбочках, что едва зад прикрывают! Просто вот так ходят туда-сюда. Ты такое где-нибудь видел? Я нет! А шлюшники? Ты обратил внимание, сколько их тут? Да на любой вкус и цвет! - он меня таки достал своими 'ну что ты...'
  - У тебя одни женщины на уме... - пробормотал почему-то зардевшийся пунцой дракон и вновь вернулся к созерцаниям окрестностей.
  - А у кого нет? Вот даже мессир Сервиндейл и тот... - начал было я, но заткнулся, решив, что Шейлдару ни к чему знать о том, где я впервые повстречал сурового мага. - А у вас, у драконов, что ли нет? Признайся, ждет тебя где-нить хвостатая краса?!
  - Я еще мал для такого. Мне едва за семьдесят...
  Гм... Мне почему-то стало немножко стыдно. Настроение Шейлдара от этих разговоров заметно припало. От его облокотившейся о перила веранды фигуры завеяло обидой.
  Надо бы сменить щекотливую тему...
  - Ну а че там с лечением? Все хорошо?
  - Да, - дракон отвлекся от созерцания улицы и вновь повернулся ко мне. - Хитрое оказалось заклятье. Что-то новенькое, специально заточенное против таких, как я. Или... возможно даже, что специально разработанное именно против меня. Нарушает баланс энергии между ипостасями...
  - Стоп-стоп-стоп! - перебил я его, ибо мне тут же как наяву причудились витиеватые разглагольствования мессира Барагавы. - Считай, я уже запутался! В общем, ты здоров?
  - Практически. Несколько дней мне нельзя перебрасываться в дракона, пока заклятья мессира Борисена не стабилизируют мою энергосистему. Какой-то хитрозадый жрец неплохо продвинулся в драконоведении...
  - Я рад за тебя! Может, отметим? - я потряс бутылку с остатками вина, и они отозвались веселыми бульками.
  Целых пять секунд мне казалось, что дракон соблазнится божественным напитком, но он все-таки отказался:
  - Нет, спасибо. Пойду спать. Все эти манипуляции с энергией отнимают уйму сил.
  - Ну и ладно, буду заливать горе в одиночестве. Если утром найдешь мою тушку под верандой с лопнувшей башкой - это будет на твоей совести!
  - И тебе спокойной ночи, Аска.
  Может, боится седого хрена? Гм... Интересно, кто они вообще друг другу? Друзья? Боевые товарищи? Наставник и ученик? Тогда кто из них кто?
  Что-то для виршеплета ты, Аска, на редкость хреново разбираешься в людях. И в драконах... И в орках... Да и вообще, Аска, увы, надо признаться - ты тупой, как пробка...
  Шейлдар ушел, оставив меня наедине с порхающими вокруг масляного фонаря мотыльками. Глупые твари бились о толстое стекло в надежде сгореть заживо раньше своих собратьев. Написать об этом песню? Держу пари на свои уши, я буду даже не миллионным...
  Сгореть как мотыльки,
  Чтоб не скончаться от тоски...
  Хм... Я коряво, поставив кляксу, накалякал пару строк на бумаге, а потом смял и этот несостоявшийся шедевр в комок, и забросил его во тьму.
  Твою же мать...
  Как низко я пал. Сижу и жалею себя, лакая дурную выпивку.
  Р-р-р! Я зарычал от злости на самого себя! Распустил сопли, как треклятый младенец, которому злая нянька не дала пососать леденец. Я уже отвык от того, чтобы мне указывали, что и как делать! За кого этот драный маг меня принимает? И дня не проходит, чтобы он не отказал себе в удовольствии ткнуть меня в мою никчемность! А у меня меж тем...
  А у меня меж тем тоже есть своя, трахнутая дашаком, гордость!
  Это же уму непостижимо, чтобы Аска Фиорентийский, известный ценитель женщин, побывал на Трех Озерах и не посетил ни одного, хотя бы самого замшелого шлюшника!
  Старый пердун отваливает по своим делам? Ну и пусть отваливает! Мое терпение иссякло!
  Я уже так себя накрутил, что чуть было не рванулся в вожделенный шлюшник прямо сейчас, но тут как наяву услышал гаденькие голоски бесов.
  'А как же заклятья, о которых говорил длинный ишак? А дракон?'
  Гм... Дракон, дракон...
  И тут, словно молния, меня поразила дивная в своей дурости мысль... О перченый член великана! Тот, кто мне мешает - тот мне и поможет!
  От гениальности замысла перехватило дух!
  Нет, но ведь это настолько бредово...
  Но бесы в пьяной голове все нашептывали и нашептывали: 'Это гениально, твою мать, это гениально!' Их тонкие дребезжащие голоса выводили заливистые рулады, хлюпая, хрипя и повизгивая на все лады.
  
  ГЛАВА 2.
  Позднее утро встретило меня уже привычной духотой. За окном слышался городской галдеж, а глотка, как и всегда после возлияния, настойчиво требовала прикосновения спасительной влаги.
  Я пошарил по полу рядом с кроватью и удовлетворенно крякнул, найдя уполовиненную бутыль ценцерентийского. Опыт не пропьешь!
  Впрочем, сладкое тягучее вино вряд ли могло претендовать на роль спасителя известного, в будущем, виршеплета, но помогло продержаться до того момента, пока я не распахнул двери номера и не нашел тазик с теплой водой и кружку чудесного-расчудесного рассола! Вот чем отличается приличный гостиный дом от обычного клоповника! Вниманием к гостю!
  Напившись, я поплескался в теплой воде, привел себя в порядок и бодрой походкой направился вниз, в трапезную залу.
  Народу было немного. У распахнутого настежь окна быстро закидывались легкими салатиками двое деловитых торговцев, коих я уже примечал днем ранее. В углу, обливаясь потом, но не теряя достоинства, степенно откушивала немолодая дама с дочкой и престарелым, но еще крепким телохранителем. Женщины парились в тяжелых парчовых платьях, а суровый кряжистый мужик - в подбитом мехом дублете. Рядом, к скамье, был прислонен длинный меч в ножнах.
  Меч мне напомнил, что я опять забыл нацепить пояс с кинжалом. Ну и бес с ним! Все равно, единственное, что я умел им делать, так это ковыряться в зубах после еды.
  'Ранний птах', Шейлдар, хе-хе, конечно же, уже оттрапезничал.
  Я пристроился у окна и, подозвав снующую туда-сюда полногрудую Люсильду, заказал двойной омлет с беконом под местным острым соусом с непроизносимым названием и охлажденную бутылку так полюбившегося мне легкого ценцерентийского вина.
  А в голове, меж тем, все вертелись вчерашние 'гениальные' мысли. Хотя, почему в кавычках? Как говорил мой друг Василивс Три Шара: 'Если на трезвую голову план кажется таким же гениальным, как и на пьяную, то может не так уж он и плох?' Хе-хе! Треклятый обалдуй иногда рожал неплохие афоризмы!
  Ну что, Аска, готов ли ты взяться за такую непостижимую задачу, как напоить и заблудить дракона?!
  Ха! Да что тут думать?! Это достойная цель для Весельчака из Фиорены! Да если дело выгорит - я прославлю себя в веках!
  Омлет уже давно закончился, а я, попивая вино, и так и сяк вертел в голове эту мысль. И чем больше я попивал, тем больше она мне нравилась! Тем более, что мое душевное и физическое здоровье отчаянно нуждалось в посещении шлюшника!
  И я решился!
  Первым делом нужно разузнать, есть ли тут поблизости приличные места, готовые принять столь важных господ, как мы с Шейлдаром.
  Я оглядел опустевшую залу. Оказывается, я уже давно кукую здесь один наедине с вином.
  - Люсильда, милая моя! Где ты, детка?!
  Не прошло и нескольких секунд, как из кухни выглянула 'детка'. Дородная белобрысая деваха с лихой челкой набекрень.
  - Чего сир изволит пожелать? Еще вина?
  - Сир изволит пожелать насладиться общением с дамой как можно более свободных нравов!
  - Ой, ну что вы, сир Аска, я ж не такая! - прыснула молодуха в кулачок. Я проглотил вертевшийся на языке подкол про 'такая - не такая', критически осмотрел по-крестьянски крепко сбитые телеса Люсильды и протестующее замахал руками:
  - Что ты, детка! Я ж понимаю, у вас уважаемое заведение, то, да се... Подскажи-ка мне приличный шлюшник, что не зазорно будет посетить уважающему себя дворянину!
  - Ой, сир, я даже и не знаю чем вам помочь... - протянула Люсильда, застенчиво накручивая челку на палец, - мне такими заведениями интересоваться не положено, но... я слыхала, что на улице Горшечников, в двух кварталах отсюда, есть подобное местечко... зовется оно 'Сады отдыха мадам Аларии', а на улице Цетальников находится 'Дом увеселений мадам Банберд', а вот...
  Мне потребовалось почти десять минут, чтобы выбрать из длинного списка, заведение под интригующим и многообещающим названием - 'Мир влажных удовольствий мадам Цесат'.
  Расщедрившись, я отблагодарил Люсильду целым серебряным, который мгновенно исчез в теснине меж двух внушительных округлостей. Затем запасся бутылкой ценцерентийского (для разминки) и бутылкой 'Ярости Хардарейны' (как основной ударной силой) - отменно забористого ликера с обманчиво мягким вкусом, а также парой стаканов и тарелкой козьего сыра и потопал наверх выполнять главную часть моего плана.
  Шейлдар, закинув руку за голову, лежал на кровати под окном и читал книгу.
  - Доброе утро, мой друг! - я плюхнулся рядом, бухнув на прикроватную тумбочку реквизит для будущего подвига.
  - И тебе привет, Аска. Что это? - дракон отвлекся от книги, удивленно рассматривая запотевшее стекло.
  - Как что? Ты же избавился от всей той гадости, что на тебя навешали треклятые последки?
  - Ну...
  - Ну вот! Сейчас мы это и отметим!
  Шейлдар подозрительно посмотрел на меня.
  - Я не пью вино, Аска.
  - Ха, так вот именно поэтому я и притащил сюда вот этот образчик магистратова пойла! - я потряс 'Яростью Хардарейны' перед носом дракона. - Но поверь, ничто так не подготавливает небо к его обертонам, как пару стаканов легкого ценцерентийского!
  - Я имел ввиду, что я вообще...
  - Шейлдар! Я не знаю, как у вас - у драконов, а у нас - у людей, я имею в виду нормальных людей, а не ваших героических рубщиков последков в капусту, принято для скрепления дружеских уз позвенеть бокалами!
  Вернее, нажраться в хлам, но я не стал прям так сразу пугать дракона.
  - Аска, ты что не можешь найти себе собутыльника?
  - Да причем тут собутыльник? - я сплеснул руками. - Я, может, хочу узнать тебя поближе. А то прилетим мы на этот ваш Бастион, а я там никого не знаю, куда ни плюнь везде герои с постной рожей, с кем мне там поговорить? С кем поделиться тоской по дому? Я же там буду совсем один! С кем разделить новые впечатления? Не с Сервиндейлом же? Или он тебе запрещает?
  То ли я метко надавил на жалость, то ли удачно взял 'на слабо', но дракон все же, отложив книжку, нехотя кивнул.
  - Нет, конечно. Ну ладно, давай по паре стаканчиков...
  Ха! Это оказалось проще, чем я думал! Помнится, дочку сира Мелфоса, шерифа славного городка Пострижа, я уламывал почти полдня!
  Ценцерентийское улетело вмиг, мы перешли на 'Хардарейну', и спустя полчаса, дракон, наконец-то, расслабился.
  - 'Сененто атаре', Аска, 'бытие определяет'! Вот ты постоянно, с неким пренебрежением, поминаешь 'героев с постной рожей', отсутствие Двора, придворных, светских раутов на Бастионе. И это так! Те празднества, на которых я бывал, мало похожи на описываемые в твоих историях увеселения. У людей и нелюдей, над которыми постоянно висит тень смерти - иное отношение и к жизни! Но, пойми же, они не сами выбрали эту дорогу, обстоятельства определило их судьбы! Пока вы тут сидите в безопасности...
  Я механически кивал, поддакивая сентенциям дракона. Что-то подобное я уже слышал не раз. Вояки все одинаковы.
  - ...Жизнь на прифронтовых ойкуменах тяжела и опасна. Люди всегда помнят, что в Пограничье не может быть ничего постоянного. Строя дом, они знают, что уже через полгода может начаться наступление последков и все, что им дорого, сгорит в одночасье! Нам, драконам, отчасти легче. По Лантарскому договору мы служим тридцать лет, после чего вольны вернуться в родные края... 'Сантаре онса, эта сеа...' - 'И отчий дом зажжет огни...' Но... честно говоря, лишь треть решает вернуться...
  Какое-то время, с трудом заткнув свой фонтан красноречия, я внимательно слушал все эти упаднические разглагольствования. Наконец, поняв, что еще немного и мы тут утонем во вселенской скорби, я, словно опытный дирижер, плавно подвел нас к нужной теме.
  - А давай, друг дракон, поговорим о бабах! - перебил я россказни уже слегка подпитого Шейлдара о тяжелых драконьих буднях на Бастионе Тарена.
  Тот замолк, силясь понять, с чем связана такая перемена темы.
  - О бабах?
  - Ну да! Знаешь ли - 'Всегда шагают по обок свет и тьма, любовь и смерть, жизнь и э-э-э...' - чтот я запамятовал, как там дальше.
  - '...Свет и тьма, жизнь и смерть, любовь и ненависть...' - автоматически поправил меня дракон. - Сенека Далерианский...
  - Ну да, поэтичный был остроухий хрен! О чем это я? - Гм... Я в задумчивости набулькал нам еще 'Хардарейны'. - Так вот! Все эти битвы, сражения и прочая суровая дребедень, конечно, важна, как же без сражений героям мериться отростками? Но поверь мне, друг дракон! Миром правят совсем иные страсти!
  Дракон улыбнулся.
  - Ты о любви?! Да-да! Везде только о ней и пишут! Сколько я читаю ваши книжки, столько я читаю об этой самой 'любви'! - Шейлдар вздохнул, взял в руки томик, с которым лежал до моего прихода, и зачитал отрывок. - Вот, слушай: '...И сердце Мадлен затрепетало в ожидании мига, когда горячие уста Андрэ лишь на мгновение коснутся ее руки, бессердечные в своем холодном незнании той бездны желания и страсти, что она была готова отдать ему навеки...'
  - О Ушедшие! Шейлдар, что за муть? - приподняв книгу в руках дракона, я прочитал название. - 'Пожар любви', писано Сильвией Антонеси... О тролльи срани, да что за розовые сопли?! Хочешь узнать о любви, читай Бранемора Талантея! 'Женщина, что вода морская - утекает сквозь пальцы, оставляя лишь соль на коже'. Талантище!
  - Фу... - сплеснул руками дракон и аккуратно отложил книжку, заложив читаемый фрагмент закладкой, затем набулькал себе еще ликера и сказал. - Пошляк этот ваш Талантей. Не понимаю, чего все с ним так носятся? Сколько не читал его опусы - все скверно сложенная шовинистическая мутотень.
  - Какая мутотень?
  - Неважно.
  - Нет, ты, друг дракон, Бранемора не трожь! Говорят, что баб у него было столько, сколько волос в бороде! Он на бабах, образно выражаясь, собаку съел!
  'Томленье плоти миф рождает о высшем чувстве, что не тает!
  Что не сгорает и не лжет, но это бред - оно убьет!'
  И вообще! Послушай, друг дракон, что тебе скажет Аска Фиорентийский, известный ценитель женщин! Вся эта Любовь - фигня на постном масле! Страсти - да! Страсти правят, только не позволяй всей этой чепухе запудрить тебе мозг! - я потыкал в драконову книжицу.
  - Чтот ты меня совсем запутал, Аска. Миром правят страсти, но не любовь... В чем же смысл?
  Твою мать, честно говоря, я и сам запутался... Треклятый 'Хардарейна'...
  - А смысл в процессе!
  - ?
  - В процессе достижения ба... то есть любви! В процессе перебора, э-э-э кандидаток. Ты только оглянись вокруг, куда ни плюнь - попадешь в красотку, жаждущую твоего внимания!
  Дракон непроизвольно оглядел беленые стены номера.
  - Ну, я образно...
  - Это, Аска, как-то все слишком цинично звучит.
  - Шейлдар, - я взял дракона за плечи и со всей серьезностью, на которую только был способен, заявил, - давай посмотрим правде в глаза. Тебе нужна баба.
  - Ой, Аска, перестань...
  - Нет, я серьезно! Ну разве не логично вначале испробовать, а потом рассуждать?
  - Да ну тебя, мне еще десять лет до зрелости...
  - ?
  - Ну, Харшар, который является моим опекуном вдали от дома, только через десять лет подарит мне первый камень Гнезда...
  - Стоп, стоп, стоп! - я в раздражении сплеснул руками, - Шейлдар, бархак, какого, мать его, Гнезда?
  - Ну как какого? Куда прилетит моя драконица, которую мне сосватали...
  - О Ушедшие! Да на кой бес нам эта долбанная драконица?! Не, я верю, что эта сорокаметровая дылда с клыками в метр симпатична и очаровательна, но я говорю о нормальной человеческой бабе!
  - Сам ты дылда! - опешил он от моей наглости. - Я ж дракон, на кой бес мне ваша человеческая баба?
  - В каком месте ты сейчас дракон?
  Шейлдар в недоумение воззрился на меня.
  - Что ты на меня вылупился, аки Хардарейна на последков? Насколько я понял из твоих россказней, ты настолько же дракон, насколько человек, так?
  - Гм... ну... так вроде... да...
  - Ну так и че тут думать-то? Руки в ноги и потопали в шлюшник! Ты только послушай, какой я тут присмотрел: 'Мир влажных удовольствий мадам Цесат'! Не название - песня!
  - Да ты, никак, спятил!..
  - Подожди, подожди! - Я быстренько налил еще 'Ярости Хардарейна' в стакан дракона. - На, выпей.
  Тот послушно заглотнул содержимое стакана, закусил лоскутом козьева сыра и уже привычно сморщился.
  - А теперь ты только представь! Гнездо это долбаное тебе еще аж через десять лет строить! А с человеческой бабой ты уже сегодня мужиком станешь!
  Дракон нахмурился, надулся и начал сосредоточенно составлять композицию из бутылки и двух стаканов.
  - Шел бы ты с миром, виршеплет Аска, пока я тебя не съел...
  О мудни великана, только обиженного дракона мне не хватало. Но пусть бесы меня приберут, если в темно-зеленых глазах Шейлдара не промелькнули искры интереса!
  - Бараний рог мне под зад, скажешь тоже!..
  Я запнулся, перебирая в голове варианты, чем еще можно подтолкнуть дракона к нужному мне решению:
  - Или у тебя там не работает? - я многозначительно кивнул на его штаны.
  - Да я и не знаю даже... - смутился дракон. - По утрам вроде работает...
  - Ха! Так ща и проверим! Нет ничего проще! - я нашарил за шторкой шнурок вызова прислуги, подергал, и уже через пару минут в номер влетела запыхавшаяся Люсильда.
  Проведение, определенно, сегодня мне благоволит!
  - Люсильда, милая моя. Хочешь еще серебряный?
  - Ох, сир, а кто ж не хочет? - хихикнула девушка, тряхнув челкой.
  - Ну тогда иди сюда. - Я усадил заинтригованную служанку рядом с запунцовевшим драконом, а сам пересел на табурет. Держу пари на свои уши, мысленно он уже сожрал меня живьем.
  - Люсильда, мы внезапно обнаружили, что мой юный друг еще ни разу не держал в руках женской груди. И нам срочно нужно исправить этот пробел!
  Девушка прыснула в кулачок и, потупившись, начала накручивать челку на палец, искоса поглядывая на уже совсем малинового дракона.
  - Шейлдар, твою мать, ну че сидишь-то истуканом?
  Тот и в самом деле сидел ни жив, ни мертв, сосредоточенно рассматривая небо сквозь раскрытое окно.
  Чертыхнувшись, я оторвал от коленей его руки и возложил их на бюст Люсильды. Та коротко взвизгнула, зажав рот ладошкой и стреляя озорными глазами то по мне, то по дракону.
  - Ай, молодой сир, не бойтесь вы так!
  - Смелее, Шейлдар, помни там... погладь! Я даже отвернусь!
   Я отвернулся к стене, сложив руки на груди. Главным образом затем, чтобы не заржать во весь голос от столь потешной картины!
  - Ну? Работает?
  - Работает, - через пару минут сипло выдавил дракон.
  - Ха! Я и не сомневался! Держи!
  Люсильда ловко поймала серебряную монетку, которая тут же исчезла меж округлостей и, хихикая, скрылась за дверью. Я торжествующе взглянул на дракона.
  - Нет, нет, нет! И даже не н-начинай! - замахал тот руками, надеясь этим меня остановить.
  - Да, да и еще раз да! Это случится сегодня! И точка! Ты запомнишь сегодняшний день на всю жизнь! Подъем!
  Я рывком поставил Шейлдара на ноги... И вдруг на нас обрушилась вся 'Ярость Хардарейны'! Ядреный хрен, я и забыл, как пробирает это обманчиво мягкое пойло!
  - Аска... с-скажи, когда м-мы успели т-так ужраться?.. - пробормотал пошатывающийся дракон. - Положи м-меня на место.
  - Шейлдар, - я взял его за плечи, заглянул в глаза и, собрав всю убедительность, которой только одарило меня Провидение, сказал. - В двадцати минутах от нас находится отменный шлюшник под названием 'Мир влажных удовольствий мадам Цесат'. Со смуглыми, подпаленными на этом бесовом солнце красотками, жаждущими доставить тебе тысячу... ты-ся-чу влажных удовольствий! Если мы сейчас туда не пойдем, клянусь Ушедшими, ты будешь жалеть...
  - Да, да... всю с-свою жизнь... Это я уже с-слышал... - дракон запнулся и тяжело вздохнув, добавил. - Сервиндейл м-меня убьет...
  
  - 'И ветер свободы встретит идущих!' - продекларировал я.
  - Опять Б-Бранемор? - кисло скривился Шейлдар, которого я едва ли не за шкирку вытащил из гостиницы. Свежий, хотя и жаркий, воздух немножко привел его в себя.
  - Нет, помойму Талька Баркийский... Или Блар Рулевой Клык... М-м-м... не помню... Неважно...
  И это действительно было неважно, потому что... О Ушедшие, я наконец-то вырвался из этой трахнутой дашаком клетки!
  Надо сказать, перед тем как переступить порог я помешкал несколько мгновений. Воображение живенько нарисовало картину моей раскиданной по частям тушки, пораженной каким-нибудь 'охранным' заклятьем сраного мага. Но зуд в чреслах быстро пересилили страх.
  Я сделал шаг и... ничего не произошло! Треклятый обманщик! Подумать только, я мог сделать этот шаг еще три дня назад! Р-р-р!
  Солнце яростно калило брусчатку пустынных улиц Белфороса, в крови перекатывалась 'Ярость Хардарейны', а мы вихляющим шагом относительно бодро прокладывали путь к цели. Благо он был прям и легок. Первый поворот налево от гостиницы и два квартала по улице Пяти Вязов.
  Прохожих было немного, что и неудивительно. Таскаться пехом в такую жару не приносило никакого удовольствия. Те немногие, что встречались нам по пути, удивленно рассматривали двух эльфийского вида молодых парней, один из которых, яростно размахивая руками, громко просвещал собрата на тему - 'а ты ее так... а ты ее этак', а второй, судя по сумрачному виду, шагал прямиком на плаху.
  Ох ты ж... Я в удивлении застыл пред каменной аркой в виде стилизованных побегов тысячеветника. Будто живые, вспенив брусчатку, они вырастали прямо из тротуара ввысь на метра три, складываясь в причудливую витиеватую надпись 'Мир влажных удовольствий мадам Цесат'. Искусная и дорогая работа.
  - Вот мы и добрались, брат дракон!
  Шейлдар, впрочем, не разделял моего веселья.
  - Аска, д-друг, я что-то совсем не уверен...
  - Ой, да брось! Когда на тебе окажется голая молодуха, все пойдет само собой!
  - Хоркар это не одобрит...
  - В задницу твоего Хоркара!
  Я за шкирку затащил робкого дракона во 'Влажные удовольствия'.
  Пройдя сквозь арку, мы оказались на ухоженном зеленом газоне, со всех сторон окруженном стенами аккуратно подстриженного кустарника. Равномерную зеленость поляны нарушали только несколько статуй из белого, с голубыми прожилками, мрамора. Статуи изображали обнаженных молодок, одновременно стыдливо и шаловливо прикрывающих грудь и еще кое-что самое ценное.
  Да у них тут, похоже, денег куры не клюют! Это же этот... твою мать, как его... короче мрамор из одного из гномьих царств с непроизносимым названием! Никогда не мог их запомнить.
  Непроизвольно посетила мысль - а хватит ли у меня монет на такое великолепие? Это ж блин, не шлюшник мадам Стефании. Видно, что место для состоятельных особ!
  Впрочем, деньги пока были. Последняя порция моего содержания, что через слугу передал мне драный хрен, по недоразумению небес являющийся моим папаней, еще практически нетронутой лежала в потайном кармане, пришитом с изнанки шосс. Да и Шейлдару маг наверняка золотишка-то оставил.
  Не успели мы как следует разглядеть мраморные статуи, как из-за зеленой изгороди появилась высокая смуглая девушка. Узкое, подчеркнуто строгого кроя платье из тонкого, мало что скрывающего, бежевого батиста облегало стройную фигуру и доходило до самого подбородка. Черные волосы заплетены в сложную прическу, украшенную лентами и жемчужным бисером. Радушная улыбка и профессионально волоокий взгляд дополняли образ местной 'маман'.
  - Здравствуйте, молодые господа. 'Мир влажных удовольствий мадам Цесат' рад приветствовать уважаемых гостей! - девушка с достоинством наклонила прехорошенькую головку.
  Я усмехнулся про себя. Ох уж эти приемчики - я выучил их все! Полупрозрачное платье, но одновременно с тем подчеркнуто деловой вид. Этакая смесь нарочито плохо скрытой непристойности и гордой недоступности - все для завлечения клиента! Держу пари на свои уши, что если предложить кругленькую сумму, гостя может принять и сама 'мадам Цесат'! Впрочем, вряд ли это она собственной персоной. Слишком молода, да и не того уровня сие заведение, чтобы владелица самолично встречала всех встречных-поперечных гостей.
  - Здравствуйте, милая леди, надеюсь, ваше гостеприимство сравнится с вашей красотой, - мы также поклонились в ответ, - имею ли я счастье лицезреть саму мадам Цесат?
  - О, нет. Мама уже давно отошла от дел. Я - Делия, старшая дочь мадам, и я сделаю все, чтобы куда бы не занесла вас воля Провидения, вы с трепетом вспоминали часы, проведенные во 'Влажных удовольствиях'!
  О Ушедшие, что за диво, 'сделаю все' - как звучит-то?! А этот мелькающий розовый язычок? Твою мать, я буду не я, если не позволю 'сделать со мной все' этой 'старшей дочке мадам Цесат', сколько бы это ни стоило! Все-таки Владетель я или не Владетель целой ойкумены? Будущий.
  В крайнем случае, займу у Шейлдара.
  Кстати, о Шейлдаре. На бедняге лица не было от смущения.
  - Отлично, Делия. Я сир Паристан, а это э-э-э... сир Ферис, - представил я нас героями известной поэмы пера Мориса Кудреватого. Сии герои слыли большими любителями увеселений с необремененными моралью дамами. Девушка едва заметно улыбнулась. Уверен, что за год сюда приходит несколько сотен 'Паристанов' и 'Ферисов'! - Сегодня у моего друга очень важный день, милая Делия. Первая женщина - она навсегда остается в сердце мужчины! И даже пусть он станет прожженным ловеласом и соблазнит десятки красавиц, он всегда будет помнить о той, что подарила ему этот дивный мир наслаждения и страсти! Впрочем, не думаю, что мой друг свернет на эту скользкую дорожку, ха-ха... Для этого у него слишком много фантазий о вечной любви и прочих глупостях... но, о чем это я? В общем, милая Делия, нам нужно, чтобы все прошло по высшему разряду!
  - Оу! Это так трогательно, так волнительно! - может, мне показалось, но Делию, как будто, момент о 'вечной любви' также весьма взволновал. Странно, конечно, для работницы подобного заведения, но кто из нас не витает в молодости в подобных фантазиях?
  Я обернулся к дракону, и чуть было не сгорел от его взгляда.
  - Друг мой, расслабься! Поверь, это не то место, где стоит стесняться неопытности! Погружение в искусство наслаждения и страсти нужно проводить постепенно! Некоторые штучки с непривычки могут и вовсе отбить всякую тягу к э-э-э... дальнейшему погружению! Правильно я говорю?
  - О да, сир Паристан! Я вижу, вы истинный ценитель нашего искусства! К сожалению, многие этого не понимают, и оттого случаются... э-э-э курьезы... - Делия хихикнула, очаровательно прикрыв рот ладошкой. - Но что же мы стоим здесь, на солнцепеке, прошу вас, пойдемте, пойдемте!
  И она увлекла нас через неприметный проход за живую изгородь.
  Ого, да у них тут целый лабиринт!
  Пара поворотов, длинный зеленый коридор, еще пара поворотов и мы вышли на другую полянку... Вау...
  Несколько круглых бассейнов, выложенных белым камнем, фонтанчики, просторная, увитая плющом, тенистая беседка, диванчики, кровати с множеством подушек, низенькие столики с яствами и целой галереей бутылок... и бабы! С десяток всевозможных красоток, начиная от тощих каменномордых эльфиек и заканчивая огромной двухметровой зеленухой с шикарной, почему-то беленой, гривой! О Ушедшие, да я в раю!
  Едва мы ступили на поляну, как на нас обрушилась волна звуков и запахов. Журчали фонтаны, весело щебетали девушки, кожу холодила взвесь мелких водяных брызг. Пахло фруктами, почему-то мятой и еще какими-то сладковатыми эльфийскими благовониями. Магия, мать ее!
  Делия, отступив в сторону, широким жестом обвела рукой открывшееся великолепие:
  - Выбирайте, молодые сиры...
  Мда-а-а, выбрать было из чего! Глаза разбегались от округлостей всевозможных форм и размеров, едва прикрытых отрезами полупрозрачной ткани. На нас обратились насмешливые томные взгляды:
  - Оу, такие красавчики...
  - Сегодня Провидение на моей стороне...
  - Селария, я сама заплачу за ночь с этим милым эльфом...
  - Санаритэ касса ла'эри?
  Я поднял руки в попытке отбиться от волны девичьего чириканья.
  - Милые леди, нам, мужчинам, ни за что не сравниться с вами в красоте линий и в остроте языка! Помилуйте!
  - Ха, держу пари на Семь желаний Сомалиона, что твой язычок, благородный сир, может поспорить по остроте и умению с моим, - улыбнулась развалившаяся среди подушек пышногрудая темноволосая красавица, профессионально надула губки и хлопнула пару раз ресницами.
  Признаться, этими Семью желаниями она меня заинтриговала, но, честно говоря, подобные томные красавицы меня не слишком привлекают. 'Ах, ну сделай же что-нибудь, а я тут пока полежу'.
  - Опять Паристан и Ферис?.. как это банально, - протянула худощавая золотоволосая эльфа. Два отреза эльфийской ткатры держались на ней на одном лишь честном слове.
  - Сараби э селане'сален элеф?
  - О нет, милая леди, я лишь полуэльф, и не говорю на местном 'элефе', - ответил я настойчивой товарке золотоволосой. - Но позвольте ускользнуть от стрел ваших чар! У вас сегодня иная добыча, ха!
  Я вытолкал вперед себя пунцового дракона. Твою мать, я надеюсь он прямо тут не перевоплотится в сорокаметровую зверюгу только для того что бы дать деру от этой кодлы красавиц?
  Наклонившись к уху Шейлдара, я прошептал быстрой скороговоркой:
  - В холодную воду лучше прыгать с разбегу! Ни пуха, друг дракон!
  Вдруг раздался смачный плюх. Я едва увернулся от мокрого снаряда. Белобрысая орка, что лежала в бурлящем бассейне, поднялась во весь свой огромный рост, качнув увесистыми грудями килограмм в десять каждая.
  - Жаль, эльфчик, я бы нашла тебе применение.
  О мудни великана! Надеюсь, не в этой жизни! Хотя, надо признаться, орка выглядела очень... очень импозантно! Мокрая блондинистая грива свисала до колен, покрытые белым лаком клыки сверкали на солнце, мускулистый торс, на котором можно было пересчитать все кубики, отливал густой зеленью, а из всей одежды - лишь кусочек промокшей ткани на золотой цепочке... Б-р-р, надеюсь, у Шейлдара там все не упадет от подобного зрелища!
  - Не в этот раз, милая... э-э-э, леди! Сегодня не время для экспериментов. Делия, - я обернулся к молодой маман, - не соблаговолите ли вы угостить вином дорогого гостя, то есть меня?
  - Как, сир Паристан, ни одна из наших красавец не тронула вашего сердца?
  - О, конечно тронули, все тронули! И не только сердце! Но вы, милая Делия, просто-таки насадили его на гарпун!
  - Ха, слыхали, как заливает? - прогрохотала орка, обращаясь к своим подругам.
  - Кажется, Делия сегодня вспомнит былые деньки...
  Выходя с полянки, я сделал вид, что не заметил яростный взгляд дракона, суливший невообразимы кары.
  - Сир Паристан, боюсь я не... - начала было Делия, как только мы вновь скрылись в зеленом лабиринте и магический полог отрезал нас от хихикающих девиц.
  Ой, ну началось... старая, как мир, песня - 'такая - не такая'! Я знаю их все наизусть!
  - Милая леди, - я зажал ее ладонь своими, оборвав на полуслове. - Все девушки, что я встретил в этом чудесном месте, безусловно, могут соперничать красотой с легендарной Аларикой Шатрэ, но лишь при виде вас мое сердце воспаряет к небесам, а желание...
  Мы обменялись еще несколькими милыми прелестностями из разряда 'ну хватит ломаться' и 'ах, ну уговорите же меня', и, наконец, уединились в уютной беседке, затерянной в зеленом лабиринте.
  
  То ли игрища загорелой затейницы меня так замотали, то ли то треклятая жара, но до столика под зонтиком, куда меня препроводила служанка - светловолосая нимфа в чем-то воздушном, я добрался абсолютно трезвым. Впрочем, ненадолго. Уже спустя минуту, повинуясь жесту руки, рядом появилась запотевшая бутылка флоренского и пара бокалов.
  Наполнив хрусталь и поклонившись, нимфа исчезла, оставив меня в блаженной неге созерцать журчащий фонтанчик с каменными единорогами. Струйки, бившие из полураскрытых пастей этих милых тварей, складывались в затейливый узор.
  Ох, какая ненасытная оказалась девица, не кормят их тут что ли? Или, заменив маман, соскучилась по симпатичным клиентам? И такая умелая... надо признаться, некоторые техники даже меня, известного ценителя женщин, повергли в шок! Спорю на свои уши, что сия Делия не талантливая самоучка, а профессиональная выпускница какой-нить специальной школы!
  Я растекся по плетеному креслу, отдавшись приятной усталости. На краю сознания еще мелькали отрывистые образы, наполненные страстными стонами и голой плотью.
  Ох, как хорошо-то!
  Уже спустя пять минут на лужайку выбрался ошалелый Шейлдар с дурацкой улыбкой от уха до уха.
  Усмехнувшись, я плеснул ему флоренского и дзинькнул бокалами.
  - Асанэ хэлэт, друг дракон! Свершилось предначертанное! Ха! Ну-у-у, как все прошло?! Эти ненасытные кошки тебя не растерзали?
  Дракон одним глотком выхлебал вино, отобрал у меня бутылку, налил себе снова и тоже растекся по креслу.
  - Твою мать, Шейлдар, рассказывай!
  - За твой язык, Аска, тебе когда-нибудь кто-нибудь откусит голову, - пристыдил меня дракон.
  - О Ушедшие, да не тяни же! Не каждый день лицезреешь дракона после его первой бабы! Как впечатления?
  - Ну-у-у... Это странно... - протянул тот и замолк, потягивая флоренское.
  - О мудни великана! И это все, что ты можешь сказать?! - признаться, я ожидал увидеть несколько более бурную реакцию.
  С минуту дракон мялся под моим требовательным взглядом.
  - Понимаешь, Аска, до сего дня я, честно говоря, не задумывался о том, что я настолько же человек, насколько и дракон... А у драконов с... - Шейлдар запнулся и покраснел, - с этим делом, без цели размножения... м-м-м... в общем так не принято. Гм... по крайней мере я об этом так слышал...
  Я мрачно отобрал у него бутылку и выхлебал остатки флоренского, а дракон, меж тем, все тянул вино с ошалелым видом и озадаченно ерошил волосы. И вдруг его как прорвало:
  - Аска, человеческая женщина... Барахир Недрагон, это так странно и непонятно! - он обвел себя рукой. - Это тело... я не думал, что это тело так может... Это очень, очень чудесно! Но... но это неправильно, друг мой виршеплет! Сентенель Аластир! Так нельзя! Но так приятно! Как так может быть? О, Салатиэль Недарин! Бериэс нотар халасар энари... - и он загнул длинную фразу на смеси Древнего Наречия и еще какого-то незнакомого языка, из которой я понял едва ли каждое третье слово. Что-то про любовь и проклятье.
  - Так, так, так! Ну-ка стоп! - мне что-то стало страшно за молодого дракона, с таким ошарашенным видом он бормотал всю эту белиберду. Взяв за плечи, я с силой встряхнул Шейлдара. - 'Энари', 'энари' - куда ж без 'энари'? Но потом! Знаешь, что писал насчет 'энари' великий Бранемор Талантей? 'Найти Любовь - это великое счастье. Но пока не нашел - трахайся на здоровье и без нее!'
  - Он что, действительно так сказал?
  - Да, примерно между второй и третьей женой.
  Дракон хмыкнул и помотал головой, отгоняя бесов.
  - Не бери в голову, Аска. Это чудесно! Это прекрасно! Я действительно никогда не забуду этот день... Как ты и говорил. Это так... так э-э-э...
  - Как бревном по голове? - подсказал я набившую оскомину присказку.
  - Ха, примерно... Но Аска, гм... - дракон озадаченно посмотрел на пустой бокал, а затем на пустую бутылку, - а почему у нас нет вина?
  - Вот! Слова не мальчика, но мужа! - я заозирался, думая, как заказать еще бутылку. Но в ту же секунду откуда-то выпорхнула давешняя светловолосая нимфа. В ее руках был поднос, на котором стояло запотевшее флоренское и пиала с белеющей в ней бумажкой. Подслушивают? Да и хрен с ними!
  - Трехлетнее 'Вариатэ' из Флорены для молодых сиров, - прощебетала нимфа и разлила пузырящуюся жидкость по нашим бокалам.
  Мы проводили девушку взглядами, а я заглянул в бумажку и поперхнулся только что пригубленным вином.
  - Твою мать, ну и цены! Да за такую сумму у маман Стефании можно неделю трахать весь ее шлюшник, включая вышибал!
  Я достал горсть золотых из потайного кармана. Шейлдар тоже взялся за кошелек, но я остановил его.
  - Нет, нет, нет! Пусть это будет мой подарок! В конце концов, Владетель я или нет?!
  Я бросил золотые в пиалу и вновь улегся в кресло. Бокал приятно холодил руку, а едва заметный ветерок - лоб. Ветерок? Гм... Присмотрелся... да, так и думал! На фоне ясно-синего неба тонкие росчерки магических потоков заметны не были, но над кустарником, если знать, что искать, можно было рассмотреть ветвящиеся голубые струйки. То-то мне показалось, что во 'Влажных удовольствиях' не столь жарко, как снаружи. Магия, мать ее!
  - Но Аска, а как же любовь?! Что бы душа в душу, как вот пишет...
  - Тьфу-ты ну-ты, Шейлдар, поменьше читай бабских соплей! Не, я не отрицаю, что может найдется такая фифа, что захомутает и меня! Ха-ха! Но вот у тебя есть на примете какая-нибудь драконица? Чтобы любовь-морковь, 'душа в душу' и все дела?
  - Ну, нет...
  - Вот тебе и ответ! Тогда следуем совету старины Бранемора! Уж он-то был мастак в этом деле! - подмигнул я Шейлдару и, подумав, добавил. - По крайней мере, так о себе писал...
  Мы чокнулись, выпили, разлили еще по бокалу, и я все-таки попытался расспросить дракона о подробностях свершившегося действа. Хотя бы узнать, на ком, в итоге, он остановил свой выбор? Но тот ушел в глухую оборону.
  Р-р-р. Ну и бес с ним.
  Мы замолчали, потягивая вино. Каждый думал о чем-то своем. Лично мне в голову лезли мысли о вредности чтения бульварных романчиков.
  Наконец я долакал флоренское, взглянул на возлежащего в расслабленной неге Шейлдара и сказал:
  - Э-э-э нет, друг дракона, так дело не пойдет!
  - Ну что еще такое, Аска?
  - Ты что вознамерился так и пролежать здесь весь день кряду?
  - Почему бы и нет... вино здесь неплохое... - Шейлдар потряс своим бокалом, в котором, в отличие от моего, еще оставались крохи драгоценной жидкости.
  - Ага, а ценник этот конский видел? Ну их к бесам! Тем более у нас еще есть дела!
  - К-какие дела? - он с подозрением взглянул на меня.
  - Как это какие?! Добро пожаловать в наш клуб Мужиков! Ха! Теперь надобно это дело отметить!
  - О-о-ох... а может не надо?
  - Надо, друг дракон, надо!
  - Да я в жизни столько не пил!
  - Что там у вас за монастырь такой? - всплеснул я руками. - Баб нормальных нету, выпивки нету... Как так жить?!
  - Выпивка-то есть, но я нечасто пребываю в теле человека...
  - Тем более, мой друг! Ноги в руки и в путь!
  Дракон покорно вздохнул, что-то пробормотал про Сервиндейла и мы двинулись.
  Первой жертвой нашего набега стал чудесный трактирчик на улице Цетальников под странным названием 'Два гуся'! Несмотря на по-крестьянски глупое наименование, сие заведение оказалось довольно цивильным. Длинное, в эльфийском стиле здание, с покрытым лепниной аттиком, облюбовала местная 'золотая' молодежь. И хотя день еще только едва-едва приблизился к вечеру, здесь уже гремело буйное веселье. Парни и девушки, уже в изрядном подпитии, с хохотом и топотом отплясывали 'круговую джигу'. Очутившись посреди залихватской пьянки, я сразу вспомнил полгода назад окончившуюся молодость.
  Мы выпили по паре кружек местного темного пива, и я буквально насильно втолкнул ошарашенного дракона в танцующий круг, втиснув его меж двух прелестных брюнеток. А сам, тем временем, подсел к скучающей в уголке красотке, в весьма откровенном платье из сантарского бархата. Впрочем, она оказалась какой-то квелой, и беседа мне быстро надоела.
  Раздосадованный, я вытащил из танцующей кодлы разрумянившегося дракона и заявил ему о том, что нам пора сменить кабак.
  - Но, Аска, да и здесь вполне...
  - Шейлдар, запомни первое правило лютейшего гуляки всей Белой Цитадели - Василивса Три Шара - 'Следующий кабак всегда лучше предыдущего!'
  - Это с чего это?
  - Ни с чего! Это аксиома!
  Нашей следующей остановкой стала неплохая питейная зала 'Три веселых орка', что держал хоть и заплесневелый, но и в самом деле веселый хандагадарец. Большой сруб в варварском стиле притулился на невысоком холме в сотне метров от края ойкумены, с которого открывался шикарнейший вид на Бездну.
  Публика здесь была попроще и еще не напилась до нужной для танцев кондиции. За барной стойкой стоял сам хозяин, а в уголке, на возвышении, расположилась презабавная парочка. Огромная размалеванная татуажем орка и румяный пышущий весельем менестрель. Они что есть сил старалась завести публику авангардным соитием ритмичного 'бум-бума' оркского барабана и разухабистого треньканья лютни, но пока что, увы, тщетно.
  Мы уселись за стол, заказали по местному пиву с оригинальной местной же закуской - вареными раками. Сии твари ни на Ледяной Горе, ни на Белой Цитадели не водились и пробовал я их лишь однажды, когда в очередной раз, надравшийся до потери сознания, Василивс тряхнул мошной и за ползолотого купил легендарного закусона. Помню, как я в волнении наблюдал за причитающим месье Хуром, распаковывающим магический морозильный куб с забугорным деликатесом.
  Короче говоря, раки мне ужасно понравились! А тут это добро стоило по пол серебренному за горшок!
  - К-какая в-вкусная хрень!
  Я посмотрел на счастливо улыбающегося дракона: над верхней губой виднелись пенные 'усы', а в глазах стояли пьяные озера. Твою мать, да он напился в дребодан! А я? Да, пожалуй, недалеко от него ушел!
  - Аска, знаешь, я н-не п-помню, чтобы я... вот я! - подтверждая мою догадку, он ткнул себя в грудь и чуть не свалился со скамьи. - Чтобы вот я - был т-так счастлив! Т-ты знаешь... вот надо... н-надо иногда отв... отвл... отывл... отвлекаться от тяжести дум... А т-то сидишь, иногда, н-на скале... ты знаешь, Аска... какая есть уд-добная для с-сиденья скала на Бастионе?!..
  Тем временем темнело, запалили факелы. Дракон подъедал раков и что-то бормотал про скалы и ветры. А мне было хорошо. Ухала музыка, пенное пиво холодило нутро, острый вкус деликатеса приятно щипал небо и как-то даже не хотелось приставать к во-он той белокурой красавице за стойкой... Хотя вру - хотелось! А тут еще и Шейлдар, будто услышав мои мысли, забыл о только недавно проявленной твердости в части рассказа про то 'как все прошло', и заплетающимся языком начал вещать про интимные подробности:
  - А она как схватит св... свы... своими к-коготками... м-меня всего дрожью п-пробрало... и улыбается так нежно-нежно, а...
  Я механически кивал разглагольствованиям дракона, а сам разглядывал белокурую красотку. Она пришла с парой хлыщей, что наперебой пытались завладеть ее вниманием. Попивала вино и кривила ротик. И главное, она была в короткой юбочке! В короткой, мать ее, юбочке - прям как рассказывал Василивс!
  - Красива, - протянул Шейлдар, проследив мой взгляд. - Х-х-х... х-хочу ее!
  Он вдруг решительно поднялся из-за стола и, пошатываясь, устремился к девице.
  Засмотревшись на бедра белокурой негодницы, я не сразу уловил смысл сказанных Шейлдаром слов. А когда понял, было уже поздно.
  Дракон привлек внимание девицы простым и, надо признаться, впечатляющим образом - взял у бармена бутылку орочьего горлодера и, встав перед красоткой, осушил ее в один заход. Окружающие смотрели на него с открытыми ртами, я же просто не понимал, куда он все это вливает.
  - П-дём, ша мно-й, кра... вица! - достаточно уверено выдал Шейлдар, протянув руку девице.
  Подобный жест, как и предложение в целом, не был оценен по достоинству. Хлыщ в красном камзоле влепил дракону смачную затрещину, повалив парня на пол. Второй решил не отставать и несколько раз пнул Шейлдара в живот.
  Я, было поспешил на выручку, но инстинкт самосохранения победил в схватке с пьяной отвагой - получить по ушам за чужую выходку не входило в мои планы, и я решился ограничиться словесной поддержкой:
  - Господа, господа... бедняга просто перепил вина и не имел в мыслях ничего дурного!..
  Хлыщи, злобно зыркнув на меня исподболобья, еще по разу молча пнули драконову тушку и, забрав девицу, утопали, а я бросился поднимать непутевого ловеласа.
  И это, скажу я вам, был еще тот подвиг! Пьяное тело вырывалось, барахталось и невнятно грозилось 'сжечь эту дыру дотла', но никак не соизволяло принимать вертикальное положение.
  Спустя пять минут моих безуспешных попыток, дракон вдруг вскочил и, пробормотав практически трезвым голосом: 'Друг виршеплет, кажется, мне н-надо выйти...', зажав рот рукой, пьяным сусликом стремглав бросился наружу.
  - Ага... не заблудись там...
  Только я, утерев честный трудовой пот, устало бухнулся на скамью, как...
  'Ба-бах!'
  Тысяча раков мне в глотку, что за хрень?! На стол предо мной кто-то ухнул парочку здоровенных, размерами специально под ненасытное орочье нутро, кружек с пивом. В негодовании я привстал, чтобы...
  Твою же мать! Нет, но твою же мать! Я застыл каменным истуканом, силясь разогнать пелену перед глазами, в центре которой лыбилась зубастой пастью, от уха до уха, морда трахнутого дашаком кэпа Бара Бычеуха!
  - Здорова, виршеплет, какими судьбами? - тускло блеснув клыками в неровном свете факелов, спросила морда.
  - Ы-и-ы... - выдавил я и плюхнулся на лавку.
  Только тут я заметил, что в кабаке стало тесно от целой оравы полуобнаженных зеленых бугаев. От запаха пота сразу захотелось промыть глаза.
  Хмель вмиг вылетел из головы. В панике я попытался взглядом отыскать Шейлдара, но как назло треклятый дракон пропадал невесть где!
  - Да ты не боись, орк виршеплета не обидит га-га-га! - ухнул кэп раскатистым хохотом от собственной незатейливой шутки. - На выпей! Хорошее у старого Хага пивко!
  Хаг... Хаг... Это чтоль тот заплесневелый орк за стойкой?..
  О мудни великана, да какая, к бесам, разница?!
  Я осторожно качнул одну из кружищ к себе и сделал пару глотков, неотрывно глядя на видение кэпа Бара Астахорды-Бычеуха, в надежде, что все это пьяный дурной сон. Но видение не исчезало, а по-прежнему сидело напротив и щерилось во все клыки.
  О Ушедшие, да за что же мне все это?!
  - Да и ваще... эта... - он замялся, словно пытаясь подобрать слова. - Ты эта... прости меня, виршеплет...
  Я вылупился во все глаза, не веря собственным ушам. Мать моя эльфа, он у меня, что... прощения просит?!
  - Я ж не знал, что у вас там эта... какие-то терки с Бугом... что ему башка твоя остроухая нужна... - орк смущенно потупился, поскреб лысину и внезапно протянул шишковатую лапу. - Ты парень хороший, не держи зла на старину Бара! По рукам?
  - И... э-э-э... д-да... - я осторожно пожал протянутую лапищу.
  Кэп улыбнулся, блеснув клыками, отчего мне сразу захотелось спрятаться под ближайшую кровать, и хлопнул кулаком по ладони.
  - Ну и ладно! Ты тут-то какими судьбами?
  Мозг, подгоняемый выпитым алкоголем, лихорадочно заработал, пытаясь подобрать правдоподобную историю... Хотя, чего ее подбирать?
  - Лечу в Магистрат. Подальше... э-э-э от всяких неприятностей.
  Кэп Бычеух понимающе кивнул:
  - Ты не боись, Буга и его головорезов с нами нет, мы высадили их пару дней назад. Загрузились здесь тряпьем и завтра двинем дальше на юг.
  Великаньи срани! Аска, твои пропитые мозги совсем перестали шевелиться! Именно про трахнутого дашаком ублюдка ты должен был узнать в первую очередь!
  - Кэп Бар... а ты в курсе, что этот... э-э-э месье Буг вовсе не месье Буг... - решился я спросить орка напрямую. - А жрец последков?!
  Я выдохнул эти слова и замер, ожидая реакции. Кэп почесал промежность, рыгнул и меланхолично проговорил:
  - Да знаешь, виршеплет, это у вас тут последки - не последки... А нам в Хандагадаре насрать... Кхе...
  - Но как же так?! Они ж хотят, чтобы мы все тут сдохли! Чтобы... э-э-э Слово Богов было досказано и весь мир в труху! - я прям-таки задохнулся от возмущения.
  - Ха! Юн ты еще, виршеплет, да зелен! Это вам ТУТ так говорят! А побывал бы ты в Шерте, и послушал что говорят ТАМ, хе-хе... Думал бы с точностью наоборот! Жрецы, лорды, маги... Все эти ублюдки одним миром мазаны: что ваши, что последковы, что наши. Всем надо власти, золота да баб, ха-ха!
  Я был, конечно, не согласен с такой трактовкой этого животрепещущего вопроса, но с другой стороны, а что с орка взять? Все попытки привлечь хандагадарцев на свою сторону, что у нас, что у последков, проваливались с завидным постоянством. От орков отгребали все.
  - Но как ты теперь, после всего того что вы устроили на Ледяной Горе, будешь тут летать? Удивляюсь, почему ты еще не в каталажке...
  - А-а, ерунда, - отмахнулся кэп. - Владетели ойкумен, что крысы в банке. Проблемы Ледяной Горы - это проблемы Ледяной Горы. Поверь старому орку, здешнему Владетелю до сраки все эти разборки, ему главное, чтобы мои собратья оставляли побольше золотых в Синей Луже!
  - Синей Луже?
  ѓ- Ха, ты что, не знаешь про Синюю Лужу?! - орк хохотнул и богатырски отхлебнул пива, за раз уполовинив кружку. - Хотя да... куда уж тебе... Это местный городок, выстроенный специально для орков. Здесь недалеко, два десятка километров на юг по берегу. Шлюшники, выпивальни, ритуальные ринги, охотничьи загоны и прочие увеселения. Главное, подальше от остальных посетителей Трех Озер! Смекаешь, почему? Ха-ха! Знал бы ты, виршеплет, какие там бабы!..
  Гм... логично. Чем дальше зеленые парни - тем меньше с ними проблем.
  Я расслабился, с интересом слушая россказни кэпа, постепенно снова погружаясь в пьяную пелену.
  Служанка как раз притащила мне очередную кружку пива, когда, блуждая по зале, мой взгляд буквально налетел на целенаправленно пробирающуюся к нам особу. Изрядно набравшись, одной рукой она придерживала ножны с саблей, а другой грациозно размахивала в попытках удержать равновесие.
  Я взглянул на сию особу и замер на полуслове, а мир замер вместе со мной.
  Точеное лицо высшей эльфы, но не брезгливо-холодное, с выражением гордой жабы, с коим эти заносчивые красавицы не расстаются даже на любовном ложе, а живое, с хитрым прищуром ореховых глаз, что мелькают сквозь непослушную челку стриженных под каре соломенных волос. Подвязанная под грудью белая холщовая безрукавка, заправленные в красные сапожки орочьи шаровары и широкий кожаный ремень с массивной изображающей рычащую дикую кошку пряжкой, дополняли образ лихой искательницы приключений.
  - Кэп, трахнутый дашаком, бархак, Бычеух! - выкрикнула эльфа звонким голосом, бухнув прямо передо мной ножны с саблей. - А не ты ли, драная грелка, продул позавчера мне в карты, при все-о-о-ом, честном народе?!
  Крутанувшись, она пьяным взором обвела окружающих нас орков, которые не преминули отозваться нестройным ревом:
  - Да-а-а, кэп! Продул! Бархак! Продул, было дело-о-о!
  Я, все еще в шоке от происходящего действа, посмотрел на кэпа в ожидании вспышки легендарного орочьего гнева... Но тот лишь смущенно лыбился во все клыки, почесывая пузо.
  - А что проспорил мне, Лилэйлу, наш дорогой, как мудни дракона, кэп? - голосила, меж тем, девица.
  Массивный орк поднялся во весь свой огромный рост, нависнув над хрупкой эльфой подобно горе. Упер руки в боки, и ничуть не обращая внимания на потоки брани, оглядел свистящих и галдящих подчиненных 'ну уговорите же меня' взглядом.
  Шум стоял такой, что казалось крыша сейчас рухнет. Орки молотили кулаками по столам, что-то кричали на своем языке, хохотали и показывали на эльфу пальцем.
  - Танец! - взвизгнула девица, зацепила кэпа обоими руками и потащила в центр залы. - Менестрель! Музыку!
  Заиграла музыка, и я, стукнув челюстью о пол, увидел сюрреалистическое зрелище. Кэп Бар Бычеух, как видно, знал только одно, отдаленно похожее на танцевальное движение - и, клянусь яйцами моего папаши, даже табуретка исполнила бы его лучше. Уперев руки в боки, он слегка приседал, показывая ладони, при этом начисто не попадая в такт! А вокруг него неистовым вихрем, выбрасывая коленца и плетя пируэты, носилась эльфа, от каждого прогиба которой меня бросало то в жар, то в холод.
  Орки, незаметно оказавшиеся в большинстве, хлопали в ладоши и притоптывали в такт барабану, поддерживая любимого командира и эту бешенную непонятно откуда взявшуюся эльфу. Менестрель и его татуированная напарница все ускоряли темп, пока барабанные 'бухи' не слились в один нескончаемый рокот. Что, впрочем, никак не сказалось на скорости движений кэпа, что как заведенный болванчик гнул свою линию с дурацкой улыбкой на клыках.
  Прошло пару минут этого бреда и эльфа, наконец, сжалилась над бедным Бычеухом и остановила безумный пляс. Последние аккорды лютни потонули в громоподобном реве, кэп неуклюже раскланялся и плюхнулся за наш стол.
  - Надо иногда потрясти костями... - словно в оправданье пробормотал он.
  Я же, с трудом оторвав взгляд от колышущейся груди тяжело дышавшей эльфы, вопросил грозного орка:
  - Кэп Бычеух, это что сейчас было?
  - Ха, не, ну а чо? Проиграл, так проиграл, - хохотнул он и рявкнул, перекрывая шум галдящих хандагадарцев. - Горлодера мне! Черного!
  Помозговал и добавил, обращаясь к подчиненным:
  - И не нажирайтесь, ядрено полено, в великанью срань! Кто не сможет к полуночи передвигаться сам - вылетит нахрен с моего корабля! Все поняли, бычье семя?!
  - Да-а-а-а, кэп! - раздалась нестройная разноголосица со всех сторон.
  А кэп, посчитав, что пошатнувшийся, после позорного танца, авторитет восстановлен, вновь обернулся ко мне.
  - Глаз да глаз за шалопаями нужен. Только отвлечешься, хлопот не оберешься, - хохотнул он и вдруг резким рывком схватил за руку проходящую мимо эльфу, которая только что отоварилась у трактирщика пузатой бутылкой ценцерентийского. - Лилэйлу, детка, мне кажется, тебе уже хватит.
  Та, мгновенно вспыхнув, гневно тряхнула челкой:
  - А мне кажется, кэп Бар Бычеух, что я уже большая девочка и могу сама решить, когда мне хватит! - отчеканила она и пристально уставилась на орка.
  По безвозрастному лицу эльфы невозможно было понять, большая она девочка или нет, но после минутной игры в гляделки, тот сдался и отпустил руку.
  - Не беспокойся, кэп, еще только одну бутылочку и все, - смягчилась Лилэйлу, проигнорировав полный сомнения взгляд командира. - Все равно делать в этой дыре больше нечего...
  - Милая леди, быть может, станцуем? Я, конечно, не столь умел как кэп Бар Бычеух, но тоже кое-что смыслю в этом деле. - И это, бесы меня подери, была абсолютная правда! В 'этом деле' я не просто 'кое-что смыслил', я был весьма ого-го!
  Я нацепил самую лучшую из своих улыбок, но красавица-эльфа даже не повернула головы в мою сторону!
  - Это что еще за хлыщонок, кэп?
  - Это э-э-э Аска...
  - Впрочем, неважно... - перебила его она и, покачиваясь, удалилась.
  Я с грустью проводил взглядом удаляющийся силуэт, фигуристость которого не могли скрыть даже бесформенные орочьи шаровары.
  - Какая... гм... интересная девушка.
  - Э-э-э, да ты, друг виршеплет, никак, на Лилэйлу глаз положил, ха-ха! Окстись, она тебя скушает и не подавится! Это стервозная дрянь, поверь, я знаю, о чем говорю! - несмотря на брань, взгляд, которым кэп проводил вихляющую эльфу, был полон теплоты и отческой любви.
  - А кто, кто она такая? Она из твоей команды? Как такое может быть?!
  - Ха! Ну да... э-э-э из моей. А вообще Лилэйлу с Тилены. А эльфы Тилены, это, друг мой виршеплет, такие эльфы, которых даже орки стараются лишний раз не задевать.
  - ?
  - Ты не знаешь о Тилене? Ха! Видишь ли, Тилена... - начал было кэп, но тут его взгляд зацепился за горлодер, что служанка поставила на стол. Бычеух схватил бутылку, сделал несколько могучих глотков огненного пойла, крякнул, фыркнул, рыгнул, занюхал подмышкой и, наконец, продолжил. - Видишь ли, Тилена находится в самом сердце Хандагадара! А это значит, чтобы выжить в окружении таких парней как я, тиленским эльфам пришлось стать вдвое бесстрашнее и втрое кровожаднее любого зеленокожего!
  - Да пусть она сам Хардарейна без хрена, что она делает на твоем корабле?!
  - О, это долгая история...
  Пригубив пиво, я приготовился внимать долгой истории, но тут вновь люто бухнул барабан, залихватски забрынчала лютня, а я внезапно ощутил сильнейший рывок и как пробка вылетел из-за стола, оказавшись под прицелом хитрого прищура ореховых с поволокой глаз.
  - Я передумала, хлыщонок... - только и сказала она, тряхнула челкой и еще одним рывком вытащила меня на середину зала.
  Проглоти меня Бездна, ну что ж сказать? Я танцевал, словно молодой бог на заре истории мира! Выкидывал коленца, крутил задом и выбивал чечетку. А она порхала вокруг, такая близкая и такая недоступная, ускользая из моих рук и тут же возвращаясь обратно. Мы крутили пивоты и пируэты, не отрывая глаз друг от друга, и я вздрагивал каждый раз, когда тугие округлости мимолетно касались моего разгоряченного тела.
  Финальные аккорды потонули в восторженном гомоне. Я закрутил эльфу и внезапно притянул к себе. Орки, бурно выражая восторг, свистели, топали ногами и стучали кружками - признаться, таких оваций я не срывал ни разу! Но мне было все равно, я смотрел в ореховые глаза и весь Расколотый мир смотрел на нас в это мгновение.
  Эльфа тряхнула челкой, то ли отгоняя, то ли приглашая бесов, подарила мне ослепительную улыбку, и, разорвав объятья, под громоподобное улюлюканье и восторженный свист буквально вытащила меня из залы на ночную прохладу. Фух, только тут я заметил, что промок насквозь в этой бесовой парилке!
  От Бездны тянуло приятным прохладным ветерком, справа, невдалеке, виднелся порт с лесом мачт. Безумные звезды водили хороводы, а луна подмигивала, сжигая остатки разума.
  Не успел я оглядеться, как Лилэйлу притянула меня к себе и впилась в губы, опьяняя терпким вкусом ценцерентийского и безумием.
  О Ушедшие, что за девушка! Резкая до умопомрачения!
  Спустя чудные, но такие короткие мгновения, она отстранилась и ореховые глаза, полные еще необещанных обещаний, снова оказались прямо напротив моих.
  - Кто ты такой, хлыщонок?
  - Аска из Фиорены, виршеплет...
  - Виршеплет? - она запрокинула голову, ловя отблески пьяной луны.
  Вместо ответа я продекламировал стыренную у Абевегуса Золотоволосого, виршу:
  Желанье рядом быть не подлежит сравненью,
  Скорей к тебе прильнуть, дыханье затаив,
  Скорее страсть испить, чтоб жить одни стремленьем
  В блаженстве утонуть, весь мир им затопив...
  (Стихи Михея Абевеги)
  - Ради меня били морды и убивали, но мне еще никогда не посвящали стихи... - прошептала она и вновь впилась мне в губы. О Ушедшие...
  Я зашарил руками по гибкому стану в тщетной попытке объять ее всю. Но внезапно неуловимым движением она выскользнула из моих рук, подарила легкую завлекающую улыбку, и, горной косулей перемахнув через перила веранды, скрылась среди деревьев, коими был покрыт склон холма, полого спускающийся к краю ойкумены.
  Бараний рог мне в зад, да она что, думает, я буду гоняться за ней по всему этому долбаному косогору?
  Я постоял с полминуты, борясь с накатываемой злостью и досадой.
  Р-р-р... кому я вру?! Конечно, буду!
  Я уже взялся, было, за перила, чтобы повторить ее прыжок, но вдруг обратил внимание на одно из больших плетеных кресел, расставленных на веранде. Вернее, на торчащие из него подозрительно знакомые сапоги.
  - Шейлдар?
  Ну да, так и есть. Заглянув в кресло, я обнаружил мирно посапывающего дракона. Устал, бедняжка. Во сне он выглядел совсем мелюзгой - лет на тринадцать. Я опять подивился изобретательности бытия, спрятавшего в этом тщедушном тельце огромную зубастую тварь.
  Гм... Разум говорил, что надо растолкать Шейлдара и возвращаться в гостиницу, но сердце звало в рощу, туда, где скрылась дерзкая эльфа.
  Твою мать, ну когда я следовал зову разума?!
  Я закинул ногу на перила и...
  Стоп! А это что за хрень еще?
  В вырезе камизы дракона виднелся висящий на цепочке поблескивающий предмет.
  Синкляр!
  Тут же нахлынули плохие воспоминания. В последний раз, когда я сталкивался с этой дрянью, меня чуть было не грохнули... Трижды!
  Интересно, на кой бес он дракону? Хотя... он ведь и сам отчасти маг...
  Что делать-то? Не оставлять же синкляр здесь?! Не дай Ушедшие, какой-нить воришка обшарит моего бессознательного друга и фьють... Бегай потом по ойкумене, ищи его...
  Дурень ты Аска, ой какой же ты дурень!..
  Я аккуратно снял цепочку с камнем, накинул ее себе на шею и, больше не раздумывая, решительно сиганул через перила.
  'Бдыщь!'
  И, конечно же, зацепившись ногой за оные, плюхнулся в траву.
  Твою же мать!
  Поднявшись, я рванул вниз по склону. Но остановился, пробежав лишь с десяток метров. Света пары масляных фонарей, что висели на веранде, хватало, чтобы не врезаться в дерево, но таящиеся в засаде сучья, камни и вздыбленные корни были совершенно невидимы.
  Я огляделся. Темные громады деревьев с большими мясистыми листьями походили на застывших великанов, а под ними, окруженные частоколом кустов, расселись округлые, с меня ростом, валуны. Бесов кустарник едва угадывался во тьме и так и норовил зацепить корявым сучьем.
  Ну и какого дашачьего члена я тут бегаю за этой повернутой эльфой?
  Не успел я помянуть Ушедших, как тонкая, но сильная рука обвила меня за талию, и я оказался в горячих объятиях. Сердце едва не выпрыгнуло из груди от неожиданности, но проклятья обратились в прах на кончике языка, едва только эльфа вновь впилась мне в губы.
  - Ты почему так долго, хлыщонок... - услышал я горячий шепот.
  Она отстранилась и увлекла меня за валун, за которым оказалась уютная посеребренная лунным светом полянка. В мгновение ока мы сменили вертикаль на горизонталь. Моя рука начала лихорадочно нащупывать завязки у треклятых орочьих шаровар.
  В ореховых глазах плясали дерзкие бесенята, а чуть раскрытые губы манили в вечность. О Ушедшие, нет, ну что за девушка! Этот взгляд разжег пожар в моем сердце и, клянусь яйцами, он сейчас спалит меня дотла!
  По телу пробежала сладостная истома, я готов был взять штурмом парочку крепостей последков, дайте только сладить с треклятыми шнурками...
  Есть!
  Эльфа медленно развязала узел рубахи и откинулась на траву. В посеребренной луной улыбке таяли миры и последние капли моего терпения!
  Я рывком сдернул камизу, втянув живот, стащил шоссы и... О да!..
  О нет... О НЕТ!!! Твою мать, этого не может быть... О Ушедшие, за что-о-о?
  Я тряс, хлопал по щекам, тормошил и дергал за руки, но все бесполезно. Лилэйлу мирно похрапывала, изредка помурлыкивая в пьяном сне.
  Луна издевательски пялилась на мои потуги. От злости и досады я был готов лично начистить морду Провидению...
  Ну какого?! Какого, я спрашиваю хрена, со мной так?!
  Мда... Такое фиаско известного ценителя женщин, Аску из Фиорены, посетило впервые.
  Я вздохнул, приподнял развязанную рубаху, полюбовался на два растекшихся полушария, и аккуратно завязал ее узлом.
  - Срань зеленая! Всем подъем! Хватить жрать горлодер, пора и честь знать!
  Бесовы срани! Рев кэпа Бара Бычеуха заставил меня подпрыгнуть на месте.
  Я в панике посмотрел на сладко посапывающую Лилэйлу и понял, что в таверне 'Три веселых орка' сегодня ночью произойдет смертоубийство.
  О Ушедшие! Ну и как ты, безмозглый болван Аска, будешь выпутываться из столь щекотливой ситуации? Это тебе, тупоголовый идиот Аска, не старый таракан профессор Хиз. Это, твою мать, толпа двухметровых зеленых громил, души не чающих в свое долбаной эльфе! Валить, валить как можно скорее!
  - Лилэйлу! Ты где, детка? - вдруг раздалось совсем рядом, буквально за камнем. Кэп Бар, траханный дашаком, Бычеух собственной персоной!
  - Я видел, как они миловались с этим тощим эльфом на веранде, - встрял другой грубый голос. - Бархак! Держу пари на мои яйца, что сейчас он дерет нашу детку где-нить среди этих камней! - послышался смачный плевок.
  - Или она его, что вернее! Или я плохо знаю нашу Лилэйлу, Шулсуг! Хе-хе...
  Тысяча бесов мне в глотку! Путаясь в завязках, я натянул шоссы и только сделал шаг к кустам, как на полянку с треском вывалились две огромные фигуры.
  Ну все. Прямо тут меня и закопают.
  Кэп Бычеух и еще какой-то волосатый орк с бутылкой горлодера в руке с недоумением обозрели открывшуюся картину.
  Похрапывающая на траве эльфа, я, в одних портках, замерший на полушаге, и десяток бесов, с интересом ожидающих кровавого смертоубийства.
  - Не дала?! Вырубилась и не дала?! А-ха-ха-ха-ха! - второй из орков согнулся вдвое в попытках удержать рвущий его смех.
  Кэп Бычеух же лишь расплылся своей коровьей улыбкой и подошел к нам.
  - Значит, не судьба, виршеплет! - пророкотал он, легко взвалил пьяную тушку на плечо и внезапно по-отечески потрепал меня по щеке доской, что заменяла ему ладонь. - Ну бывай! Ветра Удачи тебе под зад, бархак!
  - И т-тебе, кэп... - выдавил я и зеленокожие великаны удалились.
  Твою мать, нет, но твою же мать!
  Я стоял, пытаясь обуздать дрожь в коленях, еще не веря, что пронесло.
  Орки, мать их, гребаные, трижды трахнутые дашаком, орки!
  
  Ночь, Бездна, луна и ценцерентийское. Что еще нужно человеку в этом мире?
  Я сидел на краю ойкумены, облокотившись о валун, наслаждаясь ночной прохладой и остатками вина в пузатой бутылке, что умыкнул из залы. В дымчатой полутьме медленно и величественно перекатывались синие мазки скверны.
  Сегодня был бурный день. Держу пари на свои уши, что такой список свершений заставит захлебнуться горлодером от зависти даже старину Василивса Три Шара!
  Я таки посетил шлюшник на легендарной ойкумене Три Озера. И не один, а с лично споенным драконом! Затем встретил весьма доброжелательно настроенного, но как ни крути - прихвостня последков и вновь остался жив! Трижды протрезвел и трижды наклюкался в хлам! А на последок у меня чуть было не украла сердце лучшая баба, что я встречал за последние э-э-э... а встречал ли вообще?
  Гм... Я, было, задумался над этим вопросом, но решил сначала закончить список свершений. Что там последовало дальше? Ага! Эта драная кошка ускользнула в последний момент, а чуть позже меня едва не прирезали ее зеленые дружки! Не многовато ли даже для Аски, Весельчака из Фиорены?!
  Представь, я был бы рад,
  Не то что уж обнять,
  Не поцелуем даже насладиться...
  Э-э-э...
  Один лишь только взгляд,
  Пусть мельком, но поймать...
  И в этом взгляде от блаженства... гм... расстроиться?..
  (Стихи Михея Абевеги)
  Вирша, как и всегда в последнее время, не желала сплетаться...
  Вино лениво гоняло мысли по голове, время от времени натыкаясь на треклятые ореховые глаза с пьяной поволокой, которые все никак не желали растворяться в небытии.
  Аска, бараний рог тебе в зад, да что с тобой? Мало ль красоток побывало в твоих руках?
  Или чтобы разжечь пожар в твоем сердце достаточно всего лишь пары обзывательств?
  Проклятье! Я вновь попытался прогнать из головы навязчивые мысли о триждытра... твою мать, о ни единожды не трахнутой эльфе! Но эта красотка кружила перед глазами, как ворон над падалью, подмигивая и обещая взглядом неземные блаженства, что я так глупо упустил.
  Вдруг меня осенило - вот в чем причина! Причина того, что дрянная девчонка не выходит из головы. Жестокий облом - вот что сыпет соль на рану! 'Украла сердце', ха! Кому ты паришь мозг, Аска!?
  Звезды плясали вперемешку с бесами вокруг луны, а в голову лезли обрывки назидательных виршей Бранемора Талантея, но впервые мне не хотелось слушать старого циника.
  - Привет.
  Я вздрогнул и поднял глаза. Держа большую орочью кружку, надо мной стоял менестрель из таверны. В лунном свете его лицо казалось зловещей маской.
  Но тут он улыбнулся и морок исчез.
  - А, это ты... привет!
  - Беспокойные у тебя друзья, - хмыкнул менестрель и, почесав бородку, мощным глотком отдал должное пенному напитку.
  - Они мне не друзья. Так... - я неопределенно помахал рукой. - Аска из Фиорены, виршеплет.
  - Виршеплет?! Надо же! Тогдин Три Пальца из Саласарки, странствующий менестрель.
  Я непроизвольно посмотрел на руки Тогдина, и с удивлением узрел, что на правой - действительно, только три пальца.
  - В детстве повстречался с волками, - улыбнулся он, заметив мой взгляд. - Я присяду?
  - Валяй...
  Менестрель казался неплохим парнем. Скажу больше - именно так в моем понимании и должен выглядеть представитель сей, смежной с моей, профессии. Не молод, но еще и не стар, в самом расцвете мужской стати. Длинные перехваченные кольцом слегка припорошенные благородной сединой волосы. В мягких карих глазах таится добытая в странствиях мудрость. И могу поспорить на что угодно - вряд ли на него покрикивают властолюбивые ублюдки, что, увы, нередко случается в отношении нашего брата. Особая аура спокойной уверенности и самодостаточности окружала Тогдина. Такая бывает только у сложившихся, имеющих вес и уважение, знающих себе цену людей.
  Он плюхнулся рядом, а мне вдруг захотелось все ему рассказать. Про Ледяную Гору, про долбаный Бастион Тарена, про Шейлдара, Сервиндейла и последков... Может, он сложит поэму о моих приключениях, если уж я не способен ни на что, кроме как лакать вино целыми днями... Но я лишь выдавил:
  - Бабы, мать их...
  - Ага! Таки тебя 'поразила стрела любви, что желанья не спрошает', коллега? - хохотнул он, процитировав известного хандагадарского поэта Гагара Четырнадцатиженного.
  - Это так заметно?
  - Более чем кажется.
  - Я не верю в любовь с первого в-взгляда, ха... Розовые сопли...
  - Да называй это как хочешь, коллега! Но я вижу, что эта эльфа запала тебе в сердце.
  Я мрачно приложился к бутылке. А что сказать? Запала, прибери ее бесы... Засела, бархак, здоровенной, такой, занозой!
  - 'Ты раб, когда в тебе торчит, пернатая тварина. Ты раб, когда...' - я запнулся, вспоминая продолжение.
  - 'Ты раб, когда любовь в тебе, безмозглая скотина!' - закончил за меня менестрель. - Не думал встретить почитателя творчества старины Гагара, на редкость авангардный тип, хе-хе...
  Мы поболтали некоторое время на тему современного хандагадарского виршеплетства, что ныне переживало подъем. Прямолинейные стишки, густо пересыпанные матерком, обладали каким-то особым, первобытным, шармом. Неуклюжие словесные построения, абсолютное игнорирование стилистических норм и рифмы типа 'любовь-морковь', почему-то снискали множество преданных почитателей по всем Внутренним ойкуменам и даже на континенте. Потом поговорили о Высоких Слогах - ритмизированных боевых хрониках какого-то гномьего царства с непроизносимым названием, что пару лет как вошли в моду в баркийских салонах. Приятно было поболтать с разбирающимся в столь специфических вещах человеком.
  На какое-то время я даже позабыл о треклятых ореховых глазах.
  Запинаясь, с трудом выдирая из памяти, я пытался продекларировать Вторую Хронику Сялы, когда вдруг Тогдин, удивленно заломив брови, воскликнул:
  - Что это? Синкляр? - он указал на виднеющийся в отвороте камизы магический камень.
  Я бросил попытки выговорить имя легендарного гномьего генерала Хранудляргара Скабедер-Шаамарахана, и, после недолгого колебания, стащил цепочку с шеи. Взгляд еле-еле сфокусировался на голубых песчинках, медленно дрейфовавших в глубине кристалла. Они ловили отблески лунного света и забирали его внутрь своей обители. Красиво, бесы меня прибери...
  Подняв синкляр повыше, чтобы менестрель смог получше его рассмотреть, я спросил:
  - Ты знаешь, что это?
  - Конечно, эта хрень нужна магам для их магических дел. Впервые встречаю мага-виршеплета...
  Я непроизвольно усмехнулся.
  - Если я с-скажу, что я великий волшебник и чародей, п-почтенный мэтр Длинный Хрен с Ледяной Горы, ты мне поверишь?
  - Ха! Не поверю! Я повидал множество волшебников и чародеев, и даже почтенных мэтров. И ни один из них не умел так лихо отплясывать!
  Отсмеявшись, я пожал плечами.
  - Не, никакой я, конечно, не маг. А про синкляр долго рассказывать...
  - Какой ты, однако, таинственный виршеплет. В друзьях орки, синкляр на шее...
  А что бы он сказал, если б узнал, что в полусотне метров от нас дрыхнет дракон, а?! Но я благоразумно удержал язык за зубами.
  - И не говори, Тогдин... П-провидение - странная штука, играет с нами и само не знает з-зачем...
  - Ха-ха. Раньше люди скидывали последствия своих действий на Богов, а теперь выдумали Провидение...
  - Ты не веришь в Провидение?
  Тогдин в задумчивости потеребил бородку и с неожиданным жаром проговорил:
  - Нет, не верю! Скажу больше - я знаю, что его нет! Человек сам выбирает свои пути. Тысячи дорог стелются нам под ноги, тысячи дел могут сделать наши руки. Для чего мы выдумываем высшую силу вместо того, чтобы самим делать выбор?
  Я в растерянности пожал плечами, слушая горячую отповедь.
  - Потому что мы боимся! - продолжил Тогдин, воздев палец. - Мы просто боимся делать шаг! А когда все-таки делаем и не получаем того, чего хотели, то сваливаем свои неудачи на 'всемогущее Проведение' или 'волю Богов'!
  - Ты еще скажи, что и Богов нет... Вернее, не было...
  - Нет, Боги были и есть. Правда, сейчас они далеко... очень далеко.
  Он замолк, отвернувшись к Бездне. Мне показалось, что последняя тема затронула какие-то глубинные струны души веселого менестреля. Словно он имел немалые счеты к Провидению...
  - Ну и пусть катятся к бесам! - наконец, махнул я рукой, желая поддержать собеседника.
  - Примерно так две тысячи лет назад и сказал один человек.
  - Кто?
  - Сари Артан.
  Я попытался припомнить, где уже слышал это имя... Артан, артане... Ну конечно! Боги, Уход, Разлом, Скверна... Этими словами с большой буквы пестрят страницы учебников по истории.
  Я опять пожал плечами. Не хочу забивать голову всей этой ерундой. Она и так тяжела от бесов и дикого коктейля потребленных сегодня напитков... И как я еще языком умудряюсь ворочать?
  - Ты не боишься скверны? - неожиданно спросил менестрель.
  - Скверны?
  Он кивнул на синкляр, что я механически вертел в руках во время разговора. А я как болванчик повторил его взгляд.
  Твою же мать! Внезапная догадка пронзила мозг, и я выронил синкляр из рук. Голубые искорки сразу приобрели зловещий и опасный вид. Я непроизвольно взглянул на Бездну, где виднелись далекие росчерки синих мазков.
  Подчас, Аска, ты непроходимо туп.
  Тогдин с улыбкой лицезрел мои метания. Потом отставил пиво и аккуратно поднял синкляр с земли. Я, было, дернулся за кристаллом, но передумал и схватил кружку с пивом. Правда, она оказалась практически пустой.
  - Слово Богов... скверна... я бы мог тебе назвать еще с десяток названий, услышанных в тех местах, где мне удалось побывать. Проклятье и жизнь нашего мира... - бормотал он, разглядывая драгоценный камень.
  - ?
  - Да, виршеплет Аска, именно что жизнь...
  Я попытался вникнуть в это странное заявление, но то, что произошло дальше, начисто вышибло всякие мысли из головы. Тогдин ухватил синкляр обоими руками, запыхтел, крякнул, и вдруг протянул мне на ладони щепоть голубых искорок.
  Тысяча бесов мне в глотку, если я когда-нибудь видел что-то подобное!
  Освободившаяся от хрустальной тюрьмы, скверна сияла ярким светом. Будто пригоршня звезд на ладони. Мне почудилось слабое бормотание на границе слышимости. Но чур... я помотал головой, отгоняя морок.
  - Бери, не бойся.
  Я в нерешительности почесал шевелюру, но все-таки не рискнул дотронуться до божественной субстанции.
  Тогдин улыбнулся и ссыпал скверну обратно синкляр. На этот раз я рассмотрел, что никакого особого секрета в нем не было, верхняя часть кристалла оказалась банальной отвинчивающейся крышкой.
  - Магия-шмагия, - проворчал я, принимая синкляр от менестреля и пряча его за пазуху. - Что обычным людям с этой м-магии? Как говорит мой один з-знакомый кэп... 'Все они одним миром мазаны'...
  Тогдин опять улыбнулся:
  - И ты бы не хотел стать с-сильномогучим магом?
  - Да ни в жисть! Я тут не знаю, как отпихаться от владетельского тр...
  О Ушедшие, Аска, отрежь себе свой длинный непутевый язык!
  Менестрель как-то странно посмотрел на меня и неожиданно сделал какой-то хитрый жест рукой. Выругался, махнул еще раз и еще...
  Бесы меня прибери, да он же пьян в стельку! Почти как я! И когда только успел? Кружища, что он выхлебал, конечно, была орочьей, но это же всего лишь пиво!
  И вдруг на третий раз, когда уже были помянуты нетрадиционные методы соития Ушедших, на ладони Тогдина... затрепыхался маленький огонек.
  - Великаньи срани! Что за хрень?!
  Я во все глаза вылупился на это чудо. Огонек прыгал на легком ветерке, что тянул от Бездны, пригибался, опадал, но лишь для того чтобы вновь вытянуться маленькими лепестками пламени. А менестрель сидел с глупой пьяной улыбкой, рассматривая его будто сокровище.
  - Святые мудни, да ты и сам не п-прост, Тогдин из Саласарки! Ох как не п-прост!..
  - Нет, виршеплет Аска, я всего лишь ме-нест-рель... - он назидательно покачал пальцем и вдруг спросил. - Хочешь так научиться?
  И снова этот странный взгляд. В полных отблесков луны и скверны глазах Тогдина, меж пьяных плясок бесов, застыло настороженное ожидание.
  - А почему бы и нет?!
  - А как же 'да ни в жисть'?
  Я вновь посмотрел на огонек, колышущийся на его трехпалой ладони. Протянул руку и позволил пламени лизнуть кожу.
  - У-у-уй... А-а-а, к бесам! Так что, и я могу?!
  - Легко. Смотри!
  Он погасил огонь и легонько коснулся рукой моего виска, и я увидел...
  Твою же мать!
  Мир вспыхнул! Словно с картины смахнули толстый слой пыли. Черное небо обернулось бездонной тьмой, звезды засияли подобно маленьким солнцам, серебристые лучики лунного сияния превратили поверхность Бездны в сверкающий океан. Каждый камешек и травинка обрели свой собственный свет, вес, набрали глубину. Воздух наполнился лениво струящимися искристыми разноцветными ленточками, а по земле поползли небольшие мягко лучащиеся сгустки.
  - Ух ты! Это и есть магия?!
  - Почти.
  - А все эти... - я запнулся и указал пролетающие мимо ленточки всех оттенков радуги.
  - Это гм... Д-даже и не знаю... Духи? П-первоэлементы?.. Они просто есть. Смотри, если хочешь з-завязать огонек, берешь вот такую - с огненными вихрами и...
  Тогдин поймал пару огненных полосок, завязал их узлом, встряхнул и вновь сотворил трепещущий огонек.
  Почему-то я не смог припомнить, чтобы какое-то магиченье, из тех, что я видел в своей жизни, вызвало бы во мне столько трепета. Быть может, потому что его сотворил не высоколобый надменный маг, а такой же как я обычный смертный?
  - П-попробуй, виршеплет Аска, это несложно...
  Осторожно подцепив нужную ленточку, я попытался повторить хитрые движения менестреля.
  Да чтоб меня! Тысяча тысяч бесов мне в глотку!
  Я смотрел на трепещущий на ладони огонек и не мог поверить своим глазам.
  - С первого раза? Хе-хе... Ну ты силен, д-друг виршеплет!
  Тогдин отнял руку от моего виска и мир вокруг потух. А через несколько мгновений, стоило мне отвлечься, чтобы взглянуть на него, затух и огонек.
  - Так кто же т-ты такой, м-менестрель?
  - Я всего лишь Тогдин Три пальца из С-саласарки! - он хрипло рассмеялся и поднял кружку с остатками пива. - Выпьем, в-виршеплет, если, конечно, ты еще в состоянии...
  - Это лучшее, что я умею делать... - пробормотал я.
  Мы выпили. Заглянув в опустевшую кружку, Тогдин с грустью покачал головой.
  - Что ж, мне пора... Ох, ну и н-наклюкался я сегодня. Гавра меня убьет! Бывай, приятно было п-поболтать...
  Менестрель с трудом принял вертикаль и, пошатываясь, скрылся среди деревьев, сказав на прощанье абсолютно трезвым голосом:
  - Мы сами выбираем свои пути, Аска из Фиорены. Прощай.
  - И т-тебе удачи, Тогдин из С-саласарки...
  Он ушел. Странный, полный загадок человек. Маг? Могу поклясться чем угодно, что нет. Я что, не знаю магов? Напыщенные велеречивые ублюдки! Даже лучшие из них. А Тогдин... Тогдин будто сошел со страниц книжки. Именно таким и должен быть странствующий менестрель - таинственный, загадочный... Жаль, что навряд ли я его когда-либо увижу снова. Увы, такова жизнь. Ее тропинки чаще расходятся, чем сходятся.
  Я вздохнул и попытался усилием воли 'засветить мир'... и, как ни странно, без всяких проблем снова увидел лениво проплывающие ленточки. Искристые полоски отливали каждая своим цветом, извиваясь, огибали меня и вскоре исчезали, растворяясь в воздухе. Без помощи менестреля м-м-м... 'магическое зрение' распространяется всего несколько шагов вокруг.
   Поймав пару красных вертихвосток, я попытался связать их в узелок, как показывал Тогдин. Конечно же, у меня ничего не получилось. 'Магическое зрение' мигнуло и исчезло, оставив напоследок зудящие виски. Ну и бредятина... На миг мне даже подумалось, что вся эта мутотень лишь плод моего пропитого воображения.
  Вдруг, словно вырвавшийся хищник из засады, меня вновь посетило видение треклятых ореховых глаз. И стало так горько, так горько...
  Зачем Провидение послало мне их, если в тот же час отобрало навсегда? Этот сладкий винный вкус ее губ и бархат кожи, непослушная челка, что скрывает рассекающий левую бровь шрам... Все это утеряно навсегда?
  Б-р-р... я потряс головой, отгоняя наважденье. Отгоняя эти розовые сопли! Аска, твою мать, хватит скорбеть по глупым мечтам! Признайся, что бесы скребут твою душу только потому, что ты не успел ее как следует трахнуть! Отодрать так... Отодрать так... что...
  И я разрыдался... Слезы ручьями хлынули из глаз, будто я сожрал щепоть мельтийского перца. Грудь разрывало от жалости к себе и еще... и еще от чего-то непонятного.
  Ты, Аска, просто прыщ на заднице мирозданья! Завтра Лилэйлу протрет свои ореховые глазки, выпьет пива для опохмела и забудет тебя, отпнув, будто ветошь на ветру! Фью-у-уть и тебя нету!
  А вдруг... вдруг эта щемящая пустота, что неожиданно образовалась на месте сердца, и есть то самое? На букву Л.
  О кишки великана, что я несу?! Любовь с первого взгляда? Аска, что за бред лезет тебе в пустую башку?! Что к чему в этих сказках ты понял еще в пятнадцать лет...
  'Это все пьяные бредни' - шептали бесы. 'Мы сами выбираем свои пути...' - бормотал менестрель где-то над ухом. 'Нет, это пьяные бредни' - перебивали они его...
  А если даже и пьяные бредни? Как я узнаю? Не буду ль я, потом, до конца дней жалеть о том, что не узнал точно-о-о?..
  Я с глухим скуленьем попытался вытереть слезы рукавами камизы. Но уже через полминуты они стали мокрыми насквозь. Твою ма-а-а-ать...
  С осколками надежд смешав остатки веры,
  Любовь свою пытаюсь сохранить,
  Она же зыбче сна и призрачней химеры,
  Хрупка и непрочна, как тоненькая нить...
  (Стихи Михея Абевеги)
  Бранемор, велеречивая сволочь! Я как наяву увидел эти строки из 'Послания ветреной Эстели'. Творенья раннего периода, когда легендарный поэт еще не обзавелся своим не менее легендарным цинизмом. И это нытье вдруг родило во мне великую злость!
  О Ушедшие, Аска, но все в твоих руках! На самом деле все! Только ты решаешь, что для тебя важнее в этом мире. Не твой сраный папаша, не седой маг с россказнями про 'долг' и прочую хрень - а ты! И если у тебя к этой дикой эльфе вдруг возникла 'любовь-морковь' или даже ты просто хочешь ее как следует трахнуть, чтобы потом всю жизнь не страдать с мыслью 'а как оно было бы', то это только твое дело!
  Я непроизвольно бросил взгляд на порт. За серыми громадами складов виднелся частокол мачт, слегка подсвеченный фонарями. Где-то там причален галеон кэпа Бычеуха с одной запавшей мне в душу долбанной эльфой.
  Р-р-р. Твою мать! Пусть Ушедшие спляшут джигу в своем небытие, а Провидение завернется узлом! Я буду не я, если упущу Лилэйлу!
  Была не была!
  Я осторожно поднялся, прислушиваясь к организму. Штормит, но придерживаться направления я, кажется, способен.
  Клянусь своими ушами, сегодня я мог бы поспорить с легендарным орочьим героем - Гаром Бездонной Глоткой. Столько выжрать и стоять на ногах... да это чудо из чудес!
  Изрядно поплутав по склону в поисках тропки наверх, пару раз плюхнувшись в кусты и помянув поименно всех Ушедших, я, наконец, выбрался на веранду.
  Шейлдар отыскался там, где я его и оставил. Дрых, утонув в плетеном кресле. Пару минут я в задумчивости простоял над драконом. Мысли с трудом протискивались сквозь воспаленные алкоголем извилины.
  Может, оставить его здесь?
  Аска, ослоумный ты болван! Мало того, что он твоя 'крыша' от гнева седовласого мага, так и что может быть романтичнее полета на драконе? Если конечно не вспоминать о проблемах с желудком.
  Воображение быстренько нарисовало захватывающую картину. Шейлдар со свистом рассекая воздух, летит в закат, а мы с Лилэйлу сидим у него на загривке, взявшись за руки...
  Тьфу ты, розовые сопли!
  Я накинул на дракона цепочку с синкляром и, хекнув, взвалил мальца на плечи... Почему-то он мне показался легче перышка.
  Поначалу...
  С каждым шагом Шейлдар наливался все новой тяжестью. Когда я дотащил его до пристани, он весил уже как половина себя в ипостаси дракона.
  Только Ушедшие, если бы они еще находились в нашем мире, смогли бы ответить на вопрос, как я с драконом на горбу сумел добраться до кораблей. А уж история о том, как я искал среди них 'Мариш-то-Ран' достойна как минимум поэмы!
  Сердце бухало, как оркский барабан, в голове танцевали круговую джигу пьяные бесы, глаза застилала мутная пелена, но я упрямо шел к цели. Дважды на пути возникали смутные тени, которые при ближайшем рассмотрении оказывались портовой стражей. Усатые дядьки с алебардами, похохатывая, проходили мимо. Как видно, зрелище в стельку пьяных матросов, среди ночи бредущих на свой корабль, не было чем-то необычным.
  А вот и он - большой пузатый трехмачтовый галеон с чем-то щупальцо-страхолюдным на носу. 'Мариш-то-Ран' - 'Морской э-э-э...' Р-р-р, дашак мне под зад, не помню, как переводится... Ну и хрен с ним, с переводом...
  Осталось придумать, как прокрасться мимо охраны... Хотя...
  Мать моя эльфа, определенно, само Провидение благоволит мне сегодня!
  Охрана, в виде огромного увешанного острыми железяками орка, богатырски храпела, сидя на бочонке. В опущенной до земли руке была зажата бутылка темного стекла, по обводам которой я профессионально опознал оркский горлодер.
  Тяжело дыша, я плюхнул Шейлдара наземь, облокотив дрыхнущую тушку о бочонок, и окончательно потеряв мозги, внаглую выдернул бутылку из руки орка.
  Обжигающая жидкость бушующим штормом провалилась в пересохшее нутро. Ох, и забористую дрянь гонят зеленокожие ублюдки!
  Но надо спешить! Еще пару глотков и я составлю компанию незадачливому сторожу!
  Я со стоном подхватил дракона, и, едва не навернувшись в Бездну, взошел по сходням на корабль.
  
  3 ГЛАВА.
  Кто-то немилосердно тряс меня за плечи, будто пытался вытрясти душу из ее бренного вместилища.
  - Ты... - начал, было, я, но тут меня встряхнули с такой силой, что я прикусил язык и закричал от боли...
  Вернее, попытался, ибо вместо богатырского 'Бархака' из глотки вырвался лишь слабый сип.
  - Проснулся, гребаный дашак? - раздался рядом злобный шепот.
  - Да твою...
  Меня, наконец, перестали трясти, и я попытался собрать мозги в кучку... Но не слишком преуспел.
  Клянусь моими ушами, давненько не чувствовал себя так паршиво. В голове поселилась целая куча бесов со своими треклятыми молотками и сейчас, клянусь яйцами, каждая эта тварь что есть мочи колотила по моему бедному черепу!
  - Сукин сын, где, твою мать, мы находимся? - вновь донеслось из темноты.
  Темноты?
  Ну да. Тьма, хоть глаз выколи. Оо-о-ох, бедная моя голова...
  - А-а-ыы... - попытался сказать я, но желудок внезапно скрутило так... что о бесах в башке я и думать забыл.
  Спустя пять минут, я сидел, уронив голову на колени, и дрожащей рукой пытался вытереть рот от слюны и рвоты. А из темноты, на трех языках, басовитым шепотом меня материл Шейлдар.
  - Д-друг... дракон... п-постой...
  Наконец, тот понял, что толку от меня в таком состоянии никакого. Мат стих и я услышал то, на что сразу должен был обратить внимание, если бы гребаный дракон не пытался вытряхнуть из меня всю душу.
  Где-то невдалеке, будто бы даже над нами, переругивались грубые гортанные голоса. А еще эта качка...
  Мать моя эльфа... Воспоминания о вчерашних событиях огненной стрелой разорвали потемки разума! Я в ужасе уставился в темноту.
  - Шейлдар...
  - Что, Шейлдар, огрызок кочерыжки, где мы, твою мать, находимся?!
  - Н-на... к-корабле... - Мозг заметался в поисках ответа. Такого, после которого я не попаду в пасть разъяренному дракону. Мне показалось, что он отведает нежной полуэльфятинки прямо сейчас, даже не перекидываясь в острозубую тварь.
  - Я и без тебя знаю, что на корабле, мартир ис эс салум...
  О Ушедшие... Аска, прекратить панику! Ты особо ценная персона! Никто тебя не съест... по крайней мере в данный момент... Так как насчет Сервиндейла я что-то не был уверен...
  Под непрекращающийся мат я выдавил из себя косноязычный рассказ о вчерашнем непотребстве, благоразумно опустив момент со стыренным синкляром и экспериментами Тогдина.
  - Влюбился?! Аска, ты идиот! - выдохнул Шейлдар, едва я закончил.
  - Не трави д-душу, д-друг дракон... а то я не знаю... - я и сам не мог поверить, что оказался здесь из-за бабы. Аска Фиорентийский, известный ценитель женщин, и поперся хрен пойми куда из-за любви с первого взгляда?! Б-р-р, дурной сон.
  Дракон некоторое время посипел в темноте и вновь обозвал меня:
  - Нет, ну какой же ты идиот!
  - Шейлдар, хватит... Все, что ты придумаешь и в подметки не годится тому дерьму, что вывалит на меня мессир Сервиндейл по прибытию...
  Дракон начал шипеть что-то непонятно-неприятное, но быстро заткнулся, как видно сообразив, что чан с дерьмом, уготовленный для него, лишь немногим меньше предназначенного мне.
  - То есть, мы сейчас на корабле того самого орка, что сдал тебя последкам?
  - Ну да... Но он клянется, что это была случайность! - С какого-то хрена я бросился защищать кэпа. Мне почему-то нравился этот страхолюдный тип.
  Мы помолчали некоторое время. Наконец, я не выдержал:
  - Шейлдар, че делать-то? Надо лететь обратно...
  - Гм... Я, видишь ли, не могу...
  - Как так?!
  - Ну... могу, но не рискну. Мне еще пару дней желательно не перекидываться в дракона.
  - Да... да... да как это так?! - я задохнулся от возмущения.
  - Да вот так! Иначе все лечение пойдет насмарку. Поэтому выпутывайся из этой истории сам!
  Сказать, что я опешил от подобного заявления - ничего не сказать.
  - Но... как же Бастион...
  - Говоришь, этот кэп твой друг? Ну вот и отлично - ничего так не красит человека, как правда. Расскажешь ему эту душещипательную историю, что сейчас наплел мне, и попросишь высадить на ближайшей ойкумене.
  Я в шоке пялился в темноту и не мог поверить, что он хочет провернуть со мной это.
  Твою мать, я чуть было не высказал бесовой ящерице все, что я о ней думаю!
  - Шейлдар, ну я... я не могу... да они съедят меня с потрохами, едва я заикнусь о таком... Давай как-нибудь свалим...
  - Аска, тупой ты дашак, да как ты себе это вообще представляешь? Будешь прыгать мне на спину с борта? А если промажешь, а если не удержишься? А если какой-нибудь особо ретивый орк решит для профилактики пальнуть в тебя из арбалета или их корабельный маг шмальнет молнией?
  Дракон, наконец, заткнулся, и мы оказались в тишине. Ужасно хотелось пить, мерзкая духота сдавливала горло невидимыми руками. Пахло дегтем, смолой и еще какой-то едкой дрянью, а поверх этого всего дух шибал мощный трахан орочьего пота... Они вообще моются тут?
  Мать моя эльфа! Ну как? Как ты, Аска, сумел попасть в такой переплет?! 'Любовь с первого взгляда', 'никогда себе этого не прощу'... Кусок идиота с мочой осла между ушами! Р-р-р...
  Придушил бы себя!
  - Шейлдар, друг дракон... ну давай что-нибудь придумаем...
  - Думай.
  - Пить-то как хочется...
  - Драконы могут обходиться без воды до полугода.
  - Но ты-то сейчас в виде человека!
  - Я потерплю.
  Гребаная ящерица! Судя по тому, сколько Шейлдар вчера вылакал, ему тоже было не сладко, но этот дашак всерьез вознамерился понаблюдать как одного бедного виршеплета будет оприходовать целая ватага орков... О Ушедшие, да за что все это мне?!
  Меня хватило на полчаса, вернее Шейлдара, который устав слушать нытье пригрозил мне что-нибудь оторвать.
  Он буквально вытолкал меня наружу... Вернее, попытался, ибо найти долбаный люк, сквозь который я забился в трюм ночью, была та еще задача.
  День встретил ярким слепящим до боли солнцем и удивленным рыком какого-то зеленого громилы:
  - Бархак, это что за срань?!
  На явление двух помятых тушек быстро сбежалась вся команда. Орки удивленно глазели на нашу парочку, соревнуясь друг с другом в изощренности ругательств. Буквально через минуту зеленая стена полуголых тел расступилась перед знакомой фигурой.
  - Да чтоб меня дашак поимел! Виршеплет, какого хрена ты делаешь на моем галеоне?! - кэп Бычеух в изумлении шлепнул себя по лысине. - А это кто? - он попытался разглядеть за моей спиной Шейлдара. Какой-то здоровый голопузый орк, впрочем, на мой нетренированный взгляд, ничем не отличающийся от других голопузых орков, с готовностью вытолкал угрюмого дракона вперед.
  - П-привет, кэп... это э-э-э... друг...
  - Гм... Так какого члена великана вы делаете на 'Мариш-то-Ран'?
  И он вопросительно воззрился на меня.
  А я что? Я молил Ушедших, чтобы это все был просто сон, и я сейчас р-раз, и проснусь в своей милой постельке на Трех Озерах. Мысли лихорадочно метались в поисках приемлемого ответа, но все заготовленные речи в мгновение ока испарились к бесам.
  Я в панике оглядел столпившихся орков. В глазах рябило от стали, которой были увешаны эти зеленокожие бугаи. О бесовьи срани, какие они все страшные! Волосатые, клыкастые и вонючие. И хотя сейчас они в недоумении лыбятся и похохатывают, я, будто наяву, вижу, как вмиг они оборачиваются яростными берсерками, озабоченными лишь одной мыслью - как можно быстрее открутить башку одному тупоумному виршеплету!
  Шейлдар?! Шейлдар, твою мать! Ну, какого трахнутого дашака ты-то стоишь и молчишь?
  Я лихорадочно пытался поймать взгляд стоящего у мачты дракона, но тот с отсутствующим видом глазел на бескрайние просторы Бездны.
  - Ну? Виршеплет, ты что, язык проглотил? Отвечай, какого драного хрена, вы делаете на моем корабле?!
  Сердце стучало, будто на экзамене у сира Аргилака, камиза, пропитанная потом, стыла на прохладном ветерке, а я, стоя перед ватагой орков, едва слышно выдавил:
  - Любовь...
  - Чего? - не расслышал кэп и наклонился ко мне, обдав густым чесночным духом.
  - Любовь, кэп... Н-наверное...
  Какое-то время орк смотрел на меня своими большими коровьими глазами. На мгновение мне даже показалось, что сквозь них проглядывают извилины, которые со скрипом пытались свиться в хоть какое-то понимание.
  - Любовь? - тупо переспросил он. Разумеется, и, не подумав понизить голос!
  И тут внезапное озарение бамкнуло по его дубовой голове!
  - Лилэйлу?
  Я почувствовал, что проклятая пунца заливает меня до корней волос.
  И грянул гром! От горизонта до горизонта - ухнул в Бездну грохочущим разрывом!
  Ржали все. Огромные зеленые уроды ухахатывались каждый на свой лад. Кто-то заливистым басом, кто-то похрюкивающим визгом... Отрывисто и раскатисто, с воплями и свистом... Кэп Бар Бычеух надрывал кишки, схватившись обоими руками за живот, давешний волосатый орк, что был свидетелем моего фиаско в рощице на Трех Озерах, согнувшись от смеха, подметал палубу своей шевелюрой... И с каждым треклятым 'уха-ха-ха-ха' все новые раскаленные гвозди стыда вонзались под сердце.
  Я рванулся прочь от этих трахнутых дашаком упырей, но куда бы не поворотился - везде натыкался на зеленых громил, в соплях и слезах пытающихся сохранить вертикальное положение...
  О Ушедшие! Если б я только знал, что ржач зеленокожих остолопов - это далеко не самое страшное, что мне предстояло перенести!
  Внезапно громоподобный смех стих, оставив заместо себя лишь басовитое поскуливание. Я обернулся и почувствовал, как подкосились ноги.
  С проклятием отодвинув какого-то бугая, в круг из орочьих тел протиснулся сам объект моих чувств.
  Вчерашняя попойка не прошла для Лилэйлу даром. Спутанная челка, в которой засело несколько травинок, красные спросонья глаза, пошатывающаяся походка...
  - Что, за драный хрен, такое, здесь происходит, что поспать...
  Она запнулась на полуслове и в удивлении уставилась на меня. И клянусь моими ушами, прошло, чуть ли не пять минут, пока в ореховых глазах не мелькнула искорка узнавания.
  - Виршеплет?! Ты чего, кошак траханный, здесь забыл?
  Я попытался припомнить какую-нибудь подходящую моменту виршу, но в голову лезло лишь бессмертное творение легендарного оркского поэта Яги Виршехвата:
  По два холма и спереди и сзади,
  Обнять хочу трепещущей рукой,
  И, в общем, я хочу сказати,
  Твои холмы стащили мой покой.
  - Так эта... у него... эта... любовь а-ха-ха-ха-ха! - подсказал какой-то урод, и вслед за ним вся орава зеленых ублюдков вновь грохнула раскатистым ржачем.
  Какое-то время эльфа в недоумении смотрела на меня, а потом к всеобщему реву добавился и ее тонкий звонкий голосок...
  Твою же мать... Я стоял под градом насмешек и мечтал лишь о том, чтобы Шейлдар вдруг обратился в ипостась клыкастой ящерицы и испепелил их всех к мудням Ушедших!
  - Ладно. Посмеялись, и хватит... - пророкотал кэп Бычеух вытирая слезы, и за эти несколько слов я был готов расцеловать его зеленую харю с засосом.
  Смех подстих, но толпа не расходилась, желая знать, чем же закончится дело.
  - За работу, траханные черви! Бархак! Срань зеленая, кому сказал?! - не на шутку взъярился кэп и орки вмиг разбежались кто куда.
  Хихикая, удалилась и эльфа, а Кэп вновь почесал лысину, хмыкнул, скептически оглядел нас с Шейлдаром и сказал:
  - Ох, виршеплет, попадешь ты однажды в переплет... - скаламбурил он. - Я иду на Тенову Боругвь, там вас и высажу. А от Лилэйлу держись подальше... я... кхе-кхе не грожу, ты уже большой мальчик... Но все мужики кроме проблем от нее ничего не поимели... гм.. даже те, кто ее поимел...
  Кэп на мгновение запнулся, запутавшись в инсинуациях, потом махнул рукой и продолжил:
  - Короче, для своего же блага держись от нее подальше, бархак! Ребят не бойся, у меня на корабле обитаются только хорошие парни, ха-ха!
  И скрылся в надстройке, предварительно разузнав, как мы пробрались на галеон. Ох, чувствую не избежать незадачливому часовому капитанского кулака.
  Срань Ушедших, неужели опять пронесло?
  Проведение определенно благосклонно ко мне, если я все еще жив! Тенова Боругвь, так Тенова Боругвь!
  Гм... знакомое какое-то название...
  О том, что произойдет после того, как мы с Шейлдаром вернемся на Три Озера и предстанем пред светлы очи Сервиндейла, я предпочел пока не думать.
  Корабль кэпа Бычеуха был довольно большим. Несмотря на то, что я не раз летал на различных посудинах, все эти флотские названия никак не могли закрепиться в моей голове. Вот почему этот корабль зовется галеоном? Почему не шхуна или фрегат? А Ушедшие его знают!
  Вон нос, вон корма, это мачты, а где-то внизу камбуз. Этого мне всегда было достаточно. Особенно камбуза.
  Команда 'Мариш-то-Ран' состояла почти из трех десятков орков. Учитывая, что они по большей части предпочитали носить лишь шаровары, а также на редкость походили друг на друга, запомнить я смог только двух помощников кэпа и кока - самого важного, для меня, персонажа. Бархыг - здоровенный старый орк с дурацким венчиком седых волос вокруг лысины заведовал камбузом, словно Ксадар своими стражниками. В хвост и в гриву гонял двух юнг, которые, кажется, только и делали, что круглосуточно чистили картошку - любимое орочье лакомство. Говорят, они привезли этот странный корнеплод из своего родного мира.
  Была на корабле еще одна чрезвычайно загадочная личность. Как и кэпу, этому хрену полагалась отдельная каюта. Невысокий и довольно худощавый для орка, он даже на жаре кутался в меховой балахон. Звали загадочного типчика - Сарахыг Четыре Ноги и половину из его загадочности составляло прозвище. Никто не смог мне внятно объяснить, почему, бесы его раздери, 'Четыре Ноги'?! А вообще он был магом, 'фарыхом' - на оркском. Вернее, как выразился Шейлдар, 'недомагом', потому что: 'Обслуживание корабельных магических систем не требует особых знаний'. (Надо сказать, что я изрядно обеспокоился тем, не распознает ли он дракона, под личиной белобрысого паренька, но друг успокоил меня, сказав, что только очень сильные чародеи смогут пробиться сквозь завесу скрывающих заклинаний).
  Вот уж не знаю насчет 'недомага', но это сумрачный тип ходил с таким видом, будто познал все тайны мироздания. Напускал туману и морозил пронзающими взглядами. Благо, на палубе появлялся он редко. Как шепнул кэп - фарых Сарахыг уже пять лет пишет какой-то гениальный трактат по оркской магии. Ну и бесы с ним.
  На мой взгляд, орки, в основном, бездельничали. Да, время от времени они ставили и убирали паруса, драили палубу, делали прочие хозяйственные работы, но по большей части резались в кости с регулярным ежедневным мордобоем, который, впрочем, также быстро затухал, как и разгорался. То ли благодаря протекции кэпа, то ли еще из-за чего, но они отнеслись ко мне довольно благодушно. Даже как-то с сочувствием. То один, то другой подходили и, хлопнув по спине, бормотали что-то типа: 'Ну, ты брат это... держись! Бархак!'
  Кроме, пожалуй, давешнего помощника кэпа, Хруна Брмака. Этот обормот отчего-то невзлюбил меня сразу и бесповоротно. Впрочем, пока его нелюбовь ограничивалась ненавистными взглядами из подболобья, его можно было не опасаться.
  Но, разумеется, среди всей этой зеленой братии, меня занимал лишь один человек, вернее эльф, верее эльфа...
  Удивительное дело, худосочная Лилэйлу на равных с остальными матросами драила палубу, тягала канаты и трясла костями. Ее звонкий голосок то и дело перекрикивал гортанный матерок зеленокожих.
  А я... Я страдал. И этот факт просто выводил из себя! Сидя в отдалении, словно прыщавый подросток старательно делал вид, что она меня не интересует и с загадочным видом пялился в Бездну. Понимал, насколько это глупо выглядит после треклятого признания при всем честном народе, и от этого ярился еще больше.
  О бесовские мудни, да я чуть не свернул шею, пытаясь искоса наблюдать за эльфой, порхавшей в небесах!
  А зрелище это, скажу, было потрясающее! Гибкая фигурка металась туда-сюда, натягивая канаты и ставя и выбирая паруса, словно палуба и не была под ней в тридцати метрах, а корабль не летел в километре над скверной. Мое сердце замирало каждый раз, когда покачивая руками, она балансировала на узких реях или на миг теряла равновесие после прыжка.
  О Ушедшие, наверно впервые в жизни меня посетило настоящее чувство неполноценности. Что там мои глупые стишки, если ее глаза горят от острой стали и могучих мышц? Я и так и этак перекатывал в голове фразу про 'никто не посвящал мне вирши' и сравнивал с тем презрительным взглядом, что изредка ловил на себе...
  'Смешной хлыщонок...' - читал я в нем и был почти готов нырнуть в скверну...
  Так и летели. Она парила в небесах, а я страдал...
  
  Жарко. Очень жарко. Струйки пота стекают по спине, неприятно щекоча кожу. Из-под глубоко надвинутого капюшона мало что можно разглядеть. Под ногами голая скала, передо мной смутные фигуры... и призрачная, едва мерцающая, силовая стена, за которой беснуется страшный ураган. Ветер обдирает ойкумену до голого камня, снося все с ее поверхности.
  Я стою почти последним, затянутые в балахоны фигуры пытаются что-то рассмотреть в пыльной круговерти, наклоняются друг к другу, перешептываются, но я ничего не слышу. Звука будто и нет в этом мире.
  Твою мать! Опять это представление, в котором я лишь беспомощный наблюдатель!
  Я попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть место, в котором мы находимся... Но, как и в прошлый раз, ничего не вышло, я - пленник в этом теле...
  Но вот среди неистового урагана появился огонек. Он мигал, трепыхался и затухал, погребенный толщей беснующегося песка и камней, но затем вновь разгорался с новой силой.
  Не может быть! Кто-то пробирался к нам сквозь эту чудовищную пляску стихии!
  Огонек приближался. Ярость урагана, кажется, утроилась. Тот, в чьем теле я находился и те, что стояли передо мной, оборотились в его сторону.
  Прошло еще немного времени, и я смог разглядеть высокие уверенно шагающие фигуры. Ураган, что играючи уносил целые валуны, был не в силах оторвать их от земли. Угловатые великаны все четче вырисовывались средь пыльной карусели. Первый из них шел, опираясь на тяжелый посох, на конце которого и трепетал яркий огонек.
  Минута и они уже маячат перед магической стеной. Еще шаг и пришельцы оказались внутри.
  Это были эльфы. Очень высокие, я таких никогда не видел. Красивые будто вырезанные из мрамора лица полнит пресловутая эльфийская гордость. Льдисто белые и огненно рыжие волосы заплетены в сложные прически, кои чудовищный ураган почему-то так и не смог засыпать песком. Странные желтого с янтарными прожилками цвета доспехи инкрустированы драгоценными камнями, за плечами виднеются потертые рукояти двуручных мечей.
  Их предводитель ростом, наверно, смог бы потягаться с кэпом Бычеухом. Он шагнул вперед, осматривая нас, и уже начал было говорить, как взглядом уперся в меня... То есть, в того, в чьем теле... Нет! Именно в меня!
  Огненнорыжий великан что-то произнес на незнакомом языке. Отрывистые, совсем не похожие на певучую эльфийскую речь, слова разорвали разлитую дотоле тишину в клочья. Великан резко поднял руку в тяжелой латной перчатке и ткнул в меня пальцем!
  Сердце моего пленителя забилось бешеным темпом. Я ощутил его гнев, непонимание, испуг...
  Медленно-медленно, словно мы были под водой, облаченные в балахоны фигуры начали оборачиваться. Я только сейчас понял, что еще не видел их лиц. Рыжий эльф проговорил нараспев длинную фразу и в тот же миг мир начал меркнуть. Сердце тела, в котором я оказался заперт, замедлилось, могильный холод сковал его кровь, дыхание замерло на полувздохе, и наши разумы заметались в липкой паутине страха перед небытием.
  И мир потух.
  Но перед тем как опустилась тьма, я успел разглядеть лицо одного из моих спутников.
  Это был очень молодой человек. Едва двадцати лет от роду. Тяжелый подбородок с едва пробившейся бородкой, пухлые губы, густые брови и ясные пронзительные глаза под пушистыми ресницами...
  
  Третий день полета на треклятом галеоне встретил меня головной болью. Перед глазами еще витали обрывки ночного кошмара про гребаных рыжих эльфов, а грудь еще спирал пережитый страх.
  Я сверзился с гамака, просочился меж храпящих орков и вылез на палубу. Почему-то, несмотря на то, что светило солнце, а на небе не было ни облачка, было холодно. Дул противный северный ветер, и температура явно упала на десяток градусов.
  Несколько зеленокожих, переругивающихся на мачтах, по-прежнему щеголяли голым пузом, но я уже через пару минут не на шутку озяб. Пришлось идти к кэпу и выпрашивать хоть какую-нить одежонку, чтобы совсем не отморозить яйца. Тот, почесав по очереди брюхо, промежность и затылок, выдал чрезвычайно засаленный камзол неопределенного цвета. На груди у него красовалась длинная резаная прореха, и я даже не хотел думать о ее происхождении.
  Пересилив отвращенье, я натянул бесов камзол и пристроился на своем любимом, относительно уединенном месте - в раскидистых щупальцах осьминога, что украшал собой нос корабля... Хотя с 'украшал' - это я, конечно, загнул. Искусно вырезанная из дерева тварь, с раззявленным зубастым ртом и увенчанная треугольной шляпой неизвестного мне фасона - была какой угодно, но только не красивой.
  На осьминоге было ветрено, но камзол, несмотря на удручающий вид, оказался довольно теплым. К тому же, у меня было секретное оружие против холода: выпрошенная у Бархыга заветная фляжечка черного орочьего горлодера! Ну как, 'выпрошенная'... я отвалил за нее целый серебряный!
  Попивая горлодер, я мрачно разглядывал дымчатую поверхность, периодически пытаясь вызвать 'магическое зрение', продемонстрированное мне Тогдином.
  Вообще, поначалу я, было, решил, что вся эта магическая хренотень, что показал мне менестрель, просто пьяные бредни. За тот треклятый день я выжрал столько, что мне могло причудиться даже возвращение Ушедших! Но уже к вечеру обратил внимание, что по краям зрения, на грани видимости, мелькают разноцветные ленточки. Они плавно скользили вихрастыми змейками, то прижимаясь ко мне, то растворяясь в воздухе.
  Я подумал, что они сродни голубым молниям, что я уже привык наблюдать в последние недели и на кои даже уже перестал обращать внимание. Эти ветвящиеся разряды, дрожащими нитями то тут, то там, виднелись по всему кораблю, сходясь где-то под днищем. Несложно было догадаться, что это узор какого-то мощного заклинания, что поддерживало эту посудину в воздухе. А корабельный фарых Сарахыг так и вовсе выглядел, как косматый медведь, с целой копной торчащих во все стороны голубых лучей.
  И однажды это удалось! Ходил я ходил, пытаясь понять, на яву ли это было, или одному ослоумному виршеплету нужно просто меньше пить, но вдруг, когда я опять сидел верхом на деревянной твари, мне как будто удалось зацепить одну из ленточек за 'хвост' и в тот же миг включилось это самое 'магическое зрение'!
  О сраные бесы! Все как помнилось по встрече с Тогдином! Мир набрал глубину, каждый предмет заискрился, словно страстно желал выделиться из общей массы. И ленточки... Они уже не скользили на границе видимости, а вальяжно проплывали мимо моей физии, поблескивая полупрозрачными телесами.
  Несколько минут я заворожено наблюдал за этой картиной, а потом попробовал соорудить огонек - так, как показывал трехпалый менестрель.
  Увы. Это оказалось сложнее, чем я думал. Треклятые ленточки никак не хотели вязаться в нужный узелок, предательски проскальзывая между пальцев. Они едва заметно покалывали и снова и снова, издеваясь, уплывали прочь.
  После, наверно, полусотни безуспешных попыток я добился только того, что зверски заболела голова. Но я почему-то был уверен, что полыхающий на ладони огонек - лишь дело времени!
  Вот и сегодня, я раз за разом вызывал 'магическое зрение' и продолжал безуспешные попытки связать из ленточек огонек.
  - Здарова, хлыщонок.
  Твою мать! Подпрыгнув от неожиданности, я едва не кувыркнулся в Бездну! Было вскипел, но тут же осознал, кто мне это сказал!
  Лилэйлу плюхнулась по другую сторону от башки осьминога, уютно расположившись между щупалец. Закинула ноги на треуголку и, заложив руки за голову, разлеглась, подставив солнцу лицо. Несмотря на холод, она щеголяла во все той же подвязанной рубашке, опровергая расхожее мнение о теплолюбивости эльфов.
  - Э-э-э, привет...
  Мы помолчали. Я поглатывал горлодер и искоса любовался ее силуэтом. Надо было что-то сказать, но впервые в голову виршеплета Аски Фиорентийского, известного ловеласа и ценителя женских прелестей, почему-то ничего не приходило. Куда делось красноречие, когда оно так нужно?
  Неожиданно она требовательно протянула руку.
  - Ну-ка дай-ка... Что там у тебя за пойло?
  Я передал ей фляжку.
  - Фу, горлодер, дери его за вымя... - пробормотала Лилэйлу после первого же глотка. - Спер у старины Бархыга?
  - Э-э-э... он сам дал.
  - Ха! Сжалился, старый хрен. На галеоне кэпа Бара Бычеуха сухой закон во время полета.
  О козьи кишки, теперь понятно, почему сегодня орки бросают на меня столь кровожадные взгляды!
  Она вернула мне фляжку и вновь улеглась, прикрыв глаза. Набегающий ветерок лениво колыхал пшеничного цвета волосы, а косые лучи восходящего солнца нежно ласкали загорелую кожу. О Ушедшие, какая она гладкая и бархатистая, так и облобызал бы ее всю...
  - Ну и как?
  - Что 'ну и как'?
  - О Ушедшие, ослоухий ты болван - как я тебе?
  - Э-э-э, ты красива, словно... - я начал лихорадочно копаться в памяти, вспоминая подходящий к случаю сонет. Но треклятая эльфа даже не дала мне закончить фразы!
  - О, яйца баршерга! Как ночь прошла, идиот?!
  - Э-э-э, какая ночь? - мысли заметались, силясь найти логику в ее словах.
  - Ночь Кэпа Бычеуха и Самгары Большой Задницы! Бархак! Боги отняли у тебя мозги, хлыщонок?! Моя с тобой, конечно! - эльфа не на шутку разъярилась. Кукольное личико скривилось в гневной гримаске, ореховые глаза метали молнии. Клянусь моими ушами, да она сейчас скинет меня в Бездну!
  - Э-э-э, милая леди, так не было ничего! Ты вырубилась у меня на руках!
  - Совсем-совсем ничего?
  - Да нет же!
  - Даже поцелуя?
  - Поцелуй был... Один, два... И все! Клянусь моими ушами!
  - Гм... - она озадаченно поглазела на меня с полминутки, а потом опять приняла свою любимую позу.
  - Жаль... - разобрал я на грани слышимости.
  Твою мать! Эта девица сведет меня с ума! Какая-то... какая-то взбалмошная девчонка!
  - Расслабься, виршеплет, - вдруг прощебетала она, подарив самую лучшую из виденных мной улыбок.
  - Ч-чаво?..
  - Ты выглядишь словно объевшийся горохом индюк, который хочет пернуть, но боится растерять важный вид, ха-ха...
  Мда. Такого очаровательного сравнения, ты, Аска, еще не удостаивался...
  Я непроизвольно оглядел себя. В этом засаленном камзоле мне и впрямь вряд ли светил приз за самого стильного парня.
  Глубоко вздохнув и глотнув горлодера для храбрости, я решил провести в жизнь стратегию 'чувственного влюбленного'. Конечно, шанс того, что она сработает, был весьма невелик, но чем еще я мог заинтересовать эту шальную девицу? Не объемом же бицепсов?!
  - Лилэйлу... э-э-э...
  - Лилу.
  - ...Да, Лилу... Я... э-э-э я просто теряюсь рядом с тобой... Меня бросает то в дрожь, то в жар... - а также отнимается язык. О Ушедшие, подобную хрень я говорил сотни раз, но почему-то именно рядом с Лилу, слова, что всегда были лучшими друзьями, предательски проскальзывают сквозь сознание, оставляя звенящую пустоту. - Я... я никогда не верил в любовь с первого взгляда... Бериэс нотар халасар энари... - нагло стырил я у Шейлдара цитату, - как говорит мой один знакомый дра... кхе-кхе, друг... Но когда я вижу тебя, взмывающую к небесам, мое сердце замирает в дрожи восторга... А я боюсь даже взглянуть в твои глаза, опасаясь увидеть тень презрения...
  Кажется, я, наконец, поймал нужную волну! То ли горлодер сделал свое благое дело, то ли Аска Фиорентийский, все же, недаром слыл самым обольстительным сукиным сыном на всей Белой Цитадели...
  Но только я набрал разбег, мысленно подготовив отменный сонет пера мэтра Санчара Серебрянной Арфы, как Лилу перебила самым невинным тоном из всех, что я только мог себе представить:
  - Так ты все еще хочешь меня трахнуть?
  Я поперхнулся на середине фразы, закашлявшись от неожиданности, и только глоток горлодера спас гениального виршеплета. О небесные срани! Ну и что я должен ответить?
  'Да!', 'Конечно!', 'Еще бы!', 'Разумеется!' - десятки вариантов ответа на этот простой вопрос в мгновение ока пронеслись между ушами. А она смотрела сквозь колышущуюся на ветру челку прищуренным взглядом и, клянусь Ушедшими, я был совершенно не уверен, что после некоторых не лишусь каких-то частей тела. На поясе Лилэйлу висели ножны с кинжалом, и спорю на свои уши - она умела им пользоваться!
  Но я, как последний идиот... кивнул.
  Мне показалась, что эльфийская бестия только этого и ждала.
  - Жду тебя в полночь на камбузе старого Бархыга, - прошептала она, одним невероятным прыжком слетела с осьминога и была такова.
  А я остался собирать по кусочкам остатки мозга, что эта треклятая девчонка размела по закоулкам моего черепа всего за десяток минут.
  
  Ночью на корабле полно звуков. Что-то скрипит, шуршит, постукивает, с палубы слышатся приглушенные голоса. Бесы шмыгают в темноте, обделывая свои темные делишки.
  Я осторожно пробирался по коридору, широко распахнув глаза, в надежде уловить хоть капельку света. Сердце бумкало от волнения как барабан, а на звук дыхания странно, что не сбежалась вся команда галеона.
  Касаясь руками стен, я отсчитал двадцать шагов, нащупал запертую дверцу и осторожно постучал, внутренне готовясь к тому, что вместо Лилэйлу увижу за ней расколотую шрамом рожу корабельного кока Бархыга.
  Спустя несколько долгих секунд, что показались вечностью, дверца со страшным скрипом отворилась.
  А за ней была она. Среди бочонков, развешанных по стенам ковшей и измазанных жиром и сажей кастрюль, наполненных остро пахнущим варевом, при свете заточенной в фонарь лучины, меня ждала самая желанная девушка во всем Расколотом мире.
  Сквозь челку блеснул полный обещаний взгляд, и только я приготовился выдать заготовленный комплимент, как она, рывком затащив меня внутрь, с ненасытностью вампирши впилась в мои губы. О Ушедшие! Мысли, словно крысы брызнули из головы, оставив лишь бешенное желание обладать Лилэйлу прямо здесь и сейчас.
  Эльфа буквально втолкнула меня на какой-то склад и повалила на мешки. В тусклом, едва разгоняющем мрак, свете лучины качнулись мягкие полушария с маленькими острыми сосками. Я даже не заметил, как она избавила от рубахи меня и себя, весь мир съежился до ее глаз, в которых бесы плясали круговую джигу. Что-то жарко пришептывая на певучем незнакомом языке, Лилэйлу стащила с меня сапоги, а затем и шоссы вместе с брэ, обнажив взмывшие в небеса чресла. О да!
  Вдруг эльфа вытянулась во весь рост, задорно качнув грудью, и неожиданно звонко крикнула:
  - Готово, бархак!
  Что-о-о?!
  Наверху скрипнуло, ухнуло и небольшая забитая припасенной снедью комнатка, вдруг оказалась залита ярким светом!
  - Попался, виршеплет!
  - Уха-ха! Да у моего трехлетнего сынка стручок больше, бархак!
  - Ждем продолжения, Лилу, детка, ха-ха!
  - Поимей его для меня, Лилэйлу!
  Я глядел на два десятка зеленых клыкастых морд и не мог поверить, что все это происходит со мной...
  Здесь, наверно, собралась вся команда, за исключением кэпа и шамана-фарыха. При свете высоко поднятых факелов орочьи морды, и так не блистающие красотой черт, казались порождениями самых страшных кошмаров.
  Я сжался комочком, прикрывая самое дорогое. Каждая грубая насмешка вгоняла раскаленный гвоздь в остатки достоинства. А Лилэйлу же, ничуть не стесняясь обнаженной груди, стояла, облокотившись о косяк, хихикала и крутила в руке мою камизу.
  - Бархак! Это, что, драные огузки, здесь происходит?!
  О Ушедшие, этот разъяренный рев был музыкой для моих пылающих ушей! Хохот оборвался, будто его и не было. Зеленая стена заходила ходуном и раздвинулась, пропуская кэпа Бычеуха.
  С полминуты он обозревал склад сонным осоловелым взглядом. Мою голую скрючившуюся за бочонками фигуру, задорно улыбающуюся Лилэйлу, раскиданные тут и там детали одежды, на глазах теряющих веселость орков... пока вновь не вернулся к эльфе.
  И в тот же миг наверху началось слитное шевеление. Зеленые бугаи вжимали голову в плечи, пытаясь спрятаться друг за друга и испариться с палубы. А с Лилэйлу на глазах начал сползать уверенный озорной вид. Спина сстулилась, а глаза стали размером с монету.
  Я поднял глаза на кэпа. Ядреная срань - сейчас здесь произойдет смертоубийство!
  - Ах ты др-р-р-р-янь такая! - взревел он и спрыгнул вниз, и я воочию увидел как выглядит легендарная орочья ярость!
  Но самое страшное, из башки в мгновение ока вылетела вся обида, потому что я понял, что сейчас он просто порвет Лилэйлу на куски! Клянусь моими ушами, еще никогда мне не было так страшно... за кого-то, кроме себя!
  - Кэп, стой! Кэп...
  Лилэйлу взвизгнула и распласталась в воздухе, пытаясь вырваться из ловушки. Я рванулся к зеленому зверю наперерез... Но, твою мать, если кто-то когда-нибудь скажет, что орки медленны и неуклюжи, я плюну тому ослу в глаза!
  Одного взмаха руки орка хватило, чтобы я отлетел в угол. Плечо обожгла резкая вспышка боли, а изо рта вырвался непроизвольный стон. А кэп, двигаясь будто в нем и не было двух центнеров веса, чудовищным прыжком настиг уже почти взобравшуюся на палубу эльфу и, уцепив за ногу, стащил вниз.
  - Кэп, нет! Не надо... - я пытался что-то сказать, но мой сиплый хрип не мог прорваться сквозь разъяренный рев Бычеуха.
  Лилэйлу, громко и неразборчиво матерясь, словно дикая кошка заметалась в руках кэпа, но огромный орк словно не заметил ее потуг. О Ушедшие, да он сейчас просто свернет ей шею!
  Я инстинктивно зажмурил глаза, ожидая предсмертного крика... Но его все не было. А когда я решился взглянуть на происходящее...
  Увиденное ввергло меня в совершеннейшую прострацию.
  Орк с молодецким кряком опрокинул эльфу через колено, с треском разодрал шаровары и... со звонким 'чпоком' начал отвешивать шлепки по молочно-белой заднице!
  - Бархак! Хархаг оныр... - рычал он. - Совсем страх потеряла, кошелка драная?! Суфырг, барым когых! Да я тебя... Барых бофур кыгыр!
  Эльфа взвыла, в руке блеснуло лезвие кинжала, который она тут же, не задумываясь, всадила в бицепс капитана! Но тот лишь досадливо поморщился и продолжил отвешивать шлепки.
  Лилэйлу отчаянно визжала, материлась и махала кулачками, барахтаясь в руках орка. Но, в конце концов, затихла, тоненько поскуливая.
  Только тут я обратил внимание, что в комнатке потемнело. Бросив взгляд наверх, я увидел, что зеленорылые разбежались кто куда, за люком виднелось лишь озабоченное лицо Шейлдара...
  О Ушедшие! Какое там лицо?! Морда! Морда Шейлдара!
  Сквозь черты милого белобрысого паренька проступил хищный обрис дракона. Чешуйчатая бронь словно готовилась прорвать вмиг истончившуюся кожу, изо рта лезли крупные, подстать орку, клыки, а глаза сверкали желтым огнем.
  Прибери меня бесы! В душу будто заглянули потусторонние силы, пахнуло чем-то холодным и древним, но я не смел отвести взгляд. Дашачьи срани, не многовато ли страху для одного бедного виршеплета?!
  Вдруг звонкие шлепки прекратились и в тот же миг эльфа, кувыркнувшись в воздухе, исчезла из комнатки.
  - Пшла вон, дщерь ящерицы! - прокричал орк ей вслед.
  Свернувшись в комочек и втянув голову в плечи, я с испугом поглядел на кэпа. Он стоял, покачиваясь от еле сдерживаемой ярости, в бицепсе по-прежнему торчал кинжал, а в глазах плескалась смерть. Или как минимум обещание экзекуции, подобной той, что он учинил сумасбродной эльфе.
  Но экзекуции не последовало. Кэп покряхтел, пожал плечами и, как-то даже извиняющийся, изрек:
  - Бабы, бархак... - И подтянувшись, вылез на палубу.
  Оттуда незамедлительно послышался отборный мат и глухие звуки ударов.
  - Развлеченье нашли, срань зеленая?! Будет вам, развлечения, дашаки траханные... Ублюдки непаханые... Хулгуз, гарым бары харыд...
  Нашарив в темноте свои манатки, я также вылез на палубу. Шейлдара нигде не было видно.
  Ни луны, ни звезд... Тьма поглотила небо. Лишь на корме горел фонарь, напоминая о том, что в Расколотом мире еще существует свет.
  Я утер слезы и прокрался к осьминогу.
  
  О Ушедшие...
  Я сидел практически в полной темноте и дрожал от холода. Тонкая камиза почти не согревала на пронизывающем ветру.
  Аска, Аска... Что еще должно случиться, чтобы ослиное дерьмо у тебя в голове превратилось в некое подобие мозгов?!
  На душе было не просто пакостно, а... а мерзко, паршиво, отвратно... Словно по сердцу, запачкав его грязными сапогами, протопала ватага насильников, только что отсношавшая стадо дашаков.
  Лилэйлу, гребаная эльфа! Мерзкая смазливая сучка! Я готов был костерить до утра эту коварную ублюдушную девицу!
  Ну какого, мать его, хрена?! Зачем? Чем я заслужил такое?
  То бешеная злость, то глухая беспросветная тоска по очереди глодали сердце. Я просто не мог понять, что взбрело в голову этой дрянной девчонке, почему она обошлась со мной так? Что я сделал ей плохого? Я бросился за ней сломя голову, сунув голову в капкан! А она же просто меня растоптала, растоптала мою гордость, выставила на посмешище перед бандой зеленокожих ублюдков!
  Хотелось завыть от бессилия и жалости к себе, но вместо этого, содрогаясь от ветра, я пялился в темноту, вяло расчерченную голубыми прорехами скверны. Еще никогда я не чувствовал себя настолько жалким, маленьким и одиноким.
  Треклятая эльфа! Драная, треклятая стерва! Захотелось ей, видите ли, поиграться! Р-р-р.
  О Ушедшие, полжизни отдал бы за бутылку самого отвратного горлодера!
  - Аска...
  Я резко обернулся на тревожный шепот.
  - Ты в порядке?..
  Твою мать, что за дурацкий вопрос?! Мне захотелось вытрясти из Шейлдара ответ, почему он не сжег к сраным бесам всю эту братию, почему не спас меня от вселенского позора?!
  Но я промолчал.
  - Шейлдар, почему бы нам просто прямо сейчас не свалить отсюда?
  Не успел он ответить, как отдаленный мат кэпа переместился ближе, и уже через полминуты из темноты показалась массивная тень Бычеуха.
  - Исчезни, - раздраженно бросил он Шейлдару и попытался зарядить ему подзатыльник, но тот увернулся и исчез.
  Кэп досадливо крякнул, пробормотал: 'Юркий шкет'... и грузно облокотился о борт в паре метров от меня.
  Повисло тяжелое молчание. Мне почему-то вспомнилось, как моя нянька - старая Сента, также молча мариновала меня перед тем, как отругать за очередную шалость. Р-р-р, только этого мне сейчас не хватало!
  - Не болит? - не выдержав, спросил я, кивнув на повязку на бицепсе кэпа.
  - Ерунда.
  - И как только она в горло тебе его не вонзила...
  - Ха. Будь уверен, что любому другому - вонзила бы. Но не мне.
  - ?
  - Ты знаешь, виршеплет. Любовь-морковь, молодая кровь горячит тело... и все такое... но поверь, не нужна тебе Лилэйлу и ты ей не нужен, - вдруг выдал кэп.
  Я, было, вскинулся, но он взмахом руки остановил невысказанные протесты.
  - Я не слепой, вижу, как ты пялишься на нее день за днем. И она не слепая. Не могла упустить такой шанс позабавиться.
  'Пялюсь', бычьи члены... Я обиженно засопел. Из уст Бычеуха все эти 'любови-моркови' звучали предельно странно.
  - Откуда она вообще взялась на мою голову... - вздохнув, пробормотал я.
  - Ха. На мою она взялась примерно также, как и ты, - улыбнулся кэп.
  - ?
  Орк покряхтел, почесался, затем еще покряхтел и разразился неожиданным монологом:
  - Лет пятнадцать назад на Тилене возник э-э-э... очередной династический спор, быстро переросший в кровавую кашу. За трон Владетеля схлестнулись два сына почившего старого князя. Эльфы с упоением резались друг с другом почти три года. На опустошенную гражданской войной ойкумену мир вернулся только тогда, когда из дальнего похода вернулся дядя обоих княжат и перерезал им глотки. После того, как Илэйну втиснул свой толстый зад на тронное седалище, он выгнал с острова всех несговорчивых танов. А таковых было немало. Видишь ли, когда идет такая пьянка - кому-то достается слава, золото, вино и бабы, а кому-то забвение, скитания и голод. Для своих приближенных у нового князя было припасено первое, а для всех остальных - второе. И его сложно за это винить. Когда приходит время вложить меч в ножны - есть много парней, уже привыкших добывать им себе вышеуказанное. И мудрый правитель всегда постарается найти им подобающее занятие или просто прогонит вон. А князь Илэйну, несмотря на то, что жира в нем явно больше, чем мозгов, сие знал очень хорошо. А так как никакой войнушки в ближайшее время не намечалось, отстроиться бы самим - то многим пришлось покинуть родные края в поисках лучшей доли.
  Одним из них был тан Барчак... Вижу ты улыбаешься, ха-ха. Эльфы Тилены на орков похоже больше, чем на других эльфов и имена - это самое малое, что они от нас переняли.
  Так вот. Этот тан, на своем 'Огненном Змее', отличном галеоне шандарской постройки, еле успел унести ноги от Илэйну. Тот имел на него зуб еще в стародавние времена. А став князем, жирный ублюдок не утерял ни памяти, ни свирепости. И Барчак предпочел отвалить куда подальше.
  Ну а через пару лет я пересекся с ним лично. Обстряпывали мы тогда одно дельце на Саресовом Конце... Гм... Дельце выгорело и мы с таном Барчаком ударились в трехдневный загул на борту его 'Огненного Змея'...
  - А Лилэйлу, кэп? Где же была Лилэйлу?!
  - Ох ты ж, какой ты, бархак, нетерпеливый! - хохотнул тот. - А вот там я и увидел Лилэйлу. Она была при нем навроде собаченки. Принеси-подай-раздвинь ноги. Видишь ли, любая кровавая замятня рождает массу потерянных сироток. Детей войны. Уж не знаю, где именно он подобрал смазливую эльфу-подростка, не уверен, что она и сама помнит это...
  Взгляд кэпа затуманился, а я не шевелился, боясь спугнуть неожиданную откровенность могучего орка.
  - В общем, погуляли мы тогда на славу! А на следующий день, когда мой галеон взял курс на Бездну, я обнаружил Лилэйлу под дверью своей каюты. Вот уж не знаю, что щелкнуло в ее головке, что она решилась сбежать к зеленокожим... Барчак не показался мне таким уж злодеем. Мы, знаешь ли, все не без грешка, ха-ха... Но кто знает, каких бесов он выпускал ночью, наслаждаясь властью над своей игрушкой? Она никогда не рассказывала... а я и не спрашивал... Не знаю, мольбы тронули мое сердце или что-то еще... но я приказал Сарахыгу снять рабский ошейник.
  Я знаю, кэп, что заставило тебя это сделать. Ибо в этой волосатой зеленой груди стучит доброе сердце.
  - А Барчак, он что, просто так отпустил ее?
  - Ха, нет, конечно, уже спустя двое суток 'Огненный Змей' догнал нас на траверзе Сухой Банки.
  - И?..
  - И я вырвал ему кадык.
  - ?
  - Взбешенный Барчак приперся требовать ко мне свою игрушку.
  - А ты?
  - А я послал его на хрен.
  Я непроизвольно улыбнулся, представив себе эту картину.
  - Он назвал мою маму нехорошими словами и потребовал Битвы-в-Круге и я не мог ему в этом отказать. Сукин сын был знатным фехтовальщиком, он проткнул меня семь раз, выбросил мой меч в Бездну к бесам и оставил вот это, - кэп показал на шрам, пересекающий лоб и правую щеку. Клянусь моими ушами, человека подобный удар оставил бы без глаза, но до глубоко посаженного глазяры орка удар Барчака не достал. - Но забыл, что у орков и без меча всегда есть при себе оружие, ха-ха...
  - ?
  Кэп звонко и кровожадно щелкнул своими клычищами. Твою мать, Аска, тупоумный ты виршеплет, мог бы и догадаться! Б-р-р, жуткое должно быть, было зрелище.
  - И с тех пор Лилэйлу у тебя на корабле?
  - Ха! Нет, бархак! Я высадил ее на первой попавшейся приличной ойкумене и дал пару золотых на первое время. Не дело смазливому эльфенку смущать наши зеленопузые ряды, ха-ха...
  - Но как же тогда...
  - Не иначе как Провидение, друг мой виршеплет, сыграло с нами свои шутки! Я встретил ее спустя пять лет на ойкумене Тарова, когда забирал своих парней из местной каталажки. За это время Лилэйлу заработала десяток шрамов и виселицу за убийство какого-то хмыря дворянских кровей. Тогда я понял, что это судьба, заплатил виру и взял ее на свой галеон. С тех пор вот, гм... приглядываю... по мере возможностей...
  Кэп замолк, а я, ежась на холодном ветру, пытался устаканить в сознании его слова.
  Вот оно как бывает, Аска. Ты живешь так, как иным и не снилось и стенаешь от мнимых ужасов. Папенька не обращает на тебя внимание - о Ушедшие, какая трагедия! На твой стручок полюбовалась ватага орков - какое, бархак, несчастье! Любимая баба выставила на посмешище... Любимая?
  Р-р-р, твою мать, злость и обида на гребаную эльфу вновь нахлынули с новой силой.
  - Теперь понятно, чего она такая... э-э-э бешеная... - неожиданно для себя попытался оправдать я взбалмошную девицу.
  Но следующие слова кэпа не добавили мне душевного спокойствия.
  - Ты знаешь, виршеплет, все эти 'не мы такие - жизнь такая' - хрень на постном масле. Орк гм... человек или даже эльф - сам решает быть ему уродом по жизни или нет... - выдал он многозначительную сентенцию.
  Мать моя эльфа! И стоило рассказывать всю эту душещипательную историю, чтобы закончить этим?
  Кэп на мгновение замолк... а потом внезапно сменил тему.
  - Завтра мы прибываем на Тенову Боругвь. Там я возьму груз и полечу дальше на юг. Это гнилое место и на твоем месте я бы там не задерживался. Я помогу тебе найти надежного капитана, что не выкинет тебя с твоим худосочным дружком с корабля ради твоих монет...
  - Спасибо, кэп... Но я сам...
  - Ну как знаешь... - он протяжно выдохнул, помотал головой, отгоняя каких-то своих бесов, и ушел, бросив напоследок. - А Лилэйлу забудь.
  
  ГЛАВА 4
  Остаток ночи я так и не сомкнул глаз. Сидел на палубе, кутаясь в треклятый камзол. Думал о себе, о Лилэйлу, о Бастионе Тарена, о горлодере. Разглядывал ленточки и пытался свернуть огонек. Сон сморил меня, только когда звезды поблекли, а на востоке заалел горизонт.
  Снилась опять какая-то хрень.
  Не знаю, сколько я проспал. Когда меня разбудили гортанные крики орков, было уже совсем светло, но солнца видно не было. Небо затянули низко висящие серые тучи, вот-вот грозящие разразиться проливным дождем.
  Я понял, что мы, наконец, прибыли. Корабль как раз равняли относительно поверхности ойкумены. Скалистый бок Теновой Боругви уходил в обе стороны насколько хватало глаз. Промозглый ветер гонял пылевые вихри по пустынной, заваленной ветошью и хламом, пристани.
  Б-р-р, как холодно!
  Сверху вновь раздался неразборчивый мат. Орки, переругиваясь, споро убирали паруса. Холод пробрал даже этих толстокожих парней, на их плечи легли не стесняющие движения меховые накидки и полуплащи. Некоторые щеголяли фингалами и царапинами - ночная работа кэпа. Впрочем, зеленокожие - ребята необидчивые, и в бросаемых на меня взглядах читалось скорее сочувствие, чем ненависть. За исключением, пожалуй, помощника кэпа - Хруна Брмака. От его оскала мне вмиг сделалось жутко, но он, мелькнув, скрылся в трюме.
  Лилэйлу нигде не было видно. И это, наверно, к лучшему.
  Я одним из первых спрыгнул на причал, желая поскорее покинуть 'Мариш-то-Ран'.
  Городок, притулившийся у пристани, не блистал красотами. Какое-то сборище жалких лачуг из почерневших от времени бревен. То тут, то там над скоплением покосившихся хижин возносились двух и трехэтажные постоялые дворы с большими размалеванными вывесками.
  Куда ни кинь взгляд, везде серость и засохшая грязь.
  Брр... Ну и местечко.
  Не успел я оглядеться, как рядом, щуря красные глаза, возник Шейлдар. Держу пари на свои уши, что он всю ночь проторчал где-нить невдалеке. Беспокоился. От этой мысли на душе разлилось приятное тепло. После кончины старой Сенты обо мне вряд ли кто-то так беспокоился.
  Вскоре почти вся команда была на берегу. Кэп Бычеух сошел с корабля почти последним и тут же, громогласно матерясь, начал раздавать пинки и зуботычины.
  Услышав шум, со стороны строений показались сонные обитатели Теновой Боругви. Несколько трущих глаза торговцев привычно вычленив в толпе Капитана Бездны, начали заученно предлагать свой товар, но орк небрежно отмахнулся от навязчивых зазывал. Те, впрочем, не обиделись и переключились на более сговорчивых клиентов.
  Я неожиданно понял, насколько голоден и насколько трезв. Выудил из потайного кармана пару медяков и уже через пару минут мы с драконом жевали жесткие холодные пирожки, запивая сидром из бутыли. Продавщица - старушенция в потасканном, но довольно опрятном наряде чем-то напомнила мне Берту, повариху, что приставили ко мне после смерти старой Сенты. Она так же смотрела на меня мягким взглядом слезящихся глаз и только вздыхала после очередной моей проделки.
  - Кэп Бычеух, какая встреча!
  О нет! Нет! Твою же мать, я что, пополнил перечень личных врагов долбанного Провидения?! Этот треклятый голос я узнаю из тысячи! Кэп Бар Бычеух, неужели ты снова меня сдал?! Я не верю в такие совпадения!
  От дальнего конца пристани, неторопливым шагом, к нам направлялся сам, трижды трахнутый дашаком, жрец, мать его, Агар!
  Я почувствовал, как подкосились ноги, а сердце начало бег за пределы мира.
  Толпа расступилась, пропуская две закутанные в меховые плащи фигуры. Схватив Шейлдара за локоть, я попытался спрятать нас за спины столпившихся зеленокожих.
  Бесов последок, широко улыбаясь, не торопясь подошел к кэпу. Сопровождающий его орк также приветливо осклабился. В накинутом поверх кожаной брони подбитом мехом плаще, он выглядел даже массивнее Бычеуха.
  - А, старина Буг, какого вонючего ветра ты здесь делаешь, если недалече, как неделю назад я высадил тебя на ойкумене Братьев Трант? - Бычеух хохотнул и крепко пожал протянутую руку.
  - Планы поменялись, мой друг. Послушай, что я тебе скажу... - жрец привстал на цыпочки, и принялся что-то нашептывать на ухо кэпу.
  - Иди ты?! И даже этот жирный засранец тут?! - выпучил орк глазяры, спустя минуту.
  - Шейлдар, мать моя эльфа! Валим, валим отсюда на хрен! Это же он!.. Тот самый сраный последок! - в панике прохрипел я дракону. - Кэп продал нас с потрохами, сейчас они подвесят нас над Бездной...
  - Заткнись, Аска.
  - Шейлдар, ты не пони...
  - Какие странные на твоем борту, гости... - вдруг раздалось рядом.
  Сердце ухнуло куда-то под задницу, а в желудке поселился валун размером с галеон. Я только и мог, что пускать пузыри, в ужасе глядя на ужасного мессира и его нового ручного орка.
  Он стоял в метре от нас и криво улыбался. А в глазах медленно ворочались магические огоньки. Бараний рог мне под ребро, я и не заметил, как этот ублюдок оказался рядом.
  - А... Долгая история, - послышался откуда-то из-за спины последка голос кэпа. - Подобрал его на Трех Озерах. Ток ты это... Хватит парня стращать, он и так натерпелся из-за твоих делишек.
  - С удовольствием послушаю ее... - процедил жрец со странным выражением и отвернулся, будто потерял всякий ко мне интерес. - Барон приглашает тебя и твоих ребят разделить с ним трапезу, кэп Бычеух.
  - Не могу поверить, что вам удастся опять меня уговорить!
  - Кто, если не ты, сможет провернуть это дельце, друг?
  - Ха... Придется тряхнуть стариной...
  Твою же мать, милуются, словно голубки!
  Стоило жрецу, кэпу и всей его зеленой братии направить стопы в какую-то жральню, где их, по словам Агара, уже поджидал какой-то барон, как я попытался сделать ноги в прямо противоположном направлении. Но не тут-то было!
  - Ты тоже приглашен на трапезу, эльфчик, - нависнув надо мной, пророкотал огромный орк, что сопровождал последка. Шейлдара он будто и не замечал.
  О Ушедшие, дайте мне пережить этот день...
  
  Мы нестройной толпой протопали по немноголюдным улочкам до большого срубленного из потемневших от времени бревен трактира. Над входом красовалась аляпистая мазня, в которой, при некотором напряжении фантазии, можно было рассмотреть бугрящегося мускулами бородатого воина в кожаной жилетке и портках. Неведомый художник явно не блистал талантом.
  Внутри трактирчик выглядел приличнее, чем снаружи. Этакая варварская роскошь в хандагадарском стиле - шкуры, факелы, позолота... То ли хозяином заведения был орк, то ли просто почитатель 'зеленой' культуры. Я хаживал в подобное заведение в Постриже - его держал вполне себе приличный месье. И даже кусачие цены не отпугивали падких на экзотику не стесненных в средствах господ.
  О мошонка дашака! Здесь было полно орков и еще каких-то укутанных в засаленные плащи головорезов. Держу пари на свои уши - каждый из них был не прочь полакомиться полуэльфятинкой! Аска, твою же мать, Провидение окончательно решило тебя похоронить. Какого хрена они собрались тут с утра пораньше? Что вообще происходит?!
  Эти мысли вихрем пронеслись в голове, пока мы, толпясь, заваливались в трактир. Кэп, шепнув 'Не ссы', кивком указал на стоящий в стороне стол, за который бухнулись его орки. А сам же, в сопровождении последка, прошествовал в дальний угол залы, где за длинным, но низким столом, прямо на шкурах расположилась внушительная компания.
  О Ушедшие, что за типажи! Один другого краше! С любого можно писать легендарного Кастерино Бандито! Шрамы, выбитые зубы, золотые кольца в ушах, губах и носах, страхолюдные татуировки и просто мо-о-оре хладного железа!
  - Шейлдар... глупый ты дашак, надо валить отседа! Я тебе твержу это...
  - Аска, заткнись, вон видишь?
  Я проследил за взглядом дракона и наткнулся на хмурый взор все того же агарова ручного орка. Тот скинул меховую накидку, став лишь немногим меньше, и прихлебывал пиво, сверля меня взглядом. До чего жуткий тип.
  - Бараний рог мне в зад, Шейлдар, но ты же дракон! Обернись в зверюгу, да спали этот тараканник до тла!
  - Аска, болван, а если кто-то успеет ткнуть тебя мечом во время этого процесса?
  - Так давай просто улетим! У меня ощущение, что с каждой минутой удавка на моей тощей шее затягивается все сильнее! Давай выйдем в сортир и...
  - Прекрати панику, успокойся и сиди тихо. Похоже, этот последок не в курсе, кто ты такой на самом деле. Главное не проболтайся сам! Наша история вполне логична, а резать тебя просто так кэп не даст, его тут уважают...
  Бычеух и в самом деле пользовался среди этих ублюдков большим уважением. Только он подошел к столу, как раздались приветственные крики. Вновь пришедшие расселись и начали о чем-то негромко совещаться, изредка перемежая сей процесс вознесением кубков и питьевых рогов, чтобы грохнуть здравницу то кэпу Бычеуху, то барону Хургу, то еще каким-то неизвестным уродам, по большей части с оркскими именами.
  Козье копыто мне в глотку, да что же за хрень тут творится? Кто ты такой, кэп Бар Бычеух? Что это за дрянное место, что находится в центре Внутренних ойкумен, но последки чувствуют себя здесь как дома и никому до них нет дела? Куда собралась вся эта сраная братия? На что они подбивают бравого Капитана Бездны?!
  Но главное, какое мне вообще до всего этого дело? Мне лишь нужно свалить отсюда как можно быстрее и дальше! Почему эта долбаная ящерица под личиной худосочного подростка с таким упорством отказывается унести нас отсюда к бесам?! Поверить не могу, что такая бронированная хреновина не сможет пережарить всех этих ублюдков!
  Мои мысли прервал паренек, бухнувший пред нами поднос с большими пузатыми кружками с пенным напитком:
  - От барона Хурга черничного пива славным парням кэпа Бычеуха!
  Орки отозвались дружным ревом во славу барона и быстро расхватали пиво.
  Я поковырял оглохшее ухо и уцепил кружку с темным, почти черным, напитком. Черничное пиво? Впервые слышу о таком.
  Ух ты! Оно оказалось крепким наваристым элем, с таким густым духом, что сразу захотелось прокашляться. Забористая штука!
  Но что же делать? Прихлебывая пенный напиток, я лихорадочно перебирал в голове варианты побега из треклятого трактира. Шум от нескольких десятков матерых ублюдков стоял такой, будто я очутился в центре толпы, собравшейся в выходной день поглазеть на казнь.
  - Шейлдар, ну надо же что-то предпринять! Рано или поздно они сожрут нас живьем! - я вновь зашептал на ухо дракону в надежде, что он перестанет изображать столб и начнет выпутывать нас из этой истории.
  - Аска, баринэ санар ретар... Успокойся, поторчим тут часик, они закончат тобою любоваться, и мы спокойно покинем город... - дракон, уткнувшись в свою кружку, лихорадочно зыркал глазами по зале, словно надеясь увидеть воскресшего Хардарейну в сияющей броне.
  - Да я за часик три сердечных приступа получу! Надо валить! Валить!
  - Успокойся, тебе говорю, тут три мага...
  - О Ушедшие, три мага?! - я выпучил глаза в очередном приступе ужаса. - Как они еще тебя не обнаружили?!
  - Заклятье маскировки мне ставила мама, а она признанный мастер в этом деле...
  Мама... драконья мама... Твою же мать!
  Меня вдруг осенила потрясающая по своей простоте мысль. Ты, Аска, препаршивейший 'Властитель душ', виршеплет хренов! Память о семидесятилетней сорокаметровой бронированной ипостаси Шейлдара мешает разглядеть то, что ты уже давно мог бы понять! Хотя бы после похода во 'Влажные удовольствия'. Этот худощавый недоросток и есть Шейлдар! Застенчивый, начитанный, да, страшный в бою, но ни хрена не смыслящий в жизни дашак. Да он просто не знает, как выпутать нас из этой паршивой истории. Попытаться сбежать? А если какой-нибудь сраный мудень полоснет по мне железкой? Да Сервиндейл его потом с потрохами сожрет!
  - Виршеплет! Поди сюда!
  Клянусь, мои яйца в этот миг провалились в пятки!
  - Шейлда-а-ар, тыканная ты ящерица... - в отчаянии вцепился я в локоть дракона. - Они меня ща там зажарят!
  Но паники в его глазах было не намного меньше, чем у меня. Он завертел головой, словно пытаясь найти дыру, сквозь которую можно испариться из бесовой таверны, а я вцепился в него клещом, в надежде, что он сбросит оцепенение и к-а-ак превратится в сорокаметровую ящерицу, и мы свалим отсюда в закат!
  - Виршеплет, бархак, тебя еще долго ждать?!
  - Иди, виршеплет, кэп зовет, - чьи-то лапы оторвали меня от дракона, - и не боись, кэп Бар Астахорда не даст тебя в обиду.
  Хотелось бы верить. Зубастые рожи команды 'Мариш-то-Ран' сейчас мне показались роднее моего драного папаши.
  Я на ватных ногах направился к столу, за которым сидели вожди этого сброда. Будто кладя голову на палаческую колоду, я вместил свое седалище на лавку рядом с Бычеухом.
  Во главе стола сидел мордатый толстяк в парчовом халате на голое тело. Кольца на крыльях носа, перевитые искусно выкованными цепочками кольца в мочках ушей, тяжелые кольца на пальцах... Даже в виднеющимся сквозь вырез халата соске тускло поблескивала золотая проволока. Длинные сальные черные волосы собраны в хвост на макушке, высокие скулы, узкий разрез глаз, щеки по паре килограмм каждая... Одним словом - отвратный хрен! Насколько я понял - это и был барон Хург собственной персоной. По левую руку расположился бесов последок, препарирующий меня взглядом, а по правую еще одна отвратная морда. Мне хватило пары мгновений, чтобы сообразить кто это такой. Это тот трижды трахнутый дашак в зеленом плаще, что едва не подпалил нас под конец свалки на Ледяной Горе!
  И ближайшее рассмотрение этого урода не принесло мне никакого душевного умиротворения. Лет сорока, одутловатое будто опухшее лицо, щетка жестких волос и презрительный взгляд маленьких поросячьих глазок, спрятанных под густыми бровями. Под все тем же небрежно накинутым зеленым плащом он был одет в стеганный расшитый парчой и позолотой тягиляй. И кэп втиснул меня как раз между ним и собой!
  Напротив степенно отведывал рагу тощий тип с кислой рожей, одетый в светло-серое сюрко. Пляшущие в глазах искорки выдавали в нем мага. Когда я сел за стол, он лениво поднял на меня глаза, но чувствовалось, что похлебка занимает его гораздо больше. Рядом с ним обнаружился тот самый командир орков, что порезали Ксадарову стражу. А ниже от заглавья сидело еще с десяток орков и людей, по каждому из которых, клянусь Ушедшими, плакала плаха!
  - Шнашит, вифшеплет? - спросил сидящий во главе стола толстяк, лишь на мгновение отвлекшись от шампура с бараниной.
  Я судорожно кивнул, продолжая вжиматься в скамью.
  Некоторое время вся эта сраная братия молча пялилась на меня, словно я голосисястая красотка. От этих кровожадных взглядов бросило в пот. За минуту я промок так, что выжми сейчас камизу - набралось бы ведро. Лишь кэп меланхолично ковырялся в салате до жути странно смотревшейся в его лапище вилкой.
  - Наш друг, доблестный кэп Бар Бычеух поведал о причине, побудившей тебя взять штурмом его галеон, ха-ха... - осклабился жрец Агар.
  Мать моя эльфа! Трахнутый дашаком долбанный мудень кэп Бар Бычеух! Только этого еще не хватало! Я почувствовал, как в мгновение ока покраснел до корней волос.
  - Э-э-э... любовь... м-м-м настигает в-внезапно... иногда мужчине следует... э-э-э следовать ее... э-э-э позывам... Чтобы э-э-э не жалеть п-потом всю оставшуюся... жизнь... - проблеял я, не веря, что могу так пищать. А кто не запищит под кровожадным взглядом дюжины головорезов?
  - Какой же это виршеплет?! Он и двух слов связать не может! Ха! Что он там сплетает? 'Э-э-э' с 'м-м-м', ха-ха-ха! - вдруг громко заржал какой-то худой хрен с длинными черными волосами.
  Сидящие за столом бухнули дружным гоготом, и, клянусь своими ушами - это первый раз в жизни, когда я был готов расцеловать долбаного насмешника! Отсмеявшись, ублюдки перестали сверлить меня взглядами и, переругиваясь, вернулись к еде и питью.
  Я же, немного воспрянув духом, промямлил что-то еще, но следующий вопрос толстяка вновь загнал меня на острие ножа:
  - А как там наши друзья на Ледяной Горе?
  О Ушедшие!
  - Были э-э-э очень злы... - выдавил я тихо.
  - Ха-ха... еще бы!.. - вдруг мерзко усмехнулся маг в зеленом. - Я зажарил там с десяток кабанчиков!.. Правильно я говорю?!
  - Д-да м-мессир, ваше последнее з-заклятие чуть и меня не отправило к Ушедшим...
  Отвратный хрен еще раз хохотнул и с угрозой крикнул:
  - Почему у нашего друга еще нет тарелки со жратвой?!
  Не прошло и мига, как передо мной появилось блюдо с двумя шампурами аппетитной дымящейся баранины и кружка темного пива. Желудок заурчал, но какая уж тут еда, когда ты сам как на сковородке?
  - С-спасибо, м-мессир, я не голоден... - услышал я собственное блеяние.
  - Успокойся, виршеплет. Никто не будет резать тебя на части, - вдруг улыбнулся долбанный последок, но, великаньи срани, в соревновании злобных оскалов эта улыбка заняла бы отнюдь не последнее место. - Я не убиваю людей просто так...
  - А я убиваю! - неожиданно взревел, поднимаясь, лысый командир орков. - И я хочу знать, как погиб мой кровник Машарг? Кто вынул его душу?! Отвечай, виршеплет!
  Толстяк во главе стола поморщился, но не сказал ни слова. Вместо этого он подцепил еще один шампур с бараниной и, зыркая из складок жира хитрым взглядом, принялся ждать продолжения представления. Бесов ублюдок!
  А я втянул голову в плечи, моля Провидение перенести меня куда-нибудь на континент. Да он меня тут ща как этого баранчика порубает!
  - Я, кэп Бар Астахорда, сказал, что ни единый волос не упадет с башки этого парня! А я, отрыжка дашака, слов на ветер не бросаю!
  Я и заметить не успел, как топор со спины кэпа переместился в руку. Он медленно поднялся и застыл пред долбанным Хогрном Барихулгом, разделенный с ним столом.
  - Сядь, - коротко бросил маг последков.
  Орк злобно смерил его взглядом и с видимой неохотой подчинился. Вслед за ним, вернув топор за спину, опустился и кэп.
  - Но мне тоже интересно, как погиб наш общий друг.
  Сдох с дырой в пузе размером с галеон - вот как! Но шутить резко перехотелось, когда я взглянул на жреца. В его глазах был лед.
  - Этот седой м-маг, мессир... Он что-то наложил на меня. Когда ваш... э-э-э друг решил исполнить в-ваш пр... задуманное, что-то бахнуло, и я отключился... а когда очнулся, в комнате был этот м-мессир и труп э-э-э вашего э-э-э друга...
  Я почувствовал, как удавка медленно затягивает узел на моей шее. Не может быть, чтобы бесов последок в это поверил...
  Некоторое время, что показалось мне вечностью, Агар задумчиво жевал баранину, а потом сказал:
  - Что ж, каждому свое. Выпьем же, господа, за славного парня и доблестного воина Машарга Хадмарра!
  Сидящие за столом дружно грянули 'Выпьем!' и подняли кружки и рога. Мне ничего не оставалось, как присоединиться к тосту во славу трижды траханного ублюдка Машарга.
  - А кто это там с тобой рядом сидел, виршеплет, твой друг? ѓ- вдруг обратился ко мне маг в зеленом. - Я хочу взглянуть на него поближе.
  О Ушедшие! Мне жуть как не понравилось выражение рожи этого так и не представившегося ублюдка.
  - Да, мессир... Я п-познакомился с ним на Трех Озерах...
  - Хаз, пригласи его к нам за стол, - коротко бросил он и непонятно откуда вынырнувший мальчишка-половой бросил за драконом.
  А меня бросило в жар, ибо я понял, что этот страхолюдный хрен сейчас будет колоть нас до конца, пока не выведет на чистую воду.
  Я увидел, как побледнел дракон, когда услышал приглашение. Он затравленно оглянулся и медленно полез из-за стола...
  Настал момент, когда по всем законам жанра, должен последовать страшный крах или чудесное спасение! Я взмолился Провидению, что каким-то чудным образом до сих пор сохранило мою ничтожную жизнь и...
  Едва Шейлдар, выбравшись из-за спин орков, сделал первый шаг по направлению к нам, дверь распахнулась и в таверну, согнувшись, зашел огромный человек.
  Нет, не так - Огромн-ы-ы-ый человек, о Ушедшие, да кэп Бычеух, наверно, оказался на полголовы ниже него, если бы встал рядом.
  Был он абсолютно лыс, но бородат, одет в простую, не по погоде, крестьянскую одежду - льняную рубаху, перехваченную пояском, да хлопковые шоссы. Никакого оружия при нем не было. Хотя надо быть полным идиотом, чтобы напасть на такого верзилу, чьи кулаки, каждый, размером с котелок.
  Мужик быстрым взглядом оглядел притихшую залу и вдруг ка-а-ак зарядил затрещину Шейлдару! Худощавый подросток вмиг улетел в дальний угол, под ноги к тут же вскочившим оркам.
  Было притихшая таверна взорвалась ревом, Бычеуховы парни мгновенно выхватив оружие, дружно шагнули к огромному мужику.
  Но я во все глаза смотрел совсем на другого человека... Из-за широченный спины гиганта вдруг вышел седовласый мессир Сервиндейл собственной персоной! В его глазах плескались настоящие озера света, а посох горел костром. Оказавшись на середине комнаты, он неожиданно улыбнулся. Пылающий взор мага обратился к сидящим во главе стола.
  - Какие знакомые лица...
  О Ушедшие! Рояль в кустах! Как в дурной пьеске! И хрен бы с ней, если б этой пьеской не была моя жизнь!
  Зала вновь притихла. Жрец последков если и был удивлен, то не показывал вида.
  - Здравствуй, Сервиндейл, - сказал он, отложив баранину, и сцепив руки перед собой.
  - Не могу пожелать тебе того же, Агар.
  - Еще злишься за фиаско на Ледяной Горе, мой друг? - широко улыбнулся ястребиноносый маг. - Надо уметь проигрывать.
  Мать моя эльфа, да он, похоже, пока не скумекал что к чему! И в этом мой шанс! Надо только тихонько-тихонько отгрести от этих уродов куда-нибудь в уголок...
  Я уже начал было прикидывать варианты, но вдруг Сервиндейл взмахнул посохом. Раздался оглушающий грохот, потемнело, словно в таверне разом погасли все факелы. Треск, шум, крики боли... О Ушедшие! Аска, ну какого... тебя угораздило опять оказаться посреди магической битвы-ы-ы...
  Зажмурив глаза, я попытался заползти под стол, но обнаружил, что это убежище сойдет только для лилипутов.
  Грохот стих, зато взвыл ветер, и стало светло, будто днем...
  Я огляделся. Бараний рог мне в зад, еще б не было светло будто днем, если сраная таверна улетела к бесам!
  Мы по-прежнему сидели за столом, укрытые куполом из ветвистых молний, сходившихся к уродливому магу в зеленом плаще. В центре таверны под таким же куполом стоял Сервиндейл и огромный мужик, а остальные гости громко матерясь, выкарабкивались из-под широких дубовых столов, кои, похоже, и спасли их никчемные жизни.
  - Да как ты посмел врываться на мою, твою мать, ойкумену и убивать моих людей!? - в ярости поднялся барон Хург, тряхнув толстыми щеками.
  - С тобой, барон, позже, поговорят совсем по-другому. Ты приютил подле себя последков!
  Тот заткнулся, нервно затряс губами. Клянусь своими ушами, жирный ублюдок прекрасно знал с кем имеет дело!
  Барон заозирался, ища поддержки.
  - На моей земле... никто мне не указ! - заверещал он. - Диш, Диш!
  Маг в светло-сером сюрко обернулся к Хургу провалами глаз-фонариков:
  - Да, сир.
  - Они не должны улететь с ойкумены, - прошипел толстяк и Диш расплылся в довольной улыбке.
  Миг и его худощавая фигура зажглась, словно факел. О Ушедшие, я понял, что сейчас будет. 'С Ключам маг становится полубогом... Один или два даже очень сильных мага против магии ойкумены просто пыль...'
  Но на Сервиндейла вспыхнувший, как костер, мессир Диш, кажется, не произвел такого уж сильного впечатления. Он слегка махнул рукой, и с Шейлдара, уже выбравшегося из угла, и здоровенного мужика будто сдернули маскированные плащи. По их телам туда-сюда забродили, заперекатывались мириады маленьких молний, глаза вдруг сделались какими-то чужими, нечеловеческими, набрав древнюю глубину.
  - Ах, вон оно что, - Агар улыбнулся. - А я-то думаю, что так драконом-то пованивает. Хе-хе... Боюсь, тебе не помогут твои ящерицы, Сервиндейл. Жаль, ты был моим самым опасным врагом...
  Но вместо страха на лице седовласого мессира я увидел хитрую усмешку.
  - Ты уже знаком с Шейлдаром, жрец Агар. Так познакомься с месье Боргой. Видишь ли, Борга, не просто дракон...
  - Я выжгу дотла этот крысятник...
  О Ушедшие, когда гигант заговорил, от его баса содрогнулась сама земля.
  А потом драконы начали перекидываться... И я понял, почему Сервиндейл загодя разнес таверну. Бараний рог мне в зад, это... это... просто... У меня перехватило дыхание от этого невозможного... просто невероятного зрелища!
  Одежда лопнула под напором плоти... а вслед за ней, мать моя эльфа, и кожа! Как во сне я увидел, как застывает студенистая плоть, формируется броня, вырастают клыки и рога... Я мог бы поклясться, что превращение длилось вечность, но знал, что все уместилось в несколько биений сердца.
  Люди и орки повскакивали с мест в ужасе таращась на фантасмагорическое действо!
  И им было отчего поминать Ушедших! Если Шейлдар был огромен, с трудом уместив свое темно-серое тело в проулке... то Борга, о божественная срань - будто маленькая ойкумена распласталась прямо по крышам домов, обрушив их в пыль. Гигантское, вдвое массивнее Шейлдара, чудовище, было ослепительно белого цвета. Весь в ореоле бьющихся в судорогах молний, он медленно повернул голову в нашу сторону и несмотря на то, что, по-видимому, прибыл на мое спасение, мне стало жутко до одури!
  - Го-о-оспода-а-а! - я чуть не оглох от ора кэпа, прозвучавшего над ухом.
  Маги застыли от неожиданности, в недоумении повернувшись к бравому Капитану Бездны.
  - Я тут пораскинул мозгами. Мне ваши терки до сраки. Айда на корабль, ребята! - сказал он и вылез из-за стола. - Пойдем виршеплет, пусть большие дяди меряются стручками без нас...
  Ах ты ж, зеленая ты морда! Я с готовностью перекинул ноги через лавку и уже почти возблагодарил Ушедших за нежданную придумку кэпа, как услышал резкий вскрик жреца Агара:
  - Санхъю! Виршеплет!
  Яйца дашака тебе в глотку, таки догадался последок траханный!
  ѓ - Что виршеплет?! - озадаченно отозвался мой сосед.
  - Сервиндейл пришел за ним!
  На какое-то мгновение я ощутил себя словно во сне. Медленно-медленно уродливый маг обернул ко мне голову... В его глазах вспыхнуло понимание, а рот начала кривить мерзкая усмешка... Добыча, за которой они пролетели полмира сама прыгнула к ним в руки!
  Вдруг в висок с грохотом камнепада задолбил сердечный стук, в глазах потемнело, а моя рука, словно чужая, нашарила что-то на столе... и медленно двинулась к цели.
  Мгновение, и прошло столетие, еще мгновение, и прошла тысяча лет... Мгновение...
  Река времени внезапно ускорилась, вернувшись в привычное русло, и я в ужасе увидел торчащий из уха мерзкого мага в зеленом шампур с бараниной! В его взгляде было безмерное удивление, жир вперемешку с кровью потек по шее, а в глазах застыла вечность...
  И события понеслись вскачь!
  Я услышал кэпово меланхоличное 'О как...' и ощутил чудовищный рывок за шкирку. Долгий полет и неожиданно мягкое приземление... у ног Сервиндейла!
  Краем глаза я заметил, как Бычеух с молодецким криком 'Валим робята!' с перекатом улетел куда-то в сторону и в тот же миг воздух вскипел от яростной почуявшей кровь магии.
  О Ушедшие... скоро я отправлюсь к вам в небытие! Сгину, обращусь в ничто, а вселенная и не заметит исчезновение такого клопа, как Аска Фиорентийский.
  Светящийся словно фонарик мессир Диш, не откладывая в долгий ящик, зашвырнул в нас несколько огненных шаров, которые, впрочем, безуспешно растеклись по защитному куполу длинного мага. Тот лишь поморщился и ответил ветвистыми молниями, но и они, в свою очередь, были легко парированы.
  - Серый дракон! Хогрн - отвлеките его! - услышал я крик жреца.
  Вожак орков взревел и вытащил откуда-то из-под стола чудовищный двуручник. Его орки и люди барона Хулга ринулись на Шейлдара. Яркими звездочками вспыхнули защитные амулеты, засеребрилось оружие.
  Е-мое... Атаковать такую хреновину... Смелости ублюдкам было не занимать.
  Шейлдар вдруг прыгнул и, взмахнув крыльями, угнездился на большом бревенчатом доме. Строение опасно зашаталось под весом огромной зверюги, а люди и орки в недоумении остановились под ним. И очень зря.
  - Траханная тварь, он ща плюнет!
  Раздался разноголосый мат, наши враги прыснули в стороны, а им вслед полетела длинная струя слепящего пламени.
  Послышались крики боли, я злорадно улыбнулся! Так их, уродов! Но увы, радовался недолго.
  От мессира Диша к жрецу последков вдруг перебросилась нестерпимо яркая дуга энергии, а тот, не теряя ни мгновения, сложил какое-то хитрое заклинание и послал его в дракона.
  Твою мать! Заклятье зашипело, раскрывшись широкой сеткой, и опустилось на Шейлдара, свалив того с импровизированного насеста. Поднявшаяся пыль мгновенно скрыла ворочающуюся тушу с глаз.
  Неожиданно меня до кишок пробрала выворачивающая наизнанку вибрация. Я совсем забыл о белом драконе! Оглянулся... вернее задрал голову вверх...
  Борга колоссальной горой нависал над нами с Сервиндейлом, но почему-то не пытался сжечь врагов подобно Шейлдару. Вместо этого он, подняв правую лапу, колдовал. Его когти покрылись странным серым инеем, воздух дрожал от собранной им чудовищной силы, а над ладонью формировалась причудливая еще ни разу не виданная мной магия. Огромный многослойный шар, состоящий из множества мельчайших снежинок, двигающихся по сложным хаотичным траекториям, парил над драконьей ладонью. И главное, что меня поразило - это цвет этой магии! Не уже привычный голубой, а темно-синий, почти черный. От шара разбегалось множество бледнеющих струн, тянущихся куда-то за край ойкумены.
  Вибрация прекратилась, раздался негромкий хлопок, и шар оказался прямо над нашими врагами.
  И мир померк.
  Неведомой силой из него вытянуло краски. Серое небо стало еще бледнее, листва немногочисленных деревьев вмиг скорчилась и пожухла, даже дорожная грязь - и та лишилась влаги, превратившись в высохший пепел. Мое сердце налилось болью, что-то древнее обхватило его когтями, норовя выдавить кровь. А светящиеся фонарики врагов потускнели и потеряли силу. Белый дракон сотворил нечто страшное, что вытягивало магию и даже саму жизнь.
  Сквозь упавший на глаза кровавый туман, я увидел, как подломилась фигура жреца Агара, и как припал на одно колено придворный маг Теновой Боругви. Они жутко побледнели, синхронно схватившись за грудь.
  И тут Борга ударил. Ветер закружил пепел, сильно пахнуло серой, из тела белого дракона послышался нарастающий рокот, и вдруг зажглось новое солнце...
  Троллячьи яйца... А-а-а...
  Я бросился под ноги к Сервиндейлу и вжался лицом в землю. На мгновение показалось, что сейчас я натурально зажарюсь - настолько рядом прошло пламя.
  Когда же я рискнул поднять голову и проморгался от солнечных зайчиков, то едва сумел разглядеть сквозь дымящееся пепелище, в которое превратилась таверна, троицу наших врагов под защитными куполами. О дашачьи мудни, как эти уроды выжили в таком пекле? Наверно, маг Теновой Боругви вкачал в защиту половину магии ойкумены!
  От купола, что накрывал мессира Диша и барона отделились несколько тонких голубых нитей, быстро протянувшихся куда-то вглубь ойкумены. И это не на шутку встревожило седого мессира.
  - Бархак, он решил ударить по нам из накопителей! - крикнул он Борге, и тут же, будто в подтверждение его слов, вдалеке раздался гром.
  Накопители? Это что еще за хре-е-ень...
  Твою же мать!
  Из глубины ойкумены ударила молния. Не просто молния, а всем молниям молния! Колоссальный сгусток энергии вальяжно простлался над крышами домов и обрушился на щит, что в мгновение ока соткал из мириад голубых огоньков Сервиндейл. Я вновь бросился на землю, но успел увидеть, как молния, похудев, но не исчезнув, пробила щит и впилась в тело белого дракона.
  Борга взревел от ярости и боли. Его рев расколол воздух почище всякого грома!
  А над землей уже летела новая молния.
  Убереги меня Провидение!
  Грохнуло, брызнуло, запахло паленым кабанчиком, а дракон вновь издал душераздирающий вой.
  В прострации я поднял голову, посмотрев на высившегося надо мной мага. Тот подпаленным столпом, с гримасой неимоверного напряжения, из последних сил цеплялся за посох. Магия голубой взвесью, словно пар в парной, клубилась вокруг него. Мельчайшие искорки и ручейки перекатывались, сливались и разрывались, строя замысловатые узоры. Оставалось только догадываться, сколько заклятий творил сейчас седой мессир.
  А чуть поодаль, прижатый искрящейся сетью, силясь выскользнуть из ловушки, ворочался Шейлдар. Вокруг плясали фигуры последковых орков, тыкающих невесть откуда взятыми копьями. Если б кто-нибудь мне вчера сказал, что кто-то захочет биться с бронированной зверюгой такой зубочисткой, я бы рассмеялся ему в лицо, но видя, что на концах копий, то и дело вспыхивает голубой огонь, а Шейлдар после каждого укола ревет болезненным рыком, я понял, что не все так просто.
  Вдали прогремел гром, и в моей голове осталась лишь одна мысль - что жить Аске из Фиорены осталось не больше минуты. Еще пары чудовищных сгустков энергии, коими швырялся придворный маг, нам не пережить.
  Желудок сковал ужас, из горла сам собой вырвался протяжный стон, кровь застучала в висках, словно орочьи барабаны...
  Белый дракон медленно повернул рогатую голову к нам. В лиловых буркалах застыло странное выражение... Тоски? Смертельной усталости? Или в них уже стояли грезы о драконьем посмертии?..
  Показалась новая молния. Она летела по тому же маршруту, что и предыдущие.
  Но клянусь Ушедшими, каждая клеточка моего тела в этот момент осознала, что это - вытянулась длинной колбасой искрящейся энергии, смерть.
  Раздался драконий крик. Протяжный вибрирующий рык пробрал до самого копчика. Я ожидал услышать в нем обреченность, но вместо этого услышал бушующую ненависть и древнюю ярость.
  И Борга прыгнул! С места, без всякой разбежки. Когти размером с лошадь пропороли дорогу, достав до самого скального основания, а взмах чудовищных крыльев тугой волной воздуха отбросил меня на десяток метров, так, что я едва не вылетел за защитное поле.
  В ужасе я увидел, что белый дракон летит прямо навстречу приближающейся молнии!
  Твою же...
  Я замер, раскрыв рот...
  Время словно остановилось. Переливающаяся смерть должна была ударить его прямо промеж закрученных рогов...
  Миг, и оно поскакало вновь, а Борга вдруг с невозможным для такой махины проворством, перекувыркнувшись, поднырнул под молнию, буквально распластавшись на спине! Я услышал, как затрещали драконьи кости, когда он, обернувшись вокруг нее, приземлился на все четыре лапы прямо перед нашими врагами!
  А в следующее мгновение молния ударила в защитный купол, что прикрывал нас с Сервиндейлом...
  
  Я очнулся в бане... В настоящей гномьей парилке. Кипящий воздух, клубы пара - все как полагается.
  О-о-ох. Встать на колени - это был подвиг! В глазах рябило от разбегающихся голубых змеек, в ушах шумело, будто сто тысяч бесов решили выдолбить пещеру в моей башке.
  - Жив, виршеплет? - пробился сквозь гул хриплый голос седого мессира.
  Он был красный, словно рак, но на вид цел и невредим. А я?
  - Д-думаю да, мессир... Кхе-кхе...
  - Удачливый ты, балбес. Смотри, такое нечасто увидишь.
  И я посмотрел. Первое, что я отметил, что мы каким-то образом оказались метрах в пятидесяти от таверны. Вернее, от того что от нее осталось, потому что не было видно даже пепелища, все погреб под собой Борга, закопченной горой распластавшийся на месте развалин... А из его пасти...
  Твою же мать! Так вот что так гудело!
  А из его пасти лился бесконечный огненный поток, что сиял ярче солнца, он казался неиссякаем, но я видел как просели бока дракона, будто Борга топил его своими внутренностями, лишь бы он не кончался.
  Сквозь сверкающее пламя еле-еле проглядывался защитный купол с мессиром Дишем и бароном. Дракон прижал их к земле передними лапами и теперь низвергал на них свою ярость. Я скорее чувствовал, чем видел, как лопаются одна за другой магические защиты, как фигурки ублюдков корчатся, купаясь в яростном пламени...
  И наконец они обратились в прах, не оставив даже горсти пепла...
  Все закончилось.
  Борга поднял рогатую голову. Выглядел он ужасно. Казалось, он разом похудел чуть не вдвое, бока ввалились, сквозь оплавленную броню просматривались ребра. Кое-где из тела дракона были выдраны целые куски мяса, в обугленных ранах проглядывала красная плоть. Слой копоти и сажи покрывал передние лапы едва ли не по локти... О Ушедшие, да на них практически не осталось мяса!
  Но дракона его состояние, кажется, не смущало. Он медленно повернулся к оторопевшему жрецу последков.
  Только тут я обратил внимание на гробовую тишину.
  Что Агар, что окружающие Шейлдара орки застыли в благовейном ужасе перед чудовищной мощью белого дракона.
  Шейлдар мотнул головой. Стягивающая его сеть вспыхнула, заискрилась маленькими голубыми молниями и растаяла. А его противники бросились в рассыпную, стремясь поскорее скрыться в развалинах.
  Борга с хрипом набрал в грудь воздуха, чтобы обрушить на мага последков всесокрушающую струю пламени... Тот рефлекторно вскинул руки, будто надеясь так защититься от гнева белого дракона. А во мне проснулась какая-то кровожадная злость! Спорю на свои уши, что будь я человеком, мои волосы уже поседели бы от того страха, что этот урод нагнал на меня за последние недели! И сейчас, видя обреченность в согнутой фигуре, мое сердце переполнялось радостью!
  Перед жрецом замелькали голубые росчерки, но даже я понимал, что от белого дракона, только что сжегшего главного мага ойкумены, за которым стояла вся мощь местной магии, не помогут никакие щиты.
  - Нет, Борга! Стой! Он нам еще пригодится!
  Сервиндейл в ореоле магических вспышек быстро зашагал к последку и нависшему над ним дракону. Остановившись в паре десятков метров от жреца, он повел рукой, и на ней заплескалось какое-то новое заклинание.
  Дашачьи яйца мне в глотку, он что, хочет пленить зловредного чародея?
  - Решай, - отрывисто бросил седой маг.
  - Мессир Сервиндейл, на кой он вам, придавите гадюку и дело с концом! - выкрикнул я, также подходя ближе.
  - Заткнись, виршеплет. С тобой мы еще поговорим.
  О Ушедшие, ничего хорошего эти слова не обещали. И хотя я знал, что Сервиндейлу моя тушка нужна живой, что-то внутри начало дрожать и метаться в поисках укромного уголка. Последок же посмотрел на меня каким-то странным протяжным взглядом.
  - Ну надо же... Кто бы мог подумать... - пробормотал он, а затем резко опустил руки. Голубое сияние вокруг него погасло. - Будь по-твоему, каршак, вяжи.
  Заклинание, что плясало на ладони седого мага, вдруг взвилось, разветвилось на множество ниточек, они облепили последка и исчезли, растворившись в его теле. А Сервиндейл резко обернулся и зашагал ко мне, выплевывая на ходу слова. Все его спокойствие испарилось в один миг.
  - Ты тупой самовлюбленный безмозглый дашак с двумя извилинами в голове! Напыщенный болван, что только и может думать, что о выпивке и бабах! Ты несносный маленький ублюдок, ни в грош не ставящий жизни людей, кои по прихоти Провидения оказались зависимы от такого мерзопакостного сопляка!..
  Каждое слово седого мессира раскаленным гвоздем впивалось мне в темечко.
  - Инфантильный идиот, что не может выполнить простейший приказ!.. Тупоумный имбецил, что...
  Сервиндейл еще долго брызгал слюной, но честно говоря, его бушевания уже не вызывали того пробирающего до копчика ужаса, что раньше. Зрелище разваленных домов и раскиданных тут и там тел было намного страшнее самого чудовищного гнева длинного мага.
  Твою мать, да я был готов расцеловать этого хрена с засосом!
  - Ты чего лыбишься, скудоумный дашак?!
  Я быстро стер улыбку с лица.
  - Я... я очень признателен вам, мессир...
  - Признателен он, срань Ушедших!..
  Бушевания мага пошли на второй круг, но быстро сошли на нет, когда к нам подполз Борга. О Ушедшие, вблизи он выглядел еще ужаснее... В некоторые раны, казалось, может поместиться лошадь.
  - Мне пора, Сервиндейл, - голос дракона вновь пробрал меня до костей.
  - Спасибо тебе, Борга, я твой должник.
  - Как и всегда.
  - Да, как и всегда, - усмехнулся маг. - Ты в порядке, долетишь?
  - В порядке, не волнуйся. Прощай.
  Я, было, хотел сказать что-то типа 'Спасибо, месье дракон, что спасли мою никчемную жизнь', но Борга, даже не взглянув в мою сторону, сделал короткий разбег по разрушенной улице и с хлопком воздуха взмыл в небо.
  - Ни шагу с этого места, виршеплет, - зло процедил Сервиндейл и, схватив последка под локоть, потащил того к Шейлдару. Устраивать ему разнос, подобный тому, что он обрушил на меня, маг не стал, но что-то мне подсказывало, что для юного дракона все еще впереди.
  Я уселся на какое-то бревно, посмотрел на дрожащие руки. Несмотря на нежданно свалившееся спасение, на душе было препакостно.
  Вокруг стояла могильная тишина. Даже ветер, что утром пробирал до костей, стих. Местных жителей видно не было. Городок будто вымер. Несколько трупов последковых орков, больше напоминавших хорошо прожаренных кабанчиков, валялись в развалинах, и никому до них не было никакого дела.
  Невдалеке послышалось басовитое бубнение Шейлдара.
  Коротко переговорив с драконом, Сервиндейл начал что-то выговаривать последку. А тот, кривясь, отвечал сквозь зубы. Странно. Мне казалось, что эти двое должны вцепиться друг другу в глотки при первой возможности, а они же довольно мило беседуют, будто нелюбимые, но давно знакомые коллеги по работе. Хотя... наверно так оно и есть.
  Я вздохнул.
  Хреновый ты, Аска, виршеплет. Раз за разом ошибаешься в людях. Даже кэп Бычеух и тот, как оказывается, много лучше тебя разбирается в струнах душ... А уж о путях Проведения и говорить не приходится... Почему оно раз за разом спасает твою никчемную жизнь?..
  Я обратил внимание на все еще сидящий за чудом уцелевшим столом труп мага в зеленом. Мать моя эльфа, неужели это сделал я?
  Поглядел на свои дрожащие руки... Вот этими самыми руками я недавно убил человека...
  Внезапно захотел послать всех к бесам и свалить далеко-далеко, но я быстро прогнал эти мысли. Хватит, Аска. Пора научиться учиться на ошибках, хотя бы даже и своих. Теперь ни шагу от седого мага! Коль нету своих мозгов, будешь пользоваться чужими!
  Жестко? Да. Но что делать, если ты 'тупой, самовлюбленный, безмозглый дашак с двумя извилинами в голове'?
  Кстати. Не начать ли думать прямо сейчас? Не сидеть, распуская нюни, кляня свою пустую башку, а обобрать, например, этого слегка мертвого ублюдка? Спорю на что угодно, что у него полно того, что может пригодиться.
  Отбросив скорбные мысли и брезгливость, я встал, решительно подошел к мертвому последку и, сам себе удивляясь, начал без зазрения совести шарить по его одежде. И почти сразу же обнаружил синкляр.
  В задумчивости покачал его на ладони. Тяжелый. А если...
  Припомнив действия Тогдина, я с минуту мял синкляр в руках, ища защелку, наконец нашел и вскоре на моей ладони запылали синевой звездочки скверны. Гм... И ничего... Никаких ощущений. Это и есть Слово Богов? Растер искрящиеся крупинки пальцами... На ощупь - мелкий песок.
  Вдруг за спиной раздался вскрик. Обернувшись, я увидел, что оба мага смотрят на меня с ужасом в глазах.
  - В-виршеплет, - прошептал одними губами Сервиндейл. - Положи скверну в синкляр... Быстро.
  Я медленно ссыпал маленькие звездочки в кристалл и щелкнул крышкой. Вновь с недоумением взглянул на застывших в непритворном ужасе магов. Да что за срань такая происходит? Чего это они?
  - Мессир Сервиндейл... Что случилось?..
  Быстрым шагом приблизившись, он выхватил синкляр из моих рук. Я хотел было возмутиться отбором законного трофея, но что-то в его помертвелом взгляде заткнуло мне глотку.
  - Со времен Разлома прошло почти две тысячи лет... Ни один смертный за это время не смог коснуться скверны и остаться в живых.
  
  ГЛАВА 5
  Этот огонь горел необычно тихо, без привычных потрескиваний поленьев, без разлетающихся на ветерке искр. И четверо усталых путников, что окружили пылающее на голом камне магическое пламя, вряд ли можно было назвать обычными.
  О Ушедшие, да мог ли я месяц назад предположить, что буду сидеть на каменной глыбе в сотню метров в поперечнике и пялиться на чародейский огонь в окружении долбаного мага с Пограничья, еще более долбаного жреца Храма Последователей и... дракона в человеческом обличии?! Твою мать, еще совсем недавно я вообще не знал, что подобные существуют!
  Я поежился и еще сильнее укутался в подбитый мехом плащ, который первым делом отыскал в своих пожитках, что седой мессир приволок с Трех Озер. Этот плащ я когда-то приобрел у месье Морзье, в его бутике 'баронской' моды. От него до сих пор шел тонкий аромат дорогого парфюма - запах прошлой жизни.
  Сервиндейл выудил из сваленной горы вещей котомку и достал оттуда три тушки зажаренных куриц и бутыль. Я, было, встрепенулся, но в ней оказался обычный яблочный сидр. Твою же...
  Некоторое время маг молча делил три тушки на четырех человек. Я с благодарностью принял свой сверток и, позабыв всякие нормы приличия, впился зубами в холодное мясо, исподволь поглядывая на последка.
  Ястребиноносый жрец, пялясь в магическое пламя, механически пережевывал холодную курицу. По его непроницаемому виду нельзя было сказать, что он так уж страдает от собственного положения. Что-то в этом было странным. Спорю на мои уши, что я бы на его месте воробушком трепыхался от страха. Я как-то не вникал в вопрос, но разве у нас не принято казнить проклятых ублюдков без суда и следствия?
  Шейлдар, который почему-то решил принять человеческую ипостась (на мой взгляд, совершенно неверный тактический ход!), выглядел, словно пойманный за руку воришка. Одежды своей он лишился и сейчас кутался в клетчатый плед.
  А Сервиндейл... За полдня, что прошло с тех пор, как мы спешно покинули Тенову Боругвь, он не перекинулся со мной и десятком слов, старательно делая вид, что я пустое место.
  С этой, полной выкормышей последков, треклятой ойкумены мы стартовали, как только седой мессир, наплевав на мои протесты, прикарманил себе все барахло вражьих магов.
  Оказавшись рядом с крепко принайтованным к драконьей броне треклятым жрецом, я как только мог отодвинулся от треклятого урода, гадая, не проклянет ли он меня перед смертью.
  Клянусь папашиными яйцами, в гробу я видал подобное соседство!
  Впрочем, ему было не до меня. Они с Сервиндейлом погрузились в длинный разговор на незнакомом языке, блистая вкраплениями на Древнем Наречии. Слова были незнакомы, но эмоции, что звучали в них, ни с чем спутать было нельзя. Злобный сарказм, плохо скрытая ненависть, спрятанная за холодным безразличием едва сдерживаемая ярость. Мать моя эльфа, столько экспрессии я не видел и у лучших актеров пострижского театра! Но... вскоре эмоции схлынули. Сказав напоследок что-то едко-ехидное, жрец отвернулся, показывая, что разговор окончен. Седой маг пожал плечами и... И устроил выволочку Шейлдару. Правда, по-моему, уже на ином языке. Хотя, честно говоря, мне было все равно, лишь бы он подольше не обращал внимания на меня.
  Так и летели до тех пор, пока не начало темнеть. Погода по-прежнему была премерзкой, ветер болтал дракона, словно сухой листок, низкие свинцовые тучи то и дело просыпали на нас колючий дождь, а мой бедный желудок вновь начал напоминать о себе.
  Наконец, не дожидаясь, пока на мир упадет полная темнота, Шейлдар нашел какую-то ойкумену и пошел на посадку. Она была настолько маленькая, что ощутимо качнулась от приземления драконьей туши.
  Ох, жизнь моя жестянка...
  Доев курицу, седой маг вскинул руку, вокруг которой в мгновение ока скристаллизовалась затейливая магическая вязь, резко проговорил заклятье и, словно стряхивая капли воды, бросил его на последка. Чары облепили голову ястребиноносого, окутав в медленно гаснущий искрящийся кокон. Жрец вздрогнул и понимающе улыбнулся.
  - Спокойной ночи, господа, вижу, вам есть о чем поговорить, - сказал он неожиданно громко и, отвернувшись, завалился спать.
  А я с нарастающей паникой принялся догладывать куриную тушку. Мне показалось, что чем дольше я буду есть, тем позже состоится экзекуция, которую я ждал с момента появления Сервиндейла и Борги в таверне. Только Ушедшим известно, какое изощренное наказание выдумает этот старый хрен за мои подвиги! И ведь не докажешь ему, что все это было во имя любви!
  Гм... Любви... шмадьи...
  Аска, ну хоть себе-то не ври. Какая, бараний рог тебе в зад, любовь? К бутылке?
  'Но Лилэйлу, она такая... ну такая...' - нашептывал на ухо какой-то чокнутый бес.
  'Ну да, трижды опозорила тебя, выставив на посмешище! Свихнувшаяся на всю голову взбалмошная девчонка!' - отвечал ему другой.
  Я и сам не заметил, как мысли скатились к драной эльфе.
  Но буря пришла оттуда, откуда я ее не ждал.
  - Какая она на ощупь, виршеплет? - внезапно спросил маг, а я поперхнулся куском курицы и надсадно закашлялся.
  'Бац'.
  Шейлдар от души хрястнул мне по спине. Ну спасибо, друг-дракон, удружил... А мозг в это время лихорадочно заметался по своему тесному вместилищу. 'Какая на ощупь?' А какая, твою мать, она еще может быть?
  - Э-э-э... ну, как все бабы... мягкая, теплая...
  - Идиот! - рявкнул маг. - Скверна! Какая она на ощупь?
  - Э-э-э... Да никакая... как крупный песок...
  - Жжет или холодит? Что ты почувствовал?
  - Гм... да ничего, почитай... - я втянул голову в плечи. Кажется, каждый мой ответ выводил Сервиндейла на новый уровень гнева.
  Седой мессир вперил в меня пронизывающий взгляд, пытаясь распознать даже ничтожный намек на ложь. Я вновь ощутил себя на долбаной сковородке, на которой он так любил меня поджаривать.
  Не знаю уж, что он там разглядел, но вдруг он натурально взорвался!
  - Как тебе только пришло в голову подобное непотребство?! Негодный мальчишка! Бревно и то умнее тебя! Нет такой глупости, которой ты не совершишь и того капкана, куда не сунешь нос! Магия - это не игрушка, вначале думай - потом делай!.. Хотя, кому я это говорю, бархак...
  Казалось, его ругани не будет конца, но маг вдруг прекратил орать, выдохнувшись довольно быстро.
  Аска, тупая ты колода... Да он растерян! И... И кабы не напуган! Какого беса?!
  - Сервиндейл, ты уверен, что... - начал, было, дракон, но тот не дал ему продолжить.
  - Ты считаешь, я ослеп?! Этот дурень высыпал ее себе на ладонь!
  - Ты хочешь повторить эксперимент?
  - Нет, конечно, но я не привык оставлять без внимания непонятные мне вещи!
  Я в удивлении завертел головой, пытаясь понять, чего они так всполошились с этой скверной...
  - Господа! Да в чем, собственно, дело, из-за чего весь сыр-бор?..
  - Скверна, Аска. Она яд для сущего нашего мира. Тем более, для живого. Почему она не убила тебя?
  Я посмотрел на Шейлдара, пытаясь найти в его глазах искры веселья, но он, похоже, не шутил. О срань Ушедших, под их взглядами мне стало даже как-то стыднова-то, что не убила...
  Но что за бред? Почему меня отчитывают за то, что я не сдох?!
  - Но я же видел, как Тогдин высыпает на ладонь и... - негодующе воскликнул я.
  - Кто такой Тогдин? - в мгновение ока насторожился маг. Его лицо вмиг приобрело выражение охотничьей ищейки, взявшей след.
  - Дык менестрель из таверны, где мы... э-э-э - я запнулся. Сервиндейл так до сих пор и не рассказал, как он нас нашел и о каких из наших похождений он в курсе. Впрочем, готов поспорить на что угодно, что эта загадка с треклятой скверной волнует его намного больше, чем непотребства одного тупоумного виршеплета на пару с драконом. - Ну из 'Трех орков', ты, Шейлдар, тоже его видел!
  В темноте, разгоняемой лишь отблесками колдовского огня, этого, конечно, не было видно, но уверен, что в этот миг дракон покраснел до ушей.
  - Я... кхе-кхе, почти ничего не помню, Аска...
  - Ну, э-э-э, когда я... с Лилу...
  - Бархак, хватит мычать, виршеплет! - не выдержал маг. - Я хочу знать, что это за трюк ты провернул со скверной! Рассказывай от начала и до конца. Что за Тогдин? Кто это?
  Эх, была не была. Я вздохнул, поерзал пятой точкой, поплотнее закутался в плащ, и начал говорить. 'Началом' выбрал наш заход в долбаный трактир 'Три веселых орка', чье посещение принесло мне столько проблем. Благоразумно умолчав о небольшом приключении Шейлдара с двумя хлыщами, описал, как встретил кэпа Бычеуха, вскользь упомянул о Лилэйлу и...
  - Высыпал скверну на ладонь?
  - Ну да... И ничего с ним не произошло... Откуда ж мне было знать?! Я думал, что в этом нет ничего особенного! Тогдин сам немного маг, научил меня огоньку...
  - ?
  - Ну, типа такого, - я кивнул на бьющееся на камне пламя, - только маленькому.
  Твою мать, под этими взглядами я себя ощущаю, словно стою на защите диплома пред собранием самых плесневелых старых пердунов Белой Цитадели, гордо именующимся 'Ректорумом'. Помнится, по началу, я и двух слов связать не мог от волнения. И они хотя бы не смотрели на меня так, будто я голая баба на вечеринке адептов целибата!
  Я мотнул головой, вызывая 'магическое зрение'. Мир, уже привычно набрав цвет и глубину, заискрился мириадами ленточек и комочков. Поймав подходящие, я связал узелок и в тот же миг на ладони затрепыхалось дрожащее пламя.
  Маг и дракон застыли каменными изваяниями, пораженные этим зрелищем.
  - К-как...
  Сервиндейл протянул руку, коснувшись пламени, и тут же отдернул, ощутив жар.
  - Погаси и вызови его еще раз, - приказал он, во все глаза пялясь на мою ладонь, будто прыщавый подросток на женскую грудь.
  Я отозвал огонек и начал собирать ленточки вновь. Как назло, они все время ускользали, а я обливался потом под пристальными взглядами. Вопросы, вопросы, вопросы теснились в моей голове, но я боялся задать хоть один.
  - Вы меня нервируе... о, получилось!
  Огонек вновь заплясал на ладони.
  - Ты что-нибудь видишь? - не отводя от него глаз, вопросил дракона маг.
  - Нет. Никакого каркаса... - Шейлдар отрицательно покачал головой. - Никакого каркаса, никакого потребления энергии, никакого забора силы... Нет ничего! Лишь незначительное повышение умственной активности...
  - Еще раз, - приказал маг.
  Мне что-то поднадоел этот цирк. Всему все-таки есть предел.
  - Мессир Сервиндейл, да объясните, что вы от меня хотите? - забурчал я. - Что вы на меня пялитесь, будто на трехсисечную эльфу? Берем огненные ленточки, добавляем два земляных комочка и завязываем узлом, вам ли не знать?..
  - Еще раз! - резко оборвал мое лепетанье маг и взглянул так, что мне сразу перехотелось спорить.
  Вздохнув, я стряхнул огонек и вновь, поймав не успевшие убежать ленточки и комочки, связал заклинание. На этот раз получилось сразу, и на ладони снова весело заплясал огонек.
  - Какие, твою мать, ленточки, какие, бархак, комочки? - вдруг натурально схватился за голову Сервиндейл.
  Он прыгнул ко мне, схватил за шкирку и встряхнул так, что искры из глаз посыпались. Да, бараний рог тебе в зад, какого хрена-то?!
  - Вот! Вот здесь вся магия Расколотого мира! - свободной рукой маг извлек откуда-то из-под сюрко оправленный в серебряную вязь незнакомый синкляр. - Боги давали магию древним магам, а когда они Ушли, нам осталась лишь скверна! Слово, бархак, Богов!..
  Мать моя эльфа, он напугал меня до кишечных коликов! Выпученные глаза, летящая мне в лицо слюна... Никогда его таким не видел.
  - Сервиндейл, ахрар шели мерани семан... - дракон, как видно уразумев, что я сейчас натурально обделаю штаны, силой отодрал от меня потерявшего самообладание мага и завернул длинную фразу на незнакомом языке.
  Срань дашачья, чтот мне как-то поплохело... Вокруг творилась какая-то белиберда, которую я, как всегда, не в силах был понять.
  - Не существует никаких ленточек, Аска. - Шейлдар устало потер лицо руками. - Испокон веков магия в нашем и других мирах была уделом Богов. Смертные научились пользоваться их подачками, а когда Боги Ушли, единственное, что от них осталось - скверна. Она везде вокруг нас. Ею полны реки и ею наполнен воздух. Та, что мы видим в Бездне - это так называемая связанная скверна. Синкляр, хранящий ее, помогает магу сконцентрировать скверну, разлитую вокруг нас. Затем маг собирает каркас заклинания и... ну, в общем, долго рассказывать... В любом случае этот твой огонек... это не магия Богов! Его просто не может быть!.. Но он есть...
  - Но я же их вижу! - о Ушедшие, все это мне все меньше нравилось. - Вот же летит, и вот, и вот!..
  В волнении я начал тыкать в вальяжно пролетающие мимо Шейлдарового лица ленточки. Я отчетливо видел их гладкие тела, будто живые они порхали, извивались, закручивались в спирали и стекали вниз.
  - Я бы назвал тебя сумасшедшим, если бы своими глазами не видел бесов огонь на ладони... - растерянно пробормотал маг. - Опиши их... эти 'ленточки'.
  Несколько минут я подробно описывал ленточки, что вились перед самым моим носом, потом как всегда начала болеть голова, и я свернул 'магическое зрение'.
  Наконец седой маг оставил меня в покое и, пробормотав 'какая, бархак, бредятина', поднялся.
  - Мне нужно подумать... Поглядывайте за последком... - сказал он и исчез во тьме.
  - Шейлдар, друг-дракон, и что все это значит?
  - Не знаю, Аска... Все это очень странно.
  Мы помолчали, глядя на огонь. В его пламени танцевали бесы, хохоча над незадачливым виршеплетом, опять влипнувшим в какой-то переплет. Гм... Виршеплет-переплет - х...плет...
  - Ох, по крайней мере, я рад, что мессир Сервиндейл не содрал с меня шкуру живьем... - грустно вздохнул я. - Он сильно рассердился? О чем вы там болтали на... кстати, что это за язык, на котором вы все время разговариваете?
  - Сендар - один из драконьих языков... Содрать - не содрал... но... Аска, какой же ты дурень, а я вдвойне...
  А что сказать? Дурень и есть... и это еще мягко сказано.
  - И не говори, друг-дракон... Провидение, похоже, благоволит мне, если я еще до сих пор жив... Я когда этого долбанного последка увидел, - я кивнул на спящего жреца, - подумал, что сейчас нас прямо тут и закопают... Ох, просто не представляю, что с нами было бы, если б не мессир Сервиндейл с этим Боргой, почему, бархак, мы не дали деру сразу же как оказались на Теновой Боругве?!
  Шейлдар замялся.
  - Потому что... Сервиндейл приказал мне больше не проявлять самодеятельности и ждать его... - ответил он, не поднимая глаз.
  - Как это приказал?! Ты что, говорил с ним?
  - Ну не то чтобы говорил, но есть способы...
  - Р-р-р бараний рог мне под зад! Магия-шмагия! Так это что, мы чуть не сдохли от сраных последков, только потому, что он просто приказал тебе не дергаться?!
  Надо сказать, что степень моей благодарности длинному магу вмиг просела на пару порядков.
  - Мне, Аска, от всех наших похождений еще влетит от Хоркара, так сиди спокойно и благодари Проведенье и Боргу, что все закончилось хорошо! - вдруг взвился дракон.
  И мне стало опять стыдно перед Шейлдаром.
  Ох, Аска, Аска... Все твои беды только от твоей безмозглой головы... Давно пора это уже понять... Притом от нее же зачастую страдают и другие люди... и э-э-э нелюди.
  Я вспомнил огромные поджаренные раны Борги и содрогнулся.
  - Шейлдар, а кто такой Борга?
  Тот поежился, поглубже укутываясь в плед, хотя и так из него виднелась только его блондинистая макушка.
  - Борга один из самых старых и сильных из известных мне драконов. Дарсийский Отход, Битва Ста Драконов, Битва при Ваале, Вторжение Бар-Бхнета, список сражений в которых он участвовал за свою семисотлетнюю жизнь можно продолжать до утра... Настоящая легенда. Я и не знал, что он обосновался на Трех Озерах. В одиночку убить Придворного мага на его ойкумене... я о таком не слыхал...
  Борга - легендарный дракон... Которому семьсот лет... О мудни великана, он жил еще тогда, когда Бранемор Талантей ссал в пеленки и еще за четыреста лет до этого! Твою же мать!
  Драконы, маги, последки... И среди всех этих уродов один несчастный виршеплет.
  На меня опять накатила тоска... Какого хрена они все ко мне-то прицепились? Словно магнитом тащит всех этих ублюдков к моей скромной персоне... Гм... Магнитом? А, в самом деле, не слишком часто ли я натыкаюсь на неприятности?
  - Шейлдар, а тебе не кажется, что как-то слишком много совпадений? Я, конечно, всего лишь безмозглый виршеплет, но... То кэп Бычеух, то вот этот дашак, - я вновь кивнул на дрыхнущего жреца, - то целая ойкумена последковых лизунов... С какого хрена они все попадаются мне на пути?
  - Может, ты просто будешь делать то, что тебе говорят старшие? Клянусь Вархаком, твоя жизнь станет намного спокойнее! Я так делаю, и, ты знаешь, помогает! - зло скривился дракон.
  - Но...
  - В любом случае, это не моя забота, - отрезал он. - Спи давай, завтра будет долгий перелет. Пора домой.
  'Домой', бараний рог мне в печень... Это для вас там дом, а для меня очередной глобальный геморрой на задницу...
  Но дракон прав, пора на боковую. Я расстелил спальный мешок, залез в него и отвернулся от огня. И уже почти уснул, когда услышал тихие шаги вернувшегося мага. С кряхтеньем тот уселся перед костром.
  - Ну и что ты об этом думаешь?
  - Ленточки, комочки... если бы я сам не видел этот огонек, то решил, что наш парнишка спятил... - после долгой паузы ответил дракон.
  - И скверна, - маг выплюнул это слово, и меня аж передернуло от влитой в него ненависти.
  - Да. И эти фокусы со скверной... Это звенья одной цепи. Но какой?
  - Я перечитал немало книг по истории магии... и никогда не находил упоминаний о чем-либо подобном... Магия всегда была неразрывно связана с Богами...
  - Вообще-то был один случай...
  - ?
  - Сари Артан.
  - Бархак! А ведь и в самом деле! Обряд, из-за которого Богам пришлось Уйти! Но неизвестно, что именно он сделал! Мы знаем только, что ему для этого потребовалась целая гора трупов!
  - Но это была точно не магия в привычном нам понимании...
  Они замолкли, каждый обдумывал что-то свое.
  - Вселенная огромна... Вернее, была огромна. Кто знает, что было скрыто в каком-нибудь отдаленном мире? - наконец, вздохнул маг.
  - Ты думаешь, все эти ленточки... они не из нашего мира?! Тогда откуда?
  - Не знаю. На это может пролить свет только один человек. Менестрель Тогдин Трехпалый из Саласарки. Но, честно говоря, мне сейчас не до этих загадок. Шейлдар, как ты, бархак, мог?
  Вместо ответа, раздалось басовитое кряхтенье дракона.
  - Мы знакомы с тобой, Сервиндейл, уже почти десять лет, а тебе не приходила в голову мысль отвести меня в шлюшник?
  Молчание мага было красноречивее любых ответов.
  - Я и не знал, Сервиндейл, что люблю музыку и танцы. Что я видел в жизни? Горы Слаг-Сандаура и утесы Бастиона Тарена? А Хоркара можно назвать каким угодно, только не разговорчивым. А женщины? Я и подумать не мог, что это будет... вот так...
  Маг и дракон еще долго о чем-то бубнили, я хотел было еще немножко погреть уши, но мои спутники вдруг перешли на драконий язык, и я быстро уснул.
  А снились мне ореховые глаза.
  Январь-май 2018 года.
  
  P.S. Спасибо всем, кто осилил сие творение! Будьте добры, оставьте небольшой коммент. Мне очень важно Ваше мнение!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"