Арсений Лайм

Вкус ежевики

Глава 4. Огни Святого Эльма

15 сентября 2014 года. Дело было ранней осенью, когда листья на деревьях лишь слегка подпалены близким увяданием, а трава потеряла сочную свежесть, но ещё тянула утомлённого сталкера поваляться на ней. Будто женщина в годах, не пользующаяся былой популярностью, но вполне способная не проводить в постели одинокие ночи. Все чаще на лощины набегали молочные туманы, которые долго не рассеивались даже под лучами солнца, а небеса моросили по несколько дней дождем. Он не давал высыхать чавкающей, словно десяток поросят набрасывался на свежие отруби, под ногами грязи.

Хотелось подольше нежиться в спальнике, растягивать утреннее чаепитие в компании таких же, как и ты, бродяг, волею судьбы оказавшихся в объятиях Зоны. Никто не гомонил, как это бывало летом при побудках в лагерях сталкеров, когда первые рассветные часы взрывались бряцаньем металлических кружек и чайников, плеском воды, грубым мужским юмором, от души, словно холодец, приправленным забористым хреном. Казалось, настроение вместе с перелетными птицами откочевало на юг, оставив тебя один на один с противной погодой.

В такое утро меня и понесло на Болота на базу группировки "Чистое Небо". Буквально вчера я доделал по их заказу подробную карту северо-западного сектора Кордона, граничащего с болотами. Здесь проходила незримая линия между владениями вольных сталкерских кланов и отморозков из группировки "Ренегаты", которые окопались на Северном хуторе.

Бандиты были самой большой занозой в заднице "Чистого Неба", пытавшего стать полновластным хозяином болот. И, судя по секретному заказу от руководства "ЧН", группировка готовилась ударить по "ренегатам" одновременно с нескольких направлений. Не зря же я целую неделю ползал в грязи, натирая на брюхе мозоль и тщательно исследуя все тропки, нанося на карту аномалии, естественные и рукотворные преграды. Если бы не серьезное, очень серьезное, вознаграждение, обещанное "небовцами", я бы никогда не согласился на такую поденщину.

Правда, у меня был и свой счёт к ренегатам. Прошло три года с того момента, как эти уроды обидели Витьку Тень, отобрав у него первый добытый в Зоне артефакт - "Огненный шар", но, словно выжженная на камнях "Жаркой", рана не затягивалась.

Да и лучшего испытания для нового комбинезона, вышедшего из рук военных портных, что корпели в некой секретной лаборатории за Периметром, не придумаешь. Коричневатого цвета кольчужка подходила под основные оттенки Зоны и болот, защищала от порезов и компенсировала удары средней силы. Но, самое главное, она в некоторой степени мимикрировала. Конечно, до хамелеона ей далеко, но при определенной сноровке можно было оставаться практически невидимым. "Ренегаты" меня не заметили, хотя пару раз я подползал к ним на удар финки. И не факт, что даже после такой выходки они смогли бы обнаружить меня сразу. Куча прошлогодней и слегка гнилой листвы... вооруженная до зубов.

***

Будучи вольным сталкером, я давно подряжался на такие задания. Мне осточертело лазить по Зоне в поисках артефактов, таскать рюкзаками хабар к торговцам, мародерничать по заброшенным хуторам и наживаться на погибших собратьях. Были и другие способы заработать хорошие деньги, естественно, с той же вероятностью свернуть себе шею, попасть на обед к местной не в меру агрессивной и вечно голодной живности или схлопотать пулю.

В итоге без работы я не сидел и был вполне желанным гостем во многих группировках. Только с бандюками никогда не сотрудничал, предпочитая видеть в них таких же врагов, как псевдособаки. На другое отношение эти уроды, что кормились падальщиками на смерти сталкеров, не тянули. К отвратительным сноркам у меня и то больше уважения.

Конечно, в открытых конфликтах против братвы я старался не участвовать, но при всяком удобном случае всегда был готов подставить ножку... Да, пожалуй, с "Монолитом" у меня особой любви не сложилось. Нет, заказы от фанатиков изредка поступали, да и надежный контакт в секте имелся, но душа не лежала к ним. Чем-то они мне напоминали тех зомби, которых щедро производил одно время комплекс на "Янтаре". Только тем мозги пси-излучение повыжигало, а этим - собственная идеология преклонения перед Монолитом.

В Зоне каждый сходил с ума по-своему. Но, пожалуй, именно "Монолит", да "Грех", чьи адепты увидели здесь первый знак Апокалипсиса, этакие приоткрытые врата Ада, зашли в помешательстве дальше всех. "Грешники" носились в черных балахонах с идеями пришествия Вельзевула по всей Зоне. Даже более-менее разумные местные твари сторонились этих полоумных. Да и как не наложить в штаны, если вдруг на тебя в ночи вылетит такой всадник Апокалипсиса с факелом в руке.

Не жаловал я и военных. Особенно после истории, когда они меня пытались привлечь к сотрудничеству... С той памятной встречи я определил служивых по вредности аккурат между "Монолитом" и "Грехом"... Там они пребывали и по сей день.

***

"Похоже, "Небу" тут ничего не светит", - решил с сожалением я, завершив обследование восточного и северо-восточного секторов обороны "ренегатов". Бандиты окопались основательно. Похоже, у них появился кто-то, отлично разбирающийся в саперном деле. В обнаруженные два минных поля, хитроумные капканы и растяжки, были искусно, будто цветы в прическу девушки, вплетены несколько "Мясорубок" и одна "Комариная плешь".

Конечно, в обороне имелись прорехи, используемые "ренегатами" для вылазок, но они прикрывались секретами из двух-трех бандитов. Всё это говорило об одном - организовать тут массированную атаку, да, честно положа руку на сердце, даже скромную вылазку, навряд ли удастся. "Точно, "Небу" здесь ничего не светит, - уверенно, но с ещё большим сожалением, вынес я вердикт, разглядывая карту-миллиметровку. Она была испещрена, как стены блокпостов "Долга" пулевыми выбоинами, разными значками. - Отличная работа".

За это меня и ценили в сталкерском сообществе. Теперь остлось доставить карту на базу "Чистого Неба" и положить на счёт очередную кругленькую сумму. Вот только день похода не заладился с утра...

Такое часто бывает - ещё не проснулся, балансируя, словно канатоходец под куполом цирка, на тонкой грани между сном и явью, но понимаешь - день коту под хвост. Именно с таким ощущением легкой тревоги и предчувствия скверного, я и пробудился в доме Волка на Кордоне. И практически сразу ушатом осеннего холодного дождя вылились мне на голову первые плохие новости. Их вместе с чаем принес Волк.

- Военные со сранья показательные выступления на юге устроили, - доставая из скрипнувшего ржавыми навесами шкафа кружки, сообщил он. - Спецназ прилетел на "вертушке". Чего-то у коллектора ищут.

Так, всё понятно. Именно через эти места проходил самый безопасный путь на один из хуторов, контролируемый "Чистый Небом", и дальше вглубь болот. Обычно привыкший доверять интуиции, я понял - сегодня не лучшее время для походов. В другой день я бы и с кровати не поднялся, проснись с таким ощущением тревоги и узнай о необычной активности любой из группировок в том районе, куда надо было топать. Максимум, если бы выбрался, то это к Сидорычу в бункер, чтобы погонять со стариком чаи, поточить лясы да обменяться полезной для нас обоих, но не предназначенной большинству сталкерских ушей, информацией.

Но сегодня - последний день для доставки карты "Чистому Небу". Все сроки с учетом оговоренных непредвиденных обстоятельств вышли, а я не привык просить отсрочки. К тому же и веских оснований для этого не было. Интуицию к делу не подошьешь. А потому, быстро запив горячим чаем бутерброды с колбасой, которые проглотил без аппетита, я около восьми утра шагал в направлении Болот.

Выбора нет, остаётся воспользоваться только западной, непопулярной у сталкеров, тропой. Мало того, что она проходила по границе владений "Чистого Неба" и "ренегатов", так ещё и шла вдоль поля, где, словно пшеница у богатого фермера, колосились "Электры". Каких только там не было! И высоких, устремленных в небо серебристыми тополями, и вьющихся виноградной лозой по двум опорам ЛЭП, которые охраняли это проклятое место, и струившихся по земле смертельными ручейками. Из любопытства я как-то взялся пересчитывать их разновидности, собранные Зоной в этом питомнике, но на третьем десятке мне в задницу едва не воткнул клыки матерый кабан, когда неожиданно выскочил из-за поворота тропки.

Больше я здесь судьбу не испытывал, но всегда, проходя мимо, восхищался фантазией Зоны, создавшей такое чудо. А заодно и ее безграничным чувством юмора. Ведь кроме аномалий поле было просто набито, словно рождественский гусь яблоками, артефактами. Детекторы "Око", стоило только приблизиться к этому Клондайку, начинали истошно щебетать, как передравшаяся за рассыпанные щедрой рукой хлебные крошки стая воробьев.

Вот только поживиться в Заповеднике, прозванным так местными шутниками, практически ни кому не удавалось. Охраняя своё детище, как заботливая мать, Зона распростерла над полем одеяло пси-излучения неизвестной природы. Аппарат Меченного, с помощью которого он прорвался в лабораторию X-16 на Янтаре, а потом и отключил "Выжигатель Мозгов" на Радаре, здесь не срабатывал. Все добытые с трудом в Заповеднике артефакты - крохи с барского стола. В общем, "Око" видит, да зуб неймет.

Я же, только завидев верхушки опор ЛЭП, предпочитал отрубать детектор, чтобы обитатели здешних мест не решили мной закусить, прибежав на бесконечный писк прибора.

***

Мимо Заповедника я проскочил без приключений, но это не избавило меня от чувства тревоги. Оно пришло с пробуждением и затаилось в глубине души мутным осадком. При каждом шорохе он взбаламучивался, словно от падения камня в подернутое ряской и подбитое илом озерцо, и долгое время не хотел оседать, заставляя быть постоянно на стороже. Красться там, где можно пройти, слегка пригибаясь, ползти там, где можно осмотрительно идти. В итоге пришлось добираться до церквушки на Болотах дольше на два часа.

Было за полдень, когда сквозь рыжие кусты замелькал крест, венчающий небольшой купол местной церкви, она приютила ныне один из опорных пунктов "Чистого Неба". Непогода и длительное противостояние с бандитами серьезно поизносили бревенчатое здание. Не латай сталкеры его безостановочно, оно давно пошло бы прахом и превратилось в груду обломком, вполне вероятно увенчанную сверху все тем же крестом.

"Небовцы" держались за церковь крепко, ведь через нее шел едва ли не самый разведанный и относительно безопасный, если такое слово вообще применимо хоть к чему-то в Зоне, путь на Кордон. "Ренегаты" это понимали, и не проходило недели, чтобы они не пытались перекрыть тропу. А потому местное кладбище при церквушке исправно работало по назначению. Это зримо отмечалось новыми крестами из свежеструганных брусков. Часто их венчали то куртка сталкера, пробитая пулями и пропитанная бурыми пятнами крови, то его любимое оружие, павшее с хозяином в бою с бандитами, местными четвероногими обитателями или аномалиями и пригодное лишь для памятника.

Линия фронта, одним словом. И схлопотать здесь пулю, как от "ренегатов", так и от "небовцев" - плёвое дело. Поэтому я приблизился на предельно допустимое расстояние и залёг в кустах. Выиащил бинокль и стал изучать обстановку. Меня должен был засечь снайпер, который обычно обитал, словно орел, что научился держать в цепких лапах "СВД", под крестом на колокольне. Я и не пытался скрываться - зачем настораживать бойца, ведь он мог оказаться слишком нервным и вдруг пожелавшим проделать пару-тройку дополнительных отверстий в моем теле?

Но сегодня снайпера не было. Мутный осадок вновь всколыхнулся во мне. Отсутствие снайпера - плохой знак. Очень плохой. Да и церквушка, обычно наполненная "небовцами", сейчас пребывала в подозрительном запустении.

Я снова внимательно осмотрел округу - тихо. И ничего не изменилось, как и две недели назад, когда я появился здесь для получения заказа на карту, что лежала в пластиковом пакете в правом кармане военного комбинезона. Хотя нет. Вон на кладбище два совсем новых креста.

Торопиться не стоило. Я решил проверить увиденное запустение сначала через послания сетевого сообщества Зоны. Быстро активировав ПДА, который во время походов работал только в виброрежиме и для приема экстренных известий по секретному каналу, обошедшемуся мне в кругленькую сумму, выданную местным умельцам двумя редкими артефактами. Им могли воспользоваться только пять человек в Зоне - лидеры "Долга" и "Свободы", Болотный Доктор, глава наемников Трутень и моё око в "Монолите", скрытое под ником Штирлиц. Остальным было позволено достучаться до Тени только через обычный электронный ящик. А его я мог во время рейдов не проверять сутками.

Все так же пристально осматривая округу под легкий шелест рыжеватой листвы, я краем глаза на замерцавшем бледной зеленью экране увидел - с утра, когда последний раз открывал почту, пришло двадцать два сообщения. "Многовато что-то", - мелькнуло в голове. Но день ведь не задался с утра...

Едва глядя, набрал несколько символов и, быстро прочитав последние сообщения на новостной ленте, я понял, почему в церкви царило безмолвие. Два часа назад около пятидесяти "ренегатов" атаковали на востоке Болот водоочистную станцию, охраняемую "Чистым Небом" также стойко, как проход на Кордон. Штурма не получилось, но бандиты далеко не ушли и пытались взять объект в кольцо, и "небовцы", оголив правый фланг, кинули туда подкрепление.

"Знай, ренегаты, какой подарок их здесь ждет...", - пришедшая мысль заставила меня насторожиться ещё больше. Отключив ПДА, я вновь осмотрел пустые позиции у церкви. Мокрые серые мешки с песком опоясывали здание по периметру и сейчас казались издохшей змеей, которая покусилась на нечто гораздо превосходящее ее по размерам, но в итоге надорвалась и отдала здесь концы.

Несмотря на царящее безмолвие, я почувствовал, где-то теплится жизнь. Вроде бы скрипнула доска. Или это ветка, которую качнул ветер? А вот кто-то кашлянул, явно сдерживая себя и зажимая рот ладонью. Или это псевдособака тявкнула на окраине болот? Ага, вон в выпиленной в стене церкви бойнице мелькнуло голубое. Или привиделось от напряжения? Нет, точно мелькнуло. И здесь я сообразил - "Чистое Небо" сидело в засаде.

Ну, блин. Две группировки не первый год вели в здешних болотах позиционную войну, которая никогда не отличалась большими изысками ратного искусства, и вдруг решили заняться тактическими играми.

***

Я ужом заскользил сквозь кусты к церкви. И сейчас, будь снайпер на посту, он точно ничего бы не увидел. Так, игра воображения. Обман зрения, простительный, если ты пялишься на болота по несколько часов в сутки. Когда я подобрался к церкви метров на двадцать и залег между брёвен, уложенных в штабель возле обветшалого и покосившегося забора, картина прояснилась окончательно.

В засаде внутри здания томились несколько "небовцев". При внимательном осмотре сквозь щели и дыры в деревянных стенах церкви их голубая форма бросалась в глаза не меньше, чем если бы они залегли на улице за мешками с песком. Надо думать, что такая засада могла сработать только против "ренегатов". Они, как правило, разведкой себя не утруждали, действуя прямолинейно, нахрапом.

Мутный осадок опять колыхнулся... О себе напомнил тот северо-восточный сектор болот, который я исползал за последние две недели. Толковая оборона у "ренегатов" была. Почему бы сейчас не появиться и грамотной атаке?

Мне совсем не хотелось ввязываться в чужие разборки, особенно, когда поджимал сроками срочный заказ. Но и не предупредить, оставив на убой, в принципе, нормальных парней, я не мог. К тому же среди них наверняка есть и знакомые. Совсем не хочется, чтобы они сегодня перекочевали из-под сводов церквушки на её двор.

"Черт, черт, черт", - помянул я вновь сегодняшний день и стал осторожно подбираться к зданию. У "небовцев" наверняка нервы на пределе, не хватало, чтобы они у них не выдержали именно сейчас.

Я добрался до здания и заглянул в первую подходящую щель. В сером сумраке, замешанном на слабых лучах света, пробивавшегося сквозь прорехи в крыше, угадывались смутные фигуры в комбинезонах с голубыми рукавами. Постепенно глаза начали различать более отчетливые детали. Сваленные в беспорядке в углу спальники, неприбранные остатки обеда на зеленом ящике - неизменные колбаса и тушенка, раскрошенный батон, три железных кружки.

Неужели повезло? Среди пяти бойцов сидящих на ящиках практически в центре церквушки вокруг ржавой и холодной буржуйки обнаружилось знакомое лицо. Ну, точно, взводный Лёха Конопатый. "Хоть один плюс на все минусы", - мелькнуло в голове, и я тихонько позвал:

- Конопатый, это я - Тень.

В тишине церкви будто РГД-5 рванула. Пять бойцов разом вздрогнули и вскочили на ноги. У одного сталкера, совсем молоденького парнишки, даже автомат из рук выпал и глухо стукнулся о гнилые доски пола. "Небовцы" загнанными зверями дико озирались по сторонам, сжимая "Абаканы". Их стволы описывали дуги. Усугублять не стоило:

- Тихо, бойцы... Конопатый, успокой своих... Это я - Тень...

- Тень? - эхом повторил Лёха, продолжая испуганно озираться, пытаясь определить источник голоса. Знакомого голоса.

***

- Ну, ты и напугал нас, - сидя на перевернутом ящике, шёпотом проговорил Конопатый, подрагивая от страха. На его лбу, густо забрызганном веснушками, проступил пот. - Я чуть не обосрался.

- Чуть не считается, - перебил я, хотя и чувствовал, что ему надо через разговор выпустить испуг, который накрыл пару минут назад всех "небовцев" и ещё гнездился где-то внизу живота. Но время, время. - Вызывай подмогу, срочно.

Конопатый удивленно вскинул рыжие брови, хлопнул глазами. Но он не первый год хлебал водицу на местных болотах, поэтому, продолжая непонимающее таращиться на меня, неосознанно активировал ПДА и стал набирать запрос.

- Ты что-то знаешь? - спросил он, успев отправить на базу тревожный сигнал.

- Дело пахнет скверно, но подробности потом, - отмахнулся я. - Будьте на чеку, а я пока осмотрюсь.

Конопатый стал приглушенно отдавать приказы. Сонный сумрак церкви пришел в движение - бойцы без суеты занимали позиции, проверяя оружие и поправляя бронежилеты. Я ощутил пару настороженно-удивленных взглядов и стал взбираться по скрипучей лестнице, по-стариковски охающей при каждом шаге, на вторую площадку церкви, оборудованную под огневую точку. Одного взора оказалась достаточно, чтобы заметить, как трое бандитов в неизменных кожаных куртках спешно занимают позиции в кустах у пригорка, подножием упирающегося в кладбище.

Практически сразу с двух сторон по колокольне и моему укрытию ударили РПК. Вслед за ними затявкали автоматы и ухнули охотничьи ружья. Обсыпаемый, словно снегом в метель, щепками и мусором, щедро выбиваемыми пулями из старого здания, я скатился вниз по лестнице. Толком ничего разглядеть не удалось, как и засечь пулеметные точки. Огонь был плотным и прицельным.

Тишину, что царила на Болотах, разорвало, будто лист бумаги в спальне, накрытой сном. В углу кто-то протяжно стонал: "Ма-ама, ма-ам-мма". Попавшиеся на глаза бойцы залегли и, подбадривая себя, громко матерились. Всё пространство церкви наполнилось древесной пылью, в носу запершило, по горлу прошлись наждачкой. Возле входа ухнула, всколыхнул пол, граната.

- Па-цаа-ныы! Мачи уродов, - кто-то, перекрикивая грохот автоматных очередей и одиночные залпы ружей, подал сигнал к атаке.

Припав глазом к оптике "Вала", я поймал цель и дал короткую очередь. Бежавший "ренегат", словно наткнулся в темноте на стену, махнул рукой перед собой, а потом стал медленно оседать в бок, пока не свалился мешком в рыжую лужу, расплескав ее.

Атаковали бандиты с трех сторон под прикрытием двух пулеметов. Но растерявшиеся сначала "небовцы", уже пришли в себя и стали огрызаться короткими очередями. Над церквушкой в серое небо с нависшими мешками под глазами алкоголика тучами взмыла красная ракета. И почти сразу где-то в районе Рыбацкого хутора приглушенно затрещали автоматы. К бабке не ходи - подмога попала в засаду.

Зло сплюнув, я вновь прильнул к прицелу и стал короткими очередями выгрызать прорехи в рядах атакующих. Но, несмотря на то, что моя позиция была неудачной, и я не мог оценить до конца масштабов атаки, стало ясно - долго удержать церковь "небовцам" не удастся. Неведомый гроссмейстер, появившийся в рядах "ренегатов", методично переигрывал "Чистое небо". Осталось лишь несколько ходов и обороняющимся будет поставлен безоговорочный мат. Партия начатая на водоочистной станции, должна закончиться здесь. Или это мои догадки? Скорее, планы Северного хутора простирались гораздо дальше. Полный контроль над всеми Болотами - вот ради чего стоило устраивать бойню в этот осенний день.

Конечно, "ЧН" было чем ответить. Но в данный момент я совершенно не желал дожидаться финала одного из актов болотной драмы. А когда в стене, метрах в пяти над головой с ревом, словно в нее, не вписавшись в поворот, врезался огнедышащий дракон, гранатометным выстрелом вырвало приличный кусок, я решил уносить ноги.

- Конопатый, я часть "ренегатов" отвлеку на себя, - прокричал я в ухо Лёхе, который с диким оскалом и выпученными глазами стрелял из пулемета. - А ты бойцов уводи! К Рыбацкому хутору уводи!

Понял ли взводный, что от него хотели, мне выяснять было недосуг. Но через пару секунду Лёха прекратил поливать видимые в амбразуру кусты длинными очередями и стал осматриваться. Его взгляд потихоньку приобретал осмысленность. В сумраке церкви, смешанном теперь с древесной пылью и пороховыми газами, Лёха пытался сосчитать остатки своего отряда.

Сложно определить, сколько бойцов осталось в живых. Многие ранены, на двоих убитых я наткнулся по пути к выходу из церкви. Один "небовец" покоился на спине, широко раскинув руки, его лицо заливала кровь, а на груди, на сине-грязном комбинезоне, отчетливо виднелись рваные дыры от осколков гранаты. Другой лежал, словно спал, свернувшись калачиком, в углу здания. Только покоился он не на перине, а в луже бурой крови, которая медленно растекалась по полу.

Я пригнулся, выскочил через южный вход церкви и стал её огибать. Тотчас на глаза попались две фигуры, крадущиеся вдоль редкого забора с явным намерением зайти в тыл обороне. На ходу выдернув чеку, я бросил гранату.

- Твою мать, - удивленный голос тут же перекрыл взрыв. Проверять, что с "ренегатами", я не стал. Если они и выжили, то наверняка в ближайшее время активных действий от них можно не ждать.

Я перекатился через груду брёвен, из-за которой недавно рассматривал засаду небовцев, занял позицию и коротким очередями ударил во фланг наступающим. Их атаки не ослабевали, но потери ощущались. На погосте лежало не меньше десятка бандитов, они напоминали свежие могильные холмики. Изначальный плотный огонь поредел, и стали слышны отдельные партии различных автоматов, ружей и пистолетов. Один из пулеметов бандитов молчал, а второй перешёл на короткий речитатив, стараясь бить прицельно.

Бандиты уже не штурмовали. Они пытались перебежками подобраться поближе, на бросок гранаты, к церкви. Вон двое ускользнули от взора обороны и исполнили план. Но до гранат дело не дошло, помешали мои очереди. Это не осталось незамеченным. На что я и рассчитывал. Свистнувшие над головой пули, и сбитые ими несколько веточек с рыжеватой листвой, подтвердили это вполне красноречиво.

Один из бандитов слишком уж открыто высунулся из-за дерева, пытаясь бросить гранату, и сразу получил пулю в правое плечо. Рана не смертельная, но так никуда не улетевшая РГД-5, довершила дело, раскидав по соседним кустам окровавленные останки руки и обгорелые куски одежды. А после началась игра в прятки-догонялки...

***

За мной увязались пять или шесть бандитов. Прыжки по кустам и камышам не давали мне определить число преследователей. Я отвечал скорее на звуки выстрелов, чем бил в цель, отступая в юго-восточный сектор болот. Бандиты шли полукругом, реагируя на любой шорох длинными очередями. В итоге по камышам начинал носиться, взвизгивая рикошетами, рой стальных пчел, схлопотать пулю в таких условиях было просто, но я никак не мог занять удобную позицию и дать бой. Не получалось и оторваться от "ренегатов" - бандиты оказались на редкость настырными.

В ботинках хлюпала вода, пару луж с вонючей, рыжеватой жижей оказались глубже, чем представлялось на первый взгляд, пот ручейками стекал по лицу, смешиваясь с налипшей на него грязью, спина взмокла, к ней липучкой пристала майка, от чего зудело между лопатками. Тело начинало ломить, столько бегать, скрючившись в три погибели, давно не приходилось. Да и выступать в роли загоняемого зверя то же. Пора было брать ситуацию под свой контроль. День медленно скатывался к вечеру, а прыгать от бандитов по закутанным сумерками болотам мне совсем не хотелось.

Выскочив на маленькую поляну с рыже-грязной чахлой травой, я увидел в ее конце торчащую под углом градусов в тридцать ржавую трубу. Вполне сносное укрытие для скоротечного боя. На большее у меня не оставалось ни сил, ни желания. Перескочив через трубу, я устало плюхнулся на землю, недовольно чавкнувшую подо мной.

Через мгновение появился первый бандит, заляпанная грязью куртка, испачканное лицо, широко открытый рот, тяжело вдыхающий и выдыхающий со свистом воздух. Преследователи измотались не меньше моего, поэтому особо не осматривались и выходили из камышей один за другим. Поймав в перекрестье прицела голову первого "ренегата", я нажал на спусковой крючок. И сразу переместил ствол на второго. Бумс! Бумс! - бил одиночными, патронов совсем мало осталось. И пока один бандит только намеревался грузно опасть на землю, заливая кровью кожаную куртку, за ним туда же отправились ещё двое.

Из кустов по моему укрытию ударили в три ствола. Выбитый пулей бетонный осколок рассек левую бровь, теплая струйка начала стекать вниз, застилая пеленой глаз. Я кинул через трубу последнюю гранату. Сквозь грохот взрыва, послышался надсадный стон бандита и визг кабана.

В камышах, где находились бандиты, завязалась новая битва. Кусты дергались, слышались беспорядочные выстрелы, и раздраженное хрюканье и ворчанье. Мгновение и на поляну спиной вперёд вывалился бандит, атакованный матерым кабаном. Низко наклонив здоровую башку с ощетинившейся черно-коричневой гривой, хряк пытался поддеть "ренегата" на клыки, топчась по ногам человека копытами.

Два выстрела успокоили свирепое животное навсегда. Кабан повалился на противника и придавил его. "Ренегат" извивался, скрёб руками по траве, пытаясь спихнуть хряка с ног. Бумс! - и два соперника застыли на поляне памятником единению человека и природы. А в кустах не прекращалась суматошная перестрелка, камыши ходили ходуном, словно в них сработала "Воронка". Слышался визг подраненного кабана и отборный мат пока живого бандита.

Я посчитал, что дожидаться финала этого поединка ни к чему, как и узнавать, кто же вышел из него победителем. Своё выступление на поляне я закончил, а потому осторожно, не привлекая внимания остальных актёров, покинул место событий. Минуты через три-четыре прозвучали последние выстрелы. Болота погрузились в тишину, и только лёгкий ветер, шурша по камышам крысой, остался единственным, кто позволял себе нарушать это относительное безмолвие.

***

Мутноватый жёлтый свет лился сквозь прорехи лоскутного одеяла облаков в полную тишину, опустившуюся на болота. В Зоне такого безмолвия не бывает, потому оно пугает больше, чем недалекий лай своры псевдособак или бормотание снорка, снующего поблизости. Тишина всё больше и больше действовала мне на нервы. И опять в глубине души заворочалось нечто. Оно изжогой, то отпускало, то возвращалось назад, и вроде бы не сильно беспокоило, но и не давало забыть о себе. Поэтому вдруг послышавшееся немного впереди и слева жужжание, стало той спасительной соломинкой, которая не позволила запаниковать. Хотя ничего хорошего оно означать не могло.

Комаров на этих болотах после появления Зоны не водилось, а вот смертельные "Комариные плеши" попадались. Эти родственники "Трамплинов" пользовались отвратительной славой. Мало того, что не давали атртефактов, так и своих жертв, хоть в синяках и помятых, словно тесто, побывавшее в умелых руках дородной кухарки, никогда не отпускали. Благо, они сроду не меняли прописку. Даже выбросы не могли их сдвинуть с насиженных мест, как навсегда бросившие якоря в бухтах и отныне неподвластные ураганным ветрам и штормам корабли. Днём с плешами легко разминуться, а ночью они выдавали себя лишь жужжанием, в котором воспалённое сознание какого-то сталкера-первооткрывателя и расслышало писк комариного роя.

Детектор попискивал слабо - аномалия находилась на приличном расстоянии. К тому же мне надо забирать вправо, чтобы выйти к Рыбацкому хутору. А уж оттуда до базы "Чистого Неба" дойти, как из спальни до холодильника на кухне. В полной темноте и то не промахнешься.

Внимательно вслушиваясь, фонарик, как и прибор ночного видения, я давно выключил - от них в этом жёлтом мареве толку нет, - я двинул на запад. Под ногами почавкивала пропитанная насквозь болотной жижей едва заметная тропинка, она вилась нитью Ариадны, а вскоре лесным ручейком выплеснулась на поляну. Овал метров десяти в длину, словно драгоценный камень, обрамлённый камышами.

Время подбиралось к десяти часам вечера. Я хотел вновь проклясть самыми последними словами сегодняшний день, как на левом запястье проснулся детектор аномалий. В том направлении, куда он указывал, ничего рассмотреть не удалось. Слух то же не регистрировал каких-либо подозрительных шумов. Брошенный болт без приключений тихо булькнулся в лужицу на краю прогалины.

"Твою мать", - мелькнула в голове единственная мысль, ведь детектор указывал именно туда и примерно на то расстояние, которое преодолел болт.

Я на миг отвлекся, но краем глаза заметил, что в интересующем меня месте вспыхнула звёздочка. Или искорка от костра, но не взлетающая в небеса, а закрутившаяся в непонятном танце в полутора метрах над землей. Вторая, третья... В Зоне светлячки, как и остальная насекомая мелочь, не водились, но увиденное походило именно на их рой, живущий своей сумбурной пляской. От неожиданности я сделал неловкие полшага к ним стреноженной лошадью, пытающейся доковылять до сочной травы.

Рой сразу же включился в игру. Движения звёздочек из хаотических превратились в размеренные, напоминая пульсирующее сердце. Потом они разлетелись в стороны, образовав круг, отлично различимый в желтом мареве болотной ночи и настолько правильный, словно его вывел циркулем на листе ватмана чертёжник.

Круг вправо, круг влево... Резко к центру и опять разлёт... Плавные движения, ломанные, одиночные, групповые... Я словно заглянул в детский калейдоскоп, готовый мгновенно отреагировать на легкий поворот руки, чтобы сложить новую картинку... А они менялись стремительно, то пульсируя всё быстрее и быстрее, то вдруг разлетаясь вспышкой фейерверка, на который ты смотришь впервые в жизни с открытым ртом и широко распахнутыми от удивления глазами.

Ты зачарован, оглушен и чувствуешь, как охвативший тебя восторг выдавливает из глаз слезинки, скатывающиеся по пухленьким щечкам серебристыми жучками. И потянуло в то беззаботное время, когда в твоей жизни самым большим разочарованием был отъезд друга к бабке в деревню, что сорвал долго лелеемый план налета на яблоневый сад, взращиваемый строгим сторожем на территории местного завода...

Терпкий вкус неспелых, с хрустом прокусываемых яблок сразу наполнил рот. Даже слюна потекла, как у теленка увидевшего набухшее молоком вымя коровы. И я потянулся к нему, сложив губы трубочкой...

И пахнуло на меня ветерком, наполненным горьковатым запахом, заботливо собранным над заливными лугами вокруг бабушкиного села. Этот дурман вливался в наши молодые бесшабашные головы, манил вдаль, толкал на подвиги... На первый робкий поцелуй и неловкие объятия в стоге сена, что источает ароматы увядающей, но пока отдающей накопленные запахи травы... Горячее девичье тело под тонкой тканью ситцевого платья, дрожащие руки, которые исследуют его, бьющая от возбуждения молотом в голову кровь, срывающееся, словно от затяжного забега, дыхание... Мягкие пухленькие губы встречаются с твоими и сливаются в первый поцелуй... Глаза блестят и, кажется, их сияние можно увидеть с небес, откуда шаловливо подмаргивают в ответ мириадами звезд... С улыбкой засыпаешь, укутавшись в легкое одеяло на мягкой перине, что ласково принимает тебя в объятия, но и утром на губах вкус первого поцелуя, вкус терпкой ежевики, которую вы вместе собирали, а потом кормили друг друга, по ягодке вкладывая между губами...

А новый день уже стучится в окно морским бризом. Его солоноватое дыхание наполняет легкие. Он манит за собой. Надо лишь толкнуть соломенную дверь бунгало, отделяющую тебя от пляжа, покрытого белым песком, что нежно ласкает тёплыми прикосновениями голые ступни и отдает жар, собранный от щедрого южного солнца. Плеск... тихий плеск лениво набегающих на пляж волн...

Не об этом ли ты, сталкер, мечтал, напрасно кутаясь в куртку во время холодных ночёвок в сердце Зоны? Не ради ли маленького домика на далёких южных островах с экзотическими названиями ты вырывал из когтистых лап аномалии очередной артефакт? И никогда не оставлял для себя последний патрон, ибо готов был перегрызть зубами глотку любому снорку или кровососу, чтобы услышать смех своёго ребенка? Переступал с гордой усмешкой через трупы врагов и с печальным взором - через тела друзей, чьи могилы раскидало по всему Чернобылью?

Вот она твоя мечта, совсем рядом, всего шаг... Удар сердца... Взмах руки... Один вздох... Последняя дверь, которая ждёт, когда ее распахнут, чтобы соединить так долго шедшие к друг другу навстречу два пути.

"Иди ко мне... Открой меня... Открой...", - шепчет она шорохом далёкого прибоя, голосом сирены, готовой отдать всю любовь первому, кто доберётся до неё...

Открой... Тихий шелест пальм...

Мечту... Горьковатый вкус свежего апельсина...

Свою... Прохлада волны, она обнимает тебя и увлекает в прозрачную глубину океана...

И я сделал шаг и протянул руку... чтобы в тот же миг с размаху плюхнуться лицом в вонючую болотную жижу. По щекам льются слезы, смешиваясь с коричневым соком местного розлива, из носа - сопли, изо рта - слюни...

"Откуда здесь чайки?" - тупая боль в висках, сквозь которую прорывается писк готового вывернуться наизнанку детектора аномалий. Ошалело оглядываюсь по сторонам, метрах в двух впереди продолжают гипнотический танец огни...

Огни Святого Эльма. Так назовут позже эту аномалию, порожденную Зоной с особой изощренностью черного мага, живущего своей таинственной жизнью, стремящегося только к одному ему понятной цели...

Я дрожащей рукой вынул из кармана холодный и покрытый оспинами ржавчины болт. Мостик, что связал меня с реальностью. Бросок. И мечта беззвучно вспыхивает в разряде десятка электрических ветвистых дуг, которые вырвались из кружащихся звездочек. Ни кусочка, ни капельки оплавленного железа не осталось. Вспышка в полной тишине, в черной пустоте, ознаменовала гибель космического корабля... И он был чьей-то надеждой, дорогой в новые, лучшие миры...

"Живой", - металась в голове испуганной летучей мышью одинокая мысль. Живой, но другой. Что-то во мне изменилось, совсем немного, как почти неуловимое глазом движение минутной стрелки в часах. Но изменилось.

Тревога, мой незримый спутник с утра, незаметно растворилось, как крупинка сахара, нырнувшая в кружку горячего чая. Но стрелка всё-таки дернулась и сместилась на волосок, изменив навсегда вектор моего пути.

Эта пока едва видимая тропка, теряющаяся в тумане неопределенности и незнания, протоптана, соткана Зоной. Не она ли сегодня, сплетая в одну нить время, события, людей, весь день меня вела к этой поляне? Я не знаю зачем. Но именно здесь, буквально мгновение назад сгинул сталкер, уступая дорогу новорожденному, но пока не осознавшему это, жителю Зоны. Поцелованной Зоной Тени.

На губах вкус ежевики...

***

Карту на базу "Чистого неба" я доставил вовремя, до полуночи... А ту корягу, за которую зацепился ногой на поляне, храню до сих пор как дорогое сердцу воспоминание. Да и не коряга это. А веха... Ещё одна, отметившая очередной изгиб моего жизненного пути.

Бишкек, май - 9 июня 2009 года.