- Симпатичное платье, правда. - Закрыв морду лапой, медведь фыркнул и, не утерпев, захохотал.
Отголоски смеха покатились по белым коридорам ледяного дворца. Скулу щекотало перо воротника.
- Это не смешно, Блэк, - медленно отозвался Северус.
Что происходит?!
Он сидел на кровати под балдахином; смолянисто-чёрные - до талии! - волосы чистые, кожа - чуть розовее его платья в блёстках. Северус посмотрел на простёртые на коленях изящные руки, но краем глаза видел, медведь катается по ледяному полу. Впрочем, хриплый хохот не давал забыть, что Блэк смеётся.
Сон? Разумеется!.. Только проснуться не удавалось!
- Это не смешно, - тихо повторил сжимавший и растопыривавший пальцы Северус, приноравливаясь к длинным ногтям. Из узкого настенного зеркала вместо обычного отражения смотрел бледный красавец с ожерельем на шее. Северус приподнял верхнюю губу, и отражение повторило, демонстрируя белые ровные зубы. - Это совсем не смешно.
Последний раз хохотнув, Блэк замер. В тёмных медвежьих глазах белели отблески потолка.
- И что Ваше снежное Величество собирается делать?
Ответ появился сам:
- Устраивать вечную зиму.
Но зачем?
Северус заходил по небольшой спальне; под каблуками хрустел снег:
- Я не понимаю, почему я должен устраивать вечную зиму? Это нелогично. - Он всплеснул руками. - И я не люблю зиму.
- Даже знаю, почему.
Затормозив, Северус с любопытством посмотрел на волосатую тушу.
- Потому что зимой всё белое, - серьёзно уверил Блэк.
И засмеялся.
- Идиот, - покачал головой Северус.
Спокойствие, только спокойствие: всё обойдётся.
- Вот если бы снег делать чёрным, - протянул Блэк, - это было бы в твоём стиле.
На морде появилось подобие улыбки.
Чёрный снег?
Вдруг представилось мерцание граней пронзительно-чёрных снежинок...
Совершенные, чёрные... Везде.
Да, вот то, что нужно!
Северус ударил себя по лбу:
- Зачем, Блэк? Зачем ты это сказал?
В этом безумном мире теперь больше всего на свете хотелось сделать снег чёрным.
***
- Мы здесь уже неделю. - Северус хмуро смотрел на висевшие в шкафу платья: сумеречный свет окрашивал их в фантастические синеватые оттенки.
- Я заметил, - хмыкнул из угла Блэк и добавил глубокомысленно: - Чёрный снег - есть в этом какая-то особая эстетика.
Опять...
Северус покосился на медведя, тоже синеватого, лежавшего на полу, точно утомлённый прогулкой пёс, и вздохнул в сторону платьев:
- Неужели нет ничего мужского?
Платье болталось на груди, кололо проклятое никак не снимавшееся ожерелье.
- Там парень внизу, - махнул за плечо Блэк. - Попробуй раздеть.
Очень в его стиле, конечно.
- Блэк, в отличие от тебя, я не испытываю патологического желания кого-нибудь насильно раздеть.
- Не кого-нибудь. - Хвост дёрнулся из стороны в сторону. - Тебя.
- Спасибо Блэк, - буркнул Северус, - я предпочёл бы избежать такой чести.
- Да ладно, тебе идёт.
Вздрогнув, Северус полностью развернулся к медведю:
- Считаешь всё это, - указав на надетое платье без блесток, волосы, Северус продемонстрировал ногти, - считаешь это забавным, да, Блэк?
- Да.
И ответить нечего. Идиот. Северус повернулся к шкафу.
В сумеречной, ошеломлявшей синеве всё казалось сюрреалистичным видением. Как удивительно снег, впитывая цвета, облагораживает их искристым мерцанием - аж дух захватывает. Почему раньше это не замечалось, не трогало?
- Да ладно, ну чего ты дёргаешься? - буркнул Сириус. - Это ведь забавно, получай удовольствие.
Он что, не понимает всю серьёзность ситуации? Или не хочет осознавать? Он даже о Поттере не беспокоился!
Потрясающая безответственность.
А в груди с каждым часом холодело. Ледяная сила вгрызалась в клетки, отравляла кровь, разум. Желания подтачивала чужая воля, и пеленой забвения подёргивалась привычная жизнь, окно в прошлое затягивало искрившимся морозным узором.
Северус Снейп - профессор Хогвартса, Пожиратель смерти и шпион Ордена Феникса - становился фантомом, неверным воспоминанием, имя его звучало здесь только из уст Блэка. А этот мир, дворец обретали какую-то навязчивую сверхреалистичность, вспоминались незнакомые люди и нелюди, связи с ними, участие в местных делах более чем недельной давности. Отражение и то как бы говорило: "Северуса Снейпа нет. Он призрак, сон, морок, игра расшалившегося воображения Зимы". Тогда жуть пробирала до печёнок, и хотелось кричать, умолять неведомого шутника отпустить, вернуть всё как было.
У Блэка же одни развлечения на уме: а сделай снеговика? а ледяную статую? а давай полетаем.
Ни черта ведь не понимает. Совсем... Объяснить? Это же Блэк! Метать бисер перед свиньями бессмысленно.
- Блэк, - голос Северуса был усталым и злым одновременно, - получать удовольствие от того, что попал непонятно как, неизвестно куда и вынужден носить женское платье, я не могу.
- Я всегда говорил, ты ханжа.
Не понимает.
И вновь леденящая сила отвоевала кусочек сердца, души, памяти: белый медведь влюблён в Снежную королеву, ей - смешно.
- Только круглый идиот может наслаждаться подобными вещами, впрочем... - Северус отмахнулся, - ты идиот, что с тебя взять.
- Умр, - насмешливо рыкнул Блэк. - Идиотизм собеседника твой последний аргумент?
Нет, с ним бесполезно разговаривать.
Покачав головой, Северус захлопнул шкаф и отправился вниз: вдруг пленника можно немного раздеть? В платье посыпать вершины гор снегом не хотелось.
Да и горы снегом посыпать тоже не хотелось.
Вот если бы он был чёрным...
***
Вопросы морали - интересные вопросы. Можно ли оправдать воровство одежды тем, что имеющуюся надевать не хочется?
Старательно не замечая своё отражение, Северус стоял у витрины небольшого магазина: вывеска с золотыми буквами, чинные - как городок и жители - манекены в коричневых драпировках, видны азалии, прилавок. Благообразная старушка кивала покупательнице в бежевом капоте. Там тепло, уютно, и переполнявшему Северуса холоду места нет. Даже на улице, хотя поздняя осень, и солнце едва греет, жарко.
Взгляды прохожих липли к Северусу, он очень надеялся, из-за невероятной белизны одежд и странного драндулета.
Летающий автомобиль для рассыпания снега стоял рядом, но санкций за нарушение режима секретности не будет: министерства магии нет. Зато есть навязчивое ощущение, что Зиме не следует находиться здесь в сезон Осени.
Чувство, что Северус и есть Зима.
Он нехотя присмотрелся к блеклому отражению: в ореоле белоснежных мехов не его лицо. Не его. И от этого тревожно ёкало в груди, какая-то мысль не давала покоя.
Но какая?
Северус коснулся лба, напряжённо штурмуя баррикады непокорной памяти. Но всё оставалось по-прежнему: после унылого дня, отягчённого бредовыми идеями Амбридж, он лёг в своей комнате, а проснулся рядом с Блэком-медведем в ледяном дворце, с навыками Зимы и желанием сделать снег чёрным. Нет, вначале хотелось заморозить мир, а потом, спасибо Блэку, идея сменилась более бредовым, но менее разрушительным намерением сделать снег чёрным.
Путь достижения - не убирая руки от лица, Северус покачал головой, - путь достижения казался откровенным бредом: с какой радости боги захотят чёрный снег, даже показанный трижды волшебным зеркалом? И не проще ли, коль оно разбито, показать на картине?
Но вопреки сопротивлению разума желание добиться своего - своего? чужого, совершенно чужого! - усиливалось. Обострялся холод, Зимние устремления разъедали волю, превращая в марионетку в чьей-то непонятной игре. И... обледенелые трупы... Их полные ужаса лица... Северуса передёрнуло.
Он не убивал и не собирался, но там, в ледяном дворце, парень, и волшебный осколок из его глаза можно получить, только убив. Поцелуем. Как многих до него.
Желание получить осколок становилось навязчивым.
- Проклятье.
Опустив руки, Северус посмотрел на тусклое отражение.
Не его лицо.
Не его.
- Проклятье.
Даже голос не его.
Почему это происходит?
За что?
Зачем делать снег чёрным?
Огромная сила Зимы беспомощна против глупого желания.
Оно жгло изнутри.
Обречённо вздыхая, Северус под тонкий звон колокольчика открыл дверь. Шагнул в одуряющее тепло.
Волшебство Зимы не создаст мужскую одежду.
Или хотя бы деньги.
Как всегда, появление Северуса вызвало у людей короткий ступор, напомнивший ужас застуканных на месте преступления студентов. Так и хотелось сказать: "Десять баллов с... Гриффиндора", но, указывая на своё шёлковое пальто с меховым воротником, Северус сказал другое:
- Обменяете на рубашку и брюки?
Кивнула старушка-продавщица каким-то клюющим движением, рассеянно поздоровалась:
- Добрый день.
Посетительница в бежевом капоте придирчиво оглядывала белоснежный наряд. Пот заструился по спине, Северус утёр ладонью увлажнившийся лоб:
- На брюки и рубашку обменяете? Качество отменное...
Давно он не чувствовал себя так глупо... ну как давно? Блэк только сегодня утром чуть не до истерики довёл, уламывая взять с собой: рекомендовался опытным и чрезвычайно полезным летуном, напоминал о неудачах на занятиях по полётам - можно подумать, большинство этих неудач случалась не по вине Блэка и его приятелей! - и обещал в благодарность прокатить на своём мотоцикле - будто Северусу этого хочется. Да ни за что!
Старушка продолжала недоуменно смотреть:
- Что вам угодно, мис... сис?
- Я не миссис, я... - Северус мотнул головой. - Мне необходимы брюки и рубашка... и ботинки мужские. Денег нет, меняю на это.
Он потянул пальто с плеч:
- Самое простое, что угодно, только мужское.
- Но мы не...
На миг всё застелила белая пелена.
- Как ты смеешь... - злость Зимы зазвенела в голосе, повеяло холодом, приморозившим азалии в горшке у входа.
Старушка испуганно присела. Северус с трудом подавил всплеск ледяного гнева:
- По-жа-луй-ста.
Покупательница отошла за стол с рулонами ткани, во взгляде - страх. Липкий. Взгляд обывательницы, столкнувшейся с чем-то непонятным.
Страх магглы перед внезапным волшебством. Перед Пожирателем смерти.
Стыд поднимался из глубины души.
- Но мы не принимаем одежду, - старушка тряслась, узловатые пальцы судорожно цепляли край прилавка. - Простите, мы не...
Она боялась.
Схватившись за сердце, продавщица тихо опустилась на стул и, едва шевеля губами, повторила:
- Мы не принимаем... простите.
Словно ледяной - или уж горячей - водой плеснули в лицо.
Снежная королева не стала бы просить. Она бы взяла своё, заморозив всех к чертям, но... Северус не Снежная королева.
Её присутствие остро чувствовалось внутри, её воля требовала жестокости, но страх этих людей отрезвил: никогда - сам же клялся - никогда больше не поступать, как Пожиратель смерти.
Развернувшись на каблуках, Северус вышел из магазина.
На улице дышалось легче.
О боже, чуть не заморозил насмерть старушку.
Он посмотрел на красивые руки: дрожат.
Не его руки.
В чужом теле, в чужой жизни.
Назад, в Хогвартс со всеми его проблемами, заморочками, глупостями, Поттером - ох, Поттер, ведь никого из Ордена не осталось в школе, как пить дать, без присмотра мальчишка натворит дел! - хотелось чуть не до слёз.
Надо выбираться из этого чёртова мира.
От внезапной мысли жар пробежал по телу: попросить Дьявола?
Чудом полученная сила Зимы не помогла вернуться, вдруг Дьявол...
Северус закрыл глаза: нет. Уже договаривался с Дьяволом, и Лили мертва.
Больше никогда.
***
Холод. Яростное сияние солнца. Шум мотора и свист ветра.
Край мира.
Заснеженные горы всё выше и выше, тянутся до самого горизонта, и белое серебро их покровов кое-где протравлено чернотой скал. Снег.
Везде снег.
Сердце трепетало, как при случайном прикосновении к любимой.
На высоте двух тысяч километров в северных горах даже заклинания согревания или невосприимчивости к холоду не могли гарантировать выживания. А Северус чувствовал себя великолепно!
Холод проникал внутрь с воздухом, впитывался кожей, наполнял тело бодростью и каким-то диким, незнакомым задором. Всё там, внизу, покрытое снегом, завёрнутое в дымчатую мягкость облаков, было родным, воспринималось продолжением себя. Пьянящее ощущение всесилия прорывалось смехом и дрожью возбуждения.
Льды.
Снега.
Сверкали на солнце. Впитав все цвета, белизна искрилась тысячами их оттенков.
Идеальный, прекрасный мир.
Мир снега.
Внутри ёкнуло и прорвало плотину, затопило невыразимой, непреодолимой любовью к снегу, холоду. Блистательные хрусталики льда с их безупречными, не повторявшимися формами - совершенные структуры. Совершенная красота.
Глаза наполнились слезами.
Сердце трепетало, как при виде первого снега, ложащегося на покинутую Осенью землю.
Разве что-нибудь прекраснее снега?
Разве есть цель благороднее, чем намерение покрыть всю землю снегом?
Разве какое-нибудь время года достойно власти, кроме Зимы?
Чем хороши эта глупая Весна, всегда торопившаяся прийти раньше срока? или самовлюблённая принцесса Лето? а дикая Осень? Отвоёвывает каждую пядь земли, чертовка! При ней мир, точно костёр из разноцветных листьев, будто рыжее пламя, словно... волосы Лили.
Северус вздрогнул, очнулся. На руле автомобиля лежали свои-чужие руки, ожерелье-ошейник стягивало шею, а юбка - бёдра.
Экстатическое восхищение отпустило.
Хорошо до дворца - вдруг вспомнилось: он копия отеля, где работал пленник, - было недалеко, удалось продержаться в здравом уме.
Подслеповато щурясь - лишь бы меньше видеть чарующую белизну, - Северус заложил вокруг восьмигранной пирамиды купола и сидевшего рядом медведя вираж, опустился. Взметнув искры снега, автомобиль замер на земле; мотор тихо бурчал, ожидая приказа руля.
- Ты долго! - рыкнул Блэк - единственное доказательство существования Северуса Снейпа, Хогвартса, другого мира.
- Открывай!
Блэк нехотя поднялся и засеменил к гаражу. За неповоротливыми движениями - Северус знал это - скрывалась прыть сильнейшего северного убийцы. Но сейчас медведь походил на забавный комок шерсти.
Ворота распахнули тёмный зев, Северус с удивительной сноровкой задним ходом припарковал автомобиль в гараж. Тарахтение уступило место благостной тишине севера, звенящей от шорохов и подвывания ветров.
Вход перегородила мохнатая туша, завихрения позёмки струились у огромных лап, снежинки оседали на золотистой шкуре. Густую блестящую шерсть вдруг невыносимо захотелось погладить.
Северус тряхнул головой.
- Что-нибудь случилось? - поскрёб горло Блэк.
- Закрывай ворота.
- У-у, раскомандовался, - пробурчал он, но приказ исполнил.
Стало темно, лишь узкая полоска света проникала внутрь, но после яркого сияния дня она казалась тусклой, почти невидимой.
- Давай помогу.
Когти скрежетнули по металлу, дверца открылась, и пальцы невольно выставленной руки погрузились в шерсть. Лапа сдвинулась к локтю и приподняла.
Мощь зверя пугала.
- Я сам, - запротестовал Северус.
- Настоящий джентльмен должен помогать леди.
- Настоящей леди, - поправил Северус, отталкивая лапу. - Платье женщиной меня не делает.
- Конечно, - усмехнулся Блэк. - А ты поесть привёз? Сладенького бы...
- Во дворце ни кната, на что я должен покупать твоё сладкое?
Слезать в узкой юбке по лестнице было ужасно неудобно, каблуки соскальзывали с круглых перекладин; даже твёрдо встав на пол, Северус мысленно продолжал материться.
- Эм-м, да, с деньгами засада, - буркнул Блэк, нащупывая задними лапами перекладину.
- Слушай, Блэк, - Северус хмуро наблюдал за его неторопливым сползанием по лестнице, - надо как-то выбираться отсюда. Придумать что-то, действовать, а не сидеть на месте.
- Тебе уже надоело? - попробовал повернуться Блэк, но не вышло, пока не слез.
Северус оказался под прицелом тёмных, звериных глаз. Почему-то легилименция понять Блэка не помогала... Точно смотрел в пустоту. Северуса передёрнуло.
- Замёрз? - скрючил удивлённую морду Блэк.
- Ты идиот? Как я могу замёрзнуть? - Северус вскинул руки. - Я теперь Зима!
Блэк глухо рассмеялся.
Как же он раздражал...
***
Лёжа на постели, Северус разглядывал розу. Тёмные лепестки в тени напоминали бордовую замшу, а на пробивавшемся в окно и щели солнце вспыхивали красным - как кровь.
- Дамблдор верил в любовь.
- Чего? - отозвался из угла Блэк и зевнул, неприятно блеснув зубами.
Такая чудовищная пасть горло перекусит в секунду. Но Пушок страшнее - от одного воспоминания о нём шрамы на ноге зудеть начинают.
- Дамблдор верил в любовь. - Отбросив розу на белоснежное покрывало, Северус сложил руки за голову; было неуютно, точно он делал что-то не то, словно он должен был поступать иначе.
Казалось, медведь сейчас скажет: "Не думаю, что мальчишка справится с работой. По крайней мере, в срок", и надо будет ответить: "Вот и проследи, чтобы он успел до зимнего солнцестояния. Тебе ясно?" - строго так приказать. Смотреть на розу и заговорить о любви.
Перебарывая рвавшийся из глубины сознания диалог, Северус выговорил:
- А был ли Дамблдор?
Блэк зевнул.
- Сомневаешься?
- Да, - Северус смотрел на полог; хотелось говорить о любви. - Был ли Хогвартс?
- Ага, я там экзамены сдавал. - Улёгшись на бок, Блэк подпёр лапой морду.
Взгляд давил.
- А я работал учителем, - Северус прибавил шёпотом: - Кажется.
- Хочешь вернуть всё на свои места?
- Конечно, - резко сел Северус, но, помедлив, снова рухнул на подушку. - Конечно, хочу, чтобы стало, как прежде.
- И на что ты готов ради этого? - Блэк всё пялился из своего угла тёмным, неживыми глазами.
Каждый раз, глядя в зеркало, Северус скучал по чёрному цвету своих глаз.
Он отбросил ненужные мысли.
- Блэк, а ты знаешь, что надо делать?
Блэк хмыкнул:
- Нет.
- И почему мне кажется, что вопрос твой вовсе не праздный? - Северус сел.
Они смотрели, сверлили друг друга взглядами.
- Да нет, правда, просто любопытно, - зевнул Блэк и перекатился на спину, блаженно прикрыл глаза. - Почешешь брюшко?
Издевается? Лжёт? Притворяется?
Громко стуча каблуками, Северус приблизился, упёр руки в бока:
- Блэк, отвечай немедленно!
Уркнув, медведь пробурчал:
- Нечего отвечать. Брюхо почеши, чешется, сил нет.
Северус стиснул кулаки:
- Сосулькой я тебе его почешу, внутриполостно, если не ответишь немедленно.
Блэк открыл глаза:
- Да я просто спросил, чего ты истерику закатываешь?
Правда, чего?
Северус вернулся к постели. Сел.
Зачем спрашивать Блэка о каких-то глупостях, если самое главное - починить зеркало?
- Настоящая любовь, - задумчиво шепнул Северус. - Кай её видел, чувствовал, ей владел. И владеет.
- Что ты сказал? - отозвался Блэк.
- Ничего.
Но, кажется, это "Ничего" должен был ответить медведь, а не Зима - Зима должна была спросить "Что ты сказал?".
От всего этого вскипали мозги, и сдавали нервы.
***
Опять сводившая с ума прелесть снега бередила душу. Приодетый в пальто и высокую шапку Северус вместе с пленником - белая и чёрная фигуры на вершине горы. Ветра гоняли колючие снежинки, пронизывали до костей. Холод был блаженством.
Прекрасный, почти совершенный мир.
- Опиши это, - велел Северус, с трудом переводя взгляд на ошеломлённого красотами пленника.
- Не могу. - Взор парнишки утопал в блистательных вершинах гор.
- Да, не можешь.
Никому не дано понять холод, снега, как дано их чувствовать Снежной королеве...
- Знаешь, что такое зима, Кай? - Его имя странно знакомо, обжигает губы, тревожит что-то внутри, но слова льются сами - ядовитые речи: - Зима - это я.
А он смотрит вокруг, такой потерянный, восторженный... глупый!
- Что со мной происходит?
Он не понимает, он смотрит на снежинки в своих ладонях, и снежинки не тают, словно он уже умер.
"Почти мёртв", - мысль обжигает, стучится в сознание, но сознание словно мутная вода, полная острых льдинок.
- Всё выглядит таким безупречным, идеальным. Ты только взгляни! - Искренний восторг в коротком взгляде. - Эти чёткие, идеальные формы...
Губы сами складываются в чарующую улыбку:
- Это все ничто, Кай.