В каждом саду всегда цвели и будут цвести цветы ...зла....
.
[[Аннотация]]
Это не совсем обычная книга.
В ней не указана страна, в которой разворачиваются действия, почти не указаны фамилии второстепенных героев, даже не обобщаются марки машин, телефонов и точное описание домов.
Полагаю, потому что, это не важно, лишний шик только отвлекает от главной сути. Это история о моем покойном друге и учителе...
Данная книга написана не для того чтобы донести какой- либо скрытый смысл или же утопическое желание. Здесь описан взгляд на мир и судьба определенного существа, да именно существа. Ибо с принципами главного героя человеку нелегко согласиться.
Многие практики описанные здесь весьма достоверны. А вся история окутана мраком и тайной.
За окном кровавый закат провожал день, погружая все в густеющий мрак. Нечто зловещее витало в воздухе, опаляя таинственностью.
Я сидел на холодном полу, приветствуя ночь.
Усталой пустотой мои глазницы уперлись в отражение огромного зеркала, что висело в гостиной. Отражение показалось прекрасным, поэтому я задержал на нем взгляд. ... Передо мной сидел юноша 19 лет, видимо в этом возрасте тело прекратило меняться. Странное свойство будет продолжаться совсем не долго. Ибо молодость столь скоротечна, что успеваешь только запомнить, каким ты был, каким уже не будешь.
Его длинные черные волосы лежали на мраморной груди, атлетическое тело скривилось в позе сидящего, рельеф мускул почти окаменел. Восковая бледность придавала отпечаток естественности образу. Изумрудные глаза впились в меня и сверкали как два кошачьих ока, они пугали. Холодная страсть, свобода, мужественность и в тоже время изящество сплелись воедино в этом угасающем блеске молодого тела. Существо продолжало завораживать, оно пялилось на меня поглощая зелеными огоньками своих глаз. Я слишком хорошо знал это существо, оно было мной...
Потухающая серость света из окна больше не могла с точностью передавать цвета, полу - мрак уже поглотил все, оставив расплывчатые тени...
Звуки музыки звучали так, словно текли по венам вместо крови. А в голове была тишина...
Gemalte Stille Выразительная тишина...
Донеслась строчка из песни Daemon (C) Diary Of Dreams, что играла из колонок. Как уместно...
Mit letzter Kraft Из последних сил,
Ein letzter Schrei Последний крик.
Die Zeit gerinnt Время застыло,
Es ist vorbei Все кончено...
Продолжалась все та же песня Daemon...
И в этом тленом времени я возвращался к тому, что тяготило меня. Зачем я дышу? Само существование противно и слишком горько на вкус. Еда надоела, вино потеряло запах, а тела любовников больше не дарили тепла. Мой разум сгнил под тяжестью суеты жизни, только тело продолжало изнывать. Изнывать жаждой смерти, я вновь и вновь ей подвергаюсь.
Может это эпидемия? Эпидемия XXI века... Когда тебя еще ребенка начинает воротить от жизни.
Никчемный из меня вышел человек. Не нашел своего места, своего особенного смысла в жизни. Смысл в самой жизни просто не переносим. А эти бесконечно одинокие и пустые деньки вгоняли в депрессию.... Из которой выход только в глубокие дерби векового леса Дантова Ада.
Темный я человек.
Многие называют меня грязным человеком. И я неспорю, быть может со стороны виднее. Но разве со стороны вы видите все таким как оно есть?...
Шальной ветерок теребит портьеры и сквозняком гуляет, по моему логову. Открытое окно больше похоже на портал в мир шума и бесконечной беготни.
По телу пробежал озноб... все для меня существует слишком- относительно. Мебель вокруг расплылась, словно растворилась в густые темные пятна и начинала давить своей резкой метаморфозой.
Холодное касание ветра, подобно рукам смерти. Она кажется столь реальной, что чудится, будто Богиня Забвения уже стоит в дверях... снова эта грань...черты. Призрачной черты, переход которой будет означать конец жизни и начало новой жизни в этой бесконечной мясорубке перерождений.
Для тех, кто видит мир как я, забавно слышать "нет ничего ценнее жизни". Самое ценное это разум, который помогает нам удачно расценивать ситуации и относить их к жизни. Если же ситуации стали уже противны, почему бы не заткнуть разум? Дабы он не мучал, снова и снова напоминая о тщетности и жалком месте среди серости апатии. Мы со времен появления боремся с апатией, которая приходит вслед за мудростью. Смирение, обременяющее разум сводит с ума и побуждает нас мечтать. Но все наши мечты жалкие утопические порывы.
Сама же жизнь - это череда трагедий, которые мы сами выдумываем, дабы хоть как- то заполнить пустоту жизни. Пустоту и одинокое существование. Иначе жизнь была бы противна даже новорожденному младенцу. По сути люди все одиноки, ведь никто никогда не сможет их понять, так как они сами. Но чтобы понимать себя самому нужно сойти сума, дабы раздвоенная личность беседовала сама с собой.
Согласитесь, многие льстят себе, воображая, что без них мир стал бы другим. Увы, но в мире каждый день кто-нибудь умирает и ничего не происходит. Ибо все мы лишь песчинки этого мира, и самого мироздания...
Осознавая это, я просто надеюсь уйти подальше от всего...
Да...самый легкий уход от проблем - это уход из жизни...пусть и ужасный...и пусть он противоречит этической норме. Пусть это легкий путь. Однако, почему же легкий путь должен быть отвергнут? Почему легкие пути презираются всеми? А легок ли этот путь? Почему многие так рьяно доказывают, что умереть легко, трудно жить. Пойти против жизни тоже сложно. Особенно при внушенном всем нам с детства страхе что все суидцидники не находят покоя после смерти.
Тонкое металлическое лезвие в руках подобно волшебному ключу в таинственный мир грез. Такое легкое и мягкое, но всё же опасное. В руках самоубийцы или же безумца. Этот тонкий металлический пласт, который, легко согнуть и сломать. Уже начинает нагреваться в руках. Его так легко потерять и так легко достать. В любом доме богатом или бедном можно найти бритвенное лезвие. Но от этого оно не становится менее опасней. Даже маленькие кусочки сломанного лезвия веют потусторонним холодом. Болью причиняющую как наслаждение, так и страдания. Страх для одних и освобождение для других...
Мне нечего терять, у меня ничего нет, а если было, то быстро надоело...
У многих эгоистов есть такая дьявольски противная черта, она так ужасна, что противна и самим эгоистичным личностям. Они желают что- то так сильно, что идут даже в грязи, проливая кровь. Но, только получив желаемое, сразу разочаровываются в своем импульсе. Получая то, что так хотим мы начинаем хотеть другое. Однако долго так не может продолжаться однажды наступает момент. Когда желания просто гниют, еще не созрев. Тогда перестаешь желать, перестаешь стремиться.
Однако не так легко избавиться от надоевшей игрушки, особенно если она твоя жизнь...
Наступает уныние.
Есть такая интересная притча об унынии:
Однажды Дьявол решил похвастаться и выставил на всеобщее обозрение все инструменты своего темного ремесла. Он аккуратно сложил их в стеклянные витрины и прикрепил к ним ярлыки, чтобы все знали, что это такое, и какова стоимость каждого из них.
Что это была за коллекция! Здесь были и блестящий Кинжал Зависти, и Молот Гнева, и Капкан Жадности. На полочках были любовно разложены все орудия Страха, Гордыни и Ненависти. Все инструменты лежали на пурпурных подушечках и вызывали восхищение каждого посетителя Ада.
А на самой дальней полке лежал маленький неказистый и довольно потрёпанный деревянный клинышек с ярлыком "Уныние". На удивление, он стоил больше, чем все остальные инструменты вместе взятые.
На вопрос, почему Дьявол так высоко ценит этот предмет, тот ответил:
- Это единственный инструмент в моём арсенале, на который я могу положиться, если все остальные окажутся бессильными. - И он с нежностью погладил деревянный клинышек. - Но, если мне удается вбить его в голову человека, он открывает двери для всех остальных инструментов.
Человек столкнувшись с унынием сразу проигрывает. Он обречен, ведь под тяжестью всепоглощающего отчаянья даже не способен бороться.
Легкая улыбка трогает мои губы. Стоя у края начинаешь, наслаждаться дыханием бездны... оно холодит и опаляет, поднимает ввысь и бросает на дно, ласкает и бьет. Опускает на дно чертовски темного омута, из которого не хочешь выбираться.
Только приготовившийся умереть знает цену этого мига...
Я знаю, что царство Гиены меня не отвергнет. Очень скоро мое холодное тело согреется темным пламенем. Там и только там искупавшись в водах Леты, я смогу позабыть пережитое, и стереть из памяти лица, да боли знакомые взору. Там в садах мертвых не будет никого и нечего. И разум перестанет биться в клетке подобно обезумевшему зверьку.
Нечто вроде щекотки причиняющей острую, режущую боль, тонкая полоска по запястью. И кожа тотчас разошлась. Будто вспоротый материал дорогой ткани. Из ранки потекла нежная, чарующая жидкость, она струилась по руке. Горячая, тягучая, багровая жидкость подобная вину. Кровь с трудом побиралась наружу. Причиняя некую теплую сладость и обжигающую боль. Резкая полоса лезвием чуть выше...запах крови усиливает мой азарт, в который я вхожу, подобно в транс. И омывая пальцы густеющей, остывающей на полу кровью, я вывел кровавыми буквами на полу...
"Смолой сочится кровь из вен,
И тело остывает...
Сегодня я покину мир
В желанную юдоль могилы..."
Новый раскат по старому шраму на другой руке... металлический привкус...я медленно ослабеваю. В глазах плывет и уже тянет ко сну... Я, уперся спиной в стенку кресла, опустив руки к полу. Глядя в зеркало было видно, как тускнея, угасают мои глаза. А лужи крови на полу становятся все гуще и полней.
В зеркале же мое отражение смеялось! Этой моей милой клыкастой улыбочкой...я умирал, умоляя небо не допустить ошибки. Не определить меня в Рай, если он существует...ибо солнце и запах цветов будут напоминать мне о ней...и об этой проклятой жизни... Любые цветы подобны самой жизни. Цветущей, различными сладкими и горькими запахами одурманивающей наивных бабочек.
Древние греки считали, что души подобны бабочкам. Они различны, будь то бабочка адмирал, павлиний глаз или та же самая капустница. Их всех манили цветы, или сама жизнь. Но жизнь, как и цветение цветов скоротечна и может прерваться в любой момент. Букеты жизни цветут и увядают как целые племена людей. Они также хрупки и бывают невинны. Они восхищают своими красками и сложными узорами судеб. И со стороны это даже похоже на искусство. Не для этого ли мы пишем автобиографии?
Погружение в последний сон, началось...
Подобно железным тискам тело охватил холод. Дыхание томно замедлялось, каждый новый вдох давался с трудом. Чувства притуплялись и только ноющая боль на запястьях, не утихала, кровь продолжала течь. Я больше не слышал музыки, все звуки потихоньку растворялись. Перед глазами была только тьма, за закрытыми глазами была только чернота. В голове звенело. Моя предсмертная агония достигала апофеоза. Обессилев я с грохотом, повалился на пол. Попытки пошевелить руками потерпели поражение, даже если пальцы рефлекторно шевельнулись, я этого не почувствовал. Открыв веки, пустые глаза не смогли различить что-либо. А кровь продолжала покидать мое жалкое тело и густеть прямо на руках. Восприятие меркло, и я уже не ощущают ни себя, ни то что могло быть вокруг.
Нечто холодное и тягучее как вода поглощало меня, я шел на дно, дно тихого омута...вот он покой!
Яркий свет хлынул из дверного проема. Я не видел его, скорее я его ощущал.
- Арзак? Ты где? - зазвенел голосок сестры - Ты дома?!
- О нет, что ты с собой сделал!
Но открыть глаза уже не получилось, туманная завеса, что обволокла мой взор, приглушила все ощущения. Они почти пропали, а сестра хлестала меня по щекам, но боли не было. Неслышно было ее крика, но она ведь кричала?
Звон в ушах...
Какая- то странная бездна...я утопаю, а утонуть не получается. Мерцающие огоньки зажженных свечей освещали пустоту. Не было ничего вокруг них, лишь пустота. Ощущения себя стало возвращаться. Минутой, а быть может и вечностью позже из темного полотна безысходности стал выходить некий образ. Казалось, это все было нарисовано кистью старого художника его размазанными маслеными красками. Немое приветствие выразило мне нечто потустороннее и все мое существо ужаснулось.
Этот образ приобретал черты знакомого мне человека, того что видели мои глаза в зеркале. Это есть я? Но нет же... нет! Так все расплывчато, что картина кажется миражом. Лицо совсем не разобрать, так мутно оно вырисовывалось. Это человек был не из нашего времени. Он был похож на средневекового аристократа. Он был одет в натянутые почти до бедер шоссы плотно обтягивавшие стройные ноги, черный уппеланд расшитый драгоценными камнями скрывающий остальную одежду, как видно сшитый у лучшего портного. Призрак прошлого откинул свои черные пряди волос с лица за спину. И после минутного молчания, будто только что, разглядев меня, залился смехом. Лицо его оставалось расплывчатым, но казалось очень знакомым, как и его смех. За туманным занавесом лица улыбка его не смогла укрыться. Здесь на грани я видел его впервые. Скорее всего, тогда он просто не хотел себя показывать.
- Еще не время дорогой, еще не время...- произнес он, махая пальцем перед собой, наказывая мне свою фразу как строгий учитель.
- Почему?
- Ты еще не выполнил свой долг.
- Какой?
- Ты сам к этому придешь...
- К чему?
Но мой вопрос утонул в его смехе. Мои попытки снова заговорить не увенчались успехом, рот не слушался меня, будто там была вода. Образ начал исчезать, а я стал ловить его руками, но руки лишь прошли сквозь пустоту, они не слушались меня. Он исчез как пузырьки в темноте бездонного колодца. А мои метания во тьме закончились беспамятством...
Всюду свечи, они горят все сильнее словно хотят в своем испуганном танце сжечь все дотла...крики воронья и огонь, поглощаемый тьмой...хор, церковный хор, звенящий так будто пришел судный день...но колокола не прозвенят...самоубийц не отпевают!
А свечи догорают... а...а откуда свечи? Свечи? ...
Но отчаяние...мое тотальное все поглощающее отчаянье гасило даже свет свечей вокруг меня....
##Это книга, где бессмыслен любой смысл...её написал безумец.
#Когда цветет Милантэ
Почему? Почему ты не смогла оставить мои 21 грамм пустоты?
Отрыл глаза я на больничной койке. В палате горел ослепляющий неоновый свет, он был таким из- за цвета люстры и ламп. Рядом никого не было. И только установленный неподалеку медицинский прибор медленно в такт сердцу попискивал, нарушая тишину.
Попытка пошевелить рукой причинила острую боль и посмотрев на руку увидел, что к локтю на правой руке прикреплен резиновый шланг капельницы. Сердце пошло быстрее, а прибор своим писком поспешил вдогонку. На мои движения тело ответило пронзительной резкой болью. Я сделал несколько глубоких вздохов, дожидаясь пока утихнет боль. Вены были туго затянуты бинтами, а руки привязаны к кровати. Что было лишним, ибо я с трудом мог поднять голову. Силы вместе с кровью покинули меня. Перед глазами стояла пелена густого тумана, но понемногу я приходил в себя. С болью осознавая, в каком сейчас положении. Двигаться было местами даже мучительно, потеря большого количества крови сильно ослабила меня. И я лежал, ожидая очередной шутки судьбы. Она вообще часто надо мной шутит...
Палата была отдельной, в ней стояла только, моя кровать еще тумбочка и столик у окна со стульями вокруг него. На стене напротив кровати была установлена плазма. Чуть в стороне на кресле была моя одежда в пластиковом пакете, она была в крови.
Белые стены...который раз? И никого вокруг... У окна на столике стоял букет роз. Таких же красных, как и моя кровь. Зачем? Зачем эти цветы? Абсолютно неуместные, здесь в этом месте, при этих обстоятельствах...
Зачем спасают суицидников? Зачем заставлять жить тех, кто не желает жить? Нам тяжело существовать....
Я потерял жажду жизни ...и смерть не берет ... почему самоубийц спасают? Когда сами для себя мы все уже решили, который раз срываю маску, а она все равно у лица...
Жизнь подобно клейму раба отравляет меня. Слишком долго и мучительно подбирая время конечной агонии...
Будущее для меня невозможно. Уже достаточно давно я живу без целей, а жизнь без стремлений. Это не жизнь, а существование. Существование, которое убивает омерзительно долго.
Разве может услышавший песню Ада ее позабыть? О нет, никогда! Услышавший песню Ада ее не забудет...
И снова белые стены, белый потолок, раздражающие запахи лекарств. И никого вокруг...
Закрыв глаза, я медленно прокрутил события минувшего вечера и ужаснулся. Что мне привиделось в агонии? Может это был сон или обычная галлюцинация? А до этого, в квартиру кто- то пришел...Сестра? В этот раз меня "спасла" сестра! О, небо! Как? Почему она попала в тот вечер ко мне в квартиру? Почему меня схватила у черты именно она? Я не могу, я не посмею ее возненавидеть...
****
Тьма, которой я охвачен, необъяснима для тех, из- за кого я страдаю. Любовь, самое светлое чувство, стало для меня проклятьем. Ведь та, чьим образом я омрачён, страшится, и думать об этом. Но неразделимая любовь- это лишь повод. Тьма начала развиваться в моей жалкой душонке вместе с любовью. Именно развиваться ведь во мне она уже была, и время спустя я понял это. Да, я изначально был предрасположен к тьме. Забавно, что столь светлое чувство посеяло столь противоположное. Любовь моя была греховна и этот грех вогнал меня в Бездонную тьму. Я понимал это, но не сопротивлялся. Скорее, я этим наслаждался.
Сейчас уже трудно определить, когда я стал преданным обожателем своей старшей сестры. Так случилось и долгое время это принималось как должное. Пока я не начал ее жаждать, а с вожделением пришло и желание притянуть ее к себе. Объяснить ей, что тьма не так уж и зловеща. И грех может оказаться не только зловещим и запретным, но и прекрасным на вкус. Но напичканный предрассудками общества ее разум был не способен усвоить нечто дикое обществу, а я не хотел, чтобы она испугалась моей тьмы. Облачившись в черное, смирился с болью и жил, бродя в этом мире подобно прохожему. Скрывая тьму в душе и открывая ее на теле, я превратился в одну из ее фантазий. Каждый раз вздрагивает мой маленький мирок, когда вспоминается ее откровенная реплика "Боже, как жаль, что ты мой брат". А я- то как жалею...
Мукой было для меня не только видеть ее в обществе других парней. Ревность была столь сильна, что назло ей, я будучи еще подростком начал встречаться с ее подругами. Но слишком рано я устал...От подобных уз, любые продолжительные связи казались мне тюремным наказанием. А эти божьи законы? Что бросали мне в лицо всякий раз, когда я поступал по разумению своих желаний. Местами столь наивные и даже смешные. Они создают для нашей свободы решетки самой жестокой тюрьмы.
Кто сказал, что мир этот должен существовать по законам божьим? Уж не те ли люди, которым было выгодно послушание простецов. И это было выгодно пока эти законы не вошли в традицию и не заставили жить по ним и самих создателей стереотипов. Тьма наших душ... С нее и начинаются сомнения и так называемая ересь.
Сомнению подвергается любая правда. Но у всех она своя. Ибо ложь, которой поверили становиться - правдой. А у каждого своя, правда.
Кто сказал, что тьма есть зло? Кто внушил нам, что только во тьме сокрыты пороки? И наконец, кто создал те или иные предрассудки? Неужели сам Бог занимался сим бредом... Все великие писания были созданы людьми так почему бы не поставить под сомнение то, что священный глас вообще озарял землю. А что насчет пророков? Почему их раньше было так много, а сейчас ни одного? Ведь именно святые мужи несли нам слово Божие; порождая неисчислимые предрассудки, наполненные абсурдом. Кто из них прав, а кто лгал уже и не разберешь...Ибо ну не дано))) но суть моего вопроса проста: куда пропали помазанники господа сейчас? Что святые мученики перевелись? Скорее наши души настолько прогнили, что и создатель покинул нас...
Или же наша вера покинула его.
Что он такое без столь громадного эгрегора? Все питается энергией. Энергией веры, ненависти, любви, страха, храбрости и т.д. Любая эмоция даже, украденная может стать потоком энергии. Точнее побудителем к активности или же депрессивной пассивности.
Люди больше не верят в легенды и эпосы. Хотя так реально описывают и доказывают, что сказки когда- то были былью. Единственное что осталось так это предрассудки. Во все времена бред, завладевший умами, приносил пользу своим авторам. Этим и пользовались церкви, быстро богатевшие и несущие людям свет, да наказ божий.
С чего начинается ересь? С сомнений.
И неважно во что верят верующие в Богов, матерей или животных. Сомнения будут возникать всегда. Сомнения побуждают искать доказательства, реальные и не оспоримые. Так стоит ли верить в то, что не доказано? А навязанные заповеди? Меня беспокоит один факт самой природы веры в Богов, понимание тьмы. Для всех религий существует Тьма. Тьма как нечто ужасное и мерзкое. Разве не вера и фантазия людей делает ее такой? Забавно фантазии одинаково ярко работают как на страх, так и на мечты. Само представление людей и стереотип часто мучают их.
Перечитайте библейские сказания (ибо на них основываются наши убеждения, даже богохульственные). "И сказал он да будет свет! Взрыв перво материи осветил космос. До сегодняшнего дня разлетаются, галактики по вселенной разбросанные гигантским взрывом" соответственно до сей поры царили тьма, и хаос...
Тьма...первоначальный элемент самой вечности. То чему дает жизнь свет, но зарождается все во тьме среди хаоса...
и я тому доказательство...
Почему все так складывается? Снова задумался я, отказываясь верить в то, что так проверяет меня Господь. Ибо посланные им испытания - это проявление его любви. Но я уверен, что у каждого мыслящего человека хоть раз возникало желание соблазниться Диаволом. Дабы освободиться от столь жестокой хоть и чистой любви Бога, а соблазн велик еще и потому что отступник является божеством плотской любви.
Но увы, разочарую многих святых развратников... Нынче дьявол стал слишком разборчив и не спит... с кем попало...и не скупает души у кого попало...
Мне не хочется объятий падших или объятий святых я хочу смерти. Бренность слишком томительна для меня. Мое тело изнывает от тяжести, а душа от усталости.
В дверь вошел человек в белом халате. Это был мужчина средних лет с гладко выбритым лицом и узкими азиатскими глазами, они были карими. Он явно обеспокоенный участившимися сигналами кардиомонитора, приблизился и стал осматривать меня. Фонариком он посвятил мне в глаза, и от этого в голову ударило пульсирующая боль.
- Здравствуйте, я ваш лечащий врач Филип Никсдорф, - торопливо заговорил он. - Могу я узнать, когда вы пришли в себя?
- Минуть 20 назад...
- Как вы себя чувствуете? Может у вас где-нибудь болит? Что-нибудь беспокоит?
- Да, беспокоит. Отвяжите мои руки и отсоедините капельницу, игла причиняет боль.
- Пока нельзя, ну и еще парочка стандартных вопросов. Какой сегодня день недели?
- Четверг, вчера была среда.
- А как вы сюда попали? - допытывался доктор Никсдорф.
- Эм...моя сестра вызвала скорую?
Филип Никсдорф сделал несколько пометок в блокноте и снова обратился ко мне:
- Хотите ли вы, чтобы я пустил к вам посетителей?
- А они есть? - Я был удивлен. Обычно я справляюсь с подобным в одиночку.
- Ваша сестра ждет за дверью.
Писк кардиомонитора участился, мускулы напряглись сами собой. И я попытался сесть, но привязанные руки и ладонь врача заставили меня принять исходное положение. Потом доктор начал копался в тумбочке.
- Успокойтесь, что вас так всполошило?
- Вас это не касается!
- В любом случае беспокойство вам сейчас противопоказано, вы потеряли много крови. Я введу в капельницу легкое успокоительное, чтобы сбить пульс.
Сломав ампулу, доктор набрал содержимое в шприц и ввел в капельницу, прикреплённую к моему локтю. Успокоительное начинало действовать, меня клонило в сон, но я боролся с этим желанием. Больше не хотелось погружаться в омут из которого доносился смех того видения, того расплывчатого образа.
Скрип двери и быстрые шаги мягкой поступи. Приподняв голову, я увидел, нежную девушку, так сильно похожую на меня. Легкое гибкое тельце приблизилось. Ее волнистые, пышные черные волосы были собраны в пучок, а личико почти не накрашено. Если честно она никогда не умела краситься, но это было ее плюсом. Лучше уж совсем без макияжа, чем продавщица в овощном отделе. Ее большие карие глаза обрамляли черные длинные реснички, впрочем, как и у меня. Прямой носик был чуть вздернут, а пухлые губки сжаты. Она с осуждением смотрела на меня. И я не в силах был оторвать взгляда от ее жестких скул. Мое женское отражение...моя дорогая сестра. В этот момент я молил всех, кому только можно, чтобы она молча постояла рядом. Хотелось полюбоваться ею и забыть про все.
- Как ты? - озабочено спросила она.
- Очаровательно! Черт возьми! - огрызнулся я, вспомнив свою обиду.
До чего же глупый вопрос "как ты?"! Ну почему же она не смогла помолчать хотя бы минуту...Не смотря на введенный транквилизатор сердце продолжало учащенно биться.
- Что случилось? Почему ты вдруг решился на такое?! - прослезилась Анна. - Разве готы не сильные натуры? Которым под силу справиться с резкими поворотами судьбы?
- Да готы сильны духом. Мы закрываем сердце на засов и разрешаем холодному дыханию одиночества нас поразить. Готы подобны змеям разбивающихся в попытке взлететь. Не как Эмо убивающие себя своими эмоциями. Не как металлисты подобные воинам света и сражающиеся до последнего. Не как панки, опускающиеся на дно. Мы готы отдаем себя саморазрушению, эстетика которого связана с просвещением. Экзистенциальные вопросы, размариваемые нами, конечно, могут привести к грани смерти от собственного решения. Но в моем случае готика не причем.
- Для тебя, что, жизнь вообще ничего не значит?
- Почему же...жизнь она как жена блядь, а смерть - это шлюха о которой я периодически мечтаю....
- Разве это не одинаковые понятия?
- Правда? Как же все- таки точно вышло...
Я отвернулся от нее лишь бы не видеть ее слез. От этого я начинаю еще больше себя ненавидеть.
- Мы же так тебя любим! Что мешает тебе жить? - слезы продолжали течь по ее щекам - ты хотел бросить меня здесь одну? А как же родители? А Ник, он ведь обожает тебя!
Ответом ей было молчание. Семейные узы... самая эгоистичная и жертвенная связь. Волнение от нее я не испытывал. Они переживут. У родителей есть ты, а у тебя есть муж, в объятьях которого ты позабудешь свою скорбь. Племянник забудет обо мне через месяц, детям это свойственно. И пусть вы будите уверять меня в ином, я осознаю грань правды...Почему же вы не помните обо мне пока я жив? Почему вспоминаете, когда я в шаге от забвения?
Она что- то лепетала о боли, которую я ей причинил. Но слов я не разбирал. В моей памяти всплыло воспоминание. Тот день, когда она сообщила что желает выйти замуж. Именно тогда я осознал, как бывает больно на душе. Помнится, как я заперся в ванной и включив воду в кране заорал. Под звук льющейся воды было не слышно моей боли. Но она жгучими, сгустками вырывалась. Это был крик бессилия и отчаянья темного зверя внутри меня. В голове было пусто я просто орал от безысходности. А потом глядя в зеркало засмеялся... сквозь слезы и боль. Мне оставалось лишь принять ее решение и смириться. Как и учат нас религии, которые я так ненавижу... Анна была так рада, что выходит замуж, так счастлива...но не со мной. Да, я всегда причинял ей унижения и обиды своим сарказмом и циничностью. Возможно причиной тому разница в возрасте, всё- таки пять лет... хотя с моей стороны - это была обычная ревность.
Но сейчас я просто устал ... что могло убить меня? Только она... но она вечно старается меня спасти...
- Умирать так рано, зачем? - эта её фраза вырвала меня из раздумий. Что она вообще хотела этим сказать?
- Анна, мне 23 года и за это время благодаря деньгам родителей я успел вкусить все, что предлагал мне этот мир, - устало разъяснял я.- Я больше не могу жить я устал...я не хочу жить с отравой в сердце.
- Какой еще отравой?
- Ты не сможешь понять...то - что мне самому не совсем понятно....
- Дай мне шанс! - она снова решительно сжала свои полные губки - ты никогда не говоришь о том, что мучает тебя!
- Увы, слишком часто чтобы ты хотя бы попыталась догадаться...
- Опять ты начинаешь?
Я снова отвернулся и бросил взгляд в окно. Острое желание закурить прожигало гортань. Руки были привязаны на уровне плеч. А сил развязаться все равно не было... Больничная серость навевала тоску, и я жалел, что не умер.
Теперь придется вновь проходить курс реабилитации и терпеть приемы у психологов. Врачи сделают все, чтобы счет, за лечение предоставленный моим родителям оказался на кругленькую сумму. А им будет совсем безразлично, что со мной произошло. Они не смогут оставить работу в своем холдинге, даже по такому случаю.
- Молчишь? - Анна взяла меня за руку и впилась своими карими глазами...ища хотя бы намек на откровенность в моих глазах.
- Не молчи! Твои друзья сказали, они сказали, что это уже не первый раз...
- Какие ещё друзья?
- Я обещала их не выдавать.
- Развяжи меня - я пошевелил рукой.
- Нет. Врач сказал, что сам отвяжет тебя, когда можно будет.
- Да, прямо скажи после идиотских процедур вроде "псих я или нет",- засмеялся я.
- Только после психологического обследования.
- А смысл? Что бы я ни сказал, они спишут все на мою молодость и принадлежность, к готической субкультуре путая с эмо. Иначе выйдет слишком много мороки. Не находишь?
- Расскажи, почему это случилось, это из- за девушки? Она красивая? - и она сильнее сжала мою руку, подобно ревнивой кошке.
- Зачем ты вообще приехала, а?
- Я пор... - запнулась она. - Мне захотелось тебя навестить.
- Снова поругались? - сжал зубы я.
За 5 лет ее семейной жизни с мужем. Они только и делают что ругаются. Оскорбления, драки, придирки. А она только и может убежать из его дома, чтобы потом снова вернуться. И конечно я уже привык быть жилеткой, которой пользуются только когда хочется поплакать.
- Да...
- Где Ник?
- Я оставила его там.
- Как ты могла?! - я был взбешен тем, что она оставила моего племянника там.
Ведь продолжаю наивно верить, что однажды она не захочет возвращаться к Роберту. А этот ребенок хоть и не мой, но всё же дорог мне. Ценности в жизни иногда носят живой характер, да всегда есть люди, которые тебе дороги. Даже если ты не веришь, в любовь и ненавидишь все вокруг, есть те, без кого жизнь была бы не возможна. Поразительно, но найти таких людей очень сложно, а потерять слишком легко. Другое дело родственники. Это друзей можно выбирать, а родственники - это те друзья, которых не выбирают. Остается только смириться и полюбить. Как бы тебя не бесили твои родители, сестры и братья, дяди и тети, кузины и кузены, дедушки и бабушки они твоя родня. И в случае горя все должны оказывать друг другу поддержку, сохранять благородство. К сожалению не всегда такие взгляды соблюдаются. Во все времена брат предавал брата, сын отца, сестра брата или на оборот...Но я будучи не семьянином и честно говоря не знаю большую часть своих родных все же подобных взглядов. И то, что она оставила своего ребенка в доме мужа, мне казалось, чем- то вроде предательства.
- Зачем ребенка травмировать? Когда мы поругались, он спал, а я просто выскочила на дорогу... Можно я поживу у тебя?
- Конечно! - я был сильно удивлен. Обычно она после ссоры едет в родительский дом. Неужели серьёзно? - Прошу развяжи меня...
Я сквозь боль пошевелил руками. Осознавая, как тяжело, в этот раз себя изувечил. Что даже целый день сна не восстановил меня. У темных весьма скорая регенерация, но даже с этим мне не восстановить силы. Похоже, что в этот раз мне потребуется подкрепиться. Однако для этого нужно скорее домой.
- Ну же развяжи! Я хочу обнять тебя...Тебе ведь так тяжело, а тут я еще со своими депрессиями...
- Нет, лежи!
- Тогда убирайся! - меня начала раздражать упертость Анны. И я вспылил, пытаясь скинуть ее с себя.
- Не гони меня! Я тебе жизнь спасла! И забочусь о тебе.
- А я тебя просил? Тебе будет приятно, если меня упекут в психушку?
- Я... не хочу, чтобы с тобой еще что-нибудь, произошло...
Было видно, что она испугалась моих резких движений и смены настроения.
- Тогда развяжи!
Словно завороженная она сняла веревки (точнее даже не веревки, а эластичные бинты) с моих рук и помогла мне сесть в постели. Трепетная забота никак не могла скрыть обиду. Анне было свойственно долго копить обиду, но яростно срываться, подобно звезде. Вот и сейчас она только надулась, и совсем ничего мне не сказала. Я же другого склада, как огонь вспыхиваю моментально и моментально затухаю. Подобно ветру мое непостоянство было тяжело переносить, но сестра терпела.
Уже не помня ссоры с сестрой, я мило улыбался и кушал принесенный медсестрой ужин.
Она молчала, смотрела на меня как это делают матери желая наказать детей за непослушание своей молчаливой обидой.
- Эти красные цветы...- заговорил я и попытался показать рукой в сторону вазы с розами - откуда они здесь?
- Ах, это мои...я принесла их чтобы тебе было хоть немного уютно в этой скверной палате для суициднииков.
- Какая забота....
Возможно она и не заметила моей иронии, но я невольно улыбнулся своим словам.