Аннотация: Немного мистерии, немного фентези, немного сказки, немного реальности
Кудесник
Часть первая. Немного о смерти.
Он кудесник. Я знаю это. Я видела, как с кончиков его пальцев течет голубая энергия. Он показывал, что значит творить. Это почти как любить, как рожать детей, как превращаться из подростка во взрослого, как познавать что-то новое, как умирать... С начала больно и трудно, потом это радость, далее это требует терпения, что бы огонек радости не угас. Это самый опасный момент если огонек угаснет, то вы просто сделали не тот выбор и вас ждет разочарование, а если нет... Вы можете не согласиться со мной и сказать, что смерть не в этом списке, но мы ведь этого никогда не узнаем. Правда? Так что оставьте меня в моем невежестве. Мне хочется верить в то, что Бог создал все прекрасным.
О чем это я? Ах да, представьте красивейшее место на земле. Осторожнее мои понятия отличаются от ваших. Утро. Зима. Деревья сгибаются под тяжестью искристого снега до самой земли. Пушистые ели хвастаются из-под толщи наваленного снега своим превосходством, украшая опушку оттенками зеленого цвета. Мороз уже ударил по гроздьям рябины. И за этим уже спелым чудом охотились местные вороны. Эти важные птицы из дикой породы. Вдалеке от селения они наглеют. И оставляя на белой поляне рисунок своих лап, они все ближе и ближе подбираются к одинокому дому, от которого веет теплом и заботой.
--
Кудесник ты где? Еще утро не настало, а он шарится, где попало.
Неожиданно вывалившееся из дверей тело всколыхнуло всю стаю. И вороны взлетели закрывать небо чернотой своих крыльев. Секунду казалось, что их миллионы. Дед закрыл дверь и со словами "Черные гады. Не к добру." он начал носить дрова в дом. Через час из дома повеяло ароматом пищи.
Внутри дом казался больше чем снаружи. Огромная печь была укрыта неубранными после ночи одеялами. На стене висело охотничье ружье и маленький портрет, покрытый пылью и временем, как и память о нем. В других местах не было ни пыли, ни паутины. И даже на чердаке дед помнил, что перед Новым Годом всю паутину убрал. На полу лежал палас, на нем стоял стол и кресло качалка. В доме были еще две комнаты, претендующие на уют, но отсутствие женщины угадывалось сразу. На столе уже стояла аппетитно пахнущая каша и столовые принадлежности на двух человек.
--
Кудесник где ты бродишь проказник? Опять на чердаке возишься с книгами, - взревел дед - Ну смотри у меня. Заставишь подниматься - уши надеру.
Ответа не было. Дед прошел в другую комнату. Забрался по скрипучей лестнице на чердак. Здесь было все уставлено ящиками с книгами.
--
Опять здесь всю ночь торчал. Не спишь зараза.
Но здесь так же никого не было. Дед спустился, посмотрел в окно, взял ложку и было хотел есть один, но кусок упорно не хотел лезть в горло, и он опять посмотрел на улицу и громко вздохнул. Тут он заметил огоньки глаз под низенькой лавкой у самого входа. Раздался громкий детский смех. Он как молния оживил не только тишину в доме, но и на улице солнце стало ярче. Так, во всяком случае, показалось деду.
--
Ах, вот где ты разбойник. А ну вылазь.
Смех прозвучал еще громче и продолжительней. Он был так заразителен, что хмурое лицо деда просветлело.
--
Вылазь мошенник. В толк не могу взять, каким образом ты читаешь в темноте. Вылазь, а то остынет.
Ответом был еще один заразительный смешок. На свету показались ножки. Карапуз пытался вылезти задом, но скамейка действительно была слишком маленькой. Что-то мешало ему вылезти, он застрял и от этого расхохотался еще заразительней. Дед подошел и поднял скамейку одной рукой. Под скамейкой появился парнишка лет пяти чумазый, рядом лежала книга шириной с него. Здраво поразмыслив, дед решил, что книга как раз таки и была причиной этого затруднения. Глаза белобрысого парнишки стали хитрыми и с укоризной смотрели на того, кто прекратил все удовольствие.
--
А ну за стол. Куда такой чумазый?
Дед услышал смешок, оглянулся и увидел мальчишку уже чистого и с ложкой в руках.
--
Ну, кудесник.
Умытое лицо сияло радостью. В голубых глазах искрилась любовь к этому лохматому большему человеку. Дед был стар, не только телом, но и душой. Его зима уже брала свое. Только маленькие огоньки светлых глаз искрились при виде мальчика. Дед встал и убрал со стола. Мальчишка как всегда куда-то исчез то ли наверх зарываться в книги то ли вниз в погреб поесть чего-нибудь вкусненького, вроде варенье или засахаренных орехов.
Дела каким-то неведомым чудом заполняли время, продлевая жизнь: то снег со двора убрать, то крыльцо починить, то силки поставить, а то и зверя от жилья отворотить - когда просто шкодливого, а когда и опасного. Как не понять лес старому лесничему? А как лесу не понять старика, которого вырастил с младенческих лет? Тут хочет - не хочет, а поможешь: где травку полезную подсунет, а где и поплутать заставит, так как все истины людям надо доносить через ноги. Больше побегает - крепче поспит. Крепче поспит - дольше поживет. А есть другая истина... Время.
Дед размеренно работал топором, а лес смотрел на него, дышал зимней свежестью и добродушием, и готовился. Вечер подкрался незаметно, вместе с холодом, снегом и жаром. Дед добрался домой. Кудесник, ерзая, ждал его у горящего очага. Огонь играл яркими искрами, нашептывая сказ и разнося тепло по дому.
- Ноги застудил - вздохнул Дед, заваливаясь на кровать.
Кудесник подбежал и положил руки на голову Деду, но уже привычное облегчение на этот раз не пришло, только жар сменился ознобом. Тогда Кудесник, пробежавшись голыми ногами по дому, топая как стадо слонов, притащил еще пуховые одеяла. Пока бежал, запутался и чуть не упал.
- Ну, куда мне еще - усмехнулся дед. Его голосом говорила слабость и болезнь, получившая свое право на старика. - Ты лучше расскажи мне что-нибудь, как ты это умеешь. Что-нибудь...
Кудесник для начала заварил пахнущую травку, нашептывая что-то тихое. Он это умел, а потом сел и посмотрел на деда так печально, не решаясь начать обычные вечерние сказания. Как рассказывать человеку о живых, когда он уже перешел на другую сторону. И тогда он рассказал о смерти. О том, о чем никто не знал. Возможно, люди бояться смерти, потому что они бояться неизвестности. От этой мысли Кудесник усмехнулся, как это он делал обычно и начал рассказ, украшая его своими улыбками и смехом-колокольчиком. Огонек жизни в глазах деда угасал, а огонь надежды осветил лицо покоем.
Лес трудился всю ночь и весь день. Не время, не время людям беспокоить могилы. Он старательно скрывал низенький домик под толстым слоем снега и наказал ветру петь прощальный молебен. А под утро, когда Кудесник, существо родственное ему, простился с чужой жизнью, проводил его до границ своих владений, скрывая следы голых детских ступней и замораживая слезинки. Горько было прощаться, все-таки друзья, но сначала всегда больно и трудно, а потом...