Следующие два часа прошли в хмельном покое уставшего от нервотрёпок человека. Я составлял небольшой текст о моей попытке выспаться на новый год в медвежьей берлоге, предоставляя в качестве оплаты за ночлег салат оливье, приготовленный чужими руками. Затем, сохранив рассказ в обычной заметке и бесцельно шляясь мышью по рабочему столу, я случайно стёр весь свой вечерний труд, ошарашенно смотря в бесстрастный монитор и запоздало тарабаня по клавиатуре. Настроение, и без того балансирующее на тревожной грани, враз стало паршивым. Раздраженно вылив в пустой бокал остатки вина, я посмотрел в тёмно-коричневую жидкость, провожая взглядом кружащиеся в ней похожие на кусочки сгоревшей бумаги рваные лохмотья, после чего отрешенно перевел взгляд на лежащую на столе связку ключей, бездумно смотря на их причудливые формы и вдруг, увидев одну странную деталь, забыл и про долбаных медведей и про давно съеденный салат. Один из ключей, висевший в связке, был от её дома. Это были те самые ключи, которые она мне дала. Ну, понятное дело, забыла девчонка, отдавая мне ключи, что домой она теперь не попадёт.
- Но позвонить то она мне могла? А если забыла телефон, ключи у меня, то куда она, нахрен, поехала?! - глухо прошипел я, стряхивая резким движением головы высыпавшийся по плечам и щекам мерзкий холодок. Без единой связной мысли теребя в пальцах тяжелый веник ключей я безуспешно пытался родить своей плывущей от усталости и выпитого вина головой хоть какую-то разумную идею. Именно в этот момент мне показалось, что в комнате я не один. Не понимая, откуда пришло это ощущение, я встал, подошел к входной двери, открыл её и посмотрел в пустую тишину плохо освещенного коридора. В этот момент сзади раздался звук, похожий на тихий свист ветра, пытающегося пролезть через неплотно закрытые ставни. Резко обернувшись и забыв запереть дверь, я долгим взглядом посмотрел в сторону лоджии, за стеклом которой маячила какая-то крылатая тень. Когда я понял, что это всего лишь вывешенный для проветривания коридорный коврик, я снова подошел к столу, сел и повернулся к связке ключей и уже совершенно пустой бутылке. И от неожиданности прикусил нижнюю губу.
Из бутылочного горлышка на меня смотрело девичье лицо. Красивое, в обрамлении длинных тёмных волос, с немного усталыми, но какими-то очень яркими глазами, это лицо поднималось над узким стеклянным краем, слизывая с полураскрытых губ почти чёрные капли. Не сводя с меня глаз, девушка вытянула сначала одно, затем другое плечо, очень изящно вытащила обе руки, поддерживая слегка замешкавшуюся грудь, и, змеиным движением раскрутив тонкую талию, упёрлась ладонями в края горлышка, пытаясь освободить застрявшие в бутылке бёдра. Тёмно-красное платье тянулось за ней длинными эластичными нитями, вытягиваясь из горлышка, словно горячий шоколад, в котором ясно рисовались бесконечно тянущиеся из узкого отверстия ноги. Поднимаясь выше, девичье тело незаметно становилось отчётливей и больше, в конце концов заняв место напротив меня и придерживая длинными пальцами качающуюся бутылку.
- Тебе хорошо? - её голос был неожиданно низким и я даже не сразу понял, что она обращается ко мне.
- Да, конечно.. только я пробку.. вот.. раскрошил.., - я не знал, чем занять неожиданную гостью, но уже сейчас понимал, что она здесь ненадолго, и какая-то волна дурацкого протеста и даже тоски поднималась во мне, потому что я так этого не хотел, - Вино будешь? Тут в бокале, есть ещё.
- Нет. Я не могу пить сама себя. А ты меня можешь. Не сдерживайся. Пей.
А я не сдерживался. Мне было просто не до этого. Я смотрел на странное лицо перед собой, словно укрытое красным туманом, на что-то шепчущие губы, с которых на меня шел даже не голос, а череда запахов от её слов и мыслей, любовался линией плеч и отчётливым рисунком груди, думая при этом, что зря она так опёрлась на правую ладонь подбородком - её запястье было выгнуто настолько сильно, что я боялся, что оно сломается, но всё это придавало её какой-то очень невинный и даже школьный вид.
- Я тебя знаю? - с надеждой в голосе спросил я, почему-то проводя аналогию со своей сегодняшней или уже вчерашней спутницей, но умом понимая, что это не может быть она, мучительно пытаясь хоть чем-нибудь заинтересовать свою собеседницу. Вместо ответа она кивком головы указала на стоящий передо мной бокал:
- У тебя ещё один глоток. Пей.
Она сказала это, по-прежнему пристально смотря мне в глаза огромными темными озёрами, в которых отчётливо колебалось моё лицо.
И я выпил. Растирая языком странные хлопья по внутренней стороне щек и губ, мелкими глотками отправляя вино во вдруг ставшую голодной гортань, жадными спазмами реагирующую на последние терпкие капли.
- Всё. Тебя в бокале больше нет, - сказал я.
И в то же мгновение она в меня вошла.
Я отшатнулся от неожиданности, но сразу за этим горячее электричество потекло по моим жилам, оплетая мою глотку и сердце словно жадными пальцами. Я не противился этому, понимая, что всё равно не смогу уже оставаться в этой тесной квартире, выходить в эту тесную кухню, тянуть цепочку никому не нужных следов в этом тесном мире, если не найду возможность каждую секунду наслаждаться взглядом находящихся против меня глаз, словно горячечный больной последним глотком холодной воды. Я понимал, что только таким образом смогу жить дальше, долго, очень долго, дольше, чем мне это удавалось до сих пор, становясь ещё сильней и свободней с каждым выпитым глотком, вина или воды - неважно, но всегда открывая какую-то очередную возможность оставаться тем, кем я всегда был. И на мне это не закончится, я лишь ступенька в длинной лестнице из бессмертных человеческих судеб, не первый и не последний в бесконечной череде сжимающихся душ, протекающих пьянящими каплями и ждущих своего часа быть освобожденными. И как только я понял это, чьи-то руки потащили меня к широкой воронке прямо передо мной, в которую я начал падать раскрыто и беспомощно, запутавшись в каких-то странных хлопьях, напоминающих красное платье. Края воронки блестели бутылочным стеклом, а рваная ткань ударами красных крыльев расходилась на чьих-то стройных бедрах, и уже находясь внутри я почувствовал поднимающуюся к моему горлу волну горячего, терпкого вина, выступившего обильными каплями из моих глаз, ушей и раскрытого в попытке закричать распахнутого рта, мгновенно заполняя всё пространство вокруг меня тёмно-красным туманом, через который в мою грудь вплетались чьи-то длинные пальцы, безжалостно сжавшие меня внутри и остановившие моё дыхание. Больше я не помню ничего.
![[]](/img/l/lanowoj_s_a/vino4/7uioc0fa0sy.jpg)