На свете живёт целый народ людей, различных по всем разумным и кривым, разного цвета глаз, формы носа и содержимого черепа, но объединённых одной потрясающей идеей, что однажды всех нас поглотит Апокалипсис и всё живое перестанет существовать. Какой только бред не придумают, чтобы не пахать землю и не понять, отчего у ближнего внутри болит. А болит от дури человеческой. От её способности уничтожать всё живое гораздо раньше, чем придёт тот самый последний день. Хотите, я расскажу о том, что видел вчера? Завтра это случится тоже. Каждый день, включая сегодняшний. И не вам говорить со мной о будущем. Я там ещё не был. Но я в него смотрел.
Одним ударом каблука, ножа или горстью шрапнели этой молодой матери снесли живот вместе с тем куском жизни, что уже почти вырос под её сердцем. Она недолго думала об оставленном мире, поскольку Апокалипсис просто зашел в её тело и разорвал его вместе с её представлениями о том, какой она хотела себя видеть. Для неё всё закончилось. Её конец света уже наступил. До самых последних гаснущих искр в глазах напоминая ей об отвалившейся от неё скорченной части.
А с этой семьёй играли дольше. Их дверь выламывали ломами и прикладами, ударами ног и громким гоготом из весёлых ртов, приводя мужика за дверью в бешенство от сознания, что он ничерта не может сделать. Он просто стоял над своей вжавшейся в угол подругой, слушая такие же крики и рёв за окном по всей улице, по которой шла толпа и убивала. Мужик стоял, до боли сжимая зубы и тиская в руках обычный молоток, полный сознания, что забьёт любого, кто войдёт через раздираемый проём, но понимая свою неспособность ударить в потный висок смотрящую на него девчонку, чтобы избавить её от того, что сейчас произойдёт. А она горелой кожей сжималась уже по той причине, что в криках за дверью узнавала голос соседского парня и его отца, в хоре других незнакомых матов и общем гаме разбиваемого топором замка. И в глазах этого мужчины и его женщины уже опускалась ночь, в которой не было ни звёзд, ни дальнейшей ласки, она, эта ночь, была безобразна и дурна, оставляя в сознании двух полумёртвых от страха людей только сожаление, что они дожили до такого дня. Дальше не получится. Даже если их оставят в живых. После Апокалипсиса всё умирает, и неважно, будет ли это год или вечность - отравленная чужой злобой душа и порванное чужими руками тело не возвращается к нормальным сокам никогда. Люди знают, что делают. Апокалипсис лишь помогает им в этом.
Ко мне зашел человек. Он пришел улыбаясь и показал мне свои ладони. Он пил мой чай, мой вечер и моё вино, радостно говорил со мной о прошедшем дне и оценивающе смотрел на красивые плечи моей жизни. А когда наступило утро, я не смог открыть глаза, и внутренности мои грыз оглушительный хрип из раздавленной чьей-то волей груди, в которой я видел вытекающую по рёбрам мою собственную душу, ставшую для кого-то просто очередной возможностью попробовать на живом свои зубы. Я видел свой день и свою желанную ночь, ставших для меня всей моей историей, чьи плечи были порезаны, волосы сожжены, а тела разбиты. И вот тогда в моих глазах чёрной кляксой растёкся Апокалипсис. Слепым бельмом заменяя мой бывший мир и запрещая мне дышать так, как я это делал прежде. А потом перед глазами вспыхнула гроза, в грудь вошло что-то тяжелое и злое, я выплюнул нечто ржавое из развалившегося рта, и всё просто исчезло. Вместе со мной. И с тем, что составляло моё настоящее и будущее. Поскольку в прошлое я вернуться уже не смогу.
Хотите чего-нибудь вкусного? У меня было мороженое, яблоки и планы на завтра. Я ничего не знаю о том, что у меня есть сейчас. Как и та дура мама, решившая своим животом сделать богаче подстерегающий её мир. Или упомянутая семья из мужика и молодой бабы, чьи тела сгорели сразу после того, как ушли сломавшие дверь люди, которые и решили очищающим огнём освободить место для чего-то нового. Для того, что ещё не стало таким же нужным, как Апокалипсис. Приходящий именно тогда, когда любое живое надеется на долгую и красивую жизнь.
![[]](/img/l/lanowoj_s_a/zzz999-208/2198.jpg)