Можно оставить переспелую дыню на длительный срок под лучами палящего солнца и этим довести её до состояния полной непригодности в пищу. Внешне дыня изменится мало, но исчезнет привычная упругость. Тонкий, но всё ещё прочный слой оболочки будет удерживать форму полностью сгнившево нутра, очертания которого покорно изменятся под лёгким нажатием пальцев. При достаточном усилии покров дыни лопнет в наиболее слабом месте, с гухим хлопком выплюнув на свет грязно-жёлтые внутренности. Некоторое время пузырчатая слизь с рыжеватыми вкраплениями будет вязко струиться вдоль тела дыни. Продрав пальцами образовавшееся после хлопка отверстие и войдя в него рукой по самое запястье, выдавив по пути часть хлюпающей, пенящейся жижи, можно будет ощутить скользкое тепло и неуловимые сгустки неоднородностей. Теперь можно вынуть покрытую гнойным глянцем руку. За ней, из неровности дыры в покрове дыни, потянутся жёлтые волокна и полупрозрачные толстые нити, обрывающиеся под собственным весом и замирающие после падения бесформенными каплями...
А можно, вместо опытов с дыней, оказаться на берегу ночного озера, покрытого звёздным зеркалом под летним безветрием, разжечь костёр и в кругу друзей вспомнить тот незабываемый момент в жизни каждого человека, когда два тела впервые слились воедино. Слева прозвучит мечтательное "Ах!" и чьи-то глаза вознесутся к звёздам. Справа раздастся грустное "Эх!" и другая пара глаз в покосившейся голове тоже устремится к звёздам, но на дне озера. А за спиной топот ног возвестит о том, что кто-то спешит в чащу леса. Это Андрей. Одной рукой он зажал рот, другой держится за живот и в полусогнутом виде летит к ближайшему кустарнику, чтобы скрыть за ним себя, а вместе с собой и вероятность конфузной ситуации, в которой он может оказаться под впечатлением воспоминаний...
Из бескрайнего многообразия женщин можно выделить один тип, который побывал в руках множества мужчин (или же в руках которого побывало множество таковых). Но и этот тип можно разделить по крайней мере на два вида. В одном из них находятся женщины, поражённые страстью и следующие за ней всегда, когда она их позовёт, вне зависимости от предпосылок (к примеру семейного статуса) и не взирая на непредсказуемые последствия (усугубляющие опять-таки же семейную обременённость). Такие женщины не имеют конкретного названия. Говорят, что название для них подбирается индивидуально в каждом случае проявления инфекции страсти.
Второй вид женщин занимется тем же самым, что и первый, но страсть при этом отсутствует полностью. Таким женщинам название придумали давно. Одно на всех. Это название легко запоминается. Видимо потому, что оно очень короткое и состоит лишь из одного слога...
Впервые Андрей познал, что значит - быть (а точнее стать) мужчиной, в свои неполные 15 лет. Прыщавый переросток Борис из дома напротив взял на себя опекунство над наивной невинностью Андрея и некоторое время обрабатывал его душу психологическим рубанком. После этого он решил проверить, насколько прочно Андрей усвоил теоретический материал и привёл его к двери квартиры на втором этаже. Андрея уже поджидала за дверью практика, тридцати лет, военно-замужняя и принаждлежащая к тому виду, который с названием.
Холодный палец лёг на кнопку звонка и даже звон наполнился лихорадочной дрожью перед неизвестностью. В квартире это почувствовали. Поэтому дверь распахнулась с особым бесстыдством. На пороге Андрея встретили наглая красная улыбка, два наглых глаза с чёрным ободом в виде шнурков от ботинок, два снаряда наглых грудей, которые ещё держали форму, но очертания которых уже легко изменялись под прикосновением рук. Всё это покоилось на двух столбах наглых ног, между которыми, за непроницаемо-наглым шерстяным панцирем, находилась цель визита перепуганного Андрея...
Через два часа наш герой слетел вниз по лестнице, выскочил на улицу и, решив не забегать к Борису, как они условились, помчался к себе домой. А два наглых глаза вышли на балкон и, не моргая, равнодушно смотрели сквозь сигаретный дым на убегающую фигурку.
Два часа назад перед чужой дверью Андрей дрожал меньше, чем сейчас перед своей, безуспешно пытаясь вставить ключ в скважину замка. Оказавшись наконец дома, в своей комнате, он, не раздеваясь, кинулся на кровать, отвернулся к стене, принял скрюченную позу и начал мысленно бороться с позывами тошноты и еле заметной головной болью. Перед визитом он наполнил свой желудок несколькими тяжёлыми глотками водки, надеясь наполнить храбростью свой "первый раз", и теперь очень сожалел об этом, страдая от усиливающихся желудочных спазмов. На самом же деле его тошнило не от водки, а от тухлой дыни...
Борис оказался плохим наставником, как для Андрея, так и для массы маленьких детишек, которым он, годы спустя, будет преподавать в начальных классах общеобразовательной школы, пытаясь направить их на путь истины. Андрей был одним из первых, убедившихся на себе, что почти все пути Бориса, выбираемые им для других, оказывались ложными. Для Андрея эта ложность проявилась в том, что его "первый раз" очень долгое время оставался первым и единственным. Отвернувшись, после грандиозного опыта, от женской половины человечества, но и не повернувшись к мужской, Андрей, в период мужского становления, был предоставлен самому себе и своими способностями ни с кем, кроме себя, поделиться не решался.
Время шло и незаметно уводило Андрея вместе с собой прочь от столбообразных ног на втором этаже. Он вновь вспомнил о наличии на Земле второй половины, которая казалась ему всё более привлекательной, заманчивой, зовущей. Идти на зов Андрей, однако, побаивался и наслаждался противоположным полом издалека. В лучшем случае он ограничивался прикосновениями к звенящему телу в монотонном танце, обалдевая от тёплого дыхания над своим ухом или же от ощущения нежных губ на своей шее. После танца он отходил в сторону окончательно обалдевшим и уже не слышал многообещающих вопросов о том, не мог бы он проводить домой свою партнёршу по танцу. Но он не провожал. А уединившись, снова и снова демонстрировал самому себе свой нерастраченный мужской талант.
Нельзя отрицать, что подобное поведение Андрея не развилось бы в болезнь и из него не получился бы маниак. Но его вовремя спасла любовь. Любовь к математике. Почти страсть! Та самая страсть, которая безостановочно бросает женщин без названия в мужские руки (или мужчин в женские). Андрей, увлекаемый старстью, оказался в руках математики (или наоборот)...
За всё надо быть благодарным! Даже за то, что ты женщина с названием! Андрей мог бы благодарить прыщавого Бориса, который отбил у него желание, столь свойственное тому возрасту, и тем самым направил неисчерпаемую энергию Андрея в иное русло. В математическое. После встречи с наглыми глазами Андрею оставалось ещё три года до конца школы. Три года, которые вознесли его со дна ущелья на недосягаемые для других математические высоты, откуда он без труда смог рассмотреть перспективу своего профессионального будущего: математика и кибернетика. Если бы не Борис, оказался бы Андрей после школы за триста километров от родного города, в медицинском институте, ибо ничего лучшего он для себя в годы юности не придумал. Вместо этого его приняли в местный университет на факультет прикладной математики. И на одной из нескончаемых стадоподобных студенческих сборищ, очередной раз ощущая в танце в под ладонями тепло молодого тела, на шее - сладкий поцелуй, а над ухом - дуновение шёпота, он не мог оторвать глаз от одинокого профиля маленькой незнакомки, стоявшей в лунном свете возле окна. В бескрайнем море попарно колышущихся тел её стройность показалась Андрею безмерно хрупкой. Это хрупкое одиночество сжало ему сердце и больше не хотело отпускать. Танец подходил к концу и тело под руками Андрея зашептало в ухо, что ему здесь душно и оно хочет подышать свежим воздухом. Андрей рассеяно закивал головой, а после танца, позабыв о затанцованном теле, повёл на свежий воздух хрупкую незнакомку. Назад они не вернулись. В тот вечер Андрей впервые забыл о наглых глазах с названием, впервые провожал и впервые встретил свою будущую жену. Он впервые шёл рядом с ней сквозь пустоту ночных улиц и впервые держал за руку. Они впервые расстались возле подъезда её дома. Но это был для Андрея первый, Самый Первый Раз...