Лапиков Михаил Александрович : другие произведения.

Роскон 2017. Атомный панк: война в космосе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Современная фантастика, как правило, не может показать интересный космос ближнего прицела. Его не знают, его не представляют, его не способны интересно описать читателю. Между убогими орбитальными керосиненшлепперами и антигравитационными вундерштернраумшиффами зияет пустота, не заполненная никем и никак.
    Между тем, основной массив рабочих документов военных и гражданских космических агентств шестидесятых не только вполне убедительно показывает, как выглядит и на что в действительности способен атомный космос, но и в подавляющем большинстве случаев давно рассекречен.
    Что же на самом деле скрывают архивы?

   Михаил Лапиков
  
   Атомный панк: война в космосе.
  
   Современная фантастика, как правило, не может показать интересный космос ближнего прицела. Его не знают, его не представляют, его не способны интересно описать читателю.
   Между убогими орбитальными керосиненшлепперами и антигравитационными вундерштернраумшиффами зияет пустота, не заполненная никем и никак.
   Между тем, основной массив рабочих документов военных и гражданских космических агентств шестидесятых не только вполне убедительно показывает, как выглядит и на что в действительности способен атомный космос, но и в подавляющем большинстве случаев давно рассекречен.
   Что же на самом деле скрывают архивы?
  
   Мы жили в прекрасное время, свободное от забот о последствиях. Чокнутая эра, любые ценности которой напрочь переосмыслила холодная война. В нашем закрытом обществе свободно рождались и процветали любые, даже самые безумные идеи.
   Брайан Данн, ведущий разработчик проекта импульсного ядерного взрыволёта.
  
   I. Лунный горизонт: космическая программа армии США. Долговременная орбитальная станция. Транспортная инфраструктура. Постоянная обитаемая лунная база.
  
   Даже редакторская статья "Астаундинга" за январь 1958 полна яда и метания говен в "проект Авангард". По мнению Кэмпбелла, если в чём и достигли успеха армия, флот и ВВС США, так это в попытках затормозить ракетные программы конкурента.
   Не удивительно, что в космической гонке после советского аналога пинка в область чуть ниже спины торопливо приняли участие все, кто хоть как-то представлял, как именно получить от этого хоть какую-то материальную или политическую выгоду. Чем вся эта движуха закончилась в реальности, мы все отлично знаем.
   Куда интереснее то, чем она могла закончиться.
   Реальное финансирование космических программ даже на пике составило лишь считанные проценты экономической мощи участников космической гонки. Между тем, любые планы тех лет писались с изрядным опережением, и при выходе финансирования хотя бы на "космическую десятину" мы бы увидели совсем другие результаты.
   Для фантастики эти разработки интересны прежде всего тем, что не содержат ни одного волшебного открытия и не выходят за пределы технологий двадцатого века. На выходе - логичный, непротиворечивый, предсказуемый и доступный пониманию и читателя и автора космический сеттинг.
   По нашу сторону лингвистического барьера традиционно не охваченный никем и никак.
   Поехали?
   Многотомный дизайн-документ 1959 года озаглавлен довольно скучно: "Проект Горизонт: Исследования армии США по строительству долговременного лунного аванпоста".
   Вопросы "...долгосрочной защиты интересов США на Луне, как то: лунного наблюдения за Землёй и околоземным пространством, ретрансляции сигналов, базы долгосрочных лунных исследований, поддержки мирных научных программ дальнейшего исследования космоса и лунных боевых действий, если таковые потребуются" описывал большой комплекс тематических документов, некогда - совершенно секретный.
   В настоящий момент первые два тома материалов "проекта Горизонт", о ракетах и базе, доступны по ссылкам даже на википедии, но, столь же традиционно, полностью безразличны всем, кроме небольшой горстки исследователей.
   Между тем, документ интереснейший. Первая фаза на середину шестидесятых намечала отнюдь не "экспедиции посещения", как в реальности. Несколько лунных облётов с баллистическими прыжками между наиболее интересными точками на видимой стороне Луны должны были закончиться выбором места постоянной обитаемой лунной базы на 12 человек населения.
   Постройка базы изначально планировалась для обеспечения нужд постоянного экстенсивного освоения космоса. Ретрансляционная станция дальней космической связи, перевалочная база, аварийно-спасательный центр...
   В основе программы лежали конвейерное производство и массовые запуски кислород-водородных "Сатурнов" I и II. На конец 1964 года предполагалось в общей сложности 72 пуска, из которых не менее 40 - для нужд лунного проекта. В январе 1965 начинался заброс грузов на Луну, в апреле 1965 - первая высадка двух астронавтов. Они же должны были начать и строительство базы, чтобы к ноябрю 1966 года та могла принять и обеспечить долгосрочное проживание 12 человек постоянного населения.
   Нужды строительства обслуживали 61 пуск "Сатурнов I" и 88 "Сатурнов II" в темпе 5-6 ракет ежемесячно. Общее количество полезного груза на Луне при этом составляло бы на конец программы строительства почти 222 тонны.
   Ещё 120 с хвостиком тонн прибывали в первый год (1966-1967) работы лунной базы на 64 ракетах. Общая стоимость года работы программы крайне оптимистично оценивалась в 700 миллионов тех долларов. Перевод их в нынешние, конечно, профанация, но грубый курс даёт нам что-то в районе 6,3 миллиарда долларов 2016 года, плюс-минус лапоть. То есть, всего лишь в полтора раза дороже экспериментального современного эсминца для нас или два процента оборонного бюджета США - для современников.
   Это не единственная экономическая проблема проекта. Ресурсной карты Луны в современном понимании на тот момент не существовало. Местом строительства предлагали регион в пределах двадцати градусов от оптического центра Луны. Да, это упрощало связь и понижало энергетическую стоимость перелёта. Но в послезнании - не особо выгодное расположение.
   Впрочем, на этой стадии местные ресурсы в расчёт не принимали. О них просто не знали. База предполагалась на внешнем постоянном снабжении, любая работа с подножным сырьём - только по итогам геологоразведки силами персонала.
   Высадка 1965 года происходила бы в регионе с несколькими беспилотными грузовиками, после чего жилая кабина межпланетной пилотируемой ракеты и пятикиловаттный атомный реактор обеспечивали жизнедеятельность двух строителей весь первоначальный срок работы. Расходники предполагалось брать на борту грузовиков.
   Базовым сборочным элементом становился титановый цилиндр диаметром три и длиной шесть метров. Многофункциональный строительный комбайн (бульдозер, подъёмный кран, траншеекопатель) и грузовой контейнер из половинки топливного бака в теории позволяли двум межпланетным строителям осуществить подготовку базового жилого блока за пятнадцать суток. Для ускорения проходки использовались двухступенчатые взрывные работы - сначала взрывное бурение первоначальных шурфов, затем подрыв основных зарядов для создания канавы в полтора метра глубиной и около пяти - шириной.
   Две траншеи под углом 90 градусов друг к другу вмещали первоначальный жилой блок в одну и последующие элементы базы - в другую. Сверху жилые цилиндры закрывали слоем лунного грунта для защиты от температурных перепадов и радиации.
   Радиации не столько космической, сколько рукотворной. Нужды строительства и повседневной жизни базы обеспечивали два стационарных жидкометаллических ядерных реактора, на 10 и 40 киловатт. Позднее к ним добавлялись ещё два - на 5 и 60 киловатт. При необходимости, пятикиловаттный реактор мог в одиночку поддержать работу критических систем жизнеобеспечения на любой разумный срок ремонта сети либо эвакуации персонала.
   Рабочее тело реакторов - металл (ртуть, натрий или литий). Заглубление реакторов в грунт обеспечивало повседневную радиационную безопасность, радиатор сам по себе излучал только лишь тепло, а любая серьёзная авария, от фонтана радиоактивного теплоносителя, до теплового взрыва или полного расплава активной зоны не влекла за собой угрозы для жилого блока в силу отсутствия атмосферы. Даже смена топлива и захоронение отработки виделись обычными рабочими процедурами.
   Пустые контейнеры и топливные баки межпланетных грузовиков с минимальной доработкой превращались в склады припасов, баллонов с дыхательной смесью, оружия гарнизона и прочих необходимых вещей.
   Достаточно забавно, что в толще лунного грунта для терморегуляции по всем прикидкам вполне хватало двухслойных стенок жилых отсеков, а вопрос отопления даже в суровую лунную ночь практически целиком решало тепло от работы ламп внутреннего освещения.
   Не смотря на целиком внешнее снабжение, программа уже на изначальной стадии предусматривала эксперименты с различными гидропонными культурами, вроде салатов, и другими экологическими системами закрытого цикла. В перспективе на Луне должен был появиться даже курятник.
   Тем не менее, первые годы работы лунной базы с нынешней точки зрения выглядели безумно расточительными. Она целиком зависела от внешнего снабжения в любом аспекте, а шесть человек из двенадцати её постоянных жителей занимались в основном нуждами текущего ремонта систем и оборудования.
   Каким же представляли логистическое плечо такой лунной программы?
   Дорога к Луне, как известно, делится на высокоэнергетические быстрые и низкоэнергетические медленные орбиты. Чем перелёт быстрее, тем хуже с полезной нагрузкой. Срок полёта в один конец в 50-60 часов тогда сочли "неплохим компромиссом". Основными маршрутами выбрали прямой взлёт и уход к Луне с 96-минутной круговой орбиты (563 километра).
   Орбитальная схема вполне предсказуемо выигрывала по массе полезной нагрузки за счёт орбитальной стыковки и дозаправки. Прямую схему тогда видели шестиступенчатой 136-метровой башней с взлётной тягой в 5450 тонн-сил (в 4,3 раза больше, чем у "Шаттла"), что заставляло немного притормозить даже тогдашних оптимистов.
   При этом речь шла всего лишь о 2700 килограммах полезной нагрузки на Луне на борту 12-тонного космического аппарата. Немногим больше полезной нагрузки одного современного грузовика "Прогресс" на машине почти вдвое тяжелее него.
   Орбитальная схема позволяла отправить к Луне разом десять человек и почти 22 тонны полезного груза на базе третьей ступени всё того же Сатурна. Общая масса такой ракеты из одной пилотируемой и семи грузовых капсул составляла бы 63 тонны. Ни о какой сборке, как в проектах ранних пятидесятых, речь не шла - только стыковка готовых модулей и орбитальная дозаправка.
   На борту могли относительно комфортно существовать 10-16 человек. Хотя посадочная капсула лучше всего характеризуется ёмким выражением "банка со шпротами", в формате эрзаца космической станции такая ступень обладала сравнительно приличным количеством жилого и рабочего пространства.
   В случае отказа строить долговременную орбитальную базу, именно такая ракета могла её сравнительно успешно заменить. Тем не менее, факт сравнительно быстрого накопления пары десятков пустых ступеней на орбите учитывался, и предполагалось строительство из них сначала одной, а потом и второй орбитальной долговременной станции для нужд проекта.
   Всего на конец 1967 года предполагалось, что на орбите в рамках программы успеют побывать 252 человека, из которых 42 продолжат свой маршрут до Луны, а 26 успеют оттуда вернуться на Землю. В списке профессий значились врач, инженер, механик, строитель, электрик, астрофизик, связист, руководитель проекта, химик/физик, астроном и биолог. В общей сложности 229 ракет везли на Луну кроме них 342,5 тонны полезной нагрузки.
   И да, озвученная ещё Вернером фон Брауном концепция многоразовой бустерной ступени отнюдь не собиралась сдавать позиции. Нужды 229 пусков обеспечивали всего лишь 73 многоразовых бустера в непрерывном цикле запусков, эвакуации, переборки и подготовки к следующим запускам.
   Наиболее вероятными космодромами видели Рождественские острова (постоянное население в момент составления проекта 60 человек, основное назначение - ядерный полигон), экваториальные области Бразилии, Сомали и острова Мануса.
   Второй стадией проекта вполне очевидно становилось индустриальное развитие лунной базы. Основные задачи - обеспечение межпланетных экспедиций и максимальная доступная ресурсная самодостаточность. Достаточно скромная первоначальная база должна была на основе полученных данных разрастись в мощный добывающий и промышленный комплекс.
   И, хотя всем известно, что Луна - суровая хозяйка, её закрома вполне заслуживают внимания и уважения.
   Заглянем туда?

   II. Лунная Ладога: ресурсные богатства Луны в прошлом веке и в современном послезнании. Первые орбиталища. Высокий фронтир Джерарда О'Нила.
  
   Первое, что приходит в голову в рамках бытового мифа о ресурсных богатствах Луны - давно набивший оскомину Гелий-3. В реальности, его добыча любым способом экономически состоятельна не ближе Сатурна, а как топливо для термоядерных реакторов он безнадёжно проигрывает аналогам и по доступности, и по инженерным требованиям к реактору.
   Реальные богатства спутника Земли выглядят иначе. Состав реголита в порядке убывания: кислород, кремний, железо, кальций, алюминий, магний и титан. Слой реголита в толщину составляет 4-5 метров в лунных морях и 10-15 метров на лунных материках. С точки зрения современной промышленности он пригоден к разработке открытым способом. Может вполне хватить сбора верхнего слоя, фактически пыли, на глубину не более 30 сантиметров. Для такой задачи вполне хватит расторопного маленького бульдозера.
   Лунный кислород по массе составляет до 40% состава реголита. Он в буквальном смысле этого слова побочный результат добычи любого минерального сырья на Луне. При сколько-то развитом комплексе Земля орбитальная - Луна орбитальная - точки Лагранжа он моментально становится крайне востребованным.
   Химические кислород-водородные двигатели требуют довольно мало жидкого водорода и очень много жидкого кислорода. Составляет он порядка 88% содержимого топливных баков. Комплекс по его добыче при этом умещается в считанные тонны. Если этот кислород появляется на орбите Земли с Луны, транспортная энергетика его доставки меньше цены подъёма с земного космодрома почти вчетверо. Даже с учётом того, что двигатели лунных танкеров при этом работают на привозном земном водороде.
   Они, впрочем, не обязаны.
   Самый крупный разведанный запас водяного льда на Луне примерно равен ладожскому озеру. Правда и обнаружить его на протяжении двадцатого века не смогли. Экваториальные области Луны суше плиты бетона в Сахаре в жаркий день. Искать требовалось на полюсах. Но едва лишь спутниковая разведка занялась своим делом, индийский ресурсный спутник "Чандраян-1" немедленно обнаружил искомые богатства.
   Обнаружил с избытком.
   Помимо того, что "Лунная Ладога" в кратерах полярных регионов содержит достаточно большие запасы льда и весь спектр минеральных богатств реголита, там есть и ещё один, куда более ценный ресурс.
   Свет.
   В полярных регионах Луны достаточно высокие стенки кратеров освещены солнцем постоянно. И солнечная жидкометаллическая электростанция, и поле солнечных батарей, и система зеркал солнечной печи в таком регионе работают без перерыва на лунную ночь и крайне эффективно.
   Если в такой печи расплавить дроблёный реголит, а после отлова газов и осаждения на холодных пластинах лёгких металлов вроде алюминия, пропустить через расплав ток, на электродах соберётся металл.
   Получаемый в избытке лунный алюминий, плюс титан и магний - триада "аэрокосмических" материалов. При лунном избытке дешёвого электричества они достаточно просты в добыче и обработке. Алюминий при этом составит ещё и основу лунной электротехники.
   Что ещё важнее, для лунных условий алюминий при горении в жидком кислороде становится пусть и плохоньким, но целиком местным ракетным топливом. Да, соотношение масс орбитальной лунной ракеты на алюминий-кислородном двигателе составляет не меньше 2,4. Возвращаемой многоразовой - 3,5. Но в обозримые сроки жизни постижимой нашим сознанием человеческой цивилизации это топливо на Луне просто не кончится.
   То есть, вот совсем.
   Лунный алюминий составляет от 10 до 18 процентов состава реголита. Для сравнения, лунный титан встречается далеко не везде, исключительно в составе титановых базальтов, а его высокой концентрацией считаются 6-8%
   Самый простой лунный добывающий комплекс из примерно 30 тонн оборудования может производить в готовые к использованию лунные материалы буквально тоннами. Речь идёт о трёх многофункциональных колёсных машинах массой около тонны каждая, трёх наборах сырьевой разведки и паре трёхтонных экскаваторов. Неподвижную часть комплекса составят центральная электростанция на 60 киловатт, шесть солнечных печей площадью в 90 квадратных метров каждая, электрическое хозяйство, рудный сепаратор, криогенная установка сжижения кислорода, пресс, теплорадиаторы и набор из 4000 поставленных с Земли готовых вентилей для кислородных баллонов.
   Расчётная деятельность одного такого комплекса принесёт около 2400 тонн материалов в год. 848 кубометров жидкого кислорода в штампованных на месте алюминиевых баках, 128 кубометров водяного льда в местных же алюминиевых контейнерах, 527 тонн металла сверх необходимого для изготовления тары (железо, алюминий, титан...), 480 тонн кремния, неизвестное (как повезёт) количество азота, редких металлов и летучих веществ и порядка 217 тонн шлака. Не исключено, что уже сразу в форме блоков.
   Ну и наконец, стоит упомянуть лунный крип. Породу из калия, редкоземельных элементов и фосфора. Калий и фосфор - основа гидропоники, редкоземельные элементы - основа сложных высокотехнологичных материалов, а также хорошо знакомый любителям советской фантастики рубидий и лантаноиды.
   Это, конечно, не значит, что проблем с добычей ресурсов не будет. Вовсе нет. Только вот и представлять Луну как бесполезную пустыню тоже не следует. Это крайне богатый и весьма удобно расположенный плацдарм, как для местного ресурсного снабжения ближнего космоса, так и для прыжка за дешёвыми космическими летучими веществами к Фобосу и Деймосу.
   Космические углеводороды - это не только метан-кислородное ракетное топливо, но и дешёвый космический пластик. Один из самых востребованных современным человечеством материалов.
   Цена перелёта с орбиты Луны на орбиту Марса при этом не сильно превышает цену перелёта в системе орбит Земли и Луны. Различается только время полёта.
   Но отложим пока межпланетные вылеты. Давайте вернёмся к тому, что ещё сулит масштабное промышленное освоение Луны.
   Примитивное орбиталище с имитацией бортовой силы тяжести вращением предлагали ещё в рамках "проекта Горизонт". Более сложные концепции достигли своего логического пика в середине 1970ых, когда Джерард О'Нил проработал основы конструкций долговременных орбитальных станций, пригодных для полноценной жизни двух тысяч человек, десяти тысяч, а потом и в несколько раз большего их количества.
   Примечательны эти проекты в первую очередь тем, что в их основе реальные технологии своей эпохи без единого магического конструкционного материала. Любой проект О'Нила упирается преимущественно в транспортную проблему и минимальный размер лунной инфраструктуры необходимой для его строительства.
   Заброс на Луну трёхсот квалифицированных строителей при технике и нескольких атомных энергостанциях позволял строительство преимущественно на местных ресурсах даже настоящей мега-структуры.
   Для понимания масштаба - бублик диаметром в 200 метров и толщиной в 100 при массе около полумиллиона тонн может вместить тридцать тысяч жителей при 100 кубометрах на человека. При сокращении их численности втрое, жизнь на борту окажется примерно такой же комфортной, что и в хорошем "зелёном" пригороде. Скорость вращения при этом составит достаточно комфортные 3 оборота в минуту. При увеличении диаметра её можно понизить ещё сильнее, но это увеличит требования к размерам и массе радиационного щита. Для двухсотметровой станции масса защиты от космической радиации составит ещё порядка 375 тысяч тонн.
   Кажется, что это всё очень много и очень сложно. Но если сравнить такое орбиталище, например, с мостом до Крыма, то внезапно окажется, что мост заметно больше и сложнее.
   Если урезать размеры вдвое, до 100 метров диаметра на 50 метров толщины, в орбиталище смогут комфортно жить полторы тысячи человек, и до четырёх тысяч на пределе. Его масса составит 60 тысяч тонн, вместе с полной защитой - 180 тысяч тонн.
   А теперь вернёмся к цифрам добычи одной лунной ресурсной станции массой около 26 тонн. 2400 тонн в год, из них 527 тонн - металл. Невероятно древняя, 1959 года разработки, лунная программа уже предусматривала более 300 тонн полезной нагрузки за считанные годы. Только при сохранении этого масштаба строительства, без его неминуемого роста, можно с удивлением заметить, что лунный проект способен в теории построить одну такую станцию за счёт преимущественно лунных ресурсов в пределах десятилетия.
   С хорошим таким запасом способен.
   Наращивание темпов строительства при этом упирается в основном в численность населения космоса. Да, изначальный транспортный порог высок и преодоление его дорого. Но затем жизнь в космосе начинает стремительно дешеветь.
   Что же до методов решения транспортной проблемы...
   Век большого Атома, таки да, имел сказать двох умных слов за транспортную проблэму!

   III. Наш друг Атом: ядерные двигатели высокого удельного импульса и атомные импульсные взрыволёты. NERVA. Orion. Фактические результаты наземных испытаний. Доступные полётные задания и сроки перелётов. Прикладные аспекты жизни на борту и ходового ремонта силами экипажа.
  
   Время перелёта на постоянном ускорении крайне мало. Два корня квадратных из дистанции поделенной на ускорение. Дельта V таких высокоэнергетических орбит измеряется во многих тысячах километров в секунду, и заметно сокращает время любого межпланетного перелёта.
   Для 1g постоянного ускорения время полёта Земля-Марс составляет меньше пяти суток - если тот на другой стороне от Земли, разделённый с ней Солнцем. На среднем расстоянии в 225 миллионов километров полёт займёт полнедели. В июле 2018 года минимальное расстояние Земля-Марс составит жалкие 57,6 миллионов километров - и полёт на 1g постоянного ускорения не займёт и пары дней. Для расстояния Земля-Луна такой полёт уложится меньше чем в четыре часа. До Юпитера - около недели.
   Одна маленькая проблема.
   Нет у человечества таких двигателей, и в обозримое время не будет.
   Для химического двигателя теоретический предел достижимого удельного импульса на отсутствующих в природе идеальных материалах и решениях - 500 секунд. Для сравнения - у ранее помянутого лунного двигателя на алюминии - 285 секунд. РД-253 - 316 секунд. У кислород-водородного двигателя RL-10 ракеты "Сатурн" - крайне эффективные 450-465 секунд.
   Заметных улучшений здесь можно достичь лишь за счёт высокой скорости истечения рабочего тела. Добиться его можно только переходом с химической энергетики на заведомо лучшую атомную.
   За этим в шестидесятые дело не стало.
   Оба перспективных атомных двигателя эпохи, импульсный высокой тяги (Orion) и газовый термальный (NERVA), были достаточно подробно обсчитаны, частично построены в металле, и активно испытывались.
   Могли они при этом очень и очень многое.
   Технический предел удельного импульса газового термального двигателя типа NERVA составляет 850-900 секунд. Теоретический - до 1200, но таких конструкционных материалов у человечества не было в прошлом тысячелетии, и они не особо торопились появиться раньше нынешнего. Выдержать поток раскалённого до звёздных температур (3500-4000 К) водорода не так-то просто.
   Тот газовый атомный двигатель, что построили в металле и опробовали на полигоне в любых режимах, включая критические до стадии физического расплавления и теплового взрыва, обладал удельным импульсом не менее 825 секунд.
   В таком двигателе через раскалённую атомной реакцией активную зону пропускается криоводород. Так он получает очень большую энергию и стремительно покидает ракету.
   Правда, есть и проблемы. Во-первых, соотношение тяги к массе у такого двигателя заведомо меньше единицы. То есть, для взлёта с планеты он не годится. Только для набора скорости в космосе, где тяга почти не важна.
   Во-вторых, список актуальных недостатков, до устранения которых двигателем пользоваться затруднительно до полной невозможности, длиннее чем у "танка победы" Т-34.
   Советский аналог РД-0410, к слову, показал себя не сильно лучше, хотя разрабатывался достаточно продолжительное время.
   Дело в том, что срок жизни двигателя, в зависимости от рабочей температуры активной зоны, крайне ограничен. Речь идёт о считанных часах, а то и просто одном часе вообще. В результате, изделие подсознательно воспринимается многоразовым, но в реальности обладает сроком жизни примерно в один перегон туда-обратно. Для гарантии лучше бы и вовсе пользоваться многоступенчатой схемой и выбрасывать потерявший доверие агрегат хотя бы на полдороге.
   Ограничено и количество включений-выключений. Нагрузка в этот момент достаточна, чтобы заметно сократить общий ресурс двигателя - суммарно пусков эдак в десять.
   Сам водород стремительно портит материалы двигателя, тем более - при высоких температурах. Этот негативный эффект можно ограничить до приемлемых значений, если добавить в поток водорода стабилизирующий химический компонент, но он неминуемо понизит эффективность работы двигателя.
   Схема выше подразумевает сохранение активной зоны как единого целого с минимальным "расходом" в процессе работы. Скромное количество атомного топлива позволяет в таких режимах совершать долгие перелёты с достаточно высокой эффективностью.
   Но это не единственное решение. Стабильную активную зону можно заменить яростным инферно газообразного ядерного топлива в потоке водорода. Смесь раскалённого до звёздных температур радиоактивного газа повысит удельный импульс конструкции разика так в полтора и больше. Да, значительное количество ядерного топлива будет улетать безвозвратно в одном потоке с рабочим телом, а за ракетой останется многокилометровый радиоактивный хвост.
   Но какой атомный панк устоит при выигрыше порядка 2500 секунд удельного импульса?
   К тому же, при ста метрах от среза дюзы до капсулы экипажа смертельную дозу радиации может получить лишь тот, кто не защищён ничем и никак. Даже при высокоэнергетической орбите длиной порядка 40 дней в одну сторону до Марса, не говоря уже о более скромных.
   Прослойка свинца в считанные сантиметры, топливные баки, аппаратные отсеки и всё остальное в предварительных расчётах снижали эту дозу минимум на два порядка..
   Если увеличить расстояние дюза-отсек от ста метров до пары сотен, доза уже падает вдвое. Да, ракета станет похожа на степенно летящую вдаль Эйфелеву башню, но кого это волнует, кроме художника-иллюстратора, которому нужно как-то уместить её в кадре?
   Гораздо неприятнее проблемы модернизации атомного двигателя ради взлёта с поверхности Земли. Возня со впрыском кислорода для обмена удельного импульса на тягу влечёт за собой массу инженерных трудностей и необходимость орбитальной дозаправки перед космическим перегоном на водороде. Попытки изготовить "ядерную лампу" и оставить раскалённый вихрь атомного горючего крутиться в прозрачной для тепла капсуле просто непосильны для технологий прошлого тысячелетия.
   Но у этой проблемы тоже есть решение.
   Проект "Орион" - вполне ровесник проекта "Ровер", в рамках которого создавали NERVA и всех его предшественников и последователей.
   Первые работы с импульсным ядерным двигателем начались ещё в конце пятидесятых. Моделька гулко бахала зарядами обычной взрывчатки, прикольно колбасилась на привязи и после устранения ряда совсем уж терминальных просчётов с балансом и рабочей частотой начала выглядеть более чем реализуемой схемой атомной ракеты.
   Даже очень слабый ядерный взрыв за кормой сообщает крайне увесистому космическому аппарату довольно большую скорость за каждый "пинок в зад".
   Слабенькие, от полукилотонны до пяти килотонн, разгонные заряды поднимали бы космический аппарат вполне корабельной массы (4000 тонн) сначала в стратосферу - при частоте два полукилотонных взрыва каждую секунду, потом на стабильную трёхсотмильную орбиту.
   Повышение мощности зарядов диктовалось в основном крайне приблизительным знанием того, как повысить количество рабочего тела на опорной плите взрыволёта, когда тот выйдет из плотных слоёв атмосферы.
   Работы по созданию атомного боеприпаса направленного взрыва для большей эффективности двигателя, с 2-3 тысяч секунд удельного импульса до 5-6 тысяч, вообще оказались настолько интересной для военных темой, что надолго пережили все работы по самому "Ориону".
   Впрочем, об этом позже.
   Сейчас нас куда больше интересуют практические нюансы воплощения идиоматического выражения "Иисус Христос на палке-скакалке" в металле. Изделие массой 4000 тонн поднимало бы в космос 1600 тонн полезной нагрузки за один взлёт. Это примерно четыре современных международных космических станции, или вся полезная нагрузка пяти ранее помянутых лунных программ.
   Всё удовольствие - ценой полумегатонны очень слабых, и потому, крайне чистых зарядов. Да, обеспечение предельной чистоты срабатывания и максимально полного "сгорания" атомного боеприпаса оказалось вторым побочным и крайне полезным эффектом работ над "Орионом".
   Скорость полёта разогнанного атомным взрывом рабочего тела настолько велика, что опорная плита взрыволёта переживает воздействие струи почти моментально, но лишь считанные доли секунды. Сотней-другой метров расстояния между эпицентром и "Орионом" можно пренебречь в том, что касается времени получения импульса, но именно она становится лучшей защитой от радиации и предельной тепловой нагрузки.
   В наземных ядерных испытаниях металлические образцы с минимальной защитой графитовой смазкой выдерживали куда более мощные (на порядки) атомные и термоядерные взрывы. Обычной смазки рабочей поверхности вполне достаточно, чтобы достаточно тонкая металлическая плита без проблем работала весь период активного разгона или торможения.
   Прослойка газовых мешков низкого давления обеспечивала первичное разнесение импульса по времени. Вторая опорная плита и гидравлические тормоза - вторичное. Рабочие перегрузки сокращались до примерно 2g при максимальной загрузке, и могли достигать 4g при неполной.
   Да, экипаж "немного потряхивало". Но и выигрыш по массе полезной нагрузки того заведомо стоил. При удельном импульсе порядка 2500 секунд одноступенчатый "Орион" мог сгонять до Марса и обратно за 160 суток и доставить порядка 10% собственной массы в форме полезной нагрузки. По медленным орбитам грузовой "Орион" запросто довозил хоть марсианскую базу или орбитальную станцию.
   Высокие механические нагрузки, достаточно сложная "атомная пушка" и потребность в постоянной смазке рабочей плиты влекли за собой достаточно забавные рабочие проблемы.
   Атомный заряд требовалось доставить в точку подрыва с минимальным отклонением. Рассматривались самые разные варианты, но в конечном итоге выиграла осевая пушка, которая вела огонь через отверстие в опорной плите. Между выстрелами её стремительно закрывал конус-отражатель. Сама внутренняя система подачи атомных зарядов из кассет изрядно напоминала конвейер артиллерийской башни главного калибра или танковый автомат заряжания. Достаточно большие (около тонны) атомные снаряды требовалось подавать гораздо быстрее типичных артиллерийских скоростей эпохи.
   Система подачи смазки на рабочую плиту отражателя шла через опоры-амортизаторы. Гидравлическое хозяйство "ориона" выглядело не сильно проще артиллерийского.
   С учётом всего, что могло сломаться на борту, в конструкции предусматривались и полноценная бортовая мастерская, и больше десятка тонн разнокалиберных запчастей.
   Забавно, что гипотетическому ремонтнику "Ориона" в скафандре грозило куда меньше, чем экипажу ядерного кипятильника открытого цикла. На опорной плите оседало поверх смазки в основном почти не радиоактивное рабочее тело. В зависимости от года разработки - вольфрам или высокомолекулярный полиэтилен.
   При всех рисках для экипажей и радиоактивной грязи, любой атомный проект эпохи сулил на порядки большие полезные нагрузки при достаточно скромной цене. От полумиллиарда тех долларов при теоретическом сроке ввода изделия в эксплуатацию примерно к той же середине шестидесятых.
   Самое время задуматься о защите долговременных интересов страны в космосе. Особенно с учётом того, что предложение Нильса Бора о совместной американско-советской программе не встретило понимания у руководства США.
   А жаль.
   Никита Сергеевич им бы показал кузькину мать!

   IV. Бластер для космопеха: личное стрелковое оружие, средства усиления, тяжёлые оружейные системы. Тактический атомный ракетомёт - ultima ratio или чемодан без ручки?
   Юридическое обоснование боевых действий в космосе.
  
   На страницах "Горизонта" 1959 года недвусмысленно и в прямой форме указано, что набор благих пожеланий в отсутствие достаточной силы по их защите - лишь слова. Закон появляется соответственно нуждам места и времени, только в присутствии людей,. Никакая "символическая оккупация" - вроде доставки значков, национальных флагов или даже живого экипажа посещения, международным законом не учитывалась-. Аналогия проводилась с Антарктикой - где только настоящее долговременное поселение или база признавались ровно в той мере, в какой могли удерживать и осваивать регион своего пребывания.
   Точка, занавес.
   Авторы легального блока отказывали даже в праве на "прилегающую территорию". Признавать её предлагали в итоге компромиссных политических дебатов, а лучше - согласно праву силы. Демонстрация этой силы, в том числе в форме хотя бы ограниченных военных действий, признавалась необходимым условием начала подобного диалога между космическими державами.
   Наличие в регионе любых ценных ресурсов компактного залегания поводом для пересмотра этой концепции не признавалось даже в том случае, если США успевали первыми. Для того, чтобы претендовать на какое-то месторождение, любой стороне требовалось его занять и активно осваивать.
   Внезапно оказалось, что космическая программа обязана предусмотреть средства личной защиты и вооружение для своих участников.
   На страницах "Горизонта" дано описание прочного, до пары миллиметров титана, полужёсткого скафандра. Дополнительную живучесть ему обеспечивала бы система аварийной герметизации. Срок автономности исправного скафандра - от восьми часов до пары суток. Парк лунной техники выглядел столь же внушительно: от колёсных лунных грузовиков и местных "баллистических такси" до межпланетной транспортной ракеты, способной на посадку буквально на головы обороняющимся. И разумеется, авторы полагали, что у противника будет всё то же самое... и немножко больше!
   10-20 человек гарнизона и сотрудников ранней лунной базы должны были выстоять против численно превосходящего красного десанта. Советская угроза тогда воспринималась буквально на уровне пограничного расстройства психики, а железный занавес лишь добавлял поводов для паранойи.
   Даже лёгкую "консервную банку", единственное достоинство которой - большой обитаемый отсек, требовалось если не уничтожить, то хотя бы эффективно подавить или обездвижить.
   Непростая задача.
   Уже на третьей странице теоретического раздела документа с тяжёлым сердцем признано, что лучей смерти у армии США нет, и в обозримый период, к сожалению, не будет. Крутиться придётся со вполне привычным земным оружием, пусть и в не совсем привычных условиях.
   Да, на Луне у оружия нет проблем с влажностью и атмосферой. Но их с лихвой заменяют вакуум, температура, сила тяжести и человеческий фактор.
   Привычные детонаторы и капсюли грозили частыми несрабатываниями. Хотя выстрел полностью самодостаточен по химическому составу, без вакуумной защиты он быстро и неуклонно деградирует. Это касалось и порохов и капсюлей, доступных исследователям.
   Проблему усугубляли лунные перепады температур от +120 к -130 градусам Цельсия. Вне атмосферы Солнце куда безжалостнее чем в любых тропиках. Лунная ночь страшнее любой полярной. Испорченная вакуумом и температурным перепадом взрывчатка давала в лабораторных тестах разницу дульной энергии до 50%. Если вообще срабатывала!
   Проблему хотели решать за счёт более стойких взрывчаток и закатыванием каждого боеприпаса в защитный материал с обязательным хранением в специально обустроенных местах.
   Да, без атмосферной помехи эффективная дальность стремительно возрастала. Любая пуля сохраняла всю энергию до конца полёта. Но вакуум неминуемо ограничивал и эффективность взрывчатки. Любой взрыв стремительно терял поражающую силу. Убойное давление купола поражения двух кило взрывчатки деградировало уже к метру. У двухсот и четырёхсот грамм дистанция минимального опасного воздействия составляла едва полметра. Затекать в укрытия привычным образом такая взрывная волна просто не могла. Зато готовые поражающие элементы летели бы совершенно без потери убойной силы.
   Это гарантировало высокую опасность любого осколочного оружия. Но и применять его требовалось из укрытия, либо делать направленным.
   Сложности космической электротехники привели к тому, что инициаторы подрыва видели только механическими. Проблему надёжной космической электроники решали весь остаток двадцатого века. Даже высотный подрыв осколочного боеприпаса надёжнее обеспечивал устаревший таймер-запал вместо привычных земных радарных детонаторов.
   Да, стрелку каждый раз приходилось бы оценивать дистанцию в вакууме на глазок (для чего требуется отдельная привычка), руками устанавливать нужную задержку и стрелять. Всё это - быстрее, чем враг меняет позицию.
   Минимально защищённые лунные такси больше не кажутся такими смешными противниками, верно?
   Атомное оружие, вполне предсказуемо, наиболее уязвимо к лунным условиям. Минимальное давление азота в герметичной боеголовке должно было составлять не менее половины атмосферного весь срок хранения. От лунного дня инициирующие заряды плавились бы и текли. Лунной ночью эта уже крайне условно взрывчатая каша замерзала и трескалась. Стремительная деградация электротехнической части изделия в целом и запалов в частности тоже выглядели серьёзной проблемой.
   Заменять взрывчатку предлагали пластифицированным тринитробензином или диаминотринитробензином, что требовало отдельной технологической цепочки. Любая синхронизация подрыва инициаторов ядерного взрыва без этих сложных дорогостоящих мер выглядела физически невозможной. Способность земного твердотопливного ускорителя пережить хранение на Луне в открытых условиях прямым текстом описана как нулевая.
   Впрочем, это не значит, что от специальных боеприпасов на Луне решили отказаться.
   Земные две тысячи ярдов выстрела "Дэви Крокета", субкилотонного атомного ракетомёта, на Луне превращались в семнадцать. Аналог ствольной артиллерии эпохи и по дальности (15,5 километров) и по точности (разброс порядка 40 метров), в эпицентре взрыва гарантировал эквивалент 10-30 тонн обычной взрывчатки. Радиус смертельной радиационной дозы на открытой местности - около 500 метров.
   Практически единственный вариант "лунной артиллерии", который ещё умещался в драконовские требования к массе доступного снаряжения. Но и так на лунной базе получалось хранить складную пусковую и два готовых к работе изделия без ущерба для всего остального.
   Для защиты от аналогичного обстрела противником, в том числе ракетами с Земли, база виделась заглублённой на 3-5 метров в толщу лунного грунта под насыпью.
   Но допустим, что до ядерного обмена по какой-то причине всё ещё не дошло. Как предполагалось защищаться в этом случае?
   Доступный персонал базы, около 10-12 человек с хорошей физической подготовкой, шёл в бой в бронированных скафандрах, перчатки которых в лучшем случае виделись аналогами таковых у костюма полярника. В ранних проектах даже космическим рабочим предлагали обходиться торчащими наружу из жёстких рукавов клешнями и сменными рабочими насадками.
   Речь шла о проблемах с эффективным огнём даже в общем направлении противника. Эффективно целиться через забрало лунного скафандра и светофильтр мягко говоря затруднительно.
   Впрочем, целиться никто и не собирался.
   Пистолеты видели мало того, что заточенными под "медвежью лапу" скафандра переростками, так ещё и с боеприпасами "пали и молись" - дробью на конус 2-3 градуса или малокалиберными осколочными гранатами фиксированной дальности подрыва.
   При дульной скорости порядка 800-1200 м/с даже заведомо непригодные для земных условий из-за атмосферной помехи дробинки замечательно рвали практически любой скафандр и пробивали корявые дырки в тонких листах металла. На средних дистанциях кучу прорех не мог вовремя заклеить ни чудом выживший после такого попадания боец, ни его товарищи.
   При выстреле с высоты полтора метра почти параллельно земле поражающий фрагмент на скорости в 1000 м/с падал бы на грунт на дальности около двух с половиной километров. При выстреле под сорок пять градусов в небо он же падал в безумных пятиста с хвостиком километрах от стрелка.
   Лунное оружие смело могло переходить на сферические пули малых калибров, игнорировать любую закрутку и оперение. Цели в любом случае хватало.
   Для больших дистанций подход сохранялся. Изделие для стрельбы с рук функциональным аналогом осколочной мины направленного взрыва изрядно походило на японскую противотанковую шестовую мину, с поправкой на то, что оператор изделия при его штатном срабатывании всё же выживал.
   Угол расхождения почти 700 поражающих элементов в 60 градусов по горизонту и скорость разлёта порядка 1100-1200 м/с обещали вероятному противнику серьёзные проблемы. Для распределения отдачи использовались сминающиеся при выстреле упругие прутья-фиксаторы. От вспышки и газов стрелка защищал экран из баллистической ткани на проволочном каркасе. Инициатор подрыва - электрический, с питанием от скафандра оператора.
   Разумеется, просто расставить на грунте управляемое минное поле и выдать лунному сапёру машинку управления подрывом казалось настолько же правильным решением. Земные "клейморы" для этого требовалось изрядно переделать, но и потенциальная выгода казалась вполне достойной. Зона высокой опасности по самым пессимистичным оценкам без атмосферы растягивалась с земных десятков метров на полкилометра и больше.
   Минимальные необходимые требования включали крепление на местности, смену детонатора под лунные перепады температур, живучий источник питания, эффективное наблюдение сапёра за полем боя и стабильность взрывчатки в лунных условиях. Неизбежный полёт меньшей части мины в обратном противнику направлении тоже налагал свои ограничения на конфигурацию минных полей.
   Тот ещё список проблем! Тем не менее, лунное минное поле в теории выглядело и работало страшнее любой космической винтовки. В том, что личное стрелковое оружие стремительно утрачивает свои функции, сомнений уже не осталось. Падение соотношения раненых и убитых пулями к жертвам бомб и снарядов просело уже с трети до четверти общего количества боевых потерь.
   Лунные гранатомёты и огонь с обустроенных позиций казались всё привлекательнее и привлекательнее. Даже относительно слабый метательный заряд обеспечивал приличную дальность. Фактическая высота разрыва не влияла на убойную силу отдельного фрагмента, только на их плотность в куполе поражения. Но спектр проблем с эффективной ориентацией боеприпаса в пространстве, защитой стрелка и правильным моментом подрыва оказался настолько велик, что работы по "контролируемой фрагментации" стремительно распухли в отдельный тематический документ.
   В сухом остатке гранатомётчику предлагалось либо не ошибаться, либо стрелять в землю, чтобы заряд разбрасывал осколки преимущественно вверх, либо бить из того же изделия полными стаканами дроби - как из утиного ружья.
   Современная оружейная мысль теоретически способна решить проблему сенсорами и газовой системой ориентации любого основного типа. Оружейная мысль 1959 года подобное изделие могла себе представить разве что в размерах небольшого чемоданчика по цене автомобиля за штучку.
   К счастью, отправить подобный "чемодан" в полёт могла та же атомная пусковая. Кроме двух спецбоеприпасов боекомплект планировали дополнить парой "конвенционных" ракетных снарядов, которые прилетали бы в нужную точку строго под нужным углом с максимальным отклонением порядка 12 метров. Их тяжёлые фрагменты гарантировали поражение даже сравнительно защищённой техники с приличным закорпусным воздействием.
   Может показаться, что выше описана груда оружия и боеприпасов, под которой можно похоронить мамонта. Но в проекте двенадцать пистолетов с боекомплектом, полсотни ручных и полсотни стационарных "клейморов", шесть гранатомётов с полутораста осколочными и шестьюдесятью дробовыми выстрелами, ракетная пусковая и четыре боеприпаса к ней составляли менее полутонны оружия суммарным объёмом в сложенном виде меньше одного кубометра.
   Влетала эта предполагаемая миниатюризация в копеечку. Умением пилить бюджеты американская военка после войны за считанные годы затмила даже коррупционные схемы третьего рейха. "Проект Горизонт" исключением не стал.
   В послезнании можно уверенно заявить, что в пределах изначальных сметы и срока разработки военная машина США на протяжении XX века не создала буквальным счётом ничего, и "проект Горизонт" исключением бы не стал.
   Для работ за пределами "ближнего прицела" 1964-1965 годов крайне настоятельно советовали провести дальнейшее рассмотрение вопроса "лучей смерти" любого типа. Вторым средством эффективной защиты от космических аппаратов противника виделись исключительно управляемые ракеты, заведомо одноразовые, тяжёлые и габаритные.
   Вопросы повышения их боевой эффективности превратились в совершенно отдельный подвид специальной олимпиады.
   Разумеется, тоже атомной.

   V. Как прожить без лучей смерти? Ядерное оружие космос-космос. Атомная пика и атомный дробовик.
  
   Помимо уже названных выше проблем с банальным сохранением атомного оружия в пригодном к использованию состоянии в условиях космоса, у него есть и масса других проблем.
   Достаточно жёстко ограничено число килотонн в килограмме массы изделия. У первых атомных бомб это число болталось где-то в районе четырёх тысячных на килограмм. Пять-шесть килотонн на килограмм - почти что предел. Для совмещения низкой массы с приемлемой эффективностью число находится в районе двух-трёх. Масса изделия может при этом находиться в районе всего 150-200 килограммов, но делается оно сложно и стоит дорого.
   Фактическая же эффективность резко ниже, чем в атмосфере. Ни о каких зрелищных ударных волнах и огненных штормах речь не идёт. Тем более речь не идёт о вроде бы принятом в рамках бытового мифа как данность электромагнитном импульсе. Без магнитного поля и разреженной атмосферы его не получить.
   Нет даже традиционной иконы атомной эпохи - красивого газового облака. Ни грибообразного, ни какого-либо иного. Очень яркая вспышка моментально перегоревшей лампочки окажется наиболее адекватным сравнением.
   Да, нейтронная бомба на одну мегатонну окажется смертельной для живого экипажа на дистанции порядка 300 километров, а на меньших ещё и превратит их космический аппарат в радиоактивный могильник на срок около нескольких суток. Но для скромной одной килотонны дистанция падает до 900 метров для гарантированной комы и смерти и менее полутора километров для полулетальной дозы.
   Это при условии, что цели не защищены ничем и никак. Что, как описано выше, совершенно не так. Радиационная защита типичного космического аппарата с живым экипажем на борту чисто конструкционно по умолчанию достаточно серьёзна. При наличии атомного двигателя или реактора - тем более. Ослабление хотя бы на порядок - базовая норма защиты. Слабую боеголовку требуется подрывать чуть ли не вплотную к цели.
   Кроме того, у нейтронных бомб крайне мал срок жизни "на полке". Замену активного вещества требуется проводить раз в несколько лет, не реже. Всё ради того, чтобы в форме нейтронов излучалось хотя бы 40% энергии взрыва, а не 5%, как у обычного ядерного боеприпаса.
   Именно по этой причине экипажи "Орионов" куда больше страдают от вибрации при орбитальных манёврах, чем от самого факта расстрела сотни-другой килотонн в быстрой последовательности.
   Для военных это значит крайне печальную необходимость доставить значимый процент энергии подрыва к цели каким-то иным образом.
   К счастью, его предоставляет всё тот же "Орион".
   Работы над его приводом довольно быстро упёрлись в необходимость попадать как можно большим количеством испарённого рабочего тела в опорную плиту взрыволёта. Но если готовое техническое решение позволяет расширяющийся конус известного угла расхождения - этот угол можно изменять дальше, в соответствие уже боевой задаче.
   Так на свет появилась гаубица касаба. Ядерный боеприпас направленного взрыва, рабочее тело которого передаёт вполне приличную часть энергии на действительно космические расстояния с космическими же скоростями.
   Переход на полистирол и другие типы пластиков означал, что срабатывание ядерного импульсного устройства порождает струю плазмы с крайне малым углом расхождения и вполне космическими скоростями истечения.
   Для атомной бомбы - порядка 102 км/с. Для термоядерной - до 3530 км/с. В целом, за конец второго тысячелетия получилось обсчитать систему, которая могла отправить в желаемом направлении до 85% энергии взрыва. Разумеется, дальше возникали проблемы с её передачей рабочему телу, и приближением фактических результатов к теоретически доступным. Проблемы достаточно серьёзные, в экспериментах не получалось взять даже 50 км/с. Но теоретически даже у малых зарядов достижима 50% эффективность.
   Ценой дальнейшей потери эффективности, до чисел в 5-10% от энергии взрыва, угол расхождения реально уменьшить до 0,1 радиана. Пятикилотонное изделие, таким образом, при 10% эффективности могло бы передать на дальности порядка 1-2 тысяч километров достаточно энергии, чтобы сокрушить более 73 см алюминия.
   То есть, в буквальном смысле этого слова пробить достаточно большой космический аппарат вдоль его длинной оси чуть ли не из конца в конец. Радиус пятна накрытия составлял порядка ста метров.
   Увеличение мощности с 5 килотонн до 1 мегатонны при 5% эффективности и 20 сантиметрах радиуса блока рабочего тела на дистанции в 10 000 километров при тех же ста метрах радиуса позволяло бы сокрушить в одно удачное попадание даже закрытую противорадиационным щитом колонию О'Нила навылет чуть ли не с любого ракурса - вместе с почвой и жилой застройкой.
   На ста тысячах километров эквивалент пробития всё ещё составлял 7,3 см алюминия в пятне радиусом около километра. Вполне достаточно, чтобы сделать неработоспособными практически любые гражданские сооружения на поверхности или орбите.
   Но это для минимального угла расхождения.
   А что если угол расхождения целенаправленно увеличить?
   Ядерный дробовик противоракетной обороны, вот что!
   Для расхождения в 0,17 радиан, 85% эффективности передачи энергии, и 10 килотонн, в перевёрнутом конусе высотой 16 км практически моментально (с человеческой точки зрения) сдувало любые космические объекты прочностью "Аполллона" или "Союза". В основании конуса площадью в 6,15 квадратных километров фактическая пробивная способность всё ещё составляла 5 мм алюминия.
   Весь процесс занимал 16 миллисекунд с момента подрыва.
   Но и это ещё не всё!
   Более поздние эксперименты с формированием ударного ядра инициирующим ядерным взрывом дозволяли бы изделию в 0,1 килотонны (в форм-факторе близком "Дэви Крокету") при той же 85% эффективности отправить более-менее сплошной кинетический фрагмент к цели на скоростях до 3705 км/с
   17 августа 1985 года в лабораторных условиях 1 кг вольфрам-молибденового сплава успешно разогнали до 70 км/с. Обсчёт на относительно современных компьютерах и лабораторное взрывное моделирование в теории доказали, что возможен разгон поражающих фрагментов полистирола термоядерным взрывом на скоростях до 3% световой.
   Поражающие фрагменты массой около 8 миллиграмм на скорости даже в умеренные 100 км/с доставляли бы целям на дистанции 2000 километров эквивалент подрыва 10 грамм TNT, а их плотность составляла бы не меньше одной штуки на квадратный метр. Вполне достаточно, чтобы вести огонь по спутникам и ракетам. Конструкция достаточно скромной массы на 10 килотонн позволяла использовать один взрыв для одновременного формирования десятка разнонаправленных потоков.
   Разумеется, это уже достаточно сложная автоматика, куда ближе к возможностям нашего раннего киберпанка, чем тёплого лампового атомпанка. Но учитывать её как теоретическую грань возможностей эпохи всё равно необходимо.
   Тем более, что лучи смерти, которые наконец-то построили в металле, на примерно 1974-1976 годы выдали для фокусирующего изделия "Ромашка" и установки ХМД-1 коэффициент передачи 80% на дальности в 3 километра с суммарным расходом компонентов до 40 килограмм в секунду.
   Ну, блин, охренеть теперь!
   Но именно с этого момента начинается заря совсем другой эры. Современных информационных технологий, мощной электроники, станков-роботов, трёхмерной печати и других поводов радикально изменить правила игры человека с космосом.
  
   Но про них - как-нибудь в другой раз...

4

  
  
  
  
  
  
  

18

  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"