Было лето, и были мы, трое молодых и влюбленных. Почему трое? Потому, что так сложилось. Была я, и двое прекрасных парней, о каждом из которых могли мечтать многие девчонки. Но им многие были не нужны, была нужна я одна. Они не мешали друг другу, не ревновали, не сердились, и один без другого тоже не могли. Они не пытались меня делить. Просто смотрели на меня влюбленными глазами, и двойной поток любви нес меня, кружил голову и не давал мне возможности выбирать. Все сплелось в одну косичку, и развязать, растрепать ее никаких сил не было.
Лето было жарким, мы часто ходили на берег Волги. Галдящие толпы народа на пляже нам мешали, и мы уходили загорать в сторону берега укрепленного тетраподами - четырехногими бетонными чудищами, в беспорядке сложенными на берегу. Тетраподы упирались ногами в берег и мешали волнам его размывать. Когда вода стояла низко, она не доставала до этих укреплений и на их нагретым солнцем спинах можно было спокойно лазить и загорать вдали от шумной толпы.
Мы могли просто молчать, даже слова были лишние, слова напоминали толпу праздно шатающихся по пляжу горожан и мешали. Нас неудержимо влекло друг к другу. День за днем. И все понятно было без слов. Хотя, не правда, это стало понятно потом, а сначала мы просто приближались друг к другу, медленно идя на встречу и каждый шаг, сближавший нас, разрешал другой, ставивший нас все ближе и ближе. Мне просто подали руку, я просто стряхнула песок со щеки, меня просто перенесли через что-то на руках, я просто чмокнула в щеку, меня просто посадили на колени, я просто обняла за шею.... Все так и осталось бы просто, если бы не любовь, не молодость, не близость двух молодых жарких и прекрасных тел, от которых становилось тепло не только на душе, но и в груди, и в низу живота. От этой близости твердели соски на грудях, туманились мысли, и от влаги мокли трусики купальника. Я хотела их и не понимала того. Я не могла оторвать глаз от их сильных рук, широких плеч, за юными формами которых уже угадывалась будущая мужская сила. Чистота этих мальчиков-мужчин еще заставляла их стесняться того, что росло вместе с их желанием, что рвалось наружу, вверх, ко мне, из их спортивных плавок, что заставляло их отворачиваться, ложиться животом на песок и гореть лица от прихлынувшей крови.
И однажды случилось то, к чему мы шли все лето. Я не помню, кто из них первый меня поцеловал, и ему ли я ответила поцелуем. Косичка сплелась и не расплестись ни одной прядке. Мы были на песке, между коричневато-серых тетраподов и солнце сияло над этой полянкой бетонного леса. Поцелуи, ласки ладоней, четырех ласковых ладоней на моем загорелом теле. Мои ладони на теплой коже, пальцы тонущие в волосах. Веревочка купальника на спине, ее мягкий шорох. Лифчик скользнул с груди, губы, губы. Как я тебя хочу.... руки, руки. Ласковые мои юные боги. Кто-то целует грудь, кто-то целует ноги. Я тоже тебя прижму, и спину твою поглажу. О боже! Как я тебя люблю и как я тебя жажду! Трусики у колен, губы живот ласкают, а пальцы, пальцы ах! Мы уже где-то высоко, на облаках, и нет земли, и только солнце, только ангелы. Два юных ангела. Я вас люблю! Идите ко мне, войдите в меня!
Спуск с небес не был страшен, утомленные, мы очнулись на песке, в объятиях друг друга. Мои мальчики ставшие моими мужчинами и девочка, ставшая их женщиной, одной на двоих. Мы лежали обнаженными на песке, глядели на небо - чистое, бесконечное, солнечное небо нашей любви и без слов поняли, что ничего говорить не надо, надо просто нести, покуда хватит сил, эту посланную нам любовь - слишком большую, чтобы ее могли нести только двое влюбленных.